Глава 7

Рейф резко остановился, ошеломленный тем, что увидел: Деми, обнаженная, загорала на огромном плоском камне. Растянувшись на красной скале под ясным голубым небом, она выглядела, как… как богиня, ждущая его, чтобы… У него пересохло во рту при виде плавных линий ее тела, упругих розовых бутонов ее грудей, темных завитков между ее бедер. Он с трудом сглотнул, поставил ведро воды на ближайший камень и осторожно спросил:

— Деми, что ты делаешь?

Не открывая глаз, она прижала одну руку к груди, а другую положила на низ живота. Ее волосы вокруг головы были, как иссиня-черная шелковая река, текущая по камням. Нежный горный ветерок играл концами волос, приподнимая их, и казалось, что Деми лежала на холме из мягкого пуха… Вдруг по ее телу пробежала дрожь.

— Здесь прохладно, но приятно загорать обнаженной. Я читала о чем-то подобном, и мне понравилась эта мысль. Ты знаешь, я никогда не чувствовала себя так спокойно.

Рейф в волнении заставил себя вдохнуть горный воздух, когда она медленно вытянула руки вдоль тела.

— Мы сейчас, лицом к лицу с природой, бросающей нам вызов, и мы должны выжить. Я чувствую себя первопоселенцем. Мне так хорошо, и я понимаю… да, я знаю, что непривлекательна, но когда солнце освещает мое тело, я ощущаю себя настоящей женщиной. Я все думаю о бедной Элизабет. Лайэм должен был быть благодарен ей. Она спасла и его жизнь.

— Я не хочу больше ничего слышать об Элизабет. Ты простудишься, — резко сказал Рейф. Он с трудом отвел взгляд от ее напряженных сосков и заставил себя смотреть на ястреба, парящего в небе, на ветви сосен, колеблемые ветром, на белок, бегающих по стволам деревьев, куда угодно, только не на кремово-белое тело Деми. Его собственное тело было таким же твердым, как и скала, на которой он стоял.

Деми подвинулась к нему, прикрыв глаза от солнца.

— Рейф? Ты смущен? Ты покраснел и смотришь в сторону. Ты не думаешь, что Элизабет причинила боль Лайэму, когда она… ах, ну ты знаешь… Рейф? Почему ты сердишься? Не надо быть таким ханжой. Чувственность происходит от знания чьего-либо тела, от наслаждения им — о, правильно, повернись и беги, спасайся бегством. Убирайся с моей скалы.

— Твои глаза такие зеленые, почти изумрудные. Когда ты негодуешь, они сверкают огнем, а когда ты добрый — они становятся светлее. Они были как беснующийся огонь, когда ты шел ко мне по скале, чтобы запихнуть меня в спальный мешок и в одежду. Но тогда ты все-таки немного волновался, я даже заметила это. Извини меня, но я смотрела внимательно. — Деми откусила кусочек крольчатины, приготовленной Рейфом на костре и поданной с печеной картошкой. Ночь была не по сезону теплой. На Деми была надета его рубашка. Она скрестила ноги перед собой, нахмурила брови, глядя на него, и потянулась, чтобы вытереть его подбородок краем полотенца.

Затем она погладила его по голове. Этот жест заставил его почувствовать себя любимым щенком иди юношей, потерявшим голову из-за женщины. Рейф схватил ее за запястье и прижал к себе. От удивления она выгнулась назад, и они упали на спальный мешок.

— Я хочу тебя, — услышал он свой охрипший голос.

Он представил себе хохочущих братьев. Он, Рейф Палладии, мистер Холод, совершенно лишенный чувств, безнадежно желал женщину, которая сводила его с ума одним прикосновением.

И поскольку он боялся, что она задаст невинный вопрос, который еще более смутит его, он запечатал ее губы поцелуем — очень нежно, чтобы она поняла, каким сокровищем она была для него.

Деми вздрогнула. Ее серые глаза широко распахнулись.

— Пусти, — дрожащим голосом приказала она. Ее щеки порозовели в свете костра.

Рейф поборол свою боль и отпрянул назад. Он сам себе был противен; он, наверное, был так же груб, как и Ллойд. Его гены…

Сбросив рубашку, Деми прижалась обнаженной грудью к его руке. Он медленно повернулся.

— Ты изумителен, — прошептала она, придвинувшись к нему. — Пожалуйста, возьми меня.

Луна поднималась над горами. В теплом спальном мешке Рейф прикасался к Деми робко и благоговейно, будто она состояла из цветочных лепестков с капельками утренней росы.

Поцелуи Рейфа словно дразнили ее. Его сильные руки скользили по ней, по ложбинкам ее тела, пальцы двигались по животу, ласкали спину. Вся нежность, какую она могла себе представить, казалось, воплотилась в этом мускулистом, прекрасном теле.

Тяжелые удары сердца Рейфа говорили ей, что он хотел ее. А она боялась, что разочарует его так же, как Томаса.

Она хотела, чтобы Рейф всегда был с ней. Он стал для нее дорогим и близким человеком. И смотрел такими жадными глазами.

Впервые в жизни Деми без всякого смущения положила ладонь на обнаженные ягодицы мужчины. Ее желание нарастало, подогреваемое каждой новой лаской, каждым прикосновением.

Она заметила в руках Рейфа небольшой серебряный пакетик и поняла, что он обо всем позаботился.

Рейф повернулся. Его губы продолжали нежно дразнить ее. Его пальцы скользнули по ней, и она задохнулась от тепла, разлившегося по ее телу. Жар охватил ее. Затем она вытянулась, и Рейф вошел в нее. Он дрожал, он целовал се мягко, ласково, целиком и полностью сливаясь с ней.

— Совсем не больно, — прошептала она. Деми старалась прогнать видения прошлого, когда Томас грубо, торопливо занимался с ней сексом.

— Он совсем не занимался любовью, — утвердительно сказала Деми, впервые испытав к Томасу настоящий приступ гнева. — Ну, он никогда даже… Рейф, ведь этот человек, который был моим мужем, никогда… никогда… не наслаждался мной. Он был неуклюж, и моя неспособность испытать наслаждение не была моей виной.

Рейф улыбнулся и прижался щекой к ее щеке.

— Я привел тебя, куда хотел, получил тебя там, где я хотел, маленькая богиня, — прошептал он довольным и дразнящим голосом.

— Я нахожу, что это очень приятно. Он продвинулся глубже, и у нее перехватило дыхание.

— Очень, — отметил Рейф и нагнулся, чтобы уловить ее дыхание своими губами.

— Ты играешь со мной, — прерывисто прошептала она, когда смогла заговорить. — Ты играешь со мной, и ты такой терпеливый.

— Мы привыкаем друг к другу, моя дорогая. Ты тоже можешь играть со мной.

— Мне нравится. Это всегда так? — спросила она, опасаясь, что ей все лишь снится. — Конечно, нет, я помню…

Рука Рейфа медленно скользнула вниз. Она выгнулась, пораженная натиском поглощающих волн наслаждения.

— Я укусила тебя в плечо. Я укусила тебя в плечо, — повторяла Деми в ужасе. — Рейф, в той статье каждое слово — правда: я и в самом деле… я и в самом деле кричала.

Он уткнулся носом в ее грудь и прижался к Деми.

— Послушай… не слишком смущайся. Не думай много о прочитанных статьях и не анализируй ситуацию. У нас все идет безупречно.

Она погладила его по спине, лаская его.

— Да, конечно. Мы равноправны. Любовное равноправие. Ты знаешь, почему я разозлилась на Томаса?

Он напрягся.

— Ты можешь не вспоминать Томаса?

— Хорошо, Рейф. Я рада, что ты… мы здесь сейчас и мы близки. — Она дотронулась языком до его уха, и Рейф застонал. Деми еще крепче прижалась к нему, следя за выражением его лица.

— Деми, — его глубокий голос задрожал. Ей нравилось чувствовать себя сильной, будто она ехала верхом по краю опасного обрыва и делала то, что хотела. Ее Рейф был нежным и заботливым. Его тело слилось с ее телом, их сердца бились в унисон, и она почувствовала себя счастливой.

Ее крик вознесся к ночным звездам, будто она отдала Рейфу часть себя.

Невероятная буря продолжала бушевать, переходя из его тела в ее. Его тело было твердым, лицо напряженным, его глаза пристально смотрели в ее глаза, его руки держали ее руки, их пальцы переплелись.

Он медленно опустился на нее, чудесный мужчина, доверяющий ей заботу о себе. Волны тепла сначала вознесли Деми в золотую долину, потом волшебные крылья нежно перенесли ее вниз к реальности.

— Я сделал тебе больно? — прерывисто спросил он, прижавшись губами к ее шее.

Она провела рукой по его груди, почувствовала замедляющийся ритм его сердца и прошептала:

— Я потрясена, да… нет, ты дал мне наслаждение, а не боль.

У Рейфа перехватило дыхание.

— Я не сделал тебе больно. С тобой все в порядке, — снова сказал он, будто подтверждая свои мысли. — Ты сказала — наслаждение? медленно спросил он и начал смеяться, и она обрадовалась их обоюдному счастью.

— Ты хочешь сказать, что никогда не занимался любовью со своей женой? — Деми уставилась на Рейфа, который смотрел на небольшой обрыв, который им предстояло преодолеть. Ветер трепал его волосы.

Он нагнулся проверить, как завязаны ее горные ботинки, затянул их, и его рука замерла и двинулась вверх по внутренней стороне ее бедра. Палец дразняще проник под ее шорты, и это была одна из многих ласк, которые он подарил ей после занятий любовью прошлой ночью. Прикосновение Рейфа заставило ее задрожать от удовольствия. Она протянула обе руки и вцепилась в его рубашку, притянув к себе.

— Хочешь сказать, что никогда не занимался любовью со своей женой, и… это значит, ты впервые испытал эту радость? — спросила она, испугавшись, что, возможно, больше никогда не почувствует его прекрасное тело.

Казалось, что Рейфу больно, и он нежно отвел ее руки, притянув ладони к своим губам.

— Я бы хотел, чтобы ты больше так не делала. Нет, я никогда не занимался любовью с Сарой Джейн. Мы были как брат и сестра.

— А как же Маделейн? Какие отношения у тебя были с ней? — Она смотрела выжидающе.

Рейф обвязался веревкой вокруг пояса и другой конец веревки привязал к петлям на ее поясе.

— Маделейн и я — это не важно. Сара Джейн дала мне кое-что, когда я в этом нуждался. Мне нравится думать, что и я помог ей в трудное время.

— Люди не женятся по этой причине, Рейф.

— О? А почему ты вышла замуж? Деми поняла, что Рейф хотел защитить себя. Его таинственный кодекс чести допускал наличие холодного сердца.

— Я хотела заботиться о Томасе. Он напоминал мне отца. Я понимала его, и мне казалось, что мы подходим друг другу.

Зеленые глаза Рейфа сверлили ее.

— А ты сама, Деми, ты думала о себе?

Она думала о себе сейчас. И это было так необычно. Ей хотелось снова заняться любовью с Рейфом. Его взгляд обжигал. Она боялась, что он не сможет увлечься ею, что их ласки ей просто приснились.

— Ты больше не стремишься отнять у меня замок? Когда ты пришел, ты спросил, чего я хотела. Я хотела спасти мечту отца, и кажется, мне это удалось… Не думаю, что я понимаю твои отношения с Маделейн. О боже! У тебя была любовная связь с ней, когда ты был женат на Саре Джейн, не так ли?

Рейф нахмурился и начал карабкаться вверх по обрыву. Обернувшись, он посмотрел на нее через плечо.

— Ты единственная женщина за всю мою жизнь, способная… Нет, у меня не было любовной связи с Маделейн, когда я был женат. Я знал, это причинило бы боль Саре Джейн.

— И что? Ты хочешь жениться на Маделейн? Она станет хорошей женой бизнесмена: деловые обеды, клубы…

Улыбка Рейфа была ледяной.

— Не пытайся организовать мою жизнь за меня. Хорошо, дорогая?

— Я знаю, что есть женщины, помогающие своим мужьям в бизнесе.

— Прекрати.

Через полчаса Деми ступила на скалу, и Рейф отвел ее на безопасное место. Она смеялась. Она преодолела все трудности восхождения и теперь наслаждалась победой, которую одержала с помощью Рейфа. Она встала на цыпочки и быстро поцеловала его.

— Ты сделал мне чудесный подарок. Без тебя я никогда бы…

Он отступил от нее, сматывая веревку, связывавшую их, и притянул Деми ближе. Его руки гладили ее талию, и она поняла по его потемневшим глазам, что он хотел ее. Он медленно повернул ее и стоял, удерживая в своих объятиях.

— Смотри.

Под ними лежала долина, маленький замок виднелся за пышным зеленым лугом.

— Коровы выглядят такими маленькими. Я вижу вертолет твоего брата.

Руки Рейфа сжали ее талию, затем отпустили.

— Он мне не брат. Мы братья только наполовину. Ник и Джоэл не знают об этом.

Деми повернулась к нему. Боль, омрачившая его лицо, испугала ее. Она должна была защитить Рейфа. Деми схватила его за рубашку.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы братья только наполовину. У нас один отец, но разные матери. Ник и Джоэл настоящие братья. Я нет. Я не знаю, кто моя мать.

Она покачала головой.

— Я не понимаю. Как Ник и Джоэл могут этого не знать? А ты хочешь узнать о своей настоящей матери?

Рейф прислонился к нагретой солнцем скале, вырвал из трещины чахлый пучок травы и повертел его в пальцах. Он хотел бы объяснить Деми, чьим сыном он был. Но он знал только семью отца, о котором ему не хотелось вспоминать.

— Мой отец изнасиловал четырнадцатилстнюю девочку. Белинда — мать Джоэла и Ника обманула отца и усыновила младенца. Она разыграла беременность, привязав к своему телу подушку, и подарила Ллойду еще одного мальчика. Когда она поняла, что умирает, — это было через шесть месяцев после рождения Ника, она оставила письмо у своего друга. Этот друг недавно нашел конверт, когда разбирал свой банковский сейф, и прислал его мне. Белинда хотела, чтобы я знал все. Она думала, что когда-нибудь мне захочется увидеть мою настоящую мать, и хотела, чтобы я понял, — она любила меня, как родного сына. Ник и Джоэл не в курсе, повторил он, потрясенный ощущением своей обособленности от братьев, хотя все трое смогли выжить только потому, что были едины.

Рейф посмотрел на Деми — милую, все понимающую. Но ему захотелось вернуться в прошлое, в свое безмятежное детство простого американского мальчика. Он не мог ранить ее, заставив разделить с ним его боль. Он вздрогнул.

— Вот и все.

— Мне кажется, это прекрасно. Белинда очень любила тебя, и она помогла напуганной девочке, слишком маленькой, чтобы растить ребенка, прошептала Деми. Она погладила его щеку, поворачивая его к себе. — Я ненавижу, когда ты так замыкаешься, хотя теперь я и знаю, почему. Спасибо, Рейф, что ты рассказал мне об этом.

— Прекрасно! — Рейф вспомнил о жестокости Ллойда, о трудностях, которые преодолели он и его братья. — «Прекрасно» — неподходящее здесь слово. Ллойд убил родителей Толчифов во время ограбления магазина. Фиона выгнала нас с похорон. Я не упрекаю ее.

— Вы — сыновья убийцы — пытались прийти на похороны Толчифов? Рейф махнул рукой.

— Это была дурацкая затея. Но мы были тогда неуправляемыми мальчишками и очень хотели измениться. А еще мы слепо верили в фамильную честь Палладинов. — Рейф глубоко вздохнул, вспомнив, как они мечтали о нормальной, честной жизни, о собственном доме.

— Рейф, — огромные глаза Деми были полны слез, ее руки мягко касались его щек.

— Оставь. Мне не нужно сочувствие. — Черт побери, он так хотел обнять ее, что сердце разрывалось от боли.

— Я и не собиралась выказывать тебе сочувствие. Я все равно думаю, что это прекрасная история.

Рейф решил, что терять ему уже нечего, и рассказал ей о себе все. Пусть она знает его таким, каков он есть — незаконный сын жестокого и бесчестного Ллойда Палладина.

— Ты — наследница Толчифа и Уны, в твоем прошлом есть любовь Элизабет и Лайэма. У меня нет ничего. Я верю в реальность, а не в мечты. Я — не джентльмен и не романтик. Моя жизнь — бизнес, получение прибыли, Деми, и я это умею. Я действую быстро, точно и безжалостно.

Он увидел, что она отшатнулась, как от удара. Рейф притянул ее к себе.

— Ты должна знать и другое. Когда мой отец приметил этот замок и затеял продать это золотое дно какому-нибудь ничего не подозревающему покупателю, мы помогали — Джоэл, Ник и я. Мы тогда были мальчишками. Мы пришли сюда, работали, чтобы придать этой развалюхе товарный вид. Прошли годы, пока нашелся доверчивый человек. Ведь именно поэтому твой отец потратил все свои деньги и загубил потом свое здоровье. Он должен все получить обратно. Предложение «Палладии Инкорпорейтед» купить замок остается в силе, в любое время, когда захочешь. Я уверен, нам есть, что обсудить.

Затем он повернулся и поднял глаза на темно-зеленую бахрому сосновых веток, качавшихся на фоне голубого неба. Рейф старался не думать о Деми, стоявшей, зажав рукой рот, с широко раскрытыми от потрясения глазами. Ее дикий крик зазвенел в чистом горном воздухе.

— Рейф!

Он повернулся и в ярком свете солнца увидел ее бледное лицо. Рейф сжался от нового приступа горечи и отвращения к себе. Деми уже испытала предательство одного мужчины, и Рейф теперь довершил дело.

Но теперь у нее хотя бы не было иллюзий относительно него. Он хотел, чтобы Деми знала всю правду.

— Вы должны также знать, мисс Толчиф, что я не планировал этот поход только для того, чтобы порадовать вас. Мои мотивы эгоистичны. Я знал, что тебе может понравиться, и я мечтал соблазнить тебя. Я хотел, чтобы ты принадлежала мне. Сейчас мы идем в пещеру, а потом вернемся в лагерь. Мы уйдем на рассвете.

Деми ступила в маленькую пещеру, спрятанную кустами. Послеполуденное солнце проникало внутрь, кристаллы горного хрусталя отбрасывали мириады цветных бликов, будто приветствуя ее. Деми протянула руки перед собой, глядя на танец разноцветных лучей и думая об Элизабет, написавшей: «Я уже дала ему свое тело и его сына, и теперь я отдала ему свою любовь».

Рейф вошел в пещеру вместе с Деми. Он тщательно осмотрел каменный пол и стены, чтобы убедиться в безопасности.

— Как прекрасно, — Деми тронула гроздь кристаллов, проводя пальцем по их граням. — Смотри.

Она повернулась к Рейфу, наблюдавшему за ней. Цветные полосы лежали на его лице, и глаза его сделались изумрудными.

Он подарил ей больше, чем хотел — часть своей жизни, спрятанной во тьме. Он многое сказал ей глазами, этими прекрасными изумрудными глазами.

— Что ты видишь в кристаллах, Рейф? Он быстро осмотрел пещеру.

— Солнце блестит на серебре. Красные стрелы. Как огонь.

— Да, «огонь» очень подходит. — Деми смутилась от ожившего в ней желания. — Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, прямо здесь, прямо сейчас.

Он нахмурился, но нагнулся, чтобы подарить ей сдержанный, быстрый поцелуй.

— Ты плачешь, — хрипло сказал он.

— Да, здесь так красиво. Ты чувствуешь это? она дотронулась до его губ. — О, Рейф, а тот замечательный кристалл, который ты дал мне вместе с рисунком? Ты его хранил все эти годы? С тех пор, когда ты, Джоэл и Ник пришли сюда мальчишками? Он что-то значил для тебя, а ты отдал его мне.

— Я нашел его, когда мы работали в замке. — Он посмотрел ей в лицо, стер пальцем слезу с ее щеки и покачал головой. — Побереги слезы для кого-нибудь другого, Деми. Не надейся, что я пожалею тебя. Я не могу дать тебе ничего — ни обещаний, ни сладких слов, которые тебе так нужны.

— Что я могу дать тебе, Рейф?

— У меня есть все, что я хочу. Не мечтай, что я стану твоим мужем, Деми. Я не подхожу для этой роли.

— Ну, Рейф, я думала, что ты все понимаешь. Я об этом даже и не думала. Я никогда не выйду замуж, — прошептала Деми, когда к ней вернулся дар речи. — О, смотри. Там что-то привязано, там, в маленькой нише…

Рейф потянулся и осторожно отвязал сверток. Старая промасленная кожа скрывала сломанную бронзовую рукоять меча, украшенную кельтскими письменами.

Глава 8

— Что ты делаешь? — возмущенно спросил Рейф, когда Деми села на его свернутую постель и положила его ноги себе на колени. От него пахло мылом, которым он пользовался, умываясь в холодной горной речке. Свет вечернего костра освещал его суровое усталое лицо, щетина темнела на подбородке. Обтянутые джинсами длинные ноги, куртка на фланелевой подкладке и седло, на которое он опирался, превратили его в настоящего ковбоя.

Рейф приготовил для нее ведро горячей воды, положил рядом чистые полотенца и обеспечил ей уединение, в котором, как он думал, она нуждалась. Она знала, каким нежным он мог быть, даже когда боролся со своим прошлым. Если он думал, что запугал ее своим рассказом, то он ошибался. Рейф стал ей еще дороже, когда разделил с ней свою жизнь, грустную правду, о которой он никому раньше на рассказывал.

— Пей чай из ромашки и отдыхай. — Деми сняла с него носки, не замечая его сурового взгляда.

— Ноги мужчины — это нечто личное, — пробормотал он.

— Я сделаю тебе расслабляющий массаж, посиди спокойно.

После разговора в пещере Рейф не сказал ни слова. Он собрал дрова, приготовил ужин, сел у костра и задумался.

— Что ты пытаешься доказать?

— Что тебе надо успокоиться. Ты не можешь просто так пустить стрелу в замок девушки, подарить ей изумительный кристалл и потом пытаться все испортить своим плохим настроением. — Она растирала его ногу, большим пальцем разглаживая пятку. Деми чувствовала напряжение Рейфа. Ей приходилось быть очень осторожной, защищая его от его же прошлого.

Она налила еще масла на свои ладони, потерла их друг о друга и размяла его пальцы, один за другим, представляя, как они будут прикасаться к ее ногам, и попыталась выстроить свои мысли в логическую последовательность.

— Я счастлива, что ты привел меня сюда. Это чудесное место, и без тебя я бы никогда его не увидела. Отец очень обрадуется рукояти меча. Я уверена, что он сможет разобрать, что на ней написано.

— Ух-ух! — Рейф настороженно смотрел на нее, когда она массировала его лодыжки. — Неужели ты не понимаешь? Я соблазнил тебя, Деми. Моей целью было вытащить тебя из этого проклятого старого холодного дома, чтобы ты стала моей. Я хотел тебя.

Она скрыла румянец под волосами, упавшими ей на щеки.

— Я получила удовольствие, — прошептала она. — Пей свой чай.

— Это травяной чай, а я люблю кофе, и ты не угадала. Если бы мне был нужен массаж… я бы заплатил массажистке. Почему ты не хочешь опять выйти замуж? — накинулся он на нее.

— Мне это не нужно. Я работаю и вполне самостоятельна.

— Почему замужество тебе не нужно? — голос Рейфа был очень спокоен.

— Давай не будем перетряхивать грязное белье, ладно? — она сжала его ногу руками и продолжила массаж. Ей нравилось смотреть на него, прикасаться к нему, и в этот момент она не хотела вспоминать о своем неудавшемся браке.

— Я полагаю, ты что-то прочитала в одной из этих статей.

— Ты можешь ворчать, сколько хочешь, но тебе приятно.

— Ты уверена? — В его голосе был вызов. — Не делай этого… не делай этого, — предупредил он, когда она положила его ноги себе на колени и погладила их.

Деми улыбнулась себе. Рейф не отрицал, что ему нравятся ее прикосновения.

— Ты хороший человек, Рейф. У тебя доброе сердце. Ты мог бы повлиять на наших кредиторов и использовать возможности «Палладии Инкорпорейтед» для принудительной продажи замка, как хотела твоя бабушка, но ты так не поступил. Ты помог и мне, и моему отцу. Без тебя я бы никогда не справилась. Спасибо. Но почему ты так жестоко относишься к себе?

Рейф отставил кружку с чаем и взглянул на нее.

— Послушай, Деми, я думал, мы это уже уладили. Я совсем не Мистер Хороший Парень. — Он прищурил глаза. — Ты знаешь, многие женщины принимают меня таким, какой я есть.

— Не нужно грубости. Я этого не приму. Рейф со злостью притянул ее к себе.

— Слушай, мисс Любительница Все Устроить. Я не позволю тебе контролировать мою жизнь. Это невозможно. Я сам могу справиться. Я не младенец, как твой бывший муж.

— Спасибо, что ты дал мне почувствовать, будто я привлекательна для тебя. Рейф уставился на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Я знаю, чего тебе стоила прошлая ночь. После того, что было, ты оказался совершенно истощенным. У тебя не было сил даже уйти от меня…

— Давай-ка мы это проясним. Старина Томас, возможно, сразу уходил из твоей постели. Помимо своей воли, она покраснела.

— Ты очень нежный, Рейф Палладии. Наше любовное свидание стало чудесным. Я не смогу его забыть. Это был настоящий подарок.

— Ты говоришь обо мне, как о старом вине. Ты не слушала меня, когда я говорил, что привел тебя сюда, чтобы соблазнить? Что я удовлетворял мои собственные желания?

Он судорожно вздохнул, глядя на ее губы. Деми посмотрела на пуговицы его фланелевой рубашки. Она, может быть, больше никогда не насладится любовью с ним. Ее сердце забилось, желание обожгло кожу. Картины прошлой ночи пронеслись перед ее взором — Рейф, приносящий ей удовольствие, согревающий ее. Повинуясь мгновенному порыву, она обняла его.

— Рейф, боюсь, у меня есть мои собственные желания. Боюсь, я должна…

Он зачарованно смотрел на ее нижнюю губу, которую она облизнула.

— Что должна?

Деми уже не могла прятать свои чувства и решила идти напролом. Она обвила его шею руками и поцеловала его чудесные губы, и внутри нее поднялась жаркая волна.

Рейф наклонился к ней и крепко обнял ее. Пуговица на его рубашке оторвалась, когда она попыталась вытащить ее из джинсов. Его тело вздрогнуло, и мужчина прерывисто застонал.

Она смотрела на него. Она превратилась в охотницу, сильную властную, почувствовала себя современной женщиной, которая знает, чего хочет. Она стала бесстрашной, поддаваясь манящим чувствам. Между ними установилась связь, достаточно сильная, чтобы освободить ее от страха. Он принадлежал ей. Он был ее пленником, и она жаждала его.

— Я хочу тебя, — прерывисто прошептала она. — Я не могу ждать.

— Деми… — протест в голосе Рейфа не остановил ее. Она потянулась к его джинсам. — Деми! В этот раз в его голосе звучало смущение. Деми должна была сделать это, и она не могла остановиться. Если она остановится… Она быстро избавилась от своих джинсов и трусиков и легла на Рейфа, который с ошеломленным видом нервно расстегивал пуговицы рубашки.

— Я надеюсь, ты понимаешь, дорогой Рейф, но…

Она закрыла глаза и почувствовала, как он овладел ею.

Он принадлежал ей. Вместе они окунулись в океан страсти.

Минуты спустя сердце Деми все еще быстро билось, тело дрожало от возбуждения, которое заставило забыть про всякую осторожность.

Рейф выглядел потрясенным, будто ураган сбил его с ног.

— Что это было? — прерывисто спросил он, лаская ее обнаженное бедро.

Деми начала возвращаться к действительности, пытаясь привести мысли в порядок.

— Не знаю. Я захотела тебя, и это случилось. Я вовсе неимпульсивная женщина и никогда так не поступала. Я не уверена, но думаю, что это было настоящее желание. Ты не сердишься, что я воспользовалась тобой? Я хотела ощутить вкус твоих губ, почувствовать твое дыхание на моей коже, твою нежность. О, дорогой мой Рейф, как я хотела тебя!

Она остановилась, чтобы вздохнуть, испуганная собственным желанием, безоглядным, безбоязненным, яростным и сильным…

Он широко улыбнулся.

— Мне понравилось, моя дорогая.

— Понравилось? Ты стонал, дрожал и даже пытался сбросить меня. Но я сильная. Наверное, я испугала тебя. — Она покраснела, вспомнив, как вцепилась в него, прижалась всем телом к нему и захватила его в плен. — О, Рейф, я сделала все, как Элизабет.

Рейф взглянул на нее снизу вверх, очень нежно, играя ее длинными прядями. Он накрутил одну из них на палец, поднес к губам и улыбнулся, чувствуя себя опустошенным.