Женщина-цунами (№9) - Корона вампирской империи

Татьяна Луганцева

Корона вампирской империи

Глава 1

Яна – молодая женщина тридцати с небольшим хвостиком лет – наморщила лоб и посмотрела на себя в зеркало. Она попыталась принять самый серьезный вид.

«Как бы я хотела, чтобы люди говорили обо мне примерно так: «Знаете Яну Цветкову?» – «Яночку? Конечно, знаем. Это красивая женщина с трудной судьбой, она мужественно выдержала все испытания… Но, несмотря на это, она несет радость людям, и поэтому все ее любят».

Яна вздохнула. Вместо этого она постоянно слышала:

«Яна? Это долговязая, белобрысая выскочка? И что мужчины находят в ней? Она только официально замужем раз десять была и явно на этом не собирается останавливаться. Кроме того, она постоянно влезает в какие-то неприятные истории, и, если хотите вообще остаться в живых, лучше держаться от Яны Цветковой подальше. А вы знаете ее новую фишку? Не знаете? Так вот. Она бросила своего горячо любимого и любящего ее за непонятные качества мужа ради красавца князя. Ей показалось, что она мало причинила людям вреда, Яна захотела стать княгиней! Она променяла богатого мужа на богатого любовника, да еще и с титулом! Эта женщина – настоящая ведьма, она шагает на своих высоченных каблуках по головам, словно по брусчатой мостовой! Берегитесь, люди добрые, Яну Карловну Цветкову, обходите ее высокую фигуру в нелепой яркой одежде стороной!»

– Почему мир так несправедлив? – вслух спросила Яна у зеркала, поправляя прядь светлых волос.

На самом деле все выглядело не совсем так. Замужем она была всего четыре раза. Причем два раза она выходила замуж за одного и того же человека, от которого родила сына Вову. У Яны с Ричардом была сумасшедшая любовь, пока в их совместную жизнь не вмешался чешский князь из древнего рода Штольбергов. Их замок в Чехии был местной достопримечательностью, владельцы ради ренты государства половину помещений отдали под музей, открытый для туристов. Сам князь Карл Штольберг был галантен, воспитан, образован и чертовски красив. Многие женщины не оставались равнодушными к его персоне. К сожалению Ричарда, Яна Цветкова не стала исключением. Несколько лет ее сердце разрывалось между двумя мужчинами, но потом она приняла сложное для себя решение и ушла от мужа.

Карл, готовый для нее на все, возликовал, но… Свое счастье на несчастье других не построишь. Яна Цветкова не представляла себя в качестве жены князя. Она понимала, что не сможет соответствовать этому статусу. Не сможет носить классическую, элегантную одежду, предпочитая подростковый стиль. Яна любила все яркое, блестящее, пестрое, словно в ее жилах текла цыганская кровь: если серьги, то до колен, если юбка, то значительно выше колен. Яна была высокого роста, но, несмотря на это обстоятельство, предпочитала туфли на высоченных шпильках, что делало ее рост еще выше. Довершали ее образ длинные, прямые, светлые волосы и голубые глаза. С людьми она совершенно не умела себя вести, следуя одной только ей известной логике и манере поведения. Причем хамством это нельзя было назвать, и люди охотно прощали Яне ее выходки, так как понимали, что такова от природы натура этой женщины.

В данный момент Яна уехала из дома мужа в трехкомнатную квартиру, расположенную на Кутузовском проспекте, с большими окнами, видом на великолепный парк, причем в двух комнатах окна смотрели на юг. В квартире были два санузла и просторная лоджия. И все равно Яна чувствовала себя неуютно после коттеджа Ричарда. Конечно, он оставил бы жену с ребенком в доме и съехал бы сам, но Яна была против этого. Раз она уходит из семьи, она и уезжает. Все должно быть по-честному, как она заявляла. Яна не смогла бы выгнать ни в чем не повинного Ричарда из его собственного дома. Интересен тот факт, что вместе с Яной и ребенком от Ричарда ушла его домоправительница, особа внушительных размеров, воспитавшая Ричарда и любящая его, как сына. Но «доверить Вовочку – сына Ричарда и Яны – этой особе» было невозможно, как выражалась Агриппина Павловна, имея в виду, конечно же, Яну. Поэтому вслед за ребенком в трехкомнатную квартиру Яны перебралась и она со своим мужем, скромным старичком с тросточкой, Борисом Ефимовичем. Яна знала, что в глубине души Агриппина Павловна любит ее, но внешне не показывает свои чувства и только постоянно вспоминает о счастливом времени, когда Ричард и Яна были вместе. Имя Карла Штольберга вызывало у Агриппины Павловны приступы острой аллергии, хотя молодой князь был сама любезность и галантность, и умом Агриппина Павловна понимала, что он виноват лишь в том, что родился когда-то на свет божий и повстречался с Яной.

Яна приняла душ и, кутаясь в махровый халат, прошлепала босиком на кухню.

– Опять босиком? – рявкнула Агриппина Павловна своим громовым голосом.

Яна взяла под козырек и схватила аппетитную булочку, которые домоправительница пекла каждое утро. И тут же получила за это по рукам.

– Опять всухомятку?!

– Агриппина! – захныкала Яна. – Я на работу опаздываю.

– Спать надо меньше, точнее, с вечера ложиться раньше, а не трепаться с подружками о любви. В твоем возрасте надо иметь крепкую семью, такую, какая у вас была с Ричардом, а не мечтать о принцах и князьях!

Яна молча проглотила намек на Карла и бросилась в свою комнату, запрыгнула в узкие джинсы, расшитые бисером и стразами, натянула черный топ с огромным красным сердцем на груди и понеслась в прихожую к своим сабо золотистого цвета с бубенчиками.

– Термос с кофе в сумке и в пакете выпечка, – ледяным голосом сказала Агриппина Павловна, вынося ей в прихожую подготовленный пакет.

– Что бы я без тебя делала! – крикнула ей на ходу Яна. – Вова, когда проснется…

– Иди уж, иди! – замахала на нее рукой Агриппина Павловна. – Я ему больше мать и знаю, что мне делать!

Яна спустилась на лифте на нулевой этаж, в подземный гараж, и уселась в свой старенький, но любимый «Пежо», который она не хотела менять ни на один «Мерседес» в мире. Красный «Пежо» полностью соответствовал имиджу своей хозяйки. Яна включила мотор и понеслась на работу, машина словно чувствовала любовь своей хозяйки и служила ей верой и правдой не один год. Яна была хозяйкой и директором стоматологической клиники «Белоснежка», будучи по специальности врачом-стоматологом. Правда, на приеме она давно не работала, хватало бумажной волокиты. Она ворвалась в «Белоснежку», пронеслась мимо регистратуры в свой кабинет с табличкой на двери «Директор».

– Яна Карловна! – крикнула ей вдогонку администратор Вика. – У нас к вам дело!

– Заходите в кабинет, – захлопнула дверь Яна.

Кабинет у Яны был небольшой, но уютный. Она плюхнулась в большое кожаное кресло красного цвета и вытащила из сумки термос с крепко заваренным кофе без сахара. Она налила кофе в стакан и принялась пить большими глотками. В кабинет постучали, Яна издала нечленораздельный звук, захлебываясь горячим напитком. К ней заглянула доктор ее клиники Людмила Георгиевна – женщина воспитанная и приятная.

– Яна Карловна, можно?

– Угу!

– Даже не знаю с чего начать…

– С главного! – рявкнула Яна. – Сейчас еще утро, и моя голова выдержит любой удар! Какие-нибудь неприятности?

– Сейчас с утра у меня была одна пациентка, и она забыла… свою корону.

Яна все-таки подавилась кофе и закашлялась.

– Оставила что? Зубную коронку? Протез?

– Корону, – невозмутимо повторила доктор.

– Она что, королева?!

– Нет, обычная, милая девушка оставила пакет. Я машинально туда заглянула, ну знаете, в связи с терактами, подумала, мало ли что там лежит.

– Понятно, если бы там лежали провода, пластилин, то есть пластит, или что-то в этом роде, мы бы вызвали милицию, – кивнула Яна, вытирая лицо салфеткой.

– А там лежала красивейшая корона. Вот… – Людмила Георгиевна достала из пакета корону и поставила ее перед директором на круглый стеклянный стол.

Глаза у Яны заблестели, как у сороки, которую тянет на все яркое и блестящее. Корона была несказанно хороша, выполненная из ажурного серебра со вставками из жемчуга и полудрагоценных камней.

– Красотища! – воскликнула Яна и тут же водрузила корону себе на голову. По ободку к лицу спускались жемчужинки, как на старинных русских кокошниках.

– Вам идет, Яна Карловна, – засмеялась Людмила Георгиевна.

– Телефон пациентки?

– Телефона нет, мы уже смотрели, а представилась она мне как Михайлова Ангелина.

– Хорошо, хватится, прибежит, направь ее ко мне.

Яна стала просматривать бумаги, накопившиеся у нее на столе, и уплетать булочки, заботливо положенные Агриппиной Павловной. Корону Яна не сняла, совершенно забыв про нее. На голове она сидела идеально и не давила.

– Яна Карловна, к вам муж, – щелкнул селектор.

– Я не замужем, – невнятно пробормотала она в ответ, хмуря брови. Она не понимала, почему Ричард постоянно представляется ее мужем, хотя они официально были разведены. Казалось, что таким способом он старается или образумить Яну, или насолить ей.

– Извините, бывший муж.

В кабинет вошел Ричард в спортивной куртке и потрепанных джинсах. Он явно не тянул своим видом на богатого бизнесмена. Темные волосы завивались колечками по вороту куртки, а выразительные глаза смотрели на бывшую жену, как всегда, с долей юмора. Ричард остановился в дверях, разглядывая Яну.

– Репетируешь роль королевы в качестве жены своего князя?

– Тогда уж роль княгини, – поправила она его, принимая величественную позу, – нет, у меня просто мания величия. Вы по какому ко мне вопросу?

– Ваше высочество, я хотел переговорить по поводу нашего сына.

– Что с ним?! – напряглась Яна.

– Ничего. Я улетаю на две недели в Испанию и хотел бы взять его с собой. Пусть мальчишка в море покупается.

– Я как-то не готова… – растерялась она.

– А к чему готовиться? Я оформлю все за один день. Подпиши заявление, что ты не возражаешь против отъезда ребенка на отдых за границу, и все.

– Агриппину Павловну бери с собой, она лучше присмотрит за ребенком, – посоветовала Яна.

– Она сказала, как Яна скажет, так и будет, – ответил Ричард и тише добавил: – Я бы и тебя взял.

– У меня много работы! – отрезала Яна, глядя на отчет с самым сосредоточенным видом.

– Я не совсем понимаю тебя, Яна, ты ушла от меня, чтобы остаться одной? Если ушла к другому мужчине, почему тогда ты не с ним?

– Видишь, тренируюсь? Тяжела для меня оказалась шапка Мономаха. А если честно, я не хочу говорить на эту тему. Давай петицию, где расписаться?

Яна поставила размашистую подпись на листе, протянутом ей Ричардом, не читая.

– Не буду вас отвлекать, ваше высочество! – вздохнул он, все еще до конца не веривший, что между ними все кончено.

– Яна Карловна, – затрещал селектор, – к вам из милиции.

– Как всегда… – развел Ричард руками, – ничего не изменилось.

В кабинет Яны вошел лейтенант с мужчиной в штатском. Лейтенанта звали Дмитрий Петрович Завьялов, это был молодой мужчина с короткими кудрявыми волосами, смуглой кожей и пухлыми губами. Яне вообще казалось, что дедушка, а то и папа у Дмитрия был чернокожим. Она знала его, так же как Яну знали все местное отделение милиции и половина следователей района.

– Яна Карлов?.. – спросил следователь и запнулся на полуслове.

– Что? – воскликнула она, сняла корону и со стуком положила ее на стол. – Стоит женщине почувствовать себя королевой, как сразу к ней вламываются бывшие мужья и милиция!

– Где остальное? – строго спросил следователь.

– Что? – не поняла она.

– Остальные драгоценности? – для непонятливых объяснил Завьялов.

Яна вытянула вперед руки, на каждом пальце которых красовалось по кольцу.

– Вот… а остальные дома.

– Я не о личных драгоценностях. Недалеко от вас ограбили ломбард. Мы ходим, всех опрашиваем, кто-нибудь что-нибудь видел? Пришли и к вам, знаменитая вы наша Агата Кристи, а вы сидите в украденной короне.

Яна не могла не заметить усмешку, промелькнувшую на лице Ричарда. Яна вспыхнула:

– Эту корону у нас забыла пациентка. Я тут ни при чем! – И она рассказала, как все было, призвав в свидетели Людмилу Георгиевну и Викторию.

– Вечно вы, Цветкова, во что-нибудь влезете, даже украденная корона у вас на голове оказалась! – покачал головой следователь.

После этого корона была конфискована, допрос переместился к Людмиле Георгиевне, которую потом увезли в управление для составления фоторобота забывчивой пациентки. Причем следователь никак не мог поверить, что врач возилась с ней целый час, находясь в тесном контакте, лицом к лицу, так сказать, и фактически ее не запомнила.

– Как это может быть?! – возмущался следователь, спрашивая доктора еще в кабинете ее начальницы.

– А вот так! Я не рассматриваю лица пациентов! Если бы вы спросили, какие у нее зубы! Тогда другое дело! На пятом и шестом слева коронки, на седьмом верхнем слева пломба из амальгамы, на переднем правом резце слегка отколот внешний уголок…

– О боже! – возвел глаза к потолку следователь. – Вряд ли мы ее поймаем по пломбе в зубе.

…Ричард уехал восвояси. Яна работала с бумагами и ругалась с фирмой – поставщиком медикаментов. К вечеру ее энтузиазм угас, и она захлопнула папку с документами. Лейтенант позвонил ей в пять часов вечера.

– Ангелины Михайловой мы не обнаружили, кое-какой фоторобот составили, повесили его и на двери вашей клиники, но вряд ли она придет по этому адресу во второй раз. Да и корона ей явно не нужна, она громоздкая и не очень дорогая, эта аферистка взяла много золота и платины. Нападавших было двое, мужчина и женщина, мужчина ранил охранника. Затем они, вероятно, разошлись и пытались скрыться с награбленным. Очень ловкий ход – пересидеть облаву в кресле у стоматолога, пока тебя ищут. Они все ювелирные украшения рассовали по карманам, а корону несли в пакете. Может быть, сидя в кресле, она подумала, что зря взяла такую громоздкую вещь, и решила ее оставить, или просто ее что-то испугало. И Ангелина Михайлова скрылась налегке, имя у нее, конечно же, вымышленное.

После разговора со следователем Яна впала в свое привычное, возбужденное состояние, словно гончая, взявшая след. Ноги сами собой понесли ее за угол улицы, на которой располагалась ее клиника. Ломбард находился в подвале жилого дома и в данный момент был закрыт. Она настойчиво постучала. Железную дверь открыла перепуганная пожилая женщина маленького роста в каком-то мрачном синем халате.

– Закрыто! Не видите, что ли?! Чего барабанить-то?

– Вижу, мне нужно поговорить с работником ломбарда.

– Вы из милиции?

– Я – частный детектив, – соврала она.

Видимо, на женщину эти слова произвели большое впечатление, глаза ее округлились, а рот приоткрылся.

– Надо же… такая молодая женщина и уже детектив… проходите.

Из ее слов Яна поняла, что женщина не совсем понимает, что означает такое словосочетание, как «частный детектив», и не знает, что имеет полное право не пускать ее на порог без предъявления соответствующей лицензии и разрешения.

– Вы по поводу ограбления? – догадалась женщина.

– Расскажите, как все это произошло? – попросила Яна, осматриваясь.

Помещение было душным, тесным, столы с размещенными под стеклом украшениями стояли близко друг к другу. Освещение же было ярким и било в глаза. Две витрины были разбиты. Женщина спрятала за спину веник, который держала в руке.

– Я тут подмела, хотя мне ваши коллеги и сказали ничего не трогать, но не очень-то приятно ходить по битому стеклу. А мой хозяин только что ушел, позвонить ему? Вы ненамного разминулись.

– Нет, не надо! – заверила ее Яна.

– Да и ваши милиционеры целый день сидели, все переписывали, тоже недавно ушли. И так доход у нас был небольшой, а сейчас вообще одни убытки! – махнула она рукой.

– А вы, извините, кто? – спросила Яна.

– Розалия Петровна, – вытянулась женщина, – уже пять лет подрабатываю здесь приемщицей товара, продавщицей и уборщицей по совместительству.

– Это же ответственная работа, назначать вещам цены, по которым они могут потом быть проданными.

– Э… нет, девушка…

– Яна Карловна.

– Яна Карловна, я принимаю вещи на комиссию, а определяет сумму залога и цену, по которой вещь будет продаваться, наш оценщик Давид.

– Понятно. Что вы можете сказать о серебряной короне? – спросила Яна, принимая хмурый вид, какой должен быть у настоящих сыщиков, по ее разумению.

– Бесполезная вещь, – махнула рукой Розалия Петровна и спохватилась: – Ой, что это я! Вы присаживайтесь, Яна Карловна. У вас такая серьезная профессия.

Она энергично замахала грязной тряпкой, вытирая стул для частной сыщицы.

Яна села на стул, скрестив длинные ноги.

– Почему вы называете такую красивую вещь бесполезной?

– Во-первых, она уже находилась среди тех вещей, которые не выкупили, и мы уже не несем ответственность за пропажу короны перед ее хозяйкой, а с другой стороны, деньги за нее, то есть залог, был выплачен, и теперь мы должны были получить деньги за ее продажу, то есть при исчезновении короны внакладе остается наш ломбард. Во-вторых, это была непродаваемая вещь, у меня-то глаз наметанный. Я даже могу сказать по виду человека, придет он выкупать свою вещь или нет. Эта корона громоздкая, из серебра, при ближайшем рассмотрении видно, что не хватает двух жемчужин. Да и кому она нужна? Еще могут взять изящную диадему на свадьбу или какое другое торжество, а корону – нет. Зря ее Давид вообще взял. У него тоже бывают ошибки, видимо, оценил ручную работу и полудрагоценные камни.

– Корону вам вернут, ее нашли, – сказала ей Яна.

– А остальное? – оживилась женщина.

– Ищут.

– Эх, жалко! Лучше бы все остальное вернули, а корону бы не нашли.

– А могу я узнать, кто ее сдал? – вдруг спросила Яна, сама не зная, зачем ей это надо знать.

– Конечно, – Розалия Петровна юркнула в подсобное помещение и вернулась с запыленной книгой.

– Сейчас поищу, у нас тут все по старинке, без компьютеров. Так, номер у короны был восемь тысяч пятьсот сорок восемь, как сейчас помню. Так, найдем сейчас… – Палец продавщицы заскользил по строчкам, исписанным мелким, неровным почерком.

В тишине были слышны только шелест страниц и тиканье старых часов, наверняка антикварных и также когда-то не выкупленных своим владельцем.

«Что я здесь делаю? – подумала Яна. – Далась мне эта корона… а потом удивляюсь, почему неприятности липнут именно ко мне. Да я давно уже должна была быть дома с сыном».

– Вот нашла! Корону сдала Журавлева Вероника Игоревна в конце декабря, а в мае она была выставлена на продажу, и вот уже два месяца мы не могли ее продать. Я вам об этом говорила.

– Есть ее адрес? – щелкнула замком сумочки Яна и, достав записную книжку, записала адрес. – Пожалуй, это все, что я хотела узнать. У меня к вам еще одна просьба, Розалия Петровна…

– Что угодно! – воскликнула словоохотливая женщина.

– Когда следователи вернут вам эту корону, позвоните мне по этому телефону. Я приду и выкуплю ее.

– Хорошо, – взяла бумажку с телефонным номером Яны Розалия Петровна, – только зачем вам она?

– Для театральной постановки. Я подрабатываю в антрепризе, понимаете?

– Конечно. Такая яркая женщина, как вы, не может все время гоняться за преступниками. У вас должна быть отдушина, я прекрасно понимаю, – заверила ее продавщица, пряча телефон Яны в свой необъятный карман.

Яна поднялась по ступенькам из подвала и посмотрела на затянутое тучами небо. Сердце ее было неспокойно, а на душе гадко, что она обманула бедную женщину.

«Раз уж эта корона оказалась у меня, то я должна узнать ее судьбу. Это подсказывает мне моя интуиция», – решила Яна, поеживаясь в своем топике с большим сердцем на груди.

Она заспешила длинными ногами за угол к своему красному «Пежо».

Глава 2

Карл Штольберг обладал всеми качествами, которые могут сводить женщин с ума, но он уже давно не пускал в ход свои чары. Во-первых, он уже успел нагуляться за свою жизнь, во-вторых, он сломал все свои амурные стрелы о Яну Цветкову. Она словно айсберг, повстречавшийся на пути его легкого катера. Эта женщина свела его с ума при всех ее странностях и недостатках.

Внешне Карл был высок, атлетически сложен, с правильными чертами лица, с умными темными глазами, белозубой, обаятельной улыбкой и вьющимися светлыми волосами. К тому же он получил блестящее образование, знал несколько языков, разбирался в музыке и живописи. Он был умен, обходителен, умел ухаживать за женщинами, обладал отличным чувством юмора. В общем, он был идеален, такой большой плюс, и Яна часто ловила себя на мысли, что сбежала от него, не желая ощущать себя этаким большим минусом. Его мачеха, практически мать, княгиня Мария Элеонора Штольберг, женщина добрая и жизнерадостная, смирилась с тем, что Карл зациклился на Яне Цветковой. Она поняла, что ни на ком больше не женится ее единственный сын. Видимо, Яна Цветкова была послана Карлу словно кара небесная за всех тех бедных, влюбленных женщин, осаждающих его и отягощающих почтовый ящик Штольбергов сотнями любовных писем. Князь Франтишек Штольберг, мужчина высокий, представительный, был добрейшей души человеком, очень любящим свою семью. В последнее время Карл занимался делами замка, так как отец уже стал стар и у него было больное сердце. Кроме того, у Карла был свой бизнес в Европе, приносящий ему неплохой доход. Львиную долю средств, полученных с казино и ночного клуба, Карл пускал на благотворительные цели. И этими делами он тоже занимался сам.

– Дорогой, – заглянула в его рабочий кабинет Мария Элеонора, – разреши тебе представить одну женщину? Виолетта, проходите, пожалуйста, это мой сын Карл.

В кабинет вошла высокая женщина лет тридцати восьми в строгом костюме с юбкой до середины колена. Ее светло-русые волосы были уложены в пучок на затылке, на длинном носу располагались большие очки, за стеклами которых поблескивали маленькие, восторженные глазки.

– Виолетт из общества русских в Чехии, с которыми ты водишь дружбу, – сказала Мария Элеонора, подталкивая долговязую девицу к креслу, – присаживайтесь, Виолетт.

Княгиня произносила ее имя на французский манер. Карл подошел к нескладной гостье и поцеловал руку.

– Чему обязан?

Невыразительным голосом на английском языке гостья сообщила, что зовут ее Виолетта, и что она – женщина, что, в принципе, и так было видно, и что она родилась в городе Самаре. Карл переглянулся с матерью и прокашлялся.

– Виолетта, вы можете говорить по-русски, я вас пойму, – улыбнулся князь.

– Да… – прошептала Виолетта и тупо уставилась князю куда-то в середину широкой груди, заливаясь краской.

– Виолетт – писательница, – поддержала беседу Мария Элеонора, скрашивая неловкость паузы.

– Это очень интересно, а в каком жанре вы творите? – спросил Карл, и в его карих глазах заплясали веселые чертики.

– Любовь…

– Что? – переспросил он.

– Любовные романы, – наконец выдохнула Виолетта, теребя свою сумочку.

– Очень мило, – подбодрила ее княгиня, – а к нам Виолетт пришла, чтобы написать о замке и его обитателях, так ведь? Вы так сообщили мне о своих намерениях, дитя мое?

Писательница судорожно дернула длинной шеей в знак согласия, а княгиня поддержала ее:

– Ты, Карл, обещал это русскому обществу, помнишь?

– Да? – удивленно сдвинул темные брови молодой князь, пытаясь что-то вспомнить.

– Я бы написала вашу биографию, – наконец справилась с волнением Виолетта.

– Мою? Нет, спасибо, не надо, я еще слишком молод и не сделал ничего примечательного, о чем можно написать. И уж тем более я не хочу стать героем вашего любовного романа, – подмигнул он ей.

Виолетта снова ушла в себя, словно улитка в свой домик.

– Не смущай гостью, сын! – погрозила ему пальцем Мария Элеонора. – Она будет писать о нашей жизни в замке, раз уж ты обещал.

– Я ни в коем разе не возражаю, – согласился Карл, вздыхая.

– Я поселю Виолетт в комнате для гостей, – констатировала княгиня.

– Конечно, мама, я не буду возражать.

– Мне необходим тесный контакт с вами, князь, – снова подала голос писательница.

– О каком контакте идет речь? – поинтересовался князь, не в силах сдерживать улыбку.

– Сын! – одернула его княгиня.

– Я буду задавать вам вопросы, – выдавила писательница.

– В любое время, – улыбнулся Карл Штольберг.

– Пойдемте, Виолетт, я проведу вас по замку и немного расскажу его историю, – предложила Мария Элеонора, уничтожающе глядя на сына.

Ведь это он что-то наобещал кому-то, и теперь ей приходится терпеть неудобства. Виолетта кинула загадочный взгляд на Карла и удалилась вслед за княгиней, сказав напоследок загадочную фразу:

– У вас мужественная линия подбородка.

– И фиолетовые глаза… – добавил Карл, поясняя: – Почему-то в женских любовных романах часто упоминается именно этот неизвестный природе цвет глаз, мне рассказывала одна писательница и по совместительству моя подруга.

Мария Элеонора подцепила гостью под руку и вывела из кабинета, пряча улыбку.

Карл почесал подбородок и вздохнул. Им, конечно, только не хватало в замке ненормальной романистки, цепенеющей при одном только виде его, Карла, хотя Виолетта была не единственной, на кого он производил такое впечатление.

Карл принялся разбирать почту: приглашение на благотворительный вечер, любовные письма, рекламные буклеты, отчет из Лондона по его делам и интересный, черный конверт с красными буквами от его друга Вацлава, мотающегося по всей Европе в поисках приключений на свою пятую точку. Карл разорвал конверт и прочитал послание:

«Дорогой Карл, приглашаю тебя с любой из твоих многочисленных спутниц пожить в моем отеле, расположенном в живописном месте в Карпатах в Румынии и принять участие в шабаше ведьм и вурдалаков в родовом поместье Дракулы. С любовью (дружеской) Вацлав.

P.S. Не желаешь ли пощекотать себе нервы? Обещаю тебе незабываемые впечатления».

«Опять он что-то придумал, никак не угомонится, его бы энергию в мирных целях», – подумал Карл и отложил письмо в сторону. Но почему-то его глаза и руки сами потянулись к телефону. Он снял трубку и набрал заветные цифры с международным кодом, раздался металлический лязг, и голос Яны затараторил:

– Как вы уже догадались, вы позвонили в квартиру Яны Цветковой, только меня, как всегда, нет дома. – После этого раздался посторонний шум. – А? Сейчас иду! Извините, мне надо уйти, и даже некогда закончить запись автоответчика, но если вы все-таки хотите что-то передать, то сообщите после сигнала. Да! Со мной живут Агриппина Павловна и Борис Ефимович. Им тоже можно передать…

Дальше следовал звуковой сигнал. Карл усмехнулся и произнес своим приятным баритоном с легким акцентом:

– Здравствуй, Яночка, звоню тебе уже в тысячный раз и все время разговариваю с автоответчиком. Очень скучаю по тебе и хочу видеть. Приглашаю тебя в путешествие по Карпатам в замок Дракулы, зная, что ты любишь такие необычные приключения. Всегда твой Карл. Целую. Может быть, хотя бы на это странное, но романтическое свидание ты откликнешься?

Он положил трубку и задумался. Как ему говорили некоторые «доброжелатели», Яна была последним человеком, который бы вписался в его аристократическую семью. Но он думал только о ней, и это было похоже на сумасшествие.

– Карл, вы не поедете сегодня осматривать поместье? – заглянул к нему конюх.

– Обязательно поеду.

– Тогда я запрягаю вашего жеребца, – почесал затылок конюх и поспешил выполнять поручение.

Карл Штольберг провел этот день, как и сотни других, в заботах и делах своего родового поместья. Надо отметить, что именно Яна изменила его и вернула, что называется, в родовое гнездо. Раньше Карл прожигал жизнь в ночных клубах Европы со случайными спутницами и не собирался возвращаться на родину. После встречи с Яной он понял, что не сможет уже так жить, и в корне поменял свой образ жизни, для начала остепенившись и вернувшись домой.

Он проехал на своем скакуне парковую зону позади замка, съездил в город на машине по хозяйственным нуждам и отужинал в кругу семьи в столовой по всем правилам этикета. Это было непременным атрибутом завершения каждого дня. Штольберги были гостеприимными людьми, и редкая трапеза обходилась без какого-либо гостя. Вот и на этот раз с ними ужинала Виолетта с блокнотом в руках, с которым она не расставалась с тех пор, как вошла в замок.

Она периодически поправляла на голове какую-то нелепую шляпку и рассеянно макала ручку в тарелку вместо вилки, краснея и извиняясь. Хозяева старались изо всех сил не замечать промахов гостьи. После ужина Карл поднялся в библиотеку и уединился с книгой в руке. Его мать постоянно переживала, что полный сил, цветущий мужчина в возрасте тридцати с небольшим лет проводит свои вечера в одиночестве, но сказать что-то по этому поводу она не осмеливалась…

Около двенадцати часов ночи Карл прошел в свою спальню, принял душ, надел пижамные штаны из черного шелка, как вдруг раздался еле слышный стук в его дверь. Скорее этот звук напоминал мышиное поскребывание. Удивленный, Карл распахнул дверь. Перед ним в халате, обмотанном несколько раз вокруг талии поясом, стояла Виолетта. Глаза ее блестели, в руках она сжимала блокнот с ручкой.

– Добрый вечер, – выдавила она из себя, воровато оглядываясь.

– Добрый вечер, скорее даже ночь, – ответил Карл и извинился за свой вид.

– Вы сказали, что мы можем поговорить в любое время, – сообщила Виолетта, облизывая сухие губы и глядя на голый торс Карла.

– Да, конечно, проходите, – не очень уверенно произнес он, видимо, раньше и не представлявший, что его слова могут понять в буквальном смысле. – Только я сейчас оденусь.

– Можете не беспокоиться, вы и так хороши, – заверила его Виолетта, еще раз осматривая пустой коридор с сожалением в близоруких глазах оттого, что никто не видит, как она ночью входит в спальню Карла.

– Я все-таки лучше побеспокоюсь, – покачал он головой, ему было неловко стоять перед женщиной по пояс голым. Карл накинул на тело хлопковый джемпер и пригласил Виолетту присаживаться.

– Эта комната знала много страстей? – спросила она, смотря на раскрытую постель князя.

Карл перехватил ее взгляд.

– Я не совсем понял…

– Меня интересует ваша судьба, вы и ваши любовные переживания.

– Извините, но это мое личное дело.

– Я пишу о вашем замке и не могу не коснуться его обитателей. Читателям будет интересно узнать о ваших любовных похождениях.

Карл пригладил пышные волосы.

– Позвольте, Виолетта, какая связь между замком и моими любовными похождениями?

– Да что вы, это главный вопрос, интересующий наших читательниц!

– Виолетта, не забывайтесь, вы пишете о замке, о нашем роде, а не любовный роман, – поежился Карл.

– Я – многоплановая писательница, – сказала она, и слезы выступили у нее на глазах, – я так мечтала попасть к вам в замок, я так надеялась, что вы мне поможете…

– Успокойтесь, Виолетта, – растерялся Карл.

– Просто Виола.

– Виола, что именно вас интересует?

– Расскажите мне о привидениях, легендах, о таинственных историях, творящихся в замке.

– Чай, кофе, «Мартини»? – предложил Карл, понимая, что разговор будет долгим.

Писательница, как ни странно, выбрала «Мартини», и Карлу не пришлось идти на кухню. Он налил ей вермута в чистый бокал, положил три куска льда и воткнул соломинку.

– Вас, наверное, женщины боятся и не любят? – спросила ночная гостья.

– Почему вы так решили? – удивился Карл.

– Женщины любят убогих, больных, каких-нибудь покалеченных. Шрамы должны покрывать лицо и тело, – пояснила Виола, – а вы красивы, обеспеченны. Вы не вызываете жалости, а это плохо. Через жалость часто приходит любовь к инвалиду, неудачнику, с покалеченными лицом и судьбой.

– Я не совсем понимаю то, что вы мне сейчас сказали. По-вашему, чтобы меня любили, я должен изуродовать себе лицо?

– В шрамах есть что-то таинственное… Мужчина должен быть страшен, как обезьяна, а женщина красива, как нимфа. Это еще один сюжет «Красавицы и чудовища». А кто подойдет вам? Вы же само совершенство, и любая женщина на вашем фоне будет блекнуть.

– Я знаю одну женщину, которую ни при каких обстоятельствах не назовешь блеклой, – возразил Карл.

– Эта ваша русская любовь? Мне по секрету сказала Мария Элеонора. Хотела бы я посмотреть на женщину, отказавшуюся стать княгиней Штольберг…

– Пусть и не с горбуном, – вздохнул Карл.

Он почти до утра рассказывал Виоле о мифах и легендах, связанных с его предками, а она что-то быстро строчила в своем блокноте, потягивая «Мартини» и поправляя сползающие очки, линзы которых периодически запотевали. Карлу в конце беседы стало грустно, он представил себе, что так и пройдет его жизнь, а он все будет рассказывать о своей жизни молоденьким девушкам – охотницам за приданым и группам туристов. Настоящая жизнь подменится фантазиями и домыслами и вечными мечтами о неуловимой Яне Цветковой.

Глава 3

– Я, конечно, понимаю, но все же не совсем… – развел руками Ричард, заехавший забрать Вову и Агриппину Павловну к морю. В руке он держал ту самую корону из серебра с жемчугом, которую уже видел на голове своей бывшей жены в ее офисе. – Ты все-таки решила приобрести эту вещицу?

Вся эта речь была направлена к Яне. Она, вышедшая после душа в пушистом желтом халате и шлепках цвета киви на пять размеров больше чем надо, смотрела удивленно на корону в руках Ричарда.

– Откуда она у тебя?

– И ты еще спрашиваешь? Мне позвонили на сотовый и сказали, что ты просила сообщить по этому телефону, когда можно будет выкупить эту шапку для пыток.

Фен чуть не выпал из рук Яны.

– Позвонили тебе? Нет! Я перепутала телефоны и оставила в ломбарде твой номер. Извини, сколько я тебе за нее должна? У меня насчет короны свои планы.

– Ты все время хочешь меня обидеть, я не возьму с тебя денег, забирай ее, если она тебе так нужна, – Ричард поставил ее на пыльный столик в прихожей и взял в руки кожаный чемодан. – Счастливо оставаться. Не делай глупости в наше отсутствие.

– Буду сама покорность и покладистость, – заверила она его, – провожать вас не буду, чтобы не разреветься в аэропорту.

– Не волнуйся, все будет хорошо, – Ричард бросил последний взгляд на бывшую жену и быстро вышел из квартиры.

Вова с Агриппиной Павловной уже сидели в черном «Мерседесе» Ричарда у подъезда.

Яна посмотрела в окно, как они отъезжают, и рысью припустила обратно в ванную, чуть не сбив Бориса Ефимовича с ног.

– Яночка, куда ты спешишь?

– Дела, дед, дела, – ответила она ему, почти всегда называя мужа Агриппины Павловны дедом.

– Тебя ждать к ужину? Нашей домохозяйки больше нет, но я и сам постараюсь что-нибудь сготовить. Ты не думай, я тоже могу…

– Дед, не забивай себе голову вредными мыслями, вон на телефонном столике лежат адреса и номера телефонов ресторанов выездного обслуживания. Закажи себе что хочешь, а я перекушу по дороге.

– Яна, тебе снова звонил твой принц, то есть князь. Его сообщение на автоответчике. Приглашает тебя в гости к Дракуле, прости господи! Вот в наше время мы своих девушек туда не приглашали, – сказал Борис Ефимович, и Яна поняла, что над ним Агриппина Павловна поработала, чтобы он чернил Карла в ее глазах и напоминал о счастливых семейных деньках с Ричардом как можно чаще.

– Я слушала сообщение, – кивнула она ему.

– Почему не перезваниваешь ему? Зачем издеваешься над мужчинами?

– Позвоню, будет время, может быть… – на минуту задумалась она, судорожно раздирая влажные волосы и стягивая их в длинный хвост на затылке.

– Ох, и роковая ты женщина, Яна, – покачал головой Борис Ефимович, – сколько хороших мужиков по тебе сохнет. Вот Ричард стал похож на привидение, Карл телефон обрывает, и что только они в тебе находят? То есть я не то хотел сказать, прости, всему виной старческий маразм, – закрыл рукой рот Борис Ефимович, испуганно смотря на хозяйку.

– Все нормально, дед! Я и сама иногда задаю себе этот вопрос!

– Это ты пока молодая, но пора же взяться за ум! Вот исполнится тебе пятьдесят лет, думаешь, князья будут валяться штабелями у твоих ног?

– Я об этом как-то не думала, – вздохнула Яна, – некогда было…

Она надела короткую кожаную юбку с бахромой, замшевую курточку, сунула ноги в черные лакированные туфли и последний раз посмотрела на себя в зеркало.

– Ну, какая из меня принцесса? Нет, не позвоню…

Послав воздушный поцелуй деду и забрав сумку с пакетом, она вышла из квартиры. Через час с небольшим ее машина остановилась рядом с обычной кирпичной пятиэтажкой в зеленом неухоженном дворе. На деревянной скамеечке у каждого подъезда сидели пенсионерки и работали языками.

Яна покинула машину и вошла во второй подъезд, так как нужная квартира значилась именно там. Она поднялась по обшарпанной лестнице, усыпанной мусором и рекламными листками, и решительно, как и все, что она делала в жизни, нажала на кнопку звонка. Дверь ей открыла девушка с большими черными глазами на бледном как полотно лице. Одета она была в шорты и простую футболку, руки и ноги – худые, почти как у Яны, а длинные черные волосы собраны в такой же длинный хвост. С первых секунд Яна почувствовала симпатию к этой девушке, хотя видела ее первый раз в жизни.

– Мне к Веронике Игоревне, – сняла солнцезащитные очки Яна.

– Это я, – ответила девушка, и в ее больших глазах мелькнула тревога, – вы из ДЕЗа?

– Меня впервые принимают за работницу столь уважаемого учреждения, это настораживает, – махнула хвостом из светлых волос Яна и спросила: – Можно войти?

– Проходите, – отступила внутрь квартиры Вероника, так и не дождавшись ответа незваной гостьи.

Яна прошла в тесную прихожую, заваленную вещами, стукаясь о каждый угол, оттуда – в маленькую комнату со старинным, облупленным буфетом, платяным двустворчатым шкафом, старым телевизором и раскладушкой. На раскладушке лежала маленькая, сухонькая бабулька и тихо стонала. Глаза ее были закрыты, а на щеках горел лихорадочный румянец.

– Пройдемте лучше на кухню, чтобы не мешать… – прошептала Вероника.

Кухня была стандартной для таких домов – пятиметровая, с ржавой газовой трубой и старой модели плитой. На плите кипятилось белье в тазу, отчего Яна сделала вывод, что стиральной машины в доме нет. На подоконниках стояли три цветка в горшках, которые тоже были какими-то куцыми. У малюсенького квадратного столика стояли две табуретки.

«Убогий интерьерчик…» – подумала Яна.

– Присаживайтесь, – пригласила ее Вероника.

– Меня зовут Яна, Яна Карловна Цветкова. – Она уселась на табуретку и положила ноги на вторую. – Я пришла вам помочь, Вероника.

– Помочь мне? – удивилась девушка. – Но…

– Я предупреждаю, человек я сложный, даже несколько неадекватный, – сказала гостья, постучав красными ногтями по клеенке на столе, – поэтому лучше сразу выложить мне все начистоту, иначе я просто не уйду отсюда.

– Вы такая странная… – выговорила Вероника, испуганно сглатывая.

– Есть немного, – согласилась Яна, наматывая волосы на палец.

– Врываетесь ко мне домой, предлагаете какую-то помощь… – продолжала тревожно хозяйка квартиры.

– У меня такое призвание – помогать людям. Некоторое время я даже работала в частном детективном агентстве.

– Очень приятно это слышать, но я не обращалась никогда в подобное заведение и не просила ни о какой помощи, может быть, вы меня с кем-то перепутали? – с надеждой спросила Вероника.

– Но вы явно в ней нуждаетесь, а я прихожу, как ангел-хранитель, без предупреждения, – парировала Яна и, спохватившись, убрала ноги со второй табуретки. – Присаживайтесь.

– Спасибо, – опустилась на табуретку хозяйка дома. – Почему вы решили, что я нуждаюсь в помощи?

– Во-первых, это заметно по вашему виду, во-вторых, это чувствуется по состоянию жилища, в котором вы обитаете, в-третьих, вы очень мягкий человек, и все ездят на вас, это точно, иначе я давно уже летела бы отсюда с лестницы. И, наконец, вряд ли женщина, материально благополучная, сдала бы в ломбард корону, которую ей водрузили на голову как победительнице конкурса красоты, она хранила бы ее как память всю жизнь и гордилась бы ею. Так ведь?

– Откуда вы узнали? – удивилась хозяйка квартиры.

– Догадалась, где же еще вы могли достать такую корону? А мы, красивые женщины, должны помогать друг другу. Так что стряслось с вами, Вероника?

– Меня все зовут Никой.

– Как скажешь, – Яна махнула рукой в знак согласия.

– Ника, принеси мне грелку… – раздался старческий голос из комнаты, по всей видимости, очнулась эта старушка, – с кем ты разговариваешь?

– Успокойтесь, тетя Лида, ко мне знакомая зашла. – Ника достала из ящика стола грелку, наполнила ее горячей водой из-под крана. – Я сейчас вернусь, – сказала она и прошмыгнула в комнату.

Яна за это время выложила корону на стол из пакета и еще раз полюбовалась ею.

«Да, умели раньше делать добротно и красиво. Жемчужинка к жемчужинке, завиток к завитку, прямо кружева ручной работы…»

Ника, вернувшись на кухню, сразу же увидела корону и словно прочла мысли Яны.

– Давно это было… я уж думала, не увижу ее больше никогда… Значит, вы купили ее, а мой адрес вам дали в ломбарде? Знаете, Яна Карловна…

– Просто Яна.

– Яна, даже если бы я и хотела вернуть корону обратно, то я все равно не смогу ее выкупить у вас, в данный момент у меня нет денег…

– Я отдам тебе ее без денег за твой рассказ.

– Я не возьму такой дорогой подарок, – затрясла головой Ника.

– Какой же это подарок, она твоя!

– Да, но…

– Никаких «но», я жду печальную историю, – напомнила Яна, отправляя в рот маленькую сушку, лежащую в стеклянной конфетнице на столе.

– С чего же начать? – забеспокоилась Ника.

– С кофе, если можно, – попросила гостья, чуть не сломав зуб о жесткую сушку.

– У меня нет кофе, – стушевалась Ника, – могу предложить чай.

– Давай чай, – согласилась Яна, вздохнув, так как без кофе не могла нормально существовать и думать.

– Родилась я не знаю где, но нашли меня в Москве на Киевском вокзале, – начала свой рассказ Ника, ставя на плиту чайник и выключая конфорку, где стоял таз с кипятившимся бельем.

– Начало уже неплохое, – покачала головой Яна, не испытывая особого аппетита в этом маленьком помещении, которое все пропахло стиральным порошком.

– В детдоме я была образцовой девочкой, хорошо училась, слушалась воспитателей и учителей, в отличие от большинства детей, активно участвовала в художественной самодеятельности. Мне тогда в шутку сказали, что надо идти на конкурс красоты.

– Такое в шутку не говорят, ты была красивой девушкой, да и сейчас выглядишь хорошо.

– Спасибо за комплимент. В восемнадцать лет я заняла первое место на конкурсе красоты в городе Москве, не буду говорить, в каком году, но только времени прошло с тех пор… Тогда еще можно было обойтись без спонсора. Появились поклонники, цветы, как из рога изобилия, а потом все в одночасье оборвалось.

– Что случилось?

– Я встретила мужчину, который смог внушить мне, что он тот единственный, который предназначен для меня.

– Знакомое чувство, – поддержала ее Яна, – правда, ко мне оно приходило несколько раз.

– Я вышла за него замуж, начали жить, правда, не скажу, что счастливо. Избранник мой оказался драчуном и пьяницей, все банально… Это мне вспоминать не хочется. Надо же, оказывается, мне и вспомнить-то нечего… Прожили мы вместе пять лет, а потом, после очередного сотрясения мозга и выкидыша моей первой и последней беременности, я разошлась с ним и с трудом выгнала его из этой своей квартиры. Не знаю, как сейчас, но тогда после ухода из детского дома нас обеспечивали жильем, мне дали вот эту квартиру.

– Корона, – напомнила Яна.

– А насчет короны… я ее долго хранила как воспоминание о своей юности и триумфе. Вы сказали, что у меня плохие жилищные условия, я не знаю, по-другому я не жила. Вы можете сказать, почему я, молодая и здоровая, не заработаю денег и не распрямлю спину? Дело в том, что я не совсем здорова… я умираю.

Челюсть у Яны отвисла.

– Как это? С этого момента поподробнее…

– Я – инвалид первой группы по заболеванию легочной системы. Я – астматик, приступы болезни уже еле снимаются гормональными таблетками, а обострения – уколами. Началась астма у меня еще в детском доме и усугубилась на нервной почве в пору моей «счастливой» семейной жизни. А сейчас я совсем загибаюсь, без лекарств ни дня не могу прожить, есть не могу половины продуктов, на все возникают приступы аллергии. Что характерно, организм принимает морепродукты, осетрину, красную и черную икру, то есть все то, что мне не по карману, – грустно улыбнулась Ника. – Работать я не могу, инвалидность не позволяет, все время задыхаюсь, да и кто меня возьмет? Я больше буду находиться на больничном… Сама иногда беру надомную работу или хожу убирать небольшие квартиры… О том, чтобы кто-то взял меня замуж, не может быть и речи. Кому нужна больная жена? Я живу на свою пенсию по инвалидности, добрая половина которой уходит на лекарства, правда, некоторые мне дают бесплатно. Иногда мне помогает продуктами общество инвалидов «Вера и надежда», а я потом раздаю их соседям, потому что сама есть эти продукты не могу. Вот все… что я могла вам рассказать.

– Корона… – снова напомнила Яна, уже точно зная, что пришла по адресу.

– Ах да! Тетя Лида, которая лежит в комнате, является моей соседкой, очень милая женщина. Она недавно пережила инсульт, и ей нужны дорогостоящие лекарства. Врачи так и сказали, если хотите выжить, вам потребуется такая-то сумма денег. А откуда она возьмет такие большие деньги? Сын у нее пьющий, обычный рабочий, других родственников нет. Вот я и отнесла в ломбард свою корону, жалко, конечно, но разве она не стоит жизни хорошего человека?

Яна с минуту переваривала полученную информацию.

– Интересный ты человек, Ника. Сама загибаешься – наплевать на это, единственное, что было ценного, корону, отдала во спасение соседки. Почему ты себе на эти деньги не купила какую-нибудь путевку в санаторий? Полечилась бы…

– Зачем? Мне ничто не поможет…

– Понятно, мне достался тяжелый случай – депрессия.

Ника заулыбалась.

– Вы узнали все, что хотели?

– Пожалуй, все… правда, я еще хотела бы поговорить с твоим лечащим врачом.

– Зачем? – искренне удивилась темноволосая девушка.

– Надо.

– Это Татьяна Игоревна – участковый терапевт нашей районной поликлиники.

– Она сейчас работает?

– Сегодня четное число? Да, она вечером принимает.

– Адрес поликлиники, – Яна была лаконична.

– Яна Карловна…

– Яна, я еще не так стара, – напомнила Яна.

– Да вы молоды и красивы, – смутилась Ника.

– Многие так считают, – поправила Яна челку.

– Яна, зачем тебе это все надо? Тебе больше заняться нечем? – внезапно перешла на «ты» Ника, выключая чайник.

– Ты знаешь, мне и ответить тебе нечего! Считай это капризом богатой чудачки, но я еще ни разу не отступала от своего правила, раз пообещала, значит, сделаю.

– Но мне ничего не надо.

– Это нужно мне! Ты же сама сказала, что мне заняться нечем. Все решено, едем в поликлинику!

– Я не могу оставить тетю Лиду, да и белье у меня… Татьяна Игоревна не любит, когда ее тревожат лишний раз, а льготные рецепты она мне уже выписала в этом месяце, – растерялась Ника от такого натиска Яны.

– Хорошо, я съезжу одна, так сказать, побеспокою твою Татьяну Игоревну. «Жди меня, и я вернусь»!

Яна встала и двумя семимильными шагами пересекла прихожую.

– Ты забыла корону, я не могу принять… – засеменила за ней Ника.

Яна обронила только одну фразу:

– Не нервируй меня, – и скрылась за дверью.

Яна, впервые очутившаяся в обычной районной поликлинике, пришла в шок. Все коридоры были набиты старушками с медицинскими карточками, по толщине больше напоминавшими тома энциклопедических справочников, и старичками с палочками. У окна регистратуры шла какая-то бойня, две старушки страшно ругались и дрались своими карточками, пытаясь хватить друг друга по голове. Остальные пенсионеры безучастно стояли в очереди.

– Что дают? – присоединилась к очереди Яна.

– Талоны к невропатологу, – ответила ей одна бабулька, обмахиваясь страховым полисом.

– А мне нужно к участковому терапевту, – сказала Яна.

– Там живая очередь, – охотно объяснили ей, – только к специалистам запись.

Яна пошла к кабинету, переваривая полученную информацию о том, что участковый терапевт специалистом не являлся, а это уже настораживало.

Через некоторое время Яна поняла, что в поликлинику бабульки идут, как на праздник, не столько ради врачей, сколько ради возможности пообщаться друг с другом, поговорить о своих проблемах. В определенном возрасте проблемы у всех людей одинаковые – неблагодарные дети, неправильно воспитанные внуки, старческие болезни… Видимо, своим домашним они уже надоели с разговорами, а сверстники и выслушают, и дадут совет, и поделятся своим горем. Доброе слово иногда лучше лечит, чем медикаменты. Яна на своих высоченных каблуках поднялась на третий этаж к кабинету участкового терапевта Татьяны Игоревны Лазаренко. Перед кабинетом восседала все та же публика. Яна заняла «живую» очередь к доктору и погрузилась в томительное ожидание. Несмотря на то что народу было много, очередь продвигалась быстро, так как из кабинета врача люди вылетали, словно пробки из шампанского.

– Не в настроении, – шептались бабушки, – выписывает рецепты, и все. Даже давление не измеряет.

– А вы с чем к Татьяне Игоревне? – спросила Яну одна пациентка в белом платке.

– Я? – встрепенулась Яна, – я это… с астмой.

– Да, это тяжелая болезнь, – кивнула головой собеседница, – а я вот мучаюсь отложением солей и давлением. Совсем житья нет, особенно по утрам и в душную погоду. А когда дождь идет, суставы…

Яна полчаса слушала лекцию о тяжелой жизни при больных суставах и с тоской поглядывала на табличку, где было написано, что медработники, инвалиды и участники войны могут войти вне очереди. Совесть не позволяла ей воспользоваться правом медработника и войти вперед бабулек. Правда, несколько дедков, гремя медалями, протискивались вне очереди. Они вызывали на себя сразу же волну негодования.

– Я тоже всю войну работала! Ну, нет медалей, так что, я не заслужила к врачу без очереди войти? Да я пятерых родила! – возмутилась одна пожилая дама в берете.

Когда же наконец Яна вошла в кабинет врача, она была неприятно поражена. Татьяна Игоревна почему-то напоминала бульдога. Большая, грузная, в не первой свежести криво застегнутом халате, она сидела за столом и что-то писала. Ни о какой дружелюбной улыбке не могло быть и речи.

– Здравствуйте, – сказала Яна.

Шариковая ручка в полном кулаке врача продолжала шуршать в тишине.

– Ну? – выдала терапевт, не поднимая густо накрашенных век.

– Я по поводу Вероники Игоревны Журавлевой.

– Ну? – повторила доктор, беря из рук Яны страховой полис и заполняя статистический талон о том, что она провела прием и вполне заслуживает заработной платы.

– Я бы хотела знать, что с ней?

– С кем?

– С Вероникой Игоревной Журавлевой.

– Кто это?

– Ваша пациентка.

– А вы кто? – все-таки подняла веки Татьяна Игоревна, и Яна пожалела, что не обвела себя меловым магическим кругом от нечисти, как герой повести Гоголя «Вий».

– Яна Цветкова…

– Так какого черта вы мне пудрите мозги? – Взгляд участкового терапевта был злым, тяжелым, уставшим и ненавидящим все человечество сразу.

– Я не пудрю мозги, я интересуюсь ее состоянием, – осторожно сказала Яна, подумав: за что государство повышает им зарплату? Явно не за хорошую медицинскую помощь.

– А кто она вам? – рявкнула терапевт.

– А какая разница?

– А я сейчас охрану позову! – стукнула ручкой по столу доктор.

– Нам охрана расскажет о заболевании Вероники? – удивилась Яна.

– Хватит испытывать мое терпение, я веду прием! Вы видели, сколько народа в коридоре?! А я на приеме одна, без медсестры, и каждой бабке по десять рецептов надо выписать! Не морочьте мне голову!

– Послушайте, Татьяна Игоревна, я сама медик, поговорите со мной, как коллега с коллегой.

– Медик? – презрительным взглядом терапевт окинула высокую фигуру Яны.

– Я – директор стоматологического центра, – пояснила Яна.

– Понятно! Стоматолог! Да еще и директор! У вас куры денег не клюют, так вы думаете, что все так живут?! Знаете, сколько я получаю? Медик!! Зажрались там у себя в платных!

Яна поняла свою главную оплошность в разговоре с этим врачом. Она достала из кармана тысячу рублей и положила перед ней.

– Возьмите, пожалуйста, за беспокойство.

Денежная купюра мгновенно исчезла в кармане халата Татьяны Игоревны, она даже просветлела с лица.

– Так о ком вы спрашиваете? О Нике? Конечно, знаю ее… такая молодая… инвалид… да я ее сама на комиссию посылала. Я заботилась о том, чтобы ей назначили пенсию по инвалидности и давали лекарства бесплатно. Она и за рецептами ко мне раз в месяц заходит.

– А чем вы ее лечите? – спросила Яна.

– Лечим? – переспросила Татьяна Игоревна, и по ее лицу Яна поняла, что зря она это спросила.

– Ну… выписываю ей таблетки…

– А острые приступы удушья чем купируете? – продолжала допытываться Яна.

– А я не «Скорая помощь», острые приступы они купируют.

– Она где-нибудь обследовалась?

– Нет… а зачем? Диагноз поставлен верно, инвалидность государством дана, я рецепты выписываю.

– Я это уже поняла, – задумалась Яна, – в принципе, я узнала все, что хотела.

– Чтобы лечиться у хороших специалистов, профильных по астме, нужны деньги, – сказала в спину Яне Татьяна Игоревна, – а раньше вашего спонсорского участия не наблюдалось. Если будет что-то нужно, заходите еще, можете без очереди, а то совсем одолели эти пенсионеры, нормальному, работающему человеку на прием не попасть.

«Какой ужас, – думала Яна, выходя из кабинета, – какое лечение у нее могла получить Ника? Да она и за деньги ничего сказать не может. Она так говорит о пенсионерах, чувствуется, что испытывает удовлетворение, если у нее на участке кто-нибудь умирает. Но она все равно не найдет душевного равновесия, такие люди всегда чем-нибудь недовольны. Не понимаю, зачем с трудом поступать в медицинский институт, учиться там семь лет, чтобы потом настолько ненавидеть больных и свою работу?»

– Ну что, милая, полечила астму-то? – спросила Яну старушка в платке.

– Да, все нормально… – рассеянно ответила она и приложила палец к губам: – Тише!

Яна достала из своей сумочки красную помаду и написала на белой двери под табличкой «Татьяна Игоревна Лазаренко – терапевт»: «Осторожно – злая собака!»

Яна быстро пошла по коридору под ропот и смешки за спиной.

Глава 4

– Ну, Олег Петрович? Скажете мне хоть что-нибудь хорошее? – спросила Яна у розовощекого, лысого мужчины в бирюзовом медицинском костюме и шапочке такого же цвета.

Олег Петрович был директором крупного медицинского центра и хорошим знакомым Яны, так как пути руководителей клиник иногда пересекались на собраниях и конференциях. Сегодня утром Яна привела к ним в клинику Нику для полного обследования. Девушка боязливо ходила по просторным, светлым коридорам с приветливым медицинским персоналом. Ее обследовали на самом современном оборудовании, напоили чаем и отвели в комнату отдыха.

Олег Петрович потянулся, разминая руки, привычка хирургов.

– Что тебе сказать, Яночка. Результаты некоторых анализов будут готовы только через несколько дней, но по предварительным данным могу сказать следующее. Астма у твоей Вероники запущенная, уже полностью посаженная на сильную медикаментозную зависимость. Аллергический фактор является ведущим. Ею надо заниматься и заниматься, и думаю, что тогда вполне реально можно помочь. Заболевание в тяжелых случаях действительно смертельное, но угрозы жизни Вероники пока не вижу. Кто ей вбил в голову, что она умирает, я не знаю.

– Всегда найдутся «добрые» люди, – согласилась Яна.

– Меня беспокоит другое, – потер переносицу Олег Петрович, – у этой девушки тяжелейшая депрессия. Она полностью смирилась со своим положением, со своей болезнью, она совершенно не хочет бороться за жизнь.

– Может быть, ей не для кого жить? – предположила Яна.

– Хотя бы ради себя самой. Нике нужен хороший психолог и психоневролог, – посоветовал Олег Петрович.

– Это я беру на себя, – звякнула браслетами на руке Яна, поправляя хвост из длинных волос, – вы мне скажите, ей можно менять климат? Может быть, поехать в санаторий?

– Это ей не запрещено, а еще бы ей не помешала встряска, чтобы вывести из угнетенного состояния, – сказал доктор.

– Это я ей обещаю! – встала Яна. – Сколько я вам должна?

– Опомнитесь, Яна, свои люди, сочтемся!

– Спасибо!

– Яна, а что вы делаете сегодня вечером? – спросил розовощекий Олег Петрович, озорно улыбаясь.

– Собираюсь к путешествию по Румынии, – ответила она.

– Зачем вам это надо? – удивился Олег Петрович.

– У меня там назначено свидание с Дракулой, – ответила она.

– Сдаюсь! – поднял он руки вверх. – С таким соперником у меня нет шансов.

Последующие несколько дней Яна полностью посвятила разработке плана спасения Ники, совсем забыв о своей основной работе. Она не бросала слов на ветер. Заграничный паспорт для девушки был оформлен за максимально короткий срок, были закуплены для нее самые современные и дорогие лекарства по рекомендации Олега Петровича. После всех приготовлений Ника была поставлена перед фактом: они летят в Румынию.

– Зачем? – Она задала тот же вопрос, что и Олег Петрович.

– Карпаты, чистый горный воздух, соляные шахты для лечения бронхиальной астмы и, кроме того, развлечения, – спокойно пояснила Яна.

– Я и так благодарна тебе за все, что ты для меня сделала, Яна, но Румыния… это перебор. Поезжай отдыхать без меня, спасибо тебе за все.

– Разговорчики в строю! – рявкнула Яна. – Ты будешь сопровождать меня в этой поездке. Встряска!

– Что?

– Ничего… это я о своем…

– Я никогда не была за границей… – прошептала Ника.

– Вот, надо когда-нибудь начинать! – авторитетно заявила Яна. – Улетаем завтра.

– А тетя Лида? – спросила Ника.

– Тетю Лиду я определяю на несколько дней в частный пансион для пожилых людей с надлежащим питанием, уходом и лечением.

– В дом престарелых? – ужаснулась Ника.

– Ты почувствовала разницу между государственной поликлиникой и частной?

– Небо и земля, – подтвердила Ника.

– Так и с твоим якобы домом престарелых то же самое. Тетя Лида еще не захочет выходить оттуда. Она отдохнет там, как в санатории, и встанет на ноги после инсульта, будь уверена!

– Яна, я ощущаю себя балластом, который висит на тебе мертвым грузом, – сказала Ника, опуская черные глаза вниз.

– Вот видишь! А должна ощущать себя человеком, жен-щи-ной, а за меня не беспокойся. Мы с мужем всегда принимали участие в благотворительных акциях. Помочь тебе мне ничего не стоит, и не бери лишнего в голову. Потом, я лечу туда не ради тебя, вернее, не только ради тебя, у меня там назначена встреча, а ты будешь всего лишь меня сопровождать и заодно выздоравливать.

– Румыния… – прошептала Ника.

– Да, выбор страны не ахти, но мне именно там надо встретиться с одним человеком, – объяснила Яна.

До приземления в Бухаресте оставался еще целый час, Яна извелась на своем месте в салоне бизнес-класса. Она постоянно требовала стюардессу и капризничала, то ей хотелось пить, то выпить, то она просила лично ей объяснить, как пользоваться спасательным жилетом…

– Сейчас нам жилеты не нужны, мы не летим над водой, – терпеливо объясняла стюардесса.

– Я не понимаю, вам трудно успокоить меня и показать жилет? У самих-то, наверное, для себя и парашюты припрятаны?

– Что вы такое говорите? На самолете ни у кого нет парашюта.

– Очень плохо! – запаниковала Яна.

Разговаривала она громко, движения были резкими и размашистыми. Ника, сидевшая рядом, наоборот, вела себя как мышка.

– Яна, ты боишься летать самолетом? – спросила она.

– А как ты догадалась? Я с ума схожу в самолете, несу всякий бред, чтобы погасить как-то страх в себе или хоть приглушить его слегка. Бедная стюардесса, она уже зеленеет, когда проходит мимо меня. Когда же этот полет закончится?! Я не доживу до Бухареста!

– Яна, возьми себя в руки, выпей коньяка и успокоишься. Я слышала, что это помогает, – предложила Ника.

– Чтобы мне помочь, мне надо дать наркоз… а ты выпьешь со мной? – вцепилась Яна холодными пальцами в руку Ники.

– Мне нельзя, алкоголь может спровоцировать приступ, – отказалась Ника.

– Эх, скучная ты собеседница, то есть собутыльница!

Когда самолет все-таки приземлился, Яна была уже изрядно нагружена коньяком и еле передвигалась.

– Простите меня, девочки, в воздухе я не человек, – напоследок сказала она стюардессам, извиняясь, и пошла в сопровождении Ники к трапу. Она думала, что Карл пришлет кого-нибудь встретить их и отвезти на место. Но князь явился собственной персоной с букетом цветов. Они увидели друг друга сразу же, так как оба выделялись из толпы. Между ними снова проскочила не искра, а целая молния, в эпицентр которой и попала Ника.

– Кто этот красивый мужчина, смотрящий на тебя такими глазами? – спросила она у Яны, когда они приближались к Карлу, причем Яна заметно нетвердой походкой.

– Это мой друг, на встречу с которым мы и прилетели.

– Здравствуй, – нежно обнял ее Карл, поддерживая за талию, – перелет был легкий?

– Мой перелет всегда тяжелый, – ответила она ему. – Ника, знакомься, это князь Карл Штольберг, а это Ника, моя подруга.

Карл поцеловал руку оробевшей девушке. Она машинально полезла рукой в карман за ингалятором и вдохнула струю лекарства.

– Она астматик, – выдала ценную информацию Яна и взяла курс на выход из аэропорта. – Здравствуй, страна дремучих лесов, полнолуния в Карпатах, чесночных гирлянд и осиновых колов! Вот я и прибыла, чем ты меня сможешь порадовать? – озвучила она загадочную фразу и была усажена в джип черного цвета. – А пьяные могут ехать в машине? – внезапно забеспокоилась она.

– Ты же не за рулем.

– Я рядом с рул… тьфу, то есть с рулем.

– Мы куда сейчас поедем? – спросила Ника.

– Да, куда? – напряглась Яна.

– В гостиницу моего друга, которая называется «Костел Дракулы».

– Куда? – переспросила Яна.

– Она так называется.

– Друг – шутник?

– Он очень хороший психолог и бизнесмен, – пояснил Карл.

– Психолог? – нахмурилась Яна. – Это такие нудные люди, которые пытаются все разложить по полочкам? Которые всему хотят дать объяснение и присвоить свой ярлык?

– Вацлав не такой, вот увидишь, – заверил ее Карл, сосредоточенно глядя на дорогу.

Яна засмотрелась на его профиль.

– А ты стал еще красивее, – сказала она, еле ворочая языком.

– Ты тоже, – улыбнулся он ей, – хотя я уже и не знаю, хорошо ли это? Мне тут открыли глаза, что если бы у меня не имелось ноги или руки, а еще лучше – была бы обожжена половина лица, ты бы пожалела калеку и обязательно бы согласилась выйти за меня замуж.

– Какая чушь! – фыркнула Яна. – Хотя…

– Не скажи… вот у твоего бывшего мужа шрам на лице… что-то в этих словах романистки есть…

– А зачем я приехала? – нахмурилась Яна. – Я же не хочу становиться этой… княгиней.

– Роди мне наследника, и я свой титул передам ему.

Яна начала икать, тогда Карл протянул ей пакет с соком, который она выпила мгновенно, вытираясь потом рукавом светлой джинсовой куртки.

– Все-таки мне надо реже летать самолетом.

По дороге Яну совсем развезло, и как ее вносили в отель с таким экзотическим названием, она уже помнила плохо.

Глава 5

Яна сидела в салоне самолета, как всегда, в сильном напряжении. За окном проносились мрак высоты и ужаса, сизо-багровые облака, зарево заката и звезды, причем все вместе. В проходе между рядами показалась стюардесса необъятных размеров, что тоже было странно, и, улыбаясь, произнесла металлическим голосом:

– Уважаемые дамы и господа, у меня для вас две новости – хорошая и плохая. Наш самолет терпит крушение – это плохая новость. Хорошая новость заключается в том, что мы падаем в речку, следовательно, нам понадобятся надувные жилеты безопасности, а то они совсем запылились оттого, что никогда никому не были нужны, а мы уже устали всякий раз объяснять, как ими пользоваться! Наконец-таки наш рассказ будут слушать с особым вниманием!

Яна самая первая нацепила на себя жилет, наглухо застегнула его, а Карл, сидящий рядом, достал из-под сиденья складную удочку.

– А это зачем? – спросила она у него.

– Как зачем? Ты не слышала? Мы падаем в речку, может быть, там есть рыба! Я хочу порыбачить! – безмятежно посмотрел он на нее в предвкушении рыбалки.

Яна открыла глаза, и ее взгляд уперся в потолок. То, что этот нелепый сюжет в ее воспаленном сознании был сном, ей понравилось, а то, что потолок был огненно-красного цвета, ее насторожило. Она протерла глаза, нет, потолок оставался такого же цвета. Она лежала на старинной кровати, стены все были также огненно-красного цвета, мебель в этой комнате была сделана из почти черного дуба, такой цветовой контраст производил странное впечатление. Напротив Яны на стене висела картина, где был изображен какой-то мужчина с длинными волосами и длинными клыками, он, по всей видимости, завтракал, с вожделением вонзая клыки в шею молодой женщины, висевшей у него в руках безвольной тряпкой. На нежной шейке женщины красовались аккуратненькие дырочки от укуса, а по бледным губам мужчины стекали тоненькие струйки крови.

«Жизнеутверждающий сюжет, милое местечко, – подумала Яна, – все-таки я допилась в самолете… до белой, вернее, красной горячки».

Она перевела взгляд на свою сумку на колесиках, признала в ней свою кладь и решила переодеться. Яна облачилась в короткую зеленую юбку и футболку с героями из диснеевских мультфильмов и вышла из комнаты. Коридор был очень длинный, широкий, с высоким потолком. По полу пролегала красная ковровая дорожка, на стенах были развешаны картины с не менее устрашающими сюжетами, чем в комнате Яны. Она прошла длинный коридор, никого не встретив, спустилась по широкой деревянной лестнице на первый этаж. В огороженной низкими парапетами зоне с горшками живых цветов тоже устрашающего красного цвета стояло несколько круглых столиков под красными скатертями. Там сидели люди и завтракали. Яна зевнула и подошла к столику, за которым расположились Карл, Ника и молодой человек весьма приятной наружности – слегка смуглая кожа, выразительные, светлые глаза, неправильные черты лица, улыбчивый рот и густые, подстриженные в полудлинную стрижку волосы. Яна обратила внимание, что в этом зале темновато, высокие арочные окна были задрапированы тяжелыми бордовыми занавесями из бархата с черными кистями по краю.

– Приятного аппетита, – сказала она, опускаясь на стул рядом с ними, – дом очень мил. Карл, ты притащил меня сюда, чтобы навсегда убить мою любовь к красному цвету в одежде? Какому идиоту пришел в голову такой дизайн? До этого даже я не додумалась бы!

Карл, вставший при появлении Яны, опустился на место.

– Яна, разреши представить – мой друг Вацлав, хозяин этого отеля.

Она перевела взгляд на густоволосого парня.

– Здрасте.

– Здравствуйте, Яна, наконец мы познакомились. До этого я только слышал о вас, но много хорошего, – с акцентом по-русски сказал он.

– Это не умаляет моих слов о вашем отеле, – открыла она меню.

– Я объясню. Мы в Румынии, стране, на весь мир прославившейся вампирами.

– Угу, больше нечем, – уткнулась она в меню.

– Сюда очень сложно привлечь туристов, их и так немного. Я создал небольшой, уютный отель для людей, жаждущих романтических впечатлений. Находится он рядом с замком, где жил румынский князь Влад, известный под прозвищем Дракулы или Цепеша, – вздохнул Вацлав. – Замок открыт для туристических экскурсий, а поселиться можно у меня в отеле. Здесь все обставлено, как в логове у вампиров.

– Прелесть, – захлопнула Яна меню, – я не думаю, что князь Влад жил среди картин о вампирах, развешанных по стенам, в комнатах с красным потолком. Яичница с ветчиной, йогурт и кофе, – сделала выбор Яна.

Вацлав рассмеялся.

– Конечно, он жил, как все обычные люди, а мой отель – фарс, этакий кич, но многие с удовольствием селятся здесь. Люди-то представляют жилище вампиров именно так.

– Особенно, наверное, любят фотографироваться на фоне этого портрета, – махнула она рукой в сторону камина.

Над старинным мраморным камином – поистине гордость отеля – висел портрет мрачного мужчины в черном плаще с красной подкладкой. Руки были сложены на груди, на каждом длинном белом пальце красовалось по дорогому перстню. Лицо удлиненное, бледное, с мрачным взглядом из-под кустистых бровей, рот плотно сжат, роскошные черные волосы…

– Я так понимаю, Дракула собственной персоной?

– Да, стилистический портрет, – улыбнулся Вацлав.

Яна прищурилась. Официант принес Яне омлет на красной тарелке, йогурт в красной пиале, кофе в красной чашке. Она протерла глаза.

– Пожалуй, я куплю себе индивидуальную посуду.

– А мне здесь нравится, – подала голос Ника, сидящая, как мышка, со стаканом сока в руках.

«Еще бы, – подумала Яна, – после ее квартиры это первый отель, что она увидела».

– А вы почему ничего не едите, юная леди? – обратился Карл к Нике.

– У меня аллергия на многие продукты, – ответила та, краснея, словно просила прощения.

Вацлав перевел свои удивительные, блестящие глаза на Нику.

– Мы сегодня же составим для вас особое меню из продуктов, которые вы переносите, и я передам его нашему шеф-повару. Он метит на пятизвездную категорию, и у нас индивидуальный подход к каждому клиенту.

– Да, что касается вашего отеля, я уже поняла, – махнула Яна рукой с вилкой, – а какие меня здесь ждут развлечения, а Нику лечение?

– Рядом огромный туристический центр, где развлечения на любой вкус, бассейн, ресторан, бары, казино. В отеле «Азия» есть целый комплекс омолаживающих процедур.

Яна заинтересованно посмотрела на Вацлава.

– Так что можете ходить туда на процедуры, предварительно оплатив их курс. Главный врач там – выходец из Украины, он прекрасно говорит по-русски. Там же можно пройти курс антистресса и лечения многих заболеваний. Кроме того, ребята, мы же находимся в Карпатах, здесь горный воздух, есть соляные шахты, где проводятся занятия по физкультуре для людей с легочными заболеваниями и болезнями сердца и позвоночника.

– Слышишь, Ника, мы приехали в нужное место, – оживилась Яна.

– Я так счастлива, – ответила Ника.

– Кстати, на портрете вашего Дракулы изображены перстни из желтого металла и из серебристого, так вот я думаю, он вряд ли надел бы серебро, – заметила Яна.

– Гениально… портрет висит здесь уже полгода, и вы – первая, кто отметил это несоответствие! – воскликнул Вацлав. – Да вы просто детектив.

– Не дай бог Яне придется снова показать себя на детективном поприще, – поморщился Карл, пьющий кофе с тостами.

– И вряд ли в замке Дракулы были столовые приборы из серебра, – добавила Яна, рассматривая вилку.

– Я учту и это несоответствие, – сказал Вацлав, – пойдемте, друзья, я покажу вам чудный сад.

Хозяин отеля пошел к выходу, Яна поспешила за ним, дожевывая на ходу булочку, при поселении в отель она вообще ничего не помнила, и ей хотелось осмотреться.

Сад вокруг отеля «Костел Дракулы» действительно был красивым – высокие кипарисы, какие-то кусты с розовыми и белыми цветочками и целая аллея бордовых роз. Снаружи отель выглядел так же нелепо, как и внутри, – сильно побеленные стены, черная остроконечная крыша и узкие окна в красных рамах, что придавало ему какой-то зловещий вид. Цветущий сад немного освежал и скрывал нелепый вид отеля. Яна подняла взгляд выше и залюбовалась. Не так далеко от отеля, на темно-зеленой горе, возвышался огромный, почти черный замок. Он производил двоякое впечатление. С одной стороны, он поражал мощью, красотой, а с другой – от него веяло негативной энергией, мрачностью. Яна проследила за взглядом Карла и поняла, что он тоже рассматривает замок.

– Что это? – спросила Яна у Вацлава, показывая рукой на старинный замок.

– А… это? – Красивое лицо Вацлава скривилось в недовольную гримасу. – Это мое недоразумение. Это древний замок, как утверждают некоторые…

– Это видно, – согласился Карл.

– Но он не имеет никакой исторической ценности! Уверяю вас! – визгливо прокричал Вацлав.

Было понятно, что ему «наступили на больную мозоль».

– И уж точно никоим образом не связан с Дракулой! Сначала там жил один старый чудак и просто ухаживал за замком по своей собственной инициативе, не претендуя ни на что, и все было тихо. Но потом он умер, и замок купил один тип, между прочим, ваш соотечественник, Яна, – с нотками обвинения в голосе сказал Вацлав, – завладел этим замком, и начались мои неприятности.

Карл с Яной вопросительно посмотрели на него, он перевел дух и продолжил:

– Это самый странный человек, какого я встречал за свою жизнь. Он просто невыносим! Он мнит себя вампиром. Сам бледный, ходит в черных одеждах и все время говорит об этом и о том, что он скоро это докажет.

– Как это? – насторожилась Яна.

– Я же говорю. Ходит во всем черном, бледный как смерть, только глазищи в темноте горят.

– Так уж и горят? – переспросил Карл.

– Зачем ему надо было покупать этот замок, копаться в истории этой страны и называть мой отель ярким курятником?

«Тут я с мнением этого странного соотечественника согласна, – подумала Яна, оценив его остроумие, – вот уж действительно, лучше не скажешь».

– Этот странный тип утверждает, что существуют документы, где сказано, что Влад Цепеш, он же Дракула, жил именно в этом мрачном замке.

– Тебе-то что с того? – удивленно спросил Карл, щуря глаза на солнце.

– Как что? Многие туристы уже проявляют интерес к его замку, пытаясь там поселиться или разбить палатку на склоне горы рядом, игнорируя мой отель.

– Понятно… конкуренция, – подытожила Яна.

– Да, совершенно верно, мне такие соседи не нужны. Это все чушь! Мой отель самый стилизованный, самый похожий на пристанище вампиров, – гневно сказал Вацлав. – А вот какие делишки проворачивает этот русский в своем замке, еще надо посмотреть!

– Это его частная собственность, – напомнил Карл, которому на эти проблемы и на самого Дракулу было абсолютно наплевать.

– А то, что каждую ночь там воет волк, мешая всей округе? Наверное, этот «черный человек» пьет кровь невинных жертв! Просто так волк выть не будет!

– Ага, а объедки скидывает волку, – добавила Яна, – что за фантазии, Вацлав? Идет двадцать первый век! Давайте лучше поговорим о бале вампиров, ведьм и другой нечисти, на который мы получили приглашения.

– А… это… Будет такой бал-маскарад у меня в отеле и в окрестностях. Полный отрыв! Только от кого вы получили приглашения?

Яна с Карлом переглянулись.

– Как от кого? – насторожился Карл. – От тебя! Ты мне лично прислал письмо с приглашением посетить Трансильванию и остановиться в твоем отеле.

– Можно его посмотреть? – не очень уверенно попросил Вацлав. – Я имею в виду приглашение.

Карл порылся у себя в сумке, висящей через плечо, и протянул ему смятый конверт:

– Вот, читай.

Вацлав осторожно осмотрел письмо, конверт, прочитал написанное и поднял удивленные глаза на друга.

– Конверт мой, бумага моя… но я не писал тебе… Я вообще никому не писал писем вот уже лет десять.

Яна, почувствовавшая легкое беспокойство, покосилась на Карла и спросила:

– Кому надо было выманить тебя в Румынию?

– Понятия не имею, – пожал тот плечами, – теперь я только об одном жалею, что втянул в эту поездку тебя.

– Глупости! Хорошо, что взял! – ответила она и с интересом посмотрела на возвышающийся на горе замок.

– Яна, только не вздумай туда ходить, – предостерег ее Карл Штольберг.

– Ты веришь этим россказням о вампирах?

– Я не верю, но дыма без огня не бывает, так что даже не вздумай знакомиться со странным русским хозяином замка, – снова предостерег Карл.

Яна опустила ресницы, покорно склонив голову. Ричард бы сразу разгадал ее притворный маневр, а Карл еще недостаточно знал ее, поэтому он счел этот разговор исчерпанным, а зря…

Глава 6

Яна оставила Нику в лечебнице при отеле «Азия» за разговором с главным врачом Николаем Олеговичем, действительно тридцать лет прожившим на Украине и вот уже двадцать лет практикующим в Румынии.

– Знаете, женился на румынке в годы социализма, да и прижился здесь. Потом развелся с женой, но уезжать не хотелось. Во-первых, дети тут, во-вторых, практика, – пояснил он и пригласил своих бывших соотечественников к себе в клинику.

– Вам, Яночка, я предлагаю курс лечения «антистресс». Вы деловая женщина, живете в Москве, мегаполисе. Я там бывал, жизнь у вас сложная. Вам надо расслабиться, отдохнуть, омолодиться и оздоровиться, – предложил Николай Олегович.

– Я не возражаю. Будет время, обязательно приду к вам, – пообещала она, хотя ее больше беспокоила судьба Ники.

Частые ингаляции Ники заставляли Яну нервничать.

– Ну а вам, Вероника, я предлагаю полный комплекс лечения от бронхиальной астмы. У нас разработана целая программа, и я уверен, что через неделю вы будете чувствовать себя лучше. А сейчас я бы хотел провести обследование, а вам, Яна, чай, кофе?

– Нет, спасибо. Ника, я отлучусь ненадолго, а ты, если позвонит Карл, скажешь, что я с тобой, хорошо? – попросила Яна.

Ника, улыбнувшись, кивнула головой, и Яна со спокойной совестью вышла из лечебницы «Азия». Поймав такси, она попросила водителя отвезти ее к замку на горе.

– Нехорошее место, – предостерег ее таксист на английском языке, но подвезти взялся.

На улице вечерело. Яна никогда не любила ездить по горным дорогам, но то, что такой серпантин с крутыми обрывами еще будет окутывать густой туман, она и предположить не могла. Яна вцепилась руками в дверцу машины, шофер заметил ее непроизвольное движение и усмехнулся:

– Я знаю эту дорогу как свои пять пальцев, можете так не нервничать.

– Какой густой туман! Не видно ни дороги, ни поворотов, ни обрыва в пропасть!

– Мы в Трансильвании, туман в здешних Карпатах непредсказуем и не поддается никакому объяснению, – пожал плечами водитель.

Он плавно остановил машину у входа в замок, взял румынские леи и пожелал Яне счастливой дороги. Оказавшись у подножия замка, она вблизи ощутила его мощь и размеры. Одной стеной он круто обрывался в пропасть. Нигде не наблюдалось ни души. Яна знала, что если она что-то задумала, то доведет это дело до конца, чего бы ей это ни стоило. Поэтому она решительно подошла к большой дубовой двери и с силой постучала по ней старинным чугунным кольцом. Проделать эту процедуру ей пришлось трижды, прежде чем дверь дрогнула и медленно открылась. Яна на высоченных шпильках расплылась в улыбке, приготовившись к приветствию на английском языке. Перед ней стоял стройный, моложавого вида мужчина с красивыми глазами, чувственным ртом и темными волосами. Английское приветствие застряло у Яны где-то в глубине горла. Парадокс был в том, что она знала этого человека, и знала очень хорошо. При этом он был последним человеком, которого она ожидала увидеть в дверях замка в Трансильвании.

– Андрюха! Привет! – стукнула она его по спине и лишь потом поинтересовалась: – Это точно ты?

Большие выразительные глаза остановились на лице Яны, рот расплылся в несколько кривой из-за верхней губы с едва заметным шрамом после устранения «заячьей губы» в детстве улыбке.

– Яна… не может быть…

– Что, я так изменилась? – всколыхнула свою челку рукой Яна.

– Не в этом дело… в таком месте, через столько лет…

– Согласна, место не самое приятное, прямо скажем, и, как говорил один юморист, «в паспорта заглядывать не будем, молодости нашей нет конца»!

Андрея она знала со времен своей учебы в медицинском институте. Он уже тогда выделялся своей какой-то особенной внешностью – невысокий, хрупкий, бледный и с виду очень болезненный, он был очень красив. На нежном лице лучились темные глаза, достоинством были и его волосы, черные, густые, шелковистые. В одежде он предпочитал черный цвет, что придавало его облику загадочность. Выглядел он благодаря одному ему известной тайне лет на десять-пятнадцать моложе, чем ему было на самом деле. Когда Яна увидела его в первый раз, она искренне удивилась:

– Что делает этот мальчик на лечебном факультете?

Между тем «мальчик» был старше ее на семь лет.

– Этот мальчик – гордость всего факультета, – ответили ей, – он окончил школу с золотой медалью и, по всей видимости, окончит институт с красным дипломом, знает семь языков, в том числе восточные, занимается единоборством и вообще очень много знает. – И добавили: – Только учти, он очень странный тип, поговаривают, что он состоит в какой-то секте и занимается оккультными науками. Друзей он выбирает себе сам, а девушек просто презирает.

Яну Карловну Цветкову, долговязую дылду со стоматологического факультета, не могла не заинтересовать такая характеристика, и она сама подошла к нему с улыбкой на лице.

– Привет. Я – Яна Цветкова, давай с тобой дружить? – сказала она ему.

Андрей как-то странно тогда посмотрел на нее.

– Мы не в детском саду, – хмыкнул он, но представился: – Андрей, а насчет дружить давай попробуем.

Они действительно стали встречаться. Яна постепенно узнала о жизни Андрея почти все. Этот парень и вправду был не в себе. Удача ему улыбнулась еще тогда, когда он родился единственным ребенком в семье обеспеченных родителей. У него с детства было все, что только он мог пожелать, в то время как другие дети считали глазированный сырок – верхом мечтаний. Его отец был дипломатом и работал в восточных странах. Детство Андрей провел в Китае. Но он был очень болезненным ребенком, и его мама прошла десятки врачей. Ничего не помогало, сын угасал на глазах, не было даже единого мнения в постановке диагноза: от «прогрессирующей дистрофии» до «иммунодефицита». Спас его один монах в Тибете. Там Андрей провел несколько лет и приобщился к восточной культуре, восточным единоборствам. Это спасло его от гибели, но отдалило от родителей. Он стал жить только по одной ему ведомой философии, тренируя дух и тело. Этот с виду щуплый молодой человек получил черный пояс по карате в Японии. Он мог глотать стекло и огонь, останавливать у себя сердце усилием воли на несколько минут, спать на гвоздях, проводить по десять минут без воздуха в ледяной воде и концентрировать свое внимание, запоминал тексты томами, не переставив ни одного слова местами. Яна это оценила и понимала его. Она уважала его странности, и за это «была допущена ко двору», как говорится. Андрей купил себе однокомнатную квартиру, где из мебели у него была одна табуретка, и то для Яны, сам он спал на полу, а задания по предметам ему не надо было учить, так как, прочитав учебник в студенческой библиотеке один только раз, запоминал все сразу. Недостатка в деньгах у него никогда не было, в отличие от других студентов, он не брал их у родителей, а зарабатывал сам. Мог, например, ночью разгружать вагоны или взять перевод с одного из семи языков, которые знал.

После окончания школы он семь лет провел в Тибете. Когда Яна спрашивала, чем он там занимался, он туманно отвечал: «Совершенствовался». Потом он вернулся и поступил в медицинский институт. Туда же после школы поступила и Яна, только на другой факультет. Ей было очень интересно общаться с ним, так как, в отличие от нее и других сокурсников, он многое знал и видел. Но она и предположить не могла, что однажды он признается ей в любви и предложит «провести ничтожный остаток земной жизни в совместном совершенствовании друг друга». Яна растерялась, она с грустью поняла, что их интересной дружбе пришел конец.

– Андрюха, как ты себе представляешь наше совместное проживание? – растерянно спросила она, сидя на табуретке в его пустой квартире. – Мы такие разные…

– Я это понимаю. Я хотел встретить женщину с моими взглядами на жизнь, но любовь, оказывается, неуправляемое чувство, и случилось то, что случилось. Мне нужна ты. Ты – чистый, открытый человек, к тому же очень красива. Ты не думай, что если я странный, то я ничего не вижу и не понимаю.

– Спасибо, конечно…

– А ломать никого нельзя. Каждый человек таков, каков он есть. Ты будешь жить со мной, но так, как ты привыкла жить. Я поставлю тебе здесь кровать, стол.

– Ты убежденный вегетарианец, а я предпочитаю утром бутерброд с колбасой, в обед кусок жареной свинины.

– Ты будешь есть свою пищу, а я свою. – Андрей был согласен на все, но Яна не разделяла его энтузиазма. Она представила себе мысленно картину их супружеской жизни, как она, разжиревшая от хорошей жизни, обещанной ей, матрона в бигуди лежит на пышной перине с кровавым бифштексом в зубах, а ее муж-йог лежит рядом на гвоздях с листиками салата во рту, при этом уверяя ее, что у них полная гармония. Такая картина ей не понравилась почему-то, и она не согласилась с радужными планами Андрея, чем нанесла ему неизгладимую обиду. Яна боялась признаться, но ее останавливало еще одно обстоятельство. Она побаивалась его. Прогуливаясь один раз с ним ночью по парку, она стала свидетельницей кровавой бойни. К ним пристала компания выпивших мужчин, которые, матерясь, решили снять с Яны золотые украшения и избить ее, а может быть, изнасиловать, а потом избить и ограбить. Наличие рядом хрупкого, бледного парня с большими глазами в расчет не принималось. Надо отдать должное, Андрей долго пытался образумить мужиков словами, но диалога, к сожалению, не получилось. Как только потная мужская рука потянулась к Яне, она была грубо перехвачена, и через минуту все хулиганы лежали в рядок с телесными повреждениями разной степени тяжести. Это ее насторожило тогда, Яна даже не поняла, как он это сделал. Не было никаких картинных ударов, криков, они просто были обездвижены и аккуратно выложены в ряд. А уж когда Андрей признался, что знает много точек на теле человека, ударом по которым можно лишить человека жизни, у нее самой заболело все тело сразу. В голове стали появляться страшные мысли. Зная свой неугомонный характер и темперамент, бьющий ключом, Яна подумала о том, что вдруг она надоест ему и он легким движением руки нажмет на одну из этих точек?

Андрей сразу почувствовал ее страх и был глубоко уязвлен.

– Неужели ты думаешь, что я смогу причинить тебе вред?

Яна была молода, глупа и не нашлась что ответить. Вскоре она увлеклась одним типом и выскочила за него замуж. Их пути с Андреем разошлись, хотя она понимала, что в ее жизни была встреча с очень умным и неординарным человеком. Окончив институт, Андрей как сквозь землю провалился. Яна, чувствуя свою вину перед ним, пыталась узнать, как сложилась его судьба, но никто ничего толком не знал. То говорили, что Андрей сошел с ума, то, что он подался к тибетским монахам. Родители Андрея к тому времени переехали, и их след тоже затерялся. И вот Андрей собственной персоной стоял перед ней, фактически не изменившись, только став еще более привлекательным.

– Ты что тут делаешь? – спросила Яна, оттесняя Андрея плечом и проходя внутрь замка.

– Охраняю этот замок от толп туристов, готовых разнести его по камешку на сувениры, в качестве его владельца, – ответил он.

– Так ты и есть тот странный «черный человек», купивший эти развалины и пытавшийся восстановить замок? Это неудивительно!

– Что я пытаюсь восстановить исторический памятник?

– Нет, я не об этом, а о том, что тебя и здесь считают странным человеком.

Яна оглядела каменный холл с низким сводчатым потолком и поежилась.

– Жутко тут как-то…

– Обычный средневековый замок, проходи дальше.

– Спасибо, а говорят, что ты на порог своего замка никого не пускаешь.

– Это все слухи. Я чувствовал, что должно произойти что-то из ряда вон выходящее, когда нашел это место и стал здесь жить. И вот произошла встреча с тобой.

– Ну, это не из ряда вон выходящее событие, – махнула она рукой и прошла дальше, нагибая голову, чтобы не приложиться лбом о каменные выступы.

Туфли на шпильках стучали о каменный пол, эхо шагов разносилось под сводами. Яна вошла в просторный зал, стены которого были отделаны деревянными панелями с узором. Посередине зала стоял большой, овальный, кованый стол, а над ним висела красивая люстра из цветного стекла.

– Красота! – выдохнула она и присела за стол, отбив пятую точку о твердое сиденье.

– Я тоже так считаю, – согласился Андрей.

– Андрей, расскажи мне, чем ты занимался? Что ты делал все это время? Где ты был?

– Разве тебя это интересует?

– Еще как! Ты забыл?! Мы были друзьями.

– Я ничего не забыл, – ответил он. – Я сейчас принесу угощение, – сказал Андрей и исчез в темном проходе.

Оставшись одна, Яна снова почувствовала страх. Этот замок не изобиловал красной краской, тут не было картин с вампирами, но здесь Яне стало по-настоящему страшно, ощущался дух истории… Замок был мрачен и тяжел по своей архитектуре и внутреннему убранству. Андрей вернулся своей бесшумной, скользящей походкой с серебряным подносом, полным еды.

– Надеюсь, ты проголодалась?

– Правильно мыслишь, – ответила гостья и накинулась на еду, с аппетитом поглощая свежую булочку с джемом.

– Вина? – продолжал допытываться Андрей, пожирая ее глазами.

– Угу! – с набитым ртом ответила Яна.

Андрей налил красного вина в два старинных бокала и один протянул ей:

– За встречу.

– Угу! – Яна выпила глоток вина и всмотрелась в лицо Андрея.

Он выглядел на тридцать лет, хотя она знала, что ему было сорок. Все те же красивые глаза, чувственные губы, бледная кожа почти без морщин, волосы, по-прежнему ухоженные, напоминали тяжелую шелковую волну, где не было ни одного седого волоска. На белой руке поблескивал золотой перстень с громадным изумрудом. Красное вино бросало блики на бледное лицо Андрея, давая ему хоть какие-то жизненные краски.

– Ты по-прежнему вегетарианец?

– По-прежнему, но на подносе есть ветчина для тебя, – улыбнулся он.

– Я ее уже съела. Ты раньше не пил, – напомнила Яна.

– Сейчас все немного изменилось.

Яна откинула длинные светлые волосы от лица.

– Рассказывай! Как ты живешь? Ты же знаешь, что я так просто от тебя не отстану. Чем ты занимаешься?

– Я врач-психотерапевт.

Яна поперхнулась и закашлялась, Андрей подал ей салфетку.

– Извини, это я от неожиданности… вот только психотерапевта мне не хватало для полного счастья… И не смотри на меня так, не ставь мне диагнозы, я не хочу о себе ничего знать.

Андрей улыбнулся самой располагающей на свете улыбкой:

– Яночка, почему ты думаешь, что я буду ставить тебе диагноз?

– Все говорят, что я сумасшедшая.

– Ты – яркая индивидуальность! Ты – это ты! – с уважением протянул он.

– Вот за это выпьем еще раз, – предложила она, и Андрей снова наполнил бокалы красным вином.

– Вино превосходное, – похвалила она, – но ты опять ничего не рассказываешь о себе.

– У меня была хорошая практика, я работал в России и за границей, организовал психиатрическую лечебницу для состоятельных людей, связанных с искусством. Как известно, психика творческих людей наиболее восприимчива к депрессиям, неврозам и другим пограничным состояниям, – пояснил он.

– Мне это неизвестно, и, честно говоря, я не хочу вникать в подробности психических заболеваний. Я один раз лежала в «психушке», – сказала Яна, оглядываясь, словно ее кто-то еще мог услышать, – правда, меня туда определил следователь. У меня был небогатый выбор – лечебница или тюрьма. Предпочла первое, а вообще я не люблю вспоминать об этом.

– И не будем, – согласился Андрей, – как сложилась твоя личная жизнь?

– Она до сих пор складывается, – усмехнулась Яна, – а тот парень, ради которого я ушла от тебя… ты был прав, он оказался редким мерзавцем, сейчас он в тюрьме. Второй и третий раз я выходила замуж более удачно, если так можно сказать, за одного и того же человека, от него у меня есть сын. Сейчас я опять в разводе, но за мной ухаживает человек, которого я люблю. Его зовут Карл Штольберг, и он здесь со мной в Румынии.

– Я слышал о роде Штольбергов. Если мне не изменяет память, это древний род, проживающий в Чехии, – задумался Андрей.

– Ты, как всегда, прав, – ответила она, – это именно он. Но ты очень хитер, обо мне все выпытал, а сам опять от ответа ушел.

– Я не женат и не был женат, если тебя интересует моя личная жизнь, – ответил он, – но это не означает, что я один, со мной здесь проживает моя русская подруга Оксана.

– Я за тебя рада. Карьера у тебя сложилась, занимаешься ты интересным делом, женщина у тебя есть, – вытерла Яна губы салфеткой и откинулась на спинку стула, поглаживая живот. – Все-таки странно… через столько лет встретиться с тобой в Румынии в старом замке… Кстати, что это за местечко?

– Предположительно именно в этом замке провел свои последние дни князь Влад Цепеш, он же Дракула. Я хочу найти документы, подтверждающие это, некоторые историки считают, что они существуют…

Яна поежилась:

– Я почему-то ощущаю всей кожей, что это и есть настоящий замок Дракулы. У меня интуиция.

– Я тоже привык доказывать то, что считаю правым. Кстати, для тебя и твоих друзей двери этого замка всегда открыты. Ты где остановилась? – Андрей сверкнул изумрудом в перстне, поправляя свои длинные черные волосы.

– В новом модном отеле «Костел Дракулы», – ответила Яна, набрасываясь на виноград.

– А… этот балаган! – усмехнулся Андрей. – Мне там не нравится. У меня не сложились отношения с владельцем гостиницы. Он почему-то считает, что мой замок отпугивает туристов и слишком зловещ, а сам я – выживший из ума русский.

– Вацлав – нормальный мужик! – отмахнулась Яна. – Вы просто не нашли общий язык. А ты изрядно пугаешь его своей темной одеждой, нелюдимостью и одержимостью восстановить этот замок, тем самым навредить его бизнесу. – Яна постучала вилкой по столу. – Он вообще считает тебя вампиром!

– Серьезно? – Лучистые глаза Андрея засмеялись.

– А ты как думаешь? Ты же не дал ему шанса пообщаться с тобой и узнать ближе, как когда-то удалось это мне.

– Ты все равно боялась меня, – глухо ответил он.

– Я была не права, мне ты не сделал ничего плохого, и я уверена, что и никогда не причинил бы мне вреда.

– Запомни эти слова, они – истина.

– Теперь я это знаю, – успокоила его Яна и вдруг замерла…

Будто с полотна великого художника эпохи Возрождения сошла одна из его муз. В темном арочном проеме, словно окутанная легкой дымкой, появилась молодая девушка с внешностью Венеры, зеленоватыми глазами и длинными золотистыми кудрями.

– Я услышала ваши голоса и решила присоединиться к вашей беседе, – нараспев произнесло это видение, девушка необыкновенной красоты.

– Мы будем только рады этому, – встал Андрей и придвинул девушке третий стул к столу.

Девушка в длинном платье, которое при ближайшем рассмотрении оказалось старинным, а оттого изрядно поношенным, церемонно села за стол, сложив маленькие ладошки на коленях, и улыбнулась Яне.

«Наверное, это и есть Оксана, – догадалась Яна, – какая странная особа! Да и Андрей тоже не от мира сего. Вот они и нашли друг друга».

– Яна Карловна, – представилась она, расплываясь в улыбке и вытирая лицо салфеткой.

– Из какого вы рода? – промурлыкала девушка.

– Чего?! – не поняла Яна. – А… фамилия? Цветкова.

– Красиво… – зеленые глаза девушки заволоклись пеленой, – Яна, отец которой Карл, рода Цветковых.

Девушка перевела взгляд на свечу, горящую на столе, и застыла, лицо ее, только что живое, стало сейчас напоминать маску. Яна для порядка подождала, а потом шепотом спросила у Андрея:

– Это Оксана? Милая девушка… только почему она так долго не мигает?

– Это не Оксана, – ровным голосом произнес Андрей.

– Только не говори, что это фея из рода волшебниц, – икнула Яна.

Андрей рассмеялся, Яна же не разделяла его радостного настроения, так как девушка продолжала изображать египетского сфинкса.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.