Раиса Васильевна с интересом разглядывала фотографии и все спрашивала о новой квартире, доме, районе, а Юля все отвечала...
      - Так когда вы летите в Москву? - спросил Петр. - Какие дела еще здесь вас держат?
      - Только организация завтрашнего банкета. У нас уже авиабилеты есть на следующий день.
      - Отлично! Значит, летим вместе! - обрадовался Петр и спохватившись добавил: - Наверно, Лев Ефимович с ног сбился, организуя банкет. Позвоню, спрошу: может, нужна моя помощь?
      - Не беспокойся, Петя! - с улыбкой остановила его Раиса Васильевна. Ему не привыкать устраивать такие мероприятия. Тем более что финансов на этот раз, слава богу, хватает. Там уже все подготовлено, и сейчас он занимается проверкой, все ли получили приглашения.
      - Ну и какова программа? - поинтересовался Петр.
      - Тебя во все посвятит Лев Ефимович, когда приедет с работы. Правда... знаешь, он ведь не скоро еще вернется. Ладно, расскажу пока, что знаю. Как бы это получше изложить? Ну вот...
      В зале - центральный стол - для руководства компании, учредителей, главных партнеров и отцов города; остальных приглашенных усадят за отдельные столики по принадлежности - производство, средства информации, общественность, культура...
      - А что предусмотрено для развлечения гостей? Не один же, надеюсь, стол задуман? Пригласили кого-нибудь из известных артистов?
      - Насколько знаю - нет. Вначале - торжественная часть с вручением адресов, потом небольшое эстрадное шоу ресторана .. и завершится все дискотекой - молодежи много.
      - Неплохо, только очень обыденно. Мне-то кажется, после короткой торжественной части хорошо бы небольшой концерт; потом пусть бы все высказались желающие, а после этого - увеселения.
      С сожалением вздохнув, Петр тряхнул головой.
      - Да что после драки кулаками махать - не последний, надеюсь, юбилей! Как я понял, моя помощь сейчас бесполезна, Слетаю-ка посмотреть на прииск, похоже, мне не скоро удастся там снова побывать.
      Петр и не предполагал, что первое свое предприятие, доставшееся ему ценой огромных трудов, с риском для жизни и принесло такой замечательный успех, он увидит в последний раз и на Алтай никогда больше не вернется.
      Прошло две недели, как Яневичи поселились в Москве, на новой квартире вблизи Зубовской площади. Раису Васильевну сразу поместили в Центральную клиническую больницу; Юля перевелась в мединститут, и уже приступила к занятиям. Труднее всего пришлось Льву Ефимовичу - он еженедельно летал из Москвы в Барнаул и обратно.
      Стояла чудесная осенняя пора: деревья в парках и на бульварах расцвечены золотом и багрянцем; погода сухая и теплая. Но на душе у Петра и Юли царила зимняя стужа, - о свадьбе не шло и речи. Они даже почти не встречались: время после занятий, а тем более выходные дни Юля проводила в больнице у матери.
      Хотя в клинике Раиса Васильевна находилась совсем недолго, первые же анализы подтвердили роковой диагноз - лейкемию. Лечили химиотерапией, но улучшения пока не наблюдалось и врачи не исключали необходимости операции.
      За это время у молодых людей состоялось только одно интимное свидание, когда Петр, заехав вечером в клинику, проводил Юлю домой. Лев Ефимович улетел в Барнаул, и усталая, настрадавшаяся за день Юля особенно остро чувствовала свое одиночество.
      - Петенька! Мне так плохо, так тяжело на сердце! - Она прильнула к нему. - Прошу тебя, останься со мной, милый! Боюсь, одна не смогу заснуть.
      Печальное настроение, в котором пребывал Петр, не располагало к любовным играм - он растерянно молчал, Юля жалобно попросила: - Ну хотя бы часочек побудь со мной, милый! Хочу почувствовать, что не одинока, что ты меня любишь!
      Она стала целовать его, и молодая кровь в нем заиграла, наполняя страстным желанием. Петр взял ее на руки, и понес в спальню, они так соскучились друг по другу после долгого перерыва... Однако тень тяжело больной Раисы Васильевны все время витала над ними, и это лишало ощущения счастья,
      - Нехорошо как-то на душе, Юленька, - признался Петр спустя два часа, одеваясь, чтобы идти домой. - Такой горький осадок, будто мы пировали во время чумы.
      - Ты прав, милый! - согласилась Юля. - Все как-то не так сегодня... Но что же нам делать, если мама будет долго болеть? - вопросительно подняла она на него глаза. - Не жениться, не жить вовсе?
      - Сам не знаю, как быть... Надо хотя бы дождаться, когда ей станет лучше.
      - А вдруг маме не станет лучше, Петенька? - заплакала Юля. - Что тогда?
      - Это другое дело, - серьезно ответил он. Если так суждено - всем нам придется перенести горе и... жить дальше. А что же делать? Но зачем думать о плохом... - мягко добавил он, ласково потрепав ее по волосам. - Будем надеяться на лучшее!
      И правда, как поступить, что делать, если болезнь Раисы Васильевны затянется? Об этом удрученно думал Петр, управляя "джипом" по дороге к дому. Так ведь недолго и измучить друг друга... Умом он сознавал, что затяжная и скорее всего неизлечимая болезнь Раисы Васильевны, не должна тормозить женитьбу на Юле - наоборот, надо это ускорить.
      Почему же душа его противится? Он сам не понимал себя. Разве не лучше пожениться именно сейчас, в самое трудное для нее время - утешить, поддержать морально? Но его внутренний голос молчал. Так и не найдя ответа, он пришел к выводу, что ему не обойтись без совета родных. Отец в отъезде, мать занята в театре... Зато можно обсудить свою проблему с дедом и бабушкой - они всегда готовы помочь ему и словом и делом.
      В том году созрел хороший урожай яблок. Фруктовый сад на участке Степана Алексеевича Розанова ломился от обилия спелых плодов; стриженый газон сада усеян упавшими яблоками. Когда "джип" Петра подкатил к знакомому островерхому коттеджу, загородив собой всю узкую улочку, профессор с супругой собирали падалицу в большие плетеные корзины.
      Увидев внука, выходящего из машины, хозяева сразу оставили свое занятие и поспешили ему навстречу. Внук довольно часто их проведывает, а они всегда рады лишний раз с ним пообщаться.
      - Привет! Так не пойдет! - входя в калитку, крикнул им Петр, увидев, что из-за него они бросили работу. - Я помогу - доберем быстро что осталось. - Он на ходу снимал куртку.
      Втроем за полчаса закончили сбор упавших яблок и, не сортируя, отнесли корзины под навес. После этого все прошли на веранду. Поставив самовар и приготовив все к чаю, Вера Петровна позвала мужчин за стол и только тогда спросила у внука:
      - Ты соскучился или поговорить о чем-то приехал? Думаю, все же, - и с лукавой улыбкой взглянула на него, - тебя что-то мучает - уж больно озабочен!
      - От тебя, бабушка, ничего не укроется - да, посоветоваться надо. Вся проблема в тяжелой болезни Юлиной мамы.
      - Проблема медицинская. Тебя-то как она касается? - удивленно поднял брови Степан Алексеевич.
      - Самым непосредственным образом! - серьезно ответил Петр. - Мы с Юленькой из-за этого не можем пожениться. Да и встречаться в такой унылой обстановке нам тяжело. - Глубоко вздохнул и грустно добавил: - И сколько это продлится, никто не знает.
      Вера Петровна налила им чаю в чашки.
      - Все ясно, Петенька! Давайте попьем чайку и спокойно подумаем, как быть. Что ты на это скажешь, Степочка?
      - Свадьбу надо сыграть, и как можно скорее, - убежденно заявил дед, вот что я думаю. Болезнь у Раисы Васильевны тяжелая, неизлечимая - дальше хуже.
      - Но как же затевать свадьбу, когда она в больнице? - покачал головой Петр. - Никакого настроения нет. А у Юли - так вообще ужасное.
      Возникла длительная пауза, - все молча пили чай.
      - И все же свадьбу надо сыграть! - нарушила молчание Вера Петровна. Вы с Юленькой молодые, полной жизнью должны жить. Болезнь Раисы Васильевны может долго тянуться, а тебе работать нужно, - обратила она взгляд чистых серых глаз на внука. - И Юле - учиться, не замыкаться в своем горе.
      Она уже обдумала, что посоветовать внуку.
      - Вот что тебе нужно сделать: подготовить все необходимое - документы, все - для регистрации брака и ждать, когда Раисе Васильевне полегчает. И тогда, не откладывая, сыграть свадьбу!
      - Бабушка дело говорит, Петя! - поддержал ее Степан Алексеевич. - Вам с Юлей надо скорее пожениться, а то ведь переживания из-за матери могут отрицательно повлиять на ее психику. Вдвоем с тобой она перенесет все легче.
      - Видишь, Петенька, мы с дедушкой единого мнения, - заключила Вера Петровна. - Думаю, и мама с папой с нами согласятся. Так что действуй, не теряй времени!
      Как Петр убедился позже, они оказались правы. Светлана Ивановна, выслушав сына, сразу согласилась с доводами родителей, высказав надежду, что проводимый курс лечения принесет плоды и Юлиной маме скоро станет лучше. Что касается отца, то, узнав о решении форсировать свадьбу, он поставил лишь одно твердое условие.
      - По семейной традиции вы должны обвенчаться в церкви. А для этого Юле необходимо креститься.
      - Я как-то об этом не подумал... растерялся Петр. - Вдруг она не захочет и откажется?
      - Убеди, расскажи о традициях нашего княжеского рода! - горячо посоветовал отец. - Процедура не слишком тяжелая. Если нужно, я сам с ней поговорю. Кстати, - вспомнил он, - мама показывала Юле наши фамильные драгоценности - они ведь к ней перейдут, когда станет твоей женой?
      - До этого еще не доходило, - оживился Петр. - Наверно, увидев эту красоту, Юленька не откажется креститься в церкви. Хотя смею надеяться, - с усмешкой взглянул он на отца, - она и так очень хочет стать княгиней Юсуповой.
      После уплаты долга в казино у Кирилла осталось больше пятисот долларов из тех, что дал ему Петр. Однако, вместо того чтобы рассчитаться с Аликом за наркотики, он снова все спустил, играя в рулетку. Тот много раз давал ему "товар" в кредит, но на этот раз, когда Кирилл явился к нему и стал клянчить очередную порцию, пришел в ярость.
      - Все, кредит закрыт! - брызгая слюной, заорал он. - Ты, Кир, видно последние шарики растерял: нет, чтобы расплатиться за нужное, - транжиришь бабки в казино!
      - Прости, Аличек! Все моя проклятая слабость, - плаксиво унижался перед ним Кирилл. - Сам знаешь - всему причиной Дашка.
      - А при чем здесь она? Насколько знаю, у нее проблем с бабками нет гребет лопатой.
      "Ну вот и тебя, дурака, сбил с толку! - ехидно подумал Кирилл. - Сейчас повешу лапшу на уши - и дашь в долг, никуда не денешься!" И продолжал плакаться:
      - Именно поэтому: возгордилась и знаться со мной не хочет, - жалобно хныкал он. - Из-за того, что у меня туго с валютой. Но это же временно! Аличек! - взмолился он. - Как только доберусь до отцовских счетов - все верну тебе с лихвой.
      - Уж больно долго ты до них добираешься, - с сомнением покачал головой Алик, но смягчился. - Так что же, выходит, Дашка и тебе дала отставку? - Он не скрывал интереса. - Другого завела или все еще по Петьке мается?
      - Не говорит, но думаю, что так, - с мрачной злобой предположил Кирилл. - Вроде никого у нее нет, хотя мужики проходу не дают.
      Помолчал и с неожиданной страстью воскликнул:
      - Это все Петька, это он искалечил нам обоим жизнь! И тебе, и мне! Отбил ее у нас, а сам и в ус не дует, как сыр в масле катается. Мы с тобой в дерьме по уши, а он "новым русским" стал!
      Вне себя от зависти, Кирилл перевел дыхание и обратил на Алика взор, горящий мстительной злобой.
      - Снова жениться собирается... Во всем везет гаду! Неужели мы ему спустим?! - возопил он, сжав кулаки. - Позволим восторжествовать над нами этому ублюдку?!
      - Ну а что мы можем ему сделать? - отозвался Алик, - в глазах его тоже зажглись мстительные огоньки. - Будь у меня возможность - своими руками бы его уделал! Я ведь ничего не забыл, и не простил!
      - Как "что"? Нарядить в белые тапочки, чтоб нам больше не досаждал! не задумываясь, выдал Кирилл свою давнюю тайную мечту. - Я бы его сразу "заказал", если получил отцовскую валюту.
      В голову ему вдруг пришел удачный ход:
      - Я ведь почему в казино играю и крупно рискую? Только из-за этого! Чтобы выиграть достаточно бабок для киллера. А ты еще меня за это коришь! разыгрывая обиженного, с досадой махнул он рукой. - Не можешь потерпеть, пока я вступлю в наследство.
      Состояние здоровья Алика было в крайнем упадке. Бывший любимец женщин стал им не нужен - слишком ослаб; интерес к жизни поддерживал лишь частым употреблением наркотиков. Предчувствуя свой близкий конец, винил во всем одного Петра Юсупова, хоть тот и не имел к этому никакого отношения.
      "Только Даша могла изменить мою жизнь! - тоскуя, убеждал себя наркоман. - А он появился - и все разрушил. Ни себе ни мне!" Вспоминая, всякий раз приходил в ярость. Сказанное Кириллом нашло в нем отклик.
      - Что ж, теперь мне хоть понятно твое поведение. В этом я с тобой солидарен!
      Обрадованный, что дело идет на лад, Кирилл уже собирался высказать свои конкретные предложения, но в прихожей раздался звонок и Алик пошел открывать дверь.
      Заглянув из предосторожности в дверной глазок, он удивился: Инна... Обычно предварительно звонила, а тут явилась без предупреждения. Вид ее оставлял желать лучшего: как-то вся съежилась, под глазами, несмотря на макияж, проступают черные круги...
      - Что с тобой? - заметив, что она дрожит, испуганно спросил Алик, впуская ее в прихожую. - У тебя что, ломка начинается?
      - Наверное... Ужасно себя чувствую... - со слезами на глазах, ответила Инна. - Была здесь неподалеку, и мне стало плохо... - И взмолилась, заламывая руки. - Помоги, Аличка! Ради всего святого!
      - Вот и тебе помоги... - растерянно пробормотал он. - Небось тоже в долг? Вы что же, думаете, "товар" мне даром достается?
      По-видимому, Инне стало немного лучше - подошла к зеркалу, поправила прическу, подкрасила губы.
      - Прости, Аличек, сейчас у меня с собой нет, - уже спокойно и, как всегда, с ним кокетничая, призналась она. Я же к тебе не собиралась. Но на этой неделе отец мне выдаст очередное пособие - получишь, что полагается.
      - Он по-прежнему жмотничает? - хмуро спросил Алик, примиряясь с тем, что и на этот раз придется ублажить старых приятелей в долг. - Ведь сидит на мешке с деньгами!
      - Потому папаня и богат, что считать их умеет, - одобряя отца, усмехнулась Инна. - Знает: сколько мне ни даст - все пойдет прахом. Отстегивает мало, зато регулярно.
      Они все еще стояли в прихожей - в дверь снова позвонили. На этот раз пришла Марина, договаривалась с хозяином по телефону. По сравнению с подругой она выглядела превосходно: крупная, статная, еще больше располнела, расцвела, да еще не в пример им всем материально процветала. Став хозяйкой швейной мастерской, ловкая и оборотистая Марина получала немалый доход - на все хватало, в том числе на наркотики. Единственное, чего ей недоставало, подходящего бой-френда. Раньше им был Алик, но, с тех пор как он ослаб, ей что-то не везло с мужчинами.
      При виде своих старых приятелей наркоманов Марина искренне обрадовалась, а узнав от Алика, что им нечем расплатиться, не стала ждать, когда попросят:
      - Плачу за всех! Отдадите Аличке, когда сможете, а мы с ним потом рассчитаемся. Давайте-ка покайфуем! Хочется отдохнуть от трудов... - Достала из красивой кожаной сумочки пачку купюр и небрежно сунула ее в руки просиявшему наркоторговцу.
      Получив таким образом заряд бодрости, Алик шустро занялся привычным делом; вскоре, уколовшись, вся компания пришла в приподнятое настроение. В таком состоянии в голове у Кирилла всегда рождались самые подлые идеи. Думая, как проще и быстрее раздобыть денег, он остановил свой взор на Инне и вдруг его осенило: надо использовать ее жалкий, болезненный вид! Подослать к Петру Инку - она сумеет его разжалобить: он малый отзывчивый, не откажет ей в помощи. Нужно лишь получше разыграть спектакль!
      - Мне кажется, я нашел дойную коровку, которая поможет нам с Инкой расплатиться с долгами, - сообщил он честной компании. - Так что, Алик, в ближайшее время ты не разоришься.
      Все весело на него глядели, ожидая объяснений.
      - Кто из наших знакомых внезапно разбогател и кого нам Бог велел хорошенько потрясти? - спросил Кирилл и сам же ответил: - Бывший наш приятель Петька Юсупов! Правда, я уже пытался подъехать к нему - и получил под зад коленкой, - соврал он.
      - Ничего себе коровка! - скептически отозвалась Марина. - Кто же ее будет доить, если у тебя ничего не вышло?
      - А у Инки все замечательно получится! - самодовольно объявил Кирилл. Вы посмотрите, какой у нее доходной вид - краше в гроб кладут. Разжалобит она Петьку, как пить дать! Пусть поделится тем, что нахапал!
      - Ты скажешь тоже, Кир! Неужели я так страшно выгляжу? - обиделась Инна, но взглянула на себя в зеркало и согласилась: - А вообще-то можно попробовать. Терять нечего!
      - И я считаю, что игра стоит свеч, - поддержал авантюру Алик. Действуй, Иннулька, у тебя отлично получится!
      Как всегда, придя под воздействием наркотиков в эротический экстаз, скинули одежду и повалились на пушистый ковер... Но здоровье у всех, кроме Марины, было подорвано; когда подруги вышли освежиться и покурить, она пожаловалась Инне:
      - Совсем скукожился Алька - никуда не годится, только меня разбередил. Я, пожалуй, уйду... Надо поправить настроение.
      - А мне деваться, подруга, некуда. Кому я еще нужна? - уныло проговорила Инна. - И ночевать останусь... Кир шустрый, хоть не мед. Может, и Аличку еще удастся расшевелить... - с надеждой добавила она.
      Пожелав ей успеха, Марина не прощаясь отправилась в небольшой ресторан на Садовом кольце: тамошний швейцар Мефодий слыл у богатых дамочек гигантом секса и охотно оказывал интимные услуги - за вознаграждение. Его рекомендовала клиентка, жена крупного бизнесмена, - реставрировала у них шикарное норковое манто.
      Добравшись на такси и увидев этого швейцара, Марина поначалу даже оробела. Крупный мужик, с бесформенным, мясистым носом; лицо заросло черным волосом - вид прямо звероподобный... Мефодий многословием не отличался - по одному ее взгляду понял, что от него требуется. Сунул в карман полученную купюру и нагло улыбаясь, прошел в маленькую комнату за гардеробом, а она, покраснев, последовала за ним...
      Придя домой на следующий день после тусовки у Алика, Кирилл завалился спать - так бы до вечера, но помешала матушка. Войдя к нему без стука после обеда, Любовь Семеновна минут десять неодобрительно наблюдала, как он лежит с открытыми глазами, бессмысленно уставившись в потолок; наконец не выдержала этого угнетающего зрелища.
      - Подымайся, сын! Нам надо серьезно поговорить.
      Однако Кирилл и бровью не повел; помолчал, а потом не глядя на мать, бросил:
      - Не встану! Говори здесь, что тебе надо.
      Красивые голубые глаза Любови Семеновны зажглись гневом, но она сдержалась и пододвинула стул, села у его кровати.
      - Я вижу, ты вторую неделю не ходишь на занятия. Скажи честно: тебя не выгнали из института? Я волнуюсь, - теперь, когда не стало отца, помочь тебе некому...
      - С каких пор тебя что-то стало волновать, кроме собственной персоны? дерзко ответил Кирилл. - Так я тебе и поверил!
      Как всегда, похмелье от наркотического опьянения проходило тяжело: одолевала вялость, не хотелось ни говорить, ни шевелиться, досаждала головная боль. Но мать не отставала.
      - К твоей грубости я уже привыкла, - сухо произнесла она и потребовала: - Хочу услышать от тебя правду насчет института!
      - Ну чего пристала? Никто меня не выгонял, - превозмогая головную боль, выдавил из себя Кирилл. - Но я сам, наверно, брошу!
      - Это как же так? Почему? - растерялась Любовь Семеновна.
      - По кочану! - грубо огрызнулся он, желая оборвать разговор.
      - Ты что же, хочешь остаться без высшего образования? У тебя же не будет перспективы! - На глазах у нее выступили слезы.
      "Видно, и правда это ее расстраивает. - Кирилл решил приступить к давно задуманному шантажу. - Надо выбить из нее побольше бабок!"
      - Как же я могу не бросить институт, когда мне не на что даже туда добираться?! - возопил он, садясь на кровати. - На машине давно уже не езжу - денег нет ни на ремонт, ни на бензин. Как, спрашиваю, учиться, когда в кармане пусто?
      Кирилл яростно выпучил глаза и набросился на мать:
      - Ты и раньше была эгоисткой, а после смерти отца только и думаешь, что о себе! У самой полно денег, а мне не даешь ни гроша!
      Эти несправедливые упреки сначала обескуражили Любовь Семеновну, но она быстро овладела собой и подбоченившись, дала ему отповедь:
      - А на чьи деньги ты живешь? Каждый день ешь и пьешь? Кто тебя одевает и обувает? - Если бы не мать - ноги бы уже протянул!
      Красная от возмущения, Любовь Семеновна поднялась со стула.
      - Сам виноват, что сидишь без гроша в кармане! Просила тебя подать в суд на мошенников из банка, потому что сама в этом не смыслю, а ты пальцем о палец не ударил! Только норовишь отнять у меня последнее! - И расплакалась.
      Рассвирепев от мысли, что получить у нее денег не удастся, он вскочил с постели.
      - Это у тебя-то последнее? Последняя у попа жена! - заорал он на мать. - Наворовала у отца денег, накопила драгоценностей! На любовников сколько потратила! А родному сыну гроша ломаного жалко?
      - Как ты смеешь такое говорить? - обомлела Любовь Семеновна, но недаром она из простой семьи - не растерялась: - Это мне плата за то, что всегда тебя защищала? Отец-то был убежден, что ты подонок. Теперь сама вижу - прав был!
      - А сама ты кто?! - потеряв всякий контроль над собой, завопил Кирилл. - Кто отцу рога наставлял, насмехался над ним с любовниками? - Он выплеснул то, что годами носил в себе. - Еще лезет с наставлениями! Убирайся к себе, старая б... - И не помня себя от ярости, стал грубо выталкивать мать из своей спальни.
      Любовь Семеновна зацепилась за порог, упала и больно ушиблась; сын не помог ей подняться.
      Петр только закончил утреннее совещание с руководством завода в своем новом кабинете, как из бюро пропусков ему сообщили: с ним хочет говорить молодая женщина.
      - Это ты, Инна? - удивился он, узнав ее голос. - Почему приехала не позвонив? У тебя что-то стряслось? Ну конечно, приму, - мягко ответил он на ее вопрос, только и поняв из услышанного, что ей очень плохо.
      "Наверно, денег попросит, - подумал он распорядившись, чтобы ее пропустили. - Чем же еще я могу помочь?" Когда Инна вошла и он увидел, как сильно она изменилась, ему пришло в голову: а может, надо устроить в хорошую больницу?
      Поспешив ей навстречу, любезно усадил ее в мягкое кресло, сел в такое же напротив и приготовился слушать.
      - Прежде всего хочу поздравить тебя, Петя, с выдающимся успехом! пролепетала Инна, подавленная роскошью его кабинета. - Мы все очень рады за тебя, - соврала она, покраснев и страдая в душе от своей лжи.
      - Спасибо, - вежливо поблагодарил он и поощрительно улыбнулся. - Да не трусь, говори, что тебе нужно! Ты вроде никогда застенчивостью не страдала.
      - А теперь стесняюсь... Боюсь, и мне так же откажешь, как Киру.
      - Вот оно что! - нахмурился Петр. - Это он сам так говорит?
      - Ну да, подтвердила бесхитростная Инна. - Говорит, попросил у тебя денег а ты ему под зад коленкой.
      - Кто же ему тогда помог выплатить долг - этого он не говорил? спросил он, не сумев скрыть возмущения.
      - Значит, это ты? - догадалась Инна и посетовала: Кир просто неизлечим - вечно жди от него подлянки! Я-то уж его знаю...
      "Что же ты тогда спишь с ним?" - подумал в сердцах Петр, но ее болезненный вид смягчил его и он, желая восстановить правду, спокойно объяснил:
      - Я ему дал шесть тысяч долларов за аренду машины Виталия Михеевича. Он сам мне ее предложил. Зачем врет - понять не могу!
      Петр недоуменно пожал плечами, дружески посмотрел на Инну. - Ну а что тебе нужно? Тоже денег?
      - Тоже денег - на лекарства, - не краснея соврала Инна. - Они очень дорогие!
      "Знаю, что это за дорогие лекарства, - усмехнулся про себя Петр и огорченно подумал: - Плохо для тебя кончится лечение Инка!" Но все же решил удовлетворить ее просьбу.
      - Ладно, дам тебе тысячу баксов. - И строго посмотрел ей в глаза, давая понять, что провести его не удалось. - Но с условием: больше ко мне с этим не обращайся. Я тебе не судья, Инна, но от души желаю вылечиться от твоей скверной болезни!
      Поднялся с кресла, достал из сейфа пачку стодолларовых банкнот, отсчитал десять штук и, вложив в конверт, протянул Инне. - Вот, возьми! Отдашь, когда сможешь, - присовокупил он больше для порядка. - Передай от меня привет ребятам из нашей группы!
      Не помня себя от такой удачи Инна положила конверт в сумочку и хотела уже подняться, но неожиданно Петр снова опустился в кресло.
      - Вряд ли мы скоро с тобой снова увидимся... Он потупил взгляд, - видно было, что немного волнуется. - Поэтому прошу тебя, Инна, ответь мне на один вопрос.
      - Хоть на десять! - откликнулась она со счастливой улыбкой. - Ты за это щедро заплатил!
      - Тогда скажи мне... хоть дело прошлое, - он пристально глядел ей в глаза, - что произошло тогда у Кирилла на дне рождения? Как получилось, что Даша мне с ним изменила?
      Его вопрос развеселил Инну, - прежде чем ответить, она долго смеялась; наконец, отдышавшись, открыла всю правду.
      - Да не изменяла она тебе, дурачок! Это розыгрыш, Кир придумал. А ты на него попался!
      - Ничего себе розыгрыш! - не поверил Петр. - Будто я своими глазами не видел!
      - А вам с ней клофелин в коктейли подсыпали. Ей - побольше, а тебе поменьше, чтобы быстрее очухался. - Она объясняла легко, даже с радостью, не понимая, как ранит его душу. - Дашка так и не вспомнила, как он ее, сонную, уложил в постель. А когда проснулась, сразу убежала.
      Только сейчас до его сознания дошло - так вот оно что... вот как случилось на самом деле... Какую ужасную ошибку он совершил! Совершенно обескураженный, Петр подавленно молчал. Инна, решив, что ответила на его вопрос, стала прощаться:
      - Огромное спасибо, Петенька, что выручил! Желаю тебе всего хорошего! Никогда больше не давай себя провести! - И как бы в утешение добавила: - А Кир ничего от этого не выиграл. Вас с Дашей поссорил, а она все равно его побоку! - И, очень довольная результатом визита, направилась к двери.
      Глава 35. Прозрение
      К ноябрьским праздникам курс химиотерапии принес положительные результаты: состояние Раисы Васильевны намного улучшилось; однако до выписки было еще далеко. В отсутствие матери Юля, как ни уговаривали ее Петр и отец, праздновать свой день рождения категорически отказалась.
      - Без мамы - нет, ни дома, ни в ресторане! Какая радость, какой праздник, - скорее наоборот: тоска возьмет, что она не с нами!
      Но Раиса Васильевна сама меня просила отметить твой день рождения, чтобы ей не было так грустно! - настаивал Петр.
      Вот и отметим: навестим ее в этот день в больнице, разопьем там бутылку шампанского, - твердо стояла на своем Юля. - И если твои, Петя, не против, можем по-семейному собраться у вас дома.
      - Но твой день рождения, доченька, - это моя забота! - запротестовал Лев Ефимович. - Позволь мне все устроить! Зачем беспокоить родителей Пети?
      - Это не совсем так, - поддержал ее Петр. - Нам все равно надо у нас собраться - обсудить вопросы предстоящей свадьбы. Вот и поздравим Юленьку!
      Таким образом согласие было достигнуто, и в памятный день Петр, Юля и Лев Ефимович, с огромным букетом цветов и подарками, отправились в центральную клиническую больницу. К их приходу Раиса Васильевна успела привести себя в должный вид: позаботилась о макияже, уложила волосы "короной" - это ей так шло. Ее свежий, бодрый вид придал всем настроения; распили бутылку шампанского в честь дня рождения Юли; о болезни разговоров не вели, - главным образом обсуждали все, что касалось подготовки и проведения свадьбы.
      - Просто не дождусь, когда вы поженитесь! - ласково глядя на Петра и Юлю, призналась Раиса Васильевна. - Уж не знаю, кто из нас больше мечтает об этом - я или дочь?
      Вздохнула, добавила с надеждой:
      - Врачи обещают закончить курс лечения до Нового года. Вот и сыграем свадьбу в светлый праздник Рождества.
      - Вы разве - верующая? - спросил Петр, вспомнив об условии отца. - Я не замечал этого, когда жил в вашем доме.
      - Меня крестили родители, но как мы все росли в советское время... Хотя в душе я всегда была православной христианкой.
      - Выходит, и Юленька крещеная? - не скрыл радости Петр.
      - К сожалению, нет! Лев Ефимович был против: как честный коммунист, отрицал любую религию и крестить дочь считал предосудительным.
      - Я и сейчас неверующий, - спокойно отозвался Яневич. - Но свободу совести признаю, конечно.
      "Неприятно, но пора сказать о требовании отца!" - решил Петр.
      - Уж коли наша свадьба не за горами, придется мне преподнести Юленьке еще один сюрприз. Ее ждет необычная, интересная процедура - крещение в церкви по православному обряду.
      - Ты шутишь, Петя? - поразилась Юля. - Зачем это?
      - В нашем роду традиционно только церковный брак считается законным, серьезно глядя на нее объяснил он. Нас с тобой обвенчают, а для этого нужно креститься. Ничего особенного! - добавил он с ободряющей улыбкой. - Крестят и детей, и взрослых.
      - Я - за! Соглашайся, Юленька! - поддержала Петра Раиса Васильевна. - В наше время старое все разрушено, все моральные устои попираются. По-моему, только вера принесет нам нравственное здоровье! Ты слышала - папа тоже не возражает.
      - Думаю, доченька, это неизбежно, если ты хочешь выйти замуж за Петю, согласился Лев Ефимович. - Иначе, как я понял, она не может стать княгиней Юсуповой? - с улыбкой взглянул он на будущего зятя.
      - Это так, - серьезно подтвердил Петр и тоже улыбнулся. - Но Юленьку и вас ждет еще один сюрприз, - надеюсь, он вас обрадует. Традиции нашей семьи не только налагают обязательства, но и кое-что даруют.
      - Что еще за загадка? - в глазах Юли блестело любопытство. - Ты мне об этом никогда не говорил!
      - А сегодня у нас дома воочию все увидишь, - заранее за нее радуясь, ответил Петр. - Это гарнитур драгоценных украшений - они в нашем роду переходят жене старшего сына. Сейчас принадлежат маме, а после свадьбы достанутся тебе.