1

День клонился к вечеру. Тени иззубренных скал, ползущие с равнодушной и покорной неторопливостью, уже затопили дно ущелья глубокой синевой и теперь медленно поднимались вверх по серой скалистой стене, что ограничивала его с востока. Этот каньон был глубоким и прямым, словно рана от удара гигантского топора, прорубившего горный хребет; меж его отвесных каменных склонов, вздымавшихся в пронзительно синее, уже тронутое фиолетовыми красками вечера небо, вилась тропинка. Впереди и чуть справа над мрачным ущельем ослепительно сверкал льдистый венец далекой Тарри, высочайшей из вершин Авада; слева гранитная стена переходила в склон Гарты, исполина с тремя черными клыками, пронзавшими хрустальный воздух.

Тишина, прохлада, полумрак… Затем — короткий тревожный вскрик метнувшейся к небу крупной птицы да скрип мелких камней под ногами. Из-за гранитной глыбы появились два путника, упорно пробиравшихся по дну ущелья.

Шагавший впереди высокий мускулистый мужчина, облаченный в кожаные штаны, сапоги до колен и просторную полотняную куртку с закатанными рукавами, остановился, провожая глазами испуганную птицу. Добыча стремительно уходила вверх, но рука странника замерла на ложе арбалета; затем, покачав головой, он сердито сплюнул. Охота подождет; дюжину стрел, торчавших из полупустого колчана, Ричард Блейд собирался использовать иным образом.

Он бросил взгляд на трезубец Гарты. Насколько ему помнилось — если только местным картам можно было доверять так же, как он верил собственной памяти — через пару часов им предстояло выйти на древний и заброшенный караванный тракт. Пожалуй, они сумеют добраться туда раньше, чем Касс Сиркул со своим тяжеловооруженным воинством нащупает верный след… Его солдаты в стальных кирасах, кольчужных юбках, поножах и глухих шлемах, напоминавших перевернутые цветочные горшки, превосходно сражались на равнине и вполне могли бы составить конкуренцию швейцарским ландскнехтам, но для погони в горах эти обвешанные железом истуканы решительно не годились.

К счастью, подумал Блейд, все же соображая, что было бы неплохо прибавить шаг. Вопросительно приподняв брови, он оглянулся на свою спутницу, совсем молоденькую девушку, почти девочку. Стройная, невысокая — ее рост едва достигал пяти футов — она остановилась чуть сзади, поправляя выбившиеся из-под наголовной повязки каштановые локоны. Ни длинный темно-красный монашеский балахон, ни накинутая поверх него слишком большая куртка, ни эта уродливая повязка не могли скрыть очарования ее юности. Дыхание девушки было ровным; встретившись взглядом с Блейдом, она чуть заметно улыбнулась ему и легким кивком подтвердила, что все в порядке. Аста Лартам, Дщерь Священного Огня, охотно стоптала бы ноги до колен, чтобы выбраться из каменного мешка Киртана в зеленые долины Итора, к свободе и безопасности. Конечно, и то, и другое в средневековом мире, где правили владыки Киртана, Итора, Балассы и еще трех дюжин княжеств и королевств, было весьма относительным.

Беглецы вновь двинулись по тропинке, извивавшейся среди гранитных глыб. Через пять сотен шагов она огибала утес, выступавший из стены каньона, и Блейд автоматически отметил это место, как весьма подходящее для засады. Ему не верилось, что Сиркул мог обойти их, однако врожденный инстинкт разведчика подсказывал, что тут стоит задержаться. В двадцати милях к западу лежал торговый путь, по которому из Итора, южного королевства, везли в священный Киртан десятину; он шел через перевалы и был доступен и фургонам, и всадникам. По этому удобному тракту конные воины Святой Стражи сумели бы пересечь горы за день, не взирая на тяжесть своих доспехов. Но каким образом им удалось бы попасть в это глухое ущелье, зажатое меж отвесных стен?

Впрочем, со всякой стены легко спуститься, философски подумал Блейд; для того и существуют веревки. Однако двадцать миль от тракта до ущелья, двадцать миль обрывов, осыпей и скал, «железные горшки» Сиркула никак не могли преодолеть на лошадях; следовательно, впереди их не было.

Он чуть помедлил, затем осторожно выглянув из-за камня, но не заметил ничего подозрительного. Тропинка тянулась вдоль утеса на сотню шагов, потом круто сворачивала вправо, исчезая за нагромождением сероватых гранитных глыб. Спустив с плеча арбалет, странник сделал шаг, потом другой… Внезапно прямо перед ним звонко цокнула о камень длинная стрела; ее стальной наконечник высек яркий фонтан искр. Отпрянув, он укрылся за пирамидальным каменным обломком у подножия скалы. Девушка, точно скопировав его движение, тоже приникла к холодной поверхности утеса; полотняная куртка, запыленная и грязная, делала ее почти незаметной. Блейд знаком приказал ей оставаться на месте, а сам, слегка подавшись вперед, вновь принялся разглядывать тропу и скалы за поворотом.

При самом внимательном осмотре он не мог обнаружить никаких признаков засады. Однако на сей раз спешить не стоило: в конце концов, стрелы с неба не падают. Эту же выпустили явно не из арбалета — слишком длинная, с деревянным древком и сизыми перьями, совсем не похожая на стальной арбалетный болт. Значит, он был прав и не прав одновременно… «Железных горшков» впереди нет, но произошла смена декораций; Сиркулу удалось раздобыть новых помощников.

Блейд хмыкнул, скользнув взглядом по противоположной стене ущелья. Клонившееся к закату солнце освещало восточный склон и россыпь каменных глыб у его подножья; они отбрасывали четкие тени, сизо-черные на серой поверхности гранита. Острые, как наконечник копья, плоские, словно лезвие секиры, округлые, подобные навершию шлема… Эти камни были иссечены зимними ветрами, ливнями и временем; их пики и выступы казались шипами на шкуре доисторических чудищ, замерших на тысячелетия в ожидании неминуемого апокалипсиса. Мертвый камень, недвижный воздух… Ничто не вызывало тревоги. Но стрела, стрела!

Внезапно округлая тень слегка шевельнулась, и взгляд странника замер. Шлем? Нет, шапка… темная, почти сливающаяся со скалой… Теперь, вглядевшись, он сообразил, что принял за тень каменного выступа колпак горца. Горца! Значит, теперь их преследовал не отряд Святой Стражи, а исконные обитатели этих ущелий и хребтов! Это было скверно, очень скверно. Более того, их положение становилось почти безнадежным. Одно дело — укрыться в горах от солдат, неуклюжих и неповоротливых, и совсем другое — соперничать с варварами-горцами, которые были легки на ногу и знали здешние места как свою ладонь.

Блейд не слишком многое слышал о них. В Ластроме, главном монастыре Киртана и резиденции Сарса Датара, Святого Отца, горцами не интересовались. Они были очень религиозны и очень бедны, так что милосердный Отец освободил их от десятины, которую исправно вносили Итор и Герия, изобильные скотом и зерном королевства юга, и северные страны, Баласса и Ваклаб, где добывали древесину и руду, и богатый золотом и железом Дарвад, лежавший на востоке, и десятки прочих государств и городов континента. Горцы не платили ничего; зато они с истовой преданностью служили Вечному Огню, охраняя границы Киртана, Священной Страны, словно цепные псы.

Попятившись, Блейд схватил девушку за руку, увлекая обратно по тропинке, подальше от засады. Была ли эта ловушка расставлена для них, или они наткнулись на обычный сторожевой пост в горах? Ему хотелось верить в последнее. Но в любом случае их единственный шанс заключался в том, чтобы обойти засаду поверху.

Казалось, беглецов никто не преследовал. Быстрым шагом они одолели с четверть мили, очутившись почти на том же месте, где Блейд спугнул птицу. Он остановился, решив, что здесь достаточно безопасно, и положил руку на плечо девушки.

— Путь впереди закрыт. Горцы.

— Много? — Аста казалась спокойной.

— Не знаю. Я видел одного. За нами не погнались, значит, там три-четыре воина… если это сторожевой пост… Но не исключено, что эти люди помогают Кассу Сиркулу.

При имени грозного капитана Святой Стражи девушка вздрогнула и вопросительно взглянула на Блейда, ожидая продолжения. Он пожал плечами.

— Возвращаться нам некуда. Поднимемся туда, — странник показал взглядом вверх, на край ущелья.

Собственно, лишь Аста Лартам не могла вернуться, ибо в священном Киртане ее не ожидало ничего хорошего. Согласно закону, неверная Дщерь Огня, после поучительного наказания плетьми и каленым железом, ввергалась туда, откуда вышли все люди — в Первородное Пламя, частица коего пылала в главном храме Ластрома. Его жаркие объятия охотно приняли бы и Блейда, хотя в Киртане он проходил по разряду демонов и являлся, в определенном смысле, личностью могущественной и неприкосновенной. Впрочем, похищение самой юной и самой хорошенькой монашки из Сада Святого Отца, вкупе с прочими нечестивыми деяниями, вряд ли сошло бы ему с рук: Сарс Датар слыл человеком мстительным и неприятным.

Странник не рассчитывал на его милосердие. В этой экспедиции он был неплохо снаряжен и мог очутиться в мрачноватых, но таких безопасных подвалах Тауэра буквально через минуту после отправки сообщения. ТЛ-3, третья модель телепортатора, Малыш Тил, потомок Старины Тилли, с которым он путешествовал в лесах Талзаны, являлся его тайным оружием и главной козырной картой. До сих пор Малыш действовал великолепно, вселяя в Блейда непоколебимую уверенность в собственной безопасности. И сейчас, как и раньше, он не беспокоился о своей жизни; его тревожила только судьба Асты.

С минуту он размышлял, взвешивая вариант прорыва. Хотя Лейтон настоятельно просил его не телепортировать быстро движущиеся объектов, способные повредить керамические пластины в приемной камере ТЛ-3, он мог пойти на этот риск. Переслать домой пару дюжин стрел, которые успеют выпустить горцы, пока он добирается до их укрытия, а потом… Потом он их перебьет, если на заставе не больше четырех-пяти человек. Но там могло оказаться и двадцать — если в охоте участвовал Касс Сиркул! В этом случае Асту не отбить, и вся затея с побегом в зеленый благодатный Итор превращалась в полную бессмыслицу.

Блейд вскинул глаза на девушку, терпеливо ожидавшую его решения, и произнес:

— Придется лезть вверх, малышка. Вверх и только вверх.

— И что потом? — к удивлению странника, она не выразила ни малейших сомнений в его способности взобраться на почти отвесную стену.

— Попытаемся обойти заставу по краю ущелья. Нелегкое дело, — с неохотой признал Блейд, — я не рассчитывал, что нам придется делать такой крюк. — Ему не хотелось пугать Асту; наверху их тоже могли ждать, и тогда шансы проскользнуть незамеченными были близки к нулю. Тем не менее, ничего другого не оставалось.

— Ты пока отдохни, — посоветовал он, сбрасывая на тропу мешок с их немудреным имуществом и пристраивая на гранитном обломке арбалет, колчан и меч. — Я поищу, где можно подняться. — Блейд нашарил в мешке толстую веревку, предусмотрительно захваченную из монастырской кладовой, обмотал ее вокруг пояса и двинулся вдоль скалистой стены.

Через несколько минут он обнаружил то, что искал: наклонно уходившую вверх трещину, что начиналась почти на высоте его роста. Подкатив к скале пару камней и нагромоздив их один на другой, странник поднялся достаточно высоко, чтобы, подтянувшись, поставить ногу в разлом. Он был неплохим альпинистом, и сейчас эти навыки пришлись весьма кстати. Нашаривая кончиками пальцев выемки в камне, он цеплялся за них и, всем телом прижимаясь к скале, медленно полз вперед и вверх, к синевшему над головой небу. Трещина становилась все уже; вскоре носки грубых сапог Блейда с трудом протискивались в нее. Надо было снять обувь, мелькнуло у него в голове. К сожалению, эта мысль несколько запоздала — сейчас он висел на почти вертикальной стене в тридцати футах от земли.

Трещина кончилась. Его руки судорожно шарили по поверхности скалы, не находя надежной опоры, встречая лишь шероховатый камень, поросший клочьями мха. Наконец, почти теряя равновесие, он вытянулся вверх и обнаружил, что пальцы правой руки попали в неглубокую выемку. Блейд поднял голову: тремя футами выше этой ненадежной опоры шла еще одну трещина, довольно глубокая и тянувшаяся, как ему показалось, до самого карниза. Придется рискнуть, решил он, цепляясь пальцами за крохотный выступ и осторожно подтягивая колено к животу. Теперь он был словно распят на скале; он прижался к ее твердой плоти, холодной и равнодушной, пытаясь освободить носок правой ноги. Прошла вечность, пока он понял, что не может этого сделать — нога была намертво зажата в узкой трещине.

Блейд облился холодным потом и зашипел сквозь зубы, проклиная все на свете, от компьютера Лейтона до Вечного Огня и его наместника святейшего Сарса Датара. Затем, глубоко вздохнув, он принялся методично раскачивать ногу, надеясь, что либо проклятый сапог выскочит из каменных тисков, либо это изделие местного ремесленника не выдержит трения о камень и развалится на части. На секунду он представил себя со стороны: жук, пришпиленный к стене, судорожно шевелит лапками, пытаясь вырваться.

Наконец он освободил ногу, едва не вывихнув ее в лодыжке, и повис на пальцах правой руки. Медленно подтягиваясь вверх и от всей души желая Святому Отцу и его своре поскорей окунуться в Первородное Пламя, Блейд вытянул свободную руку к змеившейся над головой трещине. Через мгновение он словно клещами вцепился в ее край, ломая ногти; подошвы сапог скребли по камню, пока не нашарили некую эфемерную точку опоры — возможно, клочок прилепившегося к скале мха. Остальное было делом техники. Блейд поочередно передвинул руки повыше, перенес свободную ногу в разлом и, оттолкнувшись, очутился в глубокой трещине.

Он быстро двинулся вверх, упираясь спиной и ступнями в противоположные края разлома. По счастью, эта расселина и в самом деле выходила прямо на карниз, нависавший над ущельем; похоже, ее пробил поток, струившийся со скалы в сезон зимних дождей.

Оказавшись наверху, Блейд в изнеможении распростерся на камнях. Ему понадобилось минут десять, чтобы прийти в себя; наконец, собравшись с силами, он размотал веревку, обвязав один конец вокруг пояса, затем лег ничком, свесился над стофутовой пропастью и тихо свистнул. Девушка сразу же подняла голову; Блейд видел бледное пятно ее лица и темную повязку, закрывавшую лоб. Сброшенная им веревка раскачивалась в футе от земли.

— Привязывай мешок и оружие, — скомандовал он, приглушив голос. Аста поспешно повиновалась. Вскоре веревка вновь полетела вниз.

— Обвяжи под мышками и крепко держись руками. Не бойся! — Блейд постарался, чтобы его голос звучал уверенно.

— Я не боюсь, — услышал он в ответ.

Она действительно не боялась. Насколько ему было известно, Асту призвали в Сад Святого Отца до срока, который для прочих монастырских воспитанниц наступал в шестнадцать лет. Она провела в Ластроме года полтора, и сейчас ей вряд ли было больше семнадцати. Совсем ребенок, по меркам цивилизованной Британии! Но она не боялась. Вернее, боялась не скал и не гибели от меча или стрелы, а пыток, что предшествовали благостному погружению в Первородное Пламя. И еще ей очень не хотелось поближе ознакомиться со спальней Святого Отца.

Блейд принялся тащить. Подтянув Асту к краю карниза, он перехватил девушку за руку и помог выбраться наверх; затем начал неторопливо сворачивать веревку, давая ей возможность отдышаться и оглядеться. Они стояли на узком, не более шести футов шириной, карнизе; справа круто поднимался горный склон, кое-где прорезанный трещинами, слева дышала вечерней прохладой пропасть. Небо стало совсем фиолетовым, бледные солнечные лучи скользили по трехглавой вершине Гарты на противоположной стороне ущелья, но странник полагал, что до заката остается еще с полчаса. Это время надо было использовать с толком. Он закинул мешок за спину, зарядил арбалет и кивнул Асте на тропу.

Они двинулись вперед, вдоль постепенно сужавшегося карниза; через сотню шагов его ширина уже не превышала полутора футов. Аста заколебалась, но странник негромко произнес:

— Иди! Старайся не смотреть вниз.

— Да, Ричар, я иду…

Она звала его Ричаром — не чужеземцем, не демоном и не господином; единственное существо в Киртане, которому было известно его имя. Для всех остальных он являлся чуждой, загадочной и несколько устрашающей личностью, извергнутой Вечным Огнем из неведомых глубин Бездны. Впрочем, он не старался разрушать эту легенду.

Пройдя вперед еще немного, беглецы оказались перед большим обломком скалы, полностью перекрывавшим путь. Вероятно, он свалился на карниз совсем недавно — Блейд разглядел довольно свежий след, прочерченный глыбой на склоне. Осторожно вскарабкавшись на нее, он обнаружил, что дальше уступ расширяется и переходит в удобную площадку, в дальнем конце которой темнела глубокая расселина. На площадке стояли двое в меховых накидках, подпоясанных узкими ремнями, и округлых колпаках; оба пристально вглядывались вниз, изучая дно ущелья и держа наизготовку длинные шестифутовые луки.

Горцы! Теперь у него не оставалось сомнений, за кем идет охота. Бравый капитан Сиркул был не так глуп; он вовремя сбросил ненужные карты и взял удачный прикуп — горных охотников и следопытов вместо своих неповоротливых меченосцев. Похоже, эти шустрые парни перекрыли все ходы и выходы, и снизу, и сверху, подумал Блейд, поднимая свое оружие.

Он тщательно прицелился и выстрелил. Удар тяжелой арбалетной стрелы, вонзившейся в спину ближайшего горца, был так силен, что человек, нелепо дернув руками, без звука рухнул в пропасть. Странник торопливо перезарядил свой неуклюжий самострел, и как раз вовремя: напарник погибшего стремительно обернулся, вскинул лук, и в лицо Блейду брызнула каменная крошка, выбитая стальным наконечником. Чертыхнувшись, он моргнул, одновременно нажимая крючок арбалета. Второй выстрел оказался не столь точным; болт попал в плечо, и раненый горец стал балансировать на краю пропасти, отчаянно пытаясь удержать равновесие. Он все-таки сорвался и с долгим жутким криком полетел вниз — пушинка, унесенная в небытие ветром смерти.

Блейд, прислушиваясь, замер. Ответит ли кто-нибудь на этот предсмертный вопль? По его расчетам, они с Астой находились сейчас над утесом, за которым была подготовлена засада; значит, оба трупа свалились прямо на головы соплеменникам. Вряд ли это их порадует!

Не успело смолкнуть эхо, как ущелье огласилось резким гортанным воем. Он доносился снизу; несомненно, кричал не один человек, и в голосах этой стаи шакалов чувствовалась ярость. Блейд ухмыльнулся. Отряд, подстерегавший беглецов в ущелье, был достаточно многочисленным, но никто из горцев не мог представить, что он сумеет забраться на этот карниз. На сей раз козыри Касса Сиркула оказались биты!

Странник перезарядил арбалет, потом свесился вниз, разглядывая дно и противоположную сторону каньона, уже едва различимые в надвигавшихся сумерках. Почти сразу же он увидел группу горцев: человек шесть вынырнули из-за камней, подбежав к мертвым телам, и Бог знает сколько еще притаились в тени гранитных глыб, наблюдая на склонами ущелья. Как бы то ни было, перелететь на карниз они не могли, но Блейд опасался их длинных луков. Однако воины, сгрудившиеся на дне каньона, почему-то не спешили пускать их в ход. Возможно, не видели его? Темнота сгущалась с каждой минутой.

Он сполз вниз, на тропинку, и убедился, что Аста по-прежнему стоит, прижавшись к скале. Девушка слегка побледнела, но старалась казаться спокойной.

— Не страшно? — Блейд улыбнулся ей.

— Нет, — она попыталась выдавить ответную улыбку. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Ты мне уже помогла. — Аста вскинула на странника недоуменный взгляд. — Тем, что не ударилась в панику…

Она молча кивнула в ответ, но тревога не исчезла из ее глаз. Блейд, протянув руку, поманил девушку к себе. Стоило поторапливаться; пока сумерки не перешли в ночную тьму, им надо было отыскать какое-то пристанище. Маневр с обходом ловушки потребовал немало времени, и он не сомневался, что сегодня им не добраться до старого торгового тракта, который вел в Итор. Правда, их преследователи тоже были беспомощны в темноте.

Поддерживая друг друга, они перебрались через глыбу и ступили на площадку. Она выглядела довольно ровной и тянулась вдоль склона шагов на сорок. Блейд двинулся к расщелине в дальнем конце, смутно предчувствуя, что разлом может скрывать вход в пещеру. Это сулило реальный шанс укрыться на время от врагов и подступающего ночного холода.

Он не ошибся: трещина служила началом целого лабиринта. Первая из подземных камер, в которой они очутились, была округлой, просторной и сухой, с выщербленным полом; тусклый свет, проникавший через высокую узкую щель входа, позволял разглядеть в глубине темные отверстия в человеческий рост. Вероятно, они вели в другие гроты и подземные коридоры, но сейчас странника не привлекали спелеологические исследования.

Присмотревшись, он понял, что эту пещеру явно посещали: у стены лежала груда хвороста, а посередине чернело пятно старого кострища. Возблагодарив Вечный Огонь за такую милость, Блейд сгреб в кучку мелкие ветки и пустил в ход трут и кремень; через минуту каменные стены озарили отблески костра.

Аста склонилась над пламенем, вытянув вперед руки и полузакрыв глаза; губы ее беззвучно шевелились. Блейд не мешал ее молитвам. Достав из мешка плащ, он расстелил его у огня, потом начал разогревать насаженные на прутики лепешки и солонину. Этих запасов, благоразумно позаимствованных в тех же ластромских кладовых, где были похищены мешок, веревка и прочее снаряжение, должно было хватить еще на трое суток; если к тому времени они не выйдут в долины Итора, придется поголодать.

Аста закончила молитву; в молчании они приступили к трапезе, запивая мясо и хлеб водой из фляги. Блейд видел, как осунулось лицо девушки, поблекли щеки, заострились тонкие, еще полудетские черты. Они блуждали в горах уже не первый день, и эти скитания дорого обошлись юной монашке: сейчас никто не дал бы ей семнадцати лет.

Нахмурившись, Блейд отвернулся от костра. Снаружи стемнело; в узкой трещине входа, глядевшей прямо в ночное небо, теснились звезды. За полтора месяца, проведенных в этом мире, глаз уже привык к очертаниям странных фигур, оконтуренных сияющими и бесконечно далекими огоньками, священными искрами Вечного Огня; сейчас Блейд видел клочок восточного небосклона, где медленно и величественно плыла Ладья, в днище которой целились зеленые и золотистые светила Трезубца. Над мачтой Ладьи, словно корабельный фонарь, сияла лучистая и яркая голубая звезда, названия которой он не знал.

— Погляди, малышка, — его рука вытянулась к голубой красавице, — там, над Ладьей, звезда… Как вы ее зовете?

Ответа не последовало, и он с тревогой оглянулся. Аста спала, свернувшись калачиком на плаще. Покачав головой, Блейд осторожно прикрыл ее шерстяным полотнищем, подбросил веток в огонь и задумался. В пляшущих языках пламени перед ним проплывали смутные видения.

Его восемнадцатое странствие началось не совсем удачно — он материализовался неподалеку от поселка, крохотной деревушки, застывшей в знойном воздухе каменистого плоскогорья. Такое случалось очень и очень редко; как правило, компьютер переносил его в лес, на берег моря или в пустыню. Если вдуматься, подобная закономерность не вызывала удивления — почти во всех мирах, где он побывал, города, селения и пашни занимали гораздо меньше места, чем дикие земли.

И на сей раз Блейд с удовольствием бы оказался в менее населенном районе. Увы! Он не успел еще преодолеть шок переноса, как трое здоровенных детин, наглухо замотанных в некое подобие ряс, притиснули его к земле. Грязные балахоны нападавших, похожие на огромные бесформенные джутовые мешки, ничуть не помешали им действовать с профессиональной ловкостью; они заломили страннику руки за спину, скрутили запястья ремнем и подтолкнули его к повозке, до половины нагруженной тюками и жбанами. Блейд успел заметить пыльную дорогу, обрамленную скудными полями и уходившую к беспорядочному скопищу глинобитных домиков; за ними возвышалась каменные стены и башни какой-то более солидной постройки.

Внезапно в воздухе разнесся низкий протяжный гул. Три молодца в рясах, заслышав этот звук — несомненно, удар большого колокола, — как будто перестали интересоваться пленником и вытянулись по стойке смирно, обратившись лицами к маячившим за деревушкой башням.

К заунывным тягучим ударам присоединился, постепенно нарастая, нежный серебристый перезвон; казалось, где-то вдали зазвучала томительно-напряженная мрачная мелодия. Она ширилась, заполняя пространство, и Блейд вдруг ощутил, что звуки плывут со всех сторон, с востока и запада, с севера и юга, словно их рождает сама эта земля, пыльная и прокаленная солнцем. Так впервые ему довелось услышать монастырские колокола Киртана, вызванивающие утренний благовест. Их звон наплывал волна за волной, и на его фоне слышалось монотонное бормотание рясоносцев:

— Огонь Вечный, Священный, источник жизни, дарующий благо… указующий дорогу… озаряющий тьму… наказующий неверных… Спаси и помилуй! Наставь на путь истины! Прости прегрешения наши… Отгони демонов зла… Освети мрак незнания…

Остальное звучало неразборчиво, но было ясно, что на сей раз он очутился в стране с весьма религиозным населением. Среди фанатиков, если не сказать больше! Это открытие его не порадовало.

С последним ударом колокола молитва завершилась.

Блейд, поглощенный наблюдениями и еще не пришедший в себя после переноса, за время этой литургии успел лишь слегка ослабить ремень на запястьях. Бравые служители Вечного Огня деловито подтянули путы и без долгих разговоров закинули пленника в телегу поверх прочего добра, пнув пару раз подкованными железом башмаками. Поморщившись, он заключил, что милосердие не входит в число догматов местной теологии.

Его доставили в то самое каменное строение, чьи башни торчали над деревушкой. Оно оказалось ближайшим монастырем, а три случайных свидетеля его появления в этом мире — сборщиками податей, объезжавшими крестьянские дворы. Странник без труда определил их род занятий, прислушиваясь к краткому, но выразительному обмену репликами между троицей рясоносцев и встретившим телегу привратником. Во внутреннем дворе монастыря, напоминавшего неплохо укрепленный баронский замок, его передали двум воинам в кольчугах и глухих шлемах с прорезями для глаз. Эти неразговорчивые стражи, натянув на Блейда грубый балахон, препроводили пленника к настоятелю.

Покои сего святого мужа, расположенные в глубине обширного двора, выглядели по-царски. Сам настоятель, благообразный старец с длинным носом, облаченный в просторную темно-красную рясу из великолепного шелка, вполне соответствовал роскошной обстановке. Выслушав рапорт старшего сборщика, он вперил в Блейда хитрые проницательные глазки.

— Значит, возник из пустоты? Хмм… странно! Обычно демоны приходят из Бездны сквозь землю или воду… сквозь болотную грязь, к примеру, или нечистые озера…

— Этот появился из воздуха, святейший, — доложил сборщик. — Клянусь Первородным Пламенем!

— Любопытное обстоятельство… Всем известно, — длинноносый настоятель поднял глаза к потолку, — что демоны по большей части злы и враждебны Вечному Огню. За редким исключением… очень редким!

— Я — как раз такое исключение, — подал голос Блейд. Он уже понял, что обычная легенда о странствующем воине из далеких земель тут не пройдет, поскольку его поймали с поличным. Однако роль демона тоже была вполне подходящей — конечно, если длинноносый старец не подвергнет его каким-нибудь неприятным процедурам вроде испытания огнем и каленым железом. Пыток он не страшился, ибо верный Тил гарантировал быстрое возвращение; но столь скоропалительно покидать этот новый мир ему не хотелось.

— Итак, ты утверждаешь, что относишься к породе безвредных демонов? — глазки настоятеля сверкнули. — Что ж, ты попал именно туда, где вполне могут выяснить сей вопрос. В священном Киртане великое множество специалистов по демонам.

— Я готов встретиться с ними, — уверенно заявил Блейд. — Я не питаю зла к священному Киртану. Наоборот, я могу оказаться весьма полезным.

— Полезный демон? Хмм… О таком мне слышать не доводилось… — длинноносый задумчиво поиграл звеньями массивной золотой цепи, свисавшей с тощей шеи. Внезапно глазки его хитро прищурились: — Поклянись, что говоришь правду!

— Клянусь Первородным Пламенем! — с готовностью отозвался странник.

Настоятель опешил: этот подозрительный чужак произнес священную клятву, не рассыпавшись в прах и пепел! В памяти Блейда отпечаталось странное выражение, мелькнувшее на физиономии старца — смесь страха, недоумения и любопытства. Впоследствии он не раз видел нечто подобное на лицах святых отцов, допрашивавших его в Ластроме. И неудивительно! Все теологические системы сходятся на том, что возникать из пустоты могут только трансцендентные существа — ангелы или слуги Сатаны; таким образом, сверхъестественное происхождение пришельца не подлежало сомнению. Но ангельских чинов в пантеоне поклонников Вечного Огня не водилось, а роль приспешников дьявола и гениев природных стихий играли всевозможные демоны. С ними, естественно, шутки были плохи; даже от нейтральных демонов стоило держаться подальше, не говоря уже о злых.

Святейший колебался. Как вскоре выяснил Блейд, нерешительность старца была связана не только с клятвой, которую он столь охотно произнес. Демонами пугали простонародье; настоятель же, считая себя человеком весьма образованным и искушенным в теологии, до сих пор в демонов не верил. Высшие иерархи Киртана были людьми прагматического склада и относились с почтением (довольно наигранным, надо отметить) лишь к зримым проявлениям потусторонних сил. Огонь мог увидеть каждый — и каждый мог ощутить его благостный жар и карающее прикосновение. То же самое касалось солнца, луны и звезд, искр Первородного Пламени; до них, конечно, нельзя было дотянуться, но не составляло труда лицезреть. Однако демоны?.. Их появление в Святой Стране казалось по меньшей мере странным. Другое дело, греховные земли Балассы или Герии…

Наконец святейший хмыкнул, поднялся, обошел пару раз вокруг удивительного демона и повелел заключить его в подземелье — вплоть до выяснения окончательной природы сего феномена. Больше всего Блейд обрадовался тому, что путы с него сняли.

Попав в темницу, довольно чистую камеру с деревянным топчаном, он вытянулся на жестком ложе, испытывая восхитительное чувство почти божественного всемогущества. Сейчас, когда миновало напряжение первого контакта, он мог отметить, что внезапный плен не поверг его в растерянность. Точно так же его схватили в Азалте, в самом начале четырнадцатого странствия; но там допросчики были искушеннее, и никто не приписывал пришельцу потусторонних свойств. К тому же, в Азалте он очутился без телепортатора… Сейчас незримое присутствие Малыша Тила позволяло ему смотреть на все случившееся как бы со стороны. Стоит подать Лейтону тревожный сигнал, и через минуту эта экспедиция будет завершена; монастырь, темница, сноровистые стражи и отец-настоятель исчезнут, словно дурной сон.

Но Блейд не торопился. Темница его не смущала; мало ли тюрем он повидал на своем веку! Ему было известно, как раскрываются их двери — силой, страхом, хитростью или щедрыми посулами. Затаившись в одной из камер монастырского подвала, он, словно настоящий демон, ждал, что предпримет святейший.

На следующий день пленника представили консилиуму из настоятелей ближайших монастырей, каковых в округе насчитывалось пять. Видимо, длинноносый старец надеялся, что вместе они сумеют разобраться со странным пленником. Почтенные иерархи внимательно выслушали собрата, искоса поглядывая на стоявшего перед ними Блейда, руки которого снова стянули ремнем.

— Возник прямо из воздуха, — несколько раз подчеркнул длинноносый хозяин, — и свидетели тому — вполне надежные люди, три младших брата, собиравших десятину.

— А сам-то демон что вещает? — поинтересовался тощий настоятель с лицом, напоминавшим обтянутый кожей череп. — Кто ты, демон? Где Вечный Огонь породил тебя? — он говорил спокойно, не повышая голоса.

Блейд терпеливо повторил заверения в собственной безвредности. Иерархи, все — в богатых рясах огненного цвета, внимательно слушали; видно, пытались по интонациям определить, насколько честны слова потустороннего создания. Когда пленник умолк, некоторое время царила тишина; потом раздался голос самого молодого из присутствовавших, пухлощекого мужчины лет сорока:

— Я полагаю, то, что мы услышали, может быть истинным, и может быть ложным. Ясно одно: чужак прибыл не из соседних пределов. Все эти страны хорошо известны, а проходы в горах надежно охраняются… Может быть, в отдаленных, неведомых нам землях обитают колдуны, умеющие становиться невидимыми по своему желанию? В это я готов поверить… с большей охотой, чем в демоническую сущность сего создания.

— Ерунда! — безапелляционно заявил тощий. — Сказки о невидимых колдунах и демонах хороши для темных крестьян, но не для нас, людей просвещенных и достаточно проницательных. К тому же, что, кроме Вечного Огня, способно даровать колдунам такую мощь? Но Вечный Огонь горит в Ластроме, а не в отдаленных, неведомых нам землях! И сила его принадлежит Святому Отцу! Кто посмеет отрицать это?

Никто, естественно, не посмел; все сидели, опустив очи долу. Блейд понял, что Ластром — центр этого странного государства, а Святой Отец — его глава, нечто вроде архиепископа или папы. Пожалуй, надо поскорее свидеться с ним, решил странник, незаметно разминая пальцы — ремень был тугим, и руки начинали затекать.

— Однако мы не продвинулись вперед, — заметил длинноносый старец. — Сей демон…

— Ха, демон! — вступил в разговор еще один иерарх, с грубыми и жестокими чертами; его щеки заросли темной бородой. — Брось его в огонь в своем храме, и дело с концом! Даже если б демоны существовали, кто из них сумел бы противостоять частице Первородного Пламени? Для того они, эти частицы, и пылают в наших святилищах, чтобы мы могли отличить зло от добра!

— Но если демон принесет бедствие…

— Какое бедствие? Перед духовной властью Киртана склоняются все властители… все покорно шлют подать, страшась проклятия Святого Отца…

— Но Герия, брат мой…

— Не вся Герия, а только ее северная провинция! И ярость Первородного Пламени скоро уничтожит непокорных! — бородач сделал паузу, затем пренебрежительно махнул рукой в сторону Блейда: — Власть Киртана сильна, и не пристало нам бояться какого-то ничтожного демона!

— Я бы не сказал, что он выглядит ничтожным, — тощий иерарх окинул взглядом могучую фигуру пленника. — Скорее — воинственным и уверенным в себе…

— Воинственным! Да любой десятник Святой Стражи вобьет его по уши в землю!

— Сомневаюсь, — заметил Блейд.

— Что? Что ты сказал? — агрессивно настроенный настоятель резко повернулся, и его холодные жестокие глаза уставились на странника.

— Развяжите мне руки и увидите, что я сделаю с любым из ваших десятников, — Блейд дерзко ухмыльнулся. Эта комедия начинала ему надоедать.

— Ну, если таково твое желание… — бородатый приподнялся с кресла. Стражи, подпиравшие стены, вытянулись и лязгнули мечами.

— Не спеши, брат, — пухлощекий успокаивающе похлопал бородатого по плечу. — Разве тебе не интересно встретить живого демона? Вопрос лишь в том, настоящий ли это демон. Что до меня, я скорей поверю в мираж… да, в мираж или фантазию, которая пришла в головы здешних сборщиков десятины, — он мягко улыбнулся хозяину.

— Где ты слышал о сборщике налогов, одаренном фантазией? — сварливо возразил тощий. — Я полагаю, людям нашего брата вполне можно доверять. Они говорят о том, что видели своими глазами, — он покосился в сторону длинноносого, и тот слегка пожал плечами, демонстрируя свою готовность согласиться с мнением большинства.

Опять повисло неловкое молчание.

— Скажи, что ты еще умеешь, кроме этого фокуса с невидимостью? — пухлощекий уставился на Блейда. Похоже, его любознательность не имела границ. — Говорят, демоны способны на многое… — он насмешливо прищурился.

Блейд молча обвел взглядом роскошный зал, подыскивая подходящий объект для демонстрации. На этот раз перед креслами пятерых иерархов был воздвигнут массивный стол с серебряными кувшинами и чашами; у локтя длинноносого хозяина поблескивал письменный прибор — тоже из литого серебра. На стенах, обитых багряным сукном, висели чеканные бронзовые диски со священными символами, в углу торчал золотой подсвечник в ярд высотой — в нем горела свеча, и ее огонь, по-видимому, тоже являлся вечным и священным. На алых рясах настоятелей сияли золотые цепи, пальцы были унизаны перстнями, а широкие пояса из добротной кожи поражали множеством золотых заклепок и украшений из резных камней. Да, тут было из чего выбирать!

Подавив нечестивое желание раздеть всю эту шайку догола, Блейд остановился на письменном приборе. Привычно сосредоточившись, он уставился на объект транспортировки. Так… Подставка в дюйм толщиной… две массивные кубические чернильницы… между ними — какая-то коробка… вероятно, для песка… тяжелый цилиндрический стакан с перьями… Все вместе потянет фунтов на пятнадцать!

Заметив, что пленник смотрит в одну точку, священное собрание тоже обратило взгляды к сверкающему прибору. Секунда, другая, третья… Внезапно серебряная драгоценность растворилась в воздухе, растаяла без следа, словно исчезнувший мираж в пустыне. Блейд довольно хмыкнул: первое испытание Малыша прошло безукоризненно!

— Демон! — в один голос ахнули святейшие, вытягивая шеи и тщетно пытаясь высмотреть, куда подевался прибор. Странник наблюдал за ними с торжествующей усмешкой.

— Клянусь, тебе не удастся справиться с этим! — Пухлощекий настоятель вскочил, указывая перстом на золотой канделябр в углу. — Священный предмет, в котором заключена искра Вечного Огня, не подвластен демону!

Блейд моментально доказал, что пухлощекий ошибается. Пока он размышлял о том, погасла ли свеча в процессе телепортации или продолжает гореть в приемной камере Малыша, зрители взволнованно обменивались впечатлениями. Пухлощекий, так и не опустившийся в кресло, вдруг сдернул золотую цепь с шеи длинноносого старца и покачал ею перед носом странника.

— Вот освященный Первородным Пламенем символ власти иерарха! Я уверен, что его…

— Брат, будем считать, что демонстрация закончена, — произнес хозяин, приподнимаясь и отбирая цепь. — Я не против дальнейших опытов, если они будут проведены в твоей обители. Моя и так уже достаточно пострадала. — Он обвел собрание несколько растерянным взглядом. — Ну, братья, что будем делать?

Внезапно раздался голос пятого настоятеля, древнего старца, который, как показалось пленнику, до сих пор дремал и помалкивал. Хотя речь его было трудно разобрать — похоже, зубов у старика совсем не осталось, — Блейд счел ее гласом истинной мудрости.

— Оставим решение Святому Отцу нашему Сарсу Датару, ибо в его мизинце больше святости, благолепия и ума, чем у нас всех, ничтожных, — прошамкала дряхлая развалина, и четыре настоятеля согласно кивнули.

На следующий день «демона» в сопровождении дюжины стражей отправили в Ластром, главный монастырь Киртана, священной страны Первородного Огня, лежавшей на жарком плоскогорье Авад.

2

Угли прогоревшего костра подернулись пеплом, от входа потянуло утренним холодком. Блейд спал, подтянув колени к груди, чтобы не расходовать зря драгоценное тепло: его толстый плащ прикрывал девушку.

Ее лицо, по-детски невинное и прекрасное, иногда возникало перед ним с сонном забытьи, но чаще это приятное видение сменялось другим, далеко не столь очаровательным: резкими чертами бледной морщинистой физиономии, на которой выделялся крупный прямой нос, рыжие кустистые брови над холодными зеленоватыми глазами, тонкие губы и высокий лоб, переходящий в необъятных размеров лысину. Святой Отец, великий хранитель Вечного Огня, самодержавный владыка Киртана, пронизывал взглядом оцепеневшего Ричарда Блейда, проникая на самое дно его души, улавливая малейшее движение мысли. Мрачное и властное лицо Сарса Датара надвигалось все ближе и ближе, черты его расплывались, незаметно обретая удивительное сходство с почтенным ученым, лордом от кибернетики, загнавшим Блейда в эту дыру. Вот его светлость криво ухмыльнулся и что-то угрожающе пробормотал. Странник в отчаянии попытался шевельнуть губами, произнести слова оправдания, но рот его был словно забит льдом. Он замотал головой и проснулся.

Блейд чувствовал, что начинает замерзать. В пещере царила непроглядная тьма; он на ощупь отыскал мешочек с кремнем и трутом и высек огонь. Неверные тени заплясали под сводами подземелья; он сунул в костер охапку сушняка и грелся минут пять, всем телом впитывая благодатное тепло. Пожалуй, в обожествлении огня таилась некая истина, ставшая для него более понятной в этот предутренний час, когда огонь ассоциировался на с грозным ревущим пламенем пожарища, а с теплом, светом, ощущением безопасности…

Странник склонился над Астой, прислушиваясь к ее ровному дыханию, поправил плащ и решил, что ей не помешает еще немного подремать. Сам он вполне выспался и теперь был не прочь заняться чем-нибудь полезным — к примеру, обследовать их убежище в поисках другого выхода. Сжевав лепешку, он запил ее глотком воды и поднялся, сжимая в руках горящую ветвь.

Блейд пошел вдоль стены, ощупывая ее ладонью и стараясь отыскать проходы вглубь горы, которые заметил прошлым вечером. Вскоре его пальцы нашарили рваный край отверстия; он поднес свой факел к пролому и убедился, что тот достаточно высок, чтобы в него мог пролезть рослый мужчина. Сунув голову в трещину, он увидел полого уходящий вниз коридор и без колебаний шагнул вперед.

Чадящая ветка давала немного света, и ему приходилось все время придерживаться рукой за стену, чтобы не потерять направление. Тоннель, явно природный, то расширялся, образуя подземные гроты, то становился узким, словно крепостная бойница. Изредка спотыкаясь о камни, Блейд осторожно перебирался из одной пещеры в другую; гулкое эхо его шагов металось под низким сводом. Факел его чуть тлел; он шел уже полчаса и начинал подумывать о возвращении — Аста, проснувшись, могла запаниковать, не обнаружив его рядом.

Внезапно, проникнув в очередную подземную камеру, он ощутил ток свежего воздуха. Казалось, тьма тоже стала понемногу рассеиваться; вечный мрак уступил место сумеркам, в которых смутно проступал нависший над головой потолок. Проход вильнул; обогнув выступ сыроватой прохладной стены, Блейд очутился перед разломом, выходившим на склон горы. Тусклый свет раннего утра заставил его на секунду зажмуриться. Еще не успев открыть глаз, он услышал отдаленный перезвон колоколов: в Киртане начинался новый день, четвертый, считая с побега демона Стали и юной монахини, Дщери Огня.

Такой же величественный благовест плыл над Ластромом и в то утро, когда Сарс Датар прогуливался по чудесному саду монастыря, беседуя с пришельцем из миров иных, новым своим фаворитом. Когда над монастырскими башнями разнеслись первые звуки серебряных и медных колоколов, Святой Отец умолк на полуслове, прислушиваясь к их звону. Постепенно его лицо разгладилось, приобрело задумчиво-мечтательное выражение, веки прикрыли холодные зеленоватые глаза; казалось, властитель Киртана на миг стал обычным человеком. С довольной улыбкой он придвинулся к спутнику и негромко произнес:

— Послезавтра Вечный Огонь наберет полную силу.

Блейд кивнул; ему уже было известно, что речь идет о дне летнего солнцестояния.

— Большой праздник, Святой Отец? — равнодушно поинтересовался он.

— Да. После него я сорву свежий плод из своего Сада… — улыбка Дасара словно сочилась патокой. — Плод, который как раз созрел…

Содрогнувшись, Блейд внезапно сообразил, что речь идет об Асте. За туманными намеками Святого Отца таилось то, что специалисты по европейскому средневековью именовали «правом первой ночи» — обычай, широко практикуемый в Киртане, ибо местные теологические доктрины отнюдь не поощряли безбрачие, воздержание и аскезу. В благости своей Вечный Огонь был щедр к тем, кто держал в руках духовную и светскую власть; и щедрее прочих он одаривал Сарса Дасара, свое живое воплощение на земле. Этот высший иерарх никогда не пренебрегал ни одним из прав сеньора, регулярно собирая законную десятину не только мясом, маслом и зерном, но красивейшими девушками. Обычно они попадали в Сад Святого Отца в возрасте шестнадцати лет и выдерживались там в течение года. Процесс доведения до кондиции будущих наложниц включал массу полезных вещей: танцы, музыку, искусство легкой беседы и, разумеется, углубленные занятия теологией. Впрочем, главный тезис был прост: покорность Вечному Огню и желаниям его наместника.

Аста, однако, не отличалась покорностью, и той же ночью они были уже на пути к южной границе: странник собирался пересечь горы по заброшенному торговому тракту и укрыть девушку в Иторе. Хотя это южное королевство признавало духовную власть Святого Отца и платило ему десятину, оно не считалось вассалом Киртана — как, например, Герия. Конечно, и в Иторе беглую Дщерь Огня не ждало ничего хорошего, но страна эта была велика и обильна людьми, среди которых Асте Лартам предстояло затеряться. Блейд рассчитывал пристроить ее в хорошую семью, к какой-нибудь пожилой и бездетной супружеской паре, и обеспечить приданым. С помощью Малыша Тила последнее не составляло проблемы.

Далекий звон смолк, и странник очнулся от воспоминаний. Повернувшись, он поспешил обратно в пещерный лабиринт, придерживаясь рукой за стену. Несмотря на темноту, он двигался уверенно и быстро, и уже через двадцать минут очутился в подземной камере, где они с Астой провели ночь. Костер еще тлел, распространяя приятное тепло; девушка, утомленная дорогой, крепко спала.

Блейд встал рядом с ней на колени и осторожно провел рукой по густым шелковистым локонам. Аста глубоко вздохнула, просыпаясь, и подняла голову.

— Ричар? — в ее глазах, еще подернутых туманом дремоты, играли отблески костра. — Что, уже утро? — она быстро села и, вытащив откуда-то из многочисленных складок своего одеяния гребень, принялась ловкими движениями приводить в порядок волосы. Блейд, разломив напополам лепешку, протянул ей и спросил:

— Выспалась?

— Да. — Она ела аккуратно, подбирая каждую крошку.

— Не знаю, удастся ли нам сегодня выйти к старому тракту… Я обнаружил другую дорогу, — он показал на отверстия, темневшие в дальнем конце пещеры. — Там есть проход, который тянется под горой к соседнему ущелью, но я не припоминаю, чтобы видел его на картах. Лишь Вечный Огонь ведает, куда оно ведет.

Аста коротко вздохнула.

— Я тоже этого не знаю, Ричар. Я пойду за тобой туда, куда ты меня поведешь.

— Тогда подымайся, малышка, — он погладил девушку по голове, чувствуя, как пальцы коснулась туго заплетенных кос. Аста легко поднялась и, отряхнув платье и куртку, с готовностью кивнула:

— Идем. Не стоит терять времени.

Блейд взял ее за руку, и они вошли в темный коридор, пронизывавший недра горы. Миновав этот подземный лабиринт, беглецы оказались в довольно широком ущелье с пологими склонами. Блейд твердо помнил, что покинутый ими каньон шел с севера на юг, постепенно сближаясь с заброшенным торговым трактом. Этот же скорее отклонялся к юго-западу, как вскоре установил странник, сориентировавшись по солнцу. Куда он мог привести их? В тупик? К другому ущелью? Или к зеленым долинам Итора? Этого Блейд не знал.

К его удивлению, местность, по которой они сейчас двигались, больше походила на речную долину, чем на бесплодную трещину между скал: тут росла мягкая трава, из которой лишь кое-где торчали небольшие гранитные обломки. Эта трава, а также разбросанные тут и там невысокие кусты с ярко-зеленой листвой, разноцветные ящерки, гревшиеся на камнях, и утесы, освещенные первыми утренними лучами солнца, создавали впечатление театральной декорации. Ландшафт выглядел таким приветливым, таким спокойным и умиротворенным, что с трудом верилось в опасность, которая могла поджидать беглецов в этих живописных зарослях или среди камней на пологих склонах.

Аста разрумянилась, разулыбалась. Хотя Блейд тоже поддался очарованию пейзажа, об осторожности он не забывал — его арбалет был взведен, палец лежал на спусковой скобе, а глаза пристально и недоверчиво обшаривали кусты и камни. Стрела могла вылететь из любого укромного места, и в этом случае оставалось полагаться лишь на Малыша Тила.

Внезапно Аста радостно ойкнула:

— Ричар, смотри! — тонкая изящная рука указывала вправо, на скалу, где из-под камней выбивалась прозрачная струйка. — Там родник, вода!

Не дожидаясь ответа, девушка присела около родника и, набрав в пригоршни ледяной влаги, приникла к ней губами. Напившись, она провела влажными ладонями по щекам и жестом попросила у Блейда фляжку — их запасы подходили к концу.

Впрочем, теперь им не приходилось беспокоиться о воде. Маленький ручеек рядом с ними то звенел по камням, то терялся в траве; постепенно он становился шире, набирал силу, впитывая воды все новых и новых родников. Наконец путники обнаружили, что идут вдоль небольшой горной речки, не более пяти ярдов шириной, но довольно глубокой. Земля постепенно понижалась, и Блейд успокоился: куда бы не струился этот поток, он выведет их в южные предгорья хребта, разделявшего Итор и Киртан. Он прислушался — негромкому журчанью речки теперь аккомпанировал далекий, но отчетливый гул падающей воды.

Вот так же шумела вода в подземельях Ластрома, куда заточили подозрительного пришельца, схваченного на севере Киртана. Ластром располагался на юге; земля тут была щедрее, в предгорьях текли реки, питаемые вечными снегами высочайших вершин хребта, на равнине, среди лугов и пашен, попадались небольшие рощи. Тут был центр Священной Страны, и сюда препроводили Блейда, чтобы иерархи самого высокого ранга могли детально изучить его демоническую сущность и вынести надлежащий вердикт.

Первое время он недоумевал, слыша плеск воды — судя по звукам, за стеной его камеры находился чуть ли не водопад. Потом, после нескольких бесед со Святым Отцом и подробного осмотра дворов, зданий и подвалов Ластрома, он выяснил, что подземная речка обеспечивала водой обитателей монастыря, питая его колодцы, сады и бани. Ластром, столичный монастырь, просторный и богатый, не испытывал недостатка ни в чем.

Путешествие сюда с севера заняло два дня, и Блейд мог оценить как размеры страны, так и ее скудные ландшафты. Киртан был невелик и располагался на довольно засушливом плоскогорье Авад, замкнутом со всех сторон горами; с юга на север плоскогорье тянулось на сотню миль, с запада на восток — на полторы. Судя по всему, в этой стране не было городов, да она и не нуждалась ни в городах, ни в их ремесленниках, купцах и богатствах, ибо все нужное доставляли соседи: лес и руду, изделия из дерева, камня и металлов, ткани и драгоценности, меха и продовольствие. Впрочем, мясо и зерно везли лишь тогда, когда в Киртане случался неурожай; иерархи Вечного Огня предпочитали получать десятину более ценным товаром.

Все это Блейд узнал в дороге, расспрашивая стражей. Они были бдительными и мрачными, но опасались противоречить демону, с которым не сумели справиться настоятели пяти святых обителей севера. Демон, однако, не выкидывал никаких чародейских штучек, но вопросов задавал много.

Вскоре он понял, что Киртан напоминает Папскую область средневековой Европы: духовная власть повелителя этой небольшой страны простиралась едва ли не на весь континент. Как и римский папа, Святой Отец Сарс Датар считался непогрешимым и в трактовке религиозных догм, и в решении мирских дел. Светские государи, владыки королевств, окружавших Киртан, нередко обращались к нему в случае спорных вопросов; он был посредником, верховным судьей и толкователем закона. Иногда он даже выступал в роли его вершителя, карая провинившихся проклятьем или воинской силой, либо своей собственной, либо союзных владык.

Насколько выяснил Блейд, большая часть мужского населения Киртана шла в монастыри. В сословии работников, ремесленников и крестьян, пребывали лишь неудачники, от рождения способные только к тяжелому монотонному труду. Все прочие — все, кто хоть слегка выделялся умом, жестокостью или силой, — попадали в святые обители. Умные и хитрые становились монахами, полноправными членами ордена Вечного Огня; жестокие — надсмотрщиками, сборщиками податей, главами крестьянских общин; сильные и ловкие — солдатами и офицерами Святой Стражи.

И все они, от жалкого полуголодного крестьянина до настоятеля процветающей обители, беспрекословно подчинялись Сарсу Датару, наместнику Вечного Огня на земле. В своем зримом воплощении Огонь днем и ночью пылал посреди главного храма Ластрома, и ему не требовались ни дрова, ни уголь, ни горючее масло; по словам сопровождавших Блейда стражей, колонна яростного пламени вздымалась вверх на три человеческих роста. Обыкновенный газовый факел, решил странник и поинтересовался, нет ли поблизости от Ластрома болот с особенно дурным запахом. Конечно, такие нашлись — к востоку от монастыря, как утверждали его охранники.

Блейд не стал делиться с ними своим подозрением. Для этих бравых вояк Огонь был добрым божеством, дарующим жизнь, а его служители обладали всей полнотой власти; их приказы должны были исполняться быстро и безоговорочно. Даже такие необычные, как сопровождение демонического пришельца в обитель самого Святого Отца.

Итак, Блейда водворили в подземелье Ластрома — обширный лабиринт коридоров, зал, камер и кладовых, лежавший под главным храмом, кельями монахов и воинскими казармами. Узилище его было сухим, чистым и довольно уютным; он провел тут двое с лишним суток, трижды в день внимая отзвуку колоколов. Иногда со скрипом отворялась массивная дверь, пропуская молчаливого стража с подносом: две лепешки, кусок мяса, кувшин чистой воды. Лепешки были свежими, ломоть мяса — достаточно большим, и Блейд не испытывал голода. Как, впрочем, и особого беспокойства; он мысленно примерился к двери и решил, что с помощью Тила снесет ее напрочь в любой момент.

На третий день, когда утренние колокола уже отзвучали, а до дневных было еще далеко, в камеру вошли трое рослых воинов с длинными мечами на перевязях. Вероятно, то были офицеры; в своих кирасах, украшенных серебряными цепочками, и багряных фестончатых плащах они выглядели очень внушительно. Один из них, бородатый и черноглазый, встав у порога, сделал повелительный жест; двое помладше, подойдя к пленнику вплотную, сухо склонили головы и выжидательно уставились него. Блейд понял, что его приглашают в некое собрание рангом повыше того, которое он поверг в изумление и трепет фокусами с письменным прибором и канделябром. Он с готовностью поднялся, стражи встали впереди и сзади него, и вся процессия, не лишенная торжественности, двинулась через подземный лабиринт к залу для особо важных совещаний.

Зал этот был небольшим, но тут воистину вершились великие дела! Глазам странника, шагнувшего в услужливо распахнутую стражем дверь, предстало помещение шесть на восемь ярдов, ярко озаренное множеством свечей и почти полностью занятое длинным, узким и массивным столом из темного резного дерева. За ним, лицом к вошедшему, располагалось не менее дюжины священнослужителей в одеяниях цвета утренней зари, богато расшитых золотом. На груди у каждого, на искусно выделанной цепи, красовался символ принадлежности к высшей иерархии Киртана — золотой пламенный трезубец; как позже узнал Блейд, его язычки символизировали благочестие, усердие и послушание. Сразу чувствовалось, что здесь собрались настоящие специалисты по демонам, а не вольнодумцы с севера, сомневающиеся в существовании сих загадочных созданий.

— Ну, с донесением брата настоятеля мы ознакомились, а посему можем приступать к допросу, — услышал он, едва переступив порог. Святейший, сидевший в центре, отложил в сторону пергаментный свиток. — Итак, демон, — не теряя времени даром, обратился он к пленнику, — скажи, где породила тебя воля Вечного Огня? Сколь далеко до этих мест?

— Один миг — и вся жизнь, — ответствовал Блейд; избранная им тактика поведения предполагала риторику таинственную и труднообъяснимую. Он твердо решил, что сыграет роль демона до конца, подкрепив сей образ демонстрацией своих сверхъестественных способностей. Откровенно говоря, это его забавляло.

Иерархи, искушенные во всевозможных уловках преступников и еретиков, переглянулись. Три офицера, застывшие у двери, едва слышно звякнули мечами; чернобородый оскалился в усмешке.

— Значит, ты явился из Бездны под корнями Вечного Огня, — заявил допросчик, и Блейд догадался, что речь идет о местном варианте того света. — Но вот из какой ее части? Оттуда ли, где заключены злобные духи, желающие удушить Огонь землей, водой и камнем, или из более возвышенных мест?

— Из более возвышенных, святейший, из тех самых, куда дотягиваются корни Вечного Огня, безжалостно выжигая всякую скверну. А посему я чист и лишен злобных намерений.

— Ну, предположим… — председатель собрания поиграл своей цепью с трезубцем. — Предположим, что ты — демон нейтральный, безвредный и отчасти близкий Вечному Огню… Зачем же ты пожаловал в Киртан?

— Даже демоны не лишены любопытства, — Блейд тонко улыбнулся. — Считайте, что я просто путешествую по миру — разумеется, с соизволения Вечного Огня. А что в мире сем более достойно внимания, чем ваша благословенная страна? Она мне понравилась, и я, пожалуй, проведу здесь немного времени… лет сто или двести, пока не заскучаю.

— Ты собираешься жить в Киртане сто лет? — нахмурившись, спросил допросчик. — Но известно ли тебе, демон, что мы, обитающие у самых жарких языков Вечного Огня, — тут он погладил золотой трезубец, — гораздо могущественней созданий, которые ютятся у его корней? Мы можем помешать тебе остаться здесь, если сочтем нужным, — его тон был весьма сухим.

Блейд загадочно хмыкнул и промолчал.

— Или ты считаешь себя всемогущим? — брови святейшего грозно нахмурились, он бросил взгляд на замерших у двери стражей, потом оглядел своих коллег. На их лицах читалось любопытство пополам с опаской. Пришелец из Бездны, как сообщали братья с севера, обладал таинственной властью над вещами, и каждый в совете мог сейчас поразмыслить, касалась ли эта власть только лишь предметов неодушевленных, либо вообще всего, на что падал страшный взгляд демона.

— Так ты считаешь себя всемогущим? — повторил допросчик, внезапно приподнявшись и простирая в сторону Блейда свой священный амулет. Казалось, он решил помериться с демоном силой; на его трезубце горели крупные винно-красные рубины, вделанные в каждый лепесток пламени.

— Всемогущ лишь Вечный Огонь, — произнес странник и пристально уставился на сверкающий божественный символ. Он хотел переслать трезубец вместе с цепью, а это значило, что ментальный импульс следует направить снизу вверх, чтобы снять тяжелую золотую цепочку, заодно не лишив ее владельца головы. На миг лицо Блейда окаменело, веки чуть дрогнули — и под изумленный вздох дюжины иерархов еще одна драгоценность благополучно перекочевала из подвалов Ластрома в подвалы Тауэра, из Киртана — в добрый старый Лондон.

Ее бывший хозяин, вдруг лишившись боевого задора, бессвязно забормотал:

— Первородное Пламя… Немыслимо! Мой знак… священный знак, отлитый и закаленный в божественном Огне! Это демон… Провалиться мне в Бездну, это демон, истинный и настоящий!

— Вне всякого сомнения, — улыбка Блейда была полна сарказма. — Не хочешь ли ты, святейший, отправиться за своей цепью прямо к корням Вечного Огня? — он покосился на трех офицеров, судорожно стиснувших мечи, и поднял руки, словно собираясь сделать магический пасс.

— Нет… пожалуй, нет. Мне туда еще рановато, — заметил почтенный иерарх, неожиданно успокаиваясь.

Блейд кивнул; нельзя было отказать этому святейшему в известной храбрости и силе духа. Он и в самом деле мог бы телепортировать киртанского пастыря в свой родной мир, но лишь Вечный Огонь ведал, что очутилось бы в приемной камере Тила — человек в здравом уме и твердой памяти или кровавый фарш. До сих пор он ни разу не передавал домой живые объекты, интересовавшие лорда Лейтона куда меньше, чем таинственные инопланетные устройства, благородные металлы и прочие раритеты подобного рода.

— Ну, если ты не рвешься в Бездну, тогда мы оба останемся здесь, в Киртане, — заключил Блейд. — Надеюсь, теперь мне не будет отказано в гостеприимстве? — он обвел пристальным взглядом восседавший за столом конклав.

— Только при одном условии, — дородный иерарх, располагавшийся по левую руку от допросчика, помахал похожим на сосиску пальцем. — Только при одном условии: если ты раскроешь свою демоническую суть и подтвердишь ее бесспорными доказательствами. Предположим, ты происходишь из возвышенных мест Бездны; предположим, далее, что ты — безвредный демон и не таишь зла… Но какой ты демон? — дородный выдержал драматическую паузу. — Демон ли ты Воздуха, Ветра или Дыма? Демон Дерева или Воска, питающих Огонь? Демон ли…

— Хватит, почтеннейший, — прервал его Блейд. — Я — демон Стали, и могу это доказать!

— Хмм… — допросчик вновь взял инициативу в свои руки. — У стали, безусловно, должен быть демон… Такой, который не враждебен Вечному Огню… ибо Огонь рождает сталь… а сталь, в свою очередь, рождает…

— …войну, — подсказал Блейд. — Я повелеваю не всякой сталью, а лишь той, что идет на мечи, копья и стрелы. Острой сталью, приносящей смерть!

Три офицера у двери подтянулись, словно заслышав зов боевой трубы, а иерархи за столом начали одобрительно перешептываться. Похоже, острая сталь пользовалась у них уважением. Наконец допросчик поднял на Блейда взор, в котором светился едва ли не восторг.

— Конечно, смерть от острой стали не так почетна и не столь болезненна, как в объятиях Огня, — произнес он, — но враги Святого Отца не заслуживают иного. Могу ли я считать, демон Стали, что ты опытен в делах битв, осад, погонь, атак и сражений?

— Во всем этом я настоящий мастер, — заверил святейшего Блейд.

— Об этом стоит доложить Отцу нашему Сарсу Датару. Его армия сильна и велика, а капитаны — умелы и храбры, но не всегда им сопутствует удача. Взять хотя бы этих мятежников в северной Герии…

— Подожди, брат, — прервал допросчика дородный иерарх. — Не будем вводить в заблуждение Святого Отца, пока демон не доказал нам своей власти над сталью. Ты готов это сделать? — он поднял глаза на Блейда. — Любым удобным тебе способом?

Странник оценил ширину стола, за которым восседали иерархи, потом — размер офицерских клинков. Клинки, пожалуй, были подлиннее.

— Дай мне меч, — он повелительно вытянул руку к бородатому — вероятно, старшему из трех стражей. Тот, злобно оскалившись, отступил к стене, положив ладонь на рукоять и по-волчьи сверкая зубами. — Дай мне меч, — повторил Блейд, — или я отправлю его в Бездну, а тебя — вслед за ним!

— Дай ему меч, капитан Сиркул, — распорядился дородный, — а твои люди пусть присмотрят за ним. Но мне кажется, что этот демон не причинит нам вреда.

Капитан неохотно кивнул, но без возражений расстался с оружием; он вытащил из сапога метательный нож, а его помощники обнажили клинки. Блейд ухмыльнулся. Вероятно, демон Стали внушал этой троице изрядные опасения!

Он взвесил в руках меч — великолепное орудие убийства, с широким, почти четырехфутовым лезвием, обоюдоострым и заточенным с обеих сторон. Настоящий рыцарский эспадрон! Жаль портить такой клинок! Но, чтобы достигнуть должного эффекта…

Подняв меч, он стремительно шагнул к столу; раздался свист, звук глухого удара, и толстая деревянная столешница развалилась напополам. Не обращая внимания на испуганные вскрики, Блейд с прежней быстротой опустил меч, держа его за рукоять и острие, и переломил о колено.

— Вот! — он бросил зазвеневшие обломки на каменный пол. — Сталь покорна мне! Она убивает, когда я прикажу, и может сама умереть в моих руках!

Наступило молчание. Потом дородный иерарх, скользнув взглядом по спокойному лицу Блейда, обратился к Сиркулу:

— Ты, капитан Касс Сиркул, один из сильнейших бойцов Священной Стражи. Скажи, ты мог бы это повторить?

Чернобородый капитан мрачно покачал головой.

— Нет. Насчет стола — не знаю, но сломать закаленный дарвадский клинок не под силу человеку… — внезапно Сиркул сделал шаг вперед и в его темных глазах сверкнула ярость: — Но он сломал его… сломал мой меч! Да будь он хоть трижды демоном, я…

— Спокойно, капитан, спокойно, — святейший-допросчик с небрежностью помахал рукой. — В оружейных кладовых Ластрома много отличных дарвадских клинков, а демон Стали у нас только один. Итак, братья, — он повернулся к коллегам, — что же мы доложим Святому Отцу?

Беглецы достигли невысокого скалистого обрыва, рассекавшего каньон. Тут горная речушка с неожиданно громким гулом, будившим многократное эхо, падала вниз, разбиваясь о камни, и стекала в широкую блюдцеобразную впадину. Затем воды переливалась через край, и речка, словно выплеснув часть энергии в этом водопаде, спокойно текла дальше.

Блейд спрыгнул — высота обрыва не превышала его роста — и протянул руки Асте, нерешительно замершей наверху. Девушка опустилась на землю, свесив ноги в истрепанных кожаных башмачках, и мягко соскользнула в его объятия. Он подхватил ее, на мгновение прижав к себе, испытывая какое-то новое, странное и щемящее чувство. Удивительно, но тело Асты, юное и прекрасное, доверчиво прильнувшее к груди, не возбуждало плотских желаний; эта девочка была дорога ему, но Блейд не ощущал ничего греховного, напоминающего прежнюю жажду обладания красивой женщиной. Возможно, он не мог взглянуть на Асту как на женщину? Для него она была ребенком.

Он бережно донес ее до сухого места и осторожно поставил на землю. Девушка не отрывала восхищенного взгляда от кристально чистого потока, сверкавшего в солнечных лучах. Над ним дрожала радуга; красные и желтые тона осени плавно переходили в зеленый цвет травы и нежную лазурь утреннего неба, затем угасали в фиолетовом сиянии аметиста, сотканного из мириад крохотных капель. Едва оказавшись на земле, Аста восторженно захлопала в ладоши.

— Какая красота! — она умоляюще взглянула на Блейда: — Можно, я искупаюсь, Ричар? Я быстро, совсем быстро!

Здравый смысл подсказывал, что задерживаться тут не стоило. Место казалось слишком открытым и приметным, и любое промедление могло дорого обойтись беглецам. Блейд, однако, кивнул и взял арбалет наизготовку. Черт побери, они бродят в горах уже четвертые сутки, и неизвестно, сколько еще им предстоит скрываться здесь, глотая пыль и дым костров! Пусть девочка освежится. Конечно, она устала и измучилась, но купанье подбодрит ее.

Он снова кивнул.

— Окунись, если не боишься холодной воды. Я пройду вперед, взгляну на дорогу, но далеко уходить не буду. — Помолчав, он добавил: — Постарайся управиться побыстрее.

— Конечно-конечно, — Аста торопливо принялась стаскивать необъятную куртку. Блейд деликатно отвернулся и неторопливо зашагал вдоль речки. Вокруг по-прежнему было спокойно, и мысли его вновь унеслись к стенам, башням и садам Ластрома.

Из опасения, что загадочный пришелец выкинет какой-нибудь неприятный фокус, к Сарсу Датару его доставили в цепях. Наручники были добротными, сработанными из бронзы, а у дверей роскошного покоя, убранного, согласно киртанской традиции, багровыми и алыми шелками, застыл капитан Касс Сиркул с полудюжиной стражей. Он уже успел обзавестись новым мечом.

Датар, невысокий сухощавый человек на шестом десятке, так долго рассматривал Блейда со всех сторон, что тот решил проявить инициативу.

— Если Святой Отец позволит… — он шевельнул скованными руками.

Наместник Вечного Огня кивнул и потянулся за колокольчиком.

— Не стоит беспокоиться, Святой Отец, — Блейд усмехнулся. — Все-таки я — демон Стали. А сталь крепче бронзы.

Он мысленно оконтурил некую оболочку, отделявшую металл от кожи, представил, как она растягивается, обволакивая наручники и увесистую цепь, затем единым усилием воли отшвырнул кандалы прочь. Теперь его руки были свободны, а лорд Лейтон получил новый экспонат для коллекции средневековых древностей.

Святой Отец опустил глаза, отыскивая на полу упавшие путы. Однако огненного цвета ковер был пуст.

— Где цепи? — На властном угрюмом лице Датара промелькнула растерянность. Святого Отца никто не назвал бы глупцом и, вероятно, он видел за свою жизнь немало разных трюков, но с настоящим чудом столкнулся впервые.

— Я их… — Блейд помедлил, подыскивая подходящее слово, — отослал.

— В Бездну, я полагаю? — Датар недоверчиво усмехнулся.

— Именно туда. К самым корням Первородного Пламени.

— Можно ли их вернуть? — зеленоватые зрачки Датара снова казались холодными и спокойными. Будучи человеком практического склада, Святой Отец явно принял происходящее как должное; видимо, он привык доверять своим глазам.

— Стоит ли возиться ради бронзовой цепи с парой колечек? — странник с деланным равнодушием пожал плечами.

— А ради золотой? — Сарс Датар внимательно следил за ним. — Я припоминаю, что точно так же ты отослал знак власти достопочтенного Ксита Шилама.

Пальцы Святого Отца небрежно скользнули по золотому трезубцу, который висел у него на груди. Сей знак Огня был точной копией тех, что Блейд видел раньше, только покрупнее и богаче инкрустирован рубинами.

Он уклончиво ответил:

— Золото — презренный металл, еще мягче бронзы. Но если здесь его цена высока, я могу попытаться…

— Цена золота в самом деле высока, — прервал его Святой Отец, — но куда выше цена священной силы, заключенной в таком символе, — он опять погладил свой трезубец. — Итак, ты можешь его вернуть?

— Боюсь, что знак достопочтенного Ксита Шилама попал в корни Вечного Огня и расплавился… — Блейд сокрушенно развел руками. — Неужели его исчезновение так тревожит Святого Отца?

— Меня тревожит, что ты уклоняешься от ответа, — голос Датара звучал мягко, без малейшего признака угрозы, но в нем чувствовалась железная воля.

Блейд, пожав плечами, спокойно ждал продолжения.

— Ладно, — заключил Сарс Датар, — если ты не желаешь прояснить вопрос с возвратом отосланного, поговорим об исчезновениях. В определенном смысле это гораздо более интересная тема, — он прошелся по комнате, потом бросил взгляд на охрану. — Сиркул, тебе лучше подождать за дверью. Вместе со стражей. — Когда капитан со своими людьми вышел, Святой Отец, покачиваясь на носках, остановился перед Блейдом и задумчиво оглядел его. — Итак, вещи исчезают бесследно, — произнес он со странной улыбкой. — Прибор из серебра, подсвечник, священный знак власти, теперь — это… — его взгляд скользнул по запястьям Блейда. — Неплохо, совсем неплохо! Особенно, если ты владеешь секретом, как отсылать в Бездну людей. Отъявленных еретиков и мерзавцев!

— И много ли таких, мешающих Святому Отцу? — поинтересовался Блейд, сохраняя на лице каменное выражение.

— Все зависит от обстоятельств, сын мой. Отправить в Бездну десяток-другой негодяев не представляет труда. Но когда их много… когда они вышли в поле с оружием в руках или заперлись в крепостных стенах… — Сарс Датар сокрушенно вздохнул. Видишь ли, в определенных ситуациях бывает необходимо устранить тысячи людей…

— Против войска, если Святой Отец подразумевает именно это, — странник взглянул в глаза Сарсу Датару, — против армии существуют другие, более эффективные средства.

— И они тебе известны? — Святой Отец оживился, и это ясно указывало, что он весьма озабочен военными проблемами.

— Я — демон Стали. Острой стали, — многозначительно уточнил Блейд.

— Хмм, демон… — теперь в голосе Датара слышалось недоверие.

— Полагаю, что смогу быть кое-чем полезным Святому Отцу, — странник пожал плечами. — Однако разговор об этом может затянуться, а я несколько утомлен… Подвалы Ластрома великолепны, но не слишком комфортабельны. Жесткая постель, вода вместо вина и это жалкое рубище… — Блейд, любезно улыбнувшись, приподнял полу своего балахона. — Неподобающее облачение для демона Стали!

— Возможно, возможно, — задумчиво пробормотал Святой Отец. — Все это следует обдумать… — Похоже, Сарс Датар имел в виду отнюдь не комфортабельность ластромских подвалов. Продолжая о чем-то напряженно размышлять, он позвонил в колокольчик, миниатюрную копию самого большого из монастырских колоколов. В дверях возник бравый капитан Касс Сиркул со своими стражами и, повинуясь знаку Святого Отца, доставил Блейда обратно в камеру.

Когда на следующее утро странника вновь проводили в роскошный кабинет Датара, Святой Отец без обиняков заявил, что демонов не существует.

— Половина историй о них придумана нашими иерархами, а другую половину домыслили сами невежественные крестьяне. Народ нуждается в чем-то подобном, если мы желаем укреплять и поддерживать в нем истинную веру. Священный Огонь вызывает благоговение и трепетный страх; но нечто невидимое, таинственное и злобное вызывает ужас! Так что демоны необходимы, сын мой… хотя бы — в людском воображении.

— Но мне показалось, что достопочтенный Ксит Шилам и его коллеги признают существование демонов… — с почтительным поклоном заметил Блейд.

— А, Шилам!.. — Святой Отец пренебрежительно махнул рукой. — Шилам и прочие посвятили демонологии не один десяток лет… Они почти верят в то, что напридумывали сами! Видишь ли, сын мой, каждый хочет получить свой кусок пирога и по вечерам наведаться в Сад, где живут Дщери Огня. А раз так, каждый должен делать вид, что его занятие чрезвычайно важно… важнее всех прочих!

Блейд кивнул. Святой Отец, несомненно, являлся реалистом и прагматиком, хорошо знакомым с заповедью чиновников всех рангов и всех стран: творить бумаги ради бумаг, дела ради дел, чтобы не остаться без работы. Вероятно, решил странник, его появление в Киртане было настоящим подарком для Ксита Шилама и его команды. Подумать только — существо, возникшее из воздуха и способное переслать в Бездну все, что угодно!

Он с чуть заметной насмешкой улыбнулся Датару:

— Если Святой Отец не верит в демонов, то чем же, по его мнению, объясняются все случившиеся чудеса?

— В отличие от Шилама я не собираюсь ничего объяснять, я хочу заняться практическими вопросами, — заявил Сарс Датар. — Я вижу человека, обладающего неким талантом… неким даром, который можно использовать во славу Вечного Огня… Что ж, превосходно! Теперь попробуем договориться: либо ты вернешься в Бездну — весьма болезненным путем и не без нашей помощи, разумеется, — либо станешь моим демоном и постараешься отправить туда мятежных герийцев, еретиков из Дарвада, ваклабских поклонников луны и всех, кого я укажу. Твои способности…

— Дело не в них, — почтительно вставил Блейд. — Как я уже говорил Святому Отцу, для уничтожения людей существуют несколько иные методы, чем продемонстрированный вчера. Однако для их успешного применения я должен лучше разбираться в ситуации.

Речь шла о конкретных фактах, ибо о сути дела Блейд уже догадывался. Он посвятил часть ночи анализу вчерашнего разговора, и для него не осталось тайной, какая страсть гложет Святого Отца. Его интерес к военным вопросам неоспоримо доказывал, что духовная власть над двумя десятками королевств и княжеств, окружавших Киртан, уже не удовлетворяет наместника Вечного Огня. Вполне возможно, Сарс Датар мечтал объединить все страны, поклонявшиеся Первородному Пламени, и воссесть на престол новой империи.

Скрестив руки на груди, странник наблюдал за Святым Отцом, в задумчивости мерившем шагами кабинет. Казалось, Датар пребывает в нерешительности, прикидывая, стоит ли начинать откровенные беседы. Наконец он заговорил, и каждое слово, каждая фраза Святого Отца подтверждали, что догадки Блейда верны. Сарса Датара терзало непомерное тщеславие. Он жаждал завоеваний; он хотел уничтожить всех бунтовщиков, инакомыслящих и непокорных; его уже не устраивал оброк, который безропотно вносили в киртанскую казну близлежащие страны — он хотел властвовать над ними! Над Ваклабом и Балассой, Дарвадом и Герией, богатым Итором, жарким Хартом, морской республикой Кадал и Минтой, лежавшей далеко на востоке! Он мечтал о том, чтобы Вечному Огню были покорны земли от моря и до моря, весь огромный материк, в центре которого, на засушливом плоскогорье Авад, среди горных вершин и снежных пиков, лежала Священная Страна — крохотная часть мира, который он вознамерился покорить.

Легко сообразить, чего ему не хватает, подумал Блейд, прислушиваясь к холодному размеренному голосу. Для этого не требовалась великая политическая прозорливость или гений Макиавелли! Двадцатитысячная армия, которой располагал Святой Отец, и так была непомерным бременем для скромного и бедного природными ресурсами государства, насчитывавшего полмиллиона жителей; для завоевания сопредельных стран, крупных и мощных, располагавших несравненно большими силами, этого войска не хватало.

Конечно, вера являлась важной поддержкой, но Вечный Огонь должен был дать зримое и веское свидетельство той мощи, которой он наделил своего наместника; мощи, которая сметала бы с пути Святой Стражи стены крепостей и городов, армии и флоты, толпы непокорных и мерзкие капища еретиков. Одним словом, Сарс Датар нуждался в новом могучем оружии или в великом полководце, покорном его воле; лучше всего было бы отыскать и то, и другое.

Святой Отец закончил свои речи, и несколько минут в комнате царило молчание. Затем Блейд произнес:

— Итак, Вечный Огонь нуждается в достойном оружии?

— Значит, твой дар все-таки может им служить? — глаза Датара вспыхнули.

— Другой дар… не тот, что позволяет мне развлекаться с безделушками вроде цепей и подсвечников! — Блейд пренебрежительно махнул рукой. — При надлежащей подготовке я могу разнести в прах стены любой крепости и вызвать такой огненный град, что перед ним не устоят армии десяти королевств!

Похоже, он не слишком рисковал, давая такие обещания: ни пороха, ни пушек в этом мире еще не изобрели. К тому же, обещания — лишь слова, даже если их произносит демон.

Святой Отец скептически хмыкнул:

— При надлежащей подготовке? Сколько же тебе понадобится времени? Месяц? Или год? Сколько воинов и ремесленников? Сколько золота?

Да, он мыслил весьма трезво!

— Клянусь Вечным Огнем, казна Святого Отца не пострадает, — странник ухмыльнулся. — Я изготовлю зелье, порождающее вихрь Первородного Пламени.

— Святая цель! Это что, очередное чудо? — в тоне Сарса Датара сквозило недоверие.

— Чудо? Можно сказать и так… — Блейд опустил глаза, разглядывая свое рубище. — Но всякое чудо имеет свою цену…

— Я щедро заплачу, если твой секрет действительно того стоит, — Святой Отец явно не привык верить на слово. — Объясни, что тебе нужно?

Последовала долгая пауза; затем Блейд пожал плечами и спросил:

— Щедро — это сколько?

Датар удивленно поднял брови:

— Мне кажется, ты недооцениваешь наши подвалы. Там есть камеры похуже той, куда тебя поместили!

— Есть и получше, — спокойно заметил Блейд.

Святой Отец, приятно улыбнувшись, поинтересовался:

— Кажется, ты не склонен продолжать беседу?

Блейд одарил его не менее широкой улыбкой:

— Демон Стали не любит угроз.

— А что он любит?

— Теплую постель, красивую одежду… вино, женщин…

— Я вижу, демон Стали ничем не отличается от моих иерархов, — спокойно заметил Святой Отец. — Но ты напрасно беспокоишься. Конечно, я не могу знать, сколько стоит то, чего я никогда не видел, но одежду, вино и женщин ты получишь сразу. Теперь скажи, что еще тебе потребуется?

Блейд помолчал, как бы обдумывая предложение, затем не торопясь перечислил необходимые вещества. Датар, внимательно выслушав, кивнул — в знак того, что все будет доставлено.

— Несколько наших братьев занимаются алхимией, — заметил он. — Ты можешь воспользоваться их лабораториями и запасами ингредиентов. Сколько времени тебе нужно?

— День-два, не больше, — отозвался странник.

— Хорошо, — заключил Святой Отец. — Тебя поселят рядом с кельями алхимиков… за ними — сад, где гуляют Дщери Огня… Можешь их навестить, если демону Стали необходимо женское общество.

В ушах у Блейда еще звучал язвительный голос Сарса Датара, когда, встряхнув головой, он сообразил, что Асте пора бы закончить купание. Не успел он подумать об этом, как девушка выпорхнула из-за кустов — бодрая, посвежевшая, с сияющими глазами и тяжелыми намокшими прядями, рассыпавшимися по плечам; от воды ее волосы приняли цвет старой меди. Странник вдруг с внезапной остротой почувствовал, насколько близкой стала ему эта девочка. Когда же он впервые увидел ее — там, среди стен Ластрома, в Саду Святого Отца? Кажется, еще и трех недель не прошло… По сути дела, он знал ее гораздо хуже, чем любую из своих подружек, земных и неземных — и, однако, не мог смириться с мыслью, что вскоре расстанется с ней навсегда.

Разлука была неизбежна; при всем желании, ему не удастся взять ее с собой. Она принадлежала этой реальности, суровому и мрачноватому миру, над которым реяли протяжные звуки колоколов, и компьютер лорда Лейтона был не властен ни над ее телом, ни над разумом. Блейд знал, что вскоре уйдет, оставив ее в этом ластромском саду, среди других юных монашек — пышного цветника, взращенного на потребу Святому Отцу и старшим братьям. Он чувствовал, что Аста погибнет здесь. Такое уже случалось, хотя и нечасто; шепотом она рассказывала ему о девушках, которые не сумели смириться. Их выпалывали, словно сорняки — без гнева, но и без милосердия.

Прибегнуть к помощи Малыша? Такое не раз приходило в ему в голову, хотя он считал, что всемогущий телепортатор в данном случае бессилен. Никогда еще он не пытался перемещать что-либо живое, тем более — разумное. Эффект мог оказаться неожиданным и странным, возможно — ужасающим, и Аста была не самым подходящим объектом для первого эксперимента. Пожалуй, Блейд охотно начал бы с самого Святого Отца, вот только как узнать результат?.. Нет, он решил правильно: отвести девушку в Итор и оставить там в надежных руках. А чтобы руки были совсем надежными, насыпать в них золота, и побольше…

Странник ласково улыбнулся Асте:

— Пойдем быстрее, детка. Я полагаю, тебе надо согреться.

Она замешкалась с ответом, но Блейд, не дожидаясь, прибавил шаг. Девушка, чуть прикусив губу, двинулась вслед за ним.

Миновал полдень, отмеченный кратким привалом, прошло еще часа три, прежде чем Блейд обратил внимание, что каньон понемногу сворачивает на запад. Он почти не сомневался, что река выведет их к равнинам Итора, но когда — вот в чем вопрос! Если они не выйдут к старому тракту, который он проследил по картам, дорога может занять неделю. Вполне достаточное время, чтобы Сиркул с горцами успел выследить их!

Осмотрев местность, Блейд был неприятно поражен, обнаружив по правую руку уже знакомую вершину Тарри. Согласно его расчетам, этот пик, ослепительно горевший в ярких лучах горного солнца, должен был остаться за спиной. Вчера этот исполин, заметный с расстояния сорока миль, служил ему главным ориентиром; сегодня же казалось, что громада Тарри передвинута куда-то в сторону, гораздо западнее, чем он полагал. Поскольку Блейд не верил в божественный произвол, это означало одно: они сбились с пути и двигаются сейчас вдоль хребта, вместо того, чтобы пересекать горы по кратчайшему маршруту с севера на юг.

К счастью, каньон, в который вывел беглецов подземный лабиринт, выглядел гораздо гостеприимнее вчерашнего ущелья; тут была вода, и склоны, относительно пологие, сплошь заросли кустарником. Вскарабкаться наверх не составляло труда, и Блейд, поразмыслив, решительно повернул налево, к скалистому гребню, темневшему на фоне голубого неба. Он двигался быстро, стремясь с максимальной пользой распорядиться остатком светлого времени и надеясь, что за гребнем обнаружится другое ущелье, более подходящее для них. Хотя склон не казался крутым, взбираться вверх, цепляясь за колючие ветви, было нелегко; поднявшись до середины, Блейд остановился и бросил взгляд на Асту.

Его опасения подтвердились: девушка сильно отстала. Он присел, нетерпеливо поглядывая то на темный наголовник, мелькавший меж кустов, то на солнце, повисшее над западной стеной ущелья. Аста поднималась с видимым усилием, хватаясь за кустарник и торчавшие камни даже там, где уклон не превышал тридцати градусов; понаблюдав за ней с минуту, Блейд понял, что за этим кроется нечто большее, чем простая усталость. Он торопливо сбежал вниз, почти соскальзывая на участках, где колючая растительность уступала место голой скале, и остановился перед девушкой. Ее лицо было бледным, губы кривились от боли.

— Что случилось, малышка? — в голосе странника прозвучала тревога.

— Ноги, — едва слышно шепнула девушка, поднимая на него виноватый взгляд. — Мои башмаки, Ричар… от них почти ничего не осталось.

Блейд тихо чертыхнулся. Эта проблема беспокоила его еще в Ластроме. Шаря по монастырским кладовым — якобы в поисках ингредиентов для своих разрушительных смесей — он не мог найти ничего подходящего. Там было великое множество прочных сапог, в любой из которых поместились бы обе ножки Асты, а также башмачки из тонкой кожи — для девушек из Сада Святого Отца. Стоило захватить две или три пары…

Но Ластром с его кладовыми был теперь далек, и Блейд, подхватив девушку на руки, упрямо двинулся к гребню. Сегодня он уже не рассчитывал выйти на верную дорогу; придется разыскать какое-нибудь убежище на ночь и заняться проблемой обуви. Он сильно сомневался в своих талантах сапожника, и потому шел молча, погруженный в мрачные раздумья. Аста тихо вздыхала, положив головку ему на плечо; теплое дыхание щекотало шею странника.

3

Горы дремали, прикрытые темным пологом ночного неба. Вокруг царила тишина — ни звука, ни шороха, кроме едва слышного потрескивания пылавших в костре ветвей. Яркие искры Вечного Огня мерцали в вышине, Ладья величественно парила над зелеными и золотыми светилами Трезубца, и у мачты ее сиял, светился крохотный фонарик — голубая звезда Талцет. Талцет… Как сказала Аста, Око Воды на древнем полузабытом языке… Такие звезды в Киртане не любили. Когда Первородное Пламя, породив все сущее, рассыпалось на искры, божественное начало сосредоточилось в светилах красного и желтого оттенков, а белым, синим и зеленым звездам были пожалованы лишь самые крохи благодати…

Всматриваясь в причудливый рисунок созвездий, Ричард Блейд с внезапно нахлынувшей тоской ощутил, что он вновь затерян в непостижимо далеком во времени и пространстве мире, равно чуждом и Земле, и Солнечной системе, и родной Галактике… Какая жестокая насмешка судьбы! Он явился сюда едва ли не всемогущим, однако не может спасти единственное близкое существо!

На этот раз они не сумели отыскать пещеру и устроились на ночлег в узкой расщелине между скал. Это убежище неплохо защищало от ветра, а заросли кустарника, почти сплошь покрывавшие склон горы, обеспечили беглецов топливом на всю ночь. Правда, заготовлять хворост Блейду пришлось уже в темноте; время, оставшееся до захода солнца, он трудился над сандалиями. Теперь голенища его сапог стали на ладонь короче, зато Аста получила вполне приличную обувь.

Оказалось, что она немного разбирается в лекарском искусстве. Пока Блейд, чертыхаясь, кромсал свои сапоги, девушка бродила рядом босиком, старательно разыскивая какие-то травки и листья. Юбка ее монашеского балахона была высоко подобрана, и странник, иногда поднимая голову, видел то маленькую пыльную ступню, то тонкие лодыжки, переходившие в округлые сильные икры, то белоснежное колено.

В который раз он поразился, насколько хрупкой и изящной выглядит ее небольшая фигурка, еще не женская, но уже и не детская, с высокой тонкой талией, стройными бедрами и угадывавшейся под закрытым монашеским платьем небольшой крепкой грудью. Воистину сладкий плод, взращенный в Саду Святого Отца и ускользнувший с его блюда! Блейд мрачно усмехнулся, покосившись на свой меч. Никогда Сарс Датар не прикоснется к этой девушке — ни рукой, ни раскаленным железом. Разве что увидит ее мертвое тело…

К тому времени, как он покончил с сандалиями, Аста уже протягивала ему крупные темно-зеленые листья с бархатистой поверхностью. Он приложил их к израненным ступням девушки, перебинтовав разорванной на ленты головной повязкой. Аста молча наблюдала за уверенными движениями его больших сильных рук.

— Не больно? — спросил Блейд, покончив с одной ступней и принимаясь за вторую.

Аста помотала головкой, забавно сморщила нос:

— Ни капельки. К утру все заживет.

— Надеюсь, что так, — он затянул узел на лодыжке, потом покосился на плащ, расстеленный у огня. — Ложись, малышка. Утром поищем какую-нибудь тропу на юг.

— Мы сбились с пути, Ричар? — голос ее дрогнул.

— Похоже. Зато и Сиркул потерял наш след.

— Он хитрый… — Аста осторожно пошевелила забинтованной ступней. — И у него много воинов…

— Согласен. Но и горы велики. Сегодня мы не встретили никого.

— Да, никого, — эхом повторила девушка. Она прилегла, прикрыла босые ноги полой плаща. Блейд долго смотрел на нее, потирая жесткую щетину на подбородке.

— Мы доберемся до Итора, — наконец произнес он. — Доберемся туда, найдем добрых людей… какого-нибудь купца или мельника с женой… бездетных, пожилых… Или ты предпочитаешь юношу из хорошей семьи? Приятного, неглупого, заботливого? — странник усмехнулся.

— Я предпочитаю остаться с тобой, Ричар…

Блейд страдальчески сморщился.

— Я же тебе говорил, детка, что не могу задерживаться тут. Ни в Киртане, ни в Иторе, ни в других странах. Мне нельзя.

— Но по-почему? — ее глаза уже закрывались.

— Демону не место среди людей, — вздохнув, он уставился на рыжее пламя. С плаща долетел сонный шепот:

— Ты — не демон… ты — че-ло-век… дру-гой, чем мы… хо-ро-ший…

Она тихонько засопела.

Человек! Другой, чем мы! Наморщив лоб, Блейд следил за скачущими язычками огня. Вероятно, она имела в виду весь Киртан, весь этот мир, столь скудный на проявления милосердия… И, вероятно, она не хуже проницательного Сарса Датара разобралась с его истинной сущностью. Это заняло у Асты немного времени — меньше, чем у Святого Отца.

Лучи полуденного солнца пробивались сквозь густую узорчатую листву фруктовых деревьев, скользили по замшелым стенам, по дорожкам, посыпанным красноватым песком, по белому мрамору скамей. Воздух был напоен густым терпким ароматом созревающих плодов и ярких, удивительно крупных соцветий, напоминавших Блейду сирень; похожие на алые метелки, они свисали с высоких стеблей, образуя куртины и небольшие клумбы. Негромкий плеск воды в мраморном бассейне, окружавшем невысокий фонтан, дополнял эту приятную картину, придавая ей законченность и великолепие, достойное райского сада. Струя чистейшей влаги била из чаши фантастического цветка, выточенного из пестрой яшмы; над ним дрожала в воздухе едва заметная радуга.

Блейд устроился в плетеном кресле, рядом с небольшим столиком, на котором поблескивали две серебряные чаши — с персиками и виноградом. Не совсем персики и виноград, конечно, но странника больше интересовал их вкус, а не внешний вид. Меж чашами высился хрустальный графин с рубиновым напитком, и уж он-то был и по виду, и по вкусу почти неотличим от хорошего бургундского. Блейд блаженствовал, лениво покачивая изящный кубок, выточенный из цельной друзы горного хрусталя; вино колыхалось в нем, разбрасывая по стенкам крохотные алые искорки. Второй такой же кубок пустовал — как и кресло по другую сторону стола; только что закончилась ежедневная беседа с наместником Вечного Огня, с недовольным вздохом удалившемся в свой кабинет. Подобно всем великим людям, Сарс Датар был сильно обременен государственными делами.

Теперь, спустя неделю после первого — и весьма впечатляющего! — испытания огненного зелья, эти беседы превратились в весьма приятное занятие. Для начала Блейд приготовил пару фунтов черного пороха и, на глазах Святого Отца, вдребезги разнес одну из мраморных скамеек. Теперь у него имелся в запасе целый бочонок, но ему нужно было три или четыре: его наниматель жаждал взорвать старую башню, торчавшую в полумиле от монастыря. Башня, давно заброшенная и никому не нужная, казалась крепкой, и Блейд не хотел рисковать: чем внушительней будет демонстрация в полевых условиях, тем лучше. К тому же, один бочонок он хотел оставить про запас, чтобы его отбытие в Бездну — то-бишь, в подземелья Тауэра, — произошло как можно эффектней.

Он не спешил. Он не собирался раскрывать тайну огненного порошка алхимикам Датара, не представлявшим даже истинного состава смеси. С коварством Макиавелли Блейд затребовал, кроме серы и селитры, еще две дюжины ингредиентов, не имевших отношения к делу; древесный уголь он выжигал сам, используя небольшой горн. Иногда он с усмешкой подумывал о том, что получится у местных чародеев, когда они смешают свежий навоз с прокаленным песком, поваренной солью, содой, мочой, тухлыми яйцами и добавят в эту массу все ту же серу и селитру; он был готов поставить все золото монастырской сокровищницы против медного фартинга, что запах окажется потрясающий!

Нет, если в этом мире когда-нибудь изобретут порох, то без помощи Ричарда Блейда! Здесь вполне хватало орудий уничтожения — арбалетов и луков, мечей и секир, копий, пик, дротиков и алебард. Пушки и мины подождут! Странник сильно подозревал, что за минуту-другую до его отбытия алхимическая лаборатория взлетит на воздух — разумеется, вместе со всеми алхимиками Ластрома, кому повезет очутиться рядом. Пока же он развлекался: вел беседы со Святым Отцом, пил отличное вино и поглядывал на Дщерей Огня, гулявших в этом райском саду. Он еще не выбрал подходящей кандидатуры: все девушки казались равно прелестными, и это заставляло его колебаться.

В ветвях над головой Блейда послышался мелодичный свист. Там, весело щебеча, вились разноцветные пичужки с задиристыми хохолками; их золотистые, голубые и розовые тельца мелькали среди зелени словно живые цветы. Голоса юных монашек были такими же звонкими, и они с таким же любопытством порхали вокруг загадочного пришельца, соблюдая, однако, приличную дистанцию. Все обитатели огромного монастырского комплекса, от последнего служки до высших иерархов, знали, что демон, объявленный Святым Отцом персоной нейтральной и даже дружественной, некоторое время будет пребывать в Ластроме; и все испытывали сладкий трепет ужаса, заглядывая в его огненные зрачки. Пожалуй, лишь Касс Сиркул, капитан Святой Стражи, составлял исключение: встречаясь с демоном, он хмурился и злобно кривил губы — видно, не мог забыть сломанного клинка.

Девушки же сгорали от любопытства, то и дело пробегая мимо Блейда поодиночке и целыми стайками; они искоса поглядывали на грозного демона Стали, но никто не решался завязать знакомство. Странник уже заприметил одну, с длинными каштановыми локонами и глазами цвета сапфира; эта малышка мелькала рядом особенно часто. Впрочем, он не питал серьезных намерений на ее счет. Шестнадцатилетняя девочка вряд ли могла заинтересовать человека, которому перевалило на пятый десяток — тем более, что среди ее подруг попадались куда более зрелые особы. И весьма искушенные, если судить по их многообещающим взглядам!

Усмехнувшись, Блейд приступил к анализу утренней беседы. Сегодня Святой Отец был на редкость словоохотлив и впервые коснулся вопросов местной теологии. Возможно, ему казалось, что демон лучше послужит Вечному Огню, если проникнется догматами истинной веры, столь бесспорными, логичными и простыми.

Сущность религии Вечного Огня и в самом деле не отличалась сложностью и была полностью лишена казуистики и догм, допускающих двусмысленное толкование. Согласно святым книгам (конечно, кроме храмов, колоколов, монастырей и монахов, в Киртане имелись и святые книги!), Вселенная вышла из Первородного Пламени, в лоно коего должна была со временем вернуться. Пламя, в своем неизъяснимом милосердии, в глубокой древности распалось на множество искр, породив из них звезды, солнце, луну, а также относительно холодный мир Киртана со всем его населением; но придет срок, и все разбросанные в пространстве части вновь объединятся, после чего наступит конец света. Насколько Блейд помнил курс физики, подобные теологические воззрения неплохо согласовывались с гипотезой о тепловой смерти Метагалактики.

Были, конечно, и отличия. Во-первых считалось, что грехи людские приближают срок вселенской катастрофы, побуждая искры Вечного Огня слиться в единое целое до назначенного времени апокалипсиса. Во-вторых, святая и животворная сущность Огня неравномерно распределялась среди искр — в звездах, кострах, домашних очагах и кузнечных горнах, даже в солнце и луне ее было не так уж много, хотя и эта малость заслуживала поклонения. В основном творящая и карающая воля божества сосредоточилась в огненном факеле, что пылал в главном храме Ластрома; от него зажигались святые огни во всех обителях, как в пределах Киртана, так и за его границами. Однако эти костры надо было ежегодно возобновлять, и за сей торжественный акт владыки Балассы, Дарвада, Итора и прочих стран платили немало. Фактически, все они являлись данниками Святого Отца, и кое у кого это не вызывало энтузиазма.

Вполне естественно, размышлял Блейд, раз есть вера, есть и ереси. Одни еретики, дорожившие своим кошельком, полагали, что святость огней в их храмах вечна и не нуждается в дорогостоящих услугах ластромского факела; другие, настроенные более радикально, склонялись к тому, что истинная суть Первородного Пламени сосредоточена в звездах, солнце или луне. И в том, и в другом случае Святой Отец терпел немалые убытки — как материальные, так и моральные. Ах, если бы он мог расправиться со всеми нечестивцами и богохульниками, простерев свою свою власть и карающую десницу от моря и до моря!

Внезапно Блейд услышал робкое покашливание и поднял голову. Так, синеглазка! Решилась наконец-то!

Взгляд его скользнул по тонкой изящной фигурке девушки, угадывавшейся под просторным монашеским одеянием; ее волосы, заплетенные в косу, были уложены короной на голове и стянуты повязкой, в огромных синих глазах читалось любопытство и еще что-то, пока неясное, смутное. Опасение? Страх? Нет, скорее отчаяние, решил Блейд.

Наконец она набралась храбрости и шагнула к загадочному гостю Ластрома, опустив глаза и нервно ломая пальцы. Решив подбодрить ее, Блейд приветливо улыбнулся. Лицо девушки тоже засияло улыбкой; потом, все еще не поднимая глаз, она застенчиво произнесла:

— Аста Лартам, господин. Я…

— Не надо. Мне известно, кто ты. — Блейд опустил кубок на стол и кивнул: — Садись, Аста Лартам.

Она присела на самый краешек кресла, чинно сложив на коленях маленькие руки.

— Известно? Откуда же?

— Я — демон, не забывай об этом. Демоны многое знают.

Аста пристально посмотрела на него, словно бы решая, стоит ли продолжать знакомство с таким опасным субъектом. Блейд, невольно поддавшись очарованию ее мягкого обволакивающего взгляда, снова усмехнулся. Секунду спустя черные полукружия ресниц пригасили синеву зрачков, и девушка, глядя куда-то в сторону, почти шепотом спросила:

— Значит, правду говорят, что ты — демон?

— Разумеется. Так утверждает сам Святой Отец. — Блейд пододвинул ей чашу с персиками: — Угощайся. Видишь, демоны тоже питаются плодами, а не человеческим мясом.

Она осторожно надкусила бархатный плод.

— Спасибо, господин…

— Друзья называют меня Ричардом, малышка.

Огромные синие глаза распахнулись во всю ширь.

— Ри-ча-ром? Но ты же — демон?

— Полагаешь, у демона не может быть имени?

— Нет… конечно же, нет… Просто об этом не говорили…

— А что говорят обо мне? — Блейд приподнял бровь.

— Что ты — демон Стали, господин.

— Ричард.

— Да, господин. Ричар.

— Просто — Ричард. Повтори!

Она кивнула.

— Ричар.

— Вот так лучше. — Подняв бокал, он отхлебнул вина. — Ну, что еще обо мне толкуют?

— Что ты — демон Стали, острой Стали, и можешь лишить жизни любого. Перенести в Бездну… И ты… ты вызываешь Первородный Огонь! Страшный, карающий!

Блейд довольно ухмыльнулся.

— Да, все это так. Но тем, кто мне нравится, я не причиняю вреда.

Секунд пять она размышляла.

— А я… я нравлюсь тебе, госпо… Ричар?

— Хмм… Пожалуй!

— И ты выполнишь мою просьбу?

— Какую же?

Пальцы Асты судорожно вцепились в подол платья.

— Говорят, ты пришел из Бездны… Оттуда, где пылают корни Вечного Огня…

— Возможно.

— Что… что там? — ее глаза снова распахнулись. — Там очень страшно?

Блейд внимательно посмотрел на девушку, не понимая причин ее волнения.

— Разве ты не читала священные книги? В них все описано.

— Читала… Блаженные ждут срока у самых корней… Грешники мучаются в Бездне… в тех местах, где обитают злые демоны… не такие, как ты…

— Все правильно. Что же еще ты хочешь узнать?

— Сказано — блаженные ждут… Но как ждут? — Она стиснула кулачки. — Ждут во тьме, или там есть свет? Ждут в пустыне, на лугу или в горах? Могут ли разговаривать, или только вспоминают свою земную жизнь?

Блейд хмыкнул. Похоже, киртанская теология нуждается в дополнении, если у малышки возникают такие вопросы!

— Ты хочешь, чтобы я рассказал об этом?

— Да, госпо… Ричар.

— Что ж, если тебе и вправду интересно, — неожиданно согласился он, — я мог бы кое о чем поведать… хотя не думаю, что ты все поймешь.

…Больше двух часов Ричард Блейд рассказывал ей сказки, где вымысел мешался с правдой. В его описании киртанская Бездна сильно напоминала Лондон, немного приукрашенный и не такой шумный, как на самом деле, но все — Лондон, с его домами и скверами, широкой рекой, по которой плыли баржи, самодвижущимися повозками на улицах, волшебным светом, зажигавшемся по вечерам, каменными мостами, зелеными парками, древними башнями и россыпью разноцветных ночных огней. О чем еще он мог рассказать этому ребенку? О христианском аде? О преисподних, в которых сам побывал? Помилуй Бог, это привело бы ее в ужас! Возможно, стоило поговорить о рае, но в таких местах Блейду бывать не доводилось.

Она внимательно слушала его. Она сидела очень прямо — видно, как учили в монастыре; ее руки теперь свободно лежали на коленях, лицо хранило выражение грустной задумчивости. Лишь глаза то широко распахивались, то вдруг мечтательно затуманивались, чтобы вновь радостно вспыхнуть…

Когда Блейд закончил, девушка, немного помолчав, произнесла:

— Значит, там, в Бездне, тоже живут люди… Просто живут… Спасибо, — ее взгляд поднялся к лицу странника, — спасибо тебе, мой господин…

— Ричард.

— Ричар… Ты мне очень помог, Ричар…

Ударил колокол: знак, что пора приступать к дневным молитвам. Поспешно вскочив, Аста склонила головку и кинулась к храму.

Следующим утром, расположившись в том же кресле, Блейд с легким беспокойством ощутил, что ему чего-то не хватает. Столик с фруктами и вином находился рядом, запас пороха со вчерашнего дня пополнился на десяток фунтов, Святой Отец, закончив нравоучительное поучение на тему о ересях запада, отбыл восвояси. Проанализировав неясное чувство, томившее его, странник с удивлением понял, что ждет ту милую девочку, которая слушала вчера его сказки. Поразительно! Ведь эта Аста совсем еще дитя… Конечно, прелестное дитя, но — дитя… Здесь было сколько угодно красивых девушек, постарше и намного соблазнительней, и Блейд охотно признавал, что у садовников Святого Отца неплохой вкус. Однако он ждал Асту.

Каждая из обитательниц святого ластромского гарема была по-своему очаровательна, а некоторые выглядели настоящими красавицами, но сегодня ему не хотелось рассматривать девушек. Он знал, что может выбрать любую из них, кроме самых юных, еще не прошедших посвящения, к которым, вероятно, относилась его новая знакомая; до сего момента этот запрет его совершенно не тревожил — в Саду Святого Отца хватало зрелых и пышных цветов. Хотя бы вот эта… высокая, пышногрудая, с вьющимися медно-рыжими волосами и чуть раскосыми зелеными глазами…

Блейд сердито мотнул головой, и рыжеволосая прелестница, строившая ему глазки, испуганно метнулась в кусты. Нет, он даже не хотел глядеть на нее! Эту рыжую интересовала постель, а не тайны Бездны!

К моменту, когда он решил, что синеглазка не придет, Аста все же появилась.

Блейд разглядел ее издали: девушка торопливо шла по аллее — тоненькая, легкая, гибкая — и неиспытанное прежде теплое чувство вдруг охватило его; эта хрупкая фигурка в просторном алом платье показалась страннику такой беззащитной, такой трогательной, что замерло сердце.

— Ричар! Я думала, ты уже ушел, — начала было Аста, но запнулась, смешавшись.

Не желая смущать девочку, Блейд заметил, что всегда отдыхает в саду до обеда.

— Так ты не торопишься, мой господин? — спросила она, поглядывая на солнце. До дневного благовеста оставалось еще часа полтора.

— Ничуть. Садись рядом, малышка, — он показал на пустующее кресло. — Мне кажется, сегодня твоя очередь рассказывать?

Аста послушно кивнула, опускаясь на плетеное сиденье и не отрывая от странника взгляда глубоких темно-синих глаз.

— О чем же рассказывать, мой господин?

— Ричард.

— Да, прости меня… О чем же рассказывать? Я видела так немного… Критонский монастырь да Ластром…

— Ты давно здесь?

— Больше года.

— Вспоминаешь родителей?

Она печально покачала головой.

— Нет.

— Почему же?

— Я… я их почти не помню. Мне было пять, когда Святые Стражи отвезли меня в Критон. Это большой монастырь, к северу от Ластрома… тоже очень красивый.

— И ты долго там жила?

— Да. Там не было мужчин… только добрые монахини… старые… из тех, что заботятся о девочках…

— А потом?

— Потом? — Ее чистый лоб прорезала морщинка. — Приехал Касс Сиркул, старший ластромских Стражей, и долго разглядывал нас… нагими… — негромкий голосок Асты перешел в шепот, она опустила лицо и залилась краской. — Меня забрали в Ластром. Других…

— Других? — переспросил Блейд, не дождавшись конца паузы.

— Других — в другие монастыри… Не такие, как Критон… В монастыри, где живут мужчины…

Судя по всему, решил Блейд, она догадывается, что ее ждет после посвящения. Очередь из жаждущих свежатинки иерархов во главе с самим Святым Отцом.

— Скоро ли твое посвящение? — спросил он, нахмурившись.

— Скоро. Но теперь я не боюсь!

— Не боишься? Чего?

— Бездны.

Странник в недоумении уставился на нее.

— При чем тут Бездна? Мне говорили, что после посвящения девушки становятся взрослыми… возлюбленными Дщерями Огня… Разве это не так?

— Так… — Теперь она сидела, уткнув лицо в ладони, и Блейд с трудом разобрал ее бормотание: — Не хочу… становиться… ничьей… возлюбленной… Лучше — Бездна…

Вот оно что!

Он развел ее руки; глаза Асты были полузакрыты.

— Раньше я боялась, — быстро сказала она. — Попасть в Бездну… так страшно… мрак… пустота… Но ты сказал…

— А если это была только сказка? Если я пришел не из Бездны? Если я вообще не демон?

Она прикусила губу, не отнимая рук; Блейд ощущал быстрые удары пульса на ее запястье.

— Пусть. Я… я думала об этом… То, что ты рассказал, слишком прекрасно… — Аста судорожно сглотнула. — Но я все равно не боюсь. Даже если ты человек… из какой-то сказочной страны… ты ведь как-то попал сюда? Может быть, я окажусь там, когда…

— Когда перережешь себе горло? — закончил Блейд. — Нет, девочка, чтобы попасть в мою страну, не надо умирать.

— Значит, ты можешь забрать меня туда? — ее глаза распахнулись, засияли надеждой.

Странник медленно покачал головой.

— Боюсь, это невозможно. Билет выписан только на одного пассажира, а переслать тебя багажом я не рискну.

— Что? Что ты сказал?

Забывшись, он произнес последнюю фразу на английском.

— Я говорю, что способ, которым я попал сюда, тебе не подходит. Скорее всего, ты просто умрешь.

Синие глаза потухли.

— Значит, все-таки Бездна… и ничего другого…

— Ну почему же? — Блейд слегка сжал тонкие пальцы девушки. — Не унывай, детка. Твой мир тоже достаточно просторен и велик. Здесь много стран кроме Киртана. И я слышал, не везде любят Святого Отца.

— Возможно, — Аста передернула хрупкими плечами. — Но весь Киртан — словно большой монастырь… у границ — патрули Святой Стражи… и горы… со всех сторон горы…

— Горы — всего лишь горы, через них можно пройти. Стражу — обмануть или перебить…

— Это под силу лишь демону, Ричар. Не мне…

— Иногда демоны помогают людям, малышка.

Ее личико порозовело. Любопытно, подумал Блейд, что сделает Святой Отец, если похитить сей цветок из его сада? Разжалует пришельца в демона воды или болотной грязи? Он усмехнулся. Проклятья Сарса Датара его не страшили.

Когда первые лучи солнца заиграли на ледяной короне Тарри, Блейд тронул девушку за плечо. Аста открыла глаза; они были синими, как море в ясный день.

— Благослови тебя Вечный Огонь, Ричар. Ты проснулся?

— Как видишь, — Блейд сунул ей флягу и зачерствевшую лепешку. — Ешь, пей и обувайся. Твои ноги в порядке?

Она пощупала ступни.

— Уже не болят. Наверно, я смогу идти.

— Придется. Я думаю, что там, — странник махнул в сторону гребня, — лежит другое ущелье. Мы спустимся вниз и посмотрим, куда оно ведет.

Через десять минут они тронулись в путь. Склон стал круче, кусты и трава почти исчезли, и теперь им приходилось карабкаться по голому камню, кое-где заросшему мхом. Солнце поднялось над трезубцем Гарты, но воздух еще не прогрелся, и поверхность скалы хранила ночную прохладу. Вокруг все было спокойно.

Аста, придерживая подол, шла впереди. Она старалась двигаться побыстрее, но Блейд, заметив, что дыхание девушки стало неровным, велел ей замедлить шаг.

— Береги силы, малышка. Как обувь, не жмет?

Она благодарно улыбнулась.

— Нет. Ты настоящий мастер, Ричар.

— Демон Стали умеет все, — пробурчал Блейд, оглядывая склон.

Гребень оказался крутоват, и последние сто ярдов путники были вынуждены почти ползти вверх. Блейд, одной рукой хватаясь за торчавшие тут и там хилые кустики, другой поддерживал девушку, помогая ей преодолевать отвесные участки. Вначале она обходилась без его помощи; потом движения ее стали менее уверенными, она дольше отыскивала опору, временами почти повисая у него на руке. Нижний край солнца на ладонь оторвался от вершины Гарты, и теперь его лучи били прямо в глаза беглецам, заставляя их щуриться.

Когда они выбрались на гребень, Аста не сдержала вздоха облегчения. Блейд объявил привал, устроился рядом с девушкой и прикрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти карту. Ущелье, простиравшееся внизу, шло на юг, и это значило, что они выиграют несколько часов или целый день. Конечно, если не наткнутся на очередную засаду.

Но в каменном лабиринте царила тишина, и он подал знак спускаться.

— Итак, когда ты низведешь Первородное Пламя на эту башню?

Блейд и Сарс Датар сидели в уютной трапезной, из окна которой открывался вид на ластромскую равнину и предгорья. Вдалеке маячила старая башня — та самая, которую странник собирался пустить на воздух.

— Хоть сейчас, Святой Отец. Немедленно, как только…

— Да-да, я помню, — нетерпеливым взмахом руки остановил его Датар.

— Я рад, что мы так хорошо понимаем друг друга. Должен заметить, что в Бездне, откуда я прибыл, — Блейд тонко усмехнулся, — свято блюдут договора. Мне придется провести у вас несколько месяцев или лет, — он преувеличил срок вполне сознательно, чтобы дальнейшие обещания не показались пустыми словами, — и я хотел бы прожить их спокойно и с комфортом. Так что пора назвать цену, Святой Отец.

Датар задумался. По предварительному соглашению он должен был оплатить услуги демона Стали, когда башня станет грудой развалин. После этого Блейду предстояло раскрыть ластромским алхимикам секрет огненного порошка. Впрочем, он не собирался задерживаться в Киртане так долго, чтобы сия тайна действительно попала в руки Святого Отца.

— Хмм… — протянул Датар, разглядывая огромный буфет резного дерева, чьи полки украшали драгоценные сосуды. — Пост военного советника тебя устроит, сын мой?

— Вполне. Плюс безопасность, комфорт и благоволение Святого Отца, — Блейд склонил голову. — Полагаю, в качестве благодарности за гостеприимство, я мог бы поделиться с капитанами Стражи своим опытом. Изготовление огненного порошка далеко не исчерпывает список услуг, которые я мог бы оказать истинной вере.

— Мы обдумаем это позже. Сначала мне хотелось бы оценить мощь этого зелья, — Сарс Датар кивнул на серебряный поднос с горкой пороха, который Блейд притащил в трапезную, как зримое доказательство своего усердия.

— Святой Отец видел, что произошло с той скамейкой…

— Скамья — это скамья, а башня — это башня, — резонно заметил Датар. — К тому же, гранит куда крепче мрамора… — он потер ладонями морщинистое лицо и усмехнулся: — Если испытания пройдут успешно, ты получишь все, что просил. Все! Уверяю тебя, ты останешься доволен. Это несложно устроить… Я объявлю, что Вечный Огонь простирает на тебя свою благодать, вследствие чего ты станешь персоной неприкосновенной и весьма уважаемой. Договорились?

Блейд согласно склонил голову, и Святой Отец бросил на него быстрый взгляд.

— Ты уверен, что это — все? Безопасность и мое благоволение? Ты не хочешь золота, замков и земель в покоренных странах? Я мог бы сделать тебя королем…

— К чему, Святой Отец? — глаза Блейда остановились на драгоценной утвари, заполнявшей полки буфета. — Золото, при моих талантах, не проблема… Что касается замков и земель, то их не заберешь с собой. Я ведь говорил, что рано или поздно уйду.

— Ты мог бы остаться. Такой ценный чело… гмм… демон…

— Даже демоны не всегда вольны выбирать, Святой Отец.

С минуту Сарс Датар размышлял.

— Значит ли это, сын мой, что ты подчиняешься высшей власти?

— Безусловно — как и все в мире сем.

— И это — власть Вечного Огня?

— В конечном счете — да. Но я — лишь ничтожная пылинка в его отблесках; меж мной и Святым Огнем стоит великое множество могущественных персон.

— Значит, есть люди, которые сильнее тебя? Которым мы должен подчиняться?

— Скорее истинные демоны, чем люди, — Блейд ухмыльнулся, представив физиономии Лейтона и Дж. — Демоны такой силы, перед которой моя — ничто.

— Вот как? Это хорошо, — заключил Святой Отец. — Значит, ты сознаешь величие власти.

— Конечно. Сознаю и преклоняюсь перед ней.

Когда Святой Отец ушел, Блейд поднялся и начал в задумчивости мерить трапезную шагами. Зал выглядел небольшим и уютным. Несмотря на строгую иерархию, царившую в теократическом Киртане, в каждом монастыре было несколько таких помещений, предназначенных для совместного вкушения пищи. Правда, собирались в них по чинам: отдельно — служки, воины Святой Стражи и младшие братья, отдельно — высшее духовенство, любившее трапезовать в тиши и покое.

Убранство личной трапезной Святого Отца поражало роскошью. Стены, обшитые темным резным деревом, плавно переходили в стрельчатый потолок; темно-багряный ковер на полу мерцал и переливался золотым узором; стол и кресла, обтянутые кожей, были инкрустированы пластинками красной яшмы и родонита; камин, сложенный из гранитных плит, сверкал чеканными бронзовыми накладками в форме языков пламени. Но главным украшением зала служил буфет. Тут громоздились золотые блюда, подносы и кувшины, вазы из горного хрусталя, серебряный сервиз с чернью, достойный Букингемского дворца, подсвечники с тремя рожками, чаши и кубки.

Кубки! Они были настоящими произведениями искусства, и каждый приближенный к Сарсу Датару иерарх имел свой, с особой отделкой, из которого вкушал вино во славу Вечного Огня и его наместника на земле. Кубок же Святого Отца по богатству, изяществу и величине превосходил все прочие, как и следовало ожидать. Вероятно, над ним потрудилась целая ювелирная мастерская плюс пяток гениальных резчиков по камню: стенки этого сосуда образовывали вставленные в тончайшую золотую оправу геммы из полупрозрачного огненного опала, изображавшие нагих девушек редкой красоты. Блейд, неторопливо оглядывая чашу, попытался отыскать среди трех десятков резных миниатюр хотя бы две одинаковые, но тщетно. Похоже, оригиналами неведомым художникам послужили Дщери Огня — иначе где бы они отыскали столько непохожих и удивительно прекрасных лиц. Он покачал головой и представил, как играет и переливается налитое в кубок вино; должно быть, это выглядело чарующе.

Что еще нужно этому Сарсу Датару? Богатство, красота, почет окружали его; он обладал властью и мог иногда пощекотать себе нервы какой-нибудь хитроумной интригой. У него был даже личный демон! Чего же еще? Странные существа эти властолюбцы, подумал Блейд: каждый грезит о божественном могуществе, и каждый умрет, когда наступит срок.

Второе испытание прошло великолепно. Старая башня, расколовшись напополам, взлетела в воздух, продемонстрировав магическое искусство демона Стали; теперь его карьера была обеспечена. У Святого Отца восхищенно блеснули глаза:

— Это потрясающе! Истинное Первородное Пламя, сошедшее на землю! — Он повернулся к Блейду, скромно потупившему очи. — Ты вполне заслужил пост военного советника, сын мой. Отдохни! Даю тебе три дня. Затем мы обсудим, чем еще ты можешь быть полезен истинной вере и ее смиренным служителям.

— Да, Святой Отец, — Блейд почтительно поклонился.

Итак, для начала он получил в награду маленький отпуск — стандартное поощрение, которым изредка баловал его Дж. Теперь ничто не мешало ему приятно проводить время; после утренних бесед с Сарсом Датаром он изучал обширную территорию Ластромского монастыря, инспектировал его подвалы и с тайным удовольствием встречался с молоденькой монахиней, такой милой, изящной и по-детски непосредственной.

Вскоре он выяснил, что Аста обладала живым умом и воображением; последнее, вероятно, и привело ее к мысли о самоубийстве. Слишком зримо представляла она все то, что последует за посвящением; девушки постарше, которые уже прошли через руки и постели многих иерархов, не скупились на детали. Неделя за неделей, месяц за месяцем эти сцены проплывали перед мысленным взором Асты, повергая ее в трепет. Разумом она понимала, что должна подчиниться, и вера ее, искренняя и чистая, требовала того же; но плоть не мирилась с доводами рассудка. Она была из тех женщин, что зреют медленно, годами накапливая нежность и душевную силу, чтобы в урочный час даровать эти сокровища избраннику — одному-единственному, призванному любить и оберегать ее всю жизнь. Да, она была такой, и ничего не могла с этим поделать! А значит, до появления в Ластроме демона Стали, у Асты Лартам существовала лишь одна возможность противостоять уготовленной судьбе — скрыться во мраке Бездны.

Приоткрыв глаза, Блейд искоса взглянул на девушку. Она сидела на земле, легко опираясь спиной о шершавый валун, один из множества обломков, загромождавших дно ущелья. Спуск сюда был не менее утомительным, чем предыдущий подъем, и они устроили пятиминутный привал у крохотного озерца, куда струился такой же крохотный прозрачный ручеек.

Встретившись со взглядом странника, Аста грустно улыбнулась, и Блейд почувствовал, что вновь тонет в бездонной синеве ее глаз.

— Пора? — тихо спросила она.

— Пожалуй, — он поднялся на ноги и подхватил арбалет.

Солнце уже стояло довольно высоко над головами беглецов, но стены этого нового каньона отбрасывали густые тени, спасавшие от зноя. Более того, тут был даже какой-то намек на тропу, вьющуюся в обход гранитных глыб и скал; узкая и едва заметная, она то терялась среди каменистых осыпей, то возникала вновь, выныривая из-под завалов.

Блейд, прислушиваясь, склонил голову к плечу: первый удар колокола, далекий и тягучий, разнесся в прозрачном горном воздухе, словно грозное напоминание об опасности. Аста вздрогнула и невольно шагнула к нему.

— Нам от них не уйти… — обреченно произнесла девушка, так тихо, что он едва расслышал ее шепот.

— Пусть себе звонят, — Блейд одернул куртку и взвалил на плечо мешок. — Мы нашли верную тропу и завтра в вечеру окажемся в Иторе. Может быть, послезавтра, — добавил он, поразмыслив.

— Если бы звон мог убивать как стрелы, мы были бы уже мертвы, — Аста глядела на север, откуда наплывали мрачные и торжественные звуки.

— Звон это только звон, детка. Стрелы «железных горшков» куда неприятнее.

Она покачала головой.

— Нет, ты не понимаешь, Ричар… В этот миг его слушает весь Киртан… все, все… и люди Сиркула тоже.

— Ну и что? Пусть слушают.

— Они молятся… просят, чтобы Вечный Огонь послал им удачу… направил на наш след…

— Вечный Огонь благосклонен к демонам, — Блейд постучал кулаком по ложу арбалета, — а эта штука посильнее молитв.

— И все же я бы помолилась…

— Не возражаю, детка. Вечному Огню приятней слушать твой голосок, чем бормотание горных дикарей.

Он двинулся по тропе, слыша, как девушка за его спиной шепчет что-то неразборчивое, протяжное. Сзади и справа поблескивала в лучах утреннего солнца вершина Тарри, и ее ледяная корона казалась гигантским сверкающим бриллиантом, купавшемся в прозрачном воздухе. Вокруг царило нерушимое спокойствие; лишь шаги беглецов да позвякивание стрел в колчане нарушали тишину.

Взлетевшая на воздух башня вознесла Блейда к вершинам благополучия; теперь он стал персоной, приближенной к Святому Отцу и даже пользующейся определенным влиянием на владыку Киртана. Ему позволили носить меч, добрый клинок из дарвадской стали, и выезжать на охоту в предгорья — правда, в сопровождении «железных горшков». В конюшне Ластрома стоял его скакун, мощный вороной жеребец с белыми бабками и необъятным крупом: только такому животному подобало носить демона Стали. В его покоях, на ковре алой шерсти, висели кинжал, арбалет, колчан со стрелами и перевязь с метательными ножами. Все это значило, что пришелец пользуется полным — или почти полным — доверием Святого Отца.

Приятная перемена! После того, как была взорвана скамья, Блейд уже не вернулся в подземную камеру — его ждал обширный покой, обставленный несколько тяжеловесной резной мебелью из темного, с красноватыми прожилками дерева. К удивлению странника, новое жилье оказалось не только приятным для глаз, но и весьма удобным; тут была даже ванна, в которую подавалась теплая вода. Теперь же, налюбовавшись обломками старой башни, Святой Отец пожаловал гостю оружие, правильно рассудив, что демон Стали и его военный советник без длинного клинка на перевязи выглядел бы несколько странно.

Миновали трехдневные каникулы, и Блейд, запрятав подальше последний бочонок с порохом, приступил к занятиям с алхимиками. Он полагал, что этим мудрецам хватит недели, чтобы обучиться смешивать навоз с песком; за сим он собирался отбыть в Итор — вместе со своим конем, своим мечом и Астой Лартам.

Сарс Датар по-прежнему вел с ним утренние беседы, то в саду, то в трапезной, то в просторном кабинете; похоже, Святой Отец и в самом деле готовился к завоеванию мира.

— Мне давно хотелось обсудить с тобой поучительный итог одной военной операции… — Странник, восседавший напротив Святого Отца за столом в его кабинете, изобразил почтительное внимание. Датар неторопливо продолжал: — Ее тщательно подготовили и провели по всем правилам воинского искусства, однако результат был весьма неожиданным. Мы не достигли успеха, как, впрочем, не потерпели поражения…

— Что имеет в виду Святой Отец? — с искренним интересом спросил Блейд.

— Я говорю о прошлогодней осаде Кресита, цитадели в северной Герии, захваченной одним из мятежных вельмож этого королевства, в былые годы весьма спокойного и законопослушного. — Сарс Датар извлек из шкатулки желтоватый свиток и, небрежно отодвинув кубки, расстелил на столе карту. — Взгляни, сын мой, на этот чертеж наших южных рубежей. Вот — Итор, вот — Герия, а это — горы, отделяющие нашу священную страну от соседей…

Карта показалась Блейду не слишком точно выполненным наброском местности, на котором горы были изображены треугольниками, ущелья и перевалы — зубчатыми линиями, дороги — разноцветными полосками, а города и крепости помечены башенками и крохотными дворцами со шпилями. Выглядела эта древность очаровательно, но, несмотря на усердие картографа, о котором свидетельствовали яркость красок и изящество рисунков, ему не удалось соблюсти масштаб — если только он знал, что это такое.

Внизу свитка была другая карта, более подробно изображавшая мятежную цитадель Кресит и ее окрестности. Возле стен четырехугольной в плане крепости вилась речушка, помеченная синим, с тщательно прорисованными волнами. Рядом с самой короткой стороной четырехугольника торчала какая-то закорючка; Блейд не сразу сообразил, что это такое, но, после недолгих размышлений, догадался, что это холм — просто неизвестный картограф не слишком утруждал себя передачей истинных соотношений высот и расстояний. Странно! Не построили же герийцы крепость у подножия господствующей высоты! Или она все-таки стоит на холме?

Благодаря пояснениям Святого Отца, весьма компетентным и подробным, выяснилось, что Кресит расположен на плоской скале тридцатифутовой высоты. Удалось разобраться и с диспозиции войск атакующей стороны.

— Места расположения штурмовых отрядов выбраны вполне разумно, — заметил Блейд, оценив ситуацию. — Вывести войска из крепости герийцы не могли.

— Несомненно, — подхватил Сарс Датар, всматриваясь в план с таким выражением, словно этот злосчастный Кресит был костью, застрявший у него в горле. — Они и не пытались выйти в поле и дать сражение! Они сидели за стенами, поливая нас смолой, стрелами и расплавленным свинцом!

— Прибегли к выжидательной тактике? Мудрое решение… Но что мешало вашим войскам последовать их примеру? Голод страшнее стрел и смолы…

— Вечный Огонь не склонен к ожиданию. Нам требовалась быстрая и впечатляющая победа, — губы Святого Отца сурово сжались.

— Тараны? — поинтересовался Блейд.

— Не подвести! — Святой Отец гневно ткнул пальцем в чертеж. — Они разрушили насыпи, что вели в воротам!

— Что разрушено, то можно восстановить, — заметил Блейд, внимательно изучая карту. Он разглядывал не Кресит, высокомерно торчавший на своем каменном постаменте, а горные перевалы и ущелья. Похоже, в Итор вели две дороги: одна, помеченная жирной коричневой полоской, и другая, тоже коричневая, но тонкая, как нить.

— Долго! — Датар шлепнул по карте ладонью. — И потом: солдаты Святой Стражи — не землекопы!

— Подкоп?

— Тут сплошной гранит, — Святой Отец постучал по закорючке, изображавшей скалу, согнутым пальцем.

— Пытались ли ваши люди подняться вверх по склону и обстрелять защитников?

Сарс Датар пожал плечами:

— Бесполезно. Для арбалетов слишком далеко, а тяжелые метательные устройства туда не втащить.

Странник пару минут молчал, обдумывая ситуацию, потом произнес:

— Если цитадель расположена на неприступном холме, почему бы не подвинуть ее к стенам другой холм или крепость…

Святой Отец взглянул на него с опасливым недоумением: возможно, этот демон способен и в самом деле передвигать крепости и горы?

— Конечно, не такую большую, как та, что нарисована здесь, — продолжал Блейд, — но почему бы не построить крепость поменьше? Даже не крепость, а только одну башню. Или две… Подходящей высоты, разумеется. Построить их в безопасном месте, поставить на колеса и… — он начал объяснять преимущества осадных башен.

Святой Отец внимал с восторгом и тут же пожелал, чтобы схема нового орудия осады была изображена на оборотной стороне карты. Как только Блейд выполнил приказ, Сарс Датар нетерпеливо махнул рукой:

— Можешь идти! Пока ты мне не нужен.

Он был уже далеко от Ластрома, под стенами Кресита. Если б у него тогда имелись такие башни! Осадные, как назвал советник… Святой Отец мысленно отдавал приказы, бросал войска на штурм, видел, как над мятежной цитаделью взвивается пламя… Первородное Пламя, пожирающее непокорных…

Блейд исчез тихо, покинув кабинет на цыпочках. По дороге к своим покоям он заглянул в трапезную и долго любовался великолепным кубком Святого Отца.

4

Дно ущелья шло вверх, каменные стены по обе его стороны мельчали, становились все ниже, воздух похолодал; вероятно, беглецы поднялись уже на три-четыре тысячи футов. Три зубца Гарты слились в один, ледяная корона Тарри сияла далеко за спиной, а впереди постепенно росла снежная шапка Тойна. Теперь Блейд знал, где они находятся; тропинка вывела их к восточным отрогам Тойна и, следуя ее изгибам и поворотам, путники медленно поднимались к перевалу. За ним лежал старый тракт, на который он собирался выйти с самого начала — дорога к зеленым долинам Итора и к свободе.

Они шли уже больше десяти часов, и Аста еле передвигала ноги. Странник поддерживал ее, временами бережно прижимая к себе; хотя она старалась не подавать вида, он знал, что каждый шаг дается ей с трудом. Похоже, что они и сегодня не смогут добраться до караванной тропы, подумал Блейд, все чаще поглядывал на юную монахиню. Может, устроить небольшой привал?

Когда до перевала оставалось мили полторы, Аста, закусив губы, с тихим стоном опустилась на камни.

— Хочешь передохнуть? — Блейд устроился рядом.

Аста всхлипнула, упрямо мотая головой:

— Дойдем до тракта, тогда… ты же сказал, что уже близко…

— Близко для того, кто может шевелить ногами, — усмехнулся Блейд и, вдруг легко приподняв девушку, устроил у себя на коленях. — Давай-ка посмотрим, что с твоими ступнями…

— Не надо, — Аста подобрала ноги, натягивая на них подол длинного платья. — С ними все в порядке. Я просто устала, Ричар. Немного посижу и пойду… — Она взглянула прямо в лицо Блейду, широко распахнув темно-синие глаза, и неожиданно мягко улыбнулась. — Мы ведь скоро придем, да?

— На этот перевал — возможно. Но за ним будет еще один, и еще… Горы как жизнь, девочка: то бредешь ущельем, то подымаешься вверх, к перевалу, то лезешь на отвесную стену…

— Значит, — перебила она, — может встретиться и вершина горы? И пик — самый высокий?

— Разумеется.

С минуту она размышляла, почти утонув в объятиях Блейда, уютно свернувшись калачиком и положив головку на его широкое плечо.

— Скажи, Ричар, а ты прошел свой пик? Тот — самый высокий?

— Не знаю, малышка. Этого не знает никто. Лишь спустившись на равнины старости и оглянувшись назад, человек может сказать — вот моя главная вершина. Иногда она так далеко, что глаза уже не в силах ее различить…

— Но ты такой молодой… — рука Асты скользнула по щеке странника.

— Не очень, детка. Я… у меня могла быть дочь… Такая, как ты.

Эти слова вырвались неожиданно, словно против воли, и Блейд вдруг испытал странное и щемящее чувство потери. Словно перед ним вдруг пролегла тропа вниз, к тем самым равнинам старости, о которых он говорил Асте, а сзади была пустота. Пустота и безжизненный камень — в тех горах, которые он перешел, не вырастив в них ни деревца, ни цветка, ни травинки… Хотя, видит Бог, в пути ему попадались весьма плодородные земли!

— Где же была я? — выдохнула ему в самое ухо Аста.

— Что? — Блейд вздрогнул, отгоняя прочь грустные мысли.

— Где же была я? — настойчиво повторила девушка. — Если жизнь людская — странствие среди ущелий и гор, то где же была я?

Он понял и нежно погладил каштановые локоны.

— В зловонной яме, моя девочка. Боюсь, что так.

Аста всхлипнула и обхватила его за шею. Минут пять странник сидел, боясь пошевелиться; потом ее дыхание стало мерным, и он понял, что девушка спит. Отлично! Час крепкого сна восстановит ее силы, и они успеют засветло пройти этот проклятый перевал…

Поднявшись, Блейд осторожно опустил девушку на землю меж двух больших валунов, прикрыл плащом и сунул ей под голову мешок. Плащ был серым, и теперь, чтобы разглядеть Асту, надо было приблизиться почти вплотную. Он проверил, легко ли выходит из ножен меч, зарядил арбалет и легким шагом двинулся по тропе к перевалу.

Разведка была насущной необходимостью. Касс Сиркул, доблестный капитан Святой Стражи, всегда казался Блейду человеком предусмотрительным, и если никто не шел за беглецами по пятам, значит, сюрприз был приготовлен впереди. Естественно, на перевале; миновать эту ключевую точку было почти невозможно. На миг Блейд пожалел, что не остался в той долинке с речушкой, что уходила далеко к западу, огибая подножье Тойна. Путь был бы намного дольше, но, возможно, безопаснее… Нет, вряд ли! Он покачал головой и мрачно усмехнулся. Если Сиркул поднял сотни три-четыре горцев, то, без сомнения, все тропы, ведущие на юг, уже перекрыты. Всюду рано или поздно пришлось бы пробиваться с боем.

Но это его не пугало. Это являлось необходимой частью работы — согласно контракту, который он заключил с самим собой. Вывести девочку в Итор, чего бы это ни стоило, и спрятать! Если не получится — убить, быстро и безболезненно; такой исход тоже был предусмотрен. Теперь Блейд понимал, что не шанс подразнить Святого Отца или Касса Сиркула служил причиной похищения — и, безусловно, не юная прелесть расцветающего тела Асты. Он не испытывал к ней тяги — того необоримого желания, которое внушали ему столь многие женщины; и все он любил ее!

«У меня могла быть дочь», — повторил он про себя, припомнив, с какой неожиданной естественностью вырвались эти слова. Неужели они объясняли все? Блейд усмехнулся, не спуская глаз со скалы, за которой тропинка уходила вправо. Пожалуй, сейчас с определенностью он мог сказать лишь одно: он любил многих женщин, и среди них попадались такие, за которых стоило перерезать дюжину-другую глоток. Но за Асту… Да ради этой девочки он выпустит кишки всем горцам Киртана!

За сотню шагов до поворота он пригнулся и быстро побежал вперед, готовый отразить выстрелы с помощью Малыша. Однако все было спокойно и, подобравшись к скале, Блейд сообразил, почему противник пренебрег такой выгодной позицией. Тропа круто сворачивала вправо, потом влево, прочерчивая на склоне гигантскую букву «зет», и у второго поворота стоял часовой. Все, как ожидалось! Горец даже не особо скрывался, уверенный, что услышит шаги и тяжелое дыхание человека с равнины; Блейд снял его одной стрелой.

Промчавшись по тропе, он опустился на каменистый склон, осторожно выглянул из-за скалы и тут же нырнул обратно. Перевал охранялся, и неплохо! В считанные мгновения ему удалось заметить трех горцев, сидевших на корточках в полусотне шагов, и еще двоих, копошившихся у входа в небольшую хижину; кажется, они готовили ужин на маленьком костерке. Возможно, еще несколько человек наблюдали за боковыми подходами к седловине или спали в этом прилепившемся к склону шалаше; значит, дюжина. Не так уж много на двоих, в конце концов! Тем более, что вторым был Малыш Тил, невидимый и абсолютно неуязвимый.

Он спустился чуть ниже и выбрал более удобную позицию за одним из камней, в изобилии разбросанных по склону. Отсюда он мог во всех подробностях рассмотреть пост на перевале. Кроме пятерых воинов, которых ему удалось заметить раньше, там было еще двое, стороживших подход с востока — где, вероятно, проходила вторая тропа, тоже ведущая к перевалу.

Внезапно горец у костра выпрямился и негромко свистнул, словно подавая сигнал. Блейд не удивился, когда из шалаша вылезли еще четверо. Они разделились попарно, сменив наблюдателей; те, сгрудившись у огня, приступили к трапезе.

Теперь счет времени пошел на секунды. Через двадцать стражи удивятся, где их последний соплеменник — тот самый, что валялся под скалой с арбалетным болтом во лбу; еще через двадцать сигнал будет повторен, потом удивление сменит настороженность. Не к чему их так напрягать!

Блейд сунул руку в колчан, аккуратно разложил на плоском валуне полдюжины стрел, затем приладил поудобнее арбалет, тщательно прицелился и выстрелил. Горец у северной тропы нелепо взмахнул руками, захрипел и, выронив лук, свалился мешком. Его напарник, успевший натянуть тетиву, встревоженно завертел головой, пытаясь определить источник угрозы, но стальная стрела пробила его грудь навылет. Раньше, чем сидевшие у костра сообразили, что дело неладно, Блейд успел снять третьего. Горцы вскочили, хватаясь за оружие. Кроме луков, у них имелись лишь небольшие топорики, и странник не сомневался, что в рукопашной схватке преимущество будет на его стороне; вот только как подобраться к ним поближе? Он уже имел случай убедиться, что эти парни были отменными стрелками.

Ему удалось прикончить четвертого, прежде чем о камень у самого его локтя чиркнула первая стрела. Блейд быстро откатился в сторону, перезарядил арбалет и вскочил на ноги. Горцы, все пятеро, бежали к нему с искаженными от ярости лицами; еще двое, стороживших восточную тропу, натягивали луки. Прекрасно! Судя по всему, эта шайка либо полагалась на свою численность, либо им велели взять беглецов живьем. Блейд вогнал болт в горло одного из атакующих, телепортировал пяток стрел, нацеленных ему в ноги и, выхватив меч, ринулся в бой.

Схватка скорее напоминала бойню. Первого горца он ударил в колено носком тяжелого сапога, расслышав, как хрустнула кость; потом его меч свистнул дважды, и две головы покатились на каменистый откос. Удар последнего воина он не успел бы отразить, но Малыш Тил оказался на высоте: топорик исчез в дюйме от виска странника. Раскрыв рот, горец уставился на свои пустые руки; ярость в его глазах сменили недоумение и страх. Блейд прикончил его быстрым и милосердным выпадом в сердце, потом повернулся и добил человека со сломанной ногой.

Не спеша он поднял свой арбалет, зарядил его и, бросив меч в ножны, направился к двум оставшимся в живых воинам. Те, нацелив в него стрелы, но не спуская тетивы, медленно пятились к костру; в их глазах стыл ужас. Этот страшный великан уничтожил почти весь отряд с такой же легкостью, как лучник убивает глупую птицу, подставившую грудь! Он был на голову выше любого из горных воинов, его зрачки горели темным огнем, зубы скалились в волчьей усмешке. И он был неуязвим для стрел!

Не выдержав, лучник справа спустил тетиву; снаряд растаял в воздухе в трех шагах от великана. Второй воин бросил лук и закрыл лицо руками. Бежать было некуда: сзади — костер, шалаш и отвесная скала.

— Где Сиркул? — спросил Блейд, рассматривая противников. Оба — невысокие, жилистые, поджарые, в меховых колпаках и куртках из козлиных шкур; их топорики висели на петлях, переброшенных через плечо. — Где Касс Сиркул, капитан Святой Стражи? — повторил он, поднимая арбалет.

Они молчали. Они боялись его, но страх перед Вечным Огнем был сильнее: Блейд мог уничтожить их тела, Огонь — души.

Ладно, попробуем иначе, решил он.

— Сиркул говорил вам, на кого идет охота?

— На чужака, совершившего святотатство, — пробормотал воин справа; губы его тряслись.

— Он вам не все сказал. Я — чужак в Киртане и в вашем мире, это правда, но пришел я из Бездны. Я — демон.

Лица горцев помертвели. Конечно, демон! Только демон способен уничтожить десятерых воинов, умелых и полных сил, не получив не царапины!

Обождав с минуту для пущего эффекта, Блейд продолжал:

— Вы знаете, что я могу сделать с вами? — он снова выдержал паузу. — Отправить на самое дно Бездны. Туда, где ваши души будут страдать неисчислимое множество лет в ожидании, пока Первородное Пламя пожрет их. Вы будете гореть в огне… гореть вечно, не сгорая… и с каждым мигом ваши мучения будут становиться все страшнее…

Они упали на колени, в ужасе закрыв лица ладонями. Да, бедные варвары и в самом деле оказались очень религиозны! В этом была из сила — и слабость.

Блейд шагнул к правому, к тому, который стрелял в него, и потряс воина за плечо.

— Мне нужен Сиркул! Где он? Говори! Или ты хочешь вечно мучиться в Бездне?

— Господин ушел на юг, к Итору… — прошептал горец. — Точно не знаю куда… С ним много людей…

Значит, эта застава — не последняя, понял Блейд. Удастся ли обойти остальные?

— Вас должны сменить? — спросил он. — Кто? Когда?

— Нет. Нам приказано сторожить перевал десять дней… если только господин не придет раньше… или не пришлет гонца.

— Хорошо, — Блейд кивнул, неторопливо вытягивая меч. Больше эти дикари ничего не знали. Он не мог подарить им жизнь — да и вряд ли они приняли бы милость от демона. Скривившись, он ударил — раз, второй. Потом собрал свои стрелы, оттащил трупы подальше от тропы — чтобы Аста не напугалась, и поглядел на солнце. До заката было еще с полчаса.

Итак, поле боя осталось за ним. Сунув арбалет под мышку, странник направился вниз, туда, где оставил Асту, но вдруг стукнув себя ладонью по лбу, свернул к груде мертвых тел, сваленных меж камней. Он подобрал длинную горскую стрелу, переломил древко, вымазал его кровью и сунул в колчан.

Они с Лейтоном не договаривались о конкретном знаке опасности. При случае он мог послать записку — так, как сделал это в Таллахе; однако не всегда хватит времени что-то написать. И прочитать! Сломанная стрела или ветка, нож с окровавленным лезвием являлись более приемлемым сигналом: получив его, Лейтон отреагирует моментально. Приемный бокс Малыша Тила, обширный длинный зал с бетонными стенами, в торцах которого были установлены телепортационные пластины, находился под постоянным наблюдением телекамер, связанных с компьютером. Блейд знал, что даже песчинка, возникшая под ярким светом мощных бестеневых ламп, будет тут же зафиксирована, тревожный звонок поднимет на ноги всю лейтоновскую команду, и спустя минуту или полторы его вернут. В основном это время уходило на оценку переданного объекта — посылка или сигнал тревоги, — которая производилась самим Лейтоном или его ассистентами; компьютер работал неизмеримо быстрее и мог выдернуть странника обратно за доли секунды. Правда, Блейду эти ничтожные мгновения в момент переноса представлялись веками.

Он нашел Асту там же, оставил час назад. Она тихонько посапывала, свернувшись калачиком, укрытая не только плащом, но и густыми вечерними тенями, что тянулись от камней и западной стены ущелья. Блейд постоял с минуту, глядя на каштановые локоны, полуоткрытый рот с пересохшими губами и голубую жилку, едва заметно дрожавшую у нее на виске. Ради этой девочки он переправил в Бездну уже два десятка человек — считая с «железными горшками», пустившимися за ними в погоню в предгорьях. Впрочем, дочь Ричарда Блейда стоила того; цена чужой крови, которой он расплачивался за нее с Вечным Огнем, не казалась страннику чрезмерно высокой.

Он похлопал девушку по плечу.

— Что?.. — встревоженно начала она, но вдруг осеклась, заметив кровавые пятна на его куртке. — Куда ты ходил, Ричар? Ты ранен?!

— Демоны неуязвимы, детка. Это чужая кровь.

— Людей Сиркула?

Он кивнул.

— Да. Тех, что поджидали нас вверху.

Аста вскочила на ноги и пошатнулась. Блейд поддержал ее.

— Сколько у нас времени? Они идут за тобой? — Девушка начала поспешно сворачивать плащ.

— Они лежат. А мы — мы съедим их ужин, погреемся у их костра и переночуем в их хижине.

Выпрямившись, Аста прижала руки к груди; Блейд заметил, что пальцы ее дрожат.

— Ты… ты убил их?

— Разумеется.

— И Сиркула?

— Нет. Его там не было. Одни горцы, несчастные дикари, которых он пустил по нашим следам.

— О, Вечный Огонь! Столько смертей и крови… ради меня… Сумею ли я замолить этот грех?

— Сумеешь, — Блейд подтолкнул ее к тропинке. — У женщин это получается гораздо лучше, чем у мужчин.

— Почему? — в наступающих сумерках ее огромные глаза казались темными.

— Потому что женщины рожают детей, глупышка. Мужчины уничтожают, женщины создают… как правило, так… — Они уже шли по тропе к перевалу. — Вот почему убить женщину гораздо больший грех, ведь она могла бы дать жизнь целому роду. Смерть женщины — смерть множества ее потомков, понимаешь? Разве в святых книгах Киртана об этом не сказано?

Она покачала головкой.

— Нет.

— О чем же там говорится?

— Женщина должна услаждать жизнь мужчины… покорствовать его желаниям… вести дом… молиться…

— Все это ложь! — Блейд обошел девушку справа, стараясь заслонить груду трупов в двадцати шагах от тропы. Впрочем, в сумерках она походила на большой округлый валун, застывший в каменной неподвижности. — Вечный Огонь породил мир — подобно тому, как женщина рождает дитя; разве он хочет, чтобы женщина в этом мире была игрушкой мужчины?

— Ты говоришь странное, — Аста задумчиво теребила локон, выбившийся из косы. — В наших книгах написано иначе.

— Потому что их писали люди, а не Бог, девочка.

Она помолчала, потом нерешительно подняла к нему смутно белевшее в полумраке лицо.

— А ты, Ричар… ты много убивал?

— Много. — Ему не хотелось об этом вспоминать.

— И женщин?.. Женщин тоже?

Блейд вздохнул. Как трудно разговаривать с детьми, особенно с теми, кто стоит на пороге зрелости!

— Да, — неохотно признался он, — и женщин тоже. Хотя я не назвал бы их так.

— Почему?

— Видишь ли, детка, женщина, изменившая своей природе, своему предначертанию, становится чудовищем.

Когда они пошли к шалашу, уже стемнело. Эта неказистая постройка из жердей и шкур смутно напомнила Блейду индейский вигвам. У порога тлел костер; рядом, прямо на земле, стоял медный котелок на трех ножках с каким-то густым варевом — оно было еще теплым. Вероятно, горцы ели эту кашу руками; Блейд не обнаружил ни чаш, ни чего-либо напоминающего ложки.

Аста откинула полог и они, встав на колени, скользнули в шалаш. С облегченным вздохом Блейд опустился на травяную подстилку у самого входа, сбросил с плеча мешок и оглядел убогое жилище. Два полных меха воды, объемистый куль с крупой, толстый ломоть сала, завернутый в холщовую тряпицу… Больше ничего. Похоже, эти горцы отличаются спартанскими привычками, подумал странник.

Расстелив плащ, Аста выбралась наружу, и он услышал, как девушка возится у костра. Вскоре пламя разгорелось, рыжие языки начали лизать закопченный бок котелка, потом Блейд ощутил запах пищи, наполнивший его рот слюной. Покопавшись в мешке, он вытащил две небольшие чаши и тоже вылез из шалаша.

Варево было вполне терпимым и щедро приправленным салом. Аста съела немного, но Блейд, стосковавшийся по горячему, опростал половину котелка. Пища согрела его; казалось, энергия и сила тех, кому не довелось закончить ужин у этого костра, вливаются в его жилы, наполняют мощью уставшее тело.

— Ложись, Ричар, — Аста коснулась его плеча. — Каждый вечер я засыпаю, а ты остаешься у костра, стережешь мой сон… — она порывисто вздохнула. — Сегодня моя очередь. Я успела отдохнуть, пока… пока ты…

— Пока я отвоевывал этот котел с кашей, так? — Блейд усмехнулся. — Ну, и что ты будешь делать тут, малышка? Одна в ночи, без оружия?

— Почему без оружия? Я возьму твой арбалет!

— Ты сможешь выстрелить в человека? — он приподнял бровь, всматриваясь в утомленное личико девушки.

Она опустила глаза.

— Нет… наверно, не смогу… — с минуту она молчала, потом, снова вздохнув, произнесла: — С тобой хорошо, спокойно. Ты добрый…

— Как те старые монахини в Критоне?

— Нет. Они наставляли в покорности… Ты учишь меня совсем иному.

— Нельзя научить тому, чего в человеке нет от рождения, — произнес Блейд. — Видишь — тебя наставляли в покорности, но ты не захотела превратиться в покорную подстилку. Не появись я в Ластроме, ты бы все равно ушла, верно? Другим образом, но — ушла.

Аста кивнула.

— Я хочу спросить, Ричар… — щеки ее порозовели, губы приоткрылись, как лепестки цветка. — Почему ты помог мне? Как я могу расплатиться с тобой? Чем?

— И давно тебя мучают такие вопросы? — с легкой насмешкой произнес странник.

— Недавно. — Она казалась совершенно серьезной. — Понимаешь, там, в Ластроме, я не представляла, что значит перебраться через горы. Это — муки и кровь, кровь и муки… Я начала понимать лишь тогда, когда ты застрелил Святых Стражей… там, в предгорьях… Ты сделал это ради меня. Почему, Ричар?

Брови Блейда сошлись в прямую линию, морщины прорезали лоб. Он понимал, что сейчас нельзя отделаться шуткой: перед ним была не очередная подружка, с которой он собирался провести пару ночей. Похожие вопросы задавала Зоэ Коривалл… девушка, на которой он собирался жениться шесть лет назад… «Дик, ты ведь любишь меня… Почему же ты не остаешься со мной? Навсегда, насовсем? Почему?» Вопросы, на которые нет ответов…

Он поднял взгляд на Асту.

— Почему? А как ты думаешь сама?

— Не знаю. — Отблески пламени играли в ее зрачках. — Может быть, ты и вправду демон, и хочешь завладеть моей душой…

Блейд поперхнулся, потом захохотал. Как просто! Эта девочка, едва переступившая грань отрочества, видит суть дела куда ясней, чем он сам!

Отсмеявшись, он сказал:

— Ты права, милая. Хоть я не демон, мне нужны твоя душа и твое сердце — только в обмен на мои. Любовь за любовь, доверие за доверие… Я отведу тебя в Итор и уйду, мы расстанемся, но будем всегда помнить друг друга, видеть в снах, говорить… Понимаешь?

Она поняла; она была на редкость понятливой малышкой. Каштановая головка качнулась вперед-назад, потом Аста шепнула:

— Я думаю, Ричар, мы не дойдем до Итора. Не потому, что Касс Сиркул может тебя остановить, нет… Просто это не та дорога, — она передернула хрупкими плечами. — Мы не попадем в Итор, и мы не расстанемся. Я это чувствую. Не знаю, куда ты должен уйти, но я тебя не покину. А ты не покинешь меня.

— Ладно, пророчица, — в смущении пробормотал Блейд, — хватит на сегодня серьезных разговоров. — Лезь в шалаш и спи.

— Но я же собиралась…

— Знаю — охранять мой сон. В этом нет нужды. Сюда никто не придет, детка, по крайней мере этой ночью.

— Откуда ты знаешь?

— Я тоже немного пророк. Как и положено демону…

Странник глядел вверх. Звезды, крупные и восхитительно яркие в прозрачном горном воздухе, сияли над головой — такие же невероятно далекие, как в тот теплый вечер, когда он вывел своего жеребца за ворота монастырской конюшни. Вороной пофыркивал и тыкался в плечо губами, пока он вел его в сад, где поджидала Аста; увесистый мешок и арбалет, поскрипывая, терлись о седло.

Маленькая фигурка вынырнула из древесной тени, тонкие пальцы скользнули по его щеке.

— Ричар, ты?

— Шшш… — он подвел коня ближе к дереву, намотал уздечку на сук. — Жди меня здесь, малышка. Я скоро.

— Но… Разве мы не торопимся?

— Нет, если тебя никто не видел.

— Никто. Девушки, когда остаются в своих кельях, рано засыпают.

— Отлично. — Блейд нащупал в темноте ее плечо, погладил по волосам, стянутым плотной повязкой. — Стой тут и присматривай за лошадью. Мне надо закончить кое-какие дела.

Он вернулся к двухэтажному флигелю обширного монастырского здания, где располагалось его пороховое производство, поднялся наверх и прошел по подвесному переходу в главный корпус. Везде царили тишина и покой; ночью в Ластроме спали, и лишь привратник у главных ворот бодрствовал над клепсидрой, чтобы вовремя подать сигнал к утреннему благовесту. Столь же крепко спали и по всему Киртану; в этой стране не было ни воров, ни грабителей, ни нищих, ни подозрительных бродяг — одни истинно верующие да их святые пастыри. Правда, предгорья охранялись конными патрулями Святой Стражи под командой бравого Касса Сиркула, но Блейд справедливо полагал, что «железные горшки» контролируют только главные торговые магистрали, где он маячить не собирался. По прямой от Ластрома до южного хребта было всего тридцать миль — три-четыре часа быстрого галопа; он рассчитывал к восходу солнца скрыться в лабиринте ущелий меж трехглавой Гартой и обледеневшей Тарри.

Дверь в трапезную Святого Отца приоткрылась с легким скрипом. Окна небольшого зала выходили на юго-восток, и сейчас в них робко заглядывал нарождавшийся месяц. В его бледном свете золотая посуда сияла неярко и таинственно; от кубков и чаш, инкрустированных самоцветами, тянулись тонкие лучики, сплетаясь разноцветной паутиной. Блейд застыл на секунду, зачарованный этим волшебным зрелищем, потом тряхнул головой, прогоняя наваждение, и приступил к методичной очистке гигантского буфета. Ухмыляясь, он представил себе, как грохнули тревожные звонки в лейтоновской берлоге, как приникли к мониторам наблюдатели, всполошилась охрана, и как его светлость, протирая глаза, вскочил с диванчика в своем кабинете. Что ж, сокровища, которые он пересылал, стоили бессонной ночи!

Вся операция заняла меньше пяти минут. Закончив, Блейд быстро и бесшумно вернулся в свою лабораторию, выкатил из дальнего угла бочонок с порохом и, насыпав фунта два на крышку, осторожно укрепил в черном зернистом порошке два зажженных огарка. По его расчетам, их должно было хватить на час; затем последует маленький фейерверк в честь отбытия демона Стали.

Он вышел во двор и, обогнув флигель, углубился в сад. Ни Асты, ни коня не было видно; странник обнаружил их только по едва слышным шорохам — жеребец переступал с ноги на ногу и поклажа терлась о седло.

— Я чесала его за ушами, чтобы не фыркал, — сообщила Аста. — Он теплый и ласковый…

— Рад, что вы нашли общий язык, — Блейд легко поднял девушку и посадил на круп вороного. — Ты когда-нибудь ездила верхом?

— Нет. Из Критона в Ластром меня везли в портшезе.

— Тогда держись за седло покрепче… вот здесь… — он положил ее ладошки на заднюю луку и повел коня по аллее, выходившей к обширным хозяйственным дворам. Там были ворота, через которые лошадей выгоняли на пастбище и подвозили провиант из окрестных селений; странник твердо знал, что они не запирались и не охранялись.

Когда под копытами жеребца зашелестела трава, Блейд вскочил в седло и разобрал поводья. Монастырь темнел позади неясной расплывчатой громадой, заслоняя звезды; над темными башнями висел тонкий серебристый серп молодого месяца. Он ронял бледные лучи на пышный дворец, где находились покои Святого Отца и ближних иерархов, на флигеля, где обитала братия попроще, на казармы Стражей, на кладовые, конюшни, поварни и сеновалы, при которых ночевали слуги. Над всем этим муравейником возносился выложенный бронзовыми листами шпиль главного храма, согретого яростным дыханием Вечного Огня. Блейд оскалил зубы в усмешке и, протянув руку назад, похлопал Асту по коленке.

— Держи меня за пояс, детка. Отбываем!

Вороной с места взял в галоп. Трава слабо шелестела, ветер бил в лицо, теплая грудь Асты прижималась к спине странника, ее дыхание щекотало шею. Все дальше и дальше на юг, мимо развалин старой башни, мимо редких рощ, мимо темных селений, мимо застывших в сонном молчании монастырей.

— Мы будто плывем во сне, — сказала Аста. — Летим на крыле ночи в небо, к искрам Вечного Огня…

— У тебя слишком богатое воображение, девочка. Мы бежим из Киртана в южное королевство, и если нас поймают, мы превратимся в пепел. В том самом Вечном Огне, которому ты возносишь молитвы три раза в день.

Она содрогнулась.

— О, Ричар! Только не это! Только не это!

— Ну, не бойся. В конце концов, я — демон Стали, и знаю десяток менее болезненных способов попасть в Бездну.

— Ты рассказывал о ней правду? Тогда, в саду?

— В тот день, когда ты впервые подошла ко мне?

— Да.

Блейд задумался, покачиваясь в такт мерной иноходи скакуна. Чуть слышно звенели удила, скрипело седло, Аста дышала в самое ухо, обхватив его за пояс, мягкая почва гасила удары копыт.

— Понимаешь, детка, Бездны не существует… той, которая описана в ваших священных книгах… Однако нельзя сказать, что ее нет. Каждый из нас — ты, я, любой человек в Киртане, в твоем мире и в моем — все мы носим Бездну в своей душе, таскаем ее, словно болячку, пока мы живы, пока дышим и мыслим. У каждого она своя, огненная или ледяная, похожая на пустыню, на зловонное болото или крысиную пасть, и каждый бьется один на один с ужасом, который вселяет видение Бездны. То, что я рассказал тебе в саду, не просто вымысел… Ты боялась, и я хотел помочь…

Она долго молчала, потом уткнулась в шею Блейда холодным лбом.

— Спасибо, Ричар… Я в самом деле боялась, а теперь не боюсь… не так боюсь, как раньше.

— Да, я помню. Ты говорила про это, когда мы встретились во второй раз.

С минуту за спиной царила тишина, нарушаемая только мягким топотом копыт.

— Ричар?

— Да?

— А твоя Бездна — какая она? Огненная или ледяная?

Блейд негромко рассмеялся.

— Нет, девочка. Я побывал и в той, и в другой, и не один раз. Моя Бездна… — он задумался. — Когда я не смогу сесть на коня, переплыть реку, обнять женщину, вот тогда начнется моя Бездна! Бездна бессилия и немощи!

Сзади грохнуло. Далекий гул накатился на них, будто на севере, где лежал Ластром, и в самом деле разверзлась огненная Бездна.

— Что это? — руки девушки крепче вцепились в пояс Блейда.

— Салют в нашу честь, милая. Демон Стали и самая прекрасная Дщерь Огня отбыли в Итор. Такое событие нельзя не отметить!

— Но я вижу отблески пламени!

— Разумеется. Какой же салют без огня? В священной стране, где огонь — высшее божество?

— Это ты сделал, Ричар? — Он молча мотнул головой. — Как?

— Так же, как превратил в груду камней старую башню.

Он почувствовал, как участилось дыхание девушки.

— Колдовство?

— Очень безобидное колдовство, совсем маленькое. Только чтобы уничтожить все остатки огненного порошка и келью, где я его делал. Ты ведь не хочешь, детка, чтобы войско Святого Отца заявилось в Герию или Итор с таким оружием?

Аста вздрогнула.

— Нет, не хочу.

Они замолчали. Черный жеребец неутомимо мчался вперед, и Блейд, убаюканный плавным покачиванием и теплотой прильнувшего к нему девичьего тела, задремал. Прошло полчаса, час; отблески зарева позади исчезли, темная равнина плыла под копытами коня.

Вдруг Аста беспокойно зашевелилась, и странник сквозь дрему разобрал ее тихий шепот:

— Ричар! Сигналы!

Он открыл глаза и обернулся. Далеко справа, там, где проходил южный караванный тракт, вдоль которого стояла дюжина монастырей, взвились в небо огненные точки. Потом такие же огоньки возникли слева и, наконец, впереди; они взлетали вверх с правильными интервалами и гасли в вышине, словно знаки беды. Блейд понял, видит горящие стрелы. Он чертыхнулся и пришпорил вороного.

— Похоже, нас засекли, девочка! Поднимают патрули!

— Кто может знать, куда мы скачем? — со слабой надеждой в голосе произнесла Аста. — Киртан велик…

— Любой, у кого в голове мозги, а не солома! — Блейд опять раздраженно пришпорил коня. — Ясно, что мы направимся к ближайшей границе, на юг, и нас легче всего перехватить в предгорьях. Надо торопиться!

Он подумал, что устроенный в Ластроме фейерверк был, пожалуй, лишним. Но кто же знал, что в этой средневековой дыре имеется такая эффективная система ночной связи! Святой Отец не обмолвился об этом ни словом… Интересно, о чем еще умолчал старый лис… Теперь Блейд догадывался, что в горах его тоже могут ждать сюрпризы.

Стрелы продолжали взлетать в течение часа. Все это сильно напоминало интенсивные переговоры; с севера на юг шли приказы, с юга на север — доклады об их исполнении. Где-то там, в предгорьях, находился сейчас Касс Сиркул, глава Святой Стражи южных киртанских провинций и военный комендант Ластрома; совмещая эти два поста, он часто циркулировал между столичным монастырем и южными рубежами. Блейд прикинул, что под рукой у капитана может находиться сотни три всадников — вполне достаточно, чтобы перекрыть пятидесятимильную полосу в районе предгорий, где могли просочиться беглецы.

Световые сигналы прекратились, зато теперь, минуя расплывчатые громады монастырей, странник видел мелькающие огни и различал далекие крики и звяканье металла. Там явно седлали коней. Просторная равнина Авада, по которой мчался вороной, вдруг показалась ему крошечным клочком земли, зажатым меж монастырскими башнями и склонами гор; спасительный ночной мрак словно отступил, раздался, разорванный огнями сотен факелов.

Конь начал уставать. Сейчас они мчались бешеным галопом, покрывая милю и за милей, и Блейд, привстав в стременах, уже видел смутные контуры иззубренных горных вершин, встававших на юге. Непроницаемая стена мрака на фоне темного, чуть подсвеченного серебристым сиянием месяца неба… Впрочем, ночная тьма начала рассеиваться; близился рассвет. Вскоре в предутренних сумерках перед беглецами замаячила серая холмистая равнина, и Блейд понял, что плодородные земли с монастырями и деревушками остались за спиной; теперь их могли догнать, но не перехватить слева или справа.

До гор оставалось две-три мили, когда его настороженный слух уловил неумолимо приближавшийся стук копыт. Погоня! Странник остановил коня и, расчехлив арбалет, повернулся к Асте:

— Садись впереди, малышка.

— Нас догоняют? — ее глаза стали тревожными, огромными.

— Не догонят. — Он потянул девушку вперед и устроил на шее жеребца. Тот тяжело дышал, поводя боками и роняя хлопья пены, но послушно тронулся к скалам, почувствовав прикосновение шпор.

Блейд оглянулся через плечо. Фигуры преследователей, отчетливо видимые на фоне быстро светлеющего неба, быстро приближались. Слишком быстро! Видно, лошади у них были свежими. Он насчитал шестерых и ухмыльнулся. Обычный патруль, случайно напавший на его след! Их слишком мало, что справиться с демоном Стали.

Обернувшись в очередной раз, он узнал во всаднике, возглавлявшем кавалькаду, Касса Сиркула. Улыбка его завяла. Вряд ли доблестный капитан полагался на случай; скорее всего, он знал про ущелье меж Тарри и Гартой, ведущее к старой караванной тропе. Конечно, знал! Наверняка ему известно про все лазейки в этих горах!

Блейд злобно сплюнул. Как-то Сарс Датар пустился в перечисление достоинств своих капитанов, истинных сынов Вечного Огня, готовых во славу его превратить в пепел орды еретиков. По словам Святого Отца, Сиркул отличался дьявольским упорством, бульдожьей хваткой и предусмотрительностью; вполне естественный список достоинств для стража неспокойных герийских рубежей. И Касс Сиркул ни в грош не ставил демонические таланты пришельца; по его мнению, тот был фигляром, мошенником и ловким фокусником. Зато он помнил, что случилось с его клинком!

Видно, плохо помнил, решил Блейд, натягивая рычаг арбалета, иначе не отправился бы в погоню за демоном Стали всего с пятью воинами. Впрочем, то был, вероятней всего, один из патрулей, одна из многих групп, спешно поднятых Сиркулом; не приходилось сомневаться, что при виде беглецов он послал солдат на запад и восток за подкреплениями. Недаром Святой Отец восхищался его предусмотрительностью!

Перед беглецами открылось широкое устье каньона, и его восточная стена скрыла преследователей. Конь, прядая ушами, перешел на рысь; с морды вороного летели хлопья розоватой пены. Почва стала бесплодной и каменистой, все чаще попадались огромные валуны и зазубренные обломки гранита, перегораживавшие путь. Блейд понял, что скачка подходит к концу; в дальнейшем им предстояло полагаться на свои ноги и собственную выносливость. За скалистым выступом, где ущелье поворачивало к юго-западу, он спешился и сунул в руки Асте повод.

— Езжай потихоньку вперед, детка, пока дорога позволит. Я тебя догоню.

— Ричар… — тонкие пальцы коснулись его волос, — Ричар, если ты не вернешься…

— Не бойся, я с ними разберусь. Вот, на всякий случай… — он сунул в руку девушки кинжал. — Ты знаешь, что с ним делать в случае чего…

Крепко вцепившись в поводья, Аста послушно кивнула. Странник, однако, уже не глядел на нее; он поспешно карабкался вверх по склону, выбирая позицию для обстрела.

Долго ждать ему не пришлось. Едва неровный топот вороного затих вдали, как два Стража с гиканьем вылетели на тропу, потрясая дротиками. Первый тут же опрокинулся на спину, повиснув в стременах — арбалетный болт пробил ему горло над верхним краем нагрудника; второй получил стрелу в плечо и, резко поворотив лошадь, скрылся за скалой. Блейд, мрачно усмехаясь, поднялся повыше. Теперь он видел весь отряд: «железные горшки» торопливо заряжали арбалеты, кони, осаженные на скаку, нервно плясали под ними. Он снова выстрелил, целясь в Сиркула, но наконечник стрелы лишь срезал перья на капитанском шлеме. Блейд чертыхнулся, и вторым выстрелом уложил одного из солдат.

Сиркул, похоже, сообразил, что преимущество не на его стороне: четверо уцелевших спешились и бросились к камням. Блейд успел добить раненого, который пошевеливался не так быстро. Солдаты начали стрелять. Они были превосходно обучены, но солнце светило стрелкам в глаза, а тяжелые кирасы и кольчужные юбки сковывали движения; потратив пяток стрел, Блейд подшиб еще одного.

Привалившись плечом к камню, который служил ему защитой, он вытянул из ножен меч и помахал им в воздухе.

— Эй, Сиркул! Сиркул! Не побоишься скрестить клинок с демоном?

— С проклятым святотатцем, хочешь сказать? — глухо долетело со дна ущелья. — Предпочитаю всадить в тебя стрелу!

— Гляди! Второго случая не представится! — Блейд следил, как два шлема мелькают среди валунов; их обладатели явно пробирались к выходу из ущелья. Солдат свистом позвал лошадей, и перепуганный запахом крови табунок загрохотал копытами о каменистую землю.

Сиркул не отвечал. Ускользнув из-под обстрела, он вскочил в седло, что-то сказал солдату, показывая рукой на восток, и помчался к маячившей меж скалистых стен равнине.

Пожав плечами, Блейд направился вниз. Предусмотрительный человек этот Сиркул, и осторожный! Атаку провел неважно, но отступил по-умному. Наверняка другие патрули на подходе… Значит, скоро капитан вернется с подкреплением — и немалым, учитывая первый опыт!

Странник закинул за плечо арбалет и пустился по тропе неторопливой трусцой. Он одолел с полмили, когда увидел Асту, сидевшую на корточках рядом с распростертым на земле вороным; глаза коня уже остекленели.

— Он… он… упал… — дрожащим голосом сказала девушка, гладя антрацитовую шею лошади. — Упал и не встает…

Блейд видел, как по щекам ее ползут слезинки.

С первыми лучами солнца беглецы спустились с перевала и, отшагав мили полторы вдоль южных склонов Тойна, вышли на старый торговый тракт. Аста, хорошо отдохнувшая за ночь, казалось веселой, как погожее майское утро; Блейд, наоборот, был мрачен. Возможно, его юной спутнице уже мерещились зеленые долины Итора, плавные серебристые реки, леса, подпирающие небо, и белокаменный город среди фруктовых рощ. Странник же полагал, что на пути ко всей этой благодати им не избежать новой ловушки. После допроса пленных горцев он был уверен, что Сиркул поджидает где-то впереди и что на этот раз у него окажется под рукой не один десяток воинов. Достаточно, чтобы справиться с демоном Стали.

Он бросил взгляд на Асту, на ее посвежевшее личико, на губы, по которым скользила загадочная улыбка, и припомнил вчерашний разговор. «Мы не дойдем до Итора, — сказала она, — это не та дорога…» Странно! Такие предчувствия — не повод для веселья… Что там было еще? «Я тебя не покину… А ты не покинешь меня…»

Вот как! Нет, не в Итор она сейчас шла, и не видения серебристых рек и белых городов вставали перед ее глазами! Она решилась. Она поняла, что не сможет покинуть его, что пойдет за ним в Бездну, в Первородное Пламя, в преисподнюю или рай — туда, куда пролегал его путь. Эта дорога, его дорога, была для нее тойсамой…

Блейд вздохнул. Все в мире имеет границу, рубеж и предел, кроме детской привязанности; вот почему люди более всего скорбят не о скончавшихся возлюбленных, не о родителях, шагнувших в урочный срок на ладью Харона, а о покинувших их детях. Аста была его дочерью, и никакие состоятельные добряки из Итора не могли заменить ей демона Стали, загадочного пришельца, полонившего ее душу. Во всяком случае, так она считала.

Странник снова вздохнул, оглядывая тропу, извивавшуюся по склону Тойна. Она была довольно широка, и каменистая почва еще сохранила отпечатки колес; кое-где справа и выше по склону виднелись темные пятна — следы старых кострищ. Припомнив карту, он сообразил, что скоро дорога свернет к югу и примется петлять среди предгорий, переходивших в Иторскую равнину. Где же залег Сиркул со своими горцами? За поворотом? Или дальше, где-то в лабиринте невысоких гор, распадков и ущелий? Возможно, стоит свернуть прямо сейчас, не дожидаясь, пока из-за камней брызнут стрелы?

Он покачал головой, отбросив эту идею. Склон Тойна слева от тропы был довольно пологим, но в сотне ярдов круто обрывался вниз, словно обрезанный ножом. Скорее всего, разверзшуюся там пропасть не преодолеть с помощью веревки; они поднялись уже на пять-шесть тысяч футов, и если провал слева достигает хотя бы трети этой высоты, спуститься вниз немыслимо. Справа, за неширокой полосой скудной почвы, поросшей колючим кустарником, вздымались неприступные гранитные бастионы, преддверья главной вершины Тойна. В одиночку Блейд попытался бы забраться туда, используя арбалетные стрелы вместо клиньев, но Асте такие подвиги были явно не по силам.

Решив идти до поворота, он несколько успокоился. Может быть, там удастся покинуть эту тропу, к которой он так стремился и которая грозила теперь привести их в ловушку. Или же попробовать прорваться с боем? В конце концов, на пару с Малышом, они представляли грозную силу… Все зависело от того, сколько лучников окажется у Сиркула; десяток не представлял проблемы, полсотни делали задачу невыполнимой. Блейд знал, что не успеет телепортировать такое количество стрел; всегда найдется две-три, нацеленных ему в затылок. Ему или Асте… В этом-то и заключалось самое страшное! До сих пор он вступал в бой, оставив ее где-нибудь в укромном месте, но неожиданная атака могла все изменить.

— Ричар! — Аста повернула к нему оживленное личико. — Ты хмуришься с самого утра. Ты сердит?

— С чего бы? Нет, малышка, я размышляю, как избежать встречи с нашим приятелем Кассом Сиркулом. Похоже, он нас обошел.

Девушка внимательно посмотрела на него.

— Разве это так важно?

— Мы что, уже не идем в Итор?

— Мы идем по дороге — туда, куда она нас приведет.

— Возможно, в лапы Сиркула, — буркнул Блейд.

— Тогда ты исчезнешь, забрав меня с собой.

Вот на что она рассчитывала!

— Я же говорил тебе, детка, что это невозможно.

— Невозможно для демона? — в ее синих глазах блеснули насмешливые искорки.

— Ты же знаешь, что я не демон, а обычный человек.

— Человек, да… Но не обычный! Ты смотришь на цепь, и она исчезает… Об этом говорили в Ластроме…

Блейд глубоко вздохнул.

— Все верно. Я смотрю на цепь, на стрелы, на камень, и они исчезают. Но они мертвые, а ты — живая! Я не могу отправить тебя туда, куда послал эту проклятую цепь!

— Почему, Ричар?

— Потому, что ты можешь стать прахом!

— Ты уверен?

— Нет, — признался странник. — Но если так случится, считай, что я тебя убил.

— А разве ты меня не убьешь, если Сиркул доберется до нас?

— Убью, — он мрачно уставился на свои большие ладони.

— Тогда в чем же дело? Не все ли равно, как попасть в Бездну? Ты говорил, что знаешь много безболезненных способов… Этот не хуже других.

«Она права, — подумалось Блейду, — конечно же, она права.» Малыш мог подарить хотя бы проблеск надежды, стальной клинок означал только смерть. Окончательную и бескомпромиссную.

Внезапно он успокоился. Беглецы приближались к повороту, и теперь он точно знал, куда ведет этот путь.

Сиркул со своими людьми затаился справа от тропы, в неглубокой темной расселине между двумя зазубренными скалами. После поворота дорога пошла вниз, круто спускаясь в очередной каньон, и Блейд успел отшагать сотню ярдов, когда гибкие быстрые фигурки, похожие на горных духов, начали отделяться от скалы. Он остановился; Аста, не удержавшись на ногах, ткнулась ему в спину.

Горцев было человек двадцать. Зачехленные луки висели у них за спинами, в руках посверкивали топорики, кое-кто нес сети. Блейд потянулся за сломанной стрелой, достал ее и стиснул в сильной ладони. Его талисман, гарантия возврата! Или все же попробовать пробиться? Рука Асты легла на его плечо.

Молчаливая толпа горцев раздалась, и Касс Сиркул вышел вперед. Он стоял перед своим воинством, широкоплечий, крепкий, небрежно поигрывая кинжалом, и разглядывал беглецов; его глаза были презрительно прищурены.

— Ну, демон, что скажешь? — голос капитана заполнил ущелье.

Блейд пожал плечами.

— А что говорить? Изрублю эту банду и пойду дальше. Твою голову прихвачу на память.

Сиркул ухмыльнулся.

— Ты так думаешь? Взгляни-ка наверх.

Странник обежал глазами карнизы, нависавшие над ущельем — там стояли стрелки, с полсотни человек, если не больше. Да, предусмотрительность Касса Сиркула не имела границ!

— Кажется, ты дорожишь жизнью этой отступницы? — капитан ткнул пальцем в Асту, и Блейд заметил, что девушка уже стоит рядом с ним. — Этой маленькой потаскушки, которая так любит демонов? Скажи ей, чтобы шла ко мне.

Блейд смерил капитана задумчивым взглядом.

— Зачем тебе эта девушка, Сиркул? Хочешь убить ее? Я сделаю это сам.

— Не так просто, мой таинственный демон, не так просто. Я — страж границы и комендант Ластрома, — он ударил кулаком в широкую грудь, — и я — доверенное лицо Святого Отца. Это большая честь и немалое удовольствие! Знаешь, почему?

— Почему? — спросил Блейд.

— А потому, что все девки, которых я свожу в Ластром, рано или поздно мне же и достаются! А эта, с которой ты уже наигрался, сегодня достанется и мне, и всем этим богобоязненным людям! — он оскалился в ухмылке и широко развел руки, показывая на молчаливую толпу горцев. — Ты будешь смотреть и вспоминать, как сломал мой меч. А потом отправимся в Ластром. Договорились?

— Ты дурак, Касс Сиркул, — спокойно сказал Блейд. — Только упрямый дурак рискнет связаться с демоном. — Он легонько подтолкнул Асту в спину. — Шагай вперед, девочка, и ничего не бойся. Закрой глаза, если хочешь. Скоро мы встретимся.

— Ваша встреча будет теплой, — заметил Сиркул. — Святой Огонь в храме Ластрома вас хорошо согреет. Обоих!

Аста сделала шаг. Ее спина была прямой, ноги не дрожали. Второй шаг, третий… Она с улыбкой обернулась к Блейду. И — исчезла.

Разглядывая ошеломленное лицо Сиркула, странник сосчитал до десяти, потом телепортировал стрелу.

— Где девчонка? — внезапно взревел капитан. — Отвечай, ты…

Блейд поднял руку.

— Она там, где кончается власть Святого Отца и твоя.

Горцы зашумели. «Демон, демон!» — расслышал Блейд.

— Но ты-то здесь! — Сиркул повернулся к своим людям. — Взять его!

— Раньше я возьму тебя, — пробормотал странник, подымая арбалет.

Острая боль запульсировала у него в висках, раскаленной иглой пронзая мозг. Последнее, что он видел — залитое кровью лицо Касса Сиркула с торчащей во лбу стрелой.

5

Стрелы летели прямо ему в лицо. Множество длинных стрел со стальными трехгранными наконечниками, хищно сверкающими в полумгле — клыки вампиров, жаждущих его крови. Он не мог ни повернуться, ни присесть, ни убежать; тело не повиновалось ему, замороженное ледяным дыханием Бездны. Он застыл в неподвижности, глядя на остроконечные жала, мчавшиеся из серого зыбкого тумана, словно стая металлических шершней. Где-то там, за этой пеленой, скрывались люди, сотни людей, посылавших все новые и новые стрелы; их нельзя было увидеть, но он ощущал их злобное присутствие. Казалось, он даже слышал крики Сиркула, понукавшего лучников.

Он воззвал к Малышу. Он напряг все силы, всю волю, чтобы достучаться до своего незримого хранителя. Напрасно! Стрелы не исчезали; значит, телепортатор не действовал. Он снова был беззащитен и наг. Хищная стая приближалась.

Тогда он обратился к Богу, готовясь к смерти.

Внезапно серая стена начала расплываться, потом пропала, сменившись ровным неярким светом, теплом и привычными запахами пластика и разогретого металла. Ричард Блейд глубоко вздохнул и очнулся. Колпак коммуникатора был уже поднят вверх, электроды сняты, а лорд Лейтон, склонившись над странником, массировал ему виски сухими ладонями. Блейд моргнул, отвел руки старика и поднялся.

Стрелы! Целый ливень стрел! Они летели в него, и еще в кого-то, кто стоял рядом… Синие глаза, каштановые локоны, хрупкая фигурка… Аста!

Он завертел головой, пытаясь найти ее. Аста! Где Аста? Нет, здесь ее не может быть… Это компьютерный зал, а она должна очутиться в приемной камере Малыша… У них были разные дороги, хотя и та, и другая вела в один и тот же мир.

По экрану монитора, соединенного с передатчиком в приемной камере, метались смутные тени — словно синие призраки в голубоватых сумерках вели нескончаемый хоровод. Блейду никак не удавалось сфокусировать взгляд — шок переноса еще затуманивал восприятие, хотя мозг работал отчетливо и ясно. Он раздраженно отбросил волосы со лба и прохрипел:

— Где?..

Лейтон протянул ему стакан с янтарной жидкостью, колыхавшейся на донышке, резкий запах коньяка ударил в ноздри.

— Выпейте, Ричард. Это приведет вас в чувство.

Он выпил и снова захрипел:

— Где… где она?

Его светлость отступил на шаг, всматриваясь в лицо странника.

— Она? О ком вы говорите, Дик?

У него замерло сердце. Синие глаза, каштановые локоны, хрупкая фигурка… Где? Где?!

Блейд шагнул к монитору, склонился над ним, вперив взгляд в смутное изображение. Постепенно оно становилось все более четким, словно кто-то стирал с глаз матовую завесу; теперь он видел людей, суетившихся в камере телепортатора. Один из них согнулся, присев на корточки и будто бы шаря руками по полу; его спина заслоняла половину экрана. Тощий, с длинной шеей… Смити, Кристофер Смити, врач, нейрохируг! Врач? Значит, Асте нужна помощь врача? Он ничего не мог разглядеть на этом проклятом мониторе!

Выпрямившись, Блейд сильно потер ладонями лицо и повернулся к Лейтону. Коньяк согрел его; он чувствовал, что через минуту сможет нормально говорить и двигаться. Но он не собирался ждать так долго.

— Малышка… Перед тем, как уйти… уйти самому… я послал сюда малышку… девочку… что… что с ней?

— А! — седые брови Лейтона взлетели вверх. — Так это она! Простите, Дик, не разобрал. Такие подробности на моем экране не видны. Может быть, пройдем к большому монитору в пункте слежения?

Блейд покосился на голубоватый прямоугольник: Смити встал, но из-за его спины по-прежнему ничего не было видно.

— Нет… не надо к монитору… Скажите… что с ней?

— Думаю, с ней все в порядке, — пожал плечами Лейтон. — Не слишком удачный выбор для первой передачи живого объекта, Ричард. У вас каменное сердце!

Блейд уже полностью пришел в себя.

— Причем тут мое сердце? — раздраженно буркнул он. — Девочка жива?

— Жива и здорова, как сообщил Смити, пока вы просыпались. Конечно, он врач не того профиля, но единственный, кто оказался под руками. Впрочем, у него неплохая общемедицинская подготовка.

— Если она жива и здорова, то пусть идет сюда. И… и дайте мне что-нибудь прикрыться.

Лейтон бросил ему просторный халат.

— Успокойтесь, Дик. Сейчас Смити ее принесет.

— Принесет? — Блейд остановился, сунув левую руку в рукав. — Почему принесет? Разве она не может ходить?

— Полагаю, еще не умеет. Я же говорил, что выбор объекта не слишком удачен. Но ваши остальные посылки просто великолепны! Особенно последняя! Блюда, чаши, кубки… особенно — кубки! Это что, ее приданое?

— Приданым я сам ее обеспечу, — буркнул Блейд, повернув голову к двери, за которой слышалась какая-то возня.

— Боюсь, оно ей не скоро понадобится, друг мой, — Лейтон, усмехаясь, тоже глядел на дверь.

Вошел Смити — длинный, тощий, похожий на жирафа. На его лошадиной физиономии застыло какое-то странное выражение, смесь нежности и страха; в руках он неловко держал багряный сверток, в который Блейд впился глазами. Платье Асты! Ее ряса цвета угасающего пламени!

— Вот, — казалось, Смити хочет протянуть ему сверток, но боится оторвать от груди. Блейд стремительно подскочил к врачу и ухватился за край платья.

— Осторожнее, варвар! — Смити негодующе фыркнул. — Это вам не сосновое полено! Тут надо аккуратно, нежно…

Не обращая внимания на его воркотню, Блейд дрожащими руками отбросил краешек багряной ткани.

Девочка! Малышка! Не грудной младенец, нет; пожалуй, ей было месяцев восемь или девять. Она весело глядела на странника, растянув в улыбке беззубый ротик. Синие глаза, светлые волосики, которые превратятся когда-нибудь в каштановые локоны, фигурка… Фигурка пока что подкачала, решил Блейд, вытирая холодный пот со лба. Он судорожно пытался осознать произошедшее. Хорошо это или плохо? Точно такую же шутку телепортатор сыграл с ним в Зире… ТЛ-2, вторая модель, которую он собирался испытать во время двенадцатого странствия…

— Чей это ребенок? — поинтересовался Лейтон. Его глаза блестели от любопытства.

— Мой! Мой, сэр!

— Но, Ричард… Неужели вы провели там почти год? У нас прошло шесть недель…

— Иногда хватит и часа, чтобы обзавестись ребенком.

— Однако это против законов природы! Плод зреет девять месяцев, и только потом…

Блейд усмехнулся. Что лорд Лейтон, холостяк и старый сухарь, понимал в таких вещах? Малышка смотрела на него синими глазенками, и от ее взгляда таяло сердце. Аста Блейд… Аста Анна-Мария Блейд… Анна-Марией звали его погибшую в автокатастрофе мать.

Все вернется, думал он, все придет на круги своя. Каштановые локоны, темные полукружия ресниц, хрупкая тонкая фигурка… Вопросы, эти бесконечные «как» и «почему»… Первая радость и первая грусть, мимолетная улыбка на розовых губах, теплые ладошки, гладящие его щеки, сапфировое сияние глаз… Отвага и любовь, что помогли ей преодолеть Бездну…

Да, все вернется, но вряд ли он услышит еще раз, как малышка зовет его Ричаром. Впрочем, об этом Блейд не сожалел; он знал более подходящее к случаю слово.