Одним из самых замечательных событий, происшедших во время её второго холодного сна, было возвращение из небытия кофе. И вот как-то раз посреди затянувшегося безделья она вернулась из космопорта и запрограммировала чашку кофе с помощью синтагрегата. Синтезированный продукт не содержал кофеина, но зато источал запах эфирных масел – густой и душистый – и по вкусу был именно таков, каким Лунзи помнила напиток с прежних времен. В продовольственных магазинах иногда даже попадался настоящий кофе – дорогое удовольствие, которое лишь время от времени можно позволить себе. Лунзи забавляло, что его могла бы попробовать даже оставшаяся на платформе «Декарт» Сатия Сомило.

На коммуникаторе призывно замигал огонек. Лунзи подошла с горячей чашкой в руке. На экране появился Коромель собственной персоной.

– Сожалею, что не смог предупредить вас заблаговременно, Лунзи. У вас есть соответствующее правилам этикета обмундирование? Меня ждут сегодня на балу Делегатов к восьми часам вечера, и ваше общество сделало бы это мероприятие гораздо менее скучным. Я буду ждать вашего ответа в кабинете до семнадцати ноль-ноль.

Картинка пропала.

– Но уже шестнадцать тридцать!

Проглотив кофе одним глотком, Лунзи бросилась к своим сумкам и стала рыться в них в поисках наряда из щебечущей ткани. Платье легко сжималось и не требовало много места, поэтому найти его оказалось делом не простым.

Да, оно было тут, причем чистое и в хорошем состоянии: оставалось-только разгладить места, где оно замялось. Лунзи немедленно связалась с Коромелем, сообщив, что, пожалуй, пойдет, и спешно запустила одеждоосвежитель в режиме «Доводка». Потом она скинула с себя повседневное платье и отправила его в акустическую чистку.

– Гораздо более скромно, чем мне припоминалось, – одобрительно прокомментировала она своё отражение в зеркале, наводя последний лоск. Она пригладила края тонкой материи, мерцавшей в вечернем свете, струившемся через окно, позволяя себе полюбоваться элегантными очертаниями своего тела. – Тебе бы и в голову не пришло, что этот мужчина заинтересовал меня?

Вся эта суета ради него, не так ли?

Закончила туалет Лунзи, застегнув своё любимое простое медно-золотое колье, дополнявшее по цвету платье и подчеркивавшее при ярком освещении оттенок её глаз и волос.

Коромель заехал за ней в девятнадцать сорок пять. Синяя парадная форма выглядела подобающе случаю, хотя до некоторой степени и стесняла движения.

Он одобрительно оглядел Лунзи, преподнеся ей букет белых камелий.

– Земные цветы. Один из наших ботаников выращивает. Хобби. Вы просто прелестны. Вам очень к лицу эта мерцающая голубая вещица. Я никогда раньше не видел такого стиля, – говорил он, подводя её к своему автомобилю с шофером. – Это самая последняя мода?

Лунзи хихикнула.

– Открою вам секрет: это платье добрый десяток лет назад было вывезено с другого конца Галактики. Где-то это, безусловно, самая последняя мода.

Когда они прибыли в посольство рикси, званый вечер ещё не начался.

Посольство размещалось в одном из совершенно одинаковых, выстроившихся в ряд трехэтажных каменных домов, построенных на отшибе под дипломатические корпуса всех основных рас ФОП. Лунзи позабавило, что она не увидела разницы между посольскими зданиями и бараками ОЖК на базах Флота. Группа возбужденных птицоидов двухметровой высоты стояла при входе, встречая гостей. По флангам располагалось множество молчаливых рикси, стянутых гвардейскими поясами.

– Судя по тому, как они себя держат, можно подумать, что эти рикеи – птицы высокого полета, – шепнул Коромель в сторону, когда они дожидались своей очереди, чтобы зайти. – Разъярившись, они забывают обо всем на свете, и не хотел бы я иметь дело с такой вот взбесившейся птичкой.

Аистоподобный рикси шагнул к Коромелю, резко кланяясь.

– Адмирррал, пррриветствую вас! – вывел он трель.

Обычно эти птицеобразные говорили очень быстро. Они надеялись, что другие понимают их, но время от времени, как на этом праздничном вечере, они замедляли свою речь – в знак любезности.

Коромель тоже поклонился.

– Счастлив видеть вас, посол Чррр. Позвольте представить вам мою спутницу, доктора Лунзи.

Чррр поклонился, напомнив при этом стрелку барометра.

– Добррро пожаловать в наше общество, докторрр. Чувствуйте себя в посольстве рррикси как дома.

– Вы так добры, – кивнула Лунзи, преодолевая искушение протянуть это самое «р» на шотландский манер.

Рикси со своими неуклюжими ногами предпочитали стоять, за исключением тех случаев, когда сесть было совершенно необходимо. Для удобства людей, сетти, вефтов и дюжины – или около того – представителей других видов, присутствовавших в ту ночь, парадный зал Посольства был обставлен множеством самых разнообразных сидений.

– Это с их стороны особый знак внимания по отношению к нам, – прошептал Коромель, когда они двинулись в зал. – И к другим расам, неспособным летать.

– Как же они тогда воспринимают теков?

– Игнорируют их по возможности, – засмеялся Коромель. – Рикси считают, что слушать их – пустая трата времени.

Почтенный сетти, посол сетти с Фомальгаута, в качестве старейшего дипломата распоряжался приемом с седлообразного стула без спинки, приспособленного специально для хвоста этих рептилий. Он состроил Лунзи любезную улыбку, когда она была ему представлена.

– Так вы закончили Универссситет на Ассстриссс Алексссандрия, – просвистел он. – Я тоже. Выпусск 2784 года.

– А, значит, на четыре года позже меня, – подсчитала Лунзи. – Вы помните ректора Грейстоуна?

– Несссомненно. Для человека – замечательный админиссстратор. Как любопытно, ссстарейшая, что вы не кажетесссь ссстоль почтенного возрассста, о котором сссвидетельссствует ваше знание, – вежливо заметил сетти.

Характерной чертой сетти была скрытность. Лунзи по собственному опыту знала, что подойти и задать личный вопрос считается у них верхом интимности.

– Благодарю вас, уважаемый посол. Как мило с вашей стороны, что вы упомянули об этом, – произнесла она, откланиваясь, когда Коромель поволок её для следующего официального представления. – Удивительно, здесь нет ни одного тека, – отметила Лунзи, когда они обменялись любезностями с очередными знакомыми адмирала.

Он прокашлялся:

– В настоящее время теки не слишком популярны среди членов ФОП. И хотя обычно рикси никогда, похоже, особо не интересуются чьим-либо мнением, дипломатический корпус должен считаться с чувствами публики.

– Да что они сделали такое необычное? – спросила Лунзи.

– В жизни не догадаетесь, – сухо ответил Коромель.

– Ах, адмирал, какое счастье видеть вас здесь! А кто ваша очаровательная спутница?

Лунзи обернулась, чтобы вежливо улыбнуться, но невольно подалась назад.

Из-под тяжелых выступающих надбровных дуг на неё пристально смотрела сверху вниз темноволосая женщина-»тяжеловес». Но говорила не она. Перед гигантской женщиной в роскошном кресле сидел тщедушный мужчина с огромными горящими черными глазами. Он, по-видимому, вполне привык к тому, что эта великанша прикрывает его тылы. Лунзи взяла себя в руки и учтиво кивнула мужчине в кресле.

– Йенойс, это Лунзи, – представил их друг другу Коромель. – Лунзи, Йенойс – глава знаменитой купеческой семьи Парчандри. Их торговые поставки имеют огромное значение для Тау Кита.

– Наши скромные достижения недостойны вашего комплимента, великодушный адмирал. – Маленький мужчина вежливо склонил голову. – Очень рад познакомиться с вами.

– Очень приятно, – ответила Лунзи по мере сил спокойно. Никогда не следует проявлять своё удивление или недоверие. Она знала репутацию семьи Парчандри. Что-то в Йенойсе с первого же взгляда вызвало в ней антипатию.

Не говоря уж о том, какую он выбрал себе спутницу.

Йенойс указал на женщину-»тяжеловеса» у себя за спиной:

– Мой дипломатический помощник Квинада. – Женщина согнулась и снова выпрямилась, ни на секунду не сводя глаз с Лунзи. – Мы не имели удовольствия видеть вас прежде, Лунзи. Вы постоянно проживаете на Тау Кита?

– Нет, я совсем недавно приехала с Альфы Центавра, – любезно ответила она. Коромель заверил её, что нет причины скрывать, откуда она, оправдываясь условностями обычного хорошего тона.

– Альфа Центавра? Как интересно! – пропел Парчандри.

– Семья моей дочери живет в Шайго, – учтиво отозвалась Лунзи. – Я никогда не виделась с ними прежде, и они пригласили меня на семейную встречу.

– Ах! До чего же незаменимы семейные узы! Даже в нашем бизнесе мы прежде всего доверяем семье и лишь потом, как это ни прискорбно, всем прочим. К счастью, семья наша очень многочисленна. Альфа Центавра – восхитительно огромный мир, планета наслаждений и чудес. Должно быть, вам жалко было покидать её?

– Ничуть, – сухо возразила Лунзи. – Поскольку атмосфера там загрязнена настолько, что совершенно не годится для дыхания.

– Не годится для дыхания? Не годится? – Парчандри скорчился в порыве неожиданного смеха. – Это просто великолепно! Ну и ну, Лунзи… – Он внезапно утихомирился. – Но, безусловно, воздух на любой планете более пригоден для дыхания, чем на корабле?

Лунзи вдруг вспомнила предупреждение инженера Перкина относительно владельцев «Фатум-Круиз». Это была компания «Параден», принадлежавшая боковой ветви семейства дельцов Парчандри. Она не знала, возглавляет ли «Параден» Йенойс, но предпочла не провоцировать его и не возбуждать излишнего любопытства. Что, если он один из обвиняемых по делу «Фатум-Круиз»? Возможно, Коромелю нужны с этим человеком добрые отношения.

– По пути к Альфе Центавра Лунзи попала в космическую катастрофу, – вставил Коромель. Для Лунзи это замечание, якобы необходимое для поддержания беседы, оказалось полной неожиданностью.

– Ясненько-понятненько. Как это ужасно! – Глаза Парчандри поблескивали при этом так, словно для него это вовсе не было ужасно. Он откровенно проявлял к Лунзи какой-то нездоровый интерес. – И долго вы находились в таком состоянии? – приставал торговец. – А что, ваши инженеры не смогли починить судно? Какой это кошмар – оказаться во власти машин в далеком космосе! Но, глядя на вас, можно утверждать, что вы пережили это бедствие вполне безболезненно. Похвальная сила духа. Пожалуйста, расскажите мне, ничтожному, все поподробнее! – Он в ожидании посверкивал на неё глазами.

Лунзи пожала плечами, не имея ни малейшего желания доставлять удовольствие этому странному типу. Но, надо думать, Коромель не стал бы подвергать её подобной опасности, если бы компания «Параден» принадлежала Йенойсу и он являлся одним из ответчиков по делу «Фатум-Круиз».

– Да тут, собственно говоря, и рассказывать нечего. Нас взял на буксир военный корабль, оказавшийся неподалеку от места аварии.

– Какое случайное спасение. – Глаза Йенойса снова блеснули. Его… телохранительница – и никакого значения не имело, что он назвал её дипломатическим помощником: она была именно телохранительницей, если уж даже Лунзи это заметила, – ни разу даже глазом не моргнула, таращась на неё. – Странствие в космосе, приземление на Альфе Центавра, и вот вы – здесь. Вот это женщина!

– Ничего особенного, – буркнула Лунзи, мечтая о том, чтобы поскорее уйти от этого отвратительного субъекта и его злоглазой «помощницы», но рука Коромеля на локте незаметно для окружающих удерживала её на месте.

Странно, почему на Коромеля не подействовало то, что она умолчала о подробностях своей аварии? Йенойс уже в курсе? – Путешествия – неотъемлемая часть нашего настоящего. Корабли и сплетни пересекают Галактику с равной скоростью.

Йенойс пропустил её дерзость мимо ушей.

– Адмирал, – он повернулся к Коромелю, – вы ещё не отпробовали закусок?

Я ни на мгновение не сомневаюсь, что рикси привезли для нашего удовольствия подлинное земное вино. Из Франца, как я слыхал.

– Из Франции, – с поклоном поправил его Коромель. – Провинция в Северном полушарии Земли.

– Да-да, конечно. Это единственное место в Галактике, где я ещё не бывал. Рикси действительно закатили для своих гостей роскошное пиршество.

Очищенные орехи и семечки мне не слишком по вкусу, но лакомства со сладким кремом доставили бы наслаждение и людям не столь скромного уровня, как мой. А сыры! Чистая амброзия! – Парчандри поцеловал тыльную сторону своей ладони.

Лунзи невольно вздрогнула. Амброзия. То, что Парчандри воспользовался этим словом, казалось чистой случайностью. Но Лунзи, почти три месяца бережно носившая его в себе, как нерожденное дитя, была особенно чувствительна к его употреблению. Она заметила, что оба мужчины посмотрели на неё. Коромель не отреагировал никак. Он-то знал значение слова, но торговец?.. Йенойс как-то странно к ней приглядывался.

– Для вас здесь неподходящая температура, доктор? – сочувственно спросил Парчандри. – Мне кажется, рикси эту комнату изрядно перегрели, но я привык к своему дому: он в горном районе. Много холоднее, чем здесь. – Он подал знак гигантской телохранительнице. Они быстро пошептались, после чего Квинада вышла из зала. Йенойс пожал плечами:

– Я приказал принести более легкий жакет, а то я задохнусь ещё до того, как успею поприветствовать нашего хозяина.

Йенойс перевел разговор на общую тему и разглагольствовал не без шарма, но Лунзи не сомневалась, что он за ней пристально следит. Чувствовалась в низкорослом торговце какая-то загадочность, но она не имела ничего общего с приятным сюрпризом. Лунзи находила его столь же злым, сколь и извращенным, и с нетерпением ждала, когда они с Коромелем смогут, наконец, уйти. Под испытующим взглядом Йенойса Лунзи чувствовала себя не в своей тарелке и старалась не встречаться с ним глазами.

В конце концов, Коромель, казалось, заметил скрытые призывы Лунзи идти дальше.

– Не взыщите, Йенойс. Здесь посол вефтов с Парок. Я должен поговорить с ним. Вы простите нас?

Йенойс протянул им поочередно влажную руку. Лунзи, несмотря на отвращение, от души её стиснула, в награду за что была позабавлена обиженной гримаской.

– Смеем ли мы надеяться увидеть вас вдвоем на нашей маленькой вечеринке дней через пять? – осведомился напоследок торговец. – Парчандри желают возжечь пламя своего восхищения в сердцах наших бесценных друзей и драгоценнейших покупателей. Озарите ли вы нашу жизнь своим вниманием?

– Да, непременно, – любезно ответил Коромель. – Благодарим за приглашение.

Парчандри теперь стоял, подчеркнуто кланяясь.

– Благодарю вас! Какая честь для моей скромной персоны. – Он ещё раз низко поклонился и сел.

– Неужели мы должны пойти на вечер этих Парчандри, у которых ни стыда, ни совести? – тихо спросила Лунзи, когда они отошли.

Коромель, казалось, удивился.

– Мы действительно должны поддерживать добрые отношения. Почему бы и нет?

– Его беспринципность заставляет меня думать, что он мать родную продаст за десять акций «Прогрессивной Галактики».

– Наверняка продал бы. Но, так или иначе, пойдем. Эти вечеринки очень скучны без компании.

– Меня в связи с ним очень тревожит одно обстоятельство. Он сказал слово «амброзия». Вы видели, как он уставился на меня, когда я невольно вздрогнула? Он не мог этого не заметить.

– Он употребил это слово в соответствующем контексте, Лунзи. Просто у вас на него повышенная чувствительность. И в этом нет ничего удивительного после того, что вам довелось пережить. Йенойс слишком ленив, чтобы заниматься чем-либо ещё так же энергично, как бизнесом. – Коромель взял её под руку и повел к следующему послу.

– Она солгала, – тихо сообщила Квинада своему хозяину, наклоняясь, чтобы передать более легкий парадный жакет. – Я связалась с главным офисом. Согласно сообщениям наших людей с Альфы Центавра за те дни никаких неисправных кораблей на планету никто не доставлял. При этом было замечено, что с военного крейсера, судя по описанию – «Бан Сидхе», высажено множество пассажиров в штатском. Одна сошедшая подходит по описанию. Время прибытия на Альфу тоже подходит. А фальшивая история лишь для отвода глаз.

– Неубедительно, – безразлично отозвался Йенойс, наблюдая за Лунзи и Коромелем, непринужденно болтавшими с послом вефтов и другим торговым магнатом. – Информация из столь ненадежного источника мало стоит. Этого недостаточно.

– Есть и кое что ещё. Человек, которому донес приказавший долго жить шпион, был в ресторане с женщиной, приметы которой в точности совпадают с сопровождающей нашего адмирала дамочкой в голубом.

– Вот оно как. Тогда никаких сомнений. – Йенойс улыбался кому-то из знакомых в толпе, хотя полуприкрытые веками глаза его были по-прежнему холодны. – Планы наших друзей, возможно, придется… изменить. – Он поджал губы. – Убери её. Но не здесь. Не стоит провоцировать межпланетный скандал из-за такого пустяка, как уничтожение шпиона. Только проследи, чтобы она больше не вредила нам.

– Как прикажете, – ответила телохранительница и отошла.

Настоящий оркестр в углу зала заиграл танцевальную музыку. Лунзи непреодолимо влекло отдаться бойкому ритму, а Коромель, как назло, обменивался нескончаемыми историями с каким-то офицером и представителем колонии, которой лишь недавно предоставили статус охраняемой. И лишь когда адмирал обернулся к Лунзи с вопросом, он заметил, что внимание её поглощено танцплощадкой. Он поймал её взгляд и церемонно поклонился.

– Не окажете ли честь? – спросил он и, принеся друзьям извинения, закружил её меж танцующими парами. Танцевал он великолепно. Лунзи чувствовала, как умело он ведет её, не мешая раскачиваться под волны музыки.

– Простите, что заставляю вас скучать, – извинился Коромель во время очередного па. – Все эти банкеты отштампованы по единому шаблону. За счастье, если удается встретить кого-нибудь из друзей, с которыми можно поболтать.

– Да нет, все нормально, – заверила его Лунзи. – Надеюсь, я не кажусь скучающей. Это было бы непростительно.

– Осталось потерпеть ещё немного, и можно будет уйти, – пообещал ей Коромель. – Я прямо умираю от скуки. По традиции хозяева провозглашают тосты с многочисленными восхвалениями во здравие гостей, а потом они обмениваются ролями. Вот-вот начнется.

Танцы закончились. Старший рикси занял своё место в передней части зала, сжимая кубок когтем на крыле. Поднимая кубок, он обратился к собравшимся. По его знаку Лунзи вместе со всеми остальными поспешила к накрытому столу. Коромель наполнил их бокалы вином из Франции.

Когда все разместились, посол заговорил мягким высоким тенором:

– За наших дорогих гостей! Долгих лет жизни!.. За наших собратьев – членов Федерации Обитаемых Планет! Долгих лет жизни!.. За моего старого друга, представителя вефтов!..

Коромель вздохнул и наклонился к Лунзи:

– Ну, это надолго… Ценю ваше терпение и снисходительность.

Давясь от смеха, Лунзи подняла бокал за рикси.

– Я не могу появляться в одном и том же платье на двух дипломатических приемах подряд, – объясняла Лунзи адмиралу на другой день за обедом. – Я собираюсь купить второе.

Когда Лунзи только прибыла на Тау Кита, она отметила для себя, на всякий случай, новый торговый центр, примыкающий к космопорту.

Первоначально на этом месте было поле, которое использовалось для ремонта крупных летательных аппаратов, а также под разборные жилые модули. Их наполовину скрывала земляная насыпь, служившая забавам местной ребятне.

Насыпь была все ещё там – теперь как часть природного ландшафта, выровненная в соответствии с садово-парковыми стандартами. А за ней воздвигли великолепный пассаж с магазинами из темно-красного кирпича и местного светло-серого камня. То там, то тут, смягчая строгий облик здания, раздавался смех детей, праправнуков тех, с кем некогда играла Фиона. До Лунзи долетали обрывки оживленной болтовни, эхом отражавшейся в переходах пассажа.

Большая часть магазинов была предназначена для дышащих кислородом, но в нижнем этаже располагались и специализированные торговые ряды с люками шлюзовых камер вместо дверей, в которых обслуживали покупателей, обитавших в иных средах. Лунзи прошла вдоль витрин одного из этажей и поднялась по пандусу на следующий, мысленно примеряя платья и аксессуары. Разнообразие товаров было впечатляющим, возможно, даже слишком. У неё даже возникло сомнение, а есть ли тут магазины, в которых она смогла бы найти что-нибудь подходящее для себя. Некоторые фасоны отвечали самым последним требованиям моды. Лунзи отступила назад, чтобы получше видеть витрины.

В отражении стекла она мельком заметила что-то огромное, приближающееся к ней слева. Лунзи подняла глаза. То оказалась компания тяжело ступавших по пандусу людей-»тяжеловесов», которые вот-вот должны были пройти мимо неё. В мрачном мужчине, возглавлявшем процессию, она узнала представителя с Дипло, на которого Коромель обратил её внимание на банкете рикси. Шагая по двое, «тяжеловесы» занимали почти весь проход, и она предпочла переждать в магазине «Финзер-Стиль», пока они не пройдут.

– Чем могу быть полезен? – с поклоном и улыбкой на лице обратился к ней мужчина в полтора раза ниже её ростом, с ушами, изящно украшенными бахромой. – Я – Финзер, владелец этого замечательного заведения.

Лунзи выглянула наружу. Компания великанов уже ушла, за исключением одной женщины, остановившейся, чтобы заглянуть в витрину на противоположной стороне галереи. И женщина эта не имела отношения к свите представителя с Дипло. То была телохранительница Парчандри, Квинада.

Женщина»тяжеловес» обернулась, и её мрачные темные глаза тупо вперились в «легковеску». Лунзи улыбнулась ей, надеясь получить вежливый ответ. Не меняя выражения лица, Квинада пошла прочь. Озадаченная Лунзи посмотрела на владельца магазинчика, все ещё дожидавшегося клиентку чуть поодаль.

– Мне нужен вечерний туалет, – сказала она Финзеру. – Не найдется ли у вас что-нибудь в классическом стиле десятого размера?

Финзер предложил ей классическое платье в пепельно-розовой гамме с обтягивающим корсажем и длинной вечерней юбкой, кружащейся водоворотом у самых ступней.

Два дня спустя Лунзи, поправляя оборки на новом платье, ехала с Коромелем в резиденцию Парчандри.

– Нет, это не домыслы, Коромель, – твердо говорила она. – Последние два дня Квинада бывает всюду, куда бы я ни пошла. Каждый раз, когда я оглядываюсь, она оказывается поблизости. Она преследует меня.

– Совпадение, – весело фыркнул Коромель. – Круг общения дипломатов на Тау Кита удивительно мал. На этой неделе у вас с Квинадой одинаковые задачи, вот и все.

– Нет, не все. Она смотрела на меня с таким выражением, которое иначе чем алчущее я и назвать не могу. А об этом безнравственном извращенце, которому она служит, наверняка можно сказать только то, что я могла бы его в бараний рог свернуть. Вы не видели, как загорелись его глаза, когда он услышал, что я побывала в космической катастрофе? Грязные у него забавы.

– Вы делаете из мухи слона, – спокойно возразил Коромель. – И, естественно, никакие извращенцы вам тут, на Тау Кита, не угрожают. Слабое место дипломатической неприкосновенности – похищение детей и родных. Для человека с таким общественным и семейным положением, как у Йенойса, это может представлять значительную опасность. Что же касается этой его помощницы, вы ведь сами рассказывали мне о вашей глубоко сидящей боязни «тяжеловесов».

– Но я не страдаю манией преследования, – с твердой убежденностью запротестовала Лунзи. – Оставьте в покое мою глубоко сидящую фобию. Прежде чем Мне пришло в голову, что Квинада, быть может, преследует меня, я постаралась от неё улизнуть. Скажите, чего ради она околачивалась в четырех продовольственных магазинах, не сделав ни единой покупки? А в трех салонах красоты? И не только это: она ждала неподалеку от ФОП-комплекса, пока закончатся мои занятия по самодисциплине.

Коромель задумался:

– Вы твердо в этом убеждены?

– Твердо. И думаю, что это наверняка связано с амброзией, как бы вы ни помалкивали на этот счет. – Коромель ухмыльнулся, но промолчал, что в сложившейся ситуации только усилило её досаду. В слове «амброзия», видимо, заключался какой-то секретный смысл, а она была всего лишь конвертом, в котором отправили письмо, и не имела права знать больше. Лунзи упорно продолжала:

– Сомневаюсь, что намек Йенойса, несмотря на его неопровержимый дипломатический статус, был так уж случаен, как вы утверждаете. В любом случае, помощница его – соглядатай.

– Как частное лицо, я не могу сделать почти ничего, чтобы впредь ей было неповадно, Лунзи. Однако… – Он поднял голову. Глаза его светились лукавством. – Заручитесь поддержкой разведки Флота, и в вашем распоряжении все силы нашей спецслужбы.

Она испытующе смотрела на его красивое лицо, стараясь рассеять закравшиеся в душу недостойные подозрения.

– Вы клоните к тому, адмирал Коромель, что я должна завербоваться в разведку Флота?

– Я действительно хочу, чтобы вы служили в разведке – это было бы неоценимое приобретение, и, по правде сказать, просто замечательно, когда вы рядом, – но не такой ценой. Я не могу ни пойти на компромисс с уставом Флота, даже если бы вы захотели этого, ни поставить вас в сколь-нибудь особое положение, согласись вы на это. Но самое главное, Лунзи, – то, что вы должны сами захотеть присоединиться к нам. Ведь даже если бы я мог силой заставить вас поступить на службу, это было бы совсем не то, что нам нужно. Я знаю наверняка, что вы, как работник, в десять раз лучше кого-нибудь вроде Квинады… если на самом деле пойдете на это добровольно.

Лунзи лишь мгновение помедлила в нерешительности и кивнула:

– Ладно. Я – «за».

Коромель улыбнулся и пожал ей руку:

– Отлично. Ваши документы я просмотрю завтра утром. Проведем дополнительное собеседование, хотя почти все подробности вашей жизни у меня уже есть. Надеюсь, вы не пожалеете.

– Я чувствую себя уже в большей безопасности, – чистосердечно сказала Лунзи.

– В добрый час. Ну вот мы и приехали.

Огромный особняк Парчандри располагался на окраине столицы Тау Кита.

Йенойс вместе с другими членами семьи стоял на ступенях, приветствуя гостей. Спускались сумерки. Курильницы по обеим сторонам широкого подъезда источали разноцветный дым с тяжелым запахом. Два лакея встречали подъезжавшие лимузины. Один открывал дверь, а второй выяснял, кто внутри, чтобы доложить хозяевам. Перед взором Лунзи мелькнули горящие черные глаза на мертвенно-белом лице, и у неё даже перехватило дух. Неожиданное появление представителей расы, к которой принадлежали бандиты в ресторане на Альфе Центавра, мягко говоря, выбило её из колеи. Сверкающие глаза, однако, не подали и виду, что узнали её. Да и с чего бы вдруг им было её узнавать? Она становилась чрезмерно чувствительна ко всем этим многочисленным совпадениям.

Йенойс тепло их поприветствовал, представляя Коромеля членам семьи. Все они были одеты неописуемо элегантно, и Лунзи поймала себя на том, что прикидывает, сколько могла бы стоить подобная экипировка. Если она не ошибалась, каждому Парчандри его наряд обошелся дороже, чем потратили на свою одежду все гости дипломатического вечера, вместе взятые. Погода стояла чудесная, и шустрые официанты разносили напитки прямо в галерее.

– Адмирал Коромель! И Лунзи! Как ссславно ссснова видеть вассс вмесссте! – воскликнул посол сетти, грузно поднимаясь по лестнице от приветствующего комитета. – Адмирал, я надеялссся побессседовать ссс вами несссколько дней назад, но упуссстил благоприятную возможносссть.

Лунзи поняла намек на конфиденциальность предполагаемого разговора и извинилась.

– Я только поищу дамскую комнату, – пояснила она Коромелю, ставя свой бокал на поднос проходящего мимо официанта.

Узнав дорогу у одной из дам Парчандри, она вошла в дом. Йенойс почтил присутствие Лунзи всего лишь безразличным «добрый вечер», и это чуть-чуть успокоило её. Возможно, она все приняла на свой счет только потому, что была слишком хорошо осведомлена после того несчастного вечера с Илоком.

Так или иначе, она порадовалась, что избавлена от внимания Парчандри.

После приема у рикси у Лунзи не осталось сомнений в справедливости шедшей о нем молвы, но реальность оказалась ещё хуже, чем она могла себе вообразить. Причем даже половина того, что она слышала, давала основание приписать ему крайне изощренную порочность.

Лунзи оказалась в парадном зале резиденции с высокими потолками, оформленном в изящном старинном стиле. Дамская комната для гуманоидов находилась в конце облицованного розовым мрамором коридора, справа от двойной спиральной лестницы с обшитыми золотом опорами, которая вела на верхние три этажа. К залу примыкало ещё несколько затемненных коридоров.

– Вот это красота! Да, они знают толк в жизни, – пробормотала Лунзи.

Голос её неожиданно громко прозвучал в огромном пустом зале. Светильники горели вполнакала, но ей этого было достаточно, чтобы разглядеть в дальнем конце коридора женщину, вышедшую из боковой двери. – Ага. Вот это где.

Лунзи перед зеркалом подправила макияж, привела в порядок складки на юбке и села на кушетку под освещавшими комнату бра. Она была в дамской комнате совершенно одна и могла торчать тут сколь угодно долго. Какая досада, что она не успела свести знакомство ни с одним из присутствующих на вечере дипломатов. Она понадеялась, что переговоры Коромеля с сетти уже близятся к концу.

Ну не может же она весь вечер отсиживаться в туалете. Пора бы уже и выйти. Вздохнув, она открыла дверь, собираясь вернуться в общество. По ту сторону двери стояла Квинада, перегораживая выход своей громоздкой фигурой. Вздрогнув от неожиданности, Лунзи отодвинулась, уступая той дорогу, чтобы самой поскорее выбраться наружу. Но женщина-»тяжеловес» заполняла собой весь дверной проем и едва не сшибла Лунзи с ног, когда та попятилась и отступила влево, намереваясь выйти, как только проход освободится. Квинада, явно препятствуя замыслу Лунзи, могучей рукой ухватила её выше локтя и затолкнула обратно в комнату.