Распятая плоть

      В голосе ее вдруг появилась чувственная хрипотца.
      - Да Бог с ней, с этой вечеринкой, Марк, - промурлыкала она. - Что нам за дело, что было тогда? Давайте поговорим о сегодняшней вечеринке, о нас с вами.
      С каждой минутой мне все больше становилось не по себе. Вот чертова девка! То передо мной была вполне нормальная неглупая девушка, с которой было приятно вести разговор, то вдруг ее сменяла бесстыжая девица, возбужденная, словно сука в течке, у которой явно было не все ладно с головой. Меня даже бросило в жар. Ничего не понимаю!
      - Послушай, Энн, крошка, - терпеливо промямлил я, - это не вечеринка, сама понимаешь. Мы просто беседуем, потому что ты единственный человек, который сейчас может мне кое-что объяснить. Понимаешь?
      Она вздохнула и чуть заметно улыбнулась:
      - Ладно, идет.
      Я с беспокойством вслушивался в ее голос, но он звучал, как обычно. В ее тоне не было ни малейшей обиды, хотя ее пальчики, по-прежнему лежащие на моем бедре, чуть заметно вздрагивали, и я чувствовал, как в такт им бешено колотится мое сердце.
      Она снова затарахтела как ни в чем не бывало:
      - Борден заставил их всех проделывать всякие смешные штуки. Никаких попугаев, не думай. Например, он внушил Глэдис, что после того, как он ее разбудит, она должна следить за ним. И как только он тронет пальцем кончик носа, она должна встать, откашляться и снова сесть. Самое смешное, она так и сделала. Когда Борден потребовал от нее объяснить, для чего она так поступила, она смутилась и забормотала, что ее вроде как что-то толкнуло, вот она и сделала это. Но больше всего меня удивило, что они все старались подоходчивее объяснить, что заставило их сделать то или иное, а на самом-то деле они просто плясали под дудку этого Бордена! Проще говоря, эти бедняги пытались как-то оправдать типичное постгипнотическое внушение.
      - Порой это бывает совсем не смешно. Так ты говоришь, попугай даже не упоминался?
      - Именно так.
      - А Джей оставался хоть раз наедине с Борденом?
      - Дайте-ка подумать.., по-моему, как-то раз было... Если не ошибаюсь, они вдвоем отправились выпить, и папа повел его наверх. Но это случилось уже тогда, когда Борден закончил свое представление. К тому же они пробыли там всего несколько минут. А почему вы спрашиваете?
      - Обычное любопытство, крошка. Пока что я, можно сказать, бреду ощупью в темноте. Может, хочешь еще что-нибудь мне рассказать?
      - Да нет, вроде ничего. Все сначала? - Она сделала гримаску.
      - Нет, достаточно. Лучше напиши мне список людей, которые были у вас в доме, идет?
      Она помолчала, и вдруг я с ужасом увидел, как вновь изменилось ее лицо. Зеленые, как у кошки, глаза хищно сузились, и розовый острый язычок нервно облизнул припухшие губы.
      - По-моему, мне скоро придется убрать руку, - пожаловалась она куда-то в сторону. - А вы, Марк, так и продолжаете делать вид, словно ничего не замечаете!
      Я и сам не ожидал, что мой голос прозвучит так грубо:
      - Я все отлично замечаю.
      К моему удивлению, она довольно улыбнулась, и ее теплая ладошка вдруг доверчиво скользнула по моему плечу. Я заметил, как она подтянула к себе сумочку и вытащила оттуда маленький блокнот и ручку. Во рту у меня все вдруг пересохло, словно я перед этим долго и с удовольствием жевал шерстяной носок. , Но прежде чем приступить к составлению списка гостей, эта плутовка метнула на меня из-за густого частокола ресниц многообещающий взгляд и проворковала:
      - Угу, надеюсь, вы понимаете, что делаете. - Затем как ни в чем не бывало деловито забормотала:
      - Как бы кого не забыть. Во-первых, были мы с Глэдис, и папа, и этот идиот в кальсонах до щиколоток - как его? - ага, Артур! Потом, разумеется, мистер Ганнибал - папин адвокат. Он у нас что-то вроде друга семьи. Он пришел вместе с мисс Стюарт. Кто же еще? А, ну да, конечно - Питер Солт и Айла Вейчек. Он художник, а Айла его натурщица и по совместительству муза. Боюсь, она бы вам понравилась.
      Все это время, пока на меня сыпалась словно из рога изобилия эта информация, я слышал, как перо с легким шорохом быстро бегает по бумаге.
      - С чего бы это?
      - Она душечка. Вы любите таких женщин?
      - В общем, конечно.., хотя...
      - Я тоже, конечно, душечка. Только мне кажется, она больше в вашем вкусе. Я уверена, вы сочли бы ее сексапильной. Она такая чувственная, сладострастная, ну в общем почти как я! - Энн немного помолчала и вдруг выпалила:
      - Только глуповата, этого у нее не отнимешь!
      - Вот теперь я почти не сомневаюсь, что она бы мне понравилась. Впрочем, не уверен, что это чувство оказалось бы взаимным.
      Энн вырвала из блокнота листок и перебросила мне его через стол:
      - Не переживайте Если вы ей не понравитесь, вы тут же об этом узнаете, - она ухмыльнулась, - и если понравитесь - тоже. Меня в Айле смущает только одно. Уж очень она, как бы это сказать, - полногруда. - Она бросила на меня лукавый взгляд и снова затарахтела, словно пытаясь заставить заработать мое мужское воображение:
      - Впрочем, не знаю. Может, если бы вы увидели ее без лифчика, глядишь, вам бы и понравилось. Кто вас разберет...
      Тут у меня просто язык отнялся. А она продолжала как ни в чем не бывало:
      - Вы ведь никогда ее не видели в натуре. Наверное, даже представить себе не можете, на что она похожа в голом виде. - Она запнулась и уже другим, мягким голосом произнесла:
      - А вот меня вы можете представить нагишом, ведь так, Марк?
      Беда в том, чертыхнулся я про себя, что я и так уже пару минут пытался утихомирить свое и без того распаленное воображение.
      - Не стесняйтесь, Марк, - промурлыкала она. - Просто взгляните на меня и попытайтесь это представить. - Чуть отодвинувшись от меня, Энн раскинулась на кожаном диванчике в позе одалиски. - Ну давайте же, Марк.
      А я просто глаз не мог отвести от женственных изгибов и мягких выпуклостей стройного тела, пуловер из мягкой дорогой шерсти облегал его, словно вторая кожа. Только вдруг перед глазами всплыло лицо Джея, а за ним - и Глэдис. Я постарался как можно непринужденнее отвести от нее глаза и с некоторой натугой прохрипел:
      - Христа ради, Энн, ты не даешь мне ни единого шанса! Ну перестань молоть чепуху, детка, пощади мои нервы! И почему, скажи на милость, ты так уверена, что мне еще предстоит увидеть эту самую Айлу? Или кого ты там имела в виду?
      Она терпеливо вздохнула, передернула плечами и снова уселась на своем диванчике.
      - Очень просто, - сказала она на редкость скучным голосом. - Вы засыпали Глэдис вопросами о папе и этой самой вечеринке. Потом проделали то же самое со мной. Потом этот попугай у папы на плече. Таким образом, я не сомневаюсь, что вы возьметесь расспрашивать одного за другим всех, кто был у нас в тот самый вечер, - а вдруг я солгала, или Глэдис, или еще кто? Что, разве не так? Вы ведь детектив!
      - Ну...
      - Конечно, я угадала! Хотите, скажу что-то смешное?
      - Ну... - опять промычал я.
      - Когда доберетесь до Питера Солта, скажите, что вы тоже художник. Может, тогда он снизойдет до того, чтобы показать вам свои картины. - Она ткнула пальчиком в исписанный листок:
      - Вот, получайте! Имена и адреса всех, кто у нас был.
      - Эти картины, - осторожно спросил я, - они что, очень хороши?
      - Неподражаемы! - кивнула Энн. - Видите ли, Питер любит нагую натуру.
      - Нагую натуру?! - Я повеселел. - Какое совпадение, я тоже, - с энтузиазмом согласился я. - Видишь ли, в свободное время я тоже балуюсь тем, что малюю холсты.
      - И еще кое-что. - Она прикончила свой бокал.
      - Да-да, понимаю. Мне надо увидеть этого гипнотизера.
      - Конечно, Марк. - Вдруг она склонилась ко мне с самым серьезным видом и прошептала:
      - И закажите мне еще что-нибудь. Я не хочу, чтобы вы ушли. Ну, пожалуйста! - В голосе ее звучали умоляющие нотки.
      - В чем дело, крошка? Ты же знаешь, у меня дел по горло. Да и не сидеть же нам в этом баре до утра, в самом деле? - Я состроил забавную гримасу и улыбнулся ей. - По крайней мере, не здесь. Славное местечко! Никогда не думал, что попаду сюда.
      Но Энн даже не улыбнулась в ответ. Вместо этого она с грустью произнесла:
      - А по-моему, здесь просто сказочно. Мне тут так хорошо - как дома!
      - Тебе?! Но ведь ты не...
      - Нет-нет, - торопливо перебила она. Потом, поколебавшись, придвинулась ко мне поближе. Ее горячее бедро скользнуло по моей ноге. Я заметил, как ее ладошки снова сжались в кулачки, и она без улыбки взглянула мне в глаза. Еще до того, как Энн открыла рот, я мгновенно догадался, что услышу сейчас что-то о ней самой, причем именно то, что меньше всего хотел бы услышать.
      Но вместо этого Энн опять с какой-то жадной настойчивостью уставилась на мои губы и забормотала:
      - Меня от них тошнит. Поэтому-то я и убегаю сюда. Видите того человека в кабинке напротив?
      Оглядываться не было нужды. Я и без того уже приметил, что официант трижды просеменил к его столику с новыми порциями выпивки, пока мы с Энн выпили лишь по одной. Я молча кивнул.
      - Он гомик, Марк, и ему это не по, душе. - Энн склонилась ко мне:
      - Может быть, чувство вины, не знаю. Да и кроме всего прочего, он страшно пьет. Типичный алкоголик. Пока не выпьет первую рюмку, все еще ничего. А потом - пошло-поехало. Остановиться он не может. Точь-в-точь - я. Мы с ним похожи, Марк.
      Я покосился на нее, все еще не веря собственным ушам. Слабым движением руки Энн дала мне понять, что она имела в виду, говоря это. Когда она вновь прильнула ко мне, я окончательно прозрел. Трепетание ее тела сказало мне о многом.
      - Только я теряю голову не от вина, Марк. Это все вы виноваты.
      Мне в который раз пришлось напомнить себе, что передо мной - совсем юная девушка. Но была в ее голосе какая-то странная безысходность, от которой меня просто пот прошиб. К тому же горячее юное тело, вплотную прижатое ко мне, будило во, мне ответный отклик, который скорее был бы под стать молодому оленю по весне, а не частному детективу и, так сказать, другу семьи. Она была прелестна, молода, чувственна, и я поймал себя на том, что вижу в ней скорее соблазнительную женщину, нежели маленькую, дочурку моего лучшего друга.
      Я проклинал себя. Похоже, я влип, запутался в чарах женщин этой семейки. Впрочем, Энн с каждой минутой нравилась мне все больше и больше. При этом я отлично понимал, что связываться с ней мне нельзя.
      Тряхнув головой, я сказал тоном доброго дядюшки:
      - Ну, раз мы поговорили, Энн, давай-ка, девочка, я отвезу тебя домой.
      Она пыталась было протестовать и ворчала, протискиваясь вслед за мной к выходу из кабинки. Когда мы поравнялись с дверью, истощенный юнец за роялем опустил на клавиши тонкие белые пальцы и, закатив, глаза, что-то жалобно выдохнул в микрофон.
      Энн сиротливым комочком съежилась на переднем сиденье машины: глаза закрыты, руки скрещены на груди. Так она и просидела всю дорогу, пока я вез ее домой. Я искоса бросил на нее взгляд - медленная чувственная дрожь пробежала по ее телу. Глаза девушки были плотно закрыты, казалось, погрузившись в себя, она позабыла о моем существовании.
      Но стоило мне припарковаться возле ее дома на Сент-Эндрюс-Плейс, она моментально придвинулась ко мне почти вплотную.
      - Марк?
      - Да, Энн?
      - А я надеялась, что вы отвезете меня куда-нибудь еще. Я хочу сказать - не домой.
      - Так ведь я же говорил, что подброшу тебя домой.
      - Знаю. Но я подумала... Впрочем, ладно, какая разница... Посмотрите на меня, Марк!
      Я вздрогнул, когда она почти упала на меня. Лицо ее было так близко, что у меня перед глазами оказалась тоненькая шелковистая бровь, один сверкающий кошачьей зеленью глаз, губы, изогнутые, как лук Амура. На лице застыла странная напряженная гримаса, зубы влажно блестели.
      - Поцелуйте меня, Марк.
      Ее рука кольцом обвилась вокруг моей шеи. Она притянула к себе мою голову, еще мгновение - и ее губы прижались к моим. Поцелуй был неожиданно нежным и невинным, и я едва не потерял голову, такими сладкими и волнующими оказались губы этой непостижимой девушки. Но вдруг все изменилось. Нас охватил жар, мы пожирали друга друга голодными, жадными поцелуями. Я прижал ее к себе и смял мягкие губы своими, пока ее язык отплясывал у меня во рту сумасшедший чувственный танец.
      Наконец в голове у меня немного прояснилось, и, схватив ее за плечи, я осторожно отодвинул ее от себя.
      - Погоди минуту, Энн. Так не годится.
      - Ну, пожалуйста, Марк.
      Я заметил, как она стиснула все еще дрожащие руки и прикусила губу. Почему-то мне бросилось в глаза, как трепетно билась на изящной шее тоненькая синяя жилка.
      - Энн, мне пора. Мы не можем... Пойми, я должен увидеться с Борденом.
      - Марк, скажите, неужто я совсем вам не нравлюсь? Похоже, вы даже не считаете меня хорошенькой!
      Не мог же я сказать ей, что в эту минуту наслаждаюсь мягкостью ее плеч под моими ладонями. То и дело ее тело пронизывала конвульсивная дрожь, после чего словно электрический разряд пробегал по моим пальцам, отдаваясь во всем теле.
      - Ну что ты говоришь?! - возразил я. - Ты прелестна, ты просто замечательная... - И тут я остановился.
      Господи, ну где найти слова, чтобы эта девочка поняла наконец, что она делает со мной?!
      - Тогда не будь так жесток со мной, - простонала она. - Я ведь сказала тебе, помнишь - в баре? - что я испытываю! Помоги же мне, Марк!
      Ее руки сомкнулись у меня на шее, и она снова прильнула ко мне. Горячие губы прижались к моим губам, и вдруг я почувствовал ее пальцы у себя на щеке. Ладонь ее скользнула вниз и легла мне на грудь. Даже сквозь плотную ткань рубашки я ощущал острые ноготки, царапающие тело. Сердце бешено колотилось, едва не разрывая ребра.
      Нежное гибкое тело извивалось у меня в руках. Вдруг она резко дернула вверх тонкий шерстяной свитер и, взяв мою руку, потянула ее к себе. Я скорее почувствовал, чем увидел, как ее пальцы теребят пуговицы моей рубашки, пробираясь внутрь. Затаив дыхание, я погладил шелковистую кожу и обхватил ладонью восхитительную чашу ее груди. Она легла мне в руку, и я чуть не задохнулся от наслаждения. Господи, какая горячая! Ее плоть жгла мне ладони. В ушах шумело, я чувствовал, как она все плотнее и плотнее вжимается в меня. Мне не хватало рук, чтобы ласкать ее грудь и в то же время чувствовать шелковистую гладкость обнаженных бедер. Наше дыхание смешалось;
      От нее чуть-чуть пахло коньяком.
      - Марк, - тихо прошептала она, - люби меня, люби меня, люби меня...
      Мне словно сунули за шиворот пригоршню снега.
      В голове вдруг прояснилось, и я отчетливо услышал голос Глэдис - она произносила те же самые слова. Ее признания сливались в одну тяжелую, липкую, горячую фразу, которая словно стекала по мне, как сейчас слова Энн. Мне почудилось, что пальцы Глэдис царапают мою рубашку, стараясь проскользнуть внутрь. Глэдис. Миссис Уэзер.
      Собравшись с духом, я грубо оттолкнул от себя Энн.
      - Марк! - сдавленно пискнула она.
      - Отправляйся в дом.
      Мой голос показался мне незнакомым. Раньше я не замечал в нем этой почти уродливой хрипотцы.
      - В чем дело?! Ничего не понимаю!
      - Пожалуйста, Энн, уходи!
      - Ты серьезно?
      - Абсолютно!
      Я не знаю, как долго она смотрела на меня, пытаясь что-то прочесть в моих глазах. Потом ее рот сурово сжался. Низко опустив голову, Энн глухо спросила:
      - Но почему, Марк?
      - Забудь об этом. Я и сам не знаю.
      - Это из-за меня?
      - Нет.
      - Тогда почему?
      - Не могу тебе объяснить. Сам толком не понимаю. Все в голове перемешалось, черт!.. Слушай, Энн.., просто постарайся забыть об этом. Так будет лучше.
      Она будто оцепенела, потом я услышал приглушенный вздох.
      - Хорошо, Марк, я пойду в дом, если ты хочешь, поднимусь по лестнице и отправлюсь в свою комнату. Но я буду думать о тебе. Ты бы этого хотел?
      - Не спрашивай.
      - Я буду раздеваться и думать о тебе. Потом, когда на мне не останется ничего, я обнаженная лягу в постель - и буду думать о тебе. Буду долго лежать без сна. И думать, думать о тебе.
      Она замолчала. Я тоже тупо молчал.
      Больше Энн не сказала ни слова. Секунда, и она, выскользнув из машины, бесшумно прикрыла за собой дверь. Я слышал легкое цоканье ее каблучков, когда она бежала по дорожке к дому. Хлопнула дверь.
      Я еще немного посидел, потом со вздохом завел машину, развернулся и поехал в город.
      Глава 7
      Джозеф Борден почти сразу ответил на мой звонок. Без обиняков я сообщил, что я частный детектив, но о цели своего звонка до конца так и не сказал. Лишь договорился о встрече у него дома.
      На вид это был кроткий человек среднего роста, с волнистыми каштановыми волосами и безмятежным взглядом голубых глаз. Крошечные усики тонкой линией змеились под длинным, похожим на клюв, носом. На нем был хорошего покроя коричневый костюм, тонкая золотая цепочка пряталась в жилетном кармане. Он сам распахнул передо мной дверь и приветливо кивнул:
      - Вы мистер Логан?
      - Совершенно верно, мистер Борден.
      - Прошу вас, входите.
      Он вежливо посторонился, пропуская меня в дом. Потом указал рукой на нечто, похожее на бред модерниста и лишь отдаленно напоминающее стул. Тем не менее это и в самом деле оказался стул, причем неожиданно удобный, что я отметил с некоторым удивлением. Оглядевшись по сторонам, я заметил, что гостиная представляет собой какую-то мешанину из кривых линий и углов самой разнообразной формы. Как ни странно, в целом все было довольно приятно для глаз. Половину стены занимали книжные полки, которые гнулись под тяжестью пухлых томиков в мятых разноцветных обложках.
      Борден удобно устроился напротив меня в таком же невероятном сооружении, похожем на китайскую головоломку, и добродушно поинтересовался:
      - Чем могу помочь, мистер Логан?
      - Если не ошибаюсь, вы профессиональный гипнотизер, не так ли?
      - Да, это в самом деле так. - Он молча ждал продолжения.
      - Не откажите мне в любезности описать в общих чертах, чем вы занимаетесь, мистер Борден.
      - Да ради Бога! В основном я читаю лекции и устраиваю нечто вроде публичных, а иногда и частных показов возможностей гипноза.
      - Именно поэтому я и пришел к вам. Если не ошибаюсь, в прошлую субботу вы устраивали нечто подобное в доме мистера и миссис Уэзер, не так ли?
      - Совершенно верно. И могу признаться, с полным успехом. - На губах его заиграла довольная улыбка.
      - Скажите, когда вы погрузили в транс самого мистера Уэзера, не приходило ли вам в голову включить в постгипнотическое внушение зрительную галлюцинацию?
      Кроткие до того голубые глаза Бордена от возмущения чуть не вылезли из орбит.
      - С чего вы это взяли, интересно?! Зрительные галлюцинации вообще не моя область, если хотите знать! Единственное, что я проделал с мистером Уэзером, - это ненадолго внушил ему, что он Гитлер, и заставил произнести соответствующую речь. Потом я в течение всего вечера сделал всего одно внушение. Когда я щелкал пальцами, он должен был крикнуть: "Где мой ночной колпак?!" - Борден вдруг улыбнулся неожиданно мягкой улыбкой. - Не правда ли, любопытный способ наглядно продемонстрировать возможности гипноза?
      Я кивнул:
      - А потом что?
      - Мистер Уэзер смешал виски с содовой, мы с ним выпили, и я отправился домой. Кстати сказать, перед сеансом я никогда не пью. - Помолчав немного, он добавил:
      - Конечно, до того как уехать, я проследил, чтобы все очнулись и все внушения были сняты. Так что на этот счет можете быть совершенно спокойны.
      - Кто-нибудь поднимался наверх с мистером Уэзером, когда он отправился приготовить напитки?
      - Он был так любезен, что пригласил меня взглянуть на его домашний бар, кстати сказать, все остальные его уже видели. Мне показалось, что он невероятно им гордится.
      - Во-во! Ну а теперь я готов объяснить, мистер Борден, почему я задаю вам все эти вопросы. Дело в том, что с того самого дня мистер Уэзер страдает зрительными галлюцинациями, которые повторяются регулярно в одно и то же время. Ему чудится, что на плече у него попугай. И все это чертовски похоже на постгипнотическое внушение.
      - Что-что?! - Похоже, такого он не ожидал. Я объяснил все поподробнее и взглянул на него выжидающе. Борден потер лоб:
      - Это и в самом деле чертовски похоже на гипноз. Но, уверяю вас, мистер Логан, это не имеет ничего общего с моим сеансом в прошлую субботу. В тот день я и не упоминал о попугае. Да если бы и упоминал, поверьте, я слишком опытный гипнотизер и просто не мог не позаботиться о том, чтобы в мозгу испытуемых не осталось и следа от гипнотического внушения. - В голосе его чувствовалось раздражение.
      - Понятно. Тогда еще один вопрос, мистер Борден. Расскажите в двух словах, что включал в себя ваш сеанс? Он послушно кивнул:
      - С удовольствием, если это вам поможет. Вначале я прочел всем собравшимся, а было их, если не ошибаюсь, восемь человек, небольшую лекцию. Так сказать, в качестве общего ознакомления с предметом. Туда входили и указания, которые они должны были выполнить прежде, чем я погружу их в транс. Затем я продемонстрировал им два-три удачных случая гипноза и перешел к демонстрации группового внушения.
      Я перебил его:
      - То есть вы хотите сказать, что попытались одновременно подвергнуть гипнозу восемь человек? - Он кивнул, и я продолжал:
      - А что, если бы они, все восемь, погрузились в транс одновременно?
      - При таком количестве людей, мистер Логан, это просто невозможно. Он улыбнулся. - Но тем не менее мне удалось погрузить в глубокий транс сразу троих. При этом я пользовался разработанным еще Эндрю Салтером методом, так называемой "обратной связью". Он состоит в том, что от объекта требуется описывать вслух все, что он испытывает, а потом его собственные ощущения внушаются ему же при повторной попытке. Вот и получается так называемая "обратная связь" или, иначе говоря, своеобразная ответная реакция. Тогда мне впервые пришло в голову, что это довольно-таки значительный шаг вперед. - Он уставился в пол. - Если не ошибаюсь, этими тремя и были сам мистер Уэзер, его жена и еще одна девушка, довольно хорошенькая... Вот черт, не запомнил ее имени...
      - Айла Вейчек, - подсказал я.
      - Точно. Во всяком случае, я привел всех троих в состояние мгновенного гипноза, затем разбудил их и далее уже занимался с каждым в отдельности. Сделал я это для того, чтобы остальные семеро присутствующих на сеансе смогли в полной мере оценить феномен транса.
      - Одну минуту, прошу вас. А что вы имеете в виду, говоря "мгновенный гипноз"?
      - О, это довольно обычное явление. Пока пациент погружен в глубокий транс, ему можно передать любое внушение. К примеру, он должен мгновенно уснуть, когда будет сделан какой-то определенный знак или произнесено определенное слово или даже целая фраза. Вот смотрите. Предположим, какой-то человек, назовем его А, подвергается внушению. Я говорю ему, что он должен погрузиться в глубокий сон, как только я Щелкну пальцами и скажу: "Усни!" Потом я привожу его в себя, через некоторое время щелкаю пальцами, говорю: "Усни!" - и пациент моментально погружается в сон.
      Я покачал головой:
      - Насколько я понял, вы утверждаете, что можете хоть сейчас отправиться к мистеру Уэзеру или Айле Вейчек и заставить их уснуть у всех на глазах?!
      - Совсем нет. Я же сказал, мистер Логан, что, прежде чем уйти, я стер в их памяти все следы внушения. И не забывайте, пять человек не подвергались одновременному внушению. Пятеро, не считая меня, мистер Логан. И чтобы повторить все это снова, мне потребовалось бы получить их согласие.
      - Угу, - пробормотал я. - Все-таки мне чертовски трудно переварить все эти ваши дела. Огромное вам спасибо за информацию, мистер Борден. Это, наверное, все, что я хотел узнать.
      Я украдкой бросил взгляд на часы. Семнадцать минут десятого. Я с опаской покосился на Бордена - в голове у меня все еще не укладывалось, как это обыкновенный человек может обладать подобной властью над людьми?! Проклятый попугай тоже не давал мне покоя.
      - Чем больше узнаешь о гипнозе, тем это интереснее, - хмыкнул я. Кажется, достаточно щелкнуть пальцами, скомандовать "Спи! Усни!", и ба-бах! - все спят!
      - Ну, не все так просто, как кажется, мистер Логан. - Он весело расхохотался. - У нас есть свои секреты... - Он помялся, и я заметил, что он слегка нахмурился. - Ну вот, к примеру... - произнес он, но фраза как бы повисла в воздухе.
      Я следил, как он выбрался из кресла и направился в угол комнаты. Отодвинув стол от стены, он вытащил массивный проигрыватель и еще какой-то непонятный, ни на что не похожий предмет. Это было нечто напоминающее картонный диск диаметром не более шести дюймов. В центре его красовалась черная клякса, в разные стороны от нее тянулись прихотливо изгибающиеся черные и белые полосы. Они доходили до внешнего края диска, причем я заметил, что в самом начале они были до того тонки, что больше напоминали пунктирные линии, а у самого конца расширялись иногда до полудюйма.
      Борден включил проигрыватель и ткнул пальцем в диск:
      - Существует множество способов заставить пациента погрузиться в транс, заставив его сконцентрировать внимание на каком-либо предмете хрустальном шаре, обычной точке на стене, ярком или на чем-то блестящем. Но вот это кажется мне куда более эффективным. - Он еще раз щелкнул выключателем, и диск со слабым шуршанием стал вращаться, черно-белые линии змеились, сливаясь в одну причудливую спираль, которая против моей воли приковала к себе взгляд.
      - И заметьте, - продолжая незаконченный разговор, охотно проговорил Борден, - есть какое-то колдовское очарование, какая-то завораживающая прелесть в этом вращающемся диске. Я обычно использую его для того, чтобы мой пациент легче сконцентрировал внимание, отвлекся от посторонних впечатлений. А если добавить негромкую приятную мелодию, то эффект еще более усилится.
      Он повернул какую-то ручку, и из проигрывателя полились звуки незнакомой, но очень приятной мелодии. Странное чувство непонятной расслабленности вдруг постепенно овладело мной.
      - Вы сами можете убедиться, как это помогает, - донесся до меня голос Бордена. - Ваш взгляд устремлен на диск, а спокойная мелодия вместе с моим голосом оказывает дополнительное успокаивающее воздействие. Постепенно вы расслабляетесь, расслабляетесь, вы полностью расслабляетесь...
      На этот счет он не ошибся. Медленно вращающийся перед моими глазами черно-белый полосатый диск и завораживающая музыка вполне могли усыпить меня и без его бормотания. Но голос его шуршал и струился, словно песок между пальцами, и мне показалось, что я медленно плыву куда-то очень далеко. И вот его голос уже доносится до меня из этой дали, становясь как бы более низким и звучным.
      Он продолжал:
      - Ваши руки все тяжелее, и ваши ноги все тяжелее. Сквозь дрему я удивился, до чего же мощно звучит его голос.
      И я действительно чувствовал это! Я чувствовал, как мои руки и ноги наливаются свинцом. Я бы мог... Дьявольщина, да что такое со мной происходит?! Словно просыпаясь от тяжелого сна, я быстро помотал головой из стороны в сторону, чтобы все винтики встали на место, оторвал руки от подлокотников и вскочил на ноги.
      - Чертовски увлекательно! - хмыкнул я.
      - Согласен, мистер Логан. - Он улыбнулся. - Теперь вы и сами убедились, что настоящий гипноз - это совсем не обязательно просто погружение в сон, как это считают многие.
      Он повернул выключатель, и музыка вдруг смолкла. Полосатый диск сделал еще пару медленных оборотов и тоже остановился.
      Больше всего в эту минуту мне хотелось убраться подальше из этого проклятого дома.
      - Спасибо вам, мистер Борден, спасибо, - бормотал я, медленно отступая к дверям.
      - Рад был помочь. Кстати, меня чрезвычайно заинтересовал тот попугай, о котором вы упомянули. - Он проводил меня до дверей и вдруг, когда я уже взялся за ручку, неожиданно обронил:
      - Да и вы сами, мистер Логан, если позволите, оказались чрезвычайно удобным объектом внушения. Так что дайте мне знать, как пойдут дела. Я был бы чрезвычайно благодарен вам за это.
      - Конечно, - пробормотал я, и дверь за мной захлопнулась.
      Шаркая ногами, я поплелся по улице и кое-как забрался в свой "бьюик". Что-то вдруг дернуло меня посмотреть на часы. Двадцать одна минута десятого. В последний раз, когда я смотрел на них, было девять часов семнадцать минут. Господи, а я уж было подумал... Я захохотал и покрутил пальцем у виска - вот что значит расстроенные нервы! Мерещится черт-те что! Но почему-то у меня здорово полегчало на душе, когда я убедился, что пробыл не так уж долго в гостях у этого проклятого Бордена.
      Было еще не так поздно. Я решил, что успею сделать последний звонок, после чего можно вернуться домой с чувством исполненного долга. Вытащив из кармана листок, которым снабдила меня Энн, я взглянул на него. Оставалось еще повидаться с этим приятелем Энн - как там его? - Артуром. Да, еще и адвокат Джея - Роберт Ганнибал с мисс Стюарт. Предстояло также встретиться с Питером Солтом и Айлой Вейчек, впрочем, если говорить честно, этого свидания я ждал с нетерпением. Особенно с Айлой. Я все еще не оправился после вечера в компании Энн Уэзер, а эта Айла все-таки, что ни говори, настоящая женщина.
      Но потом я обнаружил в их адресах кое-что еще, что значительно повысило мой интерес к Питеру и Айле. Он жил на Маратон-стрит, 1458, в квартире 7, а Айла - на Маратон-стрит, 1458, в квартире 8.
      Я направился на Маратон-стрит.
      Заглянув под дверь квартиры номер 7, я увидел свет и постучал. Через мгновение послышались шаги, и на пороге выросла долговязая, тощая фигура молодого человека лет под тридцать. В костлявой руке была зажата длинная кисть, а на подбородке красовалось свежее пятно от масляной краски.
      - Привет! - жизнерадостно гаркнул он. - Входите, входите. Только смотрите под ноги.