- Ничего, вернусь в Барнаул - заодно побываю в Добрынихе, если обстоятельства позволят, сказал Петр Яневичу в вертолете, любуясь в иллюминатор на простирающееся под ними море тайги. - Хочется посмотреть, как они там живут..
      Прииска он просто не узнал, территория увеличилась почти вдвое; построено много новых помещений, производственных и жилых; всюду кипит работа... Среди встречающих все руководство и Волошин, выделявшийся рыжей бородой и пышной шевелюрой.
      Сначала обошли территорию, задавая вопросы и выслушивая пояснения директора прииска; затем отправились в контору, где он доложил о состоянии дел, - естественно, делая упор на достигнутых производственных успехах. Однако Петра больше интересовало, какой ущерб нанесен природе края из-за недавней аварии и что предпринято, чтобы исключить подобное впредь.
      - Прошу не забывать: мы начали и ведем разработку этого месторождения не только и не столько в личных целях, а для процветания страны и в первую очередь этого края, - напомнил он собравшимся. - Как же вы допустили такое едва не погубили природу? Имею право с вас спросить не только как один из главных акционеров, а как основатель прииска.
      - Руководство "Алтайского самородка" ни в чем не виновато! - энергично возразил директор прииска. - Это доказано на недавно состоявшемся суде. Ошибку допустили проектировщики. И, обращаясь, к Петру, указал рукой на Волошина: - Спасибо, что вовремя к нам прислали Василия Савельевича! Он нашел ошибку и доказал все на суде.
      - Хорошо, но где гарантия, что подобное не повторится? - настойчиво вел свою линию Петр. - Что-нибудь сделано для этого?
      - Разумеется! - Директор кивнул в сторону Волошина. - Но об этом пусть лучше доложит специалист.
      Василий Савельевич поднялся.
      - Ошибка проектировщиков состояла в том, что они уповали на прочность дамбы; уровень селевого потока оказался, однако, выше расчетного, - коротко и четко объяснил он. - Вот почему, перелившись через запруду, вода затопила отстойники и ядовитый цианид попал в ручей, погубив все живое. К счастью, его попало туда совсем немного и через несколько километров воды стали безопасны. Но в пораженной зоне для восстановления экологии потребуются годы.
      - Что же все-таки предпринято? - нетерпеливо спросил Яневич.
      - Наращивать плотину не имело смысла, так как высота селя непредсказуема, - спокойно продолжал Волошин. - Поэтому мы возвели второе защитное кольцо вокруг отстойников; это предотвратит подобные аварии в будущем.
      Выяснив главный вопрос, перешли к обсуждению финансовых проблем. Петр, несмотря на возражения руководства прииска - оно настаивало на том, чтобы направить всю прибыль на нужды производства, - добился выплаты очередных дивидендов акционерам.
      После совещания, продлившегося до самого вечера, в небольшой, уютной столовой руководство прииска устроило банкет. После всех обязательных тостов, к Петру подошел Василий Савельевич - надо поговорить. Отошли в сторонку, и тот, немного замявшись, объявил:
      - Я тебе очень за все благодарен, Петя, но остаться здесь и работать в этой должности не могу! Не мой профиль, и слишком далеко от дома.
      - Как это - не ваш профиль? - не понял Петр.
      - Моя специализация - контроль за защитой окружающей среды, а не собственно защита: это требует знания технологии производства, у меня его нет. Поэтому подаю в отставку и еду домой! Все, что мог, сделал.
      - Подождите, - не согласился Петр. - Пусть не заместителем директора, но старшим инспектором по экологии вы ведь можете работать? Нам нельзя терять такого специалиста! Неужели вам не жаль этого чудесного края? Вы ведь теперь тоже акционер.
      - Пожалуй, периодически проводить инспекции - это я не возражаю, немного подумав, ответил Василий Савельевич. - Думаю, сумею это совместить с другой работой.
      - Ну вот и договорились, - улыбнулся Петр. - Завтра уладим это с руководством прииска.
      Помолчал немного и смутившись задал вопрос, давно вертевшийся на языке:
      - От Даши были какие-нибудь вести?
      - Скучает она там, хотя работа у нее идет хорошо, - немного сухо откликнулся Волошин. - Пишет, что вряд ли выдержит.
      - Я ведь тоже туда собираюсь, - сообщил Петр с тайной надеждой, что об этом узнает Даша. - Через несколько недель; на учебу.
      Василий Савельевич ничего на это не ответил, и Петр хотел было вернуться к столу, но неожиданно его окликнул директор:
      - Петр Михайлович! Для вас экстренное известие. Собравшиеся притихли, и он объявил.
      - Нам только что сообщила из Барнаула супруга Льва Ефимовича, а ей позвонила ваша матушка: ранен ваш отец; просит срочно прибыть домой!
      - Вертолет ждет нас, Петя, - сочувственно добавил Яневич. - Что поделаешь, надо возвращаться!
      К растерявшемуся от неожиданного удара судьбы Петру подошел Волошин.
      - Можно мне полететь с вами? - попросил он. - Простите уж... мне здесь все равно делать больше нечего.
      Петр уже пришел в себя; молча кивнул ему в знак согласия и направился к выходу. "Что там опять с пучилось с папой? - Он гнал от себя мрачные мысли. - Хватит уже ему постоянно рисковать собой..."
      Глава 41. Эпилог
      К середине августа Михаил Юрьевич Юсупов окончательно поправился. Основное ранение - в ногу, пришлось ее положить в гипс, а мелкие осколочные, в живот и шею, зарубцевались через неделю. Милиция, как обычно, не установила преступников; сам он нисколько не сомневался насчет того, кто заказчик преступления.
      - Это результат моего последнего расследования, - объяснил он жене и сыну, как только пришел в себя после операции. - Удалось получить материалы, разоблачающие крупную аферу. Пытались у меня их выкупить, угрожали. Как видите, - пошутил он, - я оказался несговорчивым.
      - Тебе весело, Миша, а нам - нет... Посмотрел бы, какой у тебя вид, огорчилась Светлана Ивановна. - Тебя же хотели убить! Да и нас могли...
      - Если б хотели - убили бы, - став серьезным, возразил он. - Это они умеют. Решили напугать - предупредить, так сказать, что не шутят. Заряд пустяковый, а то бы мне несдобровать.
      Наступила пауза; все подавленно молчали.
      - Но как же вышло, папа, - не выдержал Петр, - что ты, такой искушенный в этих делах, зная об их угрозах, не уберегся?
      - И на старуху бывает проруха... Уж больно хитро они это проделали. Знаю ведь их фокусы, изучил все виды взрывных устройств, - всегда сохраняю бдительность. А тут... - И смущенно замялся, - не у входной двери, а на площадке лежит небольшой бумажный пакет с мусором... ну, словно неряха соседка обронила... Ну, я в сердцах и пнул его ногой.
      - Вот что, папа! - Петр бросил взгляд на мать, как бы прося у нее поддержки. - Не кажется тебе, что ты уже навоевался? Зачем тебе лезть в крутые криминальные дела, пока преступникам и бандитам у нас такое приволье?
      Остановился, собираясь с духом, и заявил решительно:
      - Я против, чтобы ты и дальше рисковал своим здоровьем! Покидая вас с мамой надолго, хочу быть уверенным, что у вас здесь все благополучно.
      - Погоди, сын! - перебил его Михаил Юрьевич. - Ты забываешь, что у меня целый коллектив сыщиков - их кормить надо. А криминальные расследования оплачиваются лучше других.
      Но у Петра уже созрела плодотворная идея.
      - Давай, папа, так сделаем, деловито предложил он. - Чтобы у тебя не было этой головной боли, наша компания заключит с твоим агентством долгосрочный договор и откроет беспроцентный кредит. Кроме того, перед отъездом я открою на мамино имя личный счет, чтобы материальные заботы вас не беспокоили.
      - А что, Мишенька, разве это не выход? - Светлана Ивановна повеселела. - Наш капиталист от этого не обеднеет, а тебе и твоим сыщикам не придется лезть в пекло. Займитесь лучше бракоразводными делами, - пошутила она. - За это вас взрывать не будут.
      - Мама права! - подхватил Петр. - Мои доходы велики. Никому не отказываю в спонсорской поддержке, особенно если это касается науки и искусства. Ну а помочь родным сам Бог велел.
      Михаил Юрьевич давно уже тяготился тем, что ради заработка приходится постоянно рисковать жизнью своей и сотрудников. Скрепя сердце он согласился на предложение сына: по выходе из больницы заключил с ним договор, обеспечивший агентству безбедное существование. А Петр, сделав все от него зависящее, чтобы не беспокоиться о близких, стал готовиться к временному переселению за океан.
      В нью-йоркский аэропорт Кеннеди самолет прибыл точно по расписанию. Перелет оказался долгим и очень тяжелым - над Атлантикой изрядно поболтало. Петр, помятый, усталый, с облегчением вздохнул - кончено! Вместе с другими пассажирами московского рейса проследовал по самодвижущейся дорожке в здание аэровокзала.
      Пройдя таможенный контроль, обрадовался, заметив стоящих на виду с табличкой в руках представителя фирмы-посредника и работника Российского консульства, - встречают его согласно договоренности. Представитель фирмы, приземистый, лысоватый толстяк, непрестанно вытиравший со лба пот (в Нью-Йорке стояла жара), должен был сопровождать Петра до места, а молодой, осанистый дипломат взялся помочь на первых порах справиться с языковыми трудностями.
      - Мы пробудем в этом Вавилоне дня два, покажу вам главные достопримечательности. - Он приветливо улыбнулся Петру. - У нас небольшая разница в возрасте, - думаю, мы неплохо проведем время.
      - А я, пока вы будете... э-э... развлекать себя, займусь... хозяйственными вопросами! Запинаясь, на неважном русском языке заявил толстяк. - Еще раз... э-э... позвонюсь с университетом, выясню, что вам нужно - вещи... э-э... личные, учебные пособия.
      Снова вытер лоб и добавил:
      - Чтобы у вас потом не было... э-э... как это говорят русские... да, "болезни головы". А мне надо вернуться на службу. Мой босс - он так... э-э... повелел.
      Петр слушал его вполуха, завороженный обстановкой грандиозного аэропорта, одного из крупнейших в мире. Окружающее поражало своими масштабами - подлинный муравейник, но порядок повсюду отменный. Погрузив багаж на удобную тележку, покатили ее к выходу.
      Когда Петр с сопровождающими уже приближался к стоянке машин, из подошедшего микроавтобуса высыпала группка молодых людей: все одеты по-дорожному, в спортивных куртках и джинсах. Петр не обратил бы на них внимания, не услышь он русскую речь... Вгляделся - и обомлел, не веря глазам: нет не ошибка - среди них Даша!..
      "Ведь это надо же! - молнией сверкнуло у него в мозгу. - Ну как после этого не верить в судьбу?" Бросив своих обомлевших спутников, он устремился к ней, не удержавшись от возгласа:
      - Дашенька! Неужели ты?!
      Посмотрев в его сторону, Даша выронила из рук чемодан... Зная уже от родителей, что Петр собирается в США на учебу, не чаяла вот так неожиданно с ним столкнуться, да еще в нью-йоркском аэропорту... Выйдя из оцепенения, с радостным возгласом бросилась к нему и повисла у него на шее - совсем, как в прежние времена.
      Сжимая друг друга в объятиях, забыв о своих спутниках, они лишь взглядами выражали обуревающие их чувства. Сопровождавшие Петра фирмач и дипломат наблюдали эту сцену бурной встречи с вежливым любопытством; но друзья Даши были совершенно поражены, особенно заметно огорчился двухметровый красавец - его симпатичная физиономия прямо-таки вытянулась.
      - Ты все-таки прилетел... - наконец с трудом вымолвила Даша. - А я, Петя, домой, в отпуск. Нас всех, - кивнула она в сторону друзей, - отпустили на месяц - отдохнуть, опять напряженная работа предстоит.
      И глубоко вздохнула, неотрывно глядя ему в глаза.
      - Я ведь почти решила разорвать контракт и уехать отсюда. Но теперь, голос ее дрогнул, и она опустила глаза, - обязательно вернусь. Раз ты здесь.
      - У меня нет слов, Дашенька... выразить, как я рад... как счастлив тебя видеть, - глядя на нее, шептал Петр. - Хорошенько отдохни и возвращайся! А я... я теперь студент Калифорнийского университета. Мы обязательно встретимся!
      С трудом оторвавшись друг от друга и обменявшись лишь долгими взглядами - каждый уносил с собой любимый образ, - они вернулись к своим спутникам.
      С тех пор как Петр вновь окунулся в учебу, время летело как на крыльях. Программы университета и Горного института сильно отличались, - пришлось наверстывать упущенное, а тут еще надо преодолевать языковой барьер. При таком напряжении человеку не до любовных переживаний: за день он так выматывался, что, приходя к себе, валился как подкошенный и тут же засыпал. Все же несколько раз за осенний семестр пытался связаться с Дашей, но безуспешно. "Занята на съемках", - слышал он неизменный ответ; менеджеры ее с ним не соединяли. Сама она почему-то никаких вестей о себе не подавала, хотя его адрес и телефон ей дали бы в справочной Калифорнийского университета.
      "Неужели Даша увлеклась все же кем-то другим? - время от времени лезли ему в голову ревнивые мысли. - А что? Тот красивый парень в аэропорту больно уж зло на меня смотрел..." Эти мысли порой оказывались просто нестерпимы, спасали от них только усталость и занятость.
      Судя по взглядам, какие бросали на него сокурсницы, многим он нравился, но познакомиться с кем-нибудь поближе мешала скованность в устной речи. Петр все понимал, что ему говорили, но робел в разговоре и не решался особенно раскрывать рот - поднимут еще на смех...
      Так подошло Рождество; он уже готов был принять приглашение товарища по комнате провести праздник в его семье - и тут судьба улыбнулась ему вновь. За два дня до каникул, когда он пришел домой из библиотеки, убиравшая комнату горничная сообщила:
      - Вам уже два раза звонила какая-то мисс... имя трудно произносится. Сказала - будет звонить еще.
      "Наверно, Даша! - У него радостно забилось сердце. - Да и кто бы это еще мог быть?"
      Разговор их все-таки состоялся - через несколько дней.
      - Петенька! Ты не поверишь, но лишь сейчас у меня появилась возможность с тобой поговорить и свидеться. - Даша заметно волновалась. - Мы в Голливуде, проведем здесь Рождество.
      - А я несколько раз звонил к вам на фирму, но меня упорно с тобой не соединяли! Не скажешь, в чем дело? Тебе хоть сообщали?
      - Не мог бы ты приехать ко мне, Петенька? Разве по телефону скажешь?.. Устрою тебя в нашем отеле, хоть немного побудем вместе...
      - О чем ты говоришь... Три месяца жду! Хоть завтра! Только скажи когда?..
      - Жду тебя в холле нашего отеля в половине третьего. - Даша продиктовала адрес. - Пообедаем, прогуляемся, познакомлю тебя с Голливудом. Идет?
      - Еще бы! Заодно в магазины зайдем... Мне так хочется подарок тебе сделать хороший! И о многом поговорить...
      - Для меня лучший подарок - ты сам, Петенька! О времени не беспокойся его у нас на все хватит. Если б ты знал, как по тебе соскучилась!..
      - А я-то по тебе... и слов нет!
      - Наверно, сегодня мне не уснуть... - грустно призналась Даша. - Завтра не приедешь - умру!
      - Ну уж этого я не допущу! - весело пообещал Петр. - Прилечу на крыльях. Отлично проведем с тобой католическое Рождество!
      Однако, положив трубку, Петр мгновенно ощутил укор совести. Так они сильно соскучились, - вряд ли сумеют сдержать свои чувства... Неужели у него не хватит стойкости выполнить свой долг перед памятью Юли? Ведь я обязался соблюдать траур в течение года...
      Но радость от предвкушения встречи с любимой оказалась сильнее уколов совести. Решительно отбросив грустные мысли, он стал собирать, что нужно, в дорогу.
      Дашу он увидел сразу, как вошел в просторный вестибюль отеля. Сидит за столиком в мягком кресле, листает журнал... О Боже, как хороша, - прелестнее всех женщин на свете! Элегантное открытое платье, очень простое, но подчеркивает совершенство фигуры; необычные темные очки придают таинственности милому лицу...
      Но вот она увидела его, - отложила журнал, поднялась и плавной походкой модели пошла навстречу... Они порывисто обнялись, но здесь столько чужих, любопытных глаз... Оба сдержали рвущиеся наружу чувства.
      - А я уже почти потеряла надежду, что ты приедешь. - Глаза ее светились счастьем.
      - Ужасные пробки на дорогах! Извини, Дашенька, не привык еще к местным условиям, - оправдывался Петр. - Спасибо, что дождалась.
      - Ладно уж, прощу на первый раз. Оформляй номер и пойдем обедать! Мы здесь пробудем три дня, а ты... ты можешь провести все рождественские каникулы. В Голливуде так интересно!
      - Я бы с радостью, но к Новому году мне надо быть в Москве. - Он неохотно выпустил ее из объятий. - Обещал своим вместе встретить, понимаешь?
      - Конечно, милый! У тебя ведь день рождения... - Она не отрывала от него глаз. - Разреши сегодня сделать тебе подарок, раз не смогу поздравить вовремя.
      Вместе подошли к администратору отеля (Даша договорилась заранее), и Петр, сняв на три дня "люкс", отправился привести себя в порядок, условившись с Дашей, что она сделает заказ и подождет его в баре. Быстро приняв душ и сменив костюм, он спустился вниз и вошел в ресторан, - столик их уже сервирован.
      Даша, сидя за высокой стойкой, сделала ему знак рукой; он сел рядом; молча, глядя друг на друга, выпили по аперитиву перед обедом. Потом, взяв ее за талию и испытывая от этого полузабытое блаженство, он помог ей слезть со стула и они направились к своему столику.
      - Расскажи, как ты жила это время, Дашенька? - попросил Петр, когда выпили за встречу и перекусили. - По тому, как меня не желали к тебе допускать... похоже, у тебя там кто-то есть?..
      Лицо у Даши омрачилось.
      - Давай не будем говорить на эту тему. - В ее взгляде был немой укор. Разве не ясно, что мне не нужен никто другой? Почему тебя это волнует? Ты же не ревновал меня к Игорьку...
      - То совсем другое... Он был до меня, - насупился Петр.
      - Ну вот! - воскликнула Даша, не скрывая обиды. Какое право ты имеешь предъявлять мне претензии? Сначала бросил меня, а потом объявил... что женишься и мы расстаемся навсегда... - В глазах появились слезы.
      - Прости меня, Дашенька! Я ни в чем тебя не виню! Просто хочу все знать, раз мы начинаем новую жизнь, - смешавшись произнес он. - Только... я ведь не слепой - видел, как смотрел на меня зверем тот красивый белокурый парень.
      - Вот ты о чем, - грустно покачала головой Даша. - Это Андрис, латыш, из нашей группы. А почему ты считаешь, Петя, что меня не могут любить другие? Если б ты только знал, как настойчиво ко мне пристают! Все же знают - не замужем и никого у меня нет.
      Слезы ее образумили Петра. Какой же он черствый эгоист - сам от нее отказался, а теперь еще мучает ревностью... Да что бы там у нее ни было все Божья кара за его ошибки... горькая пилюля, и придется ее проглотить!
      - Дашенька, любимая, вытри слезы! - ласково глядя попросил он. - Давай покончим с этим раз и навсегда и простим друг другу все! Выпьем! - И вновь наполнил бокалы. - За то, что вновь обрели друг друга! Разве мы оба не мечтали об этом?
      Даша приложила к глазам платочек.
      - Вот это хорошо, Петенька! Главное - что мы по-прежнему любим друг друга. - Подняла свой бокал. - За наше счастье! На всю жизнь!
      После нескольких рюмок к ним вернулось радостное настроение. После обеда взяли такси, и поехали осматривать Голливуд - Даша уже дважды здесь побывала, неплохо все изучила.
      Петр восхищался красивым городом, особенно - пышной растительностью и роскошными виллами звезд и магнатов кинобизнеса. Сделали много покупок, Даша помогла Петру выбрать для родных новогодние подарки. Неожиданный и решающий их судьбу подарок получила от него сама - великолепное обручальное кольцо с крупным бриллиантом.
      - На этот раз, Дашенька, будь уверена, - Петр торжественно надел кольцо ей на палец, - все у нас состоится - как только кончится срок траура. Теперь нас разлучит только смерть!
      - Типун тебе на язык! Хватит с нас горя! Нам предстоит долгая, счастливая жизнь...
      Вернулись в отель, увешанные покупками, не чуя под собой ног от усталости. Несмотря на это, когда очутились у Петра в номере, Даша прильнула к нему и в них вспыхнуло страстное желание. Но он, может быть потому, что был сильно утомлен, сумел взять себя в руки.
      - Дашенька! Любимая, желанная!.. - Он покрывал ее лицо и шею страстными поцелуями. - Мы должны... обязаны... подождать... до окончания траура... до весны... всего-то... Зато совесть будет спокойна. Дашенька, прости!
      Разочарованная, она не скрывала этого.
      - Прошу тебя, Дашенька, родная! - взмолился Петр. - Ты ведь поймешь... моя честь... моя вина... Не могу, не имею морального права через это переступить... даже если обидишься и... и бросишь меня совсем!..
      Однако Даша уже справилась с собой.
      - Нетушки! - горячо заявила она, дрожа и целуя его. - Я так долго мечтала... о нашем счастье... Сумею потерпеть... еще немного, будь спокоен!
      Весь многочасовой полет до Москвы Петру скрашивали воспоминания о трех прекрасных днях, проведенных с Дашей в Голливуде. Рождество отпраздновали в компании Дашиных коллег. Петр неохотно согласился на это, опасаясь конфликта с Андрисом, сплетен ее подруг... Но ничего такого не произошло, видно, все знали о их несчастливой прежде судьбе.
      Конечно, его терзало сожаление, что они не были близки, что вновь не познали свое несравнимое счастье. Не сделал ли он непростительную ошибку, выдерживая траур? Что, если Даша ему не простит?.. Нужно ли всегда следовать законам совести, размышлял он, и не правильнее ли жить естественно, как требует человеческая природа?
      В то же время он сознавал, что чувствовал бы себя ужасно, нарушив табу. Так и не разрешив мучивших его сомнений, решил: ладно, надо и это пережить; жизнь покажет, правильно ли он поступил; если Даша любит его - дождется...
      В международном аэропорту Шереметьево Петра встретил только отец.
      - А где мама? Все в порядке? - тревожась, первым делом спросил он, когда обнялись и расцеловались.
      - Да, да! Не смогла просто приехать - премьера у нее сегодня. А дома за девочками бабушка смотрит. Дед тоже будет - только позже. Кому-то оппонирует, а то бы тебя встретил.
      - Как они устроились на Зубовской? Довольны квартирой? поинтересовался Петр, когда в машине отца уже ехали в город. - Тяжело им дался переезд?
      - Переезжать всегда нелегко. У профессора одних книг целая гора! Представляешь, одних полок сколько пришлось крепить, ну и стеллажи, конечно... Но бабушка так прямо счастлива!
      - Еще бы! Это почти ее район - привыкла ведь за долгие годы жить в центре. Что ни говори, Марьино - гиблое место.
      - Так-то оно так, но радуется она в основном, что теперь мы близко друг к другу. Ей к нам ехать всего ничего по Садовому кольцу, и маме теперь помочь может. Одна беда...
      - Что еще такое? - насторожился Петр.
      - Там у них хоть и плохонький, но гараж был, а здесь машину приткнуть негде. Платная стоянка далеко, да не по карману им.
      Ох, ну и виноват же я! Совсем забыл... Оплатил же подземный гараж, строится через два дома. Должно быть, готов; надо сказать деду, успокоить его.
      На Патриарших, когда с двумя огромными чемоданами поднялись к себе на этаж, на лестничной площадке их уже поджидали Вера Петровна и близнецы.
      - Петенька! Петенька приехал! Покажи скорее, что привез? - запрыгали вокруг него девочки.
      - Погодите, стрекозы! Дайте срок! - Петр схватил сестренок в охапку, внес в гостиную и поместил на диване. - "Будет вам и белка, будет и свисток"! - И рассмеялся, глядя, как они барахтаются.
      - Да оставьте вы брата в покое! Дайте передохнуть с дороги! распорядилась Вера Петровна. - Иди, Петенька! Проголодался?
      - Что ты, в полете нас закормили. А вот душ принять надо. Да и устал порядком, - признался Петр. - С удовольствием прилягу на часок-другой.
      - Вот и славно, Петенька. Постелю тебе в кабинете. Отдохни, пока все не соберутся.
      Беспробудно проспав часа три, Петр проснулся бодрым и свежим, словно не было долгой, трудной дороги. Встал, сделал небольшую разминку и снова отправился в душ. Из гостиной доносились голоса родителей и Степана Алексеевича, - значит, все в сборе, можно садиться за стол. Интересно, чем угостит бабушка? В Америке так вкусно готовить не умеют!"
      Стоило ему появиться в гостиной, как все сразу поднялись. Стол накрыт, ждали лишь, когда он проснется. Сначала, опередив дочь, обнял его старый профессор.
      - Быстро нынче мужает молодежь! - Он поцеловал внука. - Ты выглядишь, пожалуй, старше своих лет, Петенька. Или так устал от учебы, от жизни на чужбине?
      - Папа прав! - вторила ему Светлана Ивановна, вдоволь нацеловавшись с сыном. - У тебя, Петенька, изможденный вид, и похудел сильно... Ты проверял там здоровье?
      - Регулярно! - поспешил успокоить ее Петр. - У них спорт в почете, и я, как бы ни был занят, не пропускал тренировок. Просто устал, мамочка... Вот и прилетел к вам немного отдохнуть, и душой и телом.
      Прежде чем перейти в столовую, Петр преподнес всем новогодние подарки. Из-за ограниченного багажа он привез немного, но сумел всем угодить. Маме эффектный жакет и набор лучшего грима; отцу - самый современный прибор ночного видения; бабушке - портативную швейную машину; деду - настоящую ковбойскую шляпу и удобный насос для опрыскивания сада, а маленьких сестер осчастливил яркими майками и красивыми ранцами.
      Когда все уселись за стол и выпили за встречу, Петра забросали вопросами - как там жизнь в Америке его собственная, ну и вообще... Он подробно рассказал обо всем: кто сосед по комнате, о своей учебе, как проводил свободное время. Не скрыл и то, что встретился с Дашей в Голливуде.
      - Я твердо решил: мы поженимся, как только кончится траур! - объявил он родителям, опасаясь возражений. Их, однако, не последовало, а бабушка тут же его поддержала:
      - Это замечательно, что вы сумели пронести свою любовь через столько преград и испытаний судьбы. У меня нет сомнений - ты, Петенька, будешь счастлив с Дашей!
      - Жаль, что она не прилетела вместе с тобой, - оттаяла наконец Светлана Ивановна. - Теперь и я вижу, что Даша - твоя судьба. Хорошо было бы вместе отпраздновать твой день рождения...
      - У нее жесткие условия контракта, - объяснил Петр. - Скоро он кончится, и тогда сможем быть вместе.
      - Надеюсь, этого не произойдет до свадьбы? - все же сказал Михаил Юрьевич. - Ее надо сыграть, сразу как сдашь там экзамены.
      - Прости, папа, но, может быть, хватит водить меня за ручку? - вспыхнул Петр. - Я достаточно сдерживал свои чувства! У нас ничего не было и не будет до окончания траура. И в церкви обвенчаемся. Но большего от меня не ждите.
      Взял себя в руки и уже спокойно промолвил всем:
      - Мы с Дашей решили больше не расставаться. В марте у нее кончается контракт, продлевать больше не будет. А на апрель мы с ней уже заказали каюту на круизном лайнере "Астор",
      Петр бросил жесткий взгляд на отца - тот промолчал. Зато, неизменно поддерживая мужа, робко вмешалась Светлана Ивановна:
      - Но ты же нам обещал, что вы обвенчаетесь, - мягко, но с упреком в голосе, напомнила она. - А это вроде... свадебного путешествия. - И непонимающе подняла на него глаза. - Выходит, свадьба будет... в дороге? А как же... мы?..
      - Не беспокойся, мама! Ну как ты могла такое подумать? Венчаться будем дома. Сойдем в Порт-Саиде, съездим посмотреть на пирамиды, посетим святые места и из Тель-Авива - в Москву.
      Светлана Ивановна облегченно вздохнула, но тут же снова встревожилась.
      - Погоди, Петенька, а как же... твоя учеба? Не бросишь же ее из-за женитьбы - ты ведь не Митрофанушка... - И улыбнулась, решив перевести разговор в шутку. - Наверно, договорился насчет отпуска?
      - И я об этом подумал. Когда же ты будешь сдавать экзамены? - подхватил профессор.
      - А я и не думаю туда возвращаться! - как о само собой очевидном сообщил Петр. - Решил забрать документы. Мои планы на будущее в корне изменились.
      Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы: настала полная тишина; даже маленькие Наденька и Оля уставили на брата расширившиеся глазенки.
      Первым из шокового состояния вышел Михаил Юрьевич.
      - Не слишком ли поспешно ты принял это решение? Хорошо ли все продумал? Очень уж неприятно... что-то легко ты меняешь свои планы на будущее.
      - Почему же легко? Я пришел к этому путем долгих размышлений, возразил Петр. - И моя женитьба здесь ни при чем. Все дело в том, что я увидел и понял за время пребывания там, в Штатах.
      Как им всем объяснить свое решение?
      - Главное, что повлияло - это чувство протеста, оно во мне появилось вскоре после приезда туда и росло буквально с каждым днем! - В голосе его слышалась горечь. - Ну почему мы, обладая куда большими природными ресурсами, живем как нищие, а они процветают?
      Он помолчал; никто не произнес ни звука.
      - Стал много думать об этом, вникать в вопросы экономики, государственного устройства. И, мне кажется, осознал, в какой беде сейчас наш народ. Тогда то, чему учусь, перестало быть для меня актуальным.
      - Ты, что же, сын, решил бросить горное дело?! - поразился Михаил Юрьевич. - Останешься без профессиональных знаний и займешься политикой самым грязным из всех дел?
      - Ну зачем же так сурово? - не согласился с отцом Петр. - Вернусь в Горный, окончу. Но параллельно займусь юриспруденцией и экономикой. Мне это и в бизнесе необходимо.
      Передуманное, пережитое теснилось в голове, - надо им объяснить...
      - Нельзя, недопустимо замыкаться в узкой области, когда твой народ так бедствует! Политика, не спорю, дело грязное, но как иначе изменить положение к лучшему?
      - Но ведь у нас сейчас, Петенька, новый президент... Молодой, энергичный... - неожиданно вмешалась в разговор Вера Петровна. - Вон по телеку все время говорят - скоро станет лучше...
      - Эх, бабушка! Слышала бы ты, что говорят и пишут в свободной прессе! А за ним кто стоит?..
      - Неужели ты видишь выход из этой трясины? Знаешь, как улучшить благосостояние народа, подтянуть хотя бы до уровня Европы? - серьезно произнес профессор.
      - В общем-то, мне думается, - да, знаю. Хотя еще многое надо проверить расчетами. Я отнюдь не мечтатель, - есть опыт стран, реально обеспечивающих высокий уровень жизни.
      - Очень интересно... А ты не мог бы объяснить конкретнее? - попросил Степан Алексеевич. - Просто не верится, что у нас такое возможно.