Президент поблагодарил его и передал слово Гамбини, который почему-то нервничал. Ученый коротко рассказал о своей первой реакции, о невозможности сначала поверить, а затем о том, как почувствовал, что его настигла История. Фраза была точно из выданной ему бумажки, и он произнес ее деревянным голосом. Оставаясь в рамках, обозначенных Белым домом, он явно злился. Это было, говорил он дальше, почти религиозное переживание - понять, что еще кто-то есть во Вселенной.
      - Разум, пославший передачу с Геркулеса, осознавал, что ни одной обитаемой планеты не может быть к нему ближе миллиона световых лет, и потому ему нужен был передатчик неимоверной силы. Этот разум задействовал звезду. - Только здесь Гамбини отклонился от сценария: - Каждый, кто захочет крикнуть «привет» через такую бездну расстояния, через полтора миллиона световых лет, кажется мне очень похожим на нас. Я могу понять эту потребность, как и, по-моему, все в этом зале. Кто бы ни был там, вдали, какова бы ни была эта технология, есть у него какие-то качества, которые будут знакомы нам.И нам повезло свести с ним знакомство.
      Когда он закончил, начались вопросы. Политический обозреватель из «Вашингтон пост» спросил, имея в виду Бету, как объект с диаметром всего лишь в несколько километров может оказывать столь разрушительное действие на звезду, которая во столько раз больше Солнца. Гамбини попытался описать плотность Беты, но президент, продемонстрировав склонность к образному мышлению, предложил газетчику представить себе железное солнце.
      - Да-да! - благодарно подхватил Гамбини. - Хотя железо такой плотности обеспечить никогда не могло бы. Спичечная коробка вещества этой звезды весила бы больше всей Северной Америки.
      В ответ послышались скептические смешки. Конечно, доктор Гамбини преувеличил.
      Репортер из «Уолл-стрит джорнел» выступил с вопросом:
      - Если сигнал шел полтора миллиона лет, то они все там давно мертвы. Кто-нибудь может прокомментировать?
      Аткин сообщил свое мнение, согласно которому к настоящему времени алтейцев давно уже нет на свете.
      Кто-то еще поинтересовался, возможно ли, чтобы какие-либо инопланетяне когда бы то ни было посещали Землю.
      - Нет, - ответил Гамбини, не скрывая, что вопрос его развлек. - Мы можем сказать с уверенностью, что они никогда не были ближе к нам, чем сейчас.
      - Существует ли военная угроза? - Вопрос корреспондента «Чикаго трибюн».
      Президент рассмеялся и успокоил мир.
      - Имеем ли мы представление, как они выглядят?
      - Есть ли у них название?
      - Куда они теперь направляются? - Вопрос задала корреспондентка Эй-би-си, молодая чернокожая дама с ослепительной улыбкой. - И не является ли Альфа первым кандидатом на взрыв?
      На Гамбини вопрос произвел впечатление.
      - Они направляются к шаровому скоплению NGC6341, но к моменту их прибытия скопления там уже не будет.
      Отвечая на вторую половину вопроса, он начал говорить о графиках распределения водорода и звездной эволюции, но президент его вежливо прервал и объяснил, что подробности Гамбини сможет изложить интересующимся после окончания пресс-конференции.
      Последний вопрос Харли задал Эд Янг из Пи-би-эс:
      - Сэр, предвидите ли вы какое-либо влияние этих событий на международную напряженность?
      Президент искусно обошел вопрос.
      - Эд, - заметил он, - в течение многих лет существовало мнение, что технологическая цивилизация разрушает сама себя, что в ближайшем будущем мы сами себя взорвем и ничем этого не предотвратить. Теперь мы по крайней мере уверены, что это не обязательно должно случиться. Доктор Аткин утверждает, что цивилизация, умеющая манипулировать телами звезд, подобно тому, что мы видим, не может не быть старой. И в этом смысле послание с Геркулеса благотворно для всех народов Земли.
      Президент повернулся, помахал рукой аудитории, попрощался, пожал несколько рук и удалился.
 
      Гарри открыл дверь, бросил кейс на пол, пальто на спинку дивана и включил свет. Рухнув в мягкое кресло, он потянулся за телевизионным пультом. Дом был наполнен звуками - часы на втором этаже, холодильник, тихое бормотание труб в стенах. Пластиковое пресс-папье на столе с надписью «Здесь работает Супермен» - подарок Томми.
      Его впечатление, что Гамбини отлично выступил, подтвердилось подачей материала по телевизору. Ученый, преодолев первоначальную нервозность, проявил заинтересованность и компетентность. Конечно, он серо смотрелся на фоне шоумена-президента и аристократа-администратора, но в некоторые моменты бывал почти красноречив. И все, знавшие руководителя проекта, не преминули бы заметить мечтательность, с которой он отвечал на вопросы после пятидесяти дней молчания.
      Сообщения в новостях были сдержанными по сравнению с масштабом события. Ведущий Си-би-эс Холден Беннет начал с простого заявления: «Мы больше не одиноки». И почти весь тридцатиминутный выпуск был посвящен пресс-конференции с объявлением о специальном выпуске в девять вечера. Приводились видеосъемки из космического центра и лаборатории космических исследований.
      Еще передавали кадры заторов, снятые на Гринбелт-роуд, когда люди, слышавшие новости днем, стали съезжаться посмотреть на место, где произошло открытие. На самом деле при облетевших деревьях лаборатория была видна уже с хайвея.
      Интервью с прохожими показывали, что интересуются разные люди по-разному. Некоторые реагировали бурно, другие же высказывали мнение, что страна слишком много тратит денег на проекты, от которых никому никакой пользы, а плечи народа трещат под бременем налогов. Кое-кто интересовался, не является ли угроза вторжения реальной, несмотря на все заверения политиков. Другие пытались связать Геркулес с Розуэллом.
      Сообщения из Парижа, Лондона, Брюсселя и прочих европейских столиц показывали, что европейцы тоже реагируют спокойно. Пекин упрекнул США за столь долгую задержку информации, указывая, что подобное событие одинаково важно для всех стран. Китайский премьер по телевизору поинтересовался, что еще может скрывать американское правительство.
      Си-эн-эн передавало интервью с двумя ближневосточными министрами иностранных дел, когда зазвонил телефон.
      - Мистер Кармайкл? - спросил сочный, звучный и смутно знакомый голос.
      - Это я.
      - Эдди Симпсон. Мы бы хотели включить вас в завтрашнюю передачу.
      Гарри вежливо выслушал, потом объяснил, что сейчас он слишком занят, так что спасибо. Второе приглашение прозвучало через шесть минут, и потом телефон не умолкал. Около половины девятого прибыла бригада новостей местного телевидения во главе с Артуром Мак-Катченом, энергичным ведущим из Балтимора. Гарри, слишком усталый, чтобы спорить, просто не пустил их в дом, «о разрешил взять у себя интервью на крыльце.
      - Мне больше нечего сказать, - утверждал он. - Вы теперь знаете столько же, сколько и я. И вообще я не исследователь. Я только выписываю зарплату.
      - А что вы скажете об обвинении, - целеустремленно спросил Мак-Катчен, - выдвинутом сегодня Пападопулосом? Он утверждает, что правительство хранило эти сведения в секрете в расчете получить военное преимущество.
      Этого Гарри еще не слышал.
      - А кто такой Пападопулос?
      Мак-Катчен перешел на снисходительный тон:
      - Несколько лет назад он выиграл Пулитцеровскую премию за книгу о Бертране Расселе. Еще он декан факультета философии в Кембридже и кое-что очень неприятное сегодня говорил о вас.
      - Обо мне?
      - Ну, не конкретно о вас. Но вообще о том, как Годдард прогнулся под политиков. Вы не хотите прокомментировать?
      Гарри стало очень неуютно под камерами и прожекторами. На той стороне улицы послышался звук открываемой двери, а у начала подъездной дорожки вроде бы стали скапливаться люди.
      - Нет, - сказал он. - У Пападопулоса есть право на собственное мнение, каково бы оно ни было. Но говорить о каких-то военных соображениях просто бессмысленно.
      И Гарри, пробормотав извинения, протолкался к себе в дом и закрыл за собой дверь. Телефон зазвонил опять.
      На этот раз это оказался Фил Кавано, астроном, иногда работавший по контракту с Годдардом, и он был вне себя.
      - Я могу понять, Гарри, что вы не хотели давать никаких интерпретаций, - сказал он срывающимся голосом, - но скрывать сам факт передачи - это бессовестно. Я знаю, что это решали не вы, но мне очень жаль, что у кого-нибудь из вас - вас лично, Гамбини, кого угодно - не хватило духу сказать Харли, в чем состоят обязанности НАСА!
      Несколько позже позвонил Гамбини.
      - Я в мотеле, - сказал он. - И судя по тому, как до тебя не дозвониться, у тебя те же проблемы, что и у меня. У меня такое чувство, что я прошелся по мозолям всей научной общественности. Даже философы и теологи жаждут моей крови. - Его ворчание перешло в смешок. - Я их всех отсылаю к Розенблюму. Так вот, Гарри, я хочу, чтобы ты знал, где я, на случай, если всплывет что-нибудь важное…
 
      Без четверти девять позвонила Джулия.
      - Гарри, я смотрела новости. - Она говорила осторожным голосом, и он понял, как ей трудно было позвонить. - Я за тебя рада. Поздравляю.
      - Спасибо. - Гарри постарался, чтобы голос не звучал враждебно.
      - Тебе теперь отдадут должность Квинта.
      - Может быть.
      Дом был погружен в темноту, но на дорожке появились огни фар.
      - Томми хочет с тобой поговорить, - сказала она.
      - Давай ему трубку. Кто-то постучал в дверь.
      - Пап? - Голос ребенка дрожал от радостного волнения. - Я тебя по телевизору видел!
      Гарри засмеялся, мальчик тоже, и Гарри услышал, как сын напряжен. Они поговорили об алтейцах и о баскетбольной команде Томми, а стук становился громче.
      - А у нас завтра игра, - сообщил Томми.
      Когда Джулия снова взяла трубку, ее голос звучал спокойнее.
      - Наверное, у тебя на работе сейчас очень интересно.
      - Да. - Гарри не смог скрыть напряженность в тоне, хотя больше всего на свете ему сейчас хотелось, чтобы голос звучал естественно. - Я ничего подобного не видел.
      - Ну, в общем, - сказала она после некоторой заминки, - я позвонила просто так.
      - Ага.
      Стук становился настойчивым.
      - Кажется, у тебя там посетители.
      - Весь вечер достают. Телевизионщики и газетчики. Почти все время перед домом толпится народ. Эда тоже достали, он спрятался в каком-то мотеле.
      - И тебе тоже стоило бы, Гарри.
      Он помолчал, успокаивая дыхание, но почувствовал, что сердце забилось быстрее.
      - Не люблю я мотелей, - выдавил он. - Послушай, мне надо выйти. Что-то сделать насчет тех людей, что собрались снаружи.
      - Нет, Гарри, серьезно, почему бы тебе не запереть двери и не смотаться?
      Ему послышалась приглашающая интонация, но сейчас он не доверял своей беспристрастности там, где дело касалось Джулии.
      - Джулия, - ответил он, - я думаю, что это надо отпраздновать. А мне надо с кем-нибудь поговорить. Не хочешь со мной выпить? Строго… по-дружески.
      Никак не находилось нужное слово.
      - Гарри, я бы с удовольствием, нет, в самом деле… - В ее голосе звучало сомнение, и Гарри понял: она хочет, чтобы он повторил приглашение. Но видит Бог, он меньше всего хотел выставлять себя просителем.
      - Я не подбиваю клинья, - сказал он наконец. Дыхание у него перехватывало. - Жуть сколько всякого происходит…
      Она рассмеялась - глубокий, красивый звук, который он так хорошо помнил с лучших дней.
      - О'кей, - сказала она. - Одноразовое мероприятие. Куда поедем?
      А действительно, куда? Она, наверное, говорила о ресторане, но Гарри надеялся на большее. И все же отель не подойдет - слишком очевидно. Нужна романтика, а не соблазнение.
      - Предоставь это мне, - сказал он уверенно. - Я за тобой через час заеду.
      С Уиллером связаться было непросто - очевидно, священник тоже был захлестнут волной телефонных звонков. В конце концов пришлось позвонить общему приятелю и попросить его зайти к Уиллеру. Когда норбертинец перезвонил, Гарри объяснил, чего он хочет.
      - Постарайся не занимать телефон, - сказал Уиллер. - Я тебе перезвоню, как только организую - это займет пару минут. Я дам тебе один звонок и тут же позвоню опять.
      Гарри за это время решил принять душ и переодеться. Телефон несколько раз звонил, но Гарри не снимал трубку, пока не дождался условленного сигнала Уиллера.
      -  Все о'кей, - сообщил священник. - За гостевым домом две водосточные трубы, ключи будут оставлены за той, что с юга. Полотенца и все прочее берите свои. Завтрак будет в холодильнике.
      - Пит, я у тебя в долгу.
      - Это точно. Удачи.
      Гарри нарочно опоздал на несколько минут. Ему открыла Эллен, спросила, как он поживает, и сообщила, что она рада его видеть. Ее голос и настроение говорили, что она тоже многого ждет от этого вечера.
      Джулия вышла в холл в белом и зеленом. Каблуки поднимали ее до шести футов трех дюймов. Часто она шутила, что вышла за Гарри, потому что ни с кем другим не может одеться как следует.
      Сейчас, удрученная нерешительностью и сожалениями, она смотрелась невероятно прекрасной. Губы Джулии чуть сжались от неловкости, но тут же она широко улыбнулась.
      - Гарри, привет!
      По дороге разговор пошел свободно, как у двух старых друзей, встретившихся с общими трудностями. Аура напряжения и злости, отравлявшая последний месяц, растаяла. Но Гарри знал, что она вернется, как только кончится эта интерлюдия.
      - У Эллен жить неплохо, - сказала Джулия. - Но я бы предпочла быть сама по себе.
      - Я почти все время ночую в офисе, - сознался Гарри.
      - Есть вещи, которые не меняются.
      - Я там не так часто ночевал, - обиделся он.
      - Ладно, - ответила Джулия. - Давай не будем сегодня начинать.
      Шоссе вело на восток, к Аннаполису. Гарри свернул к югу по дороге № 2 и спросил, не хочет ли Джулия поесть в «Анкоридже». Они там бывали, но это было очень давно.
      - Да, вполне, - согласилась она.
      Это было тихое приятное место возле Уэйнсвиля. Через несколько минут Гарри к нему подъехал, они с Джулией вышли на гравий стоянки, вошли внутрь и сели за стол у дальней стены.
      Выпивка помогла согреться.
      - Тебя теперь должен ждать карьерный взлет, Гарри, - сказала Джулия. - Ты был рядом с Харли.
      - Вряд ли президент вообще знает, кто я такой. Меня должны были представить вместе с администратором НАСА и Эдом, но что-то случилось. Либо Харли забыл, как меня зовут, либо решил, что троих многовато. Трудно сказать. Но мне, во всяком случае, вреда не будет. Я только боюсь, что кто-нибудь предложит альтернативное объяснение сигнала. В этом случае я окажусь в числе людей, которые заставили президента выглядеть дураком.
      - Он при любом раскладе будет весь в белом, - возразила Джулия. - Он постарался не оставить сомнений, что сообщает лишь то, что вы ему дали.
      Заехать в «Анкоридж» оказалось удачной мыслью. Помимо того что тут шла дорога на Бэзил-Пойнт, здесь еще играл задумчивый пианист и горели дымными шарами черничные свечи.
 
      Эд Гамбини остановился в «Хейтсвиль Рамада» под вымышленным именем. Мотели он терпеть не мог, потому что там не бывает ламп для чтения и никогда не дают достаточно подушек, а если попросить, смотрят на тебя с непередаваемым возмущением. Так что сейчас он лежал на кровати, умостив кое-как имеющиеся подушки и свернув верхнюю вдвое, и смотрел спецвыпуск новостей. Все главные каналы передавали одно и то же, и он щелкал пультом, переходя с одной программы на другую. В общем, говорили разумно. Факты поняли правильно, и вопросы задавались приемлемые. Все насквозь видели усилия администрации притвориться, что вопрос исчерпан, и сам он тоже выглядел вполне прилично.
      Потом он переключился на перебранку - спором ее назвать он не решился бы - между Бобби Фрименом из «Блэквудса», телепроповедником и основателем Американского христианского союза, и сенатором Дороти Пеммер, демократом от штата Пенсильвания. Дело шло о попытках Союза потребовать от всех кандидатов на федеральные должности изложения своих религиозных взглядов.
      - А почему вы возражаете, - вопрошал Фримен, - если вам нечего скрывать?
      Тут зазвонил телефон, и Гамбини приглушил звук. Звонил Маевский.
      - Эд, - обратился он, - я сейчас говорю с Мелом. Дать ему твой телефон?
      Этого звонка Гамбини и боялся.
      - Да, - ответил он без колебаний и повесил трубку.
      Мел Яблонский - астроном из Нью-Хэмпширского университета. Что еще важнее, они с Гамбини всю жизнь были друзьями, познакомились когда еще учились в Калифорнийском университете. Гамбини был у Мела шафером на свадьбе, а Мел помог ему получить место в НАСА. С тех пор прошло много времени, но контакты не прерывались.
      - Эд? - прозвучал издалека усталый и знакомый голос.
      - Привет, Мел, как жизнь?
      - Нормально. До тебя добраться чертовски трудно.
      - Стараюсь. Очень тяжелый выдался день.
      - Да, - сказал Яблонский. - Понимаю. Гамбини подумал, что бы можно сейчас сказать.
      - Вы действительно приняли сигнал еще в сентябре? - спросил Мел.
      - Да.
      - Эд, - грустно сказал Мел. - Ты сволочь.
      Потом его нашли еще двое старых друзей и сообщили, что они на его стороне, если понадобится помощь. Но оба они при этом дали понять, что он был совершенно не прав, и это было даже больнее, чем замечание Мела.
      Примерно в то время, когда Гарри и Джулия съезжали со скоростного шоссе на дорогу № 2, Гамбини спустился в бар. Там было народу под завязку и очень шумно. Гамбини взял себе «манхэттен» и вышел на террасу.
      Вечер выдался теплый - впервые за месяц в Вашингтоне установилась приличная погода. Над столицей выгнулось ясное небо. На горизонте, к востоку от Беги, виднелся Геркулес, грозящий своей палицей, как обычно.
      Дом жизни.
      На западе сверкали летние молнии.
      Вслед за Гамбини вышла пожилая пара. Очерченные огнями города, они громко обсуждали поведение упрямого сына-подростка.
      Гамбини подумал, будет ли на самом деле второй сигнал. Наедине с собой такая перспектива казалась весьма и весьма реальной, но даже если контакт не продолжится, на один существенный вопрос ответ уже есть. Мы не одни во Вселенной! Теперь мы знаем, что еще где-то случилось такое же чудо. А тогда приходится думать, что это не чудо, но вполне обычное следствие наличия солнечного света и воды. Подробности об этом другом событии и тех существах, их история, их технология, их представление о космосе были интересны невероятно. Но при всем том это действительно только подробности по сравнению с самим фактом, что они существуют.
      Гамбини поднял стакан в сторону созвездия.
 
      Для Гарри критический момент наступил тогда, когда он выехал со стоянки возле «Анкориджа», намереваясь свернуть к югу на дорогу № 2. Джулия слегка напряглась, но ничего не сказала. Он рискнул на нее покоситься: она смотрела прямо перед собой. Руки она сложила на коленях, на лице не выражалось никаких эмоций. Если Гарри хоть сколько-нибудь ее знал, то в сумке у нее лежала зубная щетка, но тем не менее она лишь сейчас принимала решение.
      Разговор шел об алтейцах, о том, есть ли какая-то вероятность, что от них что-нибудь осталось, о том, что может сделать с видом эволюция за миллион с лишним лет. Потом стали обсуждать новую работу Джулии - участие в проекте круглой башни из стали и стекла, пристраиваемой к Зерновой Бирже, заговорили о том, как переменилась жизнь у них обоих. Гарри с удивлением узнал, что его жена тоже не слишком счастлива, что она одинока и смотрит в будущее без оптимизма. И все же она ни разу не дала повода подумать, будто жалеет о своем уходе.
      - Пройдет, - говорила она. - Пройдет у нас обоих. - И тут же поправилась: - У всех троих.
      На западе громоздились грозовые тучи.
      Гарри чуть не пропустил поворот. Мало что отмечало дорогу, которую Уиллер велел ему высматривать, -она резко уходила влево среди деревьев. Мелькнул обшарпанный каменный дом, и дорога пошла на долгий извилистый подъем.
      - Гарри, - спросила Джулия, - куда мы едем? Голос ее был похож на шепот ручья.
      Туда, куда везу я сейчас свою женщину, подумал Гарри. И чуть не сказал вслух, но решил, что лучше не напирать.
      - Там наверху - участок ордена Пита Уиллера. Оттуда, - сказал он невинно, - открывается классный вид на Чесапик.
      Машина проехала ворота в каменной стене, где было написано, что вы въезжаете на территорию монастыря аббатства Св. Норберта. За воротами дорога стала гравийной, и деревья расступились в стороны. Машина выехала к паре старинного вида зданий на гребне подъема.
      Они были похожи друг на друга, идиллическая гармония камня и цветного стекла, куполов и портиков. По крыше одного из них тянулась пешеходная галерея. За домами, далеко внизу, был еле различим залив.
      Джулия стала рассматривать здания.
      - Мы же не туда? - удивилась она. - Гарри, это же монастырь!
      Она с трудом подавила смешок.
      - Нет, не туда, - ответил он. Дорога переваливала через смотровую площадку и ныряла обратно под тень вязов. - Мы вон куда.
      За парковкой дорога круто уходила вниз, и фары сверкнули по верхушкам деревьев аллеи. Гарри выключил свет. Джулия не шевельнулась. Молчание заполнило салон.
      - Уиллер! - выдохнула она. - Разве он норбертинец?
      - Мне так кажется, - ответил Гарри невинным голосом.
      - И это он помог тебе все это устроить? Гарри вздохнул.
      - Секс в семинарии. Ну ничего святого! - Она вдруг стала серьезной. - Гарри, я тронута, что ты дал себе столько труда, что ты даже вообще хочешь меня сейчас, после всего, что было. Я буду с тобой сегодня ночью, и, быть может, Все получится как было раньше. Но только на эту ночь, ладно? Ты должен понять, что ничего не изменилось.
      На миг, на славный и дерзкий миг, Гарри захотелось добродушно засмеяться, повернуть обратно и отвезти Джулию домой. Но он лишь пассивно кивнул и повел Джулию в ярко освещенный холл. Кто-то оставил на столе два бокала и пару бутылок бордо.
      - Очень мило, - оценила Джулия, ступая на толстый каминный коврик, - особенно если учесть, что ты предупредил в последний момент.
      Исполнение Уиллера оказалось лучше обещания: яичница с ветчиной, жареная картошка и апельсиновый сок в холодильнике; застеленные постели, еще вино в кухонном шкафу и бутылка скотча. А еще, вопреки предупреждению Пита, полотенца в достаточном количестве.
      Они еще немного повспоминали, посожалели, что все теперь стало так, как оно есть, но не стоило долго предаваться рефлексии.
      Гарри осторожно поцеловал Джулию. Никогда он не любил ее сильнее.
      Она была приятна на вкус, и дыхание ее теплом обдавало горло. И все же в ее ответе было что-то искусственное.
      - Очень много времени прошло, - сказал Гарри. Джулия осторожно высвободилась.
      - Здесь тепло. Пойдем посмотрим на залив. Обращенный к заливу склон, вдали от главных зданий,
      был крутой и каменистый, а деревьев почти не было. Пешеходная тропа вдоль гребня сменилась каменистой дорожкой, раздвоилась: одна тропинка вела к монастырю, другая - даль-
      ше по гребню, завершаясь деревянными ступенями, уводящими на тридцать футов вниз, к пирсу.
      На развилке они остановились. Огни монастыря отражались в черной воде.
      - Уиллер - гений, - сказала Джулия. - Он не своим делом занимается.
      Ярко освещенный сухогруз медленно двигался к югу, в сторону Атлантики, и кильватерный след расплывался долгими светящимися волнами. Звезд не было, хотя Гарри не заметил этого, пока не услышал гром и не увидел озарившую небо зарницу.
      Свернув налево, они с Джулией спустились вниз. Длинная неровная гряда казалась результатом древнего катаклизма. Гарри шел впереди, отводя с дороги ветки, пробуя каждую ступеньку. Внизу раскинулся пляж.
      Пирс оказался коротким, выдаваясь в море всего на пятнадцать футов. У основания, под самым обрывом, Гарри заметил зеленый лодочный сарайчик с белой дверью. Он был свежеокрашенный, и на крыше стояла телевизионная антенна.
      Джулия подошла поближе и заглянула в окно.
      - Кажется, у отцов здесь парусная лодка.
      В темноте трудно было разглядеть подробнее, но Гарри увидел нос и мачту.
      В воздухе запахло озоном. Со стороны залива надвигалась стена дождя.
      - Стоит пойти обратно, - предложил Гарри.
      - Сейчас. - Она отвернулась от сарая и залюбовалась дальним берегом, красочным зрелищем далеких огней. - До чего красиво!
      Гарри смотрел на приближающийся дождь. Она тоже видела идущую бурю, но слишком была захвачена красотой момента.
      - Гарри, - спросила она, - а где он? Источник сигнала?
      - То есть где Геркулес? -Да.
      - Если бы небо было чистое, то он был бы вон там. - Гарри показал на горизонт. - Там четыре звезды образуют что-то вроде ящика - это голова Геркулеса. Пульсар с правой стороны от нее, примерно посередине между верхними и нижними звездами.
      Упали первые капли дождя.
      Джулия потянулась и взяла Гарри за руку.
      - Знаешь, - сказала она, - я тобой горжусь.
      Над головой полыхнула молния, и буря разразилась. Струи дождя хлестнули по камням обрыва.
      - Бежать не надо, - сказал Гарри. - Все равно промокнем.
      - Не сомневаюсь, - улыбнулась она. Он направился к лестнице.
      - Знаешь, я плохо подготовилась к вылазке, - сказала она, переходя вслед за ним на бег. - У меня только одна смена одежды.
      Они прошли лишь несколько шагов, когда Джулия остановилась, охваченная неудержимым смехом, и сняла туфли.
      - Лодочный сарай! - сообразил Гарри и направился туда. Ливень лупил по пляжу, и его рев сливался со стонами
      прибоя. Огни монастыря вверху скрылись. Двери сарая были заперты на висячий замок, но обнаружился боковой вход, и Гарри с Джулией вломились внутрь.
      - Знаешь, - сказала Джулия, отводя мокрое платье от тела, - неплохо бы чем-нибудь тут согреться.
      Гарри с надеждой огляделся в поисках нагревателя.
      - Разве что ты готова сжечь яхту, - сказал он.
      Это была шестнадцатифутовая яхта, двухмачтовая. На полке нашелся фонарь, а в каюте - одеяла.
      - Отлично, - похвалила его Джулия.
      Она скрылась за яхтой и почти сразу вынырнула, завернутая в одеяла, с одеждой в руках.
      - Сама виновата, - сказала она. - Но все вышло к лучшему.
      Дождь молотил по крыше. Гарри закрыл дверь, оставив ветер снаружи.
      - Долго такой ливень продолжаться не может, - сказал он. - Когда ослабеет, побежим в дом.
      Она покачала головой:
      - Нет, мне здесь нравится.
      Он нахмурился. Силуэт Джулии перестал быть виден в наступившей темноте, но что-то странное послышалось в ее голосе. И тут она потянула Гарри, к себе, стала расстегивать на нем рубашку.
      -  О Боже! - сказал он в притворном испуге. - Мы же не там, где должны быть! А вдруг кто-нибудь войдет?
      Тут же над головой оглушительно ударила молния.
      - В такую погоду? - засмеялась Джулия. - Вряд ли.
 
      На смену полагалось являться не менее чем за пятнадцать минут до начала. Обычно Линда Барристер была пунктуальна, но сегодня она здорово повеселилась в городе с одним старым знакомым: ресторан, кино - и чувство времени ей изменило. Когда она с красными глазами и виноватым видом появилась на месте, опоздав более чем на час, ее напарник, Элиот Паркер, сидел за своей консолью. Он был самым молодым из связистов, почти еще подросток - высокий, веснушчатый, с невероятно серьезным отношением к работе, с избытком энтузиазма. В этот вечер он ее удивил.
      - Линда! - сказал он с такой забавной небрежностью, что после Линде трудно было поверить в ее искренность. - Опять он есть.
      - Кто? - спросила она, введенная в заблуждение.
      - Сигнал.
      Она уставилась на него, потом на висящий наверху монитор. Паркер щелкнул переключателем, и появился звук - жужжащее стаккато рассерженной пчелы.
      - Господи! - ахнула Линда. - Ты прав. Давно он появился?
      - Когда ты пальто снимала. - Паркер глянул на консоль. - Но это не пульсар.
 

МОНИТОР

 

      ОБВИНЕНИЕ ПРОТИВ ФЕРМ БОЙЦОВЫХ ПСОВ
      Недавняя гибель детей несет фермам крах. Спрос остается высоким…

 

      ШИРИТСЯ ПОЖАР НА СПИРТОЗАВОДЕ В ГАЛВСТОНЕ Тысячи людей эвакуированы…
      Дым заволакивает город…
      Многомиллионный ущерб; Харли объявляет чрезвычайное положение…

 

      В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ УБИТ НОЧНОЙ НАСИЛЬНИК
      «Не на ту напал»…
      Преступник застрелен на месте…
      Опознан как страховой агент из графства Ориндж, отец троих детей…

 

      ВЗРЫВ БОМБЫ НА АВТОБУСНОЙ ОСТАНОВКЕ В ЛИВАНЕ
      Трое убитых. Обвиняется Христианский Союз…

 

      ЕЩЕ ДВОЕ ОСУЖДЕННЫХ ПО ДЕЛУ О ШПИОНАЖЕ В ПЕНТАГОНЕ
      Ожидается первая смертная казнь в мирное время…

 

      ЖИЛИЩНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО СНОВА НА ПОДЪЕМЕ
      Индекс Доу-Джонса перевалил за 20 000… Компания «Текнолоджи стокс» лидирует…

 

      «ДЖЕНЕРАЛ МОТОРЗ» ПРЕДСТАВЛЯЕТ «СПЕКТР»
      Первая практическая машина с аккумуляторным питанием…

 

      ВОДОПРОВОДЧИК ИЗ ТРЕНТОНА ВЫИГРАЛ 200 МЛН В ЛОТЕРЕЮ
      «Работу не брошу», - говорит он…

 

      «ЛЮБОВЬ СРЕДИ ЗВЕЗД»
      Вырвалась на первое место за неделю проката…

 

      ХАРЛИ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ПЕРЕГОВОРОВ С ТЕРРОРИСТАМИ НА АТОМНОЙ СТАНЦИИ
      Отвергает план сохранения кризиса в тайне… Не станет эвакуировать Саут-Джерси… Но люди все равно уезжают…