Женщина-цунами (№2) - Белоснежка и семь трупов

Татьяна Луганцева

Белоснежка и семь трупов

Глава 1

Ася – худая, высокая девушка с большими глазами чайного цвета – стояла у окна и умиротворенно смотрела на зимний пейзаж. Вид из окон, выходящих в парк, ей очень нравился. Заснеженные деревья выстроились вдоль дорожек, по которым с визгом носились разрумянившиеся дети. Единственно, к чему Ася не могла привыкнуть, – это ко второму этажу, так как всю жизнь прожила на верхних этажах в многоэтажных домах. В эту квартиру, принадлежащую ее гражданскому мужу Борису – капитану речного флота, Ася переехала месяц назад, оставив свое жилье пустовать, так как ее окна выходили на широкий, загазованный проспект и рядом не наблюдалось ни одной зеленой посадки.

Хрупкий, точеный силуэт Аси на фоне окна нарушал слегка округлившийся живот. Ася была беременна. Многие называют это положение интересным, хотя что интересного встречать каждое утро в обнимку с унитазом, когда токсикоз выворачивает тебя наизнанку? Может быть, некоторым интересны еженедельные походы к гинекологу или покрывшееся прыщами лицо, как у подростка? Некоторым женщинам, наверное, интересно наблюдать, как на отекших ногах появляются и потом медленно исчезают ямки от надавливания пальцем, к тому же очень увлекательно покупать себе туфли на два размера больше, особенно если и до беременности у тебя был немаленький размер. Ася так и не могла решить для себя, что в этом «интересном положении» интереснее всего для нее, тем не менее она находилась уже на четвертом или пятом месяце. Поэтому супруги на семейном совете решили, что лучше для здоровья будущей мамы и будущего новорожденного жить в квартире Бориса и дышать свежим воздухом раскинувшегося за окнами парка.

Ася пребывала в состоянии ожидания неизведанного и непонятной ей тревоги, разные мысли кружились в ее голове. Ася даже раньше декретного отпуска оставила адвокатскую практику, боясь навредить будущему позднему первенцу. Она правильно рассудила, что посещение тюрем и общение с «невинными», с их точки зрения, людьми вряд ли пойдет долгожданному ребенку на пользу.

Перед ее глазами всплыло потное лицо двадцатилетнего парня в веснушках, смотрящего на нее сквозь толстые стекла сильно увеличивающих очков и надрывно кричащего ей, словно Ася носила на груди значок слабослышащих людей.

– Да! Да! Да! Это я убил свою мать, но разве я в этом виноват?! – Взгляд его светлых, честных глаз проникал в самую душу. – Разве я виноват, что она произвела меня на этот свет, а нормальных условий для существования не предоставила?! А когда я попросил ее отдать мне свою пенсию, единственное, чем она могла помочь своему собственному ребенку, она вдруг вспомнила, что ей на эти деньги надо есть и пить! – Подследственный вытер оплеванные губы и продолжил: – Представляете, она снова подумала о себе! И вот, – парень сокрушенно развел руками, – мне пришлось восстановить справедливость.

Ася подумала тогда: «А что, если и я произведу на свет такого же восстановителя справедливости?» – и в ответ почувствовала довольно-таки сильный толчок в животе, словно упрек ее гадким мыслям. Так впервые Ася ощутила, как ребенок шевельнулся внутри. Когда же она – будучи защитником в суде, а не обвинителем – потребовала высшей меры наказания для своего подзащитного вместо десяти лет лишения свободы в колонии строгого режима, предложенных прокурором, Ася поняла, что пора уйти на отдых, пока она таким образом не пересажала всех своих «подзащитных», очищая этим общество, где предстояло расти ее будущему ребенку. Дело было в том, что ее подзащитный обвинялся в издевательствах над тремя малолетними детьми.

Сейчас, находясь в теплой, светлой квартире, она чувствовала себя сказочной принцессой в добром, заснеженном королевстве, куда только что в ее выдуманный замок вошел любимый – голубоглазый принц. Борис, как всегда в последнее время, на обед приезжал домой, неся с собой соки, йогурты, фрукты, тем более что на работе зимой ему делать было абсолютно нечего, пока река находилась подо льдом. Он был счастлив, что его любит такая умная и добрая женщина, как Ася, которая оказалась еще и прекрасной хранительницей их уютного семейного очага, и вместе с ней Борис с нетерпением и нежностью ожидал появления их ребенка. Ася смотрела в его пронзительно синие, внимательные глаза, смотрела на фрукты на столе, слушала мирно тикающие часы на кухне и понимала, что еще немного такой спокойной жизни – и она завоет от тоски. Ася чувствовала себя этакой корзинкой для яиц, которая должна быть прочной, иначе могут разбиться яйца – единственное, что было в ней ценного на сегодняшний момент. Сразу на ум приходила ее давняя подруга Яна, которая напоминала вихрь, ураган. Яна имела необыкновенное свойство наполнять собой все помещение, куда бы она ни пришла. Все окружающие начинали смотреть только на нее из-за яркой внешности и неординарной манеры поведения. Кроме того, она, словно магнит, притягивала к себе различные приключения и неприятности. После того как Яна полгода назад уехала в Италию, жизнь Аси словно остановилась, было заметно, что время идет, только по увеличивающемуся животу и растущему чувству тоски.

– Что тебе еще дать? – заботливо поинтересовался Борис. – У тебя ноги не замерзли? Спина не болит?

– Все хорошо, любимый, не беспокойся. Я, пожалуй, пойду прилягу, – ответила Ася, стараясь быстрее уйти, чтобы не сорвать свои гормональные капризы на ни в чем не повинном муже.

В этот момент в комнате громко зазвонил телефон, Ася, держась за талию, подошла к нему, сняла трубку и спросила:

– Алло?

– Привет, подруга! – раздался громкий, бодрый голос на другом конце провода.

– Яна! – ахнула Ася. – Тебя так хорошо слышно, словно ты находишься в соседней комнате! Я так соскучилась по тебе, не видела тебя уже сто лет и сто зим! Как раз только что думала о тебе! Я получила все твои открытки и посылки, спасибо тебе большое за подарки!

– Ерунда! – сказала, как отрезала, подруга.

– Как там у вас погода в Италии?

– Не знаю.

– Как не знаешь? – удивилась Ася.

– Я сейчас в аэропорту, в Шереметьево. Уже пять часов, как нахожусь в России.

– Ты – и в аэропорту?! – воскликнула Ася, издавна зная страшную фобию подруги к полетам. – Как же ты смогла преодолеть свой страх и прилететь самолетом?

– Преодолеть страх мне помогла выпитая перед полетом бутылка коньяка, так что ответить тебе, как я летела, я не могу, потому что ничего не помню. Не помню также, как я сошла с трапа, вернее, меня вынесли и отнесли в комнату милиции, где я, собственно, и спала все это время.

– Яна, жди меня! Я сейчас тебя встречу! – крикнула не своим голосом от радости Ася, кинула трубку и принялась судорожно одеваться.

– Дорогая, ты куда? – забеспокоился Борис. – Ты же хотела отдохнуть?

– Какой там отдых! Все, отдых закончился, Янка в Москве! – Заметив, что муж тоже потянулся к дубленке, Ася предостерегающе подняла руку: – Я сама ее встречу! Нам надо поболтать, поплакаться о нелегкой женской доле!

– Поплакаться? – недоуменно переспросил Борис, скользнув взглядом по клубнике со сливками, так и не доеденной Асей.

– Мужчинам никогда до конца не понять женщин! – гордо парировала Ася, нахлобучила шапку по самые уши и хлопнула входной дверью.

Зябко ежившись в дубленке, Ася сидела за рулем своей «восьмерки» и, прогревая мотор, радовалась предстоящей встрече с подругой. Приехав в аэропорт, Ася прошла в зал ожидания и сразу увидела Яну. Друзья назвали бы ее солнцем на небе, а ее недоброжелатели окрестили бы по-простому – бельмом в глазу. На фоне унылой, серой толпы, одетой в темную зимнюю одежду, Яна выделялась, как индюк в курятнике. Высокого роста, с длинными белыми волосами, в бирюзовом полушубке из неизвестного природе зверя, огненно-красной короткой юбке и такого же цвета высоких сапогах на шпильках, Яна напоминала маяк посреди зала. Яна заметила подругу, помахала ей рукой, и они обе кинулись в объятия друг друга. Ася прослезилась.

– Выглядишь шикарно!

– Последнее время сорю деньгами направо и налево, никак не могу насладиться богатой жизнью после стольких лет безденежья и нищеты. – Яна обвела взглядом голубых глаз помещение аэропорта. – Вот я и на родине! Я отсюда уезжала без сожаления, но с какой радостью вернулась обратно! Да что мы тут разговариваем стоя! Пойдем, подруга, в самый лучший ресторан, посидим, поговорим обо всем. – И Яна решительно взяла подругу под руку и зацокала каблуками на выход, Ася засеменила рядом, еле поспевая за Яниными семимильными шагами.

– Ты так ярко одета, – подала Ася робкий голос, – на нас все смотрят.

– Ха! Меня часто принимают за особу легкого поведения, но эти умники получают достойный отпор, я даже смею предположить, что они больше не будут интересоваться легкомысленными девицами никогда, в страхе снова ошибиться. Почему порядочная женщина не может ярко одеться? Кто устанавливает нормы? Может, я люблю ажурные чулки, короткие юбки, блестящую бижутерию, насыщенные цвета! Вообще-то я согласна, что у меня своеобразный вкус, можно даже сказать, его совсем нет, но я в этом не виновата. – Яна рассмеялась.

Ася, счастливо улыбаясь, смахнула озябшей рукой слезу с ресниц, Яна заметила этот жест и отреагировала, похлопав подругу по плечу:

– А ты, как все беременные женщины, стала совсем сентиментальной. Скоро ждать крестницу?

– Крестника, – поправила ее Ася, – ультразвуковое исследование показало, что будет мальчик.

– Все равно!

Подруги подошли к Асиным «Жигулям». Яна скептически осмотрела машину и произнесла:

– Я думаю, что мой багаж сюда не поместится.

– Большой чемодан? – уточнила Ася и осеклась, увидев груду чемоданов, сумок, коробок, саквояжей, которые везли вслед за ними на больших тележках. – За вами летел грузовой самолет?

– Нет, но половину багажного отделения я заняла, – невозмутимо ответила Яна.

– Неужели эта огромная куча вещей вся твоя? – не могла поверить подруга.

– Это малая часть, – задумчиво произнесла Яна и тут же, встрепенувшись, закричала, быстро срываясь с места: – Жди меня здесь!

Через двадцать минут подъехал грузовик. Двое мужчин еще двадцать минут грузили вещи, оставшуюся часть решено было сдать в камеру хранения аэропорта. Ася запретила ехать подруге в гостиницу и предоставила в ее распоряжение свою пустующую квартиру. Яна отдала вконец ошалевшим мужчинам на грузовике деньги, ключи от квартиры и бумажку с адресом квартиры, попросив их привезти туда все вещи и разгрузить их.

– Ты не боишься, что они украдут часть твоих вещей? – обеспокоенно поинтересовалась Ася.

На что Яна глубокомысленно изрекла:

– Надо уметь доверять людям, тем более что я все равно не смогу понять, взяли ли они что-нибудь или нет, я не помню всего, что сама собирала.

Позже они устроились за уютным столиком на двоих в небольшом, но дорогом, элитном ресторане русской кухни. Яна заказала все меню, жутко соскучившись по родным блинчикам с икрой, подаваемой в хрустальных розетках на льду, и семге в винном соусе. Из напитков Яна заказала белое вино, а Асе вишневый сок и минеральную воду.

Ася отпила глоток сока и начала разговор:

– Судя по количеству привезенных вещей, ты приехала надолго?

На лице Яны промелькнула тень беспокойства, она ответила:

– Надолго, по крайней мере я на это надеюсь. Если бы ты знала, Ася, как я устала от тоскливой, сытой жизни. Вступить в наследство за неимением других наследников оказалось довольно-таки простой и быстрой процедурой. То, что мне расписывали как слегка запущенный дом, мне показалось сногсшибательным дворцом. Я быстро уладила вопрос с прислуживающими в доме людьми – парой итальянцев преклонного возраста, ни слова, естественно, не понимающих по-русски и очень плохо изъясняющихся с помощью английского языка. Я подписала контракт, где взяла на себя обязательства в течение пяти лет выплачивать им зарплату, вне зависимости от того, где я сама буду находиться. Взамен они будут содержать мой дом, домище, в состоянии эксплуатационной готовности и в соответствии с санитарными нормами.

– Что ты сказала? – не поняла Ася.

– А! – махнула рукой Яна. – Когда на голову сваливается такое хозяйство, поневоле начинаешь разбираться в таких вопросах.

– Значит, у тебя была прислуга? – с восторгом спросила Ася. – Вот бы мне лежать на диване и командовать кем-нибудь, чтобы убирали, стирали, готовили, шли за покупками.

– Нечему так восхищаться, все не совсем так, как ты представляешь, – мрачно ответила Яна, – или это я не такая, или наши люди еще не привыкли к обслуживающему персоналу, но для меня прислуга была в тягость. Совесть не позволяла смотреть, как убеленная сединами женщина моет пол, вытирает пыль, заметь, в моем доме. Я, как ненормальная, выхватывала у нее тряпку и начинала мыть пол сама, а она, видимо, думала, что я недовольна ее уборкой и поэтому показываю, как следует убираться. Домоправительница хваталась за сердце и пыталась отнять у меня тряпку, я не отдавала, стараясь уговорить ее присесть на диван и отдохнуть, а со стороны это выглядело, словно я наказываю, то есть дерусь с прислугой. Еще более дико выглядела эта старушенция с подносом, полным еды, появляющаяся каждое утро в моей спальне. Я напрасно пыталась убедить ее, что я не завтракаю в постели. Она насильно усаживала меня в кровати, неодобрительно цокая языком и покачивая головой. А уж когда домработница случайно обнаружила меня за мытьем посуды, ее чуть удар не хватил. Ей все-таки под конец удалось приучить меня к мысли, что я обязана использовать их труд, потому что это является их работой и они с мужем получают за это от меня неплохие деньги. Но я едва не довела ее до сумасшествия тем, что за каждую услугу, что она мне оказывала, я кланялась, расшаркивалась, краснела, по сто раз говорила: «Спасибо!» В конце концов это ее тоже сильно утомило, и мы стали друг от друга прятаться.

– Но тебе повезло хотя бы в том, что ты пожила в таком огромном доме! – Ася все-таки была настроена на оптимистический лад.

– Не все и здесь так просто, – отрезвила ее Яна. – Надо родиться в таком доме и в такой обстановке, чтобы чувствовать себя там уютно и хорошо. Я же боялась такого большого помещения и вообще не понимала, зачем мне столько комнат. Люди, приходящие к нам в гости, принимали мою экономку – седую, величественную даму в безупречном черном платье с белоснежным накрахмаленным воротником – за владелицу дома. Откуда им было знать, что хозяйкой дома является глупо улыбающаяся особа, скромно сидящая в уголке дивана.

Яна поставила пустой бокал на стол и вздохнула:

– Хорошо еще, что Ричард был со мной.

– Да, расскажи мне, как у тебя с ним? – загорелись глаза у подруги. – Вы столько пережили с ним, чтобы быть вместе.

– Скажи еще, что столько людей положили.

– Да, трупов было предостаточно! Роковая любовь, – мечтательно протянула Ася.

– Гробовая любовь, – уточнила Яна, – по крайней мере кончилась эта любовь именно так.

– Господи, он что, умер? – всполошилась Ася, округлив и без того круглые глаза.

– Смотрю я на тебя, подруга, и начинаю верить господину Споку, говорившему, что все женщины во время ожидания потомства глупеют. Неужели ты думаешь, что я сидела бы здесь и развлекалась, если бы мужчина всей моей грешной жизни обитал на небесах? Мы жили в Италии вместе в моем доме. Он каждое утро приносил мне в спальню розы, только что срезанные в саду, и осыпал ими мою огромную старинную кровать. Яркое, теплое солнце прорывалось ко мне на постель причудливыми бликами сквозь арочное окно. Солнечные зайчики плясали на его смуглой шее, в густых темных волосах.

Ася смотрела на подругу, широко открыв глаза.

– Яна, ты случайно не увлеклась чтением женских любовных романов?

– Нет, подруга, это сама жизнь навеяла на меня вдохновение. Мы проводили с Ричардом время, словно в раю, я поняла, что не ошиблась, решив, что Ричард моя единственная любовь и один шанс из миллиона стать счастливой.

– Ну, так в чем тогда дело? – нетерпеливо перебила ее Ася.

– Временами наша идиллия прерывалась вспышками ссор и взаимных претензий. Мне не давал покоя мой неуемный темперамент и, прямо скажем, непростой характер.

– Все понятно, – сокрушенно проговорила Ася, – ты превратила его жизнь в ад.

– Больно быстро он сдался, – обиделась Яна.

– Не все люди мазохисты, – строго оборвала ее Ася, – а я-то так надеялась, что у вас все будет хорошо, что вы поженитесь в Италии, это так романтично! Сначала я была против вашего союза, так как не хотела, чтобы такой хороший человек, как Ричард Тимурович, страдал от такой бестии, как ты. Потом я смирилась и даже, честно говоря, была приятно удивлена, что он всерьез полюбил тебя. Но ты превзошла саму себя, ты упустила такого потрясного мужчину!

– Даже не знаю, как это произошло, – растерянно развела руками Яна. – Он часто уезжал в Москву, здесь же у него ресторан, ответственность за сотрудников. Потом возвращался, нервничал, ревновал меня ко всем итальянцам, начиная от шестнадцатилетних юнцов и заканчивая древними старцами. Теперь-то я понимаю, почему он нервничал. Ричард прекрасно знал, что мы – русские – можем нормально жить только у себя на родине, и он хотел вернуться в Москву, но боялся даже заикнуться об этом, так как чувствовал, что я еще не насытилась заграничной жизнью. Бурные ссоры заканчивались таким же бурным примирением.

– Вам надо было подумать о ребенке, – гнула свою линию Ася.

– Вот уж воистину все мысли об одном! Да мы в этот период могли родить только гром и молнии!

Яна нервно вертела пустой бокал в длинных тонких пальцах с ярко красными, ухоженными ногтями.

– Уже месяц я его не видела, он уехал после нашей последней ссоры и больше не вернулся.

– Ссоры? Что между вами произошло? – участливо поинтересовалась Ася.

– Да так, ерунда, я сидела у себя дома, на диване, с Джорджио.

– С Джорджио?

– Ну, да, это мой знакомый, молодой парень, мой ровесник, родственная душа, так сказать. Его прабабушка была русская и эмигрировала из России в Италию, с тех пор в их семье из поколения в поколение все немного знали русский язык. Джорджио, между прочим, работал управляющим делами у человека, оставившего мне наследство в память о любви к моей бабушке. Джорджио – дипломированный экономист.

– Я уже поняла, что Джорджио славный малый, – недовольно произнесла Ася, – главное, что он еще, наверное, и красивый, к тому же моложе Ричарда лет на двенадцать, да по национальности не русский, а темпераментный итальянец. Как это впечатляет! – притворно воскликнула Ася и сурово спросила строгим учительским голосом: – Он вскружил тебе голову?

– Вот и ты туда же! Да мы спокойно сидели в гостиной, он мне что-то говорил, пусть даже и о любви, может, он других слов по-русски не знает? Ну, подумаешь, Джорджио положил мне руку на бедро… И тут вошел Ричард и как начал кричать: «Целоваться с этим жиголо?!»

– Целоваться?! – переспросила Ася.

– Мы целовались, как брат с сестрой, а Ричард, не разобравшись, сразу стал кричать. Может, я родственную душу встретила на чужбине и расслабилась.

– Конечно! – горячо поддержала ее Ася. – Ричард ведь не русский, он монгол!

– Хватит издеваться! Я к тебе, как к подруге, за сочувствием обратилась. У нас с Джорджио ничего не было – ничего! Этот случай – всего лишь минутный порыв, ничего более, и такое могло произойти с каждым! С каждым!

Ася упрямо покачала головой.

– Если бы нормальная женщина заполучила такого порядочного, уравновешенного, надежного, сильного и привлекательного мужчину, как Ричард, она вряд ли отдалась бы минутной слабости с самозванцем.

– Не отдавалась я ему! – в отчаянии закричала Яна на весь ресторан. – После этого случая Ричард собрал все свои вещи и уехал, сказав, что навсегда, мол, ничего у нас не получается, а ведь раньше говорил, что я девушка из его снов, – прослезилась Яна.

– Кошмарных? – уточнила Ася, делая глоток минеральной воды.

– Тебе не жалко подругу?

– Мне жалко вас обоих.

Яна налила себе вина и проговорила:

– У меня все не как у людей, я только сейчас мучительно захотела за Ричарда замуж, когда он меня бросил. Ну, что за странные существа – мужики? Когда я уезжала, я не хотела, чтобы он ехал вместе со мной. Я предупреждала, что я не сахар, мол, еще спасибо скажешь, что не связался со мной. Нет! Прилип ко мне, как банный лист. А в итоге я оказалась права: все равно ничего не вышло, но страдаю теперь я, так как получается, что это он меня бросил!

– Да, такого удара твое самолюбие вынести не может!

– Я и сама не знаю – самолюбие это или любовь? Именно это выяснить я и вернулась в Москву. И если это все же окажется любовь, ему от меня не уйти!

– Аминь, – подытожила Ася.

– К тому же я хочу открыть свое дело! – похвасталась Яна и посмотрела на подругу, оценивая, какое впечатление произвели на нее эти слова.

– Ты?!

– Да, а что? Все последнее время я только тратила деньги, в чем весьма преуспела. Теперь хочу попробовать начать их зарабатывать, а если повезет, то и приумножить капитал. В Италии я совсем не знала, что делать с деньгами, у них свои нравы, свои обычаи, к тому же я так и не научилась воспринимать до конца их живую, быструю речь.

– Итальянцы одни из самых темпераментных людей на свете!

– После общения со мной они уже в этом не так уверены, – ответила Яна и продолжила рассказ: – На родине все проще и понятнее, здесь найдутся люди, которые мне помогут. Деньги у меня есть, энтузиазма хоть отбавляй, организаторские способности ярко проявлялись у меня с детства. Мне нужен в помощь человек с холодным умом, твердым и спокойным нравом.

– Извини, но под это описание подходит Ричард Тимурович. А уж дела открывать у него талант. Ричард же одним из первых зарегистрировал частную адвокатскую контору – она и до сих пор здравствует и процветает. Потом он ушел оттуда, открыл клуб-ресторан, который тоже приносит доход, да что я рассказываю, ты и сама все знаешь!

– Он вряд ли захочет мне помочь, – грустно ответила Яна.

– Других таких организаторов, которым к тому же можно было бы без опаски доверить твои деньги, я не знаю. Он благородный человек и, возможно, не сможет отказать тебе в помощи. Все-таки он любил и жил с тобой какое-то время.

– Ася, прекрати говорить о нашей бессмертной любви в прошедшем времени!

– Извини, я не заметила.

– Ты ведь мне тоже не откажешь в помощи? – обратилась к подруге Яна. – Ты же юрист.

– Адвокат по уголовным делам, а это вряд ли тебе пригодится, надеюсь. Таких разносторонних, талантливых юристов, как Ричард…

– Ну, все, хватит! – оборвала подругу Яна. – Говори яснее, поможешь мне или нет?

– Сейчас я беременная, – робко начала Ася.

– Надеюсь, это не означает, что ты стала слабоумной?

– Чем смогу – помогу! – сдалась Ася. – А чем ты собираешься заниматься?

– Честно говоря, я в растерянности, наверное, стоматология. Я же по образованию врач-стоматолог. Открою сногсшибательную стоматологическую клинику с лучшим оборудованием.

– Это будет сложно осуществить, – задумчиво проговорила Ася, откидываясь на спинку стула, есть она уже больше не могла, – в Москве очень много стоматологических клиник и кабинетов, иногда даже кажется, что больше, чем у людей зубов. Американские, немецкие.

– А я открою итальянскую поликлинику! У итальянцев очень хорошие зубы. Главное, запустить броскую рекламу, набрать грамотных специалистов, и дело пойдет! В этом-то меня не обманешь, я, как специалист, сразу пойму, добросовестно врач работает или нет.

– А как насчет рекламы?

– Посетишь нас один раз, и больше проблем со стоматологией не будет никогда! – радостно сообщила Яна.

Ася задумалась:

– Нет, так не годится, словно человек, посетивший клинику, потеряет все свои зубы, и, естественно, проблемы исчезнут сами собой с потерей последнего зуба.

– Тогда, – задумалась Яна, – хочешь иметь такие же крепкие зубы, как нос у Буратино, – посети итальянскую стоматологию!

– Что ты несешь?! – ужаснулась Ася.

– Хочешь грызть пиццу, зайди сначала к нам! – не унималась Яна.

– Пиццу не надо грызть, или она месячной давности? Грызут сухари, или ты так тонко намекаешь в своей рекламе, что после того, как клиент расплатится с вами, он сможет позволить себе только сухари? Назови клинику «Белоснежка», как тебя звали в детстве, «Белоснежка» – звучит по-доброму, к тому же предполагает белозубую улыбку.

– Ты – гений, Ася! А Джорджио, когда выйдет из больницы, поставит мне итальянское стоматологическое оборудование, – просияла Яна, хлопнув подругу по спине рукой с десятью золотыми браслетами.

– Выйдет из больницы? – переспросила Ася.

– Ну, да, – смутилась Яна, – видела бы ты, как крушил все подряд, в том числе и Джорджио, твой уравновешенный и спокойный Ричард Тимурович.

Глава 2

Несколько последующих дней Яна захламляла нужными и ненужными вещами квартиру подруги, познакомилась с соседями, которые отнеслись к Яне с опаской, им больше импонировала строгая Ася в деловом костюме, чем эта высоченная девица в красном халате в зеленый горошек.

Ася продолжала жить с Борисом, просматривала свои документы и думала, как лучше помочь подруге открыть клинику. Однажды она, как всегда, прогуливалась после обеда по парку, вдыхая морозный, чистый воздух, как вдруг за ее спиной раздался нежный женский голос:

– Ася, здравствуй! Мне твой муж сказал, что я найду тебя здесь. Извини, что я так долго не приходила к тебе. Я, как и большинство людей, очень неблагодарна, так как вспоминаю о том, что у меня есть сестра, только когда мне становится совсем плохо, когда требуется твоя помощь.

Ася обернулась на голос и увидела свою двоюродную сестру Настю, которую не видела много лет. Она всегда очень сочувствовала этой своей родственнице, так как жизнь у нее была очень тяжелая. В возрасте десяти лет Настя осталась без матери, которая приходилась родной сестрой Асиной матери. После этого связь с сестрой Ася начала терять, потому что отец Насти запил и не изъявлял желания общаться с родственниками покойной жены и вскоре снова женился. Мачеха Настеньке досталась властная и злая, и, когда родила своего ребенка, жить Насте вместе с ней стало совсем плохо. Последнее, что слышала Ася о судьбе своей двоюродной сестренки, было то, что Настя ушла из дома, связалась с плохой компанией, которая занималась воровством, проникая в квартиры через форточки. Настю взяли вызванные заподозрившими неладное соседями сотрудники милиции прямо в чужой квартире. Настя была осуждена, и после того, как освободилась, о ней ничего не было известно.

Мать Аси часто вспоминала племянницу и считала большой ошибкой, что в свое время не взяла Настю к себе на воспитание и этим предала свою покойную сестру.

И вот спустя столько лет Ася рассматривала стоящую перед ней сестру. Вместо потрепанной жизнью и прожженной зоной бандитки Ася увидела женственную и нежную девушку с большими печальными глазами, слегка вьющимися пепельными волосами, красиво обрамляющими мягкий овал лица. Минимум косметики на глазах и губах, на плечах поношенная шубка из светло-коричневого мутона, из-под которой выглядывали худые ноги в старых, но начищенных полусапожках темно-синего цвета. Руки были в трогательных пушистых вязаных варежках из белой шерсти.

– Настенька, – только и смогла прошептать Ася, так как по-другому сестру назвать было сложно. Ася прикинула в уме, что ей, должно быть, сейчас лет двадцать пять.

Настя потупила глаза и сказала:

– Извини, что я отыскала тебя только сейчас.

– О чем ты говоришь? Пойдем ко мне, я сделаю кофе, и ты обо всем мне расскажешь!

Через пять минут девушки сидели в современно обставленной кухне Аси и пили кофе с пирожными. Под шубой Настя была одета так же просто, но со вкусом и чисто, в светло-салатовый вязаный джемпер и зеленую буклированную шерстяную юбку. Ася догадалась, что сестра сама вяжет себе и шьет. Настя же стыдливо пыталась натянуть юбку на коленку, где Ася заметила аккуратный шов на колготках. Асе стало жалко эту девушку.

– Что с тобой было все эти годы, что я тебя не видела? – спросила она Настю.

Настя отодвинула пустую чашку и начала свой безрадостный рассказ:

– Я ушла из дома в пятнадцать лет, и начался кошмар. В компании с такими же, как я, пристрастилась к алкоголю, к наркотикам. В шестнадцать лет меня изнасиловали. После этого я еще стремительней покатилась в пропасть, попала в тюрьму и не знаю, что бы со мной было дальше, если бы не один человек. Он вытащил меня из грязи, заставил полюбить себя и полюбить саму жизнь, причем без всякой той дряни, что я употребляла. Я излечилась от своих пагубных пристрастий только благодаря любви к нему. Мы зажили нормальной семейной жизнью, и вдруг это несчастье. – Настя заплакала.

– Успокойся, выпей воды! – предложила ей Ася.

– Я почему-то думаю, что это мои бывшие подельщики и уголовники не смогли простить мне, что я откололась от них. Получилось все очень страшно и нелепо.

– Что получилось?

– Мы с моим мужем были на вечеринке, на которой убили человека, и все подозрения пали на моего мужа. Сейчас он, такой чуткий и тонкий человек, находится в следственном изоляторе. Я боюсь, что он там долго не продержится, что-что, а эту обстановку я хорошо знаю, – горько усмехнулась Настя.

Ася молча ждала продолжения рассказа, и сестра заговорила.

– Мы живем бедно, но очень счастливо, – кивнула головой Настя. – Он преподавал историю, а я устроилась благодаря его связям работать в библиотеку. Пусть мне платили маленькую зарплату, но какое это имело значение, если после трех лет зоны я общалась с целеустремленными, интеллигентными и порядочными людьми, такими же, как и мой муж. А недавно я узнала, что беременна, о таком счастье я и мечтать не могла после того дикого и травмирующего изнасилования. И после такого подарка судьбы происходит это несчастье, поэтому я и пришла к тебе, сестра, за помощью, в обычном состоянии я бы не осмелилась. Сейчас я просто на грани отчаяния! – Настя посмотрела полными слез глазами на сестру и добавила: – Но я вижу, что ты в таком же положении, что и я, поэтому вряд ли сможешь мне помочь. Конечно, я от всего сердца поздравляю тебя. – Настя опустила глаза, и слезы заструились по нежным щекам.

Ася сидела, потрясенная нелегкой судьбой своей родственницы; она сочувствовала ей и понимала ее как никто другой. Муж Насти сидит в тюрьме по тяжелому обвинению. Как же не везет этой девушке! Росла без семьи, а когда сама создала семью, и эта ее мечта рухнула как карточный домик. Поэтому Ася подумала и сказала:

– Все верно, Настя, я сейчас не работаю, но я обязательно сделаю для тебя все возможное. Я выполню то, что в свое время не сделала для тебя моя мама и сожалела об этом всю оставшуюся жизнь. Я помогу тебе!

На следующий день Ася поехала в ресторан Ричарда Тимуровича, с которым рассорилась ее подруга Яна, но с которым она сама была дружна еще со времен института, так как он был ее преподавателем. Ася долго объяснялась с секретаршей о цели своего визита, пока Ричард сам не выглянул из своего кабинета.

– Ася, здорово выглядишь! Заходи, будущая мама. Поздравляю!

– Спасибо. Я пришла попросить вас об одном большом одолжении для себя.

– Для будущей мамы что угодно! – улыбнулся Ричард и пригласил Асю присесть в кресло для посетителей.

– Яна вернулась, – как бы между прочим, заметила Ася.

– О, нет! Только не это! – Ричард откинул рукой темную прядь со лба. – Эта женщина разбила мне всю жизнь!

– Вы знакомы всего полтора года, – отметила Ася.

– Зря иронизируешь, у меня такое чувство, что мы знакомы всю жизнь, – горько усмехнулся Ричард, потрогав изуродованную шрамом щеку, – как будто до нее я не жил.

– Вы должны простить ее, то, что вы видели в гостиной, ну, с этим итальянцем, – это все ерунда!

– Это, может быть, и ерунда, но самое страшное в том, что Яна и сама до конца не знает, увлечена она им или нет. Если это все, о чем ты хотела попросить…

– Нет, – ответила Ася и рассказала историю своей сестры, слезно попросив Ричарда разузнать с помощью его обширных связей о деле мужа Насти, есть ли шанс помочь ему. Ричард пообещал все выяснить и после этого встретиться с сестрой Аси.

Глава 3

Яна тем временем развернула кипучую деятельность, чтобы как можно меньше думать о Ричарде. Она выкупила пустующее помещение бывшего детского садика в Восточном округе столицы. Яна нагнала туда рабочих из трех строительных фирм, чтобы ремонт двигался быстрее. На деле оказалось только хуже от такого количества людей. Рабочие толпились в небольшом помещении, нещадно мешая друг другу и матерясь. Совсем не разбираясь в строительной документации и сметах, Яна с ужасом смотрела на списки непонятных названий и молча подписывала чеки. Казалось, что этот строительный содом никогда не закончится. Яне уже снились женщины-маляры в телогрейках, с железными зубами и громкими голосами и мужчины неопределенного возраста вовсе без зубов. Во сне Яны они что-то мешали, красили, грузили, а на деле в основном перекуривали.

Яна так до конца и не поняла, откуда на ее стройке появилась энергичная дама лет сорока пяти с пережженными перекисью водорода волосами, дородными формами и прекрасным цветом лица, который она удачно подчеркивала, надевая белоснежные или розовые наглаженные блузки. Говорила она твердо и уверенно, материлась так, что рабочие замолкали, словно стыдясь своей безграмотности. Она будто айсберг возвышалась в белой блузке посреди мусора и ловко управляла рабочими. Звали ее Юлия Антоновна. Для Яны, растерявшейся от масштабности своей деятельности, Юлия Антоновна явилась ангелом во плоти. Строительство подходило к логическому завершению под руководством Юлии Антоновны быстрее, чем Яна могла предположить даже в самых радужных мечтах. Юлия Антоновна оказалась по образованию бухгалтером, всю жизнь проработала в жэке, поэтому очень ловко умела управлять любыми категориями работяг.

Уже появились очертания светлых, просторных врачебных кабинетов, уютного холла для посетителей, санитарно-технических комнат и кабинета Яны. К тому же Юлия Антоновна как никто другой могла утихомирить возбужденную Яну и успокоить ее. Юлия Антоновна вовремя появлялась с чашкой кофе или со стаканом валерьянки. Посмотрев строительные сметы, дородная дама подбоченилась и грозно спросила, подняв дугой выщипанную бровь:

– Строим второй Кремль, ребята? В общем, со мной – профессиональным бухгалтером этот номер не пройдет!

Таким образом, Юлия Антоновна уберегла Яну от разорения. Поэтому, когда клиника была готова к сдаче в эксплуатацию, Яна чуть ли не на коленях умоляла ее остаться в фирме бухгалтером. Яна попросила вести Юлию Антоновну все финансовые дела, чтобы ее «Белоснежка» не вылетела в трубу. Янина спасительница милостиво согласилась при условии, что Яна возьмет к себе в клинику на работу сына ее хороших знакомых, челюстно-лицевого хирурга Щавелева Олега Андреевича. Яна согласилась бы принять на работу кого угодно, лишь бы осталась ее ангел-хранитель.

Щавелев оказался начинающим лысеть молодым человеком с какими-то собачьими блестящими глазами. На должность врачей – стоматологов-терапевтов Яна взяла двух женщин, пришедших по объявлению с хорошим опытом работы и прекрасными рекомендациями. Обе женщины-терапевты – Анна и Тамара – находились в зрелом возрасте и имели представительный, внушающий доверие вид. Яна пообещала им сразу высокую зарплату, решив платить им из своих денег, так как понимала, что, пока клиника не создаст себе клиентуру, она будет убыточна, но люди, пришедшие работать в только что открывшуюся клинику, не должны страдать. В регистратуру и для секретарской работы взяли двух девушек-студенток, которые получили хорошую возможность подработать. В общем, Яна осталась довольна своим коллективом, а наличие таких специалистов, как Анна с Тамарой, считала своей большой удачей. Еще Яне пришлось немного повозиться с оформлением лицензии на право заниматься частной стоматологической практикой. Меньше всего хлопот было с санитарно-эпидемиологическим контролем помещения. Проверяющие сразу столкнулись с неудержимым напором Юлии Антоновны. Она строго смотрела на комиссию поверх очков, словно спрашивая: «Кто посмеет сказать, что у меня в помещении где-то есть грязь?»

Никто не посмел оскорбить эту грозную женщину в ее нелегкой работе, и акт был благополучно подписан.

Через неделю клиника «Белоснежка» была открыта. Яна вошла в холл, где тихонько работала климатическая установка, оказывал успокаивающее действие на нервную систему большой аквариум с подсветкой и ноги утопали в мягком ворсистом ковре. За натертой до блеска современной светлой пластиковой стойкой сидела улыбающаяся секретарь Оля. В кабинетах ждали первых пациентов врачи. Яна почти весь день просидела у себя в кабинете, не смея поинтересоваться, как начались у них дела. Слишком много сил было отдано, и слишком много поставлено на карту. Яна только что положила трубку телефона после разговора с Италией. Она поблагодарила Джорджио за своевременное выполнение ее просьбы и быструю поставку стоматологического оборудования.

– Я не мог тебя подвести, – ответил Джорджио, – я очень огорчен твоим внезапным отъездом, тем более что я не успел тебе сказать…

– Джо, по-моему, мы расставили все точки над i, – прервала его Яна, находившаяся в весьма нервозном состоянии.

– Не понял? – переспросил Джорджио. – Ты уехала из-за этого ужасного типа со шрамом? Он так грубо помешал мне сказать тебе все, о чем я думаю…

В общем, разговор с Джорджио, вышедшим из больницы и серьезно обеспокоенным своим внешним видом, а именно: сломанным носом, прошел на неприятной для Яны ноте.

Глава 4

Яна несколько раз пыталась встретиться с Ричардом и поговорить с ним. Он уходил от встреч с ней с мастерством шпиона. Когда Яна пришла к нему домой, он из-за двери лаконично ответил ей, что никого нет дома. Когда она приехала к Ричарду на работу, ей любезно сообщили, что директора нет на месте, хотя Яна отчетливо видела его машину на стоянке. Конечно, Яна, глядя в глаза нагло врущей секретарше, хотела силой прорваться к нему в кабинет, но сдержалась. Яна решила поговорить с ним мирно, внушив ему мысль, что она изменилась.

«Всю жизнь от меня бегать не будешь, – подумала Яна, – придется брать измором».

Дела в «Белоснежке» потихоньку шли на лад, пациентов было пока мало, но все, кто приходил на прием, оставались довольны. Однажды Яна заметила в вестибюле невысокого плотного парня с бритым ежиком светлых волос. Он сидел, вальяжно развалившись в кожаном кресле для посетителей, и, очевидно, ожидал приема.

– К хирургу, – прошептала Яне секретарь на ее немой вопрос, – чувствуется, что крутой бизнесмен.

– Вы к Щавелеву? – поинтересовалась Яна.

– Да, мне порекомендовали его знакомые по старой работе.

Он оглядел Яну с ног до головы и расплылся в благодушной улыбке.

– Я – Широков Степан Александрович, директор строительной фирмы «Дом для души». Вижу, у вас сделан приличный ремонт, но, если что понадобится по строительству, обращайтесь прямо ко мне. – И он, встав с кресла, протянул ей свою визитку.

Яна, вдохновленная недавним общением со строителями, поинтересовалась:

– Чем занимается сейчас ваша фирма?

Улыбка сползла с лица Широкова, он явно растерялся:

– Э, будем в одном доме менять крышу. Ну, знаете, проведем водосточную систему, потом покроем шифером.

Яна улыбнулась ему и направилась в свой кабинет проверить предоставленную Юлией Антоновной документацию и на час погрузилась в размышления. Когда Яна вышла из своего кабинета, в приемной было пусто, только в кабинете хирурга слышался звук бормашины.

– Не ходите туда! – предостерегла Яну секретарь. – Там господин Широков уже целый час. Сложное удаление.

Яна вспомнила простое, добродушное лицо Степана Александровича и представила, что он сейчас чувствует, если ему пилят кость, чтобы достать обломившийся корень. Яна поморщилась и снова ушла к себе, решив зайти позже к хирургу, который был ей нужен для составления графика работы на следующий месяц. Через некоторое время Яна зашла в кабинет к Щавелеву. В кабинете пациента уже не было. Она окинула взглядом выложенный кафелем до потолка хирургический кабинет. Появившийся из смежной комнаты Щавелев бросил на Яну затравленный взгляд и поинтересовался, что ей нужно. Яна объяснила причину своего визита и вышла, про себя думая, что ей не нравится все время испуганный взгляд маслянистых глаз хирурга и его какая-то настороженно-виноватая манера общения. Что-то Яне вообще не понравилось у него в кабинете, но что – сообразить она не могла, слишком устала за весь день работы с документами.

Прошло чуть больше недели. Придя как-то в «Белоснежку» с обеда, Яна обнаружила в холле у своего кабинета невзрачную, полноватую женщину в стоптанных туфлях.

– Вы ко мне? – спросила она у женщины, внутренне приготовившись к первой жалобе о бесцельно потраченных деньгах этой бедной пациентки.

– Нет, – женщина смутилась, – я к хирургу Щавелеву Олегу Андреевичу. Я здесь стенд рассматривала о полезных свойствах зубных паст.

Яна понятливо кивнула и прошла к себе. Уходя вечером домой, Яна ненароком поинтересовалась у секретаря:

– Вика, кто был записан к Щавелеву часов на пять? Такая бедно одетая женщина.

Вика – яркая брюнетка с зелеными глазами – посмотрела в свои записи.

– Это Неволина Лариса Дмитриевна – директор рекламного агентства «Вспышка». Не такая уж она и бедная. У нее было столько денег! Стодолларовые купюры лежали вперемешку с тысячными рублевыми, она даже запуталась в них, когда расплачивалась за два удаления.

– Директор рекламного агентства? – искренне удивилась Яна. – В туфлях из кожзаменителя и билетом на метро, которым она ковыряла в зубах?! Надо запомнить название – «Вспышка», чтобы никогда не обращаться туда за рекламой.

– Не все же сорят деньгами, – возразила Вика и залилась краской, – ой, извините, я не имела в виду вас.

– Я деньгами не сорю, – грозно сдвинула темные брови под светлой челкой Яна, – я их трачу пока неумело, но все приходит с опытом.

– Боюсь я, что, когда к тебе придет опыт, денег уже не будет, – миролюбиво заметила Юлия Антоновна, вынесшая свои телеса из терапевтического кабинета. – Не спорьте, девочки. А к тебе, Яночка, пациент, он сказал, что будет лечиться только у тебя.

– Ко мне? – удивилась Яна, так как давно не практиковала.

– Он ожидает тебя в кабинете у Тамары, кстати, очень обаятельный мужчина.

Яна с громким криком: «Кто этот самоубийца?!» понеслась по коридору и ворвалась в терапевтический кабинет.

Этот кабинет «Белоснежки» был больше хирургического, так как рассчитан был на два кресла. Одно кресло пустовало, а в другом сидел мужчина с темными волнистыми волосами, в костюме безупречного покроя. Судя по розовым щекам и открытому рту Тамары – врача лет сорока и ее медсестры, которой недавно исполнилось двадцать восемь лет, это мог быть только Ричард Тимурович. Лишь он умел внушать женщинам всех возрастов и профессий такое фанатичное поклонение. Он что-то рассказывал им, и женщины громко смеялись. Яна не умела входить бесшумно, и на ее хлопок дверью Ричард повернул голову. Он очень трогательно выглядел в стоматологическом слюнявчике и одноразовых бахилах на ботинках.

Яна посмотрела в его темные глаза и только теперь поняла, что жутко соскучилась по нему. В то же время ее бесило это его прямо-таки зомбирующее обаяние, которое он оказывал на женщин. На мгновение в голове Яны мелькнула дикая мысль схватить бормашину и засверлить его насмерть со словами: «Так не доставайся ты никому!»

Вместо этого она напустила на себя безразличный вид и спросила:

– По какому поводу веселье?

– Я рассказал веселую и захватывающую историю об одной очень странной женщине. Она каждое утро садится в машину, подъезжает к одному и тому же дому, долго и пронзительно сигналя. А так как машина у нее ярко-красная, и появляется эта женщина в одно и то же время, а именно, в шесть часов утра, то местные жители так и прозвали ее: женщина-петух. Хочу добавить, что завтра решили вызвать милицию, чтобы унять злостную нарушительницу общественного порядка.

– Ой! – захихикала Света, задрав и без того короткий халатик. – У нашей Яны Карловны тоже красная машина!

Света грациозно крутилась на табуретке, бросая томные взгляды на Ричарда. Яна почувствовала, что закипает гневом, в голове у нее пронеслось: «Ишь, какой добрый, приехал предупредить, чтобы меня завтра милиция не сцапала! Я-то его измором хотела взять».

Вслух же Яна мрачно спросила:

– Пришел зубы полечить к старой знакомой?

– Вы знакомы? – удивленно округлила сильно накрашенные глаза Света.

– Светлана, – ледяным тоном произнесла Яна, – в медицинском учреждении неуместен такой яркий макияж, нас могут принять за массажный салон.

– Для некоторых клиентов я бы и эту услугу оказывала бесплатно, – с придыханием парировала Света и пошла к сухожаровому шкафу вынимать инструменты, бросив на ходу, не оборачиваясь: – У вас, Яна Карловна, макияж еще ярче!

Яна открыла рот да так и застыла, не найдя что ответить на такую наглость. Тамара прикрикнула на Свету и, тяжело поднявшись со стула, пошла посмотреть, кто к ней еще записан на сегодня. Ричард улыбался.

– Вот пришел посмотреть на твою клинику.

– Очень впечатляет, – ядовито ответила Яна. – Ты в последнее время снимаешься в вестерне «Неуловимый Джо»?

Ричард рассмеялся.

– Я был просто не готов к встрече с тобой.

– Приятно слышать, что к встрече со мной надо специально готовиться.

– Кроме того, – примирительно сказал Ричард, – я на самом деле зашел полечить у тебя зуб.

– Ты же знаешь, что я принимаю только детей, так как являюсь детским врачом, а это своя специфика.

– Думаю, что и мне не откажешь. Давала клятву Гиппократа?

– Ну, хорошо, – сдалась Яна и надела белый халат поверх бирюзового кожаного костюма. – У мальчика болит зубик? – спросила она у Ричарда, помыв руки.

– Нет, думаю, что просто выпала пломба.

– А! – Яна погрозила Ричарду пальчиком. – Наверное, мальчик не слушался маму и жевал жвачку.

Со стороны можно было подумать, что врач не в себе. Пока Яна пломбировала зуб, она рассказала Ричарду три сказки и две басни с одной моралью, что виновных нужно уметь прощать. Осмотрев его остальные зубы, Яна сделала вывод, что лечить больше ничего не надо, но один корень требует хирургического вмешательства.

– Раз уж зашел, пойдем к хирургу, один зуб, вернее корень, следует удалить, – предложила она Ричарду.

– Пойдем, – послушно поплелся за ней Ричард. Правда, из хирургического кабинета он очень быстро вышел, наотрез отказавшись удалять зуб. Яна так и не добилась от Ричарда ответа, почему он передумал.

– Струсил?

– Решил оставить этот обломок в память о жаркой встрече с твоим итальянцем. Кстати, нос-то я ему укоротил.

– Ты просто зверь, так отдубасил Джорджио, что он попал в больницу! – сказала Яна.

– Судя по итальянской марке производства твоего оборудования, он уже вышел из больницы?

– А кто мне еще мог помочь? Я все эти полгода в Италии провела с тобой! – искренне возмутилась Яна.

– Ладно, – примирительно сказал Ричард, – не будем ссориться. Я зашел посоветовать тебе оставаться со своим итальянцем.

Яна оторопела.

– Что значит – оставаться? Как ты можешь мне такое говорить? Я-то ждала, что ты вернешься ко мне!

Ричард покачал головой.

– Я долго думал и решил, что нам лучше всего расстаться.

Яна во все глаза смотрела на него и не верила своим ушам. Ричард казался очень спокойным, по крайней мере внешне. Страшнее всего было то, что у него не дергалась изуродованная шрамом щека, а это означало, что Ричард действительно не нервничал, порывая с ней.

Немую сцену нарушила впорхнувшая в кабинет Света. Яна всегда замечала, что медицинская сестра терапевтического кабинета одевается несколько легкомысленно, но сейчас это особенно бросалось в глаза. Она была в розовой синтетической блузке в обтяжку, в юбке, напоминающей набедренную повязку, и в красных лакированных полусапожках. Если отметить, что Света была очень высокого роста, то вполне понятно, что перед глазами Ричарда с Яной торчали одни ноги во всей красе. Она не отрывала глаз от Ричарда, ничего больше не замечая вокруг.

– У меня закончилась смена, вы меня не подвезете? – игриво спросила Света, продолжая гипнотизировать Ричарда взглядом, словно змея.

– Отчего не подвезти? Пожалуйста, – мило улыбнулся Ричард.

«Вот, змей! – подумала Яна. – Сказал мне о разрыве после того, как я вылечила ему зуб, сказал бы он мне такую гадость до лечения или во время!»

Вслух же Яна сказала, глядя на ноги Светы:

– Я могу дать тебе, Света, адрес одной клиники, где очень хорошо лечат варикозное расширение вен.

– Они уже помогли вам? – парировала Света, спокойно глядя Яне в лицо и надувая пузырь из жвачки.

Ричард взял ее под локоть и повел на выход. Закусив губу, Яна наблюдала, как Света уселась в «Мерседес» Ричарда и машина плавно отъехала от клиники. Яна отметила про себя, что Ричард купил ту же марку машины, ту же модель, того же черного цвета, что была у него и которую он разбил из-за нее. Это говорило о его консерватизме и наводило на мысль, что он не мог так легко забыть о любви к ней.

Света вернулась через три часа, Яна ждала ее, так как знала, что Свету попросили заменить другую медицинскую сестру, которая поехала на вокзал встречать свою маму. Глаза у Светы горели, щеки раскраснелись, волосы растрепались. Она надела зеленый халат и принялась рьяно мыть полы и стены. Яна мрачно наблюдала за ней, пока Светлана не провела грязной тряпкой по ее туфлям.

– Яна Карловна? Вы еще здесь? – наконец-то заметила ее Света после получасовой уборки в присутствии начальницы. – Уже так поздно, я сейчас уберусь к утренней смене и уйду домой. Я познакомилась с вашим другом, это потрясающий мужчина! Он мне сказал, что между вами все кончено, поэтому я так спокойно говорю вам о нашем зарождающемся романе.

– Зарождающемся романе? – тупо переспросила Яна.

– Да! – гордо ответила Света. – Завтра мы едем на пикник. Вы же не обидитесь? – спросила Света, хлопая крашеными ресницами.

– Я – нисколько! – горячо заверила ее Яна. – Я даже отпущу тебя на оба выходных, только завтра с утра окажи мне маленькую услугу. Я знаю, что у тебя есть водительские права, не сможешь ли отвести мою машину в автосервис на осмотр? Сама я буду очень занята.

– Проехаться в вашем красном «Пежо»? – ахнула Света. – Какое счастье!

– Так вот, подъедешь по этому адресу к шести утра и просигналишь, автомеханик выйдет и заберет машину.

– Так рано? – удивилась Света.

– Мы с ним так договорились.

Света раскатисто засмеялась:

– Совсем как в анекдоте, который рассказал нам Ричард Тимурович.

– Точно! – весело вторила ей Яна.

Глава 5

Ричард Тимурович, как и обещал Асе, узнал все, что смог, о деле мужа ее сестры. Он позвонил ей и договорился о встрече с Настей в своем ресторане. Когда Ричард встретил Асину сестру у входа и провел ее к одному из свободных столиков, он сразу же почувствовал приятную ауру, исходящую от этой нежной, лучезарной девушки. Она с мольбой смотрела на него. Ричард отвел глаза и увидел Яну в красивейшем платье, сидящую за стойкой бара. Она пила шампанское и, не отрываясь, смотрела на них.

– Вы мне что-то хотели рассказать о муже? – начала разговор Настя.

– О каком муже? – не понял Ричард, наблюдая, как золотистая жидкость с пузырьками соприкасается с ярко-малиновыми губами и поглощается ими. Ричард встряхнулся, словно сбрасывая с себя наваждение.

– Ах, да, о муже. Дело очень сложное, боюсь вас расстроить, но на самом деле я не увидел ни одной зацепки для защиты вашего мужа. Человек, которого убили, был его знакомым, причем именно из-за ссоры с ним Михаил был вынужден уйти из института. Это подтвердят с десяток людей – сотрудников кафедры, где они оба работали. Лишившись заработков в институте, ваш муж, Михаил, оказался в очень трудном финансовом положении. Он очень переживал из-за этого, особенно по поводу того, что не сможет обеспечить нормальную жизнь своей молодой, очаровательной жене. Винить в этом он мог только убитого, а это, сами понимаете, говорит не в его пользу.

Настя грустно улыбнулась.

– Про очаровательную жену в деле написано?

– Нет, это я добавил от себя.

– Спасибо, – Настя посмотрела на него с благодарностью, – вы очень приятный человек.

– Вы тоже.

Так они бы и расточали друг другу комплименты, если бы Ричард не вспомнил о Яне, которая, судя по всему, глушила уже четвертый бокал шампанского.

Ричард поправил галстук и, глядя в Настины серые глаза, продолжил:

– Михаил лежал рядом с убитым в состоянии алкогольного опьянения с ножом в руке, где обнаружили его отпечатки пальцев. Здесь ни один адвокат, будь он семи пядей во лбу, ничего не сделает.

– Что же мне делать? – тихо прошептала Настя.

– А что делать мне, когда у меня на глазах какая-то милашка отбивает моего парня? – раздался громкий голос рядом с ними.

Яна тяжело привалилась бедром к их столу, так как уже плохо держалась на ногах.

– Яна! – Ричард прокашлялся. – По-моему, ты много выпила. Я не знаю, зачем ты пришла, но ты мне мешаешь разговаривать с клиенткой.

– Клиенткой! – не скрывая радости, воскликнула Настя. – Значит, вы все-таки беретесь мне помочь?!

Ричард поднялся по инерции, так как всегда вставал, когда рядом стояла женщина.

– Да у тебя все женщины клиентки! – Яна угрожающе накренилась над Настей. – Но я и здесь не пропаду, я везде найду себе компанию! Широков! Степа!! – крикнула она не своим голосом, заглушая оркестр. – Видите того молодого мужчину с телохранителями? Это клиент моей «Белоснежки» и мой знакомый! Он сказал мне, что я могу обратиться к нему в любое время, – похвасталась Яна и поковыляла в сторону столика бизнесмена.

Широков Степан Александрович с удивлением смотрел на приближающуюся высокую девушку, явно выпившую и радостно кричащую ему как старому знакомому:

– Привет, Степан! Как зубы? Зажила лунка?

– Какая лунка? – оторопел Широков.

– После тяжелого удаления зуба. Вы что, не помните меня? – обиделась Яна. – Я – директор стоматологической клиники, которую вы недавно посетили. Мы так хорошо поговорили с вами. Правда, тогда вы мне показались добрее и моложе.

– Я вас, девушка, вижу первый раз, – мягко ответил господин Широков, аккуратно вытирая губы бумажной салфеткой.

– Шеф, сейчас я избавлю вас от этой сумасшедшей. – Один из телохранителей грубо схватил Яну за руку и поволок ее в сторону от своего драгоценного шефа. Дорогу им преградил Ричард.

– Отпустите девушку, она ничего не сделала!

– Уйди, выскочка, мне платят за то, чтобы я не допускал всяких.

Охранник не договорил, Ричард коротким ударом в челюсть повалил его на пол. Яна упала на столик, смахнув все его содержимое на толстую даму с пышной прической. Ричард же встретился лицом к лицу еще с тремя телохранителями господина Широкова. Неизвестно, чем бы окончилась эта потасовка, если бы не подоспела охрана самого заведения. Драчунов разняли и попросили покинуть ресторан, установили сдвинутые столы, посетителям были принесены извинения и повторены пролитые напитки и опрокинутые блюда.

Ричард схватил Яну за руку и поволок ее в свой кабинет, бросив на ходу Насте просьбу следовать за ними. Алкогольное возбуждение Яны резко сменилось торможением. Она апатично сидела в кресле Ричарда и тупо смотрела в одну точку.

– Яна, зачем ты полезла к этому мафиози? – спросил Ричард, шмыгая разбитым носом.

– Он действительно был у меня в клинике и очень мило беседовал со мной, – расстроенно ответила Яна.

– Он, наверное, забыл, не печалься, – примирительно сказал Ричард.

– Забыл меня?! – возмутилась Яна.

– Может, ему плохо полечили зубы, и он постарался побыстрее выкинуть этот неприятный эпизод из своей жизни? – подала голос Настя, расположившаяся в кресле напротив Яны.

Яна встретилась с ней взглядом и сразу поняла, что перед ней сильная соперница. Это милое лицо с ямочками на щеках и спокойными, рассудительными глазами раздражало Яну все больше и больше.

– В моей клинике хорошие специалисты! – ледяным тоном произнесла Яна, глядя прямо ей в глаза.

– Спокойно! Спокойно! – встал между ними Ричард. – Забыл и забыл! Бог с ним. Кстати, познакомьтесь, это двоюродная сестра твоей подруги Аси – Настя. А это – Яна.

– Твоя бывшая подруга, – мрачно добавила Яна.

Настя улыбнулась своей приветливой улыбкой:

– В детстве мне Ася много рассказывала о вас и о вашей большой дружбе. Я была тогда еще совсем маленькой девочкой.

«Как мило», – подумала про себя Яна.

Ричард посмотрел на часы и повернулся к Насте.

– Я постараюсь помочь вам, Настя, но предупреждаю сразу, что ничего не обещаю, тем более что давно сам не занимался адвокатской практикой. Я соглашаюсь вам помочь только из-за просьбы Аси Юрьевны и из-за того, что у вас нет денег на адвоката, которого я мог бы вам порекомендовать.

Настя просияла:

– Я так благодарна вам! Так благодарна!

Ричард ненавязчиво выпроводил ее из кабинета, поясняя, что пока благодарить не за что. Он сел в кресло, где только что сидела Настя, и спросил:

– Заметно, что ты вернулась в Москву. Почему ты все время даешь мне перед новой дракой ровно месяц? Заботишься о сращении костей? Пожалуйста, увеличь интервал, мне уже не двадцать лет и кости хуже срастаются.

– Ты смеешься надо мной, как и этот Широков! Вылечил зубы у Щавелева и наплевал мне в душу!

– Щавелев – это ваш хирург? – поинтересовался Ричард.

– Да, это тот, у кого ты отказался сделать удаление, – пояснила Яна и, задумавшись, продолжила: – Широков не мог меня забыть, во-первых, прошло совсем немного времени, во-вторых, он был очень мил со мной, то есть расположен к общению. Он мне рассказывал, как делать крышу. Сначала устанавливаешь водостоки, затем кладешь шифер, или считаешь, что это тоже мне приснилось?

– Ты говоришь, он директор строительной фирмы? – удивленно поднял черную бровь Ричард.

– Да.

– Почему же тогда он перепутал последовательность важных строительных этапов? Сначала кладут шифер, и только потом устанавливается система водостоков. Наверное, ты опять все перепутала.

– У меня хорошая память! – взорвалась Яна. – Я передала его слова дословно! Сам-то ты откуда знаешь, как правильно?

– В моем доме недавно перекрывали крышу. В отличие, видимо, от некоторых присутствующих я глубоко вникал в строительный процесс, а не просто бездумно подписывал сметы. Как, ты говоришь, называется его строительная фирма?

– «Дом для души».

Ричард усмехнулся.

– В одной небольшой восточной стране так называют гроб. Видимо, этот твой Степан очень подкованный специалист во всех отношениях.

Ричард поднялся с кресла:

– Ладно, забудь этот неприятный эпизод. Сейчас я распоряжусь, чтобы тебя отвезли домой.

– Почему ты сам не отвезешь меня? – спросила Яна, умоляюще глядя ему в лицо.

Ричард остался непреклонен:

– Я устал, Яна, и хочу побыть один. Тем более что все утро я был вынужден провести в милицейском участке, вытаскивая оттуда твою озабоченную медсестру, которую ты очень ловко провела.

– Не надо было приглашать ее на пикник, – фыркнула Яна.

– Никого я не приглашал, она все выдумала, чтобы позлить тебя, заметив, как ты ревнуешь.

– Вот язва! И кто сказал, что я ревную?

Глава 6

Ася вошла в мрачное, серое здание городского следственного изолятора, где содержались правонарушители до суда. Ричард Тимурович попросил ее встретиться с обвиняемым Михаилом и прояснить ряд вопросов. Он заказал для нее пропуск.

Ася потерла рукой поясницу и открыла дверь. Она не сказала мужу, куда идет, иначе бы Борис расстроился, что она не бережет себя. Поступить по-другому Ася не могла, она должна помочь непутевой сестре.

– Видать, хороший гонорар пообещал, раз в таком положении пришла, – сказал вышедший милиционер, бросив взгляд на ее не большой, но уже заметный живот. – Все говорят, что денег нет, а посидят месяцок в изоляторе и сразу находят деньги на платного адвоката.

Ася ничего не ответила, прошла в комнату для свиданий с адвокатом и поудобней села на жесткий стул, приготовившись к ожиданию мужа своей сестры. Им оказался высокий мужчина лет тридцати восьми, с русыми волосами, неправильными чертами лица и красивыми глазами зеленовато-коричневого цвета. Он с удивлением посмотрел на беременную женщину с каштановыми волосами.

– Я адвокат, меня зовут Ася Юрьевна, пришла к вам по просьбе вашей жены Насти.

– Как она? – спросил Михаил голосом необыкновенно приятного тембра.

– С ней все в порядке, она передает вам привет, Настя очень переживает за вас.

– Бедная девочка, – повесил голову Михаил.

– Расскажите мне еще раз, как вы здесь оказались, – попросила Ася.

– Вся моя история подробно изложена в деле, и мне сразу сказали, что мне никто не поможет.

– Вы убили его?

Михаил поднял голову, провел рукой по лицу с крупным носом и губами и медленно ответил:

– Самое интересное, что я и сам не знаю. Я ничего не помню. В тот вечер мы все много выпили, с убитым Николаем я старался не общаться, так как мы явно раздражали друг друга. Я был против, чтобы его приглашали, эта была идея Насти. Она видела, что я переживаю из-за потери работы, и, пригласив Николая, она наивно надеялась помирить нас и вернуть меня на кафедру. Я подыграл ей, так как не хотел расстраивать, но ни о каком примирении не могло быть и речи.

Михаил достал из кармана сигареты и закурил, виновато посмотрев на Асю:

– В камере нормально не покуришь, сигарета сразу идет по затяжке на брата.

На другого мужчину Ася сильно бы рассердилась, еще бы – курить в присутствии беременной женщины! Но глядя на этого подследственного с каким-то беззащитным мальчишеским лицом, она не испытывала и капли недовольства. Ася отметила про себя, что у Михаила очень красивые, сильные руки с длинными пальцами.

– Значит, вы много выпили, отключились и очнулись уже рядом с трупом с ножом в руке? – спросила Ася, с трудом отрывая взгляд от его рук.

– Да, именно так все и было. – Михаил грустно улыбнулся и, выдохнув струю дыма в сторону от Аси, мягко добавил: – Милая девушка, идите домой, поберегите себя. Мне помочь нельзя.

Несмотря на счастливое состояние ожидания материнства, Ася не растеряла своего характера. Так с ней говорить было нельзя. Она резко вскочила со стула, гневно сверкнув карими глазами, и встала напротив Михаила, выпятив живот.

– Я вам не милая девушка, я – адвокат! Позвольте мне решать, можно вам помочь или нет!

Ася стала нервно мерить комнату большими шагами.

– Вы можете хотя бы сказать про себя, что, мол, у меня такой характер, что мухи не обижу? – с надеждой обратилась она к Мише.

Михаил засмеялся, обнажив ровные, белые зубы. Его неправильное лицо ожило и засветилось от улыбки.

– Как раз людей-то я убивал.

Ася остановилась как вкопанная, ей стало сразу нехорошо.

– Что значит – убивал?!

Увидев ее вытянутое лицо, Михаил поспешно пояснил:

– Вы не пугайтесь. Я воевал на войне, стрелял во время боя, все стреляли. Человеческие фигурки падали, но они были далеко, казались фигурками из картона. Кто знает, сколько таких фигурок скосили именно мои пули?

– Да вы – философ, – усмехнулась Ася, – советую вам оставить свои умозаключения при себе.

Она подумала: «Человек воевавший, сильно приняв на грудь, вполне мог пустить в ход нож».

Вслух же она сказала:

– Меня просто убивает ваша дурацкая простота. Вы не сказали ни слова, за которое можно было бы зацепиться.

– Так же и Настя говорит.

– Это у нас наследственное, мы – двоюродные сестры, – рассеянно ответила Ася, мучительно думая, что она может выяснить у этого простофили.

– Тогда это знакомство вдвойне приятно.

– Кто еще был на той вечеринке? – спросила Яна, не отреагировав на его комплимент.

– Все есть в деле.

– Я хочу услышать это от вас, – твердо настаивала Ася.

– Я, Настя, Николай с женой и еще одна пара из института.

– А Николай не заигрывал с вашей женой? Она же очень приятная женщина.

– Я понимаю, к чему вы клоните. Смягчить наказание за убийство в состоянии аффекта, плюс сыграть еще на том, что у меня не все в порядке с головой после участия в военных действиях. Сожалею, я абсолютно нормален. К тому же Настя никогда бы не ответила на ухаживания другого мужчины, она очень уважает меня.

– Я это и не отрицаю.

– Нет, Николай не приставал к Насте. Никогда.

Поговорив с Михаилом еще немного, Ася так и не добилась от него ничего, что могло бы заинтересовать ее с Ричардом Тимуровичем. По выступившим каплям пота на лбу обвиняемого она с удивлением отметила, что он нервничает и внутренне очень напряжен, что по его внешнему виду было совсем не заметно. Она решила больше не мучить его и прекратила беседу. Сегодня же Ася решила передать весь разговор Ричарду Тимуровичу. Когда она уже отъехала от следственного изолятора, в голове промелькнула мысль: «А вдруг это убийство на самом деле совершил Михаил?»

Но где-то в глубине души Ася чувствовала, что это не так. Ей нравились подзащитные, у которых не бегали глаза и не дрожали руки. И это было отнюдь не из-за их непричастности к преступлению, так как никаких мук совести на лице Михаила она тоже не разглядела. Умом Ася понимала, что уравновешенный, интеллигентный человек, прекрасно державший себя в руках, не мог просто так взять нож и зарезать человека только из-за того, что тот лишил его работы. Должна была быть причина посерьезней.

Глава 7

Настя вошла к Ричарду в кабинет в белоснежном, связанном своими руками свитере, черной юбке и в начищенных полусапожках кремового цвета. Судя по чистоте Настиной обуви, можно было подумать, что она летает по воздуху, а не ходит по земле. На Яне же обувь горела, словно была сделана из картона. Умелый, ненавязчивый макияж подчеркивал молодость и свежесть ее лица.

Ричард пригласил Настю присесть и приготовился поведать ей свои соображения по поводу Михаила, а также и о неутешительном визите Аси к нему.

Ричард видел, что Настя очень нервничает, теребя ручку старомодной сумки из натуральной кожи, находящейся в идеальном состоянии. Он нажал кнопку селектора и попросил кофе для себя и сок для Насти. Ричард присел рядом с посетительницей и взял в свою руку ее холодную, как лед, ладошку.

– Не волнуйся так!

Настя судорожно вздохнула и благодарно посмотрела в темные глаза.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет ввалилась Яна с перехваченным у секретарши подносом с кофе и соком. Она не удержала поднос в руках, и он рухнул на пол, обдав брюки Ричарда горячим кофе. Тот запрыгал на месте, пытаясь отлепить брюки от ног. Яна опустилась в кресло.

– Я так расстроена, что даже нет сил замечать вашу идиллию!

Ричард вытер испарину на лбу.

– Что случилось на этот раз?

– Помнишь бизнесмена Широкова? Ну, директора строительной фирмы?

– Не может быть! – Ричард опустил мокрые штанины на ошпаренные ноги. – Ты опять приставала к нему, чтобы он вспомнил, как лечил у вас зубы?! У тебя мания преследования!

– Он уже ничего не вспомнит, – мрачно ответила Яна, – он умер.

Настя икнула и прижала руки ко рту. Зато Ричард был уже натренирован за время общения с Яной, ни один мускул не дрогнул у него на лице.

– Он так расстроил тебя, что ты его убила?

– Не юродствуй! Убили его без меня, только мне сейчас ехать на опознание.

– А разве у него нет никого, кто смог бы его опознать? – удивился Ричард. – Почему это должна делать ты? Ты видела его два раза в жизни! К тому же, судя по вашей последней встрече, в теплых отношениях вы не состояли!

– Потому что от Широкова ничего не осталось, кроме зубов.

Настя икнула во второй раз. Яна продолжила свое захватывающее повествование:

– Обгоревшего Широкова нашли в его машине, попавшей в аварию и взорвавшейся. Чтобы доказать, что это именно он сидел в машине, я взяла его стоматологическую карточку, и мы вместе с хирургом, который его принимал, сейчас едем на опознание. Там будет присутствовать еще один независимый врач из поликлиники.

Ричард мрачно усмехнулся:

– Все-таки ты добилась того, чтобы он признал, пусть даже после смерти, что лечил зубы именно у вас. Видишь, как его наказала жизнь за отказ признания знакомства с тобой? Но почему милиция так быстро вышла на твою клинику? Вы совсем недавно открылись.

– Говорят, в его документах нашли запись о приеме у нас, плюс еще и визитку «Белоснежки». Она была последней клиникой, которую посетил наш предприниматель.

Ричард извинился перед Настей и вызвался отвезти Яну в морг.

– Ладно, мог бы и не напрягаться, я и сама могу съездить в морг, тем более что это мне не впервой, – сказала Яна, – а ты продолжил бы беседу со столь милой собеседницей.

– Ты врываешься ко мне без приглашения, ошпариваешь кипятком и теперь говоришь, чтобы я не напрягался. К тому же я не такая свинья, чтобы бросить девушку одну среди мертвецов.

– Ну, конечно, с другими мы ездим на пикники и в рестораны, а со мной только в морг! – высказалась о наболевшей обиде Яна и поднялась с кресла.

В морге Яну уже ждали Щавелев, следователи, эксперты. Яна пыталась держаться изо всех сил, но все равно ее начала бить дрожь, тем более что в свое время в морге ей пришлось пережить самые ужасные минуты своей жизни. Она подумала о том, что завидует людям, попавшим в морг один раз и навсегда. Ей самой судьба так не улыбнулась, то и дело приходилось посещать сие мрачное заведение. Патологоанатом – лысоватый мужчина – стоял в стороне и лениво жевал жвачку, затем кивнул собравшимся, и все последовали за ним.

В огромном зале, выложенном дешевой, уже частично сколотой и обшарпанной плиткой, стоял жуткий холод. От едкого запаха формалина у Яны сразу заслезились глаза и запершило в горле. На металлических столах лежали трупы, накрытые застиранными простынями. Яна бросила на столы с покойниками взгляд и решила: то ли в морге имелись в наличии только короткие простыни, то ли разом умерла баскетбольная команда, так как ноги у всех трупов торчали ровно от колена до пятки. Она тихонько прошептала:

– Какой неприятный цвет и запах. Как банальны эти номера на пальцах. Человек рождается, и ему цепляют номерок на ручку, умирает, и ему снова вешают номер на палец ноги. Выходит, смысл жизни в том, чтобы отрастить этот палец, для того чтобы на него можно было повесить эту чертову табличку с цифрами?

Ричард придерживал Яну за локоть.

– Уверяю тебя, смысл жизни не в этом, – шепнул он ей на ухо.

Патологоанатом остановился, вынул жвачку и прикрепил ее на стол рядом с волосатой ногой зеленоватого цвета.

Это было зрелищем не для слабонервных. Даже эксперт-криминалист присвистнул, оценив высший пилотаж коллеги. Патологоанатом развернулся к соседнему столу и по-мальчишески высоким голосом пропищал:

– Вот он, ваш уголек!

– Уголек? – переспросила Яна.

– Мы называем такие трупы именно так, – патологоанатом откинул простыню.

Яна покачнулась, Ричард подставил ей плечо. Со стороны могло показаться, что он отгородился от трупа Яной, словно щитом.

– Я вычленил челюсти, чтобы вам было удобнее работать, – продолжал радовать окружающих специалист по трупам.

Яна смотрела на черные челюсти. Перед ней положили зубную форму Широкова. Из оцепенения Яну вывел голос Щавелева:

– Да, это он, и этот мост, и коронка, а вот эти два удаления делал я.

Вызванный врач из поликлиники, морщась и закрывая нос платком, тоже подтвердил идентичность того, что присутствовало на столе, и того, что было записано в медицинской стоматологической документации. Яна сквозь туман перед глазами тоже выполнила свой врачебный долг и утвердительно кивнула головой, сдерживая рвотный рефлекс. Они расписались в акте проведенной экспертизы и спросили разрешения у следователей покинуть это помещение. Тут Яна заметила, что жвачка на столе с трупом уже отсутствует. Она закричала, вцепившись в рукав Ричарда:

– Нет! Ничего мне не говори! Мой желудок не желает знать, где эта жвачка могла оказаться снова!

Она схватила свою сумку и пулей вылетела из морга.

Весь следующий день Яна ходила мрачнее тучи. Юлия Антоновна успокаивала ее, как могла, но Яна оставалась при своих невеселых мыслях.

– Один из первых наших пациентов мертв! Это плохое начало бизнеса! Вчера в морге я подумала, что, может быть, нам не зацикливаться на одной стоматологической клинике, а открыть еще заведение, где люди смогут вкусно поесть?

Юлия Антоновна покачала головой и спросила с большим сомнением:

– Ты решила открыть кафе, а может быть, сразу ресторан? Почему эта мысль пришла к тебе в морге?

– Да так, что-то навеяло, – туманно ответила Яна. – Но без вас, мой ангел-хранитель, я не справлюсь! Вы поможете мне?

Юлия Антоновна даже растерялась, глядя в загоревшиеся глаза Яны.

– Девочка моя, как бы это помягче сказать, у вас неуравновешенная психика. Нельзя же так кидаться из крайности в крайность. Мы еще не получили прибыли от «Белоснежки», даже не окупили вложенные деньги.

– Вот ресторан нам и поможет быстрее получить прибыль! – упрямо сдвинула брови Яна.

Глава 8

Однажды Ричард приехал на работу и ошалел от того, что увидел. Весь зеркальный фасад его ресторана был в пыли, со страшным визгом и грохотом туда-сюда ездили бульдозеры, самосвалы и грузовики. Вокруг ресторана выкорчевывали деревья, крушили пустующие складские помещения. Короче говоря, рядом с рестораном Ричарда шла стройка века.

Охранник, встретив взгляд шефа, только развел руками.

Поднимаясь в свой кабинет по лестнице, Ричард думал, кому позвонить, чтобы выяснить, что происходит. В приемной он встретил плачущую секретаршу.

– Что случилось, Люда? – спросил он.

– Там, – секретарша указала рукой на дверь его кабинета, – там ваша невеста, – и голос ее сорвался на рыдания.

Ричард стремительно вошел в кабинет и увидел там спокойно прогуливающуюся Яну. Одета она была в джинсовый комбинезон, запачканный краской, размеров на пять превышающий ее размер. Также на ней были клетчатая рубашка и зеленая бейсболка, под которую она убрала свои длинные волосы, отчего казалось, что у нее на голове арбуз. Лицо ее излучало восторг и умиротворенность.

– Дик! Наконец-то ты пришел! У меня потрясающие новости! Скоро мы с тобой будем видеться каждый день!

– Почему ты в таком виде?

– Я руковожу стройкой, что делать, если все приходится делать хрупкой женщине! Кто ей еще поможет?

– Кальций – Д3 – никомед, – тупо ответил Ричард словами рекламы.

– Я бы хотела, чтобы мне помогал только ты! – Яна обвила его шею руками, обмазав масляной краской дорогой пиджак. – Вот смотри!

Она метнулась к столу и развернула чертеж.

– Вокруг твоего ресторана будет построен большой итальянский ресторан и пиццерия! Еще в одном крыле будет производиться пицца на вывоз по домам, по телефонным заказам, причем круглосуточно. Я выкупила нерентабельные пустующие здания вокруг, строители соединят мне их в кольцо, надстроят еще два этажа и произведут капитальный ремонт. Сделают они это в минимально короткие сроки! – закончила свою восторженную речь Яна.

Ричард с ужасом смотрел на чертеж, где итальянский ресторан, словно гигантский монстр, душил, зажав в кольцо, его заведение. Яна между тем трещала без умолку:

– Все документы на покупку земли, сам проект я уже подписала в мэрии. Там даже обрадовались, что у меня столько денег, что я в силах облагородить это место!

– Конечно, они обрадовались! – вскричал Ричард. – Ты хоть представляешь, во что ты ввязываешься? Что ты делаешь? Ты понимаешь, какие деньги ты будешь платить за эту громадину?! Да через месяц у тебя не будет твоих миллионов, а саму тебя посадят в долговую яму! Ты знаешь, как тяжело управлять таким хозяйством, чтобы оно приносило прибыль?

– Нет, – честно ответила Яна, ошарашенная его напором.

– У тебя и правда не все в порядке с головой. Когда ты открыла стоматологическую клинику, я был искренне рад за тебя, тому, что ты занялась своим делом, и тому, что на работе ты будешь скидывать свою неуемную энергию. Но куда там! Тебя несет, как старуху с золотой рыбкой!

Яна нахмурилась.

– Вместо поддержки ты оскорбляешь меня! И знаешь отчего это? От зависти! Да! Что твой ресторанчик по сравнению с моим домом пиццы!

– Ты специально выбираешь итальянскую направленность всего, чем занимаешься? Чтобы задеть меня за живое?

– За какое живое? В тебе нет ни капли человечности!

Яна прошла мимо Ричарда, отряхнула свой комбинезон, подняв облако пыли, и сказала, остановившись в дверях:

– Хочешь ты или нет, но каждый день, выглядывая из окна, ты будешь видеть, как процветает мой бизнес!

И Яна вышла, хлопнув дверью так, что с потолка на стол Ричарда посыпалась штукатурка.

Жизнь Ричарда превратилась в ад. Редкие, верные заведению посетители, особые смельчаки, прошедшие сквозь эту стройку столетия, ругались и сдавали всю пищу обратно на кухню, так как на зубах скрипел песок, а в бокалах оседал осадок из строительной пыли. Повара жаловались, что умирают от жары, стоя у плиты и не имея возможности открыть окна. Уборщицы увеличили уборку помещения с двух раз до шести, но ничего не спасало от грязи. Кондиционеры забились пылью и не справлялись с очисткой воздуха. Ричард ждал, что вот-вот придут люди из санэпидстанции и по достоинству оценят его шницель с побелкой или перепела под щебенкой.

Сначала Ричард подумал о том, чтобы закрыть свой ресторан на время стройки, но потом принял единственно правильное решение – закрыл его совсем и выплатил работникам большое выходное пособие. Он был в ответе за людей, которые у него работали, и если Ричард мог позволить себе не работать, то его сотрудники должны были кормить свои семьи.

Секретарь Люда плакала навзрыд, прерывая рыдания проклятиями в адрес Яны:

– Все эта женщина – сначала она появилась здесь как официантка, затем разбила вам жизнь, а сейчас еще и разорила вас!

Ричард устало улыбнулся.

– За меня можешь не волноваться, это не первое дело, которое я открываю и закрываю. Я переживаю за своих бывших сотрудников. Единственно, что я для них могу сделать, это договориться с Яной, что как только она достроит этот «Дом угоды чреву», чтобы она взяла их всех на работу. В конце концов мои сотрудники пострадали от ее бурной деятельности. Многих она знает и находится с ними в хороших отношениях.

– Я лично к ней на пушечный выстрел не подойду! – снова заголосила секретарша и добавила, вытирая слезы: – Хотя за других решать не берусь.

Ричард покинул ресторан с чистой совестью, издалека заметив знакомую фигуру, мечущуюся по уже возводимому второму этажу. Белая коса извивалась по спине, словно змея. Он огорченно покачал головой, сокрушаясь, что вразумить Яну не было никакой возможности.

Неделю Ричард не выходил из своей комнаты, думая, чем бы ему дальше заняться; перед глазами всплыло нежное личико Насти, и он решил сам защищать ее мужа. Для этого ему надо было встретиться со всеми участниками той трагедии. Кроме того, его не покидала мысль о Яне, Ричард знал, что он ей понадобится, и в душе очень боялся не оказаться рядом в эту минуту.

Глава 9

Ася уныло рассматривала себя в зеркало. Прошли первые месяцы беременности, и ее перестали мучить тошнота и рвота по утрам, зато у Аси начались страшные отеки. Она не влезала ни в одну свою обувь. На улице полным ходом шла весна, и женщины сменили зимнюю обувь на изящные демисезонные ботинки и полусапожки. Ася же по квартире ходила в тапках мужа сорок третьего размера и в его же ботинках по вечерам выходила посидеть на лавочке в парке. Для выходов в город Ася приобрела женские сапоги сорок второго размера большой полноты, ее ноги выглядели в них, словно в ластах. Отекали также и пальцы рук, по утрам напоминая разварившиеся сосиски. Кольцо, которое она не успела снять раньше, теперь могла бы снять только служба спасения. Наблюдавшая Асю врач-гинеколог каждый раз все более озабоченно хмурила брови, просматривая листки с ее анализами.

– Если так пойдет и дальше, то мне придется положить вас, мамаша, в больницу, – сказала врач Асе в ее последнее посещение.

К тому же Борис стал каким-то рассеянным и отчужденным. Он продолжал заботиться и оберегать ее, но Асю не покидало чувство, что мысли его витают где-то далеко. Приятным и единственным приобретением в жизни Аси стала Настя. Вспоминала она и мужа сестры и очень сожалела, что не могла ему ничем помочь. Но больше всего Асю беспокоила Настя, которая регулярно передавала мужу передачи, но также все чаще встречалась с Ричардом, ожидая результатов расследования. Причем встречи эти переместились из офиса Ричарда к нему домой. Ася не считала себя глупой женщиной и предполагала, что в их отношениях появилось что-то, помимо бесед о Михаиле. В этой ситуации больше всего ее раздражал Ричард, кормивший Настю бесплодными обещаниями о том, что вытащит ее мужа из тюрьмы. При первой же возможности Ася решила поговорить с сестрой и Ричардом Тимуровичем, чтобы прояснить все свои сомнения.

Такая возможность представилась Асе на следующий же день, когда Настя зашла за ней, чтобы вдвоем пойти в женскую консультацию.

– Какая ирония судьбы! Мы столько лет не виделись, а теперь вместе ждем детей! Потом и гулять на детской площадке будем с ними вместе! – щебетала Настя, переносящая беременность на удивление легко и находящаяся всегда в хорошем настроении.

Ася вымученно улыбнулась и мысленно укорила себя: «Что у меня за тяжелый характер? Почему только темные мысли в голове крутятся? Вот посмотри на эту девочку и возьми с нее пример. Ее мужу светит лет десять лишения свободы, она ждет ребенка без отца и находит в себе силы улыбаться этому миру».

Вслух же Ася спросила:

– Настя, у тебя нет ничего с Ричардом Тимуровичем?

Лицо Насти побледнело, она отвела глаза и прошептала:

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Ты – привлекательная женщина, он – чертовски обаятельный мужчина, ты сейчас одна, он фактически свободен, вы часто встречаетесь. Ответь мне, Настя, что между вами происходит?

Настя покраснела, помолчала, сунув руки в карманы весенней, легкой куртки, затем вынула их, подула на замерзшие ладони и тихо ответила:

– Не могу ничего поделать, даже летом руки мерзнут, муж смеется, холодная кровь, говорит. А насчет Ричарда Тимуровича я и сама не знаю, что со мной происходит. Я безумно люблю Мишу, я благодарна ему за все, что он для меня сделал. Я бы полжизни отдала, чтобы вытащить его из тюрьмы, но… Все чаще я ловлю себя на мысли – как это кощунственно ни прозвучит, – что, идя на встречу с Ричардом, я думаю не о том, как вызволить мужа из тюрьмы, а о том, что я снова увижу Ричарда. Это необыкновенный человек, я таких не встречала никогда в жизни. Ричард из тех мужчин, которые не говорят женщине, что у нее холодные руки, а просто берут их и греют. Меня тянет к нему, завораживает его взгляд, его голос. Умом я понимаю, что это подло по отношению к Мишке, но ничего поделать с собой не могу. Ночами я плачу, извожу себя, внушаю себе, что это мое увлечение Ричардом от безысходности, от желания иметь сильное плечо рядом, особенно в такой ответственный момент жизни. Больше всего меня притягивает в Ричарде то, что он не старается обольстить меня или понравиться, у него какое-то внутреннее, можно сказать врожденное, обаяние. Самое главное, что и Ричард в смятении, его тоже тянет ко мне, он относится ко мне с симпатией и огромным интересом!

– Господи, Настя, с чего ты это взяла? – спросила Ася, находясь в шоке после откровений сестры.

– Он сам мне сказал! Все чаще при наших встречах мы говорим по душам. Я тоже хотела спросить тебя, Ася, что его связывает с этой странной женщиной, ну, твоей Яной?

– Эта странная женщина – моя лучшая подруга!

– А я – твоя сестра! – упрямо ответила Настя.

– Ты ждешь ребенка от другого человека, которому сейчас, как никому другому, нужна твоя поддержка.

– Верно, но ты знаешь, какие мысли посещают меня, когда я одна лежу в кровати? Я думаю: а что, если Михаил все десять лет проведет в тюрьме? А каким человеком он оттуда выйдет? Я была там и знаю, как зона меняет людей! Неужели мне все это время жить одной? Неужели я не заслуживаю хоть капельку простого человеческого счастья?

Ася не знала, что ответить сестре, она не была в ее положении, не испытала такую страшную судьбу и считала себя не вправе судить ее. Сердце ее разрывалось, а в мыслях Ася ругалась с Ричардом: «Что он себе позволяет? Вскружил голову моей подруге, теперь подобрался к сестре! Не ожидала от него такой прыти! А что, если у него и правда чувство к Насте? Как я посмотрю в глаза Яне, ведь это я их с Настей познакомила. Зачем-то еще пошла к мужу Насти, теперь и его лицо будет стоять перед глазами немым укором».

Глава 10

Яна между тем, когда узнала, что заведение Ричарда закрылось, долго и искренне недоумевала, почему это случилось. Когда до нее дошли слухи, что это произошло из-за нее, она сначала расстроилась, затем разозлилась.

– При чем здесь я?! Я хотела как лучше, чтобы мы вместе работали, были вообще вместе!

Юлия Антоновна сокрушенно вздохнула:

– Ты умная девушка, но очень бесшабашная! Боюсь, я ничем не смогу тебе помочь. Я – всего лишь скромный бухгалтер из жэка, а ты развернула такое дело! Что мы можем с тобой? Здесь должны работать профессионалы. Может, обратишься к своему знакомому Ричарду, тем более что он сейчас без дела? Он мог бы порекомендовать, к кому тебе обратиться.

– Нет, – упрямо покачала головой Яна, – я не хочу так быстро признавать свое поражение. Ричард засмеет меня и будет важно говорить, что он меня предупреждал! Я не должна подавать вида, что у меня что-то не получается. Ничего. Строительство уже почти закончено, сейчас пойдет отделка…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.