- Спасибо, что прибежал за мной на конюшню. Если когда-то понадобится помощь, позови Вулфа Лоунтри. Примчусь мигом. Можешь рассчитывать на меня.
      Парнишка вспыхнул.
      - Не надо платить мне, мистер. Я очень боялся за леди.
      - Мы все за нее боимся.
      Джессика скользнула взглядом по Вулфу, затем тепло улыбнулась мальчику.
      - Дружок! - окликнул его Рейф негромко.
      Парнишка оторвал взгляд от Джессики. Рейф бросил ему тяжелую серебряную монету. Тот ловко поймал ее.
      - Позаботься, чтобы кто-то прочитал молитву над покойником, - сказал Рейф, указывая кнутом на мертвого мужчину. - Слишком поздно, чтобы исправить, но мне говорили, что бессмертная душа откликается на добро, а наш бог - всепрощающий бог.
      - А священник Кормэн говорит по-другому, - пробормотал парнишка, прикидывая на руке вес монеты.
      - Выбери священника получше, - сухо посоветовал Рейф. - Жизнь достаточно тяжела и без стервятников в черных рясах, что каркают над тобой.
      Парнишка хихикнул:
      - Да, сэр.
      Новая монета сверкнула в воздухе и снова была поймана; парнишка с широкой улыбкой спрятал ее в карман. Он быстро зашагал по улице по направлению к лавке - он горел желанием рассказать о своем приключении соседям, которые наблюдали за происходящим из-за запертых дверей.
      Сиденье фургона качнулось и заскрипело, когда Вулф взгромоздился на него. Джессика подхватила вожжи и кнут, намереваясь, видимо, немедленно пуститься в путь. Вулф поднял черные брови в немом вопросе.
      - В салуне были еще люди, - сказала она просто.
      Вулф украдкой бросил взгляд на здание, кивнул и начал перезаряжать ружье, одновременно отодвигаясь, чтобы освободить место для Рейфа. Сиденье закачалось и заскрипело, громко жалуясь на то, как ему трудно выдерживать двух громадных мужчин.
      - Если вы обращаетесь со стадом хотя бы наполовину так здорово, как с бичом, Кэл решит, что он умер и попал в рай, - сказал Вулф, пока Джессика поворачивала лошадь к конюшне. - У него индейцы и один освобожденный раб ухаживают за табунами, и Рено помогает ему, когда не занят поисками золота, но Кэлу всегда не хватает рабочих рук. Когда придет пора весеннего отела, вы ему будете очень кстати.
      - Рено? - Рейф оторвал взгляд от бича, который продолжал с рассеянным видом очищать и скручивать. - Не тот ли это третий человек, который знает Сан-Хуан как свои пять пальцев? Вы и Калеб - двое первых, так мне говорили.
      - Рено знает страну лучше меня. Ему знаком каждый уголок... Я подозреваю, что Рено известен вам под другим именем, - сказал Вулф, явно предвкушая удовольствие.
      - Разве? - с характерным произношением, растягивая слово, переспросил Рейф.
      - Метью Моран, - изрек, словно выстрелил, Вулф.
      Было видно, как обрадовался Рейф.
      - Мэт? Он жив-здоров? В последнем своем письме он намекал, что попал в какую-то серьезную передрягу.
      - У Рено сейчас все отлично... если бы не его дурацкая тяга к золоту.
      - Вроде как у меня дурацкая тяга к дальним странам, - широко улыбнулся Рейф. - Ах, черт возьми!.. - Он оборвал себя, вспомнив о присутствии Джессики.
      Вулф еле заметно улыбнулся.
      - Так бывает со всеми, пока не находится такая жена, как Виллоу.
      В воздухе просвистел кнут и щелкнул по крупу буланой, тянущей фургон. Рейф бросил сочувственный взгляд на Джессику.
      - Или как ваша жена... Вы очень хорошо правите, мадам.
      Вулф прищурился, его лицо утратило расслабленное выражение. Рейф почувствовал, как напрягся человек, сидящий рядом с ним на узком сиденье.
      - Дело в том, что бродяга вроде меня, - продолжал Рейф невозмутимым тоном, бросив на Вулфа спокойный взгляд, - может просто любоваться красивыми вещами, не стремясь ими завладеть. Обладание связывает человека по рукам и ногам. Самое красивое для меня - тот восход, которого я еще не видел.
      С видимым усилием Вулф преодолел свой гнев. Злиться нелепо - Рейф всего лишь сказал добрые слова о Джессике. Но разумно это или нет - все будет продолжаться до тех пор, пока Джессика не образумится и не согласится на развод, чтобы избавить их обоих от этой двусмысленной ситуации.
      А пока что Вулф постоянно пытался сохранить самообладание, но это было все труднее с каждой ночью, с каждым днем, с каждой минутой, проведенной в обществе девушки, которой он никогда не обладал, никогда не будет и не может обладать. Его возбуждение в любую минуту готово было вылиться гневом.
      - Вы очень добры, - сказала Джессика Рейфу, также чувствуя напряжение Вулфа. - Но никто не может сравниться с образцом... э-э... с Виллоу. Мне предстоит очень здорово поработать над собой, чтобы стать хорошей женой на западный манер.
      Рейф нахмурился.
      - Вы слишком деликатно сложены, чтобы переносить все эти трудности.
      - У вас есть много общего с моим мужем. Вы оба измеряете силу мышцами.
      - По вполне веским причинам, - пробормотал Вулф.
      - По необоснованным причинам, - возразила Джессика. - Цветы - нежные, хрупкие и, стало быть, слабые в вашем мужском представлении. Тем не менее я скажу вам, великолепные и сильные мужчины, что буря, которая сокрушает могучий дуб, не страшна фиалкам, живущим у его подножья.
      Рейф быстро отвернулся, пытаясь скрыть изумление метким ответом Джессики. Он в раздумье взглянул на Вулфа, покачал головой и доброжелательно улыбнулся.
      - Она побила нас, Вулф.
      Вулф хмыкнул и в последний раз оглядел грязную улицу. Никого не было видно. Вулф надеялся, что этим все и закончится.
      - Я так понимаю, что вы хотите видеть Виллоу? - спросил Вулф, вновь обращаясь к великану-блондину, который смотрел на него с симпатией и нескрываемым удивлением.
      - Вообще-то я стал разыскивать Мэта, но услышал об одной леди из Вирджинии, которая поехала в прошлом году на розыски своего, как она называла, "мужа" - Метью Морана, прихватив пять арабских скакунов. - Рейф пожал плечами. - Я подумал, что это могла быть только Вилли. Она единственная девушка, у которой хватит смелости отправиться одной через дикую страну, чтобы найти брата, которого она не видела несколько лет.
      Лицо Вулфа тягчилось, он слегка улыбнулся.
      - Это Виллоу... После того как ее отлили, форму разбили и выбросили.
      Рейф заметил и тепло в голосе Вулфа, и тень, пробежавшую по лицу Джессики. Он приподнял шляпу, пригладил светлые волосы рукой, рывком водрузил шляпу снова на голову и поинтересовался, насколько ревнив Калеб Блэк.
      - Похоже, вы знаете Виллоу достаточно хорошо, - сказал Рейф Вулфу через некоторое время.
      - Достаточно хорошо.
      - А Кэла?
      Лишь сейчас Вулф уловил направление мыслей Рейфа. Он еле заметно улыбнулся.
      - Кэл - лучший друг, который когда-либо был у меня. Он такой же большой, как вы, в нем есть что-то от гранитной скалы, он похож на молнию с ружьем, и он любит Виллоу с такой силой и нежностью, которую трудно ожидать от такого сурового человека, как Калеб Блэк.
      Рейф приподнял брови.
      - А Виллоу?
      - Она отвечает ему тем же. Их любовь можно, кажется, потрогать. Когда видишь их вместе, понимаешь: бог знал, что делал, когда создал мужчину и женщину и отдал им землю для их детей.
      Джессика уловила убежденность и затаенную тоску в голосе Вулфа. Она не знала, рыдать ей или кричать от его преклонения перед женой своего лучшего друга.
      Вулф не заметил напряженного, строгого рта Джессики. Все его внимание было направлено на Рейфа, который обдумь вал то, что Вулф сказал, а также то, что не было произнесено. Наконец Рейф вздохнул и пошевелился, отчего сиденье жалобно заскрипело.
      - Рад слышать это, - признался Рейф. - Вилли была такая неженка. Я всегда боялся, что жизнь сломает ее, разобьет на мелкие кусочки.
      - Жизнь сломает образец добродетели? - зло усмехнулась Джессика, останавливая лошадь у платной конюшни. - Я сомневаюсь в этом, Рафаэль. Жизнь подавится совершенствами Виллоу.
      Произнеся это, Джессика затолкнула кнут в футляр. Когда она подняла голову, Вулф смотрел на нее с затаенным интересом, пытаясь определить степень ее гнева. Внезапно она поняла, что все эти восторги - просто один из способов ее уязвить. И все же она не могла ни остановить потока слов, ни уменьшить убийственную медоточивость в голосе.
      - Не пора ли нам, вместо того чтобы петь гимны образцу добродетели, отправиться в путь? - спросила Джессика. - Мы заставляем жителей города нервничать.
      - Это самая отвратительная экипировка, которую я когда-либо видел, сказал Рейф, пуская свою лошадь рядом с Джессикой, - а я кое-что повидал в своей бродячей жизни.
      Несмотря на смертельную усталость, Джессика распрямилась в дамском седле и благодарно посмотрела на Рейфа. Он отвлек ее от мыслей о несносном ветре.
      Всадников окружали громадные горы, вершины которых были закрыты свинцовыми облаками. Поднимаясь вверх, они как бы возвращались в зиму. Ветер вырывал клочья снега из облаков и сбивал из них сплошную белую завесу. Он хищно набрасывался на снег на земле, поднимал в воздух льдинки, превращая их в колючую терку, которая ранила незащищенную кожу.
      А хуже всего было то, что ветер голосил и стонал, словно старался вывести Джессику из душевного равновесия и напомнить о ночных кошмарах.
      - А в Австралии нет дамских седел? - быстро спросила Джессика, не в силах больше выносить ни этот неуемный ветер, ни собственные мысли.
      - Я не видел их, но я и белых женщин почти не видел. - Рейф искоса взглянул на нее. - Мне кажется что это крайне неудобная штука.
      Стиснув зубы и подавляя стон, Джессика попыталась разместить свои объемистые юбки так, чтобы изменить позу и хоть немного отдохнуть.
      - Если на спокойной лошади по равнине и недолго - это вполне приемлемо.
      - Но у старика Туспота такая рысь, которая способна вытрясти всю мелочь из кармана, - закончил Рейф за Джессику. - Мы едем по шестнадцать часов уже три дня, и вы так измотались, что, я боюсь, скоро солнце будет просвечивать сквозь вас.
      Метель кружила, завывала и гнала колючие льдинки с перевала впереди.
      - Я не думаю, что появление солнца создаст большие трудности, - чуть улыбнувшись, ответила Джессика.
      - Все равно, когда Вулф возвратится из разведки, я предложу разбить сегодня лагерь пораньше.
      - Нет! - Джессика вздрогнула от суровости ее собственного голоса. - Я не желаю быть причиной каких-либо задержек, - добавила она чуть мягче. - Я сильнее, чем кажусь. Правда же.
      - Я знаю.
      Она бросила на Рейфа недоверчивый взгляд.
      - Это действительно так, - сказал он. - Я и цента бы не поставил на то, что вы выдержите даже первый день, тем более второй... Но если вы не отдохнете сейчас, завтра вас придется просто привязать к этому дурацкому седлу
      - Это как раз то, что Вулфу подойдет. Мы должны достичь Великого Водораздела до прихода настоящего шторма.
      Сквозь щетину легкой бронзовой бороды было видно, как Рейф поджал губы. Он знал, что именно гнало Вулфа. Они обнаружили следы других путешественников, которые направлялись тем же путем к Великому Водоразделу За последние шесть часов они обошли стороной места, где те разбили лагерь в преддверии надвигающегося шторма. Но чем ближе к перевалу, тем больше шансов столкнуться
      - Золотая лихорадка, - пробормотал Рейф. - Хуже холеры.
      - Я сомневаюсь. Я видела, как холера прошла по деревне, словно коса по пшеничному полю, не оставив ни одного взрослого, чтобы похоронить мертвых... В живых осталась только кучка плачущих детишек...
      Он посмотрел на нее, снова пораженный ее рассказом.
      - Вы были одной из них...
      Она кивнула.
      - Тогда мне было девять лет.
      - Боже милостивый, - пробормотал он. - Как же вы выжили?
      Джессика устало улыбнулась.
      - Я же говорю: я не такая слабая, как это кажется.
      - Я надеюсь, что так, - прямо сказал Рейф. - Иначе вам не одолеть перевал. Эти горы такие же суровые, как и те, которые я видел в Южной Америке, и намного хуже того, что может предложить Австралия.
      - А все же эти горы притягивают вас.
      Рейф помолчал, удивленный проницательностью Джессики.
      - Я об этом не думал, но вы правы. Они на отличку от всех гор, которые я видел. Выше господа и скупее дьявола, а какая красота и в горах, и в долинах.
      Он медленно продолжал:
      - У меня странное чувство, что где-то здесь находится хижина, которую я никогда не видел, женщина, которую никогда не знал, и они ждут меня, чтобы встретить теплом и добрым словом.
      - Вы хороший человек, Рафаэль Моран, - сказала Джессика глухо, обуреваемая каким-то горестно-сладостным чувством. - Я надеюсь, что вы найдете их.
      Рейф взглянул на Джессику. Его глаза были серые, как облака. Ее грусть казалась прямо-таки осязаемой и такой же огромной, как усталость, о которой свидетельствовали ее поблекшие и напряженные губы.
      Какое-то движение впереди по маршруту привлекло внимание Рейфа. Его рука быстро легла на приклад ружья. Из черно-белой мглы возникла лошадь. Та самая, которую Вулф купил в Каньон-Сити.
      - Вулф едет, - сказал Рейф, опуская ружье в чехол у седла.
      Джессика кивнула. Она почувствовала, что впадает в какое-то оцепенение, что случалось с ней, когда она переставала контролировать себя.
      Рейф про себя решил, что он обязательно предложит разбить лагерь пораньше, если Вулф не сделает это первым. Но Вулфу было не до того - он прямо-таки излучал тревогу Прежде чем он успел заговорить, Рейф понял, что раннего бивака не будет.
      - На перевале идет снег, - сообщил Вулф лаконично. - Если мы не проскочим сейчас, нам придется устраивать лагерь до того времени, пока перевал не откроется снова. Это будет неделя или больше. А сейчас... Было бы опасно, даже если не зажигать огня. Тем более опасно с костром.
      - Холодный бивак? - спросил Рейф. - А впереди есть еще люди?
      Вулф лишь кивнул.
      - Они видели вас?
      - Нет. - Вулф залез в сумку у седла и извлек коробку с патронами. Возьмите вправо, после того как минуете ручей, обойдите базу на гребне и ждите меня в лесу на другой стороне.
      Он без предупреждения бросил в сторону Рейфа коробку, которую тот поймал, невероятно быстро высвободив руку Вулф улыбнулся.
      - Сразу видно, что вы с Рено братья. У вас самые быстрые руки, которые я когда-либо видел, за исключением, может быть, Кэла. - Улыбка Вулфа погасла. - Как обращаетесь с большим ружьем?
      - Лучше, чем многие, но гораздо хуже вас.
      - Возьмите карабин у Джессики. Прицепите его к седлу Рейф наклонился, вынул карабин из чехла Джессики, проверил оружие легкими, точными движениями человека, хорошо знакомого с делом.
      - А как вы?
      - В тысяче футов от их лагеря есть холм. Я смогу наблюдать за ними и за вами одновременно. Если они начнут движение, я буду стрелять. Некоторые намерены идти мимо. Я накрою всех девятерых, прежде чем они спрячутся.
      Белесая бровь Рейфа поднялась, когда он понял, что Вулф готов при необходимости убить людей из засады.
      - Вы знаете этих ребят? - спросил Рейф.
      - Случалось сталкиваться с некоторыми на остановке дилижанса
      Джессика тихонько ахнула.
      Рейф посмотрел на нее, затем на Вулфа.
      - Понятно. В таком случае буду рад вам помочь.
      Вулф слегка улыбнулся.
      Если я пропущу его, поищите человека с коричневыми обвисшими усами. Он на черной лошади. На нем серая кавалерийская накидка. На поясе у него пистолет, и я не рекомендовал бы вам ждать, пока он его пустит в ход.
      - Ваш приятель? - сухо поинтересовался Рейф.
      - Никогда его не встречал. Но Кэл убил его близнеца-брата, Рено другого брата, а я - пару кузнецов вместе с другими членами банды.
      - Напали на участок? - задал еще вопрос Рейф.
      - Собирались, но вначале захватили Виллоу. Это была последняя ошибка, которую они совершили.
      Рейф прищурил глаза
      - Не давайте Джерико Слейтеру передышки, - продолжал Вулф. - На фоне этих Слейтеров налетчики из Квантрила просто ягнята. Если он узнает, что Рено ваш брат, он непременно убьет вас
      - Я обязательный человек, - сказал Рейф спокойно. - Если кто-то желает умереть и просит моей помощи, я помогу ему в этом.
      Уголки рта Вулфа приподнялись.
      - Думаю, что это так... Дайте мне пятнадцать минут, чтобы занять позицию. И следите за ледяными пятнами впереди
      Когда он повернул лошадь, Джессика внезапно окликнула его:
      - Вулф!
      Он остановился и посмотрел через плечо.
      - Я... - Ее голос упал. Она сделала неопределенный жест рукой. - Будь осторожен
      Он кивнул, вновь натянул поводья и пустил лошадь тихой рысью.
      Через пятнадцать минут за ним двинулись Джессика и Рейф. Она напряженно сидела в седле, прислушиваясь, нет ли выстрелов Но слышны были только шорох ледяной пыли да завывание ветра. Тот звук, от которого ей всегиа хотелось кричать. Но надо было держать себя в руках.
      Минуты шли медленно и мучительно. Джессика была даже рада тряской выматывающей рыси Туспота, потому что это как-то отвлекало ее. Рейф молчал Она тоже не пыталась затевать разговор. Они обошли кряж, поросший пихтами и елями. Деревья были темно-зелеными, почти черными. По оврагам росли стройные, с белой корой осины. Они стояли совсем голые, не было даже почек, потому что весна еще не дошла по высокогорья.
      В те редкие мгновения, когда ветер стихал, было видно, как серебряный пар выходил из лошадиных ноздрей. Животным было тяжело, дорога все время шла в гору. Из-под недавно выпавшего снега тускло поблескивали ледяные прогалины, усложнявшие и без того нелегкий путь.
      Когда Рейф и Джессика обогнули кряж, пересекли по ляну и подошли к лесу, Вулф уже ожидал их там. Сердце у Джессики забилось, когда она увидела смуглое лицо Вулфа и ощутила его присутствие, его мужскую силу. К ней вновь - и притом как-то совсем по-особому - пришло осознание того, насколько ее муж красив. Ему шел дорожный костюм. Ему подходили эти суровые горы. В его крепких руках инкрустированное золотом оружие смотрелось не изящной вещицей, а грозным оружием, и таковым оно было на самом деле.
      И сам Вулф выглядел тем человеком, которым и был в действительности: рожденным для этой дикой страны, отнюдь не для атласа и парчи. И Джессика поняла это так же непреложно, как и то, что она любит Вулфа таким, каким он был. Всегда любила и всегда будет любить.
      - Они не видели нас, - сказал Вулф. - Поглощены пьянкой и игрой в карты. Джерико обдерет их до завтра почище, чем собачьи зубы.
      - Здоров играть в карты? - спросил Рейф.
      - Играть с ним - все равно что с самим дьяволом.
      Вулф снова шел впереди, за ним следовал Туспот и вьючные лошади. Рейф пропустил их ярдов на сто вперед. Он был замыкающим маленького отряда. У него на седле находился карабин Джессики, и он ехал, внимательно прислушиваясь к звукам сзади.
      Джессика почувствовала, как на ее тело накатила серая волна омертвляющего изнеможения. Она тяжело осела в седло. Она ничего не видела, лишь чувствовала, что дорога становится круче и тяжелее. Все силы уходили на то, чтобы удержаться в седле в вертикальном положении.
      Когда Туспот поскользнулся на ледяной прогалине и припал на колени, она инстинктивно пыталась ухватиться за выступ седла, но запоздала. Ее бросило вперед, Туспот дернулся, пытаясь восстановить равновесие. Это окончательно решило дело. Она слетела на покрытый снегом склон и, кувыркаясь, покатилась вниз.
      Когда лошадь оступилась, Джессика вскрикнула - этот негромкий возглас и услышал Вулф. Он резко повернулся в седле и увидел, как Джессика приземлялась головой в сугроб на склоне. К тому времени, когда он повернул свою лошадь и подоспел к Туспоту, Джессика уже врезалась в заросли ольшаника и остановилась. Вулф, не задумываясь, пришпорил лошадь и направил ее вниз по склону, где Джессика лежала без движения.
      - Джесси!
      Откликнулось только эхо. Он спрыгнул с седла, пробежал последние несколько футов и с разгону опустился на колени перед ней.
      - Джесси? Ты жива?!
      Она не отвечала.
      - Ответь мне, малышка. - Дрожащими пальцами он отгреб снег от ее лица, в котором появились какие-то признаки жизни. - Ничего страшного, что ты упала... Снег мягкий и глубокий, камней нигде нет, Джесси...
      Нежные пальцы стряхнули снег с ее бровей и ресниц, казавшихся темными на фоне побледневшего лица.
      - Ты не могла ушибиться, малышка! Да поможет бог, ты не могла... Поднимайся, Джесси!..
      Джессика застонала и попыталась сесть. Она наполовину приподнялась, но что-то дернуло ее сзади - это были оказавшиеся под ней ее косы, и она снова упала. Ошеломленная падением, она была не в состоянии что-либо понять и машинально повторила попытку с тем же результатом.
      Вулф подхватил ее, не позволив упасть в третий раз.
      - Спокойно, Джесси... Из-за своих кос ты снова оказалась на коротком поводке.
      - Вулф? - спросила она как-то неуверенно. - Это на самом деле ты?
      Аквамариновые глаза уставились на Вулфа, и дрожащие холодные пальцы Джессики коснулись его щек.
      - Да, эльф, это на самом деле я.
      Когда Вулф понял, что все обошлось благополучно, это подействовало на него как шампанское. Ему вдруг показалось настолько забавным, что Джессика снова оказалась жертвой своих длинных волос, что он начал хохотать.
      - Ты прямо как воздушный змей с длинным красным хвостом который за все цепляется.
      Он вспоминал и смеялся, продолжая стряхивать с нее снег.
      Эти звуки, как пощечина, окончательно привели Джессику в сознание. Она попыталась вырваться из его рук, но не смогла. Хотя Вулфа сотрясал смех, он поставил ее на ноги так же легко, как если бы поднял седло.
      Для Джессики это оказалось последней каплей. Страх, гнев, боль, усталость - все это породило в ней дикую ярость. Она не раздумывала и не колебалась, она просто схватилась за охотничий нож Вулфа, который висел в чехле у него на поясе. Ее движение было настолько неожиданным и мгновенным, что, прежде чем он успел что-то сообразить, расчехленный нож оказался у нее в руке. Со скоростью змеи, бросающейся на жертву, он схватил ее за запястье.
      - Что ты собираешься делать? - строго спросил Вулф.
      Рот Джессики искривился так, словно она хотела зарычать. Она рванулась, тщетно пытаясь высвободить запястье
      - Джесси! Какого черта!.. Или это падение окончательно лишило тебя разума?!
      Джессика судорожно вздохнула. Она была измучена, она замерзла, при каждом движении боль отдавалась в правой лодыжке; но более всего ее душила злоба к человеку, который испытывал удовольствие при виде ее неудач.
      - Отпусти меня!
      Откровенная ярость в голосе Джессики не оставила и следа от веселья и смеха Вулфа.
      - Отпущу, если скажешь, что ты собираешься делать с ножом, - обещал он
      Пока Джессика молча смотрела на Вулфа, она успела сделать три глубоких вдоха Наконец она взглянула на нож в своей руке, словно удивившись этому Когда она снова подняла взгляд, в ее глазах нельзя было обнаружить ни тепла, ни доброты
      - Мои волосы, - сказала она кратко
      - Что?
      - Собираюсь отрезать эти проклятые волосы.
      Он приподнял черные брови
      - Если ты будешь действовать с такой скоростью, ты можешь по ошибке перерезать себе горло.
      Или ему - и отнюдь не по ошибке.
      Но никто из них вслух этого не произнес А тем временем Вулф вынул нож из пальцев Джессики, что подлило масла в горнило ее гнева
      - Ты ублюдок, - задохнулась она.
      Он слегка улыбнулся.
      - Продолжайте, ваша милость.
      - Ты ведешь себя так, как и подобает рожденному от случайной связи. Используешь меня как судомойку, не желая видеть моих стараний, да еще издеваешься над моей болью, когда меня сбросила лошадь, потому что я засыпаю от усталости в седле... Ты - выродок!
      Лицо Вулфа осталось бесстрастным.
      - Скажи слово - и ты свободна. Вы знаете это слово, ваша милость. Произнесите его!
      Спокойствие овладело Джессикой, сила и воля вернулись к ней и сделали черты ее лица строгими и суровыми.
      - Муж-ж-ж-ж...
      Слово прозвучало, словно шипение, а улыбка была холоднее окружающего снега.
      - А вот это вопрос, - сказал Вулф сдержанно. - Я твой муж, но ты мне не жена.
      - Я предлагаю решение: катись ты в преисподнюю! Там ты увидишь массу страданий - это тебе по душе до такой степени, что ты прямо-таки лопнешь от смеха и умрешь второй раз. И тогда ты освободишься от меня, муж! И не раньше!!!
      Джессика повернулась и стала карабкаться вверх по крутому склону. Вулф наблюдал за ней, и слабая улыбка, в которой едва ли можно было отыскать удовлетворение или радость, кривила его губы.
      Каждая клеточка души и тела Джессики источала беспредельную ярость. Он видел ее разной, но такой - никогда. Маленькая утонченная аристократка демонстрировала темперамент, подобный пламени, таящемуся в ее волосах.
      Вулф не смог удержаться от того, чтобы не задать себе вопрос: придет ли она на ложе к мужчине хотя бы с малой толикой той страсти, которую она только что проявила в гневе? Мысль о том, что он сам мог бы оказаться тем мужчиной и вкусить от чувственности Джессики, вызвала быструю непроизвольную реакцию в теле Вулфа, что привело его в смятение.
      Проклиная свою мужскую зависимость от девушки, которая пожелала ему оказаться в преисподней, Вулф отвел глаза от Джессики, давая себе возможность успокоиться. Он почти всегда был в состоянии полувозбуждения, когда находился рядом с ней, и привык к этому. Но напряжение, став привычкой, не перестало быть болезненным.
      Когда Вулф снова посмотрел вверх, он увидел, что Джессика споткнулась. Поначалу он подумал, что эта неловкость - результат ее гнева. Но затем он увидел, с каким трудом она вставала на ноги, после чего сделала два шага и упала опять. Что-то случилось с ее правой ногой.
      - Подожди, Джесси! - крикнул Вулф. - Я помогу тебе!
      Джессика не сочла нужным даже оглянуться. Не прекратила она и свое неуклюжее карабканье по крутому склону.
      Пробормотав проклятье, Вулф зачехлил нож и вскочил в седло. Он направил кобылу вверх по склону. Не останавливаясь, он подхватил Джессику и посадил ее боком перед собой. Когда лошадь достигла вершины, он остановился.
      - Садись верхом впереди меня, - сказал он коротко.
      При этом он поднял Джессику над шоколадной гривой лошади. Юбка для езды имела разрез, что дало возможность Джессике сесть верхом в большом седле. Соприкосновение тел тотчас же отозвалось в теле Вулфа, вновь вызвав желание. Дыхание у Вулфа участилось, и он в сердцах произнес про себя несколько слов, которые никогда не произносил в присутствии женщин
      - Оставайся в седле, - голос его был строг.
      Джессика не отвечала, но и не пыталась слезть с лошади Вулф соскочил справа от лошади и протянул руку к обутой в ботинок ноге, выглядывающей из-под заснеженного края платья
      - Где болит?
      Джессика взглянула на Вулфа. Ей было нетрудно это сделать.
      Даже сидя на лошади, она не очень возвышалась над ним. Не было у нее также и его силы. У нее не было ничего, кроме уверенности, что она скорее умрет, чем вернется к роли маркера у игрального стола, на котором разыгрываются аристократические браки.
      Она скорее умрет, чем станет жить так, как ее мать.
      Кошмары прошлого и настоящего переплелись в сознании Джессики, и сердце ее сжалось. Она поняла со всей определенностью, что Вулф никогда не примет этот брак; он станет лишь еще более жестоким и настойчивым в своих усилиях изгнать ее.
      "Ты проклянешь день, когда обманом завлекла меня в этот брак. Есть вещи и похуже, чем ласки дикаря. И о них ты тоже непременно узнаешь".
      Сейчас, пусть и слишком поздно, Джессика поверила Вулфу. Пусть и слишком поздно, но она поняла, что впредь ничто не встанет между ней и ветром.
      - Где болит? - нетерпеливо переспросил Вулф.
      - Нигде.
      Вулф резко поднял голову. Он никогда раньше не слышал от Джессики такого тона, такого неэмоционального и немузыкального звука. И такими же были ее слова.
      - Я видел, как ты хромала.
      - Не имеет значения.
      Вспышка раздражения в глазах Вулфа сменилась беспокойством.
      - Джесси!
      Погруженная в размышления, связанные со своими ужасными открытиями, Джессика не слышала Вулфа и не реагировала на его обращение. Он поколебался, затем стал ощупывать мягкую кожу ботинка Джессики. Ему показалось, что она дернулась, когда он нажал на лодыжку, но уверенности у него не было.
      - Ты можешь ехать? - спросил ой, отступая назад.
      - Я еду...
      В словах Джессики не было поддразнивания, а была лишь констатация факта, ибо в тот момент она сидела на лошади.
      - Джесси, что с тобой?
      Она смотрела мимо него, сквозь него, видя только пустоту, слыша низкий, торжествующий крик ветра.
      Быстро, даже раздраженно, Вулф подтянул выше правое стремя. Однако приспособить его так, чтобы доставала изящная ступня, он не мог.
      - Ах ты... - раздражаясь, крепко выругался Вулф.
      Если Джессика и слышала его, она ничего не сказала.
      Порыв ветра донес звук конского топота. Вулф поднял голову, увидел появившийся силуэт Рейфа и вернулся к стремени, чтобы опустить его до прежнего положения.
      Тропа, по которой проехал Рейф, поведала ему обо всех происшедших событиях. Он видел лошадь Джессики, упавшую на колени, девушку, летевшую кувырком по склону, глубокие следы кобылы Вулфа, скачущей вниз... Бледное лицо Джессики и сурово сжатый рот Вулфа досказали остальное, хотя оставались вопросы.
      - Она повредила что-либо? - спросил Рейф.
      - У нее болит лодыжка, но гордость не позволяет ей принять помощь.
      Рейф взглянул на Джессику. Она не заметила его взгляда. Как не замечала ничего вообще. Ее оцепенелость заставила Рейфа в тревоге прищуриться. Ему уже случалось видеть людей в таком состоянии, до которого их доводили либо боль, либо голод, либо война.
      - Она выдохлась, - сказал Рейф. - Позади, в миле отсюда, была хорошая площадка для бивака.
      Снова закружила метель, закрыв белой пеленой холодную
      землю.
      - Мы едем через Великий Водораздел. - Вулф сел в седло позади Джессики. - Проследите, чтобы Туспот не потерялся. Вьючные лошади приучены следовать за ним.