Глава 4

Механик лежал на подстилке под капотом седана «ягуар». Он выбрался из-под машины, оказавшись пухлым южанином в рабочем комбинезоне, поперек которого было вышито его имя — Марио. Я спросил о старом «роллс-ройсе» и его пожилой хозяйке, и он энергично закивал головой.

— Это миссис Брэдшоу. Я уже двенадцать лет занимаюсь ее «роллсом», с тех пор как она его купила. Отличная машина, бегает, как новенькая. — Он рассматривал свои грязные руки с таким удовлетворением, словно хирург, вспоминающий серию сложных, но успешных операций. — Только иногда она нанимает девочек, которые не знают, как надо обращаться с машиной.

— А кто ее возит сейчас?

— Не знаю, как ее зовут. Миссис Брэдшоу меняет их довольно часто. В основном это студентки из колледжа. Ее сын там декан, и он не позволяет матери самостоятельно водить машину. У нее ревматизм, и, кажется, она уже побывала в автомобильной катастрофе.

Я прервал многословные объяснения Марио и показал ему фотографию.

— Эта?

— Да. Прошлый раз она была с миссис Брэдшоу. Новенькая. Я уже сказал, миссис Брэдшоу меняет их довольно часто. Эти студентки не очень-то умеют подлаживаться к ней. Что касается меня, я умею ладить с миссис Брэдшоу...

— А где она живет?

Алекс не мог сдержать волнения, и, кажется, оно начало передаваться Марио.

— Зачем она вам нужна?

— Мне нужна не она, а девушка. Она моя жена.

— Вы что, поссорились?

— Не знаю. Мне надо поговорить с ней.

Марио поднял глаза и уставился на крышу гаража.

— Моя жена бросила меня два года назад. С тех пор я толстею и толстею.

— Так где живет миссис Брэдшоу? — переспросил я.

— Футхилл-Драйв, это недалеко отсюда. Первый поворот направо. Номер дома можете посмотреть в телефонном справочнике — он там, на столе. Ее сына зовут Рой Брэдшоу.

Я поблагодарил его, и он, скользнув под «ягуар», снова улегся на коврик. Справочник лежал на обшарпанном столе под телефоном. Я открыл алфавит и прочитал: «Рой Брэдшоу, 311 Футхилл-Драйв».

— Может, стоит позвонить прямо отсюда? — сказал Алекс.

— Такие дела лучше делать с глазу на глаз.

Несмотря на близость шоссе и промышленных предприятий, окружавших Пасифик-Пойнт, город сохранял неповторимую индивидуальность. Деревья с обеих сторон обрамляли улицу, создавая ощущение повторяемости. За резными изгородями, пережившими все землетрясения, продолжали существование семейные кланы, сменялись поколения садовников, и все так же зеленели газоны.

Кипарисовая изгородь почти полностью скрывала триста одиннадцатый дом. Я развернул машину и въехал в открытые ворота, Алекс последовал за мной. Мы миновали крохотную привратницкую с зеленой дверью и жалюзи, развернулись и подъехали к белому дому в колониальном стиле.

Женщина в широкополой соломенной шляпе, подвязанной под подбородком, стояла у входа, склонившись над цветами, которые скрывали ее почти до плеч. В ее руках были садовые ножницы. Как только заглохли моторы наших машин, стало отчетливо слышно их щелканье.

Она неловко распрямилась и направилась к нам, по дороге поправляя седые волосы, выбившиеся из-под шляпы. На ней были грязные тенниски и бесформенная синяя блуза, но она несла себя с таким достоинством, словно ее тело еще помнило времена, когда оно было молодо и прекрасно. Время и излишек веса размыли черты ее лица, и только взгляд черных глаз был живым и любопытным, словно птица или зверек выглядывал из руин здания.

— Миссис Брэдшоу? — нетерпеливо спросил Алекс.

— Да, это я. Что вам угодно, джентльмены? Если вы могли заметить, я занята. — Она щелкнула ножницами. — Никому не могу доверить подстричь свои розы. Но они все равно гибнут, бедняжки — прошептала она с сожалением.

— По-моему, они прекрасны, — с энтузиазмом произнес я. — Поверьте, мы с мистером Кинкейдом очень сожалеем, что помешали вам. Но дело в том, что он потерял жену, и у нас есть все основания полагать, что она работает у вас.

— У меня? У меня работает только одна испанская чета. Мой сын, — добавила она с гордостью, — сам ведет домашние расходы.

— Разве вы не нанимали девушку водить машину?

Она улыбнулась:

— Совсем забыла о ней. Но у нее неполный рабочий день. Как же ее зовут? Молли? Долли? Никогда не могу запомнить их имена.

— Долли, — сказал я и достал фотографию. — Это она?

Она сняла перчатку и взяла фотографию. Рука была сильно деформирована артритом.

— Похоже, что да. Но она не сказала мне, что замужем. Если бы я знала, никогда бы не взяла ее. Семейная жизнь — вещь обременительная, а я люблю совершать автопрогулки строго по расписанию.

Алекс прервал ее:

— Где она сейчас?

— Не могу сказать. На сегодня она уже закончила работы. Может, пошла в колледж, а может — в привратницкой. Я позволяю девушкам пользоваться этим помещением. Иногда они злоупотребляют этой привилегией, но эта, кажется, ведет себя скромно. — Она кинула на Алекса недружелюбный взгляд. — Надеюсь, она не переменится в связи с вашим появлением.

— Надеюсь, что она бросит работу у вас... — начал было Алекс.

Я оборвал его:

— Пойди посмотри, там ли она. — Потом снова повернулся к миссис Брэдшоу: — Давно она у вас работает?

— Недели две. Семестр начался две недели назад.

— Она посещает колледж?

— Да. Я всегда пользуюсь услугами студенток, кроме тех случаев, когда сын уезжает за границу, как было прошлым летом. Пришлось нанять компаньонку. Надеюсь, Долли не оставит меня. Она производит впечатление разумной и сообразительной девочки. Впрочем, если она уйдет, на ее место найдутся другие. В моем возрасте начинаешь понимать, что молодые всегда бросают стариков.

Она повернулась к розам, сверкавшим под лучами солнца всеми оттенками желтого и красного. Казалось, она не знает, как закончить мысль. Ей так ничего и не пришло в голову, и я решил сменить тему.

— А как она представилась? Под какой фамилией?

— Не помню. Я всегда обращаюсь к ним по имени. Наверное, мой сын знает.

— Он дома?

— Рой в колледже. Вообще-то он декан.

— Это далеко отсюда?

— Очень близко, вот там.

Она просунула свою артритную руку мне под локоть и осторожно повернула меня. В просвете между деревьями я увидел металлический купол небольшой обсерватории. Тем временем она наклонилась к моему уху и зашептала:

— А что между ними произошло, вашим молодым другом и его женой?

— Они приехали сюда провести медовый месяц, и она ушла от него. Теперь он пытается выяснить, в чем дело.

— Как странно, — произнесла она. — Я бы никогда так не поступила, я слишком уважала своего мужа. Но теперь девушки стали другими, не так ли? Уважение и целомудрие не значат для них ровным счетом ничего. А вы женаты, молодой человек?

— Был.

— Понимаю. Вы отец этого мальчика?

— Нет. Меня зовут Арчер. Я частный детектив.

— Правда? И что вы думаете по этому поводу? — Она неопределенно махнула ножницами в сторону привратницкой.

— Пока ничего особенного. Она могла уйти просто из женского каприза. Но не исключено, что у нее могли быть и более серьезные причины. Чтобы узнать наверняка, надо ее самое спросить об этом. Кстати, миссис Брэдшоу, она не упоминала при вас имя Бегли?

— Бегли?

— Высокий мужчина с короткой седой бородой. Он заходил к ней в гостиницу в день ее побега. Есть подозрение, что он ее отец.

Она облизнула губы кончиком языка.

— Нет, не упоминала. Я предпочитаю не откровенничать со своими девушками. Хотя, может, не права.

— А в каком настроении Долли была последнее время?

— Трудно сказать. У нее ровный характер. Спокойный. Она замкнута.

На дорожке появился Алекс. Он направился к нам быстрым шагом. Лицо его сияло.

— Да, это она. Я нашел ее вещи в ящике.

— Вам никто не позволял рыться в ее вещах, — заметила миссис Брэдшоу.

— Но ведь она сейчас занимает этот домик.

— Да, но, к слову сказать, принадлежит он мне.

— Но живет-то там она.

— Она, но не вы.

Еще не хватало, чтобы Алекс поссорился с хозяйкой Долли. Я встал между ними, развернул его за плечи и подтолкнул к машине, уже во второй раз уводя от неприятностей.

— Ты мне все время мешаешь, — сказал я ему, когда он забрался в машину.

— Но мне нужно увидеться с ней.

— Увидишься. А сейчас отправляйся в мотель и закажи нам номер. Он как раз на полпути отсюда до «Прибоя»...

— Знаю. А Долли?

— А я поеду в колледж и постараюсь встретиться с ней. И если она согласится, привезу ее с собой.

— А почему мне нельзя поехать в колледж? — спросил он, как капризный ребенок.

— Потому что я не хочу, чтобы ты туда ездил. Долли имеет право жить, как ей хочется. Тебе это может не нравиться, но ты не можешь принудить ее к чему бы то ни было. Встретимся в мотеле.

Алекс завел машину и выехал за ворота. Миссис Брэдшоу вернулась к розам. Я очень вежливо попросил у нее разрешения осмотреть вещи Долли, и она мне ответила, что это ее не касается.

Глава 5

Территория колледжа выглядела, как оазис среди пожухлых сентябрьских холмов. Большая часть зданий были новые, современные, украшенные панно и тропическими растениями. Босоногий юноша, сидевший под пальмой у дороги, отвлекся от своего Селинджера и любезно показал мне дорогу к административному корпусу.

Я поставил машину среди грузовых развалюх с факультетскими маркировками, припаркованных там и сям. В стороне стояла новенькая черная машина модели «тандерберд». Завершался последний день рабочей недели, приближался длинный академический уик-энд. Стеклянная будка со службой информации напротив входа была пуста. Безлюдно было и во всех коридорах.

Я без особого труда нашел кабинет декана. Приемная была обшита деревянными панелями и уставлена раскладной датской мебелью. За машинкой, охраняя вход во внутреннее помещение, сидела белокурая секретарша. На ее бледном худом лице выделялись большие голубые глаза, устало блестевшие от непрерывной работы при искусственном освещении.

— Чем могу быть полезна, сэр? — осведомилась она.

— Мне нужен декан.

— Декан Брэдшоу занят. Может, я могу чем-нибудь вам помочь?

— Возможно. Мне нужно повидаться с одной из ваших студенток. Ее зовут Долли Макги или Долли Кинкейд.

— Как? — в ее голосе послышались нотки раздражения.

— Ее девичья фамилия Макги, а по мужу Кинкейд. Не знаю, которой из двух она пользуется.

— Вы ее отец? — осторожно осведомилась она.

— Нет. Но у меня есть достаточно серьезный повод повидаться с ней.

Она посмотрела на меня так, словно я признался ей в том, что занимаюсь работорговлей.

— Мы никому, кроме родителей, не сообщаем сведений о наших студентах.

— А мужьям?

— Вы ее муж?

— Я представляю его интересы. Полагаю, что мне все-таки было бы лучше поговорить о ней с деканом.

— Я не могу вас пропустить, — категорическим тоном заявила секретарша. — Декан Брэдшоу проводит конференцию руководителей факультетов. А по какому поводу вам нужно встретиться с мисс Макги?

— По частному вопросу.

— Понимаю.

Мы зашли в тупик. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я процитировал:

«Мы никому не сообщаем никаких сведений».

Она посмотрела на меня, словно я смертельно ее оскорбил, и вернулась к машинке. Я остался стоять. Шум голосов в кабинете декана то нарастал, то спадал. Наиболее часто повторяемым и различимым словом было «бюджет». Через некоторое время секретарша подняла голову и великодушно изрекла:

— Можете встретиться с деканом Сазерленд, если она еще не ушла. Она возглавляет женское отделение. Ее кабинет напротив.

Дверь в кабинет была открыта. За столом сидела аккуратная до педантичности особа из разряда тех, что в двадцать выглядят пожилыми, а в сорок — девушками. Ее темно-русые волосы были завязаны узлом на затылке. Тоненькая розовая полоска губной помады подчеркивала строгую линию рта и одновременно являлась единственной данью женственности.

Тем не менее она была довольно симпатичной: черты лица правильные, широкий ворот блузы глубоко открывал шею.

— Входите, — сказала она сурово (я уже начал привыкать к подобному обращению). — Что вам угодно?

Ее лучистые глаза привлекли мое внимание, они напоминали айсберг, отливающий зеленоватым блеском.

— Садитесь, — произнесла она. — В чем дело?

Я объяснил ей, кто я и что меня привело сюда.

— Но среди наших студенток нет ни Долли Макги, ни Долли Кинкейд.

— Значит, абсолютно точно, что она учится у вас. Она водит машину матери декана Брэдшоу. — Я показал ей фотографию.

— Но это Дороти Смит. Почему же она записалась под этим именем?

— Именно это и хотел бы знать ее муж.

— Это он на фотографии рядом с ней?

— Да.

— Выглядит довольно приятно.

— Видимо, она придерживается другого мнения.

— Интересно, почему. — Ее взгляд был устремлен мимо, и меня это задело. — К тому же я не понимаю, как ей удалось зачислиться под вымышленным именем, ведь она представила документы. — Мисс Сазерленд резко встала. — Извините меня, мистер Арчер.

Она вышла в соседнюю комнату, где высились металлические шкафы, напоминавшие поставленные на попа гробы, и тут же вернулась с папкой, которую раскрыла у себя на столе. Ее содержимое было невелико.

— Понимаю, — наконец произнесла она как бы самой себе. — Ее приняли условно. Здесь есть пометка, что ее документы еще не пришли.

— И как долго можно посещать занятия на подобных условиях?

— До конца сентября. — Мисс Сазерленд взглянула на календарь. — Это значит — еще девять дней. Но в любом случае ей придется давать объяснения. Мы не одобряем подобных уловок. А у меня сложилось впечатление, что она честная девочка. — Уголки ее губ опустились.

— Декан Сазерленд, вы с ней беседовали?

— Как и со всеми новыми студентками. К тому же я помогла ей получить работу в библиотеке.

— И работу у миссис Брэдшоу?

Она кивнула в знак согласия:

— Долли узнала, что место свободно, и я порекомендовала ее. — Она взглянула на часы — Может быть, вы еще сможете застать ее там.

— Там ее нет. Я только что от миссис Брэдшоу. Кстати, ваш декан шикарно живет. А мне всегда казалось, что академические ставки невелики.

— Так оно и есть. Просто декан Брэдшоу принадлежит к старому состоятельному роду. А как его мать отнеслась ко всему этому? — Она сделала нетерпеливый жест рукой.

— По-моему, спокойно. Она приятная пожилая дама.

— Я рада, что она вам понравилась, — произнесла она так, словно придерживалась другого мнения на этот счет. — Ну, теперь, наверное, надо узнать, не ушла ли из библиотеки миссис Смит — Кинкейд.

— Я могу сходить.

— Думаю, не стоит. Лучше сначала я с ней поговорю и попробую выяснить, что творится в ее маленькой головке.

— Мне не хотелось бы, чтобы у нее были какие-нибудь неприятности.

— Их и не будет. Они уже есть и были. Вы только вскрыли их. И мы вам за это благодарны.

— Может быть, учитывая вашу благодарность, вы все же позволите мне первым побеседовать с ней? — спросил я осторожно.

— Боюсь, что нет.

— Я достаточно опытен в общении с людьми и выяснении необходимых обстоятельств.

Это было ошибкой. Ее губы снова искривились, грудь угрожающе поднялась.

— Я тоже достаточно опытна в таких делах. Занимаюсь этим не первый год, к тому же являюсь дипломированным специалистом. А теперь попрошу вас выйти, а я позвоню в библиотеку. — Последний удар был нанесен мне уже в спину: — И пожалуйста, не пытайтесь перехватить ее по дороге сюда.

— Я и не думал об этом, мисс Сазерленд.

— Декан Сазерленд.

Я вышел в коридор и остановился у доски с расписанием. Объявления, свидетельствующие о веселой студенческой жизни, все эти танцы, встречи, поэтические вечера, французские завтраки лишь огорчили меня: частично из-за воспоминаний о собственной безуспешной попытке поступить в колледжи, частично из-за суеты с Долли.

Дверь открылась, и в холл вошла пара — девушка в очках с роговой оправой и огромный парень в свитере. Они прислонились к стене, и она продолжала ему что-то объяснять об Ахиллесе и черепахе. Ахиллес преследует черепаху, но, согласно Зенону, никогда ее не догонит — что-то в этом роде. Расстояние между ними делится на бесконечное число отрезков. Поэтому Ахиллесу потребуется бесконечное число отрезков времени, чтобы его преодолеть; к этому моменту черепаха будет уже где-нибудь в другом месте.

Молодой человек кивнул:

— Это я понимаю.

— Но на самом деле это не так, — воскликнула девушка. — Разделение пространства на бесконечное число отрезков является чисто теоретическим. Оно не влияет на действительное перемещение в пространстве.

— Этого я не понимаю, Хайди.

— Все ты понимаешь. Представь себя на футбольном поле. Ты стоишь на отметке двадцать ярдов, а черепаха ползет от тебя на отметке тридцать ярдов.

Я перестал прислушиваться: через прозрачную дверь я увидел Долли — темноволосую девушку в клетчатой юбке и длинной шерстяной кофте. Подойдя к двери, она чуть помедлила и открыла ее. По сравнению с изображением, хранившимся у меня в кармане, она выглядела изможденной: болезненно желтоватый цвет лица, спутавшиеся волосы. Ее подавленный блуждающий взгляд наткнулся на меня и скользнул дальше.

Не доходя до деканата, она внезапно остановилась и, резко повернувшись, пошла обратно. Но, миновав меня, снова замерла в задумчивости. Меня заворожили ее нежная красота, темные бездонные глаза и взгляд, обращенный в себя. Но в этот момент она снова повернулась и решительно направилась по коридору навстречу собственной судьбе.

Дверь за ней закрылась. Я подошел к кабинету и несколько раз прошелся мимо дверей, но женские голоса звучали неразборчиво. Из кабинета Брэдшоу многоголовой гидрой выползли руководители факультетов. Вопреки обычному академическому антуражу — очки, сутулые спины, высокие лбы — они чем-то напоминали школьников, выпущенных на каникулы.

В холл вошла женщина с короткой стрижкой; светло-пепельные волосы оттеняли загорелое лицо и обрамляли его, словно прозрачный нимб. Она подошла к мужчине, стоявшему в дверях кабинета.

Вопреки ожиданиям он не проявил к ней никакого интереса, смотрел спокойно и меланхолично взглядом, как правило, возбуждающим в женщинах материнские чувства. Несмотря на то что его русые волосы уже начали седеть на висках, он походил на студента, двадцать лет просидевшего над учеными книжками и вдруг обнаружившего, что он уже не мальчик.

Декан Сазерленд вышла из своего кабинета и поманила его рукой.

— Доктор Брэдшоу, не могли бы вы уделить мне несколько минут? У нас тут серьезное дело. — Она была бледна, и вид у нее был зловещий, как у палача.

Он извинился перед собеседницей, и оба декана уединились с Долли. Женщина с короткой стрижкой нахмурилась и бросила на меня оценивающий взгляд, словно прикидывая, смогу ли я заменить ей Брэдшоу. У нее был чувственный рот, великолепные ноги и глаза хищницы.

— Кого-нибудь ждете? — спросила она.

— Да.

— В ожидании Годо [1] или Левши[2]? Это существенно.

— Левши Годо. Под дверью.

— Над пропастью во ржи?[3]

— Предпочитаю бурбон[4].

— Я тоже. Впрочем, вы не слишком похожи на интеллектуала, мистер...

— Арчер. Я не выдержал тест?

— Ну, это зависит от установки экзаменатора.

— Да, я уже подумал, не вернуться ли к занятиям. Вы заинтересовали меня, и к тому же я всегда так неловко себя чувствую, когда мои высокообразованные друзья начинают рассуждать о высоких материях. Серьезно, если я вдруг решу вернуться в колледж, вы бы мне посоветовали этот?

Она наградила меня еще одним оценивающим взглядом.

— Вам нет, мистер Арчер. Я думаю, вы бы чувствовали себя лучше в каком-нибудь большом университете, скажем в Беркли или Чикаго. Я сама училась в Чикаго. Он сильно отличается от этого колледжа.

— В какую сторону?

— В самых разных отношениях. Во-первых, здесь очень низок уровень преподавания. В свое время это было сектантское учебное заведение, и духовная атмосфера здесь во многом отдает викторианской эпохой. — Она качнула бедрами, чтобы продемонстрировать, что на нее это не распространяется. — Говорят, что когда сюда приезжал Дилан Томас... впрочем, не будем об этом. О мертвых или хорошо, или ничего.

— Вы преподаете латынь?

— Нет, я мало занималась латынью и еще меньше греческим. Я преподаю современные языки. Кстати, меня зовут Элен Хагерти. Так что если серьезно, то я бы не советовала вам здесь учиться. Конечно, с каждым годом уровень подготовки повышается, но балласта еще слишком много. Сами можете убедиться.

Она бросила язвительный взгляд на группу своих коллег, обсуждавших только что завершившееся совещание.

— Человек, с которым вы разговаривали, — это декан Брэдшоу?

— Да. Его вы и ждете?

— И его тоже.

— Не пугайтесь его строгого вида. Он замечательный ученый, единственный обладатель докторской степени Гарвардского университета здесь и, конечно же, даст вам лучший совет, чем я. Но честно, вы это серьезно? По-моему, вы меня дурачите.

— Немножко.

— Ну, это вам удастся гораздо лучше, если мы немного выпьем. Как я уже упомянула, предпочитаю бурбон.

— Прекрасное предложение. — «И какое неожиданное», подумал я про себя. — Договоримся. А сейчас мне нужно дождаться Годо.

Это ее очень огорчило, и она даже не постаралась скрыть своего разочарования. Впрочем, простились мы тепло, заинтересованные друг другом.

Наконец дверь открылась. Долли выходила спиной, продолжая благодарить обоих деканов с чувством и даже оттенком подобострастия. Но, когда она обернулась, я увидел ее бледное застывшее лицо.

Я пошел за ней, чувствуя себя довольно глупо. Я почему-то вспомнил, как еще в школе провожал одну девочку домой: у меня так никогда не хватило смелости взять ее портфель. И Долли начала сливаться в моем воображении с той недосягаемой девочкой, чье имя я уже не мог теперь вспомнить.

Долли быстро шла по дорожке к библиотеке и уже начала подниматься по лестнице, когда я окликнул ее:

— Миссис Кинкейд?

Она остановилась так резко, словно я в нее выстрелил. Я машинально взял ее за руку, которую она тут же выдернула. Рот у нее открылся, как будто она собиралась закричать, но голос отказался повиноваться. Мимо проходили студенты, некоторые группами стояли на ступенях, но никто не обратил внимания на ее безмолвный крик.

— Я бы очень хотел поговорить с вами, миссис Кинкейд.

— Кто вы такой?

— Друг вашего мужа. Вы подарили Алексу три тяжелые недели.

— Возможно. — Она сказала это так, будто раньше об этом не догадывалась.

— Наверное, вам тоже было непросто, если вы любите его, не так ли?

— Что? — Она как будто удивилась.

— Если вы любите его.

— Не знаю. У меня не было времени думать об этом. И я не хочу это обсуждать ни с вами, ни с кем бы то ни было. Вы действительно друг Алекса?

— Надеюсь, что могу считать себя им. Он в полной растерянности и не может понять, что происходит. Ему очень плохо.

— Наверное, он заразился от меня. Способность разрушать все и вся — это мое свойство.

— От него можно избавиться. Почему бы вам не вернуться к Алексу? Он ждет вас в городе.

— Он может ждать до скончания века, я к нему никогда не вернусь.

Она говорила на удивление твердо, даже резко. Что-то мне в ней не нравилось. Она смотрела сухими, широко раскрытыми глазами, не мигая.

— Алекс вас чем-то обидел?

— Он не может обидеть даже мухи. Вы должны бы знать это, если действительно его друг. Он хороший безобидный мальчик. Я не хочу причинять ему боль. — И добавила несколько искусственно: — Передайте ему, что он может поздравить себя со счастливым избавлением.

— Больше вы ничего не хотите передать мужу?

— Он мне не муж, то есть не настоящий муж. Передайте, что он может аннулировать наш брак. Скажите: я поняла, что не готова к совместной жизни, решила закончить свое образование.

Это был монолог, не предполагавший ответа.

Я направился к административному корпусу.

Дорожка, вымощенная плитами, была ровной и гладкой, но у меня было ощущение, что я то и дело по колено проваливаюсь в кротовые норы. Дверь в кабинет декана женского отделения была закрыта. После некоторой паузы мисс Сазерленд немного сдавленным голосом произнесла:

— Войдите.

Декан Брэдшоу все еще был в кабинете и еще более походил на поседевшего студента.

Мисс Сазерленд раскраснелась, глаза ее сияли изумрудно-зеленым блеском.

— Это мистер Арчер, Брэд, частный детектив, о котором я тебе говорила.

Он схватил мою руку и сильно сжал ее.

— Счастлив познакомиться, сэр. Правда. — Он попытался улыбнуться. — Хотя, учитывая обстоятельства, это, конечно, сомнительное счастье. Я очень сожалею о причине, которая привела вас к нам.