– Не совершай той же самой ошибки. Мой сын любит тебя, и ты его тоже любишь. Не позволяй собственной глупости и ненависти таких, как Гиоргиос, встать между вами. Вернись со мной на Кипр и дай моему мальчику еще один шанс.

Девушка настороженно взглянула на старика.

– Это он попросил вас приехать?

– Нет. Но, думаю, он догадался, что я попробую поговорить с тобой, пока буду в Англии.

– Но сам он не очень-то утруждается! – бросила она язвительно.

– У него тоже есть гордость. Он скрывал свою боль, работал очень много, словно пытался заглушить тоску. Теперь я твердо знаю, что все семейное дело перейдет полностью к нему.

– Значит, вы добились того, о чем мечтали.

Старик печально покачал головой.

– Больше всего на свете мне хочется, чтобы он был счастлив. Он – мой сын, и я не желаю обречь его на долгие годы одиночества без той единственной женщины, которую он любит, как это было со мной из-за моей дурацкой гордости! Он такой же, как я, и, хотя его глаза могут наслаждаться множеством прекрасных женщин, свое сердце он отдаст только один раз и на всю жизнь. Прошу тебя, поедем со мной.

Она глубоко вздохнула.

– Я… я подумаю, – наконец произнесла она.

– Как долго? – требовательно спросил он.

– Вы снова пытаетесь меня торопить!

– Верно. Я же не знаю, сколько мне еще осталось.

– Вы знаете, кто вы такой на самом деле? Коварный интриган!

И тут прежняя, плутовская улыбка вдруг озарила морщинистое лицо старика.

– Я же говорил тебе и раньше, – весело сказал он, – что привык всегда получать то, чего хочу.

Как здорово было снова увидеть море! Только сейчас Меган до конца сумела осознать, насколько она соскучилась по его глубокому синему сиянию, по мягкому перешептыванию волн. Она сбросила туфли и, с наслаждением ощущая под босыми ногами мелкий, нагретый солнцем песок, подошла к самой кромке прибоя. День близился к вечеру, солнце уже окуталось слабой туманной дымкой и окрасило небо алыми, малиновыми и золотистыми полосами.

Она услышала звук шагов, поскрипывающих по песку позади, но не повернула головы. Она знала, что это был он. Он остановился в нескольких метрах за ее спиной и долго молчал.

– Ты вернулась вместе с отцом?

– Да.

– Значит, я не сумел уговорить тебя, а он смог?

– Да. – В ее голосе прозвучали более жесткие нотки, чем она хотела, но Меган чувствовала, что внутри ее все еще кипит злость. – И можешь по этому поводу думать все, что тебе заблагорассудится.

– Нет. – Она услышала, как он вздохнул – вздох боксера, который испытал на себе чересчур много сокрушающих ударов противника и уже готов был свалиться замертво. – Нет. Я вообще не собираюсь ничего думать по этому поводу. Я сказал тебе, что полностью осознал свою ошибку. – Он подошел ближе. – Ты изменила прическу.

– Да, – Она вскинула голову, и при этом движении легкий морской ветерок чуть растрепал блестящие пряди медово-каштановых волос. – Та фальшивая блондинка была не я.

Он рассмеялся и осторожно коснулся кончиком пальца ее затылка.

– Ты можешь покрасить свои волосы в какой угодно цвет, но я все равно буду любить тебя, – пробормотал он хрипловато.

– Будешь? – Она отошла на шаг, повернулась к нему и обнаружила, что не может оторваться от этих синих-синих глаз. Странно, она думала, что ничего не забыла, но оказывается, она все-таки начала уже забывать, какого невероятно синего цвета эти глаза на самом деле. И то, что она увидела в них, было слишком драгоценным, чтобы отказываться от этого ради своей гордости.

– Я рад, что ты вернулась. – Она увидела, как на его шее напряженно дернулся мускул, и затем все то самообладание, что заставляло его держаться, вдруг резко лопнуло. Он протянул к ней руки, жадно привлек к себе, чуть не ломая ей кости своим судорожным объятием, и припал горячим лбом к ее плечу. – О Господи, как я рад, что ты вернулась!

Она понимала, что по ее щекам бегут горячие слезы, накопленные за долгие месяцы горького одиночества. Почему любовь приносит так много боли? Она стояла на цыпочках, ее губы жадно ждали его поцелуя, все ее тело таяло в его объятиях.

– Никогда больше не оставляй меня одного, – пробормотал он, касаясь ее губ своими губами. – Я наделал такую кучу ошибок! Но я безумно люблю тебя. Обещай, что ты не уедешь.

– Я не уеду, – прошептала она. – Пока нужна тебе, я останусь с тобой.

– Пока ты нужна мне? – Он усмехнулся. – В таком случае мы говорим об очень, очень долгом времени.

– Ничего не имею против, – ответила она, чувствуя, что плачет от счастья.

Он вновь поцеловал ее, и в поцелуе выразилась вся его безграничная нежность, обещание, что он навсегда отдает ей свое сердце. Знакомый мускусный аромат его кожи кружил ей голову, одурманивал сознание, заставлял ее снова и снова испытывать изумление при одной только мысли: как она вообще нашла силы уйти от него?

Он приподнял ее лицо ладонями и осыпал поцелуями.

– Прости меня за боль, которую я тебе причинил. Ты была права – любовь немыслима без доверия, но я никогда прежде никого не любил, и мне не нравилась даже сама мысль об этом. Я привык управлять событиями – и вдруг полностью потерял контроль над собой. Мне не понадобилось много времени, чтобы убедить себя, что это всего лишь ошибка и что на самом деле ты совсем другая. Так мне было спокойнее.

Она рассмеялась.

– Может быть, именно поэтому я убежала так быстро, – призналась она. – Вот почему я не хотела дать тебе шанс извиниться – так мне было спокойнее. Любовь к тебе казалась мне таким сумасшедшим риском – я думала, что вокруг тебя всегда будет слишком много других женщин, пытающихся занять мое место.

– Каких женщин? – поинтересовался он, глядя на нее смеющимися глазами. – В мире нет других женщин, только ты одна.

– Значит, ты собираешься игнорировать пятьдесят процентов населения земного шара?

– Да. Ну ладно, я не могу их игнорировать абсолютно, – признался он. – Но ни одна из них никогда не сумеет занять твое место. Ты – единственная женщина, которая мне нужна сейчас и навсегда.

Она улыбнулась ему с сияющими от любви глазами. И вдруг за его плечом, вдалеке, она заметила фигуру Дакиса, стоящего на террасе и наблюдающего за ними.

– Твой отец будет очень доволен собой, – сказала она. – Он обязательно скажет, что все знал заранее.

Тео рассмеялся и крепко прижал ее к себе.

– Вот нахальный старый осел! Но вскоре он все-таки получит своего долгожданного внука, – добавил он, поглядывая на нее многозначительным взглядом, сверкающим такой же теплой, яркой синевой, как и море.

– Или внучку, – лукаво добавила Меган.

Он пожал широкими плечами, легко подхватил ее на руки и подбросил в воздух так, словно она весила не больше перышка.

– Внуки, внучки… Он получит их столько, сколько захочет. Не могу представить занятия более чудесного, чем делать с тобой детишек всю свою жизнь.

Меган крепко обвила его шею руками, прижалась щекой к твердой и теплой груди и закрыла глаза.

– Что ж, ничего не имею против, – сказала она и счастливо вздохнула.

Примечания