— О чем Вы, Всеслав Бравлинович!? — удивленно ответил Глеб. В том, что это провал сомнений уже не было, но можно было попытаться выторговать себе свободу или, по крайней мере, льготные условия заключения.
— Ты прекрасно понимаешь, — холодно ответил Сибирцев, его серо-голубые глаза смотрели на Ливанова, как на козявку, букашку, недостойную даже честной пули, — мне интересны: шифры, время сеансов связи, каким образом ты получаешь указания от своего руководства. Словом все о твоей шпионской деятельности.
— Я Вас не понимаю.
— Не понимаешь!? — Всеслав схватил Глеба за грудки и с силой тряхнул. — Слушай, приятель. Я не могу ни чего доказать на суде, но мне это не нужно. Я могу увезти тебя вниз и там пристрелить как собаку. Труп спишу на боевые потери.
— Я ни чего не знаю, вызовите Явлинова. Он подтвердит.
— Слушай, чудик, я могу засунуть твою башку под ментоскоп и выкачать из нее все подчистую, или вколоть тебе пару ампул одного чудесного средства. Язык развязывает, как на исповеди, — пока Всеслав выкладывал это штурману, Левашов за его спиной вертел в руках плоскогубцы.
— Всеслав Бравлинович, зачем «сыворотку правды» тратить, и с ментоскопом мы больше двух часов провозимся. Из клиента еще дерьмо потечет, хлопотно это, — при этих словах Левашов даже не смотрел на штурмана, как будто тот был пустым местом, — давайте по старинке. Я умею, всего пяток ноготков сорвем, и запоет, в крайнем случае, можно будет дрелью зубы посверлить. С детства мечтал о работе стоматолога.
— Стас, тебе только дай клиента, — скривился Сибирцев, — ты его на кусочки разберешь. И зачем я такого садиста с собой взял?
— Ну, можно, я только глаза выколю, — канючил Левашов, при этом на его лице застыло мечтательное зверское выражение, — представляете! Если в глаз воткнуть раскаленную иглу, — он взрывается. Ну, дайте попробовать, я уже месяц ни кого не пытал.
— А может он сам расскажет? — Сибирцев повернулся к Ливанову.
— Ладно, ладно, — энергично закивал Глеб, — давайте Ваши условия.
— Какие еще условия? — Сибирцев отступил в сторону, и к Ливанову направился Левашов демонстративно щелкая плоскогубцами перед лицом допрашиваемого.
— Я Вам нужен, — Глеб спокойно смотрел Сибирцеву прямо в глаза, стараясь при этом не дрожать, — давайте гарантии и я буду сотрудничать.
— Так мы и без гарантий тебя выпотрошим, чудик. Правда потом придется от мяса избавляться, но ни чего: процедура отработанная. В капсулу без двигателя и сбросим вниз. Сгоришь еще в атмосфере, — видно было, что Сибирцеву абсолютно наплевать на клиента. В любом случае он мог выпотрошить и препарировать его мозги, но почему-то медлил.
— Но я могу сотрудничать, я все расскажу, — наконец сломался Глеб.
— Если не будешь вилять и все выложишь на тарелочке, я тебе обещаю высылку за пределы княжества на все четыре стороны.
— Согласен, — быстро ответил Глеб, он уже перестал надеяться, что вырвется из переделки живым и здоровым.
— Но если обманешь, — при этих словах Сибирцев показал пальцем в пол, — смотри, сброшу на планету без скафандра или просто засуну в спасательную капсулу и запущу на солнце. Но с начала с тобой поработает мой сотрудник, — при этих словах Стас плотоядно облизнулся и помахал плоскогубцами.
— Я понял, — Ливанов, чувствовал, что СГБшник не врет, они на самом деле готовы применить пытки. А умирать из-за глупой верности своим нанимателям не хотелось. Надо же воспользоваться заработанными деньгами в этой жизни?
В течение ближайшего часа Ливанов выложил все что знал. Экспромт с садистом Левашовым прошел удачно. Стасу с такими талантами только в театре играть. Штурман был абсолютно уверен, что на борту «Ильи Муромца» оказался форменный зверь, получающий наслаждение от пыток. К счастью он не знал, что Стас не любил насилие и предпочитал в любой ситуации находить компромиссное решение. Получив шифр, Сибирцев ушел в каюту Генералова. В Арконе была глубокая ночь, но Великий Князь почти сразу ответил на звонок, видимо ни кто из верховного командования сегодня не спал. Все ждали сводок из системы Рионы. Всеслав быстро и четко доложил ситуацию со шпионом. После непродолжительного обсуждения был выработан план операции, дальнейшей игры с хозяевами бывшего штурмана. А еще через четверть часа от агента по имени «Градиент» в ЦРУ ушла шифровка, согласно которой Руссколанский флот почти без потерь смел незначительные силы догонов в системе и успешно ведет захват планеты. Потом Всеслав поделился с отцом своими впечатлениями о бое. Поговорили о сильных и слабых сторонах структуры вражеских флотов и из тактики.
С одной проблемой было покончено. Североамериканский шпион был вычислен, арестован и после незначительного нажима выложил все что знал. Даже согласился на работу двойным агентом. Правда Сибирцев уже решил, что после пары шифровок отошлет Ливанова на Голунь под конвоем. Суда не будет, все одно, доказательств маловато. Лучше просто лишить его гражданства, а после окончания игры выслать за пределы княжества. Это само по себе считалось очень строгим наказанием. Бывало люди соглашались на пять лет в исправительном поселении, только бы не лишали паспорта с звездным соколом. Всеслав вспомнил свой последний разговор с Ирр-куан-каром. Догон бы не раскололся, ни при каких обстоятельствах. Это было ниже его достоинства.
За пять часов до отлета Всеслав подошел к тюремному отсеку на «Рынде». Двое охранников у двери отдали честь и беспрепятственно пропустили Сибирцева. Он набрал код на замке, открыл люк и с незначительным усилием прошел через пленку силового поля изолировавшего атмосферу отсека и очутился в холле. Всеслав был без дыхательных фильтров. Догонская атмосфера отличалась от земной только несколько большим содержанием кислорода. Сибирцев сразу узнал Ирр-куан-кара в одном из сидевших в холле догонов.
— Приветствую, Всеслав Сибирцев, — Ирр-куан-кар радушно помахал передней конечностью, — рад Вашему визиту.
— Приветствую, Ирр-куан-кар, как у Вас дела?
— Благодарю, за внимание, здесь гораздо лучше, чем в Вашей комнате для допросов.
— Я хочу с Вами поговорить, — продолжил Всеслав, не реагируя на ироничное замечание догона.
— Это и мое желание. Вы интересное существо. С Вами приятно и полезно общаться.
— Ирр-куан-кар, Всеслав присел на подвернувшийся под руку пуфик, — как поживают Ваши дети?
— Не знаю, должно быть у них все хорошо, — догон медленно провел рукой по ротовым пластинкам, — я их не видел сто тридцать дней.
— А Ваш дом? Ваша супруга осталась дома?
— Да, она с детьми, пока младшему не исполнится 8 лет, она будет дома заниматься воспитанием.
— Кто она по профессии?
— Химик. Почему Вас это интересует?
— Я хочу больше узнать о Вашей расе, — Всеслав развел руками, — нельзя понять собеседника, не зная, в чем его смысл жизни, как он живет, что его заботит.
— Я понял. А у Вас супруга тоже осталась дома?
— Да, она работает в службе экологического мониторинга. Это очень важная для людей профессия, ведь мы преобразуем безжизненные планеты, делаем их пригодными для нашей расы.
— Я понимаю, а дети уже выросли?
— Еще нет, все трое учатся в школе.
— Тогда почему Ваша супруга не занимается детьми?
— У нас женщина обычно выходит на работу, когда ребенку исполняется четыре года. С этого возраста детьми занимаются профессиональные воспитатели и учителя.
— Странный и жестокий обычай, — Ирр-куан-кар потряс своей шипастой головой, — мы считаем, что пока маленький догон не вырос, его воспитанием должны заниматься только родители.
— У каждой расы свои обычаи, у нас дети живут с родителями до восемнадцати-двадцати лет, но днем посещают учебные заведения.
— Простите, у нас дети после восьми лет живут в школе с ровесниками. Я не знал, что у Вас дети тоже до взросления живут дома.
— А в восемь лет Вы уже становитесь взрослыми?
— Да, с этого времени догон считается членом общества и имеет равные права.
— Неприятный вопрос. Если Вы погибнете, кто будет заботиться о вашей семье? Ваши дети будут получать пособие?
— Странный вопрос для разумного существа. Наше общество заботится обо всех своих членах. Я не понял Ваш второй вопрос. Что такое пособие?
— У нас, если человек не может обеспечить себя сам, — Всеслав, задумчиво почесал затылок, не легко объяснять прописные истины, — правительство дает ему достаточные средства к существованию.
— Понятно, у нас каждый догон получает все, что ему необходимо. Это основной принцип нашего общества. Каждый член общества делает то, что лучше всего умеет и имеет право на все, чем владеет общество.
Они проговорили почти час. Всеслав узнал, что у догонов не существует привычных товарно-денежных отношений. В сообществе разумных крабов на первом месте стоит забота о ближнем, члене Рода. В далеком прошлом еще до выхода в космос у догонов возникали сообщества с иным социальным устройством, но они оказались не жизнеспособны. Ирр-куан-кар был поражен, узнав, что у людей существует монархия и сложная административно-управленческая система, с точки зрения догонов, каждое разумное существо должно принимать решения, руководствуясь только своими разумом и совестью. Разумеется, в его обществе существовала определенная иерархия, но она существовала только за счет добровольного подчинения большинства догонов тем, кто обладает большим интеллектом и опытом.
— Всеслав Сибирцев, — неожиданно спросил Ирр-куан-кар, — почему вы люди умеете говорить неправду?
Всеслав честно постарался ответить на вопрос, но похоже догон его не понял. В последствии Всеслав несколько раз прокручивал запись этого разговора. И с каждым разом, все больше и больше проникался уважением к разумной расе, в которой нет самого понятия «лишний человек». А преступности не бывает по определению. Наверное, это и есть то самое идеальное общество, к которому люди давно стремятся, но ни как не могут приблизиться. Впрочем, и у догонов на это ушло несколько тысяч лет.
14
Бот, обычный грузопассажирский «Пони» шел над Рионой. Одетые в штурмовые бронескафандры, Всеслав Сибирцев и Бравлин Генералов расположились друг напротив друга в тесном пассажирском отсеке катера. Машину вел Славомир Прилуков. Всеслав вспомнил наполненный горечью и обидой красноречивый взгляд Вадима Явлинова, когда он узнал о замене старпома. Пусть вместо Прилукова прибыл прекрасный опытный офицер, ранее служивший на погибшем в Рионском сражении «Звездограде». Все равно, только жесткая самодисциплина помешала командиру «Ильи Муромца» высказать в лицо Всеславу Бравлиновичу, все, что он об этом думает. Похоже, Явлинов проклял тот день, когда на палубу его крейсера ступила нога Всеслава Сибирцева. Сначала арест штурмана, затем неожиданная замена старшего помощника. Положительно, командир корабля был только рад, когда Сибирцев решил перенести свой флаг на поверхность планеты.
Славомир Прилуков, не смотря на опасения Всеслава, с радостью принял предложение: «Побродить по планете». Всеслав до сих пор не мог понять, что творилось в душе этого молчаливого, ответственного, порядочного офицера обладающего способностью напрямую, без адаптера работать с корабельным мозгом. На все попытки поговорить по душам Славомир только отшучивался и переводил разговор на нейтральную тему.
За иллюминаторами бота не было видно ни зги. Шли над ночной стороной планеты. Всеслав бросил взгляд на хронометр, до штаба Владимира Добрынича оставалось около двенадцати минут полета. Наземная операция шла уже четвертый день. Бойцы Ворона контролировали большую часть планеты, но догоны удерживали в своих руках несколько мощных укрепрайонов. Прекрасно вписанные в рельеф и напичканные тяжелым оружием крепости отбили первый натиск землян. Брать укрепрайоны приходилось по всем правилам военной науки. А атмосфера не давала применять орбитальную бомбардировку. В штабе группировки рассчитали, что без подсветки цели бомбы будут падать с точностью плюс, минус 30 километров. Можно было попасть в своих.
Планета пока держалась. Кроме засевших за укреплениями вражеских гарнизонов, успешно действовали мобильные отряды противника, наносившие внезапные удары по руссколанским подразделениям и тыловым базам. Видимо под поверхностью Рионы находились десятки и сотни экранированных убежищ и бункеров. Для полной зачистки планеты нужно было время. Только время и систематичная работа ударно-поисковых групп. Не смотря на превосходство в воздухе и слаженную работу подразделений, группа «Самум» несла потери. Противник оказался достойным, умел держать удар и отвечал болезненными неожиданными рейдами по тыловым подразделениям. Людям приходилось укреплять свои наземные базы и вести плотное патрулирование и наблюдение над своими районами.
Неожиданно катер чувствительно тряхнуло. Пол ушел из-под ног, от перегрузки заложило уши. Бот накренился на правый борт, но летчик быстро выровнял машину. Замигали аварийные маячки. «Держитесь, в нас попали, сажаю машину», — прозвучал в шлемофоне голос Прилукова. Второй удар сбросил пассажиров на пол, катер падал, воздух с тонким свистом вырывался из пробоин. Всеслав попытался подняться, но резкий тормозной импульс вернул его обратно в горизонтальное положение. Скользящий удар, перевернувший все внутренности Сибирцева, противный скрежет днища по песку, сдавленный крик Бравлина. Наконец все стихло. «Пони» замер на месте.
Всеслав со стоном поднялся на ноги и двинулся к оружейному шкафчику. Он прекрасно знал, что гостеприимство аборигенов на этом не закончится, в ближайшее время следует ожидать гостей. За спиной распахнулась дверь кабины, пропуская Славомира. Тот первым делом помог подняться Бравлину Генералову и, перебросив через плечо пару аварийных контейнеров жизнеобеспечения, подошел к Сибирцеву, к тому времени уже успевшему открыть люк и обозревавшему местный пейзаж через прицел электромагнитного 16-мм автомата «Тур».
— Славомир, где мы находимся? — поинтересовался Всеслав, опуская автомат, вокруг катера раскинулись величественные песчаные дюны. Инфракрасная оптика бронескафандра не улавливала никаких признаков жизни.
— Примерно в двадцати пяти километрах к северу базируется танковый полк, но зато к югу от нас находится вражеский укрепрайон, — спокойно ответил Прилуков, — я успел дать SOS.
— И кто доберется до нас первым? — вступил в разговор Бравлин. Программист успел вооружиться штурмовой плазменной винтовкой «Аргумент» и выглядел очень внушительно, прямо как на рекламном плакате военкомата: «У вас есть шанс не только заработать, но и повидать мир».
— Подождем, вон на том холме, — Всеслав показал рукой на нависавшую над катером дюну и иронично поинтересовался, — стрелять не разучился?
— Нет, из этой бандуры промахнуться трудновато, — Бравлин спрыгнул на землю и первым полез вверх по склону. Он выбрал себе наиболее подходящее оружие: «Аргумент» стрелявший сгустками высокотемпературной плазмы не требовал от бойца особой меткости. Это было идеальное оружие ближнего боя, основным недостатком плазмогана были большой вес и крупногабаритный футляр с запасными энергетическими зарядами. Сибирцев и Прилуков торопливо прошлись по салону катера и, запасшись боеприпасами и кислородными баллонами, последовали за Бравлином.
Ночь поглотила маленький отряд. Внизу у подножия дюны светились иллюминаторы бота. До Всеслава сквозь звуковые мембраны скафандра доносился тихий шорох песчинок в воздухе. Дул легкий ветерок, как и миллионы лет назад и миллионы лет вперед. Казалось они одни на целой планете. Нет ни догонов, ни армейской группировки «Самум», ни 4-го флота висящего на орбите. Славомир молча толкнул Всеслава в бок и показал пальцем на юго-запад. Всеслав посмотрел в указанном направлении. Так и есть! В ложбине между двух пологих дюн мелькнула неясная тепловая тень. Догоны! Сибирцев немедленно связался с, занявшим позицию на левом фланге, Генераловым. Бросил в эфир короткий приказ: «Бравлин, приготовься. Цель на юго-западе». Не успел он договорить, как ночная тишина взорвалась грохотом разрывов. На месте несчастного подбитого катера вспыхнуло яркое пламя. Правее обломков катера в воздухе промелькнул силуэт скоростной антигравитационной машины. Всеслав почти не целясь, выпустил очередь. Славомир откатился в сторону и открыл заградительный огонь по ложбине между дюнами. «Тур», выстреливающий пули с помощью мощного сверхпроводящего соленоида был абсолютно бесшумным. С позиции Бравлина Генералова доносился низкий гул «Аргумента». Всеслав бросил взгляд налево и непроизвольно зажмурился. Было светло как днем, казалось, горел песок. Плазменные шары взрывались с ослепительными вспышками, освещая поле боя. Ни люди, ни догоны не могли пройти через это преддверие ада. В десяти метрах от Всеслава вырос столб взрыва, взрывная волна сбросила человека с гребня дюны как тряпичную куклу. По бронескафандру пробарабанили осколки.
Сибирцев прокатился по склону и, вскочив на ноги, бросился бежать вдоль спасительного склона: «Бойцы, отходим!». От куда-то сверху скатились Прилуков и Генералов. Бравлину пришлось бросить свой «Аргумент» и вооружиться легким огнестрельным автоматом, но зато он тащил на плечах целый тюк аварийных контейнеров и кислородных баллонов. В пустыне на чужой планете глоток кислорода может стоить дороже всех сокровищ мира. Ценнее его только аккумуляторы для системы жизнеобеспечения бронескафандра. Без них человек превращается в стальной памятник первопроходимцу. Сдвинуть скафандр с места без помощи сервоприводов очень тяжело.
В воздухе послышался легкий шелест, Всеслав инстинктивно бросился на землю, остальные последовали его примеру, и вовремя, новый залп кассетных снарядов лег рядом с людьми. Стаккато Генераловского автомата заставило Всеслава поднять голову. Ни чего не было видно. Сибирцев настроил шумовые фильтры своего скафандра на наивысшую чувствительность, это его и спасло. Услышав над своей головой свист пуль, Всеслав перекатился и осторожно поднял голову. В двух сотнях метров он увидел четверку догонов, а в полуметре от Сибирцева от луча лазера дымился и плавился песок. Огонь бронебойных «Туров» заставил догонов ретироваться, на песке осталось тело гигантского краба, пробитое пулями.
Пора было принимать кардинальное решение, еще несколько минут, и их возьмут в клещи. Всеслав приказал Прилукову отползать назад, а Бравлину подняться на склон дюны и оглядеться. Пора было рвать когти. Неожиданно на позициях догонов вырос целый лес несильных разрывов. Видимо, Боги решили, что на сегодня хватит стрессов, и прислали подмогу. Била скорострельная мелкокалиберная пушка. Из-за ближней дюны выскочил песчаный краулер с открытой платформой и, подняв целый столб пыли, остановился рядом с направившими на него свое оружие СГБшниками. С платформы спрыгнул человек с «Туром» наперевес.
— Лейтенант Стоян Злобин, — представился офицер. — С кем имею честь разговаривать?
— Полковник СГБ Сибирцев, — ответил Всеслав, отдавая честь, — и мои товарищи: капитан первого ранга Прилуков и старший лейтенант Генералов.
— Вы вовремя успели, лейтенант, — добавил он тише, — нас почти поджарили.
— Скажите спасибо Вашему летчику, — ответил Злобин, кивнув в сторону Славомира, — успел передать SOS и координаты.
Краулер легко катился по песку, плавно переваливаясь через невысокие дюны и обходя величественные песчаные холмы, закрывавшие половину неба. Еще четыре такие же машины шли следом за командирским вездеходом. Подобрав людей Сибирцева и отогнав догонскую группу, взвод лейтенанта Злобина возвращался в лагерь. Всеслав молча смотрел вперед прямо по курсу краулера. В кромешной тьме видимые только через инфракрасную оптику проплывали величественные силуэты песчаных дюн. Мерное покачивание краулера действовало усыпляющее. Всеслав оглянулся на солдат, большинство из них спало прямо в скафандрах с оружием в руках, в живописных позах расположившись на тесной платформе машины. Вскоре, на горизонте показалось пятнышко света.
— Почти приехали, — Стоян Злобин показал на световое пятно, — наш лагерь.
— Простите, забыл спросить. К какой дивизии относится Ваш полк?
— Штурмовой корпус «Гамаюн», 217-й бронепехотный полк.
— Генерал Косарев «Железный Славомир»?
— Да, он самый. Сегодня утром пойдем на штурм, — добавил лейтенант.
Машина остановилась, рядом с краулером из темноты выросла фигура часового. Короткий обмен паролями и отряд двинулся дальше. Еще через несколько минут движения, проехав между двумя стоящими почти вплотную дюнами, краулер выехал на территорию полевого лагеря. Свет прожекторов, стройные ряды палаток, замершие на краю освещенной площадки стоящие ровными рядами тяжелые танки «Мангуст» и самоходные установки «Бамбук». На вершинах окружавших лагерь дюн возвышались самоходные зенитки непосредственного сопровождения. Краулер, почти не сбавляя скорость, промчался по широкой улице палаточного городка и остановился перед одиноко стоящей палаткой. Злобин первым спрыгнул с машины и уверенным шагом направился к палатке, за ним последовала команда Сибирцева. Пройдя через воздушный тамбур, Всеслав оказался в просторном помещении полкового штаба. Он с наслаждением отстегнул шлем своего скафандра и втянул полной грудью свежий воздух. Хотя в палатке была обычная, отфильтрованная воздушная смесь, после регенератора бронескафандра она казалась живительной амброзией.
Высокий слегка сутулый полковник с орлиным профилем лица оторвался от развернутой на столе карты и повернулся к вошедшим.
— Полковник СГБ Всеслав Сибирцев, личный представитель великого князя на Рионе, — Всеслав четким шагом направился к столу. Его спутники, приотстав на пару шагов, двинулись следом.
— Командир 217-го бронепехотного полка, полковник Найденов Добрыня Молчанович, — отрапортовал командир полка, вытягиваясь по стойке смирно, — согласно положения о личном представителе Великого Князя, с этого момента перехожу в Ваше распоряжение.
— Вольно, Добрыня Молчанович, — остановил его Сибирцев, — огромное спасибо Вам и Вашим бойцам, вытащили.
— Не за что, — усмехнулся Найденов, — Ворон каждые пять минут звонит. Интересуется обстановкой.
— Как я понял, Вы планируете сегодня начать штурм догонской крепости?
— А вот и генерал, легок на помине, — полковник резво повернулся к затрезвонившему комп-коммуникатору.
— Да, нашлись, живы и здоровы, все трое, — Найденов коротко отвечал на вопросы собеседника, — здесь, передаю связь. Это Вас, Всеслав Бравлинович.
Сибирцев подошел к компу. С экрана на него смотрело встревоженное лицо Владимира Добрынича Ворона командовавшего наземной группировкой.
— Нашелся! Молодец Всеслав Бравлинович! — генерал издал восторженный возглас, — Все в порядке?
— Спасибо, все нормально. Сбили зениткой. Нас подобрал поисковый отряд.
— С догонами еще не познакомился?
— К сожалению, успел. Они приготовили нам горячую встречу. — Всеслав скромно улыбнулся, — но, похоже, мы парочку подстрелили.
— Молодцы СГБшники! Потерь нет?
— Нет, на нас вовремя вышли гвардейцы Найденова.
— Хорошо, Всеслав Бравлинович, я высылаю бот с истребительным прикрытием, ждите через двадцать минут.
— Подожди, как мне известно, «Гамаюн» через несколько часов идет на штурм. Я останусь с полком Найденова.
— Всеслав Бравлинович, мы же решили, что Вы начнете работу со штаба, — Ворон выглядел озабоченно, — я не могу подвергать Вашу жизнь опасности. Если что, меня князь поимеет всеми дырами и проделает новые.
— Это мои проблемы, генерал, — в голосе Сибирцева чувствовались металлические нотки. Заботясь о жизни Всеслава, Ворон незаметно перешел грань, которую не имел права переступать, во всяком случае, перед подчиненными. Следовало быстро поставить генерала на место, и показать ему: кто здесь старший, — я отвечаю только перед князем лично. Потрудитесь проинформировать командующего корпусом «Гамаюн», впрочем подождите, я поговорю с ним лично. Всего Вам доброго Владимир Добрынич. Всеслав выключил связь и повернулся к полковнику.
— Когда говорите, Вы снимаетесь с места…?
Командирский краулер катился по сплошному песчаному океану. Глубокая беспросветная Рионская ночь поглотила выдвигающийся на позиции корпус. Только доносившиеся со всех сторон приглушенное ворчание моторов, скрежет гусениц и скрип песка говорили Славомиру, что они идут в окружении десятков машин. Справа из темноты вынырнул угловатый силуэт массивной увешанной контейнерами пусковых установок башни «Бамбука» и, покачивая длинным орудийным стволом, снова растворился в ночи. Ни один огонек не выдавал войсковую колонну, машины шли по приборам и инфравизорам. В динамиках бронескафандра прозвучал тихий голос Найденова:
— Всем приготовиться. Через 15 минут начинаем.
Краулер увеличил скорость, обгоняя дивизион «Бамбуков» и, выскочив на вершину большой дюны, несколько раз крутанулся на месте, зарываясь в песок. Кроме Славомира в машине ехали полковник Найденов, Сибирцев, Бравлин Генералов и двое пехотинцев. Водитель молчаливый невысокий паренек поднялся со своего сиденья и направил спаренную турель со скорострельным 30-и мм автоматом и зенитным лазером в сторону противника. До передовой линии вражеских укреплений было всего десять километров по прямой. Добрыня Молчанович прямо на сиденье развернул электронную планшетку и вместе с Всеславом Бравлиновичем склонился над тускло отсвечивающей картой.
От нечего делать Славомир включил инфракрасную подсветку скафандра и стал разглядывать окрестности. В двухстах метрах от командирской машины прикрытая склоном дюны встала четверка самоходок огневой поддержки. Рядом с ними зарывались в песок транспортеры с боекомплектом. Левее расположились несколько открытых бронетранспортеров с пехотой. Хотя основную ударную силу армии составляют танки, но без пехоты они быстро гибнут. Танковые части всегда идут в атаку при поддержке пехоты и с огневым сопровождением самоходной артиллерии. Не даром, пехоту именуют «царицей планет».
А вот и танкисты. Впереди среди темных силуэтов дюн виднелись приземистые широкие корпуса «Мангустов», среди них выделялись высокие громоздкие силуэты «Бамбуков» непосредственной поддержки. Славомиру было известно, что самоходки идущие в атаку вместе с танками несут большее число самонаводящихся ракет и дополнительно имеют пару лазеров. Танки стояли прячась от противника в тени дюн, нет смысла подставляться под огонь противника раньше времени. На вершинах песчаных холмов сейчас находились только посты наблюдения и корректировщики.
Прилуков перевел взгляд на часы: до начала штурма оставалось только шесть минут. Последние минуты перед боем. Самое важное время в жизни, когда можно задать себе вопрос: жил ли ты по Прави? И честно ответить на него. Заодно попытаться понять, что ты здесь делаешь? И зачем взял в руки меч? Славомир сам не понимал, почему он согласился на приглашение Сибирцева. Наверное, в тот момент в подсознании всплыло и настойчиво заявило о себе желание встряхнуться, набраться впечатлений, примитивная романтика. В конце концов, захотелось просто сменить обстановку. Вырваться из тесного мирка внутрикорабельного распорядка. Как ни как целых три года без отпуска. Он вспомнил свой последний сон. С тех пор как руссколанский флот захватил систему Рионы, Славомиру ни разу не снились эти красочные волнующие странные сновидения. Он подсознательно ощущал, что это связанно с его внезапно открывшимися способностями сливаться с корабельным мозгом, с кораблем в одно целое. Это был зов, чарующий голос неизведанного, чистого, непознаваемого, в просторечии именуемого миром Богов, Ирием. Подсознание изо всех сил сигналило, предупреждало, используя заложенные еще в детстве образы древних сказаний. Славомир чувствовал, что именно на Рионе он должен был найти ответы на все вопросы, найти сам смысл жизни, понять себя. И надеялся на повторение этих волшебных символических откровений подсознания.
Но пока ни каких ответов найти не удалось, были только ночная перестрелка и ночные гонки на песчаных краулерах. А впереди Славомира ожидал штурм. Во время короткого отдыха в палатке полковника Найденова Прилуков успел ознакомиться с картой укрепрайона и вооружением догонов. Батареи тяжелых орудий, бронированные башни с мощными лазерами и самонаводящимися ракетами, быстроходные антигравы с энергетическими щитами и чрезвычайно опасными в ближнем бою скорострельными автоматами. Впереди минные поля и противотанковые рвы. Пристрелянные тяжелой артиллерией подходы к укреплениям. В прошедших днях операции «Самум» серьезным противником показала себя догонская пехота. Хорошо вооруженные, мобильные, прекрасно подготовленные солдаты крабов умели воевать. Крепость было надежно защищена от ударов с воздуха. Потеряв несколько десятков самолетов, Ворон собирался решить проблему мощным танковым ударом наземных частей. Можно было решить вопрос тактическими ядерными боеприпасами, но Всеслав Сибирцев лично запретил применять оружие массового поражения. Это не космос, потом придется долго вычищать планету от долгоживущих изотопов.
От размышлений Славомира оторвал тихий хлопок орудия. Затем еще и еще. Батареи открыли огонь, забрасывая позиции догонов тяжелыми снарядами. Далеко впереди выросли огненные столбы разрывов. Все три дивизии корпуса «Гамаюн» и отдельные спецчасти одновременно начали атаку на укрепрайон. Над вражеской крепостью полыхало зарево. Артиллерийские и ракетные батареи неторопливо выкатывали боекомплект на головы догонов. Среди целого леса разрывов поднявшегося над укрепрайоном, выделялись высокие огненные шары, вздымавшиеся в небо после взрывов 406-мм снарядов установок «Лесоповал». Славомир как-то видел рекламный ролик с этими бронтозаврами. В памяти всплыла картинка тяжелого восьмиосного транспортера и устремленный в небо ствол 406-мм электромагнитной пушки. И еще два транспортера обеспечения перевозившие расчет, боеприпасы и небольшой термоядерный реактор. В корпусе «Гамаюн» было целых восемь «Лесоповалов». Чувствовалось, что все они включились в боевую работу.
Тем временем силуэты танков пришли в движение и неожиданно погасли, расплылись обманчивыми бликами, это включилась система невидимости.
— Славомир, смотри! — хлопок Всеслава по плечу оторвал Прилукова от созерцания стены разрывов. Сибирцев показывал на батарею «Бамбуков». Машины превратились в клокочущие вулканы, огневую позицию затопили пламя и клубы дыма. Две дюжины роботов сновали между самоходками и грузовыми транспортерами, непрерывно подтаскивая ракеты и снарядные контейнеры.
