— Мне трудно сказать. Я ведь первый раз играю в этом спектакле. Но, мне кажется, на репетициях был другой. Ваня его легко открывал, пил воду и отбрасывал в сторону, а сейчас он замешкался с крышкой и оставил его в руках. И потом мне показалось, что он поморщился, после того как выпил содержимое.

Трифонов обратился к помощнику режиссера:

— Прошу вас, Нина Сергеевна, попросите сюда заведующую реквизитом.

На сцене появился Антон Грановский со своим режущим голосом. На сей раз его вовремя остановили.

— Антон Викторович, займитесь зрителями, — жестко произнес Судаков. — Они могут и сцену разнести, а нам еще работать здесь.

— Что значит «вам»? А артистам?

— Мы должны дать им такую возможность, но не сегодня. Иван Драгилев мертв. Постарайтесь договориться с залом.

На сцене появилась заведующая реквизиторским цехом.

— Вам знаком этот пузырек? — спросил Трифонов, держа на ладони платок, на котором лежал пузырек. — Обратите внимание, с некоторых мест слезла краска и проглядывает металл.

— Нет, у нас таких нет.

— А из чего артист Драгилев пил яд?

— У нас обычные пузырьки от лекарств. Целая коробка. Я смыла с них этикетки и наполняла обычной кипяченой водой. Ваня иногда переигрывает и так забрасывает пузырьки, что их не найдешь. Сцена же очень большая. После спектакля я кладу в сумочку новый пузырек с водой и оставляю на нужной полке.

— Старая, знакомая история. Пузырек подменить мог кто угодно, так же как и патрон в револьвере.

Забелин уже достал пистолет из шкатулки и проверил его.

— С браунингом все в порядке.

— Было бы странно, если бы в нем оказался другой патрон! — усмехнулся Крюков. — Боюсь, убийца решил не повторяться. Сколько раз на сцене пьют, едят и вообще что-нибудь глотают?

— Во втором акте подливают яд матери мужа. Она выпивает кофе и умирает, а вообще, сцен таких много. Уму непостижимо!

Нина Сергевна похлопала себя по бедрам.

— А вы что думаете? — спросил Судаков у Федора Горобца, игравшего адвоката. — У вас на глазах происходит второе убийство.

— Я ничего не думаю, но знаю одно — больше я в этом спектакле играть не буду. С меня хватит. Это вы думайте и ищите. Вам за это деньги платят!

— Будем стараться. А играть вам или нет, это вы решайте со своим руководителем. Прошу вас пройдите, пожалуйста, в кабинет Грановского, и вы тоже, Галина Викторовна. Нам предстоит еще составить протокол, и вы будете фигурировать как свидетели происшествия. Извините за неудобство.

Горобец и Леско ушли со сцены. Забелин тем временем отвел помрежа в сторону и спросил:

— Нина Сергеевна, а автор пьесы за кулисами бывает?

— Конечно, он очень беспокоится. Всегда приходит и подбадривает актеров.

— А сегодня был?

— Нет, не видела.

— Странно, а в зале я его видел. Что же он не пришел? Ведь знает, что спектакль вновь сорвался.

Капитан выглянул в зрительный зал. Никого не осталось, и только Грановский стоял у центрального входа в партер и разговаривал с репортерами, увешанными фотоаппаратурой. Судя по жестам, он им объяснял, что за кулисами милиция и он ничем помочь не может. Поди сам и пригласил эту ораву для новой сенсации. Создает ажиотаж вокруг своего детища за счет человеческой смерти. Лицемеры!

— Унюхали? — спросил подполковник, подходя к Трифонову, изучавшему пузырек. — И как?

— Верно подметили, Денис Михалыч. Именно унюхал, а точнее, ничего не унюхал. Как вы думаете, бывают яды без запахов?

— Потерпите. Эксперты, надеюсь, нам ответят на эти вопросы.

Долго ждать не пришлось. Приехали эксперты и врачи.

— Денис Михалыч, распорядитесь срочно отправить труп на вскрытие. Яд может быть токсичным, — предложил Трифонов.

На сцене появился Грановский.

— Господи! И что за напасть такая!

— Антон Викторович, давайте не будем мешать экспертам и пройдем в ваш кабинет. Там нам будет удобнее, — предложил Судаков. — К тому же туда уже ушли актеры Федор Горобец и Галина Леско.

— Можем и в кабинет пройти, только бы это не стало привычкой.

Если на прошлом спектакле был только Трифонов, пытавшийся справиться со стихийным бедствием, то сегодня милиции присутствовало больше, чем исполнителей и подозреваемых. Подполковник Крюков и капитан Забелин с Петровки, Борис Судаков и Трифонов представляли прокуратуру, а на сцене остались работать врачи и эксперты.

До разбора дела еще было далеко. Жизнь преподносила сыщикам новые сюрпризы. Войдя в кабинет, шумная группа во главе с Грановским застыла на пороге.

Галина Леско и Федор Горобец лежали на полу мертвыми. На губах обоих пенилась кровь.

— А я, наивный, предположил, что Федя отомстил Ивану за свою жену, — сказал Грановский, тупо глядя на покойников.

Дело превратилось в шумный скандал. Все утренние газеты пестрили заголовками, похожими на названия фильмов ужасов. В городе пошли слухи о маньяке-убийце, открывшем сезон охоты на актеров.

Начальник управления генерал Черногоров вызвал к себе следственную группу для отчета по проделанной работе, а перед этим его вызывал к себе министр и твердо заявил, что он взял дело под контроль и требует докладывать ему о ходе расследования два раза в сутки. То же самое ожидало бригаду и на встрече с замом генерального прокурора, встреча с которым была назначена на вторую половину дня.

Черногоров, при всех его недостатках, не любил давить на своих сотрудников и стучать кулаком по столу. Он даже не сказал о встрече с министром. Бесполезно нервировать людей, которым и без того нелегко. Такие дела не раскрываются по горячим следам в течение суток. Речь идет о хорошо спланированном убийстве, точнее, о серии убийств.

— Нам очень удобно сваливать все на маньяков, — говорил подполковник Крюков, — вроде как мы имеем дело с непредсказуемым психом, к которому наши гениальные методы поиска преступников не подходят. Ничего подобного. Мы имеем дело с умным, расчетливым убийцей. Не сомневаюсь в том, что мы его найдем, но не сегодня и не завтра. Он просчитал все свои ходы намного вперед и даже знает, до чего мы можем докопаться, а на чем свернем себе шею. В частности, как я думаю, он не случайно использует паспорт Савелия Бражникова. Я это воспринял как вызов. Он нам дает понять, что мы имеем дело с настоящим противником и стандартные методы не приемлемы. Бражникова искали полтора года, он убил десять человек, используя разные варианты и ставя этим следствие в тупик. Почему-то никому не пришло в голову объединить все преступления в один узел, проследить связь между жертвами, провести параллели, исследовать их деятельность и попытаться понять, кто может стать их общим врагом. Сейчас мы имеем дело с театральной труппой, одним коллективом. Тут параллели не нужны. Надо выяснить, в чем артисты виноваты перед преступником. Я бы даже сказал по-другому: это артисты сделали из умного талантливого человека преступника. Тот же случай, что и с Бражниковым. Он никогда не встал бы на путь убийцы, если бы его не загнали в тупик и не выбросили на обочину жизни. Вот тогда в нем и проснулся криминальный талант. Похожая картина наблюдается и теперь.

— Могу я с вами не согласиться, подполковник? — вступил в разговор следователь Судаков.

— Пожалуйста, Борис Ефимыч. Я лишь высказываю свой взгляд на проблему и ничего не утверждаю.

— Ваша идея мне нравится. Одно «но»: Бражников потерял свой паспорт около десяти лет назад. Тогда никто не мог предвидеть, что сам Бражников станет преступником. И наш главный герой не украл его паспорт, предвидя будущее. Уверен, что старый паспорт Бражникова — это случайность, а не намек или определенный ход убийцы. В одном могу с вами согласиться — паспорт Бражникова для нас единственная зацепка.

— Прошу прощения, не единственная, — вмешался эксперт Дегтярев. — Зацепок больше, чем нам нужно, только они плохо раскручиваемые. Мы их можем расценивать как факты из прошлого, но не более того. Начнем по порядку.

Револьвер «таурус» нашел своего хозяина. В девяносто пятом году у генерала армии Самсонова была похищена коллекция раритетного огнестрельного оружия. Напомню, генерал Самсонов — эксперт по оружию, когда-то занимался подбором оружия для генсека Брежнева. Его так и называли: «оруженосец Леонида Ильича», а он имел слабость ко всем видам легкого вооружения. Самсонов мог затребовать любой экземпляр в любой точке планеты. Ему дали такие полномочия. Брежнев ценил своего оруженосца. За десять последних лет правления страной Брежнев сделал из полковника Самсонова генерала армии. После смерти генсека Самсонова отправили в отставку. Коллекция генерала рождалась на отказах Брежнева от отдельных экземпляров, которые его каким-то образом не устраивали. Это вопрос скорее вкуса, чем брака или плохого качества, или перенасыщенности. Коллекция генсека насчитывала более трех тысяч единиц холодного и огнестрельного оружия. Собрание Самсрнова исчислялось двумя сотнями револьверов и пистолетов, причем с боеприпасами, как они и доставлялись в нашу страну. Брежнев любил проверять свои игрушки в тире, а не просто вешать на стену.

В девяносто пятом квартиру Самсонова обокрали, и очень необычным методом. Стальные двери и окна с решетками на последнем этаже стояли на сигнализации. Воры проникли в квартиру через вытяжную трубу с чердака, разломали стойку воздуховода на кухне обычным ломом и проникли в квартиру. Дерзкое ограбление, и выполнено профессионально. Взяли только оружие и патроны. Деньги и золото остались на месте. Награблен ное уносили по крышам, а потом спустили вниз в коробках из-под телевизоров и другой техники, где их поджидала машина. Они даже переоделись в комбинезоны транспортных рабочих. Самсонова увезли на «скорой» с инсультом. Генерал так и не выкарабкался.

Оружие искали восемь месяцев. Этим занимался полковник Фадеев. От него я и узнал все подробности и получил списки похищенного. Оружие нашли скорее случайно, чем целенаправленно. Преступников обнаружить не удалось. Часть пистолетов и револьверов найти не смогли. Все остальное по описи было передано в музей МВД, где и хранится до сих пор. Теперь мы точно знаем о происхождении револьвера «таурус» из коллекции генерала Самсонова, который числится в списке исчезнувших.

— А где было найдено оружие? — поинтересовался Трифонов.

— В Краснодарском аэропорту. В одном из складов возник пожар. Огонь удалось локализовать, все контейнеры были вывезены на улицу. Один из них открылся, и на землю посыпались коробки от бытовой техники, забитые пистолетами и патронами. Повезло, что контейнер был металлическим и не загорелся, иначе на складе начался бы фейерверк с летающими пулями. Как оружие попало на склад, никто ответить не мог. Но в том, что контейнер прилетел в Краснодар по воздуху, сомнений ни у кого не оставалось. Револьвер «таурус» ждал своего часа больше пяти лет и наконец выстрелил на сцене «Триумфа». Залп «Авроры», предвосхитивший дальнейший ход событий.

— А вы с ядом разобрались, Игнат Всеволодович? — спросил генерал, не выпуская карандаша из рук, которым он рисовал чертиков в блокноте.

— Разбираемся. Это даже не яд, а какой-то химический состав, сейчас трудно сказать. Над ним работает специальная лаборатория. Все, что можно сказать о нем, это то, что мы имеем дело с кристаллами. Они обнаружены в растворе чая, который играл роль коньяка в спектакле. Мельчайшие кристаллики, похожие на соль. В воде они не растворяются. Но в желудочном соке распадаются в течение пятнадцати — двадцати минут. Содержание кристаллов попадает в кровь и резко поднимает давление. Сердечные сосуды лопаются, как воздушные шарики. Привыкшие ко всему, патологоанатомы были шокированы, сделав вскрытие.

Я поговорил с подполковником Сорокиным, человеком всем здесь известным. Мы с ним отправились в архив к полковнику Миронову Андрею Сергеевичу, и все вместе попытались поискать в старых делах нечто похожее. На наше счастье, нашли схожий случай. В девяносто восьмом году тем же составом была отравлена Людмила Кубасова. Вскрытие показало те же разрывы сердечных сосудов и сосудов головного мозга. Следствие установило следующее. Девушка вышла замуж за одного из студентов Университета Дружбы народов из Танзании. Он решил остаться в России и не возвращаться в Африку. Вот тут и начались неприятности.

Дело в том, что этот студент был одним из сыновей бывшего султана, находящегося в опале после установления в Танзании британского диктата. Сторонники султана ушли в подполье и до сих пор рассчитывают на реванш. Один из приближенных отца приехал в Россию образумить блудного сына и вернуть в лоно семьи как продолжателя рода. И уж разумеется, никого не устраивала белая жена будущего правителя Танзании. Сын отказался возвращаться домой и жить на полулегальном положении, теша себя надеждой на мифическую власть. Тогда его гость отравил жену упрямца этими самыми кристаллами. Часть их была обнаружена при расследовании на квартире убитой. Наши химики дали им название «разрывной алмаз». Кристаллы похожи на алмазную крошку и имеют огромную разрушительную силу.

Что же происходило на вчерашнем спектакле? Иван Драгилев выпил «коньяк» первым. Через пятнадцать минут наступила смерть. Она совпала со сценой, когда Драгилев выпивает противоядие из пузырька. Это чистое совпадение. Актеры Леско и Горобец выпили тот же «коньяк», то есть раствор чая с кристаллами в момент смерти Драгилева. Их попросили уйти со сцены и подождать в кабинете у главного режиссера, что они и сделали. Следственная бригада пришла в указанный кабинет спустя полчаса. Естественно, что смерть актеров уже наступила, и, думаю, одновременно.

— А при чем тут серебряный пузырек? — поинтересовался генерал.

Эксперт не стал отвечать на этот вопрос. Он был человеком прагматичным и не признавал никакой мистики. Он лишь покосился на Судакова — мол, отвечай сам на глупые вопросы. Следователь не смутился.

— Серебряный пузырек играет роль своеобразной черной метки, товарищ генерал, По старым поверьям, оборотня можно убить только серебряной пулей. Фартышева была застрелена именно серебряной пулей. Теперь убийца идет на неоправданный риск и заменяет стеклянный флакон на серебряный, предварительно выкрасив его в коричневый цвет. Лично я считаю, что этим убийца дает нам определенное направление. В чем оно заключается, я еще толком не разобрался, но серебряные предметы должны иметь какое-то значение. Можно согласиться, конечно, что актеры имеют что-то общее с оборотнями. Их работа заключается в перевоплощении. И чем талантливее актер, тем лучше у него это получается. Но мне кажется, что правда зарыта гораздо глубже. Артист-оборотень слишком простое определение. Оборотни творят зло, а актеры доставляют своей игрой эстетическое удовольствие. Мне кажется, убийца хочет перед нами оправдаться либо указать на причины, заставившие его идти на тяжкие преступления.

— Вы же взрослый, солидный человек, Борис Ефимыч! — покачал головой генерал. — Подполковник юстиции, старший следователь прокуратуры. И вдруг на тебе — оборотни, лешие и ведьмы…

— Тогда, может быть, вы мне объясните, зачем убийце понадобилось менять стеклянный пузырек на серебряный? Причем в нем не было яда, обычная вода.

— Причина может быть другой, — заметил Крюков. — Артисты — люди впечатлительные, ранимые и склонные к мистицизму. Убийца нагнетает страх. Он хочет, чтобы его боялись не просто как маньяка, а как карающего меча правосудия. К счастью, цели он своей не добился. Пока только мы, сидящие в этом кабинете, рассуждаем о серебре. Актеры ничего не знают о серебряной пуле и о пузырьке.

— И что вы намерены предпринять? — спросил Черногоров.

— Нам нужен еще один спектакль или два. Мы говорили на эту тему с руководителем театра. Грановский согласен с нами. Ему понадобятся четыре дня на репетиции, чтобы ввести новый состав.

— А что с другими исполнителями? — поинтересовался генерал.

— В спектакле заняты шесть человек. Участвуют актеры Хмельницкая, Костенко и молодая актриса Любовь фирсова. Но дело в том, что они появляются на сцене во втором акте и приезжают в театр на час позже. Ни при первой, ни при второй трагедии их в театре не было.

— Хотите еще раз испытать чужую судьбу? — Черногоров поморщился. — А сумеете ли вы обезопасить людей?

Подполковник говорил уверенно.

— Конечно. Сейчас мы изучаем режиссерскую партитуру спектакля, знаем все переходы от эпизода к эпизоду со всеми перебивками света и знакомимся с мелочами. Оцепим театр, выставим людей за кулисами, проверим весь реквизит, что вызывает сомнение — заменим, короче говоря, сделаем все возможное.

— Убийца достаточно хитер, чтобы обвести вас вокруг пальца. Вряд ли он еще раз пойдет на сцену с заряженным пистолетом. Тут важно перекрыть ему ход на сцену и отрезать его от любого возможного контакта.

— Все так и задумано, Виктор Николаевич, — успокоил генерала Крюков.

— Разрешите мне, товарищ генерал?

Капитан Забелин встал.

— Говори, Костя, слушаем.

— У меня есть основания подозревать в организации всех убийств автора пьесы майора Колодяжного.

— Оригинально. Колодяжный — наша гордость, а ты его в убийцы зачисляешь. Ну, рассказывай.

— В первую очередь хочу заметить следующее. Подготовка каждого убийства сопряжена со сложными трюками. Первое убийство запланировано еще в мае. Но как преступник мог готовить убийство, не зная содержания пьесы? Напомню, пьеса никем не читалась до момента, пока она не попала в театр, а это произошло шестнадцатого мая. Убийца в то время уже искал квартиру для приманки актрисы Хмельницкой…

— Вы позволите, я буду ставить палки в колеса нашему докладчику? — обратился к Черногорову Судаков.

— С удовольствием позволю, — усмехнулся генерал.

— Тогда так, Костя. Объясни мне простую вещь. Колодяжный знал, что его пьесу примут к постановке?

— Он очень самоуверенный тип. Во всяком случае, не сомневался в этом.

— Неубедительный ответ, — следователь продолжал атаку. — Он был знаком с актрисой Хмельницкой до прихода в театр, знал все ее слабости, любовь к антиквариату, а главное — то, что ей дадут одну из ролей в его пьесе?

— Ирина Хмельницкая одна из ведущих актрис театра, и роль матери вполне подходит ей. Если знать репертуар театра, то можно предположить, кого возьмут на какую роль.

— Но на эту роль подходит актриса Виноградова.

— Она давно уже не получает ведущих ролей, а Грановский предпочитает использовать кассовых актеров. Один и тот же состав переходит от одного спектакля к другому. А актерские привилегии и слабости известны всем, у нас хватает желтой прессы, где популярным людям перемывают косточки и описывают их нижнее белье. При желании о Хмельницкой можно узнать любые подробности, не заглядывая в театр. Я все же думаю, что Колодяжный ходил в этот театр, и не один раз. Ребята из его отдела считают Колодяжного высокомерным эстетом. Слишком тщеславен и самолюбив. Я обошел сегодня по дороге на работу десять книжных ларьков. Все продавцы в один голос говорят, что книги Колодяжного улетают с прилавков с ураганной скоростью, чего никогда не наблюдалось. И это факт, а не догадки. Колодяжный постоянно появляется за кулисами. Он ведет себя как свой, а это значит, что человек может раствориться среди работников театра и оставаться незамеченным, как мебель, к которой привыкаешь.

К этому я хочу приложить еще один фактик. Колодяжный — отличный стрелок и лучший в своем управлении. Мало? Могу добавить. Вчера Колодяжный присутствовал на спектакле, но после закрытия занавеса исчез. Почему же он вместе с нами не пошел за кулисы? Ведь он свой! Со всеми артистами запанибрата, чуть ли не хлопает по плечу самого Антона Грановского. И вдруг такое равнодушие! А на кладбище слезу ронял на похоронах Фартышевой. Хотите или нет, но Колодяжный по всем параметрам входит в число подозреваемых. Я считаю, что за ним надо установить наблюдение. Если махнуть на него рукой, то на следующем спектакле кто-нибудь наткнется на нож по случайности, а мы опять схватимся за головы и будем гадать на кофейной гуще.

— Молодец, Константин! — похвалил капитана Черногоров. — Убедил. Я согласую этот вопрос с НИИ МВД, и мы установим контроль за майором. Пусть ты не прав, но лучше перестраховаться лишний раз. Кажется мы во всем более или менее разобрались. Но я ничего не слышал от вас, Александр Иваныч.

— Так я же наблюдатель, Виктор Николаевич.

— Хорошая позиция.

— Ребята отлично работают. Мне проще смотреть на их действия со стороны и вовремя делать подсказки. Вот что бы я хотел сделать сам, не отвлекая бригаду от более важных дел, так это познакомиться с архивами. Меня интересует история с кражей оружия и дело об отравлении жены некоронованного принца из Танзании.

— Нет проблем. Я сейчас позвоню полковнику Миронову, и он вас примет. У Андрея Сергеевича уникальная память. Он тысячи дел держит в голове. Прислушивайтесь к его словам. Он мужик мудрый.

— Рад буду познакомиться.

Если на Петровке совещание заканчивалось, то в театре «Триумф» оно еще продолжалось. Грановский собрал в своем кабинете всю труппу, заметно поредевшую за последние два спектакля.

— В конце концов, мы не подопытные кролики, Антон Викторович! — возмущался Костенко.

— Артист, уважаемый Кирилл Константинович — профессия повышенного риска. Если хотите знать, экстремальная профессия, и вы должны это помнить. Не устраивает, милости просим за дверь. Вы уже достигли пенсионного возраста. Правда, мне трудно себе представить, как вы будете на свою пенсию покупать ордена и медали стоимостью по две тысячи долларов. Вы что же думаете, вам за несколько спектаклей в месяц платят по три тысячи долларов, премиальные, путевки на Лазурный берег за здорово живешь?! Ради Бога, я никого не держу. Или, вы думаете, в Москве мало хороших актеров? Поинтересуйтесь, сколько зарабатывает народный артист в МХАТе! Вам этих денег на заколки не хватит. Сядьте, Костенко.

Красавец Ольшанский решил тоже высказаться.

— Мне досталась роль Вани Драгилева. Хорошая роль, и я ее уже репетировал. Мне кажется, все зависит от нас. Никакого убийцы в театре никто не видел. Мы сами губим друг друга, пользуясь непроверенным реквизитом. А почему каждому не принести свой? Если я пью коньяк в первом акте и противоядие из флакона, то могу принести все свое из дома. Мы сами можем себя обезопасить. Я так думаю.

— Правильно, Веня! — похвалил его Грановский. — Театр — не место для истерик, если они не запланированы в пьесе и хорошо не отрепетированы. И не считайте меня душегубом. Мы все согласовали с Петровкой. Каждый этаж и сцена будут контролироваться милицией, кругом выставят посты. Самым неуязвимым местом остается зрительный зал. Но я не думаю, что убийца сядет в первый ряд с пистолетом за поясом. Он не настолько глуп, чтобы подставлять себя. К тому же мы всю бронь отдадим оперативникам. И прошу не приставать ко мне с билетами для родственников и любовников. Забудьте о местах в зале. Их нет ни для кого без исключения. А теперь внимание! На роль жены Германа назначается Анна Железняк.

Женщина побледнела. Ей было всего двадцать семь лет, а по пьесе она должна быть старше мужа, который ее бросает ради молодой любовницы. Покойной Фартышевой было сорок пять, а погибшей Леско около пятидесяти. Играть возрастные роли ей было рановато. Она привыкла к статусу примы и играла Клеопатру, а тут ей предлагают роль никому не нужной стервы-убийцы. Ну со стервой она бы еще смирилась, но с возрастом?!

И все же Анна промолчала.

Она подумала, что все решения можно будет принять в постели с Антоном, а не в его служебном кабинете.

Грановский продолжал:

— Роль адвоката будет исполнять Сергей Птицын.

Костенко ехидно хихикнул. Дело в том, что его приятель Сережа Птицын пугал всякими ужастиками Костенко, игравшего роль частного сыщика, до которого никак дело не доходило. Сыщик появляется на сцене в конце второго действия. Теперь Птицын его обошел на всех виражах. Играя адвоката, он своим появлением начинал спектакль. Птицын проглотил слюну, но промолчал.

В последнее время Грановский стал слишком мало уделять ему внимания. Птицын очень боялся вылететь в труппу "Б", актерский состав, не играющий ничего, кроме детских спектаклей. Стоит туда попасть — обратно не вернешься. Идти на конфликт с Грановским он не мог. Лишиться всего сразу в сорок лет — слишком непростительная ошибка. Уж лучше пощекотать себе нервы на сцене. В конце концов, кому он нужен, чтобы покушаться на его жизнь?

Всегда жизнерадостный, выдававший шуточки по любому поводу, Птицын, на этот раз набрал в рот воды.

— Надеюсь, ко мне нет вопросов? — строго спросил Грановский своим писклявым голосом. — Тогда прошу всех разойтись, а через полчаса всему составу «Тройного капкана» собраться в первом репетиционной зале. И не забудьте, сегодня вечером у нас презентация. Форма одежды парадная. Свободны!

Беседа, похожая на рассуждения двух философов о построении мира, велась второй час. Кабинет начальника архивного отделения полковника Миронова очень располагал к приятным отвлеченным беседам. Толстые архивные папки, лежавшие на столе, только портили весь вид.

— Видите ли, Александр Иваныч, я все же смею утверждать, что вы пристрастный человек, а это абсолютно не совместимо с вашей профессией. Вы уверовали в идею заранее спланированного и подготовленного убийства и уже не хотите отказываться от сочиненной вами версии. А если принять квартиру на Сивцевом Вражке и покупку револьвера как случайность? Согласен, там орудовали аферисты, но они не связаны с театром. До поры до времени ваша версия имела право на существование. Когда застрелили актрису Фартышеву, идея имела под собой все основания. И даже параллель между делом покойного Бражникова могла иметь место. Правда, я считаю, что это надуманная линия. Но не будем рушить замков из песка. Я как человек непредвзятый вижу все в ином свете. Мне кажется, мы все усложняем, а истина совсем простая. Убийца сам рушит все ваши версии. Во время второго спектакля он убивает всех подряд, а не выискивает определенных жертв. Цель не человек, а сам факт убийства. Событие! Можете найти такого человека, которого довели до отчаяния четыре артиста одного театра? Люди, абсолютно разные и по возрасту, и по характеру.

— Вы мне навязываете идею с очередным маньяком, Андрей Сергеич? — удивился Трифонов.

— Ни в коем случае. Очевидно, я плохо излагаю свои мысли. Берем первую попавшуюся фамилию. Ну скажем, выдвигаем на роль убийцы главного режиссера Антона Грановского. А почему нет? Меня он устраивает по всем параметрам. Актеры для него не люди. Он может в один час всех выгнать, а завтра набрать новую труппу. Театр «Триумф» уже достиг пика своей славы, а вовсе не коллектив, играющий на его сцене. Но посмотрите, что получается в результате. Все ваши нестыковки тут же исчезают, и все встает на свои места. Грановский первый получает пьесу в руки. Он первый ее читает и задумывает режиссерский план постановки, а заодно и план убийства, который, между прочим, может корректировать по ходу действия. Так, в один прекрасный день актриса Хмельницкая предлагает ему купить боевой револьвер. И он тратит на него пятьсот долларов не задумываясь. Вот вам первая корректировка. Может быть, он хотел убить Фартышеву как-то иначе, но судьба подбрасывает ему отличный способ убийства. Грановский — талантливый художник с творческим подходом, со своей фантазией. Все эти убийства для него игра, новый спектакль в спектакле. Человек с огромными амбициями и малыми возможностями, которого заедает комплекс человека маленького роста. У него есть все — деньги, женщины, театр, дача, машины, но нет имени. Он не Феллини, не Станиславский и не Бергман. Он младший брат Грановского, и этим все сказано. У братьев в крови ходить по трупам. Если докопаться, как Григорий Грановский делал свои миллионы, то его пора ставить к стенке, а он тем временем обменивается рукопожатием с президентом страны. А чем Грановский-младший лучше? Да ничем. Захотел убить шестерых артистов из своей труппы и дал им роли в этом спектакле. Кто же еще может назначить актера на роль?! Кого выбрал, тот и умрет. Убивать артистов в спектакле по пьесе Островского, Чехова или Теннеси Уильямса не интересно. А тут приносят детектив. Может быть, сама пьеса натолкнула его на убийство? Пока таких пьес в театре не ставилось, идея в голову не приходила. Грановский в своем театре всесилен, и его не просто схватить за руку. И уж ничего ему не стоит яд подсыпать и пулю подменить. Только ради Бога, Александр Иваныч, не воспринимайте мои рассуждения всерьез, Я просто пытался вам объяснить, что любая версия — всего лишь версия. Не нужно придерживаться каких-то выводов раз и навсегда.

— Но существуют еще такие понятия, как опыт и интуиция.

— Часто слишком субъективные. Человек все измеряет по своим меркам и живет в своем времени, как правило, с большим отставанием. Ко мне в архив каждый день приходит куча законченных и незаконченных дел. Я еще могу держать руку на пульсе сегодняшнего дня, и то благодаря тому, что смотрю на вещи со стороны, непредвзято. Пять лет назад вы себе и представить не могли, что такое может происходить. Вот вам пример. Вчера мне сдали очередное дело. Мальчик тринадцати лет и девочка десяти лет, брат и сестра, занимались любовью как сейчас принято говорить. Неожиданно пришла мама и застала их. Они взяли и убили маму. Но, что делать с трупом, не решили, тяжеловата мама оказалась. А скоро папа должен вернуться. Они и его встретили с утюгом в руках. А потом обоих покойничков облили папиным спиртом и подожгли. Квартира сгорела дотла. А куда деваться? Поехали жить к бабушке. Кончилось тем, что бабушку с трудом успели спасти. Она слишком любопытной оказалась. И как вы, Александр Иваныч, с вашим опытом и интуицией отнеслись бы к такому делу? Начнем с того момента, когда вы приехали в потушенную пожарными квартиру, где найдено два обгоревших трупа. Кого бы начали искать? Что вам подсказала бы интуиция?

— Поймали меня. Сдаюсь.

— Преступление было раскрыто за два часа старшим лейтенантом милиции Гореловым. Ему двадцать семь лет. Вот что такое сегодняшний сыщик! А опыт и интуиция — ваши главные враги, а не помощники. Сегодня происходит деградация преступления, оно приобретает новые черты. Люди, которых мы сегодня называли маньяками, завтра для нас будут выглядеть невинными овечками. Появится новое поколение маньяков, если вообще это слово будет что-либо означать. Насилие входит в наш дом как вполне реальная жизнь. Скоро его не станут замечать, как синяки под глазами у женщин, пьющих пиво школьников в метро, учениц начальных классов с сигаретой в зубах. Мы ко всему привыкаем. Через пять лет Чикатило будут считать шпаной.