Готовьте корабль к эвакуации. Звуковой сигнал тревоги. До приказа не катапультироваться. Дамы и господа!..

Все, находившиеся на галерее, выжидательно замолчали.

– Ситуация осложнилась. Прошу незамедлительно вернуться в свои номера и ждать дальнейших сообщений. Поскорее, пожалуйста!

Как только галерея освободилась, капитан распорядился, чтобы офицер связи передал информацию по единой корабельной системе оповещения.

Но едва Лунзи направилась к выходу с галереи, собираясь вернуться в голограммную, все погрузилось во мрак: судно резко перешло на батареи.

Почти в тот же самый момент по углам и вокруг запасных выходов красными огоньками вспыхнуло аварийное освещение.

– Что это за бардак?! – возмутился капитан, как только вновь зажегся свет.

– Перегрузка! Видимо, из-за солнечных вспышек, – предположил Хорд и взглянул на показания портативного датчика, проверяя свою догадку. – Если подобное случится ещё раз, в компьютерах будет стерта вся память.

Осторожнее!

Лунзи опрометью бросилась назад, к своей каюте, мимо тускло мерцающих огоньков. Межзвездное путешествие безопаснее, чем посещение душа, вероятность аварии – единица на миллион, повторяла она типичное рекламное заявление, успокаивая себя. Никто дважды не попадал в подобную переделку: ни прежде, ни теперь. Каждое судно, даже такое старое, как «Зов Судьбы», проверено-перепроверено вдоль и поперек, и каждый его узел имеет тройную защиту и аварийные системы поддержки.

– Внимание! – раздался спокойный голос офицера связи, обрывая легкую музыку и все видеопрограммы на корабле. – Всем внимание! Попрошу немедленно покинуть помещения, где вы находитесь, и собраться у спасательных отсеков. Попрошу немедленно покинуть помещения, где вы находитесь, и собраться у спасательных отсеков. Это не учебная тревога. Не пользуйтесь турбоваторами, они могут выйти из строя. Повторяю, не пользуйтесь турбоваторами…

Голос, периодически прерываемый треском, становился все тише, пока не сошел на нет.

– Что это было? – Какой-то пассажир схватил Лунзи за руку, заметив, что она в форме. – Я видел, погас свет. Что-то стряслось, да?

– Пожалуйста, сэр, идите поскорее к спасательным отсекам. Вы помните номер вашей команды?

– Пять «В»… Да-да, пять «В». – Глаза мужчины вылезли из орбит. – Вы хотите сказать, что это на самом деле авария?!

Лунзи содрогнулась:

– Надеюсь, нет, сэр. Пожалуйста, идите поскорее. Там вам скажут, что делать дальше. Быстро! – И сама она развернулась и побежала вместе с ним на палубу, где располагался банкетный зал.

Громкоговорители продолжали повторять сообщение.

Коридор моментально заполнился сотнями гуманоидов, носившихся куда глаза глядят. Казалось, некоторые из них позабыли не только номер спасательного отсека, к которому были приписаны, но даже где располагается банкетный зал. Однако слабое аварийное освещение, хотя и мигало, позволяло повергнутым в ужас пассажирам держаться верного направления. Отовсюду раздавались крики и рыдания, кто-то из пассажиров пытался выяснить, что же такое происходит.

В огромной голограммной толпа устремилась к двойным металлическим дверям, ведущим в зал ресторана, и там бесцельно закружилась водоворотом бурлящего страха. Голограммная была самым большим помещением на палубе и использовалась для ублажения миражами тысяч пассажиров. Несколько десятков человек в дальнем конце зала до сих пор даже не подозревали о происходящем вокруг и продолжали гонять голографических разбойников с весьма реалистично выглядящими мечами. А в пещере, находившейся возле самых дверей в банкетный зал, у огня плясала кучка экзотически вырядившихся пассажиров. В этот момент голопроекторы в нишах выключились и зал превратился в голую, призрачно-серую коробку с беспорядочно разбросанной там и тут немногочисленной мебелью. Раздались громкие протестующие возгласы зрителей, лишившихся своих долгожданных фантазий. Ряженые тоже остановились, оглядываясь в поисках кого-нибудь из корабельного персонала, кто устранил бы неисправность, и увидели вокруг себя беснующуюся толпу. В дикой панике они рванулись к выходу. А в зале появлялись все новые пассажиры. Они с криками напирали на передних, оттесняя их к банкетному залу. Где-то завязалась драка. Поэтому как раз вовремя в толпу буквально вонзился отряд служащих, которые обеспечивали надзор за детьми, для выполнения своих прямых обязанностей. Их возглавлял худощавый мужчина с переносным громкоговорителем, выкликавший одну за другой фамилии всех родителей, призывая их подойти и забрать своих отпрысков. Голос его тонул в общем гвалте.

– Тихо! – появился из своей ниши Коромель. За ним следовал Дон. – Тихо!

– Могучий голос адмирала перекрыл рев толпы и нудное завывание работающих с перегрузкой систем жизнеобеспечения. – Ну-ка тихо! Всем молчать.

Молчать, я сказал! Вы все пропустили мимо ушей, когда вас учили, как себя вести в аварийной ситуации. Те, кто знает, что делать, сейчас же отправляйтесь к своим спасательным отсекам. Сейчас же! А те, кто не знает, что делать, сбавьте тон, чтобы услышать инструкции. Исполняйте! Это все!

– Двери заперты! Мы не можем туда попасть! – завопила крупная женщина.

– Пошевелила бы чуть-чуть мозгами! Смотри! Это делается вот так.

В широком проеме между разъехавшимися в противоположные стороны огромными двойными металлическими дверями, которые отделяли голограммную от банкетного зала для кислорододышащих, появилась команда инженеров.

Несколько попритихшая толпа хлынула к отсекам, хватая кислородные маски из рук дежурных, выстроившихся по обе стороны от двери. Стюарды направляли публику к люкам с раскрытыми диафрагмами, ведущим в спасательные капсулы, и рассаживали внутри.

Коромель с помощью Дона продолжал управлять потоком пассажиров, проталкивая водных обитателей в булькающих скафандрах и беспрестанно меняющих форму вефтов, обезумевших от страха, к проходу на лестницу, ведущую в аквариум.

– Прошу внимания! Сейчас будет говорить капитан, – загремел над головами-публики голос старшего офицера.

– Пожалуйста, соблюдайте спокойствие. Занимайте предназначенные для вас спасательные шлюпки. Это временная мера. Прошу следовать распоряжениям членов экипажа. Спасибо.

Среди всех этих воплей и рыданий Лунзи едва различила безумный крик с мольбой о помощи. Она с усилием расчистила себе дорогу в плотной толпе, пробираясь к маленькой девочке, которая споткнулась, упала и никак не могла снова встать на ноги. Еще немного, и ребенка просто-напросто затоптали бы. Лицо девочки было сплошь в синяках, она плакала. Крича что-то ободряющее, Лунзи вытащила её, подняла и передала над головами толпы пронзительно визжащей матери. Дон проводил женщину с ребенком в банкетный зал и указал им спасательную капсулу. Как только очередной летательный аппарат заполнялся, диафрагмы люков закрывали и капсулы герметизировали. Все это случилось до того неожиданно и так сильно отличалось от размеренного образа жизни на фешенебельном лайнере, что большая часть публики никак не могла опомниться от подобных переживаний.

Лунзи достала аварийную медицинскую сумку из ниши, укрытой за богато украшенным гобеленом ручной работы, и поспешила обратно, пересекая огромное помещение ресторана. Перед дверями в банкетный зал она вправляла конечности жертвам давки, накладывала повязки на порезы и ссадины пассажирам, пострадавшим, когда их извлекали из застрявших турбоваторов через отверстия в потолке, раздавала успокоительные средства мягкого действия тем, кто был явно на грани истерики.

– Вполне достаточно, чтобы вас успокоить, – убеждала она пациентов, сохраняя на лице безмятежную улыбку, хотя сама была в ужасе. – Все обойдется. Это обычное дело.

Космическая катастрофа! Нет, это не могло случиться с ней снова.

– Мои драгоценности! – надрывалась одна дама с голубыми волосами, которую волок в банкетный зал молодой человек в форменной одежде. – Они все в моём номере. Мы должны вернуться! – Она вырвала-таки руку, оттолкнула молодого человека и ринулась назад, к жилым каютам.

– Остановите её! – закричал мужчина. – Леди Шолдер, нет!

Новая волна возбужденных пассажиров отбросила женщину назад, хотя она изо всех сил старалась прорваться сквозь толпу.

– Я не могу лишиться своих драгоценностей!

Лунзи ухватила обезумевшую пассажирку за руку, едва та оказалась в пределах досягаемости, и прижала к ней гипноизлучатель. Женщина зашевелила губами, пытаясь что-то сказать, но бессильно поникла, зажатая между Лунзи и молодым человеком. Он перевел лукавый взгляд с леди Шолдер на врача.

– Она проспит где-то около часа. Успокоительное не даёт постоянного эффекта. К тому времени вы будете уже в космосе. Сигнал бедствия уже передали, – объясняла Лунзи. – Только постарайтесь соблюдать тишину.

– Благодарю вас, – от всей души выдохнул молодой человек, подхватывая леди Шолдер на руки и быстро направляясь к спасательному отсеку.

Лунзи услышала грохот у себя за спиной и обернулась.

– Сейчас опять заклинит! – Два корабельных инженера опрометью бросились к двойным дверям, которые скользили навстречу друг другу, закрываясь перед самым носом впавшей в истерику толпы. Свет вновь погас. Под потолком цепочками красных ламп вспыхнуло аварийное освещение, окутав помещение таинственным полумраком.

– Выруби тот тумблер! – закричал Перкин одному из своих помощников, указывая на открытый распределительный щит рядом с дверным проемом. – Это же делают только при повреждении корпуса!

– Все программы полетели к черту, Перкин! – Другой инженер уже дергал и давил рычаги распределительной панели. Он попытался прочесть показания приборов при слабом освещении. – Нам надо постараться удержать их открытыми вручную.

– У нас всего несколько минут. Дай-ка я попробую!.. – Перкин втиснулся между тяжелыми металлическими дверями, которые почти уже захлопнулись, и попытался отжать обратно одну из створок. Его парни начали расчищать дорогу в толпе, чтобы помочь начальнику, но им никак не удавалось протиснуться к нему. Вдруг Перкин пронзительно закричал:

– Да помогите же!

Сейчас меня задавит!

Створки сомкнулись, зажав Перкина между собой.

Его крик словно ошпарил Лунзи. Мобилизовав все свои силы, она ринулась на выручку. Перкин со сморщенным от боли лицом старался вырваться из тисков двери, которые грозили разрезать его пополам. Выброс адреналина произошел как раз тогда, когда она расталкивала последних встречных беглецов с корабля. Ей и инженерам удалось удержать и оттащить дверь.

Медленно и неохотно бронированные металлические двери подались в своих пазах назад. Толпа, обезумевшая ещё больше прежнего, ломанула в банкетный зал мимо едва не раздавленного Перкина. Как только двери удалось зафиксировать в открытом состоянии при помощи клиньев в пазах, Лунзи бросилась к Перкину, помогая ему уйти с дороги. Он почти не мог самостоятельно передвигаться. Он весил раза в полтора больше Лунзи, но все ещё пребывая в медитативном трансе, она смогла вытащить его без заметных усилий.

Первым делом она разорвала рубашку у него на груди, осмотрела грудную клетку и присвистнула, увидев, что там творится. Пальцы подтвердили то, что обнаружило её обостренное восприятие: левая сторона его грудной клетки была сильно вмята, легкое находилось в опасности. Но если достаточно быстро сработать, то, быть может, и удастся восстановить сжавшие легкое ребра.

– Лунзи! Куда вас понесло? – раздался голос Коромеля, когда она побежала к служебной лестнице, ведущей на верхние палубы.

– Мне необходимо сбегать в мой кабинет. Перкин умрет, если я не выправлю его ребра.

– Адмирал! Нам бы тоже лучше идти, – мягко настаивал Дон, подталкивая своего подопечного к двери.

Коромель оттолкнул руку помощника:

– Ни за что! Я не желаю, чтобы меня засунули в одну из этих крохотных консервных банок среди сотни высокопоставленных дамочек, оплакивающих свои деньги! Здесь понадобится любая помощь, чтобы не дать этому судну закрутиться вокруг планеты. Да, мы сами постараемся спасти свои шкуры.

Может быть, я и стар, но пока ещё могу выполнить свой долг. – Вдруг адмирал почувствовал резкую боль в груди и сделал судорожный, болезненный вдох. Лицо его побледнело. – Дьявол! Только не сейчас! Где мое лекарство?

– Трясущимися пальцами он расстегнул воротник.

Дон отвел его в сторону, чтобы усадить на кушетку.

– Посидите здесь, я найду доктора.

– Не морочь ей голову, Дон! – резко приказал Коромель, когда тот помогал ему сесть. – Она занята. Со мной ничего страшного. Это всего лишь старость.

Лунзи неслась, перепрыгивая через две ступеньки. Достигнув первой лестничной площадки, она обнаружила, что вниз по лестнице, навстречу ей, валит ещё одна толпа обезумевших пассажиров, направляющихся в банкетный зал из своих кают. Она попыталась уцепиться за перила, но была сбита с ног. Бегущая публика безжалостно пинала её. Она хваталась за ступни мелькающих над ней конечностей, стараясь подняться, но её сбивали снова и снова. Но она все ещё была внутренне мобилизована, только это и помогло ей откатиться к стене, опираясь на которую она сумела встать. Держась за стену, Лунзи собралась с силами, а потом снова двинулась к своей цели, расталкивая толпу и не обращая внимания на негодующие возгласы оказавшихся на её пути. Она миновала ещё одно человеческое стадо, стремящееся в панике поскорее забиться в безопасное место. Она знала, что ей не менее страшно, чем всем остальным, но, зажатая между самодисциплиной и чувством долга, не поддавалась – не имела права поддаваться – страху.

Следующий этаж уже практически опустел. Вспомогательный люк в метановый отсек, обычно герметически закрытый, был распахнут настежь, метан распространялся по всему кораблю, вызывая приступы тошноты. Спасательные капсулы этого этажа уже отшвартовались. Задыхаясь в жутком зловонии, с трудом подавляя приступы рвоты, Лунзи побежала к своему кабинету.

Свет в этой секции то включался, то угасал. Крышки люков, которые держались на своих местах при помощи магнитных присосок, лишившись силы сцепления, рухнули вниз, продавив полы и потолки. Она миновала их и чуть ли не ощупью нашла вход в лазарет.

Обратный путь проходил уже по пустым коридорам. Внизу Лунзи увидела, что у этой трагедии есть и другие жертвы. Грудная клетка Перкина была уже тщательно выправлена, стянута и зафиксирована. Он находился вне опасности, поэтому она оставила его отдохнуть на мягкой кушетке и отправилась осмотреть пострадавших членов команды.

– Лунзи, сюда! – замахал ей Дон из темного угла, где без сознания лежал адмирал. – У него сердечный приступ.

У Лунзи перехватило дыхание, едва она разглядела сморщенное лицо старика. Даже при красном аварийном освещении можно было увидеть, какое оно бледно-зеленое. Она опустилась на колени, раскопала в медицинской сумке гип-спрей и прижала его к руке Коромеля. Они с Доном с тревогой следили за показаниями портативного сканера, ожидая, пока жизненные показатели не улучшатся. Вдруг адмирал зашевелился, тяжело вздохнул и нетерпеливо замахал на них рукой.

– Я хочу сделать ему витаминную инъекцию с железом, – сказала Лунзи, подступая к нему с ампулой. – Он должен отдохнуть.

– Нечего отдыхать, когда люди в опасности! – невнятно пробормотал Коромель.

– Вы в отставке, сэр, – терпеливо напомнил ему Дон. – Я помогу вам подняться.

– Вам бы лучше пойти в капсулу, – обратилась к ним первый помощник капитана Шарю.

– Я не собираюсь идти в капсулу, – хрипел Коромель.

– Я останусь и помогу, Шарю, – крикнула Лунзи через плечо.

Шарю с благодарностью кивнула и дала сигнал задраивать люки в оставшихся капсулах.

– Капитан, – проговорила она в переговорное устройство на запястье. – Вы можете отдавать приказ.

– Что мы делаем? – спросил Дон, когда они помогали адмиралу идти к лестнице. – Это только повредит адмиралу. Ему требуется помощь!

– Давайте отведем его в одну из криогенных комнат. Я дам ему успокоительное, и он сможет переждать в холодном сне вместе с прочими серьезно раненными членами экипажа, пока нас не разыщут. – Лунзи чуть ли не тащила старика к палате лазарета, беспокоясь, протянет ли он до того момента, когда ему можно будет ввести криогенный препарат.

Корпус корабля снова сильно тряхнуло, и последний свет погас. Они остановились на несколько секунд. Включилась лишь аварийная сигнализация по углам огромной голограммной.

– Вот и оно, – тяжко вздохнула Чибор. – Энергоснабжение накрылось. Эти фонарики на батареях.

Кто-то из экипажа в ярости колотил по корпусу распределительной панели рядом с дверями:

– Компьютерная память сдохла. Все программное обеспечение надо будет грузить заново с керамики. Уйдут месяцы, годы, чтобы опять запустить корабль. Мы можем лишиться всего – энергии, жизнеобеспечения…

– Собираемся в одной секции на время, Найс. Так мы частично обеспечим себе среду обитания, – предложила Шарю. – Я предлагаю гидропонную секцию.

На данный момент свежего воздуха там достаточно для тех немногих, кто тут остался. Запускайте механические циркуляционные вентиляторы, чтобы поддержать движение воздуха. И подключайте аварийный маяк.

– Телеметристы говорят, что мы подошли к планете слишком близко. Никто не в состоянии будет разглядеть нас, – агрессивно возразил Найс. Его нервная система явно находилась на пределе. – Во всяком случае, мы не предполагали тут останавливаться. Гигант – единственный наш ориентир в этой системе. Мы в миллионах километров от нашей точки выхода из подпространства.

– Ты не хочешь, чтобы тебя нашли? – Шарю оборвала Найса, схватила его за плечо и встряхнула. – Пойди-ка к капитану Винлайну, посмотри, что он хочет сделать. Он на мостике.

– Ладно, Шарю. – Найс бросился к проходу.

– Здесь будет опасно, пока мы снова не запустим системы стабилизации, – повернулась Шарю к Лунзи, которая только что вернулась в голограммную. – Могу я чем-нибудь помочь?

– Принесите мне сюда фонарь, работающий на батареях, и я смогу продолжить работу. – Лунзи порадовалась, что не находится в полной зависимости ото всех этих игрушек современной медицинской технологии. Что делали бы на её месте университетские собратья-медики с Астрис Александрии без своих электронных скальпелей?

Она все ещё находилась под влиянием адреналинового выброса, стимулированного самовнушением. Когда бы его воздействие прошло, она оказалась бы почти беспомощна.

Позади неё раздался хлопок, напоминающий приглушенный взрыв. Лунзи остановилась посмотреть, что это такое. В тусклом свете она увидела, как металлические бронированные двери медленно стронулись с места, неумолимо перекрывая путь в опустевший банкетный зал.

– Сорвало зажимы! Двери закрываются! – закричала Чибор. – Берегись!

Махина острым углом шарахнула Лунзи по ребрам, отбросив её назад. Она ударилась о стену, сползла по ней на пол и, лишившись сознания, рухнула поверх тела своего пациента. К ней подбежала Чибор. Она отерла кровь с губ Лунзи и нащупала пульс.

Шарю появилась несколькими минутами позже, рассеивая перед собой сумрак лучом мощного переносного прожектора.

– Лунзи, этот подойдет? Лунзи?!

– Сюда, Шарю! – позвала Чибор, казавшаяся в красном свете бесформенной глыбой.

Шарю подбежала на её голос.

– Черт! – выдохнула она. – Дьявольщина! Положим её в камеру холодного сна вместе с адмиралом Коромелем. Мы обеспечим ей медицинскую помощь, как только кто-нибудь нас отыщет. А пока холодный сон спасет её. Давай. И вернемся к работе.