Ниточка памяти

— Благородный Властитель в две минуты изрубит этого шута на куски, — заметил Блон.

— Собирай ребят.

— А как мы потом будем объясняться с благородным Властителем? — спросил Блон. — Ему не очень-то понравится, что парень, который, надёжно замурован в подвалах, вдруг появится в его спальне… вооружённый.

— Мы все — Братья Гвардии, — сказал Торбу. — У нас почти ничего нет, кроме нашего Кодекса. Но в нём ничего не говорится о проволоке. Если мы не можем следовать своей клятве, принесённой Братству, чем мы лучше рабов?

Он повернулся ко мне:

— Пошли, Дргон. Мы отведём тебя в комнату для стражи, где ты сможешь привести себя в порядок и выбрать хороший меч. Если ты готов лишиться сразу всех своих жизней, тебе нужно сделать все, как полагается.

Торбу следил, как его головорезы облачали меня в боевые доспехи стражника. Я знал, что поставил его в неловкое положение — может, даже побудил задуматься. Если я смогу продержаться пару каких-то жалких минут до того, как Властитель Кохи убьёт меня, он выиграет своё пари, и мысль обо мне перестанет его беспокоить. Он снова станет старым Торбу — бесхитростным крутым парнем, преданным Кодексу. А если выиграю я…

Я почувствовал себя лучше в чистом снаряжении из прочной кожи и стали. Торбу шёл впереди — за ним, как ватага троллей, следовали пятнадцать телохранителей. Нам встретилось не много дворцовых слуг, но они глазели на нас только с безопасного расстояния, потом быстро разбегались по своим делам. Мы пересекли пустой Зал Аудиенций, поднялись по широкой лестнице и двинулись вдоль просторного коридора, который был увешан богатыми парчовыми драпировками, устлан толстыми коврами и освещён мягким светом, горящим у каждой роскошно убранной двери.

Мы остановились у огромных двойных дверей. Откуда-то появились два стражника в пурпурных одеждах — они вышли проверить в чём дело. Торбу посвятил их в наши планы. Стражники заколебались, окидывая нас недоуменными взглядами…

— Нам нужно туда, ребята, — сказал Торбу. — Открывай!

Они подчинились его приказу.

Я протиснулся мимо Торбу в покои, по сравнению с которыми комнаты Гоупа казались номером дешёвенького мотеля. Через высокие окна струился яркий свет Синти, падая на широкую кровать и на лежащего на ней человека. Я подошёл поближе, схватил простыни в охапку и сдёрнул их на пол. Властитель Кохи, — семь футов ростом и сплошные мышцы, — медленно сел на постели, посмотрел мимо меня на стоящих за мной людей…

Стремительно как тигр, он выскочил из постели и бросился прямо на меня. Вытаскивать меч было некогда. Я двинулся ему навстречу, и, вложив в кулак весь свой вес, нанёс ему удар справа. Он успешно достиг цели. Я проскочил вперёд и быстро развернулся.

Кохи покачивался… но все ещё стоял на ногах. Вот как! Я врезал ему изо всех сил, чуть не сломав руку… а он остался стоять. Ему нельзя дать опомниться! Я снова бросился на него и нанёс мощный удар по почкам, потом, когда он повернулся, — правый в челюсть, и завершил все левой—правой по корпусу…

И вдруг я почувствовал, словно с высоты моста “Золотые Ворота” на меня обрушилась балка. Удар потряс каждую клеточку моего тела. В голове раздался шум сильного прибоя, и "я закачался в нём как утопленник. Потом я оказался в аду, и меня протыкали раскалёнными трезубцами… Я зажмурился. Рёв прибоя начал стихать. Я увидел Кохи, который, тяжело дыша, опирался на спинку кровати. Надо его добить.

Я подтянул под себя ноги и встал. От его удара моя грудь вогнулась, а левая рука стала словно чужая. Ничего — у меня ещё есть правая. Я подошёл к Кохи, выбирая выгодное положение. Он не смотрел на меня. Ему было трудно дышать: мои удары по корпусу достигли цели. Я прицелился в голову чуть выше правого уха, отклонился корпусом и нанёс сокрушительный удар, подкрепив его движением плеча и ног. Я почувствовал, как его челюсть подалась. Кохи подскочил и рухнул на пол, как свалившийся с обрыва товарняк в сто вагонов. Я сел на край кровати и глубоко вздохнул, стараясь не обращать внимания на вращающиеся огни, которые вспыхивали в моей голове.

Через некоторое время я разглядел Торбу. Он стоял передо мной с Иценкой под мышкой. Оба улыбались.

— Что прикажете, Властитель Дргон?

Я наконец обрёл голос:

— Приведите его в чувство и как-нибудь усадите на стул. Я хочу с ним поговорить.

Экс-Властителю Кохи моя идея совсем не понравилась, но Торбу и пара других ребят с кулачищами объяснили ему ситуацию жестами. И он согласился сотрудничать.

— Слезь с его головы, Мулл, — сказал Торбу. — И размотай верёвку, Блон. Властитель Дргон хочет, чтобы у него появилось настроение побеседовать. А вы, ребята, его смущаете.

Я перебрал свои ребра, пытаясь подсчитать, сколько поломано. По удару Кохи можно себе представить, как лягается страус, сила пинка у которого, я читал, составляет две тонны. Сейчас Кохи смотрел на меня звериным взглядом.

— Кохи, я хочу спросить тебя кое о чём. Предупреждаю, если твои ответы мне не понравятся, я подумаю о том, какое местечко подыскать тебе в подвале. Я совсем недавно освободил там одно из уютных гнёздышек. Его интерьер не заслуживает доброго слова, но там очень спокойно.

Кохи что-то проворчал. Сломанная челюсть мешала ему говорить.

— Парень в чёрном, — напомнил я ему, — тот, который претендовал на твоё место Властителя… Ты со своими лакеями опутал его проволочной сетью, а потом твои громилы куда-то его утащили. Я хочу знать куда.

Кохи снова что-то проворчал.

— Двинь ему, Торбу, — сказал я. — Поправь ему произношение.

Торбу ударил бывшего Властителя ногой по голени. Кохи подпрыгнул и зло зыркнул на него.

— Убери своих псов, — выдавил он. — Этого выскочку ты больше здесь не найдёшь.

— Почему?

— Я его отослал.

— Куда?

— Туда, откуда ни ты, ни твоя команда перебежчиков его вытащить не смогут.

— А точнее?

Кохи сплюнул.

— Торбу не понравилась твоя шутка насчёт перебежчиков, — сказал я. — И он сгорает от нетерпения сказать тебе это. Советую тебе говорить быстро и внятно, иначе ты рискуешь потерять целую кучу жизней.

— Даже эти свиньи никогда не осмелятся…

Я вытащил острый как бритва нож, приставил его к горлу Кохи и слегка нажал, отчего по его могучей шее потекла алая струйка.

— Говори, — спокойно произнёс я. — Или я сам перережу тебе глотку.

Кохи отпрянул, насколько ему позволяла спинка тяжёлого стула,

— Ищи его, убийца, — ухмыльнулся он. — Ищи в подвалах Властителя Властителей.

— Продолжай, — произнёс я.

— Великий Властитель приказал привезти этого раба к нему… в Сапфировый Дворец на берегу Мелкого Моря.

— А у этого Властителя Властителей есть имя?

— Оммодурад, — проскрипел Кохи, следя за ногой Торбу. — В том чужаке было что-то такое, что надоумило меня сообщить о нем Великому Властителю.

— Когда его увезли?

— Вчера.

— Торбу, ты знаешь, где Сапфировый Дворец?

— Конечно, — ответил он. — Но это место — табу. Оно кишит демонами и колдунами. Говорят, над ним висит проклятье…

— Тогда я поеду туда один, — сказал я, пряча нож. — Но вначале мне нужно побывать в космопорте Окк-Хамилота.

— Конечно, Властитель Дргон. Это несложно. Некоторые говорят, что там водятся и привидения, но так ли на самом деле?.. А вот Серые бывают.

— Мы о них позаботимся, — сказал я. — Отбери пятьдесят лучших людей и приготовь несколько воздушных аппаратов. Нужно, чтобы отряд готов был выступить через полчаса.

— А что делать с этим мошенником? — спросил Торбу.

— Замуруйте его до тех пор, пока я не вернусь. И если мне не удастся возвратиться живым, он это поймёт.

ГЛАВА XVII

Уже начинало светать, когда мой оперативный отряд приземлился на ровной посадочной площадке рядом со спасательным модулем, в котором я прибыл на Валлон. Он был таким же, каким я его оставил семь земных месяцев назад: люк открыт, входной трап выдвинут, внутреннее освещение включено. Привидений на борту не было. Но и непрошенные посетители? боясь их, не появлялись. Даже Серые не связывались с кораблями, считая, что в них обязательно водятся привидения. Без сомнения, кто-то на Валлоне здорово запудрил мозги местному населению.

— Вы что, собираетесь войти внутрь проклятого корабля, Властелин Дргон? — спросил Торбу, вычерчивая в воздухе магический знак. — Он же населён духами…

— Это обычная выдумка. Там, где может пройти моя кошка, пройду и я. Смотрите.

Едва я занёс ногу на первую ступеньку, Иценка быстро взобралась по трапу и скрылась внутри. Телохранители, раскрыв рты, со страхом смотрели, как я вхожу в мягко освещённый корабль. Черно-золотистый цилиндр с памятью Фостера лежал в рюкзаке, который я упаковал и оставил здесь много месяцев назад. Рядом с ним был другой, без маркировки — память Аммэрлна. Где-то в Окк-Хамилоте должно быть хоть одно устройство, которое может “оживить” оба этих цилиндра. Мы с Фостером обязательно его найдём.

Мой пистолет 38-го калибра лежал там же, где я его оставил. Я взял потёртый ремень с кобурой и опоясался. Опыт жизни на Валлоне доказывал, что решение захватить его с собой — самая умная из моих идей. Валлониане не придумали личною оружия, которое могло бы с ним сравниться. В обществе бессмертных достаточно смертельными считались и ножи.

— Пойдём, кошка, — произнёс я, — нам здесь больше ничего не нужно.

Сойдя на землю, я подозвал командиров групп.

— Лечу в Сапфировый Дворец, — сообщил им я. — Кто не хочет лететь со мной, пусть заявит сейчас. Передайте всем.

Некоторое время Торбу стоял в молчании, глядя прямо перед собой.

— Мне это не очень нравится, Властитель, — сказал он, — но я полечу. А со мной и все остальные.

— Учти, как только мы тронемся, назад пути уже не будет, — предупредил я. — И ещё вот что… — Я загнал патрон в патронник пистолета и выстрелил в воздух. Все подскочили. — Если услышите такой звук, бегите со всех ног ко мне.

Стражи закивали и разошлись по своим аппаратам. Я взял на руки кошку и сел в передний аппарат рядом с Торбу.

— До него полчаса лету, — сказал он. — По пути можем наткнуться на Серых, но — с ними справимся.

Мы поднялись над землёй, повернули на восток и полетели на небольшой высоте.

— Что мы будем делать, когда прибудем на место, хозяин? — спросил Торбу.

— Там разберёмся. Нужно посмотреть, насколько близко мы сможем подойти к тому, чтобы заставить Оммодурада выбросить белый флаг, не прибегая к оружию.

Дворец раскинулся под нами, вздымая голубые башни в сумеречное небо, как королевская резиденция в стране Жевунов. За ним разливались закатные цвета, отражённые от блестящей поверхности Мелкого Моря. Вековые камни и неподвижная вода выглядели, наверное, так же как и тогда, 3000 лет назад, когда Фостера отправляли отсюда на Землю, где он потерял самого себя. Но для моих людей этого великолепия не существовало. Окружавшие меня неотёсанные существа и не задумывались о чудесах, созданных их бессмертными предками, то есть ими же самими. Флегматично они влачили своё феодальное существование, разительно контрастирующее с окружающими их свидетельствами высокой культуры.

Я повернулся к когорте своих головорезов.

— Вы, ребята, утверждаете, что демоны и колдуны отпугивают от этого места весь Валлон. В таком случае, как я понимаю, определённой церемонии представления нового Властителя в этом Синем Дворце не существует. То есть в принципе, добродушный, но глуповатый по натуре парень, обладающий плохой памятью и небольшим везением, мог бы, начисто забыв о домовых, появиться во дворце просто с визитом вежливости, выражая своё почтение Верховному Псу. Это выглядело бы нормально?

— А что если они нападут на нас раньше, что мы сможем предпринять?

— Все зависит от того, насколько нам повезёт, — ответил я. — Что ещё?

Торбу обвёл взглядом своих соратников. Некоторые пожали плечами, некоторые что-то пробормотали. Он посмотрел на меня.

— Вам решать, Властитель. А ребята вас поддержат.

Мы снижались, направляясь к огромной лужайке. Со стороны противника пока так никто и не появился. Опустившись ниже голубых шпилей, мы увидели людей, выстраивающихся за голубоватыми стальными воротами Большого Двора.

— Приёмная комиссия, — заметил я. — Ну, ребята, держись! Самим пока ничего не предпринимать. Чем глубже мы проникнем, не поднимая пыли, тем легче нам придётся потом.

Не нарушая боевого порядка, воздушные аппараты мягко приземлились, и мы с Торбу сошли на землю. Наши воины сразу же сомкнули ряды, и мы двинулись к воротам. Иценка замыкала процессию. Со стороны дворцовой стражи не было заметно ни волнения, ни даже оживления. Неужели столько веков покоя сделали их апатичными? Или Оммодурад распылил какое-то невидимое средство от непрошеных гостей?

Мы подошли к воротам… и они распахнулись.

— Вперёд, — сказал я. — Приготовиться…

За воротами на некотором расстоянии стояли в полном снаряжении толстомясые стражники и вопросительно смотрели на нас, Мы остановились на широкой дорожке, мощённой голубым камнем. В ожидании — что они предпримут. Было самое время выйти кому-нибудь из них вперёд и преподнести нам ключ от крепости… или отмочить что-нибудь поинтереснее. Но у них получилась заминка. Не удивительно: ведь уже минуло около 2900 лет, как гости перестали оставлять здесь свои визитные карточки.

Прошло пять долгих минут, прежде чем вниз по ступенькам спустился здоровяк в панцире из воронёной стали и в шикарном розовом плаще,

— Кто это заявился в Сапфировый Дворец с оружием? — зычно спросил он, глядя мимо меня на моих соратников.

— Я — Властитель Дргон, парнишка! — выкрикнул я. — А это — мой почётный эскорт. Разке такой приём должен оказывать Великий Властитель своему преданному вассалу?

Это чуть-чуть сбило с него спесь. Он нехотя извинился, пробурчал что-то о предварительной договорённости и подал знак двум людям из своего окружения. Один из них подошёл и заговорил с Торбу, который погладывал на меня, держа руку на рукоятке кинжала.

— В чем дело? — спросил я. — Куда иду я, туда идут мои люди.

— Существует понятие касты, — заявил встречающий меня индюк в розовом плаще. — Вассалы не могут толпами представляться Лорду Оммодурзду, Властителю Властителей,

Я быстро просчитал варианты, но так и не смог придумать какую-нибудь подходящую лазейку.

— Торбу, — сказал я, — не расходитесь и ведите себя хорошо. Я вернусь через час. И позаботьтесь об Иценке.

Человек в панцире отдал несколько коротких приказов и пригласил меня жестом во дворец, сделав при этом самый незаметный из всех виденных мною поклонов. Я в сопровождении эскорта из шести дворцовых стражников поднялся по лестнице и вошёл в Главный Зал.

Я ожидал увидеть стандартную приёмную, увешанную бархатом, или варварски роскошный зал со штатным комплектом волынщиков, шутов и церемониальной стражи., Вместо этого я оказался в обычном офисе — шестнадцать на восемнадцать, с синим ковром, безвкусно и крайне скудно обставленном. В середине — стол-глыба из серого мрамора с голубыми прожилками, на котором в хрустальном стакане торчали два гусиных пера. Из-под глыбы торчали ноги бегемота, восседавшего за столом.

Он встал, подняв всю свою огромную, как у Неро Вульфа, массу, но живую и пластичную.

— К вашим услугам, — прогрохотал он.

— Я — Властитель Дргон… э-э… Великий Властитель, — начал я, решив разыграть перед ним дружелюбного, но глуповатого гостя, потерявшего от робости дар речи. Изображать последнее было совсем не трудно: в Оммодураде было что-то такое, отчего я чувствовал себя мыты©, которой вдруг расхотелось хозяйского сыра. И если Кохи был огромен, то этот гигант мог колоть черепа столь же играючи, как большинство людей давят скорлупу арахиса. В его глазах блуждал какой-то отрешённый взгляд, появившийся, вероятно, оттого, что целых три тысячелетия не было необходимости никому напоминать о той мощи, которой он обладал.

— Вы не обращаете внимания на суеверия, — заметил Великий Властитель. Он явно не терял слов даром. Гоуп когда-то говорил, что он немногословен. Это навело меня на неплохую мысль: ж решил следовать его примеру.

— Не верю в них, — ответил я.

— Ваше дело, — продолжал он. — Ну так что?

— Только что я был выбран Властителем Бар-Пондероне, — сказал я. — Подумал, что нужно приехать выразить почтение вашей милости.

— Такое обращение не используется.

— О!

Этот парень бесцеремонно пресекая все попытки охмурить его лестью.

— Лорд Оммодурад?

Он едва заметно кивнул и обернулся к предводителю толпы, которая меня сопровождала:

— Покои для гостя и его свиты!

И в созерцании вечных истин, его взор ушёл как бы внутрь — так галапагосская черепаха втягивает свою голову в огромный панцирь. Я снова заговорил.

— Э-э… извините меня… — Пронизывающий взгляд Оммодурада вновь обратился на меня. — У меня есть друг, отличный парень, но немного горячий. Кажется, он бросал вызов бывшему Властителю Бар-Пондероне…

Оммодурад только бровью повёл, но я почувствовал, как атмосфера сразу наэлектризовалась. Его взгляд даже не дрогнул, но шесть стражников, стоящих в расслабленной стойке, напряглись, как стальные пружины. Они не изменили своего положения, но мне показалось, что они вплотную окружили меня. Возникло тяжёлое чувство, что я зашёл слишком далеко.

— …и вот я решил попросить Ваше превосходительство помочь мне, если возможно, найти моего приятеля, — закончил я неуверенно. В течение нескончаемой минуты Властитель Властителей сверлил меня взглядом. Потом чуть шевельнул пальцем и стражники расслабились.

— Покой для гостя и его свиты! — повторил Оммодурад и, не шелохнувшись, снова ушёл в себя. Я понял, что аудиенция закончена.

Я тихо вышел из зала в сопровождении мощного эскорта.

Я очень старался, чтобы возбуждение, — а я был очень возбуждён, — не отразилось на моем лице.

Оммодурад был неразговорчив не без причины. Я готов был биться об заклад, что он прекрасно помнил Добрые Времена.

Вместо теперешнего испорченного диалекта, который я слышал повсюду с момента моего прилёта, Оммодурад говорил на безупречном староваллоннаиском языке.

Пробило 27 часов. В Сапфировом Дворце стояла тишина. Я был один в изысканно украшенной спальне, которую велел выделить мне Великий Властитель. Прекрасная комната, но если я буду сидеть в ней, то вряд ли узнаю что-нибудь новое. Никто ведь не говорил, что мне нельзя покидать мои покои. Погуляю немножко и посмотрю, можно ли здесь что-нибудь найти, и если можно, то что?

Я прицепил кобуру с пистолетом и выскользнул из полумрака спальни в слабо освещённый коридор. В конце коридора я увидел стражника, но тот не обращал на меня внимания. Я повернулся и зашагал в противоположном направлении.

Ни одна из комнат не была заперта. Во дворце не было ни арсенала, ни архивов, которыми могли бы воспользоваться люди помельче, чем Великий Властитель. Все было доступно. Я подумал, что Оммодурад сделал правильную ставку на индифферентность, чтобы избавиться от любопытных. Тут и там стояли стражники. Они провожали меня взглядом, не произнося ни слова.

При свете Синти я снова увидел офис, где принимал меня Оммодурад, а рядом с ним нарочито роскошный зал с полом и потолком из чёрного оникса, золотой драпировкой и круглым возвышением для церемоний. Но основное моё внимание привлёк знакомый рисунок из концентрических колец, — символ Двух Миров, — изображённый золотой чеканкой на большой стене из чёрного мрамора, перед которой стоял трон. Только здесь идея развивалась дальше: из внутреннего и внешнего кольца наружу рвались огненно-волнистые лучи солнца. В самом центре из стены примерно на фут выступала розетка в виде рукоятки меча в черно-золотой оправе. Впервые со времени моего прибытия на Валлон я видел такой символ. Он вызывал во мне какое-то непонятное волнение, как будто я увидел незнакомый след на песке.

Я побрёл дальше, побывал в прачечной, осмотрел большие и малые кладовые и даже учуял запах конюшни. Дворец спал. Немногие из его обитателей видели меня, но даже те, которых я встречал, сторонились и сохраняли молчание. Было похоже на то, что Великий Властитель велел позволить мне свободно бродить где попало. Такой расклад меня не очень устраивал.

Я достиг зала с пурпурным сводчатым потолком и увидел отряд стражников, тех самых шестерых, которые днём составляли мне такую дружную компанию. Вытянувшись по стойке смирно, они стояли тройками по обе стороны массивной двери из слоновой кости. Видимо, там, за ней, кто-то жил, в безопасности и роскоши.

Шесть пар жестоких глаз повернулись ко мне. Отпрянуть в темноту было уже поздно. Я подошёл быстрым шагом к первому стражнику в шеренге.

— Эй, друг, — промолвил я театральным шёпотом, — где это… ну, ты знаешь.

— Это есть в каждой спальне, — ответил он неприветливо, поднял меч и стал нежно щупать его острие.

— Да? А я и не заметил. — Я повернул назад, разыгрывая наказанного ребёнка. Если они примут меня за послушного пупсика, мне это на руку. Я чувствовал себя мышью в кошачьем царстве и пока ещё не был готов к повышенному вниманию к своей персоне.

На первом этаже я нашёл Торбу и его войско, расположившееся в казарме рядом с большим залом, выполнявшим во дворце роль прихожей.

— Мы пока на вражеской территории, — напомнил я Торбу. — Я хочу, чтобы каждый из вас находился в полной готовности.

— Не волнуйтесь, хозяин, — сказал Торбу. — Все мои мальчики держат глаза на двери, а руку на рукоятке ножа.

— Может вы видели или слышали что-нибудь интересное?

— Не-а. Эти местные болваны при первом же вопросе теряют дар речи.

— Держите ухо востро. Не менее двух из вас должны бодрствовать и охранять ночью остальных!

— Будет сделано, благородный Дргон!

Поднимаясь по двум пролётам лестницы обратно к себе в комнату, я внимательно оценивал все расстояния. Вернувшись в спальню, я бросился в обтянутое парчой кресло и попытался подытожить всё, что здесь увидел.

Первое: покои Оммодурада, по всем моим подсчётам, должны находиться прямо над моими, но двумя этажами выше. Это уже можно считать удачей… если только я не оказался здесь специально, чтобы за мной легче было наблюдать. Я решил спустить этот вопрос. Он мог меня обескуражить, а мне сейчас нужен весь энтузиазм, на какой я был способен.

Второе: расхаживая по коридорам, я не узнаю ничего полезного. Оммодурад не из тех, кто повсюду оставляет следы обмана, чтобы все гости могли их видеть.

И третье: мне не стоило начинать с попытки штурмовать эту крепость, располагая всего двумя отрядами и пистолетом 38-го калибра. Фостер здесь. Это сообщил Кохи. Да и реакция Великого Властителя, когда я упомянул об этом, подтверждала моё предположение. Что же в Фостере такого, что привлекает к нему столь пристальный интерес Высших? Когда я его отыщу, надо будет расспросить его. Но для того, чтобы найти Фостера, мне нужно свернуть с протоптанной дорожки.

Я подошёл к широкому двухстворчатому окну и высунулся из него. Выглянувшая из-за облака, почти полная Синти синела в южном небе. Я посмотрел вверх и увидел украшенный искусной резьбой фасад с радами окон, упирающийся в ограждённый балкон, который освещался бледным светом расположенной за ним комнаты. Если мои расчёты были верны, то это — логово Оммодурада. Парадная дверь охранялась, как вход в гарем, зато в тылу гулял ветер.

Я задумался. Риск велик., но здесь был тот элемент неожиданности, благодаря которому мой замысел мог завершиться удачно. Завтра же Властитель Властителей может передумать и перевести меня в другую комнату… или даже в подвал. Наконец, мысль о том, что по стенам можно лазить, валлонианам приходит значительно реже, чем их мимолётному гостю с Земли.

Когда импульс говорит, что пришла пора действовать, слишком долгие раздумья до добра не доводят. Я передвинул по толстому ковру шкаф и забаррикадировал дверь, чтобы немного задержать возможного случайного гостя. Потом извлёк из пистолета магазин, зарядил его девятью патронами, — новенькими, ещё в смазке, — вставил его со щелчком в рукоятку и сунул пистолет в кобуру. Он приятно оттягивал ремень. Я застегнул кобуру и подошёл к окну.

Тучи снова закрыли Синти, что было мне на руку. Я вылез на карниз. Рисунок резьбы на камне обеспечивал мне хорошую опору, и я добрался до следующего подоконника даже не вспотев. По сравнению с моим последним восхождением в Лиме это был пустяк.

Я передохнул, обогнул тёмное окно, — на тот случай, если по другую сторону стекла страдают бессонницей, — и продолжил карабкаться вверх. Достигнув балкона, я пережил и довольно неприятный момент, когда пришлось, отклонившись назад, хвататься за его край и искать на выложенном гладкой плиткой полу за что бы зацепиться… Наконец я подтянулся и перебросил тело через ограждение из металлической решётки с орнаментом.

Балкон был узким, но длинным, около двадцати футов. На него выходило шесть высоких стеклянных дверей. Три были тёмными, а в трех через тяжёлые портьеры пробивался свет. Я подобрался поближе и попытался найти в портьерах щель, чтобы заглянуть внутрь. Черта с два! Я приложил к стеклу ухо и услышал какой-то звук, напоминавший отдалённый грохот вулкана. Похоже, то были раскаты оммодурадовского баса. Медведь был в своей берлоге.

Я пошёл вдоль неосвещённых дверей и поддавшись внезапному порыву, попробовал одну из ручек. Она поддалась, дверь бесшумно отворилась. Мой пульс участился вдвое, и я стал вглядываться в абсолютно тёмное помещение. Войти в логово дракона, не имея при себе хотя бы зажигалки, чтобы не споткнуться там о скамеечку для ног, мог только болван.

Я проглотил комок в горле, сжал рукоятку пистолета и вошёл внутрь.

Вдруг по моему лицу скользнула мягкая складка занавески. Я выставил пистолет и прижался к стенке с такой быстротой, что любой домушник умер бы от зависти. Сердце судорожно подпрыгнуло, а по телу пробежали мурашки.

Мне понадобилась целая минута, чтобы внушить себе, что я тот крутой мужик с планеты Земля, который подвергал свою единственную короткую жизнь большему риску, чем эти валлониане за целую половину своего бессмертия. А теперь должен выручить своего приятеля Фостера из беды, вернуть ему память и наставить Два Мира на путь истинный, с которого они сошли за 600 лет до того, как Александр Македонский начал искать об кого бы почесать кулаки.

Я остановился в ожидании, что у меня наберётся достаточно уверенности, чтобы ворваться в соседнюю комнату и предложить Оммодураду побороться до двух побед из трех схваток. Я теперь слышал его голос за перегородкой. Эх, разобрать бы, что он говорит…

Я медленно двинулся вдоль стены и нашёл тяжёлую дверь закрытой на замок. Здесь пытаться было бесполезно. Пройдя ощупью ещё дальше, я наткнулся на другую дверь, тихонько нажал ручку и осторожно приоткрыл её.

Это оказался встроенный шкаф, увешанный старой одеждой. Но здесь было слышно лучше. Может, это двойной шкаф с дверьми, выходящими не только в комнату, где находился я, но и в соседнюю, где рокотал голос Великого Властителя? По-видимому, что-то заставило его забыть о своём отвращении к болтовне. Я слышал паузы, которые, вероятно, заполнялись ответами другого человека, не обладающего такими голосовыми данными, как у Оммодурада.

Я пробрался сквозь висящую одежду и ощупал стены шкафа. Мне не повезло: другой двери не было. Я приложил ухо к стене и уловил отдельные слова:

— …кольцо… Окк-Хамилот… подвалы.

Звучало интригующе. Мне хотелось бы расслышать это подробнее. Как бы подобраться ближе? Повинуясь внутреннему побуждению, я поднял руку вверх, упёрся в низкий потолок… и ощутил под ладонью валик, который обрамлял панель, закрывающую вход в нишу.

В надежде на удачу я скрестил пальцы, поднялся на цыпочки и толкнул панель. Она не пошевелилась. Я пошарил в темноте, наткнулся на низкую полку, уставленную обувью, и обследовал её. Она была съёмной. Я выдвинул её на фут—другой, свалил часть обуви на пол и взобрался на неё ногами.

Панель была фута два в ширину без признаков петель или задвижки. Я толкнул её ещё раз, потом, сжав зубы, надавил изо всех сил. Раздался ужасающе громкий треск, и панель поднялась. Я проморгался от посыпавшейся в глаза пыли и сунул в образовавшееся отверстие руку, чтобы обследовать его. Рука наткнулась только на настил из грубых досок.

“Самое время убраться отсюда, — подумал я, — Пойти поспать несколько часов, а утром сердечно распрощаться с Оммодурадом. И через несколько месяцев, после того, как я налажу дела в моем новом имении и привлеку на свою сторону соседних Властителей, вернуться сюда уже с настоящим войском”.

Наклонив голову, я напряжённо прислушивался. Оммодурад замолчал, несколько слов произнёс другой голос. Последовал тяжёлый удар, затем раздались шаги и какой-то металлический звук. После короткой паузы снова послышался голос Великого Властителя… другой голос ему что-то ответил.

Я вытянулся, ухватился за край отверстия и подтянулся. Наклонившись вперёд, я поднял ноги и перекатился на грубый настил. Шаря перед собой в темноте, я пополз вперёд, нащупал стенку, двинулся вдоль неё и завернул за угол., Голоса вдруг стали значительно громче. И тут я увидел почему: впереди была вентиляционная отдушина, которая пропускала внутрь слабый свет в клеточку. Я подполз к отверстию, лёг плашмя, посмотрел сквозь него и увидел трех человек.

Оммодурад стоял спиной ко мне, его гигантская фигура в пурпурной одежде закрывала почти все поле зрения. Рядом с ним стоял тощий, рыжеволосый человек с покатыми плечами и кривой ногой, которая была когда-то поломана и, видно, неправильно срослась. Он скалил зубы в гримасе нетерпения и сжимал рукой какой-то жезл. Третьим был Фостер.

Фостер стоял, широко расставив ноги, как во время землетрясения, и держа перед собой руки, закованные в кандалы. Он непреклонно смотрел на рыжего, как дровосек, выбирающий дерево для рубки.

— Я ничего не знаю об этих преступлениях, — произнёс он.

Оммодурад шагнул в сторону и пропал из поля зрения. Рыжий сделал поторапливающий жест. Фостер развернулся и, неуклюже двигаясь, тоже исчез из виду, Я услышал, как открылась и закрылась дверь. Я лежал в своём тайнике и прислушивался к противоречивым внутренним побуждениям, которые настойчиво требовали к себе внимания. Бесполезно кричать “Стой, вор!” или выскочить из отдушины и с громкими радостными возгласами побежать вслед за Фостером. Не намного умнее и другое — выбраться отсюда, рвануть вниз и выгнать своих телохранителей на штурм покоев Оммодурада.