Ксанф - Искатель Искомого

      Все шло своим чередом. Тэнди, дочь Кромби и нимфы Перл, достигнув девятнадцати лет, измученная приставаниями демона по имени Фиант, исхитрилась бежать от него на сивой кобыле. Замка она достигла в 1062 году, задала Вопрос, как ей избавиться от демона, и осталась служить в течение года. Я не сказал ей, что она приходится мне внучкой, – просто к слову не пришлось. Думаю, будет лучше, если Кромби сам ей обо всем скажет в подходящий момент. Девушка она была смелая и весьма пригожая: каштановые волосы, голубовато-зеленоватые глаза, да и характер у нее был весьма приятный. Не хотелось бы, чтобы она поминала меня недобрым словом.
      Но дать Ответ, как защититься от демона, дело весьма сложное, ибо демоны практически бессмертны и всесильны. Мой замок был более или менее защищен от них при помощи демонополизации, но ведь рано или поздно Тэнди выйдет из под ее защиты и снова попадет в поле зрения демона-ухажера. У меня не было столь сильных заклинаний, чтобы отпугнуть демона от девушки. Что я ей мог ответить!..
      На следующий год, когда закончился срок службы Тэнди, пришел людоед Хрум сын Хрупа. Вопрос он свой забыл. Людоеды никогда не отличались хорошей памятью. Но, к счастью, я и так видел, что его тревожит: бедняга не чувствовал удовлетворения от жизни.
      Дело в том, что Хрум не обычный людоед. Его мать была, грубо говоря, чертовка. Так что ничто человеческое ему не чуждо. Вспомним, что обычные людоеды гордятся обычно тремя своими качествами: неистовой силой, гротескной уродливостью и чудовищной тупостью. Но глубоко внутри у Хрума таились чисто людские качества: слабость, обаяние, ум. Различи он все это в самом себе – и на нем бы все блохи изжарились, так бы он жарко покраснел. Но даже в скрытом виде эти качества исподволь тревожили его. Хрум хотел знать, как снова стать довольным собой и жизнью, а у меня не было удовлетворительного Ответа, потому что я знал, что никогда не будет доволен собою тот, кто людоед лишь наполовину.
      Хрум вырос неподалеку от Замка Ругна и был другом Принца Дора и Принцессы Ирен. (Дор считался Принцем, потому что владел магией, достойной Волшебника, и был назначен наследником престола. А Ирен звалась Принцессой, будучи дочерью Короля и Королевы. Некоторые понятия в Ксанте крайне размыты и неопределенны.) Так что Хрум мог нахвататься человеческих чувств и от сверстников. Да и в конце концов ни один нормальный людоед не пришел бы ко мне в замок за Ответом.
      Итак, я споткнулся на двух Вопросах одновременно. Как я мог освободить Тэнди от притязаний демона и как я мог заставить Хрума снова радоваться жизни?
      Решение сверкнуло, как молния. Оно опалило край одного фолианта и заставило мигнуть магическое зеркало. Проморгавшись, я уже все для себя уяснил: оба Вопроса взаимно уничтожались! Если Тэнди заведет себе дружка-людоеда, то демон еще подумает, а связываться ли с этой волосатой дубиной! А если Хрум подружится с девушкой-полунимфой, то поневоле начнет ценить в себе человеческие качества. И она защищена, и он доволен.
      Когда я открыл им Ответы, оба сначала просто меня не поняли. Им надлежало путешествовать вместе. Для Хрума это также было и службой.
      Тупость Хрума помешала ему передать словесно, что водить дружбу с теми, кем питаешься, для него предел падения. Тэнди выразилась куда точнее:
      – Он меня слопает, и мы никогда с тобой больше не увидимся! – сказала она Горгоне.
      С ними стряслось то, что я бы рискнул назвать предварительным приключением: Хрум оказался настолько людоедски туп, что заглянул в дырку гипнотыквы. Естественно, что он тут же попал в царство ночного бреда, но по тупости своей даже не смог испугаться и нанес кошмарным сновидениям значительный ущерб. Он вконец запугал бродячих скелетов, которым было как-то непривычно, что их норовят обглодать. Один из них по имени Мозговая Косточка бесследно пропал именно в это время. В конце концов на людоеда вышел сам Сивый Мерин, и Хрум лишился половины души.
      И все-таки Хрум защитил Тэнди и даже произвел на нее впечатление. Они поженились, и, когда Тэнди исполнился двадцать один год, аист принес сына Эска, моего правнука. Людоедом он был всего на четверть и выглядел вполне по-человечески, если только не выходил из себя. С ним лично я так и не встретился, о чем сожалею.
      Но кто внес в мою жизнь больше всего беспокойства – так это Сивая Кобыла Бреда. Создание крайне древнее, она выглядела как маленькая лошадка. Во время суматохи, учиненной Хрумом в царстве ночного бреда, она взяла половину души у кентаврицы Чем (дочери Честера и Чери) и так и не вернула. В итоге она стала слишком мягкосердечной, чтобы успешно насылать ночные кошмары, и была допущена в мир Ксанта. С двумя целями: передать Королю Тренту послание, гласившее «Берегись Всадника»; и увидеть радугу.
      Всадник был существом, умевшим сочетать сущности человека и коня, не сливая их при этом воедино. Его талант заключался в том, что он мог приковывать взгляд человека к дырочке в гипнотыкве. Таким образом он приковал к тыкве Короля Трента, и тот не смог из-за этого править дальше. Тем временем из Мандении накатила Очередная Волна, поскольку Щит уже не защищал границу Ксанта. Всадник работал на Волну. Трудные времена настали в Ксанте.
      Когда корону принял Дор, Всадник сделал с ним то же самое. Тогда на трон взошел Мастер Зомби, но и он не смог избежать той же участи. Настала моя очередь. Я должен был сделать то, что было мне ненавистно: снова стать Королем Ксанта. А все потому только, что Кобыла Бреда не сумела вовремя доставить предупреждающее послание и отвратить несчастье.
      Потом прибыл на сивой кобыле голем Гранди и превратил мою жизнь в дурной сон. От бредовых сновидений я, как помните, был избавлен, но на сей раз бред был вполне реален. Защита моего замка не сработала против Сивой Кобылы, прорвавшейся в мою библиотеку прямо сквозь стену.
      Я поднял глаза от раскрытого тома.
      – Итак, податься некуда, – проворчал я. – Сто лет я избегал политики, и вот теперь вы все-таки загнали меня в угол.
      Фактически, со времени моего добровольного отречения от короны прошло только девяносто шесть лет, но в последние годы правления я вообще перестал что-либо делать, передоверив все моей тогдашней жене Тайвань.
      – Так точно, сэр, – сказал Гранди с деланным подобострастием. – Скуси патрон и стань королем.
      – В Ксанте нет патронов. Патроны – это манденийская выдумка. – Было это не совсем так, ибо перед мной на полке стояло несколько магических патронов. Некоторые даже с серебряными пулями. – Вы же знаете, кроме меня, в Ксанте еще есть Волшебники.
      Но никто не желал этого знать. Никто не верил, что Бинк – Волшебник; все полагали, что кентавр Арнольд не может быть Королем, потому что он кентавр, а Ирис и Ирен – потому что они женщины. Кроме того, я знал, что мне еще предстоит совершить нечто убийственно глупое, и это сильно меня беспокоило.
      Я заглянул в Книгу Ответов и прочел: «НЕГОЖЕ ДОБРОМУ ВОЛШЕБНИКУ РАЗРЫВАТЬ ЦЕПЬ». Имелась в виду, несомненно, цепь королей, звеном которой я являлся. Я снял заклятие невидимости с лица Горгоны, и теперь ей снова пришлось надеть плотную вуаль. Если столкнется с врагом, она ее просто снимет.
      Горгона хорошо понимала опасность.
      – Милорд! – сказала она с непривычной кротостью. – Стоит ли вам уезжать? Вы бы могли править и отсюда.
      Зная, что я отвечу, она упаковывала мой завтрак и выбирала носки. Я уже приказал привести свою сестру Сирену, чтобы я мог восстановить ее сломанные цимбалы. По моему замыслу, Сирена должна была увлечь манденийских воинов навстречу их неминуемой судьбе. Но я знал, что подданными моими им не стать; им стать подданными моего преемника.
      Я поручил Гранди замок на время моего отсутствия. Горгона слетала на ковре за сестрой и за ее цимбалами. Затем я влез на Сивую Кобылу Бреду, которая днем была вполне осязаема, и мы двинулись к Замку Ругна. Как я все это ненавидел! Стар я был для таких приключений!
      Кобыла Бреда, будучи женщиной, вечно совала нос в то, что ее не касается. Она навела на меня легкую дрему и предстала передо мной привлекательной женщиной, волосы которой были собраны на затылке в конский хвост.
      – Почему ты не взял с собой Горгону? – спросила она. – Она вроде бы так о тебе заботится!
      – Конечно, заботится, идиотка! – огрызнулся я. – Лучше, чем она, жен нет, не было и не будет! Я ее мизинца не стою!
      – Но тогда...
      – Просто не хочу, чтобы она видела, какой мне выпадет жалкий жребий. И вообще, моей жене трудности на пользу.
      – Это жестоко, – заметила женщина из сновидения, в то время как сивая кобыла въезжала в глазок гипнотыквы – для быстрого перемещения.
      – Не более жестоко, чем ночной бред! – парировал я. Хотя, конечно, Кобыла Бреда к кошмарным сновидениям с некоторых пор отношения уже не имела.
      Мы достигли Замка Ругна и я первым делом объявил Королеве Ирис, что следующим Королем после меня будет Бинк. Его талант обезвреживать магию вряд ли пригодится против Мандении, и все же он был Волшебник. А преемником Бинка будет кентавр Арнольд.
      – А кто за ним? – несколько натянуто спросила она.
      – Если будущая цепочка королей станет известна, – объяснил я, – наш тайный враг начнет расправляться с ними заранее.
      – Что могу я сделать для спасения Ксанта? – спросила она. Ирис явно считала меня старой развалиной.
      – Жди своего часа, женщина. Однажды ты получишь именно то, чего так страстно желала. – Так было написано в Книге Ответов, вот только я забыл, чего же она желала-то?..
      Затем я вздремнул, а Кобыла Бреда потрусила пастись на кладбище зомби.
      Позже мы прибыли на место моего позора. Под баобабом я встретил приятеля Сивой Кобылы – Сивого Жеребчика. И совершил ту самую ожидаемую мной глупость: я не узнал врага, я не понял, что передо мной копытная ипостась Всадника. Супостат тут же приковал мой взгляд к тыкве, и я покинул Ксант.

***

      Очнулся я в царстве ночного бреда. Я и раньше частенько через него проезжал на сивой кобыле, но теперь я был здесь пленником. Мне отвели замковую залу, приятно обставленную столами, стульями и креслами. Кроме там присутствовали Король Трент, Король Дор и Король Джонатан, Мастер Зомби.
      – Рады тебя видеть, Хамфри, – сказал Трент. – Какие новости?
      Я опешил. Как мог он может говорить о происходящем столь небрежно? Но тут он рассмеялся, и стало ясно, что он просто надо мной подшучивает в обычной своей манере. Я пожал ему руку, потом – Джонатану, потом – Дору, давно вышедшему из детского возраста. Ему уже было двадцать четыре, и правил он с честью. Настроение у бывших Королей было невеселое.
      – Жены рыдают, – доложил я. Дор только что женился на Ирен, будучи обручен с ней восемь лет назад. Но первая брачная ночь так и не состоялась. – Я сказал Ирис, что моими преемниками будут Бинк и кентавр Арнольд. Еще я встретил Всадника, но не смог его вовремя распознать.
      – Как и все мы! – согласился Джонатан.
      Затем мы сели играть в подкидного дурачка, игру, с которой Трент познакомился в Мандении. Кое-кто может подумать, что мы подкидывали вчетвером какого-нибудь подвернувшегося нам дурачка, но это не так. Подкидной дурачок – это карточная игра, обычное развлечение королей в изгнании. Это было даже символично: Мандения вторглась в Ксант, вот мы и забавляемся манденийской игрой. При этом мы все знали, что если не выберемся отсюда в течение нескольких дней, наши тела поумирают, и нам некуда будет вернуться. Разве что в располагающееся по соседству Пекло!
      Нам было весьма удобно, и досаждала нам только скука. Мы были разлучены с нашими телами, но особого дискомфорта в связи с этим не ощущали. Сивый Мерин довольно часто навещал нас, спрашивая, не нуждаемся ли мы в чем-нибудь еще. Больше всего мы нуждались в свободе, но именно этого-то он нам предложить и не мог.
      Потом к нам присоединился Бинк. Мы радостно его приветствовали, особенно его сын Дор, который тут же принялся объяснять отцу наше положение и выспрашивать о ходе битвы. Бинк встретился с Хасбинбадом (человеческой ипостасью Всадника) в поединке, но в связи с наступлением ночи противники заключили перемирие. Затем Всадник предательски напал на Бинка под покровом темноты, но Бинк избежал ловушки и загнал врага на край Провала. Мы все помнили о Провале, потому что заклятие забвения касается лишь тел, но не душ. Раненный, Бинк все же сбросил Хасбинбада в Провал, где тот и нашел свою гибель. Но тут примчался Сивый Жеребчик и приковал взгляд Бинка к тыкве.
      – Но тебе не может повредить магия! – возразил Трент.
      – Так она мне и не повредила, – отозвался Бинк.
      – Но если мы все пропадем здесь... – в беспокойстве начал Дор.
      – Непохоже, – сказал я. – Если талант Бинка привел его к нам, значит наши дела на так уж и плохи.
      Остальные кивнули. Настроение наше повысилось.
      Затем появилась Кобыла Бреда. Сивый Мерин надрал ей хвост за медлительность и послал к нам. Возникнув перед нами в легкой дреме привлекательная женщина в черном сообщила нам, что Король Арнольд с чисто кентаврийской решимостью изменил законы о престолонаследии в Ксанте. Он уничтожил разницу между понятиями Волшебник и Колдунья, так что теперь Королем могла стать и женщина. Королева Ирис и ее дочь Принцесса Ирен были назначены очередными Королями. Королева Ирис терпеть не могла кентавра, но в связи со случившимся резко изменила о нем свое мнение. Тут я наконец вспомнил, о чем страстно желала Ирис: она хотела править Ксантом. Что ж, теперь ей представился шанс.
      Кобыла Бреда отбыла, но тут же вернулась с новой гостьей. Это была Ирен.
      – На этот раз ты от меня не ускользнешь! – сказала она Дору. – Начали свадьбу на кладбище, а доведем до конца здесь.
      – Как еще к этому отнесутся скелеты... – промямлил Дор, ужасаясь неизбежному, как это часто случается с многими мужчинами.
      – Скелеты не помешают, – заверила его Ирен.
      Сивый Мерин предоставил им отдельную комнату, полную подушек. Дверь еще закрывалась за молодыми, а они уже начали подушечный бой. И чувствую, что не последний. Затем наступила тишина, и я стал размышлять, может ли аист услышать зов из ночного бреда. Затем молодые появились на пороге и принялись швырять подушками в нас. И начался Королевский Подушечный Бой. Я и забыл за последние сто двадцать лет, какое это увлекательное занятие. Жаль, что здесь не было Горгоны – она бы всем показала!
      Затем прибыл Арнольд. За время правления он бросил против манденийцев отряд из пятидесяти кентавров, и Волна почти захлебнулась. Но тут вмешался Всадник, и Арнольд присоединился к нам. Ирис приняла корону Ксанта.
      А вскоре пожаловала и сама Король Ирис собственной персоной. Она успела наслать на врага воображаемую армию чудовищ и заманить манденийцев в Провал. Она пыталась морочить голову Всаднику, создав своего двойника, но враг дотронулся до иллюзии и мигом понял, где кто.
      – Что за дура я была! – в сердцах сказала она.
      – Присоединяйся к нашей компании, – сказал ее супруг Трент.
      Королем теперь была Ирен.
      – Как долго это будет продолжаться? – спросила Ирис.
      – Не больше десяти, – сказал я, вспомнив прочитанное. – Цепь должна состоять из десяти Королей.
      – Я – номер семь, – уныло сказала Ирис, – Ирена – восьмой. А кто следующий? Волшебников и Колдуний уже не осталось.
      Появилась Король Ирен, пытавшаяся оплести своими растениями Всадника вместе с Замком Ругна. Но он быстро углядел опасность и отправил Ирен к Сивому Мерину. Преемником она успела назначить Хамелеон, но та присоединилась к нам спустя всего две минуты. Пребывала она в ядовито-уродливой фазе и все строила планы, как уничтожить Всадника. Последним Королем была назначена Сивая Кобыла Бреда.
      И Король Бреда убила Всадника, вышвырнув в Пустоту его магическое кольцо. Мы были свободны. Однако Бреда утратила также и свое тело, ибо Пустота разрушила и его. К счастью, у ней еще оставалась половина души, взятой у кентаврицы Чем, и Бреда продолжила существование, став Кобылой Грезой. Теперь она внушала людям среди бела дня всякие приятные фантазии.
      Король Трент отрекся от престола в пользу Короля Дора. Остальные вернулись к радостям мирной жизни. Я вернулся в мой замок к моей Горгоне, неплохо показавшей себя в бою и обратившей в камень многих из армии Мандении. Все хорошо, что хорошо кончается.

Глава 15
Айви

      В 1069 году, вскоре после восшествия на престол Короля Дора и Королевы Ирен, аист принес им дочь Айви. Благодаря щедрости Демона X(A/N)th'a, даровавшего сильную магию всем потомкам Бинка, девочка оказалась Колдуньей. И так случилось, что суматоху в мою тихою жизнь она принялась вносить еще с младенческого возраста.
      Талантом ее было Усиление. Она могла увеличить магическую силу любого существа. И это была всего лишь часть ее таланта. Существо становилось таким, каким его воспринимала Айви. Если она полагала, что людоед вежлив, он становился вежливым. Если ей казалось, что мышь свирепа, то не советовал бы я вам встречаться с этой мышью. Воздействию ее таланта невольно подверглись все ее близкие. Так, ее мать Ирен изначально обладала не весьма скромным талантом выращивания растений и претендовать могла разве что на звание Подколдуньи. Однако после появления Айви (или, может быть, чуть раньше, я уже точно не помню) ее дар развился до уровня колдовского. И все потому что дочь искренне полагала, что ее мать – Колдунья.
      Мне пришло в голову, что талант Айви мог бы мне весьма пригодиться. Скажем, чтобы увеличить силу моих снадобий и заклинаний. Или, допустим, улучшить скромные способности моего сына Хьюго. Тогда бы он творил уже не гнилые, а хорошие спелые фрукты, да и запах вокруг замка значительно бы улучшился. Хьюго всегда был чуточку замедленным (поговаривали даже, что он отстал в развитии). Но если бы маленькая Айви увидела его иным, как бы это было приятно мне и ему самому! И я стал искать повод встретиться с Айви, которой было тогда всего три года.
      Так вышло, что я должен был лично присутствовать на церемонии, в которой принимала участие и Айви. Речь идет о дебюте первенцев-близнецов Мастера Зомби – Хиатуса и Лакуны, которым только что исполнилось шестнадцать. Была и чисто деловая причина моего появления: Провальный Дракон, ужас всего Провала, вылез из пропасти и реально угрожал благополучию южного Ксанта. Возможно причиной этого бедствия было дробление Заклятия Забвения, лежащего на всем Провале. Первый ущерб, нанесенный заклятию был делом рук юного Дора, когда он помогал Королю Ругну избежать угрозы нашествия гоблинов и гарпий. До Безволшебья (Бесколдовья) оно еще кое-как существовало. Но кратковременное исчезновение в Ксанте магии нанесло заклятью последний удар. Теперь оно дробилось и размывалось, наполняя Провал, что вело к склерозии почвы, потере памяти у многих обитающих там существ и к серьезным беспорядкам. Бытует также подозрение, что виной всему вихляки. Эти опасные черви дырявят все, что встречается на их пути. Не исключено, что и заклятие было также источено ими. Кроме того, у меня кончился омолаживающий эликсир, и Горгона уже не раз намекала, что неплохо мне было бы его принять. Поэтому я собирался заодно заглянуть к источнику молодости, что неподалеку от Нового Замка Зомби. Я полагаю, все это вместе взятое было весомой причиной, чтобы оторвать меня на несколько часов от моих книг, хотя сам я в этом уверен не был.
      Жена осталась дома присматривать за замком, а десятилетнего Хьюго я решил взять с собой – прокатиться на ковре до Нового Замка Зомби. Если бы я знал тогда, какими осложнениями обернется эта прогулка!
      Ни одно путешествие еще не удавалось начать вовремя. Иногда мне даже кажется, что на сборах в путь тоже лежит какое-то заклятье. Словом, мы отправились на час позже, чем собирались. Летели низко и довольно медленно, потому что я, пользуясь случаем, решил показать Хьюго, как пользоваться ковром. Потом мы встретили несколько недружелюбно настроенных облаков и совсем уже враждебный ветер. Я поймал восходящий поток и направил ковер вверх по склону. Но впереди путь перекрыл дракон, и мне пришлось замедлить полет. Вечно какой-нибудь дурак затеет левый поворот именно в тот момент, когда ты куда-то спешишь! Короче говоря, в Новый Замок Зомби мы прибыли с солидным опозданием.
      Итак, мы влетели через окно в комнату, где собрались Дор, Ирен, Мастер Зомби и кентавр Арнольд.
      – Вот в чем проблема, – сказал я им. И тут же изложил свое мнение: Провального Дракона следует изловить, но ни в коем случае не уничтожать; его жизнь нужна Провалу. Подвергшуюся склерозии почву собрать и переправить на территорию Мандении, где она никому не принесет вреда.
      – Поехали, Хьюго, – сказал я. И, чуть не врезавшись в стену, мы снова вылетели в окно.
      Боюсь, что я был тогда слишком краток. Провальный Дракон, пользуясь попутным ветром, атаковал замок с воздуха, и испуганная Айви заблудилась в окружавших замок зарослях. Конечно, надо было мне предупредить, что дракон летает совсем рядом, но вот как-то вылетело. Разве все упомнишь в такой спешке!
      Мы долетели до источника молодости и посадили ковер неподалеку. Источник когда-то был полноводным, но теперь помолодел до возраста родника, а скалы, окружавшие его, уменьшились до размера песчинок. Мастер Зомби объяснил мне, как сюда добраться, и дорогу мы нашли без труда. Но другим об этом знать незачем. Что стало бы с Ксантом, если бы каждый его житель постоянно молодел и не умирал? Я бы и сам никогда не использовал этот эликсир, если бы не Горгона.
      Я оставил Хьюго стеречь ковер, а сам направился к источнику. Развернул смотанный в спираль шест для прикосновения к опасным предметам и подобрался к самому роднику. Растительность вокруг была слабенькая, новорожденная и, только отойдя подальше, можно было встретить взрослые растения. Любое животное, напившееся из этого родника, немедленно становилось моложе, чем оно есть, и попросту исчезало.
      Я прикрепил склянку к концу шеста и аккуратно зачерпнул зелья из источника. Осторожно заткнул горлышко пробкой и, подождав, когда склянка полностью высохнет, завернул ее в ткань. Многим мои предосторожности показались бы глупостью, но пролейся из сосуда хотя бы одна капля – и наш ковер, помолодев, съежился бы до размеров салфетки. Я отдал склянку Хьюго, предупредив его должным образом, как с ней обращаться, и принялся сматывать шест. Это требовало значительного напряжения, а силы у меня уже были не те. Наконец я смотал его и сунул в карман.
      Внезапно раздался такой рев, что земля дрогнула. Я взглянул вверх. На нас летел дышащий пламенем Провальный Дракон. После атаки на замок тварь продолжала рыскать в его окрестностях. Мои склянки лежали на ковре рядом с Хьюго. В одной из них хранилась противодраконья сеть, и самое было время пустить ее в ход.
      – Хьюго! – крикнул я. – Брось мне мешок со склянками!
      Но Хьюго оплошал. Вместо того, чтобы выполнить мою просьбу, он ухватился за край ковра, и тот, восприняв это как команду, рванулся ввысь. Хьюго кувыркнулся с него наземь, и уносимый ветерком ковер поплыл прочь вместе с моими склянками. Я оказался безоружным перед лицом чудовища. Все, что со мной было, – это смотанный шест. Впрочем, даже и в размотанном состоянии он оказался бы короче языка пламени, выдыхаемого драконом.
      И тут я увидел бутылочку с эликсиром. Завернутая в ткань, она валялась рядом с Хьюго.
      – Хьюго! – вскричал я. – Я отвлеку дракона, а ты открой склянку и брызни ему эликсира на хвост!
      Дело в том, что эликсир, попав хотя бы на мизинец, омолаживает не только его, но и все тело. Сделав дракона достаточно юным и наивным, мы бы оказались в безопасности. Однако тут тоже следовало не перестараться. Исчезновение дракона было большой утратой для всего Провала.
      Хьюго, никогда не отличавшийся ловкостью рук, принялся разворачивать склянку в то время как я должен был всячески нырять и уворачиваться от огненных выдохов дракона. Хотя встречались мне драконы и побольше этого, и посвирепее, да и огонь они выбрасывали подальше. Тем не менее Провальный Дракон был самым из них опасным, потому что охотился в самом Провале, где у его дичи не было возможности бегства. Запугать такое чудовище было, согласитесь, трудновато.
      Я оглянулся на источник. А не заманить ли мне туда дракона? Да, но как это сделать, если он находится между родником и мной? Одна надежда на бутылку с эликсиром.
      – Хьюго, Хьюго! – завопил я.
      Мальчишке наконец-то удалось откупорить бутылку. И вот вместо того, чтобы уронить несколько капель на хвост дракону, он махнул бутылкой, разбрызгивая эликсир веером – и на дракона, и на меня.
      – Нет! – закричал я, но было поздно.
      Какое несчастье! Дракон стремительно помолодел, став совсем крохотным, с младенчески прозрачной чешуей. Но и со мной тоже произошло нечто подобное. Мы с ним были примерно одного возраста – лет ста с небольшим. В противном случае нас обоих выбросило бы в до-бытие. Но и то, что случилось, тоже было в достаточной степени неприятно – нас отбросило в младенчество.
      Я видел, как стремительно мы оба меняемся, как, вытаращив глаза, смотрит на это Хьюго. Я хотел объяснить ему, что происходит, но мне помешала юношеская застенчивость.
      Хьюго испугался и принялся плакать. Младенчик-дракон тоже захныкал. Ему было страшно. А я не мог им даже ничего сказать, потому что еще не умел говорить.
      Каким-то образом я снова очутился в замке. Дело в том, что Горгона внимательно следила за мной с помощью магического зеркала и, завидев такое несчастье, вернула меня домой с помощью заклинания. К сожалению, заклинание это, как и зеркало, было наведено только на меня, а Горгона не знала, как их перенастроить. И Хьюго остался один в дикой местности.

***

      Следующие несколько лет я помню крайне смутно. Я рос нормальным ребенком, если не считать того, что нянчившаяся со мной Зара Зомби обладала талантом ускорять рост. Моя жена заботилась обо мне неусыпно. То же можно сказать и о Королеве Ирен. Что до трехлетней Айви, то она напридумывала себе, что, потерявшись в окрестностях Нового Замка Зомби, она столкнулась с Драконом Провала и укротила его с помощью своего таланта. Затем встретила Хьюго и одела его (опять-таки при помощи таланта) в сияющую кольчугу. И, разумеется, все трое ввязались в великие романтические приключения, оказав помощь гоблинше Глори в поисках своего любимого гарпия Харди.
      Потом, когда Айви исполнилось пять лет, она пришла ко мне с Вопросом. С ней приключился Бух без всяких на то видимых причин. На самом деле она такого натворила, что из тома, составляемого Музой Истории, вылетела целая глава. Спустя годы утерянная глава все же обнаружилась в Наглядном Пособии по Ксанту, и никто этого не заметил. В Ксанте еще и не такое случается. Шалости устраивают все дети без исключения, но Айви благодаря своему таланту превращала свои шалости в события более высокого уровня. И вот теперь, пытаясь все это уладить, она пришла ко мне.
      Подрастал я быстро; в ту пору мне уже было примерно семь лет, но росту мы с ней были одинакового. В этом мне помог талант Зоры, усиленный талантом Айви. Во всяком случае, я уже достаточно повзрослел, чтобы вспомнить свои правила, так что Айви пришлось пройти через испытания.
      Ров Айви перешла вброд. Против кромешного света она использовала черный фонарь. Потом на нее напал козодой, но она так усилила его сущность, что тот немедленно прекратил атаки и улетел в ближайшую деревню, где принялся всех выспрашивать, не нужно ли кому подоить козу. Словом, изо всех испытаний она вышла победительницей, в чем я был заранее уверен. Я бы мог пропустить ее просто так, но это было бы нарушением Тайн Детской Жизни, которые мне еще полагалось соблюдать.
      – Ладно, ладно, в чем твой Вопрос? – спросил я.
      – Мне нужно чем-нибудь почистить Гобелен, а то призрак Джордан вспомнить не может.
      Другой бы ее просто не понял, но я-то был Волшебник Информации. Я знал, что она имеет в виду одного из призраков Замка Ругна, умершего в 677 году и бывшего мертвым 397 лет. Когда с Айви приключался очередной Бух, призрак, чтобы утешить девочку, принимался рассказывать ей истории из своей жизни. Желая не только слышать, но и видеть, а также для того, чтобы освежить память призрака, Айви часто обращалась к Гобелену. Однако Гобелен, показывая все, что случилось после 838 года, постоянно становился каким-то грязноватым и явно требовал чистки. Подумав, я вручил Айви средство для чистки враковин. Гобелен немедленно прояснился, и призрак Джордан наконец-то получил возможность врать сколько влезет. В его историях были Мечи и Колдовство, Добро и Зло, не говоря уже о Сокровищах. И Айви, конечно, все это безумно нравилось. В конце концов она ухитрилась вернуть Джордана к жизни, а затем и его подружку-полудемона Треноди. И все были счастливы, кроме, пожалуй, Паровичка Стенли, ручного Провального Дракончика, отправленного неизвестно куда неправильно примененным заклинанием.
      Естественно, что это привело к еще большим проказам. Айви собиралась послать вдогонку за драконом своего маленького братца Дольфа. Но Дольфу было всего три года, и Гранди-Голем вызвался добровольцем. И, разумеется, первым делом пришел ко мне за Ответом.
      Я посоветовал ему оседлать Подкроватное Чудище и отправиться к Башне из Слоновой Кости. Это сооружение я уже однажды исследовал. Гранди, понятно, не знал, что в башне содержится хорошая знакомая Айви Рапунцель, отдаленный потомок Джордана (впоследствии призрака) и эльфессы Колокольчик. Рапунцель умела увеличиваться до человеческих размеров и уменьшаться до эльфианских. Но магия ее заключалась в удивительно длинных волосах. Гранди суждено было полюбить ее навек, о чем я ему, конечно, не сказал, поскольку он об этом не спрашивал. Добавлю, что Паровичка Стенли он в итоге спас и вернул его Айви.
      Совершенно случайно, Гранди обронил фразу, которая вновь сильно изменила всю мою жизнь. Он предположил, что сочетая эликсир молодости с кусочком дерева из моей коллекции, превращающим любую магию в собственную противоположность, я могу достичь любого желаемого возраста. Как я сам об этом не подумал! В результате я быстро снова достиг столетнего возраста. Или чуть меньшего. Но Горгона все равно была очень рада. Мы зажили счастливо – целых три гола.