Татьяна Луганцева

Корона вампирской империи

Глава 1

Яна – молодая женщина тридцати с небольшим хвостиком лет – наморщила лоб и посмотрела на себя в зеркало. Она попыталась принять самый серьезный вид.

«Как бы я хотела, чтобы люди говорили обо мне примерно так: «Знаете Яну Цветкову?» – «Яночку? Конечно, знаем. Это красивая женщина с трудной судьбой, она мужественно выдержала все испытания… Но, несмотря на это, она несет радость людям, и поэтому все ее любят».

Яна вздохнула. Вместо этого она постоянно слышала:

«Яна? Это долговязая, белобрысая выскочка? И что мужчины находят в ней? Она только официально замужем раз десять была и явно на этом не собирается останавливаться. Кроме того, она постоянно влезает в какие-то неприятные истории, и, если хотите вообще остаться в живых, лучше держаться от Яны Цветковой подальше. А вы знаете ее новую фишку? Не знаете? Так вот. Она бросила своего горячо любимого и любящего ее за непонятные качества мужа ради красавца князя. Ей показалось, что она мало причинила людям вреда, Яна захотела стать княгиней! Она променяла богатого мужа на богатого любовника, да еще и с титулом! Эта женщина – настоящая ведьма, она шагает на своих высоченных каблуках по головам, словно по брусчатой мостовой! Берегитесь, люди добрые, Яну Карловну Цветкову, обходите ее высокую фигуру в нелепой яркой одежде стороной!»

– Почему мир так несправедлив? – вслух спросила Яна у зеркала, поправляя прядь светлых волос.

На самом деле все выглядело не совсем так. Замужем она была всего четыре раза. Причем два раза она выходила замуж за одного и того же человека, от которого родила сына Вову. У Яны с Ричардом была сумасшедшая любовь, пока в их совместную жизнь не вмешался чешский князь из древнего рода Штольбергов. Их замок в Чехии был местной достопримечательностью, владельцы ради ренты государства половину помещений отдали под музей, открытый для туристов. Сам князь Карл Штольберг был галантен, воспитан, образован и чертовски красив. Многие женщины не оставались равнодушными к его персоне. К сожалению Ричарда, Яна Цветкова не стала исключением. Несколько лет ее сердце разрывалось между двумя мужчинами, но потом она приняла сложное для себя решение и ушла от мужа.

Карл, готовый для нее на все, возликовал, но… Свое счастье на несчастье других не построишь. Яна Цветкова не представляла себя в качестве жены князя. Она понимала, что не сможет соответствовать этому статусу. Не сможет носить классическую, элегантную одежду, предпочитая подростковый стиль. Яна любила все яркое, блестящее, пестрое, словно в ее жилах текла цыганская кровь: если серьги, то до колен, если юбка, то значительно выше колен. Яна была высокого роста, но, несмотря на это обстоятельство, предпочитала туфли на высоченных шпильках, что делало ее рост еще выше. Довершали ее образ длинные, прямые, светлые волосы и голубые глаза. С людьми она совершенно не умела себя вести, следуя одной только ей известной логике и манере поведения. Причем хамством это нельзя было назвать, и люди охотно прощали Яне ее выходки, так как понимали, что такова от природы натура этой женщины.

В данный момент Яна уехала из дома мужа в трехкомнатную квартиру, расположенную на Кутузовском проспекте, с большими окнами, видом на великолепный парк, причем в двух комнатах окна смотрели на юг. В квартире были два санузла и просторная лоджия. И все равно Яна чувствовала себя неуютно после коттеджа Ричарда. Конечно, он оставил бы жену с ребенком в доме и съехал бы сам, но Яна была против этого. Раз она уходит из семьи, она и уезжает. Все должно быть по-честному, как она заявляла. Яна не смогла бы выгнать ни в чем не повинного Ричарда из его собственного дома. Интересен тот факт, что вместе с Яной и ребенком от Ричарда ушла его домоправительница, особа внушительных размеров, воспитавшая Ричарда и любящая его, как сына. Но «доверить Вовочку – сына Ричарда и Яны – этой особе» было невозможно, как выражалась Агриппина Павловна, имея в виду, конечно же, Яну. Поэтому вслед за ребенком в трехкомнатную квартиру Яны перебралась и она со своим мужем, скромным старичком с тросточкой, Борисом Ефимовичем. Яна знала, что в глубине души Агриппина Павловна любит ее, но внешне не показывает свои чувства и только постоянно вспоминает о счастливом времени, когда Ричард и Яна были вместе. Имя Карла Штольберга вызывало у Агриппины Павловны приступы острой аллергии, хотя молодой князь был сама любезность и галантность, и умом Агриппина Павловна понимала, что он виноват лишь в том, что родился когда-то на свет божий и повстречался с Яной.

Яна приняла душ и, кутаясь в махровый халат, прошлепала босиком на кухню.

– Опять босиком? – рявкнула Агриппина Павловна своим громовым голосом.

Яна взяла под козырек и схватила аппетитную булочку, которые домоправительница пекла каждое утро. И тут же получила за это по рукам.

– Опять всухомятку?!

– Агриппина! – захныкала Яна. – Я на работу опаздываю.

– Спать надо меньше, точнее, с вечера ложиться раньше, а не трепаться с подружками о любви. В твоем возрасте надо иметь крепкую семью, такую, какая у вас была с Ричардом, а не мечтать о принцах и князьях!

Яна молча проглотила намек на Карла и бросилась в свою комнату, запрыгнула в узкие джинсы, расшитые бисером и стразами, натянула черный топ с огромным красным сердцем на груди и понеслась в прихожую к своим сабо золотистого цвета с бубенчиками.

– Термос с кофе в сумке и в пакете выпечка, – ледяным голосом сказала Агриппина Павловна, вынося ей в прихожую подготовленный пакет.

– Что бы я без тебя делала! – крикнула ей на ходу Яна. – Вова, когда проснется…

– Иди уж, иди! – замахала на нее рукой Агриппина Павловна. – Я ему больше мать и знаю, что мне делать!

Яна спустилась на лифте на нулевой этаж, в подземный гараж, и уселась в свой старенький, но любимый «Пежо», который она не хотела менять ни на один «Мерседес» в мире. Красный «Пежо» полностью соответствовал имиджу своей хозяйки. Яна включила мотор и понеслась на работу, машина словно чувствовала любовь своей хозяйки и служила ей верой и правдой не один год. Яна была хозяйкой и директором стоматологической клиники «Белоснежка», будучи по специальности врачом-стоматологом. Правда, на приеме она давно не работала, хватало бумажной волокиты. Она ворвалась в «Белоснежку», пронеслась мимо регистратуры в свой кабинет с табличкой на двери «Директор».

– Яна Карловна! – крикнула ей вдогонку администратор Вика. – У нас к вам дело!

– Заходите в кабинет, – захлопнула дверь Яна.

Кабинет у Яны был небольшой, но уютный. Она плюхнулась в большое кожаное кресло красного цвета и вытащила из сумки термос с крепко заваренным кофе без сахара. Она налила кофе в стакан и принялась пить большими глотками. В кабинет постучали, Яна издала нечленораздельный звук, захлебываясь горячим напитком. К ней заглянула доктор ее клиники Людмила Георгиевна – женщина воспитанная и приятная.

– Яна Карловна, можно?

– Угу!

– Даже не знаю с чего начать…

– С главного! – рявкнула Яна. – Сейчас еще утро, и моя голова выдержит любой удар! Какие-нибудь неприятности?

– Сейчас с утра у меня была одна пациентка, и она забыла… свою корону.

Яна все-таки подавилась кофе и закашлялась.

– Оставила что? Зубную коронку? Протез?

– Корону, – невозмутимо повторила доктор.

– Она что, королева?!

– Нет, обычная, милая девушка оставила пакет. Я машинально туда заглянула, ну знаете, в связи с терактами, подумала, мало ли что там лежит.

– Понятно, если бы там лежали провода, пластилин, то есть пластит, или что-то в этом роде, мы бы вызвали милицию, – кивнула Яна, вытирая лицо салфеткой.

– А там лежала красивейшая корона. Вот… – Людмила Георгиевна достала из пакета корону и поставила ее перед директором на круглый стеклянный стол.

Глаза у Яны заблестели, как у сороки, которую тянет на все яркое и блестящее. Корона была несказанно хороша, выполненная из ажурного серебра со вставками из жемчуга и полудрагоценных камней.

– Красотища! – воскликнула Яна и тут же водрузила корону себе на голову. По ободку к лицу спускались жемчужинки, как на старинных русских кокошниках.

– Вам идет, Яна Карловна, – засмеялась Людмила Георгиевна.

– Телефон пациентки?

– Телефона нет, мы уже смотрели, а представилась она мне как Михайлова Ангелина.

– Хорошо, хватится, прибежит, направь ее ко мне.

Яна стала просматривать бумаги, накопившиеся у нее на столе, и уплетать булочки, заботливо положенные Агриппиной Павловной. Корону Яна не сняла, совершенно забыв про нее. На голове она сидела идеально и не давила.

– Яна Карловна, к вам муж, – щелкнул селектор.

– Я не замужем, – невнятно пробормотала она в ответ, хмуря брови. Она не понимала, почему Ричард постоянно представляется ее мужем, хотя они официально были разведены. Казалось, что таким способом он старается или образумить Яну, или насолить ей.

– Извините, бывший муж.

В кабинет вошел Ричард в спортивной куртке и потрепанных джинсах. Он явно не тянул своим видом на богатого бизнесмена. Темные волосы завивались колечками по вороту куртки, а выразительные глаза смотрели на бывшую жену, как всегда, с долей юмора. Ричард остановился в дверях, разглядывая Яну.

– Репетируешь роль королевы в качестве жены своего князя?

– Тогда уж роль княгини, – поправила она его, принимая величественную позу, – нет, у меня просто мания величия. Вы по какому ко мне вопросу?

– Ваше высочество, я хотел переговорить по поводу нашего сына.

– Что с ним?! – напряглась Яна.

– Ничего. Я улетаю на две недели в Испанию и хотел бы взять его с собой. Пусть мальчишка в море покупается.

– Я как-то не готова… – растерялась она.

– А к чему готовиться? Я оформлю все за один день. Подпиши заявление, что ты не возражаешь против отъезда ребенка на отдых за границу, и все.

– Агриппину Павловну бери с собой, она лучше присмотрит за ребенком, – посоветовала Яна.

– Она сказала, как Яна скажет, так и будет, – ответил Ричард и тише добавил: – Я бы и тебя взял.

– У меня много работы! – отрезала Яна, глядя на отчет с самым сосредоточенным видом.

– Я не совсем понимаю тебя, Яна, ты ушла от меня, чтобы остаться одной? Если ушла к другому мужчине, почему тогда ты не с ним?

– Видишь, тренируюсь? Тяжела для меня оказалась шапка Мономаха. А если честно, я не хочу говорить на эту тему. Давай петицию, где расписаться?

Яна поставила размашистую подпись на листе, протянутом ей Ричардом, не читая.

– Не буду вас отвлекать, ваше высочество! – вздохнул он, все еще до конца не веривший, что между ними все кончено.

– Яна Карловна, – затрещал селектор, – к вам из милиции.

– Как всегда… – развел Ричард руками, – ничего не изменилось.

В кабинет Яны вошел лейтенант с мужчиной в штатском. Лейтенанта звали Дмитрий Петрович Завьялов, это был молодой мужчина с короткими кудрявыми волосами, смуглой кожей и пухлыми губами. Яне вообще казалось, что дедушка, а то и папа у Дмитрия был чернокожим. Она знала его, так же как Яну знали все местное отделение милиции и половина следователей района.

– Яна Карлов?.. – спросил следователь и запнулся на полуслове.

– Что? – воскликнула она, сняла корону и со стуком положила ее на стол. – Стоит женщине почувствовать себя королевой, как сразу к ней вламываются бывшие мужья и милиция!

– Где остальное? – строго спросил следователь.

– Что? – не поняла она.

– Остальные драгоценности? – для непонятливых объяснил Завьялов.

Яна вытянула вперед руки, на каждом пальце которых красовалось по кольцу.

– Вот… а остальные дома.

– Я не о личных драгоценностях. Недалеко от вас ограбили ломбард. Мы ходим, всех опрашиваем, кто-нибудь что-нибудь видел? Пришли и к вам, знаменитая вы наша Агата Кристи, а вы сидите в украденной короне.

Яна не могла не заметить усмешку, промелькнувшую на лице Ричарда. Яна вспыхнула:

– Эту корону у нас забыла пациентка. Я тут ни при чем! – И она рассказала, как все было, призвав в свидетели Людмилу Георгиевну и Викторию.

– Вечно вы, Цветкова, во что-нибудь влезете, даже украденная корона у вас на голове оказалась! – покачал головой следователь.

После этого корона была конфискована, допрос переместился к Людмиле Георгиевне, которую потом увезли в управление для составления фоторобота забывчивой пациентки. Причем следователь никак не мог поверить, что врач возилась с ней целый час, находясь в тесном контакте, лицом к лицу, так сказать, и фактически ее не запомнила.

– Как это может быть?! – возмущался следователь, спрашивая доктора еще в кабинете ее начальницы.

– А вот так! Я не рассматриваю лица пациентов! Если бы вы спросили, какие у нее зубы! Тогда другое дело! На пятом и шестом слева коронки, на седьмом верхнем слева пломба из амальгамы, на переднем правом резце слегка отколот внешний уголок…

– О боже! – возвел глаза к потолку следователь. – Вряд ли мы ее поймаем по пломбе в зубе.

…Ричард уехал восвояси. Яна работала с бумагами и ругалась с фирмой – поставщиком медикаментов. К вечеру ее энтузиазм угас, и она захлопнула папку с документами. Лейтенант позвонил ей в пять часов вечера.

– Ангелины Михайловой мы не обнаружили, кое-какой фоторобот составили, повесили его и на двери вашей клиники, но вряд ли она придет по этому адресу во второй раз. Да и корона ей явно не нужна, она громоздкая и не очень дорогая, эта аферистка взяла много золота и платины. Нападавших было двое, мужчина и женщина, мужчина ранил охранника. Затем они, вероятно, разошлись и пытались скрыться с награбленным. Очень ловкий ход – пересидеть облаву в кресле у стоматолога, пока тебя ищут. Они все ювелирные украшения рассовали по карманам, а корону несли в пакете. Может быть, сидя в кресле, она подумала, что зря взяла такую громоздкую вещь, и решила ее оставить, или просто ее что-то испугало. И Ангелина Михайлова скрылась налегке, имя у нее, конечно же, вымышленное.

После разговора со следователем Яна впала в свое привычное, возбужденное состояние, словно гончая, взявшая след. Ноги сами собой понесли ее за угол улицы, на которой располагалась ее клиника. Ломбард находился в подвале жилого дома и в данный момент был закрыт. Она настойчиво постучала. Железную дверь открыла перепуганная пожилая женщина маленького роста в каком-то мрачном синем халате.

– Закрыто! Не видите, что ли?! Чего барабанить-то?

– Вижу, мне нужно поговорить с работником ломбарда.

– Вы из милиции?

– Я – частный детектив, – соврала она.

Видимо, на женщину эти слова произвели большое впечатление, глаза ее округлились, а рот приоткрылся.

– Надо же… такая молодая женщина и уже детектив… проходите.

Из ее слов Яна поняла, что женщина не совсем понимает, что означает такое словосочетание, как «частный детектив», и не знает, что имеет полное право не пускать ее на порог без предъявления соответствующей лицензии и разрешения.

– Вы по поводу ограбления? – догадалась женщина.

– Расскажите, как все это произошло? – попросила Яна, осматриваясь.

Помещение было душным, тесным, столы с размещенными под стеклом украшениями стояли близко друг к другу. Освещение же было ярким и било в глаза. Две витрины были разбиты. Женщина спрятала за спину веник, который держала в руке.

– Я тут подмела, хотя мне ваши коллеги и сказали ничего не трогать, но не очень-то приятно ходить по битому стеклу. А мой хозяин только что ушел, позвонить ему? Вы ненамного разминулись.

– Нет, не надо! – заверила ее Яна.

– Да и ваши милиционеры целый день сидели, все переписывали, тоже недавно ушли. И так доход у нас был небольшой, а сейчас вообще одни убытки! – махнула она рукой.

– А вы, извините, кто? – спросила Яна.

– Розалия Петровна, – вытянулась женщина, – уже пять лет подрабатываю здесь приемщицей товара, продавщицей и уборщицей по совместительству.

– Это же ответственная работа, назначать вещам цены, по которым они могут потом быть проданными.

– Э… нет, девушка…

– Яна Карловна.

– Яна Карловна, я принимаю вещи на комиссию, а определяет сумму залога и цену, по которой вещь будет продаваться, наш оценщик Давид.

– Понятно. Что вы можете сказать о серебряной короне? – спросила Яна, принимая хмурый вид, какой должен быть у настоящих сыщиков, по ее разумению.

– Бесполезная вещь, – махнула рукой Розалия Петровна и спохватилась: – Ой, что это я! Вы присаживайтесь, Яна Карловна. У вас такая серьезная профессия.

Она энергично замахала грязной тряпкой, вытирая стул для частной сыщицы.

Яна села на стул, скрестив длинные ноги.

– Почему вы называете такую красивую вещь бесполезной?

– Во-первых, она уже находилась среди тех вещей, которые не выкупили, и мы уже не несем ответственность за пропажу короны перед ее хозяйкой, а с другой стороны, деньги за нее, то есть залог, был выплачен, и теперь мы должны были получить деньги за ее продажу, то есть при исчезновении короны внакладе остается наш ломбард. Во-вторых, это была непродаваемая вещь, у меня-то глаз наметанный. Я даже могу сказать по виду человека, придет он выкупать свою вещь или нет. Эта корона громоздкая, из серебра, при ближайшем рассмотрении видно, что не хватает двух жемчужин. Да и кому она нужна? Еще могут взять изящную диадему на свадьбу или какое другое торжество, а корону – нет. Зря ее Давид вообще взял. У него тоже бывают ошибки, видимо, оценил ручную работу и полудрагоценные камни.

– Корону вам вернут, ее нашли, – сказала ей Яна.

– А остальное? – оживилась женщина.

– Ищут.

– Эх, жалко! Лучше бы все остальное вернули, а корону бы не нашли.

– А могу я узнать, кто ее сдал? – вдруг спросила Яна, сама не зная, зачем ей это надо знать.

– Конечно, – Розалия Петровна юркнула в подсобное помещение и вернулась с запыленной книгой.

– Сейчас поищу, у нас тут все по старинке, без компьютеров. Так, номер у короны был восемь тысяч пятьсот сорок восемь, как сейчас помню. Так, найдем сейчас… – Палец продавщицы заскользил по строчкам, исписанным мелким, неровным почерком.

В тишине были слышны только шелест страниц и тиканье старых часов, наверняка антикварных и также когда-то не выкупленных своим владельцем.

«Что я здесь делаю? – подумала Яна. – Далась мне эта корона… а потом удивляюсь, почему неприятности липнут именно ко мне. Да я давно уже должна была быть дома с сыном».

– Вот нашла! Корону сдала Журавлева Вероника Игоревна в конце декабря, а в мае она была выставлена на продажу, и вот уже два месяца мы не могли ее продать. Я вам об этом говорила.

– Есть ее адрес? – щелкнула замком сумочки Яна и, достав записную книжку, записала адрес. – Пожалуй, это все, что я хотела узнать. У меня к вам еще одна просьба, Розалия Петровна…

– Что угодно! – воскликнула словоохотливая женщина.

– Когда следователи вернут вам эту корону, позвоните мне по этому телефону. Я приду и выкуплю ее.

– Хорошо, – взяла бумажку с телефонным номером Яны Розалия Петровна, – только зачем вам она?

– Для театральной постановки. Я подрабатываю в антрепризе, понимаете?

– Конечно. Такая яркая женщина, как вы, не может все время гоняться за преступниками. У вас должна быть отдушина, я прекрасно понимаю, – заверила ее продавщица, пряча телефон Яны в свой необъятный карман.

Яна поднялась по ступенькам из подвала и посмотрела на затянутое тучами небо. Сердце ее было неспокойно, а на душе гадко, что она обманула бедную женщину.

«Раз уж эта корона оказалась у меня, то я должна узнать ее судьбу. Это подсказывает мне моя интуиция», – решила Яна, поеживаясь в своем топике с большим сердцем на груди.

Она заспешила длинными ногами за угол к своему красному «Пежо».

Глава 2

Карл Штольберг обладал всеми качествами, которые могут сводить женщин с ума, но он уже давно не пускал в ход свои чары. Во-первых, он уже успел нагуляться за свою жизнь, во-вторых, он сломал все свои амурные стрелы о Яну Цветкову. Она словно айсберг, повстречавшийся на пути его легкого катера. Эта женщина свела его с ума при всех ее странностях и недостатках.

Внешне Карл был высок, атлетически сложен, с правильными чертами лица, с умными темными глазами, белозубой, обаятельной улыбкой и вьющимися светлыми волосами. К тому же он получил блестящее образование, знал несколько языков, разбирался в музыке и живописи. Он был умен, обходителен, умел ухаживать за женщинами, обладал отличным чувством юмора. В общем, он был идеален, такой большой плюс, и Яна часто ловила себя на мысли, что сбежала от него, не желая ощущать себя этаким большим минусом. Его мачеха, практически мать, княгиня Мария Элеонора Штольберг, женщина добрая и жизнерадостная, смирилась с тем, что Карл зациклился на Яне Цветковой. Она поняла, что ни на ком больше не женится ее единственный сын. Видимо, Яна Цветкова была послана Карлу словно кара небесная за всех тех бедных, влюбленных женщин, осаждающих его и отягощающих почтовый ящик Штольбергов сотнями любовных писем. Князь Франтишек Штольберг, мужчина высокий, представительный, был добрейшей души человеком, очень любящим свою семью. В последнее время Карл занимался делами замка, так как отец уже стал стар и у него было больное сердце. Кроме того, у Карла был свой бизнес в Европе, приносящий ему неплохой доход. Львиную долю средств, полученных с казино и ночного клуба, Карл пускал на благотворительные цели. И этими делами он тоже занимался сам.

– Дорогой, – заглянула в его рабочий кабинет Мария Элеонора, – разреши тебе представить одну женщину? Виолетта, проходите, пожалуйста, это мой сын Карл.

В кабинет вошла высокая женщина лет тридцати восьми в строгом костюме с юбкой до середины колена. Ее светло-русые волосы были уложены в пучок на затылке, на длинном носу располагались большие очки, за стеклами которых поблескивали маленькие, восторженные глазки.

– Виолетт из общества русских в Чехии, с которыми ты водишь дружбу, – сказала Мария Элеонора, подталкивая долговязую девицу к креслу, – присаживайтесь, Виолетт.

Княгиня произносила ее имя на французский манер. Карл подошел к нескладной гостье и поцеловал руку.

– Чему обязан?

Невыразительным голосом на английском языке гостья сообщила, что зовут ее Виолетта, и что она – женщина, что, в принципе, и так было видно, и что она родилась в городе Самаре. Карл переглянулся с матерью и прокашлялся.

– Виолетта, вы можете говорить по-русски, я вас пойму, – улыбнулся князь.

– Да… – прошептала Виолетта и тупо уставилась князю куда-то в середину широкой груди, заливаясь краской.

– Виолетт – писательница, – поддержала беседу Мария Элеонора, скрашивая неловкость паузы.

– Это очень интересно, а в каком жанре вы творите? – спросил Карл, и в его карих глазах заплясали веселые чертики.

– Любовь…

– Что? – переспросил он.

– Любовные романы, – наконец выдохнула Виолетта, теребя свою сумочку.

– Очень мило, – подбодрила ее княгиня, – а к нам Виолетт пришла, чтобы написать о замке и его обитателях, так ведь? Вы так сообщили мне о своих намерениях, дитя мое?

Писательница судорожно дернула длинной шеей в знак согласия, а княгиня поддержала ее:

– Ты, Карл, обещал это русскому обществу, помнишь?

– Да? – удивленно сдвинул темные брови молодой князь, пытаясь что-то вспомнить.

– Я бы написала вашу биографию, – наконец справилась с волнением Виолетта.

– Мою? Нет, спасибо, не надо, я еще слишком молод и не сделал ничего примечательного, о чем можно написать. И уж тем более я не хочу стать героем вашего любовного романа, – подмигнул он ей.

Виолетта снова ушла в себя, словно улитка в свой домик.

– Не смущай гостью, сын! – погрозила ему пальцем Мария Элеонора. – Она будет писать о нашей жизни в замке, раз уж ты обещал.

– Я ни в коем разе не возражаю, – согласился Карл, вздыхая.

– Я поселю Виолетт в комнате для гостей, – констатировала княгиня.

– Конечно, мама, я не буду возражать.

– Мне необходим тесный контакт с вами, князь, – снова подала голос писательница.

– О каком контакте идет речь? – поинтересовался князь, не в силах сдерживать улыбку.

– Сын! – одернула его княгиня.

– Я буду задавать вам вопросы, – выдавила писательница.

– В любое время, – улыбнулся Карл Штольберг.

– Пойдемте, Виолетт, я проведу вас по замку и немного расскажу его историю, – предложила Мария Элеонора, уничтожающе глядя на сына.

Ведь это он что-то наобещал кому-то, и теперь ей приходится терпеть неудобства. Виолетта кинула загадочный взгляд на Карла и удалилась вслед за княгиней, сказав напоследок загадочную фразу:

– У вас мужественная линия подбородка.

– И фиолетовые глаза… – добавил Карл, поясняя: – Почему-то в женских любовных романах часто упоминается именно этот неизвестный природе цвет глаз, мне рассказывала одна писательница и по совместительству моя подруга.

Мария Элеонора подцепила гостью под руку и вывела из кабинета, пряча улыбку.

Карл почесал подбородок и вздохнул. Им, конечно, только не хватало в замке ненормальной романистки, цепенеющей при одном только виде его, Карла, хотя Виолетта была не единственной, на кого он производил такое впечатление.

Карл принялся разбирать почту: приглашение на благотворительный вечер, любовные письма, рекламные буклеты, отчет из Лондона по его делам и интересный, черный конверт с красными буквами от его друга Вацлава, мотающегося по всей Европе в поисках приключений на свою пятую точку. Карл разорвал конверт и прочитал послание:

«Дорогой Карл, приглашаю тебя с любой из твоих многочисленных спутниц пожить в моем отеле, расположенном в живописном месте в Карпатах в Румынии и принять участие в шабаше ведьм и вурдалаков в родовом поместье Дракулы. С любовью (дружеской) Вацлав.

P.S. Не желаешь ли пощекотать себе нервы? Обещаю тебе незабываемые впечатления».

«Опять он что-то придумал, никак не угомонится, его бы энергию в мирных целях», – подумал Карл и отложил письмо в сторону. Но почему-то его глаза и руки сами потянулись к телефону. Он снял трубку и набрал заветные цифры с международным кодом, раздался металлический лязг, и голос Яны затараторил:

– Как вы уже догадались, вы позвонили в квартиру Яны Цветковой, только меня, как всегда, нет дома. – После этого раздался посторонний шум. – А? Сейчас иду! Извините, мне надо уйти, и даже некогда закончить запись автоответчика, но если вы все-таки хотите что-то передать, то сообщите после сигнала. Да! Со мной живут Агриппина Павловна и Борис Ефимович. Им тоже можно передать…

Дальше следовал звуковой сигнал. Карл усмехнулся и произнес своим приятным баритоном с легким акцентом:

– Здравствуй, Яночка, звоню тебе уже в тысячный раз и все время разговариваю с автоответчиком. Очень скучаю по тебе и хочу видеть. Приглашаю тебя в путешествие по Карпатам в замок Дракулы, зная, что ты любишь такие необычные приключения. Всегда твой Карл. Целую. Может быть, хотя бы на это странное, но романтическое свидание ты откликнешься?

Он положил трубку и задумался. Как ему говорили некоторые «доброжелатели», Яна была последним человеком, который бы вписался в его аристократическую семью. Но он думал только о ней, и это было похоже на сумасшествие.

– Карл, вы не поедете сегодня осматривать поместье? – заглянул к нему конюх.

– Обязательно поеду.

– Тогда я запрягаю вашего жеребца, – почесал затылок конюх и поспешил выполнять поручение.

Карл Штольберг провел этот день, как и сотни других, в заботах и делах своего родового поместья. Надо отметить, что именно Яна изменила его и вернула, что называется, в родовое гнездо. Раньше Карл прожигал жизнь в ночных клубах Европы со случайными спутницами и не собирался возвращаться на родину. После встречи с Яной он понял, что не сможет уже так жить, и в корне поменял свой образ жизни, для начала остепенившись и вернувшись домой.

Он проехал на своем скакуне парковую зону позади замка, съездил в город на машине по хозяйственным нуждам и отужинал в кругу семьи в столовой по всем правилам этикета. Это было непременным атрибутом завершения каждого дня. Штольберги были гостеприимными людьми, и редкая трапеза обходилась без какого-либо гостя. Вот и на этот раз с ними ужинала Виолетта с блокнотом в руках, с которым она не расставалась с тех пор, как вошла в замок.

Она периодически поправляла на голове какую-то нелепую шляпку и рассеянно макала ручку в тарелку вместо вилки, краснея и извиняясь. Хозяева старались изо всех сил не замечать промахов гостьи. После ужина Карл поднялся в библиотеку и уединился с книгой в руке. Его мать постоянно переживала, что полный сил, цветущий мужчина в возрасте тридцати с небольшим лет проводит свои вечера в одиночестве, но сказать что-то по этому поводу она не осмеливалась…

Около двенадцати часов ночи Карл прошел в свою спальню, принял душ, надел пижамные штаны из черного шелка, как вдруг раздался еле слышный стук в его дверь. Скорее этот звук напоминал мышиное поскребывание. Удивленный, Карл распахнул дверь. Перед ним в халате, обмотанном несколько раз вокруг талии поясом, стояла Виолетта. Глаза ее блестели, в руках она сжимала блокнот с ручкой.

– Добрый вечер, – выдавила она из себя, воровато оглядываясь.

– Добрый вечер, скорее даже ночь, – ответил Карл и извинился за свой вид.

– Вы сказали, что мы можем поговорить в любое время, – сообщила Виолетта, облизывая сухие губы и глядя на голый торс Карла.

– Да, конечно, проходите, – не очень уверенно произнес он, видимо, раньше и не представлявший, что его слова могут понять в буквальном смысле. – Только я сейчас оденусь.

– Можете не беспокоиться, вы и так хороши, – заверила его Виолетта, еще раз осматривая пустой коридор с сожалением в близоруких глазах оттого, что никто не видит, как она ночью входит в спальню Карла.

– Я все-таки лучше побеспокоюсь, – покачал он головой, ему было неловко стоять перед женщиной по пояс голым. Карл накинул на тело хлопковый джемпер и пригласил Виолетту присаживаться.

– Эта комната знала много страстей? – спросила она, смотря на раскрытую постель князя.

Карл перехватил ее взгляд.

– Я не совсем понял…

– Меня интересует ваша судьба, вы и ваши любовные переживания.

– Извините, но это мое личное дело.

– Я пишу о вашем замке и не могу не коснуться его обитателей. Читателям будет интересно узнать о ваших любовных похождениях.

Карл пригладил пышные волосы.

– Позвольте, Виолетта, какая связь между замком и моими любовными похождениями?