Дон Андрес оторвал взгляд от тарелки, и вилка в его руке застыла с наколотым на нее кусочком телятины, обильно политым соусом, когда донья Исидора поинтересовалась, доволен ли он утренним объездом.

— Я недосчитался еще сотни голов в стаде. Кроме того, между ранчо и Каса-Кинтеро обосновалась новая семья незаконных поселенцев, — ответил он, задумчиво отправляя телятину в рот.

— И что же ты собираешься предпринять? — Суровое лицо доньи Исидоры потемнело от гнева, а голос воинственно огрубел. — Как ты можешь спокойно сидеть здесь и завтракать? Непостижимо!

— А что я могу сделать, мама? — устало ответил Дон Андрес. — Скот пропал, и его не вернешь. Скорее всего, он давно забит, туши освежеваны, мясо с костей срезано, а скелеты брошены на растерзание шакалам. Ты хочешь, чтобы я вооружил своих крестьян и пошел войной на поселенцев, захвативших мою землю? Но я не могу стрелять в женщин и детей. А никакие угрозы тут не помогут, они не уйдут. Кому подавать жалобу? Американскому судье? Ты полагаешь, он будет отстаивать мои права и не решит дело в пользу своих соплеменников? — Он горько усмехнулся.

— Сдается мне, что вы не очень обеспокоены этой новостью, дон Луис, — заметил Брендан и продолжал, невзирая на леденящий взгляд, брошенный на него испанцем. — На вашем месте я бы сломя голову помчался в Каса-Кинтеро, чтобы убедиться, что дом не разграбили, а поместье не захвачено бандитами.

— Но ведь этого не произошло… — начала донья Хасинта, но тут же замолчала, повинуясь властному жесту мужа, требующему тишины.

— Честно говоря, я собирался отправиться туда сегодня днем. Дон Андрес, вы не сочтете за труд развлечь мою племянницу и сеньора О'Фли… Салливана в мое отсутствие? — едва не проговорился дон Луис.

— Разумеется, — ответил дон Андрес, от которого, однако, не укрылось замешательство гостя. — Я вас не вполне понимаю, но вы вольны поступать как угодно.

— Возможно, донья Амайя захочет осмотреть ранчо, Андрес? — тихо предложила донья Фелисиана. — Вы ездите верхом? Для того чтобы объехать всю долину, понадобится не один час. Такая поездка вас не затруднит?

Mapa улыбнулась, почувствовав в словах Фелисианы вызов, и приняла его:

— Думаю, что она мне будет и полезна, и приятна.

— Должна предупредить, что опасения Фелисианы небезосновательны, — вмешалась донья Исидора, и на лбу у нее залегли тревожные морщинки. — Путь вам предстоит нелегкий. Может быть, передумаете? Мы поймем.

— Благодарю вас, донья Исидора, — решительно возразила Mapa. — Рано или поздно мне придется привыкать к этой земле. Так почему бы не начать сегодня же?

Через час Mapa закрыла за собой дверь комнаты и направилась к конюшне. Девушка надела костюм для верховой езды из темного дорогого сукна; состоявший из длинной, до пят, юбки и доверху застегнутого жакета, из-под воротника которого выбивались кружева тончайшей шелковой блузки. Выйдя из тенистой прохлады патио на задний двор, она опустила на лоб вуаль, приколотую к шляпке, чтобы яркое солнце не слепило глаза.

Брендан уже был в седле и крепко держал сидящего перед ним Пэдди, который все время беспокойно ерзал, норовя свалиться. Mapa старалась не встречаться взглядом с братом, который не испытывал восторга от этой затеи и то и дело мученически поднимал к небу глаза. Его недовольство можно было понять. Калифорнийцы с детства приучены к седлу и поводьям, и Брендану вовсе не хотелось, чтобы его сын, рискуя жизнью, вступал в состязание со смуглыми ребятишками, которые носились по долине верхом, визжа от радости и подставляя лицо свежему ветру.

Mapa с изумлением обнаружила перемену в донье Фелисиане, гарцевавшей по двору на черно-белом скакуне, поднимавшем копытами облака пыли, сидя боком в седле и крепко сжимая поводья рукой, затянутой в шелковую перчатку. Она так и не рассталась с траурным одеянием, и все же куда исчезла застенчивая робкая школьница, тихо сидевшая за столом во время завтрака? Донья Фелисиана ожила: на ее коже играл румянец, а глаза сияли из-под полей низко надвинутой шляпы в предвкушении бешеной скачки.

Mapa ухватилась за кожаный повод и легко перекинула колено через луку дамского седла. Вставив ногу в стремя, девушка устроилась поудобнее и терпеливо ждала, пока остальные члены экспедиции сядут на коней. Из всадников составилась довольно значительная кавалькада, которую замыкала повозка, груженная корзинами с провизией для пикника и толстыми пледами.

— Такое ощущение, что тихая маленькая голубка обрела крылья беркута, — заметил Брендан, с восхищением наблюдая, как легко и умело донья Фелисиана управляется с лошадью.

Наконец процессия выехала со двора ранчо, поднимая клубы пыли, и двинулась по направлению к холмам, замыкающим долину у самого горизонта. Над их головами простиралось глубокое ярко-голубое небо, по которому плыли од вереницы перистых облаков, то и дело меняющих свои причудливые очертания под влиянием воздушных течений. Лошади размеренным шагом несли своих седоков по лугам, заросшим бледно-желтым и красным маком, склоняющим хрупкие головки под порывами теплого летнего ветерка. Среди безбрежного моря цветов попадались островки дубрав. Массивные стволы деревьев напоминали застывшую в карауле стражу, а могучие ветви тянулись к небу в немой мольбе, переплетаясь и отбрасывая на землю резную тень.

Mapa резко натянула поводья, когда из-под копыт ее лошади метнулся заяц, который притаился в траве, но в последний миг испугался и решил спасаться бегством. Черная кисточка его хвоста долго мелькала по лугу и, наконец, исчезла в зарослях кустарника. Их путь лежал вдоль пересохшего русла реки, среди колючих островков шалфея, затем вверх по каменистому склону холма. Достигнув его вершины и оглядев сверху широкое пространство долины, раскинувшейся перед ними, всадники впали в буйное, необъяснимое веселье, и их звонкие голоса разнеслись далеко окрест.

Mapa смотрела на ранчо, купающееся в полуденном зное, его красная черепичная крыша плавилась на солнце, а толстые глинобитные стены надежно защищали покои и внутренний дворик от жары. Лошадь Мары зацепила крупом за ветку кустарника, и от его корней вниз по склону бросилась рыжая лисица под смех и улюлюканье собравшихся.

— Не думал я, что верховая езда может так изматывать, — сказал Брендан, подъехав вплотную к Маре и подставляя солнцу покрасневшее, разгоряченное лицо.

— Я знаю одного человека, который утверждал, что никогда не устанет развлекаться, а сам проспал все праздничное гулянье в парке, — с улыбкой напомнила она брату эпизод из их лондонской жизни.

— Одно дело — приятная прогулка верхом в парке с дамой и совсем другое — эта бесконечная скачка по пересеченной местности, — жалобно отозвался Брендан, не реагируя на насмешку. — Видимо, мне следовало одеться подобно пионерам прерий — в куртку из оленьей кожи с бахромой.

— И для полноты образа нацепить треух из шкуры енота, — рассмеялась Mapa.

— Это было бы так же смешно, как если бы моя сестра надела чепчик, украшенный искусственными цветами и похожий на бисквитный торт с кремом, — парировал Брендан.

— Я рада, что в тебе достаточно здравого смысла, чтобы понять, насколько такая безвкусица мне претит.

— Ты из тех, кто за словом в карман не лезет, — заметил Брендан и одобрительно рассмеялся.

— Смотрите! — воскликнул Пэдди, запрокинув голову и указывая пальцем вверх, где высоко в небе парил гордый орел, распластав крылья, отбрасывая на землю плавно и медленно передвигающуюся тень.

Брендан долго следил за полетом птицы, козырьком приложив ладонь ко лбу, до тех пор пока она не скрылась за вершиной холма. От Мары не укрылась тоска в его взгляде, устремленном к горизонту.

— Брендан, а почему ты не сбежал от дона Луиса, когда мы высадились в Сан-Франциско? — спросила она, пытаясь угадать мотивы, побудившие брата выполнить долг чести.

— Почему я не сбежал от старого мерзавца? — задумчиво переспросил он. — Знаешь, я и сам не раз задавал себе этот вопрос, но так и не нашел ответа. Наверное, потому, — добавил Брендан с самоуничижительной улыбкой, — что бежать от уплаты долга бесчестно. Тебе известно, что не в моих правилах пускаться в бега, поджав хвост. Во многом я поступил так из-за тебя и Пэдди. Не мог же я оставить вас без средств к существованию! И потом, мыслимое ли дело добраться до Сьерра-Невады без запаса провизии и застолбить участок, не имея ни гроша? Хорош бы я был, оставив вас на произвол судьбы в чужом городе, особенно таком, как Сан-Франциско, а сам подавшись на рудники! — Очевидно, Брендан старался убедить самого себя в искренности своих слов, поэтому, произнося их, предпочитал смотреть вдаль и не встречаться глазами с Марой. — А иногда мне кажется, что виной всему моя трусость, страх перед лицом неизвестности. Я боюсь потерпеть неудачу. Тогда придется хвататься еще за какую-нибудь хрупкую и эфемерную надежду. Ты знаешь, я не умею упорно, изо дня в день бороться за кусок хлеба. Пойми, Mapa, меня страшно угнетает то, что мы не живем, а постоянно бьемся за свое убогое существование. Я не могу так больше. Меня не оставляет мысль о том, что мы рождены совсем для другой жизни, которую у нас украли, — печально сказал он. — И я готов умереть, но вернуть то, что принадлежит О'Флиннам по праву. Если мне суждено сложить голову на этом пути, жертва будет оправданна. Если нет… Меня беспокоит только одно — возможно, справедливость восторжествует не скоро, буду ли я еще достаточно молод, чтобы успеть порадоваться жизни? Кстати, дон Луис ничего не говорил тебе? Когда он намерен закончить это представление? Я хочу поскорее получить свои деньги и навсегда с ним распрощаться.

— Тебе прекрасно известно — дон Луис не любит распространяться о своих планах. Он считает, что Виллареали сначала должны присмотреться ко мне хорошенько и не стоит торопить их. Договоренность о нашем браке с доном Андресом войдет в силу только в том случае, если мы дадим на это согласие, будучи взрослыми людьми. Полагаю, дон Луис рассчитывает на какие-то уступки в делах со стороны дона Андреса в преддверии свадьбы.

— Меня это не касается. Я хочу лишь скорее получить гонорар, — раздраженно заявил Брендан.

Mapa устало вытерла испарину над бровью, и в этот момент ее догнала донья Фелисиана.

— Я вижу, вы плохо переносите жару, — сказала она, внимательно вглядываясь в изможденное, раскрасневшееся лицо Мары. Сама донья Фелисиана выглядела так же бодро и свежо, как и в начале прогулки. — Если хотите передохнуть, можно сделать короткий привал.

Mapa заложила за ухо выбившуюся из-под шляпки прядь волос и ответила с вымученной улыбкой, которая, однако, никого не ввела в заблуждение относительно ее истинного состояния:

— Благодарю вас, в этом нет необходимости.

— Как угодно, — бросила на ходу донья Фелисиана и, пришпорив коня, галопом умчалась вперед, так что ее черная юбка затрепетала на ветру, подобно пиратскому штандарту.

— Похоже, наша тихая голубка имеет веские основания недолюбливать Амайю Воган, — заметила Mapa Брендану, провожавшему восхищенным взглядом хрупкую фигурку наездницы.

— Ты права, моя дорогая, — согласился Брендан. — А вот кузен Рауль, судя по всему, питает к тебе куда более теплые чувства, — добавил он, глядя, как юный калифорниец мчится по направлению к ним во весь опор. В нескольких ярдах от них юноша резко натянул поводья и остановил лошадь, в результате чего все трое оказались в облаке рыжей пыли.

Брендан неодобрительно покачал головой, а Раулю было невдомек, насколько легкомысленно и смешно выглядело со стороны его желание похвастаться мастерством наездника. Все свое внимание Рауль сосредоточил на Маре, его страстный взгляд блуждал по ее лицу и шее.

— Вы держитесь в седле гораздо лучше, чем можно было ожидать от англичанки. Вероятно, это потому, что в ваших жилах течет испанская кровь, — сделал он Маре комплимент.

— Благодарю вас, Рауль, — ласково улыбнулась девушка, не обращая внимания на насмешливое фырканье Брендана. — Но я думаю, что донья Фелисиана не разделяет вашей точки зрения. Она более чем скептически относится к моим способностям.

— Ее можно понять, она ревнует, — небрежно пожал плечом Рауль. — Фелисиана прочно попала в сети, и ситуацию не спасает даже то, что Андрес ее опекун.

— А при чем здесь я? — поинтересовалась Mapa, стараясь скрыть то, что в высшей степени заинтригована.

— Разве вы не знаете? Фелисиана давно и безнадежно влюблена в дона Андреса. Она не перестает надеяться, что наступит день, когда он назовет ее своей женой. — Рауль вдруг грубо рассмеялся. — Во всяком случае, так было до тех пор, пока вы не появились на ранчо.

— А что думает об этом дон Андрес? — спросил Брендан.

— Он поступит так, как велит долг чести, интересы семьи и как захочет его мать, — усмехнулся Рауль. — Кроме того, он приверженец старых традиций. Я не думаю, что дон Андрес захочет отступить от своих принципов после знакомства с вами. Любой почтет за счастье повести вас под венец, Амайя, — добавил юноша вкрадчиво, и его жгучие глаза стали бездонными.

Так вот откуда тонко завуалированная враждебность во взгляде и словах Фелисианы! Она влюблена в дона Андреса и боится, что тот женится на Амайе, следуя старинному соглашению. Интересно, а какие чувства испытывает дон Андрес к своей воспитаннице? Давал ли он ей когда-нибудь повод надеяться на то, что ее любовь перестанет быть безответной? Насколько Mapa могла заметить, на людях он не позволял себе никаких иных проявлений чувств по отношению к Фелисиане, кроме братской привязанности. Скорее всего, первая любовь Фелисианы со временем уступит место более серьезному чувству, а пока слепое обожание опекуна наполняет смыслом ее жизнь.

Mapa едва не отстала от группы всадников, направлявшихся к лощине, образованной пологими склонами холмов, которую пересекал стремительный водный поток. Повозка с провизией и всем необходимым для пикника тащилась далеко позади и вскоре остановилась в тени двух развесистых дубов, склонивших тяжелые ветви над небольшой запрудой.

Дон Андрес на тонконогом и длиннохвостом кауром жеребце выехал вперед и объявил привал. Усталые всадники стали спешиваться, радуясь возможности отдохнуть под сенью тучных крон и размять затекшие конечности. Mapa слезла с лошади и присела на траву под дубом, вокруг нее раскинулось золотисто-лиловое поле диких ирисов, прекрасная декорация, выгодно подчеркивавшая утонченное очарование главной героини пьесы.

Неподалеку от запруды, выше по течению речки, Пэдди и несколько его калифорнийских сверстников исследовали берега, ловили лягушек и просто резвились на свободе. До Мары донесся их радостный смех, и девушка подумала, что для детей не существует преград, ибо они владеют универсальным языком, недоступным утратившим невинность взрослым, забывшим о том, что такое доброта.

Она с благодарностью приняла из рук дона Андреса бокал чистой прохладной воды из родника, который попался им по пути выше по течению и из которого мужчины предусмотрительно пополнили фляги.

— Прогулка не слишком утомила вас, Амайя? — заботливо поинтересовался дон Андрес, невольно любуясь ею.

— Напротив, она привела меня в восторг, — ответила Mapa с чарующей улыбкой. — Ваше поместье, оказывается, очень большое и невероятно красивое.

— И все же его красота меркнет рядом с вашей. Я… — Дон Андрес смущенно замолчал, заметив приближающуюся Фелисиану.

— Андрес. — Воспитанница строго поджала губы и взяла опекуна под руку с подчеркнутой фамильярностью. — Я думаю, тебе пора распорядиться насчет костра. К тому же нехорошо забывать об остальных гостях.

— Донья Фелисиана права. С вашего разрешения… — Дон Андрес отвесил Маре учтивый поклон и позволил Фелисиане увести себя.

— По-моему, все не так плохо, моя радость, — заявил Брендан, усаживаясь рядом с сестрой. — Пожалуй, мне по душе эта беззаботная жизнь. Говоря откровенно, она соответствует моему представлению о том, как должен проводить время настоящий джентльмен. — Он с блаженным вздохом растянулся на травке.

Mapa в полудреме размышляла над словами брата. Такая жизнь действительно имела много преимуществ, и ею вполне можно наслаждаться, если бы дьявольская затея дона Луиса не была тому помехой. В тени солнце не припекало, а ласково грело. Время тянулось неторопливо и размеренно. На металлических решетках жарилось мясо, его аромат причудливо смешивался с благоуханием цветущего луга. Полуденные тени удлинились, проголодавшиеся, но не знающие усталости и покоя калифорнийцы развлекались, устроив на берегу речки импровизированное родео.

Господа и их слуги демонстрировали перед благосклонной дамской аудиторией высочайшее искусство верховой езды, соревнуясь друг с другом в храбрости. Затем они поймали отбившегося от стада молодого бычка и стали играть в корриду, дразня его красной тряпкой. Бык вскоре по-настоящему рассвирепел, и Mapa затаив дыхание в ужасе наблюдала, как обезумевшее животное бросалось на своих мучителей. Несколько раз, его острые рога едва не задели бок лошади, но всаднику всегда удавалось в последний момент уклониться и под овации зрителей нацепить быку на морду красное полотнище.

Донья Исидора чинно восседала на складном стульчике и бдительно следила за тем, чтобы приготовление трапезы шло своим чередом, а гости между тем не скучали. Она ехала верхом наравне с остальными, не выказывая ни малейшего признака усталости и держась в седле с завидной непринужденностью.

Даже нежные маленькие ручки доньи Хасинты за время путешествия не раз проявляли неженскую силу в обращении с лошадью. Тем более странным казался ее изящный наряд — кружевная муслиновая юбка, цветастая блузка и зеленые туфельки с атласным верхом.

Рауль, принимавший участие в увеселениях, отделился от компании молодых господ и направился к Маре. На полпути он задержался, чтобы утолить жажду глотком вина, которое ему подали в отполированном, инкрустированном серебром роге. Он вытер губы тыльной стороной ладони и через миг уже стоял перед девушкой.

— Вам понравилось, как я езжу верхом? Здесь со мной мало кто может сравниться. — На жаре винные пары быстро ударили ему в голову, и Рауля неудержимо потянуло на похвальбу. — Я могу на полном скаку поднять с земли золотую монету. Я еще ни разу не промахнулся.

— Полагаю, ваши способности этим не исчерпываются, — с полным равнодушием произнес Брендан. — Впрочем, что монета… Вот если бы вы могли поднимать золотые самородки, не слезая с лошади… — задумчиво пробормотал он, и взгляд его затуманился.

— Вы мне не верите?! — с обидой и негодованием воскликнул Рауль. — Ну ладно. Однажды я в одиночку заарканил медведя гризли. В это вы не можете не поверить, потому что это правда. Да, Джереми? — обратился он к американцу, который как раз проходил мимо.

— Как тебе будет угодно, — ответил тот безразлично. Рауль бросил торжествующий взгляд на О'Флиннов, не заметив покровительственной интонации в тоне Джереми, вскочил и снова наполнил вином рог. Он с жадностью пил, и из уголка его рта текла тоненькая красная струйка.

— Тебя искала мать, Рауль. Она хочет, чтобы ты был рядом и кое с кем познакомился, — сказал Джереми, с усмешкой глядя, как молодой повеса меняется в лице.

— Она вечно хочет, чтобы я был рядом! — раздраженно отозвался Рауль. — Хорошо, я пойду. А ты, Джереми, пока расскажи гостям о моей храбрости. Тебе ведь все равно больше не о чем говорить с ними, — добавил он, не задумываясь над тем, насколько оскорбительно звучат его слова, и нетвердой походкой направился к группе дам, среди которых находились донья Хасинта и какая-то полная взволнованная девушка.

Зловещий румянец вспыхнул на мальчишеском лице Джереми, когда он провожал взглядом Рауля.

— Дурак, — еле слышно, сквозь стиснутые зубы, процедил американец.

Когда Джереми обернулся к О'Флиннам, в его глазах как ни в чем не бывало отражались лишь привычная услужливость и поддельное добродушие.

— Я не помешаю вам, донья Амайя, сеньор О'Салливан? — вежливо спросил он. — Как вам понравилось родео? И вообще прогулка?

— Разумеется, не помешаете. Напротив, мы будем рады, если вы к нам присоединитесь, — радушно пригласил Брендан, скрывая под маской беспечности свое любопытство. — Вам, должно быть, надоело постоянно слышать вокруг испанскую речь.

— Это часть моей работы, — ответил Джереми. — К тому же теперь в Калифорнии больше говорят на английском, чем на испанском, — заметил он с оттенком удовлетворения, дернув верхней губой в злорадной усмешке. — Недалеко то время, когда испанский здесь совсем забудут.

— Похоже, для вас это не будет большой потерей, — сказал Брендан, хитро прищурившись. — Не пугает то, что останетесь без работы?

Джереми Дэвис улыбнулся так, словно его собеседник только что рассказал старый, но забавный анекдот.

— Капитал иногда бывает общим, а судьбы — разными, — загадочно ответил он.

— Значит, у вас сбережения? Или вы рассчитываете получить наследство? А может быть, вас окрыляет надежда разбогатеть на золотых приисках? — вкрадчиво поинтересовался Брендан, уловив мимолетный блеск в обманчиво невыразительных глазах американца.

— На золотых приисках? — равнодушно переспросил Джереми. — Зачем мне отправляться за тридевять земель за золотом, когда оно у меня под носом? Нужно только правильно взяться за дело, чтобы добыть его, вот и все.

— Вы хотите сказать, что в окрестностях ранчо дона Андреса есть золото? — недоверчиво спросил Брендан, но в груди его на минуту вспыхнула искра надежды на то, что лицемерный секретарь не лжет.

— Вы такой же, как и все остальные, — пренебрежительно хмыкнул Джереми. — Как те, что роют землю днем и ночью, мечтая наткнуться на богатую жилу. Глупцы! Им не понять, что сама земля, тонны которой они переворачивают, имеет огромную ценность! Ослепленные блеском мифического золота, они не видят реального богатства, лежащего у них под ногами. А я вижу, мистер О'Салливан.

Луч ожившей надежды погас в глазах Брендана после такого странного ответа американца, и он отвернулся, утратив к разговору всякий интерес.

— Будет лучше, если вы вернетесь в Англию, донья Амайя, — раздался в тишине голос Джереми.

Mapa изумленно посмотрела на него, но Джереми тут же стушевался и с невинной улыбкой поднес руку к сердцу.

— Это всего лишь добрый совет, и ничего больше. Вы куда больше англичанка, нежели испанка. Вам будет трудно приспособиться к этой стране. И кроме того… — добавил он двусмысленно, — дон Андрес не такая уж блестящая партия, как вам, вероятно; кажется. На вашем месте я подыскал бы себе в мужья богатого американца.

— Я вижу, вы любитель загадывать загадки, мистер Дэвис, — холодно ответила Mapa. — Боюсь только, у меня нет ни времени, ни желания их разгадывать.

Джереми с сожалением покачал головой, затем поднялся и оглянулся на юных калифорнийцев, весело резвившихся на лужайке. Их одежда представляла собой калейдоскоп красок и тканей: белые муслиновые сорочки с красными, голубыми, зелеными и фиолетовыми кружевами, китайские шали и газовые шарфы, яркие шелка и тяжелый бархат с золотым и серебряным шитьем. Над этой пестрой толпой раскинулся шатер первозданно голубого неба.

— Взгляните на них, они мало чем отличаются от детей, беспечно смеются и играют, ведут себя так, словно ничто в мире их не волнует. Они не привыкли думать о завтрашнем дне до тех пор, пока тот не наступит, — презрительно заявил Джереми. — Им нравится жить в их идиотском раю. Но так не может продолжаться вечно. Грядут перемены, которые эти несчастные пока отказываются замечать. Неужели вы действительно хотите связать с ними свою судьбу? — Он хмыкнул и, не говоря больше ни слова, зашагал прочь.

Mapa с отвращением наблюдала за тем, как Джереми почтительно раскланялся с пожилым калифорнийцем, а затем помог ему положить на тарелку мясо и найти удобное место, чтобы сесть.

— Мерзкий червяк! — заключил Брендан. — Хотя следует признать, актер из него получился отменный. Впрочем, играть с ним в паре я бы не хотел. Он станет все время наступать мне на пятки и сбивать с текста, стараясь перетянуть сцену на себя.

— Он больше похож на паука. Надо держаться от него подальше, — ответила Mapa.

— Не волнуйся, моя радость, — успокоил ее Брендан. — Твой брат умеет обращаться с такими пронырами. Кроме того, вряд ли нам придется по ходу пьесы иметь с ним дело. Слуги всегда играют немые роли, — высокомерно кивнул Брендан в сторону американца.

Час спустя женщины принялись собирать вещи после пикника, a Mapa отправилась на поиски Пэдди, который куда-то запропастился. Она надеялась, что малыш не забрел слишком далеко, и медленно брела по берегу речки, стараясь держаться в тени кустарника и задумчиво глядя на бегущую по каменистому дну воду. То и дело Mapa останавливалась и прислушивалась — не донесутся ли откуда-нибудь детские голоса.

— Пэдди! Пэдди! — звала девушка его время от времени. Незаметно для себя Mapa довольно далеко ушла от места привала и оказалась на противоположной стороне пруда.

Вокруг разливалась благодатная тишина, которую лишь изредка нарушали птичьи трели. Mapa уже собиралась возвращаться в лагерь, как вдруг услышала за кустами голоса, но вовсе не детские. Она замялась в нерешительности, и тут до нее донеслась загадочная фраза, помешавшая ей уйти.

— Ты по-прежнему, как маленький мальчик, боишься, что отец тебя выпорет, Рауль? — насмешливо отозвался глухой баритон, обладателем которого, как догадалась Mapa, был не кто иной, как Джереми Дэвис. — Разве тебе разонравилось иметь деньги на карманные расходы и не зависеть от переменчивого настроения отца?

— Да, мне нужны деньги, — с жаром подтвердил Рауль, хотя абсолютной уверенности в его голосе и не прозвучало. — Но я не хочу получать их таким способом. Красть скот у дона Андреса… подло и бесчестно.

Mapa слышала, как американец рассмеялся в ответ.

— По-твоему, дон Андрес поступил с твоим отцом честно и благородно? Ты имеешь полное право получить кое-что с этого богача. Он тебе должен, — убеждал юношу Джереми, разжигая в его сердце жажду мщения.

— Когда же я получу деньги? — наконец с вызовом спросил Рауль.

— Ты снова в долгах? — поинтересовался Джереми. Mapa явственно видела ехидную усмешку на его губах. — Ты получишь свою долю, как только скот продадут в Сан-Франциско. И не бойся разоблачения. Тавро мы меняем, а в то, что кто-то из нас двоих предаст другого, я не верю.

— А что ты делаешь со своей долей, Джереми? — безапелляционно спросил Рауль. — Я никогда не видел тебя за карточным столом, и любовниц у тебя нет. На что тебе деньги, если нет никаких увлечений?

— Не беспокойся обо мне, мой юный друг. Когда денег у меня будет достаточно, я найду, на что их потратить. Скоро ты узнаешь, в чем состоит мое настоящее увлечение, — заверил его американец, тихо посмеиваясь.

Mapa не хотела обнаруживать своего присутствия, но, неловко повернувшись, зацепилась каблуком за небольшой камушек, который с грохотом прокатился по гравию. На миг она застыла на месте, а потом, не дожидаясь, пока заговорщики ее обнаружат, бросилась бежать по направлению к лагерю.

Оказавшись на безопасном расстоянии, Mapa оглянулась, чтобы убедиться, что за ней нет погони. После чего отдышалась и, сделав круг по берегу реки, подошла к лагерю совсем с другой стороны, притворяясь, будто возвращается с обычной прогулки.

Девушка с облегчением увидела, что Пэдди нашелся и сидит под деревом рядом с Бренданом, устало склонив голову к нему на плечо и наблюдая за тем, как взрослые сворачивают стоянку, собираясь в путь. Заметив приближающуюся Мару, малыш бодро вскочил, словно усталости и не бывало, и подбежал к ней.

— Посмотри, что я нашел. — Он с гордостью разжал кулак и протянул ей на ладони остроконечный обломок гранита, — Это наконечник стрелы.

— Очень красивый, — отозвалась она, делая вид, что поражена и восхищена его находкой. — Где же ты пропадал? Я тебя искала. Мы скоро уезжаем, — добавила девушка беззлобно, у нее не было сил хмуриться, когда Пэдди, сияя от счастья, запихивал камень в карман сюртучка.

Mapa не смогла улучить минутку, чтобы переговорить с Бренданом с глазу на глаз, пока они не двинулись в обратный путь. С наступлением вечера заметно похолодало, солнце клонилось к закату, цветы закрывали лепестки и склоняли к земле головки, сохраняя остатки тепла до рассвета. Всадники неторопливо ехали по долине, лениво покачиваясь в седлах, как вдруг Mapa почувствовала, что теряет равновесие и падает. Она больно ударилась о землю, но, по счастью, успела увернуться от копыт лошади.

— Черт побери! — пробормотала она, поднимаясь на колени и потирая ушибленный локоть.

Дон Андрес тут же примчался, быстро спешился и склонился над ней с обеспокоенным лицом.

— Господи! Все в порядке? Я не поверил собственным глазам, когда вы упали. Что случилось? Ваша лошадь споткнулась? — Дон Андрес протянул Маре руку и помог подняться.

— Дело в седле. Подпруга ослаблена, — ответила девушка, отряхивая пыль с юбки.

— Но это невозможно! — воскликнул дон Андрес. — Я лично проверял, и все было в порядке.

Mapa пожала плечом, глядя на Рауля, подводившего к ним кобылу со съехавшим набок седлом.

— Мне очень жаль, что так случилось, донья Амайя, — сказал дон Андрес удрученно. — Ума не приложу, как это могло произойти. Прошу вас принять мои извинения.

— От случайностей никто не застрахован, дон Андрес, — с улыбкой ответила Mapa. Она видела, что он всерьез расстроен, и вовсе не собиралась винить его в случившемся. Однако ей очень хотелось бы знать, что все же произошло. Пойди лошадь чуть быстрее или упади она не на мягкую землю, а на камни, все могло бы обернуться настоящей трагедией. Так шею можно сломать!

— Ты в порядке, Mapa? — взволнованно спросил Брендан, подъехав к сестре. Ему нелегко было удержать в седле Пэдди, который рвался на помощь к Маре.

— Пусти меня, пусти меня, папа, — отчаянно вырывался он, и в глазах его стояли слезы. — Маре больно.

— Мне уже не больно, Пэдди. Сиди смирно и слушайся папу, — успокоила она малыша.

— Ну вот, теперь все в порядке, — сказал дон Андрес, крепко затянув подпругу.

— Андрес, может быть, донья Амайя захочет после этого неприятного происшествия продолжить путь на телеге? — предположила донья Фелисиана с искренним состраданием в голосе.