8

«Снежок» медленно вращался, сверкая в солнечном свете, и увеличивался на мониторе. Неровный, со сбитыми краями, он приближался, становился все больше и больше — рядом с ним буксир казался карликом. На одном крае «снежка» была большая выбоина. «Здоровый, сукин сын!» Автопилот перешел на траекторию сближения, разворачивая буксир над белой поверхностью планеты. Движение буксира стабилизировалось, включилась программа сканирования. Джейк Хоффер замедлил скорость снижения и выбрал точку контакта. Примерно по середине оси вращения. Вот сюда. Плоский кусок льда медленно надвигался.

Он посмотрел на цифры, светящиеся на дисплее. «Снежок» падал на плато, круто обрывающимся в бездонную пропасть. Над головой вращалась Куракуа. Всходила луна. И солнце спряталось за скалистым «горизонтом». Эта картина неминуемо приводила к легкому головокружению. Он прикрыл окна обзора в кабине, избавившись, таким образом, от окружающего ландшафта, и смотрел теперь только на мониторы. Мелькали цифры, за сто метров зажглись лампы готовности. Через несколько мгновений «Джэк Краус» с мягким ударом вошел в контакт со «снежком». Острия захватов надежно вонзились в лед.

Свет ламп стал янтарным.

Заработала программа перевода на орбиту. Сенсорные элементы вычислили распределение массы и момент вращения, а также оценили курс и скорость. Двигатели выдали первую серию импульсов.

Четыре часа спустя он уже двигался вместе со «снежком» по временной орбите вокруг Куракуа.

Через несколько недель они вместе с Мерри Купером — вторым пилотом, начнут основную часть операции: опустят куски льда, вращающиеся вокруг планеты, на поверхность. Они будут доставлять их так же, как и в этот раз — замедляя и подталкивая к цели. Когда глыба льда начнет падать, они разрежут ее пучком элементарных частиц на мелкие кусочки. Ему приятно сознавать, что этот огромный айсберг прольется дождем над иссушенной равниной.

Зазвенел зуммер связи.

— Джейк?

Он узнал скрипучий голос Харви Сила.

— У тебя, примерно, пять, Харви.

Джейк переключился на видео. Сил давал указания кому-то — на экране не видно.

Обычно на капитанском мостике царила тишина. Но сегодня слышны голоса техников и чувствуется активность. Джейк приблизил изображение.

Сил почесал в затылке.

— Джейк, ты зафиксировался на два-семнадцать?

— Два-девятнадцать.

— Ладно. Ты закончил?

— Да.

— О'кей. Приказываю тебе уронить его.

Хоффер наклонился вперед и увеличил громкость.

— Повтори.

— Я хочу, чтобы ты сбросил его в Южное море. В Иакату.

— Не может быть, Харви, там же люди из Академии.

— Знаю. Он должен упасть в тысяче шестистах километрах к югу от Храма. Ты можешь это сделать достаточно точно?

— Могу. — Хоффер был напуган. — Но не хочу.

Лицо Харви не дрогнуло.

— И все же сделай.

— Харви, они погибнут. Вы там что, все с ума посходили?

— Ради Бога, Хоффер, это всего лишь один маленький «снежок». От него не будет никакого вреда. А мы позаботимся о том, чтобы у них было достаточно времени для эвакуации.

— Ты хочешь, чтобы я сначала разрезал глыбу на куски?

— Нет. Не разрезай.

Джейк тяжело дышал.

— А если они не успеют уйти? Или не смогут? Ты, знаешь, сукин сын, что эта штука размером с гору? Ее нельзя просто так кинуть в океан.

— Они, мать твою, под водой. Ничего серьезного с ними не случится.

— Сомневаюсь.

— Тогда есть ли у тебя что-нибудь поменьше?

— Естественно, черт возьми. Почти все остальное.

— Ладно. Найди что-нибудь поменьше и запусти. Но не забудь, что за время падения он заметно уменьшится — ведь большая часть просто испарится.

— Черта с два! Основная масса этого ублюдка все-таки шлепнется в воду. Зачем мы все это затеяли?

Кажется, Сил не на шутку разозлился.

— Послушай, Джейк, эти люди задумали с нами в игры играть. В данный момент они, видимо, решили остаться там дольше положенного срока. Мы пошлем им сообщение. Пожалуйста, проследи за этим.

Хоффер кивнул.

— Да, понимаю. Когда?

— Сейчас. Сколько потребуется времени?

— Трудно сказать. Часов десять.

— Хорошо. Приступай. И еще, Джейк...

— Да?

— Устрой хорошую волну.

Храм Ветров лежал наполовину погребенный на дне океана — многоугольник с орудийными башнями, портиками и массивными колоннами. Стены сходились под странными углами и расходились в непонятных направлениях. Лестницы вели наверх в комнаты, которых давно не было. (Кстати, ступеньки — вполне подходящего размера для земных людей.) Таинственные символы покрывали все свободное пространство. Повсюду арки и балюстрады. Относительно целая крыша почти касалась морского дна, и поэтому все строение напоминало панцирь черепахи.

— Все сходится, — сказал Ричард, обращаясь к Хатч, когда они подплыли к месту. — Это архитектура, которая предполагает приземленную религию — осторожную и практичную, когда богов просят о дожде и благополучном браке. По сравнению с космическими устремлениями Нотических Башен тут запросы просты и ограничены домом и урожаем. Интересно было бы проследить их историю за этот период, начиная от Башен до Храма, и посмотреть, что же произошло.

Они заглушили реактивные двигатели и поплыли к главному входу.

— Архитектура здания выглядит так, как будто она планировалась соглашательским комитетом, — заметила Хатч. — Весьма эклектичный стиль.

— Оно строилось не сразу, — ответил Ричард. — Начинался Храм с одного строения — часовни на территории военного гарнизона. — Они задержались над огромной колоннадой перед главным входом. — Ее годами достраивали, что-то убирали; вкусы менялись. В результате вокруг центрального нефа возникла паутина комнат, коридоров, балконов и ответвлений. Большинство разрушены, хотя сам неф еще сохранился. Бог знает, как. Между прочим, здесь опасно. Крыша в любой момент может рухнуть. Карсон говорил мне, что они уже были готовы прекратить работы и вызвать инженеров, чтобы все здесь укрепить.

Хатч с сомнением посмотрела на каменные стены.

— Может, поэтому нас и торопят уйти отсюда, прежде чем кто-нибудь погибнет.

Ричард насмешливо посмотрел на нее.

— Я уверен, что ты здесь уже достаточно долго, чтобы не сказать им ничего подобного.

— С этим все в порядке, — ответила она. — Я постараюсь никому не помешать.

Крыши на колоннаде не было, и солнечный свет проникал между колоннами. Они остановились посмотреть на орнамент. Было плохо видно из-за толстого слоя ила и общего разрушения, но ей удалось рассмотреть нечто, похожее на восход солнца. И еще морского обитателя со щупальцами, а может, и дерево. Храм Ветров был раньше массивным и крепким. Его строили на века. Здание спроектировано в форме седла, и, останься он на суше, можно было бы сказать, что у Храма хорошие аэродинамические характеристики. Интересно, это специально задумано?

— Откуда у Храма такое название? — спросила Хатч. Она знала, что обычно использовались старые названия мест, когда это было возможно (и удобопроизносимо). Если же нет, то вступали в силу воображение и чувство юмора, в которых никогда не ощущалось недостатка.

— На самом деле, — отвечал Ричард, — на протяжении веков у него было много названий. «Живописный», «Придорожный», «Храм Южного Щита» по имени созвездия. И, возможно, другие, о которых мы не знаем. Храм Ветров одно из самых поздних. Его обнаружила Элоиза Хэпвел, ей принадлежит и выбор имени. В нем, между прочим, заключается намек на быстротечность жизни. Мерцающая свеча на ветру в ночи.

— Я уже где-то это слышала.

— Это образ, обычный для земных культур и для некоторых нокских. Символ является универсальным, Хатч. Поэтому церкви и храмы традиционно строились из камня, чтобы установить точку отсчета. Подразумевалось, что хотя бы они крепки и неизменны или крепка и неизменна вера в богов.

— Все это действует угнетающе, — заметила Хатч. — Их слишком занимали мысли о смерти, вам не кажется? — Мотивы смерти присущи всем известным культурам — земным и неземным.

— Все основные понятия, — сказал Ричард, — в результате оказываются универсальными. Поэтому не может быть настоящих пришельцев.

Она некоторое время молчала.

— Это было создано две тысячи лет назад? — Она имела в виду колоннаду.

— Примерно в этот период.

— Почему существовало два храма?

— Что ты имеешь в виду?

— Нотические башни. Ведь они тоже были местом поклонения? Они были частью одного комплекса?

— Мы так не думаем, Хатч. Но мы еще многого не знаем. — Он махнул рукой по направлению к темному входу. — Сюда, Хатч.

Она последовала за ним. Маркерные огоньки сияли в темной воде — красные и зеленые, янтарные и голубые. Они включили ручные фонари.

— Храмы и Башни служат одной религии?

— Да. В том смысле, что они оба признавали единого Бога.

— Здесь нет пантеона.

— Да. Но не забывайте, что мы не знаем, с чего начинали эти люди. Культуры, которые мы смогли исследовать, уже успели понять единство всего сущего. Никакой пантеон богов не устоит перед этим.

— Если я правильно поняла Фрэнка, где-то здесь существует электростанция.

— Правильно, именно где-то здесь. Но им не известно, где именно. Генри удалось обнаружить остатки генераторов и пультов управления. Вам, возможно, известно, что здесь на протяжении веков были важные перекрестки дорог. Одна дорога вела из внутренней части страны и сходилась с большой прибрежной дорогой прямо на том месте, где мы сейчас находимся.

— Да, — сказала она. — Я видела ее.

— Сначала здесь была только река, потом проложили дорогу. Судя по всему, это место находилось тогда гораздо ниже, чем сейчас. Как бы то ни было, река несла свои воды в море, и электростанция, видимо, была построена где-то на берегу. Но это было очень давно. Возможно, двадцать пять тысяч лет назад. А может, и больше. — Голос его слегка изменился. Она знала, как работает мышление Ричарда, знала, что он ощущает присутствие духов и прослеживает путь, которым они пришли. Что он видит, как тут раньше текла река и представляет город у моря, освещенный яркими электрическими огнями. Они остановились у ниши.

— Вот, — сказал он, — посмотри. — Он осветил стену электрическим фонарем.

Каменное лицо уставилось на нее. Оно было огромным. Длина от крокодильей макушки до подбородка равнялась росту Хатч. Оно смотрело куда-то за ее спиной, как будто следило взглядом за кем-то уходящим.

Глаза глубоко посажены под нависающими бровями. Широкие лицо и рот; череп приплюснутый, тоже широкий и гладкий. Подбородок покрыт торчащими волосами. В облике — печаль, раздумье и, возможно, сожаление.

— Оно хорошо вписывается сюда, — сказала Хатч. — И действует достаточно гнетуще.

— Хатч, это впечатление туриста.

— Вы знаете, кто это?

Он кивнул.

— Бог.

— Но не тот, что в Нижнем Храме.

— Не тот. Это мужской вариант. Этот появился тысячу лет спустя.

— Обычно богини...

— Что?

— ...никогда не улыбаются. Это не присуще ни одной культуре. Зачем могущество, если нет радости?

Он положил руку ей на плечо.

— Ты действительно видишь мир по-своему.

Они опустились на самое дно и поплыли, ориентируясь на зеленые огни.

— Что случилось с индустриальным обществом? — спросила она. — С теми, кто построил электростанцию?

— У них кончился газ. В буквальном смысле. Истощились природные ресурсы горючего, а замены не нашли.

— И атомной энергии не открыли.

— Нет. Вероятно, они и не пытались. Может быть, лишь очень узкий путь ведет к атому: с одной стороны, двигатели нельзя запустить, а с другой стороны, необходимы гигантские сконцентрированные усилия. Возможно, в нужный момент необходима большая война. — Он задумался. — У жителей Нока это тоже не получилось.

Они все еще находились в центральном нефе. Крыша не пропускала света и, несмотря на маркерные огни, там было темно. Иногда их касались морские создания.

— Ужасно, — сказал Ричард, — потерять все это.

То здесь, то там они задерживались перед барельефами. Целые стены исписаны строками символов.

— Мы думаем, что это предания, — сказал он. — Хорошо, что с них сделаны голограммы. В конце концов мы сумеем разобраться. А вот то, что мы искали.

Прямо перед ними открывалась шахта. Зеленые огоньки ныряли вниз вместе с парой толстостенных труб.

— Это для откачивания песка, — сказал Ричард.

Он сделал шаг вперед. Вес увлек его вниз. Хатч немного подождала, потом последовала за ним.

— Мы опускаемся в Нижний Храм, — сообщил он. — Добро пожаловать в девятитысячный год до нашей эры.

Туннель проходил через серые скалы.

— Ричард, — спросила она, — ты правда веришь, что здесь можно найти Розеттский камень? Мне все это кажется рискованным предприятием.

— Не совсем. Как ты помнишь, это место — перекресток дорог. Вполне возможно, что они выгравировали на стене молитву, эпиграмму или трогательную историю на нескольких языках. Генри уверен, что они так и сделали. Вопрос лишь в том, сохранились ли эти надписи до наших дней и будет ли у нас достаточно времени, чтобы обнаружить их.

Хатч все еще не видела дна шахты.

— Каменная стена позади тебя, — продолжал Ричард, — часть внешнего палисада. Мы находимся за пределами крепости. — В стволе шахты открылся боковой туннель. Зеленые огни и трубы нырнули туда. — Как раз здесь находился уровень земли в эпоху военных действий. — Он поплыл в туннель. — Сейчас мы выкачиваем осадочные породы. Это постоянная борьба. Осадки заполняют место раскопок с той же скоростью, с какой их откачивают.

Хатч последовала за ним. За плывшим впереди Ричардом виднелись белые огни, и что-то двигалось.

— Джордж? — Ричард говорил теперь по общему каналу. — Это ты?

Огромная фигура зашевелилась за черным ящиком и взглянула вверх.

— Черт, — выругался он. — Я думал, ты в подсобной шахте. Как дела, Ричард?

Хатч услышала легкое жужжание двигателей и плеск воды.

— Хатч, — сказал Ричард, — это Джордж Хакет. Инженер проекта.

Хакет был примерно семи футов роста. Он занимался каким-то прибором, возможно, насосом, и поприветствовал ее, не отвлекаясь от дела. Трудно было рассмотреть его в мутном свете, но голос звучал дружелюбно.

— Где твой напарник? — спросил Ричард.

Хакет указал на трубы, уходившие в боковой коридор.

— На другом конце, — ответил он.

— Мы находимся прямо над часовней военной крепости, — сообщил Ричард Хатч. — Там пытаются освободить нижние помещения.