– Он… он умер?
      Взволнованный шепот прервал тишину, воцарившуюся в тесной комнатке. Мэри Говард просунула голову в дверь – и застыла на месте, потрясенная обилием крови.
      Удивление на лице Джейми быстро сменилось раздражением. Да и врач с неодобрением покосился на побледневшее лицо посетительницы.
      – На танцы вы, что ли, явились, мистрис Мэри? – саркастически спросил он, а затем проворчал, обернувшись к Джейми: – Уведите ее отсюда, мистрис Джейми. В бедняге жизнь едва теплится: не хватало еще, чтобы сюда сбежался весь дом!
      – Но мы еще не закончили! – возразила Джейми. Ей вовсе не хотелось уходить. – Нужно помыть его, одеть.
      – Этим я занимаюсь уже тридцать лет, – проворчал мастер Грейвс. – Справлюсь и на этот раз. Мне поможет кто-нибудь из конюших – и его же я попрошу посторожить здесь ночью, чтобы до раненого не добрались крысы.
      При упоминании о крысах Мэри побледнела еще сильнее и поднесла руку ко рту. Доктор язвительно улыбнулся, затем перевел взгляд на Джейми. Та все еще нерешительно мялась у постели больного.
      Эта девушка оказала доктору огромную помощь. Она управлялась с больным куда лучше, чем его собственный ученик – старательный, но туповатый и неуклюжий парень. Однако сейчас старик хотел остаться один, чтобы собраться с мыслями и спокойно поразмыслить о происшедшем. Он чувствовал смятение, даже страх. Между раненым и этой женщиной существовала какая-то мистическая связь. Старик был готов поклясться… да что там, никаких сомнений! Шотландец был мертв! Он не дышал, и сердце перестало биться!
      Он был мертв.
      Но Джейми – как только ей это удалось? – вернула его к жизни. Не только к жизни, но и к сознанию. По спине у врача пробежали мурашки: он снова вспомнил о том, как конвульсивно содрогнулась грудь шотландца, как он сжал и снова разжал кулаки, а затем открыл глаза – изумленные, тревожные и совершенно ясные. Смятение в его взгляде быстро сменилось гневом. Он выпил всю чашку целебного питья, не сводя с Джейми суровых, обвиняющих глаз. Затем произнес всего три слова: «Будь ты проклята!» Глаза его закрылись, и он погрузился в глубокий сон.
      Год назад, когда Джейми Макферсон только приехала в замок, слуги рассказывали, что она приходится племянницей Анне Болейн. Доктор и сам заметил, что девушка похожа на покойную королеву. Но сейчас на ум ему приходило иное сходство… Ходили слухи, что королева Анна была ведьмой, что она опоила короля приворотным зельем – за это, мол, он и отрубил ей голову. Говорили, что она вызывала духов; что собственная ее душа не нашла покоя и в лунные ночи бродит привидением по лондонскому Тауэру.
      Грейвс никогда не верил в эти сказки. Он видел Анну – и до блистательного замужества, и после. Надо сказать, королева ему не нравилась. Пустая, самовлюбленная кокетка. Но, уж конечно, не ведьма. А темные слухи распространяли в основном завистники, радовавшиеся ее смерти. «Что может быть легче, – думал старик, – чем порочить мертвого врага?»
      Но теперь… старик пристально вгляделся в лицо Джейми. То, что совершила сейчас эта девушка, иначе как колдовством не назовешь. И при этом она – племянница покойной королевы, тут есть над чем подумать.
      Грейвс решительно потряс головой. «Хватит! – сказал он себе. – Тебе, словно какому-нибудь суеверному англичанину, начинает всюду мерещиться чертовщина!»
      – Я вернусь! – пообещала Джейми, легко прикоснулась к руке доктора и побежала к дверям.
      На лице Мэри словно навеки застыло выражение ужаса. Изнеженная красотка не привыкла к таким зрелищам. Грязная тесная комнатка, окровавленная солома, израненное полуобнаженное тело Малкольма – все это было для нее слишком.
      – Он умер? – повторила Мэри, бессильно прислоняясь к притолоке. Лицо ее побелело.
      Джейми сообразила, что ее кузина не слышала ни одного слова, сказанного Грейвсом. Только не хватало ему второй пациентки! Подхватив Мэри под руку, Джейми решительно потащила ее во двор. Несколько глотков свежего воздуха помогли девушке прийти в себя.
      На хорошеньком личике Мэри отразилось отвращение.
      – Боже мой, Джейми! Ты вся в крови! Плащ, волосы, лицо – все запачкано! – Она всплеснула руками. – Ах, Джейми, Эдвард… О боже мой! Ты только посмотри на себя!
      Джейми взяла кузину за руки.
      – Ну-ка вдохни поглубже, – приказала она. – У тебя какие-то новости от Эдварда?
      Мэри кивнула и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.
      Джейми нетерпеливо ждала, пока кузина окончательно опомнится.
      Мимо пробежал мальчишка-конюх с двумя охапками сена в руках; увидев двух леди, он остановился и несколько секунд пялил на них глаза. Из конюшен слышался топот и нетерпеливое фырканье: приближался час кормежки. В воротах показалась телега, запряженная быком: в телеге на копне сена развалился длинный, тощий, как щепка, крестьянин. Вот он привстал и что-то крикнул быку: повинуясь команде, животное свернуло в сторону, и телега исчезла в проходе между амбаром и кузницей.
      Мэри оглядывалась вокруг с таким изумлением, словно впервые видела хозяйственную часть замка. Впрочем, очень возможно, что так оно и было.
      – Ну хватит, – прервала ее дыхательные упражнения Джейми. – Так что же с Эдвардом?
      Но Мэри не слышала ее, поглощенная непривычными впечатлениями. Двое конюхов вели лошадей на водопой, и девушка не могла оторвать от них глаз. Джейми кашлянула, чтобы привлечь ее внимание.
      Мэри с виноватым видом обернулась к кузине.
      – Ах да! – воскликнула она. – У меня такие новости!
      – Ну?
      – Сегодня в полдень вернулся лорд Серрей.
      – Я слышала. Его лошадей не так давно привели в конюшню.
      – Да, но это еще не все! Вот слушай. Эффи, моя горничная, которая… ну, дружит с младшим конюхом лорда Серрея, ужасный грубиян, кстати, не понимаю, что она в нем нашла…
      – Ну, Мэри, не тяни! – Нетерпение Джейми прорвалось наружу. – Что же случилось?
      Мэри нахмурилась, обиженная, что Джейми не дает ей насладиться рассказом.
      – Так вот, король вызывает герцога и Эдварда во дворец!
      Сердце Джейми подпрыгнуло от радости. Эдвард уедет ко двору, и никто не помешает ей ухаживать за Малкольмом! Она сжала руку кузины.
      – Они уже уехали?
      – Что ты! – ответила Мэри. – Эдвард не хочет уезжать, пока не увидится с тобой. И сейчас он бегает по замку и окрестностям и ищет…
      – Что? Он ищет меня?
      – Ну да. – Мэри сердито выдернула руку. – Имей в виду, Джейми Макферсон, если у меня останутся синяки…
      Джейми нервно оглянулась по сторонам.
      – Мэри, ты не знаешь, где он сейчас?
      – Если бы женщинам было прилично держать пари, я бы поспорила, что он идет сюда! Я слышала, как он расспрашивал твою горничную. Кадди разыграла полное неведение. Ты бы видела это представление! Она довела его до белого каления, а затем небрежно бросила что-то насчет цветочков и кусточков. Конечно, он тут же помчался в сад.
      – Мэри, идем со мной! – И Джейми потащила кузину по направлению к саду.
      – Но что ты…
      Отправляясь к Малкольму, Джейми позаботилась о том, чтобы скрыть свои намерения. Никто, кроме Мэри, Кадди и Грейвса, которому Джейми вполне доверяла, не знал, где она собирается провести день. Сама не зная почему, она готова была на все, чтобы скрыть свои планы от Эдварда.
      – Скорее, Мэри! Мы должны встретиться с ним в другом месте! Где угодно, только не здесь!
      На лице Мэри отразилась растерянность, затем она понимающе кивнула:
      – Ах да! Этот шотландец…
      Не прошли они и трех шагов, как Мэри остановилась.
      – Но тебе нельзя показываться Эдварду в таком виде!
      Она сдернула с плеч Джейми измазанный в крови плащ, осторожно, боясь запачкаться, сложила его и бросила в стоящую рядом повозку. Затем попыталась пригладить кузине волосы и заправить в прическу выбившиеся пряди – но легче было расплести косы и заплести заново.
      – Кузина, ты провела на конюшне целый день!
      Плащ у тебя весь в крови, а глаза красные, как будто ты плакала. Почему ты так волнуешься об этом человеке?
      Джейми почувствовала, что заливается краской, и закрыла лицо руками, от души радуясь, что Мэри сейчас стоит сзади.
      – Из-за меня его страшно избили в замке Норвич, – выдавила она наконец. Господи, только бы Эдвард не заметил, в каком она состоянии!
      – Ну вот, сейчас ты хоть на человека похожа! – Мэри окинула кузину критическим взглядом. – Поправь юбки.
      Джейми схватила подругу за руку:
      – Пойдем, Мэри! Скорее идем отсюда!
      Джейми потащила кузину прочь от конюшен по дороге, ведущей к главному зданию. По правую руку от дороги за высоким забором находились огороды, по левую – сады с цветочными клумбами. Влево уходила тропинка, ведущая к «сокольему домику»: туда и свернула Джейми. Она любила охотиться и немало времени проводила с соколами, двое из которых, подаренные герцогу самим королем, считались лучшими в Англии.
      Через несколько секунд показалась стена, огораживающая «владения» сокольничего Эвана. Сам Эван сидел посреди широкого двора и наблюдал, как его старший сын свежует кроликов – сегодняшний обед для Эвановых подопечных. Сами соколы – мощные темноперые хищники, стреноженные и накрытые колпачками, – сидели на высоких шестах, ожидая кормежки.
      Эван поднялся и, сняв шапку, приветствовал девушек поклоном. При виде Джейми на лице его заиграла улыбка.
      – Эван, как себя чувствует твоя жена? – поинтересовалась Джейми.
      – Можно сказать, ей малость не по себе, госпожа. Да и чего другого ждать, если она со дня на день разрешится? Да, она просила поблагодарить за то, что вы распорядились присылать ей еду из кухни. Самой-то ей уже ходить невмоготу, вас просто как будто бог прислал ей на помощь.
      – Не стоит благодарности, – рассеянно ответила Джейми, поглаживая сокола.
      – А по-моему, стоит. А вы, госпожа, сегодня пропустили чудную охоту. – Эван кивнул в сторону своих питомцев. – Его светлость оставался дома, но кое-кто из молодых джентльменов славно повеселился!
      – Я уверена, лорду Эдварду охота тоже пришлась по душе.
      – Нет, госпожа, – покачал головой сокольничий. – Его милость весь день не показывался.
      Джейми вздохнула с облегчением.
      – Это и есть ваша добыча? – спросила она, указывая на кроликов.
      – Да, госпожа, взяли их в лесу сегодня утром. Мои молодцы, стоит только снять с них колпачки, летят прямиком на зверя и убивают с одного удара – не зря я с ними возился! Не хотите их покормить, госпожа?
      Он протянул ей несколько кусков мяса, но Джейми покачала головой:
      – Нет, Эван, спасибо, не сегодня. Я очень устала после работы в саду. Может быть, завтра.
      Мэри изумленно расширила глаза. Подавив улыбку, Джейми подхватила кузину под локоть и повела прочь.
      – Что ты затеяла, Джейми Макферсон?! – воскликнула Мэри, стараясь приноровиться к широкому шагу подруги. Перед ними открылись ворота сада. Дорогу девушкам пересекли двое слуг: они, очевидно, куда-то спешили.
      – Мэри, не бросай меня! – Джейми остановилась перед воротами и взглянула кузине в лицо. – Что бы ни говорил Эдвард, обещай, что не оставишь меня с ним наедине! Обещай!
      – Да что с тобой? Никогда раньше ты не боялась Эдварда!
      Джейми молча отвернулась и взялась за створку ворот. Мэри схватила ее за локоть:
      – Джейми!
      Джейми покраснела и слегка покачала головой. Затем, глядя кузине в глаза, попросила:
      – Пожалуйста, Мэри, не оставляй меня!
      После некоторого колебания белокурая красавица кивнула.
      Джейми отправилась в сад. Мэри на секунду задержалась у ворот, затем последовала за ней. Остановившись посреди ухоженного сада, Джейми прикрыла глаза ладонью, защищаясь от ярких лучей клонящегося к западу солнца, вглядываясь в даль в поисках Эдварда. Действительно, в дальнем конце тропинки, в тени подстриженных кустов, показался широкоплечий человек в богатой одежде. У кустов работали с полдюжины садовников.
      Увидев молодого рыцаря, они дружно выпрямились и начали кланяться. Джейми поняла, что Эдвард их расспрашивает – не составляло труда догадаться о чем.
      Схватив Мэри за руку, Джейми потащила ее на круглую насыпь, откуда открывался вид на весь сад. Не успели девушки усесться на деревянную скамью, как садовник обернулся и указал пальцем в их сторону. Джейми сделала вид, что любуется пейзажем. «Пока все идет как надо», – подумала она.
      – Мэри, не смотри на него! – приказала Джейми.
      Над головами у девушек, щебеча, промчалась пара ласточек, и Джейми заставила себя следить за их полетом, пока они не скрылись вдали.
      Тишину прервал дрожащий голосок Мэри:
      – Джейми, только не проси меня лгать! Ты знаешь, я не умею. У меня просто не получается! О, святая Агнесса, он идет! – В голосе ее послышались панические нотки. – Может быть, мне лучше уйти…
      Джейми с силой сжала руку Мэри, удерживая ее на месте. Эдвард приближался.
      – Просто сиди рядом, – тихо, но твердо сказала Джейми. – Говорить буду я.
      – Но, Джейми, а если он меня о чем-нибудь спросит? – задыхаясь от страха, пролепетала девушка. – Что мне ответить?
      – Ради бога, представь, что это игра! Ничего страшного. – Джейми помолчала, вглядываясь в растерянное лицо подруги. – Мэри, я просто не готова разговаривать с ним наедине. Но, поверь, мы с тобой не делаем ничего дурного. Так что успокойся и перестань терзать себя.
      – Постараюсь, – покорно кивнула Мэри. – Но я все-таки не понимаю, что на тебя нашло!
      Джейми молча отвернулась. Как объяснить Мэри, что с ней происходит? Видит бог, она и сама этого не понимает! Джейми не замужем за Эдвардом. Они даже не помолвлены… еще не помолвлены. Почему же день, проведенный у постели раненого, воспринимается ею как измена Эдварду? В конце концов, Джейми оказала своему кавалеру большую услугу. За живого и здорового пленника Эдвард получит выкуп, за мертвого – никогда. Он должен благодарить Джейми… Почему же она так старается скрыть от него все, что произошло? Зачем собирается лгать?
      Может быть, дело не в Джейми, а в самом Эдварде? В последние дни он открылся ей с новой стороны. До сих пор – если не считать взрыва страсти вчера вечером – он всегда вел себя с ней как истинный рыцарь. Но теперь Джейми стала лучше понимать, почему родные и друзья прозвали Эдварда «порохом», а слуги боятся его как огня. То, что увидела Джейми сегодня в замке Норвич, ее просто напугало. Оказывается, Эдвард не просто горяч и вспыльчив – он жесток. Что, если однажды его жестокость обратится на нее?
      Мэри помахала Эдварду рукой. Джейми обернулась, старательно изображая улыбку. Эдвард приближался широкими, нетерпеливыми шагами; лицо его было скрыто тенью деревьев, и Джейми не могла угадать, о чем он думает. Большое усилие воли понадобилось ей, чтобы сидеть спокойно, чинно сложив руки на коленях.
      – Черт побери, Джейми! Я искал тебя…
      – Эдвард, ты сердишься? Почему?! – воскликнула Джейми с лучезарной улыбкой, вскочив на ноги.
      На Эдварде был камзол с прорезями и бархатный берет, на котором колыхались соколиные перья. Рыцарь был одет для путешествия. Лицо его, побагровевшее от гнева, по цвету не уступало малиновым штанам.
      – Ах, какую потрясающую охоту ты пропустил!
      Я так жалела, что тебя там не было! Соколы превзошли самих себя, а добыча…
      Эдвард взял ее за руки и наклонился для поцелуя. Джейми подставила ему порозовевшую щеку.
      – А теперь мы с Мэри здесь…
      – Ты тоже ездила на охоту? – недоверчиво обернулся Эдвард. – Но я видел тебя в доме почти час назад!
      Мэри покраснела до корней волос, и Джейми поняла, что необходимо вмешаться.
      – Нет, Мэри сегодня не охотилась. У нее разболелась голова, и я подумала, что прогулка по саду поможет ей развеяться. Ей уже лучше. Правда, милая?
      С этими словами Джейми выскользнула из объятий Эдварда и взяла Мэри под руку. Та неуверенно улыбнулась и кивнула. – Мы только что от сокольничего. Сегодня такой чудесный день, что просто невозможно сидеть дома, и я подумала, что Мэри стоит полюбоваться на соколов его светлости – это ее развлечет…
      С лица Эдварда исчезли всякие следы мрачности; болтовня Джейми его успокоила. Он сдернул с головы берет, пригладил волосы и принялся расхаживать взад-вперед; ему явно не терпелось что-то сообщить.
      – Мэри, оставь нас! – приказал он наконец. Мэри вскочила, словно вспугнутый фазан, но Джейми вцепилась в нее и силой заставила сесть.
      – Эдвард, она плохо себя чувствует, я не отпущу ее одну! – возразила она. Эдвард снова нахмурился. – И, пожалуйста, не командуй нами, – добавила Джейми.
      Усилием воли Эдвард подавил вспышку гнева.
      – Но… послушай, у меня для тебя новости, которые я хотел бы сообщить наедине.
      – Знаю, знаю! Тебя вызывает король! – Джейми вскочила и захлопала в ладоши, к удивлению и Эдварда, и Мэри.
      – Откуда ты знаешь? – удивленно спросил Эдвард.
      – Да как же не знать! – всплеснула руками Джейми. – Всем в замке известно, что король и двор восхищаются твоими подвигами! – В притворном восторге она схватила его за руку. – Эдвард, я так за тебя рада! Ты такой отважный – настоящий герой! Ты долго ждал – но я всегда знала, что рано или поздно король оценит тебя по заслугам!
      Внимая этой грубой лести, Эдвард просто раздувался от гордости.
      – Ты так говоришь, словно меня уже назначили в Королевский Совет!
      – Почему бы и нет? Ты заслужил такую честь! – Джейми подарила ему свою самую сияющую улыбку. – Когда ты едешь?
      – Как только соберется его светлость. – Эдвард снова покосился на Мэри, затем взял Джейми за локоть и потянул прочь от скамьи. – Мне нужно с тобой поговорить… наедине.
      – Эдвард, мы можем поговорить и здесь.
      Эдвард оглянулся вокруг. Взгляд его упал на цветущий розовый куст.
      – Нет, Джейми. Пойдем вон туда!
      Джейми упрямо покачала головой.
      – Не надо, Эдвард, – прошептала она, опасливо оглядываясь на кузину. – Мэри только что рассказала мне, что твоя невестка, графиня Френсис, просила ее, как она сказала, «вразумить» меня. Она говорит, что мы с тобой ведем себя совершенно неприлично!
      – А какого черта Френсис лезет не в свое дело? – взревел Эдвард, повернувшись к Мэри – та, бедняжка, уже места себе не находила.
      Джейми прикрыла ему рот рукой и, приподнявшись на цыпочки, прошептала:
      – Милый кузен, она просто беспокоится о моей репутации. Ты ведь не хочешь, чтобы злые языки чернили меня в твое отсутствие?
      Вместо ответа Эдвард сжал ее в объятиях.
      – Как я мечтал тебя поцеловать! – страстно прошептал он.
      – Не надо, Мэри смотрит! – Джейми попыталась увернуться, но он уже впился в ее губы сокрушительным поцелуем. Она уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но Эдвард больно сжал ее руки. Лицо у Джейми горело от стыда; ей казалось, что этот нежеланный поцелуй продолжается вечно. Наконец Эдвард оторвался от нее – но только затем, чтобы приблизить горячие влажные губы к её уху.
      – Я уезжаю, Джейми! – горячо шептал он. – Я знаю, ты хочешь меня и ждешь этого с таким же нетерпением, как и я. Джейми, как только я вернусь, мы пошлем письмо твоим родителям и объявим о помолвке.
      Джейми не знала, что ответить, но Эдвард не замечал ее замешательства.
      – Мы поженимся, как только от твоих родителей придет ответ. – Он погладил ее по щеке, затем провел пальцем по припухшей нижней губе. – Подпишем все бумаги – и в церковь! И ты станешь моей! Или нет – ты уже моя!
      Джейми опустила глаза, старательно разглядывая золотое шитье на его колете. Она для него – добыча. Он охотится за ней, как за французским кораблем. Хочет овладеть ею, схватить, смять, сломать, подчинить себе – и, наигравшись, бросить ради какой-нибудь новой игрушки. Таков Эдвард Говард.
      – Прощай, Джейми, – нежно произнес он. – Помни обо мне.
      Джейми вскинула глаза, пораженная неожиданной мягкостью его голоса. Сердце ее бешено забилось, голова пошла кругом. Эдвард снова стал таким, как прежде, и она не знала, какая из двух сторон – настоящая.
      Эдвард поклонился и пошел прочь, оставив ее в глубокой задумчивости.

      Малкольм падал. Летел, словно камень, пущенный рукой великана. Земля приближалась: внизу качался цветущий вереск, и Малкольм мог различить каждый лепесток на его цветах. Охваченный страхом, Малкольм хотел зажмуриться, но бешеный ветер бил в лицо, трепал волосы, разлеплял губы, не давал закрыть глаза. Он попытался закрыть лицо руками, но отдернул их в ужасе, увидев, что руки его от пальцев до локтей объяты багровым пламенем. Он падал все ниже и ниже, и земля раскрывала ему свои жестокие объятия…
      Шотландец открыл глаза, пробуждаясь от кошмара. Аромат вереска исчез, сменившись тяжелым запахом гнилой соломы. Рядом слышались голоса: шум в ушах не позволял Малкольму различить ни слова, но чужой говор был ему хорошо знаком. Англичане! Они приближаются! Подходят все ближе. Малкольм попытался подняться, но тело ему не повиновалось. Стиснув зубы, он сделал еще одно усилие – бесполезно.
      «Двигайся же, черт возьми!» – приказывал себе Малкольм. Он смутно помнил, что на поясе у него должен покоиться в ножнах короткий меч… Помнил, но не мог пошевельнуть и пальцем, чтобы добраться до оружия.
      Голоса послышались совсем рядом. Малкольм лежал, недвижный и беспомощный, и ждал последнего удара.
      Но смерть все не шла за ним.
      Лицо Малкольма пылало, а грудь и руки были холодны как лед. Ног он вообще не чувствовал. Горло, казалось, высохло и потрескалось от нестерпимой жажды.
      Малкольм спросил себя, где он, – и тут же бешеный хоровод лиц, сцен, голосов закружился в его памяти. Корабль – французский корабль. И бешеная атака английских корсаров. Их больше, гораздо больше… Язык стального пламени пронзил его плоть, прошел сквозь ребра, сверкающей белой молнией вышел из груди. Мир исчез, уступив место боли. А затем – вой ветра, тьма и пустота.
      Потом в памяти Малкольма всплыла сцена из далекого прошлого. Его учитель, достопочтенный Эразм. По шумным улицам Фрейбурга, что в Брейсгау, сновал народ, с грохотом проезжали тяжелые повозки; но в стенах университета было тихо и покойно. Потрескивал огонь в камине, и учитель, улыбаясь одними уголками мудрых серых глаз, говорил: «Ну-ка, Малкольм Шотландец, – он всегда называл так своего лучшего ученика, – давай еще раз обсудим «De Divisione Naturae». Но теперь, мой мальчик, будем говорить по-гречески…»
      Эразм умер. Когда спутники спрашивали Малкольма, зачем он плывет в Роттердам, шотландец говорил, что учитель оставил ему по завещанию небольшое наследство, но до сих пор у лэрда не было времени съездить за тем, что принадлежит ему по праву. Но одному спутнику, к которому почувствовал доверие, Малкольм признался, что дело не только в этом. Он мучительно тоскует по тому душевному покою, который ощущал в студенческие времена.
      Так – не лэрдом, не грозным шотландским воином, а безвестным искателем наследства – он вступил на борт французского корабля. Он не ожидал, что судьба поступит с ним так жестоко. И не ожидал, что так скоро встретится с Джейми. Малкольм застонал.
      Нет, это был не сон, не горячечный бред. Она приходила к нему в темнице. Он помнил холодный каменный пол, смрад загноившихся ран и нестерпимую, изматывающую боль, лишающую гордости и рассудка. И вдруг – словно журчание воды в пылающем аду – послышался шелест юбок. Малкольм повернулся, чтобы увидеть лицо женщины. Это была Джейми. Он тосковал по ней и сорвался с насиженного места, чтобы заглушить боль разлуки, – и вот она, словно ангел с небес, явилась его затуманенным глазам. Душа его взыграла нездешней радостью; но восторг тут же сменился болью и гневом.
      Предательница, вероломная дрянь! Малкольм сжал кулаки: ему вспомнилось все, что произошло потом.
      За дверью слышались голоса, и мирный тон их ничем не напоминал о войне. До Малкольма доносилось ржание лошадей, звон ведер, чей-то отдаленный голос напевал английскую песенку – словом, обычные утренние звуки богатой усадьбы. Послышались тяжелые шаги: кто-то пнул Малкольма в плечо, и хриплый стон вырвался из груди помимо его воли.
      – Грязный шотландец! – проворчал молодой конюх. – Если бы не этот валлийский костоправ…
      Скрипнула дверь, и в конюшню ворвался свежий воздух.
      – А, мастер Грейвс, наконец-то и вы! – воскликнул конюх, впрочем, без особой радости в голосе. – Мне пора к лошадям, так что…
      – Лошади подождут.
      Малкольм крепко зажмурился. Холодная мягкая рука пощупала ему лоб.
      – Он не просыпался ночью? Не стонал? Вообще что-нибудь делал? – Отняв руку ото лба, врач принялся ощупывать израненное тело Малкольма.
      – Лежал как камень, сэр. Один раз только застонал – и вовремя, я уж начал думать, что он отправился к праотцам.
      – У него сильный жар. Ты давал ему снотворное?
      – Нет, сэр, я… мне показалось, что это напрасная трата времени.
      – Напрасная? – взорвался Грейвс. – Пресвятая Дева, какой-то конюх… Если у тебя заболеет жеребец, ты, думаю, не сочтешь лечение напрасной тратой времени?!
      После паузы конюх ответил – ив голосе его слышалось глубокое удивление:
      – Мастер Грейвс, это же грязный шотландец! Как можно сравнивать его с лошадьми его светлости? Я вообще не понимаю, зачем вы…
      – Зачем? – рявкнул старик. – Я объясню тебе зачем! Чтобы он, придя в себя, не встал и не перерезал тебе, спящему, горло! Или не отрезал уши – они тебе ни к чему, ты все равно не слушаешь добрых советов!
      Малкольму не нужно было открывать глаза, чтобы представить себе выражение лица бедняги-конюха.
      – Ну, я вам больше не нужен? – пробормотал наконец парень. – Тогда я пойду.
      Доктор начал ощупывать рану, и Малкольм застонал. Старик тут же отнял руку.
      – Нет, подожди. Приведи сюда Дейви и принеси носилки. Нам нужно его перенести.
      – Обратно в Норвич? – с надеждой спросил юноша.
      – Нет, в замок, в мой кабинет.
      – В замок, мастер Грейвс? – недоуменно переспросил конюх. – Этого шотландца – под крышу к его светлости?
      – Совершенно верно. А что? – Врач поднес к сомкнутым губам Малкольма фляжку с лекарством.
      – Но как это возможно? – изумленно воскликнул конюх. – Даже меня никогда не пускали в замок…
      – Тебя? – сухо переспросил врач. – Ты – всего лишь слуга с болтливым языком и воробьиными мозгами.
      – Но, сэр… – растерянно пробормотал парень.
      – Хватит болтать, негодник! Ага, носилки здесь, – заметил доктор, вставая и направляясь к двери. – Черт… – ворчал он себе под нос, – я совсем не этого хотел…
      Он скрылся во дворе, а конюх помчался выполнять полученное распоряжение.
      Вскоре он появился вместе с другим парнем по имени Дейви. Они о чем-то перешептывались, но обостренный слух Малкольма различал каждое слово.
      – Вчера вечером, как только его светлость и лорд Эдвард уехали ко двору, мистрис Джейми пошла к лорду Серрею, – рассказывал Дейви, – и попросила разрешения перенести этого шотландца в замок. И он дал согласие!