М. Март
      Мертвецы не тоскуют по золоту
      Глава первая
      1
      О смерти можно говорить и даже философствовать, однако привыкнуть к ней нельзя. Ее можно зафиксировать, но не понять. Стоящий на берегу человек видел за свою жизнь смертей больше, чем хотелось бы, такова служба, которой он отдал больше тридцати лет. Каждый раз, натыкаясь на труп, он чувствовал себя беспомощным и опустошенным. Бездушное, холодное тело, лишенное возможности дышать, думать, говорить, вызывало в нем злость и отчаяние.
      Стоя у деревянного пирса, о который мягко постукивали волны прибоя, Трифонов уже не сомневался, что его ждет очередная встреча с мертвецом. Интуиция редко его подводила. С годами и накопленным опытом он все больше доверял своим чувствам и прозорливости, чем логике и законам жизни.
      Смеркалось. С залива дул холодный осенний ветер. Водолазы работали как проклятые. С темнотой все поиски придется прекратить, а значит, уткнуться в тупик. Еще не известно, как поведет себя погода, совершенно непредсказуемая в этих местах. Течение, отлив, ветер.
      Пять лодок с гребцами покачивались на волнах в десяти-пятнадцати метрах от берега. Зажглись фонари, и яркие лучи заплясали по темной водяной зыби.
      Трифонов переминался с ноги на ногу и поглядывал на часы. Широкоплечий, уже немолодой мужчина в старомодном длинном плаще и кепке, он меньше всего походил на следователя. Что-то в нем напоминало безобидного обывателя с открытым волевым взглядом светло-серых глаз, все еще не уставшего удивляться, созерцая мир и его творения. Он ежился от холода и ждал результатов. Любого результата, который станет отправной точкой, трамплином и, если хотите, стартом.
      В двух шагах возле тропинки, ведущей к берегу, на песчаном пригорке лежал женский стеганый халатик, махровое полотенце и бархатные тапочки на низких каблучках.
      За спиной раскинулся огромный яблоневый сад, неухоженный и поросший высокой травой. Чуть дальше стояла летняя беседка, где результатов ждали те, кого сегодняшние события не могли оставить безучастными и равнодушными.
      Участковый и двое милиционеров сдерживали желание близких подойти к берегу, где работали эксперты, кинолог с собакой и фотограф, изучая каждый квадратный метр приусадебного участка в полгектара величиной. Люди работали молча, копошась в траве и песке, как малые дети. К месту происшествия прибыло три оперативных группы, дело приобрело грандиозные масштабы благодаря вмешательству главного управления внутренних дел области и областной прокуратуры.
      Трифонов глянул на особняк, стоявший у самой воды в нескольких десятках метров. Двухэтажная постройка конца прошлого века. Дворец да и только. Подъезд с колоннами, черепичной крышей, солярием на втором этаже и огромные высокие окна. Теперь так уже не строят. На участке имелось еще несколько построек. Дом садовника, гараж на несколько машин, баня, пара сараев. Территория, изрезанная паутиной тропинок и клумбами с цветами. При определенном уходе здесь мог бы раскинуться райский уголок, мечта любого уставшего от жизни человека.
      Возле пирса одиноко скучал белый катер. Все люди были востребованы на поиски утопленника. Трифонов вновь взглянул на часы. Стрелки приближались к восьми вечера.
      - Есть! - крикнули с одной из лодок.
      - Есть, нашли!
      Трифонов надел очки. Водолаз в черном прорезиненном костюме вытащил из воды тело. Гребец в милицейской форме помог затащить его на борт лодки. Трифонов мог различить лишь длинную белую сорочку и растрепанную мокрую копну светлых волос. Все лодки развернулись к берегу и направились к причалу. Сзади раздались вопли, кто-то попытался выскочить из беседки, но милиция сдержала резкий порыв.
      - Всем оставаться на местах! - крикнул участковый.
      Трифонов даже не обернулся, его взгляд был прикован к лодке, приближающейся к берегу.
      К пирсу подошел капитан и медэксперт, они остановились рядом со следователем и молча наблюдали за происходившим.
      Лодка уткнулась носом в песок, и утопленницу вытащили на берег.
      - Капитан, пригласите понятых и фотогра-фа, - приказал Трифонов.
      Перед ним лежало тело женщины сорока с небольшим лет с красивым бледным лицом, тонкими чертами и посиневшими губами. Сквозь мокрую ткань ночной рубашки просвечивалось изящное красивое тело с мягкими формами. Она походила на спящего человека больше, чем на мертвеца, которому уже не суждено подняться. Медэксперт склонился над телом и принялся выполнять свою работу.
      Капитан вернулся с понятыми, и те тут же опознали в погибшей женщине хозяйку дома.
      - Бедная Анастасия... - промычал мужчина.
      - Отмучилась, - коротко сказала женщина.
      Медэксперт поднялся на ноги и неопределенно пожал плечами.
      - Следов насильственной смерти я не вижу, Александр Иванович. Сердце остановилось от пяти до шести вечера. Сейчас сказать трудно, слишком холодная вода.
      - А лицо спокойное, без тени испуга, - сказала женщина. - Если бы не стекающая с нее вода, то... - она всхлипнула.
      - Вы нам еще будете нужны, - хрипловато произнес Трифонов, обращаясь к понятым.
      Он снял кепку, провел ладонью по облысевшей седой голове и вновь водрузил ее на место.
      - Что скажешь, капитан? - тихо спросил Трифонов.
      - Тут трава у тропинки примята, будто ее волокли к берегу. Но это из области предположений. Тут успели натоптать. Беготня, паника, разве их остановить.
      - Пусть родственники подойдут, а потом отправляйте тело на вскрытие. А мы, капитан, пойдем в дом.
      - Богатые угодья, - пробурчал капитан.
      - Тут все такие, - подтвердил медэксперт. - Километров на шесть вдоль берега. В основном старые особняки, принадлежавшие когда-то опальным вельможам. Теперь здесь живут "новые русские" первого замеса. Выросли трехметровые заборы, решетки, стальные ворота и бункерные двери. Вместо собак наняли вооруженную охрану, и уникальную местность превратили в зону.
      - И к этому привыкнуть можно, - холодно заявил Трифонов. - Где будете делать вскрытие?
      - Придется везти тело в Сосновый Бор. Там хорошие патологоанатомы, солидный морг. Четыре больницы, два военных госпиталя и несколько домов отдыха для властителей дум нынешнего времени. Все санаторного типа, полы паркетные, врачи анкетные.
      - Хорошо, Прохор Петрович, но сначала мы осмотрим с капитаном особняк.
      Трифонов отошел с оперативником в сторону и сказал:
      - Теперь факт смерти установлен. Рассказывай, Семен, как дело было.
      - Погибшая мне звонила сегодня днем. Представилась Анастасией Ивановной Ветровой и попросила меня срочно приехать. Тут от нашего райотдела в Усть-Луге можно за полчаса на велосипеде доехать, но я ждал начальство и обещал женщине приехать завтра. Она очень нервничала, говорила отрывисто, неразборчиво. "Вы мне очень нужны. Меня подслушивают, завтра будет поздно. Это срочно!" Я обещал постараться, но точного ответа не дал. К вечеру я освободился, сел на мотоцикл и приехал сюда. Калитка на воротах открыта, в саду тишина, дом не заперт. Я прошелся по комнатам - никого. На втором этаже две комнаты заперты. Ну я покричал малость - тишина. Собрался уходить и внизу наткнулся на домработницу. Она только вошла. Хорошо, что я в форме, а то в меня полетела бы сковородка. Я спросил, где хозяйка, а она вздрогнула и побежала наверх. Потом вернулась вниз, взяла ключи и опять побежала на второй этаж. Я за ней. Бабенка толстая, но шустрая. Открыла одну из комнат и закричала: "Ее нет! Удрала, стерва!" И опять бросилась вниз. Я за ней. Выскочила она в сад и тут же к пирсу. Там мы и нашли ее вещички на берегу. Я так и бегал за ней, как пес, а она только кричала. Потом ворвалась в дом, схватила записную книжку и позвонила генералу Родионову в Питер. Без церемоний, самому Родионову. Ну а чуть позднее тут все и началось. Три опергруппы сразу приехали.
      - В котором часу Анастасия Ветрова звонила тебе и в котором часу ты приехал на место?
      - Она звонила в три часа. И еще она сказала, что вечером никого не будет и она не хочет, чтобы меня видели домашние. Вот я и решил приехать. В половине седьмого прибыл. Через четверть часа объявилась домработница, в семь пятнадцать медсестра, в семь тридцать хозяин дома, а потом вы. Водолазы уже работали. Их майор Дмитриев вызвал из береговой охраны.
      - Покойная не звонила тебе раньше?
      - Мне передавали, что звонила какая-то женщина. Три дня назад и вчера, но она меня не застала.
      - Кто еще живет в доме?
      - Садовник и его сын. Ни того ни другого дома нет.
      Возле особняка стоял милиционер, он доложил, что никто в дом не заходил. Они поднялись по ступенькам к дверям и вошли в здание.
      Просторный холл освещался яркой хрустальной люстрой. Слева три двери и две справа. Полукруглая мраморная лестница вела на второй этаж, у входа висел телефонный аппарат.
      - Вы проводили работу в доме? - спросил Трифонов.
      - Да. Протокол осмотра составили, понятые подписали. Нам наверх.
      - А здесь что?
      - Кухня. Напротив комната медсестры, рядом гостиная, по другую сторону столовая и комната домработницы.
      Трифонов заглянул в каждую из комнат и направился на второй этаж. Капитан шел следом.
      Длинный коридор, устланный ковровой дорожкой, упирался в узкую лестницу, ведущую на чердак.
      - Здесь четыре комнаты. Спальня покойной, рядом хозяина, его кабинет и бильярдная, - торопливо отчитывался капитан. - Ее комната была закрыта, и кабинет мужа тоже. Ключи от всех помещений есть у домработницы, она и открывала нам двери. Обстановка, как в бразильских сериалах, где есть все, что должны иметь люди, не стесненные в средствах.
      Капитан обогнал следователя и открыл одну из дверей.
      - Не кабинет, а музей. Ручки резные, отпечатков не снимешь.
      Трифонов вошел в просторную комнату. Портьеры были сдвинуты, и пришлось включить свет. Огромный письменный стол, антикварная мебель и портящий общее впечатление современный компьютер. В углу стоял шкаф со стеклянной дверцей, который тут же привлек внимание следователя.
      - Ружейный арсенал хозяина, - пояснил капитан.
      - Вижу, Семен.
      Ключ торчал в дверце. Трифонов открыл ее и осмотрел стоявшие в ряд семь ружей. Внизу лежали коробки с патронами.
      - Красотища. Англия, Голландия, Франция, Германия, - восхищался Трифонов. - Завидую черной завистью. Каждая из этих игрушек стоит больше моей годовой зарплаты.
      - Вы охотник, Александр Иваныч?
      - Ногу-то мне кабан порвал. Рана не боевая, как думают некоторые. Но почему он держит шкаф открытым? Как там у Чехова... Если на стене висит ружье, значит, в третьем акте оно должно выстрелить.
      - То на сцене.
      - А мне все время кажется, что я наблюдаю за каким-то действием, оторванным от жизни.
      - Почему?
      - Фальшиво сыграно. Нам бы режиссера найти.
      Трифонов повернулся и вышел из кабинета. Капитан указал на дверь справа.
      - Вот ее комната.
      Шелковые обои, кровать с балдахином, картины в тяжелых рамах, пушистый ковер, секретер, кресла, пуфик, и все в розовых тонах. Рядом с кроватью стояла инвалидная коляска, а у высокого окна, где также находилась дверь, выходящая на солярий, лежал огромный черный пес. Мутные глаза застыли, а синий язык вывалился из пасти и уперся в железный намордник. Лохматая шея была стянута жестким ошейником, который цепью приковали к радиатору батареи. Передние и задние лапы связывала капроновая веревка с палец толщиной. Рядом на ковре валялась ампула и одноразовый шприц.
      - Что скажешь, Семен? - тихо спросил Трифонов.
      - На ампуле имеются отпечатки. Сдадим в лабораторию, а потом подумаем. Собаку отравили.
      - Ну не хозяйка же.
      - Следов полно. Разберемся.
      Дверь отворилась, и в комнату заглянул участковый.
      - Разрешите?
      - Заходи, лейтенант.
      Трифонов осматривал содержимое шкатулки, забитой золотыми безделушками с яркими камушками. Людей провели в одну из комнат первого этажа.
      - Можно начинать дознание, Наташа ждет указаний.
      - Наташа?
      - Лейтенант Рогова. Дознаватель.
      - А тебя как зовут?
      - Дроздов. Лейтенант Дроздов. Сергей.
      - Ты местный?
      - Так точно. Родился в Усть-Луге.
      - Жильцов дома знаешь?
      - В доме был один раз. Три месяца назад. Тогда и знакомился. Я ведь только второй год на этом участке. До меня дядя Гриша работал. Майор Санько. Он на пенсии. Тоже местный. Вот он каждую собаку знал.
      Лейтенант взглянул на мертвое животное и замолк.
      - Ну а ты что знаешь?
      - Я как раз приходил к утопленнице. Она меня вызывала, но, как я понял, ее мой возраст смутил. Не доверяла. Говорила про какой-то заговор. За жизнь свою опасалась.
      - А ты не поверил?
      - Как вам сказать, товарищ полковник... Женщина странная.
      Он покрутил пальцем у виска.
      - Сумасшедшая, что ли?
      - Малость с приветом. Шаги на чердаке ее пугали. Кто-то там ходил все время. Я ее мужа спросил, он ничего не слышал. Я хотел с врачом поговорить, у семьи свой домашний врач из Соснового Бора. Так и не собрался.
      - Кто хозяин дома?
      - Ветров Максим Данилович. Крупный банкир из Питера. Сорок семь лет. Теперь еще и писатель, книгу издал. Любопытный детективчик о Колчаковском золоте. Анастасия Ивановна Ветрова, утопленница, его жена. Сорок четыре года. Женаты двадцать пять лет или больше. В доме живут домработница и медсестра, но комнаты внизу. Во дворе домик садовника - Матвея Солодова. Полгода назад вышел из заключения его сын Денис. Сидел четыре года за ножевую драку. Его определили в гараж. Механик, уборщик. Домработницу зовут Недда Петровна Волкова. Много лет в доме. А сиделку наняли восемь месяцев назад по рекомендации домашнего врача. Требовалось наблюдение, уколы, таблетки. Лет тридцать ей.
      - Запутаться можно. Скажи-ка, лейтенант, ты заходил в эту комнату, когда тебя вызывала хозяйка?
      - Да. Она сидела в каталке, а пес сидел рядом.
      - В наморднике?
      - Конечно. Злая псина, но слушалась ее голоса. Она мне сказала: "Вы не бойтесь, к вашему приходу я на Дика намордник надела".
      - В ее комнате стоял телефон?
      - Конечно. На той тумбочке. - Дроздов указал на пустое место.
      - Странно.
      - Розетка там есть, вот только телефона нет. И косметики тут хватает, а зеркала отсутствуют. Дверь на балкон заперта. Ключ торчит в скважине, а входная дверь без ключа. Если она кого-то боялась, то ключ должен быть. Ни крючка, ни щеколды.
      Трифонов повернул голову к капитану.
      - Вот что удивительно, Семен. Телефонов в доме три. Один внизу, другой в кабинете хозяина, и третья розетка здесь. Кабинет тебе открыла домработница, значит, он был заперт. Судя по инвалидной коляске, вниз женщина не спускалась. Каким образом она тебе сегодня звонила? Попросите кого-нибудь из наших спецов проследить телефонную сеть в доме. Осторожно. Собаку тоже отправьте в морг. Тут чертовщина какая-то.
      - Но может быть, хозяйка сама ходила? - удивился лейтенант. - Халат, полотенце, тапочки на берегу.
      - Это стрелка для нас с тобой. Ее могло унести течением, и тогда утопленница вошла бы в разряд пропавших без вести. А кому-то очень нужен ее труп. Так в чем она видела заговор?
      Лейтенант пожал плечами.
      - Обычная ревность. Ее муж, видите ли, спит с медсестрой. Она якобы слышит, как по ночам сиделка пробегает по коридору в его спальню, а под утро уходит вниз, к себе. Мол, ее специально наняли извести больную, а не лечить, чтобы муж мог потом на девчонке жениться.
      - В коридоре ковер, а здесь дубовая дверь. Как она могла услышать? Это раз. А почему он не мог развестись с ней?
      - Я задавал подобный вопрос. Ветрова утверждала, что развод невозможен. Их связывала страшная клятва, и они поклялись не расставаться до смерти. В случае обмана его ждет гибель.
      - Все мы в молодости даем клятвы.
      - Мистика! - воскликнул участковый.
      - Больное воображение, - уточнил капитан.
      - Кто еще бывает в доме?
      - Врач и дочь двадцати двух лет. Учится в престижном колледже в Питере, там отец снимает ей квартиру. Приезжает раз в неделю навестить мать.
      Следователь захлопнул шкатулку.
      - Ограблением здесь не пахнет. Идем вниз, будем пытать родню.
      - Экономка проверила вещи при понятых. Все на месте.
      - Не все. Жизнь у человека отняли. А это дороже золота.
      Трифонов спускался вниз в отвратительном настроении. Он успел отгулять в отпуске три дня, и вот его сорвали. Отдых нарушил телефонный звонок областного прокурора. В это время он играл в шахматы со своим старым другом Сычевым. Алеша Сычев ушел в отставку и навещал сына в Мурманске, а на обратном пути заехал к нему. Они мечтали о рыбалке, охоте и грибах. Столько лет не виделись, а тут бац - и все полетело к черту. Областной прокурор был вежлив, как никогда, соловьем заливался:
      - Алексан Ваныч, ты меня прости, что нарушил твой покой, но ты живешь рядом с Усть-Лугой. Сделай милость, скатай на побережье. Есть подозрение, что жена одного очень уважаемого человека утонула у берега Лужской губы. Я не думаю, что там пахнет криминалом, но взгляд профессионала для нас очень важен. Оперативники уже выехали на место. Опыта у ребят мало, без твоего авторитетного заключения не обойтись. Извини ради Бога, но ты ближе всего к месту происшествия. Как?
      - А если криминал?
      - Мы найдем тебе подмену в Питере.
      Трифонов не верил в подмены, но отказать не мог. С кислой физиономией он подошел к шахматному столику и положил фигуру короля на бок.
      - Все равно я опять проиграл.
      - Не дают покоя, Саня?
      - Извини, Алеша. Поскучай немного, я быстро обернусь.
      - Знаю. Я тридцать пять лет со стула дергался.
      Трифонов выехал через десять минут, и, когда добрался до места, работа шла полным ходом.
      Дознание велось в небольшой комнате напротив кухни. Наташа вела протокол, а капитан Куприянов делал пометки в блокноте. Первым пригласили хозяина дома.
      Трифонов чувствовал себя идиотом. У него даже вопросов не возникало. Перед глазами стояла картина хаоса, некий пейзаж, где все предметы размазаны и где отсутствовал первый план с главной деталью, от которой можно плясать.
      Максим Ветров выглядел типичным крепким бизнесменом нашего времени. По его авторитетной суровой внешности было видно, что шуток и нажима он не допускал и отдыху в своей жизни уделял мало времени. Высокий, стройный брюнет с элегантной проседью и синими холодными глазами. На первый взгляд, он еще не перешагнул полувековой рубеж, но его лицо сохранило четкость очертаний. Начиная с затылка, который полысел, и до кончиков ботинок он представлял собой тип преуспевающего человека. В нем чувствовалась порода.
      Он стремительно вошел в комнату, хлопнул за собой дверью и стал рассматривать присутствующих как предметы, которым следует определить стоимость. Да. Это настоящий хозяин.
      Трифонов не завидовал его подчиненным. У них наверняка подгибаются колени при виде своего босса.
      - Присаживайтесь, - как можно вежливее предложил следователь. - Вы меня извините, но временно я буду изображать хозяина в вашем доме. Не из-за собственных амбиций, а для пользы дела.
      Ветров несколько секунд помолчал. Его резкий порыв немного стих, но садиться он все же не стал.
      - Кто вы по званию? - коротко спросил он.
      - Полковник юстиции, старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры. Меня зовут Александр Иванович Трифонов.
      Высокомерие хозяина приняло характер относительного равновесия. Ветров взял стул и, усевшись, закинул ногу на ногу. Он все еще с недоверием смотрел на следователя, выискивая в нем черты литературного героя. Трифонов выглядел стандартным обывателем. Видавший лучшие времена твидовый пиджак, старомодный галстук, лысоватый, сероглазый, полноватый, да еще немного заикался, когда испытывал волнение или напарывался на неожиданные открытия. С эдаким барином ему трудно тягаться. Громкая должность выручала.
      - Расскажите, пожалуйста, Максим Данилович, когда вы узнали о происшествии и в котором часу вернулись домой?
      - Пожалуйста. Странный вопрос. Однако вам виднее. Я могу говорить только за себя. Милицию вызвала экономка, я об этом ничего не знал. Приехал домой в половине восьмого, а здесь уже целый автопарк машин у ворот. В известность о случившемся меня поставил участковый.
      Трифонов не заметил в лице Ветрова ни малейшей тени волнения. Такое бывает, когда человек еще не осознал трагедии в полной мере. Или он боялся показать свою слабость? Необычная обстановка, полный дом посторонних, расспросы.
      - Расскажите, пожалуйста, как прошел ваш сегодняшний день.
      - Обычно. Ничем не отличался от других. В девять часов я уехал на работу. К жене я не заходил. Она еще спит в это время. В обеденный перерыв я встречался с режиссером в "Астории". Мы обсуждали смету фильма, который наш банк продюсирует. Затем вернулся на работу. В шестом часу я закончил совещание, сел в машину и поехал домой. По дороге заскочил в бар в Сосновом Бору, выпил пару рюмок коньяку и отправился дальше. Вот и все.
      - Как называется бар?
      - "Феникс". Солидный клуб. Его хозяин мой старый приятель.
      - Сколько времени занимает дорога от банка до дома?
      - Раз на раз не приходится. Около двух часов или меньше. В баре я не особо задерживался... Мне кажется, вы теряете драгоценное время, господин Трифонов. Зло надо искать в другом месте.
      - В моей профессии нет ни зла, ни добра. Есть вина и невиновность.
      У Ветрова сверкнули искорки в глазах, но он сдержался. Не изучив оппонента, он не лез на рожон. Трифонов оставался для хозяина темной лошадкой, и он не торопился делать точные оценки.
      - Вы пользуетесь старым шоссе вдоль набережной?
      - Да. Мимо Вистино.
      - Каковы были ваши отношения с женой?
      - На мой взгляд, нормальные. Я ее любил, и мы прожили долгую жизнь. Она меня ненавидела. Следствие болезни. Настя страдала психическим заболеванием. Мания преследования. Приступы ревности, заговоры и прочие причуды. Но это вопрос к медикам, а не ко мне.
      - Вы вместе прожили много лет и, вероятно, догадываетесь о причинах заболевания. Или это наследственное?
      - Десять лет назад на нее набросился маньяк и попытался ее убить. Мы гуляли в парке, и я отлучился за мороженым, а она ждала меня на аллее возле беседки. К счастью, я вовремя вернулся. Преступник скрылся. Этот случай не прошел бесследно. Она замкнулась в себе, и, очевидно, что-то произошло в ее сознании. Вам лучше поговорить с нашим семейным врачом. Он руководит стационаром для нервнобольных в Сосновом Бору. Старый друг семьи, и Настя ему доверяла.
      - Вы можете предположить, что Анастасия Ивановна покончила жизнь самоубийством?
      Трифонову показалось, что Ветров вздрогнул. Пауза длилась несколько минут. Поправив галстук, он медленно провел указательным пальцем по надбровной дуге и тихо сказал:
      - Я не делаю никаких предположений. Иногда она говорила мне, что устала жить. Но так многие говорят.
      - В ее комнате стоит инвалидная коляска.
      - Мнительность. Ей казалось, что могут отказать ноги. К тому же она панически боялась высоты. Вряд ли она подошла бы к лестнице. А ходила Настя не хуже нас с вами. Тут трудно делать выводы. Она была непредсказуемой и скрытной. Многие вещи, творящиеся в доме, от меня скрывали. Слишком занят, требователен и строг. Максималист.
      - Я прошелся по дому и заглянул в ваш кабинет. Извините, но не ради любопытства. Ваш оружейный арсенал безукоризненно подобран. По максимальным меркам. Оружие зарегистрировано?
      - Разумеется. Мои друзья знают мою требовательность и старались угождать. Охота - моя слабость.
      - Где вы охотились?
      - На Валдае, в Калининградской области. Люблю озера, уток. Крупная дичь не мой конек. Иногда пользуюсь нашим заливом.
      - Пограничники не беспокоят?
      - Я здесь не чужой, меня хорошо знают в этих местах.
      - Спасибо за разговор. К сожалению, мне придется часто вас беспокоить. Подпишите, пожалуйста, протокол, и я вас больше не задерживаю.
      Когда Ветров взялся за дверную ручку, Трифонов его остановил:
      - А почему у вас в доме нет охраны или сторожевых собак на крайний случай?
      - Были две кавказские овчарки. Их Матвей зарезал. Грязный тип. Мразь! Он все живое ненавидит. Я говорю о садовнике. Ну об охране я никогда не думал. У нас здесь тихо. Телохранители дорого стоят. Нет резона содержать оболтусов. Если тебя хотят убить, то современные средства позволяют это сделать, невзирая на охранников.
      Наташа подала Ветрову ручку, но он достал свою и, надев очки, прочитал записанное и поставил свою подпись.
      - Вы родились в марте? - спросила девушка.
      Ветров не сразу понял вопрос, потом кивнул.
      - Совершенно верно.
      Ветров, не дожидаясь новых вопросов, вышел, оставив дверь открытой.
      - Я так и думала, что он Рыба, - улыбнулась Наташа.
      - Что это значит? - переспросил Трифонов.
      - Ничего, - усмехнулся Куприянов. - Наш лейтенант помешана на гороскопах. Ищет себе жениха по созвездиям.
      - Зря усмехаешься, Семен. Астрология живет больше тысячи лет.
      - Ну а я, по-твоему, кто? - спросил Трифонов.
      - Козерог. Тут нет сомнений.
      - Угадала. - Следователь погладил себя по загривку. - Тебе только в эксперты идти. - Он повернулся к капитану: - Давай сюда экономку.
      В комнате появилась полная округлая брюнетка с черными искрящимися глазами и решительным выражением лица, которое характерно для женщины, всю свою жизнь старающейся жить не хуже других и не желающей мириться с тем фактом, что это неосуществимая мечта. В молодости она безусловно слыла красавицей, но сейчас эту красоту скомкали заботы, жировые складки и усталость. В ее черных глазах застыли слезы.
      - Боже, ума не приложу, как это могло случиться. Я ушла из дома на полчаса, и вот тебе результат. Утопилась! Черт меня дернул... И все напрасно!
      - Можно не так быстро, Недда Петровна?- Трифонов поднял руку, будто загораживался. - Что напрасно?
      Женщина плюхнулась на стул, который опасно затрещал.
      - Мать у меня живет здесь, в соседней деревне. Соседка позвонила, мол, маме плохо. Любка Сорокина. Маме уже далеко за восемьдесят. Ну я и побежала, а там все в порядке. Она сослепу приняла не то лекарство. Соседка к ней заглядывает, присматривает, мало ли что потребуется. Давление у нее скачет, ну а она снотворного выпила - перепутала. Любка звонит...
      - Далеко деревня?
      - За лесом. Полчаса ходу.
      - Туда, обратно - час будет. А вы сказали, что отлучились на полчаса.
      - Ну я так, примерно.
      - Во сколько вы ушли и когда вернулись?
      - Ушла в половине шестого, а вернулась около семи. Ну а тут капитан Настю ищет. Чую - беда. У меня чутье хорошее. Редко подводит. В комнате ее нет...
      - И вы тут же побежали к берегу и нашли ее халат.
      - Не знаю почему. Ноги сами принесли.
      - Они тоже чутьем обладают? Разве Анастасия Ивановна пошла бы одна к берегу топиться. А лестница?
      - Ходила она нормально. А если в голову чего втемяшится, то ее не переубедишь. Упрямая и настырная. Очень тяжелый человек. Но добрая душа. Сильный характер, а сколько раз я ее в слезах заставала. Так она одеялом прикрывалась. Кому охота свою слабость наружу выпячивать. Короче говоря, я вернулась в дом, позвонила генералу. Он бывает у нас в доме. В карты с хозяином играют.
      - Но в доме уже находился капитан!
      - А что с них толку. Настя им сотню раз звонила, а они и ухом не ведут.
      Женщина с укоризной взглянула на Куприянова.
      - Когда вы уходили из дома, чем занималась ваша хозяйка?
      - Не знаю. В три часа я отнесла ей поднос с едой, а с посудой забрала. Она читала в постели. Чего зря беспокоить.
      - Она вас ни о чем не просила?
      - Даже от книжки глаз не отвела. Вид у нее был спокойный, признаков нервозности я не заметила.
      - Вы ушли. Где в это время находилась медсестра, садовник и его сын?
      - Ну сынок целыми днями где-то шастает. Он здесь торчит, только когда Алиса приезжает. Дочка хозяйская. Вот он к ней и липнет. Я ей звонила, она скоро приедет. Ну а Вика по четвергам выходная. У нее роман.
      - С кем?
      - Вы ей этот вопрос задайте. А садовник с обеда лыка не вяжет. Нажрался и спит. И потом, Настя не позволяла ему заходить в дом и сыну тоже. У них старая вражда.
      - Дом оставался открытым?
      - Нет, конечно. Я заперла входную дверь и ворота. Когда вернулась, все нараспашку.
      - У кого есть ключи?
      - У всех, кроме Насти. Они ей ни к чему. Она сама запиралась и пряталась, а запасные есть на кухне, но никто об этом не знает.
      - Как же, по-вашему, она вышла из дома, спустилась с лестницы, открыла дверь, дошла до берега и проплыла два десятка метров?
      - Ума не приложу.
      - Однако побежали к берегу. А как собака реагировала на домашних?
      - Рычала, но никого не трогала. Настю она слушалась.
      - Кто же ее мог отравить?
      - Не знаю. Настя как-то сказала: "Дик, ты моей смерти не перенесешь, умирать будем вместе!" Настя часто болтала глупости, мы и внимания не обращали. Крыша у нее поехала.
      - А как к медсестре относилась?
      - Вику доктор Кмитт привел, а Настя ему доверяла. Плохую не предложит. Ну а потом хозяйка заподозрила ее в связи с мужем.
      - Сплетни?
      - Я вижу взгляды. Какие у Максима делаются масляные глазки, когда он на нее смотрит. Мартовский кот. Ну а у Вики роман на стороне. Гордая баба.
      - Хорошо, Недда Петровна, вы свободны. Подпишите протокол и попросите зайти медсестру.
      Когда экономка покинула комнату, Наташа тут же отреагировала.
      - Она все врет. Путается на каждом шагу.
      Куприянов сделал более глубокие выводы:
      - Зачем ей травить собаку, а потом преодолевать барьеры и устраивать спектакль с утоплением? Смерть есть смерть, приняла бы тот же яд, что и собаке дала. В крайнем случае повесилась бы, если веревка имелась.
      - Веревка имелась, - сказала Наташа. - Лапы у собаки связаны.
      - Веревку мы не нашли, Наташа, - хмуро заметил Трифонов. - Кроме той, которой связан пес. Тут другое не ясно: откуда она знала, что покойная много раз звонила в милицию. Причем знала, куда конкретно. А телефона мы в ее комнате так и не нашли. И еще. Она тебе звонила в три часа, а домработница в это время ей еду приносила, и та книжку читала со спокойным видом, а ты говоришь, что она нервничала и кричала.