1. Быстро собрались в путь послы Юлиана с поручениями, о которых я сказал. Но когда во время путешествия им приходилось встречаться с чинами высшего ранга, они испытывали разные затруднения. После продолжительных и неприятных задержек в Италии и Иллирике они переправились, наконец, через Боспор, подвигались вперед в медленных переездах и застали Констанция все еще в Кесарии Каппадокийской. Этот город назывался некогда Мазака; удобно расположенный и многолюдный, он находится у подошвы Аргейских гор. 2. Будучи допущены к императору, послы передали ему письма Юлиана. Император прочел их и воспылал страшным негодованием: смерть метал послам взор его косящих глаз. Ни о чем не спросив их и ничего сам не сказав, он приказал им удалиться. 3. Как бы ни был он раздражен, он пребывал, однако, в тяжелых сомнениях: приказать ли ему войскам, на верность которых он мог рассчитывать, двинуться против персов, или же против Юлиана. После долгих колебаний он отдал, однако, приказ двинуться в поход на Восток, согласившись с мнением некоторых разумных советников. 4. Посольство Юлиана он немедленно отправил назад и приказал своему квестору Леоне спешно отправиться в Галлию к Юлиану с письмом, в котором он заявлял, что никоим образом не дает своего соизволения на совершившийся { 204} переворот, и внушал Юлиану, если тот дорожит жизнью своей и своих близких, оставить высокомерные притязания и довольствоваться саном и властью Цезаря.
      5. А чтобы вызвать страх перед своими угрозами, он как бы показывая уверенность в своих силах, назначил префектом претория на место Флоренция Небридия, бывшего тогда квестором при Юлиане, магистром оффиций – нотария Феликса и сделал еще несколько назначений на другие должности. А Гумоария еще до того, как стало известно об этих событиях, он назначил магистром армии на место Лупицина.
      6. Леона по прибытии в Паризии был принят соответственно своему рангу и почтенным качествам. На следующий день на военный плац вышел император, окруженный многочисленными воинами и толпой простого народа, которую он умышленно созвал, взошел на трибунал, чтобы быть более на виду, и приказал вручить письмо Констанция. Когда же, приступив к чтению с начала, он дошел до места, где Констанций, порицая все действия Юлиана, предлагал ему остаться Цезарем, отовсюду загремели грозные крики: 7. «Август Юлиан, ты избранник провинциалов, солдат, государства – государства, которое восстало к новой жизни, но до сих пор пребывает в страхе перед варварскими вторжениями». 8. Нечего было больше слушать Леоне: с письмом Юлиана, в котором значилось то же самое, он беспрепятственно пустился в обратный путь. Одного лишь Небридия Юлиан допустил к префектуре, так как он еще в своем прежнем письме к Констанцию, до переворота, сам заявил, что это назначение кажется ему подходящим. Магистром оффиций он сам уже раньше назначил Анатолия, который стоял во главе канцелярии прошений; было еще несколько назначений лиц, которых он считал подходящими и для себя полезными.
      9. Хотя Лупицин во время этих событий отсутствовал и все еще находился в Британии, но его боялись, как человека гордого и несговорчивого, допуская возможность, что, узнав за морем обо всем происшедшем, он может поднять знамя бунта. И вот был отправлен в Бононию нотарий для строгого надзора за тем, чтобы никто не переправлялся через пролив в Британию. Благодаря этому запрету Лупицин вернулся в полном неведении обо всем случившемся и не мог вызвать никаких затруднений.

      1. Радуясь своему возвышению и преданности солдат, Юлиан был озабочен тем, чтобы их рвение не остыло, и они не стали { 205} поносить его самого за трусость и бездействие. Поэтому, отправляя посольство к Констанцию, он выступил в поход к границам Второй Германии. Снабженный всяким снаряжением, которого требовало предстоящее ему дело, он поспешил к городу Трицезимам Переправившись там через Рейн, он сделал набег на область аттуарийских франков, беспокойного народа, который совершал дерзкие набеги на окраины Галлии. Франки вовсе не ожидали нападения, чувствуя себя в полной безопасности, так как каменистые дороги затрудняли к ним доступ и они не помнили, чтобы когда-либо на их территорию вступал какой-либо император. Победа досталась Юлиану без труда, множество народа было перебито или взято в плен. Уцелевшие просили мира, и Юлиан предоставил им мир на таких условиях, которые счел подходящими, имея при этом в виду интересы пограничного населения. 3. С такой же быстротой переправившись через реку на обратном пути, он внимательно осматривал и исправлял пограничные укрепления и так дошел до Равраков Захватив вновь местности, которые были захвачены варварами и до этого оставались в их власти, и побеспокоившись наилучшим образом об их укреплении, Юлиан вернулся через Безанцион в Виенну.

      1. Так шли дела в Галлии. Пока Юлиан действовал здесь с таким успехом и осторожностью, Констанций вызвал к себе армянского царя Арсака, принял его чрезвычайно любезно и всячески убеждал оставаться нашим верным другом. 2. Он слышал, что персидский царь не раз делал попытки, прибегая к коварству, угрозам и хитрости, побудить Арсака оставить союз с Римом и перейти на его сторону. 3. Арсак многократно клялся, что он скорее положит свою жизнь, чем переменит свой образ мыслей. Констанций щедро одарил его самого и его свиту. Арсак вернулся в свое царство и не посмел потом изменить своим обещаниям, будучи связан с Констанцием многообразными проявлениями милости к нему императора. Так, между прочим, он выдал за Арсака замуж Олимпиаду, дочь Аблаба, занимавшего некогда пост префекта претория, которая была невестой его брата Константа. 4. Отпустив Арсака, Констанций двинулся из Каппадокии через Мелитену город Малой Армении, Лакатены и Самосату, переправился через Евфрат { 206} и прибыл в Эдессу Там он ожидал подходившие к нему со всех сторон воинские отряды, делал большие запасы провианта и промедлил довольно долго. Только после осеннего равноденствия он выступил в направлении Амиды
      5. Когда он подошел близко к этому месту, то, рассматривая обгоревшие развалины и следы разрушения, стонал и плакал, вспоминая о бедствиях, постигших несчастный город. Случайно находившийся рядом Урсул, заведовавший государственной казной, воскликнул в глубоком волнении: «Вот с каким мужеством защищают города солдаты, на жалование которым расходуются средства государства». Позднее в Халкедоне припомнили ему военные люди это жесткое слово, и оно принесло ему гибель.
      6. От Амиды Констанций двинулся дальше, ведя войска плотными колоннами. Подойдя к Безабде, он разбил лагерь и, окружив его валом и глубоким рвом, стал издали объезжать окрестности этой крепости, причем он слышал от многих, что укрепления, пришедшие в негодность от отсутствия заботы, обветшавшие, восстановлены наилучшим образом. 7. Чтобы не упустить ничего, что можно было сделать перед началом военных действий, он послал умелых людей и предложил гарнизону на выбор: или, оставив без кровопролития чужой город, вернуться к своим, или перейти на сторону римлян, с верной надеждой на повышения и награды. Но так как защитники принадлежали к знатным родам и были проверены в боевых трудах и опасностях, то пришлось готовиться к осаде.
      8. Тесным строем, при ободряющем звуке труб, войска с воодушевлением подошли к городу со всех сторон. Легионы построились небольшими отрядами и, под прикрытием сдвинутых щитов мало-помалу продвигаясь вперед, пытались штурмовать стены. Но так как снаряды всякого рода тучей сыпались на подходящих и пробивали прикрытие сдвинутых щитов, то дан был отбой, и войска отошли. 9. Следующий день дан был на отдых. На третий день римляне, старательно подготовив штурмовые щиты, пытались со всех сторон подойти к городу, поднимая повсюду бранный крик. Хотя защитники, чтобы не быть на виду у неприятеля, скрывались за протянутыми киликийскими войлочными завесами, однако всякий раз, когда того требовала необходимость, смело высовывая руки, метали вниз камни и стрелы. 10. А когда наши отважно продвигали вперед фашины и они оказывались у самых стен, то сверху падали бочки, огромные камни, обломки колонн. Эти страшные тяжести валились на осаждавших, их прикрытия получали { 207} большие проломы и они отступали с величайшей опасностью. 11. На десятый день после начала военных действий, когда уверенная отвага наших вызывала большое уныние внутри крепости, было решено придвинуть к стенам огромный таран, ударами которого персы некогда разрушили Антиохию. Они увезли его оттуда, но потом оставили в Каррах. Внезапное появление этого превосходно сделанного орудия так удручающе подействовало на осажденных, что они почти готовы были к капитуляции; но воспрянули духом и стали принимать меры защиты против этой грозной машины. 12. Тут обе стороны проявили в равной мере как дерзкую отвагу, так и разумную осторожность. Пока устанавливали старый, разобранный на части для удобства перевозки таран, осаждающие, применяя все приемы военного искусства и напрягая все силы, крепко и настойчиво его защищали; выстрелы орудий, тучи камней и стрел убивали множество народа с той и с другой стороны. Насыпные валы быстро росли ввысь, осада со дня на день становилась все ожесточеннее. С нашей стороны много людей гибло от того, что, сражаясь на глазах императора, они в надежде на отличия снимали шлемы, чтобы можно было узнать их в лицо; тут-то и поражали их меткие стрелки неприятеля. 13. Днем и ночью самым бдительным образом отправляли с той и другой стороны караульную службу. Персы со страхом следили за увеличением высоты насыпей, с ужасом взирали на огромный таран, за которым уже следовали меньшие. Они прилагали величайшие усилия, чтобы сжечь все осадные орудия, но стрелы с огнем и брандеры, которые они метали, не давали результата, потому что деревянные части были в основном покрыты мокрыми кожами и попонами, а другие тщательно смазаны квасцовым раствором в предупреждение действия падавших на орудия огненных снарядов. 14. С большой отвагой продвигали римляне свои тараны, и хотя охрана их требовала величайших усилий, но в пламенном желании овладеть городом, они не отступали перед самыми очевидными опасностями. 15. Защитники крепости со своей стороны, когда самый большой таран был уже совсем близко и готов был начать громить возвышавшуюся перед ним башню, ловко ухитрились поймать сетью его выступающий вперед железный лоб, который действительно имеет вид бараньей головы, и задержали его длинными канатами, так что нельзя было дать ему размаха, отводя его назад, и громить стену учащенными ударами. Кроме того они лили расплавленную смолу. И долго стояли в бездействии наши продвинутые вперед орудия, осыпаемые огромными камнями и стрелами. { 208}
      16. Насыпи росли все выше и выше; защитники, имея уже перед глазами верную гибель, если они не примут особых мер предосторожности, решились на последнее средство и сделали внезапно вылазку. Бросившись на наши передовые посты, они метали со всей силы на тараны факелы и наполненные горючим материалом горшки. 17. После ожесточенной схватки нападавшие, ничего не достигнув, были отброшены в город и опять появились на зубцах стен; но римляне поражали их с валов стрелами, камнями из пращей и огненными снарядами. Эти последние перелетали через крыши башен, но падали, не причиняя, как правило, вреда, так как наготове стояли пожарные команды.
      18. Число бойцов уменьшалось с той и с другой стороны, и гибель грозила персам, если не выручит их какое-либо чрезвычайное усилие. И вот они решились сделать вылазку, подготовив ее самым тщательным образом. Целыми толпами вышли они из ворот; лучшие бойцы, разместившись между солдатами, которые несли горючие материалы, стали метать в деревянные части орудий железные корзины, наполненные горючими составами, хворост и другие легко воспламеняющиеся вещества. 19. Черные тучи дыма закрывали всякий просвет; по боевому сигналу труб быстрым шагам пошли в бой легионы. Битва разгоралась все жарче, и когда дошло дело до рукопашной, вдруг все осветило зарево пожара: огонь побежал по орудиям, все они горели, кроме самого большого тарана. Этот последний, разрубив канаты, которыми его опутали, храбрецы с величайшим напряжением всех сил еле-еле оттащили в полуобгорелом виде.
      20. Когда ночной мрак положил конец битве, войскам дан был короткий отдых. Едва они подкрепились пищей и непродолжительным сном, командиры подняли их на ноги и приказали отодвинуть подальше от стены осадные орудия, так как теперь предполагалось вести бой с высоких насыпей, которые были уже закончены и поднимались выше стен. А для того, чтобы легче сгонять со стен защитников, были поставлены на самых высоких пунктах валов две баллисты, и можно было предполагать, что в страхе перед ними никто не посмеет даже выглянуть. 21. По окончании этих подготовительных работ на самом рассвете дня наши войска построились в три колонны; грозно колыхались султаны на шлемах, солдаты несли штурмовые лестницы и шли на приступ. Раздался гром труб, лязг оружия, и начался бой с равным ожесточением с обеих сторон. Шире раздвинули свой строй римляне, видя, что персы прячутся в страхе перед поставленными на валах баллистами, и стали громить тараном башню; с кирками, секирами, ломами и лестницами подходили они к стене; тучи снарядов летели с той и с другой стороны. 22. Однако персы терпели больший урон, так как снаряды баллист, падавшие с высокого сооружения, летели на { 209} них, как по отвесу. Видя перед собой неизбежную гибель, они шли на верную смерть. Они разделили между собою, насколько допускало отчаянное положение дел, ратный труд: одни оставались для защиты стен, а большая часть, незаметно открыв ворота, выступила из крепости с мечами наголо, и за ними следовали люди, несшие горючие материалы. 23. Пока римляне атаковали отступавших и бились врукопашную с бросавшимися вперед, те, что несли горючие материалы, добравшись наперерез ползком, подсунули угли в скрепы вала, состоявшие из брусьев различных деревьев, лозняка и пучков камыша. Пламя быстро охватило этот сухой горючий материал, и наши солдаты с большой опасностью успели очистить вал и спасти баллисты. 24. Когда же наступление вечера положило конец битве, и обе стороны разошлись на краткий отдых, император стал колебаться в своих мыслях: с одной стороны, самые основательные мотивы побуждали его настаивать на взятии Фенихи, потому что эта крепость являлась неодолимой твердыней против вражеских нашествий, с другой стороны, позднее время года заставляло помышлять о возвращении назад. Он решил задержаться здесь еще на некоторое время, не доводя дела до серьезного боя: у него была надежда, что, быть может, недостаток продовольствия заставит персов сдаться. Но его ожидания не оправдались. 25. Пока продолжалась война в этом ослабленном виде, наступило влажное время года, и дождевые тучи навели на землю грозный мрак. Почва так размокла от постоянных дождей, что глинистый грунт тех мест с его жирным растительным слоем превратился в сплошную невылазную грязь. Беспрерывные раскаты грома и постоянные молнии нагоняли ужас на робкие умы. 26. К тому же на небе постоянно виднелись радуги. Кратко я объясню, в чем причина такой формы этого явления природы. Более теплые испарения земли и влажный пар собираются в тучи. Разреживаясь в виде мелких капель и становясь светлыми от смешения с лучами солнца, эти пары громоздятся против самого солнечного диска. Так образуют они радугу, которая принимает круговую форму, потому что возникает в надземном пространстве, которое, по учению физиков, имеет вид полусферы. 27. Первый круг ее представляется человеческому глазу красным, второй – желтым или оранжевым, третий – пурпурным, четвертый – фиолетовым, пятый – голубым, отливающим в зеленый цвет 28. Причина этого изящного сочетания цветов, как понимает это человеческий разум, состоит в том, что первая полоса радуги пред-{ 210}ставляется, вследствие воздействия цвета воздуха, более бледной, следующая полоса – желтая, т. е. окрашена сильнее, чем первая, третья – пурпурная, потому что она, будучи противопоставлена блеску солнца, в соответствии с восприимчивостью воздуха, втягивает в себя самый чистый блеск; четвертая потому фиолетовая, что блеск солнца, из-за густоты мелькающих капелек, как бы тухнет и производит на глаз впечатление огненно-красного цвета, который по мере рассеяния переходит в голубой и зеленоватый.
      29. Другие ученые полагают, что появление радуги тогда бывает видно на земле, когда лучи солнца, проникнув в густую, ниже обычного опустившуюся тучу, вольют в нее жидкий свет, который, не находя выхода и сгущаясь, блестит от чрезвычайного трения и притом цвета приближающиеся к белому заимствует от выше над ним стоящего солнца, а зеленоватые получает от уподобления с находящейся над ним тучей. Подобное явление замечается на море, где белы те волны, которые бьют о берег, а более далекая от берега масса воды представляется безо всякого смешения голубой.
      30. И так как радуга является знамением перемены погоды, как я сказал, предвосхищая в сухую погоду клубы туч, или же наоборот, водворяя на закрытом раньше небе ясную радость; то у поэтов Ирида (радуга) посылается с неба, когда необходимо изменить существующее положение дел. Есть и разные другие мнения, перечислять которые было бы теперь излишне, и я спешу вернуться к своему повествованию, на том месте, где его прервал.
      31. Император, из-за изложенных обстоятельств, колебался между страхом и надеждой, так как зима близилась, и в этих бездорожных местностях легко можно было ожидать засад; тревожила его мысль о возможности бунта раздраженных солдат. Кроме того его мучило сознание, что он как бы постоял перед открытой дверью богатого дома и вынужден, ничего не достигнув, вернуться назад. 32. Итак, он отказался от безнадежного предприятия. Намереваясь зимовать в Антиохии, он вернулся в бедствовавшую Сирию, потерпев жестокий удар, оставшийся неотомщенным и долго возбуждавший скорбные воспоминания. Как будто в силу неблагоприятного расположения звезд, когда Констанций лично выступал на войну с персами, судьба ему не благоприятствовала. Поэтому он стремился одержать над ними победу хотя бы в лице своих полководцев, что действительно удавалось ему несколько раз. { 211}

1.

2.

3.