Семен Малков
      Золотая клетка
      Две судьбы - 4
      Аннотация
      Четвертая часть знаменитой эпопеи Семена Малкова "Две судьбы".
      ...Жизнь продолжается. И вот уже дети полюбившихся читателям героев попадают в сети безответной любви. Драматическая интрига, динамичное действие, откровенные любовные сцены захватывают читателя с первых страниц. Тонкий психолог и мастер слова Семен Малков с необычайной остротой и яркостью рисует внутренний мир наших современников.
      Роман "Золотая клетка" - прекрасный образец русской эпической прозы.
      Часть IV. ЗОЛОТАЯ ЖИЛА
      Глава 24. Золотая лихорадка
      Фомич приготовил на два дня еду и вместе с Петром отправился на работу, ничем не выдавая плохого самочувствия и ни на что не жалуясь.
      Несколько часов рыли шурфы, промывали грунт по ранее намеченному Фомичом маршруту - добывали неплохое золото. Петру казалось, что дела идут успешно. Однако во время привала старатель высказал сомнение:
      - Ты заметил, Петя, что золотишко пошло более мелкое, да и с каждым разом меньше его? О чем, по-твоему, это говорит?
      Петр молча ожидал объяснений, они и последовали:
      Да о том, что мы с тобой уходим в сторону от золотой жилки. Не в ту степь, значица, идем!
      - Выходит, ты неверно определил направление, Фомич?
      - А ты думаешь, это так просто? - рассердился старик, но тут же смягчился и терпеливо объяснил: - Ошибиться нетрудно - почва кругом здесь золотоносная. Путает меня другое.
      Задумался на несколько минут, потом продолжал:
      - Хорошо ведь помню: та жилка, что мы открыли с Лукой, прямо от берега ручья шла, а не вдоль, не наискосок... Просто теряюсь в догадках, почему никак ее не найду. Аж башка трещит!
      Работа в следующем шурфе подтвердила его сомнения, к тому же начало темнеть, и Фомич решил - хватит! Вернулись в свое укрытие под скалой, развели костер и стали подогревать ужин. Старик всю дорогу угрюмо молчал; сидел глядя на огонь, напряженно размышлял.
      Неожиданно хлопнул себя но лбу, словно его осенило, и радостно воскликнул:
      - Ну конечно, в этом все дело! Теперь я ее найду! - Резко повернувшись к Петру, возбужденно объяснил: - У меня еще раньше догадка возникла смутная, но верилось с трудом. А теперь не сомневаюсь: ручей изменил свое русло!
      - Не может быть! - поразился Петр. - Как же мы этого не обнаружили?
      - Его камнями сплошь завалило. Обвал-то произошел много лет назад, и вода пробила себе новое русло, в другом направлении. Вот увидишь - найдем старицу!
      Петр, все еще сомневаясь, промолчал, а его наставник зажегся новой идеей:
      - Завтра весь день посвятим разведке; начнем с водопада. - И радостно взглянул на молодого напарника. - То-то мне с самого первоначалу показалось - не туды он теперь течет! - Снял с огня котелок с неизменной гречкой, подвесил чайник. - Я не я буду, если завтра не отыщем шурфы! Отмерим полсотни метров - и найдем!
      - Нам целый день понадобится только камни ворочать, - недоверчиво буркнул Петр, резонно опасаясь тяжелой и безрезультатной работы.
      - Ну и что? Без труда не вытащишь и рыбку из пруда! - сердито отрезал Фомич. - Наша задача на завтра одна - найти золотую жилку! А разрабатывать не будем.
      - Как же так? - не понял Петр. - Разве мы не для того сюда пришли?
      Старый золотоискатель посмотрел на него снисходительно. - А ты хоть прикинул, сколько потянет то, что нами уже добыто? Подумал, как мы это все унесем? - И укоризненно покачал головой - вопрос его застал парня врасплох. - Может, потрудимся, чтоб оставить золотишко здесь?
      Но Фомичу чуждо было ехидство и он серьезно заключил: - Мы только пробы проведем, и, конечно, возьмем с собой найденные самородки. Дай Бог нам хоть это с собой унести! А сейчас поснедаем - и спать. Сам знаешь, какая предстоит работенка.
      Однако на следующий день не работали, а отправились с утра на охоту. Пришлось изменить своему плану - оставшихся припасов не хватило бы и на двое суток. Муки и крупы еще достаточно, но консервы и дичь доели, - чтобы не голодать, надо хоть что-то подстрелить.
      Часа за полтора старик добыл два зайца и красавца тетерева, а Петр настрелял куропаток.
      Несмотря на удачный промысел, старый таежник обеспокоился. - Не нравится мне все это, Петя! Чуют что-то звери, - нахмурив брови, высказал он свои опасения. - Уж точно - к перемене погоды! Может, ждут бури. Или где-то лес горит... Да вроде дымом не пахнет... - Повел носом и опроверг эту версию: - Да нет, не похоже: в этом разе они пускаются в бега. - Фомич оглядывался по сторонам. - А тут зверушки все больше мечутся. Прятаться собираются, что ли?..
      Старый таежник так и не пришел к определенному мнению. Вернувшись в свой фот, пообедали и не теряя времени отправились к водопаду. Немало пришлось потрудиться разбирая каменные завалы, прежде чем обнаружили старое русло ручья и определили его направление. Отмерили от водостока приблизительно пятьдесят метров, снова затратили много труда, чтобы расчистить выбранный для работ участок, но признаков старого русла так и не обнаружили.
      - Значица, мы ушли от него в сторону, - упрямо наклонив голову, заключил Фомич в ответ на вопрошающий с немым укором взгляд напарника. Оно, русло, по ходу виляет, водица прямо не течет.
      - Так куда же оно вильнуло? Как это узнать? - Петр совсем приуныл. Неужели придется перевернуть здесь все камни?
      - Ты только не паникуй, парень! - одернул его Фомич. - Думаешь, золотишко само в руки дается? Но на сегодня все, баста, работу кончаем, устало добавил он. - А завтра обязательно найдем!
      - Это мы уже проходили, - не удержался Петр, не скрывая сомнений. Твой оптимизм, Фомич, нас угробит! А если и завтра не найдем? Согласишься тогда шабашить?
      Старый золотоискатель смерил его разочарованным взглядом, хотел было сказать в ответ что-то резкое, но сдержался и с горечью произнес:
      - А мне казалось, у тебя покрепче закваска. Да что возьмешь с вас, нонешних? Ладно, не пужайся. Завтра не найдем шурфы - все! Собираемся в обратную дорогу!
      Весь вечер он мрачно молчал, не обмолвился с напарником ни единым словом, - видно, не на шутку на него рассердился. Петр понимал его настроение, но, разуверившись в успехе дальнейших поисков, считал себя правым и тоже молчал, не делая попыток разрядить обстановку. Впервые за все время им завладели усталость и тоска.
      Вот и подошел этот Дашин день - день ее совершеннолетия. С каким нетерпением мечтала она вместе с любимым, чтобы он скорее наступил и они могли обвенчаться... Даша заливалась слезами и ходила как потерянная. Ни попытки развлечь, предпринимаемые Кириллом, - он следовал за ней по пятам, ни сочувственные увещевания матери не могли ее утешить.
      - Ну перестань же так убиваться! - отчаявшись уговорить, мягко потребовала Анна Федоровна. - Слезами горю не поможешь. Пора тебе его забыть. Слава Богу, есть и кроме него мужики на свете!
      Только придя с работы и услышав горькие всхлипывания дочери, тут же опустила на пол сумки с продуктами и бросилась утешать. Однако все ее доводы до сознания Даши не доходили, на слова она не реагировала, и Анна Федоровна, не зная, за что ухватиться, обрушилась на Петра:
      - Да плюнь ты наконец на него! Тоже о себе вообразил... Таких, как он, очень много, а ты, Дашенька, лучше всех! Еще локти кусать будет!
      Этот аргумент подействовал, - видно, похожее чувство оскорбленного самолюбия переживала и Даша: словно очнувшись, посмотрела на мать и срывающимся голосом выговорила:
      - Да, мамочка! Я тоже так думаю... и от этого мне... особенно горько. Петя... он еще поймет... и пожалеет... о нашей любви... Как мне жаль ее!
      Подняла на мать заплаканные глаза - в них зажглись самолюбивые огоньки - и сгоряча открыла ей то, о чем до времени не собиралась говорить:
      - Кир уговорил меня... принять участие в конкурсе красоты... Замялась, поздно спохватившись, и после паузы продолжала: - Сначала я не хотела, но сейчас даже мечтаю победить! И вообще... хочу сделать карьеру!
      - Ну и правильно, доченька! - с энтузиазмом поддержала ее Анна Федоровна, сразу осознав, что шумное шоу и связанная с ним суета наверняка отвлекут Дашу от тяжелых мыслей и переживаний. - Вот и утрешь ему нос пусть знает наших! Уверена, Дашенька, - ты победишь!
      Взглянув на дочь, Анна Федоровна обрадовалась - хоть тоску свою забудет - и добавила, желая еще поднять ей настроение:
      - Понимаю, дочка, почему ты не хочешь широко отметить свой день рождения, не зовешь друзей... Но Кирилла пригласить нужно!
      Даша промолчала.
      - Он мне звонил, сказал - подарок приготовил, хочет лично тебе вручить. Не следует обижать его, доченька!
      - Сейчас уже поздно. Я ему сказала: сегодня празднуем мой день рождения в семейном кругу, - равнодушно пожала плечами Даша.
      - Ну вот, я так и знала, что ты будешь не против! - с облегчением вздохнула Анна Федоровна. - Потому и пригласила его от твоего имени - очень обрадовался.
      Дочь никак не отреагировала, и Анна Федоровна, приняв это как знак одобрения, предложила деловито:
      - В нашем распоряжении еще два часа. Пора уже нарезать колбаску, ветчину, сыр, выставлять закуски... А я пока пойду с Кузей - совсем извертелся!
      Порадовавшись, что дочь совсем успокоилась, она подождала, когда Даша пойдет умываться, и отправилась гулять с пуделем. Когда через полчаса вернулась, Даша уже усердно и с видимым удовольствием сервировала в гостиной праздничный стол на четыре персоны. Мать тут же присоединилась к дочери, и сообща через час они все привели в блестящий порядок.
      Однако первым поздравил Дашу не глава семьи, а Кирилл - явился на полчаса раньше назначенного времени, неся перед собой корзину каких-то экзотических живых цветов.
      - Эти цветы, как мне сказали, могут простоять все лето, - поздравив Дашу и Анну Федоровну, пояснил гость, протягивая корзину.
      Затем гордо извлек из кармана маленькую шкатулку, открыл, достал из нее гарнитур - украшения из янтаря в серебре искусной работы: серьги, бусы, браслет и колечко.
      - А это - на более долгую память! - И торжественно преподнес Даше свой подарок, влюбленно глядя ей в глаза.
      Не успела виновница торжества благодарно поцеловать его в щеку, как в дверях показался сам хозяин. По такому выдающемуся случаю Василий Савельевич разорился на огромный букет прекрасных пунцовых роз.
      - Это для вас, мои ненаглядные! - И вручил цветы жене и дочери, нежно поцеловав обеих. - Ведь в этом замечательном событии вы виноваты в равной степени.
      Вскоре уже сидели за столом, и с каждым тостом веселье становилось все более непринужденным. Василий Савельевич пребывал, как никогда, в отличном настроении: балагурил, произносил тосты, рассказывал смешные истории и анекдоты. К радостному событию - совершеннолетию дочери - прибавился солидный гонорар за книгу по защите окружающей среды, изданную за рубежом.
      Кирилл помогал ему, как только мог. Тем не менее Василий Савельевич заметил, что виновнице торжества веселье дается тяжело, и, разумеется, угадал причину.
      - Вот что, доченька! - ласково обратился он к ней, с любовью глядя в глаза. - Никогда не жалей о том, что не состоялось. Смотри с надеждой вперед! Сегодня ты стала по-настоящему взрослой, только начинаешь жить. И будешь еще очень счастлива!
      Даша молчала, тронутая этими словами; слезы подступили к глазам.
      - Брось грустить, Дашенька! Выбрось ты из головы этого неудачника! - не выдержав, воскликнул Кирилл. - Он уже и институт бросил.
      И ему Даша ничего не ответила, только ниже опустила голову. Тогда, на помощь Кириллу пришел Василий Савельевич:
      - А что, он в этом прав, доченька! У меня нет сомнения, что Петр глупец и неудачник! Хотя бы потому, что отказался от тебя. И не стоит он ни единой твоей слезинки!
      Наутро Петр еще раз воочию убедился в верности таежных примет Терентия Фомича. Погода резко переменилась, небо заволокло тучами, подул порывистый ветер, - временами достигавший штормовой силы.
      Настроения это не улучшало. В полном молчании позавтракали и отправились к водопаду - в последний раз попытаться отыскать золотую жилу Луки.
      До полудня перевернули груды камней повсюду, где по предположению Фомича могла пролегать старица ручья. Удача им не сопутствовала, несмотря на огромный, самоотверженный труд. Упорный старик несколько раз возвращался к водопаду и вновь начинал поиски, но очевидно, в чем-то ошибался. Наконец по молчаливому согласию сделали обеденный перерыв и вернулись в свое укрытие.
      - Ну что ж, Фомич, хочу поймать тебя на слове, - первым нарушил молчание Петр, когда они уселись поесть; он старался не глядеть на расстроенное лицо старика. - Ничего не найдем - и баста! Но не лучше ли нам за оставшееся время поработать там, где есть золото, чем без пользы ворочать камни?
      - А тебе что, все мало? - бросив на него злой взгляд, буркнул в сердцах Фомич. - У нас больше пяти кило золотишка! Да и многое другое здесь не бросишь. Как думаешь все это на себе унести?
      Видя, что Петр сконфуженно опустил голову, смягчился и объявил свое решение:
      - Сделаем так, как вчерась договорились! Мое слово - олово! Вернемся назад и, ежели не найдем мою жилку - шабаш!
      Петр беспрекословно подчинился; снова занялись тем же изнурительным трудом - разборкой камней в местах предполагаемой старицы ручья, на расстоянии полусотни метров от водопада. Начинало смеркаться, и они совсем выбились из сил, когда Фомич все же наткнулся на подобие старого русла.
      - Это беспременно оно самое! - с возрастающей уверенностью раздумчиво произнес он, внимательно всматриваясь в очертания того, что осталось от берега ручья после камнепада. - Однако как же здесь все размолотило! Будто утюгом сгладило!
      "Неужели старик что-то узнал? - недоверчиво думал Петр. - Уж больно зациклился на своей мечте. Наверно, опять выдает желаемое за истину".
      - Ты получше посмотри, Фомич! - произнес он просительно. - Сил уж нет ковыряться понапрасну!
      Но старый золотоискатель его не слушал. Воспрянув духом, он с новой энергией принялся за поиски, и, наконец, его упорство и непреклонная воля к достижению заветной цели оказались вознаграждены! Разбирая очередную груду камней в стороне от левого берега ручья, где, как он надеялся, должен находиться старый шурф, Фомич издал радостный вопль:
      - Во-от он, роди-имый! Сюда-а! Иди сюда, Пе-етя! Знал я, знал, что отыщу!
      Петр, разбиравший неподалеку большую груду камней, стремглав бросился к нему, забыв об усталости. Никаких сомнений: глазам его открылся неглубокий шурф, выкопанный человеческими руками...
      - Здесь, где-то рядом, и второй... - Старик, счастливо улыбаясь, опустился на землю - силы после временного подъема уже оставили его. - Но мы сейчас его искать не будем. Нужно взять пробы из этого, пока не стемнеет.
      Спустившись в шурф, Петр энергично, будто не было тяжелого трудового дня, освободил его от камней и стал промывать грунт. Первые же пробы подарили незабываемую радость - таких крупных самородков еще не добывали... Работать, работать дотемна! Но Фомич уже пришел в себя, с довольной улыбкой наблюдая, с каким азартом трудится его напарник, и решительно воспротивился.
      - Все! Не увлекайся, Петя! Нам надо хорошенько отдохнуть! - Он поднялся. - Отметим это место на карте и пойдем праздновать удачу. Говорил же тебе - фортуна любит упорных и сильных духом!
      Несмотря на вконец испортившуюся погоду и сразу навалившуюся усталость, счастливые старатели возвращались в свое укрытие, не обращая внимания на хлынувший дождь и ураганные порывы ветра. Разожгли огонь, устроили празднество, разведя остатки спирта, припрятанного Фомичом как раз на этот случай, и совсем забыли, что находятся в труднодоступных горах, среди бушующей стихии, и от дома их отделяет тяжелая и опасная дорога.
      Хмельные и довольные, легли отдыхать. Старик, по привычке, сразу мерно захрапел, - судя по спокойному выражению лица, ему ничего не снилось. Петр от усталости тоже сразу уснул, и на этот раз вместо привычных кошмаров явилось ему дивное видение.
      Вначале перед его мысленным взором предстала картина неимоверного богатства - то ли сокровища пещер Али-Бабы, то ли клад, найденный графом Монте-Кристо. Потом увидел себя среди роскошных апартаментов, чем-то напоминающих интерьер особняка Сленневых в Мамонтовке: стоит он в гордой позе посредине огромной гостиной, а перед ним на коленях униженно просят о помощи Кирилл и Даша...
      При виде изменницы у него вновь заболело сердце, но гордость и презрение к предателям взяли верх: с бессознательным удовлетворением, открыл он ларец и принялся швырять к их ногам пригоршни золотых самородков...
      На этом картина сладкой мести куда-то исчезла и вместо нес возникла другая, не менее радостная, - встреча с родными. В особенно долгом этом сне он всем делал богатые подарки и наслаждался этим наравне с теми, кого одаривал...
      Видя эти блаженные сны, Петр, к счастью, не знал, какой ужасный сюрприз преподнесет ему на следующий день судьба.
      После празднества в семье Волошиных Кирилл решил действовать активнее. Понимая, что в лице Анны Федоровны приобрел верную союзницу, построил свои планы так, чтобы именно она агитировала в его пользу и мужа, и дочь.
      "Подкинуть ей козырей, зарядить посильнее! - пришла ему в голову резонная мысль. - Лучше всего продемонстрировать наше богатство, чтоб знала не понаслышке".
      Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, сразу, как только доедал "хвосты" (накопил в эту сессию аж два), отправился в Мамонтовку предъявить матери зачетку - свидетельство, что переведен на третий курс, - и договориться о визите Волошиных.
      Когда приехал сын, Любовь Семеновна наблюдала в саду, как рабочие подстригают газоны; сразу бросила это занятие и улыбаясь, поспешила ему навстречу.
      - Какой ты молодец - все успел сдать до каникул! - похвалила она сына, поцеловав в щеку и перепачкав ее помадой. - Подумать только: мой мальчик уже студент третьего курса! Просто не верится...
      - Вот видишь! А вы с отцом все волновались, считали меня несерьезным. Кирилл отстранился, вытирая щеку носовым платком. - Теперь, надеюсь, поймете наконец, что я взрослый, вполне ответственный человек!
      - Ты совершенно прав, Кирюша! - с довольным видом поддержала его мать. - Я рада вдвойне - всегда ведь убеждала отца, что он в тебе ошибается! - Счастливо рассмеялась, пообещала шутливо: - За это мы его с тобой накажем - потребуем солидную контрибуцию. Сразу, как только вернется из Штатов! Ты надумал, куда на сей раз отправишься отдыхать?
      Никуда не поеду. Вернее, поеду туда же, куда и Даша! - отрезал Кирилл. - Ты ведь знаешь, мама, о моих планах в отношении ее.
      - Ладно, знаю-знаю - ты у нас жених! - весело ответила Любовь Семеновна. - Но отец мне говорил, что твоя Даша намерена участвовать в каком-то конкурсе красавиц, а он проводится на выезде. Что же: поедешь туда вслед за ней?
      - Само собой, не то украдут! - пошутил сын и добавил серьезно: Отпускать ее одну мне не стоит, раз решил жениться. Да и конкурс проведут на юге. Вот там, у моря, вместе и отдохнем! - Победно посмотрел на мать. Заодно от имени отца, как главного спонсора, прослежу там, чтобы меньше блатовства. Пусть, как говорится, победит сильнейшие!
      - А что, это толково! - одобрила Любовь Семеновна. - Отдохнешь, интересно проведешь время, и недурно, если твоя Даша оторвет приз.
      - Она может победить! Сама убедишься, когда поближе с ней познакомишься! - заверил ее Кирилл и находчиво предложил: - Давай я завтра привезу ее сюда вместе с матерью, Анной Федоровной? Как раз выходной день.
      Предложение застало Любовь Семеновну врасплох, однако, немного подумав, она согласилась.
      - Пожалуй, для первого знакомства даже лучше, что отец в отъезде: будут себя чувствовать непринужденнее, - рассудила она. - Нам действительно пора уже начать общаться, раз ты хочешь на этой Даше жениться.
      Договорившись с матерью, Кирилл позвонил Волошиным: Даши дома не оказалось, подошла Анна Федоровна.
      - Я звоню узнать, какие у вас планы на завтра, - поздоровавшись, без предисловий поинтересовался он. - Приглашаю к нам в Мамонтовку. Мама жаждет с вами познакомиться.
      От неожиданности Анна Федоровна опешила, но любопытство взяло верх.
      - Да я-то свободна, но Дашенька вечером работает. А Василий Савельевич с утра уезжает по своим экологическим делам.
      - Вот и чудесно! - бодро заключил Кирилл таким тоном, словно получил согласие на свое предложение. - Я сейчас загородом, позвонить вам сегодня больше не смогу. Так что передайте Даше: заеду за вами часам к десяти. Не очень рано?
      - Погоди, я ведь не знаю, какие у нее планы... - смущенно возразила Анна Федоровна. - И потом, она же завтра работает...
      - Уговорите ее поехать, ну прошу вас, пожалуйста! - мягко, но очень настойчиво попросил Кирилл. - А то мама может обидеться. А на работу Даша успеет. После обеда доставлю вас домой с ветерком. Все, больше не могу разговаривать! - соврал он, чтобы не получить отказа, и положил трубку.
      Расчет оказался точным. Даша устала за неделю и собиралась утром отоспаться. Однако, когда узнала от матери, что Кирилл специально заедет на машине, чтобы захватить их в загородный особняк, возражать не стала. Тем более что любопытно взглянуть на этот дворец, о котором так много слышала.
      - Только с одним условием, - решительно заявила она Кириллу, прибывшему точно в назначенное время с неизменным букетом цветов. - К трем часам дня я должна быть дома!
      Слушаюсь! Все будет исполнено! - шутливо отдал он ей честь, очень довольный, что она согласилась и поездка не отменяется. - Отвезу потом куда пожелаешь!
      - Ладно, посмотрим на твое поведение, - благодушно пообещала Даша.
      Обе женщины были полностью готовы, втроем вышли из дома и сели в машину Кирилла. В субботу с утра москвичей загород ехало намного меньше, чем в пятницу, и поездка по довольно свободной дороге оказалась неутомительной.
      Трехэтажный особняк банкира Слепнева еще издали поразил воображение и матери, и дочери. Сверкающий остеклением широких окон и цветных витражей зимнего сада, роскошный дворец, естественно, выделялся на фоне окружающих старых, убогих дач; мало того, он был самым красивым в ряду соседних богатых особняков.
      Волошиных, как и всех, пленили современная архитектура и техническое совершенство оборудования, начиная с видеодомофона и кончая дистанционным управлением открытия дверей и ворот. И конечно, полнейший их восторг вызвало неимоверное богатство и изящество внутренней отделки и обстановки.
      Любовь Семеновна, облаченная в свое любимое кимоно, встретила гостей в холле, сияя приветливой улыбкой. Провела их по всем этажам, просто, без всякой заносчивости показывая устройство дома и помещения. Кирилл присоединился к ним позже, когда все уже осмотрели.
      - Недурно устроились мои предки? - с небрежным видом шепнул он Даше на ухо, когда выходили из дома в сад. - Согласись: не каждый у нас может себе позволить такое.
      - Но откуда у твоего отца столько денег? - не удержалась она от вопроса, который все время вертелся у нее на языке. - Ведь все это выглядит как в кино у американских миллионеров!
      - Вот войдешь в нашу семью, и мы тебе откроем эту тайну, - пошутил Кирилл. - А если всерьез, мой батя и есть самый настоящий миллионер! Как и полагается крупному банкиру.
      Прижал к себе Дашин локоть и с подчеркнутым значением произнес:
      - Ты умная, Дашенька, и теперь видишь: я не трепал языком, когда, борясь за тебя с Петей, говорил, что он по сравнению со мной - нищий и никогда не сможет дать тебе такую жизнь, как я!
      Даша ничего на это не ответила, лишь в глазах у нее он прочитал упрек и больше об этом не заговаривал. Фруктовый сад, оранжерея, крытый бассейн, примыкавший к бане, - за обедом гости не скрывали своего восхищения.
      - Я вас от души поздравляю, Любовь Семеновна! Это мечта жить в таких комфортных условиях! - искренне высказала то, что на душе, Анна Федоровна. Мы привыкли довольствоваться минимумом, но разве кто-нибудь откажется от лучшего.
      - Муж говорит, у нас в стране теперь многие могут добиться того же. Сам он начинал с нуля, - тактично отвечала хозяйка. - И думаю, что наша молодежь будет жить хорошо! Вот победит ваша дочь на конкурсе и станет богатой и знаменитой! - пошутила она, весело взглянув на Дашу. - Вы же знаете, как процветают звезды шоу-бизнеса.
      - Или удачно выйдет замуж, - в тон ей подхватил Кирилл, подмигнув по-свойски Анне Федоровне.
      Прекрасный обед, привезенный из ресторана, закончился непринужденно и весело. Когда пришло время распрощаться, радушная хозяйка не скрывала, что Даша ей понравилась.
      Приятно расслабившись на заднем сиденье "форда" по дороге домой, Анна Федоровна, не сдержав переполнявших ее эмоций, шепнула Даше:
      - Можешь меня осуждать за меркантильность, но недаром мой материнский инстинкт выбрал Кирилла. Какая же мать не мечтает о такой благодати для своей дочери!
      С самого утра буря разыгралась во всю, шквальные порывы ветра валили с ног; всюду слышался грохот камнепада. Фомич, все еще радостно переживая осуществление своей заветной мечты, бодро развел костер и подогрел гречневую кашу с зайчатиной. Плотно позавтракали и, как было решено накануне, стали собираться в обратный путь.
      - Золотишко помещаем вот сюда! - распорядился Фомич, доставая из мешка нательные пояса с карманчиками, наподобие патронташа. - Это самое ценное! В случае чего оправдает все наши затраты и потери.
      - Неужели придется оставить здесь весь инструмент, а, Фомич? Может, захватим с собой самое лучшее, дорогое?
      - А зачем нам надрываться? Мы же вернемся!
      - Вдруг сюда еще кто-нибудь наведается? Мы же сумели пройти. И другие смогут!
      - Не смогут! Если только вместе с нами! Мы прошли потому, что знали наверняка, а другому человеку сюда не добраться. Этот распадок огорожен обрывами и голыми скалами.
      Старик аккуратно сложил у боковой стены грота оборудование и инструменты, надежно укрыл брезентом; отобрал только самое необходимое в пути. Всю провизию, приготовленную в дорогу, уложил в свой рюкзак.
      - Ты зачем так нагружаешься? Оставь часть мне! - запротестовал Петр. Тебе же еще тащить ружье с патронами!
      - Ничего, выдюжу! - заверил Фомич. - Возьму поменьше золотишка. Все одно тебе основной вес нести, пока на ту сторону не переберемся. Один трос с блоками чего стоит!
      В завершение сборов рассортировали золотой песок и самородки, разместив полиэтиленовые пакетики в карманчиках нательных поясов, так что на долю Петра пришлось почти две трети добычи. Оба рюкзака, пояса, охотничье ружье и походный инструмент сложили у входа в укрытие.
      - Ну что ж, Петруха, вроде мы со всем управились. Теперь можно и передохнуть, чаи погонять, - с довольным видом потер руки Фомич. - Как ветер немного утихнет - двинемся!
      Снова развели костер, подвесили кипятить чайник. Однако и к полудню погода не улучшилась: к штормовому ветру прибавился ливень, с окружающих скал в распадок обрушились потоки воды.
      - Похоже, придется переждать непогодь до утра, - с сожалением решил старый таежник. - В такую бурю и думать нечего переправляться на ту сторону.
      Петр удрученно молчал - спорить не приходилось. Как ни рвалась душа в обратную дорогу, как ни мечтал скорее оказаться в лагере геологов, пускаться в путь при разгуле стихии - сущее безумие.
      В бездействии, без привычной работы время тянулось медленно; настроение упало, сидели молча, уныло прислушиваясь к вою ветра и грохоту падающих камней. Неожиданно старый золотоискатель встрепенулся, тревожно взглянул на Петра.
      - А ведь мы вчера на радостях никак не пометили шурф. А камнями завалит? Опять отыскивать? - Помолчал, размышляя, и не без колебаний принял решение: - Нет, так оставлять нельзя! Придется сходить, сделать надежные отметки.
      Понимая, что Фомич прав, Петр нехотя поднялся.
      - Ладно, схожу! Забью колья, - предложил он. - Если и поломает, легче будет потом найти.
      - Я тоже пойду, - встал на ноги Фомич. - Может, заодно отыщу второй шурф. Все равно делать нечего.
      - Ты бы лучше отдохнул перед дорогой, - попытался удержать его Петр. Поберег бы здоровье!
      - Не беспокойся, мое здоровье не то что у вас городских, - обиделся старик, - простуды не боится!
      Фомич загасил огонь, надел брезентовый дождевик с капюшоном и взял кирку.
      - Пошли! - бодро скомандовал он Петру. - Не забудь топор! Колья нарубим по дороге.
      Облачившись в плащ-палатку, Петр вышел вслед за ним из укрытия.
      Борясь с ветром, двинулись по направлению к открытой вчера золотоносной жиле, стараясь держаться подальше от крутых склонов горы, с которых иногда падали камни. По пути Петр, срубив пару молодых деревцев, заготовил колья пометить шурф. Отвесный склон горы совсем рядом, - на очищенную накануне площадку уже навалило много камней. Пока Петр вновь убирал камни, долбил почву, забивал колья, старик усердно рыскал неподалеку, пытаясь найти следы второго шурфа.
      Наконец раздался его радостный вопль, возвестивший - поиски увенчались успехом. Петр поспешил к нему: Фомич не жалея сил разгребал груду камней, под ней уже виднелись обвалившиеся края старого шурфа. На глазах у молодого напарника он ухватился за большой камень, пытаясь в одиночку вытащить его из ямы.
      - Погоди, Фомич, сейчас подсоблю! - крикнул Петр, бросаясь ему на помощь. Вдруг старик охнул, схватившись за сердце, выпустил камень и опустился на край ямы, бессмысленно глядя перед собой выпученными глазами, инфаркт...
      Не сведущий в медицине, Петр, конечно, догадаться об этом не мог, поняв только, что Фомичу стало плохо. Расстроенный неожиданным осложнением, он со всей осторожностью вытащил старика из ямы на расчищенное место, прислонил к большому камню.
      - Как себя чувствуешь? Идти сам сможешь? Нельзя оставаться под дождем!
      Фомич, видимо плохо соображая, молчал, и лишь тяжело дышал.
      - Тебе прилечь надо, Фомич!
      Крепкий организм старого золотоискателя изо всех сил сопротивлялся болезни; глаза приобрели осмысленное выражение, он хрипло выговорил:
      - Очень... плохо... сердце... болит. - Снова умолк, с видимым усилием добавил: - Ослаб я... но пойду... если пособишь.
      Через несколько минут ему немного полегчало, и он взглядом подал знак, что способен передвигаться. Петр наскоро вбил оставшийся кол на месте второго шурфа и осторожно приподнял Фомича, крепко обхватив рукой за талию. Так, прижимая его к себе, почти держа на весу, двинулся с ним, медленно ступая, к укрытию.
      Прошли уже полпути, когда старику стало хуже и он потерял сознание. Петру не оставалось ничего другого, как взвалить почти стокилограммовое тело на спину и, сгибаясь под непомерной тяжестью, тащить на себе. Даже недюжинной его силы еле хватило, чтобы справиться с этой задачей.
      Совершенно измученный и насквозь промокший, он дотащил все же свой груз до места, сбросил с себя плащ-палатку и разжег огонь. Устроил в глубине грота, куда не задувал ветер, удобную лежанку и заботливо поместил на ней Фомича, предварительно переодев во все сухое. Лишь после этого переоделся сам.
      Что ж, в большом деле не без накладок; придется несколько дней лишних здесь задержаться. Все равно погода жуткая.
      Чем больше он размышлял, тем тяжелее ему виделось их положение. Самая трудная задача - переправить на ту сторону Фомича, если к нему не вернутся силы. При всем своем оптимизме Петр понимал, что вряд ли удастся перетащить через пропасть старика без его активной помощи.
      - Ладно, сделаем так! - вслух высказал он свое решение. - Если Фомич к утру не оклемается, пущу сигнальные ракеты о помощи. Сутки выжду ничего не будет - отправлюсь один! Еды ему здесь на несколько дней хватит.
      Петр предусмотрительно отыскал сигнальные ракеты и присоединил к приготовленным для похода вещам. Подумав, вынул из мокрой куртки Фомича самое дорогое отсыревшую карту, подсушил у костра и спрятал в карман. Проверил пистолет и патроны. Почувствовав голод, Петр разогрел и доел остатки гречневой каши, выпил кружку кипятку с завалявшейся карамелькой и, постелив себе ближе к выходу, где больше свежего воздуха, не раздеваясь улегся спать. Вымотавшись за день, уснул мгновенно, но видеть сны довелось недолго - разбудил оглушительный грохот.
      Буря утихла, но на склоне горы, прямо над их головами, произошел оползень - поток тяжелых каменных глыб хлынул вниз, ударяясь и дробясь о широкий карниз укрытия. От ударов огромной силы потолок и стены грота содрогались, - казалось, вот-вот не выдержат, рухнут...
      Молниеносно оценив грозящую опасность, Петр вскочил на ноги и бросился к лежащему без движения больному.
      - Вставай, Фомич, оглох ты, что ли? - окликнул он, забыв со сна, в каком старик состоянии. - Ты подняться-то можешь? - Опомнился, склонился над Фомичом. - Нас же сейчас засыплет! Фомич не шелохнулся... при виде его остекленевших глаз, Петр с ужасом понял - мертв; волею судьбы он остался один... На горестные размышления времени нет: удары сотрясали козырек грота... Вот послышался треск, посыпалась пыль - Петр едва успел выскочить из укрытия: козырек обрушился, похоронив старого золотоискателя и все их имущество под грудой каменных глыб...
      Так необычайно и трагически закончил свои дни алтайский старатель Терентий Фомич Полторанин. Но сумел все же осуществить свою мечту. И если правы те, кто утверждает, что существует загробная жизнь, - душу его порадует появившаяся на этом месте через год мемориальная доска, посвященная ему как первооткрывателю нового золотого прииска.
      Глава 25. Отчаяние
      Камнепад прекратился, вокруг все стихло. Петру было отчего прийти в отчаяние. Он остался в живых, цел и невредим. Но в каменном саркофаге, где погребен Фомич, осталось все: плоды их труда, снаряжение, остатки продовольствия.
      Мрачно рассуждая о том, как ему быть, Петр не видел возможности перебраться через пропасть без всяких альпинистских средств; нечем подать сигналы о помощи. Устав от бесплодных раздумий, он задремал, укрывшись от ветра в расщелине скалы, и проснулся, когда уже рассвело, от утренней сырости и голода.
      Протерев глаза и с горьким сожалением убедившись, что ночная трагедия отнюдь не дурной сон, Петр тяжело вздохнул, поднялся на ноги и стал осматривать место происшествия. Там, где они с Фомичом оборудовали пристанище в углублении скалы под нависающим карнизом, высилась пирамида из его обломков. Козырек срезало словно ножом; рухнувшие каменные глыбы образовали вершину, - своротить их вручную и добраться до бренных останков своего старого наставника, нечего и думать.
      Однако с краю, где раньше был выход из естественного грота, камни и обломки скалы казались помельче. А ведь именно там они с Фомичом оставили то, что приготовили взять с собой в дорогу... Надо попробовать спасти хоть что-нибудь из этого имущества, ничего другого не остается.
      Подгоняемый голодом и реальной угрозой гибели, Петр принялся без устали ворочать каменные глыбы, постепенно очищая от них место выхода из укрытия и в кровь обдирая пальцы. Часа через два непрерывной работы его упорство было вознаграждено: из-под камней показался моток троса - он лежал ближе всего к выходу.
      Это воодушевило, придало сил; еще энергичнее он продолжал разборку завала. Наконец удалось добраться до коробки с сигнальными ракетами; а когда из-под камней показался его рюкзак и оба пояса с золотой добычей, Петр совсем приободрился, возродилась надежда на спасение.
      Оставалось найти и вытащить из-под камней рюкзак с продуктами, и ружье Фомича - должны быть где-то рядом... Но они оказались под огромным осколком скалы, сдвинуть его не по силам. Все попытки оказались бесплодными, Петр промучился больше часа, но пришлось сдаться; итак, он остался без еды.
      "Ничего! Сейчас июль, поспели ягоды, да и грибы попадаются. Продержусь как-нибудь, - мысленно подбадривал он себя. - Может, что удастся подстрелить из пистолета. Хотя, патроны стоит приберечь - мало ли что..."
      Решив не тратить больше силы понапрасну, он первым делом счел необходимым подать сигнал бедствия. Он верил в себя, но ведь возможны всякие неожиданности - в глухой тайге, без пищи, без опытного наставника.
      Одну за другой Петр выпустил две ракеты, оставив еще две на крайний случай в пути. Уложил их вместе с остальным снаряжением в рюкзак, надел на себя оба пояса с золотом, захватил трос и не мешкая двинулся в обратный путь к ущелью, надеясь добраться до него еще засветло.
      Без труда нашел место, где они с Фомичом переправлялись через пропасть: хилая сосенка, несмотря на пронесшуюся бурю, все еще висела на краю обрыва. Снял с себя рюкзак, присел передохнуть. Первым делом проверил альпинистское снаряжение и трос - металлические нити повреждены острыми ребрами упавших камней. Вряд ли выдержит теперь его вес вместе с грузом; нужно или перекинуть все за два раза, или как-то дополнительно подстраховаться. Еще раз осмотрев поврежденные места троса, он пришел к выводу, что придется осуществить переправу даже в три этапа: сначала перебраться налегке самому, затем перетянуть на ту сторону сумку с золотом и вслед за ней - рюкзак с походным снаряжением.
      Приняв это решение, Петр энергично занялся поиском места, подходящего для переправы. Выбрав небольшую площадку напротив густо поросшего лесом склона соседней горы, стал забрасывать трос - с третьей попытки удалось прочно зацепить его за дерево. Натянул и прочно закрепил конец на своей стороне металлическими штырями.
      Прежде, чем начать перебираться, подвесил на блоках два груза: сумку с поясами, где хранилось добытое золото, и тяжелый рюкзак с сигнальными ракетами и остальным имуществом. К каждому грузу прикрепил прочные веревки с их помощью собирался перетянуть на ту сторону.
      Все шло удачно: без особого труда перебрался сам и благополучно вытянул самое ценное - пояса с золотыми самородками. Однако на завершающем этапе переправы его постигла новая беда. Трос, не выдержав нагрузки, оборвался, и тяжелый рюкзак, падая, так сильно рванул, что, не выпусти из рук веревки, Петр полетел бы вслед за ним в пропасть...
      Он посмотрел вниз: рюкзак зацепился за дерево и висел на крутом склоне горы метров на сто ниже. Добраться туда без альпинистского снаряжения было невозможно. Больше всего Петр жалел о компасе и сигнальных ракетах, но делать нечего - пришлось примириться с этой потерей.
      От голода подвело желудок, но усталость оказалась еще сильнее, и Петр решил остановиться на ночлег. Нашел ручеек, струившийся со склона горы, утолил жажду и устроился под открытым небом, подложив под голову пояса с золотом, и стараясь не думать о еде.
      В лагере геологов заметили сигнальную ракету - одну из двух, выпущенных Петром. Ожидая каждый день, что за ней придут товарищи, Клавдия то и дело посматривала в сторону высокой горы, куда ушли Петр с Фомичом, оставив ее лечиться и выздоравливать. Однако первым увидел сигнал бедствия Глеб. Криком он сразу переполошил всех, - ясно, что у старателей случилась беда.
      Клава и Глеб тут же вызвались пойти на выручку, но начальник лагеря Сергей Иванович рассудил иначе.
      - На разведку отправим Константина! Он же окажет им помощь в случае необходимости! - заявил он тоном, не допускающим возражений. - Костя парень бывалый и мастер спорта по скалолазанию. Я эту горушку знаю - место труднодоступное. - Посмотрел на часы, покачал головой. - Идти сейчас бесполезно. Засветло туда не добраться, а что там делать ночью? - Удрученно развел руками и распорядился: - Костя, выйдешь из лагеря, когда рассветет!
      Как ни уговаривали его Глеб и Клава, начальник лагеря остался непреклонен - Костя отправился в путь только на рассвете. Дорога заняла даже у такого физически сильного, знающего местность таежника немало времени: после бури наломало деревьев, все время надо было пробиваться через непроходимую чащу. К тому же погода снова стала портиться, солнце скрылось за тучами, и маршрут то и дело приходилось сверять по компасу.
      Но вот Костя вышел к подножию горы и начал подниматься; дело пошло быстрее - ему стали попадаться следы, оставленные старателями, и вскоре он обнаружил место перевалочной базы.
      Далее двигался уже по их маршруту и достиг площадки, с которой они перебрались на другую сторону.
      Наверно, ракету пустили оттуда, но как преодолеть пропасть? Придется возвращаться, и вызывать по рации спасателей - здесь без вертолета не обойтись.
      Костя уже хотел повернуть назад, когда заглянув в ущелье, вдруг заметил какой-то предмет, висящий на дереве, значительно ниже того места, где он сам находился. Вооружившись биноклем, он увидел, что это рюкзак, и обнаружил свисающий обрывок стального троса.
      - Вот оно в чем дело! - хрипло пробормотал он, холодея при мысли о происшедшей здесь трагедии. - Оборвался трос, и они свалились в пропасть...
      Однако Константин тут же встрепенулся. Но кто-то же из них выстрелил из ракетницы, значит, остался в живых или ранен! И с новой энергией он принялся осматривать крутые склоны ущелья, стараясь обнаружить потерпевших. Излазил все, куда смог добраться, никого...
      Пропасть глубокая, ее крутые каменистые склоны изрезаны расщелинами и впадинами, многие из них прячутся под карнизами, сверху не обнаружишь. Костя еще часа полтора продолжал поиски, окликая и стреляя из пистолета. Наконец, окончательно убедившись в бесполезности своих усилий, повернул обратно.
      Откуда ему было знать, что в то же самое время Петр, сбившись с пути, спускался по другую сторону горы... Петр слышал эхо выстрелов, доносились они совсем не оттуда, куда он шел, уверенный, что движется к лагерю, подумал - стреляют охотники.
      Когда усталый Константин, вернулся наконец из разведки, по ею мрачному виду все поняли, что со старателями действительно произошла беда. Вопросов не задавали, ожидая - что скажет.
      - Надо вызывать вертолет со спасателями, - коротко доложил он. - Там глубокое ущелье, возможно, они сорвались туда, когда переправлялись обратно. Я видел их вещи и обрывок троса.
      Возникшее молчание нарушили лишь рыдания Клавы. Мужчины обменялись понимающими взглядами, но слов утешения никто не произнес.
      - Может, кто-то из них еще живой? - покосившись на Клаву, тихо спросил Глеб. - Ты там, Костя, хорошо все обыскал?
      - Никто не откликнулся. А так... кто знает? - честно ответил Константин. - До дна расселины мне не добраться.
      - Ладно, что теперь рассуждать, - остановил их начальник лагеря. Пойду вызову по рации спасателей. Живы или нет, а обследовать пропасти надо.
      Внезапно Клава перестала плакать и устремила умоляющий взор на начальника лагеря.
      - Сергей Иванович, миленький! Разрешите и нам с Глебом туда сходить! Когда еще вертолет прилетит... Может, кто из них выбрался... Сердце мое чует - мы их найдем!
      - Ну что ж, возможно, ты и права! - отозвался начальник. - Хотя это будет, пожалуй чудо Действуйте! Завтра, прямо с утра!
      Накануне Петр так вымотался, что спал как убитый, без сновидений. Он бы пролежал до полудня, но разбудил голод. Утро пасмурное, без росы, видимость неважная из-за тумана, но он все же принялся бродить в поисках ягод. Отыскал немного дикой смородины, напился из ручья; надел пояса с золотом и отправился в путь.
      После бури местность неузнаваема - так много наломало деревьев. Компас потерян, ориентироваться по солнцу нельзя - небо плотно затянуто тучами; пришлось двигаться наугад по их же следам. Поставил себе первую задачу найти перевалочную площадку у подножия горы.
      Но Петр упустил из виду, что перебрался через пропасть совсем в другом месте, чем в первый раз, - значительно ниже и за поворотом горного склона. Ему бы подняться на прежнее место, найти приметы, оставленные при подъеме на гору, и спуститься к этой площадке. Но из-за тяжести золотых поясов он об этом даже не подумал, - оставив за спиной пропасть, начал крутой и сложный спуск.
      Уже на середине пути до его сознания стало доходить, что идет он в неверном направлении. Тот склон, по которому они поднимались с Фомичом, более пологий, а этот и круче, и спускается намного глубже в ущелье, рассекавшее гору как бы надвое. Так и не закончив спуск, понимая, что отклонился в сторону от маршрута, ведущего в лагерь геологов, он остановился: как выйти на верную дорогу?
      В этот самый момент и услышал эхо выстрелов Кости. Рванулся развести костер, дать знать, где находится, но передумал, - бесполезно. Из-за склона горы, откуда прозвучали выстрелы, дыма не увидят.
      Петр принял единственно верное решение: подниматься обратно на гору, найти исходную площадку на краю пропасти и оттуда начать новый спуск по направлению к лагерю геологов. Искать дорогу в тайге без компаса, блуждая вслепую у подножия горы, - верная гибель!
      Обратный путь на гору, с грузом золота, оказался куда тяжелее, чем спуск; с частыми передышками к концу дня он все же достиг цели и свалился у заветной площадки замертво от усталости.
      В начале этой же ночи в далекой Москве, на Патриарших прудах, Светлане Ивановне Юсуповой привиделся тревожный сон: вместе с мужем и сыном путешествует она в безводной пустыне, скорее всего в Африке. Идут пешком по пескам, изнывая от жары и жажды. Кончается вода, - где ее раздобыть?
      Судя по карте, где-то рядом оазис, но дойти до него уже не хватает сил. За водой собирается идти Михаил Юрьевич, оставляя с ней сына. Но он немного прихрамывает - потянул сухожилие; Петр настаивает, чтобы поиски воды поручили ему. После долгого спора отец уступает, но она против: Петя неопытен и может заблудиться. Все же вдвоем они убеждают ее, сын отправляется за водой.
      Идет время, наступает ночь, а Петя все не возвращается. Они с мужем в тревоге; сначала переживают молча, потом начинают ссориться. Светлана Ивановна обвиняет его - мол, не послушал. Михаил Юрьевич тщетно пытается ее успокоить, уверяя, что все обойдется. Она томится неизвестностью, в отчаянии рыдает... и просыпается. В спальне очень душно; рядом мерно дышит во сне муж. Все еще под впечатлением тяжелого сна, Светлана Ивановна встает, распахивает окна, впуская в комнату свежий воздух. Затем снова ложится, но никак не может заснуть - тревожные мысли о сыне не идут из головы...
      "Возможно, это небеса предупреждают о несчастье? - страшась вещего сна, суеверно думала она. - Неужели с Петенькой что-то случилось?.. Не дай бог!"
      Почти всю ночь она провела без сна, переживая из-за сына и все более укрепляясь в сознании, что совершили они роковую ошибку, отпустив его в опасное путешествие по горному Алтаю. Лишь под утро удалось забыться в беспокойном сне; когда открыла глаза, было совсем светло и Михаил Юрьевич, самостоятельно позавтракав, уже уходил на работу.
      Набросив халатик, еще плохо соображая со сна, она выглянула из спальни.
      - Решил тебя не будить, - улыбнулся он. - Ты этой ночью что-то плохо спала.
      - Это все из-за Петеньки, - не удержалась Светлана Ивановна, чтобы не поделиться с мужем своими переживаниями.
      - Зря о нем беспокоишься! - не глядя на нее бросил муж, укладывая бумаги в кейс. - Парень он сильный, ловкий, выносливый. Подготовлен мною так, чтобы сумеет справиться с любыми трудностями.
      - Погоди успокаивать меня, Мишенька... Сон плохой мне приснился. А сны нам небеса посылают - не раз в этом убеждалась.
      Видно, Михаил Юрьевич с уважением относился к таинству ночных видений, - отставил кейс и с тревогой взглянул на жену.
      - И что же такое тебе приснилось?
      - Что Петенька попал в беду... Заблудился... в пустыне. - И горько вздохнула, готовая заплакать. - Ну зачем ты разрешил ему отправиться с этим старателем в тайгу? Там же опасно! Теперь я себе покоя не найду! Не только сон... - голос ее прервался от волнения, - сердце мне подсказывает - у Петеньки неладно...
      - Перестань причитать! - решительно одернул жену Михаил Юрьевич. - Наш сын не кисейная барышня, чтобы его ограждать от опасностей, которые таит в себе жизнь и готовит судьба!
      Выражение его лица стало суровым.
      - Очень жаль, что у нас с тобой только один сын! Но он не может уклоняться от того, что велят ему и сердце, и долг, даже если это связано с риском для жизни. Таковы традиции нашего рода. - Помолчал, добавил ободряюще: - На все Божья воля! И я много раз бывал в опасных переделках. Бог правду видит, и судьба к ней благоволит, хоть и посылает испытания.
      - Но не надо и искушать судьбу, - немного успокоившись, стояла на своем Светлана Ивановна.
      - В этом ты права - судьбе нужно помогать. - Он вновь взял в руки кейс и шутливо пообещал: - Постараюсь навести справки, как идут у Пети дела, раз ты получила сигнал, в небесной канцелярии.
      У себя в офисе Михаил Юрьевич первым делом распорядился:
      - Пригласите ко мне Сальникова!
      Когда его старый друг и соратник прихрамывая вошел в кабинет, кивком ответил на его приветствие, предложил сесть и без предисловий спросил:
      - Когда летишь в Барнаул, Витя?
      - Через два дня. У меня билет на воскресенье, коротко доложил тот, присаживаясь в кресло у стола.
      - Придется вылететь сегодня, - хмуро объявил Юсупов и вопросительно взглянул на друга. - Тебя здесь ничего не держит? Как Наташа? Нет проблем?
      - Она сейчас на гастролях - так что я временно холостякую, не стал с ним откровенничать Сальников и, переведя разговор в деловое русло, поинтересовался: - А к чему такая спешка?
      Но проблемы у его друга были - Юсупов знал это от жены. Наташа была ее лучшей подругой и всем с ней делилась. А в последнее время жаловалась - что Виктор ревнует ее к первой скрипке их оркестра. Этот талантливый музыкант когда-то был ею любим, но уехал в Америку и лишь недавно вернулся. Она уверяла, что о нем даже не думает.
      - Хочу дать тебе дополнительное поручение - личное. По просьбе Светы, стараясь не показать другу, что сам волнуется, деланно хладнокровным тоном произнес Михаил Юрьевич. - Неотложное.
      - Тогда нет вопросов. Говори, что нужно сделать! Юсупов вышел из-за стола и подсел к другу.
      - Такое я только тебе, Витек, могу доверить, - откровенно признался он. Светочке приснился сон... будто Петя наш заблудился... в какой-то пустыне. Смешно? Но знаешь... мы оба верим в сны.
      - И совсем не смешно, - покачал головой Сальников. - Он ведь в тайгу собирался, так? С кем-то из местных?
      - Все так. С опытным старателем. Зовут Терентий Фомич Полторанин. Знает тайгу как свои пять пальцев, - словно успокаивая сам себя, информировал друга Юсупов. - Там же и живет - в поселке Добрынихе. - Перевел дыхание, потупил глаза. - Но в тайге, как понимаешь, все может случиться. Так что меняй билет!
      Сальников помолчал, понимающе глядя на своего друга и шефа, и первым поднялся с кресла.
      - Что же, все ясно! Рекомендация к начальнику УВД у меня есть. Через них сразу возьму сводку происшествий и по телефону свяжусь с поселком, предложил он. - Если порядок - звоню Свете, а что не так - сначала тебе. Еще указания?
      - Все правильно! На месте сам сообразишь, что предпринять. Если не по силам окажется - немедленно дай знать. Все брошу и прилечу. - Встал с кресла, тепло взглянул на друга, крепко пожал ему руку, пожелал удачного полета.
      Сальников окинул его вмиг постаревшее, осунувшееся лицо сочувственным взглядом и счел своим долгом немного подбодрить:
      - Держись крепче, Миша! Не верю я в худое! Ты уже хлебнул в жизни горюшка сполна, и Света тоже. Есть Бог на небе!
      Не теряя времени Сальников взял служебную машину, заехал домой за дорожным чемоданчиком (всегда наготове) и отправился прямо в аэропорт, менять билет на ближайший рейс. Через несколько часов мощный авиалайнер уже уносил его в столицу Алтайского края.
      Стоянку, где они с Фомичом оставляли лошадь, Петр нашел без труда. Сбросив тяжелые пояса, умылся в ручейке; набрал воды, развел костерок и прилег отдохнуть. Голод мучил, но собирать грибы или ягоды не хотелось слишком устал.
      До чего же жаль пистолета! Угораздило сунуть его в рюкзак...
      Патроны лежали в кармане, а пистолет улетел вместе с рюкзаком в пропасть. Об этой потере не давал забыть не только голод, - всякое зверье выскакивало буквально из-под ног Отдохнув минут сорок, все же поднялся и побродил вокруг, собирая прямо в рот ягоды, и высматривая обратную дорогу к лагерю.
      В ясный день это, наверно, удалось бы - можно сориентироваться по солнцу. Однако оно скрыто за плотными облаками, и Петр не находил той просеки, что сделали они, когда шли сюда от лагеря. Сильная буря и здесь навалила так много деревьев, что ошибиться легко. Как ни старался, не обнаружил четкой линии среди хаотического нагромождения бурелома.
      Не оставалось ничего другого, как определить направление, ориентируясь по коре деревьев, - расположение мха примерно указывало на стороны света. Сидеть и ждать улучшения погоды не позволял голод; не слишком уверенно выбрав маршрут, он нагрузился золотом и, тяжело вздохнув, двинулся в путь, мысленно себя подбадривая: как только выглянет солнышко, он уточнит направление. Слава богу, хоть часы ходят!
      Идти было неимоверно тяжело, - вскоре Петр выбился из сил. Топор пропал вместе с рюкзаком, расчищать дорогу нечем. Есть только охотничий нож, а им даже толстый сук не срубишь... Приходилось перелезать через упавшие деревья, что и налегке непросто, а с тяжелой нагрузкой и вовсе. Давал себя знать и голод.
      Чувствуя, что слабеет, Петр через каждые полчаса делал привалы, чтобы как-то восстановить силы. Один раз у него даже хватило духу собрать грибов и сварить нечто вроде похлебки. Но дальше дорога превратилась в подлинную каторгу, и сил для таких вылазок уже не оставалось.
      Надрываясь под тяжестью поясов с золотой добычей, он все чаще задумывался: стоит ли она того, чтобы гробить здоровье и рисковать жизнью? Не бросить ли все это и выбираться к людям, пока осталось хоть немного силенок? Но душа его протестовала: хорош же он будет, когда выберется, если потеряет все... Кто ему поверит, - сочтут полным неудачником...
      Нет, это было неприемлемо для его гордой натуры. Он не жаден и знает, что, оставшись в живых, сумеет вернуться и добыть золота много больше того, что потеряет. Но какое унижение испытает, когда, потеряв все и снаряжение, и добычу, - вдобавок не представит никаких доказательств, что они с Фомичом открыли золотое месторождение... Это для него страшнее смерти.
      Можно, правда, избавиться хотя бы от одного пояса. Но и тут перед ним возникла неразрешимая проблема: какой из них оставить в тайге? Проще всего бросить здесь то, что добыл Фомич; но как после этого смотреть в глаза его родственникам и, главное, поладить с о своей совестью? И он упорно тащил на себе оба пояса через бесконечные препятствия. А лишиться собственного перед своими выступить в роли неудачника...
      Вспомнил он, как мечтал вернуться домой с богатой добычей, удивив всех невиданными самородками... Это неожиданно прибавило ему мужества. Собрав в кулак всю свою волю, напрягая последние силы, он продолжал путь. Вот лес стал редеть, - ему удалось преодолеть первую горку на пути к лагерю! Тогда он двинулся немного быстрее.
      Каково же было отчаяние Петра, когда впереди, в просвете между деревьями, блеснула гладь горного озера - он идет в неверном направлении!.. Там, где шли раньше, между первыми двумя горками никакого озера не видели, он значительно отклонился в сторону от лагеря геологов: их озерцо находится за другой невысокой горкой...
      Сбросив опостылевший груз, Петр обессиленно растянулся на травянистой лужайке, ощущая и физическую слабость, и полный упадок духа. Ни о чем не мог думать, даже о еде; слышал только, как громко пульсирует кровь в висках. Начинает темнеть, с гор опускается туман, становится прохладнее; это привело его в чувство. Что ж, придется поискать правильный путь через второй пригорок. Золото он спрячет здесь, иначе сил не хватит. Приняв решение, нашел под развесистым деревом, на берегу озера, подходящее для ночлега место, и, устроив себе мягкое ложе, улегся спать.
      В то время как Петра, изможденного и голодного, на берегу озера одолел тяжелый сон, на перевалочной площадке у подножия горы, неподалеку от пропасти, Клава и Глеб развели костер. За день им пришлось немало потрудиться, усталость буквально валила с ног.
      Из лагеря вышли ранним утром, сразу как только, связавшись по рации со спасателями, Сергей Иванович объявил, что вертолет не прилетит из-за погодных условий. Еще накануне Костя нанес на карту подробный маршрут и дал все необходимые ориентиры. Потому их путь через две небольшие горки прошел без затруднений, если не считать бурелома.
      Когда достигли площадки на краю ущелья, Глеб сразу же обнаружил обрывок троса и висящий на дереве рюкзак Юсупова. Узнав знакомую ей вещь, Клава не удержалась от крика:
      - Ой, матушка родная! Это же Петин рюкзак! Как же жаль парня!
      Не выдержав ужасного зрелища, она присела на корточки, прикрыла лицо и залилась горючими слезами. Минуту Глеб наблюдал за ней с сочувствием; но видывал он и похлеще трагедии. Одернул ее строго:
      - А ну подбери сопли! Некогда нюни разводить, дело делать надо! Тронул он ее за плечо. - Может, он живой еще, - парень-то очень здоровый был...
      Услышав это "был", Клава заревела еще пуще, но встала, утерлась рукавом и, всхлипывая, спросила:
      - А как ты... туда... доберешься?..
      - Для этого снаряжение имеется. - Глеб скинул с плеч рюкзак. - У меня с собой есть все необходимое. Я хоть и не такой мастер, как Костя, но лазать по скалам умею.
      Говоря все это, он вытаскивал альпинистское снаряжение и тщательно проверял каждую деталь. Закончив, сказал наблюдавшей за ним Клаве:
      - Значит, сделаем так. Спустимся с тобой пониже - к тому месту, где они переправлялись. Там... - Глеб сделал паузу, проверяя, внимательно ли она его слушает, - я закреплю свой трос, а ты будешь меня подстраховывать.
      Он подумал, критически оглядывая небольшую, но крепкую фигурку Клавы.
      - Вот только сумеешь ли помочь мне вытащить наверх кого-нибудь из них, если найду?
      - Ты сначала найди! А там посмотрим, - сердито откликнулась Клава. Тоже философствует, когда спасать надо!
      - В таких делах нельзя горячку пороть. Все нужно хорошенько обмозговать и подготовить. Да и силенок набраться!
      Снисходительно на нее взглянув, предложил:
      - Давай-ка, перед тем как начну спускаться, мы с тобой отдохнем и перекусим. Работа предстоит долгая и тяжелая. - В голосе его проскользнула усмешка. - Сваргань чего-нибудь повкуснее.
      Клава молча развела огонь и нажарила целую сковороду картошки на сале. Поели, выпили по кружке чая с большим куском пирога, который она испекла еще в лагере, и начали спускаться к тому месту, где Петр перешел через пропасть.
      Глеб подыскал подходящую выемку в скале с удобной площадкой, надежно закрепил конец троса, поручив контролировать его Клаве, и стал ловко скользить вниз по крутому склону горы, забивая везде страховочные крюки.
      Так он постепенно добрался до дерева, на котором застрял рюкзак Петра, и прицепил его к поясу. Затем, опершись о дерево, долго осматривал в бинокль все, что попадало в поле зрения, пока не подал сигнал к подъему. Подтягиваясь вверх, он использовал заранее вбитые приспособления, но все же Клаве пришлось попотеть, помогая ему выбраться из пропасти.
      - Ничего не могу понять! - отдуваясь и успокаивая дыхание, недоуменно сообщил Глеб, когда вылез на площадку. - Никаких следов от падения тел! Куда они могли подеваться?.. - И вопрошающе взглянул на Клаву.
      - Может, все-таки выбрались? - произнесла она с робкой надеждой. - Коли их там нет...
      - Это после такого падения? - с сомнением пожал плечами Глеб. - Тут и в броне живым не остаться. - Помолчал, размышляя. - Есть у меня, Клава, одно предположение. Там немного левее скат в глубокую лощину. Если был сильный ветер, при падении могло их туда отбросить.
      - Ну и что ты предлагаешь?
      - Как "что"? Спущусь туда, поищу в складках местности. Все равно достать надо, хоть и неживых... похоронить по христианскому обычаю.
      Спустились немного левее того места, где вначале вели поиски; Глеб еще более двух часов обыскивал местность, пытаясь найти следы пропавших старателей; лишь вполне убедившись, что их нет, дал отбой. Поднялся на этот раз более веселым, несмотря на усталость.
      - Похоже, выбрались они каким-то чудом! - изумленно заключил он, снимая и складывая снаряжение. - Куда подевались - это вопрос! - Расправил плечи, разминаясь, и бодро добавил: - Попробуем, Клавушка, поискать их на обратном пути, - может, занемогли по дороге. А мы не найдем - вертолет отыщет!
      Выпив за ужином полкружки разбавленного спирта, Глеб и вовсе расхрабрился, попытался даже склонить Клаву к близости.
      - Выпьем за здравие рабов Божьих Терентия и Петра! - предложил он, крепко обняв ее за плечи одной рукой и наливая в кружку другой. - Чую, подружка, - все у них будет в порядке!
      Но Клавдия не откликнулась на его страстный порыв, а решительно скинув его руку рассердилась:
      - Ну вот, этого еще недоставало! Тут рядом наши, может, погибают, а ты, Глеб, за свое! Совсем совесть, что ли, потерял? Да и знаешь ведь - у меня жених есть!
      Эта отповедь отрезвила геолога. В молчании доели ужин, погасили костер и легли спать.
      Петр проснулся с восходом солнца, с удивлением ощущая, что силы к нему частично вернулись. Выспался хорошо; спортивная закалка, молодой, сильный организм - это за него. А тут еще небо прояснилось, и вновь появилась надежда на спасение.
      Первым делом, раздевшись, он с наслаждением искупался в озере; долго нырял и плавал в холодной воде. Оделся, набрал на поляне ягод, немного утолил голод. Запив этот легкий завтрак ключевой водой, достал карту и стал по солнцу определять координаты места, где находился, и расположение лагеря геологов.
      Наметив направление через непроходимую чащу второй горки, за которой пряталось озеро геологов, стал думать, как поступить с золотом. Проделав с ним такой долгий и тяжелый путь, трудно решиться здесь его оставить! Да и чувствовал он себя много лучше, чем накануне.
      Самое трудное - добраться с ним до вершины и перевалить на ту сторону горы. А когда станет спускаться и увидит озеро - сил наверняка прибавится, под горку ноги сами пойдут...
      Переоценив свои силы, Петр готовился уже вновь водрузить на себя оба пояса, но вовремя одумался. Еще раз прикинул расстояние, которое предстоит пройти, преодолевая сплошной бурелом, - нет, придется оставить один пояс, припрятав на месте ночевки.
      Расстаться с золотом, добытым собственными руками, не смог; выкопал ножом ямку под деревом, аккуратно свернул и уложил в нее пояс Фомича, замаскировал сверху дерном. "Я за ним обязательно вернусь! - мысленно поклялся он, закончив эту работу. - Только немного отдохну у геологов".
      Почти половину дня заняло восхождение по сплошь поросшему густым хвойным лесом пологому склону невысокой горы, преграждавшей путь к лагерю геологов. Очень скоро он убедился, что утренний прилив сил - самообман. Непривычное голодание совсем его ослабило, и уже через час с небольшим он еле тащил ноги, с огромным трудом преодолевая небольшие препятствия.
      Именно из-за слабости с ним произошла неприятность, которая могла иметь роковые последствия. Уже недалеко от перевала, перелезая через большую сосну, перегородившую проход по каменистой расщелине, зацепился за ветку носком ботинка и, потеряв равновесие, полетел вниз.
      Падал с небольшой высоты, но из-за тяжелого пояса и слабости не сумел сгруппироваться и неуклюже грохнулся на землю, сильно ударившись головой и боком о камни. Боли в шоке не почувствовал, но потерял сознание, в себя пришел не раньше чем через полчаса. Еще плохо соображая, что с ним произошло, отполз к ближайшему дереву и, приподнявшись, прислонился к толстому стволу.
      В таком положении полегчало, перестала болеть голова, осознал наконец, в чем дело. Первым делом надо проверить, все ли цело, и не поддаваться панике. Вроде бы жив.
      Пошевелил руками и ногами, покачал корпусом - переломов нет, ребра как будто целы. Болит спина и поясница, - по всей вероятности от ушибов. Что ж, и на том судьбе спасибо, могло быть и хуже. Надо немного отдохнуть и двигаться дальше; не ночевать же гут.
      Он уже хотел попробовать подняться, но замер на месте: кусты напротив зашевелились, и из них выскочила собака, похожая на овчарку.
      Откуда здесь собаки, неужели из лагеря, поразился Петр - и тут же содрогнулся от страшной догадки: да это же волк!
      Инстинкт самосохранения сработал быстрее мысли. Выхватив охотничий нож, он сделал им угрожающее движение, надеясь испугать зверя, и, ожидая нападения, втянул голову в плечи, решив отбиваться ножом.
      Немного задержавшись, волк повернулся и спокойно потрусил прочь.
      В этот миг до слуха Петра отчетливо донесся шум винтов пролетающего вертолета - он там, вверху, над деревьями... Значит, геологи видели ракеты! Неужели их ищут? - Он невольно обрадовался, встрепенулся, но тут же поник. Ищут, а как найдут? Ему нечем подать сигнал...
      Отчаяние с новой силой завладело Петром, лишая последних сил и воли к спасению. Сделал отчаянную попытку встать на ноги - и опустился: слабость, головокружение... Неужели сотрясение мозга?
      "Это конец, если не смогу идти... - подумал он, теряя надежду. - Никто меня не найдет в такой чащобе!" Превозмогая слабость и боль, он сумел отстегнуть тяжелый пояс с золотом; ползая на коленях, собрал валявшийся вокруг хворост, расчистил место для костра... Но успел лишь зажечь огонь и немного отползти в сторону - как вновь потерял сознание.
      В это время Клавдия и Глеб, возвращаясь в лагерь, подходили к перевалу последней горки, неподалеку от того места, где находился Петр. Двигались медленно - оба безмерно устали и физически и морально; столько затрачено сил и энергии, но их самоотверженность не дала никакого результата.
      Поиски продолжили с раннего утра, как только встали и позавтракали. По настоянию Клавы геолог еще раз, пользуясь ярким солнечным светом погожего дня, спустился в пропасть, но опять никого не нашел.
      Но зато им удалось обнаружить следы ночевки Петра. Больше часа бродили по заросшему лесом горному склону, но снова не встретили никаких следов.
      - Пора возвращаться! - заявил Глеб, когда устроили привал. Только-только успеем прийти в лагерь засветло. - И видя, что его спутница совсем приуныла, решил ее подбодрить: - Не горюй, Клавушка! Чую - все обойдется! Раз мы не нашли их тел - уже хороший признак. Значит, есть шанс, что живы!
      - Тогда где же они? Почему не дают о себе знать? Фомич - старый таежник, не заплутает.
      - Не скажи! И на старуху бывает проруха, - не согласился геолог. Погода-то какая была? А они все могли потерять, когда переправлялись через ущелье. Вот в нем, - указал он на рюкзак Петра, - остались и сигнальные ракеты, и пистолет.
      - У Фомича было ружье.
      - Мог и его потерять или патроны. - Глеб встал и решительно скомандовал: - Все, Клавдия, выступаем! Мы с тобой не обыщем всю тайгу, а вертолет сможет. Спасатели их найдут!
      Как бы в подтверждение этих слов в небе послышался стрекот вертолета вскоре он показался из-за горного склона. Глеб схватился за ракетницу, подать сигнал, но передумал.
      - Не стоит нам их путать! Пусть не теряя времени осматривают тайгу. И для нас задержка ни к чему.
      Быстро собравшись, двинулись в обратный путь; по дороге не раз еще слышали, как вертолет упорно кружит над тайгой, разыскивая пропавших старателей. Это придавало надежды, помогало преодолевать усталость. Когда подошли к последнему перевалу, Глеб остановился, повел носом.
      - Что-то дымом запахло... Неужели тайга горит? Не похоже, однако, зверье спокойно себя ведет...
      - Может, это уже из лагеря ветром доносит? Не так уж далеко... предположила Клава.
      - Быть не может! Лагерь за горой, да и ветра нет. Кто-то костер неподалеку развел... Сюда забредают охотники. - И хотел двинуться дальше.
      Клавдия с внезапно вспыхнувшей надеждой его остановила:
      - Погоди, Глебушка... А вдруг это наши?..
      - Ты в своем уме, Клавдия? Зачем им костер жечь у самого лагеря? Уж если сюда добрались - дошли бы еще немного!
      - Мало ли что бывает... - Клавой руководил уже не разум, а какая-то неведомая сила. - Ты как хочешь, а я пойду!
      - Погоди, - сдался Глеб. - Проверим, что это за дымок. Ловко забрался на дерево, осмотрелся; крикнул сверху:
      - Костерок дыми-ит... неподалеку совсе-ем! Ла-адно, прогуля-яемся!
      Оставив на тропе тяжелые рюкзаки, поспешили туда, откуда тянуло дымом. Глеб прокладывал путь, то и дело бросая недовольные взгляды на Клаву, но она не обращала на это внимания - так сильно билось у нее сердце.
      Она первой обнаружила Петра - он лежал навзничь рядом с догорающим костром. На лицо его страшно было смотреть: кровоизлияние от сильного ушиба головы уже опустилось на переносицу, и у глаз образовались черные круги. Но дышал он глубоко и ровно - жив!..
      Глава 26. Самозащита
      Виктор Степанович Сальников спешил на аэродром. В воскресенье наконец установилась хорошая погода, и вертолет со спасателями мог отправиться на поиски пропавших старателей. А о том, что в тайге потерпели бедствие двое из поселка Добрыниха, он узнал в управлении внутренних дел сразу, как прибыл в Барнаул. Нет никаких сомнений, что это Полторанин и Петр, - они отправились из лагеря геологов как раз в ту сторону, откуда был получен сигнал бедствия.
      Как ни уговаривал Сальников местные власти - ссылался даже на связи в столичных верхах - немедленно вылететь на помощь, - ничего у него не вышло; всюду один ответ: "Лететь в такую погоду бесполезно. Низкая облачность, в горах туман, видимости никакой. Только вертолет и людей угробим!"
      Лишь в субботу получили благоприятный прогноз на воскресенье и на утро назначили вылет. С большим трудом Виктор Степанович добился, чтобы и его взяли на поиски, - сказался родственником Юсупова. Помогло и то, что он инвалид-афганец, воевал в горах.
      В сообщении геологов указывался район, куда направлялись старатели из Добрынихи, и место, откуда запустили сигнальную ракету: небольшое горное плато, огражденное обрывистыми скалами, - с них низвергались вниз многочисленные водопады. Плато окружали горы пониже и дикая, непроходимая тайга.
      Часами кружили над районом предполагаемого бедствия, но следов потерпевших не обнаружили. Совершили две посадки: первый раз - на горном плато, откуда подан сигнал ракетой, и еще один раз, когда заметили в тайге костер. Ни та ни другая ничего не дали.
      В распадке, где приземлились, с трудом найдя небольшую площадку среди сплошного камнепада, спасатели нашли следы пребывания людей, но никого не обнаружили. Вновь поднявшись в воздух, медленно облетели ущелья - тоже безрезультатно.
      Во второй раз, увидев сверху у костра двух человек, сели неподалеку на лесной поляне; оказалось, это таежные охотники, промышлявшие пушного зверя. Промысловики сообщили, что на днях слышали выстрелы с южной стороны ущелья, делящего соседнюю гору пополам, но в тайге никого не встречали.
      Вертолет повернул к высокой горе, пролетел на малой высоте над пропастью и, заметив следы переправы, спустил на землю двух поисковиков. Однако и здесь старателей обнаружить не удалось. Командир, повернувшись к Сальникову, не скрывал досады:
      - Амба, возвращаемся не солоно хлебавши! Зря только горючку пожгли!
      Может, залетим к геологам, посоветуемся - где искать? - предложил Виктор Степанович, как бы предчувствуя, что в это время к лагерю подходят Глеб и Клава, ведущие под руки Петра Юсупова. Командир экипажа не согласился:
      - Я связывался по рации с начальником геологической партии. Ничего нового сказать они нам не могут. - И дал команду возвращаться.
      Сразу по прилете на аэродром, не зная, что делать дальше, Сальников скрепя сердце дал телеграмму на адрес агентства:
      "Дорогой Миша! Ничем обрадовать не могу. Летал разведку вместе спасателями. Не нашли. Надо послать тайгу поисковую группу. Лучше сделать это тебе самому. Срочно прилетай! Свету зря не волнуй, пока есть шансы. Виктор".
      Петр пришел в сознание сразу, как только над ним склонилась Клава. Увидев ее и Глеба, часто заморгал, не веря глазам.
      - Откуда... вы... взялись... черти? - наконец с трудом вымолвил он, убедившись, что ему это не чудится.
      Встрепенулся сделал попытку подняться, но помешали слабость и головокружение.
      - Помогите мне снять пояс, иначе не встану, - попросил он. Совсем ослаб без еды, а он тяжелый очень.
      - Понятное дело. Потом все расскажешь. - Глеб отстегнул ремни пояса. Молодец, что догадался разжечь костерок. По нему и нашли.
      Взвесил в руках снятый пояс, и изумился:
      - Как же ты его дотащил? В нем же кило тридцать, не меньше! Не мог бросить. Доказательство, что Фомич погиб не зря! - помрачнев, объяснил Петр. - Мы открыли богатую золотую жилу. Радостное выражение на веснушчатом личике Клавы сразу померкло, глаза наполнились слезами.
      - Не может быть! Значит, дядя Терентий умер? Как же это вышло? - горько всхлипнула она, но сразу спохватилась: - Ладно, Петя, расскажешь потом Ты и сам-то очень плохо выглядишь. Что у тебя с лицом?
      - А что с ним? - не понял Петр. - Мне же не видно.
      - Кровоподтек, ответил за нее бывалый Глеб. - Ты голову ушиб, что ли?
      - Ага! Даже сознание потерял, - признался Петр. - И боком ударился сильно, но ребра как будто целы.
      - Ладно, врачи разберутся. Главное - живой остался! - весело заявил Глеб. - Благодари за это Клаву: это она настояла твой костерок проверить.
      Нацепил на себя пояс, с помощью Клавы поставил Петра на ноги; поддерживая с двух сторон, повели его на тропинку, где сбросили вещи. Взяли с собой самое необходимое, рассчитывая за остальным еще вернуться, и двинулись по направлению к лагерю.
      Очевидно, в последний день Петру помогала одна лишь воля к жизни, теперь пришла помощь и силы вовсе его оставили, и он еле переставлял ноги. Шли медленно и тяжело; когда спустились с горки на дорогу, ведущую к озеру, совсем стемнело. Клава и Глеб тоже сильно вымотались, к тому же Глеб тащил тяжелый пояс с золотом.
      - Знаешь что, Петя? Придется тебя оставить пока здесь, - принял решение Глеб во время очередного привала. - До лагеря рукой подать, но у нас с Клавой уже нет сил тебя тащить.
      - Ты хочешь оставить его здесь ночевать? - несогласно покачала она головой. - Я против!
      - А что, ему лучше было ночевать одному там, в тайге? - насмешливо бросил ей Глеб и добавил: - Успокойся! Хоть время и позднее, я вернусь за ним верхом на лошади. Так лучше.
      Устроив Петра в сторонке под елкой, разожгли костер, напоили его горячим чаем с галетами. Основательно накормить пока не решились. Затем налегке отправились в лагерь; прошло не больше часа, как раздался конский топот и из темноты появились два всадника - Костя и Глеб.
      Загасили костер; Глеб усадил впереди себя Петра и забрал пояс; Костя захватил все остальное. Вскоре уже были в лагере, где их встретили Сергей Иванович и Клава. Петра сразу уложили в палатку к Клаве, и она осталась за ним ухаживать. Геологи, собравшись у начальника партии, с восхищением рассматривали золотые самородки.
      - А ведь покойный старик с этим молокососом и впрямь открыли богатое месторождение, - задумчиво произнес Сергей Иванович, не скрывая жгучей зависти. - Интересно, у него карта сохранилась, ты не видел, Глеб?
      - Не знаю, - отозвался тот, тоже горящими глазами разглядывая крупные самородки. - Мы с ним толком ни о чем не говорили. У него наверняка сотрясение мозга - не лицо, а сплошной кровоподтек.
      - Может, он и не помнит ничего? - произнес Константин, алчно глядя на золото. - Снова ведь этот салага там ничего не найдет! Туда и не всякий альпинист доберется.
      - Вертолет зато долетит, - усмехнулся Сергей Иванович. - Как это я оплошал? Ведь сколько раз пролетал над этой горой! Ничем не приметный распадок... Не лучше многих, более доступных.
      - Ну так что: может, заберем у пацана эти желтяки и сами откроем тамошнее золото? А его отправим, - шепотом предложил Костя, сделав выразительный жест рукой у горла, - вслед за стариком?
      Начальник лагеря резко отодвинул от себя самородки и с осуждением посмотрел на Константина.
      - Не пора ли тебе оставить свои уголовные замашки? Неужели соскучился по зоне? Никакое богатство не стоит свободы!
      Подумал немного, и глаза его зажглись мрачным огнем - появилась конструктивная идея.
      - Но и отдавать такое богатство в руки сопляку тоже глупо... - Сергей Иванович, как бы еще размышлял. - Мы столько лет ни с чем здесь ковыряемся, а он, видите ли, пришел, увидел, победил. Тем более не Петр, а покойный старик открыл эту жилу.
      - Ну так что ты предлагаешь? - нетерпеливо спросил Константин.
      - Поступим хитрее, - сощурив глаза, посмотрел на геологов начальник. Устроим так, чтобы он потерял это золото, припрячем его до поры до времени. Я хочу обойтись без мокрухи!
      - А потом что? - вырвалось одновременно у Кости и Глеба.
      - Потом пускай они с Клавой на своей лошадке возвращаются восвояси, а мы слетаем туда на разведку.
      - Найдем ли мы эту жилу без него? - усомнился Глеб.
      - Тогда мы как геологи ничего не стоим! - решительно заключил Сергей Иванович. - Неужели не сможем отыскать хотя бы шурфы, где они нашли это? кивнул он на рассыпанное по столу золото.
      Ненадолго воцарилось молчание; прервал его Константин.
      - Я согласен! - коротко заявил он. - Задумано фартово!
      - А я подумаю, - неуверенно отозвался Глеб, собирая золото и укладывая в ячейки пояса. - Утро вечера мудренее!
      Благодаря заботливому уходу Клавы и сильному, молодому организму выздоровление Петра шло не по дням, а по часам. "Маска" на лице от кровоподтека поблекла, головокружение прошло; силы быстро восстанавливались. Побаливал лишь ушибленный бок, но внутренние органы не повреждены, он уже мог не только вставать, но и делать легкую зарядку.
      После обеда в палатку, где лежал Петр, заглянул Глеб.
      - Вот решил навестить тебя. Как себя чувствуешь? - дружеским тоном осведомился он, передавая пояс с золотом. - Похоже, старик нашел богатое месторождение?
      - Спасибо, Глеб! Я почти здоров, - пристально на него взглянув, уклончиво ответил Петр. - Как видишь, кое-что мы нашли, это еще не все!
      - Как это? У тебя есть еще? - удивился геолог. - Где же ты его прячешь?
      - В надежном месте, - усмехнулся Петр. И золота там почти столько же, указал он Глебу на свой пояс.
      В палатку вошла Клава, и, обменявшись с ней понимающим взглядом, Петр по-дружески предложил:
      - Мы мало знакомы, Глеб, но я чувствую, что тебе можно доверять. Поэтому прошу съездить вместе с Клавой за остальным золотом. - Он наблюдал за его реакцией. - Я ей сказал, где оно спрятано. Верхом вы засветло обернетесь. Но не болтать! Едете за оставленными вещами.
      Заметив, что тот смутился, со значением добавил:
      - Когда вернетесь, у меня к тебе будет еще одно дело. Так сказать, взаимовыгодное предложение.
      Глеб ничего не ответил; по его заблестевшим глазам видно было, догадался, о чем пойдет речь, но почему-то решил этого не показывать. Через полчаса он вернулся и коротко объявил:
      - Все готово! Собирайся, Клава! С начальником я договорился. Дорогу к горному озеру, где Петру довелось заночевать, Глеб хорошо знал, и они с Клавой успели вернуться к ужину. Получив пояс покойного, Фомича, Петр просиял от радости - не пропали даром плоды трудов его наставника, спасенные ценой таких лишений.
      - Вот что я хочу тебе предложить, - обратился он к Глебу. - Мне понадобится вернуться к нашему месторождению с новой экспедицией. Думаю, ты лучше других подходишь, чтобы ее возглавить. И это еще не все.
      Он умолк, ожидая; но Глеб молча слушал, выдавая свой интерес только блеском глаз.
      - Если получится основать там золотой прииск, смог бы ты стать моим помощником? Ну хотя бы одним из директоров? - в полувопросительной форме открыл ему Петр свой замысел.
      Для рядового геолога предложение его столь же заманчиво, сколь и фантастично.
      - А ты представляешь себе, Петя, какие для этого нужны средства? скептически поинтересовался он. - Даже если ты бы добыл золота втрое больше, вырученных денег не хватит для снаряжения одной экспедиции. За тобой хоть кто-то стоит?
      - Никто, - честно признался Петр. - Но у меня есть кое-какие идеи - в смысле финансовой поддержки. Например, я лично знаком с президентом Горного банка, - хотя прямо скажу: обращаться к нему мне не хотелось бы.
      - По-моему, ты все же не очень понимаешь, в какое опасное дело ввязываешь, - с сомнением покачал головой Глеб, но в голосе его звучало сочувствие. - На твою золотую жилу сразу же наедут! Сумеешь ли отбиться?
      Но Петр был бесстрашен - замысел основать золотой прииск уже овладел им с неодолимой силой.
      - В одиночку нет, тем более что я здесь никого не знаю, - спокойно признал он. - Но я создам хорошую команду; говорю тебе: у меня есть идея, на кого из местных тузов опереться.
      - Хватит ли у них бабок и связей с власть имущими? - продолжал сомневаться Глеб. - Иначе не то что предприятие, зарегистрировать заявку не дадут!
      - Ладно, довольно об этом! - остановил его жестом руки Петр. - Подумай над моим предложением. Согласишься - тогда все обсудим.
      В тот же вечер у начальника лагеря вновь состоялось совещание. Сергей Иванович очень долго говорил с кем-то по рации, а потом созвал в свою палатку подчиненных.
      - Вот что, друзья, - хмуро объявил он не глядя им в глаза. - Сейчас ради всех нас мне пришлось рискнуть своей карьерой и репутацией. Я скрыл, что нашелся Петр Юсупов. Сказал, что не располагаем новой информацией о пропавших.
      Глеб и Костя молча слушали; он продолжал:
      - К нам высылают поисковую партию; ждут кого-то из Москвы; собираются прочесывать тайгу.
      - Вышлют к нам вертолет? - спросил Глеб.
      - Нет, выйдут на поиски из Добрынихи.
      - Это почему же? - удивился Костя. - Лишняя потеря времени!
      - Ну и полудурок ты! - рассердился начальник. - Они-то этого не знают! - Взял себя в руки и уже более спокойно объяснил: - Ни вертолет, ни мы на месте старателей не обнаружили, вот и надеются найти их где-нибудь на пути к дому. Предполагают, что они либо ранены, либо больны. Как говорится, надежда умирает последней, - иронически скривил губы Сергей Иванович.
      - Как же нам теперь быть? - озаботился Костя. - Ведь когда найдут Петра, сразу обо всем узнают! Да и Клава подтвердит!
      - Пусть сначала найдут! - многозначительно посмотрел на него начальник. - Сейчас важно выиграть время! - И стал излагать свой план: Завтра, прямо с утречка, Костя запряжет лошадок и я отправлю его проводить до дома Петра с Клавдией. Но поведет он их совсем в другую сторону - к Медвежьим камням.
      - Да им там не переправиться! Сплошные пороги и водопад, - не выдержав, вмешался Глеб. - Лошадей утопят уж точно!
      - Что и требовалось доказать! В этом весь фокус! - цинично рассмеялся начальник. - Сами-то они выкарабкаются, но без всего их не скоро отыщут, если даже повезет.
      Подчиненным его было не до смеха.
      - Я так понимаю, что должен их там утопить? - с кислой миной уточнил Костя. - Ведь иначе мне потом не сдобровать.
      - Это совсем необязательно, - возразил начальник. - Все должно выглядеть как несчастный случай. Не утопи только золото. Пояса незаметно сними с лошадок перед переправой. - Ухмыльнулся и хитро взглянул на подчиненных. - Ты и сам искупаешься! Останешься без всего, и чтобы они это видели, если сумеют выкарабкаться.
      - А как же я-то выберусь из тайги, когда останусь без всего? нахмурился Костя. - Не хочешь сам попробовать?
      Ты и точно придурок! - разозлился Сергей Иванович. - Оставишь себе что нужно вместе с поясами. Это одно. Но кроме того, я на всякий случай подумал о подстраховке. - И с видом собственного превосходства заключил: - С этой целью по вашим следам, тоже верхом, я пошлю Глеба. Привезет золото и при необходимости окажет тебе помощь.
      А как мы потом поступим с золотом? - сразу забыв про свои опасения, с алчным блеском в глазах спросил Костя. - Поделим поровну?
      - Верно говорят, жадность фраера сгубила, - презрительно ответил ему Сергей Иванович. Наверно, и срок получил из-за этого? Покачал головой и назидательно пояснил: - Пальцем не тронем, пока все не утрясется. Разделим потом. У нас будет совсем другая задача!
      - Найти золотую жилу за пропастью? - догадался Глеб,
      - Точно! - одобрительно кивнул начальник. Петра Юсупова никто и слушать не станет без его золота. А мы тем временем все разведаем и уж сумеем доказать свои права.
      Снова наступило напряженное молчание; вдруг Глеб проговорил:
      - Простите меня, братцы, но не лежит у меня душа к этому. Увольте!
      Остальные этого не ожидали и уставились на него как на помешанного.
      - Ты... что такое говоришь? запинаясь, выговорил наконец начальник. Да неужели тебе случайная удача какого-то сопляка дороже собственной нашей, твоих товарищей?
      - Не то чтобы... но уж больно грязное дело, - удрученно произнес Глеб. - Ведь совесть потом замучает!
      Снова возникла томительная пауза, слышно было, лишь как все трое тяжело дышат. Наконец Сергей Иванович враз осевшим голосом тихо подытожил:
      - Ну что ж, насильно тебя никто не заставляет. Но и нам, своим товарищам, не мешай, раз удача привалила! Значит, сделаем так. - Он обвел начальственным взглядом своих коллег. - Раз ты такой чистоплюй, я поручу тебе, Глеб, обеспечить, чтобы Клава и Петр остались живы и здоровы. А Костю подстрахую сам. Надеюсь, это тебя устроит?
      - А за что тогда ему долю? Я не согласен! - подал голос недовольный Костя.
      - Заткнись! - цыкнул на него Сергей Иванович. - Глеб свое отработает, когда будем искать жилу. Молчание тоже золото!
      Михаил Юрьевич Юсупов прилетел в Барнаул на рассвете. В аэропорту прямо у трапа самолета его встретил Сальников, крепко обнял, пригласил в стоявшую неподалеку машину:
      - Едем на местный аэродром. Там уже ждет вертолет спасателей, доставит тебя прямо в поселок Добрыниху, откуда старик Полторанин и Петя отправились в тайгу.
      - Есть ли какая-нибудь новая информация? - первым делом спросил Михаил Юрьевич, садясь вместе с ним в "Ниву". - Удалось связаться с геологами, как вчера собирались?
      - Я лично разговаривал с начальником партии, - с огорчением доложил Сальников. - Он, оказывается, два раза высылал своих людей на поиски в район, куда направились старатели.
      - Ну и что? - нетерпеливо перебил Юсупов. - Неужели ничего не нашли?
      - Обнаружили следы их стоянок и не очень удачной переправы через ущелье. - Виктор Степанович осторожно подбирал слова. - Нашли там обрывок троса, и рюкзак Пети зацепился при падении за дерево.
      - А он сам? Неужели сорвался? - прошептал, не выдержав, Михаил Юрьевич и потребовал. - Говори же, Витя, не щади!
      Сальников успокаивающе взял его за руку.
      - Да разве я бы тебе не сказал, Миша? В том-то и дело, что никого не нашли! И геологи в пропасть лазили, и спасатели с вертолета. Пострадавших там нет!
      - Так куда же они подевались? - вырвалось у Юсупова.
      - В этом-то и загадка. Все здесь знают, что старик Полторанин в тайге как дома и вроде бы не стоило волноваться. Но геологи уверяют, что сигнал бедствия был от них.
      Помолчал немного и убежденно добавил:
      - Поэтому побывал я в Добрынихе и договорился, чтобы спасатели с местными прочесали ближайшую тайгу. Вертолет сверху уже осматривал, но все может быть.
      - Думаешь, они не догадались бы подать хоть какой-нибудь сигнал? - с сомнением посмотрел на друга Юсупов. - Если б смогли...
      - Вот именно, была бы у них такая возможность... - так же мрачно буркнул в ответ Сальников. - А этого мы и не знаем.
      В этот момент въехали на аэродром, и Виктор Степанович стал прощаться.
      - Проклятый протез, а то напросился бы пойти с вами, - посетовал он, крепко пожимая Юсупову руку. - Только бы Петя поскорее нашелся! Обязательно отыщешь, Миша!
      Не в состоянии ответить, Юсупов лишь порывисто обнял друга и залез в вертолет. Представился командиру, остальным спутникам и в дальнейшем за весь полет не произнес ни слова. Душа его была переполнена волнением за судьбу единственного сына, и оно возрастало при взгляде на снежные вершины скалистых гор и простирающееся под ним море тайги.
      Справиться с ним, как всегда, помогала безграничная вера в высшую справедливость. Отгоняя от себя мрачные мысли, мобилизуя все духовные силы и мужество перед очередным испытанием, которое уготовила ему судьба, он упрямо шептал:
      - Нет! Не допустит Господь, чтобы прервался наш древний, славный род! Испытания посылает, чтобы нас закалить, чтоб мы стали сильнее! Сумел ведь я выстоять... И сын мой сумеет!
      Этим же утром из лагеря геологов вышел, направляясь в поселок Добрыниху, конный отряд из трех человек. Во главе его, ведя навьюченного грузом коня на поводу, выступал в качестве проводника квадратный увалень Костя; за ним, верхом на своей лошадке, ехала Клава; замыкал шествие Петр, шагавший налегке.
      Он еще с вечера пытался найти Глеба, чтобы узнать о его решении, но тот куда-то исчез. А утром у провожавшего их Сергея Ивановича узнал, что Глеб ушел по его заданию в горы. Это огорчило Петра - он отводил геологу важное место в своих планах на будущее, - но не омрачило радости скорого возвращения домой.
      Несколько часов пробивались по бурелому; потом тайга стала редеть и вышли к горной долине - по дну ее мчался бурный водный поток. Сильное течение увлекало за собой даже крупные валуны. Берег, крутой и обрывистый, прорезали многочисленные ручьи, впадавшие в горную речку; противоположный голые скалы.
      - Нам надо переправиться на ту сторону, - заявил спутникам Костя. - Там путь намного легче.
      - Но переправиться здесь проблема, особенно с лошадьми, - усомнился Петр. - Не лучше ли все же идти лесом?
      - Не надоело продираться сквозь сплошной бурелом? - резко возразил провожатый и, взяв себя в руки, объяснил более спокойно: - Ниже по течению перекат есть - Медвежьи камни называется. По нему и перейдем на ту сторону.
      - Все же непонятно - зачем преодолевать такое трудное препятствие? Петр глядел на бурную речку и ее скалистые берега. - Течение, наверно, с ног сбивает. А на порогах оно ведь еще сильнее. - Недоверчиво взглянул на Костю: - Почему же Терентий Фомич повел через тайгу, а не этой дорогой? Он ведь не хуже тебя знал все здешние пути.
      - А кто их, стариков, разберет? - Костя с нарочитым пренебрежением пожал плечами. - Привыкли по бурелому шастать... Может, легче и о времени они не думают.
      - Неужели мы этим сокращаем путь? - удивился Петр. - По-моему, Фомич вел нас напрямик.
      - Не знаю, как вы шли со стариком, но мой путь намного быстрее и легче, - продолжал врать ему бывший уголовник. - Нам осталось только до переката дойти лесом. А там переночуем, утром переправимся и пойдем ходом.
      Петру ничего не оставалось, как подчиниться. Сделали привал на крутом берегу горной речки для обеда и отдыха, а потом до самого вечера вновь пробивались через таежный бурелом. Еще издали услыхав шум речных порогов, изнемогавший от усталости Петр радовался, что эта мука для них кончилась и после переправы путь станет легче.
      Уже смеркалось, когда Константин, Петр и Клава вышли к Медвежьим камням. Представшая им картина напугала бы и бывалых путешественников: в этом месте берега горной речки сходились; нагромождение камней образовало естественную плотину - в прорехи с ревом прорывался водный поток. Ниже переката на многочисленных порогах бурлили водовороты; не более чем через полкилометра речка образовывала мощный водопад. Сразу видно: перейти ее по скользким от влаги и водорослей валунам ни лошадям, ни людям практически невозможно.
      - Ты в своем уме?! - нахмурившись при виде такой угрожающей картины, обратился к проводнику Петр. - Будешь меня уверять, что здесь можно перейти?
      - А больше негде! Это самое лучшее место, - ничуть не смущаясь ухмыльнулся тот при виде его растерянности. - Здесь мишки переходят, а люди не смогут? Лошадкам, правда, потяжельше.
      - Сам-то ты хоть раз здесь переходил? - подозрительно взглянул на него Петр, чувствуя подвох. - А ну, говори правду!
      - Вижу, у тебя уже полные штаны! - издевательски ухмыльнулся Константин. - Ну и что из того? Перейду, небось не такой трус!
      Петр, никому не спускавший оскорблений и наглости, импульсивно замахнулся, но в последний момент разум одержал верх и он с зубовным скрежетом сдержался.
      - Ладно, живи пока. Не время с тобой разбираться, - буркнул он, опуская кулак. В глазах его Константин увидал такое, что заставило видавшего виды блатного вжать голову в плечи.
      - Вот-вот! Поговорим с тобой на том берегу, - стараясь не показать, что струхнул, хрипло бросил он, отводя взгляд в сторону. - А пока побереги силенки и храбрость - пригодятся утром на переправе.
      В том, что на противоположном берегу у них разговор не состоится, он нисколько не сомневался и молча занялся лошадьми. Петр стал разжигать костер, а Клава, ничего не поняв, кроме того, что мужчины поссорились, принялась готовить ужин.
      Поисковая группа, наспех сколоченная в Добрынихе Михаилом Юрьевичем, выступила в тайгу в полдень. Для расширения района поисков решили разбить ее на три бригады, оснащенные мобильной связью, во главе с местными жителями, знающими тайгу хорошо.
      В группу вошли сосед Полторанина Егор Анисимович, сын его, однорукий Иван, и жених Клавы Всеволод, бывший морской пехотинец. Только что прибыв в поселок, он сразу вызвался идти на розыски, - здоровенный краснолицый парень, заядлый охотник и рыболов, отличный знаток своей тайги.
      Их напарники - двое опытных спасателей из Барнаула и сам Юсупов каждый со своей рацией. Себя, Юсупов как наиболее физически сильного, определил в пару к инвалиду Ивану, резонно полагая, что тому больше других потребуется помощь. До лагеря геологов намеревались идти вместе, а там уже разделиться на пары.
      В то время как поисковая группа, прокладывая себе путь, продвигалась по тайге, в лагере геологов происходил жаркий спор между начальником и Глебом.
      Распаленный Сергей Иванович гневно выговаривал подчиненному - тот сидел перед ним, понурив лысоватую голову:
      - Выходит, ты не понимаешь, что этим предаешь своих товарищей?! Меня, который... - голос его сорвался на высокой ноте, - вместе с тобой пятый год в тайге парится. По-твоему, это по совести?
      - А по совести отнять золото у парня, который добыл его своим потом и кровью? - упрямо возразил Глеб. - По совести - угробить его после всего, что он перенес? А девушку-то за что?
      - Хлипковат ты на поверку оказался, сопли распустил! - хрипло процедил начальник, смерив его презрительным взглядом. Когда в руки плывет такое богатство, не до сантиментов. Жизнь жестокая штука!
      - Но я не убийца, Сергей! И такой ценой мне богатства не надо! - подняв голову, решительно заявил Глеб, вставая. - Не дам погубить ребят!
      При этих словах вскочил на ноги и его начальник.
      - А я, по-твоему, убийца?! - завопил он. - Я же не Костя уркаган! Забыл, что вчера мы решили? Езжай и позаботься, чтобы он их там не угробил!
      Глеб, ни слова не вымолвив в ответ, выскочил из палатки и побежал седлать лошадь. Сергей Иванович, с перекошенным от злости лицом, снова сел и мрачно задумался: план долгожданного обогащения трещит по швам. Но ничего, все еще может получиться! Хорошо, если он спасет их, - меньше уголовщины. Главное - забрать у мальчишки золото! С этим-то Костя справится.
      А Глеб уже на рысях спешил на выручку Петру и Клаве, легко находя следы их движения по расчищенной от бурелома просеке. Если все кончится благополучно, он примет предложение Петра о сотрудничестве. В глубине души он понимал и не осуждал начальника. Вряд ли и сам пошел бы против, если б надо только присвоить себе их право. Ведь сколько лет мечтали открыть крупное месторождение!
      Большую часть пути пришлось все же проделать пешком, ведя коня на поводу. Передвигался он намного быстрее, чем Костя со своими ведомыми, но к исходу дня достиг только горной речки в том месте, где они вышли к ней в первый раз. Зная, в отличие от Петра, куда ведет их Костя, он этому нисколько не удивился и стал устраиваться на ночлег.
      Наутро трое путников поднялись с первыми лучами солнца. За завтраком почти не разговаривали: Петр не из тех, кто прощает хамство; Клава молчала, полная страха перед переправой; коварный проводник напряженно обдумывал, как осуществить свое злодейство. Когда покончили с едой, сказал:
      - Как самый опытный, предлагаю сделать так. Со свежими силами, первым делом переправляем вашу лошадку с частью груза, чтоб ей полегче. Потом мою, с остальным грузом. Затем переходим сами. Идет?
      Однако возникшие в душе Петра смутные подозрения и антипатия к Константину настроили его критически. Подумав, он предложил свой план.
      - Как самый опытный и смелый, - и насмешливо взглянул в глаза проводнику, - ты первым покажешь нам, как это нужно делать, на примере своей лошадки. А потом уж переправим нашу и перейдем сами.
      Это в корне меняло подлые планы Кости; набычившись, он попытался возразить, пряча глаза они сразу забегали.
      - Ничего не понимаешь, а туда же... советуешь, - отрывисто произнес он, стараясь сдержать рвущуюся наружу злобу. - Моя привычная, пройдет, а вот дальше - хуже! Поскользее - натопчем грязи с берега. Да что говорить! - с досадой махнул он рукой. - Ликбез устроим?
      - Может, послушаем его, Петя? - робко подала голос Клава. Он лучше знает...
      Но все в нем восставало против подозрительных предложений, пожалуй, руководил им скорее инстинкт, чем разум. И Петр решительно заявил:
      - Сделаем так, как я сказал! Или пойдем через тайгу напрямик!
      Костя было вспыхнул, но, бросив исподтишка взгляд на врага, понял - не отступит; с деланно равнодушным видом пожал квадратными плечищами:
      - Ладно, командуй! Как бы потом не пожалел...
      - А ты не каркай! - одернул его Петр, принимая бразды правления на себя. - Доставай что приготовил для подстраховки! Перекинем на тот берег.
      "Смотри, соображает! - с невольным уважением подумал Костя. - Придется перед ним комедию ломать".
      - Это чего же еще нужно, чтобы речку перейти? - И насмешливо развел руками. - Мы привыкли без всего обходиться.
      Но Петр уже разгадал мерзавца. "Потом разберусь с ним, почему козни строит, а сейчас это ни к чему", - решил он; смерил Костю жестким взглядом и приказал:
      - Хватит чушь молоть! Иди перегрузи лошадей, а я уж позабочусь о страховке. Хотя надо бы, - не удержался Петр от гнева, - дать тебе пройти с конем по перекату. Вряд ли бы ты выкарабкался!
      Константин, вне себя от злости, пошел к лошадям, а Петр достав из своего рюкзака, спасенного Глебом, запасной капроновый трос и крепкую веревку, вместе с Клавой направился к перекату. Привязав к поясу веревку и перекинув через плечо бухту троса, наподобие портупеи, успокоил обомлевшую от страха девушку:
      - Да не бойся ты так! Это трудно, но возможно. Сейчас сама убедишься! Ты только меня немного подстраховывай. - И вручил ей второй конец веревки. Прикрепи к ближнему дереву, а остальной моток держи в руках и трави по мере того, как буду продвигаться вперед! - Подмигнул и добавил: - Надеюсь, выдержит меня, если сорвусь!
      Надежно зацепив конец троса, стал, ловко балансируя, перебираться с камня на камень по перекату, постепенно разматывая трос. С огромным трудом добрался до противоположного берега, прочно укрепил второй конец троса и двинулся обратно. На этот раз везло ему меньше - два раза его сбивало волной, - но выручал трос.
      А Константин в это время разместил их поклажу на двух лошадках, не забыв вытащить и припрятать в сторонке пояса с золотом. "Ничего, если потеряю лошадь... - думал он. - А ну как заставит меня первым переходить... - Лишь бы самому выплыть!"
      Как же удивился он и обрадовался, когда пришел на перекат и обнаружил там туго натянутый от берега к берегу прочный капроновый трос. "Это меняет дело! - подумал с облегчением. - Переправим лошадок, а как вернемся за Клавкой - тут я им и устрою крещение!"
      Протянутый между берегами страховочный трос спас ни в чем не повинных лошадок: с его помощью Костя и Петр ценой огромных усилий сумели удержать их от падения в реку при переходе по перекату.
      Оставив лошадей привязанными на противоположном берегу, Петр с Костей вернулись проводить и подстраховать Клаву. Чтобы сделать задуманное, Косте необходимо было идти последним.
      - Наверно, тебе лучше пойти впереди и помогать ей удержаться на ногах после каждой протоки. Ты посильнее меня вроде, - рассудительно предложил он Петру. - А я в случае чего подсоблю сзади.
      Довод звучал убедительно, и Петр, не подозревая подвоха, согласился. Так и поступили: первым пошел он, перебираясь через протоку и принимая на себя Клаву, а вслед за ними - Костя. И вот после перехода через вторую протоку, где напор воды был особенно сильным, в тот момент, когда Петр помогал устоять Клаве, крепко держась одной рукой за трос, Костя негодяй перерубил его одним ударом финского ножа...
      "Счастливого плавания!" - мелькнула у него злорадная мысль при виде, как их тут же унес бурный поток, - поскольку Петр, стараясь спасти Клаву, выпустил трос. Однако больше о них Константин уже не думал - тоже ушел с головой под воду, не выпуская из рук обрывок троса.
      Всю эту картину с ужасом наблюдал с берега Глеб, который достиг переката именно в тот момент, когда Костя перерезал трос. Надо спасать ребят! Он кинулся вдоль реки вниз по течению, лихорадочно соображая, как помочь. Судьба Константина его не волновала.
      Между тем бурный поток нес Петра и Клаву все дальше, то накрывая с головой, то швыряя на камни. Все старания удержаться, цепляясь за их острые края, оказывались тщетны - сильный напор воды, а поверхность валунов словно отполирована...
      Наконец, когда их прибило к гигантской каменной глыбе, почти отвесной стене, разделявшей речку на два рукава, Петру как-то удалось уцепиться за ее неровности посреди бурлящего потока. Когда оба они немного отдышались, он прерывающимся голосом приказал онемевшей от ужаса Клаве:
      - Наберись силенок... карабкайся... мне на плечи! Я крепко ухватился... удержу... Обо мне не заботься... делай, что говорю!
      - А потом?.. - вышла из оцепенения Клава.
      - Взберешься... на этот утес... Он невысокий... есть за что ухватиться... С моих плеч... достанешь... Не бойся... наступай на голову...
      Безудержная жажда жизни утроила силы физически крепкой девушки. Забравшись как по стволу дерева на плечи Петра и оттолкнувшись от его головы, ценой неимоверных усилий она сумела подтянуться и, ободрав в кровь руки и ноги, забралась на каменную площадку. Но Петра ее мощный толчок оторвал от скалы и течение повлекло к водопаду - рев его уже был хорошо слышен...
      Между тем у спешившего им на помощь Глеба созрела конструктивная идея: выбраться на скользкие камни не смогут, на отвесные скалы берега - тоже; остается одно - наклонить в воду дерево, чтобы за него зацепились...
      Он привязал коня и, изо всех сил работая топором, стал расчищать себе путь поближе к водопаду - там, он знал, берег пониже, растут большие деревья... Лишь бы успеть, успеть... Не спешите, ребята, на тот свет! мысленно взывал он к ним. - Цепляйтесь за что только можно!
      Выскочив на берег метрах в ста от ревущего водопада, Глеб не задумываясь стал валить огромную сосну, и это спасло Петра от гибели. Несмотря на все усилия, ему не удалось выкарабкаться из воды - его уже вынесло в широкую протоку перед водопадом - течение здесь не такое бурное, как на порогах, но и сил не хватало выгрести к берегу.
      Ужас овладел им - вот сейчас он полетит, в потоке низвергающейся водной стихии, навстречу своей гибели... И в этот самый миг, словно по велению небес, в нескольких метрах впереди в воду рухнуло дерево... Это было так неожиданно, что Петр растерялся и пошел ко дну. Но сразу пришел в себя и с новыми силами, с возродившейся надеждой на спасение вынырнул и, сумев преодолеть течение, уцепился за ветки...
      С берега все это видел Глеб и чуть не закричал "ура!". Однако поваленную сосну удерживала лишь небольшая перемычка на стволе - течение может переломить ее в любую минуту. Он стал кричать и махать руками...
      Но очевидно, Петр и сам сообразил, что делать: передохнув, стал быстро, хватаясь за ветки, передвигаться в сторону берега. Вскоре он заметил Глеба тот размахивал веревкой, готовый бросить ее в воду. Течение у берега намного спокойнее - Петр сумел ухватиться за веревку. Это его спасло. Поток оторвал сосну от ствола и неудержимо потащил к водопаду.
      - Что с Клавой? - Первое, о чем спросил Глеб, когда вытащил Петра на берег. Тот лежал тяжело дыша и ответил.
      - Выбралась... на утес... выше... по течению... - прерывисто дыша, выдавил Петр. - Сама... до берега не доберется...
      - И то хорошо! - коротко заключил Глеб и деловито добавил: - Ты полежи отдохни, а там подумай, как ее вызволить. Я тебе оставлю топор и веревки. А мне нужно срочно двигать!
      - Выручать Костю? Да он вроде... удержался за обрывок троса... - почти угадал Петр. - Ты ведь к нам вернешься?
      - Само собой! - ободряюще взглянув, заверил его Глеб. - Мы же с тобой компаньоны теперь.
      Далеко уйти Константину не удалось. Мертвой хваткой он уцепился за обрывок троса и, подтягиваясь по нему, поднялся по отвесной скале к тому месту, откуда начали переход, - недюжинная физическая сила выручила. Однако синяков и ссадин нажил немало - бурный поток все швырял его на камни, и Константин вымотался так, что около часа отлеживался, приходя в себя и набираясь сил.
      Вернуть с той стороны лошадей - об этом не приходилось и думать; бросив на произвол судьбы животных - не говоря уже о погубленных им спутниках - он достал спрятанные пояса с золотом и сгибаясь под их тяжестью пустился в обратный путь к лагерю. Мощный парень, он оказался намного слабее Петра под этой нагрузкой быстро выдыхался, делал частые остановки для отдыха.
      Глебу, когда он нашел свою лошадь, двигаясь по расчищенной просеке, не потребовалось много времени, чтобы догнать его. Завидев огонек костра, он спешился и привязал коня.
      Его бывший товарищ уже поднялся и пристегивал на себе пояса.
      - Ну, чего тебе здесь надо? - Хмуро посмотрел на Глеба, язвительно усмехнулся. Ты что, и вправду решил прийти на выручку этому фраеру? Тогда поторопись, не то опоздаешь!
      - Хочешь сказать, что с ними разделался? - Глеб решил пока не раскрывать карт - Вижу, ты их уже обокрал, - указал он глазами на пояса с золотом.
      - А хотя бы и так! злобно сузил глаза Костя, в голосе его послышалась угроза. - Вот, значит, как ты заговорил, кореш? Поперек нашей дороги становишься? Глеб не испугался.
      - Понимай как хочешь, но присвоить чужое я вам с Сергеем не дам! решительно заявил он. - Тебя, смотрю, опять в тюрягу тянет, а мне там делать нечего - Сдернул с плеча карабин и потребовал: - Снимай-ка с себя ворованное и топай отсюда, пока я добрый! Амнистирую только в счет того, что вместе щи хлебали.
      "Не может того быть, чтоб он в меня выстрелил. Хотя как знать... лихорадочно думал Константин. - Придется рискнуть. Надо его мочить..." Медленно двинулся навстречу наставленному на него дулу.
      - Да что с тобой, дружбан? Чего ты об них печешься? Неужто мы с тобой по-хорошему не договоримся? Ты ведь не заложишь нас с Серегой?
      Поверив его миролюбивому тону, Глеб опустил книзу ствол - мгновенно ружье было выбито из его рук. Коротко взмахнув тяжелым кулаком, Константин собирался нанести сокрушительный удар по голове, но Глеб, уклонившись, подсек ему ноги. Противник рухнул лицом вниз на землю, придавленный поясами с золотом.
      Глеб уселся на него верхом и стал заламывать назад руки, намереваясь связать снятым с него же ремнем. Но это оказалось ему не по силам. Константин выдернул правую руку и, пока Глеб, навалившись всем телом, удерживал левую, выхватил из-за голенища финку и не глядя вонзил в него по рукоятку...
      Направленный ему в бок нож рассек брезентовую куртку и наискосок порезал лишь мягкие ткани тела. Однако боль и хлынувшая из раны кровь вызвали шок, Глеб со стоном упал в сторону. Воспользовавшись этим, Костя попытался встать, чтобы с ним покончить, но быстро подняться ему не удалось - мешали тяжелые пояса с золотом.
      Осознав смертельную опасность, раненый сумел доползти до своего карабина. Когда враг его все же поднялся и бросился к нему, чтобы добить, Глеб неожиданно вскинул ружье и не целясь выстрелил. Он потерял много крови и, уже в полубессознательном состоянии, продолжал стрелять, пока в магазине не кончились патроны...
      Выстрелы услышала поисковая группа, двигавшаяся к лагерю геологов всего на расстоянии нескольких сот метров. Спасатели нашли обоих без сознания и оказали первую помощь. Глебу наложили повязку на порезанный бок, а Косте шину на перебитую ногу. Посовещавшись, решили сделать привал и вызвать по рации вертолет.
      Глава 27. Обретение партнера
      Глеб очнулся от боли в боку, открыл глаза, что это, бредит он, что ли?.. Над ним склонился Петр... только он почему-то поседел и постарел лет на двадцать... Вдобавок Петр, глядя на него знакомыми карими глазами, обратился к нему совершенно другим голосом - более густым и низким. Да нет, не бредит он, все это происходит наяву...
      - Потерпи немного, скоро прилетит вертолет и доставит тебя в больницу, - успокаивающе произнес Михаил Юрьевич. - Что здесь произошло? Вижу, ты можешь говорить.
      - Он хотел меня убить. - Глеб указал глазами на Костю. Тот сидел в стороне и постанывал, нога его была перебинтована.
      - Пришлось выстрелить в него - второй раз на меня набросился.
      - А Башун говорит, ты хотел его ограбить, ранил, чтобы отнять золото, а он, отбиваясь, ударил тебя ножом, - пристально глядя ему в глаза, сообщил Юсупов.
      - Костя Башун врет, потому что думает, будто нет свидетелей и ему поверят! - Глеб повысил голос, чтобы тот его услышал. - Не учел одного: есть кому подтвердить, что говорю правду!
      "Ну вот, бредит парень, - с досадой подумал Михаил Юрьевич. - Какие еще свидетели?" Но сказал строго:
      - И кто же твои свидетели? Мы связались с начальником лагеря, он подтвердил, что послал Башуна с золотом в райцентр. Дело очень серьезное, Сытин. Советую говорить правду!
      - Он, конечно, не сообщил, что золото везли Петр и Клава, а сопровождал их Костя Башун... Вот у них-то и украл пояса этот подонок.
      При этих словах Михаила Юрьевича словно током ударило: "Неужели?.. Не может быть!"
      - Какие Петр и Клава? Это не те, что из поселка Добрыниха? - И подался к раненому всем телом. - Где они теперь?
      - Слава богу, оба живы. Не удалось Косте от них избавиться. А начальник лагеря... он с ним заодно.
      - Это как же понимать? - разволновался Юсупов. - Покушались на их жизнь и они ранены? Из-за найденного золота? А где старик Полторанин?
      - Старик погиб, а Петра и Клаву этот подлец, - Глеб повел глазами в сторону Башуна, - пытался угробить на Медвежьих камнях, да ничего не вышло. Петя спас Клаву, а я - его. - И улыбнулся, превозмогая боль. - Даже не ранены.
      Услышав его слова, к ним подошли и остальные.
      - Неужели это правда, Глеб? Мы же здесь специально для того, чтобы их найти! - Михаил Юрьевич все еще не верил в удачу. Я - отец Пети, а это, показал он на бородача и однорукого, - родные Клавы.
      Перевел дыхание, немного успокоился.
      - Как прилетит вертолет, отправим тебя вместе с этим, - бросил мрачный взгляд на преступника, - в больницу; поскорее поправишься. - А сейчас расскажи нам, где находятся Петя и Клава! Родные ее здешние места хорошо знают.
      Глеб стал объяснять Егору Анисимовичу, Ивану и Севе, где оставил Петра и свою лошадь. Не успел договорить, как раздался шум винтов вертолета. С земли подали сигнал, и вскоре, отыскав неподалеку подходящую поляну, вертолет сделал посадку.
      Через час, погрузив раненых и взяв троих спасателей для их охраны и сопровождения, вертолет улетел. Оставшись вчетвером, старший Юсупов, Егор Анисимович, Иван и Сева, не мешкая, собрали пожитки и отправились выручать своих близких.
      Когда ушел Глеб, оставив ему снаряжение и немного еды, Петр решил подкрепиться; но кусок не лез в горло. Думал об отчаянном положении Клавы: одна на голом утесе, среди бурного потока, без еды и питья, но главное - без надежды на спасение...
      Наспех дожевав, решил не дожидаться возвращения Глеба, идти к ней на выручку. Перекинул через плечо моток веревки и, расчищая топором путь, отправился искать место, где ее оставил. Одежда его еще не просохла, но погода теплая - обойдется.
      Только в третий раз выйдя на берег речки, увидел тот утес: на вершине, в безнадежной позе, уронив голову на грудь, сидит Клава... Не прошло и получаса, как Петр уже стоял там, где утес ближе всего подходил к берегу. Протока очень узкая и берег невысокий, но добраться до утеса вплавь нечего и мечтать - так стремительно несся между скал водный поток...
      Клава подняла голову - и не поверила своим глазам. Первое время она еще надеялась, что ее отыщет Костя, - не сомневалась, что сумеет выбраться на берег по обрывку троса. А Петра унес поток - его она уже оплакала...
      И вдруг - о чудо! - вот он, живой и невредимый! Машет рукой, пытается перекричать грохочущий поток... Нет, понять ничего нельзя... Петр между тем схватился за топор и начал яростно валить молодые сосенки, приняв единственно верное решение перегородить узкую протоку. Свалив десяток стволов, принялся сбрасывать их в воду, рассчитывая, что зацепятся за камни. Так и случилось: первый же ствол развернуло поперек потока, и он застрял между утесом и берегом; так же и остальные; вскоре узкий речной рукав оказался перегорожен запрудой - можно попытаться пройти.
      Не теряя времени Петр привязал конец веревки к дереву, спустился на эту переправу и, карабкаясь по стволам, вскоре добрался до утеса.
      - Лови веревку! Закрепи за выступ скалы! Держи крепче! - снизу крикнул он Клаве. - Сейчас к тебе поднимусь!
      Клава проворно выполнила, что от нее требовалось, Петр без особого труда подтянулся и вылез на площадку. С радостными слезами она бросилась к нему на грудь, и посреди бурлящей, ревущей водной стихии они заключили друг друга в объятия.
      - Радоваться еще рановато, Клавочка! - Петр первым справился с эмоциями, снял ее руки со своей шеи. - Давай-ка займемся делом!
      Проверил прочность крепления веревки, привязал Клаву за талию и осторожно спустил девушку с утеса на запруду. Потом спустился сам, перерезал веревку и стал вслед за Клавой медленно переступать по скользким стволам, раздвигая мешающие ветки. "Только бы бревна под нами не разъехались! - молил он. - Пронеси, Боженька!"
      Запруда выдержала - напор ослаб: встретив препятствие, вода устремилась в свободное русло. Обвязав Клаву концом веревки, он сначала сам ловко вскарабкался на берег, а потом поднял наверх и ее.
      Вот теперь можно порадоваться спасению, отдохнуть и обсушиться, переходя через поток по шаткой запруде, промокли до нитки. Петр сразу развел огонь, достал остатки съестного, оставленного Глебом.
      На, поешь, - это мне досталось от Глеба и все остальное тоже. Он скоро придет за нами.
      Смертельная опасность, которой подвергались вместе и которую сумели совместно одолеть, сблизила и сроднила их - они ничуть не стеснялись друг друга. Когда огонь разгорелся и Петр сбросил мокрую одежду, оставшись в трусах, Клава с улыбкой сказала:
      - Снимай все, Петя, отогрейся! Смотреть не стану. Обещай мне то же и ты! Отвернись, пожалуйста!
      Совсем рядом, за кустиком, сняла насквозь промокшие платье и белье, немного замялась, но потом смело подошла к костру и развесила одежду сушиться. По ее примеру и Петр снял трусы и вместе с остальным повесил поближе к огню. Разумеется, оба не удержались и украдкой бросили взгляд друг на друга - молодые, прекрасно сложенные, изголодавшиеся по любви и ласке. Огонь костра согревал их сильные тела, кровь все горячее распаляла воображение, превращая взаимную симпатию в безудержную страсть...
      Их разделял лишь редкий кустик... Петр встал и потянулся за трусами уже подсохли; Клава не выдержала, порывисто бросилась к нему, прижалась всем горячим телом.
      - Петенька, милый!.. Ты меня спас!.. Мы же оба могли погибнуть... сгинуть!.. - Со слезами на глазах, она жарко поцеловала его в губы. - Пусть же нам будет хорошо!
      Все его существо пылало ответной страстью, но он сделал над собой нечеловеческое усилие и мягко отстранил ее от себя.
      - И мне этого хочется, Клавочка... но нельзя... Нехорошо!
      - Но почему, Петенька? - с затуманенным страстью взором Клава вновь попыталась прильнуть к нему.
      - У тебя жених... на флоте служит... не могу я... этим пользоваться... - Он, волнуясь, боролся с искушением. - Это все равно как... ножом в спину... Подлость...
      - Жених не муж еще... - Глаза ее уже трезвели, чувственный угар проходил. - Ты уж больно... интеллигент, Петя. Не как наши мужики. А жалко мне...
      Не делая больше попыток, она взяла просохшее белье и не стесняясь быстро оделась; облачился и Петр. Между ними впервые возникла неловкость; трудно представить, как дальше развивались бы их отношения... Но тут кусты поблизости затрещали, раздался громкий, ликующий возглас:
      - Вот они где, наши соколики! У костра греются!
      Вскочив на ноги, они увидели: к ним приближается целая группа людей... Обомлевший от неожиданности Петр узнал среди них отца...
      Слушая рассказ сына о необычайных его приключениях, об открытии вместе со старым Полтораниным богатого золотого месторождения, Михаил Юрьевич с радостным изумлением отметил - перед ним совсем не мальчик, которого он так хорошо знал, а мужественный, взрослый человек.
      - А какое золото мы там нашли, папа! Видел бы ты эти самородки! Жаль, не могу показать! На том берегу остались, куда мы лошадей переправили.
      - Да видел я ваше золото! - рассмеялся Михаил Юрьевич. Оно в том мешке, что приторочен к седлу лошади Глеба. Его ведь и ранил этот негодяй, отбивая ваше золото, - тот его украл, а лошадей переправил с остальным грузом. Помолчал, размышляя. - Вот что: мы лошадок этих не бросим. Кто-то должен перебраться на ту сторону Медвежьих камней. Ну как, есть желающие? обратился он к местным жителям; добавил смущенно: - Тебя, Ваня, это не касается.
      Перебраться через Медвежьи камни и привести в поселок лошадей вызвался морской пехотинец Всеволод. Нежной встречи между женихом и невестой не произошло: Клава, поплакав на груди у отца и расцеловавшись с братом, лишь удивленно округлила глаза при виде его.
      - И ты, Сева, здесь? Какими судьбами?
      - Да вот дембель пораньше вышел, за участие в Чечне, - простодушно объяснил он. - Я писал, да ты, видно, не получила.
      Настроение у него испортилось с самого начала: невеста его наедине с чужим парнем у костра... Хорошо еще, что не застал их в объятиях друг друга. Всеволод даже обрадовался поручению - хоть никто не догадается, что у него на душе.
      Все пообедали, выпили по чарке разбавленного спирта за счастливую встречу. Всеволод отправился к Медвежьим камням; двинулись и остальные в обратный путь - к дому.
      По дороге Михаил Юрьевич решил провести частное расследование покушения на жизнь сына и Клавы. Мотивы преступления, совершенного геологом Башуном, ему ясны; но участие его начальника - об этом Глеб говорил - нужно еще установить и, главное, доказать. Разговор с ним по рации ничего не дал, Сергей Иванович все отрицал.
      - Меня неправильно поняли, будто я поручил Косте отвезти золото, уверял он Юсупова. - Имелось в виду лишь поручение ему сопровождать Петра и Клаву, как более опытному таежнику. Ну а что сотворил, - многозначительно хмыкнул он, - на то он бывший уголовник! Горбатого могила исправит.
      - А почему вы не сообщили, что нашелся Петр Юсупов? - задал Михаил Юрьевич самый "убойный" вопрос. - Ничего ни о нем, ни об открытии нового золотого месторождения?
      Но и тут хитрец сумел извернуться.
      - Помилуйте, вы ко мне несправедливы! - Он разыграл обиженного - А кто первым сообщил о сигнале бедствия старателей? Кто два раза посылал людей на поиски? Разве не я оказал им помощь и по дороге туда, и на обратном пути? Сергей Иванович сделал паузу, и с театральным надрывом заключил - Вот и делай после этого добро людям! Стоило у меня сломаться рации - и сразу такие обвинения! Все, не желаю больше разговаривать!
      "Ничего не смогут доказать! - прервав связь, с удовлетворением думал он. - Костя меня не выдаст, он тертый калач - знает, что за групповой сговор дадут больше".
      Однако хитрые увертки начальника лагеря не ввели в заблуждение опытного следователя. Поразмыслив над известными ему фактами и убедившись, что начальника геологов концы с концами не сходятся, он на последнем привале высказал Петру свое мнение:
      - Юлит Сергей Иванович, и вывести его на чистую воду не так уж трудно! Достаточно специалистам проверить рацию и расколоть Башуна. Проблема в другом.
      - Разве не должен он ответить за свою подлость? - непонимающе взглянул на него сын. - Если был заодно с Костей, а может, и задумал эту авантюру?
      - Он и так будет наказан! Один подчиненный его винит, другой преступник. Это крест на карьере! - И Михаил Юрьевич с досадой добавил: - Но стараться засадить в тюрьму его самого не стоит.
      - Почему же, папа?
      - Потому что связи у него большие, - угрюмо объяснил отец. - Узнал от спасателей. Его друзья повредить тебе могут! Ты ведь никак здешним предпринимателем стать собираешься? - И серьезно, со значением взглянул на Петра.
      Сын резонно возразил:
      - А они мне и так навредить постараются. Даже наверняка!
      - Не скажи! - убежденно произнес Михаил Юрьевич. - Вот как раз теперь, когда ему тюрьма светит, и не посмеют стать тебе поперек дороги! - И видя, что сын по неопытности его не понимает, объяснил: - Когда вернемся, доведу расследование до конца и мы с ним полюбовно договоримся Теперь понял?
      - Вроде дошло, - поморщился Петр, словно проглотил что-то кислое. Делай как знаешь, папа. Ты в таких вопросах лучше разбираешься.
      На следующий день после возвращения в поселок Михаила Юрьевича и Петра провожали в Барнаул - через час за ними прибудет вертолет. Собралась вся большая семья Егора Анисимовича, Сева и еще много любопытствующих соседей.
      Накануне в избе покойного Фомича, в узком семейном кругу, отпраздновали окончание похода. В память о погибшем хозяине не чокались. Все говорили о нем добрые слова, с сожалением вспоминая: мало кто верил, будто он владеет тайной золотой жилы. В поселке считали - сочинил старик эту историю для пущей важности.
      Хозяйничала в избе по привычке Клавдия - теперь ее законная владелица согласно воле покойного. С ней и с Егором Анисимовичем Петр рассчитался сполна. От письменного соглашения о получении своей доли после законной реализации золота Егор Анисимович категорически отказался, предпочел расчет натурой.
      - Государство и так нас всю жисть грабит! - помотал он головой. - Ты поступай как хошь, Петя, а мне отдай мое золотишко! Сам его расторгую.
      - Но это же, дядя Егор, нарушение закона! - укоризненно взглянул на него Петр. - Не боишься, что тебя с ним прихватить могут?
      - Волков бояться - в лес не ходить, - усмехнулся в бороду тот. Начальство сплошь и рядом законы нарушает, чего же нам, грешным, остается? Ты, Петя, за нас не беспокойся! Всю жизнь в тайге живем.
      Петр с сомнением посмотрел на отца и, получив молчаливое согласие, передал положенную ему долю добытого золота, не расспрашивая о подпольных каналах сбыта, что используют местные жители. Расстались в добром согласии, договорившись, что Егор Анисимович и его близкие примут участие в новой экспедиции Юсупова.
      Прилетел вертолет, приземлился прямо на широкой, заросшей травой улице поселка. Отец и сын Юсуповы со всеми тепло попрощались, а Клава даже всплакнула, глядя на Петра затуманенным взором, но большего себе не позволила. Судя по тому, что она и Сева стояли рядом, контакт между женихом и невестой наладился.
      Весь полет до Барнаула Петр обсуждал с отцом непростые вопросы - как создать и законно оформить золотой прииск на открытом месторождении. У покойного Терентия Фомича, по его словам, нет прямых наследников, никто из родственников не проявлял к нему внимания и не имел морального права на открытие, сделанное исключительно благодаря Петру.
      - Дело не только в том, что у нас с тобой нет ни своих средств, ни финансовой поддержки, чтобы открыть собственное предприятие, - рассудительно объяснял сыну Михаил Юрьевич. - Партнер тебе необходим, чтобы договориться с местными властями, - не захотят они отдать свои богатства чужаку. Он надолго задумался.
      - Вот ты намереваешься взять кредит в Горном банке. Но если у Слепнева нет надежных связей здесь, на Алтае, это ничему не поможет.
      - Ну, положим, я его имел в виду на крайний случай, папа. - Понимаешь ведь, после предательства Кирилла мне с его папашей дело иметь неохота.
      - В этом ты не прав, сын! Так дела не ведут. При чем здесь Кирилл? В бизнесе, как и в политике, главенствуют не эмоции, а интересы!
      Откинувшись в кресле, он поразмыслил немного.
      - Филиала его банка, как я выяснил, на Алтае нет, но вполне могут быть связи в местных финансовых кругах. Пренебрегать личным знакомством со Слепневым из-за того, что раздружился с его сынком - недопустимо!
      - И все же я предпочел бы, чтобы у Яневича, директора рудника, оказалось достаточно собственных финансовых средств и связей. - В голосе Петра звучала надежда. - Он здесь свой, занимает видное положение и, я уверен, знает все ходы и выходы.
      Немного волнуясь, Петр вопросительно взглянул на отца:
      - Интересно, как Лев Ефимович отнесется к моему предложению? Мы с тобой все подробно изложили в телеграмме? Если он согласен - обязательно нас встретит!
      Получив неожиданную и пространную телеграмму из таежного поселка, Лев Ефимович Яневич крепко задумался. Сообщение о том, что молодой парень, с которым он познакомился в поезде, действительно что-то там нашел, его заинтересовало, но ему и в голову не приходило, сколь мощной может оказаться эта золотая жила. Предлагаемое партнерство представлялось сомнительным.
      Знаем мы этих молодых старателей! Намоют немного золотишка, найдут парочку самородков и на радостях звонят о своих успехах. Нужно ведь снова в поход сходить, а не на что. Вот и преувеличивают, чтобы ссудили денег.
      Человек деловой, Яневич ценил свое время, но Петр Юсупов, хоть и молод, произвел на него положительное впечатление, - надо, пожалуй, проверить свою интуицию и наблюдательность. Решил съездить, посмотреть на самородки - это ни к чему не обязывает. А вдруг и правда перспективное дело, чем черт не шутит... И Лев Ефимович отдал распоряжение секретарю:
      Вызовите машину, у меня деловая встреча на аэродроме. Сегодня уже не вернусь. И еще, - подумав, добавил он, - предупредите жену: возможно, приеду обедать с молодым человеком.
      Взглянул на часы, не спеша убрал в папку деловые бумаги, взял из стенного шкафа плащ и шляпу. Небольшой кабинет, оборудованный самой современной оргтехникой, богато отделанный, обставленный дорогой мебелью; новенькая иномарка - все свидетельствовало, что дела на его руднике идут успешно.
      Подъехал он как раз вовремя - вертолет только что сел, лопасти еще вращались. Высокого Петра он узнал издали и был немало удивлен: вместе с ним идет к нему такой же рослый, но более солидный мужчина.
      - Знакомьтесь, это мой папа, Михаил Юрьевич, - представил Петр. Руководитель известного в Москве детективного агентства. По-моему, я об этом говорил в поезде.
      - Очень рад познакомиться! - с уважением окинув взглядом внушительную фигуру детектива, Яневич пожал ему руку. - Прошу в мою машину!
      Потом оглядел их небольшой багаж и предложил:
      - Может, сразу поедем ко мне? Пообедаем в семейной обстановке и поговорим о делах. Соглашайтесь, - улыбнулся он, - если договоримся, у меня и остановитесь. А нет - доставлю, куда скажете.
      - Спасибо, вы очень добры, - с достоинством поблагодарил Михаил Юрьевич. Мы принимаем предложение вместе пообедать, но потом просим доставить в гостиницу - у меня забронирован "люкс", а рано утром лечу в Москву.
      Погрузив вещи в багажник, сели в комфортабельную машину Яневича и поехали к нему домой. В пути Юсуповы больше молчали, обдумывая предстоящий деловой разговор.
      Остановились у красивого двухэтажного коттеджа за высокой бетонной оградой. Яневич вылез из машины, набрал кодовый замок на калитке, прошел во двор и открыл изнутри ворота. Машина подкатила к подъезду; вышли и выгрузили багаж.
      - Можешь быть свободен. Я остаюсь, - отпустил Лев Ефимович водителя. Скажи в гараже - пусть пришлют дежурную не позже семи.
      Машина уехала, хозяин запер ворота, и пригласил гостей в дом. И снаружи и внутри особняк Яневичей не мог сравниться с роскошью загородного дворца банкира Слепнева. Но тоже представлял собой богато и современно отделанное, комфортабельное жилище. Миновали остекленную цветными витражами террасу, где оставили багаж; в просторной, с зеркалами во всю стену прихожей познакомились с хозяйкой.
      - Моя жена Раиса Васильевна, - с широкой улыбкой представил Яневич. Всему у нас голова.
      Хозяйка понравилась им с первого взгляда: представительная, повыше мужа ростом, с хорошей русской внешностью: величественная осанка, круглое румяное лицо с веселыми ямочками на полных щеках, васильковые глаза и светло-русая коса, короной уложенная на голове. Она приветливо приняла гостей, с явным интересом взглянула на Петра и улыбаясь призналась:
      - А я предупреждена только об одном госте. Но мы это поправим! Минут через десять прошу всех за стол.
      - Я, видите ли, просил сообщить, что привезу с собой молодого человека, - объяснил Яневич. - О делах не говорил. Думаю, насчет обеда жена постаралась, - пошутил он. - У нас ведь дочка на выданье!
      Это оказалось правдой. После скудного питания и голода в тайге, более чем скромного деревенского застолья Петр даже растерялся при виде деликатесов и изысканных закусок. А когда появилась дочь хозяина Юля - был сражен наповал: такую прелестную девушку здесь встретить не ожидал...
      Тоненькая, с узкими бедрами и стройными ногами, огненно-медными, как у отца, волосами и васильковыми материнскими глазами, - она была не просто красива, а как-то по-особому женственна, нежна. А когда лучезарно улыбнулась гостям, Петру показалось, что в комнате стало светлее... Впервые после разрыва с Дашей встрепенулось его сердце, предвещая новую любовь.
      Обед у Яневичей прошел весело и оживленно. Михаил Юрьевич подробно рассказывал им о поисках пропавших старателей, о приключениях сына. Сам Петр говорил мало, в основном отвечал на вопросы. Вниманием его полностью завладела Юля, да и она не сводила с него глаз. После десерта вышли на террасу, где гости продемонстрировали золотые самородки.
      - Неужели столько найдено на одном месте? - поразился Лев Ефимович. - И за сколько дней вы вдвоем это добыли?
      - Работали в общей сложности не больше суток. - Много времени потратили на поиск старых шурфов. А золото находили по всему руслу недалеко от водопада - богатое месторождение!
      - Ну что ж, впечатляет! - заявил Яневич в заключение осмотра. - Похоже, дело перспективное. - Азартные огоньки зажглись в его миндалевидных глазах, и он признался:
      - По правде сказать, давно мечтал о собственном большом деле - хотелось стать самостоятельным хозяином предприятия. - И дружески посмотрел на Юсуповых в поисках понимания. - Меня здесь все знают как крупного специалиста, но не мне принадлежит рудник и дело от этого страдает.
      Опытный делец, он сумел унять охвативший его азарт и с трудом оторвав взгляд от золотых самородков, спокойно молвил:
      - Думаю, господа, пора нам обсудить все более конкретно. Милости прошу в мой кабинет! Дамы нас извинят.
      В небольшой светлой комнате, с окном, распахнутым в фруктовый сад, уселись в кресла вокруг письменного стола, чтобы обсудить, как оформить документы на золотой прииск. Инициативу сразу взял в свои руки Яневич:
      - Мы создадим закрытое акционерное общество с небольшим уставным капиталом, - финансовых средств, как я догадываюсь, - и проницательно взглянул на Юсуповых, - в нашем распоряжении мало. Но это не беда!
      Видя, что они его не понимают, разъяснил:
      - Нам все равно не обойтись без инвесторов, я найду соучредителей, которые внесут достаточно денег. Главное - контрольный пакет акций в наших руках. Тогда мы - хозяева! Думаю, двух третей достаточно.
      - А сколько составит одна треть в денежном выражении? Нахмурив брови, Михаил Юрьевич мысленно прикидывал, сколько может наскрести сам и с помощью друзей.
      - Вам с сыном не о чем беспокоиться, - не замедлил с ответом Яневич, поняв его озабоченность. - Петру денег вносить не придется. Его вклад в уставный капитал - интеллектуальная собственность в виде патента на открытие месторождения, оформлением незамедлительно займемся.
      - Неужели одна эта бумага потянет на треть акций? - простодушно удивился Петр. - А согласятся инвесторы?
      - Потянула бы и на больше, будь у тебя собственные средства для уставного капитала и открытия прииска, - дружески объяснил Яневич. - А так придется поделиться с теми, кто даст деньги.
      - Но разве нельзя получить деньги, не делясь акциями с кредиторами? пожал плечами Михаил Юрьевич. - Ведь это обычная практика!
      - Разумеется, можно, при условии если есть капитал, чтобы выплатить им огромные проценты. А за участие в барышах выдадут беспроцентный кредит.
      Яневич встал из-за стола и, расхаживая по кабинету, стал излагать свои деловые предложения:
      - Остальную треть акций распределим малыми долями между местными соучредителями, в число их войдут представители власти и те, кто дадут деньги на организацию и производство. Это дело предоставьте мне.
      Некоторое время, размышляя, молча вышагивал по кабинету, а затем, остановившись, спросил у старшего Юсупова:
      - Есть у вас связи в московских финансовых кругах? Дело затеваем большое, местных ресурсов может не хватить.
      - Ряд моих клиентов - банкиры и крупные предприниматели. Коммерческих дел с ними не имел, но поговорить о кредитах смогу.
      Видя, что Яневич относится к этому скептически, Петр без энтузиазма осведомил его о своем запасном варианте:
      - Я лично знаком с президентом Горного банка Виталием Михеевичем Слепневым - через его сына. В крайнем случае можно обратиться к нему.
      - Вот это уже кое-что. Солидный банк! - обрадовался хозяин. - Нам и здесь охотнее ссудят денег, зная, что за нами такая сила. - Вернулся на свое место за столом и заключил: - Будем считать, что обо всем договорились. Сейчас составим и подпишем протокол о намерениях, и на его основе поручу юристам подготовить весь пакет документов.
      Когда с бумагами покончили и оставили кабинет, Раиса Васильевна предложила чай с яблочным пирогом - все охотно согласились. Этим, правда, дело не ограничилось: на столе появилось шампанское, выпили по бокалу за успех нового предприятия.
      Как договаривались накануне, Лев Ефимович с утра приехал к Юсуповым в гостиницу, чтобы отвезти на своей машине в аэропорт. Застал обоих в полной готовности: вещи собраны, просторный люкс готов к сдаче.
      - Пете люкс не нужен, - объяснил Михаил Юрьевич. - Переедет в двухместный номер выше этажом, - одноместный получить не удалось.
      - Жаль, не знал, помог бы, - покачал головой Яневич и бодро добавил. Мы это дело поправим - я знаком с директором гостиницы.
      Помолчал и вдруг, как бы осененный дельной мыслью, предложил:
      - А что, если Петру временно, пока не закончим с формальностями, пожить у нас? Это в любом отношении лучше: удобнее, экономнее и, что важнее всего, можно оперативнее решать все вопросы!
      - Неплохая идея, если это вас не стеснит! - без ложной скромности одобрил Михаил Юрьевич. - Думаю, мама Пети этому была бы рада, но... замялся он, - есть одно соображение против.
      - Какое же? - с любопытством вскинул на него глаза Яневич. - Насчет того, чтобы стеснить, - не беспокойтесь: у нас есть комната для гостей.
      - На днях из больницы выпишется Глеб Сытин - это тот геолог, который спас мне жизнь, - за отца ответил Петр. - Он будет с нами работать и, насколько мне известно, в Барнауле ему негде остановиться.
      Этот аргумент на Льва Ефимовича не произвел впечатления.
      - Ну и что? Устроим ему квартиру, если надо. Но подчиненный не должен жить вместе с генеральным директором - следует сохранять дистанцию!
      Возникшее молчание свидетельствовало - с его мнением согласны.
      - А не рановато ли сыну занимать такой большой пост? - нарушив молчание, усомнился Михаил Юрьевич. - Сможет ли Петя руководить людьми намного старше и опытнее его? Не устроят ли ему обструкцию?
      - Пусть только попробуют, - рассмеялся Яневич, - всех разгоним! Он же не наемный служащий. Но думаю, опасаться нечего, ваш сын справится! - И ободряюще взглянул на Петра. - У него не по годам твердый характер, справедлив, умеет заставить себя уважать. И потом, рядом с ним буду я председатель Совета директоров. Так сказать, сплав молодости и опыта. Для дела лучшее сочетание!
      В итоге от номера в гостинице отказались, вещи Петра перенесли в багажник машины Яневича, как и вещи его отца. Прощаясь в аэропорту с будущими партнерами, Михаил Юрьевич обещал через неделю-другую вернуться:
      - Разберусь у себя в агентстве с текущими делами, получу нужную информацию в прокуратуре и милиции по здешним фигурантам и приеду вам пособить. Представляю, какая вам предстоит схватка за это золото!
      - От помощи не откажусь, хотя надеюсь, что смогу справиться. - Яневич серьезно посмотрел на него, тяжело вздохнул: - Вообще-то трудно стало отбиваться от местной мафии. Уж очень срослась организованная преступность с коррумпированной властью.
      - Вот и я думаю: как только добьетесь первых успехов - к вам сразу потянутся загребущие лапы, - с мрачной уверенностью произнес Михаил Юрьевич. - Но я знаю, как управиться с этой крутой публикой!
      - Попробую, как всегда, откупиться, - понуро признался Яневич. - Брошу кость местной власти, отстегну долю за "крышу" бандитам. До сих1 пор помогало.
      - На этот раз не пройдет, по опыту знаю, - убежденно возразил детектив. - Слишком большой куш! Уверен - захотят все забрать в свои руки, и уже подозреваю, откуда идет угроза.
      Объявили посадку на московский рейс, и Михаил Юрьевич торопливо заключил:
      - Ладно, об этом подробно поговорим, когда вернусь. А пока действуйте! Желаю успеха!
      Оба проводили его взглядами, - уверенная сила, исходящая от этой удаляющейся высокой фигуры, казалось, прибавила им оптимизма и бодрости. Уже сидя в машине, Петр с надеждой произнес:
      - Отец слов на ветер не бросает. Ему уже приходилось сражаться с мафией - всегда побеждал!
      - Ты обязательно расскажешь мне об этом, когда приедем! - попросил Лев Ефимович. - Боюсь, твой отец прав и нам предстоят нелегкие испытания!
      Больше в пути о делах не говорили, погрузившись в размышления об отважно затеваемом большом, рискованном деле. Все помыслы Петра были направлены на одно - организовать, после выздоровления Глеба, под его началом новую большую экспедицию для закладки прииска. В это время его опытный партнер обдумывал последовательность действий - как оформлять необходимые документы, предусматривая и обходя подводные камни.
      Прошло две недели, как Петр обосновался в небольшой, но очень удобной и уютной комнате для гостей в доме Яневичей. Люди они оказались простые, без всяких элитарных замашек, и он у них быстро освоился. Днем мотался по городу: оформлял результаты анализов золота и другие документы, необходимые, чтобы получить авторские права на открытие месторождения; выполнял многочисленные поручения партнера. Вечера проводил в обществе Юли, с каждым разом все более убеждаясь, что ему вновь улыбнулась судьба.
      Дочери Яневича не исполнилось еще восемнадцати - день рождения у нее накануне ноябрьских праздников. Уже перешла на второй курс медицинского института, мечтает стать детским врачом. Это ничуть не мешает ей увлекаться музыкой - окончила училище и превосходно играет на фортепиано. С детства много читает, в основном классиков, - за этим ревностно следила мать, Юля, как многие девушки в этом возрасте, лелеяла в душе образ романтического героя; образу этому, к несчастью, не соответствовали ни школьные товарищи, ни соученики по музыкальному училищу, ни студенты-сокурсники. Внезапное появление Петра, с его удивительной таежной одиссеей, сродни романам Джека Лондона, стало для девушки подлинным потрясением. Юля влюбилась с первого взгляда.
      Вечерами после ужина, преисполненные взаимного интереса, молодые люди много разговаривали, стараясь побольше узнать друг о друге и выдавая свое сердечное влечение лишь взглядами. Это не осталось не замеченным родителями Юлии.
      - Похоже, Раечка, между нашими молодыми что-то завязывается, или я ошибаюсь? - не скрывая одобрения поделился с женой Лев Ефимович. - Мне Петя нравится, а тебе?
      - Дай-то бог! - суеверно перекрестилась Раиса Васильевна. - Еще бы не нравился! А кого лучше пожелать для нашей Юленьки? - И мечтательно подняла глаза к небу. - Разве сравнишь его с кем-нибудь из ее мальчиков, кого знаем? Да он каждому сто очков вперед даст! Дело даже не во внешности. По сравнению с ним все они никчемные оболтусы! И невежи. А Петя прекрасно воспитан.
      Вытерла выступившие на глазах слезы и заключила:
      - Бога буду молить, чтобы полюбил Юленьку! Лучшей судьбы для нее не желаю! Ты, Лева, должен этому поспособствовать!
      Яневич ничего не ответил, лишь глубоко вздохнул, но отцовские его чувства полностью совпадали с тем, что испытывала любимая жена.
      На следующий день, когда они с Петром у него в кабинете просмотрели и подписали подготовленные документы по учреждению ЗАО "Алтайский самородок", Лев Ефимович, налив по рюмке коньяку, как бы шутя подытожил:
      - Ну вот, первый шаг к созданию совместного предприятия мы с тобой, Петя, сделали. Теперь хорошо бы превратить его в наше семейное!
      Видя, что парень его не понял, с улыбкой мягко проговорил:
      - Не скрою, нам с Раисой Васильевной приятно будет, если тебе понравится наша Юленька, и мы из партнеров превратимся в родственников.
      Петр, смущенный, промолчал, и, чтобы исправить возникшую неловкость, Лев Ефимович по-отечески похлопал его по плечу.
      - Ты только, Петя, не прими это за сватовство. Вы с Юлей еще очень молоды и сами решите, что вам надо в жизни. Я только хочу, чтобы ты знал: мы, ее родители, будем рады, если вы поладите.
      - Спасибо, Лев Ефимович! Если честно - мне Юля очень нравится, - не поднимая глаз признался Петр. - Но нам нужно лучше узнать друг друга.
      - Совершенно верно! - одобрил старший, на эту тему разговор больше не заводил.
      Глава 28. Успех
      Михаил Юрьевич вновь прилетел в Барнаул только в конце июля: задержал его очередной крупный заказ - для выполнения потребовалось личное участие. Зато удалось собрать всю возможную информацию о тех, от кого зависела судьба нового золотодобывающего предприятия. В досье, которое вез с собой, содержались материалы официального расследования и прегрешений местных чиновников, и уголовных преступлений, и еще данные оперативных разработок.
      В частности, ему повезло раскопать закрытое за недоказанностью судебное дело, - там фигурировали бывший начальник геологического управления Сергей Иванович Гладких и нынешний руководитель местного Комитета по госимуществу. Оба обвинялись в коррупционных связях с преступной группой, осуществлявшей незаконную добычу и вывоз за рубеж драгоценных металлов.
      Самолет прибыл с большим опозданием - плохие метеоусловия, - в аэропорту Юсупова встречал только сын. Яневич, не дождавшись, уехал по неотложным делам, - пришлось взять такси.
      - Ты знаешь, у нас возникли неожиданные осложнения, - удрученно сообщил Петр, выслушав рассказ отца о матери и сестрах, о домашних делах. - Пытаются оспорить наш приоритет на разработку месторождения.
      - Я вас об этом предупреждал, - спокойно отозвался Михаил Юрьевич. Нетрудно догадаться, откуда ветер дует.
      - А все и так известно. Чиновники из Мингосимущества зажгли нам красный свет: основание - кто-то раньше нас дал заявку на разработку тамошних недр. И геологи вроде бы подтверждают!
      Михаил Юрьевич окинул сына любящим взглядом.
      - Ладно, не расстраивайся заранее и не бери это в голову. - И успокоительно потрепал его по соломенным волосам. - Ты своей чистой душой все равно не поймешь хитросплетений этих мерзавцев. Предоставь это дело мне.
      Помолчал и, вздохнув, добавил:
      - Коли решил стать бизнесменом - придется тебе соприкоснуться с грязью и жестокостью: порождает их нечестная конкурентная борьба. Пока в силах, постараюсь тебя от этого оградить.
      - Это правда, я еще плохо разбираюсь в подлостях и кознях, которые чинят противники, но надо же научиться им противостоять! - не согласился Петр. - Вот в чем ты мне помоги, папа.
      Уже подъезжали к гостинице.
      - Почему ты, пап, отказался остановиться у Яневичей? Одно дело делаем, тебе было бы намного удобнее.
      - Ошибаешься! Мне неловко так их обременять. Достаточно и того, что у них живешь ты. Но не беспокойтесь, господа предприниматели, - улыбнулся Михаил Юрьевич, - придет время, и я предъявлю вам солидный счет!
      Такси остановилось у подъезда гостиницы, и Петр, вынимая чемодан отца из багажника, попросил:
      - Ты хоть не обижай их, а? Постарайся подъехать к четырем - пообедать вместе! Ко мне они относятся... как к члену семьи.
      - Неудивительно, - рассмеялся отец, - Думаешь, у меня глаз нет? Видел я их дочь Юлю! - И добавил серьезно: - К обеду не успею, долго проторчу в прокуратуре, а к ужину ждите. Обсудим наши дела.
      И действительно, в этот день встретились вновь только за ужином. Михаил Юрьевич приехал к Яневичам усталый и хмурый, но учтиво поздоровался и со словами признательности вручил подарки, присланные Светланой Ивановной в благодарность за заботу о сыне.
      За ужином о делах не говорили. Женщины расспрашивали гостя о последних событиях столичной жизни, о новых ролях Светланы Ивановны, - знали ее и раньше, по спектаклям, показанным по телевидению; естественно, с тех пор как появился Петя, интерес этот значительно возрос.
      Сразу после ужина мужчины уединились в кабинете.
      - Ну вот, мне все удалось выяснить, - без предисловий сообщил Михаил Юрьевич о результатах визита в прокуратуру. - "Не имей сто рублей, а имей сто друзей"!
      - Значит, нам помог кто-то в прокуратуре? Интересно кто - я всех там знаю, - не удержался от вопроса Яневич.
      - Пока сказать не могу - мой источник не желает "светиться".
      - Понятно, - согласился Лев Ефимович. - Кто же нам вредит?
      - А вот здесь секрета нет. Все тот же начальник партии геологов Сергей Иванович Гладких: задумал это, еще когда нашелся Петя, и подручного своего Башуна толкнул на преступление.
      Возникшую паузу нарушил Яневич:
      - Но этот Гладких сейчас никто! Был когда-то чином у геологов - слетел со скандалом. Нам же палки в колеса ставят в Госимуществе.
      - Нынешний глава Комитета - дружок Гладких. Теперь понятно? Да и среди геологов у него остались связи.
      - Так что же мы предпримем? - оживился Яневич. - У вас есть план?
      - Составил еще в Москве, когда раздобыл компромат на них обоих, и на кое-кого еще. Прижму сначала Гладких, потом - чиновника. Труднее с геологом, - брезгливо поморщился он, - скользкий как угорь.
      Помолчал, размышляя, и уточнил:
      - Понадобится помощь от руководства прокуратуры. Там располагаю лишь источником информации.
      - Зато я хорошо знаком с самим прокурором. Помощь будет! - заверил Лев Ефимович.
      Неожиданно в разговор вступил скромно до сих пор молчавший Петр:
      - Нехорошо это - шантажировать компроматом! А нельзя просто привлечь негодяя Гладких за преступление?
      - Я же тебе еще утром сказал - не вмешивайся в это грязное дело! рассердился отец. - Действовать сейчас по закону - значит угробить все дело!
      - Но почему? - не сдавался Петр.
      - Потому что, пока будет тянуться бесполезное следствие, преступники так сфальсифицируют документы, что вы останетесь с носом. Нельзя терять ни минуты!
      Михаил Юрьевич встал и гордо распрямился во весь свой богатырский рост.
      - Мне самому претят, сын, такие методы! - с горечью произнес он. - Но только они эффективны сейчас в борьбе - преступники боятся лишь грубого давления и силы. Как ни тяжело о том говорить, защиты со стороны закона от коррумпированной власти в нашей стране пока нет!
      Продумав последовательность действий, Михаил Юрьевич решил в первую очередь переговорить с начальником геологической партии. Но для большего эффекта потребовался вызов в прокуратуру.
      Так и сказал он Яневичу, позвонив с утра из гостиницы.
      - Следствие по Башуну уже идет, - объяснил он, - так что повестке не удивился. Сможешь провернуть без промедления?
      - Нет вопроса! Сейчас же соединюсь с прокурором, и Гладких вручат повестку с нарочным часа через два.
      - Дай мне знать, когда это будет сделано. После обеда я в гостинице, предупредил Юсупов. - Собираюсь наведаться к нему вечером.
      Обеспечив таким образом артподготовку, Михаил Юрьевич отправился в Мингосимущества и одному ему известными путями, (потратив, по-видимому, немало денег ), раздобыл копии фальшивок, на основании которых затормозили регистрацию ЗАО "Алтайский самородок".
      Действуя так же в Геологическом управлении, сумел ознакомиться с книгой регистрации заявок и легко обнаружил в ней грубые подчистки. Опасаясь, что уничтожат поддельный лист (на то он профессионал) незаметно его сфотографировал и в середине дня вернулся в гостницу.
      Портье, вручая ключ от номера, сообщил, что звонил Яневич, и просил передать: поручение выполнено. Михаил Юрьевич позвонил Гладких (домашний телефон его тоже раздобыл в Геологическом управлении), чтобы договориться о встрече. Все уличающие документы у него собраны - в одной панке.
      Телефон у Гладких не отвечает... Юсупов спустился в ресторан поесть - в суете дел не успел пообедать. Вернувшись в свой номер, снова позвонил - на этот раз на месте.
      - С кем имею честь? - поинтересовался Сергей Иванович. - Мы незнакомы, - коротко, но внушительно ответил Юсупов. - Я сотрудник детективного агентства из Москвы, хочу предупредить о грозящей вам опасности. Предлагаю незамедлительно встретиться.
      - О чем речь! Конечно, я согласен! - мгновенно отреагировал Гладких, встревоженный и заинтригованный. - Вы остановились в гостинице?
      - Да. Но лучше нам переговорить где-нибудь подальше от посторонних глаз. Нежелательно, чтобы нас видели вместе. Покажу кое-какие документы.
      - Тогда удобнее всего - у меня дома. Вас это устроит? - предложил геолог. - Как вас величать?
      - Это подойдет; адрес мне известен. Зовут меня Михаил Юрьевич.
      - Через какое время вы сможете приехать? Желательно пораньше, у меня вечером встреча с другом. - Чувствовалось - озабочен.
      "Похоже, сукин сын уже наделал в штаны, - мысленно усмехнулся Михаил Юрьевич - Неплохая предпосылка к разговору". Думаю, что за полчаса доберусь.
      Гладких жил неподалеку от гостиницы; доехав до его многоквартирного дома за двадцать минут, пришлось немного прогуляться, выжидая приличествующую паузу. Когда он, представительный, уверенный в себе, перешагнул порог небольшой холостяцкой квартиры, и без того напуганный геолог совсем растерялся.
      - Проходите! - осипшим голосом пригласил он в комнату. - Вот сюда, к столу.
      Сели напротив друг друга, и Юсупов достал из кейса папку с бумагами.
      - Я провожу расследование по заданию Горного банка, - снисходительным тоном, не раскрывая папки и блефуя, сообщил он настороженно слушающему хозяину. - Вы, друзья, как говорится, полезли в воду не зная броду. Не выяснив, кто стоит за Яневичем. И накликали на себя беду. - Выдержал паузу, указал жестом на папку. - Здесь собраны документы, которые могут вас уничтожить! Начиная с тех давних делишек, которые мы вытащили на свет Божий, и кончая новыми вашими преступлениями: от покушения на убийство и кражи золота до подделки и фальсификации документов.
      - Это все недоказуемо, как и то, старое дело, - хрипло пробормотал Гладких, но в тоне его не чувствовалось уверенности.
      - Еще как доказуемо! пригвоздив его взглядом, заверил Михаил Юрьевич. Есть показания подкупленного вами следователя, посаженного за взятки по другому делу; есть и копии и фотографии подделанных документов. - Хлопнул рукой по папке. - И прокурору сообщено: новое дело будет контролироваться Москвой. Этого вам достаточно?
      По мере того, что он говорил, лицо у Сергея Ивановича покрывалось мертвенной бледностью. По всему видно - сражен наповал.
      - Чего вы хотите... от нас? - прерывающимся голосом спросил он не поднимая глаз на грозного посетителя.
      - Чтобы немедленно прекратили свои происки. - жестко предъявил ультиматум Юсупов, - и без лишнего шума зарегистрировали "Алтайский самородок" Тогда и дела никакого не будет! Скандальная огласка может повредить становлению нового предприятия. Понятно?
      Поскольку Гладких с подавленным видом молчал, Михаил Юрьевич потянулся к лежащей перед ним папке.
      - Ну как? Не желаете ознакомиться с вашим досье? - с деловитой сухостью осведомился он. - Материалы весьма убедительные.
      - Не нужно. И так все ясно, - сдался Гладких. - Кончаем эту волынку!
      - Тогда к следователю можете не являться, - стараясь не показывать своего торжества, заключил Юсупов и встал. - Когда будет зарегистрирован "Алтайский самородок", то вас вызовут только в качестве свидетеля. Даже если Башун будет много болтать.
      Убрал папку в кейс и удалился с таким же величественным и уверенным видом, как вошел, оставив противника в самом мрачном расположении духа. Михаил Юрьевич не сомневался, что на данном этапе одержана победа.
      К тому дню, когда Глебу Сытину предстояло выписаться из больницы, Яневич и его молодой партнер практически решили все вопросы дальнейшей деятельности геолога. Регулярно навещая больного, детально обсудили круг его новых обязанностей, зарплату и устройство с жильем.
      Договорились, что он займет должность исполнительного директора, возглавляющего исследование и составление геоподосновы участка, отведенного под золотой прииск. А до начала его функционирования станет начальником новой экспедиции - ее снарядят на место будущих работ, как только получат государственную лицензию и печать и откроют счет в банке.
      Выздоровление Глеба отпраздновали в доме Яневича. За столом вновь живо обсуждались наиболее острые эпизоды недавних приключений в тайге, воздавали должное находчивости и мужеству Глеба. Все сходились на том, что, если бы не он - Петру и Клаве несдобровать.
      Сытину льстило всеобщее внимание, признание его заслуг, но особенно приятно - что происходило это в присутствии дочери Яневича - рыжеволосой красавицы: сразу влюбился. Радовали и перспективы новой работы; недоволен был только одним.
      - Напрасно вы не привлекаете к ответу Сергея Гладких, - высказался он. - Эта подлая афера - его рук дело. Костя Башун лишь исполнитель.
      - Доказать очень трудно. - Лев Ефимович не стал раскрывать сути тайного компромисса. - И потом, он нам больше не опасен.
      - Не скажите! - выразил сомнение Глеб. - Я лучше знаю этого стервеца: хитер, вероломен и не отступает от задуманного. Куда спокойнее, если сядет в тюрьму - там ему самое место!
      Через некоторое время у Глеба возник еще один серьезный источник недовольства: заметил очевидную взаимную симпатию Петра и Юли.
      "Неужели между ними что-то есть? - кольнула в сердце тревожная мысль. Тогда мои шансы равны нулю. Одна надежда, - успокаивал он себя, - что Петю наверняка кто-нибудь ждет в Москве".
      Когда вышли из-за стола и уютно расположились в гостиной, разговор зашел о предстоящей экспедиции. Глеб и тут завладел всеобщим вниманием.
      - Я еще в больнице продумал все детали, - увлеченно начал он излагать свой план ее организации. - Разделимся на две группы. Одна, во главе со мной, отправится на лошадях к ущелью из Добрынихи - с целью прокладки наземной трассы.
      Бросил взгляд на своего молодого шефа и продолжал:
      - Другая, со строителями, прибудет прямо на место работ на вертолете. Доставит необходимое оборудование, детали конструкций для строительства времянок и перехода через ущелье. Ее должен привезти Петр.
      Но как изготовить детали конструкции того же моста без предварительных изысканий? - резонно поинтересовался Яневич. - Разве есть подробная карта этой местности?
      - Есть крупномасштабные карты и материалы аэрофотосъемки, - уверенно ответил Глеб. - По ним сделаем проект, а для привязки к местности придется разок туда слетать. Вертолет там уже садился,
      - Может, ограничимся переброской людей и оборудования на вертолете? Целесообразно ли строить мост? усомнился Лев Ефимович.
      - Экономические расчеты мы еще сделаем, но я заранее убежден, что это нужно! - твердо заявил геолог. - Раз мы знаем, что там богатое месторождение и намерены основать прииск.
      Подождал, пока это осмыслят, и пояснил:
      - Сначала, чтобы скорее начать промышленную добычу золота, поставим там бытовки и будем работать вахтовым методом, используя вертолеты. Но это очень накладно и прииску понадобится наземная дорога.
      - Но она тоже обойдется в копеечку, - проворчал Яневич. - Посмотрим, что покажут расчеты.
      - Само собой, - кивнул Глеб. - Но уверяю, это не столь дорого, как оплата вертолетов. Расстояние невелико. Для прокладки труб и лесозаготовок делают и подальше дороги, а тут золото!
      - Согласен. До последней горы достаточно проложить путь бульдозерами, поддержал его Петр. - Меня смущает лишь конечный участок дороги, ведущий к ущелью: там крутой и высокий подъем.
      - Да, там работы побольше, - согласился геолог. - Придется соорудить что-то наподобие фуникулера, если сложно окажется сделать в горе "серпантин".
      На том и порешили, поручив Глебу, как начальнику экспедиции, приступить к разработке сметы, проектных документов и всей вообще подготовке, ориентируясь на конец августа.
      Глеб Сытин оказался умелым и инициативным организатором. К середине августа план его был полностью подтвержден экономическими и инженерными расчетами, смета расходов принята и вовсю развернулась конкретная подготовка к экспедиции.
      Встречая всяческую поддержку со стороны владельцев ЗАО "Алтайский самородок" в лице Петра и Льва Ефимовича, он почти ежедневно бывал у них дома и благодаря этому виделся с Юлей. Между ними даже завязались более тесные отношения, так как она надумала принять участие в экспедиции.
      Глеб, очень обрадованный, связывал с этим большие надежды: медик включен в пешую группу, которую возглавлял он сам. Единственное, что его смущало, - выдержит ли столь нежное создание тяготы и неудобства походной жизни.
      - Конечно, я - за! Но ты, Юленька, крепко подумай: готова ли к тем трудностям, что ожидают тебя в пути? - предупредил он ее. - Тайга - это не только романтика, а еще комары, мухи, плохое питание, отсутствие привычных удобств.
      И сделав паузу, ободряюще добавил:
      - Но уверен - ты получишь незабываемые впечатления от нашего похода и как студентка Медицинского успешно справишься со своей ролью, но все-таки... - он снова замялся, - чтобы получить согласие родителей, подумай, как их убедить - они ведь приведут те же доводы, что и я.
      Юля прекрасно понимала, какой бурный протест вызовет ее желание у родителей, и не только из-за неудобств в пути. В тайге и без того достаточно опасностей, чтобы подвергать им единственную дочь. Никогда бы не получить ей согласия отца и матери, если бы присутствовал Петр - наверняка принял бы их сторону.
      Однако получилось так, что в этот момент он, используя удобную паузу, улетел в Москву, чтобы повидаться перед новым трудным походом со всеми родными и решить кое-какие дела. И Юля, при активной поддержке Глеба, сумела добиться своего. Правда, разговор вышел тяжелый.
      - Мы понимаем, доченька, твое желание познать неизведанное, и не возражали бы, если бы это не было так опасно! - твердо заявил Лев Ефимович и с упреком покачал головой. - Неужели тебе ничуть не страшно - после того, что перенес Петя?
      - А чего мне страшиться? Ситуация ведь совсем другая. Юля хорошо подготовилась к разговору. - Я иду вместе с опытными, бывалыми людьми, буду находиться под личной опекой Глеба.
      - Не сможет он за тобой ходить как нянька. У него много своих дел, и потом... - разволновалась Раиса Васильевна, - представляешь, как станешь жить там - одна, среди грубых мужиков... В палатке, без всяких удобств...
      - Во-первых, я там буду не в единственном числе, - объяснила ей Юля. В нашей группе - Клава, которая ходила в тайгу с Петей. Ее берут в качестве поварихи и прачки.
      - Но она-то - привычная к этим условиям деревенская девушка. А тебе зачем испытывать такие жуткие неудобства? - не сдавалась мать.
      Однако переубедить Юлю оказалось невозможно - в хрупком ее теле жила отважная душа. Убежденная в своей правоте, она горячо возразила:
      - Понимаю, что придется испытать неудобства. Но знаю и то, что мне представляется единственный шанс побывать в дикой тайге! Будет ли у меня еще такая возможность? Сами знаете - никогда!
      - Но стоит ли ради этого рисковать жизнью? - вступил отец. - Вспомни рассказ Пети! А если ночью вдруг нападет медведь или волки? Как вы спасетесь с этой Клавой, если даже будете спать в одной палатке?
      - Не нужно преувеличивать опасность, - укоризненно взглянула на отца Юля. - В группе полно смелых мужчин, знающих тайгу. Можете не сомневаться они нас защитят!
      - А как же наши с тобой туристические путевки в Анталию? Неужели лучше принести себя в жертву комарам, чем купаться в теплом море? - пустила в ход последний аргумент Раиса Васильевна. - Пожалела бы хоть меня! Из-за твоих причуд я остаюсь без отдыха.
      - Теплое море от меня не уйдет. Не в этот, так в следующий раз! отвергла ее доводы дочь. - И отдых срывать не надо - возьми с собой приятельницу!
      - Ну что с тобой поделаешь! - первой сдалась Раиса Васильевна. Мучайся, раз пришла такая охота. Но только если за тебя поручится Глеб!
      - В этом можете не сомневаться! - весело заверила Юля, в душе празднуя победу. Давно уже по-женски осознав, какие чувства питает к ней начальник экспедиции, она не сомневалась в его согласии.
      По случаю приезда домой Петра за столом в квартире его родителей на Патриарших прудах собрались все его близкие. Даже Оленьку и Надю привезли повидаться с братом из Радищева, куда выехал на лето детский сад. Все радовались сенсационному успеху Петра.
      - Что Петя встретил старого золотоискателя, мир праху его, перекрестился дедушка Степан Алексеевич, - это, конечно, чистая случайность, но вот что они нашли золотое месторождение - это уже закономерность: судьба благоволит только к сильным и упорным в достижении цел".
      - Я тоже считаю: не будь он таким сильным, ловким и выносливым, убежденно поддержал тестя Михаил Юрьевич, - то, имей хоть семь пядей во лбу, не сумел бы выйти победителем в тяжелой борьбе го стихией и злоумышленниками. А ты как считаешь, сын?
      - Чего уж тут говорить... Ты прав, папа, конечно! - благодарно подтвердил Петр. - Я и выжил там только благодаря силе и выносливости... да еще потому, - добавил он, обведя всех счастливым взглядом, - что люблю вас очень и не хотел огорчать, погибнув в тайге.
      - А этот старик, покойный Терентий Фомич, - тихо спросила бабушка Вера Петровна, перекрестившись, - так и остался погребенным под грудой камней?
      - Только до тех пор, как начнем там работы! - твердо заявил Петр. Откопаем его, и похороним согласно завещанию в Добрынихе, как положено по христианскому обычаю. А на месте гибели установим мемориальную доску.
      Он помолчал, вспоминая.
      - Замечательный был старик! И главное, сумел достичь своей цели, хоть и ценой жизни. Помянем его светлую душу! Без него не видать бы мне такой удачи!
      Взрослые молча, не чокаясь выпили, а когда окончилась траурная пауза, тетка Варвара Петровна, как всегда непосредственная, спросила:
      - А что, Петя, найденное вами месторождение и вправду так богато золотом? Ты у нас теперь, наверно, станешь этим... "новым русским"? - не удержалась она, чтобы не выразить своего отношения к нуворишам.
      - Ну, Варя, ты и скажешь! - одернул ее профессор Никитин, смущенный откровенностью жены. - Петю богатство не испортит.
      Однако Петра прямота тетки нисколько не обидела.
      - Да нет, надеюсь, никогда "новым русским" не стану, - успокоил он Варвару Петровну. - Ведь к ним почему относятся насмешливо и даже с презрением? Бессовестные они, некультурны, благополучие построили, как правило, за счет других.
      Он посмотрел вокруг - как относятся к его речам? Все слушали - что он дальше скажет?
      - Знаете, я считаю, если богатство добыто благодаря предприимчивости и честному труду, - нужно это приветствовать - оно служит всему обществу. И тем больше ему дает, чем культурнее и патриотичнее люди, добившиеся успеха.
      Это почему же? - не сдавалась тетка. - Какая польза всем, например моему мужу профессору, от того, что кто-то богат?
      - Польза в том, Варенька, - ответил за сына Михаил Юрьевич, - что честные предприниматели платят в казну львиную долю налогов. Ну и еще те из них, у кого есть совесть, кто страну свою поддерживает материально науку, искусство.
      - Ладно, рано еще делить шкуру неубитого медведя, - вмешалась Светлана Ивановна, решив прекратить бесполезный спор. Дайте Петеньке сначала разбогатеть, а там посмотрим. Надеюсь, он нас не посрамит! - И с любовью взглянула на сына.
      - Вот, это ты правильно сказала! - одобрил Степан Алексеевич. - Честно разбогатеть в наших условиях, очень даже непросто! Обдирают предпринимателей и коррумпированные чиновники, и криминал.
      - Да уж! С этим Петру придется столкнуться по полной программе! подтвердил Михаил Юрьевич. - Но я помогу ему отбиться от этих акул, иначе сожрут!
      - И когда кончится эта беда? - вздохнул Никитин. - Так надеялся, когда защищал в "живом кольце" молодую демократию, - наконец-то у нас закон будет править, народ вздохнет свободно... А его до сих пор обирает всякая нечисть!
      Сами мы в этом виноваты! Позволяем проходимцам, пробравшимся к власти, манипулировать собой, нарушать законы, - удрученно заметил Степан Алексеевич. - Не научились пользоваться главным, что дает демократия, своим избирательным правом.
      - Это верно! Умели бы прогнать тех, кто обманул, - вновь избранные лучше служили бы народу, - согласился с ним профессор Никитин. - Остается надеяться, что когда-нибудь так и будет!
      После обеда семейство Никитиных отбыло домой; уехали к себе в Марьино Степан Алексеевич с Верой Петровной, отец укладывал спать Наденьку и Олю. Светлана Ивановна воспользовалась тем, что осталась с сыном наедине.
      - Ну как, успокоилось немного твое сердце? Ты, Петенька оказался во всем прав. - Хотя поначалу мне и казалось, что произошла нелепая ошибка.
      - Ты это о Даше, мама? Есть какие-то новости?
      - Да не то чтобы... - замялась Светлана Ивановна, боясь снова его растревожить. - Ну, в общем, видела я Дашу с Кириллом в театре... Сидели в первом ряду партера.
      К ее удивлению, сын отнесся к этому сообщению спокойно.
      - Да я уже примирился, мама. Хотя честно скажу - до сих нор испытываю боль, когда вспоминаю о их предательстве. Ведь я тогда сразу потерял все невесту, своих друзей. Хотя, какие они мне были друзья? Особенно Кир подлый лицемер.
      Петр вздохнул и, желая покончить с неприятной темой, пытливо взглянул в глаза матери.
      - А отец ничего тебе не говорил о дочери Яневича?
      - Вот оно что, - улыбнулась Светлана Ивановна, разгадав причину спокойствия сына. - Видно, понравилась тебе эта Юля? Наслышана о ней. Папа говорит красивая девушка!
      - Ты, мамочка, только ничего такого не думай... Мы с Юлей еще мало друг друга знаем. Но знакомство с ней помогает мне переносить боль потери,
      - Вот и хорошо. - Светлана Ивановна решила, что еще рано углубляться в эту тему.
      - Тебе бы отдохнуть немного, а я приготовлю что-нибудь вкусненькое к чаю. Через полчасика позову вас с отцом. - И поднялась, чтобы пойти на кухню, но поддалась сердечному порыву - обняла и нежно поцеловала сына, приговаривая: - Как я счастлива, Петенька, видеть тебя дома!
      Петр вернулся в Барнаул за неделю до начала экспедиции и сразу занялся проверкой готовности своей группы. Узнав, что вместе с людьми Глеба в тайгу отправится Юля, не сказал ни слова - тем более что Юли в городе не было она в Добрынихе с начальником экспедиции, он формирует отряд из местных жителей и специалистов по проектированию дорог.
      Согласно договоренности группа во главе с Петром, состоящая из горняков и строителей, первой прибывает на место работ. Задача - оборудовать строительную площадку, бытовки, складские помещения; доставить элементы конструкции подвесного моста к ущелью. При этом, было запланировано, Петру надлежит, развернув работы, откопать погибшего напарника и на вертолете доставить тело в Добрыниху для предания земле.
      Из уважения к памяти покойного решили: отряд Глеба Сытина выступит в тайгу на следующий день после похорон, а Петр вернется на место работ, согласовав с начальником экспедиции, как состыковать действия обеих групп для наведения моста через ущелье.
      "Надо отговорить Юлю от похода, - думал Петр уже на борту вертолета его группа летела к месту закладки прииска. - Если так уж хочется хлебнуть экзотики, заберу ее с собой. Пусть поживет с нами у водопада - все же хоть какие-то удобства".
      Командир экипажа передового вертолета ранее уже совершал посадку в золотоносном распадке, приземление обошлось без осложнений. Вся группа Петра, за исключением летчиков, тут же принялась за работу. Начали с того, что расчистили ровные площадки, соорудили навесы и разгрузили оборудование: элементы конструкций, стройматериалы и все остальное имущество, доставленное на вертолетах.
      Строители тут же стали возводить камнезащитные стены, собирать бытовки, а горняки иод руководством Петра - разбирать завал, под которым покоилось тело Терентия Фомича. Потребовалось не более получаса, чтобы дружными усилиями извлечь его из-под обломков обрушившейся скалы.
      У Петра болью сжалось сердце, когда он увидел изуродованные останки своего верного напарника. Тяжелые глыбы перебили и буквально расплющили тело, но, по счастью, пощадили голову, лишь немного ободрав кожу. Ледяной холод каменной гробницы предохранил от разложения. "Хорошо, что умер еще до обвала, - пришло в голову Петру. - Хоть боли не испытал, не мучился..."
      В траурном молчании тело покойного завернули в саван и поместили в гроб, привезенный на вертолете. Петр, сопровождая его, вылетел в Добрыниху, - местные жители и Глеб организуют похороны по старому обряду. На время отсутствия Петра замещал прораб.
      В Добрынихе их уже ждали. Покойного Терентия Фомича уважали в поселке, а трагическая смерть, открытие золотой жилы вызвали особое почтение к его памяти. На похоронах присутствовала добрая половина жителей; церемония прошла достойно и торжественно, хотя на кладбище выступили только двое Егор Анисимович и Петр.
      - Дорогой сосед Фомич! Мир твоему праху! - прочувствованно произнес бородач, утирая скупую слезу. - Не чаяли мы, что так кончатся твои дни! Дружно мы с тобой жили, и добром всегда помянет тебя мое семейство. Нелегкая была твоя жисть бобыля, да пусть таперича Бог дарует тебе царствие небесное!
      Говорил свое слово и Петр:
      - Дорогой Терентий Фомич! Прощаясь, хочу, чтобы знали все: твое мужество и подвиг не будут забыты! Золотое месторождение, которое благодаря тебе открыто, принесет большую пользу России, и в первую очередь твоим землякам. А я торжественно клянусь над твоей могилой - сделаю все, чтобы о тебе осталась надолго добрая память!
      После похорон в избе покойного состоялись многолюдные поминки. Егор Анисимович с сыном Иваном нагнали две четверти самогону, так что хватило всем желающим. Терентия Фомича поминали только добром. Оказалось, многим известна история его несчастливой любви. Было сказано много сочувственных слов; затем, как обычно бывает, разговор переключился на обычные житейские темы.
      Глеб, уставший за день - организовывал похороны, - остался расслабляться в компании поминавших. Петр и Юля, провели с ними приличествующее время, а потом решили выйти на свежий воздух.
      - Знаешь, Юленька, мне стало не по себе, когда сообщили, что идешь с отрядом Глеба в тайгу, - начал он давно задуманное. - Уверен недооцениваешь ты всех тягот, с которыми неизбежно столкнешься в пути.
      - И ты решил меня отговаривать? Ну сколько можно об этом? Тут без тебя мне пришлось выдержать целый бой, прежде чем отец с матерью дали согласие! Почему никто меня не понимает?
      - Да понимаю, понимаю я тебя! - Петра слегка обидело ее пренебрежение к тому, что он сказал. - И меня сюда привела жажда приключений. Но я мужчина и лучше приспособлен к суровым условиям жизни...
      Нет, так он ничего не добьется, - надо обуздать свое самолюбие.
      - Предлагаю тебе лучший вариант: ты летишь со мной, и мы оборудуем на стройплощадке медпункт. Верь мне, - посмотрел он на Юлю теплыми карими глазами, - экзотики гор и дикой таежной красоты там более чем достаточно. А жить намного удобнее.
      - Не знаю, право, - смутилась Юля, завороженная его ласковым взглядом. - Мне бы тоже хотелось... но уже поздно - завтра рано утром выступаем.
      - Не беспокойся, с Глебом я все улажу, - обрадованный, успокоил ее Петр. - Они бывалые таежники, сами умеют в случае необходимости оказать первую помощь.
      - Нет, ничего не выйдет! - как бы очнувшись, решительно отказалась Юля. - И дело вовсе не в Глебе, а в моей совести. Кроме того, хочу доказать всем, тебе, в том числе, Петя, - и с укором посмотрела на него, - что не такая уж я неженка!
      - Ну что ж, поступай по-своему, - насупился Петр, стараясь не поддаваться гневу. - Только потом не упрекай, что я не пытался тебя остановить!
      - Надеюсь, не придется, - сухо ответила Юля, расстроенная, что он на нее сердится, и все-таки не желая отступать. - Всего хорошего, Петя! Прости, пойду спать - завтра рано вставать.
      Петр остался стоять, с грустью отметив, что между ними это первая размолвка с начала знакомства.
      Испытания, выпавшие на долю неопытной студентки Юли Яневич, оказались совсем другого рода, чем ей все предрекали, да и сама она предполагала. С первого же часа пути она попала под неусыпную опеку Глеба и почти не знала проблем. Вся группа двигалась пешком, расчищая путь обозу и производя съемку местности; она ехала верхом или на телеге, спускаясь на землю лишь на редких привалах.
      Однако неожиданные трудности начались в первый же вечер во время романтического отдыха у ярко пылающего костра. Ее уставшие за день спутники за ужином расслаблялись привычным образом - щедро принимали внутрь крепкие напитки. Никто слишком не хмелел, все вели себя дружно и весело. Морской пехотинец Сева прекрасно играл на гитаре, а остальные хором пели красивые народные песни - многих из них Юля никогда не слышала.
      Еще на поминках обратила внимание, что Глеб - любитель выпить; это стало для нее неожиданностью, дома у них он этого пристрастия не проявлял. Здесь же, не чувствуя над собой контроля дал себе волю, и под влиянием алкоголя его ухаживания стали слишком смелыми и настойчивыми.
      Внешне Глеб нравился женщинам. Хорошего среднего роста, сухощавый и мускулистый, с продолговатым лицом - ему придавали мужественный вид нос с горбинкой и небольшая бородка, - он, безусловно, был привлекательным мужчиной. Его не портила даже начавшая редеть шевелюра.
      Юля, влюбленная в Петра, только с ним связывала свои эротические фантазии, но со стыдом ощущала, что откровенное мужское внимание Глеба не оставляет ее равнодушной, смущая душу и вызывая волнение в крови.
      Но особенно возросли у Юли чувственные переживания, перерастая в настоящую пытку, в первую же ночь похода. Вопреки ее ожиданию их с Клавой поселили не в одной палатке, а по отдельности, и скоро выяснилось почему. Не успела она заснуть, как из той, где расположилась повариха, раздались приглушенные голоса, послышалась возня... Ну да, поняла Юля, Клава ведь там со своим женихом Севой.
      Палатки их стояли рядом, она не видела, что происходит у Клавы, но нетрудно представить это по хорошо слышным хрипам и стонам... Спать они ей не дали, здоровые, молодые, были неутомимы почти до рассвета. Только под утро измученная Юля сумела заснуть, пламенно мечтая увидеть в эротическом сне своего любимого.
      Днем она была вялой и сонной, как осенняя муха, опекавший ее Глеб подумал даже, что ей нездоровится. Боясь, что уснет в седле, Юля перебралась на телегу и, несмотря на тряску, задремала. Очнувшись от резкого толчка, увидела около себя начальника экспедиции.
      - Ты плохо выглядишь, померь-ка пульс! - не скрывая беспокойства, скомандовал Глеб. - Не хватает, чтобы заболела!
      - Не волнуйся, я здорова, - успокоила его Юля. - Просто не выспалась молодожены спать не давали.
      - А они еще жених и невеста, тренируются, - со смешком объяснил Глеб, посмотрев ей в глаза жгучим взглядом черных глаз. - Скажу им, чтобы вели себя потише.
      Однако на следующую ночь все повторилось. Вечером у костра снова царило веселье. За исключением Юли, все крепко выпили; хмельные жених с невестой действовали столь энергично, что Юля опасалась, не свалится ли их палатка. Правда, это длилось не больше часа, - внезапно там все стихло и пригнув голову к Юле вошел Глеб.
      - Ну вот, я призвал их к порядку, - пьяно усмехаясь, сообщил он. Теперь, Юленька, можешь спокойно уснуть.
      Ему бы сразу уйти, но он присел на корточки и ласково погладил ее по голове.
      - Представляю, каково тебе слушать эти любовные сцены! - вкрадчиво произнес он. - Тут ведь с ума можно сойти, а?
      Юля понимала, что должна, обязана немедленно его прогнать, но поднявшаяся в ней от его прикосновений горячая волна желания мешала... Неверно истолковав ее замешательство, Глеб осмелел.
      - Вижу, Юленька, и ты хочешь того же, о чем давно мечтаю я! - жарко шептал он, приблизив к ней лицо и дыша перегаром. - Поверь, я влюблен в тебя с первого взгляда, не подведу! - И попытался ее поцеловать.
      Но Юля уже опомнилась.
      - Нет, нет и нет! - И резко отстранила его от себя. - Этого не будет! Жаль, что я такая слабая и поддаюсь чувствам! Но принадлежать буду только мужу! Уходи, Глеб!
      Вмиг отрезвевший, Глеб хотел тут же поклясться ей в вечной любви и предложить себя в мужья, но осознал - это лишь ухудшит его положение, и молча удалился.
      До глубокого ущелья, преграждающего путь к месту закладки прииска, отряд Глеба Сытина добрался лишь на третьи сутки. Последний привал сделали в лагере геологов, где хозяйничала новая партия. Когда поднялись на площадку у края пропасти, на той стороне уже ждали строители Петра.
      Сразу закипела работа. Большая часть отряда участвовала в сооружении моста, только геодезисты на склоне горы проводили съемки для прокладки дороги. С помощью вертолета дела шли споро, уже к вечеру перешли на другую сторону. Глеб и Юля перебрались через пропасть в числе первых - и тут же попали в объятия встречавшего их Петра.
      - А у нас дела идут ударными темпами! Удивитесь, что нам удалось сделать! - радостно улыбаясь, сообщил он. - Горняки даже начали уже добывать золото.
      Действительно, его люди совершили чудеса! В полукилометре от водопада большая площадь полностью очищена от камня, и на ней сооружены силовая подстанция, мастерская, бытовки, складские помещения. Территорию прииска со всех сторон защищали от камнепада железобетонные стены - монтаж их близился к завершению.
      Как раз в тот момент, когда они подошли к стройплощадке, на вертолете, доставившем очередную партию материалов, прибыл Яневич - еще одна радостная встреча. Очень довольный ходом работ, а еще - что видит дочь живой и здоровой, он предложил пройти в бытовку, где временно располагалась столовая, и отметить успешное завершение экспедиции.
      - Ну и молодцы вы, ребята! - восхищенно произнес он, когда уселись вокруг стола в тесном, но опрятном помещении. - Твои парни, Петя, побили все рекорды! Я еле поспевал выполнять ваши заявки. И ты, Глеб, сделал все самым лучшим образом! Мною уже посланы бульдозеры прокладывать дорогу.
      - Трасса оказалась много легче, чем предполагали, - доложил Глеб. Вязкой почвы нигде нет, до ущелья всего три горных ручья. Правда, после дождей вода поднимается высоко, придется соорудить мосты.
      - А как решили с подъемом к ущелью? - поинтересовался Лев Ефимович. Удастся проложить к нему дорогу? Фуникулер - дорогое удовольствие!
      - Фуникулер не понадобится, - успокоил его Глеб. - Проложим по склону горы "серпантин" в четыре оборота. Этого достаточно!
      - Ну что ж, поздравим друг друга с успешным началом! - предложил Яневич, вынимая из чемоданчика бутылку марочного коньяку. - Мы это вполне заслужили!
      Петр достал посуду из холодильника, кое-какие закуски; с большой охотой, весело отметили удачное начало своего предприятия, обмениваясь впечатлениями и обсуждая ближайшие планы. Коньяк отменный, но Юля выпила одну рюмку - для нее слишком крепкий.
      - А теперь похвастайся, что вы тут успели добыть! - попросил Лев Ефимович, когда опустела бутылка и все утолили солод. - Когда ты сообщил об этих самородках, никто не поверил. Хочу увидеть своими глазами!
      - Их нашли в новом шурфе, рядом с прежними, по ходу золотой жилы, объяснил Петр. - Горняки полагают, дальше могут быть и крупнее. Но и эти весят по полкилограмма.
      Из соседнего помещения, где находилась контора, он принес хранившийся в сейфе полиэтиленовый пакет. Выложил на стол два неказистых на вид увесистых куска самородного золота.
      - Вот этот, продолговатый, - указал он на самородок неправильной яйцевидной формы, - нашли в моем присутствии, и я хочу назвать его в честь моей мамы - "Светланой". Не возражаете?
      - О чем речь? Разумеется! - с энтузиазмом одобрил Лев Ефимович и в свою очередь предложил: - А второй давайте назовем "Юлия" - в честь моей дочери, отважившейся совершить опасное путешествие. Какие мнения?
      Конечно, никто не возражал, в том числе и Юля. Петр уложил в пакет самородки, и они перекочевали в чемодан Яневича. Все встали из-за стола; председатель совета директоров, собираясь в обратный путь, к большому неудовольствию сподвижников, объявил:
      - А Юленьку я от вас забираю - хорошенького понемножку! Взамен пришлю дипломированного медика. Возражения не принимаются! - категорически заключил он, с улыбкой глядя на вытянувшиеся лица молодых людей.
      Глава 29. Схватка с мафией
      Успешное начало разработки нового золотого месторождения стало общеизвестным, и вскоре случилось то, чего следовало ожидать. Не прошло и месяца, как председателя совета директоров ЗАО "Алтайский самородок" Яневича вызвали в администрацию губернатора области.
      Заместитель губернатора, осанистый, тучный, с водянистыми, лицемерными глазами, принял его чрезвычайно любезно. Выше а из-за стола навстречу, усадил в мягкое кресло, подчеркнуто по-свойски опустился в такое же рядом.
      - Хочу поговорить с тобой запросто, не ходя вокруг да около, доверительно начал он, отводя, однако, глаза в сторону. И медоточивым голосом добавил: - Ты ведь, Лев Ефимович, наш человек - сколько лет уже вместе работаем.
      "Мягко стелет... Не к добру это, - опасливо подумал многоопытный Яневич. - За горло хотят взять". И не ошибся.
      - Я бы рад поздравить тебя с большим успехом, - продолжал чиновник с фальшивым сочувствием, - если бы не одно омрачающее обстоятельство.
      Выдержал паузу и со вздохом, бросив острый взгляд на Льва Ефимовича, сказал то, ради чего его вызвал:
      - К сожалению, регистрацию вашего предприятия придется аннулировать и лицензию отобрать!
      Яневич ожидал неприятностей, но не таких! Лицо у него вытянулось.
      - Это... на каком же .. основании? - запинаясь, поинтересовался он.
      Вами допущено нарушение закона; ущемлены интересы государства, - не скрывая удовлетворения его растерянностью, с важным видом объяснил чиновник.
      - А нельзя ли конкретнее? - Яневич сумел оправиться от удара и вновь обрести хладнокровие. - В чем же нами нарушен закон?
      - Богатства недр - национальное достояние! - демагогическим тоном заявил чиновник. - Следовательно, их разработка, а значит, и контрольный пакет акций добывающих предприятий должны быть в руках государства.
      - Вот оно что! Не знаю такого закона - Лев Ефимович уже полностью овладел собой. - А как же тогда Газпром? - нашелся он. - Почему у государства там нет контрольного пакета акций?
      - Брось ребячиться, Яневич! Будто не знаешь, кто загребает доходы от газа! - раздраженно ответил чиновник, не в силах отразить его аргумент, и, сбросив маску, пригрозил: - Если подадим в арбитражный суд - выиграем, можешь не сомневаться!
      Его решительный вид говорил: администрация так и поступит. Лев Ефимович нисколько не сомневался в негативных последствиях, хотя никакого нарушения закона не допущено. Он знал состав арбитражного суда - его решение вынесут в пользу администрации. Предстоит длительная тяжба с сомнительным исходом, большие убытки.
      - Ссориться с начальством не в моих правилах, - примирительно сказал он, решив поторговаться. - Готов рассмотреть разумные предложения. Но ни о каком контрольном пакете не может быть и речи!
      - Хотите сохранить "Алтайский самородок", - предъявил ультиматум чиновник, - проведите эмиссию; не менее сорока процентов акций Мингосимущества государству в лице администрации области.
      "Так вот откуда ветер дует - от Мингосимущества, - сообразил Яневич. Не угомонились, значит. Но это облегчает задачу". Вспомнил: есть компромат на коррупционеров у Михаила Юрьевича; есть чем их прижать. Такой рычаг воздействия придал ему уверенности.
      - Для нас это неприемлемо! Все равно что отдать контроль в чужие руки. Мы и так уступили тридцать процентов, из них десять - непосредственно областной администрации. За счет новой эмиссии можем дать еще пятнадцать.
      - Хорошо, сорок процентов в общей сложности.
      - Нет! - решительно отрезал Яневич. - В общем получите двадцать пять процентов! Двадцать мы обязаны оставить учредителям, которые нас финансируют. Мы и так, идя вам навстречу, снижаем свою долю до минимума.
      - Так что же, предпочитаете судиться? - угрожающе сдвинул брови заместитель губернатора. А я-то считал тебя, Лев Ефимович, разумным человеком.
      - И не ошибся! Полагаюсь на ват разум, - уверенно парировал угрозу Яневич. - Думаю, вы сами откажетесь от своей опасной затеи, когда ознакомитесь, - и жестко взглянул на чиновника, - с компроматом, которым мы располагаем на областное руководство. Мы тоже не лыком шиты.
      С удовольствием отметил замешательство собеседника.
      - Однако наше предложение остается в силе. Мы предпочитаем компромисс. Худой мир лучше доброй ссоры! - И закончил на шутливой ноте: - Ребята, давайте жить дружно!
      Чиновник ничего не ответил. Решив, что противнику необходимо обдумать и обсудить его предложения, Яневич поднялся и уходя с достоинством предупредил:
      - Мы не собираемся злоупотреблять имеющимся у нас компроматом. Будет вам передан одновременно с подписанием соглашения.
      Петр не спешил обзаводиться в Барнауле собственной квартирой. С одной стороны, очень удобно жить у Яневичей на всем готовом - как дома в Москве. Но самое главное - немалые доходы, которые начало приносить их предприятие, целиком уходили на оплату производственных затрат и кредитов. На покупку квартиры пока денег не было.
      Лев Ефимович и Раиса Васильевна по-прежнему его привечали, не скрывая, что видят в нем будущего зятя. И все же, когда по откровенному поведению Глеба поняли, что и тот претендует на руку дочери, поощряли и его. Исполнительный директор прииска нравился им своей энергией, умелой хваткой, да и по сравнению с Петром это уже зрелый, самостоятельный человек.
      Что касается Юли, то, отдавая явное предпочтение Петру, она в то же время не пренебрегала и Глебом, относилась к нему ровно и приветливо. Это отнюдь не было кокетством - он ей нравился и после той злополучной ночи вел себя корректно, не соперничая с Петром.
      И еще одно обстоятельство не способствовало тому, чтобы Петр прочно осел в Барнауле. Город большой, красивый, центр одного из прекраснейших краев России; но после кипучей Москвы Юсупов не мог привыкнуть к спокойному, размеренному ритму местной жизни. Какая-то неудержимая сила тянула его домой, особенно когда представлялся подходящий случай.
      Вот и теперь - накопился ряд неотложных дел, которые требовалось решить в столице; Петр с радостью взял на себя эту миссию, пользуясь новой возможностью побывать дома и заодно оформить перевод на заочное отделение института.
      На заседании совета директоров ЗАО "Алтайский самородок" председательствующий Яневич, касаясь его командировки, подчеркнул:
      - Первая и самая главная задача - организовать более выгодный сбыт нашего золота, подобрав надежного, сильного партнера. На мой взгляд, более подходящего варианта, чем Горный банк, просто не существует - он контролирует значительную часть рынка цветных и редких металлов.
      Обвел глазами членов совета молчание - знак согласия и остановил взгляд на Петре.
      - Думаю, это удастся, так как наш молодой генеральный директор лично знаком с банкиром Слепневым и его семьей. Не так ли, Петр Михайлович?
      - Да, мы хорошо знакомы, - подтвердил Петр. - Надеюсь его убедить, что наше сотрудничество будет взаимовыгодным.
      - Если нет возражений, оформим это наше решение в протоколе заседания, - резюмировал Яневич и добавил: - А теперь рассмотрим последний, наиболее щепетильный вопрос, по которому нам также понадобится помощь Москвы.
      Сделал паузу и не скрывая досады, объявил:
      - Хочешь не хочешь, но придется нам, господа, пойти на новую эмиссию акций компании. Это ущемляет наши интересы, особенно мои и Юсупова, - со вздохом добавил он, - но иного выхода у нас нет!
      - Но почему же? Закон на нашей стороне! - раздались протестующие голоса.
      - Мы понесем огромные убытки за время бесконечной тяжбы; итог ее, неясен, так как всем известна коррумпированность судебной системы и ее зависимость от органов власти. Эти наши потери вполне сопоставимы с тем, что мы дополнительно выделим местным властям, если проведем эмиссию.
      Переведя дыхание, Лев Ефимович задал партнерам резонный вопрос:
      - Так стоит ли идти на конфликт с местной властью? Которая, если даже мы выиграем дело в судах, будет нам портить кровь и ставить палки в колеса?
      - А где гарантия, что удастся заключить с ними мировую? - усомнился один из членов совета. - Аппетит приходит во время еды.
      - Есть у нас средство его умерить! - успокоил всех Яневич. - Не могу пока раскрывать карт, но вы и сами догадаетесь. Юсупову поручено привезти из Москвы материалы: по нашему заказу солидное детективное агентство провело расследование деятельности местного руководства.
      Снова вопрошающе посмотрел на членов совета и, убедившись, что все его поняли и согласны, заключил:
      - Значит, на том и порешим!
      Москва встретила Петра многоцветием золотой осени. Радостное свидание с родными, чудная погода, успешный ход дел... Перевод на заочное отделение института не занял много времени - Михаил Юрьевич обо всем предварительно договорился в ректорате.
      Правда, встречи с Виталием Михеевичем Слепневым пришлось ждать несколько дней: банкир в очередной раз находился в деловой поездке в Соединенных Штатах. Однако по приезде, несмотря на занятость, сразу принял Петра Юсупова у себя в офисе Горного банка.
      Все, что произошло с Петром, его несказанно удивило и обрадовало. Не жалея времени расспрашивал молодого предпринимателя о предыстории похода в тайгу, о невероятных приключениях и лишениях, которые тому пришлось пережить; долго любовался самородками "Светлана" и "Юлия".
      - Ну, Петя, ты и молодец! Кто бы мог ожидать? - поражался он, с одобрением и интересом глядя на него так, будто видел впервые. - Как же вам удалось выхватить из-под носа местных акул такой жирный кусок? Что собой представляет этот Яневич? Можно ему доверять? Он там влиятелен?
      - Лев Ефимович - хороший, честный человек, авторитетный специалист и надежный партнер. Его все там знают, и он умеет ладить с местной властью. Но, по правде говоря, - честно признался Петр (ведь банкир должен знать истинное положение дел), - отбиться от акул нам помог мой отец - пригрозил им собранным компроматом.
      - Вот оно что! - понимающе кивнул Виталий Михеевич. - Он же у тебя очень опытный следователь. Его знание криминала может оказать вам неоценимую помощь.
      - Уже оказывает, - не скрывая гордости за отца, подтвердил Петр. - Вот и сейчас на нас вновь наезжают; обратились опять к нему, чтобы помог отбиться от негодяев.
      Банкир улыбнулся горячности своего будущего молодого клиента - он уже принял решение - и серьезно произнес:
      - Значит, так: считай, что предложение вашей компании я принимаю. Нажал кнопку вызова. - Сейчас поручу подготовить протокол о намерениях, мы с тобой подпишем, а потом пошлю к вам специалистов для изучения положения дел на месте.
      Немного помолчал, добавил:
      - Если все в порядке, мои юристы составят проект нашего договора.
      - Передайте юристу, чтобы зашел ко мне через десять минут, - попросил он вошедшего секретаря; тепло взглянул на Петра спросил: - С Кириллом, полагаю, твоя дружба окончательно рассохлась?
      Петр, насупившись, не ответил; Виталий Михеевич пояснил:
      - К делу это не относится, но, поскольку нам теперь предстоит тесно сотрудничать, мне все должно быть известно. Так вот, ответь, - потребовал он, - успокоился ты или нет?
      - Мне всегда будет неприятно говорить на эту тему, - не поднимая на него глаз, неохотно ответил Петр. - Но, раз уж на то пошло, знайте: у меня сейчас другая девушка, дочь моего партнера Яневича. Возможно, я на ней женюсь.
      Озабоченное выражение с лица Виталия Михеевича исчезло.
      - Это прекрасно! - обрадовался он. - Какой ни есть Кирилл, но он мой сын и собирается жениться на Даше. Мне непонятно, что у вас произошло, и я не хочу в это вникать. Желаю и тебе и ему счастья! - И добавил: - В большом бизнесе деловым встречам и переговорам не должна мешать личная вражда! А я планирую со временем подключить сына к своим делам; надеюсь, женитьба поможет ему остепениться. - А за тебя я очень рад, Петр. Убежден, что нас ждет успешное, взаимовыгодное сотрудничество. Протокол о намерениях будет готов завтра. Тебе сообщат, когда его можно подписать.
      Пожал Петру руку как равному и молча проводил взглядом его статную фигуру, искренне сожалея, что это не его сын.
      Ужин в особняке Слепневых протекал чинно и уже подходил к концу, когда хозяин дома решил все-таки сообщить сногсшибательную новость - об успехе Петра Юсупова. Весь вечер собирался, вертелось на языке, но глядя на беззаботные лица сына и Даши - он ее пригласил погостить на выходные колебался, опасаясь испортить им настроение. Наконец не выдержал:
      - Ни за что не догадаетесь, кто у меня сегодня был в офисе! Сейчас со стульев попадаете!
      Банкиры не из тех, кто любит пошутить, - на него сразу устремились три пары любопытных глаз. Он выдержал интригующую паузу.
      - Ну говори же, Виталя! - капризно сложив пухлые губы, попросила Любовь Семеновна. - Мы все равно не догадаемся.
      - Ладно, так и быть. Петя Юсупов ко мне явился, и не с просьбой, а с серьезным деловым предложением.
      - С каким еще таким предложением? Ты разыгрываешь нас, папа? насмешливо скривил губы Кирилл. - Вот, что он институт бросил - это точно! Ну и чем сейчас занимается? С какой "панамой" к тебе лезет?
      - Я же говорю - будете поражены! - рассмеялся Виталий Михеевич. Ему удалось на Алтае, вместе с каким-то стариком, открыть богатое золотое месторождение. На паях с местным бизнесменом уже основал там прииск; со мной вел переговоры о помещении капитала и партнерстве по сбыту.
      За столом воцарилось изумленное молчание; первой высказалась Любовь Семеновна:
      - Это невероятно! Петя совсем юный мальчик, а ты говоришь - основал золотой прииск? Такое надо уметь! Он же окончил всего два курса!
      - Даже если он там чего-то нашел, откуда у Петьки капиталы? презрительно отозвался Кирилл, опасливо скосив глаза на Дашу. - Нищие они, как церковные мыши! Лапшу он тебе вешает на уши, папа.
      "И что это вдруг мой старик сегодня разболтался? - мысленно разозлился он на отца. - Чего доброго, Даша поверит и снова начнет переживать!" Стараясь не показать, что задет за живое, с деланным равнодушием заключил:
      - Гони ты его в шею! Неспроста он к тебе заявился. Наверно, хочет напакостить, нам с Дашей отомстить. - Изображая сочувствие, бросил на нее ласковый взгляд. - Он обид не забывает!
      Однако Даша его не слушала, - сразу поверила, что Пете удалось добиться большого успеха в жизни, и душу ее наполнили тоска и сожаление. "Его Бог вознаградил за причиненное мной горе. Поделом мне!" - казнила она себя, напрягая волю, чтобы удержаться от слез.
      - Ну когда ты станешь взрослым и серьезным?! - вознегодовал на Кирилла отец. - В бизнесе, чтобы добиться успеха, нужно отрешиться от личных чувств и эмоций, руководствоваться только выгодой!
      Помолчал и поучительно изрек:
      - Партнерство по сбыту продукции богатого золотого прииска сулит банку большую прибыль, и отказываться от предложения Петра Юсупова по меньшей мере глупо.
      Отлично понимая, что злит и тревожит сына, Виталий Михеевич счел нужным добавить:
      - Насчет его мести вам с Дашей - ошибаешься! Петя ухаживает за дочкой своего компаньона и, как я понял, собирается на ней жениться.
      Это сообщение сразу подняло настроение Кирилла и, как ни странно, успокоительно подействовало на Дашу. Ну, вот все и кончено, не на что больше надеяться... Петя потерян для нее навсегда! Теперь предстоит только справиться с сердечной тоской. Как ни тяжело - она молода, жизнь продолжается.
      Расчет Льва Ефимовича Яневича оказался верным. Стоило ему перечислить документы из досье, переданного с Петром старшим Юсуповым, как противник капитулировал: новый договор о распределении долевого участия партнеров по ЗАО "Алтайский самородок" был немедленно подписан в том виде, который предложен в качестве компромисса.
      Однако неприятности и подводные камни на пути становления предприятия на этом не кончились. Не успело состояться новоселье в офисе, переданном ему в аренду областной администрацией, как в кабинете Яневича появился глава самого крупного в городе охранного агентства. Несмотря на его официальный статус, все знали, что за ним стоит преступная группировка, и предлагаемая криминальная "крыша" не что иное, как узаконенный рэкет.
      Лев Ефимович все же попытался увернуться.
      - Нам частная охрана не нужна; по существу, мы - госпредприятие и будем находиться "под крышей" милиции, - объяснил он крутому мафиози с вкрадчивыми манерами и золотыми перстнями на пальцах в ответ на предложенные услуги за тридцать процентов прибыли.
      Л вы уверены, что милиция спасет ваш офис от пожара или предотвратит от взрывов рабочие помещения и транспорт? Она не способна также обеспечить безопасную перевозку золота, - мягко, но с наглой улыбкой возразил тот.
      - Если милиция не сможет, значит, и вы тоже, - решил прикинуться простаком Яневич. - Им хоть платить много не надо. А вы просто грабите!
      - Мы сможем! - ласково заверил мафиози. - Потому как милиция продажная, а мы - нет. Уверяю - будете работать спокойно. Никто на вас больше не наедет!
      - Помилуйте! - продолжал играть свою роль Лев Ефимович. - Мы не можем отказаться от милиции. Таково условие администрации области. Они - хозяева предприятия.
      Мафиози, видимо, начал терять терпение.
      - Ну ладно! Хватит лепить мне горбатого! - бросил он все еще вежливо, сопроводив, однако, слова свирепым взглядом. - Знаем, кому принадлежит ваша лавочка! Администрация и не пикнет. Она у нас вон где! - И резко сжал руку в кулак.
      - Если так - другое дело! - Яневич сделал вид, что готов согласиться, пытаясь выиграть время. - Я поговорю с заместителем губернатора. Но в любом случае мы сможем платить не более десяти процентов.
      - Ну, это мы еще посмотрим! Жить каждому хочется, - неопределенно подытожил главарь бандитов, то ли угрожая, то ли аргументируя свои требования. - Даю вам на размышления неделю. В субботу контракт должен быть подписан!
      Оставив принесенный контракт на столе, он удалился в сопровождении двоих громил. Лев Ефимович немедленно созвал совет директоров. Через полчаса у него в кабинете собрались все, за исключением обоих представителей администрации. Те, очевидно, по указке мафии под благовидным предлогом не явились на заседание.
      - Случилось то, чего я давно ждал. Нас обложили данью, обещав взамен "крышу", - спокойно объявил он собравшимся. - Небезызвестная фирма "Антей".
      - Сколько запросили? - осведомился кто-то из местных банкиров. Надеюсь, не половину?
      - Тридцать процентов от прибыли, - сообщил Яневич. - Столько они здесь требуют с доходных предприятий. Однако надеюсь, с помощью губернатора с ними поторговаться.
      - А что, может получиться! - одобрительно отозвался банкир. - Пусть отрабатывает свою долю! Не то она сильно сократится.
      - Значит, попробуем уменьшить дань бандитам хотя бы на десять процентов, - заключил Лев Ефимович. - Все согласны?
      Присутствующие, за исключением Петра и Глеба, выразили одобрение.
      - Что же это происходит? - недоуменно произнес Петр, вставая. - За какие подвиги платить столько охранникам? Я не согласен! А ты чего молчишь? - толкнул он локтем сидящего рядом Глеба. - Испугался грабителей?
      - Ишь какой ты храбрый! - огрызнулся тот. - Это же банда убийц!
      - А зачем тогда власть и милиция, если бандитов бояться? - твердо заявил Петр, обводя взглядом изумленно притихших коллег. - Незачем из трусости вскармливать дармоедов!
      - Погоди, Петя, не горячись! - Яневич строго посмотрел на него. - Здесь не трусы собрались, а разумные люди, много опытнее тебя. Бандиты распоясались потому, что в органах власти у них всюду свои люди и мы против них бессильны. Лучше отдать часть, чем потерять все!
      Однако Петр непримиримо покачал головой.
      - Никогда с этим не соглашусь! Так мы докатимся до бандитского государства. Отстегнуть администрации - еще куда ни шло. Местное руководство должно тоже участвовать в доходах. Но делиться с паразитами, поощрять бандитизм и беззаконие - это недопустимо!
      - Так что же вы предлагаете, молодой человек? - вспылил один из банкиров. - Объявить этой банде войну и героически погибнуть? - Он иронически скривил губы. - Это же не игра в казаков-разбойников!
      - Попрошу обойтись без иронии! Я вам не мальчик! - повысил голос Петр. - Да! Если не найдем лучшего выхода - я за войну. Потому что, если им уступить - не сегодня, так завтра они все равно вас убьют!
      Сделал паузу и твердо заявил:
      - Как генеральный директор предприятия предлагаю срочно пригласить специалистов из Управления по борьбе с организованной преступностью для разработки плана противодействия рэкету. Это нам обойдется куда дешевле, чем дань бандитам. Прошу поручить это дело мне!
      Воцарилось тяжелое молчание; его нарушил Глеб:
      - Поддерживаю генерального. Нужно попробовать дать отлуп бандюгам.
      - Я тоже считаю предложение Юсупова конструктивным, - поколебавшись, выразил солидарность Яневич. - Время у нас еще есть, пусть действует. В среду соберемся снова для окончательного решения. Думаю, голосовать не надо, так как большинство - за.
      Михаил Юрьевич Юсупов прилетел в Барнаул только в среду. Узнав от сына о новой беде, свалившейся на их предприятие, он со свойственной ему энергией и изобретательностью принялся изыскивать выход. По опыту знал - на преступников можно воздействовать лишь крутыми методами.
      Первым делом, как всегда, поручил собрать информацию об "Антее" и его связях; это помогло разработать хитроумный план операции. Из архива МВД удалось извлечь старые дела по подозрению охранного агентства в двух террактах и убийстве, прекращенные за недоказанностью по распоряжению замначальника областного управления. Это вполне очевидно указывало на того, кто покровительствует бандитам, обеспечивая их безнаказанность.
      Ясно, что в борьбе с ними на милицию положиться нельзя; Михаилу Юрьевичу пришлось использовать свои хорошо налаженные связи с ФСБ. Ему удалось получить письмо к начальнику областного управления, и он не теряя времени отбыл из Москвы. План отпора бандитам был принят еще в аэропорту встречавшими его там Яневичем и Петром; Лев Ефимович немедленно созвал совет директоров. Представив московского гостя, объявил:
      - Итак, хорошенько все взвесив и разработав план операции, мы решили отказаться от услуг, предложенных "Антеем". Генеральный директор сейчас вам доложит план - в общих чертах, так как готовящаяся операция по понятным соображениям засекречена.
      - Решить проблему предлагается следующим образом, - без предисловий сообщил Петр. - На первом этапе проводим против "Антея" компрометирующую операцию и заставляем бандитов убрать от нас лапы.
      - Ничего не выйдет! У них связи в милиции, - подал реплику член совета, местный банкир. - Их этим не запугаешь.
      - Нам все известно и потому привлекаем на помощь ФСБ, ответил ему Петр. - Сожалею, но не могу объяснить конкретнее. Скажу только, что мы и в дальнейшем рассчитываем на эту поддержку и защиту от мафии. Службу безопасности нашей компании и охрану прииска намерены организовать, используя бывших сотрудников ФСБ. Именно в этом состоит второй этап нашего плана.
      Когда кончилось заседание и в кабинете у Яневича остались, кроме него самого, только Юсуповы и Глеб, Михаил Юрьевич объяснил суть задуманной им операции.
      - Глеб Сытин сообщит бандитам, что мы намерены продать им информацию о контрмерах, принимаемых против них руководством "Алтайского самородка".
      Достал из кейса тоненькую папку и добавил:
      - Чтобы поверили, намекнет: в руках у него копии компромата против "Антея" и милицейских покровителей. Вот они, - указал он на папку с документами. - Будьте уверены - бандиты на это клюнут!
      - Отберут у меня папку и убьют! - не выдержал Глеб. - Как пить дать!
      - Не бойся, все просчитано, - постарался успокоить его Михаил Юрьевич. - Какой им резон убивать из-за копий? Операция состоит как раз в том, чтобы повязать бандитов. Мы не дадим с тобой расправиться!
      - А как вы им помешаете? - усомнился Глеб. - У них логика одна - бабки! Убьют и за копии, чтобы не платить. Слишком рискованно!
      - Риск, конечно, есть, - согласился детектив. - Такой же, как попасть в аварию или заболеть. У тебя в квартире установим видеокамеры, нам будет известно все, что там происходит, а спецназовцы ФСБ будут наготове.
      Михаил Юрьевич оценивающе взглянул на Глеба и уже намного мягче признал:
      - Конечно, намять бока они тебе могут, и, по правде сказать, нам пригодилась бы эта видеозапись. Так что потерпеть, Глебушка, необходимо, если хотим их победить! - Умолк и хмуро закончил:
      - Если трухаешь, трусишь, откажись. Я сам с ними встречусь. Боюсь только, мне не поверят. Наоборот, это их насторожит!
      - Само собой! Сразу подумают - откуда такой взялся! - тоскливо согласился Глеб и, подбадривая себя, добавил: - А ведь талантливо задумано! Спецназ не подкачает? - В глазах у него появились азартные огоньки. - Ну да хрен с ним! Где наша не пропадала! - лихо махнул он рукой. - Согласен принести себя в жертву ради общего дела!
      В тот же вечер на квартире у Глеба Сытина уже кипела работа. Специалисты ФСБ устанавливали жучки и скрытые видеокамеры. К утру четверга все было готово, и в половине десятого он уже звонил в "Антей":
      - Говорит исполнительный директор Сытин, из "Алтайского самородка", сообщил он главе агентства. - У меня для вас имеется ценная информация. О том, что против вас предпринимают мои хозяева.
      - Приезжай, договоримся, - предложил "охранник". - Не забудь свой товар!
      - Не пойдет! - не согласился Глеб. - Не хватало, чтобы меня кто-нибудь у вас засек! И мое условие: о нашей сделке никто не должен знать!
      - Хитер бобер! - хохотнул бандит. - Ладно, что предлагаешь? Выдержав для солидности паузу, Глеб как бы размышляя произнес:
      - Наверно, лучше всего нам встретиться у меня дома. Договоримся об оплате, покажу копии документов.
      - Подойдет! Днем тебя устроит?
      - Нет! Смогу только после работы, не раньше семи, - назначил Глеб время, условленное по плану операции.
      - Лады! - согласился и на это главарь и добавил: - Но хочу знать: о чем пойдет речь, чем располагаете?
      - Они докопались до вашей "крыши" в милиции, подняли старые дела, коротко сообщил Глеб то, что оговорено. - Этот компромат у меня.
      - Понятно, - буркнул тот. - Жди нас в семь!
      - Тогда запишите адрес. - Глеб приготовился диктовать.
      - Не требуется, у нас на руководство "Самородка" есть все данные. Положил трубку и довольно потер руки.
      "Очередной лох, - подумал презрительно. - Сколько же дурачья на свете! Так тебе и заплатили, держи карман шире! Все отдашь и расскажешь, как утюг включим!"
      К семи вечера оперативная группа и хозяин квартиры были готовы к приему гостей из "Антея". Наружное наблюдение доложило: бандитов всего трое. Ничего не подозревая, уверенные, что запросто управятся с лохом, даже не позаботились о прикрытии.
      - Ну показывай, что у тебя на нас есть, - не церемонясь, приказал главарь Глебу, как только он впустил их в квартиру. - У меня мало времени.
      - Сначала надо договориться, за что продаю интересы своих хозяев, возразил тот, действуя согласно разработанному сценарию. - Стоит ли мне так рисковать?
      - Рискнуть, значит, боишься? А белые тапочки, падла, надеть не боишься? - привычно запугивая клиента, рыкнул главный бандит. - Ну-ка, доставай свой компромат, и пошустрее!
      - Нашли дурака! - замирая в душе от страха, возразил Глеб. Надежно спрятан - вам без меня его не отыскать, если убьете!
      - Мы тебя сразу не убьем. Только когда все скажешь, - почти ласково пообещал главарь, и прошипел: - Тебе что, неясно, с кем дело имеешь? Я научу тебя соображать! - И нанес Глебу резкий удар под дых, так что тот согнулся пополам, вытаращив глаза и глотая ртом воздух, как выброшенная на лед рыба.
      Дождавшись, когда хозяин квартиры придет в себя, бандит как ни в чем не бывало спросил:
      - Ну, так где твои документы? Может, ты нас за нос водишь? Ты уже соображаешь или еще ума вложить?
      - У меня-то ума хватает, - собрав все свое мужество, дерзко взглянул на него Глеб. - А вот у тебя с этим прокол. Не понимаешь, что тебе и всей твоей банде грозит!
      Вскипев, главарь замахнулся для удара, но в последний момент передумал и опустил руку.
      - Может, объяснишь мне, слабоумному, какая это ужасная беда нам грозит? Дело скажешь - спасешь свою шкуру!
      - Они с помощью сыщиков из Москвы собираются свалить генерала, который прикрывает тебя в милиции, - сообщил ему Глеб полуправду. - Подняли "мокрые" дела, где вы засветились. Правильно рассчитывают - без него тебе крышка.
      - Хрен им в сумку! Мои парни сработали чисто, а покойнички не говорят! - злобно бросил тот, но чувствовалось, что его проняло. - Ничего не докажут, так же как и раньше!
      - Докажут, если некому будет прикрывать дела! - смело возразил Глеб. А как ты будешь без него действовать, если тебе реально засветит тюрьма или "вышка"?
      - Купим другого милицейского начальника! У нас бабок на это хватит, цинично ухмыльнулся главарь, не без прежней уверенности в голосе.
      - Сомневаюсь! - осмелев, поддел его Глеб. - Почему же тогда не хочешь заплатить за ценный материал, чтобы спасти своего генерала?
      - Да потому, что мы и так его из тебя вышибем! - рассвирепел бандит. А ну, говори, где прячешь, не то по тебе утюг пройдется! - И на этот раз, чтобы отвести душу, так двинул кулаком Глебу в лицо, что у того под глазом вспух фонарь, а из разбитого носа хлынула кровь.
      Когда началось избиение Глеба, наблюдавшие по монитору за происходящим офицер ФСБ и Михаил Юрьевич сразу встрепенулись.
      - Пора выручать! - взволнованно бросил Юсупов, выскакивая из машины, чтобы принять участие в операции.
      Офицер отдал по рации команду, и пятеро спецназовцев - трое через входную дверь, а двое спустившись с крыши - через окна ворвались в квартиру. Застигнутые врасплох, бандиты не сопротивлялись; уложили их лицом на пол, надели наручники. Затем пригласили врача и соседей Сытина для его освидетельствования и составления протокола.
      Закончив необходимые формальности, бандитов отправили в изолятор ФСБ, а Глеба, с лиловым фонарем под глазом, Михаил Юрьевич повез в поликлинику для осмотра специалистами и оказания помощи.
      - Ты вновь показал себя молодцом! - горячо похвалил он, помогая сесть в машину - Глеб все еще чувствовал боли внутри и его поташнивало. - "Алтайский самородок" перед тобой в большом долгу!
      - А что думаете делать дальше? - превозмогая боль, поинтересовался Глеб. - Вряд ли этих мерзавцев удастся посадить. Скорее всего штрафом отделаются.
      - Нам этого и не требуется, - понизив голос, чтобы не слышал водитель, объяснил Михаил Юрьевич. - Видеозапись не против них. Это очень веское свидетельство против их покровителя!
      - Ну и что с того? - усомнился Глеб - Этого снимут - они другого купят. Так и сказали!
      Михаил Юрьевич улыбнулся, и в его карих глазах блеснула хитринка.
      - В том-то и весь фокус - менять одного коррупционера на другого нет никакого смысла. В данной ситуации для вас лучше, чтобы остался этот.
      - Чем же лучше? - не понял Глеб. - Ничего же не меняется.
      - Наша задача - добиться, чтобы бандиты оставили вас в покое, так? решив, что Глеб это заслужил, открыл секрет Михаил Юрьевич. - Полученная видеозапись поможет припугнуть генерала: боясь разоблачения, велит им убрать от вас загребущие лапы.
      - Теперь все понял! Ловко придумано! - просиял Глеб. - Рад, что помог этому, - даже внутри меньше ныть стало.
      Расчет Михаила Юрьевича полностью оправдался. Не успели захлопнуться за бандитами двери камеры, как офицера ФСБ, руководившего операцией, вызвал начальник управления.
      - Ты что, арестовал президента "Антея"? - с ходу обрушился на него начальник. - Почему меня не предупредил? Назревают неприятности!
      - А я не знал, что президент лично занимается рэкетом, - с невинным видом доложил офицер. - Начинали операцию на основании заявления руководства ЗАО "Алтайский самородок" и по рекомендации Москвы об оказании им содействия; были подозрения, что грешат его подчиненные.
      - Мне уже звонили насчет него из управления милиции и из администрации области. Не хочется отношений портить!
      - Вам не кажется, что неспроста они хлопочут? - остро взглянул на него офицер. - Не стоят ли за этим корыстные интересы?
      - "Антей" оказывает огромную помощь милиции - охраняет наиболее важные предприятия и коммерческие структуры от преступников, вносит существенный вклад в местный бюджет, - отводя взгляд, проговорил начальник. - В общем, желательно уладить это дело!
      "Вот и борись с преступностью, когда начальство такое, - тоскливо подумал офицер, понимая свое бессилие переломить ситуацию. - И когда наконец к руководству придут честные люди?" Предложил:
      - Тогда мне потребуется лично доложить руководству милиции о результатах проведенной операции, чтобы передать им это грязное дело. Вам лучше остаться в стороне.
      - Ну и отлично! - оживился начальник, не скрывая, что рад такому обороту дела. - Сейчас же звоню милицейским, чтобы генерал тебя принял.
      Уже через час в кабинете у генерала милиции офицер показывал ему отснятую видеопленку. Молча, без комментариев досмотрев все до конца, осанистый, строгий хозяин кабинета деловито поинтересовался:
      - Это у вас оригинал или копия?
      - Копия. Оригинал - у хозяев "Алтайского самородка", в интересах которых мы проводили эту операцию, - в тон ответил офицер.
      - Что они хотят за оригинал, и есть ли еще копии? - не церемонясь поинтересовался генерал и, подумав, добавил: - Какая у вас заинтересованность в этом деле?
      - Им нужно освободиться от рэкета со стороны "Антея", - ответил офицер. - Охрану их безопасности мы берем на себя. Копий больше нет.
      - Хорошо, будем считать, что договорились. "Антей" их больше не потревожит, - не глядя ему в глаза, заключил генерал и распорядился: Отпустите задержанных под подписку о невыезде, и это дело передавайте нам! С вашим начальником вопрос согласован.
      Об одержанной победе известил Яневича и сына Михаил Юрьевич, как только офицер ФСБ сообщил ему о результатах своего визита к генералу. А Лев Ефимович передал эту радостную весть остальным членам совета, согласовав в рабочем порядке вознаграждение московского агентства и премию Глебу Сытину за решающую роль в достижении успеха.
      К концу рабочего дня Петру позвонил член совета директоров - президент банка Проминвест, финансирующего их предприятие.
      - Уважаемый Петр Михайлович! - прочувствованно произнес он. - Приношу свои извинения за допущенную мною на заседании бестактность. Никогда этого не повторится! Признаюсь, - с волнением добавил он, - я просто счастлив, что мы дали отпор мафии. Дело даже не в деньгах. Надоело беззаконие!
      Извинение солидного банкира было приятно Петру вдвойне: свидетельствовало о росте его авторитета как генерального директора прииска и о признании его зрелости.
      Часть V. ИЗНАНКА БОГАТСТВА
      Глава 30. Становление
      Очередной конкурс красоты на звание "Мисс Россия" планировался в августе, но но финансовым причинам состоялся лишь в конце сентября, в разгар бархатного сезона. К теплому еще морю съехались не только любители стройных женских фигур и очаровательных мордашек, но и деловые люди со всего мира, заинтересованные в пополнении и обновлении топ-моделей.
      Не последнюю роль в перенесении сроков сыграл затянувшийся спор: между организатором этого шоу, крупным рекламным концерном, действующим вместе с зарубежными партнерами, и Горным банком, одним из основных спонсоров. До последнего момента спор этот угрожал сорвать разрекламированное мероприятие и вызвать скандал - вот-вот все просочится в прессу...
      Роль победительницы заранее отдана креатуре концерна, но Кирилл Слепнев, представитель банка, настаивал на объективном подходе, уверенный в превосходстве Даши над всеми претендентками. В противном случае угрожал аннулировать соглашение, невзирая на потери для банка.
      Все решил хитроумный маневр концерна. Обещав отдать Даше второе место "Вице-Мисс России", - ей предложили подписать годичный контракт: выездная работа за границей на более чем выгодных условиях. От такой удачи трудно отказаться! Даша была счастлива, и Кирилл, скрепя сердце, - он-то мечтал только о ее победе - уступил организаторам.
      Конкурс красоты всегда яркое, праздничное зрелище. В концертном зале фешенебельной гостиницы, переполненном состоятельной, праздной публикой, блистали на сцене российские девушки - одна лучше другой. Но равной Даше среди них не было. Избранная "Мисс России" блондинка внешне мало чем ей уступала, но интеллект ниже и, главное, нет того обаяния, каким обладала Даша - двигалась ли, говорила, просто улыбалась...
      Это отметили все, в том числе и менеджер ее фирмы Гаррик, - он присутствовал на конкурсе вместе с женой Ритой, воспользовавшись командировкой для отдыха.
      - Поздравляю, Дашенька! - Он сопроводил ее влюбленным взглядом. Любовница президента концерна тебе в подметки не годится! Однако и второе место в такой продажной обстановке - это победа!
      Вчетвером сидели за столиком в ресторане, на банкете в честь окончания конкурса; у всех превосходное настроение. К Даше то и дело подходили незнакомые люди, выражали свое восхищение, поздравляли. Заметив, что ее это тяготит, Гаррик весело предложил:
      - Нам так покоя не дадут. Пойдем-ка, Вице-Мисс, потанцуем! Окажи мне честь!
      Кирилл пригласил Риту, и они все вышли из-за стола и присоединились к танцующим. Возбужденный общим вниманием, нежно прижимая к себе Дашу, Гаррик горячо прошептал:
      - Я, конечно, рад твоему успеху, но мне очень жаль с тобой расставаться! Ведь с тех пор, как исчез Петя, я не терял надежды, что ты обратить на меня внимание.
      - Рассчитывал, что соглашусь войти в твою "шведскую семью"? - пошутила она. - Напрасно! У меня есть более заманчивое предложение.
      - Ты Кира имеешь в виду? - не скрывая презрения, усмехнулся Гаррик. Он говорил, что намерен на тебе жениться.
      - А что, у тебя возражения? Завидуешь?
      - Вот уж нет! Кому завидовать? Он как мужик ничего не стоит, да и не любишь ты его. Мои шансы возрастают!
      - Напрасно ты так уверен! - Даша была шутливо настроена. - Думаешь, других претендентов не найдется?
      Однако самонадеянный Гаррик не сдавался:
      - Конечно, желающих найдется хоть отбавляй. Но попадется ли стоящий это еще вопрос! И охота тебе, Даша, продаваться? - И призывно взглянул на нее жгучими глазами. - Живи в свое удовольствие! Ты теперь будешь материально независима.
      - А что, стоит подумать! - беззаботно рассмеялась Даша. - Но ты заранее рассчитывай! - весело поддела она его. - Я не из тех, кто покушается на дружную семью, тем более "шведскую". Мне вполне достаточно одного, своего мужчины.
      Совершеннолетие Юлии Яневич праздновалось с поистине сибирским размахом. Дом полон гостей, преобладала молодежь - товарищи по институту, школьные друзья. Длинный стол, во всю комнату, ломился от угощения; особенно красиво выглядели целиком помещенные на длинные блюда молочный поросенок и нарезанная крупными кусками отварная белуга; на холодной террасе морозились противни с коронным сибирским блюдом - пельменями.
      На все это Льву Ефимовичу пришлось потратиться, но он мог себе это позволить - доходы от прииска непрерывно росли и уже стали приносить акционерам немалые дивиденды. По этому вопросу за столом - уже были произнесены все обязательные тосты - между деловыми партнерами завязался спор; больше всех горячился президент банка Проминвест.
      - Я был и остаюсь противником выплаты дивидендов! Показывать прибыль сегодня невыгодно из-за непосильных налогов, - убежденно заявил он. - Нужно все расходовать на оплату труда и на производство.
      - Но откуда возьмутся тогда доходы акционеров? - наивно поинтересовался какой-то студент. - Если все будет потрачено, им же ничего не останется!
      - Есть много способов компенсации. Основной - в виде оплаты разного рода фиктивных услуг, - снисходительно объяснил банкир. - Так все сейчас уходят от грабительского налога на прибыль. Подоходный платить выгоднее.
      - А разве так можно? Это же нечестно! - удивилась подружка Юли, румяная, как сдобная булочка, курносенькая студентка.
      Банкир промолчал; вместо него ей ответил Петр:
      - Не только нечестно, а и незаконно! Но, к сожалению, так сегодня поступают многие, чтобы уйти от уплаты несправедливого налога на прибыль. С укоризной взглянув на банкира. - Однако мы, хотя некоторые члены совета против, решили строго следовать закону, не укрывать прибыль и начислять дивиденды на акции.
      - Но почему, если это невыгодно? - удивился все тот же студент.
      - Потому, что те, кто укрывают от налога прибыль, думают только о себе, не заботясь о своих согражданах, - терпеливо объяснил Петр. - О тех, на чьи нужды идут налоги. Откуда тогда взять средства на пособия, на развитие экономики, науки, искусства?
      Увидев, что банкир, сделав протестующий жест, приготовился возразить, вмешалась Юля:
      - Знаете, хватит серьезных разговоров! Давайте веселиться! Приглашаю всех желающих в гостиную - танцевать!
      Все шумно поднялись из-за стола и под водительством Юли перешли в соседнюю комнату. Пока друзья возились у магнитолы, выбирая любимые хиты на дисках и кассетах, она села за фортепиано и заиграла - великолепное попурри из модных мелодий.
      Потом танцевали все - гремел музыкальный центр; около виновницы торжества выстроилась очередь из кавалеров, первый - Глеб. Однако Юля, вежливо извинившись перед ним и остальными, ушла в столовую - там еще не утихал спор - подошла к Петру.
      - Ты не забыл, что у меня день рождения? Пойдем танцевать!
      - Прости, Юленька! - опомнившись, сразу поднялся он и, все еще разгоряченный спором, смущенно добавил в оправдание: - Ну никак не могу у некоторых пробудить совесть!
      Они втиснулись в ряды танцующих, и, тесно прижавшись друг к другу, сразу отрешились от всего окружающего, остальным претендентам стало ясно: соперничать тут бесполезно. Понял это и Глеб; бурно переживая свою неудачу, вернулся в столовую, где его деловые партнеры продолжали откровенно обмениваться мнениями. Думая совсем о другом, в разговоре не участвовал, лишь молча пил, не закусывая.
      Родители Юли, отдавая предпочтение Петру, до сих пор и в Глебе признавали достойного претендента на руку дочери. Но этот день все изменил. Расстроенный Глеб потерял над собой контроль и напился до такого состояния, что окончательно все испортил. А затем произошло и скандальное и смешное. Почувствовав дурноту и уже плохо соображая, Глеб, вместо того чтобы отправиться в туалет, решил выйти на свежий воздух. На террасе у него начался сильный приступ тошноты и его вывернуло на газеты, которыми были прикрыты противни с пельменями. В довершение, ослабев, он присел на кушетку, где находился праздничный сладкий пирог, и, смяв его, сразу уснул.
      В таком состоянии его обнаружила домработница Яневичей. Всплеснув от ужаса руками, позвала хозяйку. Раиса Васильевна, конечно, сильно огорчилась, что пропало любовно заготовленное угощение. Но она была мужественной женщиной: велела выбросить испорченное Глебом и пошла сказать, чтобы забрали в дом его самого, пока не замерз на террасе.
      На горячее срочно были зажарены отбивные, и гости остались в неведении о происшедшем с Глебом конфузе. Однако его мужской авторитет у Яневичей с тех пор был перечеркнут, и о том, чтобы с ним породниться, уже не могло быть и речи.
      Непредсказуемая судьба до сих пор, казалось, благоволила к Глебу Сытину и вот теперь неожиданно от него отвернулась. В эти же ноябрьские дни из следственного изолятора сбежал Константин Башун. Удачный побег, хорошо подготовленный, оплатили друзья на воле. Стража напилась, якобы по случаю праздников, и он улизнул, оглушив охранника и переодевшись в его одежду.
      - Ну вот, убедился, что мы не бросаем друзей в беде? - с самодовольной усмешкой заявил ему Гладких, встречавший его на своей машине. - Немало это нам стоило бабок, но знаю - за тобой не пропадет!
      - Боялись, наверно, что мусора меня расколют, - недоверчиво пробурчал Костя, но, заметив, что его спаситель обиженно поджал губы, спохватился: Да ты, Серега, не бери всерьез! Шучу на радостях. Само собой, отслужу вам за милую душу!
      - Ладно, только шути полегче, - примирительно произнес Гладких. Поедем ко мне, бухнем! И решим, что тебе делать дальше.
      "Будто не знаю - все уже вами за меня решено, - мысленно усмехнулся Башун. - Ну и хитрый, падла! Но и я не фраер".
      Подъехали к дому начальника партии, выждали, пока улица опустела, быстро поднялись в его квартиру. Очень довольный, что их вроде вместе не видели, Сергей Иванович предложил:
      - Иди, Костя, прими душ, полезно после тюряги. А я тем временем метну на стол. Сейчас дам тебе какую-нибудь одежонку.
      Башун охотно пошел в ванную, а Сергей Иванович достал заранее приготовленные одежду, деньги и документы. Одежду отнес Косте, а документы и пачку денег положил на стол в комнате. Затем отправился на кухню, достал из холодильника бутылку водки, батон колбасы, рыбные консервы, банку с маринованными огурцами. Аккуратно нарезал хлеб и колбасу, вынул из шкафа посуду и приборы.
      - Так вот что я тебе скажу, Костя, - тоном, не допускающим возражений, начал Гладких, когда тот уселся напротив него за кухонный столик. - Отсюда тебе временно придется слинять. Иначе снова посадят!
      - Ну и куда вы меня сховаете? - хмуро поинтересовался Башун. - Я понимаю - мое дело телячье.
      - А ты сам как думаешь? Где это сделать лучше всего? - с усмешкой взглянул на него бывший начальник и сам же ответил: - Конечно в столице! В мегаполисе укрыться легче всего - это факт!
      - Меня же в розыск объявят! Да и нет у меня там никого, - промямлил Башун, уныло склонив голову.
      - Держи хвост пистолетом! Все будет о'кей! - ободрил Сергей Иванович. Ты там станешь членом балашихинской группировки. Им нужны такие боевые ребята. Мы договорились. И документы у тебя новые.
      - Значит, им киллеры нужны. Мокрухой придется заниматься, - безрадостно произнес Башун. - Под вышку меня подводите!
      - Брось ты... - грубо выругавшись, оборвал его Гладких. - На это сейчас мораторий. Зато жить будешь как король.
      Налил по полному стакану водки и провозгласил тост:
      - Давай-ка хряпнем за твою свободу и удачу в столице! Главное - не тру хай!
      Когда прикончили первую бутылку, Сергей Иванович предложил:
      - А теперь пойдем, я тебя снабжу бабками и дам ксиву. Придется на время сменить шкуру.
      Прошли в комнату; кроме денег и новых документов, Гладких вручил Косте железнодорожный билет.
      - Сегодня же, ночным поездом отбудешь в Москву! - деловито приказал он. - Тебе немедленно нужно рвать когти! Ведь и ко мне могут наведаться.
      - У меня здесь дельце есть. Должок нужно отдать, - угрюмо произнес Костя, отводя глаза. - Без этого не уеду!
      - Ты что, охренел? - вскинулся Гладких. - Какие еще дела? Чтобы завтра тебя здесь не было!
      - Ладно, не мандражируй, - поднялся из-за стола Башун. - Так и будет!
      Взял и проверил свои новые документы, железнодорожный билет; прикинул, сколько в пачке денег, и с удовлетворенным видом спрятал ее во внутренний карман пиджака.
      - Прощевай, Серега! Не поминай лихом! - небрежно бросил он, уходя. Дай знать, когда понадоблюсь.
      Свой "должок" он отдал в тот же вечер. Глеб Сытин только вернулся домой, и собирался поужинать, когда во входную дверь резко позвонили. Теряясь в догадках, кто это может быть, он посмотрел в дверной глазок. На площадке стоял мужчина в надвинутой на глаза меховой кепке и показывал запечатанный пакет.
      - Это с почты. Вам заказное письмо, - сообщил он. - Вы Сытин будете?
      - Я самый. Сейчас открою, - откликнулся Глеб, отпирая дверь. Он не узнал Костю Башуна и не успел ничего почувствовать, потому что тот, неожиданно выхватив марлевую салфетку, пропитанную едким раствором, закрыл ему лицо, и Глеб сразу потерял сознание. Убийца, не тратя зря времени, притащил его бесчувственное тело на кухню, открыл газ и уходя устроил поджог.
      Когда прибывшим пожарным удалось затушить огонь, в изрядно выгоревшей квартире обнаружили труп - задохнувшегося хозяина. Небрежно проведенное следствие пришло к заключению: самоубийство. Никто из друзей и знакомых Глеба, в том числе Яневич и Петр, его гибель с Костей Башуном не связывали еще не знали, что тот бежал из тюрьмы.
      Если бы не трагическая смерть исполнительного директора Глеба Сытина, минувшее полугодие можно бы считать для "Алтайского самородка" вполне успешным. Предварительные итоги, подведенные бухгалтерией компании, превзошли все ожидания. За несколько месяцев удалось полностью рассчитаться за полученные кредиты и получить чистую прибыль, выражающуюся цифрами с многими нулями.
      Добыча золота шла полным ходом, доходы компании стремительно росли, и, естественно, такими же темпами увеличивалось состояние ее владельцев. Перед ними встал неизбежный вопрос о том, как наиболее целесообразно распорядиться немалым и все увеличивающимся капиталом.
      - Ты знаешь, Петя, президент Проминвеста настойчиво уговаривает меня запустить часть наших доходов на рынок ценных бумаг, - сказал компаньону Яневич, когда они после совещания директоров остались одни. - Может, он и прав: умелая спекуляция на этом рынке дает наибольший прирост капитала!
      - А разве не он погорел, спекулируя на этом рынке в девяносто восьмом году? Верно говорят, битому неймется, - пожал плечами Петр. - И потом, разве у нас и без того малый прирост?
      - Я тоже считаю, что для нас предпочтительнее надежно помещать свободные деньги, пусть и с меньшим доходом, - выразил солидарность с ним Яневич. - Но он прав в одном: капитал должен работать!
      Помолчали, обдумывая эту проблему, и Петр, немного поколебавшись, решил высказаться.
      - Давно хочу тебе признаться, Лев Ефимович, - со вздохом произнес он, после того как мы наладили работу прииска, потерял я к ней интерес. Тянет домой, в Москву.
      - Вот это новость! К папочке и мамочке под крыло? - усмехнулся Яневич, не скрывая обиды. - И что ты предлагаешь выход?
      - Я подумывал организовать в Москве нашу дочернюю фирму, - признался Петр, - чтобы вела весь сбыт золота с партнерами по бизнесу, прежде всего с Горным банком. Но теперь, - сделав паузу добавил он, - у меня возникла другая идея.
      Лев Ефимович с уважением и неподдельным интересом воззрился на молодого компаньона.
      - Ну, Петя, ты не перестаешь меня удивлять своим зрелым умом! оживленно откликнулся он. - Как я сам не додумался? А что еще?
      - Когда мы начали зарабатывать столько денег, мне пришло в голову: а не приобрести ли нам в столице какое-нибудь предприятие по переработке сырья и изготовлению изделий из золота? Ведь это намного выгоднее!
      - Здравая идея! - одобрил Яневич. - Но столичное предприятие дорого обойдется.
      - Зато и связи с партнерами по бизнесу прочнее и выгоднее, чем на периферии. А заинтересованный в этом Горный банк нам поможет.
      Снова оба замолчали, обдумывая, что предпринять для реализации этого замысла, пока Лев Ефимович не спохватился, взглянув на часы:
      - Все! Уже поздно, пора нам закругляться. Вечером еще поговорим об этом.
      Однако, когда приехали домой, неожиданно появилась новая, более приятная проблема.
      - У нас с Юленькой возникла великолепная идея! - радостно улыбаясь, объявила за ужином Раиса Васильевна. - Это касается нашего отдыха на будущий год.
      - Ну и что вы предлагаете? - снисходительно посмотрел на нее муж. Какой-нибудь экзотический пляж?
      - Что ты, намного интереснее! - с энтузиазмом воскликнула Раиса Васильевна. - Отдых на одном месте надоедает. Совсем другое!
      - Ладно, Раечка, ты меня заинтриговала, - добродушно улыбнулся Яневич, с любовью глядя на жену. - Говори, что вы задумали!
      Раиса Васильевна сделала паузу и объявила:
      - Мы решили отправиться в круиз на комфортабельном многопалубном лайнере вокруг Европы. Прекрасные условия для отдыха. Посетим шесть стран: Германию, Голландию, Англию, Францию, Португалию, Испанию. Побываем в Лондоне и Париже! Разве это не чудесно?
      - Звучит заманчиво! - согласился Лев Ефимович. - А на какой период это намечается? Летом у нас не получится разгар работ.
      - Можем поехать весной, - успокоила его Раиса Васильевна. - И знаете, что предлагает Юленька? - добавила она, сделав паузу.
      - Ну, и что? - вопросительно взглянул на дочь Яневич.
      - Отправиться в круиз всем вместе! Ты, Петя, можешь ведь сделать своим такой подарок?
      - Тогда у меня встречное предложение! - оживленно произнес Петр. Приглашаю вас отпраздновать мой день рождения вместе с нами в Москве! Там встретим Новый год и обо всем договоримся!
      Он обвел веселым взглядом семейство Яневичей, ставшее ему за это время родным. По их улыбкам понял - его предложение принято.
      Решение о совместном путешествии вокруг Европы на круизном лайнере "Астра-2" было принято Яневичами и Юсуповыми на совместной встрече Нового года в Москве. Поскольку этот всеми любимый праздник совпадал с днем рождения Петра, в уютной квартире на Патриарших прудах собрались все его родные, за исключением семейства тетки Варвары Петровны, в полном составе отдыхавшего на горном курорте.
      В отличие от Яневичей, проводивших за границей почти каждый отпуск, москвичи выезжали за рубеж редко. Предложение совершить такой замечательный круиз встретили с энтузиазмом. Правда, под вопросом участие профессора Розанова - у него на этот период намечалась поездка с циклом лекций по Дальнему Востоку. Что касается Оленьки и Нади, они, разумеется, были в восторге.
      Раиса Васильевна и Юля, успевшие узнать в турагентстве подробности об условиях и маршруте круиза, охотно все рассказывали.
      - Каюты комфортабельные - санузел, кондишн, - питание в уютных ресторанах, бассейны, сауны, тренажеры, - перечисляла жена Яневича. Развлечения в пути на все вкусы: концерты, конкурсы, кино, дискотека, бары и даже казино!
      - А в каких городах побываем? - спросила Вера Петровна. - Как проводятся экскурсии?
      - В каждом порту ждут автобусы с гидами. Экскурсии выбирают заранее, сообщила Юля. - Из Гамбурга - две, в Амстердаме - тоже, включая поездку в Гаагу. Из Дувра - одна в Лондон и из Гавра - в Париж. Затем заход в Лиссабон и Кадис, с поездкой в Севилью. И конец круиза - на острове Майорке.
      - Лучше не придумаешь! - улыбнулась Светлана Ивановна. - Особенно если учесть, что никто из нас там никогда не бывал.
      Некоторое время все оживленно обменивались мнениями о предстоящем путешествии, пока Вера Петровна, со свойственной прямотой, не задала внуку давно интересовавший ее вопрос:
      - Неужели, Петенька, у тебя хватит заработанных денег, чтобы прокатить вокруг Европы всю нашу ораву? Это ведь сколько же надо валюты! Просто уму непостижимо!
      - Ты, бабушка, хочешь, чтобы я раскрыл коммерческую тайну! - рассмеялся Петр, испытывая одновременно гордость и удовольствие. - Но раз тут все свои и, как я вижу, мой партнер не возражает, - посмотрел он на Яневича, - то скажу: для меня сейчас потратить эти пятнадцать тысяч долларов - не проблема. Такой я теперь капиталист.
      - Ваш внук, Вера Петровна, открыл богатейшее золотое месторождение, проникновенно произнес, обращаясь даже не к ней, а ко всем, Яневич. - И теперь законно пользуется плодами своего успеха, принося огромную пользу государству и народу, - мы честно платим налоги.
      Обвел всех взглядом и с чувством добавил:
      - Вы вправе гордиться, что вырастили такого отличного парня, и сегодня, в день его рождения, когда начнем праздновать, пожелаем ему не только здоровья и счастья, но и новых достижений!
      В этот вечер за праздничным столом в адрес виновника торжества было высказано много добрых слов и пожеланий. Воздали должное и его родителям.
      Весело встретив Новый год под бой кремлевских курантов, от души пожелали друг другу здоровья, удачи и счастья. К Яневичам отнеслись как к родным. Когда в третьем часу ночи они на такси возвращались в гостиницу, проводить их, кроме детей, вышла вся семья.
      Кирилл Слепнев вновь встретил Новый год в компании с наркоманами. Проводив Дашу в зарубежную поездку по контракту и поняв, что вопрос о женитьбе повис в воздухе, он упал духом и вернулся к прежним привычкам. Более того, впервые вместе с ними "сел на иглу", желая наконец вкусить неземной кайф и забыть все огорчения.
      Последнее время ему не везло во всем. С недавних пор появилось новое пристрастие - казино. Пользуясь тем, что отец, поощряя его желание жениться на Даше, регулярно давал немало денег "на представительство", Кирилл попытал как-то счастья в рулетке - нежданный крупный выигрыш. За этим стабильно последовали неудачи, но страсть к игре только возросла. В итоге он уже задолжал казино, но кредитом пользовался как сынок банкира.
      Начав колоться задолго до боя курантов, наступление Нового года проспали; когда Кирилл очнулся от блаженного угара, шел уже второй час ночи. Вся их старая компания, лишь один новичок, его привела Марина, спала вповалку на пушистом ковре в комнате у Алика. Вид этой кучи обнаженных тел доставил бы удовольствие любителям порнофильмов.
      Рядом с Кириллом, обнимая и бесстыдно закинув на него ногу, похрапывала очередная девушка.
      Брезгливо оглядевшись и сбросив с себя ногу бесстыжей девки, Кирилл предался мрачным мыслям. Кайф уже прошел, душу наполнила тоска. Как там Даша? С кем встретила Новый год? - Он искренне скорбел, что валяется в грязи, вместо того чтобы быть рядом с ней. Уж конечно, кто-нибудь там есть... Мысленно представил себе эту сцену, страдая от ревности.
      Разволновавшись и озлобившись, вспомнил другую, реальную сцену - он стал ее невольным свидетелем на днях в ГУМе. А увидел он там своего недруга Петра с красивой рыжеволосой девушкой. Весело переговариваясь, они делали покупки. Наверное, та самая дочка компаньона, на которой Петька собирается жениться... Вновь он испытал злобную зависть к бывшему другу. - И что бабы находят в этом тупице?
      Возможно, если бы ладилось с Дашей, его не слишком волновали бы сердечные дела Петра, но на фоне собственных неудач, он вновь испытал непреодолимую потребность испортить ему песню, да так, чтоб хлебнул побольше горя.
      Кирилл тяжело поднялся, зашел в туалет и на кухне, где пировали, налил себе для бодрости виски с содовой. Выпив, уселся за стол и стал обдумывать новую подлянку для Петра. За этим занятием его и застал хозяин. На Алика страшно было смотреть: и так маленький и мозглявый, он еще больше сгорбился и высох. Налив себе тоже немного виски дрожащими руками, удивленно спросил:
      - Ты что это полуночничаешь, да еще один? Тоска взяла из-за Дашки? догадался он. - Брось переживать! Не стоит того, хитрая сучка!
      - Да я не об этом! - с досадой отмахнулся Кирилл, но вдруг сообразил Алик ему пригодится. - Кого, по-твоему, я встретил позавчера в ГУМе? Этот друг тебе зубов стоил!
      - Неужто Петька в Москве объявился? Ты же не об отце? Это правда, что он разбогател?
      - Еще как! Дуракам везет! - злобно подтвердил Кирилл. - Вот я и думаю: что бы такое ему устроить, чтоб не так нос задирал? Может, подкинешь идейку?
      - А что? Хорошая мысль! - мрачно сверкнув глазами, поддержал Алик. Надо ему насолить! Что там зубы? У меня из-за него вся жизнь наперекосяк! Не отбей он у меня Дашку, может, все было бы иначе!
      "Как бы не так, - мысленно усмехнулся Кирилл. - Ты уже тогда был законченным негодяем!" Вслух, как бы советуясь, произнес:
      - Как думаешь, что, если и на этот раз сорвать ему женитьбу? Он здесь со своей невестой, а я ей - анонимное письмецо! Какой, мол, у нее жених, раз его Даша бросила накануне свадьбы. Подействует?
      - Недурно придумано! - одобрительно кивнул Алик. - Всадишь ему нож в спину, как я тогда. Жаль, что Петька тогда выжил! - мстительно добавил он. Но я ему свой должок еще верну!
      С большим трудом, через отца, Кириллу удалось узнать, в какой гостинице остановился его деловой партнер - председатель совета директоров "Алтайского самородка" Яневич. А уточнить номера занимаемых его семьей апартаментов и паспортные данные постояльцев - это уже проще простого.
      Не прошло и двух дней после Нового года, как на имя Юли пришло заказное письмо без подписи. В нем говорилось:
      "Уважаемая Юлия Львовна! Совершенно случайно мы, москвичи,
      бывшие хорошие знакомые студента Петра Юсупова узнали, что он в
      очередной раз задумал жениться. И невеста - это Вы, Юля.
      Казалось бы: какое нам до этого дело? Ведь мы с Вами
      совсем незнакомы. Но тот жуткий скандал, который произошел,
      когда э гот негодяй (а у нас нет для него другого слова!) якобы
      собирался жениться на Даше Волошиной, дает нам право
      предостеречь Вас от роковой ошибки. Мы уверены, что Вы до сих
      пор ничего не знаете, так как он наверняка все скрыл!
      А произошло вот что. Петр Юсупов очень долго морочил Даше
      голову, уверяя, что обязательно на ней женится, хотя на самом
      деле у него и в мыслях этого не было. Дело в том, что его
      чванливая семья не считала ее ровней ему. Они, видите ли,
      происходят из потомственных князей, а Даша - из черного
      сословия, то бишь из крестьян.
      Теперь понимаете, что ждет Вас, Юля, учитывая иудейское
      происхождение отца? Хотите, чтобы и с Вами он вел эту подлую
      игру, а потом поступил бы так же, как с Дашей? Ведь Вам,
      наверно, будет очень больно очутиться в таком же положении!
      Решение, конечно, за Вами, и все же мы предупреждаем: не
      дайте обмануть себя этому "благородному" негодяю!
      Ваши доброжелатели".
      Прочитав письмо, Юля была поражена в самое сердце и долго плакала. Еврейские корни отца были и раньше причиной многих ее огорчений - и в школе, и в институте сталкивалась она с проявлениями антисемитизма. Поколебавшись, все же показала анонимку родителям.
      - Гадость какая! - поморщилась Раиса Васильевна, прочитав анонимку и передавая мужу. - Кто-то хочет поссорить наших ребят - нашли самое уязвимое место. Это мог сделать только подлец! - заключила она. - Нет у меня к нему доверия!
      - К анонимкам вообще не может быть доверия! - презрительно бросил Лев Ефимович - он уже просмотрел письмо. - Интересно все же, - немного растерянно взглянул он на женщин, - неужели Юсуповы действительно князья? Ни Петя, ни Михаил Юрьевич об этом даже не обмолвились.
      - Ну и что из того? Какое это имеет значение? - запальчиво произнесла Юля. - Сословные различия и привилегии давно упразднены!
      Однако Яневич был прагматиком.
      - Росчерком пера не искоренишь предрассудки, впитанные с молоком матери, - трезво рассудил он. - Тем более аристократические дворянские традиции. Однако всерьез обсуждать эту грязь, - он брезгливо отложил письмо, - слишком большая честь для анонимщика.
      Ласково посмотрел на огорченных женщин, успокоил:
      - Не волнуйтесь преждевременно! Я все выясню из первоисточника. Может, Юсуповы и князья, но вся эта дрянь уже потому вранье, что оба - искренние и благородные люди.
      Поговорить с Петром о подметном письме Льву Ефимовичу удалось лишь в последний день перед возвращением в Барнаул. До этого каждый занимался своими делами; только в это утро они встретились в офисе у банкира Слепнева, чтобы окончательно решить вопрос об инвестиции капитала "Алтайского самородка" в рекомендуемое им предприятие.
      - Так вот, господа, какое сейчас положение, - Виталий Михеевич протянул каждому документы, размноженные на ксероксе. - Завод по переработке цветных металлов - клиент моего банка, мне все о нем известно. Старое московское предприятие, единственное в своем роде, с хорошо налаженными связями внутри страны и за рубежом.
      Перевел дыхание и продолжал.
      - Сейчас остро встал вопрос о его техническом перевооружении, а у государства, владеющего контрольным пакетом акций, нет для этого средств и оно намеревается его продать через аукцион. Вам все ясно?
      - Да, бумаги содержат все нужные сведения. - откликнулся Яневич и озабоченно добавил: - Но где гарантия, что мы выиграем аукцион? Вряд ли нам хватит собственных накоплений.
      - Ваши гарантии - это я! - с важным видом промолвил банкир. - Ваш депозит у меня быстро растет; если его не хватит, я вам добавлю. Но упускать такую выгодную сделку нельзя. Вы мне еще не раз спасибо скажете!
      - Мы вам и неплохие комиссионные выплатим, - улыбкой ответил Лев Ефимович. - Будем считать этот вопрос решенным! Что от нас еще требуется?
      - Пока ничего. У меня есть ваши полномочия. А об аукционе я вас своевременно извещу. Связь будем держать по факсу. - Встал и протянул им по очереди руку, давая понять, что совещание окончено.
      Тепло попрощавшись с партнером по бизнесу, очень довольные результатами, Лев Ефимович и Петр вышли из офиса и сели в ожидавшую машину, предоставленную в их распоряжение Слепневым.
      Дома на Патриарших прудах их уже ждали все домашние, собравшиеся на прощальный обед, - семья Юсуповых давала его по случаю отъезда Яневичей. Петр оставался еще на две недели, чтобы уладить учебные дела в институте. Когда машина подъехала к дому, Лев Ефимович попросил водителя немного задержаться.
      - Поговорить надо, Петя, - мягко, но решительно предложил он. - У меня есть вопрос, который хотелось бы обсудить с тобой наедине.
      Видя, что Петр внимательно слушает, так же мягко продолжал:
      - Для тебя не секрет, что мы с Раисой Васильевной хотели бы, чтобы вы с Юленькой соединили свои судьбы. Если это случится, я без колебания передам свою долю в московском предприятии и ты станешь его единоличным владельцем. Тебя ведь это устраивает?
      Проницательно взглянул на Петра и добавил:
      - Тебе же не хочется возвращаться в Барнаул и тем более жить там. Такое решение, наверно, лучшее для всех нас. Разумеется, если ты любишь Юлю.
      Воцарилось неловкое молчание, но длилось оно недолго - Петр не замедлил с ответом:
      - Ну что же, сейчас я могу сказать, что готов жениться на Юле, если и она того хочет. Да, теперь уверен, хотя одно время мне казалось, что не смогу... Уж очень любил одну девушку.
      - А почему вы с ней расстались? - невинным тоном спросил Яневич, решив не говорить об анонимке.
      - Она предала нашу любовь, - коротко ответил Петр.
      - В чем же она провинилась? Оказалась... неподходящей невестой?
      - Даже более того! - в сердцах бросил Петр.
      - А это правда, что твой отец - княжеского рода и счел ее для тебя неподходящей? - напрямик задал вопрос Яневич и попал в точку.
      На этот раз Петр с удивлением на него воззрился: откуда ему это известно?
      - Было и такое, - честно признался он. - Но расстались мы по другой причине. С этим отец примирился.
      - А примирится ли отец с тем... - Лев Ефимович сделал паузу, дипломатично подбирая слова, - что у Юли смешанная кровь?
      - О чем вы говорите, Лев Ефимович! - Только теперь дошло до Петра, в чем состоит его забота. - В русских столько кровей намешано - это ведь оздоровляет нацию.
      - К моей нации сам знаешь какое отношение, - покачал головой Яневич. Ты уверен, что не будет конфликта на этой почве?
      - Абсолютно! - отмел его опасения Петр. - Все заботы отца о чести нашего древнего рода связаны только с физическим здоровьем и нравственной чистотой. - И с симпатией посмотрел на своего компаньона и будущего тестя.
      Глава 31. "Наезд"
      Аукцион по продаже завода "Цветмет" состоялся только в конце апреля. Для участия в нем в Москву прибыли Яневич и Петр Юсупов, хотя торг вел от их имени юрист Горного банка. Это практически вывело из игры отечественных конкурентов, решивших не состязаться с таким мощным соперником. Торг шел в основном между ним и зарубежными конкурентами, желавшими через подставных лиц завладеть заводом. Но инвестировать в Россию крупные капиталы за рубежом все еще побаивались - аукцион был выигран "Алтайским самородком" по сходной цене.
      По этому случаю новые владельцы "Цветмета" организовали банкет в престижном ресторане "Прага". Для расширения и укрепления деловых связей в столице в роскошный "бразильский зал" ресторана, с видом на Арбатскую площадь, пригласили представителей власти и журналистов, влиятельных партнеров по бизнесу и даже конкурентов.
      Выступавшие на банкете поздравляли новых владельцев с удачным приобретением, выражали уверенность, что в их руках старый московский завод обретет вторую молодость. Все отмечали большую роль в победе на аукционе мощной поддержки, которую им оказал Горный банк.
      Лев Ефимович и Петр - их представил Слепнев еще в самом начале банкета - были немногословны, предпочитая слушать и изучать свое будущее окружение. Отвечая на поздравления, выражали надежду на плодотворное сотрудничество, заверяли, что приложат для этого все силы.
      Зато Виталий Михеевич в коротком ответном слове более полно проинформировал о сложившейся ситуации, связанной с продажей "Цветмета".
      - Та поддержка, которую мы оказали "Алтайскому самородку", обусловлена не только нашим взаимовыгодным сотрудничеством и уверенностью, что новые владельцы спасут завод от банкротства, - объяснил он с солидной неторопливостью. - Нельзя допустить, чтобы такое важное звено производства и сбыта золота попало в недобросовестные, а если прямо говорить, - в преступные руки!
      Он остановился, как бы взвешивая то, что собирался сообщить этой серьезной аудитории, и так же неторопливо продолжал:
      - Что там скрывать, это решение далось мне нелегко. Те, кто стремились завладеть заводом, требовали, чтобы мы отступились, использовали все средства давления, не брезгуя ничем.
      - Угрожали вашей жизни? - подал реплику кто-то из журналистов.
      - Был использован весь арсенал угроз, - нахмурился банкир. - От личных угроз мне и членам моей семьи до уничтожения имущества. Как известно, предупредительные терракты были.
      - Это когда пострадал от взрыва магазин в здании, где у вас офис? вспомнил журналист. - Следствие сочло, что это месть гангстеров директору.
      - Так, видно, удобнее милиции, хотя они знают, что терракт был совершен против нас, в расчете на более солидные разрушения, - опроверг эту версию банкир. - Ближе подобраться к нам трудно - у нас сильная служба безопасности.
      - Так, значит, вам известно, кто угрожает? - не унимался журналист.
      - Разумеется. - Банкир посмотрел на него с легкой усмешкой. - Хороши бы мы были, если бы не знали своих конкурентов! Нам известна преступная группировка, стремящаяся установить контроль над сбытом цветных металлов. Об их "художествах" знают и в милиции.
      - Вам необходимо официально заявить об этом! - безапелляционно заявил моложавый, но уже с солидным брюшком представитель мэрии. - Я лично возьму это дело под контроль! - с важным видом добавил он. - Можете спать спокойно.
      - Я привык спать спокойно, несмотря на угрозы бандитов. Такова у нас пока криминогенная обстановка, - с достоинством ответил Слепнев. Приходится принимать меры безопасности - дело привычное.
      Многоопытный банкир, много раз успешно противостоявший шантажу бандитов, на этот раз переоценил надежность своих охранников. После банкета к подъезду ресторана был подан роскошный лимузин, один из телохранителей услужливо открыл перед Виталием Михеевичем заднюю дверцу - и в этот миг неожиданно выскочивший откуда-то человек в маске в упор расстрелял обоих из короткоствольного автомата. Бросил оружие и срывая на ходу маску мгновенно исчез за углом ресторана, растворившись в толпе на Старом Арбате...
      Такого дерзкого убийства - в самом центре города, в присутствии многочисленных свидетелей - служба безопасности банка никак не ожидала. Трагическая гибель Виталия Михеевича Слепнева надолго омрачила жизнь новым владельцам "Цветмета": был потерян сильный, влиятельный партнер.
      Несмотря на траурное состояние духа, формальности вступления во владение контрольным пакетом акций завода потребовали заниматься делами. На следующее утро, когда Петр уже собирался выйти из дома, его остановил телефонный звонок.
      - Я бы не позвонил тебе, если бы не ужасная кончина отца, которой ты стал свидетелем, - услышал он в трубке всхлипывающий голос Кирилла. - И мама меня попросила... Нам надо поговорить.
      - Твой отец - наш партнер, немало помог нам в делах, - с сочувствием ответил Петр, сознавая невосполнимость утраты для Кирилла. - Мы с компаньоном, конечно, будем на похоронах. Тогда и поговорим.
      - Там вряд ли это удастся... - Кирилл понимал, что другого случая восстановить отношения с бывшим другом у него не будет. - Нам нужна твоя помощь, находчиво, как всегда, соврал он, - а похороны только через два дня.
      - Ладно, - согласился Петр. - Можно встретиться в офисе "Цветмета". Ты знаешь, где завод? - И сам ответил: - В районе метро Тульская - там каждый покажет. А я предупрежу охрану.
      - Ты через сколько времени будешь на заводе? - уже деловито уточнил Кирилл. - Мне предстоит сегодня масса дел в связи с похоронами.
      - Примерно через час, но ты не бери в голову, - успокоил его Петр. - Я там провожусь с бумагами до обеда, если не дольше.
      И правда, бумажной волокиты оказалось столько, что когда в двенадцатом часу дня появился Кирилл, конца еще видно не было. Заметив, как Петр с унылым выражением лица рассматривает лежащую перед ним кипу документов, явно тяготясь этим занятием, визитер приободрился. Неужели не сможет и на этот раз околпачить бывшего друга?
      Присев рядом с Петром и изобразив глубокую скорбь (которой на самом деле не испытывал, так как отныне считал себя очень богатым человеком). Кирилл с пафосом произнес:
      - Я счел необходимым, так сказать, у еще не остывшего тела отца, который всегда тебя жаловал, предложить тебе, Петя, мировую. Знаю, что был не прав, поддавшись страсти, и раскаиваюсь в этом.
      С убитым видом покачал головой и, как бы вспомнив, добавил:
      - Но мне известно и то, что у тебя новая, счастливая любовь. Так давай все плохое оставим в прошлом! Пусть смерть папы нас помирит! Ты мне нужен.
      Даже испытывая жалость к Кириллу, Петр не имел ни малейшего желания восстанавливать тесные отношения с предателем. Однако, чтобы в этот тяжелый момент его дополнительно не огорчать, ушел от прямого ответа:
      - Насколько я знаю, вы с Любовью Семеновной в моей помощи не нуждаетесь. Финансовое положение Горного банка прочное; скоро все будет в твоих руках. Так чем я могу быть вам полезен?
      - Ты же знаешь, я не смогу управлять банком, - с простодушным видом развел руками Кирилл. - Меня мошенники обведут вокруг пальца. Отец всегда говорил, что доверять никому нельзя.
      - Уж не мне ли ты хочешь предложить роль управляющего? - Петр изумленно посмотрел на него. - Я ничего не смыслю в банковском деле!
      "Так и знал, что дурак примет все всерьез", - усмехнулся Кирилл и вслух с фальшивым жаром произнес:
      - Зато я тебе доверяю! Ты быстро всему научишься. Вот ведь какими большими делами уже ворочаешь...
      Но Петр, чувствуя, что пора прекращать бесполезный разговор, решительно отказался:
      - Благодарю тебя, и Любовь Семеновну за доверие, но из этого ничего не выйдет. Мне бы со своими заботами управиться. Мало того, что придется разрываться между московским заводом и золотым прииском, - надо еще институт окончить!
      И все же расчет Кирилла оказался верным, взгляд Петра заметно потеплел.
      - Ладно, не впадай в панику! - Он поднялся проводить бывшего друга. Тебе, конечно, придется побороть свою лень, чтобы ты сумел заменить отца. Я со своей стороны помогу чем смогу. Мы ведь теперь с тобой деловые партнеры.
      Знай Петр, какие за этим последуют осложнения, наверняка не поехал бы на кладбище. Но поначалу все шло как и положено в таких случаях. Похороны Виталия Михеевича Слепнева, хорошо известного и уважаемого в финансовых кругах, были организованы с большой помпой, все подъезды к Преображенскому кладбищу заняты дорогими иномарками бизнесменов; сотрудников банка и других провожающих в последний путь, рангом пониже, привезли на трех автобусах.
      После отпевания в церкви по православному обычаю началась торжественная гражданская панихида. Под траурные мелодии большого духового оркестра многолюдная процессия двинулась к месту захоронения. Над свежевырытой могилой звучали хвалебные речи, а когда в нее опустили гроб и покрыли землей, образовался высокий холм из траурных венков и живых цветов.
      Все это время Петр, вместе с Яневичем, находился в первых рядах провожавших, среди родных и ближайших сподвижников банкира. Глядя на скорбящих родных и друзей Слепнева, он по-человечески им сочувствовал, сам горько сожалея о потере симпатичного ему человека и надежного, полезного партнера. И вдруг это состояние тихой грусти мгновенно нарушилось - его словно током ударило...
      В толпе провожавших произошло движение, передние ряды расступились, и к могиле подошла запыхавшаяся Даша. Возложив букет пунцовых роз, несколько секунд постояла молча, а затем подошла к вдове и Кириллу, выразила соболезнование, как близкий им человек. Петр стоял рядом и отчетливо слышал все, что она говорила:
      - Я прямо из аэропорта, только что прилетела. Какое горе! - Всхлипнула, целуя Любовь Семеновну. - Виталий Михеевич был так добр ко мне, хотя я вам никто...
      Глядя на Дашу, элегантную, ослепительно красивую даже в трауре, Петр был потрясен, растерян. Убедив себя, будто уже пережил в душе свою неудачную любовь, и изгнал из сердца предательницу, он вдруг с горечью осознал: нет, это не так... Она им никто, мысленно порадовался он; неужели Даша свободна?..
      Его возбужденное состояние и то, как он не спускал глаз с внезапно появившейся красавицы, не прошли мимо внимания проницательного Яневича. Зная спокойный, уравновешенный характер Петра, он поразился происшедшей в нем перемене. "Неужели та самая девица? - осенила его верная догадка. - А что, очень может быть... Уж больно хороша!" Естественно, Льва Ефимовича это не порадовало; стараясь не показывать своей обеспокоенности, он небрежно спросил:
      - Что это за красотка? Ты, Петя, с ней знаком?
      - Это Даша, студентка иняза, - так и не отводя от нее взора, коротко ответил Петр. - Наша общая с Кириллом знакомая. Но я больше с ними не дружу.
      - Очень красивая девушка - будто с обложки журнала, - заметил Яневич, пристально наблюдая за реакцией Петра. - Она не жена сына Слепнева?
      - Я тоже думал, что они поженились, но похоже, это не так. - В голосе Петра невольно прозвучали довольные нотки. - Она и правда фотомодель; победила на конкурсе красоты.
      - Постой! А не в эту ли девушку ты был раньше влюблен? - сделал вид, будто только сейчас догадался, Яневич, решив узнать правду. - Что-то ты с нее глаз не сводишь!
      Вопрос застал Петра врасплох, он смешался, не зная что ответить.
      - Разве? - промямлил он, мысленно ругая себя за потерю самообладания. Просто давно не видел. А вообще-то... - он вдруг решил сказать правду, - да, это именно та девушка, на которой я собирался жениться.
      "Похоже, у парня не все еще переболело, - удрученно подумал Лев Ефимович. - По-мужски я его понимаю. Но от этого не легче..."
      - Ну что ж, у тебя недурной вкус, - заставил он себя пошутить. - Но сдается мне, у фотомоделей слишком большие претензии. Вот кто, уж наверно, заставляет мужей поволноваться!
      Петр на это ничего не ответил и, казалось, больше Даше внимания не уделял. И она тоже ничем не показала, что заметила бывшего жениха. Яневич постепенно успокоился. Ничего, Петя парень разумный, понимает, что Юленька больше подходит ему в жены. А внешне она мало чем уступает этой красотке, пожалуй даже поярче".
      - Знаешь что, Петя? Хватит нам здесь томиться! - предложил он. Воздали мы должное покойному, а теперь пора двигать отсюда! Ты ведь не собираешься на поминки?
      По благодарному взгляду молодого человека, он понял, что тот настроен так же. Стараясь не привлекать к себе внимания, они потихоньку покинули кладбище.
      В двадцатых числах мая белоснежный многопалубный круизный лайнер "Астра-2", пройдя Кильский канал, вышел в Северное море. Погода была ветреная и дождливая, немного штормило, но обе семьи - Юсуповых и Яневичей не уходили с носовой части палубы, защищенной прозрачным пластиковым ограждением. Дети с увлечением играли в "классики", а взрослые любовались вздымающимися волнами.
      Не было среди них Степана Алексеевича и Веры Петровны. Хотя профессору удалось перенести свои лекции, в последний момент он приболел и жена, естественно, осталась за ним ухаживать. С турагентством договорились, что они отправятся следующим рейсом.
      Произошли и другие накладки. Из-за большой задержки отправления в Санкт-Петербурге в связи с неправильным оформлением группы туристов опоздали с прохождением Кильского канала. По этой причине лайнер не зашел в Гамбург и посещение Германии не состоялось.
      Но это не отразилось на настроении путешественников: каюты были комфортабельные, в уютном ресторане прекрасно кормили, в музыкальном салоне каждый вечер давали концерты, работали кинозал и бары; молодые до поздней ночи пропадали на дискотеке.
      Вскоре погода стала улучшаться; когда к ночи пришли в Амстердам, было уже тепло и сухо. Уложив утомившихся девочек спать, взрослые, несмотря на позднее время, отправились осматривать город.
      - Амстердам - когда-то один из богатейших торговых городов мира; знаменит своими каналами - весь изрезан ими наподобие Венеции, - рассказывал Михаил Юрьевич, когда шли пешком от причала к центру города. - Завтра поедем по каналам на катере, а сегодня нам нужно попасть в "квартал красных фонарей". Там интереснее всего!
      - Это знаменитый район проституции, что ли? - усмехнулся Лев Ефимович. - Говорят, нигде в мире нет такого!
      - А мы сейчас сами убедимся, правду ли говорят, - весело взглянул на него старший Юсупов. - Я его найду без труда - мне показали на карте.
      Остальные ничего не сказали, но всем любопытно было взглянуть на необычную достопримечательность вольного портового города. В такой поздний час, казалось, всех - и местных жителей, и многочисленных туристов интересует только этот квартал: движение шло лишь в его направлении.
      Впечатление оказалось потрясающее - главным образом из-за масштабов и вседозволенности. Вдоль одного из каналов на прилегающих улочках теснились секс-шопы с шокирующе-бесстыдными витринами; в окнах домов зазывали клиентов молодые и красивые проститутки, вполне приличного вида. Наблюдать это зрелище экскурсанты долго не стали и поспешили вернуться на корабль.
      Далее на протяжении всего путешествия яркие впечатления наслаивались одно на другое - начиная от холодных белых скал Дувра до южных красот утопающего в пышной зелени острова Майорка. В Лондоне, вместе с древним Тауэром, Биг-Беном и Вестминстерским аббатством, больше всего поразил Музей восковых фигур мадам Тиссо, причем не копиями знаменитостей, а изумительным историческим шоу в подземелье.
      Когда из Гавра попали в Париж, как ни странно, наряду с Лувром наибольшее впечатление на них произвел новый современный район, построенный правительством Помпиду. Видимо, Эйфеле-ва башня, Триумфальная арка, собор Парижской Богоматери и другие исторические памятники уж слишком хорошо известны по фильмам, книгам, фотографиям.
      В Португалии и Испании наиболее яркий след в памяти оставили экскурсии на мыс Кабо-да-Рока, самую западную точку Европы: там с высокой скалы любовались безбрежной далью Атлантического океана; редкостной красотой Севильи, с ее бесчисленными дворцами; тропической зеленью и воспетой в знаменитом романсе, но скромной на вид речкой Гвадалквивир.
      Купаясь в открытом бассейне, нежась в шезлонгах на солнышке, все прекрасно загорели, а ежедневная утренняя зарядка на тренажерах помогла, несмотря на обильное питание, сохранить отличную спортивную форму. Дни путешествия таяли быстротечно и оно уже шло к концу, когда Петр и Юля чуть не поссорились. (К счастью, сумели сохранить самообладание и это не испортило радости путешествия.)
      Молодые люди прекрасно между собой ладили, все время проводили вместе, до поздней ночи танцуя на дискотеке. Однако мимолетная встреча с первой любовью не прошла для Петра бесследно - Даша снова поселилась у него в мечтах, оттеснив Юлю на второе место Всякий раз, расставаясь перед сном, разгоряченная танцами, девушка ждала от него активных действий... Но Петр вел себя индифферентно - пожелает спокойной ночи и отправляется в свою каюту.
      Сначала Юля объясняла это выдержкой, твердыми моральными принципами. Не хочет этого до свадьбы, думала не без сожаления, успокаивая себя и мучительно пытаясь заснуть. Так уж воспитан... Это хорошо, что Петя такой порядочный... Но раз за разом такое поведение Петра раздражало ее все более. Вспомнила анонимку, забеспокоилась всерьез.
      Искренняя и прямая, Юля не умела долго носить в себе то, что ее мучило. В предпоследний день путешествия, когда в перерыве между танцами, они с Петром пили коктейли за столиком бара, она не выдержала:
      - Скажи, Петя, честно: у тебя со здоровьем... все в порядке? - Потупила глаза и стала заикаться от смущения: - Т-ты как-то н-непонятно себя в-ведешь...
      - Странный вопрос! - удивленно воззрился на нее Петр. - Разве я похож на тех, кто жалуется на здоровье?
      - Дело не в силе! - продолжала Юля, не поднимая глаз. - Ты ведь мой жених, а поступаешь совсем не так... как все парни... - Сделала паузу и с обидой добавила: - Будто ты не испытываешь ко мне никаких чувств, кроме дружеских.
      Не ожидавший такого упрека, Петр смешался.
      - Нам нужно сдерживать свои чувства, Юленька, - сказал первое, что пришло голову. - До поры до времени...
      - Не криви душой, Петя! - потребовала Юля, твердо решив узнать истину. - Скажи честно: почему у тебя ничего не вышло с первой невестой?
      - Ах вот ты о чем! - вспыхнул Петр - только теперь до него дошла причина ее беспокойства. - Сомневаешься в моих способностях?!
      Сгоряча чуть не ляпнул что-то обидное, но вовремя осознал - а ведь она права, все это время он и впрямь был с ней излишне холоден... Успокоился и решил открыть душу: пусть знает все, а там - сама решит...
      - Вот что, Юленька, скажу тебе все как на духу, коли настаиваешь. - И отставил недопитый коктейль. - Хотя, наверно, и не следовало бы.
      Юля молча подняла на него глаза, и он смущенно продолжал:
      - В том, что слишком сдержан с тобой, - ты права, но причина не та, о которой думаешь. У нас с Дашей была большая любовь. Мы с ней были близки долгое время, и свадьба расстроилась совсем по другой причине... Прервался, спросил сердито: - Надеюсь, ты поверишь мне на слово?
      Она согласно опустила глаза, и Петр сказал главное:
      - Думаю, все у нас с тобой было бы по-другому, если бы... на похоронах банкира Слепнева я не встретил ее вновь. Нет, ты ничего такого не думай, мы с ней даже не говорили!
      С досадой передернул плечами и твердо заключил:
      - Я и не думаю возобновлять с ней отношений! Но раз говорим начистоту... - и бросил на нее робкий взгляд, - признаюсь: моя любовь к ней не умерла. В этом все дело.
      - Теперь понятно, - вяло откликнулась Юля, тоже отодвигая недопитый бокал и вставая. - Пойдем, у меня разболелась голова!
      Молча покинули дискотеку; расставаясь с Петром у дверей своей каюты, Юля не скрыла обиды:
      - Не знаю, как и быть... Но думаю... не поженимся мы, пока... у тебя не пройдет... эта болезнь.
      Юля была хорошо воспитана и все время после старалась вести себя с Петром по-прежнему. Но родители заметили, конечно, что между ними произошло охлаждение. Однако путешествие подошло к концу - из великолепного международного аэропорта Майорка вылетели на родину.
      В сауне спортивно-оздоровительного комплекса, на территории Измайловского лесопарка расслаблялась небольшая компания.
      Всласть напарившись и завернувшись в простыни, шестеро мужчин вели неторопливый разговор, потягивая пиво прямо из бутылок и закусывая креветками из глубокой тарелки, стоящей посредине стола. Огромный детина, с совершенно седой головой и щекастой красной физиономией, судя по всему, главный в этой компании, спросил самого молодого - коренастого здоровяка:
      - Так ты говоришь - дело верное?
      - На все сто процентов! - убежденно подтвердил Костя Башун - его трудно было узнать: отрастил усы и наголо побрил голову. - Большие бабки сами в руки идут!
      Откупорил зубами новую бутылку, сделал большой глоток и, вытерев со рта пену, с азартом объяснил главарю:
      - Я за этими друзьями уже полгода слежу - из моих мест. Не удалось их тогда обчистить, - ухмыльнулся он в усы и залпом допил пиво. - Зато теперь отыграюсь! - И хлопнул по столу бутылкой.
      - Ну что ж, тебе можно верить, - кивнул главарь, вперив в него холодный взгляд. - После того, как ловко замочил банкира. А сколько с этого поимеем? - спохватился он. - Они же недавно завод купили.
      - Минимум двести штук баксов! Столько на валютном счету их лавочки, - с завистливой злобой бросил Костя. - За завод они нашей капустой рассчитались - у меня точные данные из ихней бухгалтерии. Тамошние дружки сообщили. С тех пор, наверное, еще немало набежало.
      Башун помолчал, соображая, и предложил:
      - Поручи мне, Седой, это дело! Запросто сопляка приволоку. Пару братков мне дашь - и управлюсь. У меня к нему счет есть, - мстительно добавил он. Петька не только все выложит, что у нас награбил, но лизать мне сапоги будет!
      - Нельзя! Тебе сейчас тихо сидеть надо! - отмахнулся от него главарь. И пацана брать себе дороже обернется. Его отец - крутой мужик и с ФСБ крепко связан! Его агентство нам известно.
      Сделал паузу и раздумчиво произнес:
      - А вот второго, еврея этого, брать можно. Хлипкий народец, презрительно скривил он губы. - Как возьмем в оборот - все нам отдаст!
      - Может, не его самого, а кого-нибудь из его сучек захватить? Это попроще, и бабки поскорее получим, - предложил кто-то. - Вот-вот прибудут из-за бугра, я узнавал.
      - Да ты что, Проня? Так мы рискуем вытянуть дырку от бублика, возразил Седой, взглянув на него с видом собственного превосходства. - Для этого народа только собственная шкура дороже бабок!
      Главарь еще немного подумал и объявил решение:
      - Значит, сделаем так. Устанавливаем наружное наблюдение и ведем их с самого аэропорта. Клиента берем прямо с утра, на выходе из гостиницы заменяем вызванное такси нашей машиной.
      - А если он выйдет вместе с бабами? - спросил Проня. - Как с ними поступить?
      - Выкинуть по дороге! Не употреблять же! - рассмеялся главарь. - Ты что-то плохо соображать стал.
      Всех это развеселило. На столе появились новая бутылка водки, нарезанные ломтями куски копченой рыбы, помидоры и огурцы.
      - Денька через два, как все успокоится, предъявим требование семье. А сейчас хватанем по полной за успех дела! - подмигнул он подельникам, поднимая стакан. - Чтоб всегда нам фартило!
      Разговоров о впечатлениях, полученных в круизе, Петру в день приезда хватило надолго. Особенно много пришлось рассказывать деду и бабушке: они намеревались повторить их маршрут уже в сентябре и добросовестно стремились воспользоваться опытом.
      Когда эта тема была наконец исчерпана, Вера Петровна, всегда отличавшаяся особой чуткостью, коснулась личных дел любимого внука:
      - Ну а теперь, Петенька, расскажи, как вы проводили время с Юлей. Похоже, в ней ты нашел свою суженую?
      - Время-то мы провели отлично, бабушка, но, по правде говоря... замялся он, отводя глаза, - я сейчас нахожусь в большом затруднении.
      Понимая, что ему самому хочется высказаться, облегчить душу, Вера Петровна тактично промолчала, и он признался:
      - Я уже было решил на ней жениться, но недавно снова встретил Дашу и понял... что все еще ее люблю!
      - И это после всего того, что было? - непонимающе подняла на внука ясные серые глаза Вера Петровна. - Ты знаешь, как мне нравилась Даша, но такое не прощают.
      - Конечно, ты права, бабушка. Но ведь сердцу не прикажешь... Наверно, я никого уже так не полюблю.
      - Ну а как же Юля? Она об этом знает?
      - Сама догадалась по моему поведению. Пришлось ей все объяснить. Обиделась она на меня, бабушка!
      - А ты как думал? - сердито посмотрела она на внука. - Простит, только если очень сильно тебя любит. Будь с ней поласковее!
      В это же время в шикарном "люксе" гостиницы, где остановились Яневичи, происходило не менее жаркое объяснение Юли с родителями Началось все с невинного вопроса, который задала мать.
      - Ты что-то с Петей последние дни больно холодна, и в самолете вы почти не разговаривали. Он чем-нибудь тебя обидел?
      - Обидел, и очень сильно, мама, - поколебавшись, ответила Юля и вдруг разрыдалась. - Я не выйду за него замуж! - сквозь слезы объявила она ошеломленным родителям.
      Мать принялась ее утешать, а всерьез озабоченный Лев Ефимович подождал, пока утихнут слезы, и строго спросил:
      - Так что же все-таки между вами произошло?
      Юля еще немного поплакала, но затем, взяв себя в руки, вытерла слезы.
      - Не любит он меня, папочка! - с горечью произнесла она. - Сам мне в этом признался.
      - Прямо так и сказал? - нахмурившись, усомнился Яневич. Не похоже на Петю. У него благородная натура, и он не способен нахамить.
      - Да не хамил он мне! - всхлипнула Юля. - Просто признался, что до сих пор любит другую. Сама я его заставила!
      "Вот оно в чем дело! - понял всё Лев Ефимович, сопоставив услышанное от дочери с поведением Петра на кладбище. - Осложнение серьезное, надо принимать срочные меры!"
      - Ладно, доченька, успокойся! - Подошел и ласково погладил ее по голове. - Не нужно преувеличивать. Я ведь знаю обо всем и видел эту девицу.
      - Какая она? Очень красивая? - в один голос воскликнули мать и дочь.
      - Очень... фотомодель; победила на конкурсе красоты. Но Петя мне твердо заявил, что не намерен возобновлять с ней отношений, это уже в прошлом.
      - Однако все еще любит ее! - напомнила Раиса Васильевна. - Я Юленьку понимаю! Найдется для нее другой, не хуже Пети!
      - Да не хочу я... никого другого! - всхлипнула Юля.
      - Правильно, дочка! - одобрил Лев Ефимович. - Такие, как Петя, на дороге не валяются. И дело не в том, что и смел, и умен, и хорош собой. Не по-современному благороден - вот что важно.
      Умолк ненадолго, обдумывая ситуацию, и заключил:
      - Ладно, не спешите расстраиваться! Я с Петей разберусь. Разве мы не знали, что он чуть было не женился на этой Даше? Ну, пройдет это у него как у всех проходит. Петя тебя тоже любит, Юленька!
      После обеда Петр уложил сестер спать (Светлану Ивановну срочно вызвали в театр, а отец прямо из аэропорта отправился к себе в офис) и принялся разбирать деловые бумаги. Это были документы, подготовленные юристами к общему собранию акционеров "Цветмета": предстоит избрать новое руководство завода. Уже закончил изучение всего пакета документов, когда позвонил Яневич.
      - Прости, что не даю отдохнуть, но возникло обстоятельство, которое нам с тобой надо срочно обсудить, - сухо произнес Лев Ефимович. - Ты ознакомился с подготовленными предложениями для собрания акционеров?
      - Да, изучил весь пакет документов, - подтвердил Петр и удивленно добавил: - По ним выходит, что все управление заводом поручается мне.
      - Вот об этом нам и нужно поговорить, и не откладывая!
      - Хорошо, давай встретимся прямо с утра, - предложил Петр. - К тебе подъехать или прямо на завод?
      - Ни то ни другое. Откладывать нельзя, - возразил Яневич. - Завтра с утра займусь с юристами доработкой документов, а вечерним рейсом мы улетаем домой. Вернусь накануне общего собрания. - И предложил: - Давай встретимся у меня в гостинице через час! Жду тебя в ресторане, там и поговорим. Заодно поужинаем - моим принесут еду в номер.
      Когда Петр появился в ресторане, Яневич уже сделал заказ, и официант ставил на стол принесенные блюда.
      - Присаживайся, Петя! - Лев Ефимович предложил ему стул напротив. - У нас с тобой будет серьезный разговор.
      Петр, привыкший к мягкому, свойскому тону партнера, удивился - почему так официально? - Тут что-то не так... Но Лев Ефимович не собирался играть с ним в прятки.
      - Как ты заметил, Петр, читая документы, акционерам предложена твоя кандидатура на посты президента компании и генерального директора. Надеюсь, ты понял, почему я самоустранился?
      - Вроде бы мы с тобой об этом договорились, - неуверенно отозвался Петр, стараясь сообразить, куда он клонит. - Мне - руководить заводом, потому что хочу жить в Москве, а тебе - "Алтайским самородком" в Барнауле.
      - Ты упустил из виду мое условие, - помрачнев, взглянул на него Яневич. - Только вот не пойму: случайно или нет?
      Разумеется, Петр догадался, о чем речь, но предпочел промолчать.
      - Сами по себе должности ничего не значат, если не обладаешь контрольным пакетом акций. И я подготовил оформление на твое имя, - в глазах его мелькнул упрек, - как мой подарок будущему зятю. Иначе я не согласен!
      Хотя об этом условии Петр знал, столь грубая прямота возмутила его и он гневно произнес, непроизвольно переходя на "вы":
      - А вам не кажется, уважаемый Лев Ефимович, что это похоже на циничную куплю-продажу! Неужели не ясно, что меня купить нельзя? Плохо вы обо мне думаете!
      Не ожидавший такой резкой отповеди, Яневич ошеломленно уставился на него. Смягчившись, Петр примирительно сказал:
      - Юленьку я люблю, и если женюсь, то не из какой-то выгоды! Но пока я к этому не готов, и вы знаете почему.
      - Никто тебя не собирался покупать! Ты меня неправильно понял, - придя в себя, холодно произнес Яневич. - И дочь я тебе не навязываю! Эти акции просто мой щедрый подарок к вашей свадьбе.
      Подумал немного и заключил:
      - Раз вопрос о вашей женитьбе снимается, естественно, все документы придется переделать. Управляем обеими компаниями совместно! Ужинать будешь? - спросил он, чтобы сменить тему разговора.
      - Спасибо, поужинаю дома, - сухо поблагодарил Петр, вставая. - Привет и лучшие пожелания Юле и Раисе Васильевне! - И с достоинством направился к выходу.
      Лев Ефимович, провожая взглядом его статную фигуру, мрачно задумался. Впервые между дружными, понимающими друг друга партнерами произошло отчуждение.
      Похищение Льва Ефимовича Яневича осуществили с гениальной простотой. После смерти Слепнева новый управляющий Горного банка перестал предоставлять ему персональную машину и приходилось вызывать такси. И в это солнечное утро, когда, свежевыбритый, благоухающий дорогим одеколоном, он вышел из гостиницы, водитель - верзила в кожаной куртке - встретил его у подъезда.
      - Ваша фамилия - Яневич? Такси заказывали? - И указал на стоящую неподалеку "Волгу".
      - Да, заказывал, - подтвердил Лев Ефимович. Таксист услужливо распахнул дверцу, и Яневич сел на переднее сиденье.
      Машина быстро отъехала от бордюра, и не успел Яневич удобно устроиться, как сзади протянулись руки прятавшегося там бандита, на лицо была накинута пропитанная анестезирующим раствором повязка и пассажир сразу потерял сознание.
      Об исчезновении главы "Алтайского самородка" первыми дали знать юристы, когда он не явился на назначенную встречу, - позвонили в гостиницу и переполошили жену и дочь. Раиса Васильевна, конечно, немедленно сообщила Петру, а гот известил отца, попросив его о срочной помощи.
      Михаил Юрьевич, занятый неотложным заказом, выделил в помощь сыну Сальникова. Вместе с ним Петр взял в милиции сводку городских происшествий, обзвонил все больницы и морги, даже два раза выезжал на опознание - все безрезультатно: Лев Ефимович как в воду канул! Только после того, как по заявлению родных началось следствие, стало ясно, что произошло похищение, а возможно, и убийство. Важные показания дал швейцар гостиницы.
      - Жаль человека, хороший клиент был, щедрый, - охотно сообщил он оперативникам. - Убили сердешного, я это сразу заподозрил! - со вздохом добавил он. - Как увидел, в какую машину он сел. Видно, знали, что состоятельный господин.
      - А чем тебе машина не понравилась? - насторожился опытный оперативник. - Что в ней особенного?
      - Шашечек не было и грязная слишком! Номера заляпаны, будто нарочно. А вызывали такси!
      Когда Петр и Сальников доложили обо всем Михаилу Юрьевичу, он без сомнений заключил:
      - Похитили Льва Ефимовича - с целью выкупа. Скоро дадут о себе знать.
      - А почему ты в этом уверен? Могли же и убить? - усомнился Петр.
      - Маловероятно! У него не было наличных денег! - отрезал отец. - А судя по тому, что знаем, похищение хорошо спланировано; за ним давно следили. Взглянул на часы и заключил: - Придется запастись терпением Раньше чем дня через два бандиты на связь не выйдут. А там посмотрим. Да вот еще что, вдогонку бросил он сыну. - Передай Раисе Васильевне: пусть сдадут билеты и остаются в гостинице, пока не позвонят шантажисты!
      Вернувшись домой, Петр еще раз обратился в милицию, узнал свежую сводку происшествий и только после этого соединился с гостиницей.
      - Ничего утешительного сказать пока не могу, - честно сообщил он Раисе Васильевне. - Но и отчаиваться нет никаких оснований.
      - Это почему же, Петенька? спросила она сквозь слезы, но с оттенком надежды. - Ведь до сих пор ничего не известно...
      - Отец убежден, что Льва Ефимовича похитили с целью выкупа и дня через два бандиты предъявят свои требования, - Петр старался придать голосу больше уверенности. - Вам эти дни нужно дежурить у телефона.
      - А мы-то сегодня собирались лететь домой! - горько посетовала она, но плакать перестала. - Вот уж судьба наказала... За что?..
      - Все будет хорошо, Раиса Васильевна! - ободрил ее Петр. - Выручим Льва Ефимовича! А билеты нужно сдать. Как только установим связь с похитителями, - мягко добавил он, - переедете с Юлечкой к нам. Так вам будет легче перенести это тяжкое испытание.
      Лев Ефимович Яневич очнулся в грязной, обшарпанной квартире: он сидел на жестком стуле связанный по рукам и ногам; единственное окно комнаты зашторено. В городе он или где-то в окрестностях? В комнате никого; болезненно стягивало рот налепленным скотчем...
      Ясно - он в руках бандитов; он застонал от бессильной ярости; мужественный человек, не раз попадал в серьезные переделки, считал себя мудрым и предусмотрительным - и позволил так глупо себя провести...
      Просто непостижимо: почему московские бандиты захватили именно его, - у них здесь своих богачей не хватает? Его же здесь и не знают! Кто-то навел? А может, не местная банда? - Он терялся в догадках.
      Вскоре все прояснилось. Щелкнул отпираемый замок, дверь открылась, и в комнату вошел неуклюжий с виду тип - эдакий увалень, с наголо обритым черепом и свисающими "запорожскими" усами. Бросив на связанного свирепый взгляд - тому стало не по себе - и презрительно изрек:
      - Ну как, землячок: сразу поделишься бабками, что наварил на нашем золотишке, или помучить немного? Говори! - приказал он, больно отодрав скотч.
      "Так вот откуда ветер дует - с Алтая! - мысленно отметил Яневич. - Ну и связи у бандитов в масштабе страны!" Пока не решил, как им противостоять, надо выиграть время.
      - Само собой, лучше договориться! Чего вы хотите?
      - Пол-лимона баксов - останешься живой!
      - Нет сейчас столько! Вы сами знаете! - справедливо решив, что перед ним мелкая сошка и не стоит перед ней выгибаться, резко бросил Яневич. - Это несерьезный разговор. Хочу видеть главного!
      - А этого ты видеть не хочешь? - рыкнул на него Башун, делая неприличный жест. - Не нагличай! Не то фейс набок сворочу! - И поднес он к носу заложника огромный кулачище. - Нам все про тебя известно.
      - Тогда должны знать: почти все, что у нас на депозите, пошло на оплату "Цветмета"! - Яневич пошел ва-банк. - Нет у нас сейчас рублевой наличности!
      На секунду прервался и, не давая бандиту опомнится, играя "на прямоту", быстро добавил:
      - Передай главному: могу дать сто тысяч баксов! Больше нельзя остановится производство. Чтобы раздобыть еще, требуется время!
      - Ничего, мы ведь можем и подождать, пока твои обернутся, издевательски ухмыльнулся Башун. - Поживешь в нашей гостинице. Или комфорту мало?
      Пора припугнуть нахального пленника, - вновь принял свирепый вид и гаркнул:
      - Все! Хватит ломать комедию! Вот возьми! - И протянул трубку радиотелефона. - Звони своим и передай наши условия. Пусть готовят бабки! А может, ты пыток не боишься?
      - Боюсь, - признался Яневич и, собрав все свое мужество, сделал попытку поторговаться: - Но им столько не собрать, даже под залог акций. Скажу, что требуете двести тысяч. Это и в Америке деньги!
      - Ладно! - неожиданно согласился бандит. - Долго держать тебя здесь нам не с руки - объешь еще. - Он не лишен был чувства юмора. - Триста штук зеленых! Когда и как передать, сообщим сами.
      "Ну что ж, такую сумму можно получить, - облегченно подумал Лев Ефимович, набирая номер своего "люкса", и мысленно понадеялся: - А Юсуповы найдут способ, чтобы вы ни черта не получили!"
      - Раечка, это я! - жалобным, специально для бандита голосом произнес он, услышав в трубке взволнованное "алло!" жены. - Как видишь, пока еще жив. Передай Пете, чтобы поскорее собирал триста тысяч наличными! Долларов! Ты поняла? Иначе меня будут пытать!
      Видя, что бандит показывает знаками, чтобы закруглялся, понимающе кивнул и артистично повысил голос:
      - Все, Раечка! Говорить больше не могу! Вам еще позвонят... Не губите меня!
      Ничего толком не соображая, поняв только, что муж пока жив, совершенно растерянная Раиса Васильевна повелела дочери:
      - Поезжай немедленно к Юсуповым и передай, что бандиты требуют за него триста тысяч долларов. Будут пытать, пока их не получат... - И задохнувшись от волнения, крикнула вслед убегающей Юле: - В ногах валяйся, но упроси, чтобы выручили отца!
      Выбежав из гостиницы, Юля поймала такси и через полчаса была уже у дома на Патриарших прудах. Услышав голос в домофоне, Петр вышел встречать ее к лифту. Вся в слезах, она бросилась к нему на грудь, не в силах сказать ни слова. Он ввел ее в квартиру, закрыл дверь.
      - Вам звонили? Отец жив?
      Юля молча кивнула и зарыдала еще горше. Лишь выплакавшись и измочив ему рубаху слезами, опомнилась и сообщила:
      - Его пытают! Требуют огромную сумму - триста тысяч долларов. Задохнулась от волнения и вдруг упала на колени, взмолилась: - Петенька! Милый, любимый! Спаси папу! Что такое деньги, когда речь идет о человеческой жизни?
      Никогда еще Петр не был так взволнован, как при виде ее отчаяния.
      - Встань немедленно! Успокойся, Юленька! - горячо воскликнул он, поднимая ее с колен и заключая в объятия. - Ну как ты можешь сомневаться? На все пойду, но выручу Льва Ефимовича!
      Юля выглядела такой беспомощной, беззащитной... он чувствовал к ней невыразимую нежность.
      - Ну не надо так волноваться и страдать! - уговаривал он, покрывая поцелуями ее мокрое от слез лицо. - Мы его обязательно спасем, не останетесь вы с мамой одни!
      - Петенька, милый, я так боюсь! - горячо шептала Юля, дрожа и прижимаясь к нему всем телом. - Не хочу возвращаться в гостиницу... Там страшно... мама дежурит у телефона и плачет... Я этого не вынесу!
      - Вот и оставайся у нас! Вернется мама из театра, устроит тебя в комнате сестер, - ласково предложил Петр, продолжая ее целовать и чувствуя, как его охватывает неудержимое желание.
      Ей было бесподобно хорошо в его сильных объятиях. С ним ничего не страшно, а о близости она мечтала давно. Ощутив, как он жаждет того же, Юля приняла решение.
      - Петенька, возьми меня, сделай своей!.. - жарко прошептала она, умоляюще на него глядя. - Мне станет легче, если буду знать, что у меня есть ты... Можешь не жениться, я все равно буду счастлива...
      - Не говори так, Юленька! - шептал он в ответ, уже не в силах сдержать страсть. - Конечно, мы поженимся... Я этого хочу! - И, подхватив ее на руки, унес к себе в комнату.
      Весь горя от давно сдерживаемого желания, преисполненный стремлением утешить ее и дать ей счастье, он был чуток и нетороплив. Потеря девственности произошла у нее почти безболезненно; испытывая несказанное блаженство, Юля покрывала его мокрую от пота грудь благодарными поцелуями.
      Счастливые, что не обманулись друг в друге, они немного пришли в себя лишь незадолго до прихода Светланы Ивановны. С трудом от нее оторвавшись, Петр твердо произнес:
      - Сегодня же объявляю родителям, что мы женимся! И ты скажи матери это ее поддержит. Но сейчас, - подумав, добавил он, - пожалуй, вам лучше быть рядом. Пойдем, я отвезу тебя на такси!
      Глава 32. Плечом к плечу
      Почти двое суток Раиса Васильевна и Юля пребывали в тревоге и непрерывном ожидании. Похитители вышли на связь внезапно. Около полудня в "люксе" раздался телефонный звонок.
      Мать ненадолго отлучилась к администратору гостиницы, трубку взяла Юля.
      - Возьми ручку и запиши! - приказал грубый мужской голос. - Против метро Лермонтовская начиная с пятницы, в десять утра будет ждать наш человек. Сам подойдет. Срок - неделя! - Бандит помолчал. - Ответ дадите вечером. Если связались с ментами - заказывайте гроб!
      Не успела Юля положить трубку, как в номер вернулась Раиса Васильевна.
      - Это они?.. - сразу догадавшись, испуганно спросила она. - Что... что сказали?
      - Назначили время и место, куда привезти деньги. Будут ждать в течение недели, - коротко сообщила Юля и со слезами на глазах добавила: - Угрожают, что убьют папу, если обратимся в милицию...
      - А когда... когда его вернут? Они что, привезут его... туда? - Раиса Васильевна недоверчиво покачала головой. - Бандиты ведь они, обмануть могут.
      - Тот, кто звонил, ничего больше не сказал, очень торопился. Наверно, боялся, как бы не засекли, откуда говорит, - предположила Юля и умоляюще взглянула на мать. - Не надо милиции! Заплатим, и все...
      - Это же бандиты, доченька! - с горечью произнесла Раиса Васильевна. Им верить нельзя. Загребут деньги, а папу... папу нам не вернут!.. зарыдала она, не сдержав отчаяния.
      Однако обе понимали, что время дорого, и, немного поплакав, принялись звонить Юсуповым. Дома у них никого; соединились с офисом Михаила Юрьевича там застали и его самого, и Петра: они как раз вместе с Сальниковым обсуждали возможные варианты освобождения Яневича.
      - Я предполагал нечто в этом роде, - спокойно произнес старший Юсупов, выслушав их взволнованное сообщение. - Вы правы, что от бандитов можно ожидать всего. Им нельзя верить ни на грош.
      Стараясь приободрить женщин, заверил:
      - Теперь уже ясно, что надо делать. Мы здесь недолго посовещаемся, и я вам перезвоню.
      Откинувшись в кресле, Михаил Юрьевич попросил Сальникова:
      - Повтори-ка, Виктор, свое предложение! Думаю, его можно положить в основу операции.
      - Исхожу из того, что главное - вызволить живым Яневича. Бандиты наверняка задумали, получив деньги, ликвидировать его как опасного свидетеля. - В глазах Виктора Степановича мелькнула хитринка. - Вот мне и пришло в голову, как их провести.
      Весело посмотрел на шефа и Петра и изложил свой план:
      - Деньги привезу им я; чтобы не было фокусов, чемоданчик прикован к моей руке и снабжен дистанционным взрывателем. Работают еще у меня мозги?
      - Это что же, дядя Витя? Так и самому подорваться недолго! обеспокоенно заметил Петр.
      - Ничуть не бывало! - рассмеялся Виктор Степанович. - Расчет на жадность бандитов точный! Для них главное - деньги; зная, что мы в случае обмана их уничтожим, отпустят Яневича живым.
      - А почему ты решил, будто они поверят, что мы не взорвем чемоданчик потом? - резонно усомнился Михаил Юрьевич. - Это хитрые стервецы!
      - Предложу себя в заложники! - став серьезным, ответил Сальников.
      - Поеду к ним взамен Яневича; когда он будет свободен, разминирую чемодан.
      - Но они же убьют тебя, дядя Витя, - Петр понурился.
      - Нет никакого смысла! Свидетель Яневич все равно на свободе, поэтому отпустят. Они зря мокруху не разводят.
      Наступило молчание - все думали. Первым встрепенулся Петр.
      - Здорово ты придумал, дядя Витя! Такого сюрприза они не ждут! - И твердо добавил: - Но в твоем плане есть один изъян.
      - Интересно какой? - вскинул на него глаза Сальников.
      - Это ты сам! - убежденно произнес Петр. - Мы должны предусмотреть любые неожиданности. А ты, без руки, не сможешь им противостоять, если нападут! Твой план можно принять с поправкой. - Он взглянул на отца. Вместо тебя пойду я!
      Сальников хотел ему резко возразить, даже вскочил с места, но его жестом остановил Михаил Юрьевич.
      - Сиди, Витек! Петя дело говорит. - И бросил на сына взгляд, в котором читалась гордость. - Твой план отличный, грех не воспользоваться. Конечно, и риск велик, но такова наша мужская доля! Сын справится лучше тебя, и, потом, Яневич - его компаньон!
      Встав из-за стола и как бы давая этим понять, что обсуждение окончено, заключил:
      - Значит, делаем все как предлагает Виктор Степанович. Наблюдение и слежку веду лично, чтобы не спугнуть бандитов. Милицию, вернее бойцов СОБРа, привлекаем только на последнем этапе - для захвата бандитов и денег, когда освободят Яневича и отпустят Петю. И бросил вслед уходящему сыну: - День встречи назначим, когда соберешь требуемую сумму выкупа.
      Чтобы собрать третью сотню тысяч долларов для выкупа компаньона, Петру пришлось основательно попотеть и испытать немало унижений. Сняв с валютного счета двести тысяч, он под охраной детективов перевез деньги в офис отца и отправился в Горный банк, чтобы получить ссуду под залог акций "Цветмета".
      В кабинете Слепнева сидел новый управляющий - узкоплечий, лощеный молодой человек с холодными глазами, спрятанными за стеклами дорогих модных очков. Принял Петра внешне любезно, в просьбе вежливо, но твердо отказал:
      - В данный момент у нас нет валютного резерва. Однако, если бы и были наличные средства, - и жестко взглянул на клиента поверх очков, - рискнуть ими под залог акций вашего завода, в его нынешнем состоянии, не решились бы.
      - Остается только пожалеть о безвременной кончине Виталия Михеевича, откровенно высказал свое недовольство Петр. - Он был дальновиднее и ценил нас как клиентов и партнеров. Вряд ли мы с вами продолжим совместный бизнес, раз не понимаете своей пользы! - гневно бросил он ему в лицо, уходя из кабинета.
      В бездарные руки попал Горный банк. Похоже, Кирилл прав, не доверяя новому руководству. Может, эти прохвосты задумали разорить банк, чтобы потом завладеть им по дешевке? Утвердившись в этой мысли, Петр решил срочно встретиться и переговорить с Кириллом и Любовью Семеновной как наследниками и пока еще фактическими владельцами Горного банка. На городской квартире он никого не застал, пришлось поискать в записной книжке телефон Мамонтовки.
      - Хорошо, что ты позвонил, Петя! - обрадовалась Любовь Семеновна, когда он высказал ей свои опасения. - Я и сама боюсь, что эти "финансовые гении", которыми окружил себя покойный муж, - порядочные мошенники и обдерут нас как липку! Поговори с Кирюшей, подскажи ему, что делать, раз сам не соображает!
      - У себя дома его нет. Скажите ему, когда появится, чтобы срочно позвонил в офис к отцу, - предложил Петр. - Мне передадут.
      - Так он через полчаса будет здесь - приедет пообедать. Может, присоединишься к нам? - любезно предложила Любовь Семеновна. - Заодно и деловые вопросы обсудите.
      Петра вовсе не прельщало это общество, но есть надежда с помощью Кирилла получить недостающую сумму выкупа под залог акций "Цветмета".
      - Хорошо. В таком случае я к вам выезжаю, - принял он приглашение. Надеюсь, за час до вас доберусь.
      Срочно вызвав служебную машину - ее предупредительно выделил ему директор "Цветмета", - Петр отправился в Мамонтовку и прибыл на место, когда Кирилл уже находился там. Он вышел встретить бывшего друга с самодовольным видом.
      - Привет! Рад видеть тебя в своем доме, - подчеркнул он. - Как понимаешь, теперь я здесь хозяин!
      За обедом о делах не говорили, в основном выслушивали жалобы Любови Семеновны - как ей тяжело жить без мужа. Безутешная вдова, по-видимому, забыла и о своих изменах покойному, и о том, что уделяла и ему и сыну не слишком много внимания.
      Еле дождавшись конца трапезы, Петр с облегчением последовал за Кириллом в бывший кабинет банкира, чтобы сообщить наконец о цели своего визита. Усевшись на место отца и напустив на себя важность, Кирилл снисходительным тоном, словно разговаривал с просителем, произнес:
      - Ну, излагай, что тебя сюда привело. Вряд ли ты по мне соскучился.
      - Мне нужна твоя помощь! Речь идет о взаимной выгоде, - без предисловий приступил к делу Петр. - Твой отец, безусловно, решил бы вопрос положительно, но придурок, который его заменил, этому препятствует!
      - Не придурок, а мошенник! - убежденным тоном подал реплику Кирилл. Но ты, Петя, продолжай.
      - Мне срочно нужна крупная сумма наличной валюты, - не раскрывая причин, изложил Петр суть дела. - Под хорошие проценты. Кроме того, в залог даю свои акции завода "Цветмет".
      Перевел дыхание и взглянул на Кирилла.
      - Этот скользкий тип отказывается от выгодной сделки, рискуя потерять в нашем лице делового партнера и одного из своих лучших клиентов.
      - Чем он мотивирует отказ? - заинтересованно спросил тот.
      - Отсутствием наличной валюты. Но по глазам видно, что врет.
      - Конечно, брешет! - усмехнулся Кирилл. - Я видел полугодовую отчетность.
      - Так вот, Кир, прошу тебя вмешаться и поставить его на место. Похоже, этот тип ведет нечестную игру, - твердо заявил Петр. - И меня выручишь, и тебе польза будет. В противном случае переведу счета в другой банк!
      Кириллу ничего не стоило выполнить просьбу бывшего друга. Хотя он еще полностью не оформил свои права, временное руководство банка уже перед ним заискивало, зная, что целиком от него зависит. Но как не позлорадствовать, что Петр оказался в беде, - он отнюдь не желал, его вызволять, даже себе в убыток.
      - С удовольствием помог бы, но они меня пока не слушают, - посетовал он. - Жаль, что не могу выручить. Но, как только получу право, - изобразив возмущение, он выпучил глаза, - разгоню этих мошенников!
      Он стал обвинять новых работников в плохом ведении дел:
      - Они, видно, поставили целью меня разорить - обманывают во всем. Оформили массу договоров с посредниками и перегоняют на счета этих фирм активы банка. Боюсь, к моменту вступления в права все мои акции обесценятся!
      Судорожно вздохнул и высказал вполне резонное опасение: - У нас могут отобрать особняк! Утверждают, будто построен на средства банка. Наверно, сфальсифицировали документы. А вот надолго ли нам хватит отцовских счетов? На них оказалось очень мало денег, - торопливо добавил он, опасаясь, что бывший друг попросит взаймы.
      Но Петр и не думал об этом.
      - Вот и наведи порядок в своем банке! Нытье делу не поможет, а все рычаги у тебя в руках! - сухо посоветовал он, понимая, что его надежды не оправдались и он зря потерял драгоценное время. - Поищу другой банк.
      Поднялся и, заглянув на кухню попрощаться с хозяйкой, помчался на переговоры в Нефтяной банк: пришлось скрепя сердце принять решение заложить акции "Алтайского самородка".
      Пока Петр, собирая деньги для выкупа, метался по Москве, не дремали и похитители перед решающим этапом преступного предприятия. Собрались в своем "штабе", все в той же сауне, но единства по главному вопросу не было: оставлять ли в живых заложника, когда все их условия будут выполнены.
      - Зачем губить курочку, которая несет золотые яйца? - резонно возразил Седой на предложение ликвидировать пленника сразу, как только привезут деньги. - Мы ведь можем еще раз его тряхануть. А лишнюю мокруху разводить не стоит.
      - Так свидетель же! - бросил Проня. - А мертвые не говорят!
      - Свидетелем он станет, если нас повяжут, - спокойно парировал его довод главарь. - Но мы же не фраера, чтобы тупым мусорам в руки даваться. Ну кому из вас охота его замочить? И с трупом хлопот не оберешься. - Отхлебнул из кружки пива и усмехаясь оглядел подельников.
      Все уткнулись глазами в стол, кроме Кости Башуна - этот решительно и дерзко заявил:
      - Мне охота! И замочить нужно не только еврея, но и того, кто доставит нам за него бабки. Я согласен с Проней: лучший свидетель - мертвяк!
      - Как же ты замочишь второго? - с иронией произнес Седой, недобро глядя на добровольного убийцу. - Прямо на месте, как тогда у "Праги"? Ведь второй раз не уйдешь, а всех нас за собой потянешь!
      Осушил до дна кружку, поставил на стол и властно сказал. - Свидетели нам, конечно, не нужны. Но рисковать из-за них бабками я не позволю!
      - Рисковать и не придется! - уверенно возразил Башун. - Нам ведь все равно нужно везти того, кто доставит бабки, к себе.
      - Это зачем же? - не понял Проня: туго соображал.
      - Разве неясно? - удивился Костя. - Они же захотят совершить обмен баш на баш. Не отдадут бабки, пока не получат своего.
      - Но ты же не собираешься его им отдавать? - разозлился Проня. - Кончай голову морочить!
      Башун бросил на него презрительный взгляд и терпеливо, как малому ребенку, объяснил:
      - Ни грабить, ни убивать мы его на Лермонтовской не будем! Повезем к себе, якобы для обмена на заложника. - Сделал паузу и злобно сверкнул глазами. - А там я их обоих замочу, и вся недолга!
      - И приведем мусоров прямиком на нашу хазу! - скептически отозвался на это главарь, но чувствовалось, что предложение в целом воспринято положительно.
      - Да не приведем мы никого! - убежденно стоял на своем Башун. - Ты же сам наказал: мы к нему не подойдем, если "хвост" обнаружим. Пятеро каждый день наблюдать там будут. В контакт войдем, только когда все чисто!
      Видно, Седой не нашел, что на это возразить.
      - Ладно, кончаем базар! - объявил он. - Как появится курьер - сажаем в машину и везем на квартиру. - Сзади едет сопровождение, отсекает от "хвоста". Заметим слежку - сразу мочим, забираем бабки и рвем когти!
      - Значит, если все чисто, - отпустим их, что ли? - мрачно воззрился на него Башун. - Зря ты это, Седой!
      - Я этого не сказал, - возразил главарь, наградив его ледяным взглядом. - Как совершим обмен, можешь замочить обоих, Костыль. Посмотрим потом, кто из нас двоих прав!
      Кличку Костыль бандиты дали Косте Башуну не столько по ассоциации с именем, сколько из-за полного его бездушия и редкой жестокости.
      Узнав, что завтра утром на встречу с бандитами поедет Петр, Юля остаток дня провела словно в кошмарном бреду, - ведь судьба могла лишить ее сразу обоих - и отца, и любимого. Больше всего угнетало чувство собственного бессилия, невозможность что-нибудь предпринять самой, чтобы предотвратить беду.
      Переживая, она, очевидно, плакала во сне, - когда проснулась, подушка была мокрой от слез. Едва открыв глаза, Юля сразу решила действовать. Не может, не имеет она права сидеть сложа руки, когда грозит, может быть, смертельная опасность!
      Оказаться бы сейчас, в эту трудную минуту, рядом с Петей, не щадя себя помочь ему одолеть врагов, а возможно, и спасти отца... Что реально она может сделать? Пожалуй, самое лучшее - тоже поехать на Лермонтовскую, наблюдать незаметно за встречей Пети с преступниками и при необходимости прийти на выручку. Ей не пришло в голову, что своим самовольным поступком она может принести вред, более того, нарушить тщательно разработанные планы. Знала только, что Петр должен передать бандитам деньги для выкупа. Она только посмотрит, как он это сделает, убедится, что все хорошо и можно не волноваться. А вот если он попадет в беду - поднимет тревогу: позовет на помощь милицию, прохожих...
      Между тем Петр, действуя согласно принятому сценарию, примкнул наручником чемоданчик с деньгами к запястью и отправился на Лермонтовскую; ровно в десять вышел из метро. Пересек улицу и стал со скучающим видом прогуливаться по скверику в ожидании представителя банды, - за ним, конечно, наблюдает не одна пара глаз...
      В двух машинах бандитов, припаркованых неподалеку от сквера, сидели в "БМВ" трое, а в скромной "Ладе" - один лишь водитель. Еще трое снаружи вели скрытое наблюдение. У входа в метро, рядом с торговыми ларьками, разгружался микроавтобус - машина агентства; самый высокий рабочий - старший Юсупов. Напротив, у лотка с газетами, выбирала журнал, посматривая на сквер, Юля.
      Петр минут двадцать прохлаждался в сквере и уже начал терять терпение, когда сидевший за рулем в "БМВ" Седой скомандовал остальным:
      - Пора! Вроде все чисто. Ты, Проня, - обернулся он к коренастому, если будет сопротивляться, ствол в бок - и в машину. А ты, Фитиль, - кивнул он долговязому и худощавому, - подстрахуешь Проню; не управится - стукнешь сзади фраера по башке и поможешь довести, как пьяного, до машины.
      Бандиты не мешкая вылезли, и Проня быстрым шагом направился к Петру, а Фитиль медленно двинулся вслед и остановился в сторонке, готовый прийти на помощь. Петр еще издали распознал в коренастом посланца бандитов; когда тот подошел, указав на пристегнутый чемоданчик, сразу предупредил:
      - Здесь вся сумма. В банковской упаковке сотенными, без обмана. Отнимать бесполезно: в чемодане - радиоуправляемое взрывное устройство. Только я могу его оттуда убрать.
      - Вот и убирай! - грубо приказал бандит. - Тогда вернем тебе компаньона. - Он узнал Петра по фотографии. - Айда в машину, проверим бабки!
      - Так не пойдет! - решительно возразил Петр. - Выкуп отдам только в обмен на заложника.
      - А он у нас в машине, - не задумываясь соврал Проня. - Пойдем! Отдашь бабки - получишь своего фраера,
      - Принеси от него записку! - нашел ответный ход Петр. - Я его почерк знаю.
      "Вот хитрая сука! Как же быть? - растерявшись, подосадовал туповатый Проня. - Надо его на понт брать!" - решил он и, ткнув Петру в бок пистолетом, приказал:
      - Давай без разговоров в машину, если жить хочешь!
      - Не пугай! - непроизвольно покрывшись липким потом, но не выдавая испуга, твердо возразил Петр. - Убьете - лишитесь денег!
      Терять то, ради чего все затеяно, в планы банды не входило, и Проня убрал пистолет, сделав незаметный знак Фитилю, чтобы помог. Глядя на Петра он понимал, что один с ним не справится. Длинный сразу стал подбираться к Петру, стараясь зайти сзади, - это заметила Юля. Она наблюдала за ним с того момента, когда оба бандита вышли из машины, и, разгадав больше сердцем, чем умом, исходившую от него угрозу любимому, устремилась вслед, чтобы упредить, но не успела.
      - Петя, берегись! - отчаянно крикнула Юля издали, увидев, как бандит замахнулся для удара. - Помогите, люди!
      Мгновенно среагировав на крик, Петр отшатнулся, и удар кастета, ободрав кожу на шее пришелся в левое плечо. Зарычав от боли к ярости, Петр обернулся и, поймав руку Фитиля, вывернул ее за спину. Но тут его сзади схватил Проня.
      - Отпусти, негодяй! - вцепилась в него подбежавшая Юля. - На по-омощь! Мили-иция! - выкрикивала она не помня себя от ужаса.
      Как ни туп был бандит Проня, но нашел наилучший выход из сложившейся ситуации.
      - Заткнись, сучка! - прошипел он, стряхивая Юлю с себя. - Вот тебе, получай! - И отвесил оплеуху - девушка чуть не потеряла сознание; схватив ее в охапку, и угрожая пистолетом, он приказал Петру:
      - А ну, отпусти кореша и иди за мной к машине! Сделаешь, что не так прощайся со своей зазнобой! Нам все известно! Можешь не сомневаться замочу!
      - Врешь, деньги-то у меня! - испробовал последнее средство Петр. Тогда ничего не получите!
      - А х... с ними! - пошел ва-банк Проня, зорко следя за обстановкой: нет, милиции не видно, а прохожие боязливо их обходят. - Все! Не отпустишь кончу девку! - и, не дожидаясь ответа, потащил Юлю к машине.
      "Наверняка блефует, - немного растерявшись, подумал Петр. - Но рисковать нельзя!" Отпустил Фитиля и пошел вслед за ними.
      Все это видел со своего наблюдательного пункта Михаил Юрьевич Юсупов. Неожиданное вмешательство и пленение Юли спутало его планы, но не выбило из колеи. "Ну и глупенькая девочка! Что ты наделала? - с досадой думал он, не испытывая к ней в душе злости. - Как бы там ни было, но это доказывает ее самоотверженную любовь к Пете!"
      - Что ж, придется срочно вносить коррективы, - озабоченно заметил он Сальникову, следящему за приборами в микроавтобусе. - Самое главное: радио маячок действует?
      - В порядке; сигнал хорошо принимается, утвердительно кивнул Виктор Степанович. - Но слишком далеко их отпускать не следует.
      Они видели, как бандиты, вместе с подбежавшими подельниками, впихнули Петра на заднее сиденье "БМВ", а Юлю - на переднее. Двое сели по бокам сзади, и машина отъехала. Остальные забрались в старую "Ладу", и она помчалась вслед за иномаркой.
      Немного выждав, отправился в путь и микроавтобус Юсупова. Преследовать и сидеть на хвосте у преступников необходимости нет. Смонтированный в чемодане радиомаячок давал возможность следить за передвижением бандитов и определять их местонахождение. .
      - Значит, поступим так, - поразмыслив, высказан свое решение Михаил Юрьевич. - Дождемся, когда они прибудут на место, заблокируем своими силами и сразу вызываем бойцов СОБРа. Теперь уж точно без них не обойтись!
      - А не слишком ли рискуем? - усомнился Сальников.
      - Риск есть, как всегда, но побеждает верный расчет. Конечно, бандиты способны на все, но они ничего не сделают нашим, пока не завладеют деньгами.
      - А вдруг не поверят, что чемодан заминирован? Ведь для проверки денег Петя его откроет. Тут они и обалдеют.
      - Это так, но Петя даст им одну упаковку, и покажет муляж взрывателя. Расчет на их жадность безошибочен - побоятся все потерять из-за своего нетерпения.
      Помолчал, что-то прикидывая в уме, и полувопросительно произнес:
      - Наверно, Витек, мне лучше взять на себя их освобождение, как считаешь? Если бы не Юля, сын справился бы с заданием, а теперь - не уверен.
      - Это почему же? - не понял Сальников.
      - А ты сам посуди. Мы ведь рассчитывали: когда Петр добьется, чтобы отпустили Яневича, то в случае вероломства бандитов, сумеет успешно им противостоять. Но с Юлей это не получится... Думаю, они теперь вообще сменят тактику.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Станут мучить девушку, играть на чувствах Петра... И вполне могут добиться своего!
      Наступило мрачное молчание. Потом Сальников спросил:
      - Так что ты собираешься делать?
      - А что мне остается, - сам послал сына в западню. Теперь самому придется выручать! И его, и всех остальных.
      Между тем радиомаячок указал на жилой массив Южного Измайлова. Они вскоре увидели обе знакомые машины, припаркованные у многоэтажного дома. Определив подъезд и квартиру, где находились преступники, Юсупов послал своих людей блокировать подъезд, пожарную лестницу и выход на крышу. Наблюдая за окнами квартиры, без труда по зашторенному окну определил комнату арестантов. Вскоре это подтвердилось: в остальных окнах при сильном увеличении удалось разглядеть даже лица бандитов. Никого из своих среди них не видно...
      - Ну все! Пора вызывать бойцов СОБРа! - распорядился Михаил Юрьевич. Нельзя терять времени. - объяснил он Сальникову. - В ближайшие полчаса бандиты наверняка будут подкрепляться и наших не тронут. Я застану их врасплох. Нагряну как снег на голову.
      И не откладывая, приступил к сборам, наказав другу и помощнику:
      - А вы будьте наготове! Как только я проникну в квартиру, пусть собровцы сразу ломают входную дверь. Это нас здорово выручит!
      Когда Петра и Юлю втащили в комнату, где находился Яневич, несчастный заложник, у которого рот был залеплен скотчем, лишь в ужасе вытаращил глаза. Пленников усадили прямо на грязный пол, прицепив наручниками к трубе отопления, заклеили им рты, и один из бандитов остался присматривать, а остальные ушли в соседнюю комнату, где их ждала еда и выпивка.
      Там собралась вся шайка Седого, весело настроенная: бандиты были уверены, что их дерзкое, рискованное преступление увенчалось успехом. Пили вволю, благо спиртного навалом; вскоре большинство захмелели и возобладало бесшабашное мнение, которое выразил Проня:
      - Надо забрать чемоданчик у фраера! Лепит он нам горбатого насчет взрывного устройства. Нутром чую!
      - А если нет? Охолонись, Проня! - одернул его осторожный главарь. - Ты что же, хочешь, чтобы ухнули наши бабки? Триста штук зеленых!
      Его довод немного отрезвил нетерпеливых, но ненадолго. Вместо стушевавшегося Прони выступил Костя Башун:
      - Зря ты, Седой, клюешь на их удочку. На испуг нас берут! - И обвел глазами подельников. - Сами посудите, братки: зачем им понадобилось приковывать чемодан к руке, если его можно в любой момент уничтожить?
      Это произвело впечатление - бандиты возбужденно загалдели; предусмотрительный Седой вновь охладил их пыл.
      - Может, ты и прав, Костыль, - сделав жест рукой, чтобы утихомирились, спокойно ответил он Башуну. - Но рисковать такими бабками нельзя! Сначала нужно все проверить. Пусть сам откроет чемодан, а мы посмотрим, что внутри.
      - Пойдем взглянем на наши бабки! - раздались нетерпеливые голоса.
      - Да не уйдут они от нас! - самодовольно усмехнулся главарь. - Или вы уже набухались?
      - А мы только посмотрим, что там внутри, и вернемся!
      - Ладно, айда! - согласился Седой. - Мне и самому охота увидеть, братки, что мы с вами заработали.
      С шумом и гамом вся банда ввалилась к пленникам, до смерти напугав Юлю.
      Петра отомкнули от батареи, поставили на ноги; главарь жестко приказал:
      - Открывай чемодан! Посмотрим, что в нем. Хотим убедиться: нет ли туфты?
      - Давно пора! - стараясь держаться хладнокровно, ответил Петр. - Но хочу предупредить: будьте благоразумны! Попытаетесь взять деньги обманом взорву чемодан. Мы выполнили что от нас требовалось; теперь ваша очередь.
      - Делай, что говорят! - рявкнул на него Седой. - Тут дурных нет!
      Решив, что провести бандитов можно только демонстрируя твердую уверенность, Петр с деланной осторожностью набрал шифр на замке чемодана, открыл крышку. Затем, нагнетая напряженность, извлек из него муляж таймера, - от него тянулись провода под аккуратно уложенные пачки стодолларовых купюр в банковской упаковке.
      При виде такого количества вожделенной валюты раздался общий вздох, глаза бандитов алчно заблестели. Используя их замешательство, Петр перехватил инициативу.
      - Вот, возьмите на проверку! - протянул он Седому наугад выбранную банковскую упаковку. - Здесь десять тысяч. Остальные получите, когда закончим сделку. - Положил обратно муляж, захлопнув чемодан. - И не вздумайте сами открывать замок!
      Он это проделал так ловко, что члены шайки не успели даже шелохнуться.
      - Ах ты сука рваная! - в ярости подскочил к Петру бандит с голым черепом и свисающими усами. Петр с трудом, но узнал Костю Башуна.
      - За лохов нас держишь? Убью! - выдохнул обритый, замахиваясь для удара.
      Но Петр его упредил; с удовольствием расквасил бы негодяю рожу, но не мог себе этого позволить и лишь, перехватив руку специальным приемом, грохнул об пол с такой силой, что тот остался лежать, скуля от боли. Остальные кинулись к нему всей кучей - их остановил окрик главаря.
      - А ну, всем назад! - приказал он, выхватив пистолет. - Пристрелю каждого, кто ослушается! И ты, Костыль, поднимайся и утихни, не то я добавлю.
      Подошел к Петру и сверля его своим ледяным взглядом жестко бросил:
      - Чего там проверять, и так видно, что все без балды. Отдавай остальные бабки и, мы вас отпустим!
      - Мне нужны гарантии! - Петр решил идти напролом. - Надеюсь, ты понял, что имеешь дело не с простаками?
      - Какие еще гарантии? - притворно удивился Седой. - Говори, чего хочешь!
      - Сначала отпустишь заложника и девушку! - твердо объявил свои условия Петр. - Когда увижу из окна, что они на свободе, - открою чемодан и демонтирую взрывное устройство.
      - Лихо придумано, - не скрывая досады, проворчал бандит и недоверчиво спросил: - А где гарантия, что не уничтожишь остальное?
      - А какой в этом смысл? - разуверил его Петр. - И потом, разве я похож на самоубийцу?
      Это звучало убедительно, но, инстинктивно чувствуя подвох, главарь решил выиграть время - еще раз обдумать, и не ошибиться. "Нельзя отпускать их живыми! - подсказывало ему звериное нутро. Но ведь так и бабок можно лишиться. Хитрые стервецы!" - мысленно подосадовал он, а вслух небрежно бросил:
      - Ладно, отдохните пока! Мы подумаем. Пошли, братки, доедывать! позвал он подельников.
      Петра снова прицепили к батарее, и все ушли, кроме охранника. Однако дверь тут же открылась, и Костя Башун, подскочив к Петру, прошипел:
      - Тебе, сука, живым отсюда не выбраться! И не надейся, все равно замочу! Но прежде помучаю... - И мстительно закатил глаза. - Уж яйца оторву точно!
      И, пнув пленника ногой, чтобы отвести душу, ушел, пообещав скоро вернуться. "Так ему удалось бежать из тюрьмы, если он здесь очутился", думал Петр, и у него мурашки пошли по телу при мысли, что тот сдержит свое обещание.
      Спуститься с крыши многоэтажного панельного дома и ворваться через окно в квартиру для ветерана-афганца Юсупова, бывшего спецназовца, не составляло труда. Сложность лишь в большой высоте и длине спуска - квартира на девятом этаже.
      Закрепив прочный капроновый канат на трубе вентиляционного короба, он уверенно начал спуск, делая страховочные петли на перилах лоджий каждого этажа. Эта предусмотрительность спасла ему жизнь! Все шло гладко, как вдруг, когда до цели оставалось всего два этажа, на лоджию, которую он уже миновал, выскочил всклокоченный мужик, с искаженным от страха лицом. Он, по-видимому, отдыхал, когда заметил в окно спускающегося верхолаза.
      - Куда лезешь, ворюга?! - во все горло завопил он. - Сейчас милицию вызову! До чего обнаглели - средь бела дня шуруют!
      И исчез у себя в квартире, но, вместо того чтобы позвонить по "02", тут же возвратился - с большим кухонным ножом в руках. Мгновенно сообразив, что тот собирается делать, и не имея времени вести с ним переговоры, Юсупов ускоренно завязал еще один мертвый узел на поручне предпоследней лоджии - и успел вовремя: предприимчивый мужик, как он и думал, перерезал канат.
      Облегченно переведя дыхание, Михаил Юрьевич по оставшемуся куску каната спустился еще на этаж и, спрыгнув в нужную лоджию, посмотрел наверх: мужика, который его чуть не погубил, уже не видно, наверно, тот побежал звонить в милицию.
      Дверь лоджии вела на кухню; на лоджию выходило и занавешенное окно комнаты, где, по его расчетам, находились заложники. И Михаил Юрьевич, не ведая, что там происходит и какая охрана, решился на штурм, рассчитывая лишь на свою недюжинную силу и на внезапность. Ухватившись за выступающий над окном бетонный карниз, мощным ударом обеих ног выбил раму и, не обращая внимания на порезы, ворвался в комнату.
      Его появление оказалось столь неожиданным, что оторопевший охранник лишь наблюдал за ним выпучив глаза, как парализованный. Наконец опомнился и издал дикий вопль. Мгновенно подскочив, Михаил Юрьевич коротким ударом по шее профессионально вырубил его; только он успел снять наручники с сына и Юли, как послышался топот бегущих бандитов...
      Изрядно накачавшись спиртным, они из-за шума собственных голосов поначалу не расслышали звона разбитого стекла. Вопль охранника их отрезвил, и они бросились на помощь. Распахнув дверь и увидев перед собой огромного спецназовца, в камуфляже и маске, замерли как вкопанные...
      - Вы окружены! Всем лечь на пол, лицом вниз, руки за голову! - громовым голосом рявкнул он, поводя автоматом, отнятым у бандита. - Петр, держи их под прицелом! - скомандовал он сыну, которому передал свой пистолет. Предупреждаю: стреляем на поражение!
      Но опомнившиеся уже бандиты сдаваться не собирались. Осознав свое превосходство, спьяну бесшабашно бросились вперед, отчаянно матерясь и изрыгая проклятия... Автоматная очередь по ногам скосила передних; задние, подхватив раненых, отступили и бросились вооружаться.
      - Лев Ефимович, Юля! Укройтесь в углу за шкафом! - приказал Михаил Юрьевич. - Мы с Петей вас прикроем до прихода подмоги! - успокоил он недавнего заложника - тот все не мог прийти в себя.
      - Разве вам не нужна моя помощь? Я же медик! - слабо запротестовала дрожащая Юля. - Вас ведь могут ранить!
      - Мы тебя тогда позовем, - мягко пообещал Петр, не сводя глаз с двери, - в любую минуту могли ворваться бандиты. - Нам легче биться, зная, что вы в безопасности.
      Юля с отцом только успели укрыться, как в комнате засвистели пули. Одна попала Михаилу Юрьевичу в бронежилет, другая легко ранила в руку. Бандиты стреляли из всех видов оружия, прямо через закрытую дверь, изрешетив ее в щепки; отец и сын Юсуповы, соорудив из массивной кровати и стульев нечто вроде баррикады, стоя плечом к плечу, отвечали им дружным огнем.
      У них уже кончались патроны, шальная пуля рикошетом ранила Петра в плечо, когда, с грохотом выбив входную дверь, в квартиру ворвались бойцы СОБРа. Понимая, что сопротивление бесполезно, бандиты сразу сложили оружие. Так спецназ милиции поставил победную точку в истории с похищением главы ЗАО "Алтайский самородок".
      Глава 33. Примирение
      Понадобилась почти неделя, чтобы семья Яневичей оправилась от потрясений, связанных с похищением Льва Ефимовича бандой Седого. Пришлось им и вторую неделю прожить в Москве, пока проводились все необходимые процедуры в милиции и оформлялись документы следствия.
      Все это время с Юсуповыми виделись мало - Михаил Юрьевич и Петр находились на лечении в больнице. Ранения легкие, но пришлось наложить швы и несколько дней провести в стационаре. Яневичи, лишь немного придя в себя, ежедневно в полном составе навещали больных. Однако около них постоянно находились родные и в эти короткие визиты поговорить толком не удавалось.
      Только за два дня до возвращения в Барнаул, когда оба, и отец, и сын, выписались из больницы, Яневичу удалось наконец серьезно потолковать с Петром о делах и окончательно решить все вопросы партнерства в сложившейся новой ситуации. Уже на следующее утро после освобождения он объявил за завтраком жене и дочери:
      - Думаю, вы со мной согласитесь, дорогие мои, что Петя своим благородством и героическим поведением заслужил щедрое вознаграждение. Голос его дрогнул, глаза увлажнились. - Наверно, нет такого, чем мы могли бы его и Михаила Юрьевича отблагодарить за спасение!
      Сделал паузу, успокаивая дыхание, и продолжал:
      - Юлечка - свидетель: оба рисковали жизнью, не говоря уже о том, что Петя в такой короткий срок собрал огромный выкуп и приготовился им пожертвовать!
      Волнуясь, Лев Ефимович снова прервался, и глядя на жену и дочь, заключил:
      - Поэтому я решил отдать ему, без всяких условий, свою долю акций завода "Цветмет" - он станет его полноправным владельцем! Раньше я собирался это сделать, только если Петя женится на тебе, - ты уж прости меня, доченька!
      - Ты все замечательно решил, папочка! - немедленно откликнулась Юля и с улыбкой добавила: - Да у нас с Петей и без этих условий было бы все в порядке.
      Лев Ефимович уже успел оформить документы по "Цветмету" на имя Петра, и его присутствия на собрании акционеров не требовалось. Необходимо лишь обо всем договориться с компаньоном. Прямо с утра после завтрака он из гостиницы позвонил Юсуповым.
      - Мне нужно Петю, не ушел еще? - поздоровавшись, спросил он, услышав голос Светланы Ивановны. - Хочу передать ему всю документацию по заводу "Цветмет". Ваш сын, вероятно, станет самым молодым владельцем завода в Москве, а может, и в России! - шутливо заключил он.
      - Как же так? - удивилась Светлана Ивановна. - Вы же владеете им совместно.
      - Я решил отказаться от своей доли в его пользу. С меня хватит управления "Алтайским самородком"! - весело ответил Яневич. - А Петя пусть живет рядом со своей замечательной мамочкой и самостоятельно руководит заводом.
      Светлана Ивановна, разумеется, сразу поняла, что это щедрый дар их семье за спасение от бандитов, но с присущей ей деликатностью перевела разговор на другую тему.
      - Это замечательно, что Петя будет жить дома! Спасибо огромное! Вы ведь послезавтра улетаете? Предлагаю устроить проводы у нас.
      - И Раиса Васильевна за то, чтобы нам встретиться семьями, перед тем как надолго расстаться! - охотно согласился Лев Ефимович. - Но считает несправедливым обременять вас приемом гостей. Я уже заказал столик в нашем ресторане, - нашелся он, предупредив ее возражения, - на завтра на шесть часов, - время можно изменить, если кому-то неудобно.
      Петру - тот взял трубку у матери он предложил:
      - Давай встретимся в заводоуправлении у директора в час дня. Я приеду от юристов со всеми бумагами, решим деловые вопросы. Ведь тебе придется действовать самостоятельно.
      - А ты разве не прилетишь на собрание акционеров? - огорчился Петр. Мне без тебя не управиться!
      - Привыкай действовать самостоятельно! Сам знаешь, на прииске дел невпроворот, там меня заждались! - решительно заявил Яневич. - Но это не телефонный разговор. Все вопросы решим при встрече.
      Положил трубку и подумал мечтательно: "Хорошо бы мой подарок оказался приданым дочке к свадьбе!"
      На следующий день, несмотря на пасмурную погоду и нудный моросивший дождь, Петр и Лев Ефимович пребывали в отличном настроении. Молодого радовало, что остается работать в родной Москве; старшего, наоборот, неудержимо тянуло домой на Алтай - заняться привычными делами после длительного перерыва.
      Встретились в обшарпанном четырехэтажном здании заводоуправления, в бедно обставленном, давно не ремонтированном кабинете директора Хозяин кабинета, любезно предоставив его в распоряжение новых шефов, удалился. Яневич достал из красивого кожаного портфеля несколько папок.
      - Здесь все необходимые документы по выборам нового руководства компании, изменению устава и оргструктуры. В этом блокноте, - передал он Петру пухлую записную книжку, - контактные телефоны и адреса тех, кто поможет тебе в ведении собрания. Я с ними обо всем договорился.
      - А кто будет вести собрание - уже решено?
      - Откроет старый председатель совета директоров. Но после избрания нового состава - придется тебе, - с дружеской улыбкой ответил Яневич. - Ведь ты будешь руководить компанией единолично!
      - Это почему? - не понял Петр. - Ты что же, отстраняешься?
      - Вот об этом мы сейчас с тобой поговорим отдельно. - Любовно взглянув на него, Лев Ефимович извлек из портфеля пакет с нотариально оформленной дарственной. - Я решил отдать тебе без всяких условий свою долю по "Цветмету". Сам знаешь - заслужил!
      Видя, что Петр сделал протестующий жест, безапелляционно заявил:
      - Возражения не принимаются! Это наше семейное решение. Оставайся в Москве и покажи, на что способен как бизнесмен! А с нашим прииском я и один управлюсь, - с доброй улыбкой добавил он. - Не забывай - тебе еще институт окончить надо!
      Петр не привык кривить душой: растерянный, несказанно обрадованный, он не собирался этого скрывать:
      - Ну спасибо, Ефимыч, не ожидал! Конечно, трудненько придется без тебя, но, с другой стороны... хочется мне провести реконструкцию завода самому.
      Теплое чувство к компаньону переполнило его душу, в порыве благодарности Петру захотелось сделать ему приятное.
      - Может, стоило бы немного повременить, - несмело произнес он после недолгого колебания, - но, раз такое дело, - скажу. Я люблю Юленьку и хочу на ней жениться. Без всяких условий!
      При виде того, как расплылся в счастливой улыбке Лев Ефимович, Петр предложил:
      - Если не возражаешь - торжественно объявлю об этом сегодня, во время прощального ужина в ресторане. Получится как бы помолвка.
      - Что и говорить, Петенька! Сам понимаешь, как мы счастливы с Раисой Васильевной, не говоря уже о Юленьке! - с чувством произнес Яневич - Давай так и сделаем!
      Он поднялся из-за стола, и защелкнув портфель, перешел на деловой тон:
      - Побегу - у меня еще две важные встречи. - А ты пока хорошенько изучи документы. - И бросил ему уже на ходу: - Не опаздывай на ужин!
      Для прощального ужина в уютном углу ресторана был накрыт стол на шесть персон. К тому моменту, как запыхавшийся Петр появился в зале, все уже были в сборе. Светлана Ивановна и Раиса Васильевна, обе элегантно и нарядно одетые, сидели рядом у стены, лицом к залу, привлекая внимание своей яркой красотой.
      Мужья их заняли места друг против друга в торцах стола; Юля расположилась к публике спиной - видно лишь декольте прелестного вечернего туалета.
      - Прошу простить - в последний момент задержали! - Петр опустился на стул рядом с Юлей. - Но больше не буду, - шутливо пообещал он, весело обведя всех глазами.
      - Прощаем и это, и все возможные грехи впредь, - горячо произнесла Раиса Васильевна. - Мы, Петенька, у тебя и папы, - и бросила благодарный взгляд на Михаила Юрьевича, - в долгу до конца наших дней!
      - Вот поэтому предлагаю первый тост - за замечательных мужиков Юсуповых - сильных, умных, бескорыстно смелых! - подхватил Лев Ефимович, не давая им возможности возразить, и попросил всех поднять бокалы.
      Ответное слово взял Петр:
      - Что там говорить, все мы пережили тяжелое испытание, с риском для жизни. Но прийти на выручку компаньону - этого требует простая порядочность. Поэтому восхвалять нас не за что.
      С любовью и уважением посмотрел на отца.
      - А вот папа у меня молодец! Если бы не он - плохо бы нам пришлось. Мне до него далеко. Пожелаем ему здоровья и долгих лет жизни!
      Все дружно воздали должное Михаилу Юрьевичу. Выждав приличествующую паузу, он в свою очередь взял слово:
      - Петя, конечно, скромничает. Если и есть мне чем гордиться - так это своим сыном. Не каждый отважится добровольно войти в клетку к льву! Перевел взгляд с сына на жену. - И в этом, пожалуй, скорее не моя заслуга, а матери и бабушки. За них давайте и выпьем!
      Светлана Ивановна весело запротестовала, но все охотно выпили за здравие ее и отсутствующей Веры Петровны. Теперь "провинившаяся" предложила:
      - Давайте поскорее забудем все плохое! Стоит вспоминать только хорошее! Предлагаю выпить за наше замечательное совместное путешествие и за то, чтобы повторить его в новом качестве в ближайшем будущем!
      Идея всем пришлась по вкусу, и ее дружно поддержали. Выпили уже немало, но Яневич заказал шампанское и, когда принесли его в ведерке со льдом, провозгласил новый тост:
      - А теперь пора выпить за самого молодого москвича, ставшего владельцем солидного предприятия, завода "Цветмет", - за Петра Михайловича Юсупова!
      Пожелаем ему больших успехов на этом поприще, - сделал паузу и, бросив лукавый взгляд на дочь, добавил: - А также личного счастья!
      Все осушили до дна свои бокалы; Петр решил - настала пора! - Так вот: к вопросу о личном счастье! - поднявшись, торжественно произнес он. Считаю уместным именно сейчас объявить: мы с Юленькой решили пожениться. Давайте считать этот день нашей с ней помолвкой!
      Событие всеми давно ожидалось - родители обменялись счастливыми взглядами и облегченно вздохнули.
      - А когда намечаете сыграть свадьбу? Уже решили? - Светлана Ивановна перевела взгляд с сына на будущую невестку.
      Думаю, к осени управимся со всем, что нужно подготовить, ответил Петр. - Предстоит масса всяких дел, не говоря уже о серьезной работе, ожидающей меня на заводе. И прежде всего надо подыскать и купить квартиру.
      - Но вы можете на первых порах жить у нас! - запротестовала мать. - Так и Юлечке будет много легче ей ведь еще два года учиться.
      Однако Петр, оказывается, все продумал.
      - У нас и негде, и нисколько не легче - ты работаешь, - возразил он матери. - Мы вам будем только мешать! И Юля пусть станет хозяйкой в своем доме, - хотя на первых порах ей, конечно, придется нелегко.
      Помолчал секунду и деловито добавил:
      - А чтобы Юленьке легче управляться, пригласим кого-нибудь ей в помощь. Думаю, теперь мы можем себе это позволить. - И с горделивой улыбкой взглянул на мать. - Иначе какой смысл иметь деньги?
      - Знаешь, Мишенька, он у нас не по годам рассудительный, - шепнула, наклонившись к мужу, Светлана Ивановна. - Это меня даже... пугает!
      Собрание акционеров завода "Цветмет" стало незабываемым событием в жизни Петра Юсупова. Опыт, который он получил, участвуя в учреждении "Алтайского самородка", мало чем его обогатил. Там всеми делами заворачивал его компаньон Яневич, а он лишь при сем присутствовал. А здесь самому пришлось играть первую скрипку.
      Начало собрания - отчет прежнего состава совета директоров - проходило очень бурно: тон задавали держатели мелких пакетов акций - возмущались отсутствием дивидендов в течение последних нескольких лет.
      - Ну как вы не можете понять: завод старый и все уходит на ремонт изношенного оборудования и на поддержание рабочего процесса! - тщетно убеждал собравшихся генеральный директор, потный толстяк с приклеенной к лысине прядью волос, занятых у виска. - Нет прибыли - нет и дивидендов!
      - Знаем мы все ваши фокусы! - грубо оппонировал ему здоровенный бородач, представлявший интересы рядовых акционеров. - Прибыль есть, но вы химичите, чтобы свои карманы набивать и налоги не платить!
      - Поаккуратнее выражайтесь! Не то привлеку за клевету! - озлился генеральный, пытаясь перекричать поднявшийся шум. Скажите спасибо, что еще зарплату рабочим выплачиваем, - кругом, сами знаете, какой бардак!
      - Ишь напугал! Я тебя почище напугаю! - угрожающе поднялся бородач. Как же! Будет прибыль, когда у руководства запредельные оклады, а все доходы утекают через посредническую фирму, которую возглавляет твоя супруга. Пора привлекать прокуратуру!
      Поднялся жуткий гам - Петру показалось, что собрание вышло из-под контроля. Положение исправил опытный председатель совета директоров пожилой, осанистый, из бывших крупных партруководителей.
      - Прошу всех успокоиться! - перекрикивая шум, зычно призвал он к порядку. - Так мы ничего не решим! Хотите, чтобы закрыли завод?
      Чувствуя, что переломил настроение зала, постучал для порядка по столу; когда немного стихло, резко бросил докладчику:
      - Можете сесть, с вами все ясно! Шуметь не надо, господа! - обратился он к акционерам. - Мы и собрались здесь для того, чтобы переизбрать членов совета, которые не оправдали ваше доверие.
      Докладчик понуро уселся на место, а председатель, подождав, пока установится тишина, солидно объявил:
      - Сейчас нам надо избрать новый совет директоров. Документы у всех имеются. Но прежде хочу вам представить нового главного акционера, которому принадлежит контрольный пакет, а следовательно, решающий голос.
      В зале наступила вдруг полная тишина.
      - Зовут его Петр Михайлович Юсупов. Несмотря на молодой возраст, это умный, предприимчивый и, главное, удачливый бизнесмен: открыл на Алтае золотой прииск, который приносит огромную прибыль. Верю, что во главе с ним и наш завод начнет наконец приносить вам дивиденды.
      "А что? Похоже, Яневич не ошибся, поручив ему провести это собрание, подумал о председателе Петр, направляясь к трибуне. - Человек опытный и весьма полезный". Он уже осознал главное, чем озабочены акционеры, и это вполне совпадало с его собственными мыслями и целями.
      Обилие устремленных на него из зала любопытных глаз поначалу слегка смутило, но Петр был не из робких - не растерялся.
      - Буду предельно краток, так как еще не полностью вошел в курс дела, спокойно и серьезно обратился он к собравшимся. - Надеюсь, мы теперь будем регулярно встречаться и обсуждать дела. А пока скажу лишь главное - то, что вы все хотите от меня услышать.
      И твердо заверил акционеров:
      - Чтобы вывести наше производство на современный уровень, требуются реконструкция и модернизация, обещаю: несмотря на это, приложу все силы, чтобы завод давал как можно больше прибыли!
      Строго посмотрел в зал и без пафоса, так что ему сразу поверили, добавил:
      - И не только для того, чтобы мы больше заработали, а еще потому, что от уплаты налогов зависит благосостояние всего общества и, значит, наше с вами будущее!
      В одном из самых популярных и роскошных ночных клубов города, казино "Монако", как всегда, царила атмосфера азарта и веселья. На подиуме под томную музыку демонстрировали свои прелести обнаженные красотки. Глазея на них, публика накачивалась спиртным. Вокруг игорных столов толпились возбужденные болельщики и зеваки.
      Особенно много их сгрудилось вокруг рулетки - шла крупная игра. Весь потный от азартного пыла Кирилл, казалось, поймал фортуну за хвост. Стоящая у него за спиной болельщица - Инна то и дело восторженно взвизгивала, когда он, ставя на интуитивно выбранные черные и красные номера выигрывал и крупье подвигал к нему стопку фишек.
      Прошло не так уж много времени с того момента, как Кирилл "сел на иглу", но разрушительное действие наркотиков сказывалось: он сильно похудел, на лице появилась болезненная желтизна, под глазами мешки. На его давнюю подругу Инну вообще страшно было смотреть: и так худощавая, она превратилась в ходячий скелет. Ни роскошный туалет, ни дорогая косметика уже не спасали.
      Однако ни Кирилл, ни она этого не замечали - оба в состоянии кумара, когда у наркоманов перед очередной ломкой временный подъем духа. Явное везение особенно опьяняло Кирилла, при катастрофичном состоянии его дел.
      Как и следовало ожидать, проходимцы, ставшие после гибели отца у руля Горного банка, совершенно разорили Слепнева младшего. Якобы по причине задолженности перед клиентами все личные счета покойного Виталия Михеевича по суду были заблокированы - и его семья не могла ими пользоваться.
      В довершение всех бед Кирилла с матерью выселили из особняка в Мамонтовке: ловкачам удалось на суде доказать, что он построен банком как дом приемов и Слепнев оформил его на себя незаконно. Любовь Семеновна переехала в городскую квартиру; существовали в достатке лишь потому, что у нее оказался солидный счет в Сбербанке, - покойный муж о нем не подозревал.
      Привыкший ни в чем себе не отказывать Кирилл, лишившись родительской кормушки, выбрал наиболее скорый путь пополнения кармана - игру в казино. Того, что он мог заработать обычным способом, не только на наркотики - на жизнь не хватило бы. Теперь он оказался на краю пропасти: из-за серии крупных проигрышей задолжал казино крупную сумму - пять тысяч долларов.
      И вот сегодня, похоже, сумеет отыграться. Положительный итог все нарастал - около него скопилось фишек более чем на три тысячи долларов. Однако интуиция игрока подсказывала - счастье начинает отворачиваться...
      "Что делать? - мелькало в его возбужденном мозгу: он заметил, что снова стал ошибаться. - Может, самое время завязывать?" Но с другой стороны, чтобы отдать долг казино, надо рисковать...
      - Как думаешь, Иннуля, не пора ли нам отвалить? - полуобернувшись, бросил он подруге. Похоже, фортуна нам изменяет!
      - Верно, Кирочка! Давай уйдем, пока не поздно! - поддержала она. Сам знаешь - жадность фраера сгубила!
      "Но я знаю и другую мудрость: колеблешься - спроси совета у женщины и сделай наоборот! - скептически подумал Кирилл, боясь упустить шанс отдать долг. - Эх, была не была! - И решил все же пойти на отчаянный риск. - Всё или ничего! Трусы в карты не играют!"
      Долго выбирал момент вступления в игру, чутко прислушиваясь, - что подсказывает интуиция... Но внутренний голос, который до сих пор приносил ему успех, как назло, молчал. Наконец, напряженно всматриваясь в кружащееся поле рулетки, он по наитию выбрал счастливый номер.
      - Три тысячи на красную девятку! - задыхаясь от волнения, объявил Кирилл и отодвинул от себя жетоны.
      Игра крупная - толпа плотнее обступила рулетку; подошли любопытные и от других столов. "Ничего страшного, если и проиграю! - с замиранием сердца успокаивал он себя, стараясь посмотреть на вращающийся круг. - Возьму взаймы. В самом крайнем случае - у матери что-нибудь стащу..."
      Не успел Кирилл открыть глаза, как по общему стону болельщиков и воплю Инны за спиной с ужасом понял: все проиграл!.. С трудом соображая, словно боксер в нокдауне, наблюдал, как крупье спокойно сгребает его жетоны... Болельщики смотрят сочувственно, переговариваются тихо...
      Посидев еще немного, собравшись с духом, в сопровождении плачущей Инны, пошатываясь как пьяный, он поплелся к выходу.
      Был уже первый час дня, когда Кирилл проснулся у себя дома от тяжелого сна. После проигрыша не хотелось оставаться ночью одному. Но как ни уговаривал он подругу, как ни напрашивался к ней в гости, Инна ему наотрез отказала - слишком расстроил проигрыш, и в особенности что он ее не послушал, подвел их обоих.
      - Ну ты и упрямый осел! зло упрекнула она его (самое мягкое, что сказала ему на прощание). Как мы теперь расплатимся с Аликом за товар? "Товаром" она стыдливо называла героин. - Не говорю уже о твоем долге казино - обдерут как липку или убьют!
      Пришлось Кириллу остаток ночи провести в одиночестве; заснул он под утро - все сокрушался по поводу проигрыша и неотвратимо грозящих ему бед, если вовремя не вернет что задолжал.
      Заглянув в спальню к матери и убедившись, что дома ее нет, он обрадовался. "Безутешная вдова умотала наводить красоту, - подумал язвительно. - Хорошо бы подольше там проторчала. Надо шурануть в ее шкатулке!" Ключ от ларчика с драгоценностями Любовь Семеновна с некоторого времени от него прятала, но находчивый сынок приобрел специальный набор отмычек.
      Наскоро приняв душ и кое-как позавтракав, Кирилл деловито принялся за вскрытие ларца, но отпереть хитрый замок никак не удавалось - ни одна из хваленых отмычек не подходила. Увлекшись этой трудной работой, он не услышал, как хлопнула входная дверь - мать застала его на месте преступления...
      - И не стыдно тебе мать обкрадывать?! - подбоченившись, завопила Любовь Семеновна. - Был бы жив отец - задал бы тебе, негодяй!
      - Ладно, не надрывайся! - ничуть не смущаясь, обернулся к ней неудачливый взломщик. - Знаю - там у тебя почти ничего нет Где-то еще прячешь.
      И, рассвирепев от новой неудачи, заорал на мать:
      - Не смей упоминать отца! Он, не в пример тебе, человеком был! Если б не погиб, не пришлось бы мне из-за денег идти на преступление!
      - Можно подумать, ты при нем не забирался в мой ларец, - украл ведь бабушкино кольцо с бриллиантом! - попомнила Любовь Семеновна, но уже более спокойно. - Знаю твои повадки драгоценности поместила в банковский сейф. Напрасно силы тратишь!
      Кирилл отлично изучил холодную, себялюбивую и вместе сентиментальную натуру матери, с детства привык играть на ее слабостях. "Надо вызвать к себе жалость, иначе ничего не добьюсь. Неужели не обману? У нее же куриные мозги!" И сменил тактику.
      - Ну как ты не понимаешь, мама: раз я решился на такое, меня толкнули к этому чрезвычайные обстоятельства! - театрально заломив руки, со слезой в голосе произнес он. - Неужели ты спокойно переживешь, когда вслед за мужем убьют и твоего единственного сына?
      - Брось заливать! - грубо оборвала его Любовь Семеновна. - Кому ты нужен? Воруешь из дома, чтобы наркотики покупать!
      - Зря не веришь! Ты горько пожалеешь об этом, мама! - с пафосом начал Кирилл - и вдруг пришел в неподдельный ужас при воспоминании о своем неоплатном долге; неожиданно для себя самого открыл ей правду: - Меня убьют за долги в казино... нечем расплатиться.
      Любовь Семеновна знала о пристрастии сына к игре в рулетку, как и к наркотикам; пристально посмотрела ему в глаза, прислушалась к тому, что подсказывал ей материнский инстинкт и решила на этот раз ему поверить, сменила гнев на милость:
      - Ладно, Кирюша, разрешаю тебе продать машину отца, оформлю на тебя доверенность. Надеюсь, этих денег хватит, чтобы рассчитаться с долгами?
      - Может и не хватить, если бандиты из казино "включат счетчик". Мне срок установили - десять дней.
      - Это что еще за "счетчик"? - не поняла Любовь Семеновна.
      - Проценты с суммы долга, - коротко ответил сын. - Чем больше просрочишь, - тем они выше. Могут последние штаны снять! Но все равно машина, пожалуй, меня спасет.
      Немного подумал и объяснил матери:
      - Тебе надо поскорее оформить на меня нотариальную доверенность с правом продажи. Тогда под нее я смогу получить деньги взаймы. Найти покупателя на шикарный отцовский лимузин нелегко.
      Оформление доверенности у нотариуса, снятие машины с учета - это не заняло у Кирилла много времени. Зато с получением денег в долг ничего не получалось: никто не желал давать ему пять тысяч баксов даже под такой мощный залог, а продавать за бесценок шикарный лимузин, стоивший по меньшей мере раз в десять дороже, просто абсурдно.
      Вместе с тем срок возврата долга истекал, а Кирилл уже испробовал всех, кто потенциально способен одолжить эту сумму, - за исключением Петра и Даши. Обратиться к Петру не позволяла гордость и свежее воспоминание о том, как сам отказал ему в подобной просьбе. Перед Дашей очень стыдно, - не утратил еще надежды, и не желал признаться в своем банкротстве.
      Однако узнал от Инны, что Даша недавно вернулась в Москву после большого турне по Европе и наверняка хорошо там заработала, - и дрогнул. Страх перед бандитами из казино взял верх; не выдержав, Кирилл позвонил Волошиным. К телефону подошла Анна Федоровна.
      - Это ты Кирилл? - удивилась она. - Куда же ты запропастился? То прямо жених, а потом вдруг перестал у нас бывать... Смерть отца - не причина.
      - Конечно, нет, - согласился Кирилл. - Не бываю и не звоню, потому что ваша дочь меня сторонится. Похоже, кто-то перешел мне дорогу, - искренне пожаловался он. - Разве не так, Анна Федоровна?
      - Сам знаешь, что не так! - рассердилась она и упрекнула: - Не больно ты, парень, настойчив!
      - Я исправлюсь, - полушутя пообещал Кирилл, чтобы закрыть бесполезную тему. - Только разберусь с финансовыми проблемами, возникшими после смерти отца. Вот закончатся у Даши гастроли...
      - А она уже вернулась! Ты разве не знал? - удивилась Анна Федоровна. Вот пойми вас, молодых! Дашенька со мной не делится, - посетовала она.
      - Так она дома... А вы не могли бы попросить ее к телефону? Мне очень нужно с ней поговорить!
      - Даши сейчас нет, вышла в магазин. Но она скоро вернется. Если хочешь - можешь приехать. Думаю, вам не вредно повидаться.
      Разумеется, Кирилл согласился. Когда он, с неизменным букетом цветов, хотя и не таких дорогих, как обычно, появился в дверях квартиры, встретили его Анна Федоровна и Даша; хозяина дома не было: снова в отъезде по своим экологическим делам. Обе женщины заметили, конечно, как похудел и обрюзг Кирилл, но из деликатности промолчали, - он понял по тому, как они переглянулись.
      - Что, сильно изменился? К сожалению, горе человека не красит, изобразив на физиономии глубокую скорбь, намекнул он. - У меня сейчас в жизни полоса сплошных неприятностей.
      - Все равно - рада тебя видеть! - приветливо улыбнулась ему Даша (она-то выглядела бесподобно). - Пойдем ко мне, расскажешь, как вы с мамой живете, о чем хотел со мной поговорить.
      - А потом прошу ко мне на кухню, чай пить! - любезно пригласила Анна Федоровна. - Я тоже хочу знать, что у вас изменилось после смерти отца.
      "Не буду я посвящать их в наши неурядицы. Это глупо, тем более многое у нас наладится, когда разблокируют отцовские счета, - решил про себя Кирилл, следуя за Дашей в ее комнату. - И про Мамонтовку ничего не скажу - суд-то еще не закончен".
      - У меня неприятности, и ты можешь мне помочь, - не церемонясь, сообщил Кирилл, когда они уселись на диван. - Тебя это удивляет?
      - Вообще-то да, - честно призналась Даша. - Что же это у тебя за дела, в которых я могу тебе помочь?
      - У нас с мамой временный напряг с наличностью, - схитрил он, решив перемешать правду с ложью. - Отцовские счета пока заблокированы, мы не можем ими пользоваться, а текущие расходы, как ты знаешь, у нас огромные. Поэтому возникают проблемы.
      - Это понятно, - нетерпеливо отозвалась Даша. - В чем нужна моя помощь?
      - Я залез в долги, и мне срочно надо отдать пять тысяч баксов, - открыл ей правду Кирилл, и торопливо пояснил, вытащив из кармана нотариальную доверенность: - Ненадолго и под твердую гарантию. Вот она, посмотри! - И передал документ ей в руки. - Я продаю лимузин отца.
      Даша машинально взяла бумагу, повертела в руках и не чигая вернула.
      - Незачем, я тебе и так верю. И, не задумываясь, выручила бы тебя, Кир! Мне удалось заработать почти десять тысяч долларов. Но ты опоздал! огорченно вздохнула она. - Я их только сегодня уплатила за машину.
      - За машину? - вытаращил на нее глаза Кирилл. - Разве ты водишь?
      - Осуществила давнюю мечту - купила "пежо", - счастливо улыбнулась Даша. - А научил меня водить... еще Игорек. Хотя права получила недавно.
      - Во-от, зна-ачит, ка-ак? - протянул Кирилл, с трудом скрывая охватившее его отчаяние. - Ну что ж, очень рад, Дашенька, что хотя бы у тебя дела в большом порядке. Поздравляю!
      Боясь, что не сумеет долго держать себя в руках, встал и попрощался:
      - Прости, но мне надо бежать. Сама знаешь: спасение утопающего - дело его собственных рук! Очень рад был с тобой повидаться.
      От чая он отказался и ушел, проклиная свое невезение.
      Покупателя на дорогой лимузин отца Кириллу найти не удалось; за день до истечения срока уплаты, он все же отважился обратиться к Петру. Совесть его нисколько не мучила, но он страдал от унижения, - одалживаться у человека, которого считает ниже себя и люто ненавидит, - это и ему тяжело.
      "Ну ничего! Настанет время, и я снова буду на коне! Уж постараюсь, чтобы ты, как я сейчас, пресмыкался передо мной, умоляя о помощи! - В таких мыслях находил он утешение. - Лишь бы удалось тебя, сейчас провести, а там у меня еще хлебнешь горюшка!"
      Позвонил вечером Петру домой, сказал медоточивым голосом:
      - Привет, Петя! Только вот узнал, что ты побывал в больнице, выручая своего компаньона. Восхищен и поздравляю! Ты верен себе, дружище! Я ведь не забыл, как когда-то ты выручил меня.
      Он и правда все помнил, но, кроме злобной зависти к Петру, которого много раз предавал, ничего не испытывал.
      - Да брось ты меня нахваливать, не то зазнаюсь! - остановил поток его красноречия Петр, пытаясь сообразить - что Кириллу от него понадобилось. Как твои-то дела? Вступили уже с матерью в права наследства?
      - Вот то-то и оно, что нет! Это жулье нас здорово околпачило! - с неподдельной горечью поделился Кирилл. - И сейчас у нас возникла неотложная проблема.
      "Теперь понятно, что ему от меня нужно, - иронически подумал Петр. Вот почему он пел мне дифирамбы". Сухо предложил:
      - Давай, Кир, по существу! В чем состоит ваша проблема и что тебе от меня нужно? Но предупреждаю: делами банка заниматься не буду.
      - Речь совсем не об этом! - торопливо заверил его Кирилл. - Нам с матерью срочно нужны наличные, так как счета отца пока заблокированы. Ты должен нам помочь, Петя!
      - Короткая же у тебя память, Кир! - холодно произнес Петр, возмущаясь в душе его эгоизмом и наглостью. - Если кто из нас кому и должен, так только не я! И тебе не совестно обращаться за помощью, после того как сам отказал мне в том же?
      - Но я же был не в состоянии, а у тебя есть такая возможность! - чуть не плача, крикнул Кирилл. - Да разве я унижался бы перед тобой, если бы вопрос не шел о жизни и смерти?
      В голосе его прозвучало неподдельное отчаяние, и сердце Петра оттаяло.
      - Неужели обстоятельства сложились так скверно? - уже мягче проговорил он.
      - Хуже не бывает! Если завтра не отдам долг, меня наверняка убьют и матушка одна пропадет, - на этот раз сказал сущую правду Кирилл.
      - А сколько ты должен? - Петр ему поверил.
      - Пять тысяч баксов наличными.
      - Нема-алая сумма... - раздумчиво молвил Петр, - и, по-чес-ти, ты не заслуживаешь, Кир, чтобы тебя спасать... - Он как бы прислушивался к происходящей в нем борьбе противоречивых чувств; переломил себя, добавил: Но и жизнь человеческая чего-то ведь стоит...
      - А я не милостыню у тебя прошу! - приободрился Кирилл, осознав, что лед тронулся. - Можешь взять в заклад лимузин отца, а еще лучше - купи его у нас.
      - Ладно, это не главное. Зачем мне покупать подержанную машину? Не престижно, - спокойно ответил ему бывший друг.
      По его доброжелательному тону Кирилл понял готов согласиться! Петр прикинул что-то в уме и заключил:
      - Но я, пожалуй, возьму у тебя ее в аренду на полгода. Думаю, тысяча долларов за месяц аренды достаточная плата и тебе хватит чтобы рассчитаться с долгами. Деньги получишь вперед.
      Радостный Кирилл, позабыв в тот миг о постоянно душившей его завистливой ненависти к бывшему другу, рассыпался в изъявлениях благодарности Петр его снова спас.
      Глава 34. Новая беда
      Летние месяцы пролетели для Петра незаметно - в напряженной работе, постоянных хлопотах. Сначала его захлестнули проблемы, связанные с вступлением в должность генерального директора и начавшейся реконструкцией завода. К тому же надо ликвидировать учебную задолженность в институте.
      Не успел он войти в нормальную рабочую колею, как пришлось заняться покупкой квартиры. Несмотря на усталость и занятость, ему недоставало Юли; она тоже очень скучала, звонила из Барнаула почти каждый день, торопила с подготовкой к свадьбе. Приобретение квартиры, где им предстояло свить семейное гнездо, - первое и самое главное дело.
      Ни мать, ни отец, загруженные работой, помочь ему в этом не могли; старый профессор постоянно на даче, и только неутомимая бабушка Вера Петровна содействовала ему, изучая рекламные проспекты и выбирая подходящие предложения. Иногда даже, чтобы не отрывать его от работы, сама моталась по городу, знакомясь с тем, что имеется в действительности.
      С деньгами проблем у Петра не было. Хотя "Цветмет" пока приносил ему лишь убыток, доходы от прииска непрерывно росли и Яневич требовал, невзирая на затраты, купить лучшее из того, что предлагают. Однако выбор чрезвычайно велик самостоятельно решить, что из понравившегося предпочтительнее, он затруднялся.
      В конце концов, получив одобрение родных, Петр остановился на двух отличных квартирах: обе - в новых домах, отвечают самым высоким требованиям и уже полностью сданы в эксплуатацию. Чтобы решить окончательно, он пригласил срочно прибыть Юлю и Раису Васильевну - Яневич по горло загружен работой на прииске.
      Вместе с мамой, в этот день свободной, он поехал встречать их в аэропорт на шикарном лимузине, арендованном у Слепнева как служебная машина с водителем, - сам он уже ездил на собственном "джипе": приобрел совсем недавно и уже успел накатать много километров в поездках на дачу к деду и бабушке. Но просторный лимузин удобнее.
      - Вот, мамочка, я уже второй раз собираюсь жениться, а никак не могу себя представить в роли семейного человека, - удобно откинувшись на заднем сиденье и обнимая мать, признался Петр. Да и Юлю в роли хозяйки - тоже. Дома-то ей самой ничего делать не приходилось.
      - Этому быстро научится! - заверила его Светлана Ивановна. - Я ведь тоже росла, не зная никаких забот - мама не работала, все делала сама. А потребовалось научилась. По-моему, вы с папой на меня не в обиде? - И с улыбкой взглянула на сына.
      - Я тоже думаю, Юля справится, улыбнулся в ответ Петр. - Она любит готовить, часто помогала матери. А уж пельмени делает - пальчики оближешь! с удовольствием вспомнил он. Самая моя любимая еда!
      - Вот видишь, голодная смерть тебе не грозит, - пошутила Светлана Ивановна. - Наоборот, опасайтесь растолстеть, раз любите вкусно покушать.
      Рейс из Барнаула прибыл по расписанию, долго ждать не пришлось, но Петр был огорчен - Юля прилетела одна.
      - А что помешало Раисе Васильевне? - Он выпустил ее из объятий после горячей встречи. - Там у вас все в порядке?
      Радость на лице у Юли сразу померкла.
      - С мамой плохо, Петенька. - В глазах ее блеснули слезы. - Похоже, тяжело больна. Подозревают лейкемию.
      - Не может этого быть! - поразилась Светлана Ивановна. - Она так прекрасно выглядела!
      - Только внешне, а чувствовала себя неважно. Переволновалась из-за папы, все у нее обострилось... Не привыкла жаловаться, долго ничего не говорила. Но за день до вылета ей стало намного хуже и пришлось лечь в больницу на обследование.
      - Очень жаль, но будем надеяться, что все не так страшно, - только и нашел, что сказать ей в утешение Петр и подхватил чемоданы. - Пойдем в машине обсудим это более подробно!
      Молча проследовали к ожидавшему их лимузину; когда все уселись, Светлана Ивановна убежденно сказала:
      - Необходимо, Юленька, немедленно переводить маму в московскую клинику. Дело серьезное, нужен консилиум лучших специалистов.
      - Но и у нас отличная клиническая больница, прекрасные специалисты. Так считает папа, а он все знает, - возразила Юля. - Закончат обследование, тогда и решим, что делать дальше.
      - Если это лейкемия, нельзя терять ни одного дня! - настаивала Светлана Ивановна. - В Москве много светил в этой области и оборудование более современное. - Обняла Юлю, успокаивающе сказала: - Уверена - здесь мы поможем маме выкарабкаться! Муж моей тети профессор Никитин, сам он детский хирург, подскажет, как никто другой, что надо делать.
      - Мне тоже кажется, так лучше, - уверенно поддержал мать Петр. Нужно немедленно перевозить Раису Васильевну в Москву!
      Единодушное мнение, столь горячо высказанное, убедило Юлю.
      - Вы правы, наверное. Сегодня же позвоню папе, поговорю с ним. Надо им переехать на время обследования сюда.
      Помолчала, раздумывая, и оживилась.
      - Вот что пришло мне в голову! А не могли бы мы поселиться в квартире, которую покупаем? Это реально?
      - Вполне! - ответил Петр. - Как внесем деньги - сразу можно вселяться. Надо только купить мебель и все необходимое для обихода. Но это не проблема, раз ты здесь!
      - Тогда давайте сразу поедем смотреть квартиры! - предложила Юля. - Не будем терять времени!
      Не прошло и недели, как новая квартира в элитном кирпичном доме у Зубовской площади, выбранная в связи с близостью к мединституту, где предстояло доучиваться Юле, была куплена и обставлена самой современной мебелью. Конечно, оставалось еще многое из предметов быта, но это уже дело второстепенное.
      - Все это приобретем, как поселимся, - сказала Юля Петру, когда привели квартиру в более или менее жилой вид и установили телефон. - Теперь можем лететь в Барнаул.
      Вопрос о временном переезде Яневичей в Москву был решен. Исполнилась между тем первая годовщина основания "Алтайского самородка", и Раиса Васильевна как будто чувствовала себя лучше; решили устроить банкет - особо на этом настаивали местные власти, сотрудники предприятия и деловые партнеры.
      Прииск работал успешно, давал немалый доход в бюджет отказаться от этого общественно полезного мероприятия не представлялось удобным. Льву Ефимовичу пришлось изрядно потратиться, но организовал он все с большим размахом. В лучшем ресторане города был снят зал на двести человек, заказан концерт артистов эстрады.
      Загруженный этими хлопотами, Яневич не сумел даже встретить дочь и Петра в аэропорту, - прислал за ними машину. Дома прибывших ожидала радостная Раиса Васильевна; ее бодрый вид несколько их успокоил, вселяя надежду. Для переезда в Москву у нее уже все готово.
      - Что ж, рассказывайте о новой квартире! - первым делом попросила она. - Много еще нужно, чтобы там жить?
      - Ну, мамочка... обставили, купили посуду, белье, кухонную утварь... Но конечно, тебе придется самой еще многое приобрести, что не сможешь взять из дома.
      - А мне кажется, там есть все необходимое. Тем более что вскоре перебираться в клинику, - заметил Петр и достал несколько фотографий. - Вот, посмотрите, - дом, интерьер квартиры...
      Раиса Васильевна с интересом разглядывала фотографии и все спрашивала о новой квартире, доме, районе, а Юля все отвечала...
      - Так когда вы летите в Москву? - спросил Петр. - Какие дела еще здесь вас держат?
      - Только организация завтрашнего банкета. У нас уже авиабилеты есть на следующий день.
      - Отлично! Значит, летим вместе! - обрадовался Петр и спохватившись добавил: - Наверно, Лев Ефимович с ног сбился, организуя банкет. Позвоню, спрошу: может, нужна моя помощь?
      - Не беспокойся, Петя! - с улыбкой остановила его Раиса Васильевна. Ему не привыкать устраивать такие мероприятия. Тем более что финансов на этот раз, слава богу, хватает. Там уже все подготовлено, и сейчас он занимается проверкой, все ли получили приглашения.
      - Ну и какова программа? - поинтересовался Петр.
      - Тебя во все посвятит Лев Ефимович, когда приедет с работы. Правда... знаешь, он ведь не скоро еще вернется. Ладно, расскажу пока, что знаю. Как бы это получше изложить? Ну вот...
      В зале - центральный стол - для руководства компании, учредителей, главных партнеров и отцов города; остальных приглашенных усадят за отдельные столики по принадлежности - производство, средства информации, общественность, культура...
      - А что предусмотрено для развлечения гостей? Не один же, надеюсь, стол задуман? Пригласили кого-нибудь из известных артистов?
      - Насколько знаю - нет. Вначале - торжественная часть с вручением адресов, потом небольшое эстрадное шоу ресторана .. и завершится все дискотекой - молодежи много.
      - Неплохо, только очень обыденно. Мне-то кажется, после короткой торжественной части хорошо бы небольшой концерт; потом пусть бы все высказались желающие, а после этого - увеселения.
      С сожалением вздохнув, Петр тряхнул головой.
      - Да что после драки кулаками махать - не последний, надеюсь, юбилей! Как я понял, моя помощь сейчас бесполезна, Слетаю-ка посмотреть на прииск, похоже, мне не скоро удастся там снова побывать.
      Петр и не предполагал, что первое свое предприятие, доставшееся ему ценой огромных трудов, с риском для жизни и принесло такой замечательный успех, он увидит в последний раз и на Алтай никогда больше не вернется.
      Прошло две недели, как Яневичи поселились в Москве, на новой квартире вблизи Зубовской площади. Раису Васильевну сразу поместили в Центральную клиническую больницу; Юля перевелась в мединститут, и уже приступила к занятиям. Труднее всего пришлось Льву Ефимовичу - он еженедельно летал из Москвы в Барнаул и обратно.
      Стояла чудесная осенняя пора: деревья в парках и на бульварах расцвечены золотом и багрянцем; погода сухая и теплая. Но на душе у Петра и Юли царила зимняя стужа, - о свадьбе не шло и речи. Они даже почти не встречались: время после занятий, а тем более выходные дни Юля проводила в больнице у матери.
      Хотя в клинике Раиса Васильевна находилась совсем недолго, первые же анализы подтвердили роковой диагноз - лейкемию. Лечили химиотерапией, но улучшения пока не наблюдалось и врачи не исключали необходимости операции.
      За это время у молодых людей состоялось только одно интимное свидание, когда Петр, заехав вечером в клинику, проводил Юлю домой. Лев Ефимович улетел в Барнаул, и усталая, настрадавшаяся за день Юля особенно остро чувствовала свое одиночество.
      - Петенька! Мне так плохо, так тяжело на сердце! - Она прильнула к нему. - Прошу тебя, останься со мной, милый! Боюсь, одна не смогу заснуть.
      Печальное настроение, в котором пребывал Петр, не располагало к любовным играм - он растерянно молчал, Юля жалобно попросила: - Ну хотя бы часочек побудь со мной, милый! Хочу почувствовать, что не одинока, что ты меня любишь!
      Она стала целовать его, и молодая кровь в нем заиграла, наполняя страстным желанием. Петр взял ее на руки, и понес в спальню, они так соскучились друг по другу после долгого перерыва... Однако тень тяжело больной Раисы Васильевны все время витала над ними, и это лишало ощущения счастья,
      - Нехорошо как-то на душе, Юленька, - признался Петр спустя два часа, одеваясь, чтобы идти домой. - Такой горький осадок, будто мы пировали во время чумы.
      - Ты прав, милый! - согласилась Юля. - Все как-то не так сегодня... Но что же нам делать, если мама будет долго болеть? - вопросительно подняла она на него глаза. - Не жениться, не жить вовсе?
      - Сам не знаю, как быть... Надо хотя бы дождаться, когда ей станет лучше.
      - А вдруг маме не станет лучше, Петенька? - заплакала Юля. - Что тогда?
      - Это другое дело, - серьезно ответил он. Если так суждено - всем нам придется перенести горе и... жить дальше. А что же делать? Но зачем думать о плохом... - мягко добавил он, ласково потрепав ее по волосам. - Будем надеяться на лучшее!
      И правда, как поступить, что делать, если болезнь Раисы Васильевны затянется? Об этом удрученно думал Петр, управляя "джипом" по дороге к дому. Так ведь недолго и измучить друг друга... Умом он сознавал, что затяжная и скорее всего неизлечимая болезнь Раисы Васильевны, не должна тормозить женитьбу на Юле - наоборот, надо это ускорить.
      Почему же душа его противится? Он сам не понимал себя. Разве не лучше пожениться именно сейчас, в самое трудное для нее время - утешить, поддержать морально? Но его внутренний голос молчал. Так и не найдя ответа, он пришел к выводу, что ему не обойтись без совета родных. Отец в отъезде, мать занята в театре... Зато можно обсудить свою проблему с дедом и бабушкой - они всегда готовы помочь ему и словом и делом.
      В том году созрел хороший урожай яблок. Фруктовый сад на участке Степана Алексеевича Розанова ломился от обилия спелых плодов; стриженый газон сада усеян упавшими яблоками. Когда "джип" Петра подкатил к знакомому островерхому коттеджу, загородив собой всю узкую улочку, профессор с супругой собирали падалицу в большие плетеные корзины.
      Увидев внука, выходящего из машины, хозяева сразу оставили свое занятие и поспешили ему навстречу. Внук довольно часто их проведывает, а они всегда рады лишний раз с ним пообщаться.
      - Привет! Так не пойдет! - входя в калитку, крикнул им Петр, увидев, что из-за него они бросили работу. - Я помогу - доберем быстро что осталось. - Он на ходу снимал куртку.
      Втроем за полчаса закончили сбор упавших яблок и, не сортируя, отнесли корзины под навес. После этого все прошли на веранду. Поставив самовар и приготовив все к чаю, Вера Петровна позвала мужчин за стол и только тогда спросила у внука:
      - Ты соскучился или поговорить о чем-то приехал? Думаю, все же, - и с лукавой улыбкой взглянула на него, - тебя что-то мучает - уж больно озабочен!
      - От тебя, бабушка, ничего не укроется - да, посоветоваться надо. Вся проблема в тяжелой болезни Юлиной мамы.
      - Проблема медицинская. Тебя-то как она касается? - удивленно поднял брови Степан Алексеевич.
      - Самым непосредственным образом! - серьезно ответил Петр. - Мы с Юленькой из-за этого не можем пожениться. Да и встречаться в такой унылой обстановке нам тяжело. - Глубоко вздохнул и грустно добавил: - И сколько это продлится, никто не знает.
      Вера Петровна налила им чаю в чашки.
      - Все ясно, Петенька! Давайте попьем чайку и спокойно подумаем, как быть. Что ты на это скажешь, Степочка?
      - Свадьбу надо сыграть, и как можно скорее, - убежденно заявил дед, вот что я думаю. Болезнь у Раисы Васильевны тяжелая, неизлечимая - дальше хуже.
      - Но как же затевать свадьбу, когда она в больнице? - покачал головой Петр. - Никакого настроения нет. А у Юли - так вообще ужасное.
      Возникла длительная пауза, - все молча пили чай.
      - И все же свадьбу надо сыграть! - нарушила молчание Вера Петровна. Вы с Юленькой молодые, полной жизнью должны жить. Болезнь Раисы Васильевны может долго тянуться, а тебе работать нужно, - обратила она взгляд чистых серых глаз на внука. - И Юле - учиться, не замыкаться в своем горе.
      Она уже обдумала, что посоветовать внуку.
      - Вот что тебе нужно сделать: подготовить все необходимое - документы, все - для регистрации брака и ждать, когда Раисе Васильевне полегчает. И тогда, не откладывая, сыграть свадьбу!
      - Бабушка дело говорит, Петя! - поддержал ее Степан Алексеевич. - Вам с Юлей надо скорее пожениться, а то ведь переживания из-за матери могут отрицательно повлиять на ее психику. Вдвоем с тобой она перенесет все легче.
      - Видишь, Петенька, мы с дедушкой единого мнения, - заключила Вера Петровна. - Думаю, и мама с папой с нами согласятся. Так что действуй, не теряй времени!
      Как Петр убедился позже, они оказались правы. Светлана Ивановна, выслушав сына, сразу согласилась с доводами родителей, высказав надежду, что проводимый курс лечения принесет плоды и Юлиной маме скоро станет лучше. Что касается отца, то, узнав о решении форсировать свадьбу, он поставил лишь одно твердое условие.
      - По семейной традиции вы должны обвенчаться в церкви. А для этого Юле необходимо креститься.
      - Я как-то об этом не подумал... растерялся Петр. - Вдруг она не захочет и откажется?
      - Убеди, расскажи о традициях нашего княжеского рода! - горячо посоветовал отец. - Процедура не слишком тяжелая. Если нужно, я сам с ней поговорю. Кстати, - вспомнил он, - мама показывала Юле наши фамильные драгоценности - они ведь к ней перейдут, когда станет твоей женой?
      - До этого еще не доходило, - оживился Петр. - Наверно, увидев эту красоту, Юленька не откажется креститься в церкви. Хотя смею надеяться, - с усмешкой взглянул он на отца, - она и так очень хочет стать княгиней Юсуповой.
      После уплаты долга в казино у Кирилла осталось больше пятисот долларов из тех, что дал ему Петр. Однако, вместо того чтобы рассчитаться с Аликом за наркотики, он снова все спустил, играя в рулетку. Тот много раз давал ему "товар" в кредит, но на этот раз, когда Кирилл явился к нему и стал клянчить очередную порцию, пришел в ярость.
      - Все, кредит закрыт! - брызгая слюной, заорал он. - Ты, Кир, видно последние шарики растерял: нет, чтобы расплатиться за нужное, - транжиришь бабки в казино!
      - Прости, Аличек! Все моя проклятая слабость, - плаксиво унижался перед ним Кирилл. - Сам знаешь - всему причиной Дашка.
      - А при чем здесь она? Насколько знаю, у нее проблем с бабками нет гребет лопатой.
      "Ну вот и тебя, дурака, сбил с толку! - ехидно подумал Кирилл. - Сейчас повешу лапшу на уши - и дашь в долг, никуда не денешься!" И продолжал плакаться:
      - Именно поэтому: возгордилась и знаться со мной не хочет, - жалобно хныкал он. - Из-за того, что у меня туго с валютой. Но это же временно! Аличек! - взмолился он. - Как только доберусь до отцовских счетов - все верну тебе с лихвой.
      - Уж больно долго ты до них добираешься, - с сомнением покачал головой Алик, но смягчился. - Так что же, выходит, Дашка и тебе дала отставку? - Он не скрывал интереса. - Другого завела или все еще по Петьке мается?
      - Не говорит, но думаю, что так, - с мрачной злобой предположил Кирилл. - Вроде никого у нее нет, хотя мужики проходу не дают.
      Помолчал и с неожиданной страстью воскликнул:
      - Это все Петька, это он искалечил нам обоим жизнь! И тебе, и мне! Отбил ее у нас, а сам и в ус не дует, как сыр в масле катается. Мы с тобой в дерьме по уши, а он "новым русским" стал!
      Вне себя от зависти, Кирилл перевел дыхание и обратил на Алика взор, горящий мстительной злобой.
      - Снова жениться собирается... Во всем везет гаду! Неужели мы ему спустим?! - возопил он, сжав кулаки. - Позволим восторжествовать над нами этому ублюдку?!
      - Ну а что мы можем ему сделать? - отозвался Алик, - в глазах его тоже зажглись мстительные огоньки. - Будь у меня возможность - своими руками бы его уделал! Я ведь ничего не забыл, и не простил!
      - Как "что"? Нарядить в белые тапочки, чтоб нам больше не досаждал! не задумываясь, выдал Кирилл свою давнюю тайную мечту. - Я бы его сразу "заказал", если получил отцовскую валюту.
      В голову ему вдруг пришел удачный ход:
      - Я ведь почему в казино играю и крупно рискую? Только из-за этого! Чтобы выиграть достаточно бабок для киллера. А ты еще меня за это коришь! разыгрывая обиженного, с досадой махнул он рукой. - Не можешь потерпеть, пока я вступлю в наследство.
      Состояние здоровья Алика было в крайнем упадке. Бывший любимец женщин стал им не нужен - слишком ослаб; интерес к жизни поддерживал лишь частым употреблением наркотиков. Предчувствуя свой близкий конец, винил во всем одного Петра Юсупова, хоть тот и не имел к этому никакого отношения.
      "Только Даша могла изменить мою жизнь! - тоскуя, убеждал себя наркоман. - А он появился - и все разрушил. Ни себе ни мне!" Вспоминая, всякий раз приходил в ярость. Сказанное Кириллом нашло в нем отклик.
      - Что ж, теперь мне хоть понятно твое поведение. В этом я с тобой солидарен!
      Обрадованный, что дело идет на лад, Кирилл уже собирался высказать свои конкретные предложения, но в прихожей раздался звонок и Алик пошел открывать дверь.
      Заглянув из предосторожности в дверной глазок, он удивился: Инна... Обычно предварительно звонила, а тут явилась без предупреждения. Вид ее оставлял желать лучшего: как-то вся съежилась, под глазами, несмотря на макияж, проступают черные круги...
      - Что с тобой? - заметив, что она дрожит, испуганно спросил Алик, впуская ее в прихожую. - У тебя что, ломка начинается?
      - Наверное... Ужасно себя чувствую... - со слезами на глазах, ответила Инна. - Была здесь неподалеку, и мне стало плохо... - И взмолилась, заламывая руки. - Помоги, Аличка! Ради всего святого!
      - Вот и тебе помоги... - растерянно пробормотал он. - Небось тоже в долг? Вы что же, думаете, "товар" мне даром достается?
      По-видимому, Инне стало немного лучше - подошла к зеркалу, поправила прическу, подкрасила губы.
      - Прости, Аличек, сейчас у меня с собой нет, - уже спокойно и, как всегда, с ним кокетничая, призналась она. Я же к тебе не собиралась. Но на этой неделе отец мне выдаст очередное пособие - получишь, что полагается.
      - Он по-прежнему жмотничает? - хмуро спросил Алик, примиряясь с тем, что и на этот раз придется ублажить старых приятелей в долг. - Ведь сидит на мешке с деньгами!
      - Потому папаня и богат, что считать их умеет, - одобряя отца, усмехнулась Инна. - Знает: сколько мне ни даст - все пойдет прахом. Отстегивает мало, зато регулярно.
      Они все еще стояли в прихожей - в дверь снова позвонили. На этот раз пришла Марина, договаривалась с хозяином по телефону. По сравнению с подругой она выглядела превосходно: крупная, статная, еще больше располнела, расцвела, да еще не в пример им всем материально процветала. Став хозяйкой швейной мастерской, ловкая и оборотистая Марина получала немалый доход - на все хватало, в том числе на наркотики. Единственное, чего ей недоставало, подходящего бой-френда. Раньше им был Алик, но, с тех пор как он ослаб, ей что-то не везло с мужчинами.
      При виде своих старых приятелей наркоманов Марина искренне обрадовалась, а узнав от Алика, что им нечем расплатиться, не стала ждать, когда попросят:
      - Плачу за всех! Отдадите Аличке, когда сможете, а мы с ним потом рассчитаемся. Давайте-ка покайфуем! Хочется отдохнуть от трудов... - Достала из красивой кожаной сумочки пачку купюр и небрежно сунула ее в руки просиявшему наркоторговцу.
      Получив таким образом заряд бодрости, Алик шустро занялся привычным делом; вскоре, уколовшись, вся компания пришла в приподнятое настроение. В таком состоянии в голове у Кирилла всегда рождались самые подлые идеи. Думая, как проще и быстрее раздобыть денег, он остановил свой взор на Инне и вдруг его осенило: надо использовать ее жалкий, болезненный вид! Подослать к Петру Инку - она сумеет его разжалобить: он малый отзывчивый, не откажет ей в помощи. Нужно лишь получше разыграть спектакль!
      - Мне кажется, я нашел дойную коровку, которая поможет нам с Инкой расплатиться с долгами, - сообщил он честной компании. - Так что, Алик, в ближайшее время ты не разоришься.
      Все весело на него глядели, ожидая объяснений.
      - Кто из наших знакомых внезапно разбогател и кого нам Бог велел хорошенько потрясти? - спросил Кирилл и сам же ответил: - Бывший наш приятель Петька Юсупов! Правда, я уже пытался подъехать к нему - и получил под зад коленкой, - соврал он.
      - Ничего себе коровка! - скептически отозвалась Марина. - Кто же ее будет доить, если у тебя ничего не вышло?
      - А у Инки все замечательно получится! - самодовольно объявил Кирилл. Вы посмотрите, какой у нее доходной вид - краше в гроб кладут. Разжалобит она Петьку, как пить дать! Пусть поделится тем, что нахапал!
      - Ты скажешь тоже, Кир! Неужели я так страшно выгляжу? - обиделась Инна, но взглянула на себя в зеркало и согласилась: - А вообще-то можно попробовать. Терять нечего!
      - И я считаю, что игра стоит свеч, - поддержал авантюру Алик. Действуй, Иннулька, у тебя отлично получится!
      Как всегда, придя под воздействием наркотиков в эротический экстаз, скинули одежду и повалились на пушистый ковер... Но здоровье у всех, кроме Марины, было подорвано; когда подруги вышли освежиться и покурить, она пожаловалась Инне:
      - Совсем скукожился Алька - никуда не годится, только меня разбередил. Я, пожалуй, уйду... Надо поправить настроение.
      - А мне деваться, подруга, некуда. Кому я еще нужна? - уныло проговорила Инна. - И ночевать останусь... Кир шустрый, хоть не мед. Может, и Аличку еще удастся расшевелить... - с надеждой добавила она.
      Пожелав ей успеха, Марина не прощаясь отправилась в небольшой ресторан на Садовом кольце: тамошний швейцар Мефодий слыл у богатых дамочек гигантом секса и охотно оказывал интимные услуги - за вознаграждение. Его рекомендовала клиентка, жена крупного бизнесмена, - реставрировала у них шикарное норковое манто.
      Добравшись на такси и увидев этого швейцара, Марина поначалу даже оробела. Крупный мужик, с бесформенным, мясистым носом; лицо заросло черным волосом - вид прямо звероподобный... Мефодий многословием не отличался - по одному ее взгляду понял, что от него требуется. Сунул в карман полученную купюру и нагло улыбаясь, прошел в маленькую комнату за гардеробом, а она, покраснев, последовала за ним...
      Придя домой на следующий день после тусовки у Алика, Кирилл завалился спать - так бы до вечера, но помешала матушка. Войдя к нему без стука после обеда, Любовь Семеновна минут десять неодобрительно наблюдала, как он лежит с открытыми глазами, бессмысленно уставившись в потолок; наконец не выдержала этого угнетающего зрелища.
      - Подымайся, сын! Нам надо серьезно поговорить.
      Однако Кирилл и бровью не повел; помолчал, а потом не глядя на мать, бросил:
      - Не встану! Говори здесь, что тебе надо.
      Красивые голубые глаза Любови Семеновны зажглись гневом, но она сдержалась и пододвинула стул, села у его кровати.
      - Я вижу, ты вторую неделю не ходишь на занятия. Скажи честно: тебя не выгнали из института? Я волнуюсь, - теперь, когда не стало отца, помочь тебе некому...
      - С каких пор тебя что-то стало волновать, кроме собственной персоны? дерзко ответил Кирилл. - Так я тебе и поверил!
      Как всегда, похмелье от наркотического опьянения проходило тяжело: одолевала вялость, не хотелось ни говорить, ни шевелиться, досаждала головная боль. Но мать не отставала.
      - К твоей грубости я уже привыкла, - сухо произнесла она и потребовала: - Хочу услышать от тебя правду насчет института!
      - Ну чего пристала? Никто меня не выгонял, - превозмогая головную боль, выдавил из себя Кирилл. - Но я сам, наверно, брошу!
      - Это как же так? Почему? - растерялась Любовь Семеновна.
      - По кочану! - грубо огрызнулся он, желая оборвать разговор.
      - Ты что же, хочешь остаться без высшего образования? У тебя же не будет перспективы! - На глазах у нее выступили слезы.
      "Видно, и правда это ее расстраивает. - Кирилл решил приступить к давно задуманному шантажу. - Надо выбить из нее побольше бабок!"
      - Как же я могу не бросить институт, когда мне не на что даже туда добираться?! - возопил он, садясь на кровати. - На машине давно уже не езжу - денег нет ни на ремонт, ни на бензин. Как, спрашиваю, учиться, когда в кармане пусто?
      Кирилл яростно выпучил глаза и набросился на мать:
      - Ты и раньше была эгоисткой, а после смерти отца только и думаешь, что о себе! У самой полно денег, а мне не даешь ни гроша!
      Эти несправедливые упреки сначала обескуражили Любовь Семеновну, но она быстро овладела собой и подбоченившись, дала ему отповедь:
      - А на чьи деньги ты живешь? Каждый день ешь и пьешь? Кто тебя одевает и обувает? - Если бы не мать - ноги бы уже протянул!
      Красная от возмущения, Любовь Семеновна поднялась со стула.
      - Сам виноват, что сидишь без гроша в кармане! Просила тебя подать в суд на мошенников из банка, потому что сама в этом не смыслю, а ты пальцем о палец не ударил! Только норовишь отнять у меня последнее! - И расплакалась.
      Рассвирепев от мысли, что получить у нее денег не удастся, он вскочил с постели.
      - Это у тебя-то последнее? Последняя у попа жена! - заорал он на мать. - Наворовала у отца денег, накопила драгоценностей! На любовников сколько потратила! А родному сыну гроша ломаного жалко?
      - Как ты смеешь такое говорить? - обомлела Любовь Семеновна, но недаром она из простой семьи - не растерялась: - Это мне плата за то, что всегда тебя защищала? Отец-то был убежден, что ты подонок. Теперь сама вижу - прав был!
      - А сама ты кто?! - потеряв всякий контроль над собой, завопил Кирилл. - Кто отцу рога наставлял, насмехался над ним с любовниками? - Он выплеснул то, что годами носил в себе. - Еще лезет с наставлениями! Убирайся к себе, старая б... - И не помня себя от ярости, стал грубо выталкивать мать из своей спальни.
      Любовь Семеновна зацепилась за порог, упала и больно ушиблась; сын не помог ей подняться.
      Петр только закончил утреннее совещание с руководством завода в своем новом кабинете, как из бюро пропусков ему сообщили: с ним хочет говорить молодая женщина.
      - Это ты, Инна? - удивился он, узнав ее голос. - Почему приехала не позвонив? У тебя что-то стряслось? Ну конечно, приму, - мягко ответил он на ее вопрос, только и поняв из услышанного, что ей очень плохо.
      "Наверно, денег попросит, - подумал он распорядившись, чтобы ее пропустили. - Чем же еще я могу помочь?" Когда Инна вошла и он увидел, как сильно она изменилась, ему пришло в голову: а может, надо устроить в хорошую больницу?
      Поспешив ей навстречу, любезно усадил ее в мягкое кресло, сел в такое же напротив и приготовился слушать.
      - Прежде всего хочу поздравить тебя, Петя, с выдающимся успехом! пролепетала Инна, подавленная роскошью его кабинета. - Мы все очень рады за тебя, - соврала она, покраснев и страдая в душе от своей лжи.
      - Спасибо, - вежливо поблагодарил он и поощрительно улыбнулся. - Да не трусь, говори, что тебе нужно! Ты вроде никогда застенчивостью не страдала.
      - А теперь стесняюсь... Боюсь, и мне так же откажешь, как Киру.
      - Вот оно что! - нахмурился Петр. - Это он сам так говорит?
      - Ну да, подтвердила бесхитростная Инна. - Говорит, попросил у тебя денег а ты ему под зад коленкой.
      - Кто же ему тогда помог выплатить долг - этого он не говорил? спросил он, не сумев скрыть возмущения.
      - Значит, это ты? - догадалась Инна и посетовала: Кир просто неизлечим - вечно жди от него подлянки! Я-то уж его знаю...
      "Что же ты тогда спишь с ним?" - подумал в сердцах Петр, но ее болезненный вид смягчил его и он, желая восстановить правду, спокойно объяснил:
      - Я ему дал шесть тысяч долларов за аренду машины Виталия Михеевича. Он сам мне ее предложил. Зачем врет - понять не могу!
      Петр недоуменно пожал плечами, дружески посмотрел на Инну. - Ну а что тебе нужно? Тоже денег?
      - Тоже денег - на лекарства, - не краснея соврала Инна. - Они очень дорогие!
      "Знаю, что это за дорогие лекарства, - усмехнулся про себя Петр и огорченно подумал: - Плохо для тебя кончится лечение Инка!" Но все же решил удовлетворить ее просьбу.
      - Ладно, дам тебе тысячу баксов. - И строго посмотрел ей в глаза, давая понять, что провести его не удалось. - Но с условием: больше ко мне с этим не обращайся. Я тебе не судья, Инна, но от души желаю вылечиться от твоей скверной болезни!
      Поднялся с кресла, достал из сейфа пачку стодолларовых банкнот, отсчитал десять штук и, вложив в конверт, протянул Инне. - Вот, возьми! Отдашь, когда сможешь, - присовокупил он больше для порядка. - Передай от меня привет ребятам из нашей группы!
      Не помня себя от такой удачи Инна положила конверт в сумочку и хотела уже подняться, но неожиданно Петр снова опустился в кресло.
      - Вряд ли мы скоро с тобой снова увидимся... Он потупил взгляд, - видно было, что немного волнуется. - Поэтому прошу тебя, Инна, ответь мне на один вопрос.
      - Хоть на десять! - откликнулась она со счастливой улыбкой. - Ты за это щедро заплатил!
      - Тогда скажи мне... хоть дело прошлое, - он пристально глядел ей в глаза, - что произошло тогда у Кирилла на дне рождения? Как получилось, что Даша мне с ним изменила?
      Его вопрос развеселил Инну, - прежде чем ответить, она долго смеялась; наконец, отдышавшись, открыла всю правду.
      - Да не изменяла она тебе, дурачок! Это розыгрыш, Кир придумал. А ты на него попался!
      - Ничего себе розыгрыш! - не поверил Петр. - Будто я своими глазами не видел!
      - А вам с ней клофелин в коктейли подсыпали. Ей - побольше, а тебе поменьше, чтобы быстрее очухался. - Она объясняла легко, даже с радостью, не понимая, как ранит его душу. - Дашка так и не вспомнила, как он ее, сонную, уложил в постель. А когда проснулась, сразу убежала.
      Только сейчас до его сознания дошло - так вот оно что... вот как случилось на самом деле... Какую ужасную ошибку он совершил! Совершенно обескураженный, Петр подавленно молчал. Инна, решив, что ответила на его вопрос, стала прощаться:
      - Огромное спасибо, Петенька, что выручил! Желаю тебе всего хорошего! Никогда больше не давай себя провести! - И как бы в утешение добавила: - А Кир ничего от этого не выиграл. Вас с Дашей поссорил, а она все равно его побоку! - И, очень довольная результатом визита, направилась к двери.
      Глава 35. Прозрение
      К ноябрьским праздникам курс химиотерапии принес положительные результаты: состояние Раисы Васильевны намного улучшилось; однако до выписки было еще далеко. В отсутствие матери Юля, как ни уговаривали ее Петр и отец, праздновать свой день рождения категорически отказалась.
      - Без мамы - нет, ни дома, ни в ресторане! Какая радость, какой праздник, - скорее наоборот: тоска возьмет, что она не с нами!
      Но Раиса Васильевна сама меня просила отметить твой день рождения, чтобы ей не было так грустно! - настаивал Петр.
      Вот и отметим: навестим ее в этот день в больнице, разопьем там бутылку шампанского, - твердо стояла на своем Юля. - И если твои, Петя, не против, можем по-семейному собраться у вас дома.
      - Но твой день рождения, доченька, - это моя забота! - запротестовал Лев Ефимович. - Позволь мне все устроить! Зачем беспокоить родителей Пети?
      - Это не совсем так, - поддержал ее Петр. - Нам все равно надо у нас собраться - обсудить вопросы предстоящей свадьбы. Вот и поздравим Юленьку!
      Таким образом согласие было достигнуто, и в памятный день Петр, Юля и Лев Ефимович, с огромным букетом цветов и подарками, отправились в центральную клиническую больницу. К их приходу Раиса Васильевна успела привести себя в должный вид: позаботилась о макияже, уложила волосы "короной" - это ей так шло. Ее свежий, бодрый вид придал всем настроения; распили бутылку шампанского в честь дня рождения Юли; о болезни разговоров не вели, - главным образом обсуждали все, что касалось подготовки и проведения свадьбы.
      - Просто не дождусь, когда вы поженитесь! - ласково глядя на Петра и Юлю, призналась Раиса Васильевна. - Уж не знаю, кто из нас больше мечтает об этом - я или дочь?
      Вздохнула, добавила с надеждой:
      - Врачи обещают закончить курс лечения до Нового года. Вот и сыграем свадьбу в светлый праздник Рождества.
      - Вы разве - верующая? - спросил Петр, вспомнив об условии отца. - Я не замечал этого, когда жил в вашем доме.
      - Меня крестили родители, но как мы все росли в советское время... Хотя в душе я всегда была православной христианкой.
      - Выходит, и Юленька крещеная? - не скрыл радости Петр.
      - К сожалению, нет! Лев Ефимович был против: как честный коммунист, отрицал любую религию и крестить дочь считал предосудительным.
      - Я и сейчас неверующий, - спокойно отозвался Яневич. - Но свободу совести признаю, конечно.
      "Неприятно, но пора сказать о требовании отца!" - решил Петр.
      - Уж коли наша свадьба не за горами, придется мне преподнести Юленьке еще один сюрприз. Ее ждет необычная, интересная процедура - крещение в церкви по православному обряду.
      - Ты шутишь, Петя? - поразилась Юля. - Зачем это?
      - В нашем роду традиционно только церковный брак считается законным, серьезно глядя на нее объяснил он. Нас с тобой обвенчают, а для этого нужно креститься. Ничего особенного! - добавил он с ободряющей улыбкой. - Крестят и детей, и взрослых.
      - Я - за! Соглашайся, Юленька! - поддержала Петра Раиса Васильевна. - В наше время старое все разрушено, все моральные устои попираются. По-моему, только вера принесет нам нравственное здоровье! Ты слышала - папа тоже не возражает.
      - Думаю, доченька, это неизбежно, если ты хочешь выйти замуж за Петю, согласился Лев Ефимович. - Иначе, как я понял, она не может стать княгиней Юсуповой? - с улыбкой взглянул он на будущего зятя.
      - Это так, - серьезно подтвердил Петр и тоже улыбнулся. - Но Юленьку и вас ждет еще один сюрприз, - надеюсь, он вас обрадует. Традиции нашей семьи не только налагают обязательства, но и кое-что даруют.
      - Что еще за загадка? - в глазах Юли блестело любопытство. - Ты мне об этом никогда не говорил!
      - А сегодня у нас дома воочию все увидишь, - заранее за нее радуясь, ответил Петр. - Это гарнитур драгоценных украшений - они в нашем роду переходят жене старшего сына. Сейчас принадлежат маме, а после свадьбы достанутся тебе.
      Сделал паузу и с гордостью добавил:
      - Там много всего - гарнитур: диадема, серьги, колье, ожерелье и перстень, все с бриллиантами и другими камнями. Старинные драгоценности тонкой работы и редкой красоты; достойны Оружейной палаты!
      Подготовка к свадьбе шла полным ходом, все вопросы решены. Но в душе у Петра царило смятение. Ведь он знал теперь правду о том давнем скандале у Кирилла... Невыносимая мысль - Даша не виновата, оба они стали жертвами провокации - так и жгла его все время.
      Нет, он не успокоится, пока не выяснит все до конца, - он встретится с Дашей и получит от нее подтверждение или опровержение слов Инны. "Дело давнее, пережитое, и ничто не мешает ей сказать мне правду, - думал он в тайной надежде, что Инна, наркоманка, все сочинила. - У Даши, наверно, новый друг и ей незачем скрывать то, что было".
      Полное оправдание Даши стало бы для Петра тяжелым ударом: он не обманывал себя в том, что все еще ее любит. Сознание того, что, легкомысленно поверив провокации подлеца Кирилла, он сам лишил себя и ее счастья, отравит ему всю дальнейшую жизнь...
      У него и в мыслях не было вернуть старую любовь, отказавшись от женитьбы на Юле. Это решено бесповоротно; данное слово для него свято, и изменил он ему в первый раз лишь в силу чрезвычайных обстоятельств. Он жаждет подтверждения от Даши факта измены, это успокоит его душу.
      Однако встретиться и поговорить с ней ему так и не удалось. Даша вновь отправилась в очередное турне, на этот раз за океан, связаться там с ней нет никакой возможности. Это очень удручало Петра, лишало душевного равновесия и, естественно, не осталось незамеченным.
      Первой потребовала объяснений Юля - в день своего крещения. По совету Веры Петровны оно состоялось в маленькой, красивой церкви села Михайловского, неподалеку от их дачи. Церковь была известна своими службами далеко за пределами округи; соседи Розановых по даче собрались крестить там своих сыновей-подростков; решено было, что Юля составит им компанию.
      Был погожий зимний день; ярко сияло солнце; небольшое село Михайловское утопало в сугробах, но дорога к церкви была хорошо расчищена, - благодаря прекрасному хору послушать службу приезжали даже из Москвы. Совершить обряд крещения приехали на четырех машинах. Петр привез Юлю и Льва Ефимовича на "джипе"; Михаил Юрьевич, с женой и дочками прибыл в лимузине; супруги Розановы и семейство соседей Суховых - на своих "Ладах". Собрались вовремя, и ожидание получилось недолгим: все, пожелавшие креститься уже на месте.
      Обряд оказался очень продолжительным. Более двух часов солидный батюшка водил всю группу крестящихся - а в ней люди разного возраста, от малых детей до стариков, - по храму, неспешно выполняя разные процедуры. Наконец, к облегчению уставших от ожидания родных и друзей, окропил обращенных в веру святой водой и надел на них крестики.
      - А я-то думал, им окунаться придется, - немного разочарованно заметил Яневич (он впервые присутствовал на крещении) стоявшей рядом с ним Светлане Ивановне. - Все время ждал, что начнут раздеваться, и сочувствовал - в церкви прохладно.
      - Сейчас лишь слегка обрызгивают водицей, - с улыбкой объяснила она. А меня, мама говорит, окунали в купель.
      Немного усталые, но довольные и полные впечатлений, все разъехались по домам. Доставив Льва Ефимовича с Юлей на новую квартиру, Петр остался у них обедать. Изрядно выпили, отмечая выдающееся событие; закончив трапезу, Яневич отправился в больницу, чтобы подробно описать Раисе Васильевне все, что происходило в церкви.
      Как только они остались одни, разгоряченная Юля подбежала к сидящему за столом Петру, обняла его сзади за шею и горячо прошептала на ухо:
      - А у меня произошло еще одно событие... держала пока в секрете. - И чмокнула его в ухо. - Слушай же, - я тебе не говорила, но вчера... все подтвердилось. У нас будет ребенок!
      - Ты... беременна? - растерянно произнес Петр, поднимаясь и с удивлением сознавая, что не испытывает особой радости. - Ошибки быть не может?
      - Не похоже, что ты счастлив стать молодым папашей, - Юля, сразу погасла и отстранилась. - А я-то надеялась тебя обрадовать!
      - Ну что ты, Юленька! Конечно, я рад! - покривил душой Петр. - Просто хотелось, чтобы это произошло у нас после свадьбы, - нашел он убедительный довод. - Сама знаешь: люди смеются, когда невеста идет под венец с пузиком.
      Юля на это лишь пожала плечами.
      - Пусть смеются! Не я первая, не я последняя. Меня это ничуть не волнует! - небрежно произнесла она и пристально посмотрела ему в глаза. - А вот твоя реакция и то, что ты... как-то от меня отдалился, - это очень волнует.
      Чувствуя любящим сердцем, что с ним происходит неладное, Юля порывисто обняла его и, ластясь, горячо прошептала:
      - Умоляю тебя, милый, открой: что тебя мучит? Мне сейчас это особенно важно знать... Я ведь вижу, что последние дни ты сам не свой.
      "Нельзя, глупо, жестоко говорить ей правду, тем более сейчас, в таком положении! - предупреждал Петра разум, но прямая его, честная натура требовала ничего не скрывать. - Юля должна знать, что у меня на душе, мысленно решил он, прислушавшись к голосу совести. - Именно сейчас я не имею права ее обманывать!" Собрался с духом и тихо произнес, опустив голову и не смея смотреть ей в глаза:
      - На днях я узнал, что причиной моего разрыва с Дашей и отмены нашей свадьбы стала подлая мистификация, искусно разыгранная моим бывшим другом Кириллом Слепневым.
      Помолчал и добавил:
      - Если верить тому, что мне рассказали, то Даша ни в чем не виновата, и пострадала из-за подлости Кирилла и моей глупости. Нет нам прощения! - С досадой махнул рукой и умолк, уже жалея о том, что сказал.
      Юля, убитая услышанным, тяжело опустилась на стул и разрыдалась. А он лишь молча наблюдал за ее горем, не находя слов, чтобы утешить. Так длилось с полчаса, пока она не успокоилась.
      - Вот что, Петя, иди домой! - произнесла она тихо, перестав плакать. Мне нужно побыть одной, переварить эту горькую пилюлю. Я ведь тебя понимаю, - глаза ее снова наполнились слезами, - и, может быть, отступилась бы, если бы не это... - И осторожно коснулась своего живота.
      Она не поднялась, чтобы его проводить, и Петр отправился домой, испытывая жестокие угрызения совести.
      В круговерти производственных забот и деловых встреч Петр немного отвлекся от своих сердечных переживаний. С Юлей уже несколько дней не виделся: в разговорах по телефону она не проявляла к этому стремления, ссылаясь то на нездоровье, то на занятость.
      "Все еще сердится, и поделом мне! Нечего было язык распускать! - Он осуждал себя за излишнюю откровенность. - Незачем ей было об этом знать, тем более что я не собираюсь ничего менять!"
      С того момента, как узнал, что Даша не виновна, в душе Петра поселилась тоска по утраченному незабываемому счастью, - он ничего не мог с собой поделать. Это не только тяготило его, но мешало восстановить прежние, искренние отношения с Юлей. И, как всегда в таких случаях, изрядно намучившись, он отправился в Марьино за советом и утешением.
      Деда Петр дома не застал: старый профессор еще не вернулся с заседания ученого совета. Зато Вера Петровна сразу окружила любимого внука заботой и вниманием. Повела в гостиную, усадила рядом с собой на диван.
      - Вижу, Петенька, у тебя снова сердечные проблемы. Поделись с бабушкой! Может, тебе мой совет и пригодится. Хотя все же лучше подождать деда, предложила она, преданно глядя на него ясными серыми глазами. - Он вот-вот придет. Ум хорошо, а два лучше!
      - Тебе, как женщине, наверно, виднее, что мне делать в ситуации, в которой я оказался, - понурившись, произнес Петр, желая поскорее высказать ей то, что его мучило. - Я сделал глупость и теперь не знаю, как ее поправить.
      Поскольку Вера Петровна молча ожидала продолжения; он объяснил:
      - Недавно я узнал правду о том, что произошло на дне рождения у Кирилла. Даша мне не изменяла и ни в чем не виновата! - Голос его дрогнул, но он продолжал: - Это была инсценировка! Нам подсыпали снотворного и все подстроили, а я, дурак, попался на эту удочку.
      Разволновавшись, Петр умолк; потом овладел собой:
      - Произошла ужасная несправедливость, но ничего уже не изменишь! Мне бы промолчать, но Юля заметила, что меня это мучает, и я откровенно ей все рассказал. Теперь и она переживает.
      - Да уж, что и говорить - история... - поразилась Вера Петровна и, неожиданно взглянув на внука, спросила: - Скажи честно: ты все еще любишь Дашу?
      - Ну а если и люблю, что сейчас поделаешь? - угрюмо признался Петр. - Я дал слово Юле жениться и сдержу его, если она не передумает!
      - И сделаешь непоправимую ошибку, дорогой! - убежденно молвила Вера Петровна. - Поверь моему опыту. Ведь сердцу не прикажешь! Насилие над собой не принесет настоящего счастья.
      - Разбитый кувшин не склеишь, бабушка! А Юлю я достаточно люблю и уважаю, чтобы прожить с ней жизнь, рассудил Петр и, опустив глаза, добавил: - Есть еще одно обстоятельство, почему я на ней женюсь.
      Вера Петровна удивленно воззрилась на внука, и он смущенно объяснил:
      - Так получилось... у нас с Юлей будет ребенок.
      Молчание длилось недолго. Вера Петровна, с задумчивым видом, покачав головой, сказала:
      - Ребенок не спасет ваш брак, если ты будешь любить другую. Тебе, Петенька, нужно крепко подумать, прежде чем жениться! И главное разобраться со своими чувствами к Даше.
      Глубоко вздохнув, она пригорюнилась.
      - Бедная девочка! Ты о ней подумал? Не допускаешь, что разбил ей жизнь?
      Петр не успел ей ответить, как хлопнула входная дверь и в гостиную заглянул Степан Алексеевич. Увидев внука, обрадовался.
      - Приятный сюрприз! Чую - неспроста заявился! Приятно сознавать, что старики еще на что-то годятся.
      Вера Петровна сразу ушла на кухню, и вскоре они уже сидели там за столом, на котором красовались большое блюдо с аппетитной пиццей и бутылка марочного коньяку.
      - Думаю, по маленькой не повредит? - лукаво взглянул на внука профессор - он заметил его "джип" у подъезда. - Ты ведь крепкий парень!
      - Даже с парочкой рюмок справлюсь. И таблетки от запаха есть, успокоил его Петр. - У меня проблема, мы тут с бабушкой ее обсуждали.
      Вера Петровна кратко изложила суть дела; и муж с ней согласился:
      - Мы не теоретически, а на собственном опыте убедились, - сказал он внуку, внимательно выслушав обоих, - как важно дорожить настоящей любовью. Это - драгоценный дар судьбы. Нет без нее подлинного счастья!
      Ласково посмотрел на внука и заключил:
      - Прежде чем принять окончательное решение, найди Дашу и все выясни! Ты, Петя, сделаешь роковую ошибку, если она - это та единственная женщина, которую тебе суждено по-настоящему любить в жизни!
      Петр всем сердцем воспринял мудрые, основанные на собственном большом жизненном опыте советы деда и бабушки, но честь его и совесть не желали подчиняться зову любви. Отец и мать полностью его поддержали, когда он поделился своими переживаниями: рассказал о невиновности Даши, о размолвке с невестой; они сразу стали на сторону Юли.
      - Мне очень жаль, что так получилось. Знаю, что между тобой и Дашей было настоящее чувство, - пригорюнившись, посочувствовала Светлана Ивановна. - Но все это в прошлом, сын. У тебя уже другая судьба!
      На минуту задумалась и грустно добавила:
      - Из-за подлости Кирилла у вас с Дашей все непоправимо испорчено, вы плохо расстались. Мы не знаем, как она вела себя, после того как ты ее оставил. Даже если тебя еще любит. Ты хоть представляешь образ жизни модели?
      - Я поступил с ней так несправедливо и жестоко, что готов все ей простить, мама! - горячо произнес Петр. - Но уверен - Даша не наделала глупостей! У нее есть чувство собственного достоинства.
      - Как бы там ни было, тот отвратительный скандал и твой побег накануне свадьбы оставили бы глубокий след, отравили вам совместную жизнь, лишили счастья, - вступив в разговор, согласился с женой Михаил Юрьевич. - Выбрось ты это из головы! К старому возврата нет!
      Строго посмотрел на сына, укоризненно покачал головой.
      - А как же твои обязательства перед Юлей? Вы же помолвлены! Или для тебя данное ей слово - пустой звук?
      - Вот это и терзает мне душу, папа! - горько вздохнул Петр. - Честно скажу: если бы не Юля - не было бы и проблемы. Потому что Даша - моя любовь на всю жизнь, и, чтобы быть с ней, я пошел бы на все!
      - Так ты что, совсем не любишь Юлю? - расстроилась Светлана Ивановна.
      - Очень люблю и жалею! В том-то и вся беда, - подавленно произнес Петр. - А как узнал, что она беременна, места себе не нахожу! - с отчаянием добавил он.
      Это сообщение повергло родителей в шок. Оправившись от изумления, они понимающе переглянулись, и Михаил Юрьевич сурово сдвинул брови.
      - Раз так, и обсуждать нечего! Ребенок должен родиться в законном браке! Не забывай, чья кровь в нем течет! - напомнил он сыну. - Никто еще в нашем роду не совершал бесчестного поступка!
      - Ты же, сам говоришь, Петенька, что любишь Юлю, - поддержала мужа Светлана Ивановна. - А когда родится малыш, полюбишь и его! Уверена - у вас будет счастливая семья! Юленька ведь и раньше знала про Дашу, а ревность... пройдет.
      - Тебе следует взять себя в руки и не искать встречи с Дашей! потребовал от сына Михаил Юрьевич. - Объясняться вам ни к чему. Правда всегда выходит наружу! Она скорее всего уже знает о том, что случилось, и живет своей жизнью. Зачем же вновь ее тревожить?
      Почувствовав, что до сына доходят эти доводы, Светлана Ивановна решила высказать то, что его окончательно убедило бы:
      - Сейчас, Петенька, тобой владеет комплекс вины перед Дашей. Тебе даже кажется, что ты готов простить ей любые предосудительные поступки. - Она взяла его за руку. - Но жизнь показывает, что горечь в душе остается и потом все это выплескивается. Особенно у таких гордых натур, как твоя, сын!
      С любовью посмотрев ему в глаза, она твердо ему заявила:
      - Ты должен покончить со старым и начать жизнь с нового листа!
      - Иного пути для тебя нет! - немедленно поддержал Михаил Юрьевич. Если во второй раз сорвешь свою свадьбу, предашь Юлю и своего ребенка не только поступишь бесчестно, но сам никогда себе этого не простишь!
      В наступившем напряженном молчании Петр горестно размышлял, не поднимая на родителей глаз. Наконец, когда затянувшаяся пауза стала невыносима, он мрачно произнес:
      - Все эти дни я безуспешно пытался связаться с Дашей - она сейчас в Америке гастролирует. Ни о чем больше не мог думать. Считал нужно поступать так, как требует сердце.
      Поднял на родителей глаза - в них застыла боль.
      - Знал я наперед, что вы скажете, не соглашался в душе, вот и посоветовался с дедом и бабушкой. Они лучше вас знают Дашу, жалеют ее и убеждены, что только большая любовь делает человека по-настоящему счастливым. Считают, нам надо разобраться в своих чувствах, прежде чем я женюсь на Юле.
      Видя, что и отец, и мать сделали протестующие движения, он остановил их жестом руки.
      Но вы меня убедили! Сердцем я полностью согласен с дедом и бабушкой... Но честь и совесть призывают меня поступить так, как вы от меня требуете.
      Встряхнулся, как бы сбрасывая огромную тяжесть.
      - Встреч с Дашей больше искать не буду. Тем более что нет никакой трагедии - я ведь Юленьку очень люблю. Сейчас мне кажется, что не так, как Дашу, но кто знает? - впервые за весь разговор улыбнулся Петр. - Может, с рождением нового князя Юсупова все изменится?
      Петру казалось, что его сердце немного успокоилось, и он целиком погрузился в работу. Однако неожиданный визит к нему Олега Хлебникова ясно показал - это далеко не так. Сначала тот, позвонив спозаранку, растревожил Петра сообщением, что Дмитрий попал в беду и ему нужна срочная помощь. Хлебников принял предложение приехать к нему в офис и сейчас сидел перед ним в мягком кожаном кресле - представительный и элегантно одетый.
      - Так, что же там произошло? Почему Митя сидит где-то в далеком порту без гроша в кармане? - задал ему прямой вопрос Петр. - Утром я так ничего и не понял.
      - Хозяева его сейнера обанкротились и судно арестовали месяц назад, толково объяснил Олег Сергеевич. - Команде уже жрать нечего и живет на подаяние местного населения, жалеющего русских моряков. Само собой нет денег, чтобы вернуться домой.
      - И что, у Митьки не было никаких накоплений? - в Петре заговорил бизнесмен. Он ведь уже больше года мотается по морям.
      - Хозяева им задолжали за полгода, а у Мити к тому же, - лицо у Олега Сергеевича помрачнело, - беспутная мать все выкачивает. Вечно у нее какие-то долги, а парень, несмотря ни на что, ее очень любит.
      Петру стало жаль Хлебникова - такого большого и неудачливого.
      - Да уж, дядя Олег, не везет тебе, - посочувствовал он. - Ведь ты тоже ее любил и тетю Надю... - вспомнил собственное фиаско и мрачно бросил: Верь после этого женщинам!
      Против его ожидания Олег Сергеевич не выразил с ним солидарности.
      - Ну почему же так мрачно, Петя? Не все женщины такие, - довольно бодро заявил он. - Я, конечно, не гигант секса, и все же мои личные неудачи произошли из-за того, что я их не любил по-настоящему. А без этого нет и не может быть счастья!
      - Как же так? - поразился Петр. - Если не любить таких красавиц - так кого?
      - "Любовь зла - полюбишь и козла" - эту поговорку считают шуткой, а в ней жизненная правда, - без тени улыбки ответил Хлебников. - В свое время я душой привязался к бедной девушке, и она меня очень любила. Я пренебрег ею вот и был наказан!
      Петр удивленно молчал, и он объяснил:
      - Я давно уже понял, что только ее любил по-настоящему, все эти годы искал свою Джульетту и, - Олег Сергеевич, счастливо улыбнулся. - судьба преподнесла мне подарок..
      Неужто ты нашел ее, дядя Олег? поразился Петр.
      - Нашел, Петя! Я нашел, наконец, свою Джульетту!
      Олег Сергеевич шумно перевел дыхание и видя, что глава концерна, забыв о делах с любопытством ему внимает, продолжал:
      - Вообще-то ее зовут Раей, и она собиралась стать актрисой. Вот я искал в московских театрах, а нашел недавно - где ты думаешь? В Калуге! Я туда возил французов в музей Циолковского и вечером сводил их в тамошний театр.
      Понимая, что их разговор затянулся, и он отнимает у главы "Цвет-мета" слишком много времени, Олег Сергеевич закруглился.
      - Словом, Петя, мы оба нашли друг друга и теперь счастливы! Поэтому тебе мой совет: женись только на той, кого любишь по-настоящему. Лишь тогда будешь счастлив!
      Разумеется, Петр сразу выслал нужную сумму Дмитрию, и Хлебников ушел от него довольный, но после этого разговора eго снова стали одолевать сомнения в том - любит ли он Юлю по-настоящему и будет ли с ней счастлив.
      После того как Кирилл Слепнев нанес увечье матери - при падении она сломала руку, - судьба окончательно отвернулась от него. Он продал тайком от больной Любови Семеновны одну из ее шуб, в очередной раз продул все в рулетку и не смог полностью расплатиться; его жестоко избили и отобрали подержанный "форд".
      Вновь украсть что-либо из вещей матери он не решился: обнаружив пропажу, она учинила дикий скандал и всерьез пригрозила, что обратится в милицию. Тогда, перебрав в уме то, чего она долго не хватится, он решил сдать в ломбард набор столового серебра, извлекавшийся на свет Божий в особо торжественных случаях таковых в перспективе не предвиделось.
      Отстояв очередь у окошка, Кирилл протянул завернутый в скатерть набор музейной серебряной посуды и столовых приборов. По алчно сверкнувшим глазам оценщика ему стало ясно: эти вещи имеют огромную стоимость. Тонкая работа, выгравированные вензеля, - видно, когда-то они принадлежали знатной фамилии.
      "Ничего страшного! - успокоил он себя, когда служащий назвал смехотворно низкую цену заклада. - Тем легче выкупить. Не отдам же я такое богатство жуликам фактически за так!" С презрением глядя в хитрое лицо, с блудливо бегающими глазками, небрежно бросил:
      - Согласен! Долго это у вас не залежится, не надейтесь! Однако надеждам Кирилла не суждено было сбыться: драгоценные изделия из серебра безвозвратно уплыли; проведай о том бессмертная душа его отца, покойник, наверно, перевернулся бы в гробу. Банкир приобрел это фамильное серебро за большие деньги и очень им гордился.
      Вырученного в ломбарде достаточно, чтобы начать игру. Кирилл как ни в чем не бывало явился в казино и направился к рулетке. Поначалу везло прилично выиграл, но затем им, как всегда, полностью завладел азарт. В итоге, уверовав в свою удачу, он рискнул всем, что имел, и проиграл вдвое больше.
      Похмелье оказалось тяжелым. На этот раз в казино Кирилла бить не стали. Взяли расписку с гарантией вернуть долг в трехдневный срок, под залог всего его имущества; предупредили, что "включат счетчик". А через месяц полностью не рассчитается - "замочат".
      Вернувшись домой, Кирилл предался отчаянию. Взять денег неоткуда, в долг никто уже не дает. Украсть из дома что-то еще - страшно. Мать не подает на него до сих пор в милицию лишь потому, что ей стыдно перед знакомыми. Но теперь уж точно заложит! Кирилл не чувствовал раскаяния, один лишь страх. Где же достать бабки?
      Проведя остаток ночи без сна, решил попытать счастья в Горном банке. На следующее утро, выпив лишь чашку крепкого кофе, потащился туда, на ходу придумывая - каким способом получить у них ссуду? Наконец блеснула плодотворная идея - он немного приободрился.
      Приняли его в банке на удивление любезно и без проволочек.
      - К нашему огромному сожалению, поправить дела не удалось, - с порога объявил Кириллу узкоплечий прохиндей, занявший место отца. - Назначено внешнее управление, на все счета банка наложен арест.
      И с лицемерным прискорбием, за которым угадывалась скрытая издевка, он нанес давно ожидаемый удар:
      - Банк задолжал большие суммы иностранным партнерам и клиентам, так что валютные активы на счетах вашего отца по суду отойдут им. Вам вряд ли на что-то можно рассчитывать.
      - Для меня это не новость, - решив блефовать, с деланным спокойствием произнес Кирилл, небрежно развалясь в кресле. - Мы с матерью заказали частному агентству расследование и надеемся, что выиграем это дело. Но у меня есть предложение, которое избавит нас всех от лишних хлопот.
      - Излагайте, я вас внимательно слушаю, - с любопытством взглянул на него из-за очков узкоплечий. - Что вы предлагаете?
      - Компромисс! Мы отказываемся от своих прав наследства за компенсацию! - объявил ему Кирилл и, сделав приличествующую паузу, добавил: - Это самое малое, на что мы согласимся.
      - Об этом и речи быть не может! Слишком велики долги, - не задумываясь, отрезал ловчила управляющий. - Но нам самим не хочется терять время в судах. Поэтому, если и согласимся, то только на пять, от силы десять процентов.
      - Этого, безусловно, мало! - возразил Кирилл, стараясь скрыть радость ведь они с матерью уже отчаялись хоть что-то получить от мошенников из банка. - Но я посоветуюсь с мамой. А когда мы сможем получить отступного? поднимаясь, задал он главный вопрос, который его интересовал.
      - Через неделю после того, как оформим все документы, - поспешно заверил его управляющий, в свою очередь довольный выгодной сделкой.
      "Теперь у меня есть возможность вытянуть деньги у Петьки! - осенило Кирилла. - Так он мне ничего не даст, а под причитающееся нам от Горного банка одолжит, если его как следует попросить, - подумал он, теша себя надеждой. - Уж я сумею пустить слезу!"
      Кириллу и в голову не приходило, что Петру уже все известно о провокации, которую он устроил тогда на своем дне рождения.
      Почти уверенный в успехе, подготовив заранее долговое обязательство под гарантию Горного банка, он позвонил бывшему другу. Тот даже не захотел с ним разговаривать.
      - Удивляюсь, как у тебя хватает наглости обращаться ко мне за помощью! Я теперь все знаю о твоих художествах! Какую подлянку ты устроил мне и Даше! Еще раз позвонишь или попадешься мне на глаза - я за себя не отвечаю! - в ярости крикнул он и бросил трубку.
      Ошеломленный Кирилл остался сидеть, совершенно убитый тем, что разоблачен и помощи ждать теперь неоткуда.
      В середине декабря погоду в Москве определял циклон: оттепель, гололедица; непрерывный мокрый снег. Уборочные машины не успевали расчищать улицы. В такой пасмурный, сырой вечер Петр отвез Юлю на Зубовскую, после того как они вдвоем посетили ее мать в больнице, и возвращался на своем "джипе" домой.
      Беременность Юли была уже заметна. Они помирились, и о Даше больше разговоров не было, но Юля вела себя нервозно, - переживала, видимо, из-за болезни матери, и отношений с женихом, да и положение ее сказывалось.
      Как ни уговаривали ее, Юля по-прежнему жила на новой квартире одна, приходящая домработница помогала по хозяйству. Лев Ефимович большую частью времени проводил в Барнауле, прилетал в Москву раз в неделю, проведать жену и дочь.
      Ничего, скоро мама выйдет из больницы, а там мы с Петей поженимся, неизменно отвечала она на настойчивые приглашения Светланы Ивановны пожить временно у них. - Это мой дом, я к нему привыкла!
      - Но кто тебе поможет, если болезнь мамы затянется, а ты как раз родишь? - беспокоилась будущая свекровь. - У нас в семье тебе будет легче!
      - Зачем вас затруднять? Вам и без меня тесно, - возражала Юля. - Мне мама поможет, - настраивала она себя на оптимистичный лад. - А если к этому времени не поправится, Веру Петровну попрошу помочь.
      Петру поселиться у нее до свадьбы Юля тоже не разрешила, соблюдая приличия, и родные это одобрили. Пришлось ему ежедневно мотаться с работы сначала к ней на Зубовскую, а потом к себе домой, на Патриаршие пруды. Расстояние небольшое, но из-за плотного движения на Садовом кольце ежедневные турне оказались очень утомительными.
      В этот день, управляя машиной в сплошном потоке движущегося транспорта, Петр мечтал о том времени, когда они с Юлей наконец сыграют свадьбу и вынужденные поездки прекратятся. Однако с датой свадьбы все еще неясно состояние Раисы Васильевны снова немного ухудшилось, похоже, до Нового года ей из больницы не выйти.
      Предаваясь этим невеселым мыслям, Петр медленно двигался в крайнем правом ряду и уже миновал площадь восстания, как случилась беда. Неожиданно метрах в десяти впереди него на проезжую часть выскочил прохожий, - явно пьян, ловит такси... Появился прямо перед его носом, поскользнулся в снежном месиве - и полетел прямо под колеса "джипа"... Петр резко затормозил, машина пошла юзом, и он задавил бы человека, если бы не сумел, мгновенно отреагировав, резко свернуть влево.
      Сильный удар, скрежет металла - "джип" врезался мощным бампером в идущую рядом легковушку. Обе машины встали; Петр выскочил на дорогу и с ужасом увидел: женщина, управлявшая помятой им машиной, ранена, без сознания... Не привязанная ремнем безопасности, она, видимо, получила ушиб головы.
      Первым делом вызвав по мобильнику милицию и "скорую помощь", Петр поспешил к пострадавшей, - и тут сам чуть не потерял сознание: Даша!.. Бегло осмотрев, успел заметить: слегка рассечена кожа на голове, немного выше левого виска... Стоило ему прикоснуться, как она пришла в сознание и со стоном открыла глаза... Лицо Петра рядом, - она, конечно, бредит... Снова со стоном прикрыла глаза, но тут же встрепенулась: так это ей не снится... Изумленно посмотрела на него, вымолвила тихо:
      - Так это ты... Ты в меня въехал, Петя? От тебя мне одни неприятности... - слабо улыбнулась, пытаясь пошутить, но умолкла, схватившись за бок.
      Патрульная машина и "скорая" прибыли почти одновременно. Петру не пришлось долго объясняться - нашлись добровольные свидетели, задержавшие пьяницу, из-за которого произошла авария. Вскоре приехала и машина техпомощи, вызванная им из гаража при заводе для буксировки пострадавшего "пежо".
      - Ни о чем не беспокойся, Дашенька! Как только оформим протокол, твою машину отбуксируют к нам на завод и быстро приведут в полный порядок! говорил ей Петр, пока врачи проверяли, нет ли увечий. - А останешься недовольна, куплю тебе новую!
      - Слышала, что ты разбогател, а то бы не поверила, - превозмогая боль, вновь попыталась пошутить Даша, но, застонав, сникла.
      Оказалось, ударилась боком о поручень двери, - по-видимому, сломано ребро; .это и вызывало боль. Сотрясения мозга не обнаружили, однако произошел ушиб головы, - врачи настаивали на госпитализации. Петр категорически воспротивился, чтобы даму забрала "скорая помощь".
      - Я сам отвезу ее в Центральную клиническую больницу! Дайте мне только направление! - предложил он врачам. - Соглашайся! Там тебя быстрее вылечат и условия будут самые лучшие! - горячо обратился он к Даше. - Каждый день буду тебя навещать, пока не поправишься. Я так виноват перед тобой!
      Врачам, наблюдавшим эту сцену, было уже ясно: участники аварии оказались хорошо знакомы; но они, разумеется, не подозревали, что симпатичный молодой человек чувствует себя виноватым перед пострадавшей красавицей отнюдь не из-за нанесенного ей физического и материального ущерба.
      Поместив Дашу в травматологическое отделение той же больницы, где лечилась мать Юли, Петр ничего не сказал невесте, как и о самой аварии. Ревность ее едва утихла, зачем все возбуждать вновь... Выбрал он эту больницу не только из-за прекрасных условий, но и потому, что мог посещать Дашу во время визитов к Раисе Васильевне, заезжая за Юлей или оставляя ее ухаживать за матерью.
      Вечером следующего дня он заглянул к Даше, в комфортабельную отдельную палату, с телефоном, телевизором и холодильником-баром, полным всякой вкуснятины. Даша выглядела не блестяще, а чувствовала себя и того хуже. Из-за ушиба головы на лбу синел кровоподтек (безуспешно пыталась запудрить), да и боль в боку не утихала ни на минуту.
      При виде Петра, глаза ее радостно оживились, она попыталась ему улыбнуться.
      - Наверно, у меня ужасный вид... Уж очень болит бок, - пожаловалась она. - И все же я рада, что мы снова встретились, Петя!
      - И я очень рад, что мы встретились, Дашенька, - жаль только, что при таких неприятных обстоятельствах. - Он присел на стул у кровати. - Пытался я разыскать тебя, когда узнал важную для нас вещь, но ты была в Америке.
      Большие глаза Даши еще шире распахнулись от любопытства, но Петр колебался: стоит ли сейчас говорить на столь болезненную тему? Она и так плохо себя чувствует, а тут еще разволнуется... Да, и нужно ли вообще, ворошить эту старую историю? У каждого теперь своя дорога.
      - Что говорят врачи? - Петр решил уйти от этого разговора. - Тебе рентген делали?
      - Еще вчера. Нашли трещину ребра и гематому в левом боку. Но сотрясения мозга нет. Так, какую же важную вещь ты узнал?
      Ну что ж, придется сказать. Никуда от этого, видно, не деться! Петр почувствовал облегчение - самому хотелось окончательно разобраться в этой истории.
      - Не так давно ко мне заявилась Инна - просить денег на наркотики, хмуро глядя перед собой, начал он. - Я не удержатся и спросил у нее, знает ли она, почему ты изменила мне на дне рождения Кирилла.
      - Ну и что она тебе сказала? - вырвалось у Даши. - Мы ведь никогда больше на эту тему не говорили!
      - А то, что Кирилл все подстроил нарочно с целью сорвать нашу свадьбу. - Нам подмешали клофелин, чтобы отключились. Тебе - так вообще лошадиную дозу.
      - Вот почему я тогда ничего не помнила! - возбужденно воскликнула Даша. - А как... как я очутилась с ним в постели? - поникнув, тихо спросила она. - Инне об этом известно?
      - Конечно! Она участвовала в этом спектакле, - Петр кипел от гнева. Говорит, Кир притащил тебя сонную в спальню раздел, и улегся рядом, чтобы вышел скандал. На эту ложь я и попался! - удрученно заключил он.
      Возникла тягостная пауза. Каждый вновь перебирал в уме события того рокового дня, изменившего их судьбу, лишившего счастья. Наконец Даша почти прошептала:
      - А Инна... тебе больше ничего не говорила? Ну, в общем... что произошло в спальне... - Она покраснела, смутилась. - Кир ведь потом ко мне сватался. Якобы чтобы загладить свою вину.
      - Инка уверяет, что он к тебе не прикасался. Да что теперь об этом говорить! - с горькой досадой воскликнул Петр. - Ничего уже не вернешь!
      Прекрасные глаза Даши наполнились слезами.
      - Какой же Кир отморозок! - морщась от сердечной и физической боли, еле слышно проговорила она. - Будь он проклят! А ведь я верила в его любовь... Вот судьба меня за это и наказала! Стараясь не дать воли слезам, не глядя на Петра спросила: - Говорят, ты женился. Это правда?
      - Еще нет, но скоро свадьба, - безрадостно ответил он и в свою очередь не удержался от вопроса: - А у тебя как? Нашла кого-нибудь по сердцу?
      Даше хотелось крикнуть: "Как же я найду, когда в сердце у меня - ты!" но она уклонилась от ответа:
      - Не будем говорить об этом. Тебе теперь это знать ни к чему!
      Ее слова отозвались в душе Петра острой болью. Это настолько не соответствовало его чувствам, что он не выдержал и горячо признался:
      - Если бы это было на самом деле! Но, к несчастью, после тебя я никого уже не смогу так полюбить! Будь хоть ты счастлива!
      Петр произнес это с такой искренней горечью, что у нее слезы хлынули сами по себе. Долго она ничего не могла вымолвить, но все же справилась с собой, вытерла глаза платочком и сказала правду:
      - Какое уж тут счастье? Для этого мне нужно встретить второго такого, как ты. Считаешь, это возможно? - и сквозь слезы улыбнулась.
      И он прочитал в ее взгляде, что любим по-прежнему, а может быть, еще сильнее.
      "Что же делать? Почему судьба нас разлучает, если мы созданы друг для друга? - с отчаянием думал он, всем сердцем сознавая, что никогда не сможет так полюбить Юлю. - Не могу же я жениться на двоих!" Сгоряча захотелось рассказать Даше обо всем, что терзало душу: и о своей неизменной любви, и о невозможности предать беременную Юлю...
      Однако подумал - и разумно решил: нечего зря бередить ее душу. Он твердо знал, что сдержит свое слово, женится на Юле, а вести двойную жизнь это не для него.
      Любовь Семеновна, возвращаясь из магазина с полными сумками продуктов, вышла из лифта, и еще издали увидела привязанный к ручке входной двери пластиковый пакет. "Нас хотят взорвать! - до смерти перепугалась она, вспомнив многочисленные сообщения в прессе и по телевидению о криминальных разборках. - Это, наверно, все из-за долгов Кирилла..." - решила она; спустилась к консьержке, позвонила в милицию.
      Прибывшие работники органов правопорядка сразу же, подняв изрядную панику, эвакуировали жильцов из всего подъезда. Пакет оказался муляжем взрывного устройства. Тем не менее специалисты к случившемуся отнеслись очень серьезно: провели допрос хозяйки квартиры, оставили повестку Кириллу: как придет - пусть явится в отделение милиции.
      - До чего же ты дошел, негодяй! По твоей вине мы скоро лишимся крыши над головой или нас убьют! - набросилась Любовь Семеновна на сына, когда тот, усталый и злой вернулся домой от Алика, так и не выпросив у него очередной порции наркотика. - Вот повестка! Может, в милиции тебе наконец вправят мозги.
      Возбужденно рассказала, что произошло.
      - Следователь говорит - это предупреждение, от бандитов! - округлила глаза мать. - Если не отцепятся, то в следующий раз взорвут квартиру. Из-за чего опять?
      - У тебя что, совсем голова не варит? Будто не знаешь! Все из-за проклятого безденежья. Не отдам долги - нам конец!
      - А я-то при чем?! - с перепугу перешла на визг Любовь Семеновна. - Ты проматываешь все на наркотики и азартные игры, влезаешь в неоплатные долги отвечай сам! Почему меня заставляешь страдать?
      - Потому, что из-за тебя не могу расплатиться! - с ненавистью бросил ей Кирилл. - Отчего не подписываешь документы банка?
      Упоминание о предложенном ей грабительском договоре сразу охладило Любовь Семеновну.
      - В отличие от тебя, дуралея, я еще сохранила здравый рассудок, - уже спокойнее отозвалась она. - Ты хоть посчитал, какие крохи нам оставляют? А на что потом жить?
      - Откажемся от того, что предлагают, - все потеряем!
      - Это если будем сидеть сложа руки и ждать, пока они все разворуют! резко возразила ему мать. - Тебе бы, вместо того чтобы спускать последнее в казино, подать на жуликов в суд! Лучше разориться на адвокатов, чем дать себя обворовать этим мерзавцам!
      - Так ты не подпишешь эти бумаги? - угрожающе повысил голос Кирилл.
      - Ни за что! Я еще не лишилась ума! - отрезала Любовь Семеновна.
      - Тогда нас убьют! - мрачно заверил ее сын. - И очень скоро! После нескольких минут враждебного молчания Кириллу пришла в голову спасительная идея:
      - Вот что, мать. Чтобы от нас отстали, мне нужно отдать долг - десять тысяч баксов, - признался он и, видя, как она испуганно отшатнулась, торопливо добавил: - Не шарахайся! Бабки большие, но достать их можно.
      - Почему тогда нам бомбы подкладывают?
      - Ты лучше слушай внимательно! - рявкнул Кирилл. - Деньги получим от Петьки Юсупова, за отцовский лимузин.
      - Но он же не хочет покупать, - усомнилась Любовь Семеновна. - Да и срок аренды еще не кончился.
      - У меня он точно не купит! Со мной и разговаривать наотрез отказался, - криво усмехнулся Кирилл. - А тебе не откажет.
      - Это почему же? - не поняла мать.
      - Натура такая! Ты разве его не знаешь? - издевательски произнес он. Стоит тебе поплакаться ему в жилетку. Разве не сможешь?
      Любовь Семеновна растерянно умолкла, а Кирилл взял повестку и направился к дверям.
      - Пошел к ментам! - бросил он уходя. - А ты не теряй времени и звони Петьке! Телефоны в записной книжке.
      Как только за ним захлопнулась дверь, Любовь Семеновна схватила трубку и принялась звонить по всем телефонам Юсупова. Петра она застала в офисе.
      - Петенька! Это Любовь Семеновна. Нас сегодня чуть не взорвали, наверно, по телеку будут передавать в "Новостях", - скороговоркой выпалила она, боясь, что положит трубку. - И все из-за моего негодяя сына!
      Перевела дыхание и для большего эффекта зарыдала.
      - Только ты можешь меня спасти! Умоляю! Покойный Виталя так хорошо к тебе относился...
      Ее отчаяние не оставило Петра равнодушным, но, резонно считая, что ее подослал сынок, и не желая ему помогать, сухо ответил:
      - Знаю, что Кирилл снова задолжал бандитам, но выручать его не стану! И счел нужным объяснить: - Ваш сын сделал ужасную подлость мне и Даше. На своем дне рождения подсыпал нам снотворное и спровоцировал скандал - разбил обоим жизнь! Вы помните это?
      Любовь Семеновна подавленно молчала, и он заключил:
      - После всего этого мне не только его не жаль, а я сам охотно свернул бы ему шею! Надеюсь, вы меня понимаете?
      - Погоди, Петенька! Будь великодушным! - взмолилась она, сознавая, что почва уходит из-под ее ног. - Думаешь, я не знаю, что мой сын - подлец? Но даже извергов сейчас не казнят. А убить хотят и его, и меня!
      Как ни противна была Петру сама мысль, хоть в чем-то содействовать Кириллу, но все же он не желал его смерти. Тем более - Любови Семеновны, повинной лишь в том, что вырастила такого подлеца. Сердце его дрогнуло, он смягчился!
      - Так в чем состоит ваша просьба? Чем я могу вам помочь?
      - Купить у меня машину Виталия Михеевича, которую ты арендуешь! воспрянув духом, предложила Любовь Семеновна. - Разрешишь все наши проблемы.
      - Но это не входило в мои планы... Дорогой лимузин, очень комфортабельный - и все же несколько устаревший. Нам невыгодно вкладывать в него деньги.
      - Машина престижная и стоит не менее полусотни тысяч долларов, а я уступлю ее всего за пятнадцать! - уже по-деловому заявила Любовь Семеновна. - Так стоит ли вам тратить около ста тысяч за новую?
      Шумно вздохнула и снова стала умолять:
      - Неужели, Петенька, не поможешь мне спастись от бандитов только потому, что я не сумела воспитать сына? Мне так тяжело нести этот крест!
      Все в Петре протестовало против ненужной сделки, спасавшей негодяя Кирилла от заслуженного им возмездия, но врожденное благородство взяло верх.
      - Хорошо, Любовь Семеновна, пусть будет по-вашему, - после продолжительной паузы ответил он. - Приезжайте завтра ко мне в офис, мы оформим эту сделку.
      Часть VI. ЭПИЛОГ
      Глава 36. Крах негодяя
      Петр приобрел подержанный лимузин покойного банкира Слепнева только потому, что не сумел отказать его вдове, когда она обратилась к нему за помощью. Но поставил жесткое условие выплаты денег: долг Кирилла казино она должна отдать лично.
      - Иначе ваш сынок опять сядет играть, все спустит, и вы снова окажетесь в катастрофическом положении, - объяснил он ей. - А чтобы вас, Любовь Семеновна, не тронули бандиты, я пошлю туда юриста, он поможет оформить получение ими долга надлежащим образом.
      Сделав нужное указание, Петр предоставил в их распоряжение машину, пожелал успеха и, когда Любовь Семеновна покидала его кабинет, порекомендовал:
      - Не давайте Кириллу ничего из оставшихся денег, чтобы ему не на что было играть! А еще лучше - заставьте принудительно лечиться от наркомании. Пока будет в клинике, - кто знает, может, и отвыкнет от этой пагубной страсти.
      Окрыленная удачей, Любовь Семеновна поехала вместе с юристом к владельцу казино "Монако"; тот с радостью отдал им долговое обязательство Кирилла и без возражений выдал расписку об отсутствии претензий - уже не чаял получить с него хоть что-то.
      Однако, когда она вернулась домой и с легким сердцем сообщила сыну, что расплатилась с его долгом и они спасены, Кирилл разразился бранью:
      - Дура безмозглая! Кто тебя просил лезть в казино?! - вопил он вне себя от злости. - Какие бабки на ветер выбросила!
      - Что значит - "на ветер"? Я твой долг отдала... - растерялась Любовь Семеновна от такой яростной реакции - она-то ожидала совсем другого.
      - Да они и половину бы рады с меня получить! - с ненавистью воззрившись на мать, заорал снова Кирилл. - А на остальное отыгрался бы!
      - Вот-вот, - снова сел бы играть! Правильно мне Петя посоветовал, успокоилась Любовь Семеновна. - Ты и впрямь неисправим. Лечиться тебе, сын, надо!
      - Выходит, опять Петька мне гадость устроил? Сама ты не додумалась бы! - Он подступил к ней с кулаками. - Сговорились меня извести?!
      - Ты в своем уме? - испуганно отшатнулась от него мать. - Я врачей вызову! Да если бы не Петя, что бы с нами сталось? Забыл, что ли?
      Но Кирилла от отчаяния, что не получит денег, понесло.
      - Ах ты, старая сука! - И, брызгая слюной, больно толкнул ее в грудь. Ну что хорошего от тебя можно ожидать? Мерзавец Петька это сознательно сделал, чтобы мне досадить! Ну почему ты такая дура?
      Замахнулся было, чтобы дать матери пощечину, но сообразил - ведь у нее после уплаты долга должно еще остаться немало денег - и вовремя остановился.
      - А ну отдавай половину того, что у тебя осталось! - грозно потребовал он. - Сколько заплатила мазурикам в казино?
      Но вопреки оскорбительным обвинениям сына дурой Любовь Семеновна не была и выбрасывать на ветер уютно лежавшие в сумочке три тысячи долларов не собиралась.
      - Ты что, забыл - тебе "включили счетчик"?! - повысила она голос, сознавая: лучшая защита - нападение. - Сколько получила, столько и отдать им пришлось! Вот расписка. - Проворно извлекла из кармана и протянула ему бумагу, полученную в казино.
      - Ско-олько же тебе да-ал этот гад Юсупов? - растерянно протянул Кирилл и вновь зажегся гневом. - За бесценок ее приобрел?
      - Он вообще не хотел брать, еле упросила, - сказала чистую правду Любовь Семеновна, а потом применила ложь во спасение: - Хорошо еще, дал двенадцать. - И снова перешла в атаку: - Сам бы продавал!
      "А вдруг он спросит у Пети? - опасливо подумала она, но тут же себя успокоила: - Нет, не осмелится! Да и не станет Петя с ним разговаривать!"
      - Позвони и спроси, если не веришь! Нет чтобы благодарить мать, радоваться, что отвела беду, - ты еще меня терроризируешь!
      С оскорбленным видом она поспешила удалиться от греха подальше к себе в спальню. Оставшись один, Кирилл стал с отчаянием думать все об одном: где раздобыть денег? Он уже попал в полную зависимость от наркотиков - срочно требовалась очередная доза.
      В течение последующих двух дней Кирилл не выходил из дому, пытаясь тайком от матери отыскать припрятанные ценности, которые можно быстро реализовать. Пользуясь тем, что она не изменяла своим привычкам и регулярно посещала косметические салоны, модные магазины и приятельниц, тщательно обследовав квартиру.
      Очень долго его поиски не давали результата. После того убытка, который нанес ей сын, Любовь Семеновна ничего из того, чем он мог бы поживиться, дома не держала, даже ценные книги отвезла к родственникам. И предупредила: украдет вазу, статуэтки или что-нибудь из фарфоровой посуды, - она сразу вызовет милицию. Он совсем уже приуныл, как неожиданно ему повезло. Прощупывая и простукивая полки книжного шкафа в отцовском кабинете, случайно нажал какую-то кнопку. Кусок стенной панели повернулся - глазам открылся маленький тайничок; в нем лежал бумажный сверток. Жадно его выхватив и развернув, Кирилл опешил: он не знал, что отец держал дома пистолет...
      В свертке находились: "Макаров", патроны к нему и массивные швейцарские золотые часы, - ими покойный банкир тоже очень дорожил и гордился. "От меня прятал, факт! - с раздражением понял Кирилл, но радость от ценной находки взяла верх. - Часы дорого стоят, да и пушку запросто толкнуть можно!"
      Окрыленный успехом, убрал часы во внутренний карман кожаной куртки, сверток с пистолетом и патронами засунул обратно и захлопнул тайник. "Теперь-то Алик мне не откажет!" - возрадовался он и, не мешкая, почти бегом выскочил из квартиры, уверенный, что застанет того дома.
      В последнее время Алик, недомогая, почти не выходил на улицу. Давно бросив работу - и раньше-то занимался ею для отвода глаз, - он целыми днями валялся бы в постели, да надо время от времени встречаться с поставщиками "товара". Клиенты-наркоманы приходили к нему сами.
      Алик оживлялся только после инъекций и то ненадолго, а потом снова впадал в состояние депрессии.
      - Наверно, скоро загнусь, - вместо приветствия, мрачно сказал он Кириллу, впустив в квартиру, и, заметив, что тот сияет, удивленно скривился. - А ты чему радуешься? Бабки раздобыл, что ли? - Не дожидаясь ответа, повернулся и, шаркая ногами, поплелся на кухню, где держал шприцы, и наркотики.
      Предвкушая кайф, Кирилл бодро последовал за хозяином.
      - Бабки я тебе не принес, но у меня есть кое-что получше! - весело сообщил, извлекая и выкладывая на стол "Ролекс". - Возьми в залог! Та еще ценная вещь - золото и фирма!
      При виде такой роскоши глаза у Алика загорелись, но тут же и погасли.
      - Нет, мне это сейчас не по карману. Да и не выхожу я никуда... Некому пыль в глаза пускать, - с горечью признался он - Плохи мои дела, Кир... Еле ноги волочу... а мне ведь и двадцати пяти нет.
      Видя, что у приятеля вытянулось лицо, поспешил его успокоить:
      - Да ты не волнуйся, отпущу в долг. Это добро у тебя не залежится! Пойдем уколемся. Мне тоже не по себе что-то... Иногда, поверишь ли, такое настроение... и жить не хочется.
      - В самом деле, Алик, ты что-то скис, - согласился Кирилл. - И девки около тебя виться перестали.
      - Так в этом все дело, - мрачно признался бывший сердцеед. Куда-то сила делась. Охота есть, а ничего не получается... Для чего жить тогда?
      "Вот здорово! - мысленно позлорадствовал Кирилл - всегда жгуче завидовал успеху Алика у женщин. Но вслух лицемерно посочувствовал:
      - Плохие дела, брат! Ты к врачам-то обращался? То-то я Марину у тебя редко вижу... А раньше проходу тебе не давала.
      - Да уж, заездила меня, сука! - злобно поморщился Алик. - Клялась в любви, а сейчас на меня плюет. А что мне врачи? Я и без них знаю, что надо принимать, только все без толку! - Безнадежно махнул рукой. - Знаешь, Кир, верно говорят, что каждому мужику в жизни отпущено лишь одно ведро. Видно, я из-за таких сук, как Марина, раньше времени все израсходовал.
      - Инке тоже от тебя немало досталось, - не выдержав, съехидничал Кирилл. - Но и она не стоила того, чтоб ты здоровье потерял. Знаешь, что выкинула эта сучка? Предала нас с тобой, вот что!
      - Выходит, и она тоже?.. - пригорюнился Алик. - Как же так?
      - Выдала нас с головой Петьке Юсупову! Рассказала про клофелин, который мы с тобой подмешали ему и Дашке! - яростно выпалил Кирилл. - Ездила к нему за деньгами и все выболтала. Вот и надейся на них, на этих...
      - Не может быть! Ведь и она тоже мне в любви клялась... - вконец расстроился Алик. - Такое не прощают... Я отомщу!
      - И я об этом только и думаю, - подхватил Кирилл. - Но как? До Петьки сейчас не достанешь!
      - Доберемся и до него! А пока устроим отходняк этой сволочи Инке! Сам знаешь, как поступают с предателями. Беру это на себя!
      Решение отомстить, видимо, его приободрило, он будто опомнился, вышел из спячки.
      - Да что мы все о плохом... И без того тошно! Давай хоть на время забудем о наших врагах и о гадости жизни!
      Достал шприцы, умело совершил процедуру, и, вскоре оба пришли в благостное настроение.
      Навещая Дашу в больнице, Петр избегал встреч с ее родителями. Теперь, когда он знал, что она стала жертвой подлой выходки и его разрыв с ней накануне свадьбы - роковая ошибка, ему было стыдно смотреть им в глаза...
      В начале третьей недели пребывания на больничной койке Даша почти поправилась. Ушибленный бок перестал болеть, синяк на лице исчез. Она отлежалась, неплохо отдохнула и прекрасно выглядела. Врачи рекомендовали остаться, пока окончательно не рассосется гематома, но она настояла на выписке.
      - Спасибо, Петя, за внимание и за прекрасные условия лечения! Как видно, нет худа без добра! - благодарно улыбнулась она ему. - Последнее время я совсем измоталась - не было возможности даже почитать. А тут отлежалась и даже соскучилась по работе.
      - Ну, положим, благодарить меня не за что, - возразил Петр. - Хорошо еще, что все обошлось. Это же по моей вине произошла авария!
      - И вовсе нет! Сам знаешь, что виной всему тот пьяница, - справедливо заметила Даша. - Ты поступил правильно спас ему жизнь. Это - судьба, я на нее не обижаюсь.
      - Может, ты и права, - согласился Петр. - Но у меня душа болит - вновь ты из-за меня пострадала... А машину твою я уже восстановил и оплачу все, что ты потеряла, пока была в больнице! Возражения не принимаются!
      - Спасибо, Петя! Возражать глупо, да и отец с мамой будут довольны, просто ответила Даша. - По правде говоря, они на тебя очень сердиты.
      - За прошлое?
      - А ты как думаешь? - И грустно посмотрела на него. - До сих пор забыть не могут того скандала. Винят нас обоих, - добавила ради справедливости.
      Глаза у нее наполнились слезами и давняя боль вновь пронзила сердце Петра. Даша такая любимая, желанная... он не выдержал и, схватив ее за руку, пылко произнес:
      - Может, зря говорю это, но и молчать не в силах! Как узнал правду сам не свой! Так болит душа, так стыдно за то, что тогда сделал!
      Судорожно перевел дыхание и с отчаянием договорил:
      - Прошлого не вернуть! Но я любил тебя, люблю и буду любить всю жизнь!
      - И я тебя, Петенька! непроизвольно вырвалось у Даши, и слезы хлынули потоком.
      Не нашел Петр таких слов, которые ее утешили бы, его оправдали.. Молча страдал, не в силах облегчить горе любимой " Что толку рассказывать о моих обязательствах, о беременности Юли, о ее тяжело больной матери? - с горечью и отчаянием думал он. - Разве помогут слова, когда болит сердце и ничего нельзя изменить."
      Так продолжалось минут двадцать, пока Даша не выплакалась. Потом достала из сумочки пудреницу, вытерла глаза, привела лицо в порядок.
      - Ну все! Не будем больше об этом - слишком тяжело вспоминать. Лучше помоги мне собраться. - И улыбнулась через силу. - Ты ведь отвезешь меня домой?
      - О чем ты говоришь? Машина нас ждет внизу. А твой "пежо" я оставил на платной автостоянке неподалеку от вашего дома. Между прочим, выглядит как новенький.
      Рассчитавшись с клиникой и оформив документы, вышли из корпуса к ожидавшему их лимузину. Петр сказал водителю адрес, и они покатили по зимней Москве. Стояла оттепель; встречные машины окатывали струями грязной жижи; но в роскошном салоне лимузина было тепло и уютно. Наслаждаясь тем, что снова сидят рядом, они молчали, лишь обменивались горячими взглядами. Когда Петр, сопровождая Дашу, внес ее вещи в прихожую и поздоровался с открывшей дверь хозяйкой, Анна Федоровна лишь бросила на него враждебный взгляд, не удостоив ответом. Вышел встретить дочь Василий Савельевич; он-то не сдержался.
      - И у тебя еще хватает совести переступать порог моей квартиры? - Он не скрывал ненависти и презрения. - Оставил бы вещи на площадке и мотал подобру-поздорову!
      - Не горячись, папа! - попыталась охладить его пыл Даша. - Петя выполнил мою просьбу. И потом, я же тебе все объяснила.
      - Что объяснила?! - взорвался отец - Этот подлец Кирилл что вам подмешал какую-то гадость? И за это тебя так позорить?! Ты что, не мог как следует разобраться? - набросился он на Петра. - Поступил как трус и подонок!
      - Простите меня! Самому теперь тошно, - только и промолвил Петр, опустив голову.
      - Нет уж! Такое не прощают! - непримиримо бросил ему в лицо Василий Савельевич. - В прошлые времена вызвал бы тебя на дуэль. А теперь... что ж, живи, коли совесть позволяет...
      Он аж задохнулся от гнева и красноречиво указал на дверь:
      - Убирайся и чтоб ноги твоей больше не было в моем доме! Не смея на него взглянуть, понурившись как побитая собака,
      Петр молча вышел и на ватных ногах спустился по лестнице, - теперь уж он покидает этот дом навсегда...
      Уверовав, что для него началась счастливая полоса, Кирилл не стал упускать удачу - направился в казино. Золотой "Ролекс" отца и там произвел сильное впечатление: под залог часов ему выдали кучу фишек, он сел за рулетку и затеял крупную игру.
      - Ты бы, Кирочка, сначала по маленькой! - попыталась охладитъ его пыл Инна, справедливо опасаясь, что он снова все проиграет.
      - Не боись, подруга, у меня пруха! - отмахнулся он от нее. - Хочу ухватить фортуну за хвост! - Недобро взглянул на нее и цыкнул: - Шла бы ты отсюда... подальше! Мне с тобой не везет.
      Инне выдавал денежное пособие отец, богатый, но прижимистый. Разумеется, ей не хватало, учитывая пристрастие к наркотикам; поэтому, забросив учебу в институте, она подрабатывала в казино в роли штатной "болельщицы" - заводила знакомства с игроками и выставляла их на выпивку.
      Однако в силу старой дружбы, когда приходил играть Кирилл, она всегда отказывалась от более выгодного общества, чтобы "поболеть" за него, хотя и редко это приносило удачу. Зато в случае выигрыша они потом вместе отправлялись к Алику и кайфовали в теплой компании.
      Как ни гнал ее от себя Кирилл, она от него не отходила, не менее бурно, чем он, реагируя на все перипетии игры. В этот раз ей пришлось поволноваться, как никогда. Ее другу действительно везло: попеременно, то теряя ставки, то выигрывая, он чаще все же угадывал правильные номера - гора фишек около него росла.
      - Кирочка, может, остановишься? - нежно прильнув к нему, шепнула на ухо взбудораженная Инна. - Видишь, какую я тебе принесла удачу? Слушайся меня всегда останешься в выигрыше!
      "А что, ведь она права. Сколько раз уговаривала меня вовремя остановиться... - припомнил Кирилл. - И впрямь: сделать небольшой перерыв, выкупить часы, пока не уплыли? Навар вполне приличный!"
      - "Послушали осла и сели чинно в ряд", - так, что ли, в басне Крылова говорится? - насмешливо взглянул он на Инну. - Ну что ж, проверим, насколько толково советуешь!
      Собрав со стола фишки, встал и направился вызволять свой залог. Часы ему вернули неохотно, не привыкли, что он отыгрывает. Осталось у него на руках несколько сот баксов, и удачливый игрок пригласил свою "болельщицу" отметить с ним успех в баре, позабыв на время о ее предательстве.
      - Вспомни, Кирочка, сколько раз я пыталась тебя остановить, когда ты был в большом выигрыше! - подлизываясь, зарабатывала баллы Инна, когда они за стойкой бара с удовольствием потягивали охлажденные коктейли. - Можешь не верить, но моя интуиция меня никогда не подводит!
      - Ну и что сейчас подсказывает твоя интуёвина? Стоит мне продолжать игру?
      - А вот посидим и увидим, - серьезно отвечала Инна - она верила в свой Божий дар. - Сейчас молчит. Но ты напрасно смеешься! Я ведь искренне за тебя болею, как давний верный друг!
      Напоминание о их многолетней дружбе только разозлило Кирилла - тут же вспомнил о том, что она заложила их с Аликом Петьке.
      - Да какой ты мне друг?! Сколько лет спала со мной - и изменяла со всеми подряд. Так что помолчала бы о верности! Думаешь, не знаю, из-за чего ты со мной водишься? - вперил он в нее злой взгляд.
      - Ну и из-за чего, по-твоему? - насмешливо переспросила Инна, никогда не принимавшая его всерьез. - Из-за твоих мужских достоинств?
      - Вот-вот, насмехаешься! - Понимая ненужность этих объяснений, он все же высказал, что хотел: - А просто: тебе всегда что-то было от меня нужно. Так что не заливай!
      "Ничего! Хорошо смеется тот, кто смеется последним! - злобно подумал он, глядя на свою легкомысленную, неверную подругу. Мы с Аликом отплатим тебе за подлое предательство!"
      В тот удачный для него день Кирилл Слепнев просидел за рулеткой до поздней ночи. Утроил свой выигрыш и даже отстегнул двести баксов Инне, отдавая дань ее интуиции. Азарт игры настолько вымотал обоих, что его всеядная Инна, всегда охочая до секса (с кем бы там ни было), на этот раз оказалась не в форме и попросила:
      - Отвези, Кирочка, меня домой! Умираю, как спать хочется! Подбросив ее на такси до дома, Кирилл отправился к себе и, не принимая душа, что всегда делал перед сном, лег и сразу захрапел. Беспробудно проспал до полудня, хорошо отдохнул и поднялся в отличном настроении. Полный карман денег и, главное, сознание вернувшегося везения придавали уверенности в себе, возвращали надежду на будущее.
      "Теперь и отцовские счета у прохиндеев оттягаю! - решил он, набираясь бодрости под холодными струями душа. - Обращусь к адвокатам... Надо вплотную заняться этим делом!" Он уже проникался почти забытым чувством самоуважения. Представил себя снова в новеньком роскошном автомобиле, а рядом с собой приветливо улыбающуюся ему Дашу... Даже не умом, а сердцем понял: без нее никогда не будет он счастлив! Это омрачило его настроение - сразу вспомнил их последний разговор, означавший решительный разрыв.
      - Наплевала на меня, узнав что мы стали нищими... Она и раньше-то, вместе с мамочкой своей зарилась лишь на наше богатство. Пора уже послать ее подальше! - злобно бормотал он, настраивая себя выбросить Дашу из головы и сердца; но нет, он не в силах... Мозги его вновь энергично заработали: как, каким способом добиться заветной цели - физического обладания ею?..
      "Пущу ей пыль в глаза: сделаю царский подарок ее отцу - золотой "Ролекс"! - придумал он выигрышный ход. - На десять тысяч баксов тянет! Куплю их с потрохами! А на чувствах Даши сыграю - противопоставлю свою любовь к ней тому, что сотворил негодяй Петька, - бросил ее из-за пустого розыгрыша и женится на другой".
      Самое трудное в этой авантюре - заманить ее к себе домой, но, изрядно поломав голову, он нашел хитроумное решение; взял трубку, позвонил Волошиным. К телефону подошла Анна Федоровна; обычно с ним приветливая, на этот раз ответила:
      - Кирилл? Что тебе нужно? Мы тебя знать больше не хотим!
      - За что же такая немилость?
      - И ты еще спрашиваешь?! Устроил подлый спектакль, чтобы расстроить свадьбу Даши и Пети, напакостил - и еще удивляешься!
      - Ничего подлого в помине не было! Ну пошутили в компании, чтобы Даша увидела, какой дурак Петька! - решительно возразил Кирилл и скорбным голосом добавил: - Но я вам, дорогая Анна Федоровна, в другой раз все объясню, а сейчас позовите, пожалуйста, Дашу У нас снова несчастье.
      - Какое еще несчастье? - испуганно спросила она, сбитая с толку.
      - Не успел я потерять отца, как судьба наносит мне новый удар! - с надрывом выговорил он. - Мама при смерти... Видно, вы правы: Господь карает меня за грехи...
      - А зачем тебе Даша? - растерянно произнесла Анна Федоровна. - Чем она-то может помочь?
      - Мама хочет ее повидать... - искусно всхлипнув (смеясь в душе), объяснил он. - Хочет, наверно, что-нибудь завещать Даше...
      - Хорошо, сейчас позову, - коротко согласилась Анна Федоровна, больше ни о чем его не расспрашивая.
      Очевидно, она все передала дочери - Даша сразу спросила:
      - Что с Любовью Семеновной? Неужели ей так плохо? - Хуже не бывает, Дашенька... - умирающим голосом молвил Кирилл. - Инсульт... парализована, еле разговаривает... но понять можно. Врачи говорят - второго не переживет... Сделал паузу и с пафосом заключил:
      - И это произошло, когда наши дела наконец поправились и мы снова стали богаты. Какая жестокая судьба!
      - Ладно, жди меня минут через сорок пять, - сочувственно пообещала Даша. - Приеду на своей машине.
      "Вот уж, наверно, матери икается! - в ожидании приезда Даши, усмехался Кирилл. - Как славно, что ее нет дома!" Он останется с Дашей наедине, никто не помешает... Уже два дня наслаждается одиночеством: Любовь Семеновна, после всех перенесенных треволнений отправилась отдохнуть в подмосковный санаторий.
      Когда Даша, раскрасневшаяся от спешки, вошла в квартиру, Кирилл театрально всплеснул руками.
      - Это надо же такому случиться! Маму только что увезла "скорая"! Ты с ней не столкнулась у подъезда?
      Увидев, как у Даши вытянулось лицо, торопливо продолжал:
      - Очень досадно получилось... Но мама велела, чтобы я кое-что тебе передал. Пойдем в гостиную, я тебя долго не задержу.
      - Мне совсем не хочется с тобой разговаривать, Кир, и ты знаешь почему, - с досадой сказала Даша. - Но из уважения и сочувствия к твоей маме я, так и быть, посижу несколько минут, - ты расскажешь, что с ней произошло.
      Сняв короткую меховую шубку, небрежно бросила ее на кушетку и последовала за ним в гостиную. "Надо брать быка за рога!" - решил Кирилл; не мешкая протянул Даше заранее приготовленные роскошные часы.
      - Вот что мамочка хотела и не успела тебе вручить. Она ведь тоже меня осуждает за мой легкомысленный поступок, - как только узнала, насколько ты обижена, решила подарить тебе свое бриллиантовое колье.
      С удовлетворением отметив, что Даша от неожиданности онемела, помолчал немного для пущей важности и продолжал:
      - Мама уже хотела позвонить тебе, договориться о встрече, но неожиданно случилась эта беда, представляешь? У нее произошел удар не от огорчения, а от радости.
      - Как так? - не поняла Даша.
      - Мы ведь думали, махинаторы из банка нас вконец разорили, - с горькой усмешкой объяснил он. - А тут оказалось, что мы выиграли дело и у нас на счетах миллионы! - нахально врал он, выдавая желаемое за действительное. Вот мама и не выдержала.
      - Мне искренне жаль Любовь Семеновну... - пригорюнилась Даша. - А это мне зачем? - повертела она в руках золотые часы.
      Но у Кирилла уже была заготовлена версия:
      - Когда маму парализовало, она не смогла взять колье из банковского сейфа и вот, не зная, что с ней будет, решила подарить тебе эти папины часы.
      - Она думает, что я буду носить мужские часы? - удивилась Даша.
      - Мама считает, что ты можешь легко поменять их на любое, самое лучшее женское украшение, - с важным видом объяснил Кирилл. - Это очень дорогая и престижная вещь. Но я бы посоветовал тебе другое.
      И, видя, что Даша с интересом подняла на него глаза, предложил то, что заранее придумал:
      - На твоем месте я бы подарил их отцу! Думаю, Василий Савельевич будет в восторге. Мало кто обладает такими дорогими часами.
      Однако Даша решительно вернула ему "Ролекс".
      - Поблагодари за меня маму, но я не могу принять такого дорогого подарка. Тем более что это наша последняя встреча, Кир. Я никогда не прощу тебе того, что ты сделал на своем злосчастном дне рождения!
      - Но, Дашенька, это все уже в прошлом! - взмолился Кирилл. - Петька уже женился или женится. Надо смотреть в будущее... Я же тебя люблю!
      - Оставь, Кир! С тобой у меня никакого будущего не состоится! - твердо заявила Даша, вставая, чтобы уйти.
      - Вот, значит, как? Бросаешь и думаешь, я так это оставлю?! - яростно заорал Кирилл, вскочив на ноги и загораживая ей путь.
      - Уйди с дороги! - не испугавшись потребовала Даша. - Не дури, Кир! Ты что же, надеешься удержать меня силой?
      - Ну, тогда пеняй на себя! Я хотел по-хорошему... Но ты так от меня не уйдешь! - Он сбросил наконец маску - пришел в ярость: - Ложись, стерва, если не хочешь калекой остаться! Петьке можно, а мной брезгуешь?
      Озверев, он набросился на Дашу, пытаясь повалить на диван и сорвать с нее платье. Спортивная и сильная, она сопротивлялась отчаянно, пытаясь вырваться из его цепких объятий, - Кириллу никак не удавалось ее одолеть. Тогда он решился на крайность: на мгновение отпустив, нанес ей сильный удар по лицу - в голове у нее помутилось, она враз ослабела...
      Воспользовавшись этим, он придавил ее всем телом к дивану и, торопясь, начал стягивать колготки. Ему это удалось и он уже расстегивал брюки, когда произошло то, чего он не ожидал. Даша пришла в себя, дотянулась рукой до лежавшей на полу сумочки и сумела достать газовый баллончик - всегда носила с собой.
      Кирилл, увлеченный близостью цели, ничего не заметил. Изловчившись, она выпустила всю струю прямо ему в лицо... С диким воплем временно ослепший, он схватился руками за раздираемые болью глаза, соскочил с дивана, но упал на пол, запутавшись в спущенных брюках...
      Не теряя времени, Даша, на ходу подхватив сумочку, колготки и шубку из прихожей, стремглав выскочила на лестничную площадку... Только очутившись в своей машине, вздохнула свободно.
      Промыв глаза и придя в себя после столь сокрушительной любовной неудачи, Кирилл совсем упал духом; им овладело мрачное отчаяние. Даша единственное светлое пятно в его жизни, хоть и призрачная, но все же надежда на лучшее будущее... Как всегда, в своем крахе он винил кого угодно, только не самого себя. Теперь его злоба обернулась против Петра и всех женщин на свете.
      Достав из бара бутылку виски, он за час ее опустошил, не закусывая и не пьянея. Все беды у него начались, когда он, как последний идиот, втюрился в эту хитрую стерву! А предатель Юсупов у него ее отбил! Иначе жизнь его была бы совсем другой...
      Пошарил в баре в поисках новой бутылки, не нашел, озлобился еще больше. Заглушить бы это отчаяние, терзающую боль... Но хмель не берет - ничего не получается...
      - Ну, погоди, везунчик Петенька, недолго тебе осталось надо мной торжествовать! - яростно говорил он вслух. - Надену на тебя белые тапочки, иначе сдохну от тоски!
      Вылив в бокал остатки мартини, Кирилл залпом выпил сладкую жидкость, поморщился и со злобой швырнул в угол пустую бутылку - она разбилась об облицовку камина. И что он зациклился на этой проклятой Дашке? Чем она лучше всех остальных подлых сучек? С ненавистью вспоминал он свои многочисленные связи, - так и не принесли они ему счастья. Все бабы своекорыстны, думают только о себе... Его они только использовали!
      Переполнявшая негодяя мстительная злоба требовала выхода; постепенно она сосредоточилась на старой подруге Инне.
      - Вот кто выпил из меня все соки! Постоянно наставляла мне рога с другими мужиками! Клялась в верной дружбе - и предала! - распаляя себя, обличал он ее в пустой комнате. - Это из-за нее все выплыло наружу и сейчас я сижу в г...! Многое я прощал ей, но теперь все кончено!
      Придя к выводу, что душевное равновесие он обретет вновь, только отомстив тем, кто лишил его счастья, Кирилл начал действовать.
      Легче всего выместить злобу на Инне, - и первым делом он отправился в казино, зная, что наверняка найдет ее там, и не ошибся. Нещадно накрашенная и уже хмельная, она восседала за стойкой бара рядом с еще более пьяненьким "подшефным" клиентом.
      - Ты что это прихромал так рано? - удивилась она, зная его привычку садиться за игру не раньше десяти вечера. - Неужели успел все спустить?
      - Еще кое-что осталось, вот и приехал за тобой, - ухмыльнулся Кирилл, присаживаясь рядом с ними. - Решили с Аликом покайфовать, но он разбудил во мне совесть. Как-никак, ты ведь помогла моей фортуне.
      - Насчет кайфа я - всегда пожалуйста! - обрадовалась Инна. - Мы что, как всегда, двинем к Алику?
      - Наверно, лучше к тебе, - как бы размышляя, предложил он то, что запланировал заранее. - И соврал для убедительности: - Там нам могут помешать - Алик опасается, что его взяли на заметку менты. Давай лучше накупим всего, заедем за ним и махнем к тебе! Устроим сабантуй по полной программе... Ну как, согласна?
      К большому неудовольствию собутыльника - пытался протестовать, - Инна взяла со стойки сумочку и вслед за Кириллом направилась к выходу. Вскоре, закупив все, что хотели, и оставив такси ждать у подъезда, они уже входили к Алику. Тот, хоть и не был предупрежден, сразу понял, что задумал приятель.
      - Давненько у тебя не был, Иннулька! - наградив ее благосклонной улыбкой, поддержал он предложенное мероприятие. - Может быть, приятные воспоминания меня стимулируют, и мы с тобой повторим былое, - многообещающе посулил он ей.
      Прихватив с собой необходимое, они спустились к ожидавшему такси и, оживленно переговариваясь, в предвкушении приятного времяпровождения, покатили на квартиру Инны, где давно уже не были. Гостеприимная и легкомысленная, раньше она охотно предоставляла свою "хату" для дружеских встреч, но последнее время родители - а она их боялась и от них зависела редко уезжали из дома.
      - Я бы с радостью приглашала к себе, Аличек, да нельзя из-за стариков, - объяснила она. - Сегодня, к счастью, отсутствуют - уехали погостить к приятелям.
      Двухуровневая квартира ее родителей по-прежнему поражала воображение своей роскошью. Пока гости откупоривали бутылки и резали хлеб, Инна проворно накрыла на стол; не прошло и четверти часа, как компания принялась пировать. Кирилл не поскупился на угощение; все успели проголодаться, и застолье поначалу шло дружно и весело. У захмелевших приятелей даже выскочило из головы то, зачем они его затеяли.
      Инна сама по недомыслию навлекла на себя беду. В самый разгар приятного разговора о крупном выигрыше Кирилла и о том, как ему везло в игре, опрометчиво ляпнула:
      - Теперь, я уверена, у Кирочки дела пойдут на лад. Когда везет, то во всем! Почему бы тебе, как отцу, не заняться бизнесом? Вот Петя Юсупов смог и ты сможешь! Видели бы вы, какой шикарный у него кабинет!
      Веселье на лицах приятелей сразу погасло. Знай Инна, какие роковые последствия вызовет это опрометчивое высказывание, - наверняка проглотила бы язык.
      Невольно напомнив Кириллу и Алику о своем предательстве, она вновь всколыхнула в них лютую злобу. Оба сразу протрезвели.
      - Я вижу, этот гад и тебя купил с потрохами! - презрительно бросил ей Кирилл. - До чего же продажные все вы, суки! Готовы друзей заложить за три копейки!
      - Что ты несешь, Кир! Сам же послал меня к нему клянчить бабки! - с обидой напомнила ему Инна. - И никого я не закладывала...
      - А от кого он узнал, что мы с Аликом подмешали ему с Дашкой клофелин? Не от тебя, что ли? Теперь у нас из-за этого сплошные неприятности! - И с угрозой посмотрел на нее.
      Инна под его тяжелым взглядом испуганно сжалась.
      - Да бросьте вы, ребята! Какие неприятности? Дело-то давнее и Петька на другой женится! - смущенно оправдывалась она. - Он мне тыщу баксов отвалил не могла я ему соврать!
      - Ладно, что теперь толковать, - вмешался Алик, сделав незаметно для нее знак Кириллу, чтобы замолчал. - Но этому негодяю, который не дает нам спокойно жить, надо устроить отходняк. Покуражился над нами - и будя!
      - Вы что, убить его хотите? - осознав, что он не шутит, испугалась Инна. - У вас что, крыша поехала?
      - Тебе-то что до этого? Чего переполошилась? - свирепо взглянул на нее Кирилл. - Его тебе больше жалко, чем нас?
      - Ну что вы на него взъелись? Хороший ведь парень! И бабок у него много. Понадобится - снова можно тряхануть!
      - Вот-вот, беги к нему! Предупреди, что его ждет! - разъярился Кирилл. - Предай нас снова!
      - И побегу! - вышла из себя Инна. - В ваших же интересах! Неужели в тюрягу захотелось?
      Не ведала их легкомысленная подруга, что этим подписала себе смертный приговор. Они мрачно переглянулись, и Алик, как бы опомнившись, миролюбиво сказал:
      - Да что это мы все спорим из-за какого-то г...! Слишком много ему чести! Не пора ли нам кайфануть?
      - В самый раз! - тут же поддержал его Кирилл. - Тебе охота, Иннуля?
      - А когда это мне была неохота? - сразу успокоившись, отозвалась хозяйка, и глаза у нее заблестели в предвкушении удовольствия.
      - Тогда мы пойдем с Киром на кухню и все приготовим. - Алик поднялся из-за стола. - А ты приберись пока тут и приходи.
      На кухне он достал героин и шприцы и, бросив выразительный взгляд на Кирилла, приготовил для Инны тройную дозу. "Может, остановить его, пока не поздно? Ведь наверняка загнется... - мелькнула у того в голове трусливая мысль, но он тут же ее отбросил. - Нет, поделом ей, предательнице!"
      Когда, прибрав в гостиной, к ним явилась ничего не подозревающая Инна, все было готово. Алик искусно сделал им и себе инъекции и, видно, перестарался: уже через несколько минут Инна потеряла сознание и у нее начался бред. При виде ее мучений Кирилла охватил ужас, он готов был идти на попятный.
      - М-может, в-вызвать "ск-корую"? - заикаясь от страха, выговорил он. Она... вот-вот к-копыта отбросит...
      - А чего жалеть? Одной бесполезной сучкой меньше, - хладнокровно заявил Алик. - Пора нам сматываться, а то менты затаскают!
      "Скорой помощи" уже не требовалось: у Инны началась агония, она немного подергалась и затихла...
      - Все, кранты! - заключил наркоторговец, убедившись в отсутствии пульса. - Делаем ноги, Кир!
      Поспешно покинули квартиру и, выскочив на улицу, разошлись в разные стороны. Только в такси, которое везло его домой, Кирилла ударило в сердце: Инны нет; он потерял единственную подругу, которая по-своему была к нему искренне привязана...
      Глава 37. Последняя подлость
      В начале марта окончательно выяснилось, что курс химиотерапии не принес желаемых результатов. Консилиум лучших специалистов пришел к выводу, что Раисе Васильевне необходима операция, и рекомендовал сделать ее за границей. Поэтому, несмотря на то, что стояла по-весеннему теплая, солнечная погода, у Юли, Льва Ефимовича и в семье Юсуповых настроение было подавленное.
      К этому времени беременность Юли стала уже заметной. Ни одно платье на ней не сходилось, в институте над ней подтрунивали, но это ее ничуть не смущало, и она с гордостью выставляла на всеобщее обозрение свой раздувшийся животик. Ждать больше нельзя, в апреле, когда выпишут из больницы мать, решили сыграть свадьбу.
      - Раиса Васильевна к этому времени непременно оправится! Врачи делают все возможное, чтобы улучшить ее физическое состояние настолько, чтобы она выдержала эту тяжелую операцию, - высказал надежду Лев Ефимович за ужином у Юсуповых. - Сами понимаете: какая свадьба без ее участия?
      Помолчал и печально сообщил:
      - А потом мы с ней надолго уедем за границу и, наверно, не сможем быть около Юленьки при родах. Ты уж прости нас за это. - Посмотрел на дочь и, обращаясь к Юсуповым, просительно добавил: - Так что все наши надежды на Петю и вас, дорогие Светлана Ивановна и Михаил Юрьевич! Мы не сомневаемся, что вы окружите вниманием Юленьку, сделаете все, что надо, не хуже нас, родителей.
      - Это само собой разумеется! - твердо заверил его будущий сват. - Мы позаботимся о Юленьке как о собственной дочери. Вы лучше скажите, где собираетесь делать операцию. Этот вопрос уже решен?
      - Нам рекомендовали всемирно известную клинику в Мюнстере. Я уже веду переговоры. Так что скорее всего поедем в Германию, если удастся выполнить их требования.
      - Представляю, какая там высокая стоимость операции. - Светлана Ивановна неверно истолковала смысл сказанного. - Я слышала, это одна из самых дорогих клиник в мире.
      - Дело не в плате! - вспыхнул Лев Ефимович. - Я бы отдал за спасение Раечки не только все, что имею, а душу дьяволу! Затруднение в другом, - уже спокойно объяснил он. - Они требуют самим подыскать донора для пересадки костного мозга. Задача архитрудная... Но, похоже, я ее уже решил.
      - Тебе удалось, папочка, уговорить Анфису Васильевну? - обрадованно воскликнула Юля. - Какое счастье!
      - Сестра Раечки - героическая женщина! - сказал Юсуповым Лев Ефимович. - Операция тяжелая, и она очень боялась, но, несмотря на это, все же дала согласие; поедем в Мюнстер втроем.
      Ненадолго воцарилось грустное молчание. Решив, что необходимо разрядить напряженную атмосферу, Светлана Ивановна перевела разговор на насущное:
      - А как продвигаются у вас дела с подготовкой свадьбы? - спросила она у сына и Юли. - Все ли документы готовы? Время летит быстро - не успеете оглянуться, как наступит апрель.
      - У меня все идет по плану, - отвечал Петр. - Заявления и остальные необходимые документы уже в загсе. Насчет венчания тоже договорился: оно состоится в Алексеевском храме, как и у отца с мамой. Ресторан, где будем праздновать свадьбу, выберем позднее, это не проблема.
      - Зато у меня проблема! Тот замечательный подвенечный наряд, что мы с папой выбрали в бутике на Петровке, на меня не налезает! - огорченно поведала Юля. - Купить, что ли, большего размера? - Вопросительно взглянула на будущую свекровь и жалобно добавила: - Но он мне так нравится!
      - Тоже мне проблема! - улыбнулась ей Светлана Ивановна. - Переделают его по твоей фигуре в ателье - дам тебе адрес одного, подходящего. Только подгонять советую ближе к свадьбе, - добродушно рассмеялась она. Животик-то еще подрастет!
      - Да уж! Поторопились вы, ребятки! - сдвинув брови, проворчал Лев Ефимович. - Перед знакомыми и родичами неловко. Меня утешает только то, - и с любовью взглянув на Петра и Юлю, - что поскорее увижу своего внука.
      - А внучка тебя не устраивает? - иронически поинтересовалась дочь.
      - Сойдет, конечно, но мальчонка как-то интереснее, - пошутил будущий дедушка. - На девочку я уже насмотрелся. Не чаю, когда выдам замуж!
      - Не знала, что ты такой женоненавистник! - весело ответила отцу Юля. Раз так, постараюсь оправдать твои надежды. А не получится - не взыщи!
      Спустя две недели, следуя совету будущей свекрови, Юля решила отдать свое роскошное свадебное платье в переделку. Светлана Ивановна дала ей адрес мастерской, которую рекомендовали коллеги по театру; и волей непредсказуемой судьбы это оказалось ателье, принадлежащее Марине.
      - Ваше платье очень дорогое, не дай бог испортить! - озаботилась приемщица - в руки ее не часто попадали столь роскошные вещи. - В таких ответственных случаях у нас вместе с закройщиком заказы принимает сама хозяйка, - объяснила она Юле.
      Позвонила по телефону, любезно указала на мягкое кресло:
      - Присядьте, пожалуйста! Хозяйка сейчас подойдет.
      Через несколько минут появилась, сияя приветливой улыбкой, высокая, представительная Марина в сопровождении пожилого сутулого закройщика с "профессорской" бородкой. С восторгом осмотрев платье и мельком бросив взгляд на выпирающий животик невесты, пригласила ее пройти в примерочную.
      - Какой изумительный наряд! Эксклюзивная вещь, стоит, наверно, баснословно дорого! - щебетала она, наблюдая, как ее мастер профессионально ловко обмеривает фигуру клиентки.
      - Это правда, оно мне очень нравится, - ответила Юля. - Да и трудно найти что-нибудь стоящее на мою фигуру теперь. И времени уже нет.
      - Простите за нескромность, но Вам действительно нужно поторопиться со свадьбой, - с деланным сочувствием, но усмехаясь в душе, заметила Марина. Иначе все наши усилия будут бесполезны и этот прекрасный наряд вы уже не сможете надеть.
      Юле понравилась симпатичная, любезная хозяйка ателье.
      - Я и сама это понимаю. Ждем только, когда моя мама выйдет из больницы, - разоткровенничалась она. - В начале апреля обвенчаемся.
      - От всей души желаю удачи! Вы такая красивая! - добродушно польстила клиентке Марина, и по-женски вкрадчиво поинтересовалась: - Наверно, и жених у вас красавец, раз перед ним не устояли. - И смеющимися глазами указала на ее живот.
      - Да уж, не могу пожаловаться на судьбу, - не смущаясь призналась Юля. - Думаю, и вы со мной согласитесь, когда его увидите. Мне запрещают лишний раз разъезжать по городу, и за заказом придет он.
      Она на секунду задумалась и добавила:
      - Я попрошу вас записать телефон его офиса и дать ему знать, когда будет готово. Вот его визитная карточка. - Достав из сумочки, Юля вручила ее хозяйке ателье.
      Взглянув на листок картона и прочитав знакомые имя и фамилию, Марина не удержалась от удивленного возгласа:
      - Петр Михайлович Юсупов? А он не учился в Горном институте?
      - Он и сейчас там учится, только на заочном, - подозрительно посмотрела на нее Юля. - А вы откуда его знаете?
      - Да так, не слишком... - замялась Марина - ей вовсе не улыбалось отпугнуть выгодную клиентку. - Встречались когда-то в одной студенческой компании... Он, говорят, пошел в гору?
      - И это правда. Несмотря на молодость, успешно занимается бизнесом, сухо ответила Юля. - Вы ему что-то хотите передать?
      - Ну что вы! Наше знакомство было мимолетным, - махнула рукой Марина. Он меня, наверно, и не помнит.
      Приняла серьезный вид и деловито предложила:
      - Ну что ж, давайте оформим заказ! Вы с его стоимостью согласны?
      - Без проблем, - утвердительно кивнула Юля и, еще раз взглянув перед уходом на громоздкую, довольно топорную фигуру Марины, успокоенно подумала: "Нет! Ничего не могло быть у Пети с этой неуклюжей, малокультурной бабой. Даже спрашивать его о ней не буду!"
      После гибели Инны Кирилл запил. Опустившийся, обросший, целыми днями валялся в постели, из дома выходил, лишь чтобы пополнить запасы спиртного. Денег у него оставалось еще много, а еду по-прежнему готовила мать. Несколько раз появлялось желание пойти в казино и сыграть в рулетку. Но лишь только подумал, что там уже не будет Инны, и вспомнил, как ужасно она умирала, - со стоном взялся за бутылку.
      Любовь Семеновна с ним не разговаривала, он сам тоже никого не хотел видеть. Поэтому, когда настойчиво зазвонил телефон,
      Кирилл и бровью не повел, уверенный, что это кто-то из друзей матери. Назойливые звонки продолжались; не выдержав, он грубо выругался и, шаркая ногами, подошел к телефону.
      Ты что не берешь трубку? - услышал Кирилл недовольный голос Марины. Спал еще, что ли? Пора уже обедать!
      - А зачем... я тебе... понадобился? - заплетающимся языком осведомился Кирилл - он был пьян и плохо соображал.
      - Интересную новость хочу тебе сообщить. - Она сделала паузу. - Но сначала скажи: почему ни тебя, ни Алика не было на похоронах Инны? До сих пор понять не могу.
      - Не до этого было. Нас из-за нее следователь затаскал, - будто мы виноваты, что сделала себе передозировку, - даже с затуманенными мозгами привычно врал Кирилл. - Хотя, если по чести, моя вина в этом есть.
      - То есть как? Ты это серьезно, Кир? - поразилась Марина.
      - Понимаешь, я ей двести баксов отстегнул от своего выигрыша, объяснил он, мысленно усмехаясь тому, что придумал. - И теперь каюсь! Как видно, она на радостях переборщила.
      Его не обременяло ни чувство вины, ни то, что кощунствует Он уже немного протрезвел и поинтересовался:
      - Так что за сногсшибательная новость?
      - У меня в ателье сегодня была богатая заказчица, - интригующим тоном сообщила Марина. - И кто, как ты думаешь?
      Кирилл не отозвался, и она оживленно продолжала:
      - Представь себе, невеста Петьки Юсупова! Бледная, рыженькая девчонка, и уже с пузом. У них в первых числах апреля свадьба. Нет охоты снова сорвать? - поддела она Кирилла и расхохоталась.
      - Если хочешь знать правду, то сорвал бы! - после небольшой паузы откровенно признался Кирилл - мозги его уже работали трезво и четко. - До того мне ненавистна мысль, что ему во всем везет, в то время как нам ничего хорошего не светит!
      Хрипло перевел дыхание.
      - Эта его новая сучка заказ у тебя сделала?
      - Ну да! Расставляет подвенечное платье - она же беременная! хихикнула Марина. - Вот смеху будет, когда станут венчаться в церкви! Обязательно пойду посмотреть!
      - Тогда у тебя должен быть записан их адрес! - обрадовался Кирилл. - Он мне нужен, - пояснил он. - Вряд ли они живут вместе с его родителями.
      - Конечно. Вот он, под рукой, в журнале регистрации. Продиктовать?
      - Погоди минутку, возьму записную книжку.
      Положив трубку, Кирилл слез с кровати. У него уже созрел план очередной и, как он надеялся, завершающей попытки положить конец счастливой судьбе ненавистного Петьки Юсупова.
      Когда, по выходе из больницы Даше предложили годичный контракт на работу в одном из ведущих рекламных агентств США, она долго и мучительно колебалась.
      Все решила встреча с Петром, и его предстоящая женитьба на другой. До этого, не в силах никого полюбить, она еще смутно надеялась - прежняя любовь чудесным образом к ним вернется... В сладких снах Петр постоянно к ней являлся, ласкал с прежней страстью...
      Теперь, она понимала, между ними все кончено навсегда. И, несмотря на это, затягивала с подписанием контракта - надежда умирает последней! Хотя рассчитывать можно только на чудо, а его так и не произошло. В этом ее убедил неожиданный звонок Кирилла.
      - И ты... осмеливаешься... мне звонить? - запинаясь, произнесла Даша, опешив от ею наглости. - Совсем рехнулся, что ли?
      - Да, я сошел с ума! Из-за тебя! Поступил так с отчаяния... - боясь, что она бросит трубку, торопливо оправдывался он и, повысив голос, отчаянно заявил: - Убей меня за это, сажай в тюрьму! Все равно буду тебя любить!
      Шумно вздохнул и истерично крикнул:
      - А Петька г... не стоит! Ты хоть знаешь, что он женится на другой?
      - Представь себе, знаю, - тихо ответила Даша, поражаясь, что не чувствует к Петру зла. - Но это ничего не меняет в наших отношениях, Кирилл.
      - Ну и пусть! - с мстительной злобой прохрипел он. - Но знай: недолго ему осталось изгаляться над нами. Я убью его за то, что поломал нам жизнь!
      - Что ты, что ты, Кирилл! Не делай этого! - взмолилась Даша, скорее сердцем, чем умом осознав, что задумал он это всерьез. - Ты же и себя погубишь! А я уезжаю работать за океан и буду там мучиться, если с вами случится беда!
      - А мне теперь это до лампочки! Сгори ты хоть в огне! - поверив, что теряет ее навсегда, и не помня себя от горя, выкрикнул Кирилл и бросил трубку.
      Предчувствуя всем своим существом надвигающуюся трагедию, Даша еще долго сидела с трубкой в руках, с отчаянием сознавая, что дальнейшее развитие событий от нее не зависит и она ничего не в силах изменить. "Нет, здесь мне оставаться нельзя! Иначе сойду с ума! - с горечью думала она. - Не вынесу, что Петя женился и счастлив с другой... Или, если не дай бог, с ним что случится... Уехать, уехать от всего этого подальше!"
      Сочтя, что отъезд в Штаты для нее наилучший выход, Даша позвонила матери на работу.
      - Мамулечка, родная! Я решила принять предложение американской фирмы. Не могу здесь больше оставаться!
      - Это все из-за Пети? - сразу догадалась Анна Федоровна. - Чем еще он тебе досадил? - возмутилась она. - Когда же он оставит тебя в покое?
      - В том-то и дело, мамочка, что он оставляет меня в покое навсегда. В апреле у него свадьба, и я... этого не вынесу! - с отчаянием в голосе, едва не плача, призналась она матери. - Да еще Кирилл грозит его убить...
      - И поделом ему! - в сердцах воскликнула Анна Федоровна, разумеется не приняв этого всерьез - Сколько же горя он принес тебе, доченька!
      - Her, родная, ты не права! - со слезами на глазах возразила Даша. Петя ни в чем не виноват! Разве что погорячился, когда подлец Кирилл меня перед всеми опорочил.
      - Ладно, не будем об этом. - Анна Федоровна уже остыла. - Ты лучше скажи мне: как будешь жить там одна целый год, без родных, без друзей? Пропадешь ты там, доченька! - зарыдала она в трубку. - И мы с папой умрем от тоски по тебе!
      Наконец Даша справилась с собой.
      - Ну зачем настраивать себя так мрачно? Я буду вам часто звонить. И не думаю, что жить мне там будет тяжело.
      Привела матери веские аргументы:
      - Я уже свободно владею английским - проблем не будет ни на работе, ни в быту. Что касается друзей... заведу кого-нибудь из нашего персонала. А может быть, мамуля, - пошутила она, чтобы ее подбодрить, - выйду замуж за американского миллиардера или за "нового русского". Их там полным-полно! Но Анна Федоровна была безутешна.
      - Поступай как знаешь, доченька! - Она примирилась с неизбежным. Видно, так нам суждено. Но мы все еще наплачемся. Ты хоть и взрослая, но поймешь, как тяжело жить в разлуке с родными! - И, не в силах больше разговаривать, положила трубку.
      А Даша позвонила в посредническое бюро и сообщила, что приедет подписать контракт.
      До сих пор беспорядочную, мерзкую жизнь Кирилла скрашивали призрачные мечты: завоюет в конце концов Дашу и будет с ней счастлив. Но Даша уезжает на работу в Америку, - ясно, что для него она потеряна навсегда, мираж рассеялся.
      Теперь все помыслы его, все усилия направлены на осуществление задуманного плана - убить Петра Юсупова. Кирилл бросил пить и целиком посвятил свое время решению этой проблемы. Схему преступления избрал обычную, по ней почти ежедневно совершались заказные убийства: жертву застрелить из пистолета в подъезде его собственного дома.
      Пистолет и патроны есть, и поначалу, сгоряча, решил было взять на себя роль киллера - так чесались руки лично расправиться с ненавистным Петькой. Однако, трезво поразмыслив, передумал. Хорошо, если сойдет с рук; ну а если нет? Пропадет он в тюряге, не вынесет унижений от блатных.
      Надо попробовать возложить функцию киллера на Алика. Конечно, это связано с большими расходами, но другого пути нет. Наркоторговец согласится, Кирилл не сомневался: по натуре хладнокровный убийца, он к тому же люто ненавидит Петра.
      Однако денег понадобится много; ломая голову, где их раздобыть, Кирилл придумал лихую авантюру.
      - Убью сразу двух зайцев, - обрадованно бормотал он, предвосхищая успех. - И бабками разживусь, и предварительно разведаю обстановку. Чтобы знать, где Алику лучше укрыться.
      Деньги для оплаты киллера он выманит у жертвы - Петр Юсупов оплатит собственное убийство! А способ получения денег - единственное, чем располагает, - золотые часы отца.
      Продумав все детали, и узнав в офисе у Петра, что он еще на работе, Кирилл отправился на Зубовскую площадь - караулить его у подъезда нового дома. Погода пасмурная, весь день идет мокрый снег; хоть и укрывался где придется, он изрядно продрог и промок. Когда к подъезду подкатил "джип" и Петр вышел, вид у Кирилла был жалкий и несчастный.
      - Тебе что опять от меня надо? Ну и бессовестный ты! - увидев его, возмутился Петр. - Все что мог я уже сделал. Больше пальцем не шевельну!
      - Извини, что беспокою, - с покаянным видом пробормотал Кирилл, доставая из кармана золотой "Ролекс". - Я ведь не клянчить к тебе пришел, а по велению совести.
      - Неужто наконец проснулась? - Петр с удивлением поглядел на часы. - А это еще зачем? - кивнул он. - Хочешь продать "Ролекс"? Зря! Ведь память об отце.
      "Ага, клюнул! - порадовался Кирилл. - Знал я, что часы тебя заинтригуют, хоть и не купишь. Но все равно, никуда не денешься, - заставлю богатенького Буратино раскошелиться!"
      - Я не продавать их пришел, - заявил он, постаравшись принять гордый вид, - а преподнести их тебе от имени нашей семьи в подарок к твоей предстоящей свадьбе.
      Сделал паузу и произнес жалобно:
      - Пусть эта дорогая вещь компенсирует тебе то зло, что я тебе причинил, и поможет обо всем поскорее забыть. Ведь мы с мамой очень нуждаемся в твоей помощи.
      Расчет его и на этот раз оказался верным.
      - Не скрою, мне приятно, что вы с Любовью Семеновной решили поздравить меня с предстоящей женитьбой и сделать свадебный подарок. - Петр говорил уже спокойно. - Но нет, спасибо, не могу принять такой дорогой подарок, тем более что вы испытываете материальную нужду.
      - Раз так, тогда купи их у нас! - изображая отчаяние, попросил Кирилл. Хотя бы за символическую цену.
      - Это еще хуже. Ведь они стоят не меньше пяти тысяч. - Петр нахмурился. Надо прекратить разговор. - Все, Кир, мне некогда. Передай маме мою благодарность.
      "Неужели сейчас уйдет и не станет меня слушать?!" Кирилл испугался рушится весь его план.
      - Погоди, Петя! Нам действительно очень нужны деньги!
      Петр - он уже сделал шаг в сторону подъезда - остановился, заметив, что бывший друг озяб и дрожит.
      - Ладно, заходи со мной в дом! Там объяснишь, в чем дело. - И, открыв замок парадной двери, вошел в просторный холл.
      Кирилл последовал за ним к лифтам - под внимательным взглядом дежурной консьержки, наблюдавшей за ними.
      - Ну, выкладывай: что у вас опять стряслось и сколько тебе надо? нетерпеливо спросил Петр, остановившись в удобной нише напротив лифтов. Здесь мы никому не помешаем.
      - Дело в том... Мне стыдно об этом говорить... - Кирилл тянул время, запоминая планировку подъезда.
      - Нельзя ли поскорее, Кир! Меня дома ждут!
      - Да, вот... мама тяжело больна... - мямлил Кирилл, озираясь по сторонам. - А у нас на лекарства денег нет... Папины счета... все еще арестованы.
      - Понятно, - кивнул Петр, вытащил бумажник и извлек стопочку зеленых купюр. - Вот, возьми пятьсот баксов. Отдашь, когда будет возможность. Сделал прощальный жест рукой и вошел в лифт.
      Кирилл, очень довольный успешно проведенной операцией, остался в холле и не спеша закончил осмотр. "А что? Эта ниша очень удобна, чтобы временно укрыться, - решил он. - Как раз за кабиной консьержки, и отсюда видно, кто входит с улицы в холл".
      Еще раз внимательно оглядев помещение и сфотографировав его в уме, он вышел на улицу и весело насвистывая отправился домой.
      На следующий день Кирилл достал из тайника пистолет с патронами, с сожалением отсчитал тысячу баксов и без звонка поехал к Алику. И уговаривать не придется; за такие бабки и здорового можно найти, а он сам знает, что уже на ладан дышит. Лишь бы не загнулся раньше времени.
      Когда Алик открыл ему дверь, Кириллу стало не до смеха - так страшно он выглядел. Маленький, сморщенный, черное лицо, красные слезящиеся глаза, весь трясется, словно его колотит озноб... "Да он же пистолет в руках не удержит и попасть не сможет!" - усомнился, глядя на него, Кирилл.
      - Ты чего это такой... плохой? - только и сказал он.
      - Да ломка у меня началась, - болезненно кривясь, объяснил Алик. Сейчас уколюсь и буду как огурчик! Могу и тебе удружить, если бабки принес, - как бы между прочим, предложил он.
      - Тысячу баксов хватит? - насмешливо спросил Кирилл, доставая приготовленную пачку долларов; увидел как у Алика алчно загорелись глаза, небрежно добавил: - Захочешь - все твои будут.
      - Ты шутишь? - опешил Алик; но он отнюдь не был глуп. - А ну, выкладывай: что затеваешь?
      - Ладно! Пойдем уколемся... Веселее станет, и обо всем поговорим.
      Прошли на кухню, где была "процедурная", укололись, и Кирилл стал свидетелем, как буквально у него на глазах трясущийся, больной сморчок превратился в нормального с виду человека. Убедившись, что хозяин ожил и хорошо соображает, приступил к делу.
      - Ну вот, пришла пора отправить друга Петьку к праотцам, - без предисловий начал он, доставая и выкладывая на стол пистолет и патроны. Сам знаешь, можно нанять исполнителя и за пятьсот, но я не жмот - даю штуку! - С важным видом откинулся на стуле, взглянул вопросительно. - Ну как, берешься? По-моему, ты жаждал с ним расквитаться.
      - А откуда у тебя пушка? - вместо ответа спросил осторожный Алик. - На ней ничего больше не висит?
      - Какая тебе разница? Сто лет, что ли, надеешься прожить? - ухмыльнулся Кирилл и серьезно добавил: - Чистый ствол. Принадлежал моему бате. Понятно?
      - Сейчас за тысячу, вряд ли, ты кого-то найдешь. - Алик раздумывал, желая поторговаться. - Жить, ты знаешь, долго не рассчитываю, - недобро посмотрел он на "заказчика", - но в тюряге подохнуть не желаю!
      - Да о чем ты толкуешь? - разозлился Кирилл. - Даже профессиональные киллеры больше пяти не берут! И то если очень важная птица, с вооруженной охраной. Но это не главное!
      - Что же, по-твоему, главное? - насмешливо взглянул на него наркоторговец. - Что ты такое знаешь, чего не знаю я?
      - Неужели непонятно? Профессионалы берут так много потому, что рискуют головой вдвойне!
      - Такой, выходит, я тупой, - проворчал Алик. - Ты уж объясни мне, дружище.
      - Чего проще! - снисходительно ответил Кирилл. - Первый раз они рискуют, когда идут на задание, а второй - спасаясь, чтобы их самих не ликвидировали заказчики. - Посмотрел с усмешкой. - Ну а тебе это, по-моему, не грозит. Так что брось торговаться!
      - Ладно, согласен! - сдался Алик. - Но только потому, что Петька - мой личный враг. Легче подыхать будет, зная, что и ему пришел конец!
      Старый профессор Розанов заехал в офис к Петру, как всегда, неожиданно. Припарковав машину, по внутреннему телефону из бюро пропусков коротко объяснил:
      - Я к тебе прямо из института. Дело срочное. Это не телефонный разговор.
      Когда Степан Алексеевич, по-прежнему красивый и представительный, переступил порог кабинета, Петр поспешил навстречу и, усадив в мягкое кресло, сам сел в другое и приготовился внимательно выслушать.
      - Казалось бы, давно перестал удивляться бардаку, который у нас творится, в надежде на лучшие времена, но они не наступают! - пожаловался профессор, кипя от возмущения. - Государство совсем не заботится о науке, зарплата ученых нищенская, и то стараются обобрать!
      - Что все-таки случилось, дедушка? Тебя обидели? - осторожно подал голос Петр, чтобы ввести разговор в конкретное русло. - Почему ты так взволнован?
      - Обидели, и еще как! В Сорбонне французы проводят международную конференцию, и меня пригласили с докладом, а поехать туда я, член-корреспондент Академии наук, не могу! - Профессор был вне себя от ярости.
      - Неужели не отпускают? - удивился Петр.
      - Причина в другом! В институте нет денег на загранкомандировки ученых. Предлагают поехать за собственный счет. Разве это не издевательство?
      - Безусловное издевательство! - согласился внук. - Тем более что педагогика - фундаментальная наука, государство обязано поддерживать. Для тебя очень важно участвовать в этой конференции?
      - Архиважно! И не столько из-за своего доклада, - грустно покачал головой профессор. - Мне необходимо принять участие в обсуждении двух интересных, но весьма спорных сообщений американцев. Наука ведь не стоит на месте!
      Уяснив в чем дело, Петр с любовью посмотрел на своего ученого деда и участливо предложил:
      - Ради бога, побереги здоровье! Если нужно, я могу тебе в этом помочь.
      - Разумеется, не откажусь! Но мне стыдно за наше правительство и за науку, не благодаря и не скрывая обиды, сказал Степан Алексеевич. - И деньги нужны срочно. Мне уже сегодня выкупать авиабилет.
      - К сожалению, у меня в сейфе маловато наличных, но это не проблема, успокоил его Петр. - Сейчас, дед, я все устрою.
      Вызвал секретаря и распорядился пригласить главного бухгалтера завода. Через две минуты в кабинете появился средних лет лысый толстяк, с папкой в руках, и подошел к молодому шефу в ожидании указаний.
      - Переведите в качестве спонсорской помощи Педагогическому институту денежную сумму, эквивалентную пяти тысячам долларов США - в распоряжение профессора Розанова. Кстати, познакомьтесь! - представил он их друг другу.
      Петр взял из рук бухгалтера панку.
      - Это отчетность по налогам? - И положил к себе на рабочий стол. Посмотрю позднее. А сейчас, Леонид Сергеевич, - распорядился он, - пройдите с профессором к себе, оформите все без задержки! И выдайте ему авансом две тысячи долларов наличными. Он завтра вылетает в зарубежную командировку.
      В тот момент, когда Степан Алексеевич с главбухом покидали кабинет, и позвонила Даша.
      - Прошу вас обоих зайти ко мне, когда все оформите! - сказал он им вдогонку и поднял трубку.
      - С вами хочет говорить гражданка Волошина, - предупредила секретарша. - Утверждает, что вы ее знаете.
      "Господи, да ведь это Даша! - с трудом сообразил Петр, не привыкший к ее фамилии, и чувствуя, как его охватывает волнение, распорядился:
      - Соедините!
      - Петенька, прости, что отрываю от дел, - смущенно проговорила она, тоже заметно волнуясь. - Но я тебя долго не задержу.
      - Да не беспокойся ты о времени! Очень рад слышать твой голос. Как себя чувствуешь, осложнений нет?
      - С моим здоровьем все в порядке. Я звоню по другому поводу, - ответила она, и голос ее дрогнул. - Я уезжаю из страны, Петя. И надолго.
      Возникла пауза. Оба волновались и не находили слов, чтобы выразить свои чувства. Наконец Петр внезапно севшим голосом тихо спросил:
      - Куда едешь?
      - В США, на год по контракту. Нечего мне здесь делать, Петя. Он ничего ей не ответил - по себе сознавал, что чувствует она.
      - Вот я и звоню, чтобы пожелать тебе удачи и счастья. Увидимся ли еще когда-нибудь?.. Прощай, Петя!
      - Постой, не клади трубку! - торопливо воскликнул он, поддаваясь внезапному порыву. - Можно я тебя провожу?
      - А стоит ли, Петя? - заколебалась Даша. - Не будет от этого еще тяжелее?
      - Я очень хочу этого! - коротко высказал Петр то, чего требовало сердце.
      - Ну что ж, приезжай завтра в аэропорт к нью-йоркскому рейсу. - И положила трубку.
      Петр машинально взял папку с документами, но тут же отодвинул работать не получится. Мысли путаются, ощущение, будто он утрачивает самое главное, самое важное в жизни. "Боже милостивый! За что ты послал мне эту муку? - взмолился он, впадая в отчаяние. - Неужели ты решил навсегда лишить меня счастья? Прости, если виноват!"
      Из этого тяжкого состояния его вывел дедушка Степан Алексеевич. Старый профессор вернулся повеселевший, подсел к его столу и благодарно произнес:
      - Ну, выручил, внучек! Поддержал педагогическую науку. Что с нами станет, если государство не будет заботиться о воспитании подрастающего поколения?
      Заметив, что внук сидит как в воду опущенный и глядит на него невидящим взором, спросил обеспокоенно:
      - Ты что такой бледный? Случилось что-то неприятное?
      - Кажется, я потерял свое счастье... - выходя из оцепенения и испытывая острую потребность излить душу, еле слышно произнес Петр. - Мне очень худо, дедушка!
      Старый профессор деликатно молчал, ожидая объяснений.
      - Только что звонила Даша. Завтра улетает в Америку. На целый год по контракту. Это значит, что у нас с ней все кончено! - И бессильно уронил голову на лежащие на столе руки.
      - Но ведь ты сам так решил, вопреки тому, что советовали тебе мы с бабушкой, - осторожно напомнил Степан Алексеевич. - Уж мы-то с ней знаем, что значит отказаться от собственного счастья.
      - Не мог я поступить иначе! - не поднимая головы, горестно произнес Петр.
      - Навсегда потерял бы к себе уважение, если бы как эгоист, ради любви к Даше предал Юлю, которая ждет от меня ребенка.
      Его отчаяние тронуло старого профессора до глубины души, всколыхнуло горькие воспоминания.
      - Ох уж это благородство! Чувство долга и чести! Замечательные качества, но сколько иногда приносят бед. - И покачал красивой седой головой. - Это надо же, как повторяются человеческие судьбы!
      Протянул через стол большую руку и ласково погладил внука по рассыпавшимся соломенным волосам.
      - Вот послушай, что произошло в жизни со мной, - может, лучше поймешь самого себя. Ты был уже большим мальчиком, когда я женился на бабушке. А почему так вышло?
      Слова, сказанные дедом, вывели Петра из транса, он поднял голову, и в глазах его появился интерес.
      - Так получилось, - медленно, выбирая выражения, продолжал между тем Степан Алексеевич, - что я женился не на той девушке, которую очень любил. Тоже из благородства - она была беременна. Похожая история? - Остро взглянул ярко-синими глазами на внука.
      - Просто один к одному! - изумленно вырвалось у Петра.
      - Ошибаешься, есть большая разница, - серьезно возразил старый профессор.
      - Я был уверен в предательстве девушки, которую любил, а ты знаешь, что Даша ни в чем не виновата.
      Петр удрученно молчал, и Степан Алексеевич, подумав, продолжал:
      - У меня родилась дочь, сводная сестра твоей мамы, и я ее очень любил, но это не спасло мой брак и не дало счастья, - печально констатировал он. Я обрел его лишь тогда, когда судьба вновь соединила меня с любимой женщиной!
      - Это бабушка? - догадался Петр. - Неужели она могла тебя предать?
      - Ну конечно, нет! - улыбнулся Степан Алексеевич. - Мы расстались с ней из-за моей непростительной глупости, за что я и был жестоко наказан. Но об этом пора забыть.
      Задумался ненадолго, как бы испытывая сомнение, но потом все же произнес с чувством:
      - Что касается меня - ни за что не отпустил бы Дашу, если бы был уверен, что она - та единственная, которую суждено мне любить в этой жизни! Но тебе лучше знать, что чувствуешь. Поступай как велит твоя душа. - И твердо заключил: - Человек должен жить в ладу со своей совестью!
      Эту ночь Петр провел без сна. Рассказ дедушки Степана Алексеевича лишь разбередил душу, и заставил усомниться - прав ли он, решив жениться на Юле? Сердце не желало мириться, что он теряет Дашу навсегда. Чего только за ночь не передумал, даже позавидовал почитателям Аллаха. Вот ислам позволяет мужчинам иметь аж четырех жен! Почему же христианам нельзя? Ведь это очень мудро - позволяет решить многие проблемы. Находясь в тупике, он не брал в голову, как это несправедливо по отношению к женщинам, - вряд ли те, кто себя уважают, согласились бы делить любовь мужа с другими.
      - Что с тобой, сынок? У тебя неприятности, что-нибудь серьезное? обеспокоенно спросила Светлана Ивановна за завтраком, обратив внимание на его хмурый вид, и покрасневшие от бессонницы глаза. - Я вставала ночью видела в твоей комнате свет.
      Тебе нездоровится?
      - Сегодня Даша улетает в Америку. На целый год! - с трагической интонацией объяснил Петр, но не нашел сочувствия.
      - Все еще переживаешь? Нехорошо! - возмутился Михаил Юрьевич. - Пора тебе ее забыть!
      - Отец прав! - горячо поддержала его Светлана Ивановна. - Выбрось ее из головы, Петенька! Это даже лучше, что Даша будет далеко и не помешает твоему счастью с Юлей.
      - А если у меня не получается ее забыть? Если я не могу быть без нее счастливым? - упавшим голосом признался он родителям. - Что мне тогда делать?
      - Прежде всего, не раскисать! - строго посмотрел на него отец. - Быть мужчиной и человеком чести! У тебя обязательства перед Юлей и будущим ребенком - не забывай этого!
      - Ты должен быть сильным и поставить на прошлом крест! - вторила мать. - Мне жаль, что вы с Дашей расстались, но так, видно, угодно Богу. У тебя, Петенька, иная судьба.
      Однако Петр, хоть и понимал, что родители правы, почувствовал - тошно слушать такие речи. Не выдержал, резко поднялся из-за стола и направился к двери.
      - Ты куда так рано? На работу? - удивился отец.
      - В аэропорт, проводить Дашу, - не оборачиваясь, буркнул Петр. - Не делай этого, сын! Нехорошо по отношению к Юле! - крикнула ему вслед Светлана Ивановна.
      Но Петр лишь махнул рукой. Конечно, он понимал, что Юля обиделась бы, узнав об этом прощальном свидании, но сердце неудержимо влекло его к ней, ничего он не мог с этим поделать. Оно бешено колотилось всю дорогу до аэропорта и чуть не разорвалось, когда он увидел Дашу - блестящую, элегантную - в очереди на регистрацию рейса. Она издали заметила его, с большим букетом свежих роз, и, махнув рукой, радостно выбежала навстречу. Они стояли друг перед другом взволнованно дыша, и им надо было так много сказать, что не хватало слов, чтобы выразить обуревающие их чувства.
      - Вот, это тебе! - только и смог произнести Петр, протягивая цветы. Пусть хоть Америка принесет тебе счастье!
      - Спасибо, Петя! - Даша неотрывно глядела на него глазами полными слез.
      Поддаваясь неудержимому порыву, не обращая внимания на окружающих, одновременно сделав шаг навстречу, они заключили друг друга в объятия.
      - Петенька... милый! Как же... я буду жить... без тебя? - горячо шептала Даша. - Мне не нужен... никто другой!
      - Любимая моя... Дашенька!.. Без тебя... нет мне счастья! - отвечал Петр, и слова эти шли из глубины сердца.
      Губы их слились в страстном, последнем поцелуе, длившемся, пока не задохнулись... Голос диктора вернул их с небес на грешную землю:
      - Заканчивается регистрация билетов на рейс Москва - Нью-Йорк!
      Даша встрепенулась и сделала попытку освободиться из его объятий.
      - Все кончено! Ничего уже не изменишь! - с глубокой печалью произнесла она, глядя на него так, словно хотела запомнить на всю жизнь.
      - Видит Бог... как мне тошно... как больно... тебя терять... прерывающимся голосом молвил Петр и невероятным усилием воли заставил себя сделать шаг назад.
      Понурив голову Даша покатила свой большой чемодан на контроль, а Петр смотрел ей вслед, пока не скрылась. Он чувствовал себя совершенно опустошенным - ощущение, что утратил душу и она вместе с Дашей улетает в далекую Америку.
      Глава 38. Невинная жертва
      В теплый апрельский день, когда на улицах Москвы весело журчали весенние ручьи, Раису Васильевну выписали из клиники и перевезли на квартиру у Зубовской площади. Несмотря на интенсивное лечение, была она очень слаба, из дома не выходила. Желая, чтобы долгожданная свадьба дочери состоялась до ее отъезда в Германию, скрывала недомогание, бодрилась и даже старалась участвовать в приготовлениях.
      Вопрос об операции решен, оплата произведена; отъезд Раисы Васильевны в Мюнстер намечен на начало второй декады апреля - с пятнадцатого числа ее положат в клинику. Все готово; задерживали Яневичей в столице только свадьба дочери и прибытие младшей сестры - та оформляла на работе отпуск без сохранения содержания.
      - За меня не беспокойтесь, я выдержу! - уверяла Раиса Васильевна мужа и дочь за завтраком на просторной, комфортной кухне новой квартиры. - Нельзя откладывать до возвращения из Германии. Вы что же, хотите, чтобы невеста была на сносях? - полушутя привела она веский довод.
      "Бог милостив, - может, и вернусь, - в то же время печально думала она - не слишком верила в благополучный исход операции. - Но легче на душе, если буду знать, что Юленька замужем и счастлива".
      - И все же, Раечка, тебе слишком тяжело будет присутствовать и в церкви на венчании, и на свадьбе, - выразил опасение муж. Давай ограничимся твоим участием в свадьбе, а? Там нам с тобой надо быть вместе, а на церковном обряде - необязательно.
      - Да что ты, Левчик! Как же я могу пропустить прекрасный обряд венчания? - с упреком взглянула на мужа Раиса Васильевна. - Не беспокойтесь, наберусь силенок и вас не подведу!
      Чтобы покончить с этим, перевела разговор на другую тему - подготовки к свадьбе.
      - Ты мне лучше скажи, - попросила она мужа, - перевел ты деньги моим родичам на проезд в Москву и где мы разместим такую ораву? У нас негде, если даже спать вповалку.
      - Не бери это в голову, дорогая! - успокоил ее Лев Ефимович. - Я обо всем позаботился. И денег перевел Анфисе Васильевне достаточно. А она оповестит всех остальных, приедут вместе, одним поездом из Барнаула.
      Сделал паузу и добавил:
      - С размещением тоже нет проблем. Анфиса с мужем остановятся у нас, а племяши, вместе с остальными твоими родичами, - в небольшой гостинице "Золотой колос", - я уже забронировал для них места. Люди они скромные, и роскошные условия им ни к чему.
      - Папочка, неужели на свадьбе не будет никого из твоих родственников? удивилась Юля. - Я до сих пор ни одного из них не знаю.
      Лицо у главы семьи омрачилось.
      - Я же объяснял тебе, доченька, - их почти не осталось. Родителей моих репрессировали, сгинули на Колыме. Я вырос в детдоме на Алтае - определили туда, ведь единственная моя тетя тоже была арестована.
      - Но ее потом реабилитировали, - напомнила ему Юля. - Где же она сейчас, не знаешь?
      - Точно не знаю. Вышла замуж, сменила фамилию и эмигрировала в Германию. Разыскать я ее не смог... Вот буду в Мюнстере - снова попытаюсь.
      Тряхнул головой, как бы отгоняя печальные мысли.
      - Грустно об этом вспоминать... Зато у меня много хороших друзей и деловых партнеров. Их на свадьбе будет в избытке! Ты лучше скажи, доченька, - не выросла ли ты снова из свадебного платья? - пошутил он.
      - А мне его сделали с запасом, - улыбнулась в ответ Юля. - Так что, надеюсь, оно там, - слегка коснулась живота, - меня не подведет. Хотя аппетит неимоверный - ем за двоих.
      - Может быть, даже за троих? - весело взглянул на нее отец.
      - Не дай бог! - испугалась Раиса Васильевна. - Рожать и так тяжело, особенно в первый раз!
      - Нечего бояться! Мы в столице, и у Юленьки будут самые лучшие условия. Так что, доченька, не тушуйся и иди на рекорд! - ободряюще взглянул на нее Лев Ефимович.
      Очередной день рождения Светланы Ивановны, по ее настоянию, отмечали скромно, в семейном кругу. Никого из коллег, друзей и знакомых она не приглашала.
      - Скоро позову на свадьбу Пети, - объяснила она родным. - А то подряд неудобно, доставит всем слишком много беспокойства.
      За большим столом в уютной квартире на Патриарших прудах собрались только свои, включая Льва Ефимовича и Юлю. Раиса Васильевна не отважилась выйти из дому, набираясь сил перед свадьбой дочери. К этой теме, которая больше всего интересовала всех, и перешли, после того как были произнесены заздравные тосты.
      - Ну, расскажи-ка нам, племянничек, где решили отпраздновать свадьбу и сколько народу будет? - не выдержав одолевавшего ее любопытства, спросила Петра тетя его мамы - Варвара Петровна.
      - В принципе я уже договорился с администрацией об аренде банкетного зала в ресторане "Президент-отеля". Одно из самых престижных мест в столице. - Петр не скрывал, что доволен этим. - Правда, аванса пока не вносил - еще не вполне определены программа и количество приглашенных.
      - Программа? Это что-то новое... - удивилась непосредственная тетка. Я, как жена светила детской хирургии, частенько бываю на банкетах, но о таком даже не слыхивала.
      - Интересы бизнеса требуют пригласить на свадьбу моих деловых партнеров, в том числе зарубежных, - серьезно объяснил Петр. - Ты даже не представляешь, как много зависит от хороших личных отношений! А для солидных людей, особенно иностранцев, одного застолья недостаточно.
      - Так ты им концерт устроишь, что ли? - изумленно округлила глаза Варвара Петровна.
      - И не просто концерт, а с участием известных звезд, чтобы гости увидели их вблизи! Согласись - это здорово. - И посмотрел на нее с веселой улыбкой. - Запомнится надолго.
      Все оживились, и, заметив общий интерес, Петр объяснил подробнее:
      - Намеченная программа банкета состоит из трех частей. Сначала, как положено, свадебное застолье, - руководит тамада от ресторана. Потом, когда все гости выскажутся и хорошо закусят, вместо перерыва для отдыха маленький концерт.
      Перевел дыхание и продолжал:
      - Вести его будет известный артист, мастер остроумного конферанса. Эстрадных номеров намечено немного, но все - лучшие в своем жанре. А после концерта - горячее: застолье продолжится; завершит все дискотека.
      - Программа превосходная, но сколько же на нее уйдет денег? Наверно, баснословная сумма? - нахмурился профессор Розанов. - Не слишком ли большое расточительство?
      - Потратить придется много, - спокойно признал Петр. - Но тебя, дед, это не должно беспокоить - на эти цели в бюджете нашей фирмы предусмотрены немалые средства.
      - Что, и на твою свадьбу тоже? - скептически откликнулась непосредственная Варвара Петровна. - Ты это серьезно, Петенька?
      - Вполне, - подтвердил он. - У нас много выделено на затраты, связанные с рекламой и представительством. В том числе на приемы, банкеты, юбилеи, поздравления сотрудников с семейными праздниками. А в моем случае, - добавил он с улыбкой, - имеет место и то и другое.
      По воцарившемуся молчанию не похоже было, что родных это объяснение удовлетворило.
      - Прости меня, Петя, но тебе не кажется, - вступил в разговор молчавший доселе профессор Никитин, - что огромные суммы, которые тратят на эти цели фирмы, подобные твоей, - нечто вроде пира во время чумы! Роскошные банкеты как-то не вяжутся с обстановкой в стране... ведь большинство населения, мягко скажем, нуждается.
      - Разве я виноват в том, что происходит? - вспыхнул Петр - его самого удручало происходящее, профессор попал в больное место. - Мы честно платим налоги государству, а больше ничего сделать не в силах.
      - Если бы все предприниматели так же добросовестно, как мы с Петей, отдавали государству, что полагается по закону, жизнь в стране была бы намного лучше, - дипломатично поддержал его Лев Ефимович. - И если кем-то творятся безобразия, почему это мы не должны пользоваться тем, что принадлежит нам по праву?
      - Да хотя бы потому, что... есть, наконец, соображения морали! - не выдержав, воскликнул Степан Алексеевич. - Нельзя жировать, когда твой народ в нищете, когда влачат жалкое существование наука и искусство!
      - Ты полагаешь, Петя должен отдать на эти цели все, что он честно зарабатывает? - тихим голосом, но решительно вступилась за любимого внука Вера Петровна. - Разве это справедливо, Степочка? Если негодяи обворовывают народ, почему и он должен по их вине бедствовать?
      Праздничная атмосфера за столом была нарушена - присутствующие явно разделились на два противоположных лагеря.
      Вовремя почувствовав смену настроения и справедливо опасаясь, что эта дискуссия всех рассорит, Светлана Ивановна сделала попытку спасти положение.
      - Вы не забыли, часом, из-за чего мы сегодня собрались? - И профессионально изобразила обиду. - У меня день рождения, а вы завели тут какие-то скучные разговоры! Ты, Мишенька, призвал бы всех к порядку как хозяин дома!
      - А по-моему, Светочка, мы уже вполне воздали по заслугам и тебе, и твоим родителям. Даже мне кое-что перепало, - не согласился Михаил Юрьевич. - Не вижу причин, почему бы не обсудить теперь того, что нас всех волнует. Разве это скучный разговор?
      - Ну вот, сейчас начнете спорить и испортите мне настроение, - не сдавалась виновница торжества. - Вячеслав Андреевич, выдайте нам лучше свежий анекдот, - попросила она мужа тетки - тот знал их великое множество и умел хорошо рассказывать.
      Но и Никитин ее не поддержал:
      - Обязательно выполню твое желание, дорогая Светочка, но только чуть позже, за чаем. А теперь разреши нам закончить разговор на эту тему, - все мы, Миша правильно сказал, принимаем ее близко к сердцу.
      И продолжал уже для всех:
      - Мне кажется ненормальным положение, когда закон допускает, чтобы в руках отдельных граждан скапливался огромный капитал, в то время как у других честных тружеников зарплата ниже прожиточного минимума.
      - Социалистические идеи! Они-то и завели страну в тупик, - возразил Яневич. - Уравниловку мы уже проходили!
      - Вячеслав Андреевич говорит не об уравниловке, а о том, что в оплате труда и доходах населения не должно быть такой вопиющей разницы, - поддержал шурина профессор Розанов. - Почему, например, талантливые ученые и артисты должны уступать в оплате труда удачливым коммерсантам?
      - Так что же, вернемся в славное прошлое - коммунизм будем строить? не без ехидства произнес Яневич. - Раздадим всем сестрам по серьгам?
      Степан Алексеевич повернул к нему красивую голову.
      - Не стоит иронизировать над общей бедой. Коммунизм - это мираж, а вот законы, обеспечивающие социальную справедливость в ведущих капстранах, реальность. Там финансовых акул лишают сверхприбылей.
      - Значит, папа и Петенька - финансовые акулы? - рассмеялась Юля, таким забавным показалось ей это сравнение. - И у них надо отобрать сверхприбыль?
      - Ты знаешь, Степочка, что мы с тобой одинаково обо всем судим. И сейчас ты говорил справедливые вещи. Но насчет того, чтобы отбирать честно заработанное, я не согласна! - поддержала внука Вера Петровна. - Те, кто свое богатство добыл законным путем, - это не акулы!
      - Я о том и говорю, что законы у нас никуда не годятся! - подхватил профессор.
      - А вдруг, Степочка, эти негодяи, что правят, возьмут и у Пети все отберут! - испугалась Вера Петровна. - Что тогда будем делать?
      Укоризненно посмотрела на мужа и резонно рассудила:
      - Заработка, что имеют Света и Миша, дай Бог, чтобы им хватило поставить на ноги дочек. Нас с тобой выручает только садовый участок. Вот я и спрашиваю: смогли бы мы совершить круиз, если бы не Петя?
      Обвела всех взглядом ясных серых глаз и вновь обратилась к мужу:
      - А кто помог вашему институту послать ученых на конференцию? Разве не он? Ты же предлагаешь плюнуть в колодец, из которого пьешь! - И осуждающе покачала головой.
      - Бабушка не понимает, Петенька, как унизительно для заслуженных людей, крупных ученых, - ведь заработали у государства право на достойную оплату и содействие своей научной деятельности - пользоваться милостью богачей, - с горечью обратился к нему профессор. - Даже если благодетель - твой родственник!
      Светлана Ивановна хотела уже снова вмешаться, но неожиданно на помощь ей пришел сын.
      - Ты совершенно прав, дедушка! - спокойно заявил он. - Я и сам того же мнения. Труд талантливых людей - ученых, деятелей культуры и искусства должен оплачиваться высоко. Государство, а не благодетели обязано обеспечить им условия для достойной жизни и отдыха.
      Оглядел всех сидящих за столом, как бы призывая их к согласию, и заключил:
      - Это безобразие и с ним пора покончить! Нам всем надо добиваться, чтобы положение кардинально изменилось. А сейчас давайте попросим маму, предложил он, взглянув на нее с лукавой улыбкой, - показать, какой изумительный торт приготовила она к чаю. Довольно с нас политики!
      Все последние дни Кирилл сильно нервничал, и виной тому - Алик. Как ни просил, ни требовал он от него ускорить выполнение своего "заказа", тот почему-то тянул резину, ссылаясь на неподготовленность и плохое самочувствие. Последнее особенно раздражало Кирилла. "Нечего было браться этому мозгляку, раз еле дохает! - озлобленно думал он и пугался: - А вдруг и правда, загнется? Неужели, плакали мои денежки?"
      В конце недели он не выдержал напряжения и прямо с утра, едва проснувшись, схватил телефонную трубку.
      - В чем дело? Что тебе мешает? - насел на него Кирилл. - Ты что уже пушку в руках держать не в состоянии?
      - Не голоси! Надеюсь, тебя там никто не слышит? - зашипел на него Алик. - Не могу же я на это пойти очертя голову. Должен потренироваться в стрельбе, детально разведать обстановку.
      - Я же тебе все рассказал, даже план начертил! - возмутился "заказчик". - Ну какого рожна тебе еще надо?
      - Ишь какой нетерпеливый! А подумал, что будет, если меня повяжут?! разозлился тот. - Молчишь? То-то! Вчера ездил я туда - специально изучить пути отхода. Ты ведь с машиной меня ждать не будешь?
      - Еще чего! Я тебе хорошо заплатил! - огрызнулся Кирилл, но все же поинтересовался: - Решил, как смываться?
      - Нашел подходящий маршрутец, - удовлетворенно сообщил Алик. - Рядом там стройка. Я, как выбегу, сразу нырну за ограду - и оттуда на соседнюю улицу.
      Помолчал и, не скрывая страха, признался:
      - Я ведь почему тренируюсь в стрельбе? Мне нельзя промахнуться! Петька тогда от меня мокрое место оставит, сам знаешь.
      - Да уж, в этом ты прав! - согласился Кирилл и повеселев, добавил: Ладно, тренируйся, только патроны все не расстреляй!
      - Завтра с утра последний раз съезжу за город на тренировку. А в субботу, может, и покончим с этим делом, - заключил Алик. - Ты вечером ко мне приезжай. Обсудим, как заманить клиента. У меня план есть.
      "Как всегда, гениальный", - насмешливо подумал Кирилл, кладя трубку.
      Обещание, данное Аликом, подняло ему настроение, но, как оказалось, ненадолго. Не обнаружив на кухне завтрака, он вдрызг разругался с матерью.
      Любовь Семеновна и в хорошие времена злоупотребляла ликерчиком и аперитивами, а в последние месяцы на почве личных неурядиц буквально топила горе в бутылке. Мало того, что совместное проживание с сыном ежедневно вызывало у нее стрессы, в связи с оскудением бюджета ее бросил любовник, Жорж, он же Юрий, и это окончательно подкосило ее все еще темпераментную женщину.
      Всегда раньше следившая за собой, она теперь целыми днями, нечесаная и подшофе, бродила по квартире как неприкаянная. Но главная беда, и ее немедленно ощутил на себе Кирилл, - Любовь Семеновна перестала готовить еду - питалась всухомятку. Привыкнув, что дома проблем с едой у него нет, вынести этого он не мог и, не найдя, чем позавтракать устроил грандиозный скандал.
      - Ты что это саботаж устроила, старая сука?! - Разъяренный Кирилл ворвался в спальню к матери, ничуть не смущаясь тем, что она полуобнаженная лежит на постели поверх одеяла. - Почему не приготовила завтрак?
      - Что ты... шумишь? Я болею... - Любовь Семеновна плохо соображала успела натощак выпить полстакана неразбавленного джина; поняв наконец, что он от нее хочет, пробормотала: - Сам сделай... что-нибудь. Жил ведь один...
      - А на что ты тогда нужна мне здесь, пьяная свинья? - завопил он, схватив ее за плечи. - Знаю, чем ты больна, сам такой! А ну, вставай немедленно!
      - Отвяжись, негодяй! - немного протрезвев, наотрез отказалась мать. Ничего не буду делать, раз так со мной обращаешься!
      - Как же еще с тобой обращаться, когда не выполняешь своих обязанностей? - с ненавистью бросил ей Кирилл. - Жрать дома нечего!
      Любовь Семеновна была сильная женщина, окончательно протрезвев, вырвалась из рук сына.
      - Постыдился бы, бездельник! - всхлипнула она, дотянувшись до халата и накинув его. - Не тебе, паразиту, толковать об обязанностях! Ты что же, всю жизнь собираешься сидеть у меня на шее?
      - А что, только твоим любовникам можно?! - взвизгнул Кирилл, вне себя от отвращения к матери и от голода. - Обязана меня кормить, раз нахапала столько у отца, наставляя ему рога!
      - Ах ты, мерзавец! Оскорбляешь мать и еще хочешь, чтобы я для тебя что-то делала?! - отчаянно заголосила Любовь Семеновна. - Ничего больше от меня не дождешься!
      - Вот как? Я тебя заставлю! На, получай! - истерически заорал Кирилл, отвешивая матери оплеуху.
      - Негодяй! Тюрьма по тебе плачет! - опомнившись, крикнула мать и запустила в него будильником.
      - Убью, сука! - бросился он на нее и так толкнул в грудь, что она не удержалась на ногах и свалилась на кровать, больно ударившись головой о спинку.
      Испугавшись того, что наделал, и понимая - ничего не добьется, Кирилл выскочил из спальни. Несчастная Любовь Семеновна лежала ничком, держась рукой за ушибленное место и остро переживая свою семейную трагедию: "Нет! Я этого не выдержу - сойду с ума от горя и одиночества! Чем я так прогневила Бога?.."
      На следующий день Кирилл еле дождался вечера, чтобы поехать к Алику. Пообедал в дешевом кафе, - деньги кончались, а мать после вчерашнего скандала, похоже, и впрямь заболела и почти не выходила из своей комнаты. Невкусная еда, отвратительная обстановка грязной забегаловки как-то странно соответствовали его сегодняшнему настроению.
      Своего киллера он застал дома: мрачен, выглядит скверно; открыв ему дверь, сразу скрылся на кухне - наверно, уже приготовил все для очередной инъекции.
      - Только вернулся, жутко продрог - всего аж колотит, - взяв в руки шприц, пожаловался Алик, зябко поеживаясь. - Ничего, сейчас уколюсь и полегчает...
      "Врешь! Опять у тебя ломка начинается, - не поверив, усмехнулся про себя Кирилл. - Уже жить не можешь без наркотика". И вроде бы сочувствуя произнес:
      - Давай приводи себя в порядок! Разговор у нас ответственный будет.
      Подсел к кухонному столу и, дав хозяину закончить процедуру, вытащил и разложил нарисованный им план подъезда. Прямо на глазах приободрившись и повеселев, Алик сел рядом и стал внимательно рассматривать план.
      - Самое лучшее место, где удобно поджидать клиента, - Кирилл ткнул пальцем в бумагу, - ниша в стене напротив лифтов, как раз за кабиной консьержки.
      И обосновал свое предложение более подробно:
      - Ты укрыт от глаз дежурного вахтера: задняя стенка его кабины, в отличие от других, не остеклена. Входящие в подъезд тоже тебя не увидят, пока сам не выскочишь.
      - Согласен, место подходящее. Но мне нельзя там торчать слишком долго кто-нибудь из жильцов обратит внимание и стукнет вахтеру, а чего доброго, и в милицию.
      - Думал я и об этом. - Кирилл бросил на него самодовольный взгляд. Самое лучшее, на мой взгляд, - это совершать короткие рейды вниз-вверх по первому маршу лестничной клетки, она рядом с нишей.
      - Какие еще рейды? - не понял Алик. - Зачем?
      - А чтобы тебя не засекли входящие и выходящие из лифтов, - с видом превосходства объяснил Кирилл. - От парадной двери лестницы не видно, - И снова ткнул пальцем в план.
      Однако Алику это не понравилось.
      - Ты издеваешься, что ли?! - возмутился он. - Хочешь заставить меня бегать полдня по лестнице?
      - А ты лучше можешь предложить? - вскинулся Кирилл. - Тогда давай выкладывай!
      Крыть было нечем, и после паузы Алик примирительно согласился:
      - Ладно, может, и побегаю, если недолго. Главное - правильно вычислить время прибытия клиента домой, - серьезно посмотрел он на Кирилла. - Для этого я придумал гениальный план.
      - Здорово же у тебя котелок работает! - польстил Кирилл. - Рассказывай, что придумал!
      - Для этого я тебя сегодня и позвал. Ведь тебе же и придется выполнять.
      - Ну вот! Опять ты на меня взваливаешь свою работу... Сам все делай!
      - И сделал бы! Но это под силу только тебе!
      Выдержал небольшую паузу и раскрыл свой замысел.
      - Наша задача - заманить клиента в ловушку, определив время его прибытия домой. Так? - остро взглянул на Кирилла и продолжал: - Для этого ты ему позвонишь и назначишь встречу около дома.
      - Так и знал, что ты хочешь сделать меня соучастником! - не выдержав, взвизгнул тот. - Может, тогда и бабками поделишься?
      - Да не придется тебе туда ехать! - разозлился Алик. - Мне нужно только узнать время, когда он возвратится домой.
      - Не станет он со мной даже разговаривать, а не то что встречаться! Я ведь говорил, что только недавно выклянчил у него пятьсот баксов.
      Алик так громко захохотал, что Кирилл испугался - не сошел ли с ума...
      - Так на том и основан мой гениальный план, - успокоившись, объяснил тот. - Прошлый раз ты с ним договаривался о встрече, чтобы занять, а на этот раз вернешь долг. Врубаешься? - бросил он на него насмешливый взгляд.
      - Чего тут не понять... - пробурчал Кирилл, все еще сопротивляясь необходимости снова унижаться перед врагом. - Но где мне взять столько бабок? - озадачился он - и вдруг тоже рассмеялся. - Что-то совсем перестал соображать! Мне же ехать-то не придется.
      Теперь план, предложенный Аликом, и впрямь казался чуть ли не гениальным. И чем больше Кирилл думал над тем, что предстояло сделать, тем больше проникался уверенностью - все получится и ненавистный Петька попадется на эту удочку.
      В пятницу, в самом конце рабочего дня, генеральному директору "Цветмета" сообщили, что с ним срочно желает говорить Кирилл Слепнев. Петр, раздосадованный, хотел сразу отказать, но передумал.
      - Что тебе от меня нужно на этот раз? Снова денег? - не скрывая раздражения, спросил он, когда услышал в трубке голос Кирилла. - Когда ты наконец от меня отвяжешься? Я не дойная корова!
      - Ты меня, Петя, уж совсем за попрошайку принимаешь, - грустно произнес Кирилл, разыгрывая обиженного. - А я звоню тебе, как раз чтобы вернуть долг. Не такой уж я нищий!
      Петру стало неловко за свою грубость.
      - Ну, тогда извини! А то сосут со всех сторон... - смущенно оправдывался он. - Это хорошо, что возвращаешь долг. Но если у тебя с деньгами туго, то мне не к спеху.
      - Нет уж, давай рассчитаемся без задержки! - бодро запротестовал Кирилл. - У меня теперь бабки долго не залеживаются. Сегодня есть, завтра нет. Предлагаю вернуть тебе долг там же, где брал, - у твоего дома. Только скажи: во сколько тебя ждать?
      - Слушай, Кир, завтра суббота, и мне перед свадьбой надо сделать множество покупок. Право, не знаю, когда там буду. Не хотелось бы заставлять тебя долго ждать. Может, отложим на недельку-другую?
      - Я же тебе объяснил - не хочу оставаться твоим должником! Ничего со мной не случится, если пооколачиваюсь там часа два. Зато на душе станет легче! - Это говорилось с искренним жаром.
      - Ну ладно, - согласился он, - постараюсь быть на Зубовской около трех. Но давай договоримся: ждешь меня полчаса; не подъеду к этому времени больше себя не мучай! Я не буду в претензии, если долг отдашь позже.
      "Ишь какие мы богатенькие - пятьсот баксов для нас пустяк!" - вместо слов благодарности злобно произнес про себя Кирилл, а вслух с искренней радостью сказал:
      - Вот это мне подходит! Но предупреждаю: тогда ты своих денег долго не увидишь. Однако я надеюсь, этого не случится, - с рассчитанной лестью добавил он, - всем известно, что уговор для тебя - святое дело!
      "Приедет в это время, я его знаю! - ликовал он. - Алику не придется долго бегать по лестнице. Все-таки здорово он придумал с возвратом долга!"
      Очень довольный итогом осуществленной провокации, Кирилл поспешил обрадовать Алика; набрал номер - нет почему-то его на месте... А ведь договорились, что будет ждать звонка дома. Радостное настроение сразу сменилось беспокойством. Неужели куда-то умотал? Может, за наркотой? Но это же несерьезно - накануне такого дела!
      Чего только не передумал, в волнении перебирая возможные причины: попал под машину, выбежал за хлебом, стал жертвой одного из своих клиентов наркоманов или просто скукожился и отвезли в больницу. Везет проклятому Петьке!
      Причина оказалась совсем другой. Он уже совсем отчаялся, как неожиданно Алик связался с ним сам.
      - Ты, наверно, беспокоился, Кир, но я раньше позвонить тебе не мог, уныло сообщил он. - Четыре часа валтузили в ментовке. Приехали ко мне с повесткой и повезли к себе. Я уж думал - загребут!
      - Это все из-за Инки? - облегченно вздохнув, догадался Кирилл. - А я-то уже боялся, что с тобой произошел несчастный случай.
      - Нашли отпечатки пальцев и проверяют ее знакомых - наркоманов. А я и не стал отпираться, - насмешливо поведал Алик. - До чего тупые менты! Лишь зря мое и свое время потратили - ничего не докажут! Передозировка - обычная история. - Перевел дыхание и спросил о главном: - Ну как, удалось тебе договориться с ним о встрече?
      - Полный порядок! Обещал прибыть к трем - полчетвертого! Так что прятаться тебе долго не придется.
      - Тогда порядок! - удовлетворенно заключил Алик. - Значит, завтра поставим точку. А теперь мне надо отдохнуть. - И хотел положить трубку, но передумал. - Тебе стоит, Кир, подстраховать меня - посиди в машине на соседней улице. Не в твоих интересах, чтобы меня сцапали!
      Кирилл ничего не ответил, но твердо решил ни за что! Так и хочет, гад, его впутать! Поймают их вместе - ему уж точно не отвертеться!
      В эту роковую субботу Петр встал раньше обычного - предстояло сделать уйму дел. До свадьбы осталась всего неделя, и далеко не все подготовлено. Даже подвенечное платье невесты он не успел забрать из ателье. Лишь сданы в загс документы на регистрацию брака и достигнута договоренность о проведении церковного обряда в Алексеевском храме.
      Прежде всего надо съездить в "Президент-отель", оформить аренду зала для банкета на сто двадцать человек; отправить уже подготовленные приглашения, - помочь в этом вызвалась Светлана Ивановна, свободная от спектакля.
      - Ты бы лучше отдохнула, мама, - пытался отговорить ее Петр: они вдвоем завтракали на кухне (сестрички в детском саду, отец в отъезде). - Я же знаю: у тебя своих дел невпроворот, когда выпадает редкий выходной.
      - А кто тебе поможет меню составить? Я ведь сумею выбрать самое лучшее, и сделаю это по-хозяйски, все правильно рассчитаю. Затраты и так астрономические!
      - Может, это сделает бабушка? - предложил Петр.
      - Но ее дома нет. Мне вчера звонил папа - уехали на дачу спасать яблони от солнечных ожогов. Ты знаешь, что это такое? Я - нет.
      Петр утвердительно кивнул, но объяснять не стал, а перешел к делу:
      - Тогда, мамочка, отправимся сначала к продюсеру, он составляет программу эстрадного шоу, подпишу договор, - если одобришь его предложения.
      Сделал паузу, ожидая ее замечаний, и продолжал:
      - Потом в ресторан поедем, отберешь номера ревю, те, что тебе понравятся, и дашь свои замечания по меню. Сделаю предоплату. Так? вопросительно взглянул он на мать.
      - Разумеется. Я в твоем распоряжении до полудня, - кивнула она. - Потом мне надо забрать Оленьку и Надю из садика.
      - Конечно! Заедем в садик, и я вас доставлю домой! - весело заявил Петр. - А потом - на Зубовскую к Юле.
      - Не стоило бы ей никуда ездить... - тихо проговорила вдруг Светлана Ивановна. - Береженого Бог бережет! Разве ты сам не можешь забрать платье из ателье?
      - Попробуй убеди ее! - пробормотал Петр. - Мне не удалось. Обязательно хочет еще раз примерить.
      Сначала так и условились: что заказ из ателье заберет Петр, а Юля там покажется лишь в крайнем случае. Но времени оставалось мало, и она решила отправиться вместе с ним - не так, устранят на месте. Вот почему Петр, успешно завершив с помощью матери намеченные на утро дела, к двенадцати часам подкатил на служебном лимузине к дому у Зубовской площади. Юля его ждала уже в полной готовности. Однако Раиса Васильевна, которая последние дни чувствовала себя лучше, настояла, чтобы перед дорогой они попили чаю.
      - В этой суете, Петенька, нам недосуг было поговорить. - Она разливала чай. - У Юли подружкой невесты девушка из ее группы. А кого выбрал ты?
      - Виктора Казакова, тоже из моей бывшей группы. Последнее время мы с ним сдружились - он теперь со мной работает, менеджером по маркетингу.
      - Молодец! Наверно, как и ты, работает и учится. А я его раньше не видела?
      - Один раз, кажется... В прошлом году, на моем дне рождения. Долговязый такой, в очках.
      - Нет, не припомню. Ну да неважно. Пора вам, дети. Юленька, будь поосторожнее! - напутствовала она их, провожая.
      Примерно в это же время из старого вестибюля метро Парк культуры вышел Алик и неторопливо зашагал по направлению к дому у Зубовской. Жажда мести, необходимость отработать немалые бабки - вот что мобилизовало его силы. На сморщенном, как у старика, лице застыла решимость, глаза лихорадочно блестели.
      На место он прибыл в четверть второго - лимузин с Петром и Юлей уже уехал. Прилично одетый - в поношенное, но фирменно, - Алик прогуливался вблизи подъезда, размышляя, как незаметно проникнуть внутрь дома. Наконец удобный случай представился: рядом остановилась пожилая женщина с детской коляской, собираясь открыть парадную дверь.
      - Какой прелестный ребенок! - Алик заглянул в коляску. - Сосед я ваш, из двадцать шестой. Разрешите вам помочь? - И ухватился за коляску.
      - Вы очень любезны, молодой человек! - благодарно улыбнулась она. Если не затруднит, помогите затащить в лифт.
      Дружески с ней переговариваясь, Алик вкатил коляску в подъезд и дальше к лифтам, мимо дежурной консьержки - та хорошо знала жиличку и решила, что с ней кто-то из родственников. На радостях Алик даже сопроводил ее в лифте до нужного этажа и помог затащить коляску в квартиру.
      Решив первую часть своей задачи, он, чтобы не привлекать к себе внимания, спустился с лестницы пешком и затаился в нише за кабиной консьержки. Все время, пока ждал, действовал как запланировано: каждый раз, как кто-нибудь входил в подъезд с улицы или спускался на лифте, немедленно покидал свой пост и прятался на лестнице, которой никто, кроме детей с нижних этажей, не пользовался.
      В ателье Петр и Юля задержались дольше, чем рассчитывали. Оказалось, талия у нее увеличилась не так сильно, как предполагали, - лишнее пришлось убрать.
      - Да оставь все как есть! - уговаривал ее Петр. - И сейчас платье на тебе хорошо, а к свадьбе будет и совсем впору.
      - Ничего за неделю не изменится. Не беспокойся, я в него влезу! стояла на своем Юля. - Не хочу, чтобы висело на мне как балахон!
      Когда наконец все сделали, как она желала, Петру вместо того чтобы ехать домой, пришлось отправиться с ней в детский магазин.
      - Я уже многое припасла для нашего малыша, - улыбнулась Юля. - Не говорила тебе, чтобы зря не морочить голову. Знаю, как ты занят!
      Поймав его удивленный взгляд, объяснила:
      - Мне скоро совсем трудно будет двигаться, а такие вещи готовят загодя. Все крупное - коляску, кроватку, манеж - купишь после его рождения по моему списку. А сейчас нужно кое-что из мелочей. - И грустно вздохнула. - Была бы мама здорова - и проблемы нет!
      Часа два провели в детском универмаге: Юля основательно, придирчиво выбирала. Сделав необходимые приобретения и даже купив под конец огромного размера плюшевую игрушку, вышли и сели в поджидавшую их машину. Передав покупки водителю, Петр помог Юле удобно устроиться в салоне.
      К дому подъехали уже около четырех; Кирилла у подъезда не видно... Наверно, не дождался, с досадой подумал Петр. Ох, уж эти женщины! Разве с ними рассчитаешь время. Вылезли из лимузина, Петр открыл парадную дверь, взял из рук шофера, крупного молодого парня, покупки.
      - Ты, Федя, посиди в машине. Я отнесу все это в дом и вернусь. Тут меня должен был ждать один человек. Может, отошел куда-нибудь... Приду - скажу, что делать дальше.
      Водитель вернулся к машине, а Петр доверху нагруженный свертками, вошел в вестибюль, вслед за ним - Юля. Прождавший более двух часов Алик, вне себя от злобы и ярости, когда наконец увидел Петра не думая ни о чем выскочил из засады...
      Загородил им дорогу и, держа пистолет в вытянутых руках, прицелился... Его не видели: Петру заслонял обзор огромный пакет с плюшевой игрушкой, а Юле - его широкая спина Казалось бы, Петр обречен...
      Сколько ни готовился Алик к этому моменту, как ни тренировался, выстрелить сразу не удалось: руки тряслись, глаза застлал туман... Этих секунд промедления оказалось достаточно Петр уронил сверток и нагнулся поднять: в этот миг убийца как раз нажал курок - пуля досталась спутнице Петра...
      Ничего еще не сообразив, кроме того, что нужно немедленно спасаться, Алик стремглав выбежал из подъезда. Обезумев от страха, даже не бросил пистолет, - продолжая сжимать его в руке, подпрыгивая, словно заяц, кинулся в сторону стройплощадки...
      Когда в подъезде прогремел выстрел, водитель Петра, опытный телохранитель, сразу понял, что произошло, и по рации вызвал милицию. Выскочив из машины, бросился к дому, но тут увидел выбежавшего убийцу и устремился за ним. Бывшему десантнику не составило труда настичь мозглявого Алика. Сбив с ног, Федор заломил ему руку за спину, поднял с земли, и в полусогнутом состоянии, прихватив носовым платком пистолет, повел его, воющего от боли, обратно к дому.
      Несчастному Петру, когда он осознал, что произошло, было не до поимки убийцы - на его руках умирала Юля... Пуля попала ей в грудь, - теряя сознание, она все пыталась ему что-то сказать, но получались лишь хриплые стоны... Так она и скончалась в его объятиях - еще до приезда "скорой помощи".
      Глава 39. Расплата
      Нелепая, трагическая гибель Юли сразила ее родных и близких, повергла в глубокий траур всех друзей и знакомых. Много пролили слез; только о том и говорили, проклинали убийцу, выражали сочувствие родителям, потерявшим единственную дочь и Петру, против которого, по общему мнению, и было направлено это злодейское преступление. Подозревали конкурентов.
      Чета Яневичей замкнулась в четырех стенах, ни с кем не общалась и никого не принимала. Раиса Васильевна впала в тяжелую нервную депрессию, совсем занемогла и не вставала с постели. Муж неотлучно находился рядом, боясь потерять и ее... От горя и отчаяния остатки волос на его лысой голове стали совершенно седыми, он враз превратился в старика.
      Заниматься организацией похорон дочери родители оказались не в состоянии, все хлопоты легли на плечи Петра и его родных. Ценой больших усилий, а вернее, затрат на взятки удалось договориться о выделении небольшого участка для погребения Юли рядом с могилой родителей Михаила Юрьевича Юсупова на Ваганьковском кладбище. Там недавно выкорчевали старое, высохшее дерево.
      - Если удалить и эти негодные деревья, здесь можно обустроить фамильный участок. - Администратор кладбища, маленький, неопрятный толстяк, указал отцу и сыну Юсуповым на окружающие могилу три старые, полузасохшие липы.
      Опустил глаза, многозначительно добавил:
      - Это, естественно, вам дорого обойдется.
      Договорились об отпевании в кладбищенской церкви.
      - Какое ужасное несчастье! Какая трагедия! - сердечно посочувствовал им осанистый батюшка, внешне больше похожий на профессора, чем на священнослужителя, и поднял глаза к небу. - Так, видно, Богу угодно - взять к себе эту чистую душу. Царствие небесное!
      Похороны Юли назначили на вторник в полдень. Оплатив счет в конторе ритуальных услуг, Петр и Михаил Юрьевич отправились к безутешным Яневичам надо вместе решить оставшиеся вопросы. К тяжелому горю Петра добавлялось еще неизъяснимое чувство стыда, - словно он виноват, что случайно остался жив... Разговаривать с родителями Юли, видеться с ними - особенно трудно.
      Когда появились в квартире на Зубовской и заглянули в спальню. Раиса Васильевна при виде Петра вновь бурно зарыдала; небритый заплаканный Яневич сделал им знак рукой, - мол, выйдите пока. Мрачно потупившись, отец и сын удалились в гостиную; немного успокоив жену, к ним присоединился Лев Ефимович.
      - Вы уж извините, - пробормотал он охрипшим голосом. - Происшедшее нас подкосило. Сам никак не могу взять себя в руки... Чего же ждать от несчастной, больной матери?
      Ни Петр, ни Михаил Юрьевич не нашли слов утешения; Яневич сделал над собой усилие, спросил:
      - С похоронами все устроено? На Ваганьковском? Когда? Нет, простите, не могу! - И не выдержал, зарыдал, безвольно опустив голову на руки.
      Юсуповы молча ему сопереживали; овладев собой, Лев Ефимович благодарно сказал, утирая мокрым платком глаза:
      - Спасибо, друзья! Не знаю, что бы мы сейчас делали без вас... Я совершенно разбит, уничтожен!..
      - Понимаем, делаем все, что необходимо. Вам ни о чем не надо беспокоиться, - ласково промолвил Михаил Юрьевич. - Твоя задача, дорогой Лев Ефимович, - проявить стойкость самому и помочь выдержать этот ужасный удар судьбы жене.
      - Я тоже убит наповал, до сих пор не могу поверить, что это не страшный сон... - прошептал Петр. - Уж слишком все жестоко, несправедливо... Меня должны хоронить, а не Юленьку!
      - Не нужно лишних слов, сын! - строго посмотрел на него Михаил Юрьевич. - Юленьку не вернуть. Такова, видно, ее доля, не нам спорить с судьбой.
      Повернулся к Яневичу, положил ему руку на плечо.
      - Мужайся, дружище! Очень тяжело, но нужно выдержать. - И слегка встряхнул безутешного отца. - Тебе сейчас нужно позаботиться о жене.
      Сделал знак сыну, поднялся, попрощался.
      - Будьте готовы во вторник, к одиннадцати; оповестите всех родственников, кто будет участвовать в похоронах. За вами сюда заедет автобус. В полдень на кладбище отпевание.
      - Родственников немного... Мы уже дали отбой. С Анфисой наберется человек восемь, - отозвался не поднимая головы Яневич.
      - Ничего, мест в автобусе всем хватит. А для поминок Петя снял близлежащее кафе. Все как полагается.
      Руководство "Цветмета" обедало в отдельном зале при заводской столовой. Петр уже заканчивал с едой, когда к нему подошел худощавый человек в мешковатом, дешевом костюме. Генеральный директор с трудом узнал следователя Лаврентьева - он вел дело об убийстве Юли: до этого видел его только в милицейской форме. Тот поздоровался, подсел к его столику.
      - Мне сказали о вашем прибытии, - кивнул ему Петр. - Удалось что-нибудь выяснить?
      - Версия мести конкурентов не подтверждается. Никому не известно, чтобы конкуренты что-то замышляли, - с кислым видом сообщил следователь. - Лещук утверждает, что пошел на убийство из личной ненависти. Но он лжет.
      - Почему вы так думаете? Он уже нападал на меня раньше и ранил ножом.
      - Да, он сам об этом говорил, и, конечно, личные мотивы у него присутствовали, - признал Лаврентьев. - Но мы обнаружили у него крупную сумму в валюте - это свидетельствует, что заказ был.
      Петра это не убедило.
      - Деньги он мог скопить от торговли наркотиками.
      - Вряд ли мог что-то скопить, этот отпетый наркоман, - возразил следователь. - Я убежден, что заказчик был, и мы скоро его установим!
      - Это каким же образом? Думаете, убийца признается?
      - Вот именно! - строго взглянул на него Лаврентьев. - У Лещука уже началась ломка. А мы его избавим от этих мук, только когда скажет правду.
      - Ну назовет он кого-то, чтобы получить свою наркоту. - Петр скептически сжал губы. - Надо же еще доказать, что это не оговор?
      - На деньгах сохранились "пальчики", - усмехнулся следователь. - Они-то и помогут выяснить истину.
      На этом разговор закончился и, попрощавшись, Лаврентьев отправился к себе на Петровку, убийцу содержали в камере предварительного заключения МУРа. Прибыв на место, следователь убедился, что не ошибся в расчетах: Альберт Лещук бьется в истерике, требует инъекции наркотика.
      Когда в камеру к нему вошел Лаврентьев, он уже обессилел, - пуская изо рта пену, распластался на грязном полу. Завидев вошедшего, снова взвыл; тот сразу пресек новый приступ истерики, пнув его легонько ногой.
      - А ну, вставай! Нечего тут концерты устраивать, не у мамки в гостях! Хочешь получить дозу - говори: кто тебе заплатил? Будешь запираться подыхай как собака!
      "Хрен тебе, хитрый мент! Знаю, что мне будет за групповой сговор. Даже испытывая муки, Алик трезво соображал. - Уж лучше буду косить под личную вражду. Не выдержат - сжалятся!"
      - Говорю - стрелял из ненависти! - истерично выкрикнул он. - Он мне жизнь поломал! Это из-за него я наркоманом стал... Помогите, не дайте умереть!
      - К жалости взываешь? Да за то, что беременную женщину убил, казнить тебя мало! - Лаврентьев в сердцах пнул его снова, уже почувствительнее. Хватит валяться! Показания давать все же придется.
      Движимый нестерпимым желанием получить вожделенный укол, Лещук с трудом поднялся с пола, - он весь трясся.
      - Вы же знаете - баба пострадала случайно, - пробормотал он. - Стрелял я в Петьку Юсупова.
      - А откуда у тебя ствол и патроны? Заказчик дал? Кто он? - грозно подступил к нему следователь. - Отвечай! Тогда вызову медсестру!
      - Я же говорил - на базаре купил, - отводя глаза, держался своего Алик.
      - Ну, подыхай тогда! - резко проговорил Лаврентьев, поворачиваясь, чтобы уйти. - Нет тебе никакой помощи, раз лжешь! Мы уже знаем, чей это ствол.
      - Погодите! - поверив ему, что уходит, в отчаянии крикнул Лещук. Ладно, скажу, как все было...
      "Все равно теперь узнают про Кирилла, раз обнаружили, что пистолет принадлежал его отцу..." Алик лихорадочно соображал, в какой мере имеет смысл открывать правду.
      Сделав шаг в сторону двери, Лаврентьев с деланной неохотой остановился.
      - Только не вздумай снова морочить мне голову! - строго предупредил он. - Уйду и сегодня уже не вернусь! И без тебя много дел.
      "Придется выложить все начистоту... Теперь и сами докопаются, - мрачно думал Алик. - Нужно только договориться, чтоб кололи..."
      - Скажу вам правду, хоть и тяжело мне выдавать друга, - с надрывом выдавил он и взмолился: - Только обещайте оказывать мне медицинскую помощь и срочно сделать укол!
      - Будет тебе помощь! Но повторяю: только если выложишь все как есть. Говори, не тяни резину!
      - Юсупова заказал мой друг Кирилл Слепнев. Дал мне деньги и пистолет своего отца, - коротко признался убийца. - У него с Петькой старые счеты. Но я сказал правду: не взялся бы его убивать, если б сам давно не мечтал об этом.
      - Вот это уже кое-что! - не скрыл удовлетворения следователь, и повеселев добавил: - Если "пальчики" на долларах подтвердят твои слова, то скоро со своим другом Слепневым здесь встретишься.
      Об убийстве беременной женщины в доме на Зубовской и о том, что преступник задержан, Кирилл узнал из последних известий и сразу впал в панику. У него не было иллюзий: убийца не будет молчать, не удастся выйти сухим из воды. Наркоман Алик заложит его при первой же ломке. Да и пистолет отца выведет милицию прямиком на него.
      Угрызений совести от того, что по его вине погибла молодая беременная женщина, он не испытывал; приходил в отчаяние лишь от неудачи, от ужаса перед грядущей расплатой. Не зная, что делать, проведя бессонную ночь, он впал в апатию и весь следующий день провалялся в постели, мрачно размышляя о будущем. Однако инстинкт самосохранения взял верх - его изобретательный мозг стал искать пути спасения.
      В лучшем случае у него в запасе еще дня два. Потом менты за ним придут - и все кончено. Спасти его может одно - смыться и перейти на нелегальное положение! Чем больше он думал, тем больше проникался этой идеей.
      - Надо так и сделать! Ксиву раздобыть можно, - пробормотал он вслух, придя к окончательному решению, и тут же скис. - Но где же взять столько денег?
      Неистощимый на гнусности, Кирилл и тут нашел выход - он решил ограбить собственную квартиру. За долгие годы материального благополучия в доме накоплено много ценных вещей - родители ими очень гордились: картины известных мастеров, редкие произведения прикладного искусства.
      Раздумывая, что легче и быстрее реализовать, Кирилл остановился на коллекции фигурок знаменитого мейсенского фарфора. Одна лишь пара лохматых собачек стоит огромных денег. Раньше он не мог и помышлять о их продаже мать немедленно обратится в милицию. Теперь терять ему нечего!
      После скандала, что он учинил в ее спальне, Любовь Семеновна выходила оттуда, только чтобы пополнить запасы своего любимого джина, - судя по скопившимся пустым бутылкам, пила она его сутки напролет. Видно, совсем упала духом.
      Вряд ли в таком состоянии она обратит внимание на пропажу. А если и заметит, где возьмет силы и энергию заявлять об этом ментам? - Кирилл воспрял духом, готовясь незамедлительно осуществить новое преступление. Если мать все-таки раскачается - его и след простыл.
      Быстро оделся, привел себя в приличный вид; взял из кабинета и библиотеки собачек, еще несколько дорогих фигурок, обернул салфетками, чтобы по дороге не разбились, аккуратно уложил в чемодан-"стюардессу", на колесиках. Незаметно для матери вышел из дома и отправился в поход по антикварным магазинам.
      Реализовал он эти редкие по красоте вещи на удивление легко и, с его точки зрения, удачно. В первом же крупном магазине сразу за наличный расчет взяли не торгуясь, за названную им цену, мейсенских собачек, откровенно признав - для них это большая удача. Наверно, взяли бы и остальное, но он, боясь продешевить, отправился в другой магазин, на Тверской; там так же охотно у него купили остальное.
      Вернувшись домой, он достал самый большой отцовский чемодан, использовавшийся обычно для дальних путешествий, и уложил в него свою одежду и обувь. Подумав, взял еще несколько наиболее ценных вещей - реализует позднее. Напоследок создал в комнатах искусственный беспорядок - пусть думают, в доме побывали грабители. Все же он не выдержал - зашел к матери.
      Любовь Семеновна полулежала на кровати, опираясь на высоко взбитые подушки, и испуганным взором смотрела в угол комнаты. При виде сына жалобным голосом попросила:
      - Прогони ты этих чертей, Кирюша! Видишь, сколько их там копошится? Ну что они ко мне пристают? Даже на постель лезут, бесстыжие!
      "Ну, все! Допилась до чертиков, алкоголичка! - брезгливо глядя на нее, подумал Кирилл, нисколько не жалея мать. - Ничего страшного, заберут в больницу и вылечат".
      - Очнись на минуту! - грубо одернул он ее, подойдя к постели. - Никого там нет, тебе это мерещится спьяну!
      Убедившись, что в глазах у нее появилось осмысленное выражение, объявил:
      - Я зашел к тебе сказать кое-что. Во-первых, я уезжаю на время, так как меня могут арестовать за соучастие в убийстве.
      Видя, что у нее от ужаса отвисла челюсть, презрительно продолжал:
      - Вижу, до тебя дошло. Менты спросят - говори как есть: мол, ничего не знаешь, так как со мной в ссоре. Теперь о другом, - немного замявшись сначала, безжалостно заговорил он вновь: - Ты тут валяешься как свинья, а нас между тем ограбили!
      - Как это... ограбили? - окончательно протрезвев, пролепетала Любовь Семеновна. - Когда?..
      - Сегодня! - злобно выпалил Кирилл. - Взлома нет. Видно, кто-то из нас двоих забыл запереть дверь. Думаю, что ты, поскольку трезвой не бываешь.
      - А что... украли? - убитым голосом спросила она.
      - Какой-то мародер второпях шуранул. Боялся, что застукают, - взял немного, но с понятием. Выбрал ценное - кое-что из фарфоровых безделушек.
      Сделал шаг к двери, но обернулся, предостерег: - Не вздумай к ментам обращаться! Не только не помогут, а разворуют последнее, что у тебя осталось!
      Больше ничего не сказав матери на прощание, Кирилл покинул ее спальню, подхватил огромный чемоданище и покатил его к выходу.
      Накануне своего отъезда в Германию, как положено, ровно на девятый день Яневичи устроили поминки по Юлии. За столом на квартире у Зубовской собрались вся семья Юсуповых, Степан Алексеевич с Верой Петровной и Анфиса Васильевна с мужем (он задержался в Москве, чтобы проводить ее за границу). Пригласили еще новых друзей Юли из Медицинского, но приехала только ее подружка из группы - остальные, очевидно, постеснялись.
      Раиса Васильевна к этому времени уже выплакала все слезы и впала в состояние апатии. Реагировала на происходящее вяло, в беседе участия почти не принимала, целиком замкнувшись в своем безутешном горе. Все хозяйственные заботы и обязанности приняла на себя Светлана Ивановна.
      - Юленька, хоть и не успели наши молодые обвенчаться, навсегда вошла в нашу семью, мы полюбили ее всем сердцем, - сказала она в своем поминальном слове. - Видит Бог, как мы хотели, чтобы она стала женой Пети, не сомневались - будет ему верной подругой жизни и подарит нам прекрасных внуков.
      - Все-таки это ужасно... нелепо, когда гибнут молодые люди, такие замечательные, как Юля! - волнуясь, заговорила Тата, полненькая как пышечка, с милыми ямочками на щеках, несостоявшаяся подружка невесты на свадьбе. - Ну как после этого верить в Бога и высшую справедливость?
      - Не богохульствуй! Не суди о том, что нам неведомо. - Строго посмотрела на нее Анфиса Васильевна. - Издавна Бог забирает к себе самых лучших, и, как знать, - может быть, наша Юлечка вместо земных радостей обретет вечное блаженство...
      - И я все время думаю об этом, - неожиданно отозвалась несчастная мать. - Наша доченька слишком чиста для нынешней порочной, грязной жизни. Меня в моем горе утешает единственная надежда - что Юленька обрела царствие небесное и, быть может, скоро мы с ней там соединимся.
      Глядя на измученное горем и болезнью, но все еще красивое лицо Раисы Васильевны и сердечно сочувствуя, профессор Розанов счел нужным подбодрить ее.
      - Христианское учение обещает нам это, дорогая Раечка. Вы заслужили, чтобы исполнилась ваша мечта. Но у вас есть еще обязанности на грешной земле! Кто позаботится о вашем муже - ему не менее горько и тяжело.
      Он помолчал немного и заключил:
      - Вам необходимо мобилизовать все свои силы, чтобы выдержать трудную поездку в Германию и поправить здоровье. Нужно жить и до конца выполнить свой долг.
      - Вот видишь, Раечка, и наука говорит то же самое, - благодарно на него посмотрев, оживился немного Лев Ефимович. - Как ни тяжело, как ни одиноко нам теперь без доченьки, но жизнь продолжается и тебе надо поскорее окончательно выздороветь!
      - А когда ты, сестричка, поправишься, - подхватила Анфиса Васильевна, то, чтобы не ощущать одиночества и пустоты после безвременной утраты Юлечки, вам с Левой, может быть, стоило бы взять на воспитание, а еще лучше удочерить девочку-подростка из детдома.
      Перевела дыхание и убежденно добавила:
      - Думаю, Юлечка, если сможет это видеть, не обидится, а, наоборот, будет рада.
      - Но для того, чтобы это стало возможно, тебе нужно обязательно вылечиться, - заметив интерес в глазах жены, дополнил ее мысль Лев Ефимович. - А осуществить это несложно - я ведь постоянно помогаю детдому, из которого вышел сам.
      Поминки и дальше проходили очень тепло, по-семейному; обычай этот явно сказался благотворно на моральном состоянии неутешных родителей. Особенно это заметно было по Раисе Васильевне: к концу, когда все расходились, она настолько оправилась, что смогла проводить гостей.
      На следующий день Петр с отцом и матерью на Белорусском вокзале провожали Яневичей, отправлявшихся, вместе с Анфисой Васильевной, поездом до Берлина. Раиса Васильевна уже выглядела вполне сносно и держалась по-деловому. Только при прощании, когда все присели в купе "на дорожку", снова опечалилась.
      - Наверно, если Бог даст, увидимся еще с вами в Москве - когда будем возвращаться. Но я уже твердо решила: столица не для меня, жить будем на родном Алтае. Слишком много она нам принесла горя.
      С мольбой подняла на Петра такие же, как у Юли, яркие голубые глаза.
      - Зная твою порядочность, надеюсь, ты обеспечишь должный уход за ее могилкой в наше отсутствие. А потом... я позабочусь об этом сама, - голос у нее дрогнул, - если мне суждено поправиться.
      После признания сына, что он замешан в убийстве, и его бегства из дома Любовь Семеновна совсем упала духом и разуверилась в будущем. Продолжала топить свое горе в вине, и беспробудное пьянство пошатнуло ее психику - все представлялось ей в черном цвете.
      - Какая ужасная, бездарная у меня судьба! - пьяно бормотала она, валяясь на смятой постели и проливая обильные слезы. - Молодость свою я погубила... Ну зачем вышла замуж за нелюбимою?! Альфонсы меня только использовали, никто не любил! Неужели я так провинилась перед тобой, Господи?
      Перебрав свои любовные связи и не вспомнив ничего стоящего, совсем уж пожалела себя, запричитала:
      - За что же ты так наказал меня, Боженька, дав мне сына - морального урода? Ведь с детства вел себя как подлец, а теперь дошел до убийства! Разве я его этому учила? - Подвывая, она глотала пьяные слезы. - Ну в кого он такой негодяй? У нас все родственники - честные люди!
      Ощущая внутреннюю пустоту и разочарование в жизни, совсем отчаялась.
      - Ну зачем мне такая никчемная жизнь?! Мужа убили, сына посадят в тюрьму... Деньги скоро кончатся. Никто меня не любит, никому я не нужна! Да еще черти преследуют...
      Любовь Семеновна в страхе накрылась с головой одеялом - в таком состоянии у нее начинались галлюцинации. Не сразу она расслышала, что настойчиво звонят во входную дверь... Очнувшись, откинула одеяло, набросила халат, босиком пошла в прихожую; заглянула в глазок - человек в милицейской форме... "Ну вот, пришли за Кириллом!" - мелькнуло в ее затуманенном мозгу, и она не ошиблась.
      - А его нет дома! - перепуганная, сообщила она не отпирая двери. - Мой сын, видно, ждал вас - взял чемодан и куда-то уехал.
      Милиционер строго потребовал:
      - Открывайте дверь! Мы это проверим и заодно с вами побеседуем.
      Когда Любовь Семеновна трясущимися руками отперла все дверные замки, вслед за ним в квартиру ворвались еще двое в бронежилетах с автоматами в руках. Бесцеремонно обыскали всю квартиру и, убедившись, что хозяйка сказала правду, ушли; милицейский офицер в чине капитана (он предъявил документы) пригласил ее на кухню для беседы.
      Чувствуя необходимость срочно подкрепиться, Любовь Семеновна поставила на стол бутылку джина, два стакана, налила себе и жестом предложила ему сделать то же самое. Капитан не удивился - видел в ее комнате батарею пустых бутылок; вежливо отказался:
      - Не могу, я на службе. Вы лучше скажите мне, Любовь Семеновна: куда мог направиться ваш сын? Мы ведь все равно его разыщем, но для него же лучше, если сделаем это быстрее. А лучше всего ему явиться с повинной!
      После выпитой порции джина в хмельной голове несчастной женщины немного прояснилось.
      - Вы сначала скажите мне, что он натворил? - Она опустила голову. - За что хотите арестовать?
      - Ваш сын разыскивается, как соучастник двух убийств. Насчет него дал показания подельник, который уже задержан. Но нам это придется еще доказать.
      - Боже! Кого же убил мой негодяй? - еле слышно выговорила она, ничуть не сомневаясь, что это правда.
      - Двух молодых женщин. Свою старую приятельницу Инну и беременную невесту своего бывшего друга Петра Юсупова. - Капитан уперся в нее взглядом. - Вы их, наверно, знаете?
      От ужаса у Любови Семеновны буквально поднялись волосы на голове.
      - Не может быть!.. Конечно, знаю! И Инночку... с детства... и Петю... задыхаясь, пробормотала она и подняла на него безумные, вытаращенные глаза. - За что же он... Инну... и эту... беременную?
      - Тот, другой, утверждает, что Инне они мстили, а вторую убили по ошибке, вместо Петра, - объяснил капитан.
      Но, обезумевшая, Любовь Семеновна его уже не слышала. Ее больная фантазия нарисовала ужасную картину: вот подонок сын безжалостно душит несчастную Инночку... а теперь, с знакомой злобной ухмылкой, хватает за горло ее, мать...
      - Помоги-ите! - закричала она, срывая пуговицы на вороте халата, теряя рассудок. - Хочешь убить и меня, негодяй? Мало того, что оскорбляешь... даешь волю рукам... теперь задушить решил... родну-ую ма-ать?!
      Несчастная повалилась на пол и забилась в нервном припадке; на губах ее выступила пена. Капитан испугался за ее жизнь: явно психически нездорова, а это известие ее совсем доконало; достал из футляра мобильник и стал вызывать "скорую помощь".
      Кирилл неплохо устроился в уютной квартирке у стриптизерши казино Лолы. Пока не раздобудет фальшивые документы, ему лучше прятаться в таком мегаполисе, как столица. До того, после крупных выигрышей, два раза у нее ночевал, сорил деньгами. Лола, пышногрудая жгучая брюнетка, охотно согласилась его временно приютить, стоило ему выложить перед ней кругленькую сумму зелеными.
      Чтобы не рисковать, Кирилл никуда без крайней нужды не выходил, а для связи использовал Лолу. Объяснил ей, что скрывается от своих кредиторов ("кинул" их на солидные бабки), и сразу смоется за бугор, как только ему сделают ксиву. Лола должна ему в этом помочь: поддельный загранпаспорт, с греческой визой, как они оба знали, может раздобыть бармен казино.
      - Ну, совсем оборзел! - разозлился Кирилл, когда Лола назвала ему двойную цену против той, что запросил бармен. - Пользуется, гад, моим безвыходным положением. Да что поделаешь, - вынужденно согласился он, доставая деньги, - шкуру-то надо спасать!
      Лолите никогда не нравился Кирилл, но она ценила его как щедрого клиента и поначалу охотно взялась выполнять поручения, рассчитывая на этом хорошо заработать. Через несколько дней зашла в бар узнать, готов ли паспорт; молодой, красивый армянин Левой, промышлявший поддельными документами, наклонился к ее уху:
      - Ничего не смогу сделать. Пусть достает ксиву в другом месте.
      - Ты шутишь, Левончик? Почему? - надула губки Лола, расстроенная, что от нее уплывает "навар", уже оприходованный.
      - Слишком опасно! - сделал он большие глаза и объяснил: - Твоего друга разыскивают за двойное убийство. Прихватят с моей ксивой - сама понимаешь, что будет.
      "Ах ты, гад!.. - мысленно возмутилась Лола, прибавив крепкое словечко. - Вот почему ты у меня скрываешься! А мне лапшу на уши повесил, побоялся, что выдам. Ну, я тебе покажу, как меня подставлять вслепую! Думаешь, дуру нашел?"
      Сгоряча решила просто пойти и выгнать из своей квартиры. Но поостыв и вспомнив, что видела у него большую пачку наличной валюты и шикарные золотые часы, передумала - она поступит хитрее: сдаст своего клиента милиции, предварительно завладев его добром. Вернувшись домой, коварная Лола небрежно бросила:
      - Документы еще не готовы. Давай, дружок, поужинаем! - И как ни в чем не бывало пошла на кухню готовить прощальную трапезу.
      Ничего не подозревающий Кирилл - он в ожидании ее изрядно проголодался - повеселев поплелся вслед за ней. Изрядно пропустили спиртного, хорошо заправились, а затем очутились в постели и занялись бурным сексом, - Лола старалась напоследок всячески его ублажить.
      Во втором часу ночи, дождавшись, когда утомленный клиент захрапел, она тихонько выскользнула из постели, нашла ключик от его чемодана и достала все, что ее интересовало. Уложив похищенное в сумку, оделась, вышла на улицу и из ближайшей телефонной будки позвонила в милицию; назвала себя, торопливо проговорила:
      - Мне лишь сегодня стало известно, что гостящий у меня знакомый, Кирилл Слепнев, разыскивается милицией за убийство. Так что можете его забрать. Продиктовала адрес и добавила: - Дверь будет не заперта. А я подожду вас снаружи. Боюсь - вдруг перестрелка!
      Ничуть не переживая из-за своего предательства и заранее радуясь уворованному, Лола в подъезде дожидалась прибытия милиции. Единственное, что ее беспокоило, - как бы раньше времени не проснулся Кирилл. "Не должен, успокаивала она себя, - уж больно я его умотала... Наверно, спит беспробудно".
      Вскоре раздался скрип тормозов и из подкатившего "уазика" высыпала группа вооруженных людей. Один остался у лифта, другие бегом поднялись по лестнице. Войдя вместе с офицером милиции в свою квартиру, Лола застала как раз тот момент, когда опухшего от сна, взлохмаченного Кирилла, в стальных наручниках, выводили из спальни. На прощание он наградил стриптизершу таким свирепым взглядом, что у Лолиты подкосились коленки.
      Как ни убеждал следователь Кирилла дать правдивые показания и признаться в содеянном, обещая смягчение наказания, - бесполезно: он от всего отпирался. В злодеяниях наркоторговца Лещука не участвовал, даже ни о чем не подозревал. На все подыскал ответы, ловко изворачивался.
      - Но как же тогда к убийце попал пистолет вашего отца? Он что же, его выкрал? - закинул удочку следователь, расставляя ловушку: на рукоятке имелись отпечатки пальцев Кирилла.
      - Вовсе нет! Я сам принес Алику пистолет и патроны. В погашение долга за наркотики, - находчиво соврал Кирилл.
      Это звучало убедительно.
      - Ну а как объяснить, что на посуде у вашей приятельницы Инны в день ее смерти найдены ваши отпечатки, если вы не причастны к ее гибели? - сверля глазами так, словно видел его насквозь, коварно спросил следователь.
      Но и этот вопрос не смутил Кирилла. Выбранная им тактика говорить полуправду оказалась верной.
      - А я был тогда вместе с ними. Мы втроем пришли из казино отметить мой выигрыш. Но я ушел от Инны раньше и что у них там дальше было - не знаю.
      Помолчал и для убедительности добавил:
      - Думаю, у Алика, то есть у Альберта Лещука, были с ней свои счеты. Я ведь недавно сел на иглу, - пояснил он с деланной откровенностью. - А они колются давно и к тому же бывшие любовники.
      Однако главный козырь следователя поставил Кирилла в тупик.
      - Объясните тогда, откуда у Лещука такая крупная сумма валюты, - в самом конце допроса с безразличным видом произнес следователь. - Он утверждает, что это ваша плата за убийство Петра Юсупова.
      - Врет, мерзавец! Думаю, это его накопления, - с деланным возмущением возразил Кирилл. - Сами посудите: какой киллер из этого мозгляка? Он попасть с двух шагов в цель не смог! - презрительно скривил он губы. - У него был личный мотив убить Петьку Юсупова.
      - Вот как? - победно усмехнулся следователь. - А мне сдается, Лещук говорит правду и деньги им получены от вас!
      На этот раз присущая ему сообразительность изменила Кириллу.
      - Помилуйте, откуда у меня такие деньги? - с негодованием воскликнул он, не почувствовав подвоха. - Я еле уговорил Алика взять в счет долга пистолет и патроны!
      - Не надо лукавить! - решив, что настала пора, повысил голос следователь. - Нам все известно, Слепнев: кому и за сколько вы продали то, что украли у своей матери. Кончайте ломать комедию!
      - Но у Алика не мои деньги! - отчаянно взвизгнул Кирилл, хотя уже осознал, что пойман с поличным.
      - Неужели? - пригвоздил его презрительным взглядом следователь. Откуда же на них отпечатки ваших пальцев?
      Это доконало Кирилла, и он поник головой - все потеряно... Его силы иссякли; протокол допроса он подписал без возражений. Вернувшись в камеру предварительного заключения, ничком повалился на койку и предался мрачным размышлениям.
      Почти всю ночь Кирилл провел без сна, думая об ожидающей его участи с безысходным отчаянием. Теперь уже нет сомнения - его посадят. Заключения в общей камере с уголовниками он не вынесет. Его непременно "опустят", а потом начнутся такие жуткие издевательства, что и жизни рад не будешь...
      Зная свой несносный, трусливый характер и то, как в колониях относятся к "мокрушникам", Кирилл не сомневался, что именно так все произойдет; не видя иного выхода, решил предпочесть смерть бесконечным страданиям. Как ни парадоксально, но когда думал, кто мог бы ему в этом поспособствовать, мысли его вновь обратились к Петру. Дождавшись, когда в камеру принесут завтрак, напустил на себя важный вид и шепнул охраннику:
      - Хорошо заработаешь, если передашь на волю мою записку. Мне нужны бумага и карандаш.
      Безусловно, строжайше запрещено, но тюремщики издавна пользуются таким приработком. Прошло не более четверти часа, как окошко приоткрылось, и на пол упали лист бумаги и шариковая ручка. Кирилл мгновенно подскочил к двери и услышал тихое предупреждение:
      - Через полчаса вернусь. Чтоб было готово!
      Подобрав принесенное, он не мешкая стал сочинять записку Петру. Вот что у него получилось:
      "Дорогой Петя! Прощай навсегда! Меня оклеветали, но ничего
      уже не изменишь. Мерзавец Алик, чтобы уменьшить свою вину,
      прикинулся исполнителем чужой воли и так подтасовал факты, что
      мне не миновать тюрьмы.
      Остается взывать к твоей логике! Ну сам посуди: зачем мне
      желать смерти Инны - моей подруги детства? И для чего
      "заказывать" этому подонку, чтобы тебя убил, когда ты
      единственный, кто помог нам с матерью в трудном положении, в
      котором мы оказались?
      Поэтому прошу тебя ничему не верить и обращаюсь с
      последней просьбой: передай с человеком, который доставит эту
      записку, поясной ремень для меня и две сотни зеленых, чтобы
      расплатиться за услуги. Больше уже я тебя никогда не
      побеспокою! Моя жизнь не удалась, и, если меня осудят, я не
      вынесу позора и унижений тюрьмы.
      У тебя благородная натура, и ты должен меня понять!
      Кирилл".
      Написал на обороте адрес и телефон офиса Петра и с нетерпением стал ждать своего почтальона. Охранник добросовестно выполнил поручение, - в тот же день доставил записку.
      В очередной раз Петра ошеломила непредсказуемость бывшего друга. Его держали в курсе следствия, и он знал, что вина Кирилла установлена. Не понимал он в силу благородства души поведения негодяя - и потому не мог, не хотел верить очевидным фактам. Опять его обманула фальшивая логика изобретательного хитреца; гонец ждет в проходной ответа... После секундного колебания он решил выполнить просьбу - да простит его Бог. Что ж, пусть судьба разберется и поставит точку. Юленьку не вернуть, а Кира ожидает скверный конец - достаточно суровая кара за его грязные дела.
      Вложил в конверт две купюры по сто долларов, снял с себя поясной ремень, все это тщательно упаковал в пакет и вызвал секретаршу.
      - Передайте это человеку, который ждет в проходной!
      Петр догадался, конечно, для чего преступнику понадобился ремень, и сожалел, о его неудачной жизни и том горе, которое предстоит пережить Любови Семеновне, - не знал еще, что ее поместили в психиатрическую лечебницу.
      Охранник выполнил свою миссию до конца - сумел незаметно передать все арестанту, за что получил от него вторую сотню баксов. А тот, осознав, что теперь в его воле осуществить задуманное, окончательно впал в мрачную меланхолию.
      Он ощущал потребность в принятии очередной дозы наркотика - привык уже, - и мысль, что в тюрьме это исключено, его убивала. Вдобавок представил себе картину: в грязной камере гориллы уголовники, заголив ему зад и нагнув, по очереди превращают его в педераста... Взвыл от стыда и боли - будто это происходило на самом деле.
      - Нет, до такого не дойду! Лучше смерть! - набравшись решимости, пробормотал он.
      Достал ремень, сделал петлю у себя на шее, вытянулся на койке и привязал другой его конец к спинке. Такой способ самоубийства ему был известен из литературы.
      Однако мысль - вот он уходит из жизни, а ненавистный Петька благоденствует - невыносима... Решимость его ослабла, и в извращенном мозгу возникла новая идея: написать предсмертную записку и обвинить Петра Юсупова, что побудил его покончить с собой. Пусть его к следователям потаскают! Да и молва пойдет, деловая репутация пострадает...
      Задуманная гадость приободрила, придала сил; позабыв, что у него на шее удавка, Кирилл сделал резкое движение, чтобы встать с койки, потерял равновесие и свалился на пол... Узкий ремешок затянулся мгновенно... "Какой бездарный конец..." - последнее, что мелькнуло в его угасающем сознании.
      Глава 40. Семейный совет
      В солнечный майский день, сразу после праздника Победы, в Москву из Германии приехали Яневич с Анфисой Васильевной. Она после операции тоже почти месяц пролежала в клинике, сначала из-за осложнения, а потом помогая ухаживать за сестрой. К счастью, операция прошла успешно и Раиса Васильевна быстро шла на поправку; через месяц ее обещали выписать.
      Летать Лев Ефимович не любил, - приехали в воскресенье, берлинским поездом; на Белорусском вокзале их встретило все семейство Юсуповых, включая маленьких Оленьку и Надю: девочки упросили взрослых взять их с собой, благо в просторном лимузине места хватало всем.
      Настроение у прибывших было, естественно, лучше, чем при отъезде, но остановиться на квартире у Зубовской, несмотря на материальный выигрыш, они не захотели.
      - Слишком тяжки связанные с ней воспоминания. А с деньгами у меня пока, слава богу, без проблем, - объяснил по дороге с вокзала Яневич - он забронировал номера в "Метрополе". - Теперь у нас нет стимула наращивать капитал.
      Грустно посмотрел на несостоявшихся родственников.
      - Да, и пробудем мы здесь с Фисой дня два, не больше. Сегодня днем сделаем необходимые покупки, оплачу за полгода все услуги на кладбище. Вечером в нашем ресторане устроим сороковины. А уже завтра - в Барнаул.
      - Что касается кладбища, - все, что положено, мною там сделано, об этом тебе заботиться не надо, - сообщил ему Петр. - Ограда уже стоит, памятник с высеченным портретом Юленьки готов - ждем только, когда осядет земля. А следят за порядком те же люди, что обслуживают могилу папиных родителей.
      - Спасибо, Петя, но это наша обязанность, а не твоя! - мягко, но решительно заявил Яневич. - У тебя, дорогой, впереди уже другая судьба, эта скорбь тебе не должна мешать жить.
      - Не знаю, может, ты и прав, - вздохнул Петр, - но у меня дважды сорвалась свадьба, - похоже, вообще не суждено жениться. Ладно, что мы все о грустном, расскажи лучше, как себя чувствует Раиса Васильевна.
      Лев Ефимович охотно стал описывать все перипетии сложной, но успешной операции, проведенной немецкими специалистами; признал, что решающую роль сыграл все же донорский костный мозг, самоотверженно пожертвованный сестре Анфисой Васильевной.
      Потом рассказал, как жил в Мюнстере, как удалось ему разыскать семейство своей единственной тети... Но тут как раз подъехали к "Метрополю".
      - Доскажу вечером, - пообещал Лев Ефимович, выходя из машины. - Мы с Фисой будем ждать вас в главном зале в половине седьмого. А с тобой, Петя, добавил он, отдавая услужливому швейцару свой объемистый чемодан, - нам еще нужно обсудить кое-какие дела. - И вместе со свояченицей скрылся в дверях гостиницы.
      Лимузин повез семью Юсуповых домой, на Патриаршие пруды.
      - Не знаю, право, что мне делать с квартирой на Зубовской... - Петр вопросительно посмотрел на родителей. - Жить я там не хочу - покупал для нас с Юлей. Думал отдать Яневичам, а им даже останавливаться там тяжело. Продать, что ли?
      - По-моему, сейчас ты во власти эмоций. Это пройдет, - рассудительно заметил отец. - Неужели при твоей занятости, найдешь время вновь заниматься квартирным вопросом? Или собираешься обойтись без собственной квартиры?
      - А я понимаю Петеньку, - печально молвила Светлана Ивановна. - Жаль, конечно, времени и сил, затраченных на эту квартиру, но что теперь поделаешь? Придется пойти на это еще раз!
      Подумала и неожиданно предложила:
      - Почему бы тебе, сын, раз сам жить там не хочешь, не отдать эту прекрасную квартиру деду с бабушкой? Уж больно далеко их Марьино! вздохнула она.
      - Я уже думал об этом, мама, - с сомнением покачал головой Петр. - Но вряд ли им удобнее ездить на дачу из центра.
      - Ничего страшного! Не так уж часто приходится ездить. Подумай еще, сынок! Они заслужили жить в лучшем районе. Петр согласно кивнул, и разговор прекратился.
      Семья Юсуповых появилась в фешенебельном зале ресторана в "Метрополе" ровно в назначенное время. Лев Ефимович со свояченицей уже ждали их за столиком, в дальнем углу от эстрады. Увидев своих гостей, еще издали приглашающе помахали им рукой.
      Ужинали при свечах, стол роскошно сервирован, публика изысканная, и девочки Наденька и Оля - никогда еще не бывали в такой обстановке изумленно таращили материнские ярко-синие глаза. Взрослые испытывали грусть, соответствующую скорбной дате, по случаю которой собрались.
      Сначала все речи были посвящены трагической гибели Юленьки и воспоминаниям о ней. Все горько сожалели - мало ей суждено было пожить на белом свете - и выражали надежду, что на том свете Бог ее вознаградит. Чувствовалось, что боль утраты уже приглушена насущными житейскими заботами. Разговор постепенно переключился на текущие дела.
      Лев Ефимович закончил рассказ об операции и о состоянии здоровья жены; о том, как нашел свою родственницу; поделился впечатлениями о жизни в Германии.
      - Нам до них еще шагать и шагать - богато живут! - заключил он. - Даже иммигранты, вроде семьи моей тети, обеспечены как большинству нашего населения и не снилось.
      - Но почему такая разница? Ведь наша страна богаче Германии, машинально высказалась Светлана Ивановна. - Почему мы нищие по сравнению с ними?
      - Потому что там честные, совестливые люди и работают намного лучше, убежденно ответил Яневич. - Наша страна богаче только природными ресурсами, а они разворовываются, как и многое другое. У них нет такой коррупции и бандитизма.
      - Но и в Штатах общество заражено коррупцией и бандитизмом, а страна богатая и уровень жизни высокий, - возразил ему Михаил Юрьевич. - Может, все-таки причина в другом?
      - В чем же, по-твоему? В людях? - скептически покачал головой Петр. Да платили бы нашим за труд хоть половину того, что там, - работали бы вдвое лучше!
      - Не в людях дело, а в законах! Вернее, в их соблюдении! - уверенно заявил Михаил Юрьевич. - Говорю как юрист. В США, не говоря уже о Германии, строго чтят закон и преступники любого ранга рискуют оказаться за решеткой.
      Сделал паузу и мрачно констатировал:
      - А у нас, как вы знаете, снизу доверху плюют на закон. Кто обокрал страну и народ на миллиарды - остаются безнаказанными! - И вопрошающе обвел всех взглядом. - Откуда же взяться богатству? Так и останемся нищими, пока в стране не будет царить закон. Я всегда твердил об этом!
      Возражать никто не стал - понимали, что он прав.
      - Лев Ефимович, а какой вопрос ты хотел со мной обсудить? - пользуясь паузой, напомнил Петр. - Что-нибудь срочное?
      - Да, дело не терпит отлагательств, - подтвердил Яневич. - Я ведь на прииск наведываюсь от случая к случаю, вот там и возникли проблемы. Отходы нашего производства загрязняют окружающую среду, нарушают экологию.
      - Но проектом предусмотрены очистные сооружения. Разве они не функционируют?
      - Вероятно, допущены ошибки, но мне некогда с этим разобраться. А проблема серьезнейшая!
      Посмотрел на своего молодого компаньона и не скрывая тревоги продолжал:
      - Вот я и прошу тебя срочно найти хорошего специалиста, чтобы этим заняться и предотвратить беду. Знаю, как сильно ты загружен, - извиняющимся тоном добавил он, - но не могу взять это на себя, пока не привезу домой Раису Васильевну. А пустим дело на самотек - произойдет катастрофа!
      - Да уж! - озабоченно согласился Петр. - Это не только убыток для прииска, но беда для всего края. Хорошо, я немедленно приму меры. Есть у меня на примете подходящий человек.
      И объяснил обрадованному Яневичу:
      - Это крупный специалист, эколог с мировым именем. Надеюсь, сумею его уговорить - если предложим пост исполнительного директора по защите окружающей среды. Ты не против включить такую должность в совет директоров?
      - Ну конечно! Назови хоть груздем, если согласится полезть в наш кузов, - очень довольный предложенным решением, пошутил Яневич. - Действуй, Петя, по своему усмотрению. Я заранее со всем согласен!
      Петр, конечно, имел в виду Василия Савельевича Волошина, - никого другого он в этой важнейшей и приобретающей все большее значение области попросту не знал.
      После того как отец Даши выгнал его из своего дома, Петру непросто было решиться на новую встречу. Но, считая себя виноватым, он не держал обиды на Василия Савельевича, - наоборот, мечтал все загладить и помириться. И вот теперь появилась возможность восстановить отношения, предложив ему и интересную, и неплохо оплачиваемую работу. Собравшись с духом, Петр набрал знакомый номер телефона. Как всегда, трубку взяла Анна Федоровна.
      - Петя? Какой ужас! - взволнованно воскликнула она, узнав его голос. Нам все известно из передач по телеку. Бедная девочка ведь была беременна? А мы... мы не звонили выразить соболезнование... знаешь... считали вроде - сам Бог покарал тебя за Дашеньку... - Голос у нее прервался - заплакала.
      - Вы кругом правы, Анна Федоровна... То есть наоборот - я кругом не прав. Но я давно осознал свою вину и хочу ее загладить. Знаю, как много горя вам доставил... поддавшись на провокацию Кирилла.
      - Не напоминай мне об этом мерзавце! Вот уж кому гореть в аду! вскипела она. - Ему то уж воздалось по заслугам!
      - Да, плохо кончил Кирилл... Но нам всем надо смотреть в будущее, жизнь ведь продолжается. Так вот у меня есть деловое предложение для Василия Савельевича. Дома он?
      - Вышел в магазин. Только вряд ли захочет с тобой разговаривать... Все еще зол на тебя, да и настроение у него плохое.
      - Что-нибудь случилось? У вас все в порядке? Слышно было, как Анна Федоровна тяжело вздохнула.
      - Какой уж тут порядок... Меня опять на фирме сократили - сами на ладан дышат. А у Васечки тоже никакого заработка нет: издательство жалованье не платит, и книжка плохо расходится.
      Перевела дыхание, добавила грустно:
      - Спасибо Дашеньке! Не забывает нас дочка, деньжат подбрасывает... Голос у нее дрогнул. - А то совсем загнулись бы... Продавать-то нам нечего.
      Петру так хотелось подробно расспросить о Даше, но он сдержал себя, опасаясь нового всплеска обид и эмоций; деловито сказал:
      - Тем более мне необходимо срочно поговорить с Василием Савельевичем. Мне поручено предложить ему работу по специальности. Условия, оплата очень хорошие, - подчеркнул он, - если согласится, все ваши проблемы сразу кончатся.
      - А что вы собираетесь ему предложить? - обрадовалась Анна Федоровна. Отдельное задание или постоянную работу?
      - Речь идет о постоянной работе, но это не телефонный разговор. Давайте я лучше приеду и все подробно вам изложу.
      В замешательстве Анна Федоровна не нашлась, что ответить, и он решительно заявил:
      - Все, выезжаю! Дело не терпит отлагательств. - И распорядился подавать машину.
      Дорога по забитой транспортом Москве заняла немало времени; когда Петр позвонил в квартиру Волошиных, хозяин уже был дома. Сам открыл дверь, молча кивнул, проводил в комнату, служившую гостиной.
      - Я уже объяснил Анне Федоровне, по какому поводу я у вас, - присев на диван начал Петр. - Дело вот в чем. Нашему золотодобывающему предприятию грозит участь стать виновником экологической катастрофы. Необходимо это предотвратить!
      Василий Савельевич внимательно слушал, и Петр продолжал:
      - Но это только первая, очень срочная, часть нашей проблемы. Вторая часть состоит в том, что мы решили ввести в совет директоров опытного специалиста, с тем чтобы он обеспечил защиту окружающей среды от вредных последствий нашего производства.
      - Та-ак... Понятно, - отозвался наконец Василий Савельевич. - Где находится ваше производство и чем оно угрожает природе?
      - Наш золотой прииск находится в Горном Алтае. А экологической катастрофой грозит какая-то ошибка, допущенная, видимо, при строительстве очистных сооружений.
      Он остановился, дал время осмыслить; потом пояснил условия трудового соглашения:
      - Вам предлагается должность члена совета директоров ЗАО "Алтайский самородок" - руководителя экологической службы. Вы же и должны ее создать.
      - Но погоди, Петя! Это что же, нам нужно переселиться на Алтай? вмешалась в разговор молча слушавшая их Анна Федоровна. - Я на это ни за какие коврижки не согласна!
      - Ну зачем же? Этого вовсе не требуется, - успокоил ее Петр. - Работа на месте носит периодический, инспекционный характер. А наши офисы есть и в Барнауле, и в Москве. Разве Василий Савельевич и так большую часть года не проводит в разъездах?
      Он умолк; возникла пауза - хозяева размышляли.
      - Пожалуй, меня это устроит, хотя окончательно решу вопрос только после выезда на место, - неуверенно произнес Волошин и остро взглянул на Петра: Уж больно меня смущает, сможем ли мы с тобой вместе работать.
      - Думаю, пора уж вам простить меня за то, что тогда произошло по моей глупости, - опустив голову, просительно произнес Петр. - Ведь злого умысла с моей стороны не было и мне самому ох как это досталось. Даша знает, что я до сих пор ее люблю.
      Рискуя вновь вызвать гнев вспыльчивого Василия Савельевича, решил все же внести ясность.
      - Вы, наверно, меня осуждаете, что собирался жениться на другой, когда уже знал, что Даша ни в чем передо мной не виновата. Но не мог же я предать беременную Юлю, на которой обещал жениться?
      - Но ты ведь и на нашей дочери обещал жениться! - не глядя на него непримиримо напомнил Василий Савельевич.
      - И сдержал бы слово! - горячо произнес Петр. - Если бы... да вы сами знаете, что подстроил Кирилл! Вы бы женились... если бы увидели... такое? У него перехватило дыхание, и он тихо закончил: - Вот я и убежал подальше от этого срама.
      Спохватившись, Петр замолчал, - поздно... С трудом налаженный диалог был сорван, воцарилось неловкое напряженное молчание.
      Пауза затягивалась; чтобы спасти положение, Петр решил, хоть и с запозданием, рассказать, как они с Терентием Фомичом открыли золотое месторождение.
      - Как бы ни сложились дальше наши отношения, вы должны знать, торжественно заявил он, - что успехом, которого сейчас добился, я обязан вам и Даше!
      Заметив, что это вызвало интерес, Петр приободрился и продолжал:
      - У меня не было возможности вам раньше сообщить, что открыть золотую жилу мне помог ваш алтайский родственник - Терентий Фомич Полторанин. Это он меня пригласил пойти с ним в тайгу.
      - Так ты знаешь, как он погиб?.. - опешила Анна Федоровна. - Мне писали родственники, что похоронили его в Добрынихе, а подробностей не сообщили.
      - Он умер от инфаркта во время экспедиции, - коротко объяснил Петр. Прииск носит его имя.
      - Родня пишет, что ему наследовала дочка соседа. Наверно, ей много чего досталось? - поинтересовалась Анна Федоровна.
      - Порядком. Она помогала Терентию Фомичу вести хозяйство, - не вдаваясь в подробности ответил Петр и подумав добавил. - Но я считаю это не совсем справедливым!
      - Почему? - в один голос спросили Волошины.
      - Потому что плоды от участия Терентия Фомича в открытии богатейшего золотого месторождения должны распространяться также на вас! - убежденно сказал Петр и объяснил: - Без меня он не вышел бы на разведку, а познакомили нас вы - на своей серебряной свадьбе!
      - Ты это серьезно, Петя? - недоверчиво посмотрела на него Анна Федоровна, но голос ее звучал тепло.
      - Вполне. Заявляю об этом как один из совладельцев прииска. Более того, - официальным тоном сообщил он, - намерен предложить вам пакет акций, который наверняка подарил бы Терентий Фомич в благодарность за нашу встречу, если бы был жив.
      - Ну, это уже лишнее... - растерянно пробормотал Волошин, но чувствовалось, что он тронут.
      - Ничуть. Ваше участие, хоть и косвенное, сыграло решающую роль в этом открытии, - твердо заверил его Петр. - Не отказывайтесь: дивиденды от доходов золотого прииска - залог вашего обеспеченного будущего.
      - Ладно, сначала посмотрим на этот ваш прииск - не принесет ли он вместо дохода одни неприятности, - улыбнулся, впервые за весь долгий разговор, отец Даши. - Когда мне туда выехать?
      - Хорошо бы завтра, прямо с утра, - серьезно ответил Петр, доставая бумажник и заранее приготовленное рекомендательное письмо - Здесь адрес и все необходимые бумаги, - указал он на конверт и передал его вместе с деньгами. - Думаю, пятисот долларов наличными вам пока хватит.
      "Кажется, все прошло удачно, - глядя на повеселевшие лица Волошиных, с надеждой думал он, прощаясь. - Жаль, что не удалось поговорить о Даше... Но не слишком ли многого я хочу сразу?.."
      - Задабривает он нас, Аннушка, не так велика наша заслуга, - сказал жене Волошин, когда Петра проводили. - Но это говорит о том, что парень имеет честь и совесть - корят они его за то, что он нам причинил.
      Помолчал и, усмехнувшись, добавил:
      - Наверно, голубая кровь сказывается. Обычно богатство портит людей, черствее делает, безжалостнее. А у Петра, оказывается, благородная душа отзывчив к чужому горю, и нет в нем этой современной меркантильности.
      - А я думаю, Васечка, - Анна Федоровна материнским сердцем уловила истину, - может, и впрямь он все еще любит Дашеньку и делает все это, чтобы ее вернуть?..
      Умолкла, пригорюнилась, посетовала:
      - Ведь и она, судя по письмам, не может его забыть. Все жалуется, как ей тоскливо. Значит, никого у нее там нет... Это у такой-то красавицы...
      - Все может быть, - согласился Василий Савельевич. - Петя по-настоящему любил Дашу; не исключаю - страдает до сих пор из-за того, что ее оставил. Как знать, - может быть, поезд еще не ушел?
      Супруги переглянулись - в глазах их читалась вновь вспыхнувшая надежда на счастье дочери.
      Петр закончил рассматривать проект реконструкции гальванического цеха, отпустил всех участников совещания, встал из-за стола и разминаясь прошелся по кабинету. В распахнутые окна дул освежающий теплый ветерок. Надо, пожалуй, пойти пообедать... Но тут к нему без доклада вошел Виктор Казаков.
      - Извини, что врываюсь, но я так больше не могу! - кипя от гнева заявил он шефу, обратив к нему сверкающие стекла очков. - Выбирай: или я, или это жулье!
      - Что, опять поймал коммерческого директора за руку? - догадался Петр. - И конечно, с ним поругался? Напрасно! Надо было сначала доложить мне, - укоризненно покачал он головой. - Садись, расскажи, в чем дело!
      - Но я должен был, прежде чем докладывать, получить от него объяснения! А этот хам, вместо того чтобы ответить на мои вопросы, обозвал меня ничего не смыслящим щенком! Ему просто крыть нечем!
      Возмущенно сверкнув очками, взял себя в руки и положил на стол сводную таблицу проведенного им маркетинга.
      - Вот, убедись сам! Здесь приведены свежие данные по конъюнктуре мирового рынка. По ним можно судить об уровне цен на спрос и предложение. А наш Остап Бендер говорит, что все это ерунда! Тогда к чему моя работа?
      - Погоди, не кипятись! - остановил его Петр, присаживаясь и взяв в руки таблицу. - Я так понимаю, что в наших контрактах цены существенно занижены?
      - Вот именно! И я так понимаю, что это неспроста, - не успокаивался Виктор. - Тут пахнет коррупцией, и я с этим жуликом работать не намерен!
      - И оставишь меня в нечистой компании, лишив честного работника и верного друга, на которого я могу положиться? - с улыбкой посмотрел на него Петр. - Это, Витя, не по-товарищески. Давай поступим иначе - выведем жуликов на чистую воду!
      Убедившись, что Казаков успокоился, продолжал:
      - Дело это тонкое и сложное. Мне разобраться в нем не под силу, закажу провести расследование агентству отца. Он отлично справится с задачей, и мы сможем избавиться от предателей.
      Казаков поднялся, чтобы уйти, но Петр его остановил:
      - Погоди, Витя! У меня к тебе серьезный разговор. Тот снова уселся.
      - Хочу поручить тебе важную миссию, - сейчас поймешь почему.
      Петр откинулся в кресле и откровенно признался:
      - Прошедшие полгода убедили меня, что я еще не дорос управлять таким сложным производством, - не хватает знаний, - удрученно покачал он головой. - Но и передать свои полномочия некому - старое руководство доверия не вызывает. Сегодняшний факт - тому подтверждение!
      - Так в чем же выход? - непонимающе посмотрел на него Виктор.
      - Учиться мне надо! И не урывками, а капитально овладеть всеми знаниями в нашей отрасли! - убежденно ответил Петр. - Совмещать это с работой не выйдет.
      Видя, что Казаков ничего не понимает и растерялся, он пояснил.
      - Придется временно возложить свои обязанности на главного инженера завода, но я намерен периодически его контролировать и при необходимости принимать меры. Вот для этого мне нужен ты!
      Виктор вновь непонимающе посмотрел на него, и Петр кратко изложил свою идею:
      - Специально для тебя введу должность заместителя генерального директора по экономической безопасности - тебе все будет подотчетно, понимаешь? Если мой наместник не примет нужных мер, немедленно подключишь меня. Только тебе я полностью доверяю!
      - Теперь понятно. Хоть и трудно мне придется без тебя, - понуро произнес Казаков и поинтересовался: - А где ты думаешь учиться? Снова перейдешь на дневной?
      - Нет, Горного мне уже недостаточно. Нужно более обширное образование и международный диплом. Я еще не решил куда поеду, но за лето определюсь. Скорее всего выберу Штаты.
      - Но ты слаб в английском, - усомнился Виктор. - Тебе там тяжело будет учиться!
      Однако Петр лишь небрежно пожал плечами.
      - Сейчас полно курсов ускоренного обучения языку, а у меня впереди целое лето. В Америке продолжу занятия по технической терминологии.
      - Значит, ты все-таки выбрал США... Кажется, там сейчас Даша? невинным тоном уточнил догадливый Казаков, но глаза его за стеклами очков улыбались.
      - Да, она там, ты знаешь. - Петр серьезно поглядел на него и не стал отпираться: - Может, именно поэтому меня туда и тянет!
      До сих пор в летнее время у Юсуповых никаких проблем с детьми не было: близнецы Оленька и Надя выезжали с детским садом на дачу в Радищеве. Но перед поступлением в школу девочки оттуда выбыли и встал вопрос об их летнем отдыхе. Тем более что Светлане Ивановне вместе с театром предстояло отправиться на гастроли.
      - Ничего другого не остается, как отправить их до моего возвращения на дачу к старикам, - объявила она мужу и сыну, когда они все вместе завтракали на кухне. - Как вам это нравится, девочки? - вопросительно посмотрела она на дочерей.
      Наденька и Оля ответили радостными возгласами - очень любили гостить у дедушки и бабушки на даче, хоть это и редко случалось. Одобрил решение матери и Петр:
      - Я почти все детство провел у них на даче. Сестренкам там будет хорошо. А что, собственно, тебя смущает, мама?
      - Ты жил там уже подростком, они с тобой забот не знали. А с девчонками хлопот не оберешься, ими заниматься надо... У папы с мамой ведь работ по саду невпроворот.
      Подумала и озабоченно добавила:
      - Особенно меня беспокоит, что в жару они убегут на пруд купаться. Разве за ними уследишь? А пруд очень грязный, плавать они еще толком не умеют...
      - Это верно, пруд там никудышный, - согласился с ней сын. - Я ездил купаться и рыбачить на речку на велосипеде. Но они еще маленькие.
      - Мне тоже кажется, что старикам с ними будет уж слишком хлопотно, вступил в разговор Михаил Юрьевич. - Почему бы нам не отправить девчонок в хороший детский санаторий к Черному морю? Например, в Анапу или в Крым. Я в детстве побывал в Артеке - просто здорово!
      - А сколько лет тебе было? Надюша и Оленька еще малы для этого! замотала головой Светлана Ивановна. - Тогда уж я точно сойду с ума от волнения. Вот у меня будет отпуск, тогда слетаем с ними к морю.
      Возникла продолжительная пауза; нарушил ее Петр:
      - Я придумал, как решить проблему с купанием, чтобы девчонки не убегали с участка вслед за другими детьми. Да и деду с бабушкой приятно в жару окунуться. У них, правда, есть душ, но это же не то!
      Весело обвел всех глазами и объявил:
      - Я куплю и сам сооружу у них на участке сборный бассейн! Сейчас это не проблема. Что вы на это скажете?
      - Думаю, папа с мамой будут рады! - с энтузиазмом восприняла его идею Светлана Ивановна. - А место найдется?
      - Места много не потребуется - возьму самый маленький, шириной около трех метров. Его легко собрать и разобрать на зиму.
      - Это ты хорошо придумал! одобрил и отец. - Искупаться всем приятно, а девчонки тогда и сами никуда не уйдут.
      Так решили неотложную проблему и разговор, естественно, зашел о намерении Петра продолжить обучение за границей.
      - Понимаю, сын, тебе трудно принимать важнейшие решения, оценивать предлагаемые проекты - знаний маловато, - соглашаясь с ним, высказал свое мнение Михаил Юрьевич. - Но почему обязательно отправляться за океан? Если предпочитаешь английский, чем тебе не подходит Британия?
      Петр не спешил с ответом, раздумывая - стоит ли открывать правду. Но Светлана Ивановна давно уже материнским сердцем отгадала истинную причину его решения - провожал ведь Дашу...
      - Неужели, Петенька, ты так и не смог ее выбросить из сердца? Не скрывай от нас: ведь стремишься в Штаты из-за нее?
      Сын не ответил, лишь опустил голову.
      - Ну что ж, спорить не стану, коли так хочешь. - Михаил Юрьевич так и не преодолел предубеждения. - Но надеюсь, сын, что честь и порядочность помогут тебе выдержать годичный траур по Юленьке, прежде чем снова женишься.
      - Мог бы и не говорить! - сердито ответил Петр. - Я помню свой долг по отношению к памяти Юли. Но, надеюсь, ты не собираешься сделать из меня монаха?
      - Успокойся, Петенька! Папа желает тебе добра! - как всегда, поддержала мужа Светлана Ивановна. - Ты молод, и мы оба - за твое семейное счастье. Не сомневайся - смело выбирай себе подругу по сердцу! Пусть сбудется, что тебе суждено!
      В начале июня, в жаркий полдень, на узкую улочку, ведущую к даче профессора Розанова, въехали сразу две легковые машины. На "джипе", доверху загруженном коробками (части и агрегаты сборного бассейна), прибыл Петр, а вслед за ним на лимузине привез дочек Михаил Юрьевич. Все приехали прямо с вокзала проводили Светлану Ивановну на гастроли.
      Радостные Вера Петровна и Степан Алексеевич давно их ждали - встретили дорогих гостей у калитки и повели девочек в дом, а Петр с отцом стали разгружать вещи. Вскоре, оставив внучек на попечение жены, к ним присоединился и профессор. Он уже знал о бассейне и сгорал от любопытства.
      - Ну-ка, Петя, покажи, что привез, - нетерпеливо попросил он. - А я у же и площадку подготовил! Все сделал как ты мне по телефону продиктовал.
      - Ровную по уровню и песком посыпал? - проверяя, спросил внук. - А в диаметре сколько?
      - Три с половиной метра, с запасом. Ты же сказал: три и две десятых.
      - То, что надо! - весело одобрил Петр. - Тогда до обеда и установим. А потом отметим это дело!
      Михаил Юрьевич ушел в дом посмотреть, как теща устраивает девочек в светёлке на втором этаже; дед с внуком принялись распаковывать коробки. Конструкция бассейна оказалась несложной; листовую стенку, свернутую рулоном, предстояло раскатать, установить в стальные профили и скрепить болтами; водонепроницаемый чехол из прочной пленки - закрепить по периметру верхней кромки бассейна, также металлическими зажимами.
      Особенно восхитили профессора агрегаты и оборудование, прилагаемые к бассейну: удобная лесенка, электрофильтр для очистки, гидропылесос.
      - Это же надо такое придумать - собирать со дна грязь струей воды! Но ведь фильтром очистишь только крупные частицы, а как быть с мелочью и микроорганизмами?
      - Для этого предназначен биоочиститель. - Петр показал на канистру с желтоватой жидкостью. - Периодически понемножку ее добавляй, и вода всегда будет прозрачной.
      Приготовив все для сборки, вызвали всех обитателей дачи, включая сестричек, и, весело перешучиваясь, приступили к установке бассейна. Не прошло и часа, как он уже красовался позади коттеджа, в окружении цветущих слив и вишен. Степан Алексеевич пустил в него воду, и все дружной гурьбой отправились мыть руки.
      На остекленной веранде накрыли обильный стол; изрядно проголодавшееся общество уселось вокруг него, чтобы отпраздновать открытие дачного сезона, и новое, ценнейшее приобретение - бассейн.
      - Девчонкам в нем раздолье. А как же нам, взрослым, плавать? - с сомнением произнесла Вера Петровна. - Не развернешься, да и глубина всего около метра!
      - У вас для этого надувные матрасы есть - забирайся, и плавай! улыбнулся ей внук. - А для сестренок я привез надувные круги - пусть в них барахтаются, чтобы не захлебнуться.
      После обеда Михаил Юрьевич он почти не пил - домой возвращаться, стал готовиться в дорогу, собираться; Петр решил заночевать на даче. Ему уже недолго оставалось до отбытия на учебу за океан, и захотелось напоследок подольше побыть с дедом и бабушкой.
      Покормив ужином и уложив спать, нагулявшихся, уставших девчушек, как всегда по вечерам, уютно устроились на диване, у пылающего камина. Профессора и Веру Петровну интересовало все, что ожидает внука в далекой Америке: где собирается учиться и жить, как и с кем проводить свободное время; конечно, не забыли о Даше.
      - Если по-прежнему сильно любишь - обязательно найди ее там, Петя! стоял на своем, как и прежде, Степан Алексеевич. - По себе знаю: только с Дашей ты будешь счастлив по-настоящему!
      - Я хочу этого больше всего на свете! - горячо признался Петр. - Но она, боюсь, уже поставила на мне крест. Мы ведь с ней, когда расставались в аэропорту, думали - навсегда!
      - А мне сердце говорит, - тихо, как бы прислушиваясь к себе, возразила Вера Петровна, - что и она, Петенька, любит тебя так же сильно, как раньше. Такое чувство дается человеку на все жизнь! Тоже по себе знаю.
      - Эх, бабулечка! - благодарно взглянув на нее, вздохнул Петр. - Если бы так - был бы самым счастливым человеком на свете!
      Долго еще говорили: чем дорожить в жизни, к чему стоит стремиться. Петр выслушал от любящих его стариков много бесценных советов, основанных на их личном многострадальном опыте.
      В разгар лета, когда Петр уже вполне прилично говорил по-английски и оформил свое поступление в Калифорнийский университет, из Германии наконец вернулась чета Яневичей. Лечение сотворило чудо: Раиса Васильевна прекрасно выглядела и была, как прежде, бодра и энергична, радовалась возвращению.
      - Соскучилась я по родному Барнаулу, по дому... Хорошо жить в Германии, но природа... не та! Все окультурено.. Не то что тайга, горные вершины заснеженные - такая панорама: красота, величие...
      Но тут же лицо у нее омрачилось.
      - Вот только, доченьки моей будет не хватать... Но мы будем приезжать, навещать ее могилку. Ну зачем Господь ее взял, не меня...
      - Видно, так суждено, что поделаешь, - утешала ее, как могла, Светлана Ивановна.
      Вместе с сыном она встретила Яневичей на Белорусском вокзале - Михаил Юрьевич в очередном отъезде. Сама она только накануне вернулась с гастролей - упросила дирекцию предоставить ей отпуск.
      Яневич тоже не собирался задерживаться в Москве.
      - Сегодня только съездим на кладбище и отдохнем с дороги, а завтра с утра домой! - объявил он Петру. - Пора уже мне вплотную заняться делами на прииске. Спасибо твоему Волошину, а то быть бы беде!
      - А что все-таки там произошло? - спросил Петр. - Я только знаю из телефонных разговоров, что ему удалось предотвратить глобальную катастрофу, хотя ущерб природе был все же нанесен.
      - Зря ты, Петя, вышел из совета директоров! Был бы в курсе наших дел. Ты что же, охладел к своему детищу?
      - Да о чем ты? Конечно, нет! Но у меня руки не доходили. Я и здесь-то управлялся с трудом. Мне знаний не хватает.
      С сожалением вздохнул и сообщил компаньону о своем решении:
      - Я, вообще, на время оставляю работу. Буду осуществлять лишь контроль. Отбываю в Штаты заканчивать образование.
      - Вот это да! Удивил! - поразился Лев Ефимович; подумал и одобрительно добавил: - Тем не менее поступаешь правильно! Потом руководить легче будет. Он дружески посмотрел на Петра. - Знаешь что? Раз ты так далеко и надолго едем-ка вместе с нами на Алтай! Простишься с нашим прииском и заодно посмотришь, как идут там дела. Я же обязуюсь периодически тебя информировать и сообщить, если узнаю, что на "Цветмете" неладно.
      - Хорошая мысль! - обрадовался Петр. - Признаться, я здорово устал, это не только для дела полезно, но даст мне немного передохнуть. Что ж, значит, увидимся в поезде!
      Повеселев при мысли, что сменит обстановку, вновь увидит свой прииск в живописном распадке, среди суровых гор, - Петр обратился к матери - та разговаривала с Раисой Васильевной:
      - Давай-ка попрощаемся, мамочка! Мои планы изменились, прости. Решил ехать в Барнаул завтра, вместе. Надо успеть билет заказать, отвезти тебя на дачу и собраться в дорогу.
      - Ой, как здорово! - просияла Раиса Васильевна. - Хорошо бы тебе, Петя, достать место в нашем вагоне - ехать веселее...
      - Раз так, незачем вам терять время и отвозить нас в гостиницу, предложил Лев Ефимович. - Отправляйтесь-ка по своим делам, а мы такси возьмем.
      Поезд прибыл в Барнаул в пасмурное, сырое утро, накрапывал дождь; к полудню погода разгулялась. Яневич еще из Москвы заказал вертолет, пообедали дома, а потом поехали на аэродром, чтобы лететь на прииск. Туда уже проложили хорошую наземную дорогу, но времени на нее требовалось намного больше.
      - Ничего, вернусь в Барнаул - заодно побываю в Добрынихе, если обстоятельства позволят, сказал Петр Яневичу в вертолете, любуясь в иллюминатор на простирающееся под ними море тайги. - Хочется посмотреть, как они там живут..
      Прииска он просто не узнал, территория увеличилась почти вдвое; построено много новых помещений, производственных и жилых; всюду кипит работа... Среди встречающих все руководство и Волошин, выделявшийся рыжей бородой и пышной шевелюрой.
      Сначала обошли территорию, задавая вопросы и выслушивая пояснения директора прииска; затем отправились в контору, где он доложил о состоянии дел, - естественно, делая упор на достигнутых производственных успехах. Однако Петра больше интересовало, какой ущерб нанесен природе края из-за недавней аварии и что предпринято, чтобы исключить подобное впредь.
      - Прошу не забывать: мы начали и ведем разработку этого месторождения не только и не столько в личных целях, а для процветания страны и в первую очередь этого края, - напомнил он собравшимся. - Как же вы допустили такое едва не погубили природу? Имею право с вас спросить не только как один из главных акционеров, а как основатель прииска.
      - Руководство "Алтайского самородка" ни в чем не виновато! - энергично возразил директор прииска. - Это доказано на недавно состоявшемся суде. Ошибку допустили проектировщики. И, обращаясь, к Петру, указал рукой на Волошина: - Спасибо, что вовремя к нам прислали Василия Савельевича! Он нашел ошибку и доказал все на суде.
      - Хорошо, но где гарантия, что подобное не повторится? - настойчиво вел свою линию Петр. - Что-нибудь сделано для этого?
      - Разумеется! - Директор кивнул в сторону Волошина. - Но об этом пусть лучше доложит специалист.
      Василий Савельевич поднялся.
      - Ошибка проектировщиков состояла в том, что они уповали на прочность дамбы; уровень селевого потока оказался, однако, выше расчетного, - коротко и четко объяснил он. - Вот почему, перелившись через запруду, вода затопила отстойники и ядовитый цианид попал в ручей, погубив все живое. К счастью, его попало туда совсем немного и через несколько километров воды стали безопасны. Но в пораженной зоне для восстановления экологии потребуются годы.
      - Что же все-таки предпринято? - нетерпеливо спросил Яневич.
      - Наращивать плотину не имело смысла, так как высота селя непредсказуема, - спокойно продолжал Волошин. - Поэтому мы возвели второе защитное кольцо вокруг отстойников; это предотвратит подобные аварии в будущем.
      Выяснив главный вопрос, перешли к обсуждению финансовых проблем. Петр, несмотря на возражения руководства прииска - оно настаивало на том, чтобы направить всю прибыль на нужды производства, - добился выплаты очередных дивидендов акционерам.
      После совещания, продлившегося до самого вечера, в небольшой, уютной столовой руководство прииска устроило банкет. После всех обязательных тостов, к Петру подошел Василий Савельевич - надо поговорить. Отошли в сторонку, и тот, немного замявшись, объявил:
      - Я тебе очень за все благодарен, Петя, но остаться здесь и работать в этой должности не могу! Не мой профиль, и слишком далеко от дома.
      - Как это - не ваш профиль? - не понял Петр.
      - Моя специализация - контроль за защитой окружающей среды, а не собственно защита: это требует знания технологии производства, у меня его нет. Поэтому подаю в отставку и еду домой! Все, что мог, сделал.
      - Подождите, - не согласился Петр. - Пусть не заместителем директора, но старшим инспектором по экологии вы ведь можете работать? Нам нельзя терять такого специалиста! Неужели вам не жаль этого чудесного края? Вы ведь теперь тоже акционер.
      - Пожалуй, периодически проводить инспекции - это я не возражаю, немного подумав, ответил Василий Савельевич. - Думаю, сумею это совместить с другой работой.
      - Ну вот и договорились, - улыбнулся Петр. - Завтра уладим это с руководством прииска.
      Помолчал немного и смутившись задал вопрос, давно вертевшийся на языке:
      - От Даши были какие-нибудь вести?
      - Скучает она там, хотя работа у нее идет хорошо, - немного сухо откликнулся Волошин. - Пишет, что вряд ли выдержит.
      - Я ведь тоже туда собираюсь, - сообщил Петр с тайной надеждой, что об этом узнает Даша. - Через несколько недель; на учебу.
      Василий Савельевич ничего на это не ответил, и Петр хотел было вернуться к столу, но неожиданно его окликнул директор:
      - Петр Михайлович! Для вас экстренное известие. Собравшиеся притихли, и он объявил.
      - Нам только что сообщила из Барнаула супруга Льва Ефимовича, а ей позвонила ваша матушка: ранен ваш отец; просит срочно прибыть домой!
      - Вертолет ждет нас, Петя, - сочувственно добавил Яневич. - Что поделаешь, надо возвращаться!
      К растерявшемуся от неожиданного удара судьбы Петру подошел Волошин.
      - Можно мне полететь с вами? - попросил он. - Простите уж... мне здесь все равно делать больше нечего.
      Петр уже пришел в себя; молча кивнул ему в знак согласия и направился к выходу. "Что там опять с пучилось с папой? - Он гнал от себя мрачные мысли. - Хватит уже ему постоянно рисковать собой..."
      Глава 41. Эпилог
      К середине августа Михаил Юрьевич Юсупов окончательно поправился. Основное ранение - в ногу, пришлось ее положить в гипс, а мелкие осколочные, в живот и шею, зарубцевались через неделю. Милиция, как обычно, не установила преступников; сам он нисколько не сомневался насчет того, кто заказчик преступления.
      - Это результат моего последнего расследования, - объяснил он жене и сыну, как только пришел в себя после операции. - Удалось получить материалы, разоблачающие крупную аферу. Пытались у меня их выкупить, угрожали. Как видите, - пошутил он, - я оказался несговорчивым.
      - Тебе весело, Миша, а нам - нет... Посмотрел бы, какой у тебя вид, огорчилась Светлана Ивановна. - Тебя же хотели убить! Да и нас могли...
      - Если б хотели - убили бы, - став серьезным, возразил он. - Это они умеют. Решили напугать - предупредить, так сказать, что не шутят. Заряд пустяковый, а то бы мне несдобровать.
      Наступила пауза; все подавленно молчали.
      - Но как же вышло, папа, - не выдержал Петр, - что ты, такой искушенный в этих делах, зная об их угрозах, не уберегся?
      - И на старуху бывает проруха... Уж больно хитро они это проделали. Знаю ведь их фокусы, изучил все виды взрывных устройств, - всегда сохраняю бдительность. А тут... - И смущенно замялся, - не у входной двери, а на площадке лежит небольшой бумажный пакет с мусором... ну, словно неряха соседка обронила... Ну, я в сердцах и пнул его ногой.
      - Вот что, папа! - Петр бросил взгляд на мать, как бы прося у нее поддержки. - Не кажется тебе, что ты уже навоевался? Зачем тебе лезть в крутые криминальные дела, пока преступникам и бандитам у нас такое приволье?
      Остановился, собираясь с духом, и заявил решительно:
      - Я против, чтобы ты и дальше рисковал своим здоровьем! Покидая вас с мамой надолго, хочу быть уверенным, что у вас здесь все благополучно.
      - Погоди, сын! - перебил его Михаил Юрьевич. - Ты забываешь, что у меня целый коллектив сыщиков - их кормить надо. А криминальные расследования оплачиваются лучше других.
      Но у Петра уже созрела плодотворная идея.
      - Давай, папа, так сделаем, деловито предложил он. - Чтобы у тебя не было этой головной боли, наша компания заключит с твоим агентством долгосрочный договор и откроет беспроцентный кредит. Кроме того, перед отъездом я открою на мамино имя личный счет, чтобы материальные заботы вас не беспокоили.
      - А что, Мишенька, разве это не выход? - Светлана Ивановна повеселела. - Наш капиталист от этого не обеднеет, а тебе и твоим сыщикам не придется лезть в пекло. Займитесь лучше бракоразводными делами, - пошутила она. - За это вас взрывать не будут.
      - Мама права! - подхватил Петр. - Мои доходы велики. Никому не отказываю в спонсорской поддержке, особенно если это касается науки и искусства. Ну а помочь родным сам Бог велел.
      Михаил Юрьевич давно уже тяготился тем, что ради заработка приходится постоянно рисковать жизнью своей и сотрудников. Скрепя сердце он согласился на предложение сына: по выходе из больницы заключил с ним договор, обеспечивший агентству безбедное существование. А Петр, сделав все от него зависящее, чтобы не беспокоиться о близких, стал готовиться к временному переселению за океан.
      В нью-йоркский аэропорт Кеннеди самолет прибыл точно по расписанию. Перелет оказался долгим и очень тяжелым - над Атлантикой изрядно поболтало. Петр, помятый, усталый, с облегчением вздохнул - кончено! Вместе с другими пассажирами московского рейса проследовал по самодвижущейся дорожке в здание аэровокзала.
      Пройдя таможенный контроль, обрадовался, заметив стоящих на виду с табличкой в руках представителя фирмы-посредника и работника Российского консульства, - встречают его согласно договоренности. Представитель фирмы, приземистый, лысоватый толстяк, непрестанно вытиравший со лба пот (в Нью-Йорке стояла жара), должен был сопровождать Петра до места, а молодой, осанистый дипломат взялся помочь на первых порах справиться с языковыми трудностями.
      - Мы пробудем в этом Вавилоне дня два, покажу вам главные достопримечательности. - Он приветливо улыбнулся Петру. - У нас небольшая разница в возрасте, - думаю, мы неплохо проведем время.
      - А я, пока вы будете... э-э... развлекать себя, займусь... хозяйственными вопросами! Запинаясь, на неважном русском языке заявил толстяк. - Еще раз... э-э... позвонюсь с университетом, выясню, что вам нужно - вещи... э-э... личные, учебные пособия.
      Снова вытер лоб и добавил:
      - Чтобы у вас потом не было... э-э... как это говорят русские... да, "болезни головы". А мне надо вернуться на службу. Мой босс - он так... э-э... повелел.
      Петр слушал его вполуха, завороженный обстановкой грандиозного аэропорта, одного из крупнейших в мире. Окружающее поражало своими масштабами - подлинный муравейник, но порядок повсюду отменный. Погрузив багаж на удобную тележку, покатили ее к выходу.
      Когда Петр с сопровождающими уже приближался к стоянке машин, из подошедшего микроавтобуса высыпала группка молодых людей: все одеты по-дорожному, в спортивных куртках и джинсах. Петр не обратил бы на них внимания, не услышь он русскую речь... Вгляделся - и обомлел, не веря глазам: нет не ошибка - среди них Даша!..
      "Ведь это надо же! - молнией сверкнуло у него в мозгу. - Ну как после этого не верить в судьбу?" Бросив своих обомлевших спутников, он устремился к ней, не удержавшись от возгласа:
      - Дашенька! Неужели ты?!
      Посмотрев в его сторону, Даша выронила из рук чемодан... Зная уже от родителей, что Петр собирается в США на учебу, не чаяла вот так неожиданно с ним столкнуться, да еще в нью-йоркском аэропорту... Выйдя из оцепенения, с радостным возгласом бросилась к нему и повисла у него на шее - совсем, как в прежние времена.
      Сжимая друг друга в объятиях, забыв о своих спутниках, они лишь взглядами выражали обуревающие их чувства. Сопровождавшие Петра фирмач и дипломат наблюдали эту сцену бурной встречи с вежливым любопытством; но друзья Даши были совершенно поражены, особенно заметно огорчился двухметровый красавец - его симпатичная физиономия прямо-таки вытянулась.
      - Ты все-таки прилетел... - наконец с трудом вымолвила Даша. - А я, Петя, домой, в отпуск. Нас всех, - кивнула она в сторону друзей, - отпустили на месяц - отдохнуть, опять напряженная работа предстоит.
      И глубоко вздохнула, неотрывно глядя ему в глаза.
      - Я ведь почти решила разорвать контракт и уехать отсюда. Но теперь, голос ее дрогнул, и она опустила глаза, - обязательно вернусь. Раз ты здесь.
      - У меня нет слов, Дашенька... выразить, как я рад... как счастлив тебя видеть, - глядя на нее, шептал Петр. - Хорошенько отдохни и возвращайся! А я... я теперь студент Калифорнийского университета. Мы обязательно встретимся!
      С трудом оторвавшись друг от друга и обменявшись лишь долгими взглядами - каждый уносил с собой любимый образ, - они вернулись к своим спутникам.
      С тех пор как Петр вновь окунулся в учебу, время летело как на крыльях. Программы университета и Горного института сильно отличались, - пришлось наверстывать упущенное, а тут еще надо преодолевать языковой барьер. При таком напряжении человеку не до любовных переживаний: за день он так выматывался, что, приходя к себе, валился как подкошенный и тут же засыпал. Все же несколько раз за осенний семестр пытался связаться с Дашей, но безуспешно. "Занята на съемках", - слышал он неизменный ответ; менеджеры ее с ним не соединяли. Сама она почему-то никаких вестей о себе не подавала, хотя его адрес и телефон ей дали бы в справочной Калифорнийского университета.
      "Неужели Даша увлеклась все же кем-то другим? - время от времени лезли ему в голову ревнивые мысли. - А что? Тот красивый парень в аэропорту больно уж зло на меня смотрел..." Эти мысли порой оказывались просто нестерпимы, спасали от них только усталость и занятость.
      Судя по взглядам, какие бросали на него сокурсницы, многим он нравился, но познакомиться с кем-нибудь поближе мешала скованность в устной речи. Петр все понимал, что ему говорили, но робел в разговоре и не решался особенно раскрывать рот - поднимут еще на смех...
      Так подошло Рождество; он уже готов был принять приглашение товарища по комнате провести праздник в его семье - и тут судьба улыбнулась ему вновь. За два дня до каникул, когда он пришел домой из библиотеки, убиравшая комнату горничная сообщила:
      - Вам уже два раза звонила какая-то мисс... имя трудно произносится. Сказала - будет звонить еще.
      "Наверно, Даша! - У него радостно забилось сердце. - Да и кто бы это еще мог быть?"
      Разговор их все-таки состоялся - через несколько дней.
      - Петенька! Ты не поверишь, но лишь сейчас у меня появилась возможность с тобой поговорить и свидеться. - Даша заметно волновалась. - Мы в Голливуде, проведем здесь Рождество.
      - А я несколько раз звонил к вам на фирму, но меня упорно с тобой не соединяли! Не скажешь, в чем дело? Тебе хоть сообщали?
      - Не мог бы ты приехать ко мне, Петенька? Разве по телефону скажешь?.. Устрою тебя в нашем отеле, хоть немного побудем вместе...
      - О чем ты говоришь... Три месяца жду! Хоть завтра! Только скажи когда?..
      - Жду тебя в холле нашего отеля в половине третьего. - Даша продиктовала адрес. - Пообедаем, прогуляемся, познакомлю тебя с Голливудом. Идет?
      - Еще бы! Заодно в магазины зайдем... Мне так хочется подарок тебе сделать хороший! И о многом поговорить...
      - Для меня лучший подарок - ты сам, Петенька! О времени не беспокойся его у нас на все хватит. Если б ты знал, как по тебе соскучилась!..
      - А я-то по тебе... и слов нет!
      - Наверно, сегодня мне не уснуть... - грустно призналась Даша. - Завтра не приедешь - умру!
      - Ну уж этого я не допущу! - весело пообещал Петр. - Прилечу на крыльях. Отлично проведем с тобой католическое Рождество!
      Однако, положив трубку, Петр мгновенно ощутил укор совести. Так они сильно соскучились, - вряд ли сумеют сдержать свои чувства... Неужели у него не хватит стойкости выполнить свой долг перед памятью Юли? Ведь я обязался соблюдать траур в течение года...
      Но радость от предвкушения встречи с любимой оказалась сильнее уколов совести. Решительно отбросив грустные мысли, он стал собирать, что нужно, в дорогу.
      Дашу он увидел сразу, как вошел в просторный вестибюль отеля. Сидит за столиком в мягком кресле, листает журнал... О Боже, как хороша, - прелестнее всех женщин на свете! Элегантное открытое платье, очень простое, но подчеркивает совершенство фигуры; необычные темные очки придают таинственности милому лицу...
      Но вот она увидела его, - отложила журнал, поднялась и плавной походкой модели пошла навстречу... Они порывисто обнялись, но здесь столько чужих, любопытных глаз... Оба сдержали рвущиеся наружу чувства.
      - А я уже почти потеряла надежду, что ты приедешь. - Глаза ее светились счастьем.
      - Ужасные пробки на дорогах! Извини, Дашенька, не привык еще к местным условиям, - оправдывался Петр. - Спасибо, что дождалась.
      - Ладно уж, прощу на первый раз. Оформляй номер и пойдем обедать! Мы здесь пробудем три дня, а ты... ты можешь провести все рождественские каникулы. В Голливуде так интересно!
      - Я бы с радостью, но к Новому году мне надо быть в Москве. - Он неохотно выпустил ее из объятий. - Обещал своим вместе встретить, понимаешь?
      - Конечно, милый! У тебя ведь день рождения... - Она не отрывала от него глаз. - Разреши сегодня сделать тебе подарок, раз не смогу поздравить вовремя.
      Вместе подошли к администратору отеля (Даша договорилась заранее), и Петр, сняв на три дня "люкс", отправился привести себя в порядок, условившись с Дашей, что она сделает заказ и подождет его в баре. Быстро приняв душ и сменив костюм, он спустился вниз и вошел в ресторан, - столик их уже сервирован.
      Даша, сидя за высокой стойкой, сделала ему знак рукой; он сел рядом; молча, глядя друг на друга, выпили по аперитиву перед обедом. Потом, взяв ее за талию и испытывая от этого полузабытое блаженство, он помог ей слезть со стула и они направились к своему столику.
      - Расскажи, как ты жила это время, Дашенька? - попросил Петр, когда выпили за встречу и перекусили. - По тому, как меня не желали к тебе допускать... похоже, у тебя там кто-то есть?..
      Лицо у Даши омрачилось.
      - Давай не будем говорить на эту тему. - В ее взгляде был немой укор. Разве не ясно, что мне не нужен никто другой? Почему тебя это волнует? Ты же не ревновал меня к Игорьку...
      - То совсем другое... Он был до меня, - насупился Петр.
      - Ну вот! - воскликнула Даша, не скрывая обиды. Какое право ты имеешь предъявлять мне претензии? Сначала бросил меня, а потом объявил... что женишься и мы расстаемся навсегда... - В глазах появились слезы.
      - Прости меня, Дашенька! Я ни в чем тебя не виню! Просто хочу все знать, раз мы начинаем новую жизнь, - смешавшись произнес он. - Только... я ведь не слепой - видел, как смотрел на меня зверем тот красивый белокурый парень.
      - Вот ты о чем, - грустно покачала головой Даша. - Это Андрис, латыш, из нашей группы. А почему ты считаешь, Петя, что меня не могут любить другие? Если б ты только знал, как настойчиво ко мне пристают! Все же знают - не замужем и никого у меня нет.
      Слезы ее образумили Петра. Какой же он черствый эгоист - сам от нее отказался, а теперь еще мучает ревностью... Да что бы там у нее ни было все Божья кара за его ошибки... горькая пилюля, и придется ее проглотить!
      - Дашенька, любимая, вытри слезы! - ласково глядя попросил он. - Давай покончим с этим раз и навсегда и простим друг другу все! Выпьем! - И вновь наполнил бокалы. - За то, что вновь обрели друг друга! Разве мы оба не мечтали об этом?
      Даша приложила к глазам платочек.
      - Вот это хорошо, Петенька! Главное - что мы по-прежнему любим друг друга. - Подняла свой бокал. - За наше счастье! На всю жизнь!
      После нескольких рюмок к ним вернулось радостное настроение. После обеда взяли такси, и поехали осматривать Голливуд - Даша уже дважды здесь побывала, неплохо все изучила.
      Петр восхищался красивым городом, особенно - пышной растительностью и роскошными виллами звезд и магнатов кинобизнеса. Сделали много покупок, Даша помогла Петру выбрать для родных новогодние подарки. Неожиданный и решающий их судьбу подарок получила от него сама - великолепное обручальное кольцо с крупным бриллиантом.
      - На этот раз, Дашенька, будь уверена, - Петр торжественно надел кольцо ей на палец, - все у нас состоится - как только кончится срок траура. Теперь нас разлучит только смерть!
      - Типун тебе на язык! Хватит с нас горя! Нам предстоит долгая, счастливая жизнь...
      Вернулись в отель, увешанные покупками, не чуя под собой ног от усталости. Несмотря на это, когда очутились у Петра в номере, Даша прильнула к нему и в них вспыхнуло страстное желание. Но он, может быть потому, что был сильно утомлен, сумел взять себя в руки.
      - Дашенька! Любимая, желанная!.. - Он покрывал ее лицо и шею страстными поцелуями. - Мы должны... обязаны... подождать... до окончания траура... до весны... всего-то... Зато совесть будет спокойна. Дашенька, прости!
      Разочарованная, она не скрывала этого.
      - Прошу тебя, Дашенька, родная! - взмолился Петр. - Ты ведь поймешь... моя честь... моя вина... Не могу, не имею морального права через это переступить... даже если обидишься и... и бросишь меня совсем!..
      Однако Даша уже справилась с собой.
      - Нетушки! - горячо заявила она, дрожа и целуя его. - Я так долго мечтала... о нашем счастье... Сумею потерпеть... еще немного, будь спокоен!
      Весь многочасовой полет до Москвы Петру скрашивали воспоминания о трех прекрасных днях, проведенных с Дашей в Голливуде. Рождество отпраздновали в компании Дашиных коллег. Петр неохотно согласился на это, опасаясь конфликта с Андрисом, сплетен ее подруг... Но ничего такого не произошло, видно, все знали о их несчастливой прежде судьбе.
      Конечно, его терзало сожаление, что они не были близки, что вновь не познали свое несравнимое счастье. Не сделал ли он непростительную ошибку, выдерживая траур? Что, если Даша ему не простит?.. Нужно ли всегда следовать законам совести, размышлял он, и не правильнее ли жить естественно, как требует человеческая природа?
      В то же время он сознавал, что чувствовал бы себя ужасно, нарушив табу. Так и не разрешив мучивших его сомнений, решил: ладно, надо и это пережить; жизнь покажет, правильно ли он поступил; если Даша любит его - дождется...
      В международном аэропорту Шереметьево Петра встретил только отец.
      - А где мама? Все в порядке? - тревожась, первым делом спросил он, когда обнялись и расцеловались.
      - Да, да! Не смогла просто приехать - премьера у нее сегодня. А дома за девочками бабушка смотрит. Дед тоже будет - только позже. Кому-то оппонирует, а то бы тебя встретил.
      - Как они устроились на Зубовской? Довольны квартирой? поинтересовался Петр, когда в машине отца уже ехали в город. - Тяжело им дался переезд?
      - Переезжать всегда нелегко. У профессора одних книг целая гора! Представляешь, одних полок сколько пришлось крепить, ну и стеллажи, конечно... Но бабушка так прямо счастлива!
      - Еще бы! Это почти ее район - привыкла ведь за долгие годы жить в центре. Что ни говори, Марьино - гиблое место.
      - Так-то оно так, но радуется она в основном, что теперь мы близко друг к другу. Ей к нам ехать всего ничего по Садовому кольцу, и маме теперь помочь может. Одна беда...
      - Что еще такое? - насторожился Петр.
      - Там у них хоть и плохонький, но гараж был, а здесь машину приткнуть негде. Платная стоянка далеко, да не по карману им.
      Ох, ну и виноват же я! Совсем забыл... Оплатил же подземный гараж, строится через два дома. Должно быть, готов; надо сказать деду, успокоить его.
      На Патриарших, когда с двумя огромными чемоданами поднялись к себе на этаж, на лестничной площадке их уже поджидали Вера Петровна и близнецы.
      - Петенька! Петенька приехал! Покажи скорее, что привез? - запрыгали вокруг него девочки.
      - Погодите, стрекозы! Дайте срок! - Петр схватил сестренок в охапку, внес в гостиную и поместил на диване. - "Будет вам и белка, будет и свисток"! - И рассмеялся, глядя, как они барахтаются.
      - Да оставьте вы брата в покое! Дайте передохнуть с дороги! распорядилась Вера Петровна. - Иди, Петенька! Проголодался?
      - Что ты, в полете нас закормили. А вот душ принять надо. Да и устал порядком, - признался Петр. - С удовольствием прилягу на часок-другой.
      - Вот и славно, Петенька. Постелю тебе в кабинете. Отдохни, пока все не соберутся.
      Беспробудно проспав часа три, Петр проснулся бодрым и свежим, словно не было долгой, трудной дороги. Встал, сделал небольшую разминку и снова отправился в душ. Из гостиной доносились голоса родителей и Степана Алексеевича, - значит, все в сборе, можно садиться за стол. Интересно, чем угостит бабушка? В Америке так вкусно готовить не умеют!"
      Стоило ему появиться в гостиной, как все сразу поднялись. Стол накрыт, ждали лишь, когда он проснется. Сначала, опередив дочь, обнял его старый профессор.
      - Быстро нынче мужает молодежь! - Он поцеловал внука. - Ты выглядишь, пожалуй, старше своих лет, Петенька. Или так устал от учебы, от жизни на чужбине?
      - Папа прав! - вторила ему Светлана Ивановна, вдоволь нацеловавшись с сыном. - У тебя, Петенька, изможденный вид, и похудел сильно... Ты проверял там здоровье?
      - Регулярно! - поспешил успокоить ее Петр. - У них спорт в почете, и я, как бы ни был занят, не пропускал тренировок. Просто устал, мамочка... Вот и прилетел к вам немного отдохнуть, и душой и телом.
      Прежде чем перейти в столовую, Петр преподнес всем новогодние подарки. Из-за ограниченного багажа он привез немного, но сумел всем угодить. Маме эффектный жакет и набор лучшего грима; отцу - самый современный прибор ночного видения; бабушке - портативную швейную машину; деду - настоящую ковбойскую шляпу и удобный насос для опрыскивания сада, а маленьких сестер осчастливил яркими майками и красивыми ранцами.
      Когда все уселись за стол и выпили за встречу, Петра забросали вопросами - как там жизнь в Америке его собственная, ну и вообще... Он подробно рассказал обо всем: кто сосед по комнате, о своей учебе, как проводил свободное время. Не скрыл и то, что встретился с Дашей в Голливуде.
      - Я твердо решил: мы поженимся, как только кончится траур! - объявил он родителям, опасаясь возражений. Их, однако, не последовало, а бабушка тут же его поддержала:
      - Это замечательно, что вы сумели пронести свою любовь через столько преград и испытаний судьбы. У меня нет сомнений - ты, Петенька, будешь счастлив с Дашей!
      - Жаль, что она не прилетела вместе с тобой, - оттаяла наконец Светлана Ивановна. - Теперь и я вижу, что Даша - твоя судьба. Хорошо было бы вместе отпраздновать твой день рождения...
      - У нее жесткие условия контракта, - объяснил Петр. - Скоро он кончится, и тогда сможем быть вместе.
      - Надеюсь, этого не произойдет до свадьбы? - все же сказал Михаил Юрьевич. - Ее надо сыграть, сразу как сдашь там экзамены.
      - Прости, папа, но, может быть, хватит водить меня за ручку? - вспыхнул Петр. - Я достаточно сдерживал свои чувства! У нас ничего не было и не будет до окончания траура. И в церкви обвенчаемся. Но большего от меня не ждите.
      Взял себя в руки и уже спокойно промолвил всем:
      - Мы с Дашей решили больше не расставаться. В марте у нее кончается контракт, продлевать больше не будет. А на апрель мы с ней уже заказали каюту на круизном лайнере "Астор",
      Петр бросил жесткий взгляд на отца - тот промолчал. Зато, неизменно поддерживая мужа, робко вмешалась Светлана Ивановна:
      - Но ты же нам обещал, что вы обвенчаетесь, - мягко, но с упреком в голосе, напомнила она. - А это вроде... свадебного путешествия. - И непонимающе подняла на него глаза. - Выходит, свадьба будет... в дороге? А как же... мы?..
      - Не беспокойся, мама! Ну как ты могла такое подумать? Венчаться будем дома. Сойдем в Порт-Саиде, съездим посмотреть на пирамиды, посетим святые места и из Тель-Авива - в Москву.
      Светлана Ивановна облегченно вздохнула, но тут же снова встревожилась.
      - Погоди, Петенька, а как же... твоя учеба? Не бросишь же ее из-за женитьбы - ты ведь не Митрофанушка... - И улыбнулась, решив перевести разговор в шутку. - Наверно, договорился насчет отпуска?
      - И я об этом подумал. Когда же ты будешь сдавать экзамены? - подхватил профессор.
      - А я и не думаю туда возвращаться! - как о само собой очевидном сообщил Петр. - Решил забрать документы. Мои планы на будущее в корне изменились.
      Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы: настала полная тишина; даже маленькие Наденька и Оля уставили на брата расширившиеся глазенки.
      Первым из шокового состояния вышел Михаил Юрьевич.
      - Не слишком ли поспешно ты принял это решение? Хорошо ли все продумал? Очень уж неприятно... что-то легко ты меняешь свои планы на будущее.
      - Почему же легко? Я пришел к этому путем долгих размышлений, возразил Петр. - И моя женитьба здесь ни при чем. Все дело в том, что я увидел и понял за время пребывания там, в Штатах.
      Как им всем объяснить свое решение?
      - Главное, что повлияло - это чувство протеста, оно во мне появилось вскоре после приезда туда и росло буквально с каждым днем! - В голосе его слышалась горечь. - Ну почему мы, обладая куда большими природными ресурсами, живем как нищие, а они процветают?
      Он помолчал; никто не произнес ни звука.
      - Стал много думать об этом, вникать в вопросы экономики, государственного устройства. И, мне кажется, осознал, в какой беде сейчас наш народ. Тогда то, чему учусь, перестало быть для меня актуальным.
      - Ты, что же, сын, решил бросить горное дело?! - поразился Михаил Юрьевич. - Останешься без профессиональных знаний и займешься политикой самым грязным из всех дел?
      - Ну зачем же так сурово? - не согласился с отцом Петр. - Вернусь в Горный, окончу. Но параллельно займусь юриспруденцией и экономикой. Мне это и в бизнесе необходимо.
      Передуманное, пережитое теснилось в голове, - надо им объяснить...
      - Нельзя, недопустимо замыкаться в узкой области, когда твой народ так бедствует! Политика, не спорю, дело грязное, но как иначе изменить положение к лучшему?
      - Но ведь у нас сейчас, Петенька, новый президент... Молодой, энергичный... - неожиданно вмешалась в разговор Вера Петровна. - Вон по телеку все время говорят - скоро станет лучше...
      - Эх, бабушка! Слышала бы ты, что говорят и пишут в свободной прессе! А за ним кто стоит?..
      - Неужели ты видишь выход из этой трясины? Знаешь, как улучшить благосостояние народа, подтянуть хотя бы до уровня Европы? - серьезно произнес профессор.
      - В общем-то, мне думается, - да, знаю. Хотя еще многое надо проверить расчетами. Я отнюдь не мечтатель, - есть опыт стран, реально обеспечивающих высокий уровень жизни.
      - Очень интересно... А ты не мог бы объяснить конкретнее? - попросил Степан Алексеевич. - Просто не верится, что у нас такое возможно.
      Прежде чем ответить, Петр немного поколебался.
      - Об этом серьезно нужно говорить, с цифрами в руках, но я попробую все же привести главную идею, - начал он не очень уверенно. - Она зиждется на двух китах. Во-первых, закон должен гарантировать справедливый уровень доходов - ни чрезмерно высоких, ни слишком низких. Во-вторых, население должно получать долю прибыли от естественных богатств своей страны.
      - А еще говоришь, что ты не мечтатель... - скептически усмехнулся отец. - Кто же из тех, кто владеет ими, хоть что-то отстегнет народу? Нереально!
      - Но почему, папа? Ты ведь знаешь: в ряде нефтедобывающих стран, менее богатых ресурсами, чем наша, граждане получают долю прибыли, и это дает им высокий уровень жизни. - Петр сделал паузу и с горечью продолжал: - Чем же наш народ так провинился, что ему ничего не достается от собственных богатств?
      - Так это в странах с монархическим строем. Там еще в Бога веруют, - с сомнением покачал головой Михаил Юрьевич. - А в России царя уже не будет.
      - А ведь правда... И в Европе больше социальной справедливости в странах с конституционной монархией, - раздумчиво высказался профессор. Взять хотя бы Англию, Швецию, Норвегию, страны Бенилюкса...
      - Но и в Германии, и даже в США, социальная защита обеспечивает высокий жизненный уровень, - напомнил Петр. - Там закон не допускает сверхприбылей, облагает налогом в пользу малоимущих.
      Кажется, он заставил родных задуматься; что еще им сказать, как убедить?
      - Вот почему я считаю, что здоровым силам нашего общества, прежде всего удачливым предпринимателям, вроде меня например, еще не потерявшим совесть, нужно организоваться и попробовать изменить положение к лучшему!
      Ох, сам от себя не ожидал таких речей, и все же...
      - Предстоит долгая и трудная борьба. Но я верю: наш народ, если осознает, наконец, положение дел и свои права, - обязательно выйдет на верную дорогу!
      Больше ему вопросов не задавали; лишь мать его, далекая от политики, посетовала:
      - Ты, Петенька, и так щедро всем помогаешь. Теперь, как я поняла, хочешь еще поддерживать всякие эти... общественные движения. Они же все... демагоги и обманщики! Знаешь, а по-моему, помогать нужно только культуре нашей, да еще церкви. Они хоть как-то, сколько могут, поддерживают в обществе здоровье духовное. А то ведь посмотри - в каком состоянии у нас нравственность... грубая сила кругом господствует... Да что там говорить! Она умолкла.
      - Не беспокойся, мамочка, обманщикам ничего от меня не достанется! весело заверил Петр. - А насчет церкви... ты подала хорошую идею. За этот год, как мне сообщили, получена большая прибыль - могу сделать пожертвование... на богоугодное дело.
      И ласково взглянул на мать.
      - Давай, может быть, сделаем так: поможем восстановить какой-нибудь старинный храм... вот здорово! И там... устроим наше венчание! Как вам эта идея? - воодушевленный, обратился он к родным.
      Все дружно закивали. Так вопрос о его женитьбе на Даше, о месте венчания оказался окончательно решенным.
      Восьмипалубный красавец - океанский лайнер "Астор", водоизмещением более двадцати тонн, плавно рассекал воды Индийского океана. На борту его отправились в кругосветное путешествие около шестисот пассажиров; экипаж триста человек. Круиз начался в Ницце; Петр и Даша присоединились к туристам только в Бангкоке - прилетели в столицу Таиланда за день до прибытия лайнера.
      Подходила к концу вторая неделя их незабываемого путешествия Остались позади величественный Сингапур; красочные, экзотичные Индонезия и Таиланд; душный Мадрас; живописный Коломбо. Впереди - изумительные Мальдивы - там. где Петр и Даша намеревались, отказавшись от экскурсии, весь день провести на пляже.
      Все время круиза пролетело для них как один день, (вернее, одна длинная ночь): первое время они почти не покидали своей роскошной каюты. Истосковавшись, наслаждались своей любовью без устали, выбираясь из постели, только чтобы поесть в ресторане. В Сингапуре вышли часа на два - проехались но городу; Малайзией любовались с борта судна; только на Суматре впервые присоединились к экскурсии.
      - Не понимаю - как я могла жить без тебя, Петенька! - изнемогая от наслаждения в его объятиях, жарко шептала Даша со слезами невыразимого счастья. - Мы ведь самой природой созданы друг для друга!
      - Да, да, Дашенька, да, - сто тысяч раз! благодарно, страстно отзывался он, покрывая поцелуями ее тело. - Только сейчас понял до конца: ни с кем, кроме тебя, не мог бы быть по-настоящему счастливым!..
      - И... с ней тоже?.. - невыносимо ревнуя, она затрагивала запретную тему - и тут же молила: - Прости, прости! Ну ничего не могла с собой поделать! Не буду больше...
      Петр понимал ее чувства, не сердился.
      - Скажу тебе правду: теперь уже сознаю, что и с ней тоже... да, несмотря на ребенка... Это другое... я надеялся на это. Ведь... я ее любил... Как тебе это объяснить?.. Немного не так, немного по-другому, чем сестру... Трудно это передать...
      - Нет! Ты мой! Никогда, никому больше тебя не отдам! Вот и Бог на моей стороне! - И Даша с новой страстью привлекала его к себе.
      Поглощенные друг другом, они сторонились спутников. А многие стремились познакомиться и завязать контакты с этой красивой и, судя по всему, богатой парой. Только к концу второй недели путешествия они стали по вечерам посещать концертный зал и дискотеку.
      Мальдивы с первого взгляда очаровали пышной тропической растительностью, великолепными песчаными пляжами. С самого утра, как только с "Астора" спустили трапы, пошли купаться, вернулись на борт лайнера всего за полчаса до отплытия, - даже пообедали на берегу, в маленьком, уютном ресторанчике: отведали блюда местной кухни.
      Дальнейшее путешествие сопровождалось меньшей экзотикой. Йемен и Суэцкий канал не произвели особого впечатления, как и египетский Порт-Саид, где решили сойти на берег. Но, прежде чем покинуть "Астор", поехали вместе с другими туристами в Каир - посмотреть на сфинкса и пирамиды.
      В Каире больше всего запомнились сокровища Национального музея: огромное количество золота, собранное в одном месте. А вот пирамиды разочаровали. Сами по себе эти причудливые, овеянные тайной сооружения, охраняющий их сфинкс великолепны. Но все портили невзрачные, неблагоустроенные окрестности, голые, замусоренные пески и назойливые погонщики верблюдов.
      Лайнер поплыл в Италию, а Петр и Даша, договорившись с турагентством, отправились в Израиль, намереваясь посетить святые места в Вифлееме, Иерусалиме и Галилее. В Галилее - заветная цель: Даша решилась креститься в реке Иордан. В детстве ее крестили на Алтае родители матери - старообрядцы, и теперь ей захотелось повторить это здесь по православному обычаю.
      В Иерусалиме стояла майская жара, в белокаменном городе настоящее пекло Зато побывали на Голгофе, съездили в Вифлеем поклониться колыбели младенца Христа; повсюду, глядя на каменистую, выжженную солнцем землю, восхищались трудолюбием и искусством израильтян: оделись зеленью прежде голые склоны гор, выросли фруктовые сады на песках и болотах.
      Зато Галилея показалась совсем другой страной. Климат уже не такой жаркий; живописные холмы и горы покрыты пышной зеленью; попадающиеся всюду красивые, опрятные поселки прячутся в тени деревьев, а не жарятся, открытые со всех сторон солнцу.
      - Здешние виды напоминают Северный Кавказ, правда, Петенька? - заметила Даша, озирая окрестности из окна микроавтобуса, мчавшего их к реке Иордан. В этой части страны я, пожалуй, могла бы жить, а на юге, под палящим солнцем, ни за что на свете! Хоть это и святая земля.
      - Но местные жители там, по-моему, неплохо устроились, не согласился Петр. - Все вроде каменисто и голо, но во дворах много зелени, на крышах высоких домов, в пентхаузах - кусты и деревья.
      - Они там в кадках растут, как ты думаешь? - подивилась Даша.
      - А какая разница? Зелено, тень есть. И потом, везде у всех работают кондиционеры.
      - Все равно я бы здесь жить не хотела, - осталась при своем мнении Даша.
      Река Иордан оказалась совсем узкой, с почти стоячей водой, но место для крещения живописное, отлично благоустроено. Обряд выполняли группой, каждому выдавалось специальное одеяние. В реку вел кривой, ступенчатый коридор разной глубины. Даша прошла все ступени и окунулась в самом глубоком месте. На прощание сфотографировались на фоне Иордана и довольные тронулись в обратный путь.
      Есть в Москве, на Шереметьевской улице, маленькая, очень красивая церковь, известная как храм Нечаянной радости. Этому оригинальному названию соответствует легенда: построена церковь на деньги купца, у которого долго не было детей; его бесплодная жена испробовала все средства, но лишь после сорока лет Господь послал им нечаянную радость - родила она купцу долгожданного наследника.
      Старинный храм требовал реставрации, а приход бедный: рабочий район, жилых домов мало, сплошь склады и промышленные предприятия. В Москве же, как известно, огромное число церквей, много и более древних, - у епархии средств на все нужды не хватает. Однако священнослужителей и прихожан снова ждала нечаянная радость.
      Премьера в музыкально-драматическом театре проходила с неизменным успехом, и после каждого спектакля в гримуборной у Светланы Ивановны появлялись почитатели с цветами и поздравлениями. В конце февраля ее посетила необычная пара: пожилой, осанистый батюшка в рясе, с девочкой лет двенадцати.
      - Мы ваши давние поклонники, уважаемая Светлана Ивановна! - Священник с улыбкой вручил ей небольшой букет пунцовых роз. - А моя внучка Ирочка, кивнул он в сторону смутившейся девочки, - вас очень любит и сама мечтает стать артисткой - у нее недурной голосок.
      - Спасибо, - поблагодарила его Светлана Ивановна, принимая букет, и, заметив в руке у девочки свою фотографию, приветливо спросила: - Ты хочешь автограф, Ирочка?
      Онемевшая от робости девочка протянула ей фотографию, а батюшка мягко поинтересовался:
      - Думаю, не ошибусь, полагая, что вы - православного вероисповедания, уважаемая Светлана Ивановна?
      - Да, моя мама родом из деревни, крестила меня тайком от отца, подтвердила она, улыбнувшись, - крупного партийного руководителя.
      - Я служитель храма Нечаянной радости; буду очень рад видеть Вас вместе с близкими среди прихожан. Наши службы славятся в округе, и у нас прекрасный хор. Жаль только, храм обветшал, нет средств на реставрацию.
      "Вот как раз подходящий случай осуществить Петино желание! - молнией пронеслось в голове у Светланы Ивановны. - Надо предложить..."
      - Этому делу можно помочь, - дружески сказала она священнику. - Если речь идет о деньгах на реставрацию храма, то вы их получите.
      - Конечно, о деньгах... Но... их ведь нужно так много... - смутился он и добавил: - Однако мы будем благодарны любому пожертвованию, ибо скорее соберем нужную сумму. Господь вас отблагодарит!
      - Думаю, вы получите столько, сколько для этого требуется, - высказала надежду Светлана Ивановна; достала из сумочки визитную карточку мужа. Пожалуйста, обратитесь по этому адресу, к Михаилу Юрьевичу Юсупову. - И протянула карточку ошеломленному неожиданной удачей батюшке. - Я мало смыслю в деловых вопросах, а с моим мужем вы обо всем договоритесь.
      Встала проводить визитеров и, прощаясь, с гордостью добавила:
      - Он происходит из старинного княжеского рода. Им не впервой помогать православной церкви!
      К маю основные работы по реставрации внутренних помещений и внешней отделке были завершены - храм Нечаянной радости вновь засиял золотом куполов, яркими, свежими красками церковных строений. Изумительная ею красота привлекала внимание прохожих и проезжающих по Шереметьевской улице, радовала глаз и оживляла невзрачный окрестный пейзаж.
      В один из чудных майских дней, в переулок у церкви завернули одна за другой три машины. Из "джипа" вышли Петр и Даша; из лимузина Михаила Юрьевича - он сам, с женой и детьми, и чета Волошиных: из профессорской "Лады" - Степан Алексеевич с Верой Петровной.
      Все дружно проследовали в церковь, где их встретил сам батюшка с прислужниками. С благодарственными словами, под одобрительные возгласы прихожан - все знали о большом вкладе прибывших в обновление храма - он провел гостей на почетное место.
      - Какой изумительный храм, как все величественно и красиво! восхищалась Анна Федоровна - она была здесь впервые. - Как чудесно что здесь пройдет венчание!
      Началась торжественная литургия. Народу в церкви набилось много, было душно и жарко. Заметив, что на лице у Даши выступили росянки пота, Михаил Юрьевич предупредительно протянул ей свой белоснежный платок, сопроводив этот жест теплым взглядом карих глаз, - полное, новое ее признание. Дата ответила ему сияющей улыбкой.
      Слаженный, красивый хор певчих возносил молитвы Всевышнему. Петр и Даша, супруги Юсуповы с детьми, Волошины и Розановы тихонько переговаривались, отдавая должное великолепной службе и уже ощущая себя одной семьей.