Праздник для двоих

— Он был старше ее на восемь лет! Но мы узнали, кто отец ребенка, лишь когда она умерла. Мы нашли ее дневник. Там все было написано… как он обольщал ее и как бросил, когда она объявила ему, что беременна.

Джуд чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.

— А теперь, — продолжал назойливый голос, ворчливо и зло, — он хочет забрать у меня ребенка, от которого сам когда-то отказался.

— Лука, скажи ей. — Джуд схватила его за руку и умоляюще заглянула в каменное лицо. — Ведь все это не правда.

— Пойди и позови Лорана, Джуд. Его мать пьяна.

— Скажи ей, Лука! — В голосе Джуд зазвучали истерические нотки.

— Валентина никогда не была нежеланным ребенком, а в остальном тебе придется довериться мне.

— Довериться тебе? — машинально повторила она, словно не поняла его слов.

— Брак строится на доверии.

— Значит, я должна слепо поверить тебе, что ты не сделал ничего плохого? Очень удобная позиция, — согласилась Джуд. — Кстати, если уж речь зашла о браке, должна тебе напомнить, что наш брак основывается… — она проглотила горький комок, — он основывается на лжи.

На его скулах заиграли желваки.

— Вначале так и было, — сухо согласился Лука.

Джуд отрицательно покачала головой. Он сказал то, что она все это время так ждала от него услышать, но было уже поздно.

— Ты не отрицаешь, что Марии тогда было Семнадцать лет?

— Как я могу это отрицать?

Она внимательно изучала его лицо, но не видела на нем и следов раскаяния или вины. Нельзя было понять, сожалеет ли он о том, что совершил, хочет ли загладить свою вину. Мне никогда не узнать правды.

Остается лишь довериться ему — и все? Должно быть, Лука считает, что для него закон не писан, что он может действовать, как пожелает, невзирая на общепринятые нормы морали.

— Сильный человек признает свои ошибки. Лука.

Я хочу услышать твою версию.

Он скривил губы.

— Очень мило с твоей стороны.

Это переполнило чашу терпения Джуд.

— Как ты смеешь надсмехаться надо мной? Ты ни в чем не раскаиваешься, я правильно поняла?

Она чувствовала отвращение к нему, а также к себе — за то, что она полюбила его.

Джуд повернулась и пошла прочь. Она слышала, как он окликнул ее по имени, но так и не остановилась.

Не видя ничего вокруг себя, она кое-как добралась до башенной комнаты, куда были перенесены все ее вещи. Никто не попался ей по пути. В комнате все было подготовлено, горели свечи. Кровать была разобрана.

Когда Джуд увидела разбросанные по одеялу душистые лепестки роз, на ее глаза навернулись слезы.

Она села прямо на пол в волне воздушных кружев и зарыдала. Наплакавшись, она поднялась, расстегнула молнию на платье, и оно вмиг соскользнуло на пол.

Джуд перешагнула через него. Потом сбросила шелковое нижнее белье.

Обнаженная, она прошла в ванную и встала под душ. Холодные струи воды охладили жар ее тела.

— Ты тоже почувствовала, что тебе необходим холодный душ?

Лука жадным взглядом смотрел на ее обнаженное тело в холодных струях. Она была похожа на мраморную статую совершенной формы. Ему казалось, что ни один скульптор в мире не способен передать всю красоту этой живой плоти. Может быть, ему удалось бы передать внешнюю форму, но, конечно же, не внутреннее содержание, не ее душу. Потоки воды придали дивный кремово-розовый оттенок ее коже, сквозь которую отчетливо проглядывали голубые жилки у нее на грудях с розовыми выпуклыми бутонами сосков.

— Ты мне не рассказывала о своих спартанских пристрастиях. Может быть, ты еще и власяницу наденешь?

Джуд подняла руку к груди и откашлялась.

— Я на это неспособна, — ответила она, немного успокаиваясь от звуков собственного голоса. Стоя обнаженная перед Лукой Ди Росси, она чувствовала, что ее снова наполняет знакомое волнение. — Неспособна, повторила она уже более окрепшим голосом. — По сравнению с твоей моя жизнь вся как на ладони. — У нее стучали зубы — частично от холода, но в основном от возбуждения и его неожиданного появления. — Что ты здесь делаешь?

— А где еще должен быть новобрачный, если не рядом со своей женой?

Он взял банное полотенце и протянул ей, но она его не взяла.

— Конечно, иначе люди начнут сплетничать, и кому-нибудь может прийти в голову — Боже сохрани! что этот брак является сплошным надувательством.

— Я менее всего хочу, чтобы ты одевалась, но если ты не накинешь что-нибудь на себя, то рискуешь серьезно простудиться. Вижу, тебя раздражает мое присутствие, поэтому можешь расположиться на кушетке в другой комнате.

Бросив полотенце на кровать, он вышел из комнаты.

Выбравшись из ванной, Джуд замоталась в полотенце.

На ее лице появилось решительное выражение.

Соседняя комната была не освещена. Когда глаза Джуд привыкли к темноте, она заметила у окна одинокую фигуру в кресле и пошла вперед.

— Лука! Ox! — воскликнула она, натыкаясь коленом на угол стола.

Вспыхнула лампа.

— Что ты здесь делаешь? — раздраженно спросил он.

— Пытаюсь поговорить со своим мужем, — потирая ушибленное место, проговорила Джуд.

— Я сказал все, что мог, а ты очень ясно высказала мне свое мнение.

— Ради бога, не будь таким упрямым ослом! — начала Джуд. — Ты можешь один раз выслушать меня до конца? Я все равно от тебя не отстану. Меня шокировали слова той женщины, — признала она. — Но я еще раз все обдумала и все поняла. — — Теперь ты считаешь, что меня остается только казнить?

— Что-то здесь не так. Должно быть какое-то объяснение.

— И у тебя есть теперь готовое объяснение, Джуд?

— Никакого объяснения у меня нет, — заявила она ему. — Я просто знаю, что ты не мог так поступить.

Он ничего не ответил. Более того, его лицо было скрыто в тени, и она не видела его выражения. Чтобы придать себе уверенности, она глубоко вздохнула.

— Я понимаю, что ты не собираешься рассказывать мне, что произошло тогда, — решительно, но с ноткой отчаяния в голосе произнесла Джуд. — Ты не привык давать отчет о своих поступках. Никто не смеет комментировать твое поведение без риска нарваться на неприятности. Но должна заявить тебе, великолепный Лука Ди Росси, что я всего лишь обыкновенный человек, и при всей твоей гордыне… Я была согласна любить тебя, не дожидаясь взаимности, хотя это, согласись, нелегко… — Он резко втянул в себя воздух, это немного сбило ее мысли, но она так сильно хотела высказать ему все, что, собравшись с духом, продолжила:

— И вот сегодня, когда я уже почти поверила, что ты, возможно, начинаешь что-то чувствовать ко мне, эта женщина бросила в твой адрес ужасные обвинения. Я ждала от тебя объяснений, но ты просто стоял и хранил благородное молчание… — Она выдохнула и потерла ладонями щеки, чтобы справиться с охватившими ее эмоциями. — Ты хочешь моего доверия? Может быть, уже поздно об этом говорить, но я тебе верю. Если ты не простишь меня за то, что я так прореагировала на слова той женщины, значит, ты — самый большой глупец на свете! Ведь я нужна тебе, Лука Ди Росси! — закончила она и перевела дыхание.

— Ты все сказала?

Джуд кивнула. По крайней мере, думала она, я выложила все свои карты на стол и выговорилась без утайки, о чем совершенно не жалею.

Теперь оставалось ждать, к чему приведет ее откровенность. У нее замерло дыхание, когда она увидела, что Лука двинулся с места и подошел к ней.

Сейчас все станет ясно. Он остановился в шаге от нее и заключил в ладони ее лицо, глядя на нее сверху вниз восхищенным взглядом.

— Конечно, ты нужна мне, сага mia, я давно об этом знаю. Я просто хотел, чтобы ты сама это поняла. Если бы я упустил тебя, то был бы последним идиотом! — (Джуд засмеялась и кивнула.) — Тогда мне не было бы прощения! Ты завоевала мое сердце, без тебя я просто не смог бы жить.

— Я не собираюсь покидать тебя, Лука, разве что ты сам прогонишь меня, — Я не могу себе этого позволить, ведь ты берешь меня таким, какой я есть, по крайней мере я так понимаю.

— Значит, наш брак — финансовое соглашение?

— Нет, наш брак — это любовное соглашение, — поправил он.

— Но почему ты никогда мне этого не говорил? — воскликнула Джуд, вспоминая, сколько она страдала из-за этого.

— А ты сама? — вставил он недовольно. — Почему никогда не говорила, что любишь меня? Ты вела себя, словно я для тебя всего лишь сексуальный объект.

Джуд засмеялась, видя его недовольную мину.

— Это верно, но, кроме того, я люблю твою прекрасную душу.

Застонав, Лука резко притянул Джуд к себе и стал целовать ее волосы, шею, кончик носа, потом приник к ее губам. Джуд в избытке чувств обвила его шею руками и отдалась поцелуям.

— Ведь сегодня наша первая брачная ночь, — пробормотала она, вздрагивая. — Кажется, с утра прошла целая вечность.

Лука согласно кивнул, продолжая обнимать ее.

— Да, сегодня наша первая брачная ночь, и нам необходимо немедленно заняться любовью…

— Ну, если это так необходимо… — Она, смеясь, взвизгнула, когда он подхватил ее на руки и впился в губы жарким поцелуем.

— Ты проснулась? — спросил Лука, убирая розовый лепесток с ее волос.

Джуд открыла глаза и сладко потянулась.

— А ты, похоже, не сомкнул глаз, верно?

— Я смотрел на тебя.

Его глаза излучали любовь, и от этого тепло разлилось по всему ее телу. Я счастлива, думала она.

— Я хочу рассказать тебе о Валентине.

Она испуганно взглянула на него и поднесла палец к его губам.

— Ты не должен ничего объяснять мне, Лука.

— Я хочу рассказать тебе, — сказал он, целуя ее в ладонь. — Это известно только мне и еще одному человеку, и ты должна пообещать, что никто ничего от тебя не узнает. Дело в том, что Валентина — не моя дочь. Я никогда не встречался с ее матерью.

Джуд ахнула.

— Она не твоя дочь, тогда кто же…

— Я не пытаюсь никого защищать, но Марко был тогда очень молод…

— Марко? Марко — отец Валентины? — Джуд была потрясена.

Лука утвердительно кивнул.

— Когда Корради явились ко мне с претензиями, я почти сразу понял, в чем дело. Тогда Марко впервые назвался моим именем, если не считать штрафов за парковку.

— Но почему он отказался от собственного ребенка?

— Когда я призвал его к ответу, он признался во всем. Он был с ней всего одну ночь. Когда девушка сказала ему, что беременна, он запаниковал. Мать Марко всегда идеализировала его, и он боялся, что она узнает.

— Значит, ты взвалил на себя ответственность за его проступок?

— Это нельзя назвать проступком, дорогая, ведь появился ребенок, — поправил Лука таким мягким голосом, что у нее защипало в глазах. — Марко не имел возможности воспитывать ребенка ни морально, ни материально. Если бы я сказал правду, что бы стало с Валентиной? Она Ди Росси.

— Значит, ты все время молчал.

— Тогда Корради не стали поднимать шум, чтобы не опорочить свое бесценное имя. Они замяли скандал в связи с самоубийством дочери и по той же самой причине были рады отдать мне ребенка. Конечно, у меня не очень хорошая репутация… Ложь отвратительна, но иногда правда бывает слишком жестокой, Джуд, — задумчиво продолжал Лука. — Но нельзя, чтобы ребенок жил, зная, что от него отказался собственный отец.

Досталось тебе, любимый, думала Джуд, нежно гладя его по волосам.

— Пусть только попробуют что-нибудь сказать, они будут иметь дело со мной, — энергично заявила она.

— А пока для всех она моя дочь.

— Наша дочь, — поправила Джуд. Она вопросительно взглянула на него из-под ресниц. — Это наша семья. Может быть, кто-нибудь решит, что четверых детей достаточно…

— А разве тебя волнует мнение посторонних? спросил он, притягивая к себе ее податливое теплое тело.

— Уже не волнует, — удивленно засмеялась она, словно делая для себя открытие. — Мне бы хотелось иметь ребенка от тебя, Лука.

С разочарованием она отметила, что он не выказал никакого энтузиазма.

— Я хочу ребенка, Джуд, и ты это знаешь. Но он должен родиться не оттого, что ты хочешь угодить мне. Если ты считаешь, что тебе еще рано… Я готов подождать.

Все ее сомнения рассеялись как дым.

— Я так не считаю, — немедленно возразила она.

Лука еще крепче прижал ее к себе.

— Но возможно, что сразу и не получится, — предупредил он, задыхаясь от страсти.

— Но мы будем стараться достичь результата.

— Я потом подумаю, сейчас нет времени.

Джуд с радостью отдалась порыву страсти и в восторге бросилась в его горячие любящие объятия.

Примечания

1

Боже! (шпал.) — Здесь и далее прим, перев.

2

Сага — дорогая (итал.)

3

Боже! (итал.)

4

Да, дорогая (итал.)