– А что же с братом и его другом? – полюбопытствовала Лера.

– Три дня как в вакууме или в безвоздушном пространстве. Ждали, что под трибунал пойдут. Да проверяющий малый не промах оказался – прибыв в Москву, преподнес все так, как будто он все специально устроил. А что? Проверили ПВО противника, сняли их военное командование, да еще дважды заправлялись в воздухе.

– Дважды? – удивился Рык.

– Дважды. На обратном пути топливо у Дена кончаться стало, пришлось зайти в район заправки. В общем, кончилось тем, что оба получили ценные подарки от командующего флотом. У него с турками свои счеты были, обидел его как-то министр обороны ихний. Ну, это уже другая история.

– Блин, вот уж не поверил бы, если б речь шла не об авиации! – сквозь смех проговорил Панама. – Но у вас там все возможно, так что и не знаешь, верить или нет.

– А ты, как мы вернемся, газеты за тот период подними да посмотри, – посоветовал Герман. – Про Сашка и Дена ты там вряд ли прочтешь, а вот сообщения об одномоментной смене министров обороны трех стран вполне!

– Ребята, я готов! – донеслось из угла, где сидел Анатолий. – Будем проводить испытания.

– И что для этого надо? Если доброволец, то я готов!

Герман вскочил и подбежал к Анатолию. За ним подошли и остальные. Всем интересно было посмотреть на то, с чего началась вся эта история с големами.

– Нет, проверять работу я буду на себе! – остудил его пыл Анатолий. – Вашими жизнями я не могу рисковать. Вдруг что-то не так пойдет, так я на ходу смогу коррекцию внести. А вас это дело и погубить может.

– Ты уверен? – В голосе майора слышалась неподдельная тревога. – Может, лучше на… ком-нибудь другом испытаем? Поймаем голема, свяжем…

– И сделаем из простого врага – Золотого? – усмехнулся Толик. – Вот он тебе спасибо скажет! Если успеет до того, как башку всем нам оторвет. Нет, брат, это только для своих.

– Ладно, говори, что от меня требуется? – Герман при необходимости умел принимать быстрые решения.

– Смотри, вот присоски…

– Да ты что, в детсад пришел? – С притворным возмущением Герман оглядел лица своих друзей. – Про присоски я и сам все понял, ты суть говори!

– Ну, раз ты у нас такой продвинутый, то смотри! – Рык повернул ноутбук так, чтобы дисплей стал виден всем. – Вот видишь, сейчас здесь интерфейс программатора, его управляющей части. Вообще-то я в Москве использовал для работы именно его, ведь наши глаза – тоже инструмент ввода. Но, имея под рукой электронный, специально созданный для этих целей прибор, грех им не воспользоваться. А потому вот сюда, к параллельному порту компьютера, – Толик показал на тыльную часть ноутбука, – подключен кабель. Он…

– Да понятно все, дальше давай! – Герману не терпелось начать испытания. Он был уверен, что все получится и что следующим после Рыка «усиленным» станет он сам.

– Вот теперь…

Резкий писк, донесшийся из ноутбука, заставил Анатолия прервать объяснения и посмотреть вниз. Его резко изменившееся лицо сказало больше любых слов. Испуг, разочарование, досада… и всем стало ясно, что начались проблемы.

– Что? Что случилось? – закричал Герман. – Ну, говори же!

– Аккумуляторы! – Рыков показал на узенький дисплей у основания большого монитора ноутбука. – Аккумуляторы разряжены. Нам нужно подключиться к сети или…

Новый сигнал, донесшийся из компьютера, заставил его замолчать.

– Мохов, где здесь розетки? – Герман вскочил, шаря глазами по стенам. – Где в этом чертовом зале электричество?

Валентин опешил. Какое электричество, какие розетки?

– Герман, мы же в подземелье! Здесь нет розеток!

– А свет? Свет же есть! – Герман гневно ткнул пальцем в потолок, словно поймав Мохова на лжи. – Он откуда здесь? Да и проходы как открываются и закрываются? Разве не на электричестве?

– Да нет здесь никакого электричества! – Мохов взмахнул рукой. – Где ты видишь здесь лампочки? Покажи хотя бы одну!

– Но свет же есть!

– Есть!

– А как он горит?

– А вот этого я не знаю, – сказал Валентин расстроенным голосом. – Думаешь, мы не искали? Да я в коридоры целый взвод загонял! Без толку. Пробовали зеркала перекрывать, все равно ничего не получалось, источник так и не выявили. Нигде.

– А двери? – напомнила Валерия. – Проходы, люки… Их же что-то приводит в движение!

– Смотрели. – Мохов разочарованно махнул рукой. – Снаружи ничего не видно, все механизмы внутри, а разобрать, забраться внутрь никому не удалось.

– Так взорвал бы… – проговорил Панама. – Гранату привязал и…

– Себе ее привяжи! – Валентин блеснул глазами. – Сам знаешь куда. Меня големы поставили беречь и охранять комплекс, а не взрывать его.

– Вот ты и старался, – съязвил зенитчик.

– Вот я и старался, – подтвердил спецназовец. – Я Глиняный был! Попробуй в такой ситуации ослушаться.

– Но сейчас же ослушался! – не унимался рыжий.

– Ослушался, – согласился Мохов. – Я… не знаю, как это произошло, но…

Очередной писк из ноутбука напомнил собравшимся о проблеме.

– Ну, так куда же подключиться подзарядить аккумуляторы? – спросил Рыков.

– Только наверху, в расположении роты, – ответил Мохов. Он чувствовал себя виноватым, хотя как можно было винить его зато, что неведомые строители не удосужились провести электричество в этот зал и вообще во все подземелье?

– Можно еще в моем офисе, но там сейчас големов полно.

– И что, больше никаких вариантов? – Герман с надеждой посмотрел на спецназовца. – Может, где-то у вас есть запасные аккумуляторы…

– Есть! – радостно выкрикнул Валентин. – Как же я раньше не сообразил? Есть! Только не аккумуляторы, а генераторы! Японские. На пять киловатт.

– Где? – в один голос спросили Толик и Герман.

– Да там же! На складе!

– Твою мать, что ж мы его не взяли? – Герман схватил незнакомый Рыкову автомат с коробкой магазина позади рукояти со спусковой скобой – Толик видел такой впервые – и пошел к двери. – Пошли!

– Куда? – оторопело спросил Мохов. – Там же сейчас полно големов. Они же везде! Уверен, еще пару часов посидим, они и сюда придут!

– Тогда тем более нужно идти, – решительно заявил, поднимаясь с пола, Курбан. До сих пор он молчал, не совсем понимая, о чем идет спор, но, когда речь зашла о деле, ни мгновения не колебался. – Раз все равно встречаться с врагом, то почему бы не рискнуть?

Не дожидаясь ответа, он поднял шлем и нахлобучил его на голову. Сквозь открытое забрало виднелись горящие глаза, внушительный нос и усы торчком.

– Я готов! – сказал Курбан, вешая на плечо автомат. В отличие от майора, он взял себе привычный «Калашников». Гарун молча последовал его примеру.

– А вы куда собрались? – удивился Панама. – Для одного генератора нас троих хватит!

– Да ты что, совсем башку потерял? – Курбан покачал головой, что должно было подчеркнуть, что он до крайности удивлен несообразительностью собеседника. – Думаешь, такой везучий, что сможешь туда пройти незамеченным и обратно вернуться таким же? Да еще мотор с собой притащить? Нет, всем идти нужно! Коль повезет, проскочим, а нет, так большим отрядом бой вести легче.

– Он прав. – Мохов подхватил «абакан» – АН-94, такой же автомат, как и у Германа, и показал дулом в сторону лестницы. – Пойдем этим путем. Так хоть и дольше, но зато ходов много, можно поиграть с противником в прятки. Разговоры по возможности прекратить, а если уж очень припечет, вести их только на том канале, который у вас включен, я перестроил шлемы так, чтобы не попасть в частоты, используемые ротой. Наверняка големы не станут сканировать весь диапазон.

– Так, Толик, что мне нести? – Гарун подошел к программисту, сворачивающему свою аппаратуру. – Дипломат или сумку?

– Да что хочешь. Возьми-ка лучше дипломат! – Самое ценное представлял собой ноутбук, теперь на его жестком диске хранились все необходимые программы. Так что можно было обойтись и без дипломата. Главное, чтобы он не попал в руки противника, а об этом лучше горца никто не позаботится. Для него лучше умереть, чем опозориться перед отцом и друзьями.

– Лера, давай я тебе помогу! – Герман протянул девушке небольшой, прихваченный специально для нее пистолет-пулемет «каштан». – Смотри, осторожнее, штука хотя и небольшая, но серьезная. В ближнем бою ему цены нет. Только учти, у него скорострельность высокая, значит, патроны быстро кончаются. Потому бей короткими очередями.

Майор обвязал Леру ремнем с двумя подсумками для запасных магазинов.

– А вообще, держись поближе ко мне, – сказал он.

– Ну, эту команду я выполню с особым удовольствием, – с улыбкой сказала Валерия. Она отчаянно трусила, но старалась не показать виду. – Если ты будешь знать, что я за тобой, не станешь лезть на рожон. А это меня вполне устроит.

– Ну что, выходим? – Панама с «абаканом» в руке и «каштаном» на боку выглядел очень воинственно. Он уже успел опустить темное забрало шлема, и теперь его можно было узнать только по приглушенному голосу. – Майор, каков будет порядок в строю?

– Мох… Ренегат пойдет первым. Я за ним. За мной Лара, далее Стэн и Горец два. Панама и Горец один замыкают. Возражения, просьбы, пожелания? Нет? Значит, вперед.

– Мартин, мы обязаны оповестить Алмазного.

Свенсон заскрипел зубами. Он и сам знал, что должен был это сделать в ту самую минуту, когда обнаружилась пропажа. Гигантский мозг, управлявший орбитальной станцией и всеми големами Земли, был, по сути, еще одним роботом, только таких размеров и интеллекта, что ни у кого не поворачивался язык назвать его иначе как Алмазным. И не нужно долго гадать, что сделает робот, получив донесение о фатальной ошибке. Он просто прекратит действие сбойного процесса, удалит все последствия этой неудачи и начнет все заново. Для него десяток-другой лет ничего не значат. Жизнь, то есть работа, продолжается. И это главное.

А вот для тех, кто стал этой ошибкой, все будет кончено. Прилетят посланцы Алмазного, безжалостные и неуязвимые Ликвидаторы. Уж они-то точно сумеют вернуть диски и программатор. А что при этом «сотрут» всех, кто попадет в их поле зрения, и в первую очередь виновников происшествия, что тут скажешь, на то они и Ликвидаторы. После них ничего не остается. И никого, кто мог бы помнить о неудаче.

Свенсон посмотрел на Бронзового. Говоришь, нужно сообщить Алмазному? Ну нет, Ваха, этого не будет. Пока программа, заложенная в Чистильщика, позволяет ему поступать так, как он считает нужным, он будет держаться. Вдруг кому-то из големов Фаттаха или солдат спецназа удастся обнаружить беглецов? А у них окажется дипломат? Пока сохраняется эта надежда, Чистильщик может уверять себя, что ничего непоправимого не произошло и он справится с ситуацией своими силами. А пока это так, он будет ждать. Пока код, зашитый в его подсознание и управляющий его волей и рефлексами, позволяет ему делать выбор, Чистильщик будет ждать. И когда станет ясно, что своими силами прибор и диски не вернуть, – конец. Хочет он или не хочет, а докладывать придется. Вот тогда и начнется мясорубка, в которой не уцелеет никто: ни правый, ни виноватый. Зачистка будет всеобщей, так что пусть Ваха не рассчитывает, что его самого роботы-убийцы пощадят. Да они просто не знают, что это такое! А что Махмудов спит и видит, как стать Золотым вместо Свенсона, так это и дураку понятно.

– Знаю, Ваха, знаю, что нужно, – сказал Мартин, глядя в хитрые глазки Бронзового. – Мы еще поищем, те поищут, кто хочет найти, а ты… подготовь доклад. И особо укажи, как ты своей выдумкой о мифическом предательстве Мохова выманил меня в подземелье, что и послужило причиной утери программатора и кодов.

– Я ничего не выдумывал! – возмущенно выкрикнул Махмудов. – Мне Хранитель сообщил!

– А вот мне он ничего не сказал. – На лице Чистильщика ясно читалось недоверие. – Если бы не твой статус Бронзового, не позволяющий сомневаться в твоей преданности делу, я бы тебя допросил по-другому. Ну ничего, прилетят Ликвидаторы, они допросят… тех, кого сразу не ликвидируют. А сейчас иди, готовь доклад.

– Я…

– Иди!! – Свенсон грозно сверкнул глазами и распрямился. – Иди, – добавил он уже спокойнее, – пока мне не пришлось наказывать тебя.

Махмудов поспешно вышел из моховского «офиса».

– Вот козел! – Сартов, все это время сидевший в стороне и молча слушавший разговор, встал и пересел за стол к Чистильщику. – Жаль, что в свое время ты не дал мне с ним разобраться.

– Допустить драку между големами? Между Бронзовыми? – Швед с укором посмотрел на Георгия. – Вы здесь, в России, совсем, ребята, озверели. Что с вами происходит? Вы как будто специально меня подставляете! Программа, что ли, перестала вас сдерживать? Но такого не может быть! Она или есть и вы Бронзовые, или ее нет и вы…

– Мартин, не заморачивайся! – Горик примирительно положил ладонь на запястье Чистильщика. – Не суди обо всех по этой… твари. Клянусь, если бы не ограничения, налагаемые на големов, я бы давно его… в расход пустил. Понимаешь, в Первопрестольной я общался со многими нашими – и с простыми Глиняными, и с Бронзовыми, которые держат города и регионы… С Чистильщиками довелось встречаться, с теми, которые контролировали перевозки, а потом прибыли гасить Прорыв. Даже Золотой почтил меня своим вниманием. И все, поверь, Мартин, все големы между собой различались так же, как люди. Они сохранили в себе качества тех индивидуальностей, кем были до… «мобилизации». И если мы ошиблись и возвели в ранг избранных гада, так он и останется гадом. На Востоке люди мудрые, не зря говорят: приручить можно волка, змею – никогда. Мы – волки. Может, кто и собакой себя чувствует, кто обезьяной… Но Ваха точно змея! И чем раньше ты это поймешь, тем лучше будет.

Свенсон тяжело качнул головой и, подняв глаза, встретился взглядом с Бронзовым из Москвы.

– Наверное, ты прав. Даже скорее всего прав, – согласился швед, – вот только пользы от этой правоты пока нет. И вряд ли будет. Мы все… не долго уже осталось. В чем-то Махмудов прав – пора докладывать Алмазному. В то, что мы найдем программатор, верится все меньше и меньше.

– Ну, это ты зря! – Георгий поежился. Ему совсем не хотелось расплачиваться собственной шкурой за других, но сбежать он не мог, код долга перед старшим големом не позволял. Вот если бы Свенсон сам послал его с каким-нибудь поручением, тогда другое дело. А по-другому никак, сиди и жди своей участи. Хочешь не хочешь, а разделишь судьбу всех. Так что единственная возможность прожить подольше – это поддерживать веру Чистильщика в то, что все кончится хорошо. – Шансы у нас есть.

– Какие? – Швед понимал, что Сартовым движет не сочувствие, а желание спасти свою шкуру, но это-то и ободряло. Значит, драться за жизнь он будет до конца. Георгий мужик не глупый, дураков Уколов возле себя держать не стал бы. Может, предложит что-то дельное. – Ну-ка выскажи свою оценку той задницы, в которой мы оказались.

– Во-первых, комплекс – это не Москва и даже не Махачкала, здесь долго не попрячешься. Все выходы перекрыты, дороги патрулируются. Так? – Горик загнул палец. Не следуя новой моде разгибать их при счете, он по-прежнему загибал.

– Ну, с натягом соглашусь, – кивнул Мартин. – Давай дальше.

– Второе. Программатор. – Чистильщик едва заметно вздрогнул, но и это легкое движение не ускользнуло от Бронзового. Ему подумалось, что это неплохо, Чистильщик боится, значит, будет податливее. – Рыков, а дипломат, по всей видимости, у него…

– Откуда такая уверенность? – Свенсон поднял брови, выжидательно глядя на Георгия.

– Просто я этого парня хорошо знаю. – Горик провел рукой по горлу, некогда разорванному Анатолием. – Это в его стиле – такие сюрпризы преподносить. Да и твои… киношники… Им-то зачем программатор? Они скорее бы к телефону рвались, к связи.

– Резонно, – согласился швед. – Ну хорошо, допустим, аппарат у Рыкова. Что это нам дает?

– Есть два варианта. Первый: он действует в одиночку. Нас бы он устроил больше всех. Тогда рано или поздно он вынужден будет сдаться нам…

– А если он сам себя сделает Золотым? – перебил его Свенсон.

– Значит, у нас будет новый Золотой. Ведь, попав под программу, он станет одним из нас, будет так же предан Кытмиру, как и все остальные. – Георгий понимал, что своим предположением лишает Мартина надежды самому стать во главе големов, но зато все уладится и Ликвидаторы останутся на борту орбитальной станции. Швед должен это понимать. Статусу Чистильщика, конечно, далеко до Золотого, но это все же лучше, чем смерть. Ну-ка, попробуем подсластить пилюлю и преподнести все под другим соусом. – Только я сомневаюсь, что этот трансформер добровольно захочет стать нашим, я его достаточно изучил. Так что, скорее всего, он просто таскает программатор с собой и, я думаю, мы сможет договориться.

– Договориться? О чем? Что мы можем такого ему предложить? У него все, а у нас ничего.

– Да, но он наверняка не знает, что у него в руках. А мы можем пообещать ему свободу. Скажем, что он может ехать в Москву, мы не станем его преследовать. Да что угодно можем пообещать, лишь бы вернуть программы и программатор.

– Ладно, это, как ты сказал, оптимистический вариант, – согласился швед. – А пессимистический?

– Я бы не стал называть его пессимистическим. – Георгий откинулся в кресле и закинул ногу на ногу. – Хлопотный, это да. Потому что если беглецы объединились, нам придется возиться со всей компанией. Уговаривать, доказывать…

– Ну, это ерунда! – Свенсон, ожидавший чего-то потруднее, приободрился. – Наоборот, если мы подстрелим кого-нибудь из них, Рыков станет только податливее и сговорчивее.

– Не скажи! – Рука Бронзового вновь машинально вернулась к горлу и легко погладила невидимые шрамы. – Ох, не знаешь ты его! Боюсь, что разозлить его было бы самой большой глупостью с нашей стороны. Нет, Мартин, готовься договариваться, а не воевать.

Разъяренный Махмудов выскочил из пещеры и со злости пнул попавшийся под ноги камешек. Проклятый швед, еще никто не позволял себе разговаривать с Вахой в таком оскорбительном тоне. А если кто и позволил, так долго не прожил. Даже Золотой, и тот относился к Махмудову с подчеркнутым уважением. Понимающий был человек… голем. Не то что этот. Куда ему в Золотые? Чистильщика и то незаслуженно получил. Не зря же его в резерве держали. Был бы путный, его в дело бы пустили, а то вечный запасной. Только тогда о нем и вспомнили, когда все порядочные погибли. А он… фуфел, фуфел… Навез каких-то уродов суматошливых, вот и завалил все дело. Сам Золотым не стал и другим всю жизнь испортил. И нет чтобы самому отвечать, так и его, Ваху, хочет за собой в могилу унести. А что, уйдет сообщение наверх, и все. Налетят Ликвидаторы и камня на камне не оставят, всех в капусту покрошат. Всех без разбора. Если только не подстраховаться как следует.

А уж подстраховываться-то Махмудов умел, иначе не достиг бы нынешнего положения. И терять его из-за каких-то киношников заезжих с недотепой Чистильщиком во главе ему не с руки. Ваха не дурак, план своего спасения всегда в голове держит. Перейти на сторону сильного – не предательство, а гибкость ума. Правда, идея не нова, можно сказать, стара, как само человечество, еще Каин первым обнаружил данный способ решения проблемы, как устранить конкурента, но разве от времени он стал хуже? Главное, в какую обертку вложить конфетку. А уж в этом Вахе равных нет. Зря Свенсон думает, что погибать они будут в одной лодке. Махмудов пока умирать не собирается, у него на Земле еще много дел осталось.

Бронзовый коротко свистнул в ультразвуке. Из-за угла показалась тень, послышался ответный свист. Это был Малик, телохранитель Махмудова. Он пришел с Фаттахом – этот раньше сюда не являлся из соображений конспирации. Лишние люди не должны были появляться в районе комплекса. Но теперь, когда под угрозой не только секрет, но и само существование всего проекта, надобность соблюдать установленные правила отпала. Если быть точнее, Ваха сам их отменил. Выгорит задуманное, он сам будет законы издавать. А провалится, так и ответ за все один.

– Тихо? – чуть слышно спросил Бронзовый.

– Да, – ультразвуком ответил Малик. – Сапоги все на постах, Таран только что выходил, затем назад ушел. Думаю, в подземелье спустился».

– «Хаммер» мой где?

– Да там, – Малик показал назад, на дорогу, – в километре стоит.

– Веди! Мне переговорить кое с кем нужно.

– Так вот же «додж» стоит. В нем такой же аппарат, как у нас. Я сам смотрел. – В голосе телохранителя звучало недоумение.

– Такой же, да не тот! Веди, сказал!

Щелчок в динамиках больно ударил по ушам, и Рыков, потерявший счет поворотам и переходам, вскинул голову. Убаюканный мерным движением и привыкший видеть перед собой спину Гаруна, он настолько ушел в размышления, что стал забывать об опасности. А она была рядом, не зря же спецназовец, шедший впереди, вскинул руку в предупреждающем жесте. Значит, что-то увидел. Спросить бы, что, да нельзя – договорились выходить в эфир только в случае крайней необходимости.

В наушниках щелкнуло еще раз. Толик подумал, что это сигнал к продолжению движения, но Валентин руку не опускал. Пользуясь этим, программист сунул руку под шлем. Нащупав там кнопку регулировки, он убавил громкость. И вовремя – в динамиках затрещало сильнее. Создавалось впечатление, что кто-то общается морзянкой, Рыков даже различил отдельные буквы, но сложить из них слова не сумел. Радиообмен внезапно оборвался. Мохов опустил руку и снял шлем, повернув к спутникам улыбающееся лицо. Затем, не говоря ни слова, показал руками, чтобы все оставались на местах, дескать, вперед пойдет он один. По его виду не трудно было догадаться, что его зовет кто-то свой.

Пользуясь моментом, Толик быстренько стащил с головы надоевший шлем и подошел к Герману. Тот тоже снял шлем, но вместо улыбки Рыков увидел сердитую физиономию майора.

– Ты чего самовольничаешь? Команды оголять кочан не было.

– Так я по жизни самовольщик, – с усмешкой сказал Толик, вспомнив, что именно так его называли големы. – А что касается команд… так мы не в армии.

– Да пойми ты, дурья башка, что именно твоя голова нам сейчас важнее всего! – Герман шлепнул ослушника по лбу снятой перчаткой. – Ты же вся наша надежда. И отвечаешь не только за себя, не только за нас, но и за всю Землю. За всех людей. Понял?

Толик кивнул, мол, все понял, и, сделав шаг вперед, выглянул из-за угла. Ему была приятна такая высокая оценка его скромной персоны, да только у него была своя собственная точка зрения насчет того, как себя обезопасить. Интуиция подсказывала, что его главное оружие – это интеллект, а что стоит интеллект без информации? Вот потому и необходимо ее собирать везде, где только можно.

Герман схватил его за плечо и попытался оттащить назад, но Толик не поддался. Уж больно интересно было ему посмотреть, с кем это разговаривает Мохов.

Большинство бойцов из роты «краповых беретов» Толик знал лично, недаром сидел месяц у них под замком, а потому прапорщика Тараненко он узнал сразу. И даже вспомнил, что он командир второго взвода. Режим в импровизированном «замке Иф» был строгий, а слухов о Рыкове ходило много. По этой причине, дабы избежать непредвиденных осложнений, командование в лице Мохова издало приказ, согласно которому посещать заключенного, даже с целью кормежки, можно было только по двое. А так как солдат не хватало, иногда этим вторым оказывался прапорщик. Из обрывков слов, а спецназовцы не могли не общаться друг с другом, Толик все и узнал – как кого зовут, кто какой и кому повезло со взводным. Попавшие во второй взвод к Тараненко считались везунчиками…

– Я не знаю, товарищ капитан, – услышал Рыков, форсировав слух. – Нам же не говорят ничего, все только орут… Один кричит, чтобы бросали посты и бежали искать вас… и тех, кто убежал, особенно того парня из Москвы. Другие, наоборот, требуют, чтобы все оставались на постах. А о том, чтобы подменить ребят или хотя бы еду развезти, никто и не заикается.

– Виктор, никого не слушай. – Мохов положил руку на предплечье прапорщика. – Делай, как я тебе говорю. Втихую собери бойцов… и уходи отсюда. Скоро здесь начнется такое, что…

– Товарищ капитан… – Голос Тараненко дрогнул. – А можно мне с вами? Я ведь долго думал над тем, что вы мне говорили. И все понял.

– Витя, братишка, – Мохов отрицательно дернул головой, – ты даже не представляешь, во что хочешь ввязаться. Это…

– Да плевать! Мы с вами в разных передрягах бывали. И я вас ни разу не подвел. Вы же знаете!

– Знаю, Витя, знаю. Именно потому прошу, а не приказываю.

– Я не уйду.

– А ребята? Если они останутся одни, без командиров…

– Есть же Куликов, пусть он…

– Нет Куликова. И первого взвода нет, – мрачно сказал Валентин. – Погибли они все. За хрен его знает кого погибли. Пусть хоть остальные уцелеют, а для этого их надо увести отсюда как можно дальше. Я очень надеюсь на тебя. Ты должен спасти их, но так, чтобы об этом ни одна живая душа не знала. Если вас перехватят, вали все на меня. Говори, что это я приказал всех собрать и… идти в селение. Понял?

– А если спросят, где вы? Куда их отправить? Где вас точно не будет?

– Куда… Помнишь то место, которое ты нашел, когда спирт искал?

– Помню. – На лице Тараненко появилась грустная улыбка. – Еще бы не помнить!

– Значит, так и скажешь. Что я там прячусь. Тем более что там кое-какое тряпье осталось. Пусть Ваххабит сжует его от злости. Но лучше не попадайся. Сам знаешь, Махмудову сейчас только в кайф злость на ком-нибудь сорвать.

– Да, вот чего-чего, а злости у него в избытке. На всю роту хватило бы. Притащил сюда весь свой отряд. Ходят… заросшие как попы, на всех как на дерьмо смотрят. Бойцы обижаются, говорят, дали бы возможность сойтись один на один, вот тогда видно было бы, чей взгляд тверже.

– Значит, не зря мы их воспитывали. – В голосе Валентина слышалась гордость командира за своих подчиненных. – Теперь сам понимать должен, что таких… мы просто обязаны уберечь. Все, Вить, давай, времени больше нет!

Ротный и его командир взвода обнялись.

– Я… не оставлю вас! Я их отправлю, а сам вернусь, – пообещал Тараненко. – Обязательно вернусь…

Толик едва успел спрятать голову. Он был тронут проявлением настоящих мужских чувств и не хотел, чтобы Мохов узнал, что его подслушивали, и почувствовал себя неловко. Прислонившись спиной к холодному камню, Толик подмигнул Герману, мол, все в порядке, а сам подумал, что, может быть, впервые в жизни завидует Мохову, у которого такой друг. А у него самого найдется ли друг, который без колебаний встанет рядом в миг наивысшей опасности и даже не станет спрашивать: прав он или не прав?

– Все нормально, – сказал Мохов, выходя из-за угла. Глаза его блестели. – Мы можем идти. Все складывается удачно, путь к складским помещениям свободен, а впереди нас прикроют…

Паша Хомяков довольно потянулся. Короткий отдых и сытный обед – что еще нужно, чтобы восстановить силы после прогулки по подземелью? Тем более такой легкой. Паша в людях разбирался неплохо и сразу же почувствовал, что Бронзовый, которого ему поручили сопровождать, вовсе не горит охотничьим азартом. А еще узнал, что тот вот-вот пойдет на повышение и станет Чистильщиком и самым приближенным лицом у Золотого.

Сержант Хомяков как никто другой интересовался големами. Как только Паша узнал о том, что есть существа, превосходящие простых людей своей силой, могуществом, возможностями, он сразу же понял – это для него. Он тоже хочет быть таким. И был первым, после командиров взводов, кто лег под капельницу, чтобы получить свою дозу «Авиценны». Но этого ему показалось мало. Пользуясь тем, что все бегали в поисках пропавшей бочки спирта, Хомяков стащил канистру с раствором и спрятал ее среди пустой тары. Паша был уверен, что, отпивая из нее каждый день по сто, а то и по двести граммов, он наберет такую силу, что Золотой, посмотрев на него, сам захочет сделать его Бронзовым. А то, что встреча с Золотым обязательно произойдет, в этом сержант не сомневался. Не зря же здесь такой комплекс отгрохали. Самый настоящий командный пункт Вторжения. Так что в нужный момент в нем обязательно объявится высшее руководство.

Так и получилось! Правда, с будущим Золотым встретиться пока еще не удалось, но зато расположение его помощника из Москвы Паша точно завоевал. А это уже немало. Теперь бы еще и швед его заметил… С поручением каким-нибудь послал… Или приказал похитить кого-нибудь… Они с Кочаном давно план подготовили, как проявить себя в той или иной обстановке. Славка Воронцов, он хоть и рядовой, но голова работает, и погоняло – Кочан – получил не за то, что дурак, а вовсе наоборот. Такое мог придумать, что и Вахе не снилось. Вот уж кто противный, так это Махмудов. Паша, как станет Бронзовым, сделает все, чтобы выдавить из района тупоголового и крикливого Ваххабита. Не по нему такой важный объект. Или, если Ваха так важен големам, пусть тогда Хомякову дадут какой-нибудь большой город. Он там такой порядок наведет, что… В общем, все еще узнают, кто такой Павел Хомяков!

Но для этого нужно хорошо стартовать, а раз так, необходимо все время держаться на виду у Свенсона и Сартова. Вот кто будет решать, кому кем стать. Надо, чтобы они постоянно чувствовали присутствие такого нужного парня, как он. На это не жаль тратить время.

Так Хомяков и действовал. Зная, что Чистильщик и Бронзовый из Москвы засели в офисе, сержант принял единственное, как он считал, верное решение – принялся неустанно патрулировать коридор, где располагался вход в подземный штаб Мохова, вышагивать из конца в конец и ждать своего часа. Как в кино, что привозили им для патриотического воспитания. «Туда хожу, гуляю! Сюда хожу, гуляю!», говорил старик, отец солдата. Вот и Паша тоже… «гуляет». Уже все трещинки в обеих стенках изучил, пока шествовал «туда» и «сюда».