МАЛОВ Владимир
      Куклы из космоса
      Вступление
      "Скорость велосипедиста превышала 150 километров. Это противоречило физическим и всем иным законам".
      Старший сержант Верстаков подрулил к обочине, заглушил мотор и снял фуражку. С самого начала дежурства уличное движение происходило согласно правилам, никаких происшествий, аварий, наездов не наблюдалось. Пожалуй, можно было дать себе, наконец, несколько минут отдыха.
      Патрульная машина стояла прямо против зеркальных витрин фирменного магазина женской одежды "Анастасия". Некоторое время Верстаков любовался выставленными напоказ великолепными и очень дорогими образцами. Потом старший сержант, не выходя из-за руля, изучил афишу с сентябрьским репертуаром филармонии. Когда он вновь перевел взгляд на витрину, взгляд этот был не по-служебному рассеян, задумчив.
      Но уже в следующее мгновение старший сержант увидел в стекле некое отражение - оно стремительно перемещалось справа налево, от одного конца витрины к другому, - и тут же внутри Верстакова словно сработала какая-то пружина. В долю секунды его машина рванулась с места.
      Нарушение, четко отмеченное инспектором, было серьезным: большое превышение скорости. Дорожный знак ограничивал ее на данном участке шестьюдесятью километрами, а велосипедист, чье отражение молнией пронеслось в витрине, превысил ее раза в два с половиной. Конечно, репертуар филармонии немедленно был забыт Верстаковым, и старший сержант вновь стал тем человеком, каким всегда и бывал при исполнении служебных обязанностей.
      Под колесами мотоцикла стремительно разворачивалась темно-серая лента асфальта. Велосипедист-нарушитель (молодой человек в джинсах и пестрой фирменной майке) успел уже уйти далеко вперед. Верстаков удобнее устроился на сиденье своих "жигулей" и прибавил газа. Все время в голове старшего сержанта медленно шевелилась какая-то неосознанная до конца мысль - в дополнение к обычным, естественным мыслям о том, что никому не позволено нарушать, что нарушение создает дорожную опасность, ведет к происшествиям. И наконец Верстаков понял, что никто, будь это хоть суперспортсмен, не смог бы развить подобной скорости на велосипеде.
      Он ахнул и пустил машину еще быстрее.
      Невероятное, тем не менее, продолжалось: расстояние между нарушителем и старшим сержантом не сокращалось никак. Молодой человек в джинсах и майке, с невероятной скоростью крутя педали, легко обходил все другие виды транспорта. На несколько секунд, правда, он задержался у красного светофора, и Верстаков, казалось бы, настигая, успел заметить, что нарушитель, похоже, совсем не устал, и что велосипед у него самый обыкновенный, складной "Салют", без всяких признаков мотора или каких-либо других приспособлений. Но сразу же светофор переключил цвета, и велосипедист с места в карьер опять развил невозможную свою скорость. Через несколько мгновений он промчался под мостом кольцевой дороги и оказался за городскими пределами. Здесь старший сержант обнаружил, что медленно и верно он начинает отставать. Верстаков выжал газ до конца, и двигатель взревел из последних сил. Но инспектор, увы, отставал все больше и больше...
      Несколько позже в этот день старший сержант ГАИ Верстаков составлял рапорт, в котором излагались все произошедшие события.
      "В 17 часов 32 минуты, - писал инспектор, - нарушитель потерял возможность продолжать движение в связи с железнодорожным шлагбаумом, который преградил ему путь. Я наконец его настиг. На вопрос, почему на останавливался на требования (я ему сигналил сиреной), задержанный утверждал, что из-за скорости ничего не слышал. Попросив предъявить документы, каковым оказался студенческий билет, я установил личность. Задержанный оказался студентом четвертого курса МГУ Лютиковым Юрием Петровичем, 21 года. В ответ на вопрос, почему была превышена скорость, задержанный отвечал уклончиво, но потом, после ряда вопросов, был вынужден признаться, что спешил в дачный поселок Годуновка, где его в точно назначенное время (свидание) ждала девушка, а он якобы опаздывал и потому никаким другим видом транспорта, кроме своего велосипеда, воспользоваться не мог.
      Здесь я еще раз подчеркиваю, что скорость велосипедиста превышала даже 150 километров, что противоречит, на мой взгляд, физическим и всем иным законам, и поэтому я счел нужным препроводить нарушителя в отделение, где мои утверждения сначала не принимались всерьез на том основании, что начальник, товарищ Иванов Ж.Ш., сам является знатоком и любителем велосипедного спорта. Однако, связавшись по телефону с постовыми, мимо которых я проезжал во время преследования, я получил единодушное подтверждение. Гражданин Лютиков не имел больше возможности все отрицать и объяснил факт невозможного на велосипеде превышения скорости хорошей тренированностью и вообще значительной физической силой. Когда ему не поверили, в подтверждение он двумя руками поднял над головой большой сейф, проделав это без какого-либо наблюдаемого физического напряжения. Устанавливая сейф на место, он наклонился, и при этом из кармана его брюк выпал неизвестный, но странный плоский предмет, сделанный непонятно из какого материала, который все время как бы светился розовым светом. В этот момент задержанный очень смутился и сделал попытку убрать предмет к себе в карман, но товарищи, заинтересовавшись, попросили дать объяснения. Гражданин Лютиков совершил попытку назвать предмет научным океанографическим прибором, так как он недавно в качестве практиканта участвовал в экспедиции, посвященной жизни океана, но его смущение свидетельствовало об обратном.
      На все последующие вопросы о назначении прибора он отвечать отказался, и тогда в отделение были приглашены технические эксперты. Ознакомившись с устройством прибора (задержанный предъявил им его с большой неохотой), они были вынуждены признать, что устройство, принцип и назначение прибора остаются им совершенно неизвестными, и что они вынуждены обратиться за консультацией к видным ученым. Ученые же, в числе двух человек, позже прибывшие в отделение, пришли к удивительному выводу, что неизвестный прибор не мог быть сделан на Земле, и, следовательно, был изготовлен вообще неизвестно где. Тогда гражданин Лютиков, видимо, не имея возможности отрицать, заявил, что ему необходимо сделать важное сообщение. Однако он утверждал, что делать его в отделении милиции не место, и через некоторое время, ушедшее на решение этого вопроса, вместе с учеными отбыл в Президиум Академии наук.
      Велосипед же гражданина Лютикова марки "Салют" остался в отделении. Наши эксперты его детально обследовали, но не смогли обнаружить каких-либо различий с обыкновенными промышленными образцами. Все товарищи в милиции терялись в догадках, строя различные предположения о произошедшем, и трудно было решить, кто же из них прав. Некоторые, знакомившиеся с научно-фантастической литературой, склонялись к мысли, что гражданином Лютиковым называл себя какой-либо космический пришелец, наделенный неземной физической силой, хотя и не были в этом вполне уверены. По моему же мнению дело здесь в чем-то другом, потому что студенческий билет был у него в надлежащем порядке, подписан деканом, чья подпись удостоверялась печатью, а с факультета, на котором он учится, сообщили, что он действительно является студентом, причем числится на хорошем счету, но в чем дело, я еще не знаю..."
      Здесь инспектор Верстаков прервался, глубоко вздохнул и нахмурился. Перед мысленным взором старшего сержанта снова проходили все непонятные подробности сегодняшнего происшествия. Верстаков немного подумал, потом обмакнул ручку в чернила и закончил свой рапорт: "Однако я твердо уверен, что все в конце концов прояснится, и что ученые, конечно, разберутся, может быть, уже разобрались".
      А в Президиуме Академии наук гражданин Лютиков в это время уже делал свое сообщение, стоя перед десятками видных ученых, собравшихся здесь с удивительной быстротой.
      ...Это сообщение, как все теперь знают, действительно оказалось исключительно важным. Юра Лютиков сделал его с заметной неохотой (были на то причины!), но представил бесспорные доказательства полной достоверности всех событий, в которых принимал участие незадолго до этого. Чуть позже о них, как известно, рассказывали все газеты, помещая заголовки, которые хотя и были, возможно, излишне броскими, зато точно соответствовали значимости момента. Потом состоялось памятное всем выступление Юры Лютикова, Лени Скобкиной и Гали Поповой по телевидению. Вскоре была устроена их встреча с крупнейшими учеными семидесяти трех стран, в том числе с двадцатью Президентами иностранных Академий и научных Обществ. И еще долго после этого продолжалось самое широкое обсуждение этих беспримерных событий - о них с утра и до вечера говорили везде и повсюду.
      Страницы, предлагаемые сегодня читателю, представляют собой самую подробную хронику всей истории. Ведь многое неминуемо должно было потеряться в торопливых строчках газетчиков, стремившихся тут же, немедленно, сообщить самое главное, не уделяя подчас должного внимания деталям второстепенным, но тоже представляющим большой интерес; и уж, конечно, тем более не могли создать полной картины репортеры радио и телевидения, чья работа еще более оперативна. Здесь же впервые все будет прослежено по порядку, со всеми подробностями, от начала и до конца, начиная с того самого момента, когда Юра Лютиков, выйдя на улицу дачного поселка вместе с собакой по кличке Шарик...
      Но прежде всего надо еще раз подчеркнуть важное обстоятельство.
      Все, о чем здесь рассказывается, никак не должно было становиться достоянием гласности.
      Все это стало известным лишь потому, что Юра Лютиков неосторожно развил на велосипеде слишком большую скорость и был справедливо задержан старшим сержантом Верстаковым.
      Если бы этого не случилось, никто бы ничего так и не знал.
      Часть первая
      1
      "Открытие невероятной, исключительной важности"
      В тот удивительный, необыкновенный, невероятный день, когда Юра Лютиков обнаружил следы, до половины десятого утра не происходило ничего примечательного - сначала все разворачивалось обычным, естественным путем.
      Мощный циклон, по объяснениям синоптиков, был причиной короткой, но бурной предрассветной грозы. Солнце, как и полагалось ему в этот июльский день, взошло ровно в 4.09, не раньше и не позже. К семи часам начали подсыхать лужи, и на некоторое время дачный поселок окутался легкой белесой мглой.
      Из-за небольшого и не очень густого леса, за которым находилась платформа, доносился шум электричек, проходивших с короткими утренними интервалами. К девяти они подобрали всех, кто спешил к своему рабочему месту, в город, и поэтому Годуновка опять притихла. Но в девять часов двадцать пять минут в розово-голубой даче номер 12А очень громко, чуть ли не на весь поселок, заговорил радиоприемник; и как раз в этот момент Юра Лютиков и Шарик, пес очень широко распространенной породы, вышли на улицу из своей дачи 31Б.
      Первые несколько мгновений Шурик весело и бездумно носился взад и вперед и оглашал окрестности радостным лаем. Юра немного постоял у своей калитки и двинулся по улице налево, под горку. Пес то отставал от хозяина, то убегал вперед. И вдруг он застыл на месте, пригнув морду к самой земле, и только нос у него шевелился озадаченно и беспокойно.
      Шарик понял, что совершено открытие невероятной, исключительной важности.
      Он сразу же залаял, чтобы привлечь к открытию внимание Хозяина, Человека.
      Юра догнал Шарика и рассеянно посмотрел на землю. Ничего примечательного в первый момент он не заметил, потому что думал совсем другом. Неделю спустя Юра должен был сдавать отчет о практике на научном корабле "Александр Захаров". Думать, правда, не очень хотелось, потому что утро было солнечным и по-настоящему чудесным, приятно было вдыхать теплый подмосковный воздух после поднадоевших уже пассатов и муссонов, а вдобавок ко всему улочка дачного поселка вела к маленькой речке, на берегу которой в этот час нетрудно было встретить Галю Попову.
      Но Шарик продолжал лаять и, потеряв тонкую и не очень прочную нить мыслей, Юра обернулся.
      Улица дачного поселка была совершенно пустой. Стекла террас разноцветных домиков ярко блестели в солнечных лучах и слепили глаза. Пес все еще стоял на прежнем месте посреди улицы; он бросал на хозяина зовущие взгляды и продолжал что-то вынюхивать на земле. Юра пошел назад. Остановившись над Шариком, он посмотрел на землю, еще немного сырую после ночного дождя, гораздо внимательнее, чем в первый раз. Потом Юра присвистнул и опустился на корточки. Глаза он протер совершенно машинально, но это не привело ни к чему: то, что он видел раньше, не исчезло и, значит, было на самом деле - наискось пересекая улицу, по земле тянулись две тонкие цепочки совершенно необыкновенных, небывалых следов.
      Следы были похожи на отпечатки обыкновенных мужских ботинок - легко различались подошвы и каблуки. Но от обыкновенных их отличало то, что они были гораздо меньше - раз, наверное, в двадцать. Они были меньше вообще любых следов, которые мог бы оставить человек, будь это даже хотя бы новорожденный ребенок.
      Юра немного подумал, встал и шагнул, было, к дому. Необыкновенные следы прежде всего надо было сфотографировать, так сказать, запротоколировать открытие документально. Но следы за время отсутствия легко мог бы кто-нибудь затоптать...
      Пожалуй, лучше всего было немедленно выяснить, куда они вели.
      Испытывая сомнения, Юра окинул взглядом своего четвероного друга и Шарик - молодец! - не подкачал: он сразу же понял, чего от него ждет хозяин. Пес встрепенулся, нос его задвигался очень быстро и часто; и наконец Шарик пошел вперед, пошел так, словно всю жизнь только и делал, что ходил по следу.
      След сначала шел поперек улицы. Он пересек накатанные автомобильные колеи и скрылся в траве на обочине. Немного потоптавшись на месте, Шарик повернул к востоку и, все время нюхая землю, уверенно побежал вдоль заборов, отделяющих дачные участки от улицы. Он спешил. Не отставая, Юра пробовал думать о том, кому могли принадлежать такие следы, и у него ничего с этим не получалось. Гномы и тролли существовали только в сказках. Аппараты, способные уменьшать людей до подобных размеров, были сконструированы пока лишь на страницах фантастики. Других объяснений пока ничто не подсказывало, и мысль словно билась о какую-то невидимую преграду.
      Шарик между тем добежал до колодца и зачем-то сделал рядом с ним круг. Сразу за колодцем были ворота, и Шарик наконец вывел Юру на тропинку, которая, проходя наискось через рощу, спускалась к речке.
      Несколько минут спустя Юра и Шарик остановились возле негромко журчащей воды. На мокром песке прибрежной отмели следы были видны совершенно отчетливо - они сплетались здесь в замысловатые узоры, словно бы таинственные существа, оставляющие такие следы, зачем-то долго топтались на одном месте. Затем две ниточки следов вели прямо в воду.
      Шарик сел на песок и вновь залаял - на этот раз тоскливо и безнадежно.
      Речка была очень мелкой, легко просматривались все подробности дна. Но дно здесь было как дно, совсем ничего особенного. Юра с разбегу перепрыгнул речку и внимательно осмотрел песок противоположного берега. Нет, он был совершенно чист, сглажен и выровнен ночным дождем. Юра вернулся назад и начал вновь внимательно осматривать отпечатки. Чтобы было удобнее, он даже опустился на четвереньки. И сразу же после этого на песок рядом с ним легла чья-то тень.
      Вздрогнув от неожиданности, Юра обернулся.
      С каким-то толстым журналом под мышкой, над ним стояла Галя Попова.
      2
      "Две колеи, похожие на следы крошечных колес"
      Вид у Гали в этот момент, как показалось Юре, был очень насмешлив. Осознав наконец, что он стоит перед девушкой на четвереньках, он смутился и потерял душевное равновесие окончательно.
      - Привет! - растерянно пробормотал Юра и стал подниматься.
      С этой прелестной девушкой Юра уже был знаком семь с половиной дней, с прошлого воскресенья. В Годуновку, где с самого детства Юра Лютиков проводил каждое лето, Галя приехала впервые - погостить у бабушки и дедушки из дачи 23А. Три недели назад Галя отлично сдала сессию за первый курс высшего учебного заведения, которое готовило специалистов-радиоинженеров. Юре уже было известно, что радиоделом - на обычных девушек не похоже - Галя всерьез увлеклась еще с четвертого класса, собрала за свою жизнь великое множество схем, состояла членом какого-то радиоклуба и установила постоянную связь с радиолюбителями из двадцати четырех стран. Особенно часто она связывалась с сеньоритой Марией-Луизой Алонсо, девушкой из Аргентины, с которой обсуждала интересующие обеих радиотехнические частности или же моды двух разных континентов, культурные новости, события личной жизни.
      Галя, как успел понять и оценить Юра, была человеком серьезным и целеустремленным - радиотехника была для нее главным! Еще она оказалась интересным, много знающим собеседником, с которым легко было говорить обо всем на свете. Но в иные и не столь уж редкие мгновения она, как выяснилось, была подвержена неожиданным и ничем вроде бы необъяснимым переменам - полностью забыв о серьезности, Галя вдруг становилась просто очаровательной озорной и даже слегка кокетливой, легкомысленной девушкой.
      В первый день знакомства Юра показывал Гале окрестности Годуновки и развлекал девушку рассказами о тайне "морского змея", чье существование веками подвергалось сомнению, потому что не было неопровержимых доказательств (проблему "морского змея" Юра уже твердо выбрал темой будущего диплома). Еще он рассказывал о том, как строят хижины жители архипелага Туамоту, и о футбольном матче, который команда исследовательского судна "Александр Захаров" провела на острове Манганиа со сборной местного населения (ничья 8 : 8).
      На следующий день Юра и Галя случайно встретились на берегу речки и вновь очень приятно провели несколько часов вместе. Еще через день Юра пригласил Галю в сельский клуб "Родное Подмосковье" на фильм-боевик, а после сеанса, смущаясь, подарил ей два засушенных акульих плавника, принятых с интересом и благодарностью. И наконец пришел день, когда Юра ощутил в себе какие-то внутренние перемены: он понял, что ему хочется видеть Галю как можно больше и чаще.
      И вот теперь она застала Юру стоящим на четвереньках, со стороны это было, наверное, действительно смешно, и, конечно, тут же стала озорной и легкомысленной, похожей в этом, к сожалению, на очень многих.
      Юра услышал:
      - Одолевает тоска по безбрежным водным просторам? Прекрасно понимаю: воды в нашей речке так мало, что поневоле надо встать на четвереньки, иначе ее не увидеть.
      - Да нет, дело здесь не в этом... то есть не в воде, не в речке, мрачно сказал Юра и показал себе под ноги. - Следы... Кто их мог оставить?
      - Следы? - переспросила Галя и брови ее высоко поднялись. - Наконец-то "морской змей"?
      - Если бы "морской змей", - сказал Юра тихо и очень серьезно. - Ты посмотри как следует. Я пока не знаю, что думать.
      Галя перевела взгляд на песок. Она продолжала улыбаться. Юра следил за выражением ее лица. Сначала с лица медленно сошла улыбка. Потом ее сменило выражение раздумья. И наконец в Гале произошла перемена.
      - Кто-то пошутил? Если кукла...
      Юра покачал головой.
      - Я шел по ним от самого поселка, - сказал он и встал. - Вернее, по следу шел Шарик. Впервые я заметил их на улице поселка. Если собака идет по следу, значит, след явно оставило какое-то живое существо. Здесь след кончается... в воде...
      Галя нахмурила лоб. Юра смотрел на нее, испытывая очень сложные чувства. Самый простой, обнаженный их смысл состоял в том, что если уж выпало на его долю столкнуться с чем-то недоступным пониманию, непостижимым, то очень хорошо, что в этот момент рядом находится Галя.
      Она все еще размышляла. Юра пока не знал, что надо делать, но что-то надо было делать обязательно. В его голове шевелились какие-то смутные соображения об ученых, которых следовало срочно, немедленно пригласить в Годуновку, однако он пока еще не знал, представителями каких областей знаний, каких наук должны быть эти ученые.
      Галя обернулась в сторону поселка. Мгновение спустя она нашла единственно правильное решение.
      - Надо сделать вот что, - объявила она. - Здесь следы кончаются, это ясно. Значит, надо пройти по ним в обратную сторону, посмотреть, откуда они идут.
      Не говоря больше друг другу ни слова, они вернулись в поселок, и Юра без особого труда отыскал место, где впервые заметил удивительные следы. Их по-прежнему можно было хорошо рассмотреть, хотя их уже начинали затаптывать люди с нормальными размерами обуви.
      Шарик немного вновь покружил на месте, уразумел, наконец, чего от него ждут, и двинулся по следу в противоположную сторону. Идя за Шариком, Юра думал о том, как это может выглядеть со стороны - очень красивая девушка, молодой человек и собака ищут среди бела дня на улице чей-то след, - и получалось, что это выглядит смешно и, наверное, как-то нереально.
      Упала первая капля дождя. Огромная лиловая туча уже висела почти над самой Годуновкой. Все вокруг притихло, как всегда бывает перед июльской грозой. Но Шарик продолжал уверенно идти по следу.
      По улице Годуновки след прошел напрямик, никуда не сворачивая. Он привел Юру и Галю на противоположный конец дачного поселка; они прошли вслед за Шариком ворота и оказались в лесу.
      Где-то неподалеку вспыхнула молния. По лесу прокатился резкий порыв ветра, зашелестели листья и вновь все замерло.
      На небольшой полянке в нескольких десятках метров от забора, которым была огорожена Годуновка, Шарик очень долго кружился. Несколько раз он брал направление то в одну, то в другую сторону, а потом вновь возвращался в самый центр поляны, и наконец он остановился здесь совсем.
      Посреди поляны был ровный, словно очерченный циркулем круг земли диаметром около метра. Кто-то с какой-то неизвестной целью полностью уничтожил здесь траву. На земле можно было отчетливо увидеть эти загадочные следы. А поперек круга, точно по диаметру проходя через центр, тянулись две тонкие колеи, похожие на следы крошечных колес.
      3
      "Этого надо было когда-нибудь ждать"
      Он передвинул очки на лоб и прильнул к окуляру микроскопа. Осторожно вращая микрометрический винт, он отрегулировал резкость и несколько минут наслаждался открывшимся зрелищем.
      В капле дождевой воды кипела напряженная и удивительная жизнь: существа самых разнообразных форм стремительно перемещались во всех направлениях, иной раз сталкивались друг с другом и не подозревали, конечно, что за ними наблюдает пытливый и вдумчивый взгляд исследователя.
      Однако картинами из чужой жизни нельзя было любоваться слишком долго. По плану научных занятий надо было еще дочитать книгу Чарлза Дарвина "Путешествие натуралиста на корабле "Бигль", поставить опыт с электрической дугой и начать шлифовать линзу для самодельного телескопа - нельзя было, следовательно, терять ни минуты. Но прежде всего надлежало описать увиденное в окуляре микроскопа в журнале наблюдений, и шестиклассник Герасим Лютиков, младший брат Юры, раскрыл толстую общую тетрадь в темно-коричневом переплете.
      Стол под навесом, сделанный золотыми руками дедушки-пенсионера, в прошлом старшего научного сотрудника НИИ безалкогольных напитков, был установлен почти возле самого забора, огораживающего участок 31Б. Со спортивной площадки сюда отчетливо доносились голоса легкомысленных, несерьезных сверстников, играющих в волейбол. Герасим совершил усилие воли и взял ручку. Размышляя об удивительных закономерностях природы, некоторое время он писал, не реагируя ни на какие внешние раздражители. Но потом его внимание было отвлечено: он услышал очень взволнованные голоса, и в одном узнал голос старшего брата.
      По улице, вдоль забора, шли Юра и девушка-блондинка из дачи 23А.
      - Это космические пришельцы, больше никто! - волнуясь, говорила девушка. - Эти две колеи... пришельцы...
      Герасим Лютиков насторожился. Уязвимые места были, все-таки, и у него - среди них, например, неравнодушие к фантастике. Старший брат, надо полагать, обсуждал со своей блондинкой содержание какого-то романа.
      - Пришельцы! Этого надо было когда-нибудь ждать! Я не раз читала... что теперь делать?..
      - Но теперь ничего не докажешь... следы размыты... что теперь делать?.. Лучше пока никому... все равно мы ничего не можем...
      - Прежде всего я высохну... теперь до вечера... днем я...
      Голоса затихли. Фантастический роман, судя по всему, был захватывающим.
      "Он, наверное, пошел провожать ее домой," - по-взрослому подумал Герасим и вновь углубился в свои дела.
      Жизнь была коротка, а успеть предстояло так много, что не стоило отвлекаться по пустякам.
      Юра сидел за столом, заваленным научными книгами и коллекциями Герасима, тупо смотрел в циферблат большого будильника, стучавшего на всю комнату, и наводил в своей голове порядок.
      Если взять себя в руки, думал он, чувствуя, как разбегаются мысли, и с самого начала проследить все по порядку, тщательно проанализировав то, что произошло, можно, наверное, выдвинуть не одно, а несколько наиболее вероятных предположений, и какое-то из них, без сомнения, окажется правильным. Одно предположение уже существует - в окрестностях Годуновки появились с неизвестными целями крошечного роста космические пришельцы. Такое предположение, конечно, выходит далеко за рамки обычных земных предположений, но посмотрим, какие могут быть построены на тех же загадочных фактах иные предположения?
      Юра постарался взять себя в руки и сосредоточиться. Вернувшись к истокам событий, он стал подвергать все произошедшее тщательному анализу, но никаких других объяснений загадке следов так и не возникло. Получалось, что единственно научным предположением следует, все-таки, считать предположение самое невероятное и фантастическое, потому что и в самом деле: эти следы, каких не могло бы оставить ни одно из живых существ Земли... колеи, похожие на следы крошечных колес... выжженный круг...
      Но когда Юра стал думать о том, что же теперь, все-таки, делать, как поступить - если это действительно пришельцы! - ему стало еще тяжелее. Если, например, появиться с сообщением о пришельцах в Академии наук, там, разумеется, потребуются неопровержимые доказательства, а их нет, потому что дождь смыл все следы. И видимо, ученые в лучшем случае просто-напросто укажут Юре на дверь Академии и, конечно, правильно сделают, потому что на их месте он сам, будущий ученый, поступил бы точно так же. Следовательно, выходило, что поступить пока нельзя было никак.
      Но, может быть, следы появятся вновь? Такую возможность тоже не надо было скидывать со счетов. Юра снова стал взвешивать все "за" и "против", думая главным образом о том, что пришельцы - если это действительно пришельцы! - могли ведь и улететь, не заметив на Земле разумной жизни или не сочтя людей за разумных существ, - мало ли какие представления на этот счет у представителей иной цивилизации?! Тогда получится, что человечество было как никогда близко к величайшему событию, к Контакту, и все же Контакт не состоится, хотя мог бы принести человечеству много пользы, в первую очередь, невообразимые, поразительные знания. Он же, Юра Лютиков, студент МГУ, был к Контакту ближе всех из землян, и значит, ему не повезло больше всех. Не повезло фантастически, вот уж самое подходящее слово!
      ...В этот длинный, тягучий день, когда стрелки всех часов ползли так медленно, словно часовые механизмы еле-еле справлялись с их тяжестью, Юра Лютиков пробовал писать отчет о практике на корабле "Александр Захаров", помогать Ивану Васильевичу, дедушке, окапывать в саду яблони, и у него ничего не получалось. Он дожил, наконец, до ужина, но аппетита не было. На улицу Юра вышел за полчаса до назначенной встречи с Галей.
      Юра осмотрелся. В дачном поселке почему-то все шло точно так же, как и в любой другой день, когда пришельцы не появлялись.
      Через улицу медленно и важно шествовал темно-серый кот Джеймс, хозяином которого был известный театральный критик. Джеймса, безусловно, никак не интересовало, существуют ли иные цивилизации и вступят ли они в Контакт с человечеством. Мимо Юры проехал на велосипеде его сосед дядя Саша, водитель троллейбуса. Другой сосед, Петр Сергеевич из дачи напротив, контролер фабрики музыкальных инструментов, вышедший с ведром за водой, завел было разговор о причудах погоды и полном бессилии синоптиков, но Юра отвечал невпопад. Никто из соседей не утруждал себя раздумьями о Контакте. Вдали земляне среднего школьного возраста упоенно играли в волейбол и тоже не помышляли ни о чем. Юра вздохнул и двинулся к западным воротам, где была назначена встреча. Краем глаза он успел еще заметить, что опять, кажется, собирается дождь.
      Но в другом конце улицы послышался шум автомобиля. Юра остановился, пригляделся, узнал этот оранжевого цвета "Запорожец", и впервые за весь этот необыкновенный день обрадовался.
      В Годуновку въезжал Леонид Скобкин, лучший Юрин друг, его ровесник, начинающий журналист.
      Леня был решительным, находчивым человеком. Ему, конечно, Юра должен был рассказать обо всем, что случилось в самую первую очередь.
      4
      "Какой-то неяркий блуждающий огонек"
      - Говорю тебе, что никаких других толкований у нас нет! Тут нельзя сомневаться!
      - Они из космоса, это пришельцы!
      - Мы прошли по следам дважды, сначала туда, а потом обратно.
      - Пришельцы крошечного роста!
      - Да перестань ты, наконец, стучать! Это пришельцы, говорю тебе, это пришельцы!
      Старомодный розовый абажур, доживавший свой век в дачной местности, под крышей террасы дачи Скобкиных, раскачивался от резких порывов ветра. От этого тени на стенах шевелились, словно какие-то призрачные и невероятные существа. В третий раз за этот день, полный событий, на Годуновку налетела гроза, и сразу стало темно. Тугие струи дождя хлестали в стекла террасы, с грохотом разбивались о крышу и рассекали листву сада.
      - Да перестань ты стучать, это правда, перестань стучать! - воскликнул Юра и даже ударил кулаком по столу.
      На нем подпрыгнула пишущая машинка. Леня Скобкин на минуту прервался и задумчиво оглядел Юру с головы до ног.
      - Человечество на пороге Контакта! - убежденно сказал Юра. Сегодняшний день должен войти в историю. Но что нам теперь делать, мы пока не знаем.