– Адвокаты здесь уже почти неделю. – Клара перевела на Джейн встревоженный взгляд. – Может, он уже знает, расстроился, даже ревнует… и…
      – Вряд ли он ревнует, сестренка. Прежде чем принять предложение Николаса, мне пришлось избавиться от своих сомнений и страхов. Советую тебе поступить так же. – Джейн положила ладонь на руку сестры. – Скорее всего, Генри занят делами.
      – В таком случае он вообще может не появиться сегодня. – Клара снова со вздохом посмотрела в окно. – Боже, как же я по нему соскучилась! Мне нужно столько всего ему сказать! Ты… ты освободила во мне монстра. Теперь, когда я знаю, чего хочу, и полна решимости добиться своего, терпеливое ожидание превратилось в пытку.
      Джейн улыбнулась, радуясь перемене, произошедшей в сестре. Когда Клара рассказала ей о первом предложении Генри и своем отказе, все встало на свои места. Вспоминая прошлое, она отчетливо видела знаки, выдававшие чувства ее сестры.
      – Я готова идти до Балликлоу пешком, босая, – прошептала Клара нетерпеливо. – Это ожидание убьет меня, Джейн.
      – Тебе нет нужды идти пешком.
      Она многозначительно посмотрела на сестру. Клара скосила глаза на мать. Леди Пьюрфой была увлечена разговором с Александрой о приготовлениях к свадьбе.
      – Ты мне поможешь?
      – Конечно, только пообещай, что попросишь Пола приготовить карету и пару крепких и надежных грумов.
      – Обещаю. – Клара сжала руку сестры. – Спасибо.
      Клара незаметно скользнула к двери, но леди Пьюрфой ее остановила.
      – Ты куда собралась, Клара?
      – Выйдем в сад прогуляться, – выручила сестру Джейн, – если не возражаете.
      – Конечно, не возражаем. – Кэтрин ласково улыбнулась.
      Взявшись под руки, сестры покинули комнату. Оказавшись снаружи, Клара расхохоталась:
      – Что может быть веселее, чем вот так удрать?!
      Джейн уже не сомневалась, что выпустила джинна из бутылки.
      – Я провожу тебя до конюшни, а то, чего доброго, ты и в самом деле отправишься в Балликлоу пешком.
      Из помещения для прислуги вышла Фей. Выглядела она встревоженной. Схватив Джейн за руку, она умоляла уделить ей несколько минут. Не в силах ждать, Клара шепнула сестре, что сдержит обещание, и помчалась к конюшням.
      Джейн повернулась к экономке. Фей явно не знала, как передать Джейн ужасную новость, но не сообщить она не могла.
 
      На экстренное собрание «Белых мстителей» Эган прибыла последней.
      Народу собралось видимо-невидимо. Но от Дженни Эган узнала, что цель собрания не имеет ничего общего с той ужасной вестью, которую Джейн услышала от Фей. Покачав головой и вздохнув, Эган решила присоединиться к Лайаму, стоявшему в конце полуразвалившегося амбара.
      От Фей Эган уже слышала, что сегодня утром, за несколько часов до возвращения Патрика и Лайама из Килдэра, магистрат арестовал их семьи – жен и детей.
      Новость ошеломила Джейн. Следуя через толпу, она судорожно обдумывала варианты решений, но ни один из них не представлялся утешительным. Лайам разговаривал с кем-то, стоявшим в тени грубо вытесанного столба, а Патрик сидел, сгорбившись, неподалеку от него. Убитый горем, он даже не поднял головы, когда, проходя мимо, Эган тронула его за плечо.
      Увидев Эган, Лайам прервал разговор с незнакомцем.
      – Я очень сожалею. – Она положила ладонь ему на локоть. Это из-за нее Патрик был вынужден уехать. Если бы она осталась, вместо того, чтобы отправиться в Англию…
      Встряхнувшись, Джейн прогнала чувство вины. Надо подумать, чем можно помочь в сложившейся ситуации.
      – Я приехала, как только услышала новость.
      По выражению лица лидера она поняла, что он рад видеть ее.
      – Нам лучше начать.
      Кивнув, Эган сделала шаг в сторону. Взглянув на человека, стоявшего рядом с ней в тени, она узнала Финна. И не удивилась ни его присутствию здесь, ни маске на его лице, ни стремлению держаться в тени. Он еще в большей степени, чем она, был здесь чужим, и едва ли она имела право винить человека в том, что он хотел защитить себя. Кто-то ведь узнал Лайама и Патрика.
      Наступила тишина, Лайам произнес несколько слов приветствия и начал рассказывать о съезде в Килдэре:
      – Были представлены все части Ирландии. Хотя не все выступают под именем «Белых мстителей». По этому поводу вначале даже возникли споры. Но жалобы у всех одинаковые. Изгнание с земель, плохое обращение землевладельцев и их агентов с арендаторами, захваты земель, усиливающаяся жестокость королевских войск.
      Эган не могла не заметить, что, несмотря на горе в собственной семье, Лайам способен четко и ясно излагать то, что видел и слышал.
      – С одной стороны, мы с радостью увидели, как сплоченно борются ирландцы с тиранией в каждом уголке страны за одно и то же дело, с другой стороны, нам с Патриком было прискорбно наблюдать, что…
      – А что Ронан? – перебил кто-то. – Вы, кажется, потеряли его где-то.
      – Давно надо было от него отделаться! – рассмеялся Финн.
      – Я не знала, что Ронан тоже ездил с ними, – тихо обратилась к нему Эган.
      – Как только ты уехала в Англию, он не мог справиться с пьянством и держать язык за зубами. Чертов дурень доставлял слишком много хлопот. Его нельзя было оставлять без присмотра, и я посоветовал Лайаму взять его с собой. Встретившись с представителями северных групп, он решил распрощаться с нами и направиться на север, где методы борьбы его больше устраивают.
      Услышав слова, произнесенные по-английски, а не по-гэльски, Эган резко повернула голову к стоявшему рядом мужчине.
      – Генри? – пробормотала она.
      – Финн, если угодно. – Он с чувством пожал ее руку. – Ты не единственная в Ирландии, у кого две ипостаси.
      – И ты ничего мне не говорил! Но почему сейчас?
      – Послушай, что скажет Лайам. Послезавтра все это потеряет какое-либо значение.
      Смущенная Эган переключила внимание на выступающего.
      – …далеко на севере и в районе Дублина жестокость становится частью их повседневной жизни. Убийства, поджоги домов, уничтожение скота пришли на смену засыпанию траншей, сносу изгородей и стен, – говорил Лайам. – Получается порочный круг. Они полагают, он работает. Но для нас, миролюбивых людей, сплотивших свои усилия в борьбе за мир, для наших… родных…
      Голос Лайама дрогнул, и у Эган болезненно сжалось сердце. Ему потребовалась пауза, чтобы овладеть собой и продолжить.
      – Лайам хочет сказать, – подхватил его мысль Патрик, поднявшись, – что мы поняли: «Белые мстители» идут не тем путем, какой мы избрали. Они жаждут крови, в то время как мы проливали ее лишь в самых крайних случаях. Мы предлагаем распустить нашу группу «Белых мстителей», по крайней мере, на время. Что бы там эти люди на севере и востоке ни делали, нет доказательств, что их методы работают.
      – Наоборот, – снова заговорил Лайам, – это приводит лишь к усилению репрессий против арендаторов и фермеров в тех областях.
      – Если мы перестанем существовать как группа, – выкрикнула Дженни, – если объявим, что пошли на это в знак перемирия, как вы думаете, магистрат отпустит ваших родных?
      Толпа загудела. Всем было известно, что случилось с семьями двух лидеров.
      – Не знаю, – тихо ответил Лайам. – Но мы с Патриком решили предложить вам это задолго до того, как услышали о наших… о наших…
      – Стоит попытаться, – согласился кто-то и получил поддержку остальных.
      – Я слишком стар, чтобы продолжать борьбу, – заявил пожилой мужчина. В ответ раздались крики одобрения.
      – А я еще не утратила вкуса к борьбе, – произнесла молодая женщина.
      – Я тоже, – добавили несколько других.
      – Нам нечего терять, – сказала Дженни, видя, что Лайаму не хватает уверенности, чтобы ответить. – К тому же мы всегда сможем заново организоваться.
      Наступила тишина. Первым подал голос брат жены Патрика:
      – Каков крайний срок? Мы не можем стоять и смотреть, как вешают наших жен и детей!
      – Да, конечно! У нас два дня.
      Слова Патрика приковали внимание Эган. Она ничего не знала ни о крайнем сроке, ни о других условиях. Дженни обвела толпу взглядом.
      – Мы распустим слух о наших намерениях. Отправим послание самому магистрату. Проявим такую же твердость, как этот бесчувственный ублюдок Масгрейв. Потребуем, чтобы женщин и детей освободили. В таком случае он не повесит невинных.
      Раздались голоса в поддержку. Эган повернулась к Финну:
      – О каком крайнем сроке идет речь?
      – Магистрат собирается повторить демонстрацию силы по примеру своего предшественника девятилетней давности, – ответил он. – Если лидеры «Белых мстителей» не явятся в казармы Баттеванта к назначенному времени, он повесит их родных.
      У Джейн в жилах застыла кровь.
      – Ему нужны Лайам, Патрик и я.
      – И Финн, – добавил бунтовщик в маске. – Все мы должны сдаться капитану Уоллису до наступления рассвета послезавтра, или же дети и женщины умрут.
      – Он не посмеет.
      – Посмеет!
      Эган прерывисто вздохнула.
      – Предложение Дженни не сработает. К тому же Масгрейв знает, что мы у него в руках. Мы сдадимся, чтобы спасти эти семьи.
      Финн мрачно кивнул:
      – Поэтому я и сказал… что послезавтра уже ничто не будет иметь значения.
 
      Последнее собрание. Последняя скачка в ночи. Последняя ночь с ним.
      Как быстро все изменилось, думала Джейн. Окончательно, жестоко и необратимо.
      Отмеченная печатью обреченности, Джейн не спешила возвращаться в Вудфилд-Хаус.
      После того как все разъехались, четверо лидеров мятежников остались поговорить. Финн пытался выяснить, куда увезли членов двух семей, но безрезультатно. Лайам и Патрик, расстроенные из-за случившегося, тоже не смогли ничего добиться. Единственное, что им удалось выяснить: пока их не было, драгуны тщательно прочесывали местность в поисках отсутствующих. Их отсутствие и привлекло к ним внимание.
      Сегодня Эган ничего не могла предложить. Причины для счастья у нее внезапно не стало. Все ее планы с Николасом оказались бесплотными, как воздух.
      Четверо приняли решение, что никаких замен не будет. Они договорились встретиться снова завтра после полуночи и сдаться в обмен на свободу арестованных.
      Единственная сложность состояла в том, чтобы найти надежное убежище, где родные Лайама и Патрика смогут укрыться после освобождения. Поскольку, находясь в руках Масгрейва, Лайам и Патрик уже ничем не смогут помочь своим близким, им нужна была уверенность, что те будут в безопасности.
      Было далеко за полночь, когда Джейн поставила Мэб в стойло. Дом на холме был погружен во тьму и безмолвие, но она знала, что Николас не спит и ждет ее. Двигаясь в темноте, она направилась к потайному ходу, который вел из чулана. Перед отъездом ей не удалось сообщить ему, куда она едет и когда вернется. Теперь, зная правду, она сознавала, что не сможет сказать ему о том, что им предстоит.
      – Ясная луна. Хорошая ночь для верховой прогулки.
      У Джейн екнуло сердце, и рука сжала рукоятку кинжала, прежде чем она узнала голос сэра Томаса. В шоке она повернулась и увидела отца, вышедшего из тени чулана.
      – Действительно, – согласилась Джейн.
      Отныне ее не волновало, что он увидел ее в мужском костюме и догадался, что она пропадала где-то одна глубокой ночью, когда все нормальные люди спят в своих постелях, что мог заподозрить ее в участии в тайной деятельности. Терять ей было нечего.
      – Здесь было очень тихо без твоих ночных уходов и возвращений на рассвете.
      Джейн ничем не выдала своего удивления.
      – Успокаивало лишь то, что все эти дни, пока ты находилась в Лондоне, ты не подвергалась опасности. – Сэр Томас заложил руки за спину и взглянул сквозь маленькое оконце на темнеющий дом на холме. – У нас с Николасом состоялся обстоятельный разговор. Точнее сказать – баталия.
      С каждым его словом ее замешательство усиливалось, и Джейн уже не могла притворяться безразличной.
      – Ему не нужно твое состояние.
      Джейн не знала, что оно у нее есть.
      – Он категорически отказывается от земли, от денег, от приданого и всего остального. Таких упрямцев я еще не видел, клянусь всеми святыми.
      Джейн ощутила прилив эмоций, хотя и без того знала, сколь бескорыстна любовь Николаса. По ее щеке скатилась слеза.
      – Но я так же упрям, как он, разрази его гром. Ты моя старшая дочь, и по справедливости большая часть того, что у нас есть с твоей матерью, должна перейти к тебе и твоим будущим детям. – Он хмыкнул. – Но не бойся. Мы успешно разрешили наши противоречия, хотя прежде мне пришлось заставить его стать покладистее. Этого старого вояку не так-то легко победить.
      Джейн прочистила горло, чтобы убедиться, что голос ее не подведет.
      – Не понимаю, зачем тебе все эти хлопоты. Он уже знает, как моя семья ко мне относится. Что бы ты ни говорил, что бы ни делал – ничто не изменит его мнения.
      – Пойми меня правильно. Он мне нравится, а его мнение меня не интересует. А вот ты…
      – Зачем? – вырвался из ее груди вопрос. – Зачем все это? Почему вдруг ты ведешь себя так, словно тебе не все равно?
      – Мне не все равно, Джейн. Я всегда любил тебя. – Он сделал к ней шаг.
      – Это ложь.
      Сэр Томас помолчал и устало провел рукой по лицу.
      – Джейн, признаю, я совершил страшную ошибку девять лет назад. Я знал, что ты… Мне следовало предвидеть, что мой приказ повесить того мальчишку не вернет мне дочь. Ах, Джейн! Ты была другой во времена своего далекого детства. Ты любила, переживала, и ты стала частью окружавших тебя людей. Мы с твоей матерью приехали в Ирландию, когда тебе едва исполнилось четыре года. Через несколько месяцев ты уже носилась босиком по этим холмам, ничем не отличаясь от голодного отродья ирландских арендаторов.
      Джейн сказала себе, что у нее нет времени слушать эти излияния, но ее ноги словно приросли к месту.
      – Когда тебе исполнилось восемь, ты тяжело заболела. Помнишь? Все из-за того, что арендаторы продали свою младшую дочь лудильщикам, чтобы оплатить счет доктора, когда остальных поразила лихорадка. – Отец подошел к ней ближе. – Мы с Кэтрин думали, что потеряем тебя.
      Джейн уткнулась взглядом в свои сапоги, сдерживая слезы.
      – Ты вернул ее, – промолвила она.
      Тогда у ее отца было сердце.
      – К несчастью, год спустя девочка умерла, когда лихорадка снова вернулась в долину. Ты оплакивала ее, как родную сестру. – В его голосе звучали мягкость и понимание. – Я знаю, много лет ты была связана с этими «Белыми мстителями». Возможно, ты думаешь, этот парень, Конор, послужил причиной… или, может, все дело было во мне, и ты поступала наперекор всему, что я делал или говорил. Но следует отдать тебе должное. Ты не можешь оставаться в стороне, если видишь несправедливость.
      – Если ты знал, что казнь тех людей была несправедливостью, тогда почему ничего не предпринял? Почему ничего не делаешь для ирландцев сейчас?
      – К тому времени, когда я прозрел, уже было совершено много зла. Я сделал единственное, что мог, – оставил свой пост.
      – Как удобно! – Она даже не попыталась скрыть свою враждебность, когда их взгляды встретились. – Но у меня нет времени ни винить тебя, ни попытаться исправить.
      – Но кто лучше Эган может открыть глаза слепцу?
      Его слова остановили ее.
      – Я знал о твоей причастности к проклятым «Белым мстителям», но не догадывался, что ты и есть Эган, их бесстрашный вожак, до утра того дня, когда состоялся бал. – В его взгляде светилось искреннее восхищение. – Мне следовало знать, что ты пойдешь до конца. Твой девиз – «Либо все, либо ничего».
      Отец окончательно привел ее в замешательство.
      – Сэр Николас сказал, что вы оба собираетесь делить свое время, между Англией и Ирландией. Я не спрашиваю, что будет с Эган, но прошу тебя дать возможность понять, где и как еще можно что-либо изменить.
      «Почему теперь? – подумала она. – Почему он так безвозвратно опоздал?»
      – Поверь, мной движет отнюдь не желание устроить западню для остальных или…
      Джейн прищурилась.
      – Но западня уже сработала! – выпалила она с горечью. – Накануне роспуска «Белых мстителей».
      – Какая западня?
      Покачав головой, она зашагала прочь.
      – Вы опоздали, сэр Томас.

Глава 32

Глава 33