Эвтаназия

Он начал рассказывать об истории города, так что Дениз нетрудно было снова заговорить о волнующем её шаре. Оказалось, что этот шар был создан ещё в тринадцатом веке алхимиком Жаном Вассеном и с тех пор стоит на площади перед мэрией. Но Дениз поразилась не столько тому, что что шар с девушкой, которую невозможно создать даже и сейчас при современном уровне науки и техники, был создан семь веков тому назад, сколько тому, что средневековый алхимик носил ту же фамилию, что и она сама. Оказалось, что лаборатория Жана находилась в подвале как раз этого же самого здания мэрии. Увидев, что Дениз заинтересовалась рассказом об алхимике, мэр предложил ей спуститься с ним в подвал и осмотреть лабораторию.
      Слабый свет свечей, не освещающий почти ничего, кроме бледных лиц Дениз и мэра, темные углы огромного подвала, низкие своды, колбы и реторты, покрытые слоем многовековой пыли, груда полуистлевших книг - всё это производило зловещее впечатление. Дениз уже хотела уйти, как взгляд её упал на небольшую нишу в толще каменной стены. Она приблизила к нише свечу и увидела, что там лежит тёмный блестящий шар размером с куриное яйцо. При этом мэр вспомнил, что как-то в детстве, лет сорок тому назад, он тоже однажды приходил сюда с отцом и тогда это самое яйцо точно так же лежало здесь.
      Яйцо очень понравилось Дениз и ей захотелось взять его себе, хотя какой-то внутренний голос опять зашептал ей, что делать этого ни в коем случае нельзя. Иначе она будет раскаиваться всю жизнь. В то же время здравый смысл возражал этому голосу, что нет на свете ничего безобиднее, чем маленький стеклянный шарик, который семь веков пролежал в подвале, не принеся никому абсолютно никакого вреда. Когда она спросила мэра, он равнодушно пожал плечами и сказал, что Дениз может взять себе всё, что ей здесь понравится.
      Дениз протянула руку к яйцу и неожиданно ощутила, что оно тёплое. Тёплым был даже камень под ним, как будто яйцо прогревало толщу камня много веков подряд. Но самое удивительное заключалось в том, что, в отличие от всех остальных предметов в этой заброшенной лаборатории, на яйце не было ни пылинки, как будто кто-то только что заботливо протёр его тряпочкой. Дениз сунула яйцо в карман брюк и они поднялись наверх.
      Оставшись одна, Дениз стала думать, как ей следует поступить теперь. В конце-концов она пришла к выводу, что лучше всего сказать правду - она здесь не останется ни за что. И требует немедленно отпустить её, потому что никто не имеет никакого права держать её здесь против воли. Может быть, какой-нибудь уклончивый ответ или оттягивание ответа и были бы гораздо благоразумнее, но Дениз всегда отличалась удивительной прямотой. А, кроме того, мэр с его благородным лицом и грустными глазами, внушал ей полное доверие. Придя к такому решению, Дениз пожалела, что не сказала этого сразу, а теперь, когда мэр ушёл, придётся снова ночевать в мэрии и ждать следующего утра, потому что мэр обещал вернуться только завтра утром.
      От нечего делать Дениз решила повнимательнее рассмотреть чёрное яйцо при свете дня. Яйцо по-прежнему оставалось чуть тёплым, как будто что-то согревало его изнутри, или же, вернее, как будто оно было живым. Тёмное, почти чёрное, яйцо не было гладкого цвета - изнутри на поверхности проступали бесформенные разводы. И самое удивительное заключалось в том, что когда Дениз всмотрелась в них, она, как это ни невероятно, увидела, что рисунок этих разводов медленно меняется. Точно так же, как меняется форма облаков, если долго смотреть на небо. Как будто шар был наполнен газом, слои которого, не смешиваясь, вот уже семь веков подряд перемещаются в нём. Хотя, конечно, этого просто не могло быть - ведь шар был очень тяжёлым. Видимо, этот шар тоже был какой-то хитрой поделкой средневекового алхимика. Или же - чем-то вроде неудачного "эскиза" большого шара, установленного на площади.
      Потом Дениз решила снова рассмотреть рисунки шара с девушкой в средневековом фолианте. В книге, от начала до конца, были одни только рисунки и никакого текста. Первый рисунок датировался 6 июля 1239 года, а последний - и это было самое удивительное - завтрашним днем! На этом книга кончалась.
      Сначала Дениз подумала, что это просто абсурдно - на всех страницах рисовать одно и то же. Но когда присмотрелась повнимательнее, обнаружила, что все рисунки - разные. Поза девушки в шаре постепенно, от десятилетия к десятилетию менялась. Это открытие просто потрясло её. Девушка то стояла, то лежала, то сидела в шаре. Глаза её иногда были открыты, иногда закрыты, а то и вообще смотрели куда-то вбок. На некоторых рисунках руки были вытянуты, на других - согнуты в локтях, где-то девушка как будто шагала, а на одном даже сидела на корточках. Причём на соседних рисунках изменения в позах были небольшими, но если сравнить два рисунка с интервалом в 100 лет, то они уже ничуть не походили друг на друга.
      И тогда Дениз поняла, что чувства не обманули её - девушка в шаре, действительно, была живая. А рисунки в книге, похожие на кадры рисованного фильма, отражали её жизнь, непонятную и совершенно незаметную для окружающих. Потому что жители городка настолько привыкли к шару и девушке в нём, что, равнодушные и нелюбознательные по природе, они просто проходили мимо даже и не глядя на них. Скорее всего, они никогда не видели мультфильмов и, к тому же, никто из них ни разу не дал себе труда заглянуть в древнюю книгу и поразмыслить над ней. А, главное, потому что жизнь девушки протекала совершенно в ином измерении, чем у всех остальных людей. За те века, которые прошли со времени её создания, девушка переменила всего лишь несколько поз. И никто не заметил этого. Потому что у людей за это время сменились десятки поколений, но на протяжении жизни одного поколения поза девушки оставалась почти неизменной. Ясно, что сама девушка, хоть и смотрела на людей, но тоже не видела их. Ведь для неё они, наоборот, двигались с ужасающей быстротой. Она просто не успевала их увидеть.
      Но самое потрясающее было в том, что современный мир повидимому ничего не знал о существовании этого потерянного городка и этой удивительной девушки в шаре. Значит, теперь Дениз предстояло стать их первооткрывательницей.
      Рано утром пришел мэр и Дениз заявила ему, что она всё хорошо обдумала и не может остаться в городке, тем более, что у неё уже есть жених в Веллингтоне и они должны пожениться через несколько месяцев. Видимо, этот отказ нисколько не удивил мэра. Он только грустно вздохнул и вызвался проводить Дениз до дороги. Однако сначала он взял с Дениз твёрдое обещание, что она, покинув городок, никому и никогда не расскажет о виденном здесь, особенно о шаре, потому что для жителей городка нет ничего дороже тихой спокойной жизни и они совершенно не хотят видеть здесь толпы любопытных чужаков. Сначала Дениз удивило его требование, но потом она рассудила, что жители города, действительно, имеют право жить так, как им нравится и она не должна, хотя бы даже и косвенно, вмешиваться в их жизнь.
      Перед уходом Дениз захотела попрощаться с девушкой. Она стояла совершенно неподвижно, отделенная от девушки толщей голубоватого стекла и тщетно всматривалась в её прекрасные незрячие глаза. Как удалось Жану Вассену создать эту девушку в шаре? Что чувствует она там, такая одинокая и отрезанная от всего мира вот уже в течение целых семи веков? Сможет ли она когда-нибудь выйти оттуда или же, в конце-концов умрёт в толще стекла, так и не узнав, что её окружал целый мир живых людей почти таких же, как и она сама?
      Мэр терпеливо ждал, а Дениз всё стояла и стояла, всматриваясь в прекрасное лицо девушки. Дениз стояла совершенно неподвижно долго, очень долго и про себя разговаривала с девушкой. Ведь она прекрасно знала, что видит её в последний раз в жизни и что потом ей будет её очень нехватать. Она мысленно уговаривала девушку взглянуть на неё хоть разок, хоть на секунду и этот разговор был скорее похож на горячую молитву о прозрении незрячего, хотя на самом деле Дениз никогда не верила в бога и не умела молиться.
      Дениз уже совсем решила уходить - ведь неудобно было заставлять мэра ждать себя так долго - но вдруг, в самую последнюю секунду глаза девушки встретились с глазами Дениз и она поняла, что девушка её увидела! Может быть, этот час неподвижности, который Дениз провела перед шаром, и оказался для девушки как раз той самой единственной секундой её жизни, когда она успела впервые в жизни увидеть первого живого человека на земле. Впечатление от её встречного взгляда было таким ошеломляющим, что Дениз невольно отпрянула от стекла. Конечно, в ту же секунду она вновь стала невидимой для незнакомки в шаре. Когда, уходя из города, Дениз оглянулась и в последний раз бросила взгляд на площадь, ей почему-то показалось, что шар несколько помутнел, а очертания девушки в нем потеряли свою прежнюю чёткость. Впрочем, это для неё теперь уже не имело никакого значения...
      Дениз со своим провожатым уже около четверти часа шли по горной котловине, поросшей лесом, как вдруг где-то позади раздался сильный взрыв и Дениз поняла, что в городе что-то случилось.
      Когда они прибежали обратно на городскую площадь, оттуда уже расходились по домам последние любопытные. Шара на площади не было. Кое-где ещё валялись сферические осколки тончайшего, как в электрических лампочках стекла, но девушка из шара беследно исчезла. Видимо, увидев Дениз, девушка впервые в жизни поняла, что она не одинока во всей вселенной, что вокруг неё существует другой мир и живут другие люди, к которым она может приблизиться. Она впервые ощутила своё ужасное одиночество в стеклянном шаре и попыталась выйти из него. Но ведь она не знала, что это невозможно! И эта попытка кончилась трагически - девушка перестала существовать.
      Потрясённая Дениз благополучно добралась до своей машины, с трудом развернула её на узкой горной дороге над пропастью и, не включая мотора, погнала машину вниз, к автостраде Альтдорф - Беллинцона. Сделать это, благодаря большому уклону, оказалось совсем нетрудно и теперь Дениз недоумевала - почему же она не додумалась до этого с самого начала. Так же - вполне благополучно - Дениз закончила своей путешествие по Швейцарии и вернулась в Веллингтон.

* * *

* * *

      Прошло несколько лет. Дениз так никому и не рассказала о том, что произошло с ней когда-то на горной дороге в Швейцарии. Если бы не чёрное яйцо, которое теперь согревало подоконник её спальни, всё это вполне могло показаться причудливым сном. Дениз давно уже была замужем и брак её оказался удивительно удачным. Одно только постоянно мучило Дениз: она так ничего и не рассказала мужу ни о странном городке, ни о погибшей девушке. Отчасти потому, что она дала обещание мэру, но - и это было главное - потому что она знала: её рассказ прозвучит слишком невероятно и произведёт неприятное впечатление на мужа. Её исключительно трезвый и практичный муж, запутавшись в столь нелогичном нагромождении столь невероятных событий, при всём желании никогда не сможет ни понять Дениз, ни поверить ей. И тогда ему останется предположить одно из двух: либо у неё не в порядке психика, либо она настолько глупа, что позволила себя одурачить какому-то проходимцу.
      Время от времени Дениз снился один и тот же сон: она возвращается в тот маленький городок, освещённый газовыми рожками, идёт узенькими улочками прямо к мэрии, но теперь все жители городка веселы, приветливы, жизнерадостны. Они бросаются к ней, поздравляют с возвращением, обнимают, дарят цветы, зовут к себе в дома... А Дениз почти бегом бежит к площади: она знает - там её ждет прекрасная незнакомка - девушка из шара и их встреча будет самым счастливым моментом её жизни... Дениз рада, просто счастлива - наконец-то после стольких лет отсутствия она вернулась к себе! Больше она не уйдёт отсюда никогда и никуда...
      А потом она просыпается и вокруг - снова пустота, одиночество, отчаяние. Несмотря на достаток, прекрасного мужа и спокойную, счастливую, размеренную жизнь, где всегда и всё идёт точно так, как и было намечено заранее...
      Дениз как бы прожила две совершенно разные жизни: одну - нынешнюю, вполне реальную, счастливую и спокойную, которая была у неё до поездки в Швейцарию, которая продолжается и сейчас, и, судя по всему, продлится еще несколько десятилетий вплоть до её глубокой старости. И другую - короткую и яркую, промелькнувшую всего за два неполных дня, но насыщенную такими необыкновенными, просто невероятными событиями. И по ночам, в тревожных, тоскливых снах, только эта короткая нереальная жизнь и кажется ей единственно настоящей, её собственной, а не чьей-то чужой жизнью.
      В эти годы счастливого замужества Дениз сполна изведала муки ностальгии, о которой когда-то лишь читала в книгах. Этот городок и эта незнакомка в шаре были с ней всегда - где бы она ни находилась и что бы она ни делала. Как какой-то другой, параллельный мир, который никто не видит, кроме неё. Или как хроническия болезнь, какое-то уродство, которое сопровождает человека до самой его могилы. А, вернее говоря, это она всегда была с ними, всегда была там. Стоило ей закрыть глаза - и она опять видела эту площадь, эти улочки, этот шар с девушкой внутри... Она ложилась спать с единственной мечтой - снова, хотя бы во сне, побывать там. Она теперь знала, что её место было именно там, среди этих людей, в том городке, а совсем не здесь, не в этой жизни, которой она живет в Веллингтоне. Ей надо было тогда соглашаться на предложение мэра остаться в городке, отказавшись, она совершила роковую ошибку, но теперь об этом было поздно говорить.
      Ей было очень тяжело, хотя окружающие ничего и не замечали и искренне считали ее спокойной, жизнерадостной и вполне счастливой. Шли годы, но легче не становилось. Кто бы мог подумать, что те два дня так изменят ее жизнь! Но если бы вдруг и нашлась такая сила, которая могла бы лишить Дениз этих воспоминаний, она ни за что не отказалась бы от них! Она чувствовала себя старухой, которая все живёт и живёт долгую-долгую, чью-то чужую жизнь и эта тягостная, чужая жизнь всё никак не кончается.
      В те годы у нее в памяти постоянно вертелись какие-то стихи, которые, как ей казалось, были написаны прямо про нее:
       И земля не моя,
       И страна на моя,
       Я - никто и нигде и ничья.
       И эпоха и планета не мои,
       Но вы тоже - никто и ничьи.
       Я страшно устала,
       ужасно устала -
       Так долго жила
       и так много видала.
       Как жаль, нет привала
       на нашем пути,
       Где можно присесть,
       если тяжко идти.
       Где можно забыть,
       простить, отдохнуть.
       Но счастье, что смертью
       кончается путь...
      
      Счастливая, размеренная, сытая жизнь в прекрасной, может быть даже, самой красивой стране мира - Новой Зеландии - становилась всё тягостней и тягостней. Надо было что-то делать, ведь дальше так жить просто невозможно. И Дениз решила снова поехать в Швейцарию. Она прекрасно знала, что гонится за призраком, что такое случается лишь один раз в жизни, но у неё было ещё черное яйцо. Она несла ответственность за него. Надо хотя бы попробовать вернуть его на прежнее место. Оно должно жить там, в подвале, в лаборатории Жана Вассена. Она чувствовала, что здесь, в Веллингтоне, яйцу тоже очень плохо и оно страдает от ностальгии не меньше, чем она сама.
 

* * *

* * *

      Летом 1985 года все швейцарские газеты несколько дней писали о том, что на пути между Альтдорфом и Беллинцоной вместе со своей машиной бесследно исчезла новозеландская туристка - молодая женщина из Веллингтона. Поиски не дали ничего. Самое странное, что в этот период в горах не было ни оползней, ни несчастных случаев на дорогах, ни ливней, ни обвалов...
 

* * *

* * *

      Альфред ехал на машине по следам Дениз. Он примерно представлял себе маршрут её путешествия. Может быть, ему удастся то, чего не смогли сделать ни полиция, ни отряды спасателей. Может быть, интуиция и любовь подскажут ему, где искать хоть какие-то следы пропавшей жены. На автотрассе Альтдорф - Беллинцона он увидел какой-то не указанный на карте левый поворот. Поворот вел круто вверх, в горы, а над ним висел знак "проезд запрещён". Что-то подсказало Альфреду, что Дениз проехала именно здесь. Что-то настойчиво звало его вперёд. Он свернул налево и поехал по крутой дороге, которая постепенно все сужалась, асфальт сменился щебенкой, и вскоре дорога вообще уперлась в пропасть.
      Этого Альфред ожидал меньше всего. Он вышел из машины и огляделся: ни следов обвала, ни продолжения дороги где-нибудь впереди. Дорога, ведущая в никуда. Справа круто громоздился горный склон, слева находилась небольша котловина, поросшая лесом. Вокруг ни огонька, ни признаков жилья. В долинах клубился белый туман...
      Альфред подошёл к самому краю пропасти. И вдруг он увидел у себя под ногами любимую игрушку Дениз - круглый темный камень, который всегда лежал на подоконнике их спальни. Альфред сразу узнал его. Он наклонился, поднял камень и начал его рассматривать. Это был точно он - тот самый камень, но только теперь совсем легкий, как пустая яичная скорлупа, абсолютно чёрный и совершенно холодный.
      Альфред размахнулся, зашвырнул игрушку как можно дальше в пропасть, сел в машину, с трудом развернулся на узкой горной дороге и поехал обратно - к автотрассе Альтдорф - Беллинцона. Он понял, что больше не увидит Дениз никогда...