Глава седьмая

Она попыталась стряхнуть его руку:

– Ты сумасшедший!

Бренн вынужден был с ней согласиться. Да, в это мгновение он ощущал себя безумцем. Причиной его безумия была ревность. Он не потерпит унижения на собственной свадьбе.

Когда ее слова не остановили его, она притворилась, что занимает его сторону.

– Но мы не можем уйти прямо сейчас, – в отчаянии воскликнула она. – Начались танцы. Нас все будут искать. Бренн, прошу тебя, еще слишком рано.

Он резко остановился, но его рука с прежней силой сжимала ее запястье.

– Мадам, как вы прекрасно знаете, для того, что я собираюсь с вами делать, не установлено определенного времени.

Она лишь вымолвила в ответ что-то нечленораздельное, но он не стал продолжать этот бесполезный спор и снова потянул ее в сторону лестницы. Тэсс ухватилась за стул, пытаясь задержаться, но он не обращал внимания на подобные препятствия, и она вынуждена была отпустить стул, который загромыхал по полу.

К этому времени гости уже заметили, что творится что-то неладное. Они высыпали в холл, движимые любопытством. Стелла приказала горничной поднять стул.

Хемлин стоял со своими приятелями на центральной лестнице, и когда к ним приблизился Бренн, Нейл радостно его приветствовал. Он был изрядно пьян.

– Мертон, вы намерены не дожидаться брачной ночи?

– Да.

– Это очень впечатляет.

– Нейл! – в отчаянии воскликнула Тэсс. – Останови его!

– Нет, не могу, дорогая сестра, потому что он твой законный муж. Никогда не оказывай сопротивления мужчине, который охвачен желанием начать брачную ночь до срока.

– Но еще не ночь! Хемлин рассмеялся:

– Ночь для тебя теперь будет наступать тогда, когда тебе это прикажет твой муж. Покорность и только покорность будет с этих пор твоим главным украшением.

Его слова были встречены одобрительными криками, и гости начали дружно желать Бренну удачи. Даже некоторые дамы смущенно хихикали. Тэсс готова была громить все вокруг от охватившего ее праведного гнева.

Она ухватилась за перила и отказывалась идти дальше. Бренн не стал церемониться и взял ее на руки. Он поднимался по ступеням с такой легкостью, словно его ноша была невесомой. Его хромота была едва заметна.

Гости последовали за ними. Все смеялись и комментировали происходящее. Но на полпути Бренн обернулся к ним.

– Слушайте, я и сам смогу справиться, – тоном, не терпящим возражений, произнес он.

Гости вдруг разом протрезвели. Он преодолел еще несколько ступеней, и они возобновили свои комментарии.

Когда Бренн взошел на лестницу, он опустил Тэсс на пол и спросил:

– В какой комнате?

Она нетвердо стояла на ногах. Икнув, гордо ответила:

– Не скажу.

– Тогда я выберу комнату по своему вкусу.

– У тебя совсем нет стыда? – Она попыталась снова вырваться из его цепких объятий. – Все гости еще внизу. Они догадаются, что мы делаем.

– Все и так ждут, что мы будем это делать – рано или поздно.

В этот момент из комнаты появилась горничная.

– Какую из комнат приготовила для нас миледи? – резко выпалил он.

Горничная, не ожидавшая такого грубого обращения, уронила льняные полотенца, которые несла, и трясущейся рукой указала на дверь комнаты, из которой только что вышла.

– Госпожа велела приготовить для брачной ночи эти покои, милорд.

– Очень хорошо. Нам они понадобятся прямо сейчас.

Он прошел мимо растерянной горничной и открыл дверь.

Тэсс, все еще сопротивляясь, шла за ним. По дороге она крикнула:

– Мэй, скажи Веле, что она мне нужна. Но Бренн прервал ее на полуслове:

– Ей никто не нужен.

С этими словами он захлопнул дверь перед носом горничной и, наконец, отпустил свою жену.

Тэсс отпрянула от него, потирая запястье. Ее глаза метали молнии.

– Меня еще никогда так не унижали!

– Ты слишком возбуждена, – ответил он, снимая свой великолепно скроенный сюртук.

– Ничего подобного, – парировала она. – И прекрати раздеваться. Мы сейчас же спускаемся вниз. Нам надо показаться на танцах.

Она направилась к двери, но он преградил ей путь.

– Тэсс, я не танцую. И я очень утомлен этими светскими играми, притворством и улыбками. Я уверяю, тебе пора забыть Дрейкотта.

Она остановилась как подкошенная. Ее брови удивленно взметнулись вверх.

– Дрейкотт? Какое ко всему этому он имеет отношение? В этот момент ее сразил приступ икоты, который она безуспешно пыталась подавить.

Он вытащил рубашку из бриджей и произнес:

– Я снимаю перед вами шляпу, мадам. Вы бы могли зарабатывать на хлеб актерским ремеслом, как я погляжу. Но все ваши уловки бесполезны. Слишком поздно, Тэсс. Я знаю твой секрет.

Она качнулась и присела на кровать:

– Нет, ты не знаешь моего секрета, иначе ты бы со мной даже не разговаривал.

Бренн подошел к ней:

– Не разговаривал? Ты хочешь сказать, что есть преступление большее, чем флирт с Дрейкоттом, твоим любовником, на собственной свадьбе?

Она подняла на него взгляд, и на ее лице застыло несчастное выражение.

– Да, – ответила она, и ее голос сорвался с дисканта на бас.

– Ах, Тэсс.

Она выглядела такой расстроенной, что на мгновение Бренну стало искренне ее жаль. Он сел рядом с ней и попытался утешить. От нее пахло шампанским и чем-то сладким – запах женщины возбудил в нем самые нескромные желания.

– Теперь я буду заботиться о тебе. Я буду твоим защитником.

– Я этого не заслуживаю.

– Ты заслуживаешь даже большего.

И он поступил так, как давно мечтал: вытащил из ее волос шпильки с изумрудами, и волосы тяжелыми волнами легли ей на плечи, окутав ее подобно рыжему облаку. Он жадно провел по ним рукой.

– Твои волосы напоминают пламя, – прошептал он. Он до сих пор не мог поверить, что эта неземная красота теперь принадлежала ему.

Она не сводила с него настороженного взгляда. Бренн приподнял ее подбородок.

– Тебе нечего меня бояться, Тэсс. Твой секрет останется между нами. В горе и радости, – напомнил он ей нежным тоном.

Он поцеловал ее, перехватив ее губы в тот момент, когда она икала.

Он не мог не рассмеяться. Он бы не смог представить себе такую брачную ночь даже в самом страшном сне.

Она в удивлении уставилась на него, а потом на ее губах появилась легкая улыбка:

– Ты самый потрясающий мужчина.

– А ты самая великолепная женщина, – ответил он. Черт побери, такого с ним еще не было! Он хотел ее так сильно, что ему было абсолютно все равно, сколько мужчин побывало в ее постели и что толкало ее на романы с ними.

Он снова поцеловал ее, на этот раз, вкладывая в поцелуй все больше страсти. Ее губы разомкнулись. Приглашая его, она снова начала икать, и до его слуха донесся стон.

Бренн увлек ее за собой, ни на минуту не прекращая целовать. Он пустил в ход изысканные ласки языком. И она отвечала ему, повторяя его движения!

О, милая, милая Тэсс!

Он испытывал небывалое возбуждение. Его поцелуи становились все требовательнее.

Он провел рукой по ее шее, задержался на груди и ощутил, как набухли ее соски. Он начал лихорадочно развязывать кружевные завязки на ее платье.

Тэсс отстранилась от него:

– О, у меня кружится голова. – Она выглядела полусонной, веки ее закрывались.

– Я сумею разбудить тебя, – пообещал он ей, поцеловав нежную кожу как раз над воротом ее платья.

Она охнула от удивления. Он не отпускал ее и провел острым кончиком языка по ее шее. Она попыталась остановить его, но он ласково отстранил ее руку. Наконец его настойчивые пальцы нашли то, что искали, и он начал расшнуровывать тугой корсет.

Тэсс хотела подняться:

– Я не знаю...

Он не дал ей договорить и запечатлел на ее губах еще один страстный поцелуй. Он целовал ее, не давая опомниться, и при этом понемногу освобождал ее плечи от платья.

– О, Бог ты мой, как же сильно я хочу тебя, – прошептал он, зарываясь в ее волосы.

Она поежилась и сказала:

– Прошу тебя, Бренн, я боюсь. Я не знаю, что мне надо делать.

– Доверься мне.

– Но твой прут? Мне не будет больно? Скажи!

– Прут? – Бренн нахмурился и приподнялся на локте. – Кто-то прохаживался по тебе прутом?

– Нет! – быстро нашлась она. – Пока нет, но...

– Я никогда не причинял боль женщине и никогда тебе не причиню, уверяю тебя. Но если Дрейкотт выказывал тебе такое отношение, я уничтожу его.

– Почему ты все время говоришь о Дрейкотте? – потребовала она ответа, пытаясь присесть на кровати.

Он легонько подтолкнул ее:

– Потому что я презираю мужчин, которые позволяют себе использовать женщин для своих низменных нужд, а потом не хотят нести ответственность за последствия своих поступков. Женщина заслуживает того, чтобы ей дарили удовольствие.

Он знал, что еще до того, как наступит ночь, он заставит свою жену забыть этого негодяя.

– Брак – это союз двух сердец, Тэсс. Муж и жена должны поддерживать друг друга, чтобы вместе построить свое счастье! Ты понимаешь, о чем я говорю?

Она кивнула, а затем потерла нос. Этот жест шокировал бы великосветских дам, если бы им пришлось лицезреть великолепную Тэсс Хемлин в таком состоянии. Бренн решил, что, когда она была трезвой, она производила впечатление редкой красавицы. Хмель же заставил ее проявить себя по-новому: она стала еще непринужденней и очаровательней.

– Тэсс, я сделаю тебя счастливой. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Она снова кивнула, и на ее лице застыло детское выражение искреннего восхищения. Он перекатился на живот:

– О Тэсс! Каждое утро мы будем просыпаться в объятиях друг друга. Я уже вижу, чем будут заполнены наши дни и ночи. Я вижу, какими чудесными будут наши дети. У нас родятся девочки, и у них будут твои голубые глаза и медово-рыжие волосы. А мальчики, наверное, будут похожи на меня. Хотя я не против, если у них тоже будут твои голубые глаза, а не мои карие, как у всех уэльсцев. Но я знаю, что они будут сильными, смелыми и высокими. Я уже слышу их смех. Они вырастут и отправятся на поиски своего счастья, но они будут знать, что двери Эрвин-Кип всегда открыты для них, потому что нет ничего отраднее, чем возвращаться домой. О, это будет рай на земле. Место, достойное того, чтобы о нем слагали легенды. Я не хочу, чтобы ты волновалась из-за того младенца, которого уже носишь под сердцем. Конечно, если это парень, то я не смогу передать ему титул, но во всем остальном он не будет знать отказа.

Бренн не привык произносить такие долгие речи. Он боялся даже взглянуть на нее. Он терпеливо ждал, когда она ответит ему, надеясь услышать слова благодарности. Она хранила молчание, и он продолжил:

– Ты понимаешь, о чем я говорю? Тэсс, я готов принять твоего ребенка, как своего собственного.

Она все еще хранила молчание. Он изливал ей душу, был готов на поступки, которые бы вызвали насмешку и недоумение в обществе, а она молчала?

Бренн подавил раздражение и повернулся к ней:

– Тэсс, тебе нечего мне сказать?

Волосы скрывали ее лицо, но рот был открыт: она тихонько посапывала.

Бренн уставился на нее, не в силах поверить, что она вот так заснула. Он начал ее легонько трясти.

– Тэсс?

Она даже не пошевелилась.

Она не проснется, потому что выпила слишком много шампанского. Она останется в таком состоянии несколько часов.

Какой же он болван! Он присел на кровати, невольно задумавшись, стоили ли его мечты об Эрвин-Кип таких усилий. У него не было ни малейшего желания стать жертвой легкомысленной женщины.

Если она думала, что таким образом ей удастся избежать исполнения супружеского долга, то она глубоко заблуждалась.

Тэсс проснулась не сразу. Сначала она заметила свет и подумала, что уже наступило утро, но потом осознала, что это лишь пламя четырех свечей, которые стояли на столе в углу комнаты. Она поморщилась и отвернулась.

Во рту у нее пересохло. Ей хотелось воды, чистой свежей воды. Чего угодно, лишь бы прогнать эту противную сухость.

Интересно, сколько сейчас времени?

Она начала вспоминать события прошедшего дня. Свадьба. Ее свадьба. Она так нервничала. Они обвенчались, а потом отправились домой. Она пила шампанское. Она ни разу в жизни не позволяла себе столько возлияний. Конечно, вино ударило ей в голову.

Она все еще была в платье, но кружевные завязки были расшнурованы. Наступила ночь. Она поняла, что...

– Добрый вечер, – прервал ее размышления мрачный голос Бренна, который сидел в другом углу комнаты.

Она повернулась к нему. Он сидел величественно, освещенный пламенем свечи. На нем были бриджи и белая рубашка. Тэсс заметила, что он снял шейный платок.

Тэсс опустила взгляд и со смущением увидела, что на ней нет туфель. Вид пальцев на ногах, просвечивавшихся сквозь белый шелк чулок, смутил ее окончательно: в этом было нечто интимное. Она еще ни разу не оказывалась в присутствии мужчины столь небрежно одетой.

Бренн наполнил бокал бренди и поставил бутылку на столик. Все его движения были точно выверены.

Она закрыла глаза, потом снова посмотрела на своего жениха и после недолгих колебаний спросила:

– Мы поженились или мне это только приснилось?

– Мы поженились. Он осушил бренди.

– О, – только и вымолвила Тэсс, не сводя глаз со своего мужа. Ей хотелось спросить о том, как прошла брачная ночь.

Однако она осмотрела себя еще раз и решила, что это преждевременный вопрос. Она не чувствовала никаких перемен, кроме того, что у нее раскалывалась голова после выпитого. Он как будто услышал ее и тихо произнес:

– Мы еще не сделали этого.

Ей не потребовалось уточнять, что он имел в виду. Значит, все еще впереди. Она в волнении поморщилась.

– Простите меня, – пробормотала она, испугавшись, что ее сейчас стошнит.

Она едва нашла в себе силы сползти с кровати. Мир покачнулся, но тут же стал на место. Она поспешила в угол комнаты, отгороженный ширмой, чтобы скрыться от пытливых глаз Бренна и немного прийти в себя. Она заметила на вешалке белую ночную рубашку, украшенную кружевами и оборками. В этом наряде ей предстояло приобщиться к радостям супружества.

Она испытывала огромное смущение оттого, что должна была мириться с присутствием этого мужчины в ситуации, когда предпочла бы остаться одна. Она почистила зубы порошком и промокнула лицо свежим полотенцем. Ее волосы в беспорядке лежали на плечах. Она кое-как пригладила их пальцами, потому что ее серебряный гребень покоился на туалетном столике в другом конце комнаты.

Тэсс пощипала щеки, чтобы они немного разрумянились. Она была уверена, что выглядит так же, как себя чувствует, – ужасно разбитой. К тому же она наверняка выставила себя на посмешище, будучи в невменяемом состоянии. О, если бы она хоть что-нибудь помнила!

Она решительно шагнула из-за ширмы.

Он сидел все в той же позе. И был чертовски красив. Она распрямила плечи и сделала шаг вперед, лихорадочно соображая, что сказать.

Он не спешил нарушить молчание, словно липкий туман повисшее между ними.

– Банкет закончился.

Ее замечание прозвучало ужасно глупо.

– Несколько часов назад, – бесстрастно вымолвил он.

– Гости уехали так рано?

– Они разъехались в три часа утра. Я бы не сказал, что это рано.

Она ничего не помнила: ни когда заснула, ни как это произошло.

– И ты все время сидел вот так? – Последнее слово она пропищала, выдавая свой страх. Она откашлялась и поспешила скрыть свои эмоции: – О, конечно, теперь я вижу, что у тебя нет причин радоваться. Но ты бы мог воспользоваться одной из спален и отдохнуть...

– Тэсс, подойди ко мне.

Услышав этот тихий приказ, она невольно вздрогнула. Она посмотрела на бутылку бренди. Она была наполовину пуста. Нейл становился оживленным и веселым, когда напивался. Очевидно, на Бренна спиртное влияло совсем иначе.

– Тэсс, подойди же ко мне, – повторил он, и его голос прозвучал ласково, как прикосновение шелка.

Она неуверенно шагнула ему навстречу. Ей казалось, будто ноги ее закованы в кандалы. Шаг. Еще один шаг. Она остановилась. Он отставил бренди:

– Тэсс, я хочу, чтобы ты стала передо мной.

Она облизнула пересохшие губы. Он казался совсем не похожим на того джентльмена, за которого она выходила замуж.

– Вот здесь, Тэсс, ты должна стоять здесь. – Он указал на место перед собой.

Она двинулась вперед. Он откинулся в кресле и наблюдал за ее неловкими движениями. Он ждал, пока Тэсс не остановилась в шести дюймах от него. Она оказалась зажатой между его ног.

– Раздевайся.

Она лишь охнула в ответ, сомневаясь, правильно ли расслышала его.

– Раздевайся, – спокойно повторил он, а затем добавил с легкой усмешкой на устах: – Тэсс.

– Надеюсь, ты шутишь?

– Нет, конечно.

– Но я... – Она замерла, не зная, что сказать.

– Я твой муж. Раздевайся.

Она была готова оказать ему сопротивление. Она могла убежать, могла закрыться от него в другой комнате, но все это выглядело бы как детские игры.

Она задумалась. Ей было страшно, но в его повелительном тоне было свое очарование. И она не хотела, чтобы он считал ее трусихой.

Тэсс откинула волосы назад. Закинув руки за спину, она неловкими движениями начала до конца расшнуровывать застежки на платье. Он не предложил ей свою помощь, а лишь пристально наблюдал за ней с непроницаемым выражением лица.

Она ослабила лиф и посмотрела на Бренна.

Она знала, чего он хотел.

Тэсс непринужденно пожала плечами, и платье соскользнуло с ее груди. Он не двинулся с места. Она глубоко вдохнула, и атласное платье упало к ее ногам – она стояла, как будто утопая в лавандовом облаке.

Ни перед кем еще она не представала в таком виде. Тэсс ощущала стыд, но где-то в глубине души не могла не чувствовать гордость. Она была красивой женщиной и знала это. В ее честь слагались стихи. Мужчины были готовы на любые безумства, лишь бы добиться ее благосклонности. Женщины завидовали ей.

Но Бренн Оуэн, граф Мертон, ее муж, даже бровью не повел.

Она почувствовала, как ее соски набухли – их очертания явственно виднелись сквозь тонкую ткань нижней рубашки. На ней еще оставались чулки. Лицо горело, но она не стала прикрываться. Это была война характеров, испытание, и она не намерена была сдаваться. Она чувствовала, что победа будет за ней.

Хотя он и пытался сохранить невозмутимый вид, она заметила в его глазах вожделение. Он был подобен хищнику, который не хотел упустить свою добычу.

Осознавая, что он следит за каждым ее движением, она перекинула несколько локонов через плечо, чтобы прикрыть грудь. Затем медленно сняла с себя нижнюю рубашку, и это потребовало от нее изрядной доли мужества. Тэсс утешала себя тем, что это путь женщины: как бабочка выпархивает из кокона, так и девушка раскрывается, подобно бутону под лучами солнца. Она ощутила, как возбуждение охватило ее с новой силой, да так, что она испытала легкое головокружение. Бренн не двигался.

– Продолжай.

– Ты хочешь, чтобы я прошла через это унижение до самого конца? – язвительно вымолвила она.

Она не могла смириться с тем, что ее тело дрожало от нетерпения, а он оставался таким спокойным. Она как будто рассердилась на себя и рванула кружевные ленты, которые удерживали нижнюю рубашку. Она упала у ее ног, и Тэсс осталась обнаженной. Наготу ее ног скрывали только белые шелковые чулки.

Ее первым желанием было прикрыть лоно или убежать и спрятаться.

Молчание, которое нависло над ними, становилось невыносимым. Оно мучило их обоих.

Она вздернула подбородок, не желая сдаваться:

– Ты доволен? Не разочарован тем, что увидел? Она откинула волосы, обнажая грудь, и приосанилась.

– Теперь ты знаешь обо мне все, не так ли?

Он лишь простонал в ответ и вскочил с кресла: все его движения были молниеносными. Она не успела и глазом моргнуть, как уже оказалась в его объятиях. Пуговицы и швы на его одежде царапали ее кожу. Он впился в ее уста.

Она думала, что уже узнала природу страстного поцелуя, но на этот раз он одарил ее просто по-королевски. Такой силы чувств она еще не испытывала... Она ответила ему. Его губы пахли бренди и чем-то еще. Они источали неуловимый аромат, присущий только ему одному. Она открылась ему навстречу, желая большего.

Он терзал ее своим языком. Она вздохнула и приняла его ласки. Он подхватил ее, и она обвила ногами его бедра. Он понес ее к кровати, на миг, оторвавшись от губ.