Юная королева отвела взгляд. Ее глаза остановились на аквариуме.
      - А вам следует знать, что вас привезли сюда, преследуя наши интересы. Как я уже сказала, мы не слишком отличаемся друг от друга.
      Ричиус снова внимательно посмотрел на нее. Она чего-то ждала. Он снова задал себе вопрос - зачем она вызвала его во дворец? Очень осторожно он подошел ближе и притворился, будто наблюдает за чудесными рыбами. Он ждал, чтобы Джелена заговорила. И она это сделала - очень тихо, полным печали голосом.
      - Я хочу поблагодарить вас за то, что вы приплыли к нам, Ричиус Вэнтран. Я не могу ничего вам обещать, но снова повторю то, что уже сказала вам. Пока вы находитесь в моей стране, я охотно дам вам все, что вы только захотите. - Она отвела взгляд от стеклянного павильона и только теперь заметила, что он пристально на нее смотрит. Она улыбнулась. - В чем дело? Вы что-то увидели?
      - Простите, - ответил Ричиус. - Вы напомнили мне одну женщину, вот и все.
      - Которая много для вас значила? Ричиус кивнул:
      - О да. Скажите мне, королева Джелена, почему вы распорядились, чтобы меня сюда привезли? Я не хотел бы показаться невежливым, но, может быть, есть что-то, что мне следует знать?
      Джелена покраснела.
      - Неужели это так заметно? На самом деле ничего серьезного. Назовите это просто любопытством.
      - Я бы это так и назвал, если бы считал, что дело именно в этом. Ричиус подошел чуть ближе и снова осмелился прикоснуться к ее руке. - Так что же?
      Его прикосновение заставило Джелену задрожать. Она вдруг стала похожа на маленькую девочку.
      - Король Вэнтран, мне необходимо было вас увидеть. Я много месяцев ждала, чтобы узнать, какой вы. И я не могла больше ждать - ни одного дня. Здесь о вас говорят восторженно. Пракна говорит, что вы - великий вождь. Мои родители называли вас героем. Мне необходимо было увидеть вас своими глазами.
      - Я ничего не понимаю, - признался Ричиус. - Ваши родители? Кто они? Она мило засмеялась.
      - Вы же сами сказали, что я очень юная, правда? Как вы думаете, давно ли я называюсь королевой? До меня здесь правили мои мать и отец, король Вэнтран. Они были настоящими королем и королевой Лисса. - Робко протянув руку, она дотронулась до его щеки. - Когда умер ваш отец, вам было двадцать пять. Тогда вы стали королем Арамура. Мне семнадцать. Я едва могу назваться взрослой. И я растерянна и нуждаюсь в вашей помощи.
      Неожиданно Ричиус понял, почему взгляд юной королевы так печален. Такой же опустошенный взгляд он видел в зеркалах, когда взошел на трон Арамура. Он только-только перестал быть юношей и, миновав возмужание, был вынужден сразу стать королем. От этого потрясения у него кружилась голова. И несомненно, то же самое происходило с этой девушкой.
      - Королева Джелена, я глубоко вам сочувствую, - проговорил он. Поверьте мне. Вам сейчас очень больно.
      - И страшно, - сказала Джелена. - Король Вэнтран, мне необходимо знать, что я должна делать, а здесь, на Лиссе, никто не может мне этого сказать. Так же как здесь нет никого, кто мог бы возглавить армию. Пракна герой, но он не король. Народ ожидает от меня решений. А я - всего лишь ребенок. - Она поморщилась. - Как вы справедливо заметили.
      - Нет, - возразил Ричиус. - Мне не следовало бы этого говорить. Вы знаете, что говорят о вас Пракна и все остальные, королева Джелена? Она называют вас необыкновенной. Они говорят, что вы замечательная. И они правы. Всякий, кто способен в столь юном возрасте занять трон и просто остаться в живых, должен быть человеком необыкновенным.
      Щеки Джелены зарумянились.
      - Вы очень добры, король Вэнтран. Но мне нужны не только слова, пусть даже такие красивые. Мне нужно руководство. Создавая свою армию, превращая ее в силу, имеющую шанс на успех, сможете ли вы уделить внимание и мне? Я прошу об учителе, король Вэнтран. Вы не могли бы взять на себя еще и это?
      Это был такой неуместный, нелепый вопрос, что Ричиус невольно улыбнулся:
      - Королева Джелена...
      - Просто Джелена, - прервала его она. - Я не хочу, чтобы вы называли меня королевой.
      - А я не хочу, чтобы меня называли королем. Тем более что я теперь уже не король. Но, миледи, боюсь, что вы меня переоцениваете. Возможно, и Пракна тоже. Возможно, и весь Лисе. Я простой человек. И к тому же человек мстительный. Может быть, я обладаю кое-какими познаниями в области тактики, которых нет у Пракны. Я надеюсь, что это так. Но клянусь вам - если вы думаете, что я могу научить вас править страной, вы ошибаетесь. - На него навалилось тяжелое, душное горе. - Арамур больше мне не принадлежит, потому что я худший в мире король. Я потерял родину моего отца, потому что не умел править. - Он горько усмехнулся. - Вам нужен учитель? Вы избрали себе не того героя, миледи.
      Королева Джелена положила руку ему на плечо и развернула лицом к себе.
      - Я вызвала вас сюда, потому что мне необходимо было увидеть короля, в которого превратился мальчишка. Скажите мне, что в этой девчонке прячется королева.
      - Я в этом совершенно уверен, - ответил Ричиус. - Люди идут за вами, потому что видят королеву, которой вы уже стали. Они верны вам, а большего вам никогда и не понадобится. Все остальные решения должны исходить из вашей души. - Он указал пальцем на ее грудь. - Слушайте свое сердце, королева Джелена. А не меня.
      - А сердце говорит мне, чтобы я доверяла вам, - отозвалась Джелена. И это оно велело мне вызвать вас сюда. Пракна очень высоко о вас отзывается. Он говорит, что только вы можете создать армию для вторжения на Кроут. Он говорит, что вы - военный гений. Ричиус рассмеялся:
      - Да, мне такое тоже приходилось слышать. Удачная шутка. Миледи, мои успехи - это успехи людей, которыми я командовал. Так же как вашу силу составляют такие люди, как Пракна, Марус и их товарищи. Ваш отец должен был бы знать эту сторону королевской власти. Ему следовало бы научить вас этому перед смертью.
      Лицо Джелены застыло.
      - Возможно, вы правы. Но мои отец и мать не собирались умирать. Их убила не долгая болезнь. Их убили нарцы.
      - Нарцы? Извините за мой вопрос, но как такое могло случиться? Этот остров кажется таким безопасным!
      - Война с Наром была очень долгой, король Вэнтран.
      - Ричиус.
      Джелена улыбнулась:
      - Хорошо. Ричиус. Война длилась десять лет. И к ее концу для защиты Лисса нужны были все люди. Даже мои родители. Когда мой отец был моложе, он был капитаном шхуны, как Пракна. Он вывел корабль против нарской армады. Моя мать поплыла с ним. Как и все, кто служил в замке. Против Нара сражался весь Лисе, Ричиус. И почти все погибли. Как мои родители.
      - Боже правый! - простонал Ричиус. - Вот видите? Я же говорил вам, что я глупец, Джелена. Похоже, ваш отец был великим человеком. А ваша мать великой женщиной.
      - Они были великими, - подтвердила юная королева. - И теперь я за них отомщу.
      Они посмотрели друг на друга - и Ричиус снова увидел зеркальное отражение из далекого прошлого. Он увидел в этой девушке себя - итог всей ненависти, которую он когда-то испытывал.
      - Джелена, - осторожно проговорил он, - то, что вы говорите, - это неправильно. Оплакивать родителей - это хорошо. Но кровную месть вам следовало бы предоставить другим.
      - Почему? - спросила девушка с нескрываемым удивлением. - Долг королевы - защищать своих подданных. А мой дочерний долг - отомстить за родителей. По крайней мере так принято у нас в Лиссе.
      - Тогда вы правы, - сказал Ричиус. - Мы с вами мало чем друг от друга отличаемся. Но вам следует подумать о том, что я потерял, от чего отказался и что оставил позади. У меня в Люсел-Лоре остались жена и ребенок. Я оставил их, чтобы приехать сюда, и если я не вернусь, у них больше не будет меня. Они останутся совсем одни. - Он взял ее за подбородок, чтобы заставить себя выслушать. - Вот что с человеком делает месть, Джелена. Старайтесь от нее уберечься. Вы слишком молоды для подобной ненависти.
      - Мне семнадцать! - упрямо заявила она. - Я достаточно взрослая, чтобы отличать праведное от неправедного. Неправедное - это то, что Нар творил с Лиссом. Праведное - это то, что мы собираемся сделать теперь с ним.
      - Тогда не просите у меня советов, которым вы не намерены следовать, проворчал Ричиус.
      - Мне нужны ваши советы о том, как править, Ричиус, - взмолилась Джелена. Его гнев ее озадачил. - Я знаю, что вы можете мне помочь. Как вы поможете нашей армии.
      - Армии? Кого вы мне дадите, Джелена? Детей? Я плыл через океан не для того, чтобы вести на бойню горстку детишек. Если вы задумали это, то забудьте.
      - Вы получите лучших людей, кого может предложить Лисе, - ответила Джелена. Она схватила его за руку и трепетно ее пожала. - Я ведь сказала вам: вы можете требовать себе все, что только есть на Лиссе. Просите меня о чем угодно, и я позабочусь о том, чтобы вы это получили. Сыновья и дочери Лисса - в вашем распоряжении.
      - Дочери? О нет, Джелена. Никаких женщин. В армии под моим командованием женщин не будет! Юная королева возмутилась.
      - На Лиссе женщины сражаются! - заявила она. - Может, в Наре их и считают игрушками, но здесь это не так! Мы защищали нашу родину в течение десяти лет. А теперь мы будем за нее мстить.
      - Тогда делайте это без меня! Боже, вы просите от меня невозможного, девочка! Я не поведу женщин на заклание. У меня и так на совести столько, что не искупить всей жизнью. И этого мне не надо.
      Он повернулся к ней спиной и стал смотреть в аквариум. Сквозь стекло на него глядел харан, с любопытством качая головой. Ричиус почувствовал, как Джелена подошла к нему сзади, как ему на плечи легли ее руки. Он опустил глаза и увидел, как ее унизанные кольцами пальцы ласкают его.
      - Ричиус, - печально прошептала она, - без вас ничего не получится. Юноши и девушки - и, может быть, небольшое количество людей постарше - это все, что мы можем вам предложить. Но вы сможете превратить их в армию. Я знаю, что сможете.
      - А если не смогу?
      - Если вы этого не сделаете, то Лисе так и не будет отомщен. Окажется, что мои родители погибли бесцельно. А Нар будет существовать по-прежнему, отнимая все, что пожелает, у таких стран, как Арамур.
      Ричиус закрыл глаза.
      - Арамур...
      - Да. И Бьяджио останется на свободе. Он не будет наказан за свои преступления или за то, что он убил вашу первую жену.
      - Что?! - ахнул Ричиус, резко поворачиваясь к ней.
      - Да, мне известно о Сабрине. Это на нее я похожа, Ричиус? Я напоминаю вам о ней?
      Вопросы Джелены были безжалостно расчетливы. Она уже была лучшей правительницей, чем сама думала.
      - Да, - признался Ричиус. - Напоминаете.
      - Я этому рада. И когда вы на меня смотрите, вспоминайте о ней. Вспомните ее голову в ящике - а потом попробуйте сказать мне, что не станете во главе моей армии! Думаете, у вас получится?
      Ричиус ничего не ответил. Его молчание заставило королеву удовлетворенно кивнуть.
      - Вы это сделаете, - заявила Джелена. - Пракна был в этом уверен, и теперь я тоже в этом уверена. - Подойдя к Ричиусу, она положила голову ему на грудь и ласково его обняла. От этого поступка Ричиусу стало страшно неловко. - Спасибо вам, - прошептала она. - Спасибо вам, Шакал, за то, что вы нам помогаете.
      Ричиус поднял руку, секунду неуверенно подержал ее в воздухе, а потом осторожно погладил ее золотые волосы. Укорять юную королеву было слишком поздно. Она уже погибла. Мщение поглотило ее, как поглотило оно Пракну, Маруса и всех людей этого древнего народа. Ричиус понял, что ему никак не спасти Джелену от нее самой. И, сам не зная почему, он поцеловал ее в макушку.
      - Я сделаю для вас все, что смогу, - мягко сказал он. - Это я вам обещаю.
      Юная королева лежала у него на груди.
      - Я в этом уверена. Вы - герой, Пракна в вас не ошибся.
      24
      Возвращение домой
      Когда Пракна наконец добрался до своего родного поселка Чадцрис, снегопад почти прекратился, только падали отдельные хлопья. Было довольно поздно, и солнце уже садилось. На водных улицах и между домами легли тени. Небольшое суденышко Пракны скользило по каналу Баларо, неся его к дому. По привычке он стоял в джарле, не сев на банку. Гребец гнал джарл по каналу веслом. Банки - они для детей и старух. Мужчины в джарле всегда стоят. А канал Баларо, как всегда, был полон джарлов. Они были повсюду - стояли у причалов, качались на воде... Чалдрис был старинным районом Лисса, густонаселенным и часто посещаемым. Пракна здесь родился. Именно здесь он проводил свою жизнь, когда не находился в плавании, и всякий раз при виде поселка на его лице появлялась задумчивая улыбка.
      Как и весь Лисе, Чалдрис представлял собой тысячу крошечных островков, пронизанных каналами и скрепленных сетью мостов, переброшенных поверху. Стоя в джарле, надо было не зевать: часто мосты строились низко, и высоким мужчинам, таким как Пракна, постоянно приходилось нагибаться, чтобы не расшибить голову. Бывали и другие мосты - как и тот, к которому они в эту секунду приближались, - такие высокие, что налететь на них могла только птица. Подъезжая к своему дому, Пракна поднял голову. Мост, ведущий к его жилищу, был покрыт лишайником и вьющимися растениями. Все они сильно разрослись, и никто с этим не боролся. Когда-то Джлари любила заниматься садоводством, но теперь почти полностью его забросила. За мостом в облака садилось солнце. Пракне на лицо тихо опускались снежинки. На узких улочках и мостах знакомые ему люди занимались своими делами. Изредка кто-то из них махал возвращающемуся домой герою, однако Пракна почти их не слышал. Он машинально отвечал на их приветствия, в основном из чувства долга, однако взгляд его не отрывался от его дома, высившегося над поселком. Джлари уже должна была знать, и она его ждет. Пракна закусил губу. Он так долго с ней не виделся!
      - Слишком долго, - прошептал он.
      Гребец услышал его слова и озадаченно посмотрел на него:
      - Простите, сударь?
      - Нет, ничего, - ответил Пракна.
      Лодочник пожал плечами и снова принялся грести. Пракна тяжело вздохнул. В кармане его куртки лежали письма, которые он писал Джлари, пока патрулировал берега Нара. Он так и не отправил их: надеялся, что когда-нибудь вернется и сам их доставит. Когда Джлари их прочтет, она на несколько минут почувствует себя счастливой, и они будут радоваться его возвращению, а потом ее снова охватит горе. И тогда она снова погрузится в свое мрачное отчуждение. Когда-то Джлари была сильной женщиной. Гордой. Жизненные испытания взяли свое.
      По дороге домой он уже побывал в мавзолее. Огромная усыпальница, возведенная в честь всех, кто погиб во время войны с Наром, находилась недалеко от дома Пракны. Мавзолей стоял на отдельном острове, и когда шел снег - как это было сегодня, - там воцарялась удивительная тишина. Казалось, что даже самые маленькие дети ощущают святость этого места. Пракна купил два небольших цветка и положил их у гранитного обелиска рядом с остальными приношениями этого дня. Так лиссцы чтили память своих погибших. На Лиссе не погребали тел умерших. Земли было слишком мало, чтобы тратить ее на могилы. Когда человек умирал, его бросали в океан. Именно поэтому так важен был мавзолей. Он был единственным местом, где лиссцы могли горевать об ушедших. Некоторые призывали написать на стенах памятника имена всех погибших, но тогда размеры мавзолея стали бы чудовищными. Десять лет войны - это очень много, и слишком много погибших остались безымянными. Так что памятник представлял собой просто высокий гранитный прямоугольник, похожий на гигантское надгробие. На нем были вырезаны лисские молитвы, и его украшали цветы. В снегу памятник был странно красив. Пракна его почитал. Помимо тех вещиц, которые сохранила от сыновей его жена, мавзолей был единственным о них напоминанием.
      В руке у Пракны был еще один цветок - пышный красный георгин, купленный им для Джлари. Он стоил очень дорого, но командующий флотом получил скидку, так что у него в кармане осталось достаточно денег, чтобы заплатить гребцу. Пракна укрыл цветок от холода, спрятав под расстегнутую куртку. Он не сомневался, что его подарок обрадует Джлари. Когда лодка подошла к дому Пракны, гребец умело встал к причалу, почти не глядя. Вынув из воды длинное весло, покрытое илом, он улыбнулся Пракне.
      - Ну вот, сударь, - жизнерадостно проговорил он. - Добро пожаловать домой.
      - Спасибо, - ответил Пракна.
      Он сунул руку в карман за своими последними монетами, но гребец протестующе замахал рукой.
      - Нет, сударь! - решительно заявил он. - Никаких денег. Это было для меня честью.
      Пракна не стал спорить. Он расплатился с гребцом дружеским рукопожатием и вышел из лодки на причал своего дома - впервые за много месяцев. У моста он заметил, что в одном из окон горит свеча. Крошечный огонек служил маяком возвращающимся домой морякам. Во время войны так светился весь поселок. И в те жуткие дни, когда кто-нибудь из моряков не возвращался, погибал или просто пропадал без вести, свечу тушили, заменяя на черную звезду. Пракна осмотрел окна ближайших домов. Там мерцала целая галактика поблекших черных звезд.
      Джарл отошел от причала, оставив Пракну одного под легким снежком. Он услышал хор голосов, доносившихся из окрестных домов, ощутил знакомые запахи вкусных домашних блюд, и его мысли перенеслись далеко в прошлое, когда эти голоса принадлежали его близким, а ароматы прилетали из кухни Джлари. Ощутив острую печаль, он вытащил из-под куртки георгин. Цветок был великолепен - самый большой из всех, какие были у торговца. И все равно это был жалкий дар для женщины, которая потеряла двух сыновей. Пракна очень любил Джлари. Ему было больно думать, как мало он может сделать, чтобы облегчить ее горе. Но он был всего лишь мужчиной и часто и подолгу отсутствовал, оставляя ее одну в пустом холодном доме.
      Узкая лестница из тесаного камня зигзагами поднималась к его жилищу. Пракна посмотрел на нее, и ему вдруг стало страшно. Когда он в последний раз видел жену, она была бледной, как этот снег.
      - Пора быть мужчиной, - сказал он себе.
      Он уткнулся носом в цветок, вдохнул его аромат, чтобы придать себе сил, и быстро взбежал вверх по лестнице. Решив выглядеть счастливым, он изобразил на лице улыбку. Вообще командующему флотом всегда устраивали бурную встречу, но сегодня друзья понимали, что лучше его не тревожить. Оказавшись у моста, ведущего в дом, Пракна заметил, что дверь на другом его конце слегка приоткрыта. На середине моста он замешкался. Дверь открылась шире. Пракна собрался с духом.
      - Джлари! - тихо позвал он. - Выходи, любимая. Это я.
      До него донесся дрожащий вздох - и только потом дверь открылась настежь. На пороге стояла Джлари. Ее влажные глаза были широко открыты, щеки разрумянились. В волосы она вплела бронзовый шнур, оттягивавший назад золотые локоны, тело было затянуто в красивое кружевное платье, развевавшееся на ветру. Опустив руку с цветком, Пракна застыл на месте: он не в силах был пошевелиться. Когда Джлари наклонила голову и улыбнулась ему, ему показалось, что снова вышло солнце и сожгло весь туман.
      - Пракна! - пролепетала она, прижимая руку к губам. Плечи ее дрожали. - Ах, Пракна!
      Пракна молниеносно преодолел мост и заключил жену в крепкие объятия. Она разразилась отрывистыми рыданиями и приникла к нему - хрупкая, невесомая. Он зарылся носом в ее волосы, и это было дивно. Он ощутил тепло ее груди. Командующий флотом Пракна закрыл глаза и стал гладить волосы Джлари, благодаря Бога за то, что он снова дома.
      - Я по тебе скучала, - прошептала она. - Мне было так страшно!
      - Я снова дома, - ответил он. - Я ведь обещал тебе, что вернусь. - Он чуть отстранился и вручил ей свой подарок. - Это тебе.
      При виде подарка Джлари зарумянилась, как ребенок. Ей было уже за сорок, но когда она улыбалась, то казалась вдвое моложе. Она приняла цветок и покрутила его между пальцами. На мосту дул холодный ветер, но она словно его не замечала, так она была поглощена своим георгином.
      - Какой красивый! - проговорила она прерывающимся голосом. Необыкновенно красивый. - Ее рука нежно скользнула по его щеке. - Как ты, Пракна.
      Пракна поймал ее руку и поцеловал ее, надолго прижав к губам. Джлари разразилась рыдающим смехом.
      - Пракна...
      - В доме, Джлари, - с улыбкой проговорил он. Он добродушно махнул на соседские окна. - Там чужие глаза. Джлари тихо засмеялась и кивнула:
      - Да, ты прав.
      Любопытные взгляды принадлежали друзьям и соседям, но им обоим не хотелось, чтобы их первые минуты былииспорчены. Гордо держа в руке свой необычайный цветок, Джлари повела мужа в дом - дом, который он не видел ужемного месяцев. Пракна охотно шел с нею. Он грезил обэтой встрече, томился по ней и по прикосновению жены. Ихотя она все еще казалась ему призраком, она была настоящей, живой и теплой - и глубоко желанной. Сегодня, еслиему не изменит моряцкая удача, он возьмет ее к себе в постель и будет ее любить.
      Прошли часы. Пракна наслаждался своим возвращением, а Джлари хлопотала по дому, заботясь о его удобстве. Она вела себя безупречно - была разговорчивой, как в те дни до их страшной трагедии. Пракна подумал, не стало ли его отсутствие стимулом к ее возвращению к жизни: возможно, она смогла оценить то, что у нее еще осталось. Они долго сидели за прекрасным ужином, пили хорошее вино, которое она купила к такому случаю, и взяли из окна свечу, поставив ее на стол. Георгин, который Пракна принес жене, все время оставался рядом с нею, и во время разговора Джлари постоянно дотрагивалась до цветка и любовалась им.
      Она внимательно слушала Пракну - а тому было что ей рассказать. И Джлари завороженно внимала рассказам мужа, глядя, как он вытирает тарелку корочкой хлеба и наслаждается вином, как должен проголодавшийся мужчина. Пракна ел, пока у него ремень не заскрипел. Джлари убирала со стола, а он продолжал с ней разговаривать, рассказывая о нарцах и их планах относительно будущего империи, и о Ричиусе Вэнтране и его всепоглощающей жажде мести. И, рассказывая все это, Пракна пристально наблюдал за женой, чутко ловя признаки грусти. К его глубочайшему облегчению, Джлари ни разу не разрыдалась. У нее немного повлажнели глаза, когда он отдал ей свои письма, но то были хорошие слезы. Пракна ласково утер их. Некоторое время Джлари сидела и читала его письма. Свеча полностью догорела, и Пракне пришлось достать новую и поставить в подсвечник, чтобы не прерывать чтения. Он смущенно засмеялся, когда она прочитала вслух самые личные места. Но он слегка опьянел и устал, и хотя желудок его был полон, он испытывал другой неутоленный голод. Он смотрел на нее при свете свечи - и желал ее.
      Когда они наконец отправились спать, было уже очень поздно. Пракна намеренно избегал спальни, но когда Джлари привела его туда, он увидел, что жена приготовила для них эту комнату. Постель была застелена лучшим покрывалом с кружевными подзорами. Белье и воздух приятно пахли. Жалюзи были широко открыты, впуская в спальню лунный свет. При виде спальни Пракна содрогнулся. После смерти сыновей они были близки всего один раз - и тот отвратительный эпизод больше походил на изнасилование. Джлари больше не могла выносить супружеской близости. Но казалось, что вид спальни возвещает о произошедших в ее душе переменах, и Пракна с трудом справился со вспыхнувшей в нем страстью. Он напомнил себе, что она по-прежнему очень хрупкая. А брак - это не только постель.
      - Пракна, - тихо проговорила она, заводя его в комнату. - Добро пожаловать домой.
      Пракна ничего не ответил. Ему не хотелось говорить, не хотелось слышать ничего, кроме ее дыхания. Снегопад за окном прекратился. Поселок был залит лиловым светом луны, вода каналов романтично мерцала. Джлари сняла туфельки, а потом прошла босиком и закрыла дверь. Пракна медленно подошел к кровати. Он сел на матрас и стал смотреть на жену. Она остановилась перед ним, платье эффектно подчеркивало ее женственные формы. Гладкие плечи и белая кожа делали ее похожей на ангела, чистого и хрупкого, слишком невинного для этого жестокого мира. Пракна прищурил глаза, жадно любуясь ею. Он мысленно подсчитал месяцы с тех пор, как имел женщину, - и обнаружил зияющий провал.
      - Любимая, - прошептал он. - Ты так прекрасна!
      Этот комплимент вызвал у Джлари улыбку. Однако она не осмеливалась заговорить, нарушить гармоничную тишину. В ее взгляде мелькнула лихорадочная тревога, но тут же исчезла. Он поднял руку и освободил ее волосы от шнура, так что они рассыпались по ее плечам. Джлари медленно подошла к мужу. Пракна затаил дыхание. Их взгляды встретились - и тут его жажда вышла из-под контроля. Он прижался лицом к ее животу, ощутив сквозь шелк платья жар ее тела. Он прижался к ней губами и попытался притянуть к себе. Джлари судорожно вздохнула, бессильно запрокинув голову.
      Он увлекал ее с собой, пока она не оказалась у кровати на коленях. Неловкими пальцами он стянул с ее плеча бретельку. Когда он прижался губами к ее шее, она задрожала. Джлари казалась ему пирожным, сладким и манящим, и вкус ее кожи пьянил его, обжигал огнем. Раздвинув губы, он поцеловал ее затылок. Он обхватил пальцами ее голову, прижимая к своей груди. Тело Джлари сотрясала дрожь. Пракна не обращал на это внимания. Теперь уже обе его руки легли ей на плечи, спуская с них платье, обнажая ее тело. Он открыл глаза и увидел, как ее обнаженная спина отражает лунный свет.
      "Не спеши. Медленнее".
      Джлари была уже почти полностью обнажена. Ладонями Пракна ощутил ее страх. Она снова стала ребенком, испуганной девственницей. Он попытался остановиться - и не смог. И когда его рука скользнула ей на грудь, он услышал ужасающий вскрик. Джлари окаменела. Пракна остановил свои непокорные руки, затаил дыхание. И его оглушил ее шепот - она едва слышно молилась:
      - О, Боже, помоги мне! Пожалуйста...
      Пракна прижал жену к себе.
      Она долго, долго плакала, словно его не было рядом, словно она находилась в церкви и преклоняла колени перед Богом. Пракна не смел смотреть на нее. Ему не было нужды видеть ее лицо. Влага ее слез расплывалась пятном по его рубашке. Он слышал только дрожащий голос Джлари, в котором потонуло все его наслаждение. Охватившая его страсть мгновенно угасла, и он испытывал только жалость к этой женщине, стоящей на коленях. На дальней стене спальни висело большое зеркало. Он видел отраженное в нем нагое тело - и собственное лицо, на котором было написано горькое изумление. Он был похож на старика. Джлари содрогнулась. Пракна наклонился, подхватил жену на руки, без усилий подняв легкое как перышко тело, и бережно положил ее на кровать. Джлари старалась не встречаться с ним взглядом.
      - Прости! - тихо прошептала она. Она скрестила руки перед собой, пряча грудь. - Пракна, прости меня...
      - Тише, - прошептал Пракна. Он осторожно ухватил край простыни и укрыл ее. Не решаясь к ней прикоснуться, он нерешительно мялся у кровати. Отдыхай, Джлари. Просто отдыхай. Я дома.
      Джлари поспешно кивнула:
      - Да, дома. Ты со мной. Ты останешься со мной. - Она упорно не открывала глаз. Натянув простыню, она спрятала под ней свое полное стыда лицо, закрыла накрашенные губы. - Не оставляй меня.
      - Конечно, - легко пообещал Пракна, - Я посижу с тобой. Мы просто посидим рядом, правда?
      - Не оставляй меня! Ни сейчас, ни потом. Никогда.
      - Никогда - это очень долго, любимая.
      - Теперь здесь Шакал. Он займется Наром вместо тебя. Мы сможем быть вместе. Наконец.
      Пракна отвернулся. Он не хотел, чтобы Джлари увидела его лицо. Все закончилось слишком быстро - ее веселое настроение, интимная трапеза, ароматы... Слишком скоро он снова увидел ту жену, которую оставил, уезжая из дома. Он восхищался ею и ее мужественной попыткой перемениться - но в то же время мысленно проклинал ее и ее раненое сердце. Это уже было не горе. Это больше походило на безумие - и Пракна понял, что его жена никогда не станет той женщиной, на которой он когда-то женился.
      - Не надо ни о чем говорить, любимая, - сказал он. - у нас обоих был трудный день. Просто засыпай. Я посижу с тобой. Если хочешь, поговорим утром. Я поведу тебя погулять.
      Джлари открыла глаза и в мгновенном просветлении улыбнулась ему.
      - Мне очень жаль, - призналась она. - Честно. Я не та женщина, какая тебе нужна.
      - Ты всегда была именно той женщиной, которая мне нужна, - ответил Пракна. - Именно поэтому я всегда к тебе возвращаюсь. Ты притягиваешь меня через полмира, Джлари.
      Его жена тихо рассмеялась:
      - Ты и правда всегда возвращаешься! Иногда я не могу понять почему.
      - И не пытайся понять, - ласково проговорил он, осмеливаясь взять ее за руку. - Я всегда буду к тебе возвращаться.
      - Тебе больше не нужно уезжать. Шакал может поработать за тебя. - Она говорила горячо, умоляюще. - Пусть теперь воюет молодежь, муж мой. Давай просто побудем вместе. Неужели это так уж невозможно?
      Пракна онемел.
      - Джлари...
      - У Шакала хватит ненависти за всех нас, - напомнила ему она. - Ты сам мне это говорил. Ты ему не нужен, Пракна. А мне нужен.
      - Я нужен памяти моих сыновей, - заявил Пракна. - Я не могу допустить, чтобы за них отомстил посторонний человек. Это мой долг. И моя честь.
      Джлари кивнула. Это был неоспоримый довод, и она это поняла.
      - Я люблю тебя, - просто сказала она. - Кроме тебя, у меня нет ничего.
      Пракна поморщился. Это относилось к ним обоим. Джлари поистине была его лучшей половиной. Вторая половина окаменела и умерла, и ею двигала только жажда мщения. Но ему не хотелось расставаться с этой половиной - не совсем хотелось. Он желал вернуться в Лисе с головами нарцев у пояса и провести остаток своих дней рядом с Джлари в уверенности, что он сделал все, на что был способен. На Лиссе его называли героем, но он считал, что это еще надо доказать. Его сыновья требовали от него поступков.
      - Закрой глаза, - попросил он жену. - Мы увидимся утром.
      - Ты останешься со мной? - спросила Джлари.
      - Если хочешь.
      Джлари кивнула и закрыла глаза. Пракна сел на край постели рядом с ней, глядя на нее при свете луны. Поначалу ее дыхание было учащенным, но вскоре успокоилось и замедлилось. Напряженное лицо расслабилось и снова стало прекрасным. За несколько коротких минут она заснула, уйдя в какую-то неспокойную страну снов.