Может быть, дети?.. Странник не помнил точно, сколько их было, но, судя по всему, их уничтожили с таким же тщанием, как и взрослых. Нападавшие не нуждались ни в шкурах, ни в пленниках… Они даже не стали жечь шалаши и ломать изгородь из бревен, словно желая сохранить мертвое стойбище в качестве памятника или предостережения иным нежеланным пришельцам.

Блейд начал стаскивать мертвые тела к костру, перекладывая их хворостом и сухими стенками шалашей; потом он прикатил несколько бревен и, поднатужившись, взвалил их сверху. Интересно, размышлял он, сколько дней следили местные за стойбищем? Удалось ли им заметить, что один из воинов -он сам — не принадлежит к волосатой расе? Догадываются ли они, что уничтожили не всех? Следят ли за ним с опушки?

По, сути дела, это оставалось для него безразличным. Он провел следствие, установил мотив преступления и вынес приговор; осталось только казнить убийц. Чем он и займется завтра! А пока… пока огромный костер, который сейчас вспыхнет на берегу, послужит им предупреждением.

С яростью в сердце он высек огонь, запалил сухую ветвь и поднес ее к груде сушняка. Пламя охватило хворост, перебросилось на бревна, потом от костра потянуло мерзким запахом горящей плоти. Так же пахло в той проклятой огненной яме в Джедде, где сжигали чумные трупы, припомнил Блейд, и на мгновение мертвое личико Ооми встало перед ним, заслоняя луг, реку и зеленеющий вдали лес.

Он поклонился костру, гневно погрозил кулаком в сторону чаши и принялся собирать копья. Завтра они ему пригодятся!

Стемнело. Он не испытывал голода, однако заставил себя проглотить несколько ломтей мяса. Потом Блейд принялся за сочные плоды и вдруг замер, надкусив румяный, похожий на огромное яблоко шар, — ему вспомнилось, с какой детской радостью волосатые поглощали фрукты. Странник отшвырнул яблоко прочь; кусок не лез в горло.

На ночлег он расположился в сотне ярдов от разоренного стойбища, куда не доставал свет большого костра, пылавшего всю ночь. Блейд лежал на спине, чувствуя локтем твердость топорища под боком, глядел в звездное небо и думал.

Похоже, кое-что он унесет из этой реальности, из примитивного мира Уркхи, в котором не нашлось ничего, абсолютно ничего полезного. Чувство вины — вот подарок этого мира! Да, прав был Дж., его тринадцатая экспедиция оказалась не слишком успешной…

Постепенно мысли странника переключились на предстоящую завтра операцию. Он не сомневался, что найдет поселение убийц — либо по следам, оставленным в лесу, либо с помощью тропки, которая шла от алтаря под каменным глазом. Сколько бойцов может оказаться в стойбище? Вряд ли больше тридцати… племена древних охотников были немногочисленны… Расправа над уркхами как будто подтверждала его расчеты; видимо, напавший на них отряд включал не более двух дюжин воинов. Стрелы поразили девятнадцать человек, всех взрослых мужчин и пятерых женщин, остальных же прикончили копьями, дубинами и топорами. Значит, атакующие дали только один залп… и вряд ли половина из них промазала. Нет, их никак не могло быть более тридцати!

Вероятно, ему придется просидеть у поселка пару дней. Он выследит первую же небольшую группу, которая отправится на охоту в лес, троих или пятерых, — и перебьет их копьями. Потом надо будет взять их оружие, в первую очередь — луки… возможно, железные топоры… судя по наконечнику стрелы, который он подобрал, этим людям известно железо… Но главное -лук! С хорошим луком в руках он перебьет всех! Шесть стрел в минуту, пять минут — и никого из мужчин не останется в живых! Если напасть неожиданно, то…

Количество аборигенов его не пугало. Тридцать, сорок, пятьдесят — не все ли равно! Вряд ли местные окажутся сильнее уркхов-мужчин, а он без труда одолел бы в рукопашной схватке всех старших охотников сразу, от Джи до Ли. К тому же и уркхи, и это, местное племя являлись именно охотниками, а не воинами. У хорошо подготовленных бойцов-профессионалов совсем иные повадки… по крайней мере, уж шкуры-то они бы забрали…

Внезапно Блейд подумал, что с рассветом превратится в саблезубого махайрода, в такого же хищника, как тот, что держал в страхе уркхов. Завтра он, подобно тигру, блокирует обреченный поселок и начнет планомерно уничтожать мужчин… А что делать с остальными? С детьми, с женщинами, со стариками? Он заворочался и яростно сплюнул. Черт с ними, пусть живут! На них он не поднимет руку! Но убийцы, разгромившие стойбище, — его добыча!

С этой мыслью странник уснул.

Ночь прошла спокойно, никто его не потревожил и никто не приближался к костру. Значит, на опушке не было разведчиков, заключил Блейд. Нападавшие, словно призраки, выбрались из чащи, свершили свое черное дело и скрылись вновь, подобно лесным духам. Ничего, даже духи и призраки оставляют следы!

Он поел, порыскал по опушке и вскоре убедился, что был прав. Дорогу, которой прошли два-три десятка человек, трудно замаскировать, а эта и не пытались сделать ничего подобного. Сломанные ветви, примятый мох, затоптанный стебелек травы, короткий зеленый тоннель, пробитый в колючих зарослях, брошенная на землю фруктовая кожура — эти признаки вели Блейда по лесу словно невидимая, неощутимая, но вполне реальная нить. Час за часом она сматывалась в клубок, укорачивалась, спрямляла петли, подводя мстителя все ближе и ближе к обреченному поселку. Он тащил на плече немалый груз, полдюжины копий и каменный топор, но не чувствовал утомления — только страшную, опаляющую ярость.

К полудню Блейд отмахал миль пятнадцать и остановился поесть и передохнуть на берегу лесного ручья. При мысли о предстоящем побоище к нему вернулся аппетит, он с жадностью рвал мясо, словно то была плоть его неведомых врагов. Шесть копий лежали перед ним, шесть клыков тигра, которые скоро обагрятся кровью; рядом застыл в мрачной неподвижности топор, смертоносный, как все четыре когтистые лапы махайрода. Странник ощупал свое ожерелье из зубов и когтей, уколол палец об острие стрелы, и угрюмо усмехнулся. Ни луки, ни стрелы не помогут обреченным, он перебьет всю шайку, всех — их же собственным оружием!

Через пару часов Блейд набрел на утоптанную тропу и довольно кивнул головой. Селение находилось близко, и в нем, видимо, жил оседлый народ -тропинка выглядела так, словно по ней ходили десятилетиями. Завтра утром охотники отправятся по ней в лес и придут прямо к засаде, где поджидает тигр. Потом другой отряд пойдет за первым — чтобы выяснить, что случилось с соплеменниками. Они это выяснят, только назад не вернется никто…

Удвоив осторожность, Блейд крался по лесу параллельно тропе. Когда он достиг большой поляны, уже пали сумерки, но в тускнеющем солнечном свете странник успел разглядеть беспорядочное скопище землянок, крытых корой и бревнами, костры, пылавшие перед входом в каждое жилище, каких-то животных, похожих на свиней, сгрудившихся на огороженном жердями участке, и клочки земли, засаженные зеленью, — видимо, огороды. Рассмотрел он и фигурки людей, невысоких, смуглых и абсолютно безволосых — если не упоминать мест, где у нормального человека должны расти волосы.

Пересчитав землянки и взвесив боевые качества противника, Блейд мрачно ухмыльнулся. Пожалуй, с этими карликами он сумел бы разделаться топором и своими копьями — причем со всеми разом! Прикидки его оказались верны — в селении было немногим более двух дюжин мужчин, и они не выглядели богатырями. С минуту странник размышлял, не начать ли немедленную атаку, потом отступил в лес и залег около тропы. Не стоит рисковать, даже слабые руки могут натянуть лук и поразить стрелой великана — так же, как поразили уркхов.

Он лежал в темноте, в удобном скрытном месте, откуда можно было наблюдать и за поселком, и за тропой, жевал мясо и пытался представить себе, почему эти люди убили уркхов.

Природная жестокость? Нет, только не это! Он слышал смех, доносившийся с поляны, выкрики — неразборчивые, но явно добродушные. Да и внешне эти охотники и свинопасы не походили на жестоких убийц. Сельская община, обычные люди… несомненно, более развитые, чем уркхи, но все-таки весьма примитивные…

Грабеж? Нет! Они не тронули ничего. Им явно не нужны были ни пропахшие потом шкуры, ни рабы, ни неудобное и тяжелое каменное оружие. К чему? Они умели делать луки и стрелы с железными наконечниками.

Стремление избавиться от конкурентов? Это уже ближе к истине. Охрана земли, которую они считали своей собственностью, защита своих охотничьих угодий. Пожалуй, так… Или?

Внезапно Блейд понял, что и эта гипотеза не совсем верна. Скорее всего, южане перебили уркхов потому, что те были чужими. Чужими, волосатыми, зверообразными, не похожими на них! Перебили из страха, не пытаясь выяснить намерений пришельцев… Чужаки всегда внушают страх и ненависть… Он знал это по себе самому, ибо в любой стране, в каждом мире Измерения Икс являлся чужаком. На Земле, в относительно цивилизованном обществе, чужаков презирают, игнорируют, угнетают, лишают защиты закона, травят и бьют… Бьют! А здесь — просто убивают

С этой мыслью он заснул, но пробудился с первыми солнечными лучами, как раз вовремя. Группа из шести маленьких охотников стояла на околице селения, там, где начиналась тропинка. Они явно собирались отправиться в лес: за плечами торчали навершия луков и колчаны, полные стрел, каждый держал в руках короткое копье с поблескивавшим наконечником, к поясам были приторочены мешки. Блейд подобрался. Через пять минут охотники окажутся рядом, и он последует за ними, проводив на милю от поселка — чтобы там не услышали криков. Потом…

Он усмехнулся. Шесть человек, и копий у него тоже шесть. Никто не уйдет!

Маленькие смуглые люди сделали первые шаги. Шаги к смерти! Блейд сгреб копья и топор, закинул на плечо и выпрямился. Кусты на опушке скрывали его мощную фигуру. Он был в полтора раза выше этих карликов и вдвое тяжелее. Он являлся воином, убийцей-профессионалом, они же — всего лишь жалкими любителями. Они были обречены!

С околицы донесся тонкий вскрик, охотники остановились, и Блейд тоже замер, всматриваясь в темные холмики землянок. От них к группе мужчин бежала девочка. Темная короткая косичка забавно торчала на затылке, глазенки сверкали на смуглой рожице, тонкое худощавое тельце казалось изваянным из красноватой глины. Ей было лет семь, не больше, и ее движения еще не потеряли детской угловатости. Она мчалась к охотникам во весь дух.

Блейда и группу смуглых невысоких людей разделяли пятьдесят ярдов. Он видел, как девчушка подпрыгнула и повисла на шее одного из охотников, заливисто смеясь и что-то щебеча; ее отец улыбнулся, на миг прижал дочку к себе, потом хлопнул пониже поясницы и, опустив на землю, показал рукой в сторону селения. Домой, говорил его жест, беги домой, шалунья.

Охотники повернулись и пошли к лесу; девочка смотрела им вслед, прикрыв глаза ладошкой от солнца. Маленький отряд миновал кусты, за которыми прятался странник, и скрылся за поворотом тропинки. Блейд нерешительно шагнул за ними, потом обернулся и поглядел на девочку: она все еще стояла на околице.

Будь все проклято! Он швырнул, копья на землю. Дьявол и преисподняя! Он не мог убить этих людей!

Между неосознанной жестокостью дикарей и тем, что собирался совершить он, цивилизованный человек, нельзя было ставить знака равенства. Конечно, они были виновны; но, уничтожив их, он не искупил бы собственной вины. Скорее наоборот…

Может быть, полная амнистия была бы лучшим выходом из ситуации? Может быть, она даже явилась бы искуплением? Хотя бы частичным?

Не спуская глаз с девчушки, Блейд потянулся к почти незаметному бугорку под кожей, скрывавшему спейсер.