Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Ксанф - Искатель Искомого

ModernLib.Net / Фэнтези / Энтони Пирс / Искатель Искомого - Чтение (стр. 2)
Автор: Энтони Пирс
Жанр: Фэнтези
Серия: Ксанф

 

 


      – Это не твоя забота, – сказала Лакуна. – Если тебе за этот Ответ нужна еще одна служба, я исполню ее с радостью. Давай я пойду сейчас к Компотеру, а когда вернусь...
      Грэй вздохнул.
      – Нет, если ты настроена так решительно, я помогу тебе встретиться с Хамфри без дополнительной платы. Я отправлю тебя прямо сейчас. Служба подождет.
      – Ну, если ты уверен...
      – Я ни в чем не уверен. Но, кажется, это уже установлено.
      – Решено, – поправила его Айви.
      – Я уже начинаю говорить, как эта... как ее?.. – возбужденно сказал он.
      – Метрия, – сказала Айви.
      – Демонесса Метрия, – согласился он. – Она тоже все время никак не могла подобрать правильного слова... – Он взглянул на Лакуну. – Во всяком случае я отправлю тебя к Хамфри прямо сейчас. Но предупреждаю, это будет не очень приятное путешествие.
      – Жизнь у меня тоже не из приятных! А на острые ощущения я согласна.
      – Ну что ж, тогда отправляйся к Черту.
      Лакуна была поражена.
      – Но...
      – В ступе, – сказал он. – По-другому туда не попасть.
      – О! – Она чуть было не поняла его неправильно. Эти выходцы из Мандении бывают иногда ужасно грубыми.
      – Но ты можешь сделать это и завтра, – сказала Айви. – Тебе необходимо отдохнуть.
      – Нет. Не стоит. Я отправляюсь за Ответом немедленно.
      – Как хочешь, – сказал Грэй. Он подошел к буфету и, отперев его, достал запечатанный кувшин. Открыл крышку и извлек крохотную медную ступу. Разжал пальцы – и ступка осталась висеть, держась неизвестно на чем.
      – Это ступа, – сказала Айви. – Устройство, найденное нами в коллекции Хамфри. Он явно воспользовался ею, а потом отослал назад.
      – Но как же я в ней помещусь? – запротестовала Лакуна.
      Грэй улыбнулся.
      – Твое тело будет покоиться в гробу, как, кстати, и тело Хамфри. К Черту отправляются только души. Не беспокойся, тело будет содержаться до твоего возвращения в целости и сохранности.
      Айви подошла к низкой скамье и подняла сиденье, оказавшееся крышкой гроба с бархатной обивкой.
      – Ложись туда, – сказала Айви.
      Спать в гробу? Тревожно зашевелились всякие задние мысли. То есть не то чтобы уж совсем задние, но, во всяком случае, далеко не передние. Однако другого выхода не было.
      Она забралась в гроб и легла на спину. Мэрфи ткнул пальцем покачнувшуюся ступку.
      – Теперь давай сюда.
      Лакуна хотела возразить, но обнаружила вдруг, что плывет к быстро увеличивающейся ступе. Она ухватилась за медные края и залезла внутрь. Ступа теперь была как раз ее размеров: встав, Лакуна, могла выглядывать наружу.
      Ее чудовищно огромное тело лежало в гробу и выглядело совершенно бессмысленно.
      Лакуна отвернулась, и ступа немедленно пришла в движение. Комната, а затем и замок исчезли. Путешествие началось.
      Ступа накренилась и полетела вниз. Лакуна вцепилась в края обеими руками. Она пронизывала область теней и облаков. За облаками слабо вспыхивали молнии, обозначая на секунду причудливые контуры. Некоторые облака напоминали очертаниями огромные уродливые лица.
      Одна из туч разинула большой рот, и ступа прямо в него и влетела. Сцена изменилась; теперь вокруг плавала всякая всячина из царства снов. К Черту в ступе! Кто бы мог подумать! Во всяком случае, пока было интересно.
      Интересное быстро становилось причудливым – начиналась область ночного бреда. Мелькали искаженные очертания людей, животных и предметов; болтались адские крючья, явно поджидавшие, пока кто-нибудь заснет. Лакуне редко снились кошмары, уж такой вот скучной была ее жизнь. Чтобы заслужить ночной бред, нужно хоть что-нибудь натворить наяву.
      В отдалении какая-то неясная фигура с ломом откалывала номера. Откалываясь, номера становились крупнее и отчетливее. Выглядели они все довольно странно. Иной был похож на человека с крюками вместо рук. Иной – на барахтающийся и мяукающий мешок. А еще у кого-то на голове росли крохотные яблоньки.
      Внезапно Лакуна поняла, в чем суть.
      – Фигуры речи! – воскликнула она. – Здесь же все понимается буквально! Руки-крюки, кот в мешке, голова садовая!
      Да, этому народцу приходилось, пожалуй, похуже, чем ей, и это наполнило сердце Лакуны жалостью. Как все-таки это ужасно, когда тебя понимают буквально.
      Затем ступа внезапно влетела в маленькую комнату, остановилась у двери, чуть не перевернулась и замерла. Лакуна выбралась наружу. Она достигла цели.
      Восстановив равновесие, Лакуна увидела, что ступа приподнимается над полом, явно собираясь отбыть обратно.
      – О! – вскрикнула Лакуна, пытаясь ухватиться за медное дно, но было поздно. Она потеряла свой транспорт.
      Хотя Грэй и Айви знают, где она сейчас находится. Конечно, они пошлют ступу обратно, увидев, что она пуста. Хотелось бы верить...
      Лакуна оглянулась. На жестком деревянном стуле сидел Добрый Волшебник Хамфри. Она узнала его мгновенно; это гномоподобное, сморщенное от возраста личико не перепутаешь ни с каким другим. Похоже, карлик вздремнул.
      В комнате был еще один стул, и Лакуна на него присела. А что еще оставалось делать? Она одернула выцветшее платьишко, отметив про себя, что душа ее оказалась одетой точно так же, как и тело. Что ж, это неплохо, а то путешествовать в Пекло голой было бы несколько неловко. Но Пеклом эта комната быть никак не могла по причине отсутствия пламени. Скорее всего, приемная.
      Но почему Хамфри до сих пор сидит в приемной? Неужели он прождал здесь все это время? Где его семья? Прошло уже десять лет с того дня, как Волшебник исчез из замка вместе с женой и сыном, оставив Ксант в трудном положении. Отсутствие его обнаружил первым кентаврица Чекс с друзьями Эском-Людоедом и Волни-Вабанком: пока троица одолевала препятствия, обитатели замка исчезли. Так возникла величайшая тайна современного Ксанта: что случилось?
      Ну, возможно, это было не ее дело, хотя и она была заинтригована подобно всем прочим. Все, что требовалось Лакуне, это задать Волшебнику Вопрос.
      Ей бы не хотелось будить старика, но она не знала, сколько ей отпущено времени. Как-никак это была приемная Пекла, дверь в любой момент могла распахнуться, явив демона, который произнесет холодно: «Следующий». И либо Хамфри пригласят, либо ее. В любом случае Ответа она не получит.
      – Кхм, – произнесла она вежливо.
      Одно веко Хамфри вздернулось. Затем другое. Наконец Волшебник открыл, а точнее – вытаращил оба глаза.
      – Лакуна? Что ты здесь делаешь?
      – Ты узнал меня? – вздрогнув, спросила она.
      – Как не узнать! Ты ведь со мной нянчилась, когда меня окатили эликсиром молодости! Тебе тогда было шестнадцать, и ты совсем не была похожа на себя нынешнюю.
      Она совсем забыла, насколько остра его память. Естественно, он ведь был Волшебником Информации. Даже в младенческом состоянии он запоминал все мгновенно. Вот и сейчас, ни разу не увидев Лакуну в течение восемнадцати лет, он узнал ее с ошеломительной легкостью.
      – Я пришла задать тебе Вопрос, – сказала она.
      – Я теперь не отвечаю на Вопросы. Пойди в замок. Там сынишка Мэрфи, он тебе ответит.
      – Так это он и послал меня сюда. Он сказал, что только ты сможешь дать Ответ.
      – Но почему? У него что, нет Книги?
      – Книга есть, но он не может разобраться в технических терминах.
      Хамфри кивнул.
      – Нужно потратить не меньше столетия, чтобы изучить все тонкости. Кому-кому, а мне-то это хорошо известно. Я вникал быстрее, потому что имел специальную подготовку, но у Грэя все еще впереди.
      – Я не могу ждать столетие! – запротестовала она. – Мне не шестнадцать. Мне уже тридцать четыре. А через десять лет я умру от тоски.
      Он оценивающе посмотрел на нее.
      – Лет через шесть, не больше.
      – Шесть лет?
      – Человеку позволено совершить всего лишь три великих ошибки. Первая твоя ошибка – что ты не вышла замуж за того молодого человека. Вторая – в том, что ты перешла тридцатилетний рубеж. Третью ты совершишь, когда шагнешь за сорок. В тебе перестанут видеть женщину.
      Определенно, он понимал, в каком она положении.
      – Волшебник Грэй Мэрфи сказал мне о первой ошибке. Если я смогу исправить ее, останутся всего две. Для замужних женщин правила игры несколько иные. Поэтому я и пришла к тебе.
      Хамфри подумал.
      – Кажется, я и сидя здесь смог бы кое-что для тебя сделать. Предположим, я передам с тобой кое-что для Мэрфи, и он разберется с Ответом.
      – Я была бы очень тебе благодарна! – сказала она.
      – А какую службу ты отслужишь мне взамен?
      – А что бы ты хотел?
      – Я бы хотел, чтобы на меня обратили наконец внимание, – сказал он. – Я отсидел все до самых пяток за десять лет ожидания в этой приемной.
      – А какого Черта ты ждешь?
      – Да не Черта. Мне нужен демон X(A/N)th. Я собираюсь изъять кое-кого из Пекла и вернуться с ней в Ксант.
      – С ней? А кто она?
      – Моя жена.
      – Горгона – в Пекле?
      – Нет. Горгона ждет, пока я управлюсь с этим делом. А в Пекле – Роза.
      – Роза – твоя жена? А как же Горгона?
      – А что Горгона?
      – Как у тебя может быть жена в Пекле, когда твоя жена – Горгона?
      – На Розе я женился раньше.
      – Но тогда...
      – Это долгая история, – коротко ответил он.
      Лакуна понимала, что Хамфри за сто лет до встречи с Горгоной, надо полагать, ушами не хлопал. Роза, должно быть, его первая жена.
      – Дело не в том, долгая это история или нет. Если ты вернешь Розу, то у тебя окажется две жены, а в Ксанте такое не разрешается.
      – Кто это говорит?
      – Королева Ирен. Когда Принц Дольф обручился с двумя девушками сразу, она сказала, что он имеет право жениться только на одной.
      Хамфри вздохнул.
      – Это сложный вопрос. Но слово Королевы – закон, каким бы неприятным оно ни было. Ее сын, должно быть, сильно огорчился.
      – Конечно, – согласилась она. – Но впоследствии он смирился с этим.
      – Он был молод. А я слишком стар, чтобы подлаживаться к такой ерунде. Что мне делать? Не оставлять же Розу в Пекле!
      – Ты спрашиваешь меня? Ты же Волшебник Информации!
      – Правда. Я должен буду это обдумать. Я сделаю обзор моей жизни и, посмотрев на все под определенным углом, приму правильное решение. Тут-то мне и понадобится твоя служба: ты отпечатаешь мою биографию.
      – Да здесь и печатать-то не на чем, – удивившись, возразила она.
      – А прямо на стенах.
      – Я, конечно, могу это сделать, – согласилась она. – Но какой в этом смысл? Почему бы тебе не обозреть свою жизнь мысленно?
      – Потому что размеры моей головы ограничены! – огрызнулся он. – Кроме того, я пытаюсь привлечь внимание Демона X(A/N)th"а. Возможно, что настенная история моей жизни его заинтересует.
      – Зачем тебе вообще Демон X(A/N)th? Ты же собирался забрать из Пекла первую жену!
      – Совершенно верно. Но только Демон может это разрешить.
      Лакуна кивнула, начиная хотя бы частично понимать происходящее.
      – И ты неотлучно ждал Демона все это время? Почему же ты не занялся чем-нибудь более интересным?
      – Потому что Демон не желает иметь со мной дела.
      – Но тогда он вообще не заглянет сюда!
      – Нет. В Большой Книге Всемирных Законов сказано: Демон сначала должен принять посетителей, а потом уже заниматься прочими делами. Поэтому я буду ждать, пока он не появится.
      – И ты ни разу отсюда не вышел? Да Демон, может быть, спит. Какая ему разница, где ты находишься?
      Хамфри ответил холодным взглядом.
      – Ты не понимаешь психологии Демона X(A/N)th"а. Он появится здесь сразу же, стоит мне только отлучиться. Ибо Правила также гласят: если Демон пришел, а посетителя в приемной не оказалось, стало быть, аудиенция отменяется. Тогда я и вовсе с ним не встречусь.
      Лакуна испугалась.
      – Ты хочешь сказать: Демон знает, что ты его ждешь, и нарочно избегает встречи? И так все десять лет?
      – Именно так. Поэтому я и не рискую отлучиться. Это еще хорошо, что Демон не заметил, как Мэрфи и Айви попытались четыре года назад поднять меня из гроба. Второй раз такой номер не пройдет. Демон ошибок не повторяет.
      Наконец-то Лакуна узнала, почему Добрый Волшебник исчез, не объясняя причин. Иначе бы он сразу же обрек свой замысел на неудачу. И он должен был все это время провести в приемной. Ожидая Демона.
      – Ты устроил себе жизнь еще скучнее моей! – воскликнула она.
      – Какая новость! – кисло заметил он.
      – Но однако... Предположим, входит сейчас Демон и говорит: все в порядке, вот тебе Роза, забирай ее в Ксант. А как же Горгона?
      Лакуна любила Горгону, зная, что под ее непроницаемой вуалью скрывается не только губительный взгляд, но и нежная душа.
      – А как же Грэй Мэрфи? – в тон ей продолжил Волшебник. – Что будет с ним, когда я вернусь? Ему ведь придется бежать в Мандению, подальше от Компотера.
      – О, с этим все в порядке, – быстро сказала она. – Я освобожу Грэя, изменив текст на злом экране машины.
      Он уставился на нее.
      – А я, стало быть, проглядел это решение? Как просто, оказывается! Поправить текст на экране и дать команду «Сохранить». Этот Ответ он мог получить от меня и раньше!
      Она пожала плечами, не желая раздражать старика.
      – Ну, если тебе все ясно до такой степени, – язвительно продолжал он, – то как ты решишь проблему с двумя моими женами?
      Она развела руками.
      – Может быть, по очереди...
      – Интересное дело! – взорвался он. – А что скажет Королева?
      – Ну, если одна из жен фактически мертва, Королеве Ирен будет нечего возразить.
      Он вздохнул.
      – До этого, скорее всего, не дойдет. Вряд ли Демон X(A/N)th удовлетворит мою просьбу.
      – Тогда зачем же...
      – Затем что сделать попытку все-таки стоило. Раньше у меня было меньше опыта, но теперь я решил попробовать.
      Хотела бы Лакуна знать, что же это за женщина такая, если из-за нее мужчина десять лет сидит в приемной Пекла, ожидая отказа.
      – А почему Демон не удовлетворит твою просьбу?
      – По той же причине, по какой он меня избегает. Не замечать мою проблему куда проще, чем заняться ею. Демон ведь заботится не о моем, а о своем спокойствии.
      Это был поединок двух воль. Хамфри хотел того, чего не хотел Демон X(A/N)th, и уступать не желал никто. Печальная картина. Однако было в ней что-то, напоминающее отношение самого Хамфри к просителям, пробивающимся сквозь различные испытания к замку, чтобы получить Ответ. Но сказать об этом Волшебнику Лакуна не решилась.
      – Как он сможет не удовлетворить твою просьбу, если обязан быть честным? – спросила она.
      – Он сжульничает.
      – Но...
      – Речь идет о честности в понимании самого Демона. Он даст мне шанс, если я поставлю на кон свою душу. Если я выиграю, то забираю Розу. Если проиграю, то оказываюсь вместе с ней в Пекле. Но выиграть Демон не позволит.
      – Но как же он сможет...
      – Очень просто. Он задаст мне Вопрос, и я как Волшебник Информации обязан буду ответить. Но Вопрос он задаст о будущем. И сделает так, чтобы все потом случилось наоборот. После чего я проиграю.
      – У тебя нет ни малейшей надежды, – расстроенно сказала она.
      – Надежда-то есть. Шанса нет.
      – Ты проиграешь жизнь за просто так! И даже если ты победишь, перед тобой станет проблема двух жен. Они никогда не согласятся жить с тобой в порядке очереди.
      – Скажи мне что-нибудь менее очевидное!
      Она покачала головой.
      – Это какая-то бессмыслица.
      – На первый взгляд – да.
      Теперь Лакуна знала, что у Хамфри есть план, хотя и не могла представить, какой именно. А поделиться с ней своим планом он не мог, потому что Демон, скорее всего, подслушал бы.
      Тем не менее она отважилась задать еще один вопрос.
      – Если Демон X(A/N)th знает о тебе, но не хочет с тобой встречаться, то что изменится, отпечатай я твою биографию на стене?
      – Тут есть одна тонкость. Моя жизнь будет изложена правдиво, хотя многое в ней никому не известно. Кроме Демона, конечно. Разумеется, я не осмелюсь искажать факты, хотя кое о чем будет больно рассказывать. Но в той точке, где кончается настоящее и начинается будущее, понятие правдивости становится несколько размытым. Я смогу излагать лишь надежды, не более.
      – Но тогда ты бы мог сказать, что собираешься освободить Розу из Пекла и вернуть ее в Ксант – сам, без помощи Демона.
      – Именно! И таким образом смогу предопределить свое собственное будущее. Демон будет вынужден встретиться и выслушать меня, чтобы не оказаться в проигрыше.
      Какая хитроумная стратегия! Определенно Добрый Волшебник превзошел самого себя. Однако кое-что вызывало сомнения.
      – Почему же ты не изложил историю своей жизни раньше, вместо того чтобы сидеть здесь и ждать?
      – Письменное слово более весомо, чем устное. Я просто не мог отпечатать свою биографию, пока не появилась ты.
      – Тогда почему Демон не остановил меня?
      – Подозреваю, что он просто не обратил на тебя внимания. Будь ты прекрасной, или умной, или одаренной, как мои жены, он бы, конечно, воспрепятствовал твоему появлению здесь. Но теперь уже поздно.
      – Удачно вышло, что я такая заурядная, – сказала она то ли радостно, то ли печально.
      – Ты не заурядная, Лакуна, ты просто скучная. Ты никому не интересна. Ума не приложу, как это ты ухитрилась стать главным действующим лицом этой истории.
      Волшебник был прав. Будь она иной, никогда бы ей не добраться до Пекла.
      – Ну, начнем тогда, – произнесла она с унылым смирением. Затем сосредоточилась на дальней стене, и там стали возникать слова:
      «ИСТОРИЯ ЖИЗНИ ДОБРОГО ВОЛШЕБНИКА ХАМФРИ, ВОЛШЕБНИКА ИНФОРМАЦИИ».
      – Да не будь ты такой многословной! – прикрикнул Хамфри. – Пиши просто: «ИСКАТЕЛЬ ИСКОМОГО». И начни с третьей главы; две предыдущие ты уже потратила на собственные унылые проблемы, да простит тебя Муза Истории!
      – Да, конечно, – согласилась Лакуна, исправляя написанное. – А как называется третья глава?
      – Ну назови как-нибудь! – нетерпеливо сказал он. И принялся диктовать.

Глава 3
Как-нибудь

      На свет я появился в приличной семье в 993 году. Календарь Ксанта ведет отсчет лет со дня Первой Волны людского нашествия. В незначительных количествах люди обитали в Ксанте еще в минус 2200 году, но затем Ксант стал островом, и к минус 1900 году все они вымерли. Возможно, особой потери в этом не было. Главным свидетельством присутствия древних людей являются некоторые виды, с предками которых они скрещивались: гарпии, ковбои, вервольфы, русалки и все такое прочее. Позже перешеек был восстановлен, и в Ксант снова стали проникать люди, в результате чего возникли кентавры. Однако лишь после Первого Нашествия человеческая история становится непрерывной; и это событие датируется Нулевым Годом.
      Последующие Волны колонизации из Мандении представляют из себя позорные страницы истории Ксанта. Положение изменилось лишь в 228 году, сразу после Четвертой Волны, когда Волшебник Ругн принял власть, построил Замок Ругна и объявил о начале Золотого Века. Замок Ругна был покинут, когда в 677 году умер Король Громден и на престол взошел Король Ян. Влияние людей на жизнь полуострова уменьшилось, результатом чего явились так называемые Темные Времена Ксанта.
      Однако перечислять все эти события довольно утомительно. Для интересующихся историей в приложении приведены хронологические таблицы Ксанта.
      Были, однако, и отрадные события, причем одно из них произошло совсем недавно. За год до моего рождения Король-Волшебник Эбнез переделал Камень Смерти в Защитный Камень, обезопасив Ксант от дальнейших нашествий. Если Волшебник Ругн сумел овладеть магией одушевленной, то Волшебник Эбнез проделал то же самое с неодушевленной магией. Оба открытия сильно повлияли на жизнь общества, что привело к периоду исторического спокойствия. Двенадцатое Нашествие больше известно под именем Последней Волны, ибо с тех пор вторжений не было до самого 1042 года, пока Король Трент сам не привел манденийскую армию в Ксант.
      Таким образом мне посчастливилось родиться в самый тихий период Темных Времен Ксанта. Времена были, прямо скажем, скучноватые, но хотя и бытует доброе пожелание: «Чтоб тебе жить в скучное время», – я бы предпочел более интересные века.
      В семье я был младшим. Старший брат наследовал ферму, да и старшая сестра была до ужаса хозяйственной и любила распоряжаться. Таким образом я был просто обречен на дальние странствия в поисках приключений. К несчастью, все мои умения и навыки касались в основном работы на тиковых плантациях. Мы выращивали тики звонких сортов и, собрав урожай, продавали его владельцам часов. Созревшие тики употреблялись в качестве единицы времени. Без них часы начинали выдавать одни только таки, и проку от них было мало. Людей с часами (да и без часов тоже) можно было пересчитать по пальцам, поэтому родительская ферма обеспечивала тиками весь Ксант. Заводить еще одну такую ферму не имело смысла, так что от навыков моих особой пользы не предвиделось.
      Была у меня еще одна склонность – неистребимое любопытство. Вот, пожалуй, и все. Если и был у меня какой-нибудь магический талант, то я об этом не знал. Впрочем способности тогда никто не проверял – это уже позже Король Шторм издал идиотский закон, согласно которому каждый гражданин Ксанта обязан проявить себя магически. А раньше правило было одно: Королем может стать лишь Волшебник. И со времен Четвертой Волны соблюдалось оно неукоснительно, ибо только Волшебник мог сделать так, чтобы его указы исполнялись. И вот я, бесталанный молодой человек, обделенный физической силой, красотой и статью, сделался бродягой. Я никого не трогал, и никто не трогал меня.
      Итак, я бродил от деревни к деревни, ненавязчиво прислушиваясь, приглядываясь и изучая все, что только мог изучить. А поскольку деревни были сильно разбросаны, то большая часть моего времени уходила на дорогу. Дороги тогда были в ужасном состоянии и зачастую небезопасны, попадались среди них и зачарованные, не говоря уже о тех, что нарочно были обсажены древопутанами. Вот в Золотом Веке дороги содержались в порядке! Да и сейчас о них неплохо заботятся, что свидетельствует о крепком правлении.
      Мне было пятнадцать, но с виду мне больше двенадцати никто не давал. Кое-где меня принимали за гнома. Мне это подчас было на руку, потому что гномов за людей не считают и говорят при них, не стесняясь. Захлопнув рот и навострив уши, я узнавал многие секреты. Большей частью сведения были пустяковые: кому изменила жена, кто что у кого украл, кого недавно слопал местный дракон. Но жажда знаний заставляла меня запоминать все имена, лица и секреты.
      У меня была отличная память, и я, как в записную книжку, вносил туда одну заметку за другой: Кельвин – убил золотистого дракона; Стайл – знаток синих оттенков, и так далее. И стоило только упомянуть чье-нибудь имя – как вся история, связанная с этим человеком, тут же возникала в моей памяти. Разумеется, народ мне попадался самый заурядный, не оставивший после себя заметного следа, и все-таки мне они были интересны. Как знать, какие приключения и какие высоты ждали бы их, доведись им оказаться в более благоприятной ситуации! Взять хотя бы меня: кем бы я стал, живи я в стране, где высоко ценят любопытство!
      Итак, я шел по тропинке, ведущей из Деревни Провала, где жила моя семья, в земли драконов, о чем я, конечно, знать тогда не мог. Я просто выбрал самую удобную дорогу, ибо был молод и глуп. Если дорога удобна, то это значит, что за ближайшим поворотом раскинула щупальца развесистая старая путана. Или что-нибудь похуже.
      Впереди послышался шум. Такие звуки обычно производит охотящийся дракон: визг и свист вперемежку с тупыми ударами. Я кинулся с дороги, сообразив, что лучше уйти со сцены, уступив ее дракону. Но затем я увидел над деревьями зловещий силуэт – тварь улетала, причем истекая кровью.
      Я продолжил путь. Самым мудрым решением было пойти в сторону, противоположную той, где скрылся дракон, а я и так туда шел. Миновал поворот и очутился на поляне.
      На земле лежали двое. Во-первых, единорог, ржущий от боли и тычущий рогом куда ни попадя. Во-вторых, девушка.
      Как поступать в таких случаях, я и понятия не имел. Единороги, да и все прочие копытные, за исключением, пожалуй, кентавров, встречаются в Ксанте редко. До сей поры я видел единорога лишь дважды, и то мельком. Девушки, правда, встречаются в Ксанте куда чаще, но и с ними я тоже, можно сказать, не общался ни разу. Разве что со старшей сестрой. Понятно, что после такого общения девушек я сторонился и искренне считал, что уж лучше путешествовать одному, чем подвергаться постоянным нападкам.
      Но девушка меня заметила.
      – Помоги Гортензии! – крикнула она, указывая на единорога.
      Как видите, нападки начались сразу же.
      Десятилетнее терпение и еще полтерпения впридачу приучили меня к послушанию. Я приблизился к единорогу. Это была кобыла, явно сломавшая переднюю ногу. Рог ее был весь в крови. Я заколебался, зная, что раненое животное опаснее здорового. Однако в глазах его я увидел боль, а не угрозу. Животное надеялось, что я смогу помочь ему.
      А я мог. Еще подходя к поляне, я приметил на обочине заросли костоправа.
      – Сейчас вернусь, – сказал я и кинулся прочь.
      Добежав до поворота, я достал из заплечного мешка холстину и, найдя подходящее растение, начал выкапывать его палкой. С осторожностью, приобретенной еще на тиковых плантациях, извлек корни вместе с землей и, обернув холстиной, положил в мешок.
      Возвращаться пришлось помедленней. В отличие от других растений костоправ плохо переносит тряску.
      Я снова оказался на поляне. Единорог лежал тихо, голова его покоилась на коленях девушки.
      – О! Я уж думала, ты не вернешься!
      – Я бегал за этой травой, – объяснил я, и обратил внимание, что пациентов у меня двое. У единорога сломана нога, а у девушки, кажется, вывихнута лодыжка – заметна была опухоль.
      – Ты смыслишь что-нибудь во врачевании? – спросила она.
      – Немного. Но думаю, что эта трава поможет. – Вообще-то я был уверен в этом, просто девушка с единорогом вселяла в меня некую робость.
      – Простая трава? – вскричала она. – Да ее на зубок Гортензии не хватит!
      – Ее не едят! – встревоженно возразил я. – Это костоправ.
      – А что это такое?
      – Магическая трава, кости сращивает. Давай посадим ее, а дальше она сама справится. – Я почувствовал себя уверенней, сообщая то, чего она не знала.
      С помощью той же палки я выкопал лунку рядом со сломанной ногой благородного животного. Затем посадил в ямку костоправ и уплотнил землю.
      – Теперь, если позволено будет прикоснуться к ноге... – сказал я, осторожно берясь за сломанную конечность единорога. Животное не отпрянуло, стерпело боль, и мне удалось медленно переложить ногу поближе к пучку травы.
      Немедленно листья костоправа затрепетали, стебельки зашевелились и обвили место перелома. Потом они вдруг стиснули ногу, и что-то глухо треснуло. Единорог издал болезненное ржанье и взбрыкнул.
      – Что случилось? – вскричала девушка.
      – Кость стала на место, – объяснил я. – Такова магия этой травы.
      Девушка уставилась на исцеленную ногу животного.
      – В самом деле! – выдохнула она. – Она здорова!
      – Не совсем. Но через пару дней кость срастется окончательно, если мне удастся найти нужные травы. Во всяком случае, ноге животного требуется отдых.
      – Гортензия не животное! – резко сказала девушка. – Она единорог.
      У меня не было привычки спорить с девушками.
      – Единорог, – согласился я.
      – Эта трава... Как ты думаешь, она сможет излечить мою лодыжку?
      Я пожал плечами.
      – Сможет, если у тебя в самом деле перелом.
      Девушка вытянула ногу. Я помог ей положить лодыжку в траву, и стебельки тут же оплели опухоль. Нога была, грязная, в синяках, и все же очень красивая.
      – А это больно? – спохватилась девушка. Руки и лицо у нее тоже были очень грязны – видимо, ударила лицом в грязь.
      – Это быстро, – успокоил я.
      – Тогда подержи меня.
      По причине отсутствия опыта держал я ее весьма неловко. Просто встал на колени и взял ее под мышки. Она уткнула мне голову в грудь и обхватила меня руками.
      Растение напряглось. Затем послышался щелчок.
      – О! – выдохнула девушка, больно впиваясь в меня пальцами.
      – Готово, – сказал я. – Скорее всего, это была трещина. Только старайся теперь ходить поменьше.
      – Теперь уже полегче, – сказала она, подняв голову с моего плеча и утирая слезы тыльной стороной ладони. – Но ходить все равно придется – не голодать же мне!
      – Еду я тебе принесу, – сказал я без всякого к тому повода. – Съестное я искать умею.
      – О, правда умеешь? – восхитилась она, и я ощутил блаженство, хотя повода к этому опять-таки не было ни малейшего.
      Я пошел поискать для девушки чего-нибудь вкусненького. Мне повезло набрести на хлебное дерево и на заросли молочая. Набравши булок, молока и чая, я вернулся на поляну.
      Единорог оправился настолько, что уже щипал траву, передвигаясь на трех ногах. Девушка сидела, прислонясь спиной к железному дереву, и пыталась привести себя в порядок. У нее были каштановые волосы, карие глаза, тонкая талия и полные бедра. Под юбкой она носила шорты, но даже это не портило красоту ее ног. С виду она была старше меня на пару лет, но казалось, что на все пять.
      Я разложил снедь на траве.
      – О-о, чудесно! – воскликнула она в восторге. – Какая прелесть!
      Я уставился на нее, как дурак, и ничего не ответил.
      – Присаживайся, – предложила она. – Мы должны все это съесть, чтобы ничего не испортилось.
      И опять я был рад подчиниться.
      Она приступила к трапезе. Все девушки владеют удивительным искусством есть и болтать одновременно.
      – Мы еще до сих пор не познакомились, – говорила она, жуя булку. – Меня зовут Мари-Анна. У меня талант вызывать копытных и наделять их разумом. А как зовут тебя и какой у тебя талант?
      – Зовут Хамфри. Я... Нет у меня никакого таланта.
      – Ты хочешь сказать, что он у тебя еще не проявился?
      – Да, наверное. – Нигде не сказано, что каждый должен иметь талант, но большинство полагает иначе, поэтому я чувствовал себя несколько неловко.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18