2

Нас направили в полевую штаб-квартиру, расположившуюся на поляне в буковом лесу неподалеку от небольшого городка. По дороге туда нам попалась баррикада, украшенная тремя разбитыми грузовиками и 75-мм артиллерийскими установками. Артиллеристы уже готовились снести наш головной автобус с дороги, когда я и двое других — явно людей — спрыгнули на асфальт и убедили их, что мы свои. Когда они немного справились с разочарованием из-за того, что не довелось пострелять по автобусам, они были, похоже, рады нас видеть, но все продолжали смотреть на дорогу, по которой мы приехали. Они сказали нам, как побыстрее доехать до штаб-квартиры. Мы ее нашли: палатку на шесть человек и полугусеничную машину, вокруг которых стояло несколько военных.

Я принял командование у измученного бригадира, который чуть с ног не падал, но изо всех сил старался следить за боями в городе и вокруг него и управлять действиями местных рекрутов, которых ему удалось вывести на позиции, чтобы блокировать дальнейшее продвижение противника по местности.

Майор с озабоченным видом вышел из леса и спросил меня:

— А где основные силы, сэр?

Ему удалось не разрыдаться, когда я ответил:

— Это мы и есть.

— Мы пока заставили отступить одну небольшую колонну, — сказал он мне.

— Они въехали прямо в дула наших орудий. Похоже, не понимали, что это такое. У них самих есть довольно мощные пушки, но очень малого радиуса действия. — Он указал на пару разбитых стволов деревьев футах в ста от палатки. — Они их разнесли, но пройти вперед не смогли, после того, как мы сшибли с дороги пару грузовиков. — И он похлопал крыло полугусеничной машины.

— Они привыкли к энергетическому оружию малого радиуса действия, — объяснил я ему. — Это дает нам какое-то преимущество, если удастся выманить их из города. Продолжайте действовать, майор, я вернусь.

Майор кивнул:

— Ja visst! Мы не можем стрелять из нашей пушки по городу: мы его разрушим!

Я сказал ему, чтобы он продолжал в том же духе, захватил с собой несколько человек и отправился на осторожную разведку. Я не думал, что йлокки легко отнесутся к своему поражению у баррикады. Мы видели их патрули, отдельных разведчиков и отряды до десяти человек — фу ты! — тварей, собиравшихся у всех строений и зарослей. Мы двигались дальше (три наших машины сильно барахлили) и вскоре добрались до маленького городка под названием Сигтуна. Он казался таким же мирным, как все шведские городки осенним утром. В полумиле от первого здания в кювете оказался полуобгоревший вездеход. Я зашел в здание — песочного цвета ресторанчик с красными геранями на окнах — живых там не оказалось. В сотне ярдов от него мы нашли человека в серо-зеленом мундире шведской армии. Он лежал на самой середине дороги. Он пошевелился, когда мой грузовик подъехал и остановился рядом с ним. Нога его была вся разворочена. Я слез и подошел к нему, и он успел еще сказать:

— Берегитесь полковник. Они… — Потом он весь обмяк, и пульса я у него не прощупал. Уже отходя от него, я заметил, что его левая рука как будто обглодана крысами. Не слишком славная смерть — быть заживо съеденным крысолюдьми Йлоккии.

3

Когда мы въехали в город, нас пару раз безрезультатно атаковали пешие йлокки. Им не помешало бы немного того, что французы называют «elan» (порыв): они томно нападали на нас из-за прикрытия кустарников и отступали, как только мы в них стреляли. Их оружие ближнего действия до нас не доставало.

В Сигтуне было тихо: людей на улицах было мало, а йлокков видно не было. Но они здесь побывали — по улицам было разбросано достаточно товаров, и разбитые витрины магазинов говорили о том, что здесь происходили грабежи. Мы увидели несколько мертвых чудищ и одного мертвого человека — толстого парня в форме сельского констебля.

Из переулка выехала штабная машина с флажком службы слежения и остановилась, ожидая нас. Когда я высунулся, ко мне подошел парень, которого я видел в штаб-квартире наблюдения Сети в Стокгольме, и отдал честь. Он был небрит.

— Докладывает капитан Аспман, сэр, — сказал он. — У меня здесь в ресторане командный пункт. — Он указал на здание с флоксами на окнах. — Мы уже были готовы начать беспокоиться, полковник, — добавил он.

— Продолжайте, капитан, и можете теперь беспокоиться, — ответил я ему.

— Кажется, здесь ситуация контролируется, — добавил я.

— Надеюсь, сэр, — сказал Аспман. — Мы сюда добрались раньше, чем они, и легко их отбили. Но те немногие сведения, которые я получил об остальной части страны, не могут порадовать. Они захватывают и используют все: электростанции, аэродромы, склады топлива и вещей. Похоже, они планируют тут жить. И, сэр, они — каннибалы! Они стараются захватить как можно больше пленных — наверное, чтобы съесть!

— На самом деле нет, капитан, — поправил я его. — Они — не люди, поэтому поедание людей для них не каннибализм.

— Я знаю, сэр, но они съедают и своих убитых и даже раненых. — По голосу чувствовалось, что он потрясен. — Я пристрелил одного, чтобы он не мучился. Его ранило в живот, и собственные товарищи отъели его левую руку! Мне омерзительны такие вещи! Что мы с ними будем делать? — Видно было, что он действительно этого не знает.

— Успокойтесь, капитан, — сказал я. — Мы организуемся и уничтожим их — или загоним туда, откуда они явились.

Аспман кивнул.

— Конечно, сэр… но…

— Сколько человек у вас здесь, капитан? — спросил я. Он точно не знал. Я велел ему выяснить это и дать мне полный список имеющихся запасов плюс полную информацию о гражданских лицах, оставшихся в городке, и, конечно, все, что удалось узнать о силе йлокков, осадивших Сигтуну. Он козырнул мне без особого энтузиазма и убрался восвояси.

Я нашел пустую комнатку в задней части здания отеля-ресторана и велел принести мои пожитки, чтобы устроить рабочий кабинет. Через несколько минут начали прибывать посыльные от Аспмана с обрывками информации, которая была мне нужна — либо в устных сообщениях, либо нацарапанными на обрывках бумаги. Я вызвал Аспмана.

— Собирайте всю информацию по мере поступления, систематизируйте и обобщите ее и пришлите мне ясно отпечатанный текст, — сказал я ему. — Поторапливайтесь, капитан, — добавил я, — у нас сейчас нет времени для бардака.

Он вышел, что-то недовольно бормоча себе под нос. Тут как раз вошла Барбро: я оставил ее помочь местным женщинам с детьми, которым нужны были пища и кров. Она бросила взгляд на гору бумажных обрывков у меня на столе и сразу же принялась за нее. Через пять минут у меня в руках оказался прекрасный аккуратный список имеющихся вооружений и амуниции, а еще через пять — список гражданских или принадлежащих частным лицам продуктов, материалов, одежды и свободных помещений. Аспман вернулся с еще одной кипой каракулей.

— Это невозможно, сэр! — жаловался он. Барбро взяла из кипы одну бумажку, разгладила ее, просмотрела и сказала:

— Эти одеяла — только то, что лежит у герра Борга в витрине. На его складе — еще двенадцать дюжин под брезентом, — сообщила она отрывисто.

— У меня не было времени… — начал было Аспман. — И вообще, кто?.. — Он замолчал, возмущенно глядя на мою великолепную рыжеволосую жену.

— У меня к вам все, мистер, — сказал я. — Можете сдать свои капитанские знаки отличия прямо сейчас, и я постараюсь найти вам какое-нибудь полезное занятие в конторе. — Я взглянул на бумаги в коробках красного дерева у меня на столе. — Может, выносить мусорные корзины, — предложил я.

— Послушайте! — выпалил Аспман. — Мой чин я получил от его королевского величества! Никакой иностранец его у меня отнять не может!

Барбро подошла к нему и сказала:

— Сэр, несомненно, успех дела важнее личных чувств. Пожалуйста, исполняйте приказ.

Он уставился на свои башмаки и пробормотал что-то. Я схватил его за предплечья и поднял так высоко, чтобы можно было заглянуть ему в глаза.

— Я не могу себе позволить терпеть некомпетентность, мистер, — сказал я ему. — Мне нужен адъютант, который может добиваться, чтобы дело делалось, и делалось как надо — и быстро. А сейчас убирайтесь!

Я отшвырнул его почти до самой двери, и он поспешно ретировался. Я взглянул на Барбро:

— Мне пришлось это сделать, — извинился я, — идет война.

— Но, Брайан, — возразила она, — кем ты его заменишь?

— А как насчет тебя? — предложил я. — Мне нужно собрать и складировать эти запасы — и по-быстрому!

Она иронически откозыряла мне (у нее был чин капитана запаса) и исчезла, не задавая вопросов.

Следующие два часа были кошмаром. За время своего командования Аспман не предпринял ничего конструктивного. Военнослужащие (двести резервистов) пребывали в состоянии полной растерянности и не знали ни своих подразделений, ни командиров. Большинство из них не получили ни формы, ни оружия, ни даже регулярной кормежки. Горожане держались отчужденно и отказывались помогать из-за бесцеремонного и заносчивого поведения Аспмана. Он выкинул местного банкира из его виллы и присвоил ее себе. Мне с трудом удалось добиться того, чтобы хоть кто-то из горожан согласился поговорить со мной. Было очевидно, что большинство не имеет представления о том, что происходит Некоторые даже не видели захватчиков. Неудивительно, что они восставали против бесцеремонных методов Аспмана. Поэтому я произнес речь.

4

— Люди, мы оказались перед лицом самой страшной катастрофы, которая когда-либо грозила империи: вторжение — в очень широком масштабе — нелюдей, которые, видимо, намерены захватить наш мир. Они находятся во всех крупных городах, с которыми нам удалось связаться. Но мы отнюдь не бессильны. У нас есть силы обороны и обученные, хорошо вооруженные войска. Они скоро сюда прибудут. Тем временем мы делаем все, чтобы сдержать противника. Сигтуна избрана в качестве штаб-квартиры нашей обороны в этой провинции. Другие войска разворачиваются в других районах. Я поставлен командовать обороной здесь, и мне нужна помощь надежных мужчин и женщин. Прежде всего я должен реквизировать запасы, чтобы обеспечить наши усилия по обороне. У меня здесь списки, которые я через несколько минут раздам. А сейчас я жду добровольцев для работы на сборных пунктах.

Заговорил полный пожилой мужчина:

— Собирать что? — потребовал он ответа.

— То, что имеется в городе полезного для нашей борьбы с йлокками, — сказал я ему.

— Что еще за «локи»? — осведомился он.

— Мы выяснили, что «йлокки» — это имя, которым называют себя захватчики-нелюди.

— Не ЧТО? — проорал кто-то.

— Йлокки — не человеческие существа, — объяснил я. — Похоже, это грызуны, потомки высокоразвитых крысоподобных предков, уходящих корнями в меловую эпоху.

— Я видела одного парня, на мой взгляд — это человек, — проверещала худая женщина. — Это просто предлог, чтобы убивать безобидных чужаков!

— С какого расстояния вы его видели? — прервал я ее.

— Через полквартала, — проворчала она. — Такой же человек, как и я. На нем было пальто и все такое прочее!

— Если бы видели его так же близко, как я, вы бы знали, что они — не люди, — уверил я ее. — В любом случае, мы не собираемся стоять и смотреть, как они завоевывают нашу страну!

Встал крупный молодой парень.

— Я видел, как двое из них выломали дверь бакалейной лавки, — сказал он. — Свалили человека. Я слышал изнутри крики и взрыв. Люди они или нет, но мы не можем мириться с такими вещами прямо здесь, в нашем собственном городе. Я готов быть добровольцем, полковник, и сделать, что могу, чтобы помочь вышвырнуть их вон.

Начали высказываться другие — кто за, кто против. Несколько человек, получше рассмотревшие крысолюдей, пытались рассказать о них остальным, но встретили удивительно сильное сопротивление, основанное на теории, что правительство преследует иммигрантов. Наконец я прервал дебаты, обрушив стул на двух сурового вида мужичков, которые незаметно подобрались ко мне и пытались оттеснить. Стул был складной, из легкой стали, но они вынуждены были отступить и произвести перегруппировку. Потом мне пришлось вытащить свой табельный пистолет и всадить несколько пуль в потолок, чтобы привлечь всеобщее внимание. В комнате шла чуть ли не свалка, но все быстренько успокоились, когда прозвучали выстрелы. Упитанный парень с расквашенным носом пробился вперед, чтобы схлестнуться со мной.

— Ну, давай, застрели меня! — вызывающе кинул он. — Твои фашистские штучки здесь не пройдут!

— Пойди подлечи нос, — ответил я ему. — Я не собираюсь стрелять ни в кого, кроме противника. Я никогда не был фашистом. Муссолини давно уже помер.

Он фыркнул и, повернувшись лицом к собравшимся, начал речь. Я развернул его лицом к себе, схватив за ворот.

— Я не знаю, жирный, кто ты, — сказал я ему, — и мне на это наплевать. Сядь и заткнись. — Я хорошенько пихнул его в нужном направлении. Он не удержался на ногах, упал на спину и лежал, глядя вверх и пронзительно визжа.

Парень с рассеченным скальпом подскочил к нему и помог встать.

— Ну вот, мистер Борг, дайте я вам помогу, — прокурлыкал он, бросив на меня злобный взгляд. Борг без труда поднялся, бросился вдоль стены к двери и выскочил наружу. Тощая тетка, которая утверждала, что йлокки всего лишь безобидные чужаки, выбежала следом за ним. Уровень шума немного понизился.

— Послушайте меня! — мне пришлось орать, чтобы меня услышали. — Это война! МЫ ее выиграем. Если кто-то здесь не решил, на чьей он стороне, то лучше ему сделать это прямо сейчас. Все, кто за то, чтобы сидеть смирненько и ждать, пока эти крысы нас завоюют, перейдите, пожалуйста, к этой стене.

Люди переминались с ноги на ногу, но никто не сдвинулся с места.

— Прекрасно, — сказал я. — А теперь, когда мы определились, примемся за дело.

Я сделал резюме наших ресурсов: сто пятьдесят более или менее обученных солдат, двести десять жителей города и еще восемьдесят пять беженцев из Стокгольма и других мест, при этом среди них было слишком много женщин, детей и стариков. У нас было шесть автобусов и пять тяжелых грузовиков (один со сломанной осью), одна полевая пушка с пятьюдесятью зарядами, двадцать шесть охотничьих ружей, шесть револьверов с небольшим запасом патронов к каждому, плюс десять новых «противоразбивателей». Сколько угодно воды в городской системе, склад, наполовину заполненный продуктами,

— в основном консервами, — одеяла, теплая одежда и тому подобные нужные вещи. Погода в Швеции может быстро портиться.

— Мы здесь вполне можем держаться, — сказал я им. — Но длительной осады нам не выдержать. Свежие овощи из огородов надо экономить, начиная прямо сейчас.

— Послушай, — проорал худой деревенщина, — это о МОИХ овощах ты говоришь!

Я сказал ему, что он получит компенсацию, и он успокоился. Удивительно, как это люди ухитряются думать о деньгах, когда весь образ их жизни, да и сама жизнь в опасности.

Тут пришел Ларс Берман — я посылал его пройтись разведать, сколько неприятеля находится поблизости.

— Мы окружены, — выпалил он, прежде чем я успел попросить его говорить потише. — Они оцепили город, захватили близлежащие фермы и установили повсюду баррикады. Их сотни, может, даже тысячи! Кажется, подкрепления мы не дождемся.

К этому моменту собравшиеся опять взбудоражились.

Я успокоил их, сказал, что у меня для всех есть поручения, и расспросил Ларса подробнее о расположении войск. Они окружили весь городок тонким кольцом — его нетрудно было бы прорвать, если бы нам было куда рваться. Похоже, полевая штаб-квартира в палатке их не очень-то заинтересовала.

— Пока что, — сказал я своим слушателям, перекрывая их гвалт, — мы будем сидеть на месте и ждать их дальнейших действий.

Вперед пробился толстый старикан, который когда-то был армейским офицером.

— Можно предположить, что они начнут сжимать кольцо, когда решат, что мы достаточно ослаблены голодом и нервным напряжением, — сообщил он мне. — Они будут входить в город по главным улицам, и там-то нам и следует их поджидать. Я предлагаю установить нашу пушку на площади, где ее можно будет поворачивать на ту улицу, по которой они будут подходить.

Я согласился с ним и выбрал в толпе десять крепких парней, назначив командирами групп. Каждый должен был набрать до пятидесяти добровольцев, как можно лучше вооружить их и расставить по боковым улицам, чтобы они были готовы напасть на фланги наступающих колонн.

Ларс отошел от окна, в которое смотрел.

— На востоке горит ферма или сарай, — доложил он. — И там крутится масса крыс.

Человечек, от которого было много шума, издал пронзительный вопль.

— Это МОЙ дом! — заорал он так, будто это я приказал его поджечь. Он бросился к двери. Я спросил его, куда он собрался.

Он повернулся и бросил на меня обиженный взгляд.

— Я не собираюсь стоять здесь, пока эти ЖИВОТНЫЕ уничтожают мой дом! — взвизгнул он. В ответ раздалось несколько слабых одобрительных возгласов.

— И что вы собираетесь предпринять? — осведомился я.

— У меня есть оружие, — сказал он, похлопав себя по карману. — Нескольких гадин я захвачу с собой… и, может быть… — Тут он замолчал, сообразив, что собирается совершить самоубийство.

— Оставайтесь-ка здесь, — предложил я, — и вы сможете помочь нам предпринять что-нибудь действенное.

— Наверное, так будет лучше, — уступил он, но, поглядев в окно, повернулся и завопил, что сарай уже совсем сгорел, дом спасать уже поздно, и непонятно, что же я имею в виду. Он снова метнулся к окну, которое было открыто.

— Слушайте! — крикнул он.

Я прислушался. Был слышен стук телег по вымощенному кирпичами тротуару и крики. Я подошел поближе. Экс-капитан Аспман стоял там во дворе и собирал какую-то колонну из фургонов, запряженных лохматыми северными лошадками и нагруженных нашими самыми важными запасами. Непонятно было, куда он собрался.

Я крикнул ему в окно:

— Остановись сейчас же, Аспман!

— Как же, остановлюсь, черта с два! — проорал он мне в ответ. — Я собираюсь спасти жителей Сигтуны, хоть вы и решили их предать!

Вот и все, что потребовалось: набившиеся в комнату почтенные граждане тут же попытались полезть на меня. Мне пришлось останавливать их так, чтобы никто не пострадал. Тогда они образовали полукруг до самых стен по обе стороны от меня, но вне моей досягаемости. Пронзительная тетка, которая, как я понял, заправляла местным высшим светом, оказалась в самой середине напротив меня.

— Вы все слышали, что сказал капитан, — проверещала она. — Это он, — она ткнула в меня — чужак, который ворвался в наш город и хочет захватить власть, чтобы продать нас чужакам — таким же чужакам, как он! — Излив таким образом свои жалкие чувства, она замолчала, что-то невнятно бормоча.

Я воспользовался возможностью что-то сказать:

— Я — полковник Байярд имперской службы наблюдения Сети. Генерал барон фон Рихтгофен назначил меня командующим полевой штаб-квартирой — а это она и есть! Ваш Аспман — болван, и мне пришлось его сместить, так что успокойтесь и начинайте делать то, что нужно.

— Так вы — важная персона, а? — прокудахтала старая ведьма. — Ну-ка покажи какую-нибудь бумагу, которая бы это подтверждала! И вообще я никогда не слыхала об этом бдении Сети!

— Для письменных приказов просто не было времени, — объяснил я им, неуютно чувствуя себя в положении человека, пытающегося неубедительно оправдываться. — Но пока мы тут торчим и пререкаемся, йлокки перемещают свои войска. Слушайте, давайте им немного помешаем! Вы… — я указал на парня, который раньше меня теснил, — вы любите драчки, так пойдемте со мной, и я покажу вам, с кем можно подраться.

Он шагнул вперед и открыл рот, собираясь послать меня подальше, но в этот самый момент мы услышали с улицы какой-то вопль. Я первым выглянул во двор: там так и кишели чудовища, которые уже перевернули фургоны и оттеснили около десятка человек в угол. Аспман заколебался, потом вытащил пистолет, но не успел он выстрелить, как крысочеловек размазал его разбивателем. Люди за моей спиной вскрикнули.

— Ох, они УБИЛИ капитана Аспмана! Смотрите! Он мертв! Его кишки…

В следующую секунду они все уже орали мне, чтобы я СДЕЛАЛ хоть что-нибудь. Я велел им успокоиться и ждать дальнейших указаний, а сам вышел во двор. Крысолюди все еще вбегали в открытые ворота, которые я запер час назад. По улице, где почему-то не было баррикад, тоже шли эти твари, они шли беспрепятственно, и ближайшие были всего в нескольких ярдах. Я протиснулся мимо перевернутой повозки и поймал сержанта в военной форме, принявшего командование после Аспмана, и спросил его, что, к черту, происходит. Мне пришлось орать, чтобы он меня услышал, и при этом ткнуть мундирной шпагой какого-то йлокка, который, видать, счел меня своей мишенью.

— Капитан сказал, что надо выбираться, — объяснил мне сержант, всаживая при этом пулю в брюхо высокого худого чудища с трехдюймовыми резцами. — Сказал, что крупные шишки требуют под себя все продукты и оружие и хотят сговориться с врагом, чтобы сдать им жителей города, а те взамен…

— Это бред сумасшедшего, сержант. Кто отпер ворота?

— Я, сэр. Капитан приказал, сэр, расчистить путь, чтобы можно было прорваться, сэр.

— И вы, полагаю, также убрали и баррикады, — сказал я.

Он кивнул.

— Надо поторапливаться, мне так сказал капитан, — сержант бросил беглый взгляд на неприглядные останки Аспмана. — Видно, капитан ошибся, сэр. Но он старший по чину, и…

— Вы сделали то, что вам сказали, сержант, — утешил я его. — А вы подумали, что открываете не только путь отсюда, но и путь сюда?

— Капитан сказал… Они не будут наступать, потому что договорились с вами, сэр. Теперь я вижу, что он врал, просто хотел спасти свою драгоценную задницу.

— А что насчет отряда охраны у городских ворот? — спросил я.

— Отозвали их, — признался сержант. — Они где-то здесь, наверное. — Он оглядел тесный дворик, где йлокки уже подавили все сопротивление, за исключением двух небольших групп истекающих кровью людей. Эти твари загоняли их в углы, бросались на них и кусали, даже не прибегая к помощи оружия. Но солдаты все еще сражались, и йлокки падали один за другим, пока из их тел не образовались настоящие завалы. Несколько тварей прекратили наступление и скорчились, обгладывая своих мертвецов. Трупы людей они не трогали. Видно было, что крысиное мясо нравится им больше человеческого. Оставалось непонятно, зачем они тогда берут столько пленных.

Я объяснил сержанту, как следует поступать, и велел ему пробиться к одной из групп за баррикадами из трупов, а сам присоединился ко второй, перебравшись через гору мертвых йлокков, и помогал стрелять в толпу потерявших ориентацию тварей, пока не почувствовал, что движущихся мишеней уже мало. Кто-то закрыл дверь и запер на засов ворота, так что снаружи новые уже не могли войти, а те, что остались внутри, не могли выбраться. Тут я услышал вопль, перекрывающий царящий вокруг шум, и, подняв глаза, увидел, что из окна третьего этажа вылетает человек. Это был Борг, жадный торговец. Из того окна, откуда его явно вытолкнули, выглядывал йлокк. Я прицелился и всадил несколько пуль прямо промеж его длинных резцов цвета слоновой кости, и он упал назад, но через мгновение на его месте возникло два других. Их прикончили сержант и его команда. Следующего пришил я. Становилось все тише, и, наконец, воцарилась почти полная тишина. Осмотрев прямоугольный дворик площадью в сто квадратных футов, я не увидел ни одного идущего или стоящего йлокка. Один, с желтой нашивкой на пальто, лежал неподалеку от меня, слабо постанывая. У него было пулевое ранение. Я стал пробираться к нему, решив прикончить его, чтобы не мучился, но он посмотрел на меня и четко проскрипел по-шведски:

— Дайте мне спасти свою жизнь, и я подарю вам империю.

Он явно подзубрил местную историю: это были слова Муссолини.

Я не успел сообщить ему, что мне не нужна империя — его красные глазки закрылись, и он умер.

Мне удалось построить солдат, и я дал им задание задействовать гражданских.

— Нам нужно пробиться и закрыть городские ворота. Мы образуем две группы, — сказал я им. Командовать второй я назначил одного из моих собственных унтер-офицеров, с тем, чтобы мой новый знакомец сержант остался охранять двор. — Затем двинемся по параллельным улицам к стене Старого города. Оттуда мы будем сходиться по направлению к воротам.

На боковых улицах крысолюдей не оказалось, и мы без труда прошли к месту встречи. Створки ворот были открыты, насквозь проржавевшие узорные решетки, ставшие чисто декоративным украшением взамен средневекового сооружения из дубовых досок, сбитых железными скобами. Но они хотя бы могли замедлить наступление чужаков.

Я бегло осмотрел местность. Ни одного йлокка не было видно. Видимо, те, что были на улице, отступили. Их явно нельзя было назвать прирожденными воинами. За воротами я увидел целую их группу, строившуюся в колонну, несомненно готовясь воспользоваться предательски открытыми воротами. Они увидели, что я закрываю ворота, и двое бросились ко мне характерной для этого племени неустойчивой рысцой с опасным наклоном вперед. Пожалуй, грызунам переход к прямохождению дался гораздо труднее, чем приматам. Они напоминали тушканчиков-переростков. Может быть, поэтому во всех известных нам А-Линиях царствовали люди, а крысы прятались и жили за счет того, что им удавалось урвать у людей.

Как бы то ни было, я вышел туда, где мне легко было прицелиться, дал один выстрел поверх их голов — они явно все еще не поняли, что оружие может убивать на таком расстоянии — и, опустившись на четвереньки, они бросились в какой-то переулок.

— Кишка у них тонка для ближнего боя, — прокомментировал это мой старший сержант, некто Пер Ларссон. — Нам нужно только, — добавил он, — организовать наших ребят и идти в атаку. Они побегут.

— Надеюсь, — сказал ему я. — Ну что ж, постройте их сейчас, сержант, и объясните им, что надо делать.

— Мы собираемся напасть на вот ту компанию? — спросил он немного изумленно.

— На ту самую, — подтвердил я. — Составьте колонну из двадцати четырех рядов, по десять человек в каждом. Постройте здесь, за воротами. Проследите, чтобы у первой шеренги было оружие и, по возможности, у следующих тоже, насколько его хватит. Пусть задние шеренги заряжают и передают оружие вперед. Будем двигаться шагом, ведя прицельный огонь. Когда дойдем вон до того почтового ящика, — я указал на синюю тумбу с желтым почтовым рожком, — увеличим скорость вдвое. В случае потерь будем смыкать ряды и сосредоточим концентрированный прицельный огонь на их командирах.

— Слушаюсь, — сказал Ларссон, отдал честь и побежал, выкрикивая приказания.

5

Мой штурмовой отряд выглядел не слишком внушительно: просто нестройная толпа более или менее молодых здоровых мужчин и нескольких выносливых женщин, неуверенно державших выданные им револьверы, словно они опасались, как бы те их не укусили, — все были полны энтузиазма и даже рвались в бой.

Я отнял пистолеты у двух парней, стоявших непосредственно за мной и моим сержантом-командующим, попросил остальных постараться не пристрелить меня или Ларссона и отдал приказ начать стрелять и двигаться вперед — ать, два, левой-правой. Они двигались довольно дружно и вели стрельбу с неплохой скоростью. Йлокки продолжали заниматься своими делами, пока шальная пуля не угодила одному из них в руку. Он заверещал, как ржавая рессора, и кинулся бежать — не от нас, а от своих приятелей, которые, как один, повернулись, чтобы сожрать его живьем. Пока мы приближались, он упал, а те, что были еще живы и здоровы, принялись есть. Наш огонь теперь то и дело попадал в цель. Едоки становились едой. Зрелище было довольно тошнотворное. К тому моменту, как мы к ним приблизились, на месте остались только мертвые и умирающие.

— Я же сказал вам, полковник, — прямо-таки пропел Ларссон, — плевое дело!

— Они не убежали, сержант, — напомнил я ему. — Блефовать с ними у нас не получится. Так что это нельзя считать концом.

Не успел я договорить, как толпа вражеских солдат выплеснулась из проулочка между двумя складами и стала приближаться бегом. Мои войска, переставшие стрелять, просто стояли и смотрели. Наконец, Ларссон заорал:

— Беглый огонь!

Они открыли беглую пальбу, которая уложила на землю половину первой шеренги и почтовый ящик. Остальные разбежались.

Ларссон занялся перераспределением боеприпасов, забирая патроны у тех немногих, карманы которых были полны, и передавая их тем, которые жаловались, что расстреляли все.

— Что нам НУЖНО, так это сотню М-16, — пробормотал сержант. — Но против этих отпетых трусов, наверное, и наших хлопушек хватит.

— На какое-то время хватит, — согласился я. — Нам нужно обойти и другие места, где можно войти в Старый город, и кое-что подсказать нашим ребятам.

Ларссон козырнул и начал деловито строить свою толпу гражданских, назначая солдат командирами взводов. Он обращался к ним «лейтенант» и «сэр», отдавая им честь, чтобы вызвать у них столь необходимое сейчас ощущение собственной значимости.

Один из них был еще совсем молоденький парнишка, которого я уже раньше видел, на вид ему можно было дать не больше шестнадцати. Он был такой высокий и светловолосый, какими во всеобщем представлении и должны быть шведы, и, как я выяснил, был действительно офицером, лейтенантом. Его звали Хельм. Он подошел ко мне и попробовал отдать честь. Я ответил ему тем же и отвел его в сторонку.

— Нам недостаточно просто уничтожать маленькие группки, сэр, — сказал он мне, прежде чем я успел сам сказать ему это.

— Прекрасно, — согласился я. — Давайте приступим к делу.

Район сразу за реставрированной городской стеной был застроен небольшими коттеджами деревенского типа с огородами и хозяйственными постройками.