- Хаву, так что случилось с Хаккиром и Джолдасом? Думаю, я понял, что такое бент.
      Нуумианец сделал вид, будто не заметил фамильярного обращения.
      - Хорошо. Имея бент, Хаккир мог пойти либо путем джах, либо путем наджах. Джах - это устранение цели.
      - Например, убить Айелу. Тогда Джолдас не получил бы ее.
      Хаву кивнул. Человек, похоже, оказался способным учеником.
      - Но Хаккир предпочел наджах. Наджах позволяет объекту мести достичь цели, которая стала причиной бента, или установить чаши весов в неравном положении. Но делается это таким образом, что при достижении цели чаши весов уравниваются - это гоата.
      Билли Пратт кивнул:
      - Джолдас получает девушку, но оказывается, ему не по вкусу то, что он получил.
      - Да. - Хаву откинулся на спинку и сделал глоток из своей чашки. Что ж, вечер, похоже, все-таки удался. - Далее, ты должен понять чувства Хаккира к Айеле и отцу. Отец не поверил ему, когда он утверждал, что не виновен.
      - Таким образом, отец тоже разбалансировал весы, как и Айела. Она ведь не поверила ему.
      Хаву улыбнулся и кивнул:
      - К отцу и Айеле он решил применить джах. Цель отца состояла в поддержании чести семьи. Цель Айелы - найти богатого супруга. Как ты понимаешь, все эти элементы и стали составными частями одной гоаты. Искусство в данном случае то, что Хаккир сумел объединить джах и наджах в одном действии.
      Билли Пратт задумчиво потер подбородок и кивнул:
      - Сладкая месть.
      - Не понимаю.
      Билли посмотрел на нуумианца:
      - Когда акт мести особенно удачен, когда возмездие в полной мере соответствует преступлению, мы, люди, называем это сладкой местью. - Он еще раз кивнул. - Думаю, теперь я понял, что такое гоата. Продолжайте. Что же сделал Хаккир?
      - Хаккир исчез и начал новую жизнь под другим именем. Он оставил записку, в которой сознался во всех своих преступлениях, но сделал это так, что Джолдас оказался разоблаченным.
      Билли Пратт поднял руку:
      - Подождите, давайте посмотрим, смогу ли я угадать, что случилось. Джолдаса отдали под суд?
      - Да.
      Билли кивнул:
      - И он потерял свое состояние.
      - Его признали виновным и обязали выплатить суду крупную сумму. Очень крупную.
      - Скандал, конечно, опорочил доброе имя отца - джах. Джолдас остался на бобах, а Айела лишилась богатого супруга - джах. - Билли довольно усмехнулся. - И, конечно, Айела, став супругой бедняка, потеряла свою привлекательность.
      - Настоящее чудовище.
      - Наджах для Джолдаса. - Билли снова кивнул. - Да, в этой гоате действительно есть нечто прекрасное.
      - Есть еще кое-что, чего я не объяснил. Гоата дополняется хазбом, и Хаккир своей запиской также совершил хазб.
      - Дайте мне угадать. Хазб - это позволить объекту мести узнать, кто совершил ее.
      - Верно. И это причиняет ему дополнительные страдания.
      Билли кивнул. Лицо его стало серьезным:
      - Теперь я понимаю, что люди, бывшие здесь до нас, стали жертвами джаха и, конечно, хазб тоже доставил им немало мучений. Но вот связи между бентом, возникшим в результате решения Ассамблеи Квадранта, и гоатой, на которую обречены колонисты, я не вижу.
      Хаву развел руками:
      - Я уже сказал, это неудачный пример.
      Билли выглянул на улицу. За дверями бараков триста колонистов Мистении и триста рабочих цирка ждали от него сигнала, что башня захвачена. Он повернулся:
      - Мне пора возвращаться в барак. Нам обязательно нужно еще раз встретиться.
      Рыжий Пони Мийра опустился на солому рядом со слонами. Им разрешалось держать животных и заботиться о них, но только в свободное от работы время, то есть отнимая минуты и часы от еды и сна. Пони удивленно поднял бровь, когда в зверинец вошел Билли Пратт. Рядом с ним шагал Хозяин. Далее следовали Растяжка Дирак и колонист Уорнер. Пони повернулся на бок и закрыл глаза. Проведя целый день в пыльном карьере, а потом присмотрев за животными, он не испытывал ни малейшего желания тратить драгоценное время на разговоры.
      - Пони?
      Пони открыл глаза, посмотрел на Хозяина и снова закрыл их:
      - Здесь таких нет.
      В следующий момент главный дрессировщик ощутил весьма чувствительный удар пониже спины. Он повернулся, стиснув кулаки, и заметил, что потревожил его ботинок Хозяина.
      - Что это, черт побери, вы делаете?
      - Не могу допустить, чтобы ты проспал всю жизнь, Пони. Собирай свою банду и начинай подготовку к параду.
      - К па... что? - Растяжка помог Пони подняться, а Хозяин и Билли уже шли между клетками. За ними бежал Костыль Орло. Пони посмотрел на Дирака.
      - Растяжка, ты можешь сказать мне, в чем дело?
      Дирак пожал плечами:
      - Знаю только одно: через десять дней мы устраиваем парад и даем представление. - Он усмехнулся и покачал головой. - Мне объясняли, но я все же не понял, в чем дело.
      Пони хмуро посмотрел на клетки:
      - Парад? - Он повернулся, сделал несколько шагов и ни с того ни с сего наградил пинком рабочего, разлегшегося на брезенте. - Клык, вставай и начинай готовить фургоны для парада. Видишь, какие они грязные!
      - А? - Клык зевнул и потер пострадавшее место. - В чем дело, Пони?
      - Парад на подходе: вставай, я хочу, чтобы эти фургоны сияли. Где Вощеный?
      Клык потряс головой, просыпаясь, и указал в дальний угол палатки:
      - Спит где-то там.
      - Иди и скажи ему, что нужно все привести в порядок. Вычистить, отремонтировать и отполировать.
      - Парад?
      - Ты же слышал!
      Клык поднялся с брезента и двинулся в другой конец палатки. Пони повернулся к Растяжке:
      - Будем готовы, но... к чему?
      Дирак усмехнулся:
      - Гоата.
      Спавший на полу Ускользающий Саша приподнялся и увидел перед собой Удивительного Озамунда, выглядевшего на изумление мрачным.
      - В чем дело, дружище?
      Озамунд поднял голову и тут же снова опустил ее:
      - Не знаю, что и делать. Просто не знаю. Мистер Джон хочет отправить письма во все лагеря. Я сказал, что это невозможно, а он ответил, что потому и дал мне работу иллюзиониста и мага.
      Саша поджал губы, нахмурился, потом улыбнулся:
      - Перестань, дружище. - Он поднялся и пересел поближе к магу. - Неужто величайший во Вселенной волшебник и знаменитый эскапист не смогут придумать, как доставить куда-то почту?
      Озамунд вскинул брови и посмотрел на друга:
      - Есть идея?
      Саша пожал плечами:
      - Нуумианцы сущие тупицы, когда речь идет о том, чтобы засадить человека под замок. Напомни, чтобы я рассказал о своем знакомстве с Центром Безопасности. А, вот это было дело! Поломал я себе голову. - Он усмехнулся. - Конечно, самое трудное было попасть туда. Мне пришлось...
      - У тебя есть идея?
      - Конечно. - Саша вздохнул. - Но письмо - такая маленькая штуковина. Его глаза вдруг вспыхнули. - Вот если бы нужно было увести слонов...
      34
      На огороде за лагерем заложников Линда Уорнер поднялась от грядки, разогнула занемевшую спину и только тогда заметила идущих по дороге людей. Это были рабочие из отвала, тащившие наполненные камнями тачки. Она оглядела огород и покачала головой. С прибытием женщин и детей из цирка количество едоков значительно увеличилось, а их еще нужно было всему учить. Линда поморщилась, вспомнив толстуху по кличке Пузырь - едва ходит, а съедает в день за пятерых, причем подметает все!
      Она подобрала инструменты, повернулась и зашагала вниз по склсчу в направлении лагеря. Подойдя к дороге, Линда остановилась, вглядываясь в лица проходящих мимо мужчин в надежде увидеть Тома. Она, конечно, знала, что муж в другом лагере, у карьера, но ведь всякое могло случиться. Женщина взглянула на сторожевую башню, катившуюся параллельно дороге, и сразу же опустила голову. Лучше подождать. Груженые тачки, поскрипывая и поднимая пыль, тянулись мимо. Неожиданно внимание Линды привлек брошенный кем-то на обочину толстый конверт. Чья-то нога присыпала его пылью, и он был почти незаметен.
      Когда сторожевая башня проехала, Линда выронила мотыгу и наклонилась, чтобы поднять ее. Выпрямляясь, она подхватила конверт, повернувшись так, чтобы бдительный нуумианец не заметил ничего подозрительного. Линда торопливо сунула конверт под рубашку и двинулась дальше.
      Уж не весточка ли от Тома? Ей хотелось поскорее добраться до лагеря, но она заставила себя идти не спеша. Через минуту ее остановил голос стража, которого колонисты прозвали Бумером.
      - В чем дело, Линда? - осведомился нуумианец, который, как подозревала Линда, получал столько же удовольствия, охраняя лагерь, сколько и охраняемые от того, что их охраняют. - Ты что-то грустна сегодня.
      - Конечно, господин. Это гоата.
      - Верно, Линда, верно. Но не совсем удачная. Никто не должен так страдать... - Бумер не стал развивать мысль. - Решения Королевской Семьи неоспоримы.
      Линда улыбнулась про себя. "Значит, запуганы даже они", - подумала она.
      - Я могу идти, господин?
      Пауза.
      - Что ты подняла на дороге, Линда?
      Она почувствовала, как в груди похолодело.
      - Мотыгу, господин. Я ее уронила.
      Пауза.
      - Иди, Линда.
      Она дошла до лагеря, не смея оглянуться, и свернула к баракам, где страж уже не мог наблюдать за ней. Рука сама метнулась под рубашку и извлекла пыльный мятый конверт. Линда смахнула пыль и, прищурившись, прочла мелко написанные слова. "Джилл Железная Челюсть". Слезы подступили к глазам - она так надеялась, что письмо от Тома. Линда снова спрятала послание под рубашку. Значит, письмо предназначено той, привыкшей, как видно, командовать старухе из цирка.
      Выходя из-за барака, Линда поправила юбку и направилась к навесу, где оставила свои инструменты. Она вытащила конверт, но подумала: если страж что-то заметит, наказания не избежать. Еще раз взглянув на письмо, Линда кивнула и убрала его на прежнее место. Как бы ни была ей неприятна Джилл, но ни утаить письмо, ни прочитать его она не могла. Интересно, кто же это так рискует ради какой-то старухи?
      Линда вышла из-под навеса, прищурилась от еще яркого света и повернула к баракам. Войдя, она увидела, что женщины из цирка, как всегда, собрались вокруг Джилл и внимают перлам мудрости, которые изрекает седая вещунья.
      Линда подошла к Джилл, вытащила конверт и протянула старухе:
      - Это тебе.
      Железная Челюсть стала открывать письмо, а Линда направилась к выходу.
      - Дорогуша?
      Линда повернулась:
      - Да?
      Железная Челюсть подала ей клочок бумаги:
      - Тебе. От кого-то по имени Том.
      Линда трясущимися руками взяла бумажку.
      "Дорогие Линда и Бобби, я здоров и люблю вас обоих. Сделай все, что сможешь, убеди колонистов последовать указаниям Джилл Железной Челюсти. С любовью, Том".
      Линда подошла к лавке и опустилась на нее. Потом перечитала письмо. Закончив, она взглянула на Джилл. Старуха качала головой, потирая бородавку на носу.
      - Ну, девочки, я всегда говорила, что Билли Пратт сумасшедший, и вот вам доказательство. - Она снова покачала головой. - Ну и ну. Хозяин тоже спятил. - Старуха оторвалась от бумаг и передала их одной из девушек. Пусть все в лагере подпишут вот это. Не пропусти ни души. - Она взглянула на Линду, и та кивнула в знак согласия. - Линда Уорнер поможет тебе с колонистами. - Джилл улыбнулась. - У остальных задача полегче. Вам надо придумать, как устроить шоу без животных, без арены, без костюмов и без мужчин. - Старуха поднялась, почесала подбородок и еще раз посмотрела на Линду. - После того, как поможешь Простушке Джейн собрать подписи, мне надо поговорить с тобой. Объяснишь, что такое гоата. Только помедленней.
      35
      На планете Нуумия собирались депутаты Имперской Палаты. Представитель короля, Зереб Ни Су, поклонился депутатам и занял свое место. Специальную сессию созвали по требованию трети делегатов, и это означало, что молодые радикалы предпримут, вероятно, еще одну попытку навязать монархии новое правительство. Разглядывая рассевшихся депутатов, Зереб улыбнулся. Ему не впервой защищать короля.
      Внизу, под подиумом представителя монарха, поднялся Председатель Палаты.
      - Сессия Палаты объявляется открытой. Согласен с предложением обойтись без обычных предварительных формальностей.
      Председатель повернулся и улыбнулся Зеребу. Тот кивнул в ответ - с предложением обратился именно он. Не стоит давать воли этим молодым крикунам.
      Кое-где послышались голоса согласных. Председатель поставил предложение на голосование, и его приняли без какого-либо сопротивления.
      В заднем ряду поднялся один из депутатов:
      - Прошу слова.
      Председатель кивнул:
      - Предоставляю вам слово, депутат Мису Цхе Бану.
      Депутат Бану обвел взглядом собравшихся и обратился непосредственно к Председателю:
      - Досточтимый Председатель... - Он наклонил голову набок. - Братья депутаты. - Взгляд в зал. - Я уже несколько раз пытался поставить перед этим собранием вопрос о королевской гоате против колонистов Мистении...
      - Протестую! - Кто-то из депутатов вскочил на ноги. - Гоата короля направлена не против колонистов Мистении, а против Ассамблеи Квадранта!
      Зереб улыбнулся лоялисту, а тот улыбнулся в ответ.
      Депутат Бану посмотрел на Председателя:
      - Я бы хотел, чтобы Председатель указал моему брату депутату на недисциплинированность.
      Председатель кивнул:
      - Я указываю вам на недисциплинированность, депутат Вааг. Вам не предоставляли слова. - Вааг склонил голову и сел на свое место. - Можете продолжать, депутат Бану.
      Бану посмотрел в зал:
      - Мы уже слышали выступавшего в этом зале представителя короля, который пытался, довольно неуклюже, утверждать, что бент, созданный решением Ассамблеи Квадранта, может быть решен через предание людей на Мистении варианту джах. Зереб Ни Су рассуждает таким образом, что бент одного человека это бент всех людей и что джах в отношении колонистов это джах в отношении Ассамблеи Квадранта. - Он снова оглядел собравшихся и остановил взгляд на представителе короля. - Полагаю, мы все понимаем, насколько глупо подобное рассуждение.
      В зале послышались голоса несогласных. Бану поднял руку, и Палата затихла.
      - Тем не менее гоата - если мы можем это так сказать - поступила в Палату от имени короля, и мы посчитали возможным согласиться с таким решением. - Бану немного помолчал, затем посмотрел на Председателя. - Если мы усматриваем связь между бентом Ассамблеи и джахом колонистов, то должны согласиться и с тем, что хазб колонистов это также и страдания Ассамблеи Квадранта.
      Среди сторонников короля поднялся гул согласия.
      Зереб, пользуясь привилегией королевского представителя, встал и поклонился Председателю.
      - То, что наши депутаты-диссиденты подтвердили свое согласие с решением большинства, идет на благо Империи, но для этого вряд ли стоило созывать специальную сессию. Что еще желает изложить Палате депутат Бану?
      Бану улыбнулся:
      - Немногое. - Он кивнул своему помощнику, который сразу же ненадолго вышел из зала и вернулся с какими-то бумагами. Бану обратился к собранию: Если мы соглашаемся с тем, что хазб колонистов в некоей абстрактной форме доставляет страдания Ассамблее Квадранта, то нужно согласиться и с тем, что если этого не происходит, если хазб не достигает цели, то и гоата превращается в некий гротескный акт агрессии, направленный против беззащитного мирного населения!
      Помощник положил принесенные бумаги перед депутатом Бану, и пока тот перелистывал их, Зереб снова решил вмешаться.
      - Неужели депутат Бану всерьез намерен убедить собрание, что люди, колонисты Мистении, обреченные на тяжелый, невыносимый, бессмысленный труд, не страдают?
      Он опустился на скамью под смех и улыбки депутатов-лоялистов.
      Бану наконец нашел то, что искал, и поднял лист бумаги:
      - Я сейчас прочитаю кое-что и хочу, чтобы это было занесено в протокол. Каждый лист из имеющихся здесь начинается одинаково. "Королевской Семье Нуумианской империи и Палате Депутатов. Мы, нижеподписавшиеся, желаем выразить нашу искреннюю признательность за обращение с нами, которому мы подвергнуты Имперской Палатой. Тяжкий труд, упорядоченный режим и унижение показали нам всю бессмысленность нашего прежнего существования. Теперь наша жизнь стала целенаправленной, и нет среди нас ни одного, кто не испытывал бы благодарности Королевской Семье за ее заботу и внимание".
      Бану поднял стопку бумаг:
      - Все это было представлено в посольство Мистении стражем и незамедлительно отослано в Палату работниками посольства, понимающими важность вопроса. Обращение подписано всеми находящимися на Мистении людьми, колонистами и работниками цирка, всеми, кто стал объектом гоаты, решение о которой было принято этой Палатой. - Бану повернулся к депутату, пытавшемуся сорвать его выступление по поручению посланника Сума и Карла Арнхайма. - Кстати, брат, я бы сказал, что гоата вашего мистера Арнхайма тоже не достигла цели.
      Королевский Представитель только покачал головой, когда вся Палата поднялась и потребовала слова.
      - Придержи коней! Слоны идут!
      Хаву Ди Мираак прыгнул к панели, готовясь применить оружие - ужасные пронзительные звуки, вырвавшиеся из звуковых колонок, наполнили всю его капсулу. Из брезентового сооружения, стоявшего в конце улицы, показалась колонна белых лошадей, за которыми следовали прелюбопытные земные животные, слоны, люди в каких-то гротескных одеждах, с разрисованными лицами дудели в огромные рога, прыгали и толкались. Далее следовали фургоны и опять люди. Они танцевали, шли на руках, подбрасывали в воздух мячи, несли огромных змей. Вся эта процессия повернула направо и двинулась к башне.
      - Люди! Остановитесь! Остановитесь немедленно!
      По сигналу возглавляющего колонну парад остановился и умолк. Колонисты, стоявшие вдоль дороги, захлопали в ладоши.
      - Тишина. Тишина, или я включу поле!
      Люди замерли, и Хаву перевел дыхание. Взглянув на панель, он увидел предупредительные огоньки всех сторожевых башен в его секторе. Хаву выглянул в обзорную сферу, увидел, что люди не выказывают агрессивных намерений, а, наоборот, улыбаются, и нажал кнопку связи.
      - Сторожевой пост деревни номер семнадцать.
      В громкоговорителе что-то щелкнуло, затем оттуда донесся слегка дрожащий голос:
      - Докладывайте, семнадцатый.
      - Я... я не знаю. Что происходит?
      - Мы сами пока ничего не понимаем. Похоже, во всех лагерях идут какие-то празднования. Угрозы для наших постов не отмечено.
      Хаву посмотрел на заполнивших улицу людей. Они были счастливы.
      - Что мне делать?
      - Вам угрожали?
      - Нет, пока нет.
      - Решайте сами, на месте. Сообщайте обо всем необычном. Мне нужно ответить на другие вызовы.
      Хаву отключил связь. Из барака вышел человек по имени Билли Пратт. Подойдя к башне, он остановился:
      - Хаву?
      Некоторое время Хаву смотрел на человека, потом включил внешнюю связь:
      - Билли Пратт. В чем дело?
      Разводила потер подбородок, оглянулся на застывшую за его спиной процессию и снова повернулся к башне. На его лице сияла улыбка:
      - Господин, вам известно о нашем благодарственном письме, посланном в Имперскую Палату?
      - Да. Я знаю, что бумаги с подписями ушли из лагеря без моего разрешения, и мне это не нравится.
      Человек, похоже, огорчился:
      - У нас вовсе не было намерения доставлять вам неприятности, господин. Мы лишь хотели выразить нашу признательность.
      - Что означает этот парад, Билли Пратт?
      Человек пожал плечами:
      - Мы всего лишь демонстрируем то, как мы счастливы, господин.
      Хаву внимательно присмотрелся к людям, стоящим на улице и в колонне. Потом перевел взгляд на Билли Пратта и откинулся на спинку кресла, подумать. Вдруг смех наполнил крохотную капсулу. Немного успокоившись, он уже по-иному посмотрел на Билли Пратта.
      - Гоата! Двойная гоата! Отличная работа. - Хаву снова рассмеялся и включил систему внешней связи. В конце концов, ему приказали действовать по собственному усмотрению. - Продолжайте. Продолжайте парад, Билли Пратт. Извините, что помешал.
      Он подался вперед, наблюдая за тронувшейся с места процессией и уже обдумывая доклад начальнику сторожевого центра.
      36
      Джон О'Хара и Том Уорнер вместе долбили кирками каменную стену карьера.
      - Люди О'Хара и Уорнер! Подойдите к башне!
      О'Хара положил на землю кирку, выругался в адрес ноющей спины, улыбнулся и повернулся к башне.
      - Да, господин, с удовольствием. - Бросив взгляд на край карьера, он заметил группу нуумианцев, среди которых выделялся Карл Арнхайм.
      Проходя мимо Билли Пратта, запевшего при его приближении, Хозяин негромко произнес:
      - Они здесь.
      Билли повернулся, поднял голову, увидел Арнхайма и снова взялся за работу.
      - Хорошо.
      - Лишь бы сработало.
      Нагрузив корзину камнями, Билли взвалил ее на плечи и кивнул Хозяину:
      - Все сработает, мистер Джон.
      Уорнер нахмурился и покачал головой:
      - Мне эта затея представляется глупой.
      Билли толкнул Тома локтем свободной руки:
      - Улыбайся, когда говоришь, приятель.
      Все трое заулыбались и стали подниматься по крутому склону карьера. Снизу доносились пение и смех. Уорнер и О'Хара подошли к делегации у основания башни, а Билли Пратт высыпал камни в большой ящик. Держа корзину в одной руке, он повернулся и направился к тропинке.
      - Твое имя, человек?
      Билли взглянул на башню:
      - Господин, мое имя Билли Пратт.
      - Подойди к основанию башни.
      - С удовольствием, господин. - Билли присоединился к Уорнеру и О'Хара. Вся тройка с довольными усмешками предстала перед нуумианской делегацией.
      Один из нуумианцев шагнул вперед.
      - Я - Адр Вентцу Фунг. - Он повернулся к Билли. - Мы попросили у стража разрешения поговорить с вами как представителем рабочих, а не с лидерами, вроде мистера О'Хары и мистера Уорнера.
      Билли ухмыльнулся и поклонился:
      - Для меня это честь. Чем могу помочь моим благодетелям?
      Вперед вышел Карл Арнхайм:
      - Это их разводила. Давайте сюда кого-нибудь другого.
      Адр Вентцу Фунг внимательно посмотрел на Арнхайма и покачал головой:
      - У каждого своя функция, мистер Арнхайм. - Он повернулся к Билли. Вы владеете или управляете какой-либо частью "Большого шоу О'Хары"?
      - Нет, господин.
      Нуумианец, являвшийся, вероятно, главой делегации, пожал плечами, обращаясь к Арнхайму:
      - Он один из работников. Думаю, мистер Арнхайм, вы уже злоупотребили нашим временем. Продолжим. Адр Вентцу Фунг посмотрел на Уорнера:
      - Правильно ли я понял, что колонисты рассматривают свой бесцельный труд здесь как милость?
      Уорнер кивнул и улыбнулся:
      - О да, господин! Здесь мы обрели счастье... - он взглянул на Билли и опять повернулся к нуумианцу, - и избавились от страданий, с которыми рождается каждый человек. Мы радуемся работе.
      Нуумианец обратился к О'Харе:
      - А вы?
      Хозяин кивнул и широко улыбнулся, отчего по всему его лицу побежали морщинки.
      - Да, господин. Сможем ли мы когда-либо вернуть вам долг или выразить нашу признательность?
      Нуумианец посмотрел на Арнхайма, перевел взгляд на счастливых, кашляющих рабочих в карьере, и снова повернулся к Арнхайму.
      - Ну?
      Арнхайм сердито фыркнул:
      - Они с вами играют! Разве не ясно? - Он обернулся к О'Харе. - Это я, Джон. Я тот, кто уничтожил твое шоу и загнал тебя в этот пыльный карьер. Я! Ты понимаешь?
      О'Хара шагнул вперед и схватил Арнхайма за руку:
      - О, Карл, спасибо! А мы и не знали, кого благодарить. Смогу ли я когда-нибудь отплатить вам тем же?
      Арнхайм вырвал руку и повернулся к Билли:
      - Ты Билли Пратт. Работал на "Шоу Эйба". Я тебя знаю. Скажи, что здесь происходит, и ты об этом не пожалеешь.
      Билли улыбнулся и указал рукой на карьер:
      - Вряд ли вы сможете сделать для нас больше, мистер Арнхайм.
      Адр Вентцу Фунг повернулся к делегации нуумийцев:
      - Братья депутаты, по-моему, здесь больше нечего изучать и расследовать. Из девяти увиденных нами деревень ни одна не приняла хазб. Ни королевские, ни мистера Арнхайма. - Он еще раз повернулся к О'Харе и Уорнеру. - Осталось лишь определить форму и размер реституции, которую Палата обязана осуществить по отношению к жертвам.
      Хаву Да Мираак видел, как люди возвращаются из карьера, распевая песню о работе на какой-то "железной дороге". Он открыл нижний люк капсулы, встал на подъемное поле и опустился на улицу деревни. Через несколько секунд люди уже выстроились перед ним ровными шеренгами. Пратт, Уорнер и О'Хара вышли вперед.
      Хаву повернулся к Билли:
      - Что случилось?
      Билли улыбнулся, изобразил танцевальное па и замер.
      - Все отлично. Приостановка работ до голосования Палаты по реституции.
      - И какая реституция рекомендована?
      - Для колонистов - устранение нуумианского управления, возвращения контрольных функций людям и восемь миллиардов кредитов. Для цирка возвращение корабля, всего оборудования, замена всего утраченного на Мистении и гарантии циркового сезона.
      Хаву повернулся к Уорнеру:
      - Я бы хотел остаться на Мистении.
      Том кивнул:
      - Никаких проблем, Хаву. Думаю, ты нам пригодишься, ведь Империя так близка. - Он посмотрел на О'Хару. - А как насчет шоу?
      Хозяин ненадолго задумался:
      - Ну, мы подписали контракт на сезон, так что, думаю, его надо выполнять. - Он улыбнулся нуумианцу. - Посмотрим, сможем ли мы собрать до отлета восемь миллионов кредитов.
      Хаву повернулся к Билли:
      - Мне было приятно разговаривать с тобой. Ты уезжаешь?
      - Да, я работаю в цирке. - Он усмехнулся, покачал головой и кивнул Хаву. - Ты был прав. Хазб - это лучшая часть гоаты. После следствия, когда никто не видел, я встретился взглядом с Арнхаймом и сделал вот так. - Билли выкатил глаза и высунул язык.
      Хаву рассмеялся:
      - Я понимаю - это знак неуважения.
      Билли кивнул:
      - Я думал, Карл Арнхайм лопнет от злости. Замечательно.
      О'Хара обнял Билли за плечи:
      - Что ж, пора выводить шоу на дорогу. Верно, Ловкач?
      Билли кивнул:
      - Верно, мистер Джон.
      VI
      "В ТЕЛЕГЕ"
      37
      14 апреля 2148 г.
      Взяли курс на Х'дгва, первую планету Десятого Квадранта. После посещения последней звездной системы с обитаемой планетой прошло двадцать четыре дня, до прибытия на Х'дгва осталось еще двадцать. Сегодня пересечем границу между Девятым и Десятым Квадрантом; прежде этого не делал ни один звездный цирк...
      Джон Норден, главный инженер звездолета "Город Барабу", уже не первый час сидел на мостике, изучая индикаторы работы преобразователей Белленджера. Они барахлили с тех самых пор, как корабль покинул Баднер. С преобразователями звездолет мог двигаться со скоростью, в несколько раз превышающую скорость света. Без них - а Джон чувствовал, что все идет к этому - "Барабу" развивал скорость не более шести тысяч километров в секунду, используя запасной, импульсный двигатель. Нордену даже не хотелось подсчитывать, сколько веков уйдет на то, чтобы вернуться в этом случае к границам цивилизации. Тем не менее в случае выхода из строя преобразователей другого варианта не оставалось. Использование несбалансированных преобразователей грозило кораблю гибелью, а от "Большого шоу О'Хары" остались бы лишь воспоминания и облачко элементарных частиц.
      Закончив уже четвертую компьютерную проверку преобразователей, Джон поджал губы и оглядел корабельный мостик. В середине длинного, низкого помещения стоял стол, накрытый белой скатертью. Майк Айкона по кличке Бельмо, заведовавший хозяйством цирка, готовил шампанское и хрусталь для торжественной церемонии пересечения границы. По другую сторону стола, ближе к передней части мостика, сидел, развалившись в кресле пилота, Лысый Вилли Куган. Рядом с ним стоял Хозяин - пристально всматривался в черную мглу космоса, словно надеясь обнаружить границу, украшенную иллюминацией и флажками.
      Повернувшись к панели, Джон вздохнул, потер подбородок и нахмурился. Все индикаторы светились зеленым. За последние три часа не обнаружилось ни малейшего отклонения, которое требовало бы вмешательства. Все прекрасно. Джон еще раз потер подбородок. Может быть, чересчур прекрасно. Протянув руку, он нажал кнопку связи с инженерным отделом:
      - Зверь, ты там?
      - Здесь, Пират. Что ты хочешь?
      Джон невольно улыбнулся, услышав свою кличку. В цирке она была у каждого; ему вспомнилось, что раньше на Земле священники тоже принимали другие имена, расставаясь с мирской жизнью. Его прозвали Пиратом, когда он со своими товарищами, работавшими на верфи "АиБКЭ", увел "Город Барабу" из дока, чтобы передать его цирку. Джон побарабанил пальцами по ручке вращающегося кресла.
      - Зверь, отправь группу к преобразователям. Я хочу, чтобы вы сняли панели и проверили там все с микроскопом.
      - У меня здесь нет никаких тревожных сигналов. А у тебя?
      Джон покачал головой:
      - Просто предчувствие. Сообщи, что вы обнаружите.
      - Ребята собрались отметить пересечение границы. Им не понравится упускать такой случай.
      - Что ж, получайте расчет и ищите другой корабль. - Он усмехнулся. - Я постараюсь оставить вам что-нибудь вкусненькое.
      Когда второй инженер отключился, Джон задумался о людях, механиках, техниках, такелажниках, сварщиках, которые последовали за ним, когда он увел "Город Барабу" из орбитального дока. Карл Арнхайм и "АиБКЭ" пытались добиться их ареста, а когда ничего не получилось, вредили, как только могли по всему Девятому Квадранту. Те немногие, кто пробовал получить работу на других орбитальных верфях, всегда возвращались ни с чем. Это было неприятно, но никто не жаловался, не раскаивался.
      - Эй, Пират, ты что-то сегодня не в духе.
      Норден оглянулся:
      - О, это вы, мистер Джон.
      - Я слышал, ты послал Зверя проверить преобразователи. Что-то не так?