19

Под брезентом было жарко, душно и очень тесно. Казалось, что лежим на гравии. Главное, как я сразу понял, было не ерзать и не чихать. Я устроился поудобнее и заснул.

Проснулся я от звука резких пронзительных высоких голосов йлокков:

— Говорю тебе, эти кровопийцы больше не получат рабов! — кричал один.

— Это еда для народа! — вопил другой.

Старина Бнк возмущенно протестовал:

— Неужели я не смогу помочь великому Гргсдну? Ему тоже нужна пища, а его беззаветная преданность делу Народа оставляет ему мало времени на то, чтобы самому искать себе пропитание. Вы что, хотите, чтобы он голодал?

Последовала короткая перепалка, наконец, эти защитники чужого дела решили пропустить его. Один из них ткнул копьем в брезент (к счастью для меня, тупой стороной). Удар пришелся мне в плечо. Вскоре мы уже ехали по дороге. Телега подпрыгивала на ухабах, и каждый толчок все глубже вжимал мое тело в мусор и камни на дне телеги. Я осторожно приподнялся, чтобы выглянуть в отверстие в брезенте, и увидел, как за поворотом дороги скрывается отряд мятежников.

— О'кей, ребята, — сказал я остальным. — Отсюда идем пешком.

Никогда еще свежий воздух не казался мне столь упоительным. Мы потратили несколько минут на то, чтобы переловить одолевающих нас блох. Бнк и тут нам помог, достав бутылку какой-то жидкости из-под сиденья телеги. Наконец мы двинулись дальше за облаком пыли, поднимаемой телегой, наслаждаясь тем, что можем легко дышать, двигаться, что нет этой жуткой вековой грязи, что не испытываем никакой боли, разве что натерли ноги. Так прошло минуты две, но вдруг Бнк остановил телегу, делая нам знаки, чтобы мы спрятались.

Мы спрыгнули в канаву. Мимо нас прошли десять неряшливо одетых солдат; они были похожи скорее на бродяг, чем на хорошо дисциплинированных военных.

— Ну, что скажешь, Энди? — обратился я к видавшему виды человеку, прожившему трудные годы, которого я все еще по привычке считал своим молодым лейтенантом.

Он осторожно прополз вперед так, что мог говорить прямо мне в ухо.

— Я возьму на себя того сосунка с голубой полосой, — ответил он.

— Нам надо взять каждому двоих, — сказал я. Он согласно кивнул. Я шепнул о наших планах Гасу и Мари — она непременно хотела принять участие в драке. Доктор Смовия не возражал, хотя и не был в восторге. Он спрятал Минни за кустом и приказал ей не высовываться.

— Мы встаем и тихо следуем за ними, — сказал я. — Я беру двух последних, а ты, Энди, — следующую пару. Удар наносим быстро и сильно.

Мы подобрали себе тяжелые палки длиной фута по два: рядом полно было обрубков поваленных сосен. Я выскользнул из зарослей и пристроился к замыкавшему строй парню. Успех мне не очень-то сопутствовал — не успел я замахнуться, как он обернулся и увидел занесенную над ним дубину. Он взвизгнул, тщетно пытаясь увернуться, его услышал следующий, который тоже повернулся, так что второй сильный удар пришелся ему между глаз. Энди рванулся за мной и свалил своего парня с голубой полосой на спине, потом еще одного, а потом пошла драка без правил.

Одна из крыс попыталась бежать, но я подставил ногу, она упала, я схватил мерзкое животное за шиворот и коротким ударом в его хилые кишки вышиб из него желание драться.

Он пробовал укусить меня в запястье и одновременно что-то сказать. Мне удалось разобрать несколько слов:

— Три Закона. Мы не гонимся за вами, чужеземец! Я майор Лет, я из Лояльной Оппозиции!

Он вывернулся у меня из рук и с криком бросился к Гасу, который душил одну из крыс, а по рукам его струилась кровь из укусов на плечах.

— Мистер Гас! Это я, ваш спаситель, Лет! — Он пытался высвободиться, но я держал его крепко.

Гас, с красным от гнева лицом, был настолько поглощен своим занятием, что не обратил на майора никакого внимания. Тут подскочил Бен и попытался крикнуть что-то, чтобы мы его услышали, но в этом бедламе визжащих крыс и рассыпающих проклятия мужчин это было не просто.

— Ошибка! — кричал он. — Эти парни на нашей стороне!

Я отшвырнул Лета в сторону и наступил на него. Он пытался укусить меня за щиколотку, но я пнул его под узкий подбородок.

— Не дури! — сказал я ему грозно.

Он с ненавистью взглянул на меня и переключил свое внимание на Бена. Не сводя с него глаз, он стал что-то быстро объяснять ему своим противным тявкающим голосом. Мне трудно было понять его.

Бен сказал:

— Полковник, — но тут же замолчал и нанес Гасу сильный удар, так что тот свалился на землю. Затем он продолжал:

— Эти парни — все, что осталось от королевского гарнизона. Они, конечно, против двухзаконной нечисти, и не одобряют набеги за рабами. Вот этот майор, — он помог успокоившемуся офицеру подняться на ноги, — дал нам убежать. Они помогут нам попасть в город и напасть на бандитов.

Я поверил ему, когда и Мари подошла к нам и подтвердила его слова. Она взяла его за руку и улыбнулась ему. Она, конечно, была далеко не красавица, но улыбка у нее была хорошая. К ее дубинке прилипли клочья крысиной шерсти. Отличный воин!

— Майор Лет отпер дверь нашей камеры, — сказала она. — Вначале мы ему не поверили, думали, что он хочет нас заманить в ловушку и убить «при попытке к бегству». Но когда мы увидели, как он повалил капитана двухзаконников, мы поняли, что он с нами заодно. И ведь у него есть причины ненавидеть их. Я верю, что он поможет нам напасть на мятежников.

Мы потратили еще несколько минут на то, чтобы восстановить порядок. Парни Лета, изрядно потрепанные, выстроились неровными рядами, а мы окружили их. Смовия занялся дезинфекцией укусов, а потом я позволил ему залепить раны на головах крыс — кровь, сочащаяся из них, заливала им глаза. Последним отпустил свою добычу Энди; Смовия напомнил ему, что именно этот отряд прошел мимо их домика в лесу и сделал вид, что ничего не заметил.

Тут заговорил Лет:

— Я должен был сделать вид, что ищу вас, после того, как вы сбежали из города, — объяснил он. — Двухзаконники подозревали, что я вам помог — и ведь так оно и было. Я сказал, что не нашел никаких следов, а потом я помог бежать и другим рабам. Вы можете мне верить.

— Ты знаешь генерала Свфта? — спросил я.

— О да, я имею честь его знать! — торжественно произнес он. — Вы видели генерала?

— Он сейчас не в лучшей форме, — сказал я. — Толпа напала на него и нанесла ему серьезные травмы. Он тут, с нами, но я не знаю, не причиняем ли мы ему этим вред.

— Я надеюсь войти в контакт с генералом, — сказал Лет. — Мы, — войска, верные Трону, — планировали объединиться под его началом и отбить столицу.

— Мы можем попытаться это сделать, — сказал я. — Как вы собирались действовать?

— Я хотел завербовать беглых рабов, провести их маршем в город, а потом, когда двухзаконники выйдут посмотреть на них и официально приветствовать меня, поздравляя с успехом, напасть на них всех вместе, — сказал Лет. — Не могли бы вы проверить состояние генерала и сообщить мне о нем?

— Почему бы и нет, — сказал я.

Я спросил у Энди и Смовии, не видят ли они что-нибудь подозрительное, ведь они лучше меня знали ситуацию в городе. Смовия не видел ничего подозрительного и пошел проведать раненого генерала.

— Двухзаконники очень любят проводить строем захваченных беглых рабов,

— сказал мне Хельм. — Вся их банда собирается и с гордым видом расхаживает по улицам, показывая свое превосходство. Лет прав: это лучшее время напасть на них, навалиться разом со всех сторон!

Он был несколько возбужден и даже забыл извиниться за то, что высказал свое мнение.

Смовия вернулся и сообщил, что генерал нам в ближайшее время не помощник — его лечение будет длительным.

Я спросил Лет, сможет ли, по его мнению, Бнк отвезти Свфта в безопасное место, пока мы будем осуществлять его план операции.

Лет поговорил с Бнком минут десять, а потом придал ему пару солдат и вернулся к нам. Он объяснил, что на территории Нефритового Дворца остались верные ему солдаты и что Свфт будет там в безопасности уже к утру.

Мы опять вернулись в лес, чтобы немного отдохнуть и подкрепиться, готовые на рассвете победить или умереть.

Старина Гас опять начал было что-то бормотать, и я приказал ему, если у него есть что сказать, говорить так, чтобы я слышал.

— Не может быть, чтобы вы верили этим крысам! — сказал он. — Я считаю, надо перерезать им глотки, пока они спят, вот и все.

— Ты, — сказал я, — клянусь Богом, сейчас заткнешься и будешь выполнять мои распоряжения. У меня нет ни времени, ни желания слушать твои бредни, Гас. Иди лучше поспи и не выдумывай глупости.

Когда он ушел, Смовия сказал мне:

— Вам следовало бы проявить побольше дипломатии, полковник. Гас, конечно, не бог весть какая находка, но он нам пригодится в драке.

— А вы видели его в последней стычке, Док? — спросил я. — Он схватился было с одним парнем, но тот его свалил. Больше он не пытался ничего предпринять. Я думаю, он такой же никчемный человечишка, как все болтуны.

Смовия не стал возражать. Я немного поспал, и вскоре Мари уже будила меня — пришло мое время дежурства. Она промерзла до костей, как и я, но мы не могли рискнуть развести костер: патруль двухзаконников мог легко заметить его. Наконец наступил рассвет, и уже через пять минут мы тронулись в путь — конечно, не по дороге, а узкими тропами, которые указывал нам Энди. Мы проходили мимо домов, низких и наполовину вкопанных в землю, с явными признаками запустения. Вдали я заметил группу людей, идущих на работу в лес — работу, которую они должны были выполнять за обманутых двухзаконниками йлокков. Стражники сопровождали их, и мы залегли в траве, ожидая, пока они пройдут подальше.

Я спросил у Энди, сколько рабов в городе. Он полагал, что около пятидесяти. Столько же там было и войск двухзаконников. Я спросил его, присоединятся ли к нам люди, когда увидят, что происходит. Он сомневался.

— Они так далеко от дома, сэр, — объяснил он, словно извиняясь за них.

— Им все равно. Я как-то поговорил с некоторыми из них, но они интереса не проявили.

— Я все время думаю, — сказал я, — почему они не заставили доктора и тебя работать на них, пока вы были в городе.

— Мы пришли туда раньше мятежников, сэр, — объяснил он. — У доктора были лекарства, он лечил больных детенышей, и они поправились. Их родители защищали меня от двухзаконников, когда те появились в городе. Все там знали о набегах за рабами, и знали, что именно нас и отлавливают в рабство, но они это не одобряли. Они все ждали, что вот-вот появится Королевская Гвардия и прогонит мятежников. Они прятали нас и кормили, и относились к нам очень хорошо, насколько могли в этих условиях.

20

А между тем нам предстояло еще немало дел. Мари подсказала мне, что нам надо иметь в руках корзины для сбора припасов, и показала нам, как их сплести из травы. Через полчаса мы были готовы — а милашка Гас, как всегда, протестовал.

Девочка, или Минни, как мы обычно ее называли (это имя ей очень понравилось), резвилась от души. Она быстро заполнила свою корзину цветами, и мне пришлось попросить ее выкинуть их и собирать орехи и ягоды. Это была идея доктора: вряд ли двухзаконники стали бы приветствовать собирание цветов вместо еды. Я поставил ее в конце строя солдат Лета. (По крайней мере, так я понимал его имя, хотя оно было скорее похоже на «Лист», но звук «и» произносился на вдохе, а не на выдохе, как привыкли мы. Впрочем, он отлично понимал и когда я называл его «Лет», и «Лист». Мне никогда не одолеть языка йлокков: слишком уж в нем много взвизгов и вздохов).

Малышка Минни в солдатской накидке была очень похожа на молодого солдата-новобранца. Я приказал ей при первой же атаке прятаться, и она согласилась, хотя мне кажется, ей очень понравилось принимать участие в драке. В последней драке ей пришлось оглушить ударом палки по голове сержанта двухзаконников, когда тот пытался напасть на доктора, а потом помогать ему, когда все кончилось. Теперь они были друзьями, а остальные солдаты просто боготворили ее. Это хорошо действовало на их дух — и на мой тоже.

Солнце между тем поднялось высоко, и стало довольно жарко. Мы, люди, обливались потом и были довольны, что у нас не было тяжелых накидок, как у солдат. А те не обращали на жару никакого внимания как, кстати, и Минни. Наши новые сопровождающие были в отличном настроении: насколько я мог понять из их разговора, они надеялись быстро разделаться с мятежниками здесь, а затем двинуться на столицу.

Я предупредил Лета, что нужно все время держать их под контролем и не позволять им грабить или обижать местное население. Он заверил меня, что дисциплина в его отряде на высоком уровне и что он понимает, насколько нам важна поддержка горожан.

Вдали мы увидели маленькую группку йлокков, которые стояли под деревом, опираясь на лопаты, но ничего не делали. Они взглянули в нашу сторону и замешкались, словно размышляя, не вмешаться ли.

— Двухзаконные дряни, — сказал мне Лет.

Я приказал ему построить своих солдат в каре вокруг нас, словно они конвоируют пленников. Сделав это, он поспешил вперед, и тут один из негодяев попытался его остановить. Лет сделал обманное движение, отклоняясь влево, а потом, резко поворачиваясь всем корпусом, совсем так, как это делал Свфт, сильным ударом отшвырнул противника футов на десять. Тот упал на спину и лежал, дергая беспомощно конечностями и ловя воздух ртом. Лет резко скомандовал что-то, и остальные начали работать — копать длинную узкую могилу. По знаку Лета они подхватили своего бывшего товарища, который все еще не успел отдышаться, и швырнули его в яму. Когда могила была полностью засыпана, Лет приказал им как следует утрамбовать ее, и они послушно затоптали податливую грязь.

— Но слишком ли круто, Лет? — спросил я его.

Он обнажил резцы в злобной усмешке.

— Эти дряни по-другому не понимают, — уверенно сказал он.

— Эй, — проговорил Гас, стоящий рядом со мной. — Послушайте, может эта крыса — не такой уж плохой парень, а?

Мне, однако, было не по себе. Я приказал Лету откопать солдата. Он недовольно согласился. Уже похороненная было заживо крыса резко вылезла из могилы, стряхивая прилипшие комья грязи. Внезапно старые товарищи вновь стали его друзьями и окружили беднягу, помогая привести себя в порядок, похлопывая его по узким плечам.

— Отличная работа, полковник, — тихо сказал Хельм. — А то мне пришлось бы самому возвращаться его откапывать, пока он еще не задохнулся.

Ликующая группа и объект их внимания приблизились к Лету. Он перевел нам, что они говорят:

— Они выражают благодарность. Говорят, что даже испугались, что на этот раз старине Срту крышка. Рады, что нашелся офицер, который умеет руководить. Хотят, чтобы я принял их в свой отряд. Они предложили убить вас, рабов, — просто так, для развлечения. Особенно вас, полковник. Я сказал им, что у меня для вас есть дело, что мы идем в столицу, чтобы вышвырнуть оттуда Гргсдна и вернуть доброе старое время. Им это понравилось, и они тоже хотят быть» с нами. Я сказал, ладно, пусть идут. Теперь у нас двадцать шесть солдат. Дело идет на лад.

Мы вновь построили отряд и двинулись вперед, не очень быстро но, по крайней мере, уверенно: впереди за лесом в дымке замаячили стены города.

— Нам повезло, — сказал мне Лет. — Все эти парни совершенно запутались. Они привыкли подчиняться распоряжениям королевского командования, а тут вдруг приходят двухзаконники и говорят, что они-то и представляют новый закон и порядок. Кто не подчинялся им, тех убивали. Они рассказывают, нескольких из их приятелей забили до смерти. Они все еще боятся своих новых хозяев, двухзаконников, но хотели бы вернуться к старым порядкам. Однако в городе может быть и по-другому. Двухзаконные войска верны своей безмозглой Двухзаконной партии, и может статься, сразу же атакуют нас, как только увидят.

— Но у них есть только дубинки, — заметил я. — У нас они тоже есть. Скажите войску, что победа на нашей стороне, что им надо только держаться вместе, выполнять приказы, а там уж скоро наступит доброе старое время.

Он так и сделал. Солдаты заметно приободрились.

Впереди у маленького домика стояла группка гражданских лиц. Я послал Лета вперед сказать, что мы — освободительная армия. Двое парней помоложе решили присоединиться к нам. На них были пальто резервистов, и я разрешил им пристроиться в хвост нашей колонны. Солдаты шли, оживленно переговариваясь. Это мне нравилось: они рассказывали друг другу о том, что происходит, и эти разговоры сплачивали их, поднимая дух.

Еще дома, и еще рекруты. Вдоль дороги появились указатели. Наконец мы дошли до начала деревенской улицы. Навстречу нам попалось несколько человек, — я заметил, что начинаю думать о йлокках, как о «людях», — медленно идущих по тротуару. Самодвижущиеся тележки, нагруженные непонятными мне товарами в кипах и коробках, медленно и тяжело катились по дороге — одна-две, не больше. Впервые я мог хорошо рассмотреть, как пишут йлокки: указатели и борта повозок были испещрены знаками; крестиками и странной формы петлями. Я искренне надеялся, что мне не придется учиться читать на этом языке.

Майор Лет шел слева от меня, Энди — по правую руку.

— В конце главной улицы находится казарма, — сообщил захваченный мною офицер. — Это наш лучший шанс: там много места, на всех хватит, и потом, вполне естественно будет выглядеть и для жителей, и для двухзаконников, если мы отведем туда захваченных рабов.

— А это не ловушка, полковник? — спросил Хельм.

Минни рванулась вперед, к первому же магазинчику, в витрине которого были выставлены какие-то непонятные яркие предметы. Она даже пританцовывала от возбуждения.

— Денди, — взвизгнула она, а потом перешла на отличный шведский язык, упрашивая Энди пойти посмотреть. Он пошел за ней в магазин.

Через полминуты Энди вышел и вернулся ко мне.

— Мне нужны все деньги, которые есть у этих ребят, — напрямую заявил он.

Я сказал майору, тот рявкнул что-то, и уже через несколько секунд в руках у Энди была внушительная стопка деревянных пластин. Казалось, они были выточены вручную из твердой древесины красноватого цвета. На них тоже были нанесены странные значки.

— Больше сотни злотов, — сказал Лет. — Они, видимо, пограбили здесь.

Энди вновь вернулся в магазинчик. Я пошел посмотреть, что там происходит. Маленькая комнатка была залита ярким светом и полна разноцветных вещиц, Минни с визгом хватала то одно, то другое, прижимала к себе и клала обратно. Энди велел ей выбрать то, что ей нравится больше всего. Она остановилась на большом пушистом животном типа плюшевого верблюда. Продавщица, пожилая крыса с серым носом, доставала все новые и новые игрушки. Энди жестом приказал ей все убрать на место, а сам отсчитал деревянные деньги. Старушенция болтала без умолку, но никто не обращал на нее никакого внимания. Наконец Энди что-то резко ей сказал, и она удалилась, бормоча себе под нос и на ходу пересчитывая вырученную сумму. Потом он объяснил мне, что продавщица все время удивлялась, почему этот солдат так интересуется игрушками для маленьких девочек.

— Я сказал ей, что это для его младших сестренок, — пояснил он.

Мы снова вернулись к нашей армии. Минни прижимала к груди голубого верблюда — или что там еще это было.

— Будем считать верблюда символом нашего отряда, — сказал я Смовии и майору Лету. Он передал это известие солдатам и даже провел маленькую церемонию торжественного вручения Верблюда закаленному в боях сержанту (отмеченному бледной голубой полосой на накидке), удостаивая его чести нести этот символ, и тот был очень горд этим. Лет вновь построил свое войско, и мы пошли дальше по улице. Никто не обращал на нас никакого внимания, но вдруг из дверей одного из домов вышла короткая плотная крыса, посмотрела на нас и горделивой поступью направилась навстречу. На ней так и написано было: служба безопасности.

— Разберитесь с ним, — приказал я Лету.

Он шагнул наперерез этому крысиному гестаповцу, но тот недовольно махнул ему, повелевая отойти. Однако старина Лет, вместо того, чтобы подчиниться, снова исполнил свой коронный трюк — удар с поворотом корпуса

— и отбросил противника в сторону. Последовав за ним. Лет стоял и смотрел, как тот пытается встать сначала на четыре, а потом на две ноги. Потом он что-то сказал ему своим тявкающим голосом, и полицейский ползком попятился, а затем, с трудом поднявшись, побежал обратно и скрылся за дверью, из которой незадолго до того вышел.

Лет не задерживал его. Он подошел к нам с очень довольным видом.

— Нам повезло, что мы его встретили, — сказал он. — Это лейтенант Дрф. Он шел поднять по тревоге гарнизон: до него дошли слухи, что поблизости бродят беглые рабы. Я сказал ему, что это программа ознакомления новых работников с местностью, что мы ее участники и что никому, под страхом смерти через удушение, не дозволено нам мешать. Это даст нам хоть какую-то передышку.

— Да врет он все! — встрял дружище Гас, надвигаясь животом на майора йлокков. — Наверное, велел тому типу поджидать нас у казармы.

Лет чуть отступил и сделал знак, чтобы все отошли назад, оставаясь лицом к лицу с Гасом. Я-то понимал, что сейчас случится, но, как я уже говорил, Гас учился медленно — все еще медленно. Резкий удар с поворотом корпуса заставил его согнуться пополам, скорчившись от боли; он сел на землю и начал клясть все и всех, на чем свет стоит. Я велел ему заткнуться и встать в строй.

Лет встретился со мной взглядом.

— Вы же понимаете, полковник, что недопустимо подвергать сомнению честность королевского офицера, — сказал он.

Я кивнул.

— Не беспокойтесь, больше это не повторится, — заверил я его. — Прикажите продолжать движение.

Несколько горожан остановились посмотреть на нас. Опрятная молодая особа женского пола с корзинкой в руке подбежала к Смовии, предлагая ему выбрать что-нибудь из того, что в ней лежало. Вероятно, это была еда. Он понюхал, вежливо кивнул в знак благодарности, выбрал один плод, осторожно попробовал, а затем откусил большой кусок. Это был какой-то фрукт, очень похожий на сушеный абрикос. Все еще жуя, он торопливо подошел ко мне.

— Полковник, — произнес он, — эта молодая девушка больна — я чувствую запах гниющих апельсинов. После того, как она так по-доброму к нам отнеслась… Попробуйте, это очень вкусно! — он протянул мне фрукт. — Пожалуйста, сэр, — умоляюще продолжал он, — позвольте мне ввести вакцину — мы можем спасти ей жизнь!

Минни подошла поближе, заинтересовавшись, что здесь происходит.

— Дямови хороший, — сказала она просительно. — Дялковник, скажи «Ja visst», ну, пожалуйста. Дялковник, ну, скажи.

— Да, конечно, отличная идея, — сказал я, останавливая колонну. Теперь и я жевал жесткий вкусный плод. Остаток я протянул Минни, она схватила его с радостным возгласом обычной десятилетней девчонки. Смовия вернулся к девушке-крысе и с помощью жестов и нескольких йлоккских слов, бывших в его распоряжении, заставил ее сесть на оказавшуюся поблизости каменную стенку. Отвернув край ее накидки, он обнажил ее руку, поросшую густой пушистой шерстью, и стал рыться в своем маленьком черном чемоданчике. Она смотрела, словно зачарованная, но не сопротивлялась, когда он вынул впрыскиватель, прислонил к ее запястью и ввел ей дозу вакцины. Затем он позвал Лета.

— Велите ей идти домой и немедленно ложиться, — сказал он озадаченному офицеру. — Пусть ничего не ест. Я постараюсь завтра ее навестить.

Лет старался к ней не приближаться, но распоряжение доктора передал.

— Мы не должны к ней подходить близко, — сказал он. — У нее Погибель. Я чувствую запах. Она умирает.

— А может быть, и нет, — сказал ему Смовия. — Пусть делает, как я сказал. Пойдите за ней, узнайте, где она живет.

Он уже все сложил на место и был готов продолжать путь.

21

Мы добрались до казармы без особых приключений. Она представляла собой длинный узкий барак с койками, сильно пахнувший крысами. Лет направился внутрь, сержант Двд шел впереди него.

В здании располагалось несколько местных отрядов, но они бегом покинули его через заднюю дверь. Майор вышел оттуда с довольным видом.

— Никаких проблем, полковник, — сказал он. — И думаю, что смогу завербовать большинство из них, если вы меня отпустите.

Не дожидаясь моего одобрения, он во весь голос позвал Двда и послал его за выгнанными бездомными солдатами. Мы устроились внутри, выкинув сначала пахнувшие крысами постели. Койки были очень узкие, но мы устали.

Я дежурил первым, а спустя два бесконечных часа меня сменил Хельм. Нас никто не потревожил. Потом я заснул как убитый и проснулся, когда вернулся сержант Двд. Он тянул за собой еще одного рядового, а изгнанные солдаты тащились за ним. Двд доложил, что эти кадры, двадцать пять рекрутов самой хорошей выучки, какую только можно найти в Йлоккии (они, по крайней мере, знают команды «смирно», «построиться» и «атака»), готовы вернуться к старым обычаям. Потом было много разговоров, потому что каждый старался рассказать другим, как его заставили сотрудничать с Двухзаконными пришельцами. Им были очень интересны мы, люмонги. Они никак не могли поверить, что мы не тупые животные, пока мне все это не надоело и я не обругал их на своем ломаном йлоккском. Тогда они сразу занялись делом и начали вводить в курс событий наш первоначальный контингент, большинство из которого они знали раньше.

К наступлению темноты у нас уже был крепко сплоченный хороший отряд, вроде бы рвущийся в бой. Приверженцы Двух Законов забились в лучшую гостиницу города. Они должны были стать нашей первой целью.

— Полковник, — озабоченно обратился ко мне Хельм. — Я считал, что двухзаконники собирались напасть на нас. Майор Лет говорил…

В этот момент ближайшее окно разлетелось вдребезги, и на пол барака около нас со стуком упал обернутый в бумагу кирпич. Хельм развернул его и показал обертку майору.

Лет поглядел на густо исписанный листок и отбросил его в сторону.

— Дураки! Это обычное объявление о «Вознаграждении за сбежавших рабов», только снизу приписано несколько леденящих кровь угроз. Называют мое имя: я вроде теперь враг народа, предатель, вор, лжец и так далее!

Я слышал, как он скрипнул зубами.

— Полковник, нам лучше приготовиться, — сказал он напряженным голосом,

— этот сброд будет атаковать казарму.

— Будут они ждать темноты? — спросил я.

Он покачал головой, отвергая эту мысль.

— Эти типы не любят ночных действий. Я предлагаю, полковник, — почтительно продолжал он, — перестроить мой отряд в оборонительную позицию и ждать атаки. Глупо будет бродить туда-сюда и бессмысленно подставляться под удар.

Я согласился с ним, и он немедленно стал выстраивать толпу йлоккских солдат по трем различным отрядам, группируя их в отделения и определяя подчиненность. Он заставил их нагромоздить койки поперек барака, создав оборонительный барьер. Я указал им на то, что для людей он был слишком низок, и они стали его наращивать повыше. Мне было непонятно, какой атаки ожидал он от противника, не обладающего метательным оружием.

— У них есть некоторый запас захваченного оружия, — объяснил майор. — Ведь все эти ребята — ветераны рейдов… хм…

— По захвату рабов, — докончил я фразу.

В это время началась артподготовка, но она представляла собой только массированный огонь из мелкокалиберного оружия, а не пятидесятимиллиметровых орудий. Мы все бросились на пол, когда боковые стекла взорвались и посыпались внутрь, обдавая нас тучей щепок и осколков стекла.

Это продолжалось несколько секунд. Затем Энди поднял голову, я было заорал на него, но он крикнул мне:

— Они движутся на нас, сэр! Я сейчас одного достану, — и выстрелил. К стрельбе тотчас присоединились мы со Смовией и еще несколько наших туземных помощников, у которых были пистолеты. Но вскоре я должен был их отозвать, напомнив, что стрелять надо только по доступным мишеням, чтобы сберечь патроны, которых у нас было мало. Эта мысль была йлоккам непривычна, так как они знали лишь свое энергетическое оружие, не требующее подзарядки.

Я увидел, как в нескольких футах от меня над разрушенной стеной высунулась крысиная морда. Какой-то храбрый двухзаконник пытался пробраться с правого торца. Энди и я выстрелили одновременно, и голова исчезла, разлетевшись кусками мозга и крови. На ее месте появилась другая и тоже была немедленно разорвана выстрелом. К тому времени мы стреляли из всего своего оружия. По-видимому, двухзаконники сочли, что их первые залпы убили всех внутри, и двинулись весьма беспечно вперед, чтобы навести окончательный порядок.

Вместо этого мы двинулись на них. Наши пистолеты уничтожали их по одному, а местные ребята, выбегая из-за наших спин, обрабатывали их дубинками. Они хватали оружие, которое терял противник, и присоединялись к обстрелу врага. В течение пяти минут двухзаконники были расстреляны: они либо валялись мертвыми, либо бежали, а капитан и два сержанта сдались в плен. Все трое говорили одновременно, заявляя о своей преданности Нефритовому Дворцу и о том, что их принудили служить двухзаконникам.

— Я не сомневаюсь в их искренности сейчас, — сказал мне Лет, — когда они поняли, что двухзаконники проиграли.