Утерянные победы

Было ясно, что Главное командование намерено избегать всякого опека, пока не будет закончена битва в северной Бельгии и не сможет быть проведено «планомерное» развертывание сил против создаваемого сейчас неприятельского фронта.

Было также ясно, что противник использует это время, чтобы подтянуть резервы и создать новый фронт от конечного пункта линии Мажино в районе Кариньян до устья Соммы. Между Уазой и Маасом Гитлер сам упустил инициативу и тем самым облегчил противнику создание фронта по реке Эн. Наше командование отказалось теперь также от попытки обеспечить себе инициативу южнее Соммы.

Стремительный марш к Луаре

Если в первый период немецкого наступления на западе по существу я был в роли наблюдателя, то, по крайней мере, во второй период я мог участвовать в наступлении в качестве командира соединения.

Все попытки побудить Главное командование разрешить нам наступление через Сомму, пока противник не построил и не организовал за рекой сплошную оборону, оказались напрасными. Эти первые дни июня были использованы для подготовки планомерного наступления, которое должна была начать утром 5 июня 4 армия.

На участке по обе стороны Абвиля действовал 2 армейский корпус (командир – генерал граф Брокдорф). Между ним и 38 корпусом был выдвинут у Эльи 15 тк генерала Гота. Плацдарм у Амьена со стоявшей там 9 дивизией занял 14 тк (командир – генерал фон Витерсгейм), который одновременно перешел в подчинение действующей слева армии. Таким образом, для 38 корпуса осталась полоса наступления около 20 км по обе стороны от Пикиньи. В этой полосе в первом эшелоне первую атаку должна была предпринять 46 Судетская пехотная дивизия (командир – генерал-майор фон Гаазе) справа, 27 Швабская дивизия (командир – генерал-лейтенант Бергман) – слева. 6 Вестфальская дивизия (командир – генерал-майор фон Бигелебен){32} оставалась сначала во втором эшелоне, с тем чтобы войти в прорыв после форсирования реки дивизиями первого эшелона.

Местность на нашем северном берегу была слегка холмистой; она медленно понижалась к Сомме, не давала укрытия войскам в связи с отсутствием лесов, а прибрежная местность южнее реки круто поднималась вверх и позволяла противнику хорошо обозревать район наших исходных позиций. Сама долина Соммы, шириной в несколько сот метров, не позволяла просматривать обе передовые позиции благодаря зарослям кустарника на берегу реки. На южном берегу, в долине, расположились деревни Брельи, Эльи, Пикиньи и Дрель, которые, видимо, особенно прочно удерживались противником. Как и большинство французских деревень с их массивными домами и стенами, они были отличными опорными пунктами для обороняющегося. На возвышенности, которая находилась на южном берегу и уходила в глубину оборонительной полосы противника, деревни и большие леса также создавали противнику выгодные условия для закрепления и укрывали его артиллерию.

В полосе корпуса стояли две французские дивизии, одна дивизия колониальных войск и 13 Эльзасская пехотная дивизия. По данным разведки, необходимо было считаться с тем, что противник располагал не меньшим количеством артиллерии, а, может быть, даже и превосходил нас. В связи с таким характером местности и соотношением сил я полагал, что успеха в наступлении можно достичь быстрее всего путем использования момента внезапности. Поэтому штаб корпуса приказал собственной артиллерии не открывать огня вплоть до начала атаки. Мы отказались также от огневой подготовки атаки. Только после начала атаки предусмотрено было открытие сильного огня по высокому южному берегу и по расположенным в долине деревням, чтобы исключить всякое сопротивление оттуда при форсировании реки.

Пехота обеих дивизий, снабженная надувными лодками, понтонами и штурмовыми мостиками, в ночь перед атакой была выдвинута в прибрежный кустарник на нашей стороне реки. На рассвете она должна была внезапно форсировать реку, обходя деревни. Форсирование на рассвете 5 июня полностью удалось на всем фронте благодаря внезапности. Только потом противник оказал сопротивление на высоком берегу реки и в расположенных около реки деревнях. Противник сражался мужественно: африканцы – с присущими им жаждой крови и презрением к жизни, а эльзасцы – так упорно, как только можно ожидать от этого аллеманского племени, которое в первую мировую войну дало много хороших солдат, сражавшихся на немецкой стороне. Действительно, было трагедией встретиться тогда с этими юношами как с врагами. Когда я беседовал с пленными, многие из них рассказывали не без гордости, что их отец служил в германской армии, гвардии или кайзеровском флоте. Я вспоминал тогда многих эльзасских рекрутов, которых я сам обучал в 3 гвардейском полку и которые в большинстве своем были отличными солдатами, как, например, мой бывший дальномерщик, ефрейтор Дешан.

Начало атаки я наблюдал на командном пункте корпуса в небольшом лесу сравнительно близко от фронта. Как только стало ясно, что форсирование реки везде прошло удачно, я переместился вперед. Начался бой за овладение господствующим высоким берегом реки и деревнями около реки, которые надо было взять с тыла. Примечательной была сравнительно слабая активность артиллерии противника, что отнюдь не соответствовало числу засеченных нами батарей. Очевидно, французская артиллерия еще сильно жила опытом позиционной войны. Ее огонь был недостаточно маневренным, и она не могла или была почти не в состоянии в соответствии с требованиями маневренной войны быстро сосредоточить сильный огонь. Она не использовала в такой степени, как мы, действий выдвинутых вперед наблюдателей и не имела подразделений, которые можно было бы сравнить с нашими дивизионами АИР. И в этом случае победитель, очевидно, слишком долго почивал на своих лаврах. Во всяком случае, для нас было приятной неожиданностью то обстоятельство, что деятельность неприятельской артиллерии была не такой, какой она была в условиях позиционной войны в первую мировую войну.

Все же продвижение через долину Соммы было небезопасным, так как наведенный нами мост был в сфере действия огня противника из деревни Брельи. Однако я благополучно добрался до 63 пп 27 дивизии, который под командованием отличного командира, полковника Грейнера, только что овладел, хотя и со значительными потерями, высоким берегом. Замечательным было поведение раненых, которые под защитой мертвого пространства, образуемого высоким берегом, ожидали пока еще не прибывшего транспорта. Затем я вновь переправился через Сомму и по другой переправе добрался к 40 пп той же дивизии, действовавшему на левом фланге корпуса. Он залег в это время у леса около Нейли, который находился в полосе наступления соседнего 14 тк и удерживался еще противником. И здесь, к сожалению, мы понесли немалые потери, так как полк обстреливался с тыла из удерживаемого противником населенного пункта Эльи. Все же мы овладели также и господствующими над долиной реки высотами.

Действовавшая справа 46 пд также удачно форсировала реку и овладела высоким берегом. Итак, можно было быть довольным результатами первого дня наступления, хотя бои за населенные пункты и затянулись до ночи.

От соседнего корпуса нам стало известно, что 15 тк также форсировал реку. Правда, его дальнейшее продвижение еще долго задерживалось противником, стойко оборонявшим крупный населенный пункт Эррейн. В результате этого противнику удалось блокировать столь необходимые для автомашин дороги.

Левый сосед, 14 тк, который наступал с плацдарма в районе Амьена после артиллерийской подготовки, не смог развить наступление танков, очевидно, ввиду наличия здесь больших минных полей противника. В дальнейшем корпус был повернут на юг, так что наше продвижение проходило затем без связи с ним.

Наступление 5 июня, кроме овладения высоким берегом реки, дало также такой выигрыш пространства южнее Соммы, что ночью были переброшены через реку первые батареи. Но оставалось еще неясным, разбит ли противник или же он будет пытаться организовать упорную оборону в глубине своей позиции. В такой ситуации донесения, могущие прояснить этот важнейший вопрос, обыкновенно отсутствуют. Туман неизвестности – единственно, что на войне всегда, есть, – скрывал от нас обстановку и намерения врага.

Неосторожное продвижение вперед может принести тяжелое поражение. С другой стороны, потеря нескольких часов может дать противнику возможность организовать новую оборону, которую затем снова придется прорывать с тяжелыми потерями.

Военачальнику, который в такой обстановке будет ждать, пока надежные донесения не прояснят ему положение, вряд ли улыбнется военное счастье.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.