Глава 5

— Вот и приехали! — Радостный тон Джо звучал неубедительно.

Здесь, у Лайама, она всегда чувствовала себя как дома, но теперь не могла справиться с охватившим ее чувством неловкости и нервозностью. Она прошла к дальней, почти целиком застекленной стене и невидящим взглядом уставилась на великолепный вид на реку. Им также можно было любоваться и из сада, разбитого на крыше, за которым она ухаживала, когда Лайам бывал в отъезде. Мирный оазис посреди города.

— Ну вот, мы прибыли. Извини за беспорядок я не ожидал, что у меня будет гостья.

— Действительно не ожидал? Брови у него взлетели, на губах заиграла неопределенная улыбка.

— Это все из-за книг, мне вечно некуда девать их. Кроме того, я так и не нашел замены своей уборщице.

Джо не попалась. Она заметила, что, несмотря на кажущуюся непринужденность, он пристально следит за ней, анализируя каждый ее жест, каждую интонацию. Ей стало не по себе, словно ее рассматривали под микроскопом.

— Да, обычно у тебя больше порядка.

— Ты как будто не рада повышению своего социального статуса, Джо?

— По крайней мере, надеюсь, что мне не придется отрабатывать ночлег и питание собиранием с пола твоих носков. Ничего смешного, — добавила она в ответ на его хохот. Однако обстановка немного разрядилась.

— Ты в роли домашней рабыни, это очень смешно, — возразил он. — К тому же я вполне самостоятелен в домашних делах. Просто мне здесь становится тесно, — задумчиво произнес он.

— Тебе здесь тесно? Моя квартира в сравнении с этой все равно что обувная коробка. Правда, мне мегабаксов не платят. — Теперь уже вообще ничего не платят, вспомнила она, нахмурившись. — Не думай, что я сяду тебе на шею, я не без средств.

— Да? Ну просто гора с плеч!

Сарказм в его голосе заставил ее покраснеть. Она отвернулась от окна и оперлась руками о кожаное кресло.

— У тебя с этим проблемы?

— У меня? — Он распахнул невинные глаза. — Хочешь получить расчетную книжку по квартплате?

— Я стараюсь быть серьезной.

— В таком случае серьезно задумайся вот над чем: мы должны подыскать что-то более подходящее, пока не родился ребенок. Где бы тебе хотелось жить?

Красиво говорит. Хотя и не очень тонко. А этот безмятежный взгляд обезоружит кого хочешь.

— Очень любезно с твоей стороны вдруг перейти на мы, — колко ответила она.

— А что тебя не устраивает? — Сквозь легкость тона явственно звучало раздражение.

— Не знаю, как тебе вообще удалось уговорить меня! — взвилась она. Наверное, она совсем с ума спятила, когда согласилась пойти на это. Сожительствовать с ним — верный путь к катастрофе!

— Я тебя не уговаривал, я тебя зацеловал. Джо не находила слов от возмущения. Было унизительно сознавать, до какой степени он прав. И еще было страшно оттого, что он узнал ее слабость.

— От скромности ты не умрешь.

— Я просто стараюсь быть точным. Она насмешливо фыркнула при виде его невинных глаз. Уголок рта у него приподнялся в волнующей, привлекательной улыбке.

— Ты стала более податливой. — Он не собирался менять тему. — Перемена оказалась просто поразительной.

Джо отвернулась, чтобы скрыть румянец на щеках. Она отодвинула стопку бумаг и села в мягкое кожаное вертящееся кресло.

— Поцелуи ничего не значат.

Лайам, опершись локтями о рабочую тумбу, отделявшую кухню от гостиной, опустил подбородок на ладонь и вопросительно приподнял бровь.

— Да что ты говоришь! Звучит интригующе.

— Тебя это интригует? — Она шумно втянула носом воздух. — На самом деле все очень просто. Я утопаю в гормонах и… и… — Лучше такая деловая откровенность, чем беззащитность под этим все понимающим взглядом. Она закашляла и замолчала.

— Ты бурный поток первобытных желаний и потребностей…

Господи, до чего же он прав!

— Тебе легко шутить, — с горячностью вновь заговорила она. Мог бы уже сменить тему. Нашел, над чем смеяться!

— Кто сказал, что я шучу?

У него в глазах не было и тени улыбки.

— Наверное, я не совсем точно выразилась, — не унималась она, чувствуя, что ей не хватает воздуха под настойчивым, немигающим взглядом Лайама.

— А как будет точно, Джо?

Джо тряхнула головой, освобождаясь от гипнотического эффекта его глаз.

— Я согласилась только ради тети Мэгги.

— А я так понял, что, если забыть о гормонах, ты сама не знаешь, почему согласилась.

— Я просто так выразилась. — Вечно он со своим педантизмом.

— Мама без сомнений приняла то, что мы с тобой женимся.

— У меня тоже нет сомнений. Потому что мы не женимся.

Не придавая ни малейшего значения ее возражениям, он смотрел на нее со снисходительной улыбкой, от которой Джо заскрежетала зубами.

— В ее понимании, — продолжал он, — если сделали ребенка, значит, женятся.

Вероятно, и в понимании Лайама тоже.

— Обычно так бывает до того, как сделали ребенка.

— Джастин это имел в виду?

Неожиданное включение в тему Джастина заставило Джо заморгать глазами. Она увидела, как губы у Лайама кривятся от отвращения.

— Не твое собачье дело, — с каменной интонацией произнесла она.

— Ведь он так любит условности.

Можно подумать, Лайам не любит условностей! Разве не единственно из чувства вины и старомодного чувства чести он идет на этот брак?

— Некоторым мужчинам не суждено жениться.

— Ты считаешь, я из них? — Он по-приятельски подсел на подлокотник ее кресла. По крайней мере раньше этот жест вполне мог сойти за приятельский. Сейчас их близость заставила ее пульс зачастить, а горло болезненно пересохло.

— Возможно. Если ты когда и женишься, то, наверное, на ком-нибудь более приятном, чем я. Она склонила набок голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — И это будет чисто деловое решение.

— И никаких поцелуев.

— Вообще, — подтвердила она.

— Нет правил без исключений.

Джо скорчила легкую гримаску. Поздновато было вспоминать, что в детстве Лайам никогда не мог удержаться от того, чтобы не пройтись по запретному газону. Он и теперь не признавал правил, если считал, что они установлены неверно.

Он потянулся рукой к спинке ее кресла и зацепил за ее волосы массивным металлическим браслетом часов.

Джо резко вскрикнула, когда голову ей дернуло назад.

Лайам вскочил.

— Сиди смирно! — сухо приказал он и пригнулся вперед. Пока он отцеплял браслет, его пальцы скользнули по ее щеке. — Теперь лучше? — спросил он, освободив ей голову.

— Ага, — пробормотала она, пропуская сквозь пальцы свои непослушные кудри. К ее удивлению, Лайам не выпрямился, чтобы отодвинуться. Его тело нависало над ней, рукой он опирался о спинку кресла, другая рука почти касалась ее лица. У Джо раздулись ноздри от аромата его тела, пронзительное ощущение внизу живота перешло в теплое пульсирование.

Он нежно провел носом вдоль ее носа, царапая щеку недавно отросшей щетиной. Его дыхание обдавало теплом, а близость была такой…

— Это ведь не то что поцелуй, а? — тихо проговорил он.

— Строго говоря, нет, — хрипло подтвердила она. Полузакрыв глаза, он провел пальцами по ее подбородку, и ей вдруг безумно захотелось прильнуть губами к лениво опущенным векам. Ее рука, еще прижатая к голове, столкнулась с его рукой. Не успела она тихо вскрикнуть, а он уже крепко сплел пальцы с ее пальцами. — Так нечестно! — прохрипела она, а он тянул ее руку к своему лицу.

— Что нечестно?

— Я знаю, чего ты добиваешься.

— Ты сама всегда говорила, что не так глупа, как кажешься, — гортанно произнес он.

— Думаешь, что, затащив меня в постель, заставишь меня на все согласиться? — Это была неосторожность, Джо прикусила язык. Лайам, конечно, такого не пропустит. — Я не пойду за тебя, Лайам. Когда-нибудь ты сам еще поблагодаришь меня за это. Оставь! — простонала она, крепко закрывая глаза. Еще немного, и она поплывет.

— Почему? — Он указательным пальцем мягко приподнял ее подбородок. — Почему ты так боишься наслаждаться?

— Я… н-не… — срывающимся голосом начала она.

— Не наслаждаешься? Или не боишься? — Тепло его взгляда почти заставило ее забыть, почему нельзя снимать оборону.

— И то… ни то, ни другое.

— Иди за меня, Джо. — Его голос звучал глубоко и искренне от внезапно охватившего его нетерпения. Он обхватил пальцами ее лицо. — Я знаю, это не входило ни в твои, ни в мои планы, но это разумно. Мы могли бы хорошо проводить время.

— Проводить время? — повторила она. Ей не нужно разумного, ей нужна сумасшедшая, безрассудная любовь! Хорошо, конечно, что он не знает ее истинных чувств, но это незнание раздражало ее.

— Конечно, почему нет? Разве всегда было не так? Ты — единственная женщина, с которой я мог бы жить, не теряя головы.

— А то, что ты делаешь мне предложение только сейчас, когда я оказалась беременной, это, разумеется, простое совпадение. Ты ведь все время собирался это сделать, да? — Она попыталась тряхнуть головой, но он крепко держал ее, не дав даже отвести взгляда. Казалось, он считал, что его убежденности хватит на них обоих.

— Ты не собиралась беременеть, а я не собирался жениться. — Его широкие плечи чуть приподнялись. — Ну и что? Ты беременна, а я могу жениться.

Он может! Но это не значит, что он хочет.

— У тебя все так просто.

— Это и есть просто, Джо. — Он сверлил ее глазами.

— Мы поженились бы из ложных побуждений. У него в глазах мелькнула удовлетворенность, а может, и облегчение — ее оборона явно давала трещину.

— Суды завалены делами о разводах людей, вступивших в брак из самых что ни на есть истинных намерений. У нас большая фора.

— Если у влюбленных не получается, на что надеяться нам? — Она почувствовала, как у нее на глаза навертываются слезы. Его смуглое, милое, знакомое лицо становилось расплывчатым.

— Влюбленных, — с издевкой повторил он. — Какое это вообще имеет значение? Ты смеешься моим шуткам, и это гораздо важнее, чем какое-то животное влечение. Любовь доведена до ширпотреба массовым чтивом и подростковыми журналами. Твоя бабушка не смела говорить, что идет замуж, потому что это был единственный способ сохранить честь, дорвавшись до секса. Ей полагалось говорить, что она влюблена.

Ее поразил такой цинизм. С каких пор он так смотрит на вещи? Или он всегда был таким, а она не замечала?

— Оставим мою бабушку, Лайам. Допустим, все это верно. Тогда почему люди вообще продолжают заключать браки? Ведь девственность уже никого не интересует.

— Наверное, потому же, почему и мы, — чтобы создать надежную семью. Кроме того, брак внушает надежду, нередко ложную, что у каждого члена семьи имеются эксклюзивные права на партнера.

Она не могла не заметить, что он не предлагал ей даже иллюзорно эксклюзивных отношений. Впрочем, она на них и не претендовала.

— Мне казалось, ты считаешь надежность скучной. — Ее слова звучали невнятно, потому что Лайам большим пальцем обводил контур ее пухлых губ.

— Я не считаю скучной мысль о том, что мы будем делить с тобой постель. Как, думаю, и ты. Она резко выдохнула.

— Если я и выйду за тебя замуж, то исключительно из-за твоей трогательной скромности.

Она игриво куснула его за палец и тут же пожалела об этом. Глаза у Лайама заблестели — он явно не признавал нападение шуточным. Джо запрокинула голову, солоноватый вкус его кожи остался у нее на языке. Тело у нее трепетало, и она почувствовала, как напряжение подскочило на несколько делений.

— Давай не будем попусту тратить время, Джо. — Уговаривающие интонации уступили место куда более властным и напористым. — Большинство людей все равно считают, что мы годами спим вместе.

— Не правда! — Веки у нее задрожали и распахнулись.

— Правда.

Почему-то эта мысль внушала ей ужас.

— Вряд ли ты пытался вывести их из заблуждения… — с возмущением начала она.

— За кого ты меня принимаешь? — прорычал он. Глаза у него загорелись почти безумным блеском. — Ты думаешь, мне так нетерпится поддержать имидж буйного самца? Учти, если бы я знал… — Джо увидела, как задергались мышцы у него на горле, когда он сглотнул. — Это было просто невероятно.

Презрительный смех сорвался с ее губ и резко оборвался.

— Настолько невероятно, что ты постарался поскорее забыть, что это вообще случилось. — У нее в голосе звучал горький упрек. Она не могла забыть, что ни в одном своем письме он ни разу не вспомнил о той ночи. Он как будто вычеркнул происшедшее.

— Ты хотела этого. Разве не так? Она неловко заерзала под его пристальным взглядом.

— И до сих пор хочу.

— Может быть, я ничего и не говорил, но всегда помнил…

Оборона трещала. Нет, она так просто не сдастся.

— Мне, знаешь ли, тоже многое не давало забыть об этом. — Она выразительно прикрыла рукой начинающий округляться живот и застыла, когда его рука легла сверху. У него были красивые, сильные и изящные руки с длинными точеными пальцами. Она жадно уставилась на ту, что лежала на ее руке.

— Может быть, ты и не влюблена в меня, Джо, но тебе со мной хорошо. — Он сделал паузу, давая ей время возразить. — Как и мне с тобой.

— Этого мало.

— Но это неплохое начало. — Ее возражения отскакивали от него, как от каменной стены. — Надо быть сумасшедшим, чтобы испытывать чувство вины от того, что между нами возникло сексуальное притяжение.

— А я и не испытываю.

— Нет? — протянул он. — Тогда чего ты изображаешь, будто хочешь, чтобы я перестал прикасаться к тебе? Ты не…

— Это ты так говоришь.

— Да, говорю, — уверенно заявил он. — Нам бы радоваться. Секс — важная штука. А позже, когда страсти улягутся, мы останемся друзьями.

— Жду не дождусь. — Более неподходящего довода он привести не мог. Его слова разбивали ей сердце.

Она презрительно сощурила глаза.

— Ну хватит, Лайам. Я за тебя не пойду, не трать напрасно время. Как это говорится? Кобылку можно затащить на водопой, но пить ее не заставишь… То же касается и девушки на выданье.

— Но я могу затащить тебя в постель и заставить тебя сделать что угодно. Может быть, я не идеально выражаюсь, но в общем я прав.

Джо в смятении закусила губу — она так и знала, что он не упустит ее оговорки. Она взвизгнула, и Лайам подхватил ее на руки.

— Немедленно отпусти меня! — Джо с яростью била каблуками по воздуху. — Я кому говорю? — Она задыхалась. — Ты что, с ума сошел? Ну вот, я в твоей постели, ты доволен? — Нелегко обдать холодным презрением, когда неловко барахтаешься, пытаясь сесть. Но у нее получилось неплохо. — И что это доказывает, не считая того очевидного факта, что эволюционный скачок от неандертальца до современного человека тебя совершенно не коснулся? Никак не воображала, что твои постельные успехи достигались путем рукоприкладства.

Лайам сидел на краю кровати лицом к ней. Неожиданно он отвернулся и закрыл лицо руками, не успев, однако, скрыть тусклый румянец, пробившийся сквозь загар.

— Я прежде отрубил бы себе руку, чем обидел тебя, Джо, ты знаешь это. — Он поднял голову и повертел шеей, будто освобождая от напряжения мышцы.

Его осипший и какой-то огорченный голос мог бы коснуться ее сердца, если бы раньше не пронзил ее самую уязвимую точку — живот. Она вскрикнула и, неловко поднявшись, встала на колени поверх стеганого одеяла.

— Знаю, Лайам. — Джо обвила руками его шею и положила голову ему на спину, обуреваемая раскаянием и любовью. Что она делала? Наказывала его за то, что его любит? Каждый удар, который она ему наносила, падал на ее же голову: она ощущала его боль как свою собственную.

Тепло ее тонкого, гибкого, по-женственному мягкого тела проникло сквозь тонкий трикотаж рубашки Лайама. Раздражение, смешанное с чувством вины, чудом откатилось в сторону, когда она прижалась так крепко, что он ощутил жар ее дыхания и образовавшееся от него влажное пятнышко на рубашке. Он почувствовал, как к спине прижались мягкие грудки. Она чуть шевельнулась, чтобы ослабить давление, и это легкое движение напомнило ему о переменах в ее теле, тех, которые он сам вызвал.

Вдруг он повернулся и, обхватив пальцами ее лицо, притянул его к себе. Свободной рукой он подхватил ее и посадил себе на колени. Ощутив податливость ее тела, он понял, что не ошибся: она согласна. Она молча смотрела на него чудными, чуть затуманенными глазами. Он тоже молчал: невидимая рука давила ему на горло, зажимая связки. И сила этого давления была почти равна желанию, охватившему его.

Он подвинул подушку и осторожно уложил Джо.

Губы у Джо припухли и стали чувствительными. Поцелуй был сдержанным, но глубоким. Джо успела распробовать крепость его губ и вкус его теплого рта и понять, как пусто станет в мире, если она не испробует этого снова.

— Ума не приложу, с чего это нам нельзя этим заниматься. — Типичные режущие нотки в низком голосе звучали, как никогда, резко.

Он держал в ладонях ее лицо, склоняясь над ней всем телом.

— Все станет еще более запутанным и сложным, хрипло предупредила она, в глубине души надеясь, что он не обратит внимания на ее предупреждение. Он и не обратил.

— Не станет, если быть честными друг с другом. То, что сейчас происходит, не для того, чтобы убедить тебя выйти за меня замуж, не сомневайся.

— Правда? — Она не удержалась и коснулась кончиками пальцев напряженных предплечий. Тихий стон наслаждения прорвался у нее, и она виновато убрала руку.

— Правда, — твердо произнес он. — Но это также не значит, что я не использую этого в качестве аргумента в мою пользу.

Его скрупулезная прямота вызвала у нее слабую улыбку.

— Тогда почему это происходит, Лайам? — томно спросила она.

— Потому что мы хотим этого. Боже! — У него сорвался голос и на перекошенном лице мелькнуло страдание. — Я не просто хочу, Джо!.. — Грудь у него вздымалась, он глотал воздух. — Я не могу без этого, без тебя. Скажи, что и ты тоже!

Рубашка вырвалась у него из джинсов, Джо хватала ее и дергала, дергала…

— Ну конечно, идиот ты этакий! — шипела она, а его голова опускалась все ниже к ней.

— Наконец-то ты сказала это, — выпалил он и вытянулся рядом.

Он расстегивал ей блузку с утонченной чувственностью, легкое дрожание пальцев обостряло ее ощущения. У Джо кружилась голова, груди выпирали из нежно-розового атласного лифчика, выходили за край чашечки. Она сладострастно вздохнула, когда он расстегнул крючок.

— Я не сделаю тебе больно, если?..

Джо с усилием подняла отяжелевшие веки.

— Только осторожно, Лайам.

Он, как завороженный, смотрел, как груди у нее чуть-чуть всколыхнулись, по телу пробежала легкая дрожь. Розовый оттенок, который он так явственно помнил, обрел более глубокий тон, ареола коралловым пятнышком выделялась на сливочном фоне нежной, как магнолия, кожи. Он приложил ладони к внешнему краю ее грудей и мягко сдавил. Хрипло вскрикнув, он вдруг зарылся лицом между двумя бугорками и глубоко вдохнул, впитывая сладкий, женственный аромат.

— От твоего запаха опьянеть можно. Кажется, я уже пьян.

Темный налет у него на скулах стал еще темнее, на верхней губе проступили капельки пота.

Но Джо не видела этого: жгучее, нестерпимое желание заставляло ее беспорядочно и неловко дергаться, будто его прикосновение прорвало плотину.

— Пьян, но, надеюсь, не до бессилия. — В ее словах звучала скорее мольба, чем шутка, но глаза у Лайама потемнели.

Опираясь на одну руку, он с нетерпением рвал пуговицы на рубашке и наконец стащил ее через голову.