- Сирена! - сказал он, подбирая упавший автомат.- Внизу держитесь спокойно, не бегите и не оглядывайтесь.
      Если вам вздумается кричать, кричите, но только как землянка.
      Она все еще смотрела на потерявшего сознание повстанца.
      - Вы ударили его…
      - Да, я жестокий человек,- он взял ее за руку и потянул к двери.- Вам не нужно захватить что-нибудь с собой? Мы вернемся сюда не скоро.
      - Нет, Ричард.
      Минуту спустя они уже стояли на эскалаторе, ведущем к скоростное лифту.
      Несколько дверей в зале были раскрыты настежь, небольшие группы людей переговаривались между собой. Очевидно, восстание шло уже тогда, когда он только готовил Сирену к выходу. Значит, лихорадочно размышлял он, оно началось сразу, как они с Битулом вошли в квартиру. Битул поступил мудро, вовремя убравшись отсюда.
      Лифт остановился на третьем этаже, и они, выпрыгнув из него, вошли в медленный подъемник.
      - Нельзя было допустить, чтобы этот, человек узнал вас,- прошептал он.- На улице не обращайте внимания, если кто-нибудь посмотрит на вас^ слишком пристально. Хотя, я думаю, в толпе спрятаться легче.
      - Я не уверена, что выгляжу. совсем как земная женщина.
      - Да, не совсем. Но суматоха, поднятая революцией, нам поможет. По крайней мере, я надеюсь на это.
      Надеяться на это - единственное, что ему оставалось. В двух случаях он уже ошибся - во времени и оружии. Что будет дальше?
      Перед входом .в здание стоял еще один человек с автоматом. Пешеходы не обращали на него ни малейшего внимания, как раньше На Битула. Население, казалось, совсем не интересовала революция.
      Генри отвернул от часового лицо, у него не было никакого желания, чтобы его узнали.
      - Если мы доберемся до подземки, у нас появится шанс.
      Он не стал спускаться в подземку из здания - часовой мог его опознать. Сейчас никто не ожидает увидеть кэзо на улице, так что улица будет для них самым безопасным местом.
      - Прежде всего они займут правительственные учреждения. Это даст контроль над всем остальным. Мне нельзя рисковать, слишком многие знают меня в лицо. Мы…
      - Ричард! - Сирена остановилась.
      - Идемте, мы не на экскурсии.
      - Ричард, булавки отстегнулись. Чулки…
      Черт побери! Этого еще не хватало! Непрозрачные чулки были слишком велики Сирене, и без поддержки булавок грозили свалиться через несколько шагов. Синие ноги…
      - Придерживайте их руками! - скомандовал он, но тут же сообразил, что это еще больше привлечет к ней внимание.- Нет! Просто зажмите их ногами. Я возьму такси.
      На чулках стали появляться складки, и некоторые прохожие уже обращали на это внимание.
      Он метнулся к ближайшему электротакси и швырнул горсть мелочи в приемное отверстие. Дверца распахнулась, и когда автомат рассортировал монеты, заурчал мотор.
      Генри вскочил в кабину и подогнал машину к Сирене.
      - Залезайте!
      Один из зевак рассмеялся. Генри сердито взглянул на него, закрыл дверцу и вывел такси на шоссе.
      - Плохи дела,- сказал он чуть погодя.- Мы перекрыли дороги.
      - Мы?
      - Революционеры. - Вы понимаете, что это такое?
      - Вы один из них? - она была явно поражена.- Тогда почему…
      - Это длинная история. Мы должны где-то остановиться, пока не кончится эта неразбериха. До темноты нам не удастся покинуть город.
      Он оглянулся. Погони не было.
      - Пристегните чулки. Мы должны быть готовы ко всему.
      - Хорошо, Ричард.
      Загорелась контрольная лампочка. Ого, осталось всего две минуты, чтобы найти стоянку. Он подъехал к тротуару. На счетчике стоянки появился красный флажок.
      - Проклятье! Часовое ограничение. Слишком мало,- он вытащил из кармана доллар.- Дешевле оставить машину, но тогда мы снова окажемся на улице. Лучше остаться.
      - Вы объясните мне? -спросила Сирена, потянувшись к счетчику.
      - На Земле всегда приходится платить слишком многое за слишком малое,- ответил он.- Это довольно старый дорожный счетчик. Вы бросаете монету и нажимаете ручку. Если деньги фальшивые или в том случае, если вы остаетесь на стоянке дольше положенного времени на две минуты, в полиции прозвенит сигнал тревоги. Счетчик не примет платы до тех пор, пока машина не съедет со стоянки - это сделано для того, чтобы предотвратить непрерывную стоянку. Сейчас такие счетчики почти не применяются, мало кому в наше время нужны личные автомобили. Но здесь старый город.
      Немного помолчав, он добавил:
      - Такие счетчики - часть моего прошлого.
      Он нажал на ручку, флажок и деньги исчезли. Стрелка установилась на делении в один час, счетчик затикал.
      - Проклятая инфляция,- буркнул Генри.- Никогда не получишь полных сто минут за доллар!
      - Инфляция?
      - Это когда вещи стоят все дороже, а деньги стоят все дешевле. Когда пришли кэзо, инфляция кончилась, но это старый счетчик, он работает по прежним ценам.
      - А мы не могли бы отъехать, когда кончится срок, и снова занять стоянку?
      - Придется, наверное. Но это увеличит риск - нас могут скорее обнаружить. Не у каждого человека есть столько денег. Их нельзя расходовать слишком широко. Сейчас не то время, но мы воспользуемся старой уловкой: сделаем вид, что влюблены. Вы понимаете?
      - Нет, Ричард. Он пожал плечами.
      - Наверное, у вас, у победителей, все по другому. Она так быстро повернулась к нему, что парик слегка
      сполз с ее головы.
      - Вы сказали - Победителей? О, вы имеете в виду кэзо…
      - А разве есть еще другие? - разозлился он.- Мы осваивали космос, распространялись во Вселенной, пока не наткнулись на кэзо. Когда мне было восемь лет, я мечтал стать охотником на пограничной планете. Каждый месяц открывались новые миры, и некоторые из них были пригодны для жизни. Наши желания были безграничны. И тут…
      - Да! - горько сказала она.
      - Что вы можете знать об этом? Как вы можете понять сладость свободы, если вас никогда не лишали ее? Разве вас когда-нибудь отдирали плачущей от дорожного счетчика, вроде этого? Теряли ли вы своих близких? Извивались ли под пятой завоевателей?
      - Сюда идут, Ричард,- сказала она.- Я должна молчать?
      Он обернулся. По тротуару шли трое мужчин с автоматами. Он не узнал их, и это было странно, потому что он знал большинство революционеров этого района. Но и многие из них знали его.
      - Лучше я отвернусь,- сказал он.- Иначе, если меня узнают, мне .придется выбирать между их жизнями и вашей.
      - Да, Ричард.
      - Придется поцеловать вас. Поверьте, мне это стодь же неприятно, как и вам.
      Он склонился над ней так, чтобы оказаться спиной к идущим. И только тут обнаружил, что у нее голубые губы. Он забыл разыскать для нее губную помаду!.
      Ее горячие губы напомнили ему, что у кэзо температура тела на несколько градусов выше. Крем уже кое-где начал сползать с ее лица… Так они и сидели, пока трое с автоматами не прошли мимо.
      По крайней мере, можно было отодвинуться. Его лицо было так же горячо, как ее.
      - Вы целуетесь, как землянка,- удивленно сказал он.
      - Спасибо, Ричард,- она не переменила позы.
      - Что вы там делаете у себя на Кэзо? Откладываете яйца?
      Она не сочла этот вопрос неуместным.
      - Нет, Ричард. Как и люди, мы рожаем.
      - Как женщины? Но как же вы их кормите?
      - Мы снабжаем их полупереваренной пищей, как это делают ваши пчелы. У нас тоже есть семьи. И вообще мы во многом похожи на вас.
      - За исключением того, что вы хозяева, а мы рабы! Она нахмурилась.
      - Вы не понимаете, Ричард. Не в этом смысле.
      - А в каком? Против чего мы сейчас восстали? Думаю, что вы еще не готовы узнать все, Ричард.
      Генри покачал головой.
      - Мне было девять лет, когда на Землю пришли захватчики. Мы только-только узнали о существовании Кэзо, а через год после первого контакта с ними наш флот потерпел поражение, и наше правительство отдало планету пришельцам. Властители спустились на. наши города. Их корабли были не больше и не лучше наших, но они победили нас. Мой отец был капитаном - он исчез.
      - Да,- сказала она.
      - Новые хозяева были голубого цвета… Это продолжалось пятнадцать лет - и не было видно конца. Моя бабушка заболела. Они позволили ей. пожить еще немного из-за меня, а потом отнесли к "излишкам". Уж и не знаю, почему я уцелел…
      - У вас не было матери? - спросила она.
      - Мать у меня была, хотя бабушка никогда не говорила о ней. Мне рассказали соседские ребята… Она изменила отцу. Ее мать - моя бабушка - была оскорблена и выгнала собственную дочь из дома. Когда папа вернулся из космоса, мне было уже два года. Она разрешила ему поселиться у нас, хотя до этого они не очень-то хорошо знали друг друга. Папа, бабушка и Джон - он был моим другом - это все, что у меня оставалось. И Властители убили их.
      - И Джона тоже?
      - Он попал в один приют со мной, когда его родителей отнесли к "излишкам". Через несколько лет я обнаружил запись: за него ходатайствовал Битул - не знаю почему. А три года назад он исчез. Я думаю, что Битул снова приложил к этому руку. Может быть, Джон был связан с революционерами. Поэтому и я стал революционером.
      Сирена вздрогнула, но ничего не сказала.
      - А вы пытаетесь оправдать убийц,- с горечью сказал Генри.- И говорите, что я ничего не понимаю.
      - Но ведь все,, это для блага планеты! - воскликнула она.- Разве вами правят нечестно?
      - Вы уничтожили наш флот так, что не вернулся ни один человек - даже для того, чтобы его могли похоронить. Мой отец был лучше многих, но это оказалось неважным… Я рос, сознавая, что у меня лишь один шанс из десяти получить водительские права. Я мог жениться, но не мог стать отцом более чем одного ребенка. Я мог полететь в космос, но только в качестве послушного раба. Любое решение, которое я мог принять, подлежало утверждению пришельцев.
      - Зато разве не окончились ваши войны? - быстро спросила она. - Ваши эпидемии, ваша безработица и инфляция, ваше истощение среды?
      - Да, но какой ценой? Лишь благодаря тирании и успокоительным средствам. Лучше безработица и инфляция, чем потеря свободы.
      Он искренне верил в это, и всё-таки его слова звучали как монолог положительного героя в патриотической пьесе. А суть была в том, что, не приди кэзо,- и Земля захлебнулась бы в своих хваленых свободах.
      - Да, у нас было много зла, но все-таки мы сами выбирали себе судьбу - хорошую, или плохую. Ваше правление в самом деле превосходно, гораздо лучше нашего. Но тирания не может быть оправдана полезностью!
      - Нет, не лучше вашего,- пробормотала она - Теперь я это вижу.
      - Что? - не понял он.
      Она вздрогнула, став сразу похожей на земную девушку.
      - Это моя поза… я к ней не привыкла,- сказала она, отодвигаясь.- Но, Ричард, прошлое было действительно очень страшным… А если бы власть принадлежала вам, что сделали бы вы?
      Генри нахмурился. Беглецы говорят о политике, словно для них нет ничего важнее.
      - Я не специалист в этой области, но у меня есть несколько мыслей…- Он говорил с ней, как с равной, а не как с Властительницей, и это не казалось ему странным.- Все дело в том, что наша Система похожа на этот счетчик. Вы платите деньги и получаете определённые привилегии, пока человек или кэзо контролирует машину. Весь мир живет по этому правилу: один доллар - один час. Одинаковая работа - одинаковая плата. Одинаковое преступление - Одинаковое наказание. Я не верю, что этого достаточно. Рано или поздно, но такая Система приведет к срыву, потому что это машинный, а не человеческий подход. Люди хотят получить то, что им хочется, независимо от того, нужно им это или нет. Они ищут преодоления стандартов..
      - Ив этом причина вашей революции, Ричард? Помолчав, Генри ответил:
      - Думаю, что да.
      - И у вас есть система лучше этой?
      - Должна быть. Я старался придумать ее, но пока это только теория. Джон как практик лучше меня. Но я думаю о куске пирога…
      - Куске пирога?
      - Это такое сладкое изделие из теста. У кэзо, наверное, его нет.
      - Нет. Но я слышала это выражение и поняла так, что оно связано с простотой опасной миссии…
      Генри покачал головой.
      - Я никогда не слышал об этом. Я говорил о простом съедобном пироге. Хотя, возможно, здесь есть аналогия с вами.
      - Не со мной. Победитель Ген…- она запнулась,- извините, Генри. Я в самом деле не знаю значения этого выражения.
      Генри облегченно вздохнул.
      - К примеру, возьмем двух детей. И предположим, что для них самая ценная вещь в мире - это большой кусок пирога. Его надо разделить между ними, но их соперничество столь сильно, что, независимо от того, как будет разделен пирог все равно возникнут споры и возмущения. Каждому чужой кусок покажется большим.
      Сирена положила на его руку свою, и он не отдернул ее.
      - Да? - у нее был заинтересованный вид.
      - Взрослый мог бы произвести честный раздел и заставить ребят принять его. Но это политика счетчика. А что если в данный момент они одни? Идеальная Система должна действовать без вмешательства третьей стороны…
      - Продолжайте, Ричард.
      - И такая Система есть! Один ребенок должен разрезать пирог, а другой - выбрать кусок. В этом случае ни один из них не обязан стремиться к честности, но ни один и не должен протестовать. Тут сработают законы человеческой природы. И то же самое с этими кэзо. Поэтому идеальная форма управления…
      - Смотрите,- перебила она Генри,- показывая на счетчик,- наше время, почти истекло. Пора идти.
      Генри вернулся к действительности. . - Пока все идет гораздо спокойнее, чем я ожидал. Видимо, восставшие не встретили сильного сопротивления,- он бросил мелочь в копилку электромобиля и вывел его со стоянки.- Разумнее всего найти сейчас отель.
      - Они не будут искать нас там, Ричард?
      - Нет, если сочтут, что поймали или убили всех Властителей. Они гораздо больше будут заняты созданием нового правительства, чем постояльцами отелей.
      Он поймал себя на том, что думает о повстанцах как о третьей стороне.
      - Надеюсь, что они никого не убили, сказала Сирена. - Это не их, это нашплан убивать кэзо,- Генри сделал попытку вернуть себя в революцию. Битул считался слишком опасным, и теперь Генри знал, почему.- Если кэзо будут сдаваться без сопротивления, то их просто изолируют. Мы не хотим возвращать дни убийств и анархии…
      Но внезапно он вспомнил об автоматах в руках повстанцев. Это заставило его замолчать и усомниться в благонамеренности мистического революционного деятеля. Ему никогда не доводилось встречаться с Джоном Теннером. Он даже не знал, что тот написал книгу, экземпляр которой, подаренный Битулом, все еще оттягивал его карман.
      Похоже, что Властитель знал о вожде повстанцев гораздо больше, чем сам Генри.
      Неужели совершены массовые убийства? Может быть, Сирена - единственная уцелевшая кэзо в их районе?
      - Но вы останетесь со мной, пока не будете в полной безопасности.
      - Хорошо, Ричард.
      Он припарковал машину на освободившейся стоянке, и они направились к отелю. У входа он остановил ее;
      - У вас есть губная помада?
      - Губная помада?
      - Ладно. Что-нибудь придумаю, если клерк заметит это. Но держитесь позади меня и в тени.
      Он выбрал этот отель из-за его старомодности. Тут работали люди, а не машины. В новом отеле, где всех регистрировала машина, связанная с центральным компьютером, в котором Сирены, конечно, не значилось, риск был слишком велик. Революционеры к этому времени уже должны контролировать банк данных компьютера, где Ричард Генри значился, вероятно, как предатель. Впрочем, нет. Они наверняка считают его погибшим. Тем лучше.
      У клерка в отеле были прилизанные волосы и особый тон голоса, присущий только персоналу отелей.
      - Что вам угодно? - спросил клерк.
      "Лишь бы он не оказался ханжой",- подумал Генри. К счастью, он не знал этого человека.
      - Комнату на двоих.
      Клерк разглядывал его сквозь свои очки. Блеф, решил Генри, ведь все люди со слабым зрением давно стали, "излишками".
      - Мне проверить ваш счет?
      - Я плачу наличными.
      - Хорошо, сэр,- сказал клерк тоном, явно передающим все, что он думает о деревенщине, которая до сих пор пользуется наличными.
      Клерк зарегистрировал их.
      - Ваша жена кажется немного озябшей.
      - Я не его…- начала Сирена, забывшись, но Генри резко оборвал ее.
      - Наружность бывает обманчивой. Однако клерк даже не улыбнулся.
      - Ее губы…
      - Она недавно болела.
      - У нас есть врач.
      - Спасибо. Она уже выздоровела. Ей только надо немного отдохнуть.
      Клерк нахмурился.
      - Конечно, вы правы. В номере есть транквилизатор. Дорогостоящий транквилизатор! Но Генри не стал возмущаться счетом, хотя тот почти разорил его.
      Транквилизатор уже ждал их в номере: восемьдесят шесть градусов высшего качества… Несомненно, этот отель слыл популярным у любовников. Но Генри тут ни при чем.
      Заинтересованная этикеткой, Сирена взяла бутылку.
      - Это напиток,- объяснил Генри.- Он предназначен для людей, для повышения их тонуса. Я взял его только из предосторожности.
      - О, кэзо могут есть и пить все, что едят и пьют люди. Я готовила для…
      Она внезапно замолчала, прижав палец к губам, что немало удивило Генри, и, вынув пробку из бутылки, налила себе четыре унции.
      Он не на шутку испугался, когда увидел, как лихо она опрокинула виски в свои синие губы.
      - Это алкогольныйнапиток,- назидательно сказал он.- Действует на центры высшей нервной деятельности и ведет к коматозному состоянию организма.
      - Он не действует на метаболизм и организм кэзо,- она налила себе еще одну порцию.- И, кроме того, мне он нравится.
      Генри не стал удерживать ее, надеясь, что она права.
      - Я объясню вам, почему это было необходимо. Я не хотел компрометировать вас, но…
      - Компрометировать, Ричард?
      Он проверил, нет ли в номере подслушивающих устройств.
      - Обычно мужчина и женщина не живут в одной комнате, если они не женаты.
      - Но вы уже объяснили мне это, Ричард.
      - Конечно, мы принадлежим к совершенно разным видам, но…-
      - Неважно,- сказала она.- А знаете, Ричард, этот напиток совсем не плох. Вы уверены, что не хотите его? Иначе я выпью все.
      -  Выпьете все?
      - Ричард, наши мет… мета…, в общем, все наши химические процессы протекают по-разному, только разумы схожи. Мы можем есть одну и ту же пищу, но когда она поступает в систему… Например, клерк ошибался, говоря, что я мерзну. Эта температура вполне удовлетворительна… даже хороша для меня,- она рухнула в кресло так, что парик слетел с головы.
      Генри вспомнил о губной помаде и принялся разыскивать ее по всей комнате. Может быть, ему повезет…
      - Вы не млекопитающий вид,- раздраженно сказал он.- Как же вы можете поддерживать температуру тела?
      Из стоявшей рядом корзины для мусора Сирена выудила журнал. Здесь убирали, несмотря на цены, не очень-то часто. Сирена принялась перелистывать страницы, продолжая рассказывать:
      - В нашем теле есть определенное количество тепловосстанавливающей жидкости, действующей в качестве… Как бы вам это объяснить… Не крови, нет, возможно, более похожее на вашу лимфатическую систему - нет, и это не то… В общем, избыточные калории накапливаются там за день и расходуются потом постепенно… Есть еще такие зоны выпуклости на теле, которые могут изменяться для защиты от… кого-либо.
      - И даже для того, чтобы контролировать контуры тела других существ,- пробормотал Генри.
      Ходили слухи, что кэзо, если захотят, могут сделаться похожими на человека. Но он считал это явным преувеличением. Иначе ему не пришлось бы с такими трудностями уводить Сирену от повстанцев.
      В поисках губной помады он направился в ванную. Здесь ему наконец повезло: нашелся использованный тюбик губной помады. Он начал счищать ногтем ее остатки.
      - У вас, вероятно, бывают перегрузки?
      - Тепловые перегрузки? Нет.
      Ему показалось, что голос ее зазвучал как-то отвлеченно. Вероятно, это было следствием того, что она читала журнал и одновременно разговаривала. Однако эти иллюзии быстро выветрились, когда он увидел пустую бутылку из-под виски. Такая доза могла быть фатальной для человека, или в лучшем случае привести его в беспамятство.
      А она продолжала как ни в чем не бывало:
      - На кожном покрове наших тел есть специальные волокна, которые в случае необходимости излучают лишнюю тепловую энергию. Аналогичный принцип вы используете в радиаторах охлаждения.
      Занятый губной помадой, Генри мельком взглянул на журнал, который она читала. Он был порнографическим. Дай Бог, чтобы она ничего там не поняла…
      - Разотрите это на губах,- он протянул ей помаду.- Они не должны оставаться голубыми.
      - Хорошо, Ричард,- согласилась она.- Но будет лучше, если это сделаете вы. Вам лучше знать, чего вы хотите.
      Он подошел к ней и, наклонившись, стал, накладывать помаду.
      - Какой интересный журнал! - сказала она, когда он кончил работу.- Но я не все понимаю. Почему, например…
      - Это одна из достопримечательностей отеля,- объяснил он.- Все оставлено, как было. Даже непристойные журналы. Для достоверности.
      - Понимаю.
      - Забудьте об этом.
      - А пропорции этих женщин действительно правильны? На улице я видела много женщин, но мало молодых, и они не были такими, как в журнале.
      - Эти женщины в журнале,- сказал Генри без всякого выражения,- нетипичны. Они представляют собой, если верить критериям редактора, идеал. Но теперь это уже неважно. Вследствие реформ, проведенных Властителями, подобные журналы стали не нужны.
      - Здесь все сосредоточено на физиологии…
      - Люди уделяют много внимания своему внешнему виду, особенно лицу и фигуре. Поэтому я и надел на вас парик и прочие вещи.
      - Но почему все это имеет такое значение, Ричард? Я понимаю, что меня необходимо было замаскировать. Но для чего это делают земные женщины?
      Неужели у них на Кэзо нет понятия сексуальной привлекательности?
      - Дело в том, что эти видимые характеристики призваны привлекать к данным образцам мужское внимание. Если Женщина выглядит так, как здесь воспроизведено, то считается, что она нравится мужчинам.