И снова моя подозрительность к незнакомцам заставляла призадуматься. Мне почему-то казалось, что все от нас чего-то должны хотеть, и от этого ощущения можно было избавиться только со временем. Нужно было научиться доверять людям, ведь нельзя видеть жулика в каждом встречном-поперечном. Этот человек в поле — фермер, а я уже напридумывал кучу историй с плохим финалом. Пришло время избавляться от дурацких заморочек.
Еще через пару часов мы снова стояли перед полицейским, как два напроказивших школьника.
«Вы ехали слишком быстро. Со скоростью 80 километров в час», — сказал полицейский.
Впереди ехал я, скорость была невысокой, а совершенно пустая дорога шла через сельские районы.
«Нет, нет. Я делал всего 50 миль в час», — возразил я.
«Ага, 50 миль — это и есть 80 километров. А здесь можно ехать не быстрее 50 километров в час».
Ограничение было смешным, особенно для прямой сельской дороги, но ничего нельзя было поделать. Нас поймали с поличным и призвали к ответу перед законом. Опять.
Но на этот раз мы уже были умнее. Я позвонил Сергею, обрисовал ситуацию и передал телефон полицейскому. Он послушал и вернул трубку.
«Сергей?» — позвал я и выслушал про «штраф». «Вы только сфотографируйтесь с ним, и он вас отпустит, никаких проблем. Не надо штрафа. Ничего не надо».
Я повернулся к Чарли. «Мы разыграли карту Эвана, и, похоже, сработало», — сказал я. Чарли ухмыльнулся.
Полицейский представился. Его звали Владимир. Пока мы с Чарли по очереди с ним фотографировались, он без остановки болтал.
«Где собираетесь остановиться?» — спросил он.
«Мы едем в Красный Луч», — ответил я. «Нет, я имел в виду, где спать будете?» «В гостинице».
«Нет, нет, — сказал Владимир. — Остановитесь у меня. Ночуйте в моем доме».
«Спасибо за предложение, — ответил я, — но нас много. Еще несколько человек подъедут позже». «Не проблема».
Мы еще немного поговорили. Вытянув руку перед собой, чтобы что-то объяснить, я вдруг не увидел на пальце обручального кольца. Потерялось! У меня упало сердце.
Я взял перчатки и поискал в них. Один раз во Франции кольцо уже спадало, и я много часов ползал по земле на площадке для кемпинга, а потом нашел его в перчатке.
Но на этот раз там ничего не было.
«Чарли, я потерял обручальное кольцо», — сказал я. Мне стало плохо до тошноты. Ужас. Мы поискали вокруг мотоциклов, но ничего не нашли. Чарли позвонил остальным. Джим сразу же проверил пленку, на которую мы снимали утром в гостинице. «Когда ты грузил вещи на мотоцикл, кольцо было, — сказал Джим. — Так что потерялось оно где-то в дороге».
Всего две недели назад, вечером накануне отъезда я решил оставить кольцо дома и сказал об этом Ив. «Обещаю ни с кем шашни не заводить», — пошутил я, но потом все-таки решил взять кольцо с собой, потому что без него оставаться не хотелось. И вот теперь кольцо пропало. Мы так часто останавливались — на обед, на кофе, и когда тормозила полиция — потеряться оно могло где угодно. Мы сели на мотоциклы и вернулись к месту предыдущей остановки, за пять минут до того, где другой полицейский осматривал байки. Там кольца тоже не было.
Мы вернулись к Владимиру, поблагодарили его и записали номер телефона, а потом поехали дальше. Чарли проявил большое понимание. «Давай остановимся на пять минут, попьем кофе», — предложил он.
Я позвонил Ив. «Ох, милая. Я потерял обручальное кольцо, — сказал я. — Нигде не могу найти, любимая. На руке его нет и в перчатке тоже».
Ив отнеслась к этому спокойно. «Не переживай, дорогой, — сказала она. — Такое бывает, и это тоже будет одно из твоих дорожных впечатлений».
Мы въехали в Красный Луч, решив остановиться у Владимира, а остальных поселить в гостинице. Городок явно знавал времена и получше. Он был весь какой-то потрепанный, и гостиница тут как будто не подразумевалась. На центральной площади Чарли подошел к человеку, стоящему перед зданием банка.
«Нам нужна гостиница, — сказал он. — Отель. Место поспать. Здесь есть гостиница?»
«Нет — сказал человек. — Банк».
«Нет, я понял, что это банк, — сказал Чарли, — но мне нужна гостиница». Он изобразил, как кладет голову на подушку.
«Niet, niet, — повторил человек. — Банк». Чарли попытался еще несколько раз, потом сдался. Мы стояли посреди городской площади, и нам что-то прокричал седой бородатый человек в черных брюках и камуфляжной куртке. Мы ни слова не поняли, поэтому даже не знали, оскорбляет он нас или же, наоборот, хочет помочь. Группа молодых парней в кожаных куртках, стоящих на углу, оглядела нас с ног до головы и подошла ближе.
«Вы актер?» — спросил один из них.
«Да, да, я актер», — ответил я.
«В порно снимаетесь», — сказал этот молодой украинец.
Я усмехнулся и сказал: «Э-э, не совсем» — и парни тоже расхохотались. «Мы ищем гостиницу. Отель.»
Они снова засмеялись. «Niet, niet», — сказал один из парней, пока его приятели почесывались. Клопы их что ли покусали?
Мы подошли к большому зданию с колоннами, где уже собралась небольшая толпа, чтобы на нас поглазеть. Там были молодой парень, назвавшийся музыкантом, мать с ребенком и женщина с собакой. Мне захотелось достать штатив, привязанный к мотоциклу сзади, чтобы из всех заснять. Когда я доставал его из сумки, откуда-то выпало обручальное кольцо! Динь-динь-динь — покатилось оно по асфальту. Невозможно описать мою радость. Я возликовал и тут же все понял: кольцо соскользнуло с руки, когда я засовывал штатив. Было это во время того обеденного перерыва в поле, когда я с таким подозрением отнесся к безобидному фермеру. С тех пор мы проехали 300 км, но оно не выпало. Эту находку я воспринял как маленькое чудо, за которое очень благодарен судьбе. Какое счастье!
Поздним вечером, когда заходящее солнце снова заставило нас догонять бегущие впереди тени, мы выехали из Красного Луча вслед за «Ладой» Владимира. И снова я спрашивал себя, каковы же мотивы этого дружелюбно настроенного незнакомца? Владимир появился в назначенное время и попросил следовать за ним, но я, как ни старался, не мог избавиться от подозрительности. Ко всему прочему, Владимир предложил нам всем вместе сходить в сауну. Я подумал, что, наверное, все украинцы отдыхают таким образом после работы, но были и другие мысли. Если это будет обычная сауна, то ничего. Но под посещением сауны могло еще столько всего подразумеваться! Мне бы очень не хотелось оказаться в какой-нибудь неоднозначной ситуации. Нет уж, спасибо.
Владимир привез нас на площадь в небольшом городке Антрацит — это примерно в восьми километрах от Красного Луча. Пока мы подтягивались к белому зданию на центральной городской площади, к нам подошла большая толпа молодых, хорошо одетых людей. «О черт, — сказал Чарли, — похоже, нам тут подготовили торжественную встречу».
Но они попросили только несколько автографов. Пока мы благополучно подписывали открытки, за спинами людей я заметил невысокого, худощавого мужчину в хорошей кожаной куртке, с аккуратно подстриженными черными волосами и густыми черными усами. Этот двойник молодого Роберта де Ниро тут же сел в новенький купе BMW М5 серебристого цвета, единственную западную машину во всем городе, где, казалось, имелись одни только «Лады», и уехал прочь, подняв за собой облако пыли. Махнув рукой в том же направлении, Владимир запрыгнул в свою полицейскую «Ладу» и погнался за ним.
«Что происходит? — спросил я Чарли. — Это нормально? Так и должно быть?»
«Да, мне кажется, все нормально, — ответил Чарли. — Думаю, ночевать мы сегодня будем у того другого парня».
Мы последовали за человеком на серебристом BMW по городским задворкам. Судя по его манере вождения, в городе он чувствовал себя хозяином. Светофоры, пешеходы, другие машины полностью игнорировались. «Он здесь определенно большой человек», — сказал Чарли по интеркому.
«Должен признаться, мне как-то неспокойно», — ответил я.
«Нервничаешь?»
«Просто не знаю, в какую историю мы опять попадем», — ответил я, когда мы проезжали район с особенно плохими дорогами и ветхими зданиями.
«Да ты только посмотри на тот дом! Вон тот, красивый, на углу! — закричал Чарли по интеркому. — Только посмотри… Ох, ну ни фига себе, вот это дом, он же громадный!»
Перед нами открылись крепкие стальные ворота. За высокой бетонной стеной оказался ухоженный двор, в центре которого стоял современный дом размером с небольшой особняк. Мы въехали во двор.
«Как ты думаешь, с нами ничего не случится?» — спросил я Чарли по интеркому.
«Нет, конечно, все будет хорошо. Они, видимо, рассказали кое-кому о твоем приезде. Похоже, у тебя тут куча поклонников. Думаю, все будет нормально…»
5. Дом на холме
Антрацит
ЧАРЛИ: Во дворе уже ждал тот парень из BMW, он отвел нас в большой пустой гараж, где можно было оставить машины. Когда мы слезли с мотоциклов, он приобнял нас за плечи, сказал, что его зовут Игорь, и направился к дому. Остановившись перед большим грязным участком с перекопанной землей, который, очевидно, собирались обустроить под сад, он принял позу генерала, обозревающего свои войска на поле перед битвой. «Мой дом, — сказал Игорь, — ваш дом».
Большие стальные ворота, выходящие на дорогу, закрылись. Игорь представил нам жену Галу, дочь-подростка и еще несколько человек, стоящих рядом, а потом начал рассказывать о себе.
«Так вы плавали на кораблях? — спросил я. — По всему миру? Вы моряк?»
«Перу… Аргентина. Три года на подводной лодке и двенадцать лет на рыболовных судах».
«На подводной лодке?! Ух ты!» «Ага. В Атлантике. Советский атлантический патруль», — рассказывал он, поднимаясь по мраморным ступенькам к входу в дом. Гала хихикала, прикрывая рот рукой, пока мы снимали свои грязные ботинки. Нас одолевало смущение, ведь приходилось демонстрировать совершенно незнакомым людям то, что воняло, как вымоченная в уксусе тухлая рыба. Игорь провел нас на второй этаж, а потом мы поднялись по спиральной лестнице в большое мансардное помещение. Там был Владимир (наш первый друг-полицейский), который все объяснил: ему пришлось обратиться к Игорю, потому что его жена не разрешила оставить нас на ночь.
«Будете спать здесь. Вся комната ваша», — сказал Игорь. Комната оказалась очень просторным помещением, занимающим весь третий этаж, с деревянным полом и потолком. Мебели было немного, но достаточно: пара кресел, комод, да в углу на ремне висел автомат.
«Большая война, — гордо сказал Игорь, показывая на автомат. — Большая война… вторая!» Он дернул затвор и нажал на курок. Раздался щелчок. Мы с Эваном облегченно вздохнули. Не заряжен.
Игорь улыбнулся и одобрительно покачал головой. «Партизаны, — сказал он. — Русские борцы за свободу».
ЭВАН: Мы сняли пропотевшие дорожные костюмы, сходили в душ и спустились вниз, где на большой белой кухне Игорь раздавал руководящие указания. Со своими черными, гладко зачесанными назад волосами, густыми усами и смуглой кожей он мог сойти за итальянца. Игорь стоял в черной рубашке и брюках с отутюженными стрелками, облокотившись на кухонный шкаф, и был ужасно похож на молодого Роберта де Ниро в «Крестном отце-II». Мне кажется, он это знал и даже пытался подчеркнуть сходство.
«Садитесь», — сказал Игорь, указав на большой стол, покрытый бело-зеленой клетчатой скатертью. Нам налили вина, кофе, воды и раздали фотографии, а Игорь начал рассказывать о своей службе на советской подводной лодке. Английский он знал плохо, поэтому на помощь призвал дочь и друга. «Я на подлодке, — сказал он, протягивая мне одну фотографию. — С Калашниковым». На всех фотографиях был Игорь. И везде он был с оружием. На одной, например, Игорь стоял на верхней палубе с винтовкой за спиной и со шлангом, зажатым между ног, из которого била струя воды. «Наша подлодка, — сказал он, со смехом глядя на эту фотографию. — Называлась «Эпсон».
Пока Гала что-то готовила у него за спиной, Игорь рассказывал о своем прошлом. Он работал турбинным механиком на подлодке в атлантических подводных патрулях с 1981 по 1984 годы. Они по три месяца безвылазно находились в атомных субмаринах, оснащенных сверхсекретной гидроакустикой, и несли службу в водах Атлантики в самый разгар «холодной войны». Потом Игорь перешел в торговый флот и проработал еще 15 лет на советских рыболовецких судах. Еще после возвращения на сушу он успел поработать шахтером и год просидеть без работы.
На следующей фотографии Игорь стоял с музыкантами. Они все были одеты в морскую форму: синие рубашки с широким воротом, обрамленным двумя белыми полосками. «Пьяные сильно», — засмеялся Игорь, качнувшись на каблуках. «Советские люди…», — добавил он, как будто бы это все объясняло.
Потом Игорь показал фотографию, где он был снят на фоне советского агитационного плаката. На плакате красовался гориллоподобный американский солдат: он тыкал перед собой винтовкой со штыком и скрежетал зубами, попирая ногами в тяжелых ботинках земной шар. Враг, борющийся за мировое господство, — явно говорил этот плакат.
«Безумное время, — пожал плечами Игорь. — Есть будете?»
«Э-э… а вы будете? — переспросили мы, не зная точно, как себя вести. — Вы тоже будете есть? Мы будем все вместе?..»
«Все очень просто, — сказал Игорь. — Вы голодны?»
«Да», — хором воскликнули мы с Чарли.
«Тогда ешьте».
И тут в дверь позвонили. Я сидел спиной к входу, потом развернулся и увидел крупного, сурового вида мужчину. У него были прищуренные глаза и большие руки боксера-профессионала, одну из которых он протянул мне. Мы обменялись рукопожатием.
«Владимир», — произнес он низким густым голосом.
«Эван», — назвался я, стараясь не сглотнуть. Я повернулся к остальным. Чарли сидел напротив, глядя через мое плечо, и тут глаза его стали расширятся. «Он снимает кобуру», — прошептал он. «Что?»
«Он… снимает… кобуру», — прошипел Чарли.
Стало страшно. Я перестал понимать, что мы делаем на этой кухне и где она вообще находится. В моей голове крутилось только одно: в этом доме уже есть один автомат. И теперь в том же доме быкоподобный бугай вынимает пушку и кладет ее у меня за спиной. Я замер, изо всех сил стараясь усидеть на месте, не развернуться и не начать глазеть в открытую. Надо было дождаться подходящего момента, чтобы подсмотреть украдкой.
Потом прибыли еще какие-то личности, и у всех под куртками или свитерами имелась характерная выпуклость. Эти люди казались очень опасными и при других обстоятельствах выглядели бы еще более устрашающими, но в доме Игоря вели себя примерно. Вот вошел невысокий парень с бритой головой. Крутой пацан, однозначно. Когда он с тонкой полуулыбкой наклонился ко мне, чтобы пожать руку, я увидел выглядывающую из-под свитера рукоятку пистолета. Когда парень повернулся к Чарли, я перехватил взгляд своего друга. Мы посмотрели сначала на пистолет, потом друг на друга, понимая, какие мысли проносятся сейчас в наших головах. Всего несколько часов назад мы были на дороге и направлялись к российской границе. И вот теперь сидим в комнате в окружении вооруженных до зубов людей, а на заднем плане жена их главаря готовит для нас еду. Мне стало не по себе.
Владимир сел за стол и стал распечатывать бутылку водки, которая казалась крошечной в его огромных руках. Разливая выпивку, он заговорил.
«Завтра покажем вам, как у нас тут, — говорил Владимир. — Можем на охоту съездить. Любите охоту? Или можем вас в угольную шахту сводить. Я там работаю…»
«Точно, поживите здесь пару дней, — вмешался Игорь. — Вы обязательно должны увидеть шахту».
Я чувствовал: Чарли сейчас не лучше, чем мне. А мне хотелось поскорее убраться из этого дома.
«Нам нужно сначала с продюсерами посоветоваться, — сказал я. — Они сейчас сюда едут. Мы завтра должны пересечь границу и без них решать не можем».
В голове вертелось множество трудных вопросов. У всех этих людей есть оружие, а они говорят, что работают на шахте. Но зачем шахтеру пистолет? Не сходилось. И почему у Игоря такой большой дом, когда вокруг одни развалюхи и дома, гораздо меньшие по размеру? Что, черт возьми, происходит?
«Выпьем за знакомство», — сказал один из крепышей, подняв рюмку. Пока все пили, я улучил момент и оглянулся назад. Там, на табуретке, лежали кобура и 9-миллиметровый пистолет Владимира. Он сказал, что работает на шахте.
«Значит, Игорь, раньше вы были моряком, — начал Чарли. — А сейчас чем занимаетесь?»
«Я вас встретил у своего магазина, — ответил Игорь. — Бытовую технику продаю. Чайники, холодильники».
Судя по дому и бассейну, это здесь страшно выгодный бизнес. Игоря все присутствующие явно очень уважали. Чем больше прибывало людей, тем легче было распознать в нем главного. Местный заправила. Может, совсем не случайно поиски места для ночевки привели нас именно в его дом.
«Вы знаете Мадонну?» — спросила Гала.
«Жаль вас разочаровывать, — ответил я, — но нет, не знаю».
Ни слова по-украински мы не понимали, зато атмосферу чувствовали хорошо. Голливуд упоминался несколько раз, как и «Мулен Руж», поэтому я начал понимать, что заблуждался насчет грозящей опасности. Наш приезд стал для этих людей большим событием, и все-таки совсем избавиться от чувства дискомфорта я не мог. Мне было не до конца понятно, в какой ситуации мы оказались. Хотя происходящее казалось очень интересным, не покидало некоторое беспокойство.
Игорь сел за стол. «Зачем вы отправились в это путешествие? — спросил он. — Ради чего? Ради кого?»
«Чтобы посмотреть мир, — ответил я. — Увидеть что-то новое. Познакомиться с новыми людьми. С вами, например».
«Вам нравится путешествовать?» Игорь был озадачен.
«Да, очень нравится. Каждый день мы встречаем новых людей. Сегодня вот встретили вас. И гостим теперь в вашем доме. Это все очень интересно».
«А мне путешествовать не нравится. Я уже достаточно по свету помотался».
«Наверное, в конце пути мы тоже так будем думать. Поближе к Магадану, пожалуй, так оно и случится», — сказал я.
«Вы едете в Магадан? — удивленно поднял брови Игорь. — Не слабо».
«Почему? Потому что это так далеко? Или потому что слабаку туда не добраться?» «Нет. Магадан — это очень серьезно». «Что вы имеете в виду?»
«Погода серьезная. Земля серьезная. Магадан — очень серьезное место».
Все люди, которым мы называли этот пункт путешествия, ахали и охали. На Украине говорили, что в России очень опасно. В России — что опасно в Казахстане. Казахи предупреждали об опасностях, подстерегающих в Монголии. А в Монголии, по традиции, все советовали не соваться в Сибирь.
«Поедем завтра на шахту», — опять позвал Владимир, с каждой рюмкой водки становившийся все более настойчивым, и снова заставил нас почувствовать себя неловко. Нам не хотелось слишком рано покидать гостеприимный дом, но такое количество оружия заставляло нервничать.
«Мы поговорим с продюсерами», — сказал Чарли.
«Вы не вдвоем?» — поинтересовался еще один бугай, присоединившись к разговору.
«А как они вас найдут?» — спросил крутой пацан с бритой головой.
«Когда приедут ваши друзья?» — спросил кто-то еще.
«Вы им звонили? Как они найдут дом?» — спросил Владимир.
«Им полицейский дорогу покажет, — ответил Чарли. — Ну, тот, который нас сюда привел».
«Как давно вы его знаете?» — спросил я Игоря.
«Полицейского? Да я его вообще не знаю», — пожал плечами тот.
Ответ показался странным. Как полицейский мог привезти нас к его дому, если они друг друга вообще не знали?
«Как это так, вы ведь должны его знать, — сказал Чарли. — Я думал, вы друзья».
«Да не знаю я его. Честное слово, — невозмутимо ответил Игорь. — Город у нас маленький, все друг друга и так знают». Он повернулся к остальным, что-то сказал по-русски, и все засмеялись.
«Что Игорь сказал?» — спросил Чарли у парня, который весь вечер выступал в качестве переводчика.
«Он пошутил, что дом они найдут без проблем, так как этот дом здесь все знают», — ответил он.
Снова вмешался Игорь. «Это место все знают, — сказал он, ослепительно улыбнувшись. — Это мафиозный центр. В городе все знают, как найти дом мафии».
В комнате мгновенно повисла тишина, а потом все снова хрипло засмеялись, пока мы с Чарли смотрели друг на друга, пытались сохранять самообладание.
«Шутка, — сказал Игорь. — Я пошутил». «А он, — добавил Игорь, указав на крутого пацана с бритой головой и торчащим из-под свитера пистолетом, — боец украинского антитеррористического отряда».
Все перестали смеяться.
И снова я не знал, что думать. Чем дальше, тем сильнее хотелось куда-нибудь уйти. Когда напряжение стало совсем невыносимым, раздался стук в дверь и вошел Дэвид. Прибыла наша команда. Мы с Чарли так рады были снова видеть Сергея, Василия, Джима и Дэвида, что повскакивали с мест и бросились их обнимать. Потом все вместе пошли на улицу, где на подъездной дорожке стояли наши фургоны. Они выглядели очень надежными, и к нам снова вернулась уверенность. Помогая разгружать фургоны, мы посвятили остальных в события этого вечера.
«Вы не поверите, — сказал Чарли Дэвиду. — Игорь — поразительный мужик. И там везде пушки». Дэвид ничего не сказал, только пристально посмотрел на него, будто бы говоря: «И во что вы опять вляпались?»
Потом мы пошли обратно в дом, готовясь представить команду своим новым друзьям и радуясь, что наша компания в сборе. К тому моменту жена Игоря уже накрыла огромный обеденный стол, который ломился от бутылок водки, мисок с рисом, курицей и бараниной. Там же стояло большое блюдо с сырной запеканкой.
Немалую часть ужина мы провели на ногах, потому что он постоянно прерывался речами и тостами. Все вставали, чокались и опрокидывали в себя водку или, в моем случае, воду. Владимиру было поручено следить, чтобы выпивки всем хватало, причем сам он пил больше всех, и у него начала подергиваться губа. Игорь тем временем произнес целую серию приветственных речей. Гостеприимство оказалось поразительным, особенно если учесть недолгий срок знакомства. Странно было думать, насколько случайно это все получилось. Нас остановили за превышение скорости и вот теперь уже чествуют в этом доме в каких-то украинских дебрях, как давно потерянных и вновь обретенных членов семьи. Они нас совершенно не знали, но все равно накормили шикарным ужином и устроили ночлег для шестерых человек. Если бы в мой лондонский дом кто-то точно так же заявился, он не получил бы ничего подобного.
Постоянно прибывали новые люди, в основном мужчины, и все они хотели пожать нам руку и посмотреть мотоциклы в гараже. После ужина Игорь, который почти все это время принимал телефонные звонки или что-то выговаривал на кухне кривоносому человеку в двубортном костюме, повел нас на улицу.
«Когда я служил на флоте, я все время мечтал построить свой дом, — сказал он, когда мы курили в саду. — Я десять лет мечтал, что люди будут приезжать в мой дом издалека. И вот вы здесь». Он замолчал. «Мой дом — ваш дом. Не мой дом. Ваш дом. Гость здесь я».
Когда сигареты догорели, мы вернулись в дом, где Игорь показал гардеробную своей жены. Целую стену там занимали восемь полок с одной только обувью. Потом Владимир указал на висящую на стене кабанью голову и рассказал, как ее добывал. «Три дня на дереве ждал, — говорил он. — Застрелил из беретты». «Это был момент наивысшей охотничьей доблести», — сказал Владимир, подняв очередную рюмку водки и хлопнув ее одним махом. Повернувшись к Чарли, он сказал: «Смотри» — и поставил пустую рюмку себе на подбородок. Но его голова дернулась, и рюмка упала. Владимир попытался ее поймать, но неудачно. Рюмка упала на пол и разбилась. Все замолчали. Владимир смутился и начал медленно покачиваться из стороны в сторону, пока полдесятка его друзей бегали вокруг, заметая осколки. «Пойдем на улицу», — сказал он Чарли медленно и невразумительно. Чарли последовал за ним через дверь кухни, и еще кто-то потянулся следом.
Ужин закончился, и на кухне осталось всего несколько людей, которые пили и разговаривали. Чарли, Владимир, наш доктор Василий и еще некоторые парни ушли на улицу. Игорь куда-то пропал. Вдруг я услышал за спиной шаги и обернулся. Я вздрогнул: по лестнице спускался Игорь, он бешено хохотал, держа в левой руке гитару, а в правой — автомат Калашникова. Дэвид замер на полуслове с открытым ртом. Я знал, о чем он думает: что Игорь сейчас нас всех тут замочит.
Игорь взмахнул автоматом и снял магазин с громким металлическим щелчком. Металлическое «клац» эхом разнеслось по комнате, когда рукоятка снова встала на место — этот звук я никогда не забуду. С дикой гримасой на лице Игорь взвел затвор, закричал: «Пожалуйста!» — и нажал на курок. У меня внутри все оборвалось. Автомат щелкнул. Но патронник, судя по всему, был пуст. Или у автомата все так и должно быть? Может, выстрел последует после второго щелчка?
«Добро пожаловать!» — прорычал Игорь. Мы нервно засмеялись, чтобы его не разочаровывать: он явно считал спектакль удачным. «На!»
И автомат оказался у меня в руках. Сергей, сидевший справа, осторожно забрал его, заглянул в магазин, в ствол и, убедившись, что они пусты, вернул его мне.
«О да… да… Сделано в России… Хорошая… хорошая пушка», — сказал я, с трудом подбирая слова. Да и как говорить с человеком, который только что вошел в комнату, размахивая перед собой Калашниковым?
Паф! Паф! Паф! Паф! Меньше минуты назад Чарли вышел из кухни и оказался в гараже, а теперь оттуда раздалось четыре выстрела. «О господи!» — прошептал я и посмотрел на Дэвида. Он был белее простыни. Не хотелось думать о чем-то ужасном, и я попытался найти какое-то невинное объяснение. Стараясь не потерять самообладание на публике и ничем не выдать свое беспокойство, повторяя про себя, что с Чарли все хорошо, я пошел в гараж.
ЧАРЛИ: Размахивая Калашниковым, из кухни выскочил Эван, и сразу за ним выбежал Дэвид. В какой-то момент я подумал о грозящей катастрофе: парни решат, что Эван услышал выстрелы, подумал о моей смерти, схватил заряженный автомат и собрался с боем вырваться из этого дома. Вокруг было полно оружия, и ненароком могла начаться большая кровавая резня, если бы мы неправильно друг друга поняли.
Эван осмотрел территорию, увидел меня, живого-здорового и вовсе не лежащего на земле в луже крови, улыбнулся и тут же успокоился. Но вот про Дэвида этого сказать было нельзя. У него был вид загнанного зверя, напряженно решающего — драть или драпать. «Чарли, у меня просто сердце остановилось, — сказал он, кинувшись обниматься. — Я уж решил, что тебя тут грохнули».
Мы стояли с ребятами у гаража — это сразу за дверью кухни. Владимир и другие парни хвастались пистолетами. «Да разве это пушка», — высказался Владимир об оружии одного из приятелей и достал из кобуры свой пистолет. Бах! Бах! Бах! Бах! — сделал он четыре выстрела в воздух. Они так обычно развлекаются, но для нас это стало самым ярким впечатлением за вечер. Игорь и его друзья явно не стеснялись палить из огнестрельного оружия посреди города. Никто здесь не думал: «А что скажут соседи» или: «Вот черт, сейчас копы приедут». Ничего подобного. Для них это обычная шутка.
Перед отъездом я немного беспокоился, что в пути ничего интересного может и не случиться. Ну, уедем мы из Лондона, сделаем крюк вокруг света и прибудем в Нью-Йорк — вот и все. Но с самого отъезда с нами постоянно что-нибудь происходило. Каждый божий день. Пересечение границы в течение 14 часов. Теперь вот дом, набитый пушками и гитарами. «С ума сойти, парень, — сказал Эван, широко улыбаясь. — После ужина обычно приносят кофе, а Игорь принес автомат».
ЭВАН: Мы вернулись в дом и увидели Игоря, поджидающего нас на середине лестницы. Он стоял, слегка наклонившись, поставив одну ногу на ступеньку выше, прижав к груди гитару. И тут Игорь запел какую-то невероятно трагичную народную песню, щелкая пальцами и эффектно подвывая, то нежно, то неистово дергая струны гитары. Эта страстная крестьянская песня пелась со всеми возможными чувствами и энергией.
У Игоря был потрясающий, явно природой данный тенор. Пел он изумительно. Но, наблюдая за ним, я испытывал множество эмоций одновременно. Меня восхищали его смелость, жизнелюбие и гостеприимство. Но в то же время он пугал меня до смерти. Игорь пел красивую песню, а меня мучили какие-то странные ощущения. Было неловко, хотя опасности я и не чувствовал. Не было страшно, но мне не хотелось думать о том, чем он занимается на самом деле. Я против своей воли задавался вопросом, зачем всем этим людям столько оружия. Джейми Лоутер-Пинкертон предупреждал, что во время путешествия мы встретим немало людей с АК-47, но Украина — это как-то уж слишком близко от дома, чтобы все тут ходили вооруженными до зубов.
Когда песня закончилась, мы захлопали, одобрительно закричали и засмеялись. Игорь тут же запел другую песню, теперь уже очень грустную. Хотя слов мы и не понимали, страстность исполнения и фантастический голос Игоря трогали до глубины души. Он пел то мощно и страстно, то вдруг нежно и ласково — было настолько здорово, что мы потом даже забыли похлопать, когда песня закончилась. Вместо этого Игорь зааплодировал сам и передал гитару мне.
Я застеснялся. «Кажется, у меня сегодня голоса нет», — сказал я. Вот бы мне такую смелость, как у Игоря. Причем заметьте, гитару он сверху принес вместе с Калашниковым. Потом смущение прошло, и я тоже спел пару песен, 'Running to Stand Still' группы U2 и 'Famous Blue Raincoat' Леонарда Коэна. Потом мы с Чарли пошли на улицу покурить. Было слышно, как Игорь в доме снова начал петь.
«Мне так хорошо, — сказал я. — С одной стороны, есть здесь элемент неизвестности и непонимания — что, черт возьми, происходит — но, с другой, я и сам не знаю, во мне все дело или в них».
«Классные ребята, — сказал Чарли. — Мне кажется, они совершенно искренне предлагают устроить нам завтра экскурсию по здешним местам, нельзя упускать такую возможность».
