Женщина-цунами (№2) - Белоснежка и семь трупов

– Вся моя история подробно изложена в деле, и мне сразу сказали, что мне никто не поможет.

– Вы убили его?

Михаил поднял голову, провел рукой по лицу с крупным носом и губами и медленно ответил:

– Самое интересное, что я и сам не знаю. Я ничего не помню. В тот вечер мы все много выпили, с убитым Николаем я старался не общаться, так как мы явно раздражали друг друга. Я был против, чтобы его приглашали, эта была идея Насти. Она видела, что я переживаю из-за потери работы, и, пригласив Николая, она наивно надеялась помирить нас и вернуть меня на кафедру. Я подыграл ей, так как не хотел расстраивать, но ни о каком примирении не могло быть и речи.

Михаил достал из кармана сигареты и закурил, виновато посмотрев на Асю:

– В камере нормально не покуришь, сигарета сразу идет по затяжке на брата.

На другого мужчину Ася сильно бы рассердилась, еще бы – курить в присутствии беременной женщины! Но глядя на этого подследственного с каким-то беззащитным мальчишеским лицом, она не испытывала и капли недовольства. Ася отметила про себя, что у Михаила очень красивые, сильные руки с длинными пальцами.

– Значит, вы много выпили, отключились и очнулись уже рядом с трупом с ножом в руке? – спросила Ася, с трудом отрывая взгляд от его рук.

– Да, именно так все и было. – Михаил грустно улыбнулся и, выдохнув струю дыма в сторону от Аси, мягко добавил: – Милая девушка, идите домой, поберегите себя. Мне помочь нельзя.

Несмотря на счастливое состояние ожидания материнства, Ася не растеряла своего характера. Так с ней говорить было нельзя. Она резко вскочила со стула, гневно сверкнув карими глазами, и встала напротив Михаила, выпятив живот.

– Я вам не милая девушка, я – адвокат! Позвольте мне решать, можно вам помочь или нет!

Ася стала нервно мерить комнату большими шагами.

– Вы можете хотя бы сказать про себя, что, мол, у меня такой характер, что мухи не обижу? – с надеждой обратилась она к Мише.

Михаил засмеялся, обнажив ровные, белые зубы. Его неправильное лицо ожило и засветилось от улыбки.

– Как раз людей-то я убивал.

Ася остановилась как вкопанная, ей стало сразу нехорошо.

– Что значит – убивал?!

Увидев ее вытянутое лицо, Михаил поспешно пояснил:

– Вы не пугайтесь. Я воевал на войне, стрелял во время боя, все стреляли. Человеческие фигурки падали, но они были далеко, казались фигурками из картона. Кто знает, сколько таких фигурок скосили именно мои пули?

– Да вы – философ, – усмехнулась Ася, – советую вам оставить свои умозаключения при себе.

Она подумала: «Человек воевавший, сильно приняв на грудь, вполне мог пустить в ход нож».

Вслух же она сказала:

– Меня просто убивает ваша дурацкая простота. Вы не сказали ни слова, за которое можно было бы зацепиться.

– Так же и Настя говорит.

– Это у нас наследственное, мы – двоюродные сестры, – рассеянно ответила Ася, мучительно думая, что она может выяснить у этого простофили.

– Тогда это знакомство вдвойне приятно.

– Кто еще был на той вечеринке? – спросила Яна, не отреагировав на его комплимент.

– Все есть в деле.

– Я хочу услышать это от вас, – твердо настаивала Ася.

– Я, Настя, Николай с женой и еще одна пара из института.

– А Николай не заигрывал с вашей женой? Она же очень приятная женщина.

– Я понимаю, к чему вы клоните. Смягчить наказание за убийство в состоянии аффекта, плюс сыграть еще на том, что у меня не все в порядке с головой после участия в военных действиях. Сожалею, я абсолютно нормален. К тому же Настя никогда бы не ответила на ухаживания другого мужчины, она очень уважает меня.

– Я это и не отрицаю.

– Нет, Николай не приставал к Насте. Никогда.

Поговорив с Михаилом еще немного, Ася так и не добилась от него ничего, что могло бы заинтересовать ее с Ричардом Тимуровичем. По выступившим каплям пота на лбу обвиняемого она с удивлением отметила, что он нервничает и внутренне очень напряжен, что по его внешнему виду было совсем не заметно. Она решила больше не мучить его и прекратила беседу. Сегодня же Ася решила передать весь разговор Ричарду Тимуровичу. Когда она уже отъехала от следственного изолятора, в голове промелькнула мысль: «А вдруг это убийство на самом деле совершил Михаил?»

Но где-то в глубине души Ася чувствовала, что это не так. Ей нравились подзащитные, у которых не бегали глаза и не дрожали руки. И это было отнюдь не из-за их непричастности к преступлению, так как никаких мук совести на лице Михаила она тоже не разглядела. Умом Ася понимала, что уравновешенный, интеллигентный человек, прекрасно державший себя в руках, не мог просто так взять нож и зарезать человека только из-за того, что тот лишил его работы. Должна была быть причина посерьезней.

Глава 7

Настя вошла к Ричарду в кабинет в белоснежном, связанном своими руками свитере, черной юбке и в начищенных полусапожках кремового цвета. Судя по чистоте Настиной обуви, можно было подумать, что она летает по воздуху, а не ходит по земле. На Яне же обувь горела, словно была сделана из картона. Умелый, ненавязчивый макияж подчеркивал молодость и свежесть ее лица.

Ричард пригласил Настю присесть и приготовился поведать ей свои соображения по поводу Михаила, а также и о неутешительном визите Аси к нему.

Ричард видел, что Настя очень нервничает, теребя ручку старомодной сумки из натуральной кожи, находящейся в идеальном состоянии. Он нажал кнопку селектора и попросил кофе для себя и сок для Насти. Ричард присел рядом с посетительницей и взял в свою руку ее холодную, как лед, ладошку.

– Не волнуйся так!

Настя судорожно вздохнула и благодарно посмотрела в темные глаза.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет ввалилась Яна с перехваченным у секретарши подносом с кофе и соком. Она не удержала поднос в руках, и он рухнул на пол, обдав брюки Ричарда горячим кофе. Тот запрыгал на месте, пытаясь отлепить брюки от ног. Яна опустилась в кресло.

– Я так расстроена, что даже нет сил замечать вашу идиллию!

Ричард вытер испарину на лбу.

– Что случилось на этот раз?

– Помнишь бизнесмена Широкова? Ну, директора строительной фирмы?

– Не может быть! – Ричард опустил мокрые штанины на ошпаренные ноги. – Ты опять приставала к нему, чтобы он вспомнил, как лечил у вас зубы?! У тебя мания преследования!

– Он уже ничего не вспомнит, – мрачно ответила Яна, – он умер.

Настя икнула и прижала руки ко рту. Зато Ричард был уже натренирован за время общения с Яной, ни один мускул не дрогнул у него на лице.

– Он так расстроил тебя, что ты его убила?

– Не юродствуй! Убили его без меня, только мне сейчас ехать на опознание.

– А разве у него нет никого, кто смог бы его опознать? – удивился Ричард. – Почему это должна делать ты? Ты видела его два раза в жизни! К тому же, судя по вашей последней встрече, в теплых отношениях вы не состояли!

– Потому что от Широкова ничего не осталось, кроме зубов.

Настя икнула во второй раз. Яна продолжила свое захватывающее повествование:

– Обгоревшего Широкова нашли в его машине, попавшей в аварию и взорвавшейся. Чтобы доказать, что это именно он сидел в машине, я взяла его стоматологическую карточку, и мы вместе с хирургом, который его принимал, сейчас едем на опознание. Там будет присутствовать еще один независимый врач из поликлиники.

Ричард мрачно усмехнулся:

– Все-таки ты добилась того, чтобы он признал, пусть даже после смерти, что лечил зубы именно у вас. Видишь, как его наказала жизнь за отказ признания знакомства с тобой? Но почему милиция так быстро вышла на твою клинику? Вы совсем недавно открылись.

– Говорят, в его документах нашли запись о приеме у нас, плюс еще и визитку «Белоснежки». Она была последней клиникой, которую посетил наш предприниматель.

Ричард извинился перед Настей и вызвался отвезти Яну в морг.

– Ладно, мог бы и не напрягаться, я и сама могу съездить в морг, тем более что это мне не впервой, – сказала Яна, – а ты продолжил бы беседу со столь милой собеседницей.

– Ты врываешься ко мне без приглашения, ошпариваешь кипятком и теперь говоришь, чтобы я не напрягался. К тому же я не такая свинья, чтобы бросить девушку одну среди мертвецов.

– Ну, конечно, с другими мы ездим на пикники и в рестораны, а со мной только в морг! – высказалась о наболевшей обиде Яна и поднялась с кресла.

В морге Яну уже ждали Щавелев, следователи, эксперты. Яна пыталась держаться изо всех сил, но все равно ее начала бить дрожь, тем более что в свое время в морге ей пришлось пережить самые ужасные минуты своей жизни. Она подумала о том, что завидует людям, попавшим в морг один раз и навсегда. Ей самой судьба так не улыбнулась, то и дело приходилось посещать сие мрачное заведение. Патологоанатом – лысоватый мужчина – стоял в стороне и лениво жевал жвачку, затем кивнул собравшимся, и все последовали за ним.

В огромном зале, выложенном дешевой, уже частично сколотой и обшарпанной плиткой, стоял жуткий холод. От едкого запаха формалина у Яны сразу заслезились глаза и запершило в горле. На металлических столах лежали трупы, накрытые застиранными простынями. Яна бросила на столы с покойниками взгляд и решила: то ли в морге имелись в наличии только короткие простыни, то ли разом умерла баскетбольная команда, так как ноги у всех трупов торчали ровно от колена до пятки. Она тихонько прошептала:

– Какой неприятный цвет и запах. Как банальны эти номера на пальцах. Человек рождается, и ему цепляют номерок на ручку, умирает, и ему снова вешают номер на палец ноги. Выходит, смысл жизни в том, чтобы отрастить этот палец, для того чтобы на него можно было повесить эту чертову табличку с цифрами?

Ричард придерживал Яну за локоть.

– Уверяю тебя, смысл жизни не в этом, – шепнул он ей на ухо.

Патологоанатом остановился, вынул жвачку и прикрепил ее на стол рядом с волосатой ногой зеленоватого цвета.

Это было зрелищем не для слабонервных. Даже эксперт-криминалист присвистнул, оценив высший пилотаж коллеги. Патологоанатом развернулся к соседнему столу и по-мальчишески высоким голосом пропищал:

– Вот он, ваш уголек!

– Уголек? – переспросила Яна.

– Мы называем такие трупы именно так, – патологоанатом откинул простыню.

Яна покачнулась, Ричард подставил ей плечо. Со стороны могло показаться, что он отгородился от трупа Яной, словно щитом.

– Я вычленил челюсти, чтобы вам было удобнее работать, – продолжал радовать окружающих специалист по трупам.

Яна смотрела на черные челюсти. Перед ней положили зубную форму Широкова. Из оцепенения Яну вывел голос Щавелева:

– Да, это он, и этот мост, и коронка, а вот эти два удаления делал я.

Вызванный врач из поликлиники, морщась и закрывая нос платком, тоже подтвердил идентичность того, что присутствовало на столе, и того, что было записано в медицинской стоматологической документации. Яна сквозь туман перед глазами тоже выполнила свой врачебный долг и утвердительно кивнула головой, сдерживая рвотный рефлекс. Они расписались в акте проведенной экспертизы и спросили разрешения у следователей покинуть это помещение. Тут Яна заметила, что жвачка на столе с трупом уже отсутствует. Она закричала, вцепившись в рукав Ричарда:

– Нет! Ничего мне не говори! Мой желудок не желает знать, где эта жвачка могла оказаться снова!

Она схватила свою сумку и пулей вылетела из морга.

Весь следующий день Яна ходила мрачнее тучи. Юлия Антоновна успокаивала ее, как могла, но Яна оставалась при своих невеселых мыслях.

– Один из первых наших пациентов мертв! Это плохое начало бизнеса! Вчера в морге я подумала, что, может быть, нам не зацикливаться на одной стоматологической клинике, а открыть еще заведение, где люди смогут вкусно поесть?

Юлия Антоновна покачала головой и спросила с большим сомнением:

– Ты решила открыть кафе, а может быть, сразу ресторан? Почему эта мысль пришла к тебе в морге?

– Да так, что-то навеяло, – туманно ответила Яна. – Но без вас, мой ангел-хранитель, я не справлюсь! Вы поможете мне?

Юлия Антоновна даже растерялась, глядя в загоревшиеся глаза Яны.

– Девочка моя, как бы это помягче сказать, у вас неуравновешенная психика. Нельзя же так кидаться из крайности в крайность. Мы еще не получили прибыли от «Белоснежки», даже не окупили вложенные деньги.

– Вот ресторан нам и поможет быстрее получить прибыль! – упрямо сдвинула брови Яна.

Глава 8

Однажды Ричард приехал на работу и ошалел от того, что увидел. Весь зеркальный фасад его ресторана был в пыли, со страшным визгом и грохотом туда-сюда ездили бульдозеры, самосвалы и грузовики. Вокруг ресторана выкорчевывали деревья, крушили пустующие складские помещения. Короче говоря, рядом с рестораном Ричарда шла стройка века.

Охранник, встретив взгляд шефа, только развел руками.

Поднимаясь в свой кабинет по лестнице, Ричард думал, кому позвонить, чтобы выяснить, что происходит. В приемной он встретил плачущую секретаршу.

– Что случилось, Люда? – спросил он.

– Там, – секретарша указала рукой на дверь его кабинета, – там ваша невеста, – и голос ее сорвался на рыдания.

Ричард стремительно вошел в кабинет и увидел там спокойно прогуливающуюся Яну. Одета она была в джинсовый комбинезон, запачканный краской, размеров на пять превышающий ее размер. Также на ней были клетчатая рубашка и зеленая бейсболка, под которую она убрала свои длинные волосы, отчего казалось, что у нее на голове арбуз. Лицо ее излучало восторг и умиротворенность.

– Дик! Наконец-то ты пришел! У меня потрясающие новости! Скоро мы с тобой будем видеться каждый день!

– Почему ты в таком виде?

– Я руковожу стройкой, что делать, если все приходится делать хрупкой женщине! Кто ей еще поможет?

– Кальций – Д3 – никомед, – тупо ответил Ричард словами рекламы.

– Я бы хотела, чтобы мне помогал только ты! – Яна обвила его шею руками, обмазав масляной краской дорогой пиджак. – Вот смотри!

Она метнулась к столу и развернула чертеж.

– Вокруг твоего ресторана будет построен большой итальянский ресторан и пиццерия! Еще в одном крыле будет производиться пицца на вывоз по домам, по телефонным заказам, причем круглосуточно. Я выкупила нерентабельные пустующие здания вокруг, строители соединят мне их в кольцо, надстроят еще два этажа и произведут капитальный ремонт. Сделают они это в минимально короткие сроки! – закончила свою восторженную речь Яна.

Ричард с ужасом смотрел на чертеж, где итальянский ресторан, словно гигантский монстр, душил, зажав в кольцо, его заведение. Яна между тем трещала без умолку:

– Все документы на покупку земли, сам проект я уже подписала в мэрии. Там даже обрадовались, что у меня столько денег, что я в силах облагородить это место!

– Конечно, они обрадовались! – вскричал Ричард. – Ты хоть представляешь, во что ты ввязываешься? Что ты делаешь? Ты понимаешь, какие деньги ты будешь платить за эту громадину?! Да через месяц у тебя не будет твоих миллионов, а саму тебя посадят в долговую яму! Ты знаешь, как тяжело управлять таким хозяйством, чтобы оно приносило прибыль?

– Нет, – честно ответила Яна, ошарашенная его напором.

– У тебя и правда не все в порядке с головой. Когда ты открыла стоматологическую клинику, я был искренне рад за тебя, тому, что ты занялась своим делом, и тому, что на работе ты будешь скидывать свою неуемную энергию. Но куда там! Тебя несет, как старуху с золотой рыбкой!

Яна нахмурилась.

– Вместо поддержки ты оскорбляешь меня! И знаешь отчего это? От зависти! Да! Что твой ресторанчик по сравнению с моим домом пиццы!

– Ты специально выбираешь итальянскую направленность всего, чем занимаешься? Чтобы задеть меня за живое?

– За какое живое? В тебе нет ни капли человечности!

Яна прошла мимо Ричарда, отряхнула свой комбинезон, подняв облако пыли, и сказала, остановившись в дверях:

– Хочешь ты или нет, но каждый день, выглядывая из окна, ты будешь видеть, как процветает мой бизнес!

И Яна вышла, хлопнув дверью так, что с потолка на стол Ричарда посыпалась штукатурка.

Жизнь Ричарда превратилась в ад. Редкие, верные заведению посетители, особые смельчаки, прошедшие сквозь эту стройку столетия, ругались и сдавали всю пищу обратно на кухню, так как на зубах скрипел песок, а в бокалах оседал осадок из строительной пыли. Повара жаловались, что умирают от жары, стоя у плиты и не имея возможности открыть окна. Уборщицы увеличили уборку помещения с двух раз до шести, но ничего не спасало от грязи. Кондиционеры забились пылью и не справлялись с очисткой воздуха. Ричард ждал, что вот-вот придут люди из санэпидстанции и по достоинству оценят его шницель с побелкой или перепела под щебенкой.

Сначала Ричард подумал о том, чтобы закрыть свой ресторан на время стройки, но потом принял единственно правильное решение – закрыл его совсем и выплатил работникам большое выходное пособие. Он был в ответе за людей, которые у него работали, и если Ричард мог позволить себе не работать, то его сотрудники должны были кормить свои семьи.

Секретарь Люда плакала навзрыд, прерывая рыдания проклятиями в адрес Яны:

– Все эта женщина – сначала она появилась здесь как официантка, затем разбила вам жизнь, а сейчас еще и разорила вас!

Ричард устало улыбнулся.

– За меня можешь не волноваться, это не первое дело, которое я открываю и закрываю. Я переживаю за своих бывших сотрудников. Единственно, что я для них могу сделать, это договориться с Яной, что как только она достроит этот «Дом угоды чреву», чтобы она взяла их всех на работу. В конце концов мои сотрудники пострадали от ее бурной деятельности. Многих она знает и находится с ними в хороших отношениях.

– Я лично к ней на пушечный выстрел не подойду! – снова заголосила секретарша и добавила, вытирая слезы: – Хотя за других решать не берусь.

Ричард покинул ресторан с чистой совестью, издалека заметив знакомую фигуру, мечущуюся по уже возводимому второму этажу. Белая коса извивалась по спине, словно змея. Он огорченно покачал головой, сокрушаясь, что вразумить Яну не было никакой возможности.

Неделю Ричард не выходил из своей комнаты, думая, чем бы ему дальше заняться; перед глазами всплыло нежное личико Насти, и он решил сам защищать ее мужа. Для этого ему надо было встретиться со всеми участниками той трагедии. Кроме того, его не покидала мысль о Яне, Ричард знал, что он ей понадобится, и в душе очень боялся не оказаться рядом в эту минуту.

Глава 9

Ася уныло рассматривала себя в зеркало. Прошли первые месяцы беременности, и ее перестали мучить тошнота и рвота по утрам, зато у Аси начались страшные отеки. Она не влезала ни в одну свою обувь. На улице полным ходом шла весна, и женщины сменили зимнюю обувь на изящные демисезонные ботинки и полусапожки. Ася же по квартире ходила в тапках мужа сорок третьего размера и в его же ботинках по вечерам выходила посидеть на лавочке в парке. Для выходов в город Ася приобрела женские сапоги сорок второго размера большой полноты, ее ноги выглядели в них, словно в ластах. Отекали также и пальцы рук, по утрам напоминая разварившиеся сосиски. Кольцо, которое она не успела снять раньше, теперь могла бы снять только служба спасения. Наблюдавшая Асю врач-гинеколог каждый раз все более озабоченно хмурила брови, просматривая листки с ее анализами.

– Если так пойдет и дальше, то мне придется положить вас, мамаша, в больницу, – сказала врач Асе в ее последнее посещение.

К тому же Борис стал каким-то рассеянным и отчужденным. Он продолжал заботиться и оберегать ее, но Асю не покидало чувство, что мысли его витают где-то далеко. Приятным и единственным приобретением в жизни Аси стала Настя. Вспоминала она и мужа сестры и очень сожалела, что не могла ему ничем помочь. Но больше всего Асю беспокоила Настя, которая регулярно передавала мужу передачи, но также все чаще встречалась с Ричардом, ожидая результатов расследования. Причем встречи эти переместились из офиса Ричарда к нему домой. Ася не считала себя глупой женщиной и предполагала, что в их отношениях появилось что-то, помимо бесед о Михаиле. В этой ситуации больше всего ее раздражал Ричард, кормивший Настю бесплодными обещаниями о том, что вытащит ее мужа из тюрьмы. При первой же возможности Ася решила поговорить с сестрой и Ричардом Тимуровичем, чтобы прояснить все свои сомнения.

Такая возможность представилась Асе на следующий же день, когда Настя зашла за ней, чтобы вдвоем пойти в женскую консультацию.

– Какая ирония судьбы! Мы столько лет не виделись, а теперь вместе ждем детей! Потом и гулять на детской площадке будем с ними вместе! – щебетала Настя, переносящая беременность на удивление легко и находящаяся всегда в хорошем настроении.

Ася вымученно улыбнулась и мысленно укорила себя: «Что у меня за тяжелый характер? Почему только темные мысли в голове крутятся? Вот посмотри на эту девочку и возьми с нее пример. Ее мужу светит лет десять лишения свободы, она ждет ребенка без отца и находит в себе силы улыбаться этому миру».

Вслух же Ася спросила:

– Настя, у тебя нет ничего с Ричардом Тимуровичем?

Лицо Насти побледнело, она отвела глаза и прошептала:

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Ты – привлекательная женщина, он – чертовски обаятельный мужчина, ты сейчас одна, он фактически свободен, вы часто встречаетесь. Ответь мне, Настя, что между вами происходит?

Настя покраснела, помолчала, сунув руки в карманы весенней, легкой куртки, затем вынула их, подула на замерзшие ладони и тихо ответила:

– Не могу ничего поделать, даже летом руки мерзнут, муж смеется, холодная кровь, говорит. А насчет Ричарда Тимуровича я и сама не знаю, что со мной происходит. Я безумно люблю Мишу, я благодарна ему за все, что он для меня сделал. Я бы полжизни отдала, чтобы вытащить его из тюрьмы, но… Все чаще я ловлю себя на мысли – как это кощунственно ни прозвучит, – что, идя на встречу с Ричардом, я думаю не о том, как вызволить мужа из тюрьмы, а о том, что я снова увижу Ричарда. Это необыкновенный человек, я таких не встречала никогда в жизни. Ричард из тех мужчин, которые не говорят женщине, что у нее холодные руки, а просто берут их и греют. Меня тянет к нему, завораживает его взгляд, его голос. Умом я понимаю, что это подло по отношению к Мишке, но ничего поделать с собой не могу. Ночами я плачу, извожу себя, внушаю себе, что это мое увлечение Ричардом от безысходности, от желания иметь сильное плечо рядом, особенно в такой ответственный момент жизни. Больше всего меня притягивает в Ричарде то, что он не старается обольстить меня или понравиться, у него какое-то внутреннее, можно сказать врожденное, обаяние. Самое главное, что и Ричард в смятении, его тоже тянет ко мне, он относится ко мне с симпатией и огромным интересом!

– Господи, Настя, с чего ты это взяла? – спросила Ася, находясь в шоке после откровений сестры.

– Он сам мне сказал! Все чаще при наших встречах мы говорим по душам. Я тоже хотела спросить тебя, Ася, что его связывает с этой странной женщиной, ну, твоей Яной?

– Эта странная женщина – моя лучшая подруга!

– А я – твоя сестра! – упрямо ответила Настя.

– Ты ждешь ребенка от другого человека, которому сейчас, как никому другому, нужна твоя поддержка.

– Верно, но ты знаешь, какие мысли посещают меня, когда я одна лежу в кровати? Я думаю: а что, если Михаил все десять лет проведет в тюрьме? А каким человеком он оттуда выйдет? Я была там и знаю, как зона меняет людей! Неужели мне все это время жить одной? Неужели я не заслуживаю хоть капельку простого человеческого счастья?

Ася не знала, что ответить сестре, она не была в ее положении, не испытала такую страшную судьбу и считала себя не вправе судить ее. Сердце ее разрывалось, а в мыслях Ася ругалась с Ричардом: «Что он себе позволяет? Вскружил голову моей подруге, теперь подобрался к сестре! Не ожидала от него такой прыти! А что, если у него и правда чувство к Насте? Как я посмотрю в глаза Яне, ведь это я их с Настей познакомила. Зачем-то еще пошла к мужу Насти, теперь и его лицо будет стоять перед глазами немым укором».

Глава 10

Яна между тем, когда узнала, что заведение Ричарда закрылось, долго и искренне недоумевала, почему это случилось. Когда до нее дошли слухи, что это произошло из-за нее, она сначала расстроилась, затем разозлилась.

– При чем здесь я?! Я хотела как лучше, чтобы мы вместе работали, были вообще вместе!

Юлия Антоновна сокрушенно вздохнула:

– Ты умная девушка, но очень бесшабашная! Боюсь, я ничем не смогу тебе помочь. Я – всего лишь скромный бухгалтер из жэка, а ты развернула такое дело! Что мы можем с тобой? Здесь должны работать профессионалы. Может, обратишься к своему знакомому Ричарду, тем более что он сейчас без дела? Он мог бы порекомендовать, к кому тебе обратиться.

– Нет, – упрямо покачала головой Яна, – я не хочу так быстро признавать свое поражение. Ричард засмеет меня и будет важно говорить, что он меня предупреждал! Я не должна подавать вида, что у меня что-то не получается. Ничего. Строительство уже почти закончено, сейчас пойдет отделка…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.