— Кто выигрывает? — спросил он, как будто это и так не было понятно.

— А ты как думаешь? — фыркнул Лет.

Он сбросил свою карту и вытащил из колоды новую. Этот выбор не принес ему радости, и он схватил бутылку и приложился прямо к горлышку. Шинн оставался спокойным, словно зеркало. Угадывать по его бесстрастному лицу было очень сложно. Он был идеальным игроком — его лицо всегда оставалось похожим на маску.

Этого нельзя было сказать об Элраде Лете: все его чувства ясно отражались на его лице. Особенно когда он пил.

Алазариан кивнул, глядя на карты отца. Лет поспешно их отдернул.

— Что ты делаешь? — рявкнул он.

— Ничего, — ответил Алазариан. — Мне просто любопытно взглянуть на игру. Мне хотелось бы научиться. Может, вы как-нибудь покажете мне, как надо играть?

— Тебе? — захохотал Лет, — Играть в карты? Не думаю, чтобы тебе это понравилось. Это же не вышивание!

— Но почему бы вам меня не поучить? Пока я немного не научусь, вы смогли бы меня обыгрывать. Это было бы приятным разнообразием, правда?

Лет побагровел.

— Если ты не прекратишь нахальничать, парень, то отведаешь трости! — зарычал он. — А как только мы вернемся в Арамур, мне играть будет некогда.

Алазариан спрятал улыбку.

«Осторожнее», — сказал он себе.

Лет снова присосался к бутылке, разглядывая свои карты.

— А что вы будете делать, когда мы вернемся в Арамур? — спросил Алазариан. — Теперь, когда мать умерла, у вас появится больше времени. Вы будете выслеживать Джала Роба?

— А почему бы и нет? — огрызнулся Лет.

Он продолжал играть, раздумывая над своими картами.

— Не знаю. Мне просто показалось, что после всего случившегося вы перестанете охотиться на Праведников. Я имею в виду Протекторат.

Лет засмеялся и посмотрел на Шинна.

— Протекторат! — повторил он. — О, ну конечно! Я ведь так боюсь эту компанию, правда, Шинн? У Дакеля было против меня столько свидетельств — и он все равно меня отпустил!

— Я же там был, — сказал Алазариан. — Я слышал, что он вам говорил. Все эти обвинения...

— Не твоя забота.

Лета начали раздражать расспросы, и он помахал рукой, словно отгоняя надоедливую муху. Алазариан прикусил губу. Ему страшно было продолжать, но не хотелось останавливаться.

— Мне было страшно, — тихо проговорил он, изображая искренность. — Я не знаю, что с вами будет. Мне казалось, Дакель может вас казнить.

Лет бросил карты на стол, уступая настойчивой болтовне Алазариана.

— Послушай, — сказал он, — если тебе хочется наблюдать за игрой, давай. Может, даже чему-нибудь научишься. Но замолчи, ладно? Ты ничего не знаешь о том, что несешь, и это начинает надоедать.

— Я все время сидел с матерью, — ответил Алазариан. — Я не знал, что вы делали в Арамуре. Но, может быть, теперь я смогу вам помогать... если вы мне скажете.

Элрад Лет не взял карты со стола. Он пристально смотрел на Алазариана, поглаживая бороду. Алазариан решил, что зашел слишком далеко. И тут, к его изумлению, Лет улыбнулся.

— Не будь ты таким слабаком, я бы смог тебя использовать, мальчик. Происходят важные события, вещи, в которых моему сыну следовало бы участвовать. Хотел бы я иметь сына! — Он прищурился. — Но у меня, его нет. У меня есть ты. Моя любимая маленькая девочка.

Алазариан похолодел. В эту минуту он отдал бы все, лишь бы иметь фехтовальные способности Шинна. Собрав все свое мужество, он сохранил личину, стараясь изобразить обиду от такого оскорбления, но не настолько большую обиду, чтобы отступить. Если он действительно собирается выполнить поручения Бьяджио, ему нужны ответы.

— Я могу делать все то, что делают другие мальчишки, — сказал он. — Мне просто нужна возможность показать себя. Если вы разрешите мне попробовать, то я вас не разочарую, отец.

Он редко называл Лета отцом и сам удивился тому, что воспользовался этим словом.

— Ты ничего не поймешь, — сказал Лет. — У тебя в голове один ветер, как у твоей матери. Она вечно торчала в саду, собирала цветочки — или утыкалась носом в какую-нибудь дурацкую книгу. Мне нужен был такой сын, как Блэквуд Гэйл. Сильный сын, которым я мог бы гордиться. А вместо этого твоя мать родила тебя. — Он с раздражением отбросил карты. — Как я могу дать тебе какую-то возможность? Ты все испортишь, о чем бы я тебя ни попросил. Стоит только одному из Праведников Роба на тебя посмотреть, и ты разрыдаешься, как младенец.

— Ничего подобного! — вспылил Алазариан. Он попался на собственный крючок, и теперь ему приходилось защищаться, словно он действительно хочет присоединиться к кровавому походу отца. — Я могу сражаться. И я сообразительный. Я знаю больше, чем вы думаете.

— Ну конечно! — протянул Лет. — А теперь пойди и нарисуй красивую картинку.

— Знаю! — не сдавался Алазариан. — Я знаю, что вы боитесь Редберна из Высокогорья, вот почему вы рискуете нашими жизнями на этом корабле.

— Что? — прогремел Лет, вставая. — Ты думаешь, я боюсь? Алазариан не отступил. В нем скопилось слишком много гнева и возмущения. Он вызывающе посмотрел на Лета.

— Боитесь! — объявил Алазариан. — Иначе, почему мы плывем на этом корабле, а не поехали через Высокогорье, как всегда делали раньше?

— Горцы опасны, — сказал Лет. — Как я и заявил Протекторату.

— Это ложь. Редберн и его люди никогда никому не угрожали. Если сейчас они стали вашими врагами, то потому, что вы сами их против себя восстановили.

Рука Элрада Лета с размахом впечаталась Алазариану в щеку. Алазариан отлетел назад, но прежде чем Лет смог накинуться на него снова, Шинн вскочил и оттащил его назад.

— Прекратите, — убеждал его Шинн, хватая Лета за руку. — Вы пьяны. Ни к чему бить парня за то, что он открыл рот.

— Ты, маленький звереныш! — крикнул Лет, грозя Алазариану пальцем. — Предупреждаю тебя: не смей меня укорять! Твоей матери больше нет рядом, чтобы тебя защитить!

— Мне не нужна ее защита! — бросил в ответ Алазариан. — Я не боюсь вас. Я знаю, что...

Он закрыл рот, едва успев удержать роковые слова. Что он говорит? Ему надо держать рот на замке: все, что говорил ему Бьяджио, должно остаться в тайне. Он пощупал языком зубы и обнаружил, что один начал качаться.

— Слабак! — прошипел Лет. Он вырвался от Шинна, успокоился и медленно опустился на стул. Пригвоздив Алазариана стальным взглядом, он сказал: — Посмотри на себя: разнюнился из-за легкой пощечины! И ты хочешь выступить против Праведников? Да ты описаешься еще до того, как кто-нибудь обнажит меч!

«Да, — с горечью подумал Алазариан. — Давай, думай так и дальше. Я вернусь обратно с армией трийских львов и вырву твое гнилое сердце».

— Я иду наверх, — сказал он.

— Да, беги наверх, — поддразнил его Лет. — Девчонки всегда так делают, правда? Иди наверх, дуйся под дождем, а настоящие мужчины останутся в тепле, и будут играть в карты.

— Вы пьяный мерзавец, — бросил Алазариан, закрывая за собой дверь.

Он слышал, что Лет крикнул что-то ему вслед, но это не имело значения. К ночи отец забудет все, что сейчас произошло. А когда действие вина закончится, он снова станет прежним негодяем. Алазариан остановился за дверью каюты. Его трясло после столкновения с отцом. Никогда раньше он не держался с Летом так вызывающе. Руки у него дрожали, сердце стучало так, словно он пробежал целую милю.

По крайней мере, ему удалось узнать нечто важное. Теперь он знает, что Лет скрывает что-то, что касается Высокогорья. А еще Алазариан знает, что по-прежнему ненавидит Элрада Лета и действительно способен выдать его трийцам. Он поедет в авангарде трийской армии, и Лет увидит его, гордого и бесстрашного, и он испуганно скорчится перед юношей, которого так часто называл слабаком, и пожалеет обо всех тех ударах, которые он ему нанес.

— Это правда, — поклялся Алазариан, глядя на закрытую дверь. — Попомни мои слова, «отец»!

Заметив, что в коридоре никого нет, Алазариан попытался решить, куда пойти. На палубе по-прежнему шел дождь, так что он направился в крошечный камбуз на корме судна. Там всегда стоял котелок с супом, а из-за холодного дождя Алазариану захотелось горячего. Корабль качался у него под ногами. Он очень быстро дошел до камбуза — крошечного помещения с одной скамьей, где над кирпичным очагом висел громадный котел. В очаге ярко горели угли, так что котел всегда оставался горячим, — но из-за этого на камбузе было невыносимо жарко. Обычно тут не было никого, кроме корабельного кока по имени Рал. Однако на этот раз Рала нигде не было видно. Вместо него Алазариан обнаружил морщинистого мужчину с седой бородой и шваброй в руках: он мыл на камбузе пол, насвистывая сквозь щербатые зубы какую-то мелодию. Он был одет так же, как остальные матросы: в грязные портки и рубашку, которая когда-то была белой, но давно превратилась в серую. Алазариан замялся. Мужчина не замечал его, продолжая весело насвистывать, пока не повернулся к двери. Увидев застывшего в дверях паренька, он выпрямился, опираясь на швабру.

— Здравствуйте, юный господин. Я просто немного прибираюсь. Эти люди — они как свиньи! — Он с отвращением посмотрел на пол. — Ведут себя на корабле как в хлеву. Я сейчас уйду и не стану вам мешать.

— Вы мне не мешаете, — сказал Алазариан. — Это я вам мешаю. Я вернусь попозже.

— Нет-нет! — Мужчина посторонился, приглашая Алазариана войти. — Входите и поешьте. Не обращайте на Келло внимания.

Он улыбнулся, продемонстрировав гноящиеся десны и желтые зубы.

Алазариан еще немного помедлил, но потом нерешительно сказал: «Ладно», — и вошел.

Матрос показался ему достаточно безобидным, так что Алазариан взял с колышка на стене металлическую кружку и направился к котлу. Заглянув в него, он увидел неожиданно аппетитный суп, где в отваре дымились кусочки картофеля и овощей.

— Вкусный, — сказал матрос. — Рал свое дело знает. Поешьте. Вам понравится.

У котла был черпак. Алазариан зачерпнул щедрую порцию супа и налил его в кружку. Матрос нашел ложку и протянул ее Алазариану.

— Спасибо, — поблагодарил его Алазариан. Он осмотрел пустой камбуз. К несчастью, здесь не было недостатка в свободных местах. — Ну, наверное, мне лучше вам не мешать, — сказал он.

Казалось, матроса это огорчило.

— Вы мне не мешаете. Я же сказал. Ну-ка садитесь прямо здесь. Наверху ведь дождь, знаете ли. Неподходящее место, чтобы есть.

— Правда, — согласился Алазариан.

Он не мог вернуться в каюту, пока Лет так пьян. Так что он прошел с кружкой к столу и сел на Длинную скамью. Матрос с любопытством следил за ним. Алазариан попытался не обращать внимания на его взгляд. Он попробовал суп, нашел его превосходным — горячим и в меру соленым. Картофель разварился как раз так, как ему нравилось. Однако взгляд незнакомца мешал ему получать удовольствие от еды. Не выдержав, он положил ложку.

— Вы ждете, чтобы я поел? — спросил он, стараясь оставаться вежливым.

— Извините, — пробормотал мужчина, опомнившись. — Я на вас уставился. Прошу прощения.

Он принялся снова орудовать шваброй, макая ее в ведро с грязной водой и протирая пол. Вскоре он снова начал свистеть. Алазариан отодвинулся от стола, покачал головой и внимательно рассмотрел матроса. Говорил он на том же резком наречии, что и остальные горкнейцы. Однако Алазариану этот говор нравился. В северных гаванях Талистана жители Горкнея появлялись часто. Они вели торговлю вдоль всего северного побережья: отплывали из Горкнея, проходили через Криису и Дорию и, наконец, доставляли свои товары в Талистан. Однако Алазариану никогда раньше не доводилось с ними плавать. Более того — его очень удивило, что горкнейский корабль оказался так далеко на юге. Чтобы судно из Горкнея пришло на южное побережье Талистана, ему нужно было совершить плавание вокруг всей империи — или вокруг всего Люсел-Лора. А такое плавание весьма опасно и должно бы длиться около года. Раздумывая над этим, Алазариан продолжат наблюдать, как матрос орудует шваброй. Возможно, этот человек обогнул всю империю!

— Вас зовут Келло? — внезапно спросил Алазариан. Им овладело любопытство — и он чувствовал, что матросу хочется поговорить. — А меня — Алазариан.

Мужчина моментально прекратил работать шваброй и широко улыбнулся Алазариану.

— Я — Келло Глабалос, — гордо объявил он. — Из Виндфельда, в Горкнее. Но вы называйте меня просто Келло, юный господин. К вашим услугам.

— А вы называйте меня просто Алазарианом. Из Талистана. Ну, вообще-то из Арамура.

— Ага, я знаю, кто вы, — сказал Келло. — И ваш отец. Вы для нас — важный груз.

— Да, наверное. Ведь мой отец вас зафрахтовал.

— О нет, сударь! — возразил Келло. — Правитель Лет не фрахтовал это судно. Мы находимся на службе у герцога Валлаха. Это его корабль. По крайней мере, пока он нам платит.

Алазариан нахмурился. В последнее время он часто слышал имя герцога Валлаха. Он вспомнил, как Лет говорил о герцоге, богатом правителе из Горкнея. И прислуга в арамурском замке тоже о нем болтала. Совершенно ясно, что Лет сотрудничает с герцогом Валлахом. Но почему?

— Так этот корабль принадлежит герцогу? — невинно переспросил Алазариан.

Келло посмотрел на него, и Алазариан увидел, как в глубине сознания его собеседника пробуждается тревога.

«Не бойся! — мысленно попросил он матроса. — Просто продолжай говорить!»

Решив действовать не так прямо, он сказал:

— Корабль отличный. Наверное, вы им очень гордитесь.

— О да! — не без облегчения ответил Келло. — «Восходящее солнце» — хороший корабль. Я плаваю на нем уже десять лет. Капитан Лок сам меня нанял. В те дни я жил на улицах и пытался хоть как-то заработать. Ему нужен был юнга — и он взял меня.

— Юнга? — изумился Алазариан. — Извините, Келло, но вы ведь немного староваты для юнги, разве нет?

— Но работать я могу в двадцать раз больше, чем эти мальчишки. Пусть мои гнилые зубы вас не смущают. Я еще здоровый.

Алазариан улыбнулся.

— Я в этом не сомневаюсь. Десять лет — большой срок. Могу спорить, что вы знаете этот корабль не хуже других. Может, даже не хуже, чем сам капитан!

— Еще бы! — подтвердил Келло. — Конечно, приказы отдает капитан. Я-то всего лишь юнга. Я убираюсь, канаты плету, могу помочь Ралу по кухне. Вот вроде и все.

— Но вы, наверное, очень много повидали, — продолжил разговор Алазариан. Он замолчал, чтобы сделать глоток супа. — Наверное, видели десятки разных мест, правда?

— О да. Я много времени проводил в Криисе — даже познакомился там с одной женщиной. В Дории бывал несчетное число раз. И в Талистане тоже. Это ведь ваша родина. Но могу поспорить, что порт я знаю лучше, чем вы.

— Очень может быть, — согласился Алазариан. — Но где еще вы были? — с любопытством спросил он. — Вы ведь должны были видеть места, в сотни раз лучше этих. Как вам Дахаар? Вы там когда-нибудь были?

— В этой пустыне? Как я мог туда попасть? Это же во многих милях от Горкнея! Туда пришлось бы добираться целую вечность!

Алазариан недоуменно нахмурился.

— Но у вас должно было быть на это время. Я хочу сказать — как иначе вы могли бы попасть в эти воды?

Келло выронил швабру. Он откашлялся, немного поморгал, а потом растерянно схватился за ведро.

— Неплохо здесь, да? — спросил он. Осмотрев камбуз, он кивнул. — Да. Похоже, я здесь закончил.

— Келло, подождите! — воскликнул Алазариан, удивленный уклончивостью «юнги». — Я ничего плохого не имел в виду! Я просто хотел расспросить вас о ваших плаваниях. Вам не обязательно отсюда убегать.

— Много дел, юный господин, много дел, — ответил Келло. Он снова улыбнулся. — Мы еще с вами поговорим. Скоро. Ладно? Я всегда поблизости. Мы поговорим до вашего приезда в Арамур.

Алазариан покачал головой.

— Вы что-то скрываете, — сказал он. — И могу поспорить, что я догадался, что именно. Келло побледнел:

— Ой!

— Вы вовсе не плыли вокруг Нара, правда? Чтобы попасть на юг, вы проплыли вокруг Люсел-Лора! Бог мой, вот это да! — При мысли о Люсел-Лоре Алазариан загорелся. — Пожалуйста, расскажите мне о нем, Келло! — взмолился он, подаваясь вперед. — Мне так хочется об этом услышать! Я клянусь, что никому не расскажу. Если у герцога Валлаха есть торговые пути вокруг Люсел-Лора...

Совершенно потерявшийся Келло окунул швабру в ведро и поднял руки.

— Об этом мне нельзя говорить! — воскликнул он. — Пожалуйста, не спрашивайте меня больше!

— Келло, мне просто хочется знать...

— Нет! — крикнул Келло. Он несколько раз вздохнул, пытаясь успокоиться, огляделся, проверяя, нет ли рядом кого-нибудь, а потом прошептал: — Не говорите об этих вещах, юноша. Герцог Баллах не любит вопросов, и ваш отец — тоже. Это запрещено. Понимаете?

Алазариан медленно кивнул, но на самом деле он был в полном недоумении.

— Вот и хорошо. И чтобы об этом речи больше не было, ладно? — Келло нахмурился, выругался и схватил ведро со шваброй. Подойдя к двери, он обернулся, чтобы бросить на Алазариана последний взгляд. — Запрещено, — повторил он, а потом повернулся и ушел.

Алазариан с силой стукнул кружкой о стол.

— Я всего лишь задал ему вопрос! — проворчал он.

Ему почти удалось разговорить Келло. Но о чем? Что было запрещено рассказывать? Алазариан попытался понять, как этот корабль вписывается в планы Лета. И можно было не сомневаться, что Келло только выполняет приказ герцога Валлаха. Алазариан мало, что знал о герцоге, но он слышал, что Баллах — человек изворотливый и, возможно, имеет тайные торговые пути по всей империи. Если они у него есть и в Люсел-Лоре, то вполне понятно, что он хочет оставить их за собой. А если в это замешан Лет, то задавать вопросы опасно.