ГЛАВА 10

Лелила замерла, услышав какой-то далекий крик. Она посмотрела на Геиахаба.

— Ты что-то сказал? Геиахаб отрицательно покачал головой. Все это время он молчал.

— Я тоже ничего не говорила, — сказала Риллао. — А ты что-то слышала?

Лелила пожала плечами. Включив приборы на полную мощность, она вырвалась из гиперпространства.

Риллао начала что-то бормотать на своем языке.

— Что ты делаешь? — наконец сдавленным голосом спросила она. — Мы же должны лететь на Станцию Асилум!

— Смотри, — ответила Лелила.

В иллюминатор была отчетливо видна небольшая звезда и крохотный зелено-голубой планетоид.

Они были еще достаточно далеко, и Лелила включила усилительные функции приборов, позволяющие рассмотреть объекты поближе.

— Это искусственная планета! — воскликнула она. — Для естественной она слишком мала. И звезда тоже…

— Да, это искусственный мир.-Риллао вся напряглась, всматриваясь в изображение на дисплее.

Геиахаб зарычал.

— Нет, — сказала Риллао неестественно пронзительным высоким голосом. — Это не миф. Я до последнего времени думала, что они существуют лишь в моем воображении. Я знала, что Император награждал своих верных приспешников властью над отдельными планетами, искусственными или естественными — не важно. Одну из них он подарил Хетриру. И все же я надеялась…

Лелила молча повела корабль по направлению к искусственной планете. Геиахаб склонился над приборами, готовясь к изменению курса, чтобы не столкнуться с планетоидом, от которого можно было ожидать чего угодно, вплоть до химической или радиоактивной атаки.

Планетоид тем не менее вел себя вполне мирно, не показывая никаких признаков агрессивности. Вглядываясь в его очертания, Лелила даже подумала, что все обитатели этой планеты давно вымерли. Она нашла посадочную площадку, которая тоже показалась ей вымершей.

Корабль вошел в атмосферный слой и начал уменьшать скорость. Лелила видела в иллюминатор реку и лесную лужайку — какой-то удивительно грустный и живой пейзаж посреди не подающей никаких признаков жизни планеты.

«Альтераан» приземлился не на взлетно-посадочной площадке, а на дне мелкого прозрачного ручейка.

— Здесь? — воскликнула Риллао, вцепившись пальцами в подлокотники кресла.

За ручейком виднелись густые заросли кустарников, между которыми возвышалось огромное дерево.

Внезапно Лелила увидела людей, барахтавшихся в болоте. Она не могла даже себе представить, как они очутились в самой середине вязкой трясины. Они отчаянно кричали, хватаясь друг за друга и пытаясь прямо по головам вылезти из центра болота на берег.

Лелила скинула ремни безопасности и рванулась на выход, чтобы помочь утопающим.

— Нет! — Риллао преградила ей путь, больно сжав своими длинными пальцами плечо Лелилы. — Это не те, кого мы ищем. Если мы поможем им, они сделают все возможное, чтобы помешать нам.

— Но они же тонут! — воскликнула Лелила.

— Они не столько тонут сами, сколько топят друг друга, -жестко произнесла Риллао. -Если они успокоятся, то прекрасно выберутся сами. Но если мы им поможем, они убьют нас.

Геиахаб зарычал в знак согласия. Он всматривался в густую крону огромного дерева, все больше и больше беспокоясь.

Лелила взглянула туда, и сердце ее упало. Бессчетное количество детей бежало от дерева к «Альтераану», радостно крича. Лелила рванулась им навстречу.

«Я плачу, — подумала она. — Почему я плачу? Я всего лишь охотник, который настиг свою добычу».

Она едва различала лица детей из-за обильно льющихся слез.

— Мама! Мама!

Лелила-охотник исчезла в небытии, как будто ее никогда не существовало.

Джайна повисла у нее на шее, Джесина подхватили сильные руки Риллао и втащили в корабль.

Лея обнимала детей, не веря своему счастью. Чубакка стоял рядом и радостно рычал. Джесин вырвался из объятий матери и стремительно вскарабкался по Чубакке, замерев у него на плече. Лея посмотрела на дерево, где еще оставались другие дети. Вдвоем с Риллао они перетащили их на корабль.

— Мама! Они забрали Анакина и вирвулфа мистера Айона! И еще они забрали Лузу, а она моя лучшая подруга! — сквозь слезы торопливо говорила Джайна. — Их надо найти до того, как они обрежут Лузе рога!

— Мы знали, что ты не умерла, мама! — всхлипывая, сказал Джесин. — И папа тоже! И дядя Люк! И Чубакка!

— Конечно, мои дорогие! — Лею душили слезы, но она старалась сдерживаться. — С папой и дядей Люком мы встретимся чуть-чуть попозже. А Чубакка — вот он здесь!

— Я знала это! — сказала Джайна. — Я знала, что Хетрир все время обманывал нас. Он всегда нас обманывал!

— Это самый отвратительный человек на свете! — сказал Джесин. — И он еще пытался назваться нашим крестным отцом!

— Конечно, он вам никакой не крестный отец, — сказала Риллао, продолжая напряженно вглядываться в раскидистые ветви огромного дерева. — А вы все здесь собрались? Никто не остался на дереве?

— Сейчас! — крикнул Джесин и, наклонившись к люку, засвистел. Маленькая летучая мышь мгновенно возникла из темноты и села ему на голову.

— Вот теперь все! — радостно сказал Джесин.

Все помещения «Альтераана» были битком набиты возбужденными и счастливыми детьми.

— Я хочу домой! — внезапно крикнул один из малышей.

Риллао подняла его на руки и прижала к себе.

— Ты обязательно вернешься домой! — Она гладила малыша по голове, но взгляд ее, полный отчаяния, упирался в пустоту. — Мы все обязательно вернемся домой.

Джесин слез с плеча Чубакки и опять подбежал к Лее.

— Мама, а я и не знал, что у тебя такие длинные волосы!

— Да еще такого странного цвета! — сказала Джайна. — Вообще-то с нормальными волосами ты выглядела лучше.

Лея рассмеялась, вспомнив, в каком облике она предстала перед своими детьми. Решительно откинув волосы с лица, она показала им густо покрытые красно-золотой краской глаза, лоб и щеки. Все трое захохотали.

Дети повисли с двух сторон у нее на плечах.

Шпильки выпали, и волосы Леи рассыпались до полу.

— Мама, а у меня уже выпал передний зуб! — радостно сообщила Джайна. — И вот-вот вылезет коренной!

— И у меня тоже уже начинает расти коренной! — сказал Джесин.

Лея улыбалась, но глаза ее оставались печальными.

— Мама, мы должны найти Анакина!

— И вирвулфа мистера Айона!

— И Лузу!

Чубакка подошел к ним и молча подхватил их обоих на руки. Он потерся своими мохнатыми щеками об их лица и тихо заурчал.

— Чуви, мы такие грязные! — смеясь, сказала Джайна. — Мы весь день ползали по болоту.

— Или всю ночь! — весело отозвался Джесин. — Здесь не поймешь!

— Осторожнее, у Чубакки ранена нога, — сказала Лея. Она старалась выглядеть веселой, но мысль об Анакине не давала ей покоя.

— О, вау! — вдруг крикнул Джесин.

— Что случилось? — спросила Джайна.

— Он расскажет тебе потом, — сказала Лея. — А сейчас нам надо вытащить тех людей из болота.

— Нет, мама, не надо их вытаскивать! — крикнула Джайна. — Это не очень хорошие люди.

— И все-таки нельзя дать им утонуть, — сказал Джесин.

— Ну, тогда пусть сначала скажут, где Анакин! — Джайна с гневом посмотрела на барахтавшихся в болоте Прокторов. — И Луза! И вирвулф мистера Айона!

Она высвободилась из объятий Чубакки и подбежала к Лее.

— Мама, я такая грязная! И ужасно хочу есть! — Джайна обняла колени Леи и чуть не заплакала. — Мы нашли немного ягод. Но то, что вам давал Хетрир, -ты знаешь Хетрира, мама? Он сказал, что он наш крестный отец, -так вот Хетрир давал нам такую гадость!

Лея не могла удержаться от улыбки. Какое счастье слушать щебетание детей, которых она уже почти отчаялась найти! Но сердце ее продолжало сжиматься при мысли об Анакине. Что с ним сделали эти негодяи? Лея смотрела на детей и видела, какие они все бледные и исхудавшие.

— Больше вы не будете есть никакую гадость, — сказала она. — Что-нибудь вкусненькое для вас сейчас найдется.

Лея обернулась и увидела, что Риллао стоит поодаль с отсутствующим видом. Она подвела к ней своих детей:

— Познакомься, это Джайна, это Джесин.

— А как вас зовут? — спросила Джайна. Джесин дернул ее за рукав. Он уже понял состояние Риллао.

— Вы можете называть меня фирреррео, малыши, — печально улыбнувшись, сказала Риллао. — Когда мы познакомимся получше, я, возможно, назову вам свое имя.

— Вы похожи на Тигриса, — сказала Джайна.

— Где ты его видела? — Риллао с такой силой тряхнула ее за плечи, что Джайна испуганно отпрянула. — Он здесь? Или с Хетриром? А Хетрир здесь?

— Вы его мама? — прошептала Джайна.

— Да, — Риллао кусала губы, чтобы не заплакать. — И я не видела его уже много лет. Мне так его не хватает!

Лея сжала ее руку.

— Мы найдем его, -она посмотрела Риллао в глаза. — Будь уверена, мы обязательно его найдем.

Риллао бросилась к дисплеям и стала всматриваться в изображение барахтающейся в болоте группы людей. Потом она вернулась обратно и вопросительно посмотрела на Джайну.

— Тигрис не входит в число Прокторов, — сказала Джайна. — Он даже не помощник. Он… Я не знаю…

— Но где же он? И что он сейчас делает?

— Он обычно сопровождает Хетрира. И носит на руках нашего маленького братишку, Анакина.

— Так ему приказал Хетрир, — сказал Джесин.

— Вообще-то Тигрис… совсем не такой, как Прокторы и помощники,Джайна растерянно взглянула на Риллао. — Он добрый.

— Он хороший! — сказал Джесин. — Только верит Хетриру.

Чубакка между тем вытягивал одного за другим Прокторов из болота и ставил их строем, не давая разбежаться.

— Отправь их в пустыню, Чуви! — сказала Джайна. — Там им самое место!

Внезапно середина реки вспенилась, и на ее поверхности показалась огромная ящерица. Задрав хвост, она начала крутить мордой во все стороны, пытаясь понять, что происходит. Заметив, наконец, «Альтераан», ящерица решительно направилась в его сторону.

— Посмотри, мама, это наша подруга — драконша, — Джесин радостно улыбнулся и помахал подруге рукой. — Она принимала ванну, но, по-моему, ей это немного надоело, и она хочет вернуться к своей песчаной кровати.

Драконша задумчиво посмотрела на Джесина, вильнула хвостом и вздохнула. Потом развернулась, подошла к Прокторам и грозно зарычала. Они, как шелковые, покорно направились в пустыню. Драконша неотступно следовала за ними по пятам.

— Мой сын сам назвал вам свое имя? — спросила Риллао.

Джайна задумалась, вспоминая первый день пребывания в плену.

— Нет, — сказала она. — Мы услышали его имя от Хетрира.

— Хетрир… — прошептала Риллао. В ее голосе было что-то зловещее.

В коридоре у двери Хетрира было холодно и жестко. Тигрис ворочался, лежа на полу, и вспоминал свою тоже не очень-то мягкую койку там, дома, на искусственной планете. По крайней мере там хотя бы было одеяло. Тигрис иногда спал без него и без матраца, когда хотел закаляться. Но сейчас ему почему-то совсем не хотелось изнурять себя аскетизмом. Он хотел спать, но заснуть в таких условиях было нелегко.

Из-под двери Хетрира ощущался поток теплого воздуха. Вместе с ним Тигрис уловил какой-то неясный, едва различимый звук. Сначала он даже допустил мысль, что это храпит лорд Хетрир, но потом вспомнил, что его господии собирался медитировать, — вероятно, он что-то напевает в состоянии транса.

И тут до слуха Тигриса дошел другой звук, раздававшийся из пассажирского отделения — это снова плакал Анакин. Тигрис закрыл уши руками, пытаясь не обращать внимания на этот плач, но успокоиться так и не смог. Наверняка Анакин хочет есть! А Прокторам, который находятся рядом с ним, наплевать на отчаянные крики ребенка.

Тигрис и сам хотел есть, но готов был это пережить. Он продолжал ворочаться, размышляя об Анакине. Малышу предстоял обряд очищения, и перед этим ему не мешало бы как следует выспаться и поесть. Внезапно Тигрис привстал, подумав о том, что лорд Хетрир всего лишь милостиво разрешил ему поспать под дверью, но не приказал. Значит, наверняка можно сходить в пассажирское отделение и успокоить Анакина.

Тигрис бесшумно встал и на цыпочках прокрался в пассажирское отделение.

За исключением Анакина, там было пусто. Прокторы разошлись по кабинам — кто спать, кто играть в карты.

Увидев Тигриса, Анакин перестал плакать и грозно уставился на него. Тигрис улыбнулся.

— Пойдем со мной, малыш, — сказал он. — Тебе тут очень одиноко. К тому же ты, конечно, хочешь есть. Пойдем, поищем какой-нибудь еды. Но только веди себя тихо, чтобы не потревожить лорда Хетрира.

Тигрис протянул руку Анакину" малыш доверчиво взял ее и пошел за ним. В кладовой они нашли фрукты, хлеб и молоко.

Анакин жадно набросился на еду. Похоже, малыша давно не кормили. Заметно повеселев, он протянул Тигрису надкусанный ломоть хлеба. Под носом у него появились молочные усы.

— А ты будешь ужинать?

— Нет, спасибо, — ответил Тигрис, борясь с искушением поесть, но не решаясь это сделать. — Это твой ужин.

— Пополам! — решительно заявил Анакин.

— Нет, спасибо, — снова сказал Тигрис.

— Анакин хочет сладкого! — с набитым ртом произнес малыш.

— Лорд Хетрир никогда не ест сладкого, — испуганно сказал Тигрис. — И не держит сладкого на корабле.

Анакин капризно выпятил нижнюю губу.

— Сладкого нет! — повторил Тигрис.

— Папа, — сказал Анакин. — Папа, мама-. Тигрис видел, что малыш вот-вот расплачется. Он сел к нему поближе и обнял за плечи.

— Я хочу к папе! — всхлипнул Анакин. Тигрис встал на колени перед ребенком и посмотрел ему в глаза.

— Анакин, малыш, — сказал он. — Ты должен кое-что знать. Ты больше не нужен пале и маме. Лорд Хетрир спас тебя и принял к себе, так же как принял меня и всех нас.

Анакин нахмурился, вертя в руках кусок дыни.

— Это что такое? Пикник?

Тигрис испуганно вскочил на ноги. В дверях стоял лорд Хетрир, как всегда элегантный в своем длинном белом одеянии.

— Прошу прощения, сэр, — пробормотал Тигрис. — Ребенок… я подумал…

— Успокойся. Отнеси ребенка на место. Ты не выполнил свое обещание беспрекословно выполнять мои указания. Мне больше не о чем с тобой говорить. Оставайся с ребенком в кают-компании до конца полета.

Хетрир повернулся и ушел. Он говорил, как всегда, мягко, не повышая голоса, но Тигриса тем не менее била дрожь. Все рухнуло. Все, на что надеялся Тигрис, исчезло в один миг.

Он гневно посмотрел на Анакина. Ребенок улыбнулся и протянул Тигрису кусок дыни.

— Съешь, Тигря! — сказал он.

Тигрис взял дыню и съел ее, ощутив необыкновенно приятный вкус.

Взявшись за руки, они вернулись в пассажирское отделение и сели на диван, молча ожидая, когда завершится полет.

«Альтераан» взмыл в воздух и, низко пролетев над песчаным пространством, приземлился неподалеку от каньона.

— А вот здесь мы играли, мама, — сказала Джайна, указывая на игровую площадку внутри каньона.

— А вот здесь живет госпожа драконша, — Джесин показал на песок рядом с изгородью. — Она спит в песке.

— Мы никогда не были в самом доме, — сказала Джайна, глядя на высокое здание на противоположной стороне каньона. — Нас держали под землей.

— И водили по длинным темным коридорам! — добавил Джесин.

— А спать заставляли в маленьких тесных комнатах, без кровати!

— И без света!

— О мои дорогие, — прошептала Лея, обнимая детей.

Они вышли из корабля и направились в сторону каньона.

— Вы поищете в доме? — спросила Лея Чубакку и Риллао.

Чубакка утвердительно зарычал, но Риллао недоуменно взглянула на Лею.

— А ты собираешься остаться здесь? С ними? — Она указала на сбившихся в кучу растерянных, испуганных Прокторов.

Лея улыбнулась, увидев, как драконша с важным видом расхаживала вокруг них, бдительно охраняя доверенных ей пленников.

— Я не одна! — сказала Лея. Прокторы рухнули перед ней на колени. — Мадам, будьте милостивы, простите нас! У них был довольно жалкий вид — ободранные, поцарапанные, искусанные насекомыми да еще и перепачканные в болотной грязи, они являли собой весьма неприглядное зрелище.

— Со мной все будет в порядке, — сказала Лея Чубакке и Риллао.

— Хорошо.

Чубакка и Риллао пересекли каньон и исчезли в туннеле.

Драконша перестала расхаживать и грозно посмотрела на ползающих на коленях Прокторов, немного порычав для порядка.

— Пожалуйста, моя госпожа! — взмолился один из Прокторов, наиболее грязный и ободранный. — Не наказывайте нас очень сурово! Не бросайте нас на съедение дракону.

Драконша яростно закрутила хвостом, не сводя с Прокторов свирепого взгляда.

— Просите прощения у моих…— Лея осеклась. — Просите прощения у всех этих детей, тогда я, может быть, и буду милостива.

Честно говоря, Лея и сама не знала, сможет ли она помешать драконше, если той все-таки вздумается закусить парочкой Прокторов.

Тот из них, который просил Лею не отдавать их на съедение драконше, медленно пополз в сторону детей, не поднимая головы.

— Простите меня? — сказал он.

— Обещай, что ты больше не будешь вести себя ни с одним существом так, как вел себя с этими детьми.

— Обещаю.

— А теперь встань и сорви со своих плеч эту гадость.

Проктор заколебался, но Лея так грозно взглянула на него, что он немедленно сорвал с себя эполеты, а заодно и медали и бросил на песок.

Остальные Прокторы сделали то же самое, и вскоре на песке выросла приличная куча позолоченных побрякушек. Лея отдала их детям на игрушки и сувениры.

— А где другие дети? — спросила Лея главного Проктора. — Куда Хетрир увез их?

— Я не знаю, мадам, — ответил он. Лея увидела, что он боится. Может быть, он и не лгал, но все же чего-то не договаривал.

— Где они могут быть? — резко спросила она. — Тигрис и маленький Анакин?

Один из Прокторов вдруг подленько хихикнул, но Лея так взглянула на него, что тот мгновенно замолчал и побледнел от страха.

— И Луза! — сказала Джайна.

— И вирвулф мистера Айона! — сказал Джесин.

Главный Проктор молча смотрел в землю.

— Будет лучше, если ты все расскажешь мне, — Лея смотрела на него в упор.

— Лорд Хетрир… он отобрал их только вчера.

— Отобрал? — Лея почувствовала, как мурашки пробежали у нее по спине.

— Для продажи, мадам, — Главный Проктор избегал встретиться с ней взглядом. — И потом он уехал…

— На Станцию Асилум?

— Да, мадам. Он взял с собой Анакина. И Тит-риса…— Имя Тигриса Главный Проктор произнес с явным пренебрежением.

— Что за презрение?-сурово спросила его Лея.

— Тигрис слабак! Лорд Хетрир даже не хочет перевести его в помощники.Главный Проктор злорадно ухмыльнулся. — Тигрис годится только в няньки для маленького ребенка.

— И ты считаешь это занятие унизительным?

— Дети — бесполезные существа, пока они не повзрослеют, чтобы понимать наши цели и задачи. И чтобы служить Возрожденной Империи.

— Никто не будет служить вашей возрожденной Империи, — гневно сказала Лея. — И самой Империи никогда не будет!

Главный Проктор вдруг воздел руки к небу и прокричал:

— Да здравствует Возрожденная Империя! Если бы он не был таким молодым и глупым, Лея как следует бы его проучила. Но застывший в картинной патетической позе Главный Проктор вызывал только смех и жалость.

Лея расхохоталась. Главный Проктор вздрогнул, как от удара, и растерянно захлопал глазами.

— А теперь мы подыщем для вас подходящее место, где вы не будете нас больше беспокоить своими глупостями, — сказала Лея.

— Я знаю такое место! — воскликнула Джайна.

Она взяла Лею за руку и повела по длинному темному туннелю к огромной каменной комнате со множеством дверей, открыв одну из которых, показала Лее маленькую мрачную келью.

— Вот здесь нас заставляли спать! В полной темноте! Вот теперь пусть сами тут поспят…

Потрясенная видом спальной комнаты, скорее напоминающей тюремную камеру, Лея положила руку на плечо дочери.

— Они просили меня пощадить их, — сказала она. — И они просили у вас прощения…

— Они все лжецы! — крикнула Джайна. — И нисколько они не раскаиваются!

— … и мы не можем поступать с ними жестоко, — мягко продолжала Лея. — Мы не должны быть такими, как они. Мы не будем им мстить, моя дорогая девочка.

Она посмотрела на Прокторов, испуганно сбившихся в кучу, и увидела, что они еще совсем юные.

— У нас нет другого места, куда мы могли бы поместить вас, в целях вашей же безопасности, — обратилась к ним Лея, подумав про себя: «Чтобы вы не натворили еще каких-нибудь пакостей!» — Вы можете остаться в этом зале, можете занять эти комнаты — как вам будет угодно.

Джайна нахмурилась. Лея понимала, что дочка недовольна ее решением, но она не осуждала за это девочку — ведь детям слишком многое пришлось тут вытерпеть.

— Если все-таки самого плохого мы запрем в комнате, — сказала Джайна,то только не в моей. Потому что я сломала замок!