Он был удивительно оживлен. Сверхоживлен. Его лицо двигалось в такт словам, иллюстрируя сказанное, и я стала следить за этой сценой. Она выглядела почти пародией, словно Джо надел на себя резиновую маску. Губы расплылись в улыбке, руки забавно двигались по скатерти на столике. Джо наклонился и что-то шептал на ухо Элле. Он нервно опустил руку, чтобы сжать свое колено. Мое оказалось рядом, но Джо даже не почувствовал этого. Я ничего не могла поделать с милым папочкой, и мне пришлось уделить внимание моему гарвардскому герою, который продолжал свою игру.
      Вообще, им было легко управлять. Я все время краем глаза наблюдала за Джо. Его глаза блестели. Он вел себя словно пьяный или кольнувшийся. Я не могла видеть, что происходило во время беседы, но конец наступил очень быстро. В виде пощечины. Эллы. По щеке Джо.
      Странно. В зале было так шумно, но звук пощечины разлетелся по всему помещению, как удар грома. Казалось, вокруг вдруг стало тихо. Сотни глаз повернулись к нам. В такой ситуации я смогла придумать только одно.
      - Идем, папа, - сказала я. - Тебе уже достаточно.
      Я встала, и Джо тоже поднялся со стула. Все его оживление пропало, лицо стало серым.
      Ребята из Гарварда молчали. Элла сидела, глядя прямо перед собой. Теперь она не покраснела, а сильно разозлилась. Декстер встал, чтобы проводить меня.
      - Очень жаль, - проговорила я. - Он иногда бывает таким. Идем, папочка.
      Я повела Джо к выходу. Тысячи сочувствующих взглядов следили за мной. Метрдотель был подчеркнуто вежлив по отношению ко мне и бросил взгляд холодного осуждения на моего серолицего отца, на старину Джо, на человека, выпившего лишнего и распустившего себя перед собственной дочерью.
      На улице швейцар подогнал к нам такси. Я затолкала Джо в машину. Он двигался скованно, словно кукла. Его дыхание со свистом вырывалось через нос. Я сказала водителю такси наш адрес и откинулась на спинку сидения.
      Джо молчал. Машина медленно пробиралась по улицам среди оживленного движения. Я ждала.
      Скрипнула кожаная обивка сидения. Это Джо положил голову на спинку. Он взял меня за руку. Я оттолкнула его.
      - Почему? Молчание.
      - Почему? Что с тобой?
      - Не знаю, - ответил наконец ответил Джо спокойным голосом, - Мне очень жаль, что я расстроил тебя.
      - Мы не хотели нигде показываться, - напомнила я. - Ничего подобного этой первоклассной сцене в ночном клубе не планировалось, чтобы мы могли укрыться за завесой секретности.
      Джо промолчал.
      - Вы отступили от плана, мистер Вито. Один раз, затем другой. Чем вы заслужили пощечину?
      Но я знала и это. Мне не требовался набросок сцены. Я хотела знать причину.
      Никакого ответа.
      - Ты же почти ничего не пил. Виски с содовой. Джо, что в тебя вселилось? Мы были так счастливы.
      - Ты не можешь понять, - выпалил наконец Джо. Он говорил радостно, быстро, будто перешел к любимой теме, с точно такими же интонациями, какие я слышала у Эллиота, когда тот обсуждал банкет, на котором он главенствовал, или маленькие деловые успехи. - Ты не можешь понять. Ни одна девушка не может. Это волнение. Слушай, Джоан.., честно... - он повернулся ко мне, - ты не почувствовала этого? Это все для тебя.
      - Для меня? - удивилась я. - Не понимаю.
      - Это была не маленькая девочка, - произнес Джо. - Это была ты. Всегда будешь ты. Но иметь тайну и делиться ею с Эллой, Розой, Джейн... Ты не понимаешь? - он резко подался вперед. - Это пряность. Ради этого стоит жить. Джо снова откинулся назад. - Она даже не предполагала. О нас. Вы были правы, вы сплавились, стали химическими элементами, притягивающимися друг к другу. Я знаю, ты понимаешь. Мы были вместе.
      - Ничего не понимаю, - осторожно произнесла я, ощущая прилив волны сильного, неприятного холода.
      - Конечно, понимаешь. Должна понять, - Джо говорил торопливо, но с таким же воодушевлением, с таким же удовольствием, как раньше. - Мы были единым целым. Ты, я, Элла. Три светлые точки, двигающиеся в пространстве параллельно. Три магнита, притягивающихся друг к другу. Нас связывало одно общее. Ты должна понимать и понимаешь.
      Он возбужденно посмотрел на меня, и я опять откинулась на спинку сидения. Боже, что же будет?
      Я наконец поняла, что Джо частично был безумцем. Больная часть его находилась глубоко, и я любила его не меньше, чем раньше, но в душе этого человека существовал уголок, пораженный много лет назад.
      - Хорошо, - сказала я. - Но мне не нравятся тройные связи. Ясно?
      - Извини, - произнес Джо. - Я никогда не занимался ничем подобным.
      Он говорил уже сонным голосом. Мы ехали по центру города. Люди выходили из театров, словно мухи из кондитерской лавки. Машина продвигалась вперед дюйм за дюймом. Мы с Джо разговаривали тихо, чтобы не слышал водитель. И все время к моему сердцу подкардывался холод.
      - Я очень устал, - сказал Джо. - Я должен ехать обратно. Дай мне поспать, Джоан. Извини, что я расстроил тебя. Я люблю тебя.
      Он почти сразу уснул и тихонько захрапел. За три минуты, которые мы ехали к отелю, меня посетили ужасные мысли. Доктор Сара не знает о них. Никто не знает. Я боюсь говорить об этом, поскольку они частично не имеют никакого смысла и все-таки чертовски сложны.
      Я хочу сказать, что какая-то часть меня хотела этого. Мне были непонятны слова Джо. Не думаю, что он сам хорошо понимал себя. Это было.., только чувство. Прекрасное, ужасно волнующее чувство.
      Словно весь мир сверкал своей переливчатой, гибкой кожей, и каждая женщина, шедшая по улице, казалась мне сестрой, разделяла мою любовь. Это была дверь, открытая в мир постоянного сексуального возбуждения; сумасшедший мир, более чем привлекательный. Разрешение могло быть куплено взглядом, удовольствие - кивком головы. И все это сфокусировалось в спящем рядом со мной мужчине - все упиралось в него и выходило из него. Горящий бокал страсти, пассивный и необходимый мне, как зеркало, в которое я заглядывала.., и видела, что исчезла часть моей души, моей молодости, часть меня.
      Даже сейчас я не хочу думать об этом. Я никогда этого не забуду, не забуду взгляд в рай сумасшедшего, никогда не забуду часть себя, которая с волнением откликалась на это, плакала, желала одновременно и чуда, и разрушения. Я чувствовала себя победительницей и побежденной; счастливой и грустной; теплой и холодной, словно лед. Я хотела Эллу, хотела ее через Джо, и всех остальных, как она. И я презирала ее. Я была испугана до смерти и в то же время уверена в себе. В одно мгновение мне на глаза навернулись слезы, и тут же мой рот робко дрогнул в дикой улыбке. В течение трех минут я была Джо, чувствовала через него и все поняла.
      А потом, узнав, что такое безумие, я разбудила своего спутника.
      Такси остановилось.
      Он потянулся, весело, по-мальчишески улыбнулся мне слабой и чистой улыбкой древнего римлянина и расплатился с водителем.
      Мы стояли перед отелем.
      Я молча поцеловала Джо, и он направился к своей машине. Я посмотрела, как он отъехал, повернулась и пошла в свой номер. Старый двигатель заурчал. (Мы взяли такси из бравады и из-за того, что не хотели, чтобы нашу машину можно было опознать. Хотя теперь это уже не имело никакого значения.) Странно, подумала я, устало ложась в постель. Сейчас я ненавидела Джо и любила его больше прежнего. Он потерял только одно: мою веру в то, что он является для меня счастьем.
      Теперь я хорошо знала, он на самом деле - для меня горе. Большое, настоящее горе. Но было слишком поздно волноваться из-за этого.
      Через некоторое время я уснула. Мне приснился Джо, тащивший меня по широкой, светлой улице, Джо и целый строй Элл, держащихся за руки, улыбающихся мне улыбкой Джо, кричащих тоненькими, высокими голосками.
      Я вскрикнула и проснулась, но через несколько секунд снова уснула, провалившись в глубокую черную дремоту.
      Глава 7
      Проснулась я поздно среди серого дня и с пустотой внутри, на осознание которой мне потребовалось полчаса плескания под душем.
      Когда я наконец сложила воедино осколки вчерашнего вечера, он потерял свою ночную важность и вызвал во мне только злобу. Дьявольски запутанная болтовня Джо была теперь лишь смутным воспоминанием. Наступило воскресенье.
      Я оделась, позавтракала и сделала все, что следовало сделать вчера. Сегодняшний день принадлежал мне - в воскресенье Джо не мог сослаться на свою "вечернюю работу" и остался дома с Марией.
      Я купила газеты - всякие. Никаких новостей. Я включила радио, но никто не интересовался Ширфул Вистас.
      После ланча, после прогулки до парка и обратно мне в голову пришла идея. Она тоже до сих пор смущает меня... Не люблю думать о ней.
      Я немного повертела ее в голове, но не обнаружила никакого риска и решила, что это только ускорит ход событий. В общем я завернула в аптеку, вошла в телефонную будку, опустила двадцать пять центов и назвала номер своего телефона в Ширфул Вистас. Мои губы с трудом выговорили цифры, и на то, чтобы вспомнить их, потребовалось усилие. Почему-то казалось, будто они не принадлежали мне больше.
      Это было все равно, что звонить призраку.., или напоминало сон, который вы видели очень давно.
      Я надеялась услышать голос Эллиота. Гудков пришлось ждать несколько секунд, и мое сердце дрогнуло, потому что я знала своих родителей, знала отчима. Он всегда ждал, когда телефон прозвонит трижды, и только тогда снимал трубку. Его раздражали ошибочные звонки. Они были бессмысленными. Но сейчас трубку сняли мгновенно, и я поняла: мое письмо получено.
      На том конце провода послышался голос мамы. Он казался очень усталым. Мое сердце почти предало меня, но я вцепилась в свой план и медленно, тяжело вздохнула в трубку.
      - Пожалуйста, ответьте, - пылко произнесла мама, сразу поняв, кто звонит. - Пожалуйста! Кто бы вы ни были, пожалуйста, ответьте. Джоанни, это ты? С тобой все в порядке? Эллиот! - крикнула она. - Иди быстрее. Кто-то звонит, но не отвечает. Мистер, - произнесла она очень осторожно, - все хорошо? Скажите шепотом, маскируя свой голос. Я не хочу знать, кто вы. Скажите только, что все хорошо.
      Затем в ее неистовую мольбу врезался голос Эллиота.
      - Алло, алло, кто это? Говорит Эллиот Палма. Мы получили ваше письмо.
      И тут я повесила трубку, не в силах больше выносить это. Я не думала, что будет так трудно. Они все делали согласно нашего плана. Более удачного хода событий нельзя было и ожидать.
      Или можно? Не прослушивался ли их телефон полицией? Не записывался ли разговор на магнитофон? Холодный пот покатился по моей спине, несмотря на жестокую жару в будке, и я почти выбежала из аптеки.
      Позже мне пришло в голову, что даже если бы полиция засекла мой звонок, они вышли бы только на аптеку на пересечении Бродвея и Сорок шестой улицы, куда заходило по тысяче прохожих в час.
      Думаю, здесь было бы хорошо сказать, что тогда я изменилась.
      Но нет, этого не произошло. Мама едва не разбила мне сердце, но она делала это уже много лет, и я привыкла к подобному чувству. Голос Эллиота пробудил во мне дремавшую ненависть, и единственное, о чем я думала, шагая по улице и ощущая на лице похожие на кровь первые капли дождя, так это о том, что они не упомянули о деньгах.
      Теперь мне была известна половина картины. Остальная появится (или не появится) в том запаянном гробике в почтовом отделении.
      Я отправилась в кино, посмотрела двухсерийный фильм, недорого пообедала и, усталая, вернулась в отель.
      В десять часов вечера я вошла в гостиную, сбросила плащ, туфли.., и услышала звонок проклятого телефона.
      Я не могла поверить своим ушам. Черный, опасный аппарат все звонил и звонил. Раздалось не меньше десяти звонков, пока я подошла и сняла трубку с твердым намерением ничего не отвечать.
      - Джоан... Джоан? - послышался голос Джо.
      - Да, - произнесла я. - Ты сошел с ума?
      - Я звоню с улицы. Все в порядке?
      - Да. Я ходила в кино.
      - Ложись спать, - сказал Джо. - Я просто хотел сказать, что люблю тебя.
      - Я тоже, - ответила я.
      - У меня такое чувство, - донесся до меня голос Джо, - что все решится завтра.
      - Надеюсь, - я рассказала ему о своем эксперименте. - Может, я их подтолкну.
      - Мне кажется, это был ненужный риск, - Наступила пауза. - Я хочу тебе сказать...
      - Что?
      И потом Джо сказал мне то, что я хотела услышать от него с первой нашей встречи.., то, за что я его любила так сильно и была готова умереть прямо с трубкой в руках.
      - Послушай, - проговорил он. - Даже если это не сработает... Ты понимаешь, о чем я?
      - Да?
      - Я все равно хочу совершить путешествие, дорогая. С деньгами или без них. Ладно?
      - Да, - отозвалась я, переведя дыхание. - Очень хорошо. Очень. Я люблю тебя. Не могу дождаться завтрашнего дня.
      - Я тоже, киска.
      Звук поцелуя и щелчок. Теперь я была вдвойне одинока. Темная часть Джо стала даже не воспоминанием.
      Я разделась, легла в постель с детективным романом, но, не добравшись до завязки сюжета, уснула.
      Глава 8
      Вы скажете мне, почему? Здесь полно психиатров. Если я говорила с одним, значит говорила сразу с дюжиной, пока они не сделали меня собственностью доктора Сары. Пожалуйста, скажите мне, почему?
      Скажите мне, почему в понедельник в пять тридцать, зная, что Джо приедет около девяти, я встала с кровати, на которой слушала радио, взятое у ужасного клерка внизу, надела платье, подкрасилась и быстро направилась к Карнеги-Холлу, словно опаздывая на свидание?
      Свидание с Тедом Лереби, которого, я знала это так же хорошо, как то, что сижу сейчас на своей больничной койке и пишу эти строки, мне нельзя больше видеть никогда?
      Создается такое впечатление, будто я не могла ничего с собой поделать. Нет, неверно. Это напоминало зуд, от которого хотелось избавиться. Принуждение. Я хотела его видеть. Частично, видимо, из-за сильного ощущения нереальности происходящего, из-за чего-то вроде невидимого шерстяного пальто, сковывавшего каждое мое движение. Я нуждалась в чем-то, что могло вернуть мне человечность. Это была борьба с одиночеством.., неприятное чувство, будто я больше не принадлежала человеческой расе.
      Неосознанно я думала о Теде все двадцать четыре часа. До пяти тридцати в понедельник, когда он вдруг стал моей путеводной звездой - внимательным, сердечным человеком в немного тесном, немного безумном кошмаре, в котором я жила.
      Я просто скажу ему: "Привет". Так думала я, быстро шагая по Бродвею. Привет, и все. Я говорила себе, что для меня невыносима мысль о Теде, стоящем на углу в течение целого часа и безнадежно ожидающем. Он не смирится так просто, подумала я, вспомнив его глаза, в которых виднелось одиночество, большие костлявые руки (теперь вы, наверное, заметили мое странное отношение к рукам), сжимающиеся и разжимающиеся на клетчатой скатерти.
      Тед ждал. Я сказала себе: "Джоанни, ты никогда никого не ждала на свиданиях."
      Я даже негромко пропела: "Не начинай опять сначала, скажи мне просто "как". Никто не останавливался и не смотрел на меня.
      Я пришла в назначенное место пять минут шестого. Если бы Тед не оказался там раньше, думаю, мой здравый смысл все же победил бы, и я развернулась бы и ушла. Но он стоял там, разглядел меня за полквартала и двинулся мне навстречу. Тот же самый костюм, поблескивающий после глажки, те же самые руки, та же подпрыгивающая походка восемнадцатилетнего юноши, те же самые очки в роговой оправе - они сейчас скакали у него на носу. Тед схватил их одной рукой и снял.
      - Привет, - сказал он, затормозив передо мной и улыбнувшись широчайшей улыбкой.
      - Привет, - холодно отозвалась я. Теперь, когда я была здесь, когда увидела Теда, мне вдруг страшно захотелось уйти. Невероятная глупость моего поступка ошеломила меня, накатила волнами, и я почувствовала слабость.
      - Эй, - воскликнул Тед. - Ты хорошо себя чувствуешь, Джоан?
      Я кивнула. Мои глаза наполнились слезами. Я едва не упала на тротуар, но через несколько секунд поборола тошноту.
      - Мы оба пришли раньше, - заметил Тед. - Я думал, ты забыла обо мне.
      - Почти. Вспомнила в самую последнюю минуту.
      - Отлично, - он украдкой посмотрел на меня. - Давай пойдем в наше место, а?
      Наше место...
      Мы направились к пивной. Тед постарался занять тот же столик, но за ним сидела немецкая пара с расстройством пищеварения, старательно пытаясь справиться с недугом с помощью пива. Мы все же нашли свободное место, и Тед заказал две кружки. У нас уже было прошлое. Я совсем не знала, что сказать. Он даже не дал мне шанса приступить к моей маленькой речи.
      - Слушай, - воскликнул Тед. - У меня есть билеты на сегодня. На Рубинштейна. Императорский концерт, - он достал из кармана билеты и взмахнул ими в воздухе. - Четвертый ряд. Я сошел с ума, - радостная улыбка. - Сначала мы перекусим здесь. Бетховен не пойдет на пустой желудок. Потом концерт. А потом, если у тебя останутся силы, мы можем пойти на танцы в зал Джона Джея в Колумбии. Успеем на целый час. Ну как?
      Я поставила свою кружку на столик, подбирая нужные слова, и вдруг расплакалась. Не знаю, почему. Но я положила голову на красную, грубую руку Теда, сразу ощутив на ней влагу, и расплакалась так, будто у меня разрывалось сердце, будто во всем мире кончились слезы, и я собиралась восполнить их недостаток.
      Странно, но он ничего не сказал, а просто продолжал сидеть и позволил мне выплакаться. Я старалась не производить много шума, не рыдать и не всхлипывать. Только по моему лицу медленно катились огромные слезы. Минут через пять я смахнула их, высморкалась в не очень чистый носовой платок Теда и отхлебнула пива. Затем я шмыгнула носом, закурила сигарету и сказала:
      - Извини. У меня нет никаких неприятностей.
      - У тебя неприятности, - спокойно возразил Тед и вдруг показался мне гораздо старше. - Почему бы тебе не рассказать мне о них?
      Я покачала головой и сказала первое, что пришло на ум.
      - Никаких неприятностей. Просто сегодня такой день.
      - Если ты не хочешь говорить, я ничего не могу поделать.
      - Тед, - сказала я. - Не могу выразить, как я благодарна тебе за билеты и за все остальное. И как ужасно то, что я должна сказать. Но я не могу пойти с тобой. Мне нужно домой. Я допиваю это пиво и ухожу.
      - У нас свидание, - медленно произнес он.
      - Я пришла сказать тебе. Я помолвлена, - ложь только ухудшала ситуацию, но я ничего не могла поделать. - Поэтому, видишь, я не должна ни с кем встречаться.
      - В твоем возрасте? - Тед был ошеломлен. - Ты не оставляешь себе ни одного шанса.
      - Я люблю, - сказала я и, помню, подумала, если бы я только сказала правду, если бы только картина, нарисованная мной перед ним, была реальной...
      - Хорошо, - Тед взглянул на меня. - Мне нечего сказать, кроме как пожелать тебе счастья. Могу я дать тебе номер своего телефона.., на случай, если ты передумаешь?
      Он дал мне свой номер, и я убрала его в сумочку, стараясь не забыть выбросить бумажку с ним при первом же удобном случае. Джо проявлял интерес к сумочкам.
      Это было нелегко, но я оставила Теда сидящим за столиком, смотрящим в никуда, и направилась к выходу. На улице я решила пройтись пешком, на полпути к отелю зашла пообедать и освободилась через полчаса. Теперь меня иногда охватывали волны тепла.
      Я относилась к ним с большим суеверием и чувствовала, что они будут продолжаться накатываться, пока мы не добьемся успеха.., что они прекратятся в момент, когда деньги окажутся у меня в руках.
      Ветра не было. Не глядя ни на кого, я пошла к отелю. Несмотря на риск, я была рада, что снова увиделась с Тедом. День и напряжение стали выносимыми. Но я знала: мы с Джо находились на грани срыва. Если завтра деньги не придут, нам придется что-то предпринимать. Сбежать из отеля или что-нибудь еще. И я стану искать работу.
      Пусть мои слова прозвучат слишком резко, но это было лучше, чем возвратиться домой и сказать Эллиоту, что я просто пошутила.
      Войдя в номер, я посмотрела на часы. Восемь тридцать. Еще целых полчаса ожидания.
      В восемь сорок в дверь позвонили, и мое сердце подпрыгнуло на фут. Это не мог быть Джо. Он имел свой ключ. Потом я заметила, что комнаты не убраны, и открыла дверь, полагая, что пришла горничная.
      На пороге стоял моргающий от яркого света Тед. Он решительным жестом надел очки и сказал:
      - Привет.
      Я уставилась на него.
      - Можно войти? - вежливо спросил Тед.
      - Входи, - услышала я свой голос и только после того, как он закрыл за собой дверь, очнулась от паралича.
      - Как ты нашел меня? - я не узнавала свой голос, и Тед колебался между моей злобой и отчаянием.
      - Я шел за тобой, - осторожно ответил он. - Это было легко. Я понял, что у тебя неприятности. И оказался прав. Здесь настоящее блошиное гнездо. Место явно тебе не подходит.
      - Уходи, пожалуйста, - попросила я. - Пока я не вызвала клерка, и он не выбросил тебя.
      - Я хочу знать, что происходит, - настаивал Тед. - Я полюбил тебя, Джоан, и хочу знать. Здесь что-то не так.
      - Послушай, - сказала я. - Я никогда еще не говорила серьезнее, чем сейчас. У тебя пять минут, чтобы убраться отсюда.., или ты будешь жалеть об этом всю свою жизнь, которая продлится недолго.
      Он улыбнулся и присел на крошечную кушетку.
      - Я не уйду, пока не выясню, в чем дело, и чем я могу помочь.
      - Все нормально, и я могу позаботиться о себе сама. Уходи.
      Тед встал, обнял меня, и я стала бороться с его губами.
      - Я должен узнать, - говорил он, пытаясь меня поцеловать. Я изо всех сил ударила его по лицу, но Тед, казалось, даже не заметил этого. - Скажи мне. Пожалуйста, Джоан. Я помогу, чего бы это мне не стоило.
      И конечно, в эту секунду в замке повернулся ключ, и на пороге появился Джо. Он с ничего не выражающим лицом посмотрел на нас.
      Даже в такой момент я увидела в его руках два больших, толстых конверта с номером нашего абонентского ящика и специальными штампами.
      Глава 9
      Первой моей мыслью в этот момент была: "Бежать! И прекратить все!" Мы втроем застыли на месте. Джо смотрел с порога комнаты на нас, на обнявшего меня Теда, на следы борьбы на моих руках. И вдруг Тед сдался.
      - Извини, - сказал он мне и повернулся к Джо. - Вы ее отец?
      - Допустим, - угрюмо ответил тот, закрыв дверь, и бросил на кушетку два толстых конверта. - А что ты здесь делаешь?
      Тед покраснел и немного смутился.
      - Это моя вина, - произнес он. - Я следил за ней. Думал, здесь что-то неладно.
      - Где ты с ним познакомилась? - спросил Джо. - Опять в баре?
      Я кивнула. Врать теперь было бесполезно. Мы все попали в беду по моей вине. Правда, я еще не знала, какая это была беда.
      - Ты подцепил ее? - спросил Джо Теда. Я не понимала его вопросов. Какая сейчас разница? Тед согласно кивнул и еще больше смутился.
      - Не совсем, - ответил он. - Мне было одиноко, так же как и ей. Здесь нет ничего предосудительного. Я имею в виду.., с ее головы и волосок не упал бы.
      - Она прекрасна, - тихо произнес Джо. - Не так ли?
      Тед молчал. Глаза Джо заблестели.
      - Ты ведь очень хочешь ее, верно?
      - Пожалуйста, - пробормотал Тед, широко раскрыв глаза. Джо выражался совсем не как отец.
      - Она почти совершенна, - продолжал он почти сонным голосом, посмотрел на меня, и я впервые в жизни поняла, что люди подразумевают под выражением "горящий взгляд". Я перевела глаза на Теда. Он прищурился. Наверное, тоже все понял.
      Потом это и произошло. Джо прыгнул от двери.., не на Теда, а ко мне.
      - Сука! - заорал он и ударил меня по щеке. В полуобморочном состоянии я полетела на линолеум. Тед издал мягкий звук и набросился на Джо.
      Сцена была жалкой и закончилась довольно быстро. Тед не умел драться. Он так разозлился, что даже не подумал сжать кулаки, и просто стал наступать на противника, молотя руками, словно мельница, молодой Дон Кихот. Его атака почти не дала эффекта.
      То, что потом сделал Джо, я не забуду никогда. Это был один из решающих поворотных моментов, скрытый каркас, на котором держалась плоть нашего существования.
      Джо отступил в сторону. Тед слепо бросился на него и повернулся. Не знаю, как Джо это сделал, но он минуту наблюдал за болтающимися руками атакующего, и вдруг в одну секунду разрушил его оборону и схватил (неуместно деликатно) за горло. Напрягшиеся пальцы искали что-то, а когда нашли, я увидела натянувшееся лицо Джо. Он сжал горло Теда, и противники стояли секунд пять, покачиваясь взад-вперед.
      Я села на полу. Моя голова раскалывалась.
      Безмолвные фигуры передо мной казались мне нереальными. Затем я услышала странный шум, что-то вроде хрипа, свистящего вздоха, и увидела, как руки Теда вцепились в руки Джо. Ногти царапали кожу, оставляя красные следы, на которых появлялась кровь. Хрип продолжался, и я услышала чей-то высокий, пронзительный вскрик. Лицо Теда покраснело, затем его глаза начали закатываться, а их роговая оболочка наливаться кровью. Казалось, он глубоко вздохнул, его колени подогнулись. Джо ослабил хватку, и противник рухнул на пол. Сначала опустился на колени, затем упал лицом вниз. Его голова ударилась о линолеум с глухим стуком, и он замер, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок. На нем были белые носки, немного потрепанные и не очень чистые.
      Крик продолжался. Тогда я поняла, что он вырывается из моего рта, глотнула и замолчала. Тишина зазвенела вокруг нас. Джо вдруг сел на стул и посмотрел на свои руки.
      - Боже, как больно, - пробормотал он и присвистнул сквозь зубы. С обеих рук капала кровь. - Надо что-то сделать.
      В комнате снова воцарилась тишина.
      - Он мертв? - спросила я и хихикнула. Я ничего не могла с собой поделать, поскольку это был мой самый проклятый вопрос в жизни из всех, которые мне приходилось задавать.
      - Нет, - наконец медленно ответил Джо. - Он жив. Просто без сознания.
      Тед на полу закашлялся, и из уголка его рта потекла слюна. Он все еще был без сознания.
      - Что ты с ним сделал?
      - Ничего особенного. С ним все будет в порядке, - Джо встал. - У нас есть пять минут до того, как он очнется. И мы должны решить, что нам с ним делать.
      - Что с ним делать?
      - Он ведь сразу пойдет в полицию. В таком случае у нас нет времени. Мы должны держать парня при себе. Удовлетворена?
      - Держать при себе? - я покачала головой. Моя головная боль превратилась в тупой стук.
      - Хватит повторять за мной, - нетерпеливо воскликнул Джо. - Мы можем задержать его.
      Это даст нам время.
      Он направился в спальню и вернулся с нейлоновым шарфом. Тот оказался влажным. Джо тонко скрутил его, опустился на колени рядом с Тедом, перевернул бесчувственное тело и связал руки поверженного противника за спиной. Затем он пригнулся к полу, взвалил Теда на себя и одним движением поднялся на ноги. Голова парня висела за спиной Джо, ботинки били его по коленям при каждом шаге. Джо выругался, бросил Теда на кровать в соседней комнате и вернулся в гостиную.
      - Еще пару часов он сможет говорить только шепотом. Думаю, он будет вести себя хорошо. Джо сел на кушетку и опять посмотрел на свои руки.
      - Дай мне бинт, - попросил он. Я встала и пошла в ванную. Там была маленькая аптечка, в которой лежал неакуратно сложенный грязноватый бинт. Я взяла его, вернулась к Джо и стала перевязывать ему руки. Все это время мне казалось, будто передо мной не Джо Вито, не тот человек, с которым я собираюсь сбежать. Во время схватки, сразу после нее он изменился так сильно, так легко, что я испугалась.
      Пока я его перевязывала, он монотонно говорил.
      - Это армейский трюк, детка, если ты не знаешь. Найти два мягких места и нажать покрепче, подержать так подольше, и тогда сожмешь дыхательные пути. Слизистая оболочка склеивает их. Расклеиваются они в течение двух минут, твой парень быстро оправится от нехватки кислорода. Главное, не давить слишком долго или слишком сильно. Можно повредить гортань.
      Впервые Джо сказал мне, что он был в армии. Я закончила перевязку.
      - Ты рассердился?
      - Нет, - задумчиво ответил он. - Я - нет. Сейчас не время сердиться. Мы должны уезжать, прямо сейчас. И должны решить, что делать с нашим гостем.
      В этот момент у меня наступила разрядка. Я начала плакать, громко, безнадежно. Рыдания рвали мое горло, руки тряслись. Тед без сознания лежал в комнате. Руки Джо все еще кровоточили под грязными бинтами. И во всем этом была виновата я. Это было слишком, слишком, и мне хотелось уехать куда-нибудь, хотелось к маме, очень хотелось. Я не любила Джо. Никого не любила. Я испугалась созданного самой для себя тупика, испугалась своей вины. Ужасное ощущение. И теперь все пропало.
      - Ты не можешь сейчас плакать, девочка, - нежно произнес Джо и погладил меня по голове. - Плакать поздно, дорогая. Мы должны повзрослеть, оба. Должны подумать.
      Через несколько минут я перестала плакать. Что-то во мне дрогнуло, перевернулось и снова утихло, умерло. Не знаю, что это было, как это назвать, но оно являлось важным. Рано или поздно я должна была все узнать.
      Я ничего не чувствовала и просто встала с колен. Джо задвигался на кушетке. Раздался глухой стук. Один из конвертов упал на пол. Мы оба молча посмотрели на него и вдруг начали смеяться (Тед застонал на кровати в соседней комнате), потому что они лежали там - ответ на все наши страхи, причина наших волнений. А мы о них совсем забыли.
      - Там могут оказаться обрывки газет, - сказал Джо. - Я конверты не открывал. Хотел сделать это вместе с тобой.
      Я подняла конверт и посмотрела на него. Даже сейчас я волновалась, была очарована и любопытна. Думаю, я открывала его с ножом в сердце, и на это ушло секунд десять.
      Клапан оказался тщательно заклеенным скочем. Я узнала почерк Эллиота, разорвала конверт, и через секунду мои пальцы скользнули под прозрачную ленту и сорвали ее. Клапан, словно пружина, отскочил назад.