Я смотрел на Элен и скорее услышал, нежели увидел, что Рауль поперхнулся своим коктейлем.
      - Не все еще потеряно, - сказал я. - С кем вы приехали сюда?
      - С Кингом.
      - Вы знаете, о чем я сейчас думаю?
      - Думайте побыстрее, Кинг мне ужасно надоел.
      Я повернулся к Раулю:
      - Ну ладно, приятель, увидимся завтра.
      - Конечно, Шелл. Извини, что так получилось.
      - Да брось ты. Знай, что я на твоей стороне, если это имеет для тебя значение.
      - Конечно, имеет. - Он улыбнулся мне. - Ну, будь здоров.
      Вместе с Элен я направился к выходу, затем остановился и помог ей надеть меховое манто, главным образом для того, чтобы Кинг не подумал, будто мы удираем тайком. Но он только слегка приподнялся и сразу же снова плюхнулся в кресло.
      Мы с Элен сели в мой "кадиллак", она откинулась на спинку сиденья и расслабилась. Болтая, мы постепенно преодолели депрессию и почувствовали себя почти нормально. Элен похвалила мой новый черный автомобиль, который я купил взамен ярко-желтой машины с откидным верхом, прослужившей мне десять лет, пока ее не взорвали в Лас-Вегасе вместе с очень симпатичным парнем. Новый "кадиллак" был тоже двухместным и с откидным верхом, но, несмотря на всю его прелесть, я скучал по своей старой колымаге.
      Постепенно наше настроение улучшилось, беседа вернулась в прежнее русло, и я почти убедил Элен, что ее жизнь лишится всякого смысла, если она не заедет ко мне посмотреть моих тропических аквариумных рыбок.
      - Интересно, почему вы разводите рыбок? - спросила она.
      Я взглянул на нее. Верх "кадиллака" был откинут, и ее восхитительные волосы струились на ветру, как серебряные нити.
      Кажется, ветер ее нисколько не раздражал.
      - Потому что они симпатичные и очень забавные. У меня есть рыбки всех цветов радуги, и как ваши волосы, и как ваши глаза.
      - Боже мой! - вздохнула она. - Давно уже не слышала я таких приятных комплиментов.
      - Нет, я серьезно говорю, они бывают всех цветов радуги, вы обязательно должны их увидеть, вы даже не представляете...
      Она прервала меня:
      - Ну хорошо, Шелл. Я согласна заехать к вам, если только вы прекратите их расхваливать.
      А я не успел еще похвалиться своим последним приобретением: Rasbora heteromorpha. Но у нас нашлись и другие темы для разговора. Остановившись у отеля "Спартан", я распахнул перед ней дверцу машины. Она вышла и, указав на загородный клуб "Уилшир" на противоположной стороне улицы, с лукавой улыбкой спросила:
      - Так это здесь собираются ваши солнцепоклонники?
      - Да, конечно. Может быть, зайдем? Мы могли бы там основать секту лунопоклонников.
      Она тихо хохотнула, обходя машину. Я забрал ключи в конторке и повел Элен в свою квартиру, состоящую из гостиной, спальни, кухни и ванной. Мой телефон трезвонил, пока я отпирал дверь, но замолчал, как только мы вошли и я включил свет.
      Я сказал ей, чтобы она чувствовала себя как дома, и направился на кухню за бурбоном. Вслед мне донеслось:
      - Ах, какие они милые!
      Оглянувшись, я увидел, что Элен стоит у двух аквариумов слева от двери и, наклонившись, рассматривает разноцветных рыбок, сверкающих в лучах специальной подсветки, которую я оставил невыключенной.
      - Противные рыбки, - поддразнил ее я. Она лукаво улыбнулась, продолжая рассматривать аквариумы.
      Я вернулся из кухни с двумя бокалами и один из них вручил ей.
      - Оказывается, у меня есть скотч и содовая, - объяснил я и пару минут рассказывал о своих рыбках, а потом подвел ее к огромному шоколадно-коричневому дивану перед фальшивым камином.
      - Разве рассказ о подводном мире закончен? - спросила она, улыбаясь.
      - Мы вернемся к нему позже, - сказал я, усаживаясь рядом с ней. - Как вам нравится моя квартира?
      - Неплохо. По крайней мере, то, что я видела.
      - Осмотр продолжим через минуту.
      Она отпила глоток из бокала, поставила его на низкий черный кофейный столик, откинулась на подушки дивана и вытянула длинные ноги, зарывшись высокими каблуками в густой ворс золотистого ковра. Ее глаза остановились на портрете обнаженной красавицы на стене.
      - Напоминает сценку у бассейна Рауля Эванса.
      - Верно, хотя и не так красиво. Скажите, Элен, вы были на вечеринке у Рауля в четверг?
      - Да, но там было намного скучнее, в основном говорили о делах.
      - А Зои там не было?
      Она покачала головой:
      - Нет... Я вижу, детектив продолжает работать?
      Я расхохотался:
      - Совсем по другому делу. Но почти все были очень недовольны, что я вызвал полицию.
      Она кивнула и скорчила гримаску.
      - Да еще и газетчиков... Интересно, что будет в газетах?
      Они так вцепились в желтый купальник Дот! Настоящая находка для репортеров.
      - Да. Мне абсолютно безразличны мужчины, участвовавшие в вечеринке, все, кроме Рауля. У меня давние добрые отношения и с ним, и с Эвелин, и я всячески желал бы им помочь. Должен признаться, что мне вообще нравится помогать женщинам. - Тут я вспомнил Шерри и разговор с капитаном Нельсоном, и мне вдруг пришло в голову, что "Шерри" может быть производным от "Шеррард".
      - А как полное имя этой Шерри, которая ненадолго появилась сегодня вечером? - спросил я.
      - Лола Шеррард. А в чем дело? Хотите найти ее в телефонном справочнике?
      - Нет, просто вспомнил. Она, кажется, жила вместе с Зоей?
      - Верно.
      - А кто этот Бондхелм, которого все так ненавидят?
      - Не знаю точно. Он вложил деньги в "Девушку из джунглей". Еще вопросы, детектив Скотт?
      Я улыбнулся и поставил свой бокал на стол.
      - Я сожалею о возникших неприятных осложнениях главным образом потому, что они прервали развитие событий на самом интересном месте.
      Она широко улыбнулась.
      - Да, жаль, что мы так и не искупались, вы ведь даже не знаете, умею ли я плавать. Может, я сразу пошла бы ко дну.
      - Я бы не выпустил вас из рук.
      Она искоса весело посмотрела на меня своими карими глазами.
      - Моя жизнь была бы в ваших руках. - Она сплела пальцы на затылке и откинулась на спинку дивана. Я склонился над ней, и она замерла.
      - Черт возьми, - сказал я. - У меня нет бассейна, но есть ванная.
      Она рассмеялась и придвинулась ближе.
      Ее лицо было совсем рядом; я взглянул на ее приоткрывшиеся в улыбке губы, наклонился совсем низко, и тут зазвонил проклятый телефон. Черт с ним, с телефоном, подумал я, продолжая тянуться к ее губам. Телефон звонил не переставая. Глаза Элен расширились, потом сузились, она обвила мою шею рукой и повалилась на диван, увлекая меня за собой. Улыбка исчезла, когда я прижал ее к себе и приник к ее губам. С неожиданной силой она стиснула меня в объятиях, и я ощутил ее упругую грудь. Я уже не мог разобраться, где звенит, в аппарате или у меня в голове. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем она прервала поцелуй и нахмурилась.
      - Отключите его или разбейте!
      - Пойдемте. - Я встал и потащил ее в спальню.
      - Разве телефон не в прихожей?
      - Да. Но здесь есть второй аппарат. - Проклятый телефон продолжал трезвонить, когда я включил в спальне свет. Я поднял трубку и проворчал: Да?
      - Мистер Скотт? - Это был мужской голос.
      Я подтвердил, что я Шелл Скотт, а Элен тем временем расположилась на кровати, подложив под голову подушку. Я смотрел на нее, а голос тем временем продолжал:
      - Говорит Питер Бондхелм, мистер Скотт. Я никак не могу вас поймать. У меня есть предложение, которое, возможно, вас заинтересует.
      Я чуть было не сказал ему, что у меня уже есть предложение, которое меня интересует намного больше любого другого, но сдержался.
      - В чем дело?
      Элен сбросила туфли и, лежа на спине, согнула ноги в коленях. Подол ее белого платья соскользнул с колен, обнажив длинные изящные ноги до самых бедер.
      Бондхелм продолжал что-то говорить, но я уже не слушал. И мне пришлось переспросить:
      - Повторите, пожалуйста, я не расслышал.
      Элен лежа покачивала коленом, глядя в потолок.
      Бондхелм продолжал:
      - Прошу вас, мистер Скотт, немедленно приехать ко мне. Мое предложение связано с убийством Зои Таунсенд. Я хочу, чтобы вы провели расследование по моему заказу.
      В тот момент меня интересовало совсем другое расследование, поэтому я ответил:
      - Видите ли, я сейчас очень занят. Объясните, что вам нужно.
      - Я хотел бы объяснить вам все лично, мистер Скотт. Я живу на Темпл-Хилл-Драйв, номер 1620.
      В нашей беседе наступила долгая пауза. Элен продолжала покачивать коленом. Наконец Бондхелм нарушил молчание:
      - Я готов заплатить вам по меньшей мере десять тысяч долларов. Возможно, больше. Намного больше.
      Конечно, я был очарован бедрами Элен, тем более что на них совершенно не сказывалась инфляция, но деньги меня тоже интересовали, и поэтому я заставил себя отвернуться. Это помогло; я тут же подумал: откуда Бондхелм знает об убийстве? В газетах еще не упоминалось об этом происшествии, и я уверен, что радио и телевидение тоже пока молчали.
      - Десять тысяч чего? - уточнил я.
      - Долларов, мистер Скотт, симпатичных хрустящих долларов.
      - Ну не такие уж они симпатичные в данный момент. Как насчет учета инфляции?
      Он возмущенно заворчал:
      - Я вас не совсем понимаю, мистер Скотт. - Его голос зазвучал немного жестче. - Я предлагаю вам приличные деньги за проведение расследования.
      Я не отрываясь смотрел на пепельницу рядом с телефонным аппаратом. Я был явно не в своей тарелке: обычно предложение гонорара в десять тысяч долларов побудило бы меня помчаться к клиенту галопом. Тем более что меня интересовало, каким образом Бондхелм связан с этим делом. Я все еще пытался вычислить, сколько останется от этого гонорара с учетом налогов и стоит ли браться за этот заказ, когда Бондхелм нетерпеливо добавил:
      - Мистер Скотт! Мне нужен детектив, я надеялся договориться с вами. Учтите, я должен решить этот вопрос именно сегодня вечером.
      Я закрыл глаза на долгие, мучительные пять секунд. Потом ответил:
      - Хорошо, я приеду, чтобы переговорить с вами, только ненадолго.
      - Договорились. Сколько времени это потребует, зависит от вас. Адрес: 1620, Темпл-Хилл-Драйв. Жду вас. - Он повесил трубку.
      Я медленно положил трубку и направился к постели. Присев рядом с Элен, с трудом выдавил из себя слабое подобие улыбки:
      - Дорогая, мой дом в вашем распоряжении. Мне нужно исчезнуть на несколько минут. Я скоро вернусь, дождитесь меня.
      Глядя в потолок, она вздохнула. Я продолжал:
      - Речь идет о куче денег, которые мы прокутим вместе. Я даже куплю вам рыбок. - Чувствуя, что не убедил ее, я продолжал тараторить: - Вы пока отдохните, поправьте косметику. Осмотрите квартиру. Выпейте чего-нибудь. Ну как?
      - Проваливайте, - ответила она.
      Ее колено больше не двигалось. Я наклонился и слегка толкнул его, надеясь придать ему импульс, но ничего не вышло. Я нервно похлопал по колену, потом наклонился и поцеловал его гладкую кожу. Я понимал, что совершаю ошибку, но все-таки встал:
      - Сейчас вернусь.
      Она наконец повернула голову ко мне. Несмотря на улыбку, было ясно, что ее настроение испорчено.
      - Возвращайтесь поскорее, милый, - тихо сказала она.
      - Считайте, что я уже вернулся.
      Я не брал револьвер на вечеринку, поэтому подошел к шкафу и достал "кольт-спешиал" 38-го калибра с коротким стволом в кожаной кобуре. Сняв пиджак, я решительно натянул кобуру и снова надел пиджак.
      - Видите, - сказал я. - Дело важное. Очень секретное.
      Она улыбнулась немного шире.
      - Ладно. Но смотрите, долго не задерживайтесь. Я завтра с утра до вечера занята на съемках.
      Я сам был не прочь серьезно заняться "девушкой из джунглей", поэтому еще раз повторил: "Не уходите", послал воздушный поцелуй и смылся.
      Дом, в котором жил Бондхелм, представлял собой двухэтажное оштукатуренное здание на углу Темпл-Хилл и Норт-Бичвуд-Драйв всего в трех милях от моего дома. Я доехал за четыре минуты и спросил мужчину, открывшего дверь на мой звонок:
      - Мистер Бондхелм? - Он кивнул, я представился: - Шелл Скотт.
      - Отлично. Пожалуйста, проходите.
      Это был огромный мужчина, всего на дюйм ниже меня, и его полнота, скорее всего, объяснялась нарушением обмена веществ, а не перееданием. Закрыв дверь, он пошел впереди меня по коридору. Ввалившись в гостиную, он остановился перед гигантским мягким креслом, прицелился своей слоновьей задницей и рухнул в него. Воздух, вырвавшийся из подушек кресла, издал звук, похожий на вздох. Он посмотрел на меня заплывшими жиром глазками, едва различимыми на его румяном лице. На щеках и на лбу у него выступил пот. Таков был Питер Бондхелм. Он напоминал слизняка.
      Несмотря на свою внешнюю медлительность, Бондхелм довольно быстро объяснил, чего он от меня хочет. Усадив меня на стул напротив себя, он затараторил неожиданной скороговоркой:
      - Я знаю о событиях сегодняшнего вечера и о том, что вы присутствовали, когда был обнаружен труп Зои Таунсенд. Я хочу, чтобы вы установили, кто убил девушку, и сообщили мне. Чем скорее, тем лучше, я не поскуплюсь на гонорар.
      Он умолк, и я спросил:
      - Она... Вы знали мисс Таунсенд?
      - Никогда не встречался с ней.
      - Вы что-то сказали о десяти тысячах долларов или даже большей сумме.
      Он покачал головой, поднял пухлую руку, взял бумаги, лежавшие на столе рядом с креслом, и, слегка наклонившись вперед, протянул их мне, говоря:
      - Я основной финансист кинофильма "Девушка из джунглей". Мне принадлежат семьдесят пять процентов общего числа в сто акций, а Луи Дженова владеет остальными двадцатью пятью акциями. Я подписал распоряжение, находящееся у вас в руках, согласно которому передаю вам две из принадлежащих мне акций. Две акции кинофильма будут вашим гонораром, если вы возьмете на себя расследование этого дела.
      Он так расцвел, как будто назначал меня своим наследником. Я взглянул на верхний лист, на котором корявым почерком было написано: "Я, нижеподписавшийся, настоящим передаю..." - и дальше говорилось, что акции передаются Шелдону Скотту.
      - Минутку, - возразил я. - Что за черт? Мы же говорили о долларах.
      - Это одно и то же. Надежно, как золото. Теперь вы часть киноиндустрии, мистер Скотт.
      - Это вовсе не приводит меня в восторг.
      - Уверяю вас, при том, что номинальная стоимость двух акций составляет только восемь тысяч долларов, при чистой прибыли от фильма в миллион долларов вы держите в руках эквивалент двадцати тысяч долларов.
      - Не так быстро, мистер Бондхелм. С таким же успехом можно предположить, что прибыль от фильма составит миллиард. Этот примитив никогда не соберет миллион, а если он провалится, то у меня в руках останется всего лишь клочок бумаги.
      Его глаза сузились и утонули в жирных складках вокруг них. Он ничего не ответил.
      Я посмотрел на бумаги, которые держал в руках, и, прикинув, сколько будут весить двадцать тысяч долларов, добавил:
      - Я предпочитаю наличные. Если возьмусь за дело.
      Он качнул головой, сначала налево, потом направо:
      - Нет, никаких наличных, но мое предложение остается в силе.
      Я снова взглянул на потенциальную прибыль в моих руках, вспомнил про Элен и сказал:
      - Мистер Бондхелм, ваше предложение имеет свои привлекательные стороны, но я должен знать, почему вы заинтересованы в расследовании этого дела. Может, это необычно, но таков мой стиль работы. И, кроме того, предположим, я еще ничего не успею выяснить, как полиция схватит убийцу, скажем, завтра?
      Он надолго замолчал, и его глазки снова исчезли. Странный тип; он мне совсем не нравился. Открыв глаза, он равнодушно уставился на меня.
      - Акции останутся у вас, мистер Скотт, если вы внесете серьезный вклад в расследование этого дела. Конечно, если вы ничего не выясните, то не можете рассчитывать на такой большой гонорар. - Помолчав, он продолжал скороговоркой: - Но поскольку совершенно очевидно, что девушку убил один из участников сборища в доме мистера Эванса в четверг вечером, я, естественно, ожидаю, что вы сконцентрируете все свое внимание на них. У меня... есть на то свои причины.
      Все выглядело довольно необычно, и я спросил:
      - Ну и что?
      Он вздохнул, слегка наклонился вперед, вытащил из кармана скомканный носовой платок и вытер пот с лица. Когда он снова заговорил, я понял, что его инструкции были продуманы заранее.
      - Я буду откровенен с вами, мистер Скотт. Я зарабатываю приличные деньги, вкладывая капитал в киноиндустрию. Последний фильм мистера Дженовы провалился, его финансисты отвернулись от него. Ни один банк не соглашается иметь с ним дело. Я - единственный человек, который решился финансировать его фильм. Для съемок "Девушки из джунглей" мы образовали корпорацию, в которую он вложил все, что имел: сто тысяч долларов. Я авансировал остальные триста тысяч, но предусмотрительно включил в контракт пункт, согласно которому все права на фильм переходят ко мне, если бюджет картины будет превышен на три процента. Вы понимаете: мне выгодно, чтобы фильм превысил бюджет.
      Старый пират! Превышение бюджета лишает Дженову всяких прав на фильм, и всем начинает заправлять Бондхелм.
      Теперь мне стали понятны отчаянные усилия студии "Луи Дженова продакшн" снизить расходы. И еще одно стало ясно: мне опротивел Питер Бондхелм.
      - Иными словами, я должен повесить убийство на кого-то из съемочной группы, не так ли? За две возможно ничего не стоящие акции я отправлю кого-то в тюрьму и провалю бюджет "Девушки из джунглей".
      Он ничуть не смутился:
      - Все не так, мистер Скотт. Вы установите, кто виновен. Просто мне кажется очевидным, что убийца - один из сотрудников студии "Дженова продакшн". - Он помолчал и снова вытер пот с лица. - Я скажу так: в любом случае, если вы остановите съемки... или будете вынуждены остановить их... и это пойдет мне на пользу, вам будут причитаться дополнительные акции.
      Этот скользкий сукин сын пытался моими руками помешать съемкам. Я встал, швырнул бумаги ему на колени, повернулся и направился к выходу, но он закричал мне вдогонку:
      - Мистер Скотт! Вы меня не поняли. Пожалуйста. Я просто был с вами чрезмерно откровенен. Пожалуйста, не думайте, что я хочу принудить вас к каким-то незаконным или аморальным действиям. Вы можете... действовать так, как вам заблагорассудится.
      Я вернулся к креслу, в котором он продолжал сидеть. Видимо, он не мог из него встать без посторонней помощи. Я решил внести ясность:
      - Теперь выслушайте меня, приятель. Я прервал чудесный вечер, чтобы приехать к вам, потому что надеялся получить вполне законные предложения. Я и близко не подойду к сомнительному делу, даже за все ваши проклятые акции.
      Он притих и, видимо, был согласен на все. В результате мы договорились, что я буду вести дело по-своему. В заключение я спросил:
      - Почему вы выбрали меня? Ведь существует уйма других детективов, и некоторые из них возьмутся за любое сомнительное дело.
      Он прочистил горло, обдумывая ответ.
      - Насколько я знаю, вы знакомы с несколькими сотрудниками Дженовы. Вы даже находились в доме мистера Эванса сегодня вечером. Все это очевидно дает вам преимущество по сравнению с другими, кого я мог бы нанять. Еще могу добавить, мистер Скотт, что ваша превосходная репутация широко известна.
      - Позволю себе еще один вопрос. - Я немного подумал и слегка расширил рамки моего вопроса в попытке выведать побольше. - Информация об убийстве Зои еще не попала в газеты и на радио; откуда вы все так быстро узнали?
      Он снова качнул головой влево и вправо:
      - Нет. Вас это не касается.
      Продолжив свои бесполезные попытки еще пять минут, я подвел итог:
      - Хорошо. Но имейте в виду: я берусь за это дело, буду отрабатывать любую версию, какую сочту нужной, и докладывать вам. Но это абсолютный предел. Я буду действовать так же, как при расследовании любого другого дела. И за три акции.
      Еще пять минут переговоров, и я вышел за дверь, имея клиента и три акции фильма "Девушка из джунглей". Три акции, которые, вполне возможно, ничего не стоили.
      Вернувшись в отель "Спартан", я устремился на второй этаж и вдоль по коридору к своему номеру. Распахнув дверь и заглянув внутрь, я завопил:
      - Элен! Эй, Элен! - В номере горел свет, но было тихо. - Я здесь, я вернулся! - продолжал вопить я.
      Закрыв дверь и не получив ответа, я замер на месте. Не может быть, думал я. Она не могла так со мной поступить. Потом я попытался рассуждать логично: она, наверное, уснула. Ну и прекрасно! Пусть себе спит. Куколка уже в постельке, а это главное. Выключив свет в гостиной, я на цыпочках прошел в спальню. Но я ошибся: ее там не было, на постели осталась вмятина от милого, стройного тела Элен, но самого тела не было. На столе рядом с телефоном я обнаружил записку: "Милый Шелл! Уже поздно. Я устала. Слишком устала. Удалось ли тебе заработать много денег?"
      Раздосадованный, я разделся, принял душ, разорвал записку и через пятнадцать минут улегся в холодную постель. До этого я тщательно осмотрел всю квартиру, но Элен нигде не было. Я дошел до того, что даже заглянул под кровать.
      Глава 6
      Первый звонок будильника только отчасти прервал мой восхитительный, наполненный сновидениями покой - я продолжал пребывать в теплой дремотной невесомости. Второй звонок резко ударил по барабанным перепонкам, я начал глупо озираться по сторонам, вспомнив вечеринку, бассейн и Элен. Странно, но во сне я видел Шерри.
      Двадцатью минутами позже, проснувшись только на одну треть, но успев натянуть на себя кремовый габардиновый костюм, коричневый вязаный шерстяной галстук, мокасины и взять кольт 38-го калибра, я спустился вниз, уселся в свой "кадиллак" и поехал завтракать. Я все еще не привык к своему новому автомобилю, хотя он настоящий красавец.
      В нем я себя чувствовал настоящим капиталистом и, отъезжая от гостиницы, гордо блеснул его хромированными деталями, минуя потрепанный "шевроле" двухлетней давности, припаркованный на углу Клинтон-стрит. На бульваре Сан-сет я свернул направо, к ресторану "Лайл", в котором я обычно скромно завтракаю, если мне лень готовить самому. Автоматически я взглянул в зеркало заднего вида и лениво отметил еще один двухлетний "шевроле" в квартале позади меня. Эта машина была зеленой; я не мог вспомнить, какого цвета была первая. Впрочем, это не имело значения: ведь следствие еще только начиналось и можно было не опасаться бандитов с автоматами.
      Как и большинство людей, я чувствую себя отвратительно первые полчаса после пробуждения от сна. Мне не нравятся люди, пища, жизнь, практически все - по крайней мере, до тех пор, пока я не выпью кофе. Подъехав к ресторану "Лайл", я остановился у обочины и заметил, что заинтересовавший меня "шевроле" проехал мимо. Просто по привычке я посидел в машине, наблюдая, как он свернул направо. Выйдя из машины, я купил по номеру "Таймс", "Экзаминер" и "Крайер" в газетном автомате у входа в "Лайл", опустив в него три десятицентовика. Из "Таймс" и "Экзаминер" можно узнать последние новости, а из "Крайер" - грязные сплетни. Едва просмотрев заголовки, я снова заметил зеленый "шевроле", и на этот раз я был абсолютно уверен, что это та же самая машина. Водитель объехал вокруг квартала и остановился на площади Сент-Эндрюс, лицом к бульвару Сансет и ко мне. Похоже, он собирался ждать, пока я позавтракаю.
      Это выглядело странно и совсем мне не понравилось, поэтому, сложив газеты и сунув их под мышку, я пересек площадь и свернул направо. Когда я приблизился к машине, человек за рулем сделал вид, что не замечает меня. То ли он сделал это слишком демонстративно, то ли я был в худшей форме, чем обычно перед завтраком, но я решил на всякий случай как следует рассмотреть его. Обойдя вокруг машины, я подошел вплотную к его дверце, но он даже не взглянул на меня. Удивительно нелюбознательный парень. Только когда я остановился и наклонился к нему, он наконец поднял на меня глаза.
      - Доброе утро, - сказал я. - Кажется, я уже видел вас несколько минут назад?
      Это был коротышка с узким лицом в роговых очках, оседлавших его острый носик. На макушке у него виднелась небольшая лысина, в которой явно ощущалась тенденция к дальнейшему росту.
      - Доброе утро, - ответил он, озадаченно глядя на меня. - Кажется, вы ошиблись, сэр. - Он нахмурился и добавил: - Уверен, что вижу вас первый раз в жизни.
      - Кажется, это было у загородного клуба "Уилшир", - вежливо уточнил я. Он покачал головой, а я продолжал: - Не у самого клуба, а на противоположной стороне.
      Он удивленно моргал глазами, а мне пришло в голову, что я ошибся, и, может быть, это обычный турист, изучающий смог.
      - Я заметил вас через улицу и решил сказать вам об этом, - добавил я.
      Он ничего не ответил, но если по какой-то причине он следил за мной, то понял, что я имею в виду. Оставив его, я небрежно перешел площадь по направлению к ресторану, размышляя, не свихнулся ли я. По крайней мере, теперь я узнаю его, если еще раз увижу, хотя такая встреча маловероятна.
      В ресторане я заказал подсушенный хлеб и кофе и начал просматривать "Крайер", который лежал сверху в стопке моих газет. Первая полоса была целиком посвящена убийству Зои Таунсенд. Тут было все, включая злопыхательство и возмущение по поводу купальных костюмов, брошенных в бассейн, любовных гнездышек и голливудских оргий. Я тут же вспомнил, что те, кого особенно шокирует предполагаемая аморальность и распущенность, как правило, проявляют наибольший интерес к интимным и нескромным деталям. В одной из статей говорилось, что полиция не сомневается в успехе принимаемых ею мер. На второй странице была помещена фотография трупа, накрытого простыней. Все как обычно. Я уже успел привыкнуть к подобным газетным репортажам.
      Официантка принесла мой заказ, когда я просматривал колонку Фанни Хилман, посвященную новостям кино, под заголовком "Замочная скважина". Я лично незнаком с Фанни, но иногда читаю ее колонку из чисто мазохистских побуждений. И давно уже пришел к выводу, что замочная скважина, упомянутая в заголовке, находится в ванной комнате. Фанни не входила в элиту крупных торговцев сплетнями, поскольку появилась в Лос-Анджелесе недавно, но уже имела поклонников среди подонков. Судя по словарю Фанни, ей не составит труда победить в перепалке с любым горлопаном.
      Фанни была голливудской Пандорой, открывающей каждый день, включая воскресенье, новую шкатулку; она стала самозваным блюстителем общественной морали, и если ей дать волю, то фирме "Дженерал моторс" очень скоро пришлось бы поставить на конвейер производство поясов целомудрия. Она сама изобретала сенсации, и преувеличение было для нее нормальным орудием производства. Люди же служили Фанни лишь поводом для инсинуаций, и она использовала их, как хотела. Я был твердо уверен, что это женщина, у которой левая рука никогда не знает, что делает правая. Вы, наверно, уже догадались, что я невысокого мнения о Фанни Хилман.
      Скрипя зубами, я погрузился в чтение. Читать ее статейки мог только человек с крепким желудком, а у самой Фанни желудок наверняка был как у служителя морга, спокойно обедающего на своем рабочем месте, в окружении трупов. Этим утром колонка начиналась так: "Обнаженное тело очаровательной Зои Таунсенд, жестоко задушенной неизвестным лицом или лицами, было обнаружено прошлой ночью в плавательном бассейне одного из самых знаменитых голливудских режиссеров..."
      Прежде всего, тело Зои не было обнаженным; мне же особенно понравилось "неизвестным лицом или лицами". Интересно, сколько лиц требуется, чтобы задушить человека? Но мне стало совсем не смешно, когда я дочитал колонку до конца. Настолько не смешно, что я чуть не захлебнулся первым глотком кофе - он же оказался и последним - и в ярости хотел разорвать газету. Ежедневная колонка Фанни заканчивалась маленьким абзацем под заголовком "Попробуйте догадаться". Обычно я не пытался догадываться, но этим утром мне и не потребовалось гадать.
      Если бы даже Бондхелм не предложил мне вполне приличный гонорар за расследование убийства Зои, я все равно занялся бы этим по меньшей мере по трем причинам. Во-первых, моя дружба с Раулем и желание помочь ему; во-вторых, тот факт, что я пережил несколько неприятных моментов прошлым вечером: мне вовсе не нравится, когда мною помыкают всякие кретины, не говоря уже о том, что, пока это дело окончательно не прояснится, очень многие будут недовольны мною. А теперь, после заметки в разделе "Попробуйте догадаться", у меня появилась еще более веская причина для расследования этого дела, чем контракт Бондхелма.
      "Кто настоящий мужчина, который поставил на место некоего голливудского детектива вчера вечером, когда тот сунул нос не в свое дело? Если верить слухам, детектив обещал исправиться и боязливо уполз в свою... раковину*".
      Я прочел абзац еще раз, не выпуская из рук чашку с кофе. Если по городу разнесется молва, что частный детектив струсил, побоялся расследовать дело, то его репутация будет загублена навсегда. Такая клевета на фоне безупречной репутации - словно ложка дегтя в бочке меда. Я осторожно поставил чашку на блюдце, не расплескав ни капли, бросил долларовую купюру на стол и вышел. Наконец-то сбудется моя мечта: я ехал на встречу с Фанни Хилман.
      * Английское слово "раковина" (shell) созвучно имени детектива.
      Я был настолько погружен в свои мысли, что, отъезжая от ресторана, чуть не забыл о зеленом "шевроле". Посмотрев по сторонам, я его не обнаружил.
      Фанни редко работала в здании газеты "Крайер", у нее был собственный офис в небольшом доме двумя милями ниже по бульвару Сансет. Я оказался там через несколько минут после того, как прочел заметку. Запарковавшись перед домом, я с минуту оставался в машине. Не мог же я ворваться в ее кабинет и врезать ей по физиономии, как бы мне этого ни хотелось, поэтому я дал себе время немного успокоиться. А когда я остыл, то задумался, откуда Фанни узнала о моей ссоре с Кингом. Насколько мне известно, никто об этом не упоминал в разговорах с полицией.
      Рядом с ее офисом находился винный магазин, в котором был телефон-автомат. Я зашел в него и позвонил капитану Нельсону из голливудской полиции. Когда он снял трубку, я сказал: