Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Великий план (Нарский Шакал - 2)

ModernLib.Net / Марко Джон / Великий план (Нарский Шакал - 2) - Чтение (стр. 10)
Автор: Марко Джон
Жанр:

 

 


      Башню окружала поляна. Симон быстро добрался до нее, а потом осмотрел башню из своего укрытия среди деревьев. Он никого не увидел и ничего не услышал. Понюхав воздух - нет ли дыма от костров, - он ощутил только запах океана. Удовлетворившись своими наблюдениями, он крадучись вышел из-за деревьев и последние сорок шагов, отделявших его от входа, проделал бегом. Перескочив через порог, Симон резко остановился. Его окружила темнота. Он слышал свист ветра и стук собственного сердца. Мешок у него в руке задрожал. Что-то здесь было не так. Симон мысленно выругался: "Спокойней, дурень. Здесь ничего нет".
      Его глаза приспособились к полумраку. Тот, кто ушел отсюда, оставил после себя только затхлый воздух. Когда эта башня строилась, здесь шла война. Такие башни были разбросаны по всему Люсел-Лору: высокие наблюдательные посты, откуда наблюдатели могли следить за перемещениями противника. Долгая история Люсел-Лора была полна войн и насилия - так же, как и история Нара. Трийцы тоже порой были жестокими. Симон нервно засмеялся. Сходство просто поражало.
      Он положил мешок на кирпичный пол и принялся в нем рыться. Там оказались сигнальный фонарь и огниво, как ему и обещали, а также мехи с водой и немного сушеного мяса и хлеба. Этого было мало для поддержания существования, однако Симону и не положено было выглядеть как человеку, который ест вдоволь. Он вынул из мешка фонарь, несколько раз ударил огнивом, высекая искру, а потом поджег драгоценное масло в фонаре. Прихватив мешок, Симон поднял фонарь повыше и начал подниматься по узкой лестнице. Как только он вышел из входного зала, его окружила темнота - свет давал только фонарь. На стенах были укреплены скобы для факелов и подсвечники, проржавевшие почти полностью. Раствор между камнями превратился в пыль. Поднимаясь, Симон вел рукой по стене, ощущая неровность камня. Поднявшись на вершину башни, он оказался в круглои комнате, усыпанной стеклом из разбитых окон. С океана дул сильный ветер, и Симон поежился от холода. Он бросил мешок на пол и заслонил слабое пламя фонаря ладонью. У его ног раскинулся Люсел-Лор, огромный и непроницаемый. Подойдя к окну, Симон выглянул наружу. Свет утреннего солнца лился на землю и море к северу от башни. К югу лежала каменистая местность, усеянная лоскутами осенних лесов и склонами невысоких гор. Симон вдруг почувствовал себя жалкой букашкой.
      Здесь, на макушке мира, он снова понял, насколько он мал и как мимолетно бывает время. Когда-нибудь океан снова заберет себе землю, отданную на время человеку, и гордая башня рассыплется, забытая всеми.
      Все еще не оправившись после плавания на "Устрашающем", Симон решил отдохнуть. Вэнтран подождет - а Симону нужно выждать, чтобы у него перестала кружиться голова. Он открыл стекло фонаря и задул фитиль. Здесь, на солнце, его свет был не нужен. Симон оперся о разбитую раму и подставил теплым лучам лицо. Мир под ним снова стал прочным.
      Отойдя от окна, он спрятал фонарь в пеньковый мешок. Вытащив кусок хлеба с хрустящей корочкой, он поел - совсем немного, чтобы не стошнило. Потом привалился к грязной стене и мысленно пересмотрел свой невыполнимый план. Фалиндар находится во многих милях отсюда - до него целый день ходьбы. Это позволит испачкаться еще больше и вобрать запахи здешних мест. Во второй половине дня, когда солнце поднимется выше и станет теплее, он уйдет из башни. Он доберется до Фалиндара и Ричиуса Вэнтрана и начнет свой сложный спектакль.
      Он снова пообещал себе, что захватит дочь Шакала. Обязательно. И если Эррит прав и ад действительно существует, то ему предстоит гореть там за это.
      В тот же день Симон ушел из башни и отправился в путь к Фалиндару. Солнце, которое утром обещало столь много, обмануло его и осталось неярким оранжевым пятном, так что уже через несколько часов Симона начала бить дрожь. К тому же у него заболели ноги - из-за рваных сапог, и он почувствовал, что на них стали появляться пузыри. Но это были мелкие неприятности. Он вышел на свободу из тесноты корабля, снова оказался на свежем воздухе - и был рад неяркому солнцу и слабому ветерку. Таттерак не был похож на другое земли трийцев. Эти места были более холодными и суровыми, и их покрывали гигантские деревья. Симон двигался медленно, но целеустремленно, прислушиваясь к каждому звуку. Он оказался в долине между двумя холмами - зеленом уголке, покрытом желтыми цветами и опавшими листьями. Ему были приятны прикосновения травы к бедрам. На ходу он притрагивался к ее верхушкам ладонями. На его губах играла мальчишечья улыбка. Это была девственная земля, совершенно непохожая на Черный город с его дымовыми трубами и забитыми проулками. Казалось, трийцы забыли об этом участке, оставили его невозделанным.
      К концу дня Симон прошел почти всю долину. Он уже приближался к выходу из нее, когда запах какой-то опасности заставил его насторожиться. Симон замер неподвижно, как кот, и быстро определил источник запаха.
      - Огонь! - прошептал он.
      Поблизости? Он наклонил голову и стал прислушиваться. Слышался свист ветра и щебет птиц. Выше находилась еще одна полоса деревьев шириной в милю - огромных сосен. Решив, что запах доносится из леса, Симон осторожно пошел туда. А потом он увидел первый дым. Белую тонкую струйку. И совсем близко. Это явно был костер. Симон постарался успокоиться. Он принял решение обойти огонь стороной, чтобы не столкнуться с тем, кто его развел. Но когда он повернулся, чтобы идти в другую сторону, то увидел мужчину с охапкой хвороста.
      Симон застыл на месте.
      Мужчина уронил хворост и изумленно уставился на него. Это был не триец! Симон не шевелился.
      - Ты кто такой? - рявкнул мужчина.
      Он оказался ниже Симона, но шире его в плечах, темноволосый. Еще задавая вопрос, он двигался вперед, а его рука тянулась к мечу. Симон поднял руки, лихорадочно вспоминая свою историю - ту самую, которую он так долго готовил и заучивал.
      - Не двигайся! - зарычал мужчина.
      Он уже обнажил свой огромный меч и держал его обеими руками. Симон поднял руки еще выше.
      - Спокойней, - попросил он. - Спокойней, ладно?
      Мужчина был одет по-трийски, но явно был нарцем. Симон перестал отступать и дал незнакомцу приблизиться.
      - Я безоружен, - громко объявил он. - У меня только кинжал за поясом. Только кинжал.
      - Не смей двигаться! - повторил мужчина. Он уже приставил острие меча к горлу Симона. - Или, Бог свидетель, я перережу твою жалкую глотку!
      - Я не двигаюсь, - ответил Симон. - Ни на волос.
      Мужчина осмотрел его с ног до головы, а потом его рука стремительно рванулась вперед и схватила Симона за ворот. Он поставил Симона на колени, а потом бросил на землю. Симон больно ударился грудью о землю. Мужчина поставил ногу ему на шею и нажал на нее.
      - Перестань! - прохрипел Симон.
      - Молчи! - крикнул незнакомец.
      Наклонившись, он уперся коленом Симону в спину, сильно надавив на нее и прижав лезвие к горлу Симона. Другой рукой он схватил Симона за волосы и заставил его запрокинуть голову.
      - Кто ты, черт возьми? Отвечай быстро, иначе я сломаю тебе шею!
      Симон заставил себя успокоиться, призвав на помощь все свои умения.
      - Мое имя Симон, - хладнокровно ответил он.
      - Симон... как дальше?
      - Симон Даркис. Из Фоска.
      - Лжец! - вспылил мужчина, с силой впечатав лицо Симона в землю. Тот почувствовал, что у него из носа заструилась кровь. Он вскрикнул, и мужчина снова заставил его поднять голову. - Говори мне правду, нарекая свинья! Что ты здесь делаешь?
      - Я... я дезертир, - пролепетал Симон. - Из легионов Нара. Как ты, да?
      Это вызвало у незнакомца новую вспышку.
      - Слушай меня, ты, грязная крыса! Я не дезертир! И ты тоже не дезертир, так ведь? Так? Симону трудно было дышать.
      - Я дезертир! - с трудом выдавил он. Он в душе он смеялся. Ему не верилось в собственную удачу. - Клянусь! Меня зовут Симон Даркис. Я лейтенант.
      - Где служишь? В каком полку?
      - Мой полк ушел. Я же сказал тебе...
      - В нарских легионах?
      - Да!
      - Только пошевелись - и я сломаю тебе шею, - прошептал мужчина. - А теперь ты расскажешь мне все. Почему ты здесь? Кто тебя послал?
      - Никто меня не посылал! - с трудом выдавил из себя Симон. - Боже! Ты меня убиваешь!
      Разъяренный мужчина, в котором Симон угадал Вэнтрана, резко перевернул Симона на спину и приставил острие меча ему под подбородок.
      - Я проткну тебя насквозь, - если ты не скажешь мне то, что я хочу знать, - прорычал он.
      Глаза у него были совершенно безумные, словно у бешеного пса. Симон тяжело дышал. Он вдруг усомнился в том, что ему удастся убедить Вэнтрана.
      - Богом клянусь, никто меня не посылал, - прохрипел он. - Клянусь тебе! Я просто дезертир. Я бросил свой легион. Год назад. А может, и больше. Я не знаю...
      - Тогда что ты тут делаешь? - рявкнул Вэнтран. - Почему ты дезертировал?
      Симон пожал плечами, делая вид, что ему неловко отвечать.
      - Чтобы стать свободным. Чтобы уйти от них. Я тут скитался. Вот и все...
      Лицо Вэнтрана чуть заметно смягчилось. Симон позволил себе немного расслабиться. У него получалось!
      - Я ничего дурного не хотел сделать, - добавил он. - Даю слово... Если это твоя земля...
      - Молчи! - отрезал Вэнтран.
      - Отпусти меня! - взмолился Симон. - Я уйду! Я вернусь туда, откуда пришел. Прошу тебя...
      - Я велел тебе молчать!
      Вэнтран отодвинул меч от его шеи, но совсем ненамного.
      - Скажи мне правду! - снова приказал он. На этот раз в его голосе было нечто похожее на отчаяние.
      - Что мне тебе сказать? - воскликнул Симон. - Я дезертир. Я Симон Даркис!
      - Если ты лжешь, я это узнаю, Симон Даркис. Я узнаю, и ты об этом пожалеешь. - Вэнтран не убрал сапога с груди Симона. - Тебя послал Бьяджио?
      Мысленно Симон широко улыбнулся.
      - О чем это ты?
      - Это игра, я в этом уверен. Ну, ладно, можешь мне ничего не говорить. - Он убрал меч от горла Симона. - Ты пойдешь со мной! - объявил он. - Или я тебя зарублю. Ты понял?
      - Куда?
      - Прекрати свои вопросы, - сказал Вэнтран. Он выпрямился, следя за тем, чтобы его меч оставался рядом с пленником. - Вставай.
      Симон поднимался очень медленно. Вэнтран протянул руку, вытащил у него из-за пояса кинжал и заправил его себе за пояс. Потом махнул рукой в сторону деревьев, где горел его костер.
      - Туда, - приказал он. - Шевелись.
      - Зачем? Куда мы идем?
      - Шевелись, тебе сказано!
      Казалось, Вэнтран нервничает. Симон старался сдержать торжество. Благодаря разбитому до крови носу ему легко было изображать беспомощность. Он пошел к деревьям и запаху дыма. Острый клинок Вэнтрана упирался ему в спину. В голосе молодого человека явно прозвучала дрожь. Прекрасно. Вэнтрана легко будет держать в напряжении. А этот дикий взгляд... Он явно тревожится.
      - Куда ты меня ведешь? - снова спросил Симон. - Скажи мне.
      - С чего это?
      - У тебя поблизости лагерь. Я его унюхал. Вот почему я шел в эту сторону. Я голоден.
      - И проголодаешься еще сильнее, мой друг.
      Они пошли дальше, пока наконец не оказались у лагеря Вэнтрана. Это было прекрасное место, обжитое - словно Вэнтран провел здесь уже несколько дней. Рядом с костром лежали одеяло и кое-какая посуда, а к одной из сосен был привязан конь - сильное животное песочного цвета, повернувшее к ним голову при их приближении. Симон подошел ближе к огню. Его тепло было приятно телу.
      - Садись, - приказал Вэнтран.
      Симон послушался. Вэнтран остался стоять, глядя на него сверху вниз. Солнце быстро опускалось к горизонту. Лицо Вэнтрана было полно беспокойства. Он долгое время ничего не говорил, а только наблюдал за своим пленником. Симон посмотрел на него в ответ, постаравшись собрать все свое презрение. Проведя рукавом по носу, он обнаружил, что нос его разбит гораздо сильнее, чем ему показалось сначала. Чувствовалась резкая боль, а в ушах начался глухой шум.
      - Ты мне нос сломал, гад проклятый!
      Вэнтран вздохнул. Уткнув острие меча на землю, он оперся на рукоять.
      - Ты знаешь, кто я?
      Симон кивнул:
      - Кажется, знаю. Ты ведь Вэнтран, правильно?
      - Ты быстро ответил на этот вопрос!
      - А кем еще ты мог оказаться? - парировал Симон, снова скользнув взглядом по молодому нарцу. - Посмотри на себя: ты одет как триец. Я догадался, кто ты, как только тебя увидел.
      - Да уж, не сомневаюсь. В конце концов, ты же меня искал, разве не так?
      - Вэнтран, вот что я тебе скажу. Ты так долго живешь в Люсел-Лоре, что совсем спятил. Я это по твоим глазам вижу. Не знаю, за кого ты меня, к черту, принимаешь, и мне, в сущности, наплевать. Я просто хочу уйти. Тебя это устроит?
      - Только попробуй сдвинуться с места, и я снесу тебе голову. Понял?
      - Ну и хрен с тобой. Вэнтран сдвинул брови.
      - Ты, вшивый убийца! Не смей мне лгать. Я знаю, кто ты. Тебя послал Бьяджио!
      - Бьяджио! - возмущенно воскликнул Симон почти со смехом. - Ну я же сказал: ты полный псих!
      - Да, я полный псих. А ты просто бедненький заблудший дезертир, которому невыносимо даже подумать о возвращении в Нар, так? И ты хочешь, чтобы я этому поверил?
      - Верь, чему хочешь, - ответил Симон. - Мне наплевать. Честно говоря, мне просто приятно погреться у твоего костра.
      - Ты из Фоска?
      - Да.
      - Лейтенант?
      Симон кивнул:
      - Я из отряда, который прислали Блэквуду Гэйлу, чтобы помочь ему тебя найти.
      Одного упоминания о Гэйле было достаточно, чтобы Вэнтран начал дергаться. Симон наблюдал за ним, читая выражение его лица - и на долю секунды ему стало жалко этого человека. О том, что Блэквуд Гэйл сделал с Вэнтраном, ходили легенды. Как это ни удивительно, но Вэнтран вдруг опустил меч - почти выронил его из рук. Он опустился на землю перед Симоном. Его плечи сгорбились, глаза потускнели и затуманились.
      - Я не знаю, что и думать. Действительно ли ты тот, кем представляешься? Может быть. Если нет, то я уже мертв, так ведь? Если ты наемный убийца, тогда Бьяджио известно, где я.
      Симон насмешливо спросил:
      - Неужели я похож на наемного убийцу?
      - Я видел графа в деле. Я знаю, насколько он хитроумен.
      - Достаточно хитроумен, чтобы превратить голодающего дезертира в убийцу? - Симон ткнул себе в грудь пальцем. - Ты посмотри на меня! Я тряпка. Все хлебные поля отсюда до Экл-Най были сожжены. Я жил в этих дурацких пещерах, жрал все, что мог поймать или сорвать с дерева. И ты считаешь, что я - из его холеных Рошаннов? Хотел бы я, чтобы это было так!
      Вэнтран посмотрел на небо, прикидывая положение солнца.
      - Мне придется взять тебя с собой в Фалиндар, но сейчас уже темнеет. Сегодня мы переночуем здесь, а утром отправимся.
      - В Фалиндар? - прохрипел Симон. - О нет! Не пойду я в эти Богом проклятые места!
      - Пойдешь. Теперь ты мой пленник.
      - Черта с два! - бросил Симон. - А если я откажусь? Вэнтран пожал плечами:
      - Тогда я потащу тебя силой. Симон поморщился:
      - Я хочу есть.
      - Очень жаль.
      - И ты так и собираешься морить меня голодом?
      Молодой мужчина посмотрел на Симона. Его жесткое лицо постепенно стало смягчаться.
      - Нет, наверное.
      * * *
      Солнце опустилось за горы, и долину накрыло одеяло ночи. Лицо сидящего у костра Ричиуса освещали пляшущие языки пламени. Рядом стояла тарелка с недоеденной птицей. Симон задумчиво рассматривал его лицо.
      Они разделили трапезу в полном молчании. Симон проглотил свою порцию в одно мгновение и теперь был сыт и доволен. Больше того - он удивлялся тому, насколько быстро ему удается успокоить подозрительность Вэнтрана. Этот дурень даже развязал ему руки, чтобы он смог поесть! После ужина он снова его связал, но Симон все равно знал, что он уже на пути к победе.
      Было поздно, и серый день сменился ясной ночью с яркой луной. К лагерю тянулись холодные пальцы, но их отгоняло пламя костра. Шевелились в долине ветви деревьев, живущие своей ночной жизнью. Ричиус Вэнтран медленно и задумчиво ел свой ужин. Время от времени он обращал взгляд на другую сторону костра, где сидел Симон. Вэнтран объяснил, что должен связать ему руки. Он не доверяет своему пленнику, особенно в темноте, и иначе просто не сможет спать. Симон протестовал, но только чтобы не выйти из роли. Делая вид, что он слишком слаб, чтобы сопротивляться Вэн-трану, он позволил связать себя после еды, и теперь безуспешно пытался устроиться у дерева поудобнее, вытянув обутые в сапоги ноги к теплу костра. Запястья у него болели, голова кружилась. Нос по-прежнему пульсировал болью, но кровотечение прекратилось, и Вэнтран даже стер ему засохшую кровь влажной тряпкой. Этот поступок заставил Симона задуматься о характере своего противника. Сколько ему сейчас лет? Почти двадцать семь? Он уже не так юн, а ведет себя порой как мальчишка. Симону понравилась его бестолковая наивность. Симон смотрел на Вэнтрана поверх пляшущего пламени, видел его карие глаза, полные вопросов. Симон был уверен, что ему ничто не угрожает. Вэнтран - не убийца. И то, как он вытер Симону лицо, выдало опасное сострадание. Его недоверие уже дало трещину.
      - Я так и не наелся, - наконец объявил Симон. - Ты собираешься доесть всю свою птицу?
      - Ты свою порцию получил, - ответил Вэнтран.
      - Если ты хочешь, чтобы я пешком дошел до Фалиндара, то мне надо больше еды. Я могу упасть по пути.
      - Здесь недалеко.
      - Говорю тебе: мне не дойти! Разреши мне ехать вместе с тобой верхом.
      - Вот что я тебе скажу: ты расскажешь мне, кто ты на самом деле, и тогда я подумаю.
      - У тебя совсем крыша съехала? Я все тебе рассказал, только ты слушать не хочешь!
      Ричиус Вэнтран зевнул и потянулся.
      - Я слишком устал. Утром мы еще поговорим.
      - И это все? - возмущенно воскликнул Симон. - Ты оставишь меня связанным на всю ночь? Я нарский легионер, черт подери! Я требую уважения к себе!
      - Легионер? О, виноват, сэр! - Ричиус обхватил руками колени и ухмыльнулся. - Ну ты и нахал, дружище! Легионер он, как же! Даже если ты им и был когда-то, то теперь ты дезертир. Предатель.
      - О да, - откликнулся Симон. - А ты, конечно, специалист по выявлению предателей, так, Шакал? Улыбка сбежала с лица Вэнтрана.
      - Не смей так меня называть.
      - Почему это? Так тебя называли в Наре. Ты ведь это знаешь, правда? Честно говоря, тебе это имя подходит.
      - Я - Ричиус Вэнтран, король Арамура. Можешь называть меня королем или Вэнтраном или еще как угодно, но не зови меня Шакалом. Я этого не разрешаю.
      - Король! - насмешливо откликнулся Симон. - Арамура не существует, Вэнтран. Больше не существует. И вообще - что ты знаешь об империи? Твою страну захватила семья Блэквуда Гэйла. Теперь она - провинция Талистана.
      - Я это знаю.
      - И как тебя называют здесь? - полюбопытствовал Симон. - Королем?
      - Нет, - признался его молодой собеседник.
      - Конечно. Потому что ты не король. Это даже трийцы понимают, Шакал. Тебя называют здесь Кэлак, правильно? Они дали тебе это имя, так ведь?
      - Ты отвратительный тип, - объявил Вэнтран. - Замолчи и дай мне поспать.
      - Что ты здесь делал? - продолжал наседать на него Симон. - Почему ты один?
      Вэнтран закатил глаза.
      - Боже, ну ты и болтун!
      - Ты живешь в Фалиндаре?
      - Я живу с женой. Симон злорадно улыбнулся:
      - Ага, с женой. Ты бросил свое королевство ради нее, так? Мы все слышали эту историю. Блэквуд Гэйл рассказал нам, что ты сделал. Надо полагать, она того стоила!
      - Парень, повторяю тебе в последний раз. Я хочу, чтобы ты сегодня больше не произнес ни слова, понятно? И я требую, чтобы ты вообще не говорил о моей жене. Я тебе не доверяю и не собираюсь ничего тебе рассказывать. Так что заткнись и спи.
      Симон подался вперед.
      - И за кого же ты меня принимаешь? Только честно - скажи мне! Ты думаешь, меня прислали тебя убить? Он увидел, как Вэнтран поморщился.
      - У меня есть враги, - сказал он. - Возможно, ты один из них. Не знаю. Но я не могу рисковать.
      - Бьяджио всех нас послал за тобой. Мы должны были привезли тебя в Нар живым. Это входило в нашу задачу. Главное было найти магию, чтобы спасти императора, но Гэйл и Бьяджио хотели взять тебя в плен. Я этого не скрываю, но это было давно, Вэнтран. И насколько я знаю, я - единственный нарец, оставшийся в Люсел-Лоре, если не считать тебя. - Симон улыбнулся. - Ты прячешься уже целый год, и это видно. Ты потерял почву под ногами и шарахаешься от собственной тени. Это по глазам видно.
      - Так ты к тому же и маг? - саркастически осведомился Вэнтран.
      - Мне не нужна магия, чтобы увидеть твой страх. Может, тебе и есть чего бояться - откуда мне знать? Но меня тебе бояться не надо. Я могу тебе в этом поклясться, Вэнтран. Я просто дезертир.
      Вэнтран скептически посмотрел на него:
      - Этого не может быть. Легионеры хранят верность.
      - Короли тоже, - отпарировал Симон. - Однако ты здесь.
      Наступило молчание. Взгляд Вэнтрана смягчился, и в нем появилось понимание. Симон хладнокровно наблюдал за ним, видя, как слабеет его защита. Молодой человек уперся подбородком в колени и уставился в огонь. Внезапно он унесся мыслями куда-то очень далеко. Когда он заговорил снова, то этот вопрос был задан из раздумья, бесстрастным тоном.
      - Так почему же ты тогда дезертировал? - тихо спросил он. - Что с тобой случилось?
      - Со мной случился Нар, Вэнтран. Нар и его мерзости. Я не был создан для мундира. Я вступил в армию потому, что мне больше некуда было деться, а есть хотелось. Но когда меня отправили сюда, я понял, что мне среди них не место.
      - Это не ответ. - Молодой человек по-прежнему витал где-то далеко, слепо глядя в пламя. - Что тебя заставило уйти?
      Симон тоже посмотрел в пламя, вспоминая свою сказку Он предвидел такие вопросы.
      - Экл-Най, - тихо проговорил он. - Ты знаешь, что там произошло?
      Вэнтран молча кивнул.
      - Это была резня, простая и откровенная. Когда мы прошли по горной дороге, трийцы попытались организовать нам сопротивление, но у них не было ничего. Мы сожгли город дотла. Мы перебили всех. Я... - Симон сделал театральную паузу, давясь напускными чувствами. - Я убивал детей. Малышей не выше моего колена. Убивал по приказу, но от этого было не легче. А когда все было кончено, мы подожгли весь город.
      - Город-пожар, - эхом откликнулся Вэнтран. Так назвали Экл-Най в ночь резни. Говорили, что пламя над городом было видно с другого конца мира.
      - Правильно. Там были нищие, беженцы и старухи - и мы их убили. Я никогда уже не стану прежним, Вэнтран. Так что не читай мне лекций насчет предательства. Для того, что я сделал, нужно было мужество. Я никогда не смогу вернуться в империю. Я застрял здесь.
      Вэнтран перевел взгляд на Симона.
      - Ты сделал свой выбор, - сказал он. - Теперь живи с ним.
      - А я с ним и живу, - отозвался Симон. А потом он с любопытством наклонил голову и спросил: - А ты? Как он и ожидал, Вэнтрана этот вопрос возмутил.
      - А это не твое дело.
      - Ты живешь в Фалиндаре?
      - Да.
      - У военачальника?
      - В Таттераке больше нет военачальника. С тех пор, как погиб старый.
      - Тогда к кому ты меня ведешь? - спросил Симон. - И зачем взял меня в плен?
      - Потому что тебе нельзя доверять. Я не знаю, рассказал ты мне правду или это хитроумная выдумка Бьяджио. В любом случае я намерен за тобой наблюдать, Симон Даркис. А это значит, что ты должен вернуться со мной в цитадель. Там ты поговоришь с ее господином, Люсилером. И мы оба решим, что с тобой делать.
      - Отдашь меня под трийский суд? - возмутился Симон. - По-твоему, это справедливо? Они перережут мне глотку просто за то, что я - нарец!
      - Возможно, - непринужденно согласился Вэнтран. - А может, и нет. - Он слабо улыбнулся Симону. - Я хотел бы тебе верить. Правда хотел бы. Но не могу. Если бы тебя когда-нибудь преследовали так, как меня, ты бы это понял.
      - Чепуха! - язвительно бросил Симон. - Тебя преследуют не больше, чем меня. Это все твое воображение. Ты живешь в напрасном страхе, а теперь хочешь затащить в свои иллюзии и меня. Это все только твои фантазии, Вэнтран. Мне тебя жаль.
      Лицо Вэнтрана снова посуровело.
      - Побереги свою жалость для себя, - ответил он. - Потому что если я узнаю, что ты солгал, она тебе понадобится.
      С этими словами Ричиус Вэнтран встал и ушел в темноту, оставив Симона у костра одного. Симон глядел вслед уходящему в ночь и в собственные мрачные мысли Вэнтрану и знал наверняка, что его миссия увенчается успехом.
      9
      Собор Мучеников
      В центре столицы Нара, рядом со сверкающим Черным дворцом, по другую сторону реки Киль над загаженными переулками вздымался огромный Собор Мучеников. Из висящего неуносимым облаком дыма военных лабораторий стремилась к небесам его металлическая колокольня. На карнизах расселись древние химеры, пристально разглядывая город каменными глазами; цветные стекла витражей отбрасывали яркие блики, заливая улицы радугами. Сто лет бурь отполировали известняк до гладкости, позеленили медь, и в яркие солнечные дни собор мерцал звездой сквозь городскую дымку. Десять тысяч рабов десять лет трудились над его постройкой, и в хаосе последних лет храм, как честолюбивая мечта, манил к себе паломников со всей империи. Во все церковные праздники площадь вокруг собора наполнялась верующими, жаждавшими услышать слово Божие и получить прощение за свою грешную жизнь.
      Архиепископ Эррит знал, насколько важен для него собор. Он был ему дороже Священного Писания, дороже самой жизни. Эррит действительно верил, что Бог живет в этих стенах и на прославленной колокольне. Он полагал, что здесь и есть обитель Бога на земле. Епископу было уже почти пятьдесят лет, и почти всю жизнь он провел в этом святом здании, по его галереям он ходил с другими верными Господу. Здесь заключались браки нарской аристократии, здесь Ричи-уса Вэнтрана, Нарского Шакала, сделали королем. Эррит молился, чтобы после смерти Господь позволил ему остаться в этом храме. В молельнях собора Эррит перевидал многое, в том числе и настоящие чудеса: плачущую Богоматерь и кровоточащую чашу и дорожил этими воспоминаниями. Они давали ему силы, а силы в эти черные дни были Эрриту очень нужны. Ему нужно было слышать ясные указания Бога, не перевранные толкователями и священниками. Он молился целыми днями, он постился и умолял небеса услышать его. И он боролся с тем, с чем повелел бороться Бог, Отец наш.
      И каждый день храм требовал неусыпного внимания Эррита. Ему надо было присматривать за причтом, руководить армией священников в капюшонах и заниматься тысячами надоедливых мелочей. Его измучила война в Готе и непрекращающаяся распря с изменником Бьяджио. Он мечтал оказаться в одиночестве, снова стать простым священником, служителем Всемогущего. Все утро ему пришлось слушать подробный рассказ Форто о его военных кампаниях, и от голоса генерала у архиепископа разболелась голова. Эррит шел по раззолоченным переходам собора, надеясь никого не встретить. Был Седьмой День - тот день, когда храм открывал исповедальни для кающихся. Давно уже Эррит, обремененный обязанностями своей высокой должности, почти не принимал исповедей, но в редких случаях он все-таки в них участвовал и выслушивал грехи своей паствы. Сегодня архиепископу необходимо было принять исповедь. Услышать, что в мире есть и другие, кто совершает грехи.
      Эррит глубже надвинул на лицо белый шелковый капюшон и зашагал вдоль позолоченного коридора. Его ожидал его помощник отец Тодос, и с ним один кающийся, очень необычный, невидимый во мраке исповедальни. Однако Тодосу показалось, что он узнал этот голос, и поэтому он вызвал своего господина, чтобы тот сам выслушал эту исповедь. Кающийся объяснил, что исповедь у него личная, потому он и пришел в тайную исповедальню. Нарским аристократам и высокопоставленным служащим предоставлялась такая привилегия, а вот менее удачливым членам паствы приходилось толпиться в общей исповедальне и ждать, чтобы причетники выслушали их грехи. Эрриту такое разделение всегда казалось странным, но он позволил его сохранить, потому что такова была воля Аркуса. После смерти императора епископ счел за благо сохранить тайные исповедальни. Ему нужно было сохранить расположение аристократов. Слишком многие из них уже встали на сторону Бьяджио. Гот был самым серьезным и самым последним из перебежчиков, и Эррит горячо молился о том, чтобы его слабая коалиция больше не переживала расколов. Он успел убедиться в том, что рука Господа мстительна, и боль этого осознания его убивала.
      Тайные исповедальни находились по другую сторону главного зала, в котором художник Дараго без устали трудился над своим новым шедевром. Эррит осторожно прошел по переходу, стараясь не задеть инструменты художника. В Седьмой День Дараго не работал, но все орудия его творчества - кисти, шпатели и баночки с красками - остались на месте. Проходя по коридору, Эррит поднял взгляд на заказанную им фреску. Скоро Дараго закончит работу, и главный зал снова будет открыт для всех посетителей. Они увидят работу гениального художника и ясно поймут, что Бог существует. Ибо лишь Божественное вдохновение может позволить человеку творить, как Дараго. Когда смотришь на его фрески, кажется, что заглядываешь на небеса.
      Взгляд Эррита надолго задержался на фреске. Он выгнул шею, чтобы лучше разглядеть рисунок, часть которого была завешена тканью, скрывавшей его от любопытных взоров. Там появились плафоны, которых Эррит еще не видел: Дараго был чрезвычайно скрытным человеком, капризным, как все гении, и хотя Эррит регулярно расспрашивал его о ходе работ, Дараго не делился своими тайнами и только обещал Эрриту, что тот останется доволен. Эррит уже был доволен. Фреска стала именно таким шедевром, на какой он рассчитывал. Это был идеальный дар Богу.
      Бог вручил ему Нар. Бог убил бессмертного Аркуса и изгнал дьявола Бьяджио. Бог был торжеством, и Эрриту хотелось возблагодарить своего небесного Отца. Он заказал фреску много лет тому назад, задолго до появления первых трещин в Железном круге, но знаменательно было, - что Дараго заканчивал свою работу именно сейчас, когда власть Эррита над Наром стала окончательной.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46