Глава девятая

РИНГА, ТРЕТИЙ РАССКАЗ

Тарантия, столица Аквилонии.

12 день первой зимней луны.

«…После неудачной попытки убийства существа, выдававшего себя за короля, немедийский конфидент спешно покинул дворец короны и скрылся в месте, обладавшем привилегией не выдавать скрывающихся на его территории преступников — в Обители Мудрости Тарантии. Здесь же небезуспешно скрывались и те, кого безуспешно разыскивал конфидент — подлинный король Аквилонии и некоторые из его спутников.

Теперь план их действий был почти готов и отшлифован до мелочей. Они решили всемерно содействовать замыслам заговорщиков, собиравшихся покончить с королем, а затем оставить на месте правителя «двойника», роль которого был должен сыграть настоящий король Аквилонии.

Все выглядело блестяще и безукоризненно, однако у конфидента возникли некоторые подозрения и он не спешил поделиться ими с остальными участниками комплота. Увиденное им в замке заставило представителя тайной службы Немедии заподозрить в двойнике не просто человека, до мелочей схожего обликом с королем, но колдовское существо, обладающее непонятными людьми силами. И конфидент решил столкнуть подобное с подобным — тайну с тайной, магию с магией, для чего заключил договор с величайшим из чернокнижников Полуденных и Закатных стран — стигийским магом Тот-Амоном, ныне подвергшимся опале со стороны прочих колдунов Черного Круга Стигии и вынужденным скрываться вдали от родины…»

Из «Синей или Незаконной Хроники» Аквилонского королевства

Xотелось бы знать, где я нахожусь?..

Интересный вопрос. Вроде бы я на чем-то лежу, и поверх меня что-то лежит. Причем лежащее внизу — холодное и чуточку шершавое, а сверху — теплое и мохнатое. И пахнет так, что чихать хочется.

Я и чихнула. Один раз, другой, а потом окончательно проснулась, высунула голову из-под шерстяного пледа и огляделась.

Комната. Не слишком большая, обставленная не то чтобы скудно, а скорее аскетично. Стрельчатое высокое окно с мелкими полупрозрачными стеклами, вставленными в медный переплет. Трехстворчатый шкаф, забитый потрепанными разномастными томами, переплетенными в кожу, холстину и просто завернутых в какие-то тряпки. Покосившийся стол, на нем — пара пустых мисок и кружек, а также оловянный кувшин. Черная пасть камина, огороженного покосившейся решеткой, в которой потрескивают поленья. Возле очага — два обшарпанных кресла на разлапистых ножках. Две двери, одна завешена отрезом зеленоватой шерстяной ткани в жирных разводах.

И неуловимый обычными чувствами аромат «присутственного места». Не сдаваемой внаем квартиры, а именно чего-то официозного, где постояльцы ощущают себя лишь временными обитателями.

Зададим вопрос — где в Тарантии отыщется учреждение, которое предоставляет служащим в нем людям жилье?

Вернее, не служащим, а учащимся. Это ж Обитель Мудрости! Дом для вагантов, куда я, едва не падая с ног, добралась сегодняшней ночью. Мораддин велел разыскать в Логиуме некоего Ди Монтобье, что я и сделала. Такового господина не оказалось дома, так что мне ничего не оставалось, как усесться на ступеньках лестницы и терпеливо ждать. Видимо, вскоре я задремала, а вот проснулась уже совершенно в другом месте.

Голова просто раскалывалась. Вот она — расплата за вчерашнее использование Дара направо и налево. Интересно, на улицах уже выкрикивают указ о немедленном разыскании и взятии под стражу злодейки короны графини Эрде, которую близкие знакомые и друзья имеют право именовать Рингой? Если нет, то я буду весьма огорчена. Меня еще ни разу не объявляли «злодейкой короны», а хотелось бы. Неплохое украшение послужного списка.

Я откинула плед и села. Сразу выяснилась еще одна любопытная вещь — кто-то взял на себя труд стянуть с меня залитую кровью и кое-где порванную одежду. Взамен меня обрядили в белую льняную рубашку. Скорее всего, мужскую, потому что, когда я встала, это одеяние повисло на мне, как на пугале. Малость великовато, а так ничего. Теперь бы еще узнать, кому я обязана такой трогательной заботой?

Вид из окна окончательно убедил меня, что я нахожусь в Логиуме. Лужайки с короткой пожухлой травой, красные кирпичные здания, обвитые плющом, и ужасающая своей помпезностью статуя Дагоберта, Покровителя Наук и Дарителя Знаний. Насколько мне известно, сей властитель в жизни не прочел ни одной книги по причине полнейшей неграмотности. Интересно, что подвигло его даровать землю и средства на обустройство столичной Обители Мудрости? Загадка… Почти такая же неразрешимая, как мое вчерашнее путешествие из королевского дворца сюда. Ничего не помню. Вернее, помню, как спускалась со стены, торговалась с извозчиком и ехала в наемном экипаже через мост. Дальше — темнота.

На одном из кресел обнаружился Шото со всей полагающейся к нему сбруей — ножнами и моим поясом. Возле камина я наткнулась на собственные сапожки, предусмотрительно поставленные сушиться. А вот никакой еды, к сожалению, в комнате не нашлось. И остальное мое барахло, то есть костюм и прочие вещи, тоже куда-то сгинуло.

Тогда я решила проверить двери. Обе оказались незапертыми. Одна вела в пустой и гулкий коридор, куда выходили еще с десяток подобных створок, другая, закрытая зеленой тряпкой, скрывала за собой жалкое подобие ванной комнаты. Помятые медные тазики, несколько кувшинов… В кувшинах вода, причем теплая. Можно даже сказать, горячая. Опять мой таинственный благожелатель побеспокоился? Что ж, мы не гордые, возьмем, что предлагают, и «спасибо» позабудем сказать.

— Это, конечно, не мраморный бассейн, — вслух сообщила я свое мнение, разыскивая среди тазов самый вместительный и наливая в него воду, — но на худой конец сойдет.

Плескалась я долго — пока не почувствовала себя человеком. Потом отжала мокрые волосы, натянула одолженную неведомо кем рубашку и ввалилась в комнату. Я намеревалась разузнать, кто, собственно, является хозяином этого уютного местечка, а также где здесь можно поесть.

— Ой, — сказали мы одновременно. Ко мне пожаловали гости. Точнее, гость. И если кто-нибудь посмеет заикнуться, что стоявший у камина тип — вагант, то я имею полное право утверждать, что я — послушница храма Митры, давшая обет безбрачия.

— Привет, — сказала я, первой придя в себя. Гость опомнился и старательно уставился куда-то в точку за моей спиной. Ух ты, какие глазищи… Ярчайший синий цвет, а ресницы для мужчины слишком длинные. Взгляд честнейший, из чего следует неопровержимый вывод: обладатель столь ясного взора, скоре всего, хитрюга, каких поискать. Рост высокий, но не особо, плечи широкие, шея жилистая. Вообще-то подобные головорезы слегка не в моем вкусе, но отказать этому подозрительному типу в своеобразном диковатом обаянии было трудно. Основное слово здесь — «диковатый». Мой неожиданный гость совершенно не вписывался даже в взбалмошную студенческую, а тем более — в размеренную тарантийскую жизнь. Зато был бы вполне уместен в каком-нибудь недоброй памяти Пограничье или захолустной полуночной Аквилонии. Что весьма убедительно подтверждал прислоненный к камину внушительный размеров меч в кожаных ножнах.

— Здравствуй, — наконец обрел дар речи незнакомец. — Я думал, ты еще спишь…

— Нет, — бодро заверила я и поинтересовалась: — Слушай, ты случайно не знаешь, откуда я тут взялась? Понимаю, что вопрос звучит нелепо, но в суматохе я как-то умудрилась позабыть, чем занималась вчера.

— Я тебя нашел на лестнице, — серьезно сказал гость. — Сегодня рано утром. Ты сидела на ступеньках и спала. Я хотел тебя разбудить, но… — он красноречиво пожал плечами, и я фыркнула:

— Ясно. Судя по всему, я настоятельно потребовала, чтобы меня оставили в покое. Извиняюсь. Моя благодарность безгранична, однако имеет материальные пределы. Одеждой я тоже обязана тебе? — согласный кивок. — Могу вернуть, — я безмятежно взялась за подол.

— Не надо, — торопливо сказал незнакомец, слегка ошарашенный моими манерами, а точнее — полным отсутствием таковых. — Твои вещи все были грязные… Тут неподалеку есть одно местечко, мне там обещали, что все постирают и починят. Ты завтракать будешь?

Я озадаченно подняла бровь. Однако! Откуда такое благожелательное отношение к ближним и дальним своим? И, кстати, чем это пахнет? Приятный такой запах, как от скошенной травы, два-три дня пролежавшей под жарким солнцем…

Оборотнем пахнет, вот чем. Мой милейший собеседник принадлежит к роду Карающей Длани. Да что ж такое творится, откуда в Тарантии взялись оборотни? Им положено в Пограничье сидеть и носа оттуда не высовывать!

Наверное, гость что-то заподозрил и насторожился. Я прикинула расстояние до двери — не добегу. А вот до кресла и Шото на нем — вполне смогу. Если этому типу что-нибудь взбредет в голову, он об этом очень пожалеет…

Неизвестно, чем бы закончилось наше молчаливое противостояние, но тут ведущая в коридор дверь без всякого предупреждения распахнулась, и в комнату ввалился… Конан. Собственной персоной. Его величество король Аквилонии пребывал в несколько раздраженном состоянии духа и зачем-то отпустил отвратительного вида окладистую бородку.

Мне стало нехорошо. В Зингаре есть такое поверье — если ты кого-то убил, причем без всякой необходимости и веских обоснований, то душа убитого будет преследовать убийцу вплоть до мига смерти последнего. Как утверждают, душе покойника не приходится долго мотаться туда-сюда… Неужели и со мной это случилось? Что за чушь, не бывает такого! Или выживший после моего угощения двойник из дворца решил наведаться в Логиум и потребовать ответа?

Я сделала шаг назад, потом другой и пятилась до тех пор, пока не уткнулась спиной в стенку. Мир упрямо отказывался внять моим настойчивым просьбам — прекратить расплываться перед глазами, превращаясь в сборище веселеньких цветных пятен.

— Уходи, — наконец выдавила я. — Ты умер. Я тебя убила. Ты больше не должен ходить по земле.

— По-моему, у этой девицы с головой не все в порядке, — авторитетно высказал свое мнение человек-оборотень, перебив мое жалкое лепетанье. — Я ее нашел сегодня утром, она на лестнице сидела… Наверное, к Ди Монтобье пришла. Что нам с ней делать, Конан? Конан, ты меня слышишь?

— Только в обморок не падай, ладно? — сказал киммериец, и в моей голове все встало на свои места. Конечно же, это настоящий Конан! Даже за столь краткий миг я успела отметить множество мельчайших отличий, которые создают неповторимый облик и манеры человека. И теперь с уверенностью могла отличить подлинного короля от подмененыша. Эти различия просто бросались в глаза, но для этого нужно было прожить несколько седмиц рядом с двойником, а потом воочию увидеть подлинник.

Но раз Конан здесь, то и Мораддин наверняка где-то неподалеку…

— Да будет тебе известно — графиня Эрде никогда в жизни не теряла сознания и самообладания! — гордо сообщила я и отлепилась от стены. — Доброе утро, Ваше величество! С благополучным возвращением домой!

— Все такая же язва, — с грустью констатировал Конан. Примолкший незнакомец-оборотень переводил недоумевающий взгляд с меня на короля и обратно, пытаясь разрешить сложнейшую задачу — кто кому морочит голову? — Честное слово, рад тебя видеть. Значит, ты смылась из дворца?

— Ага, — кивнула я. Язык категорически отказывался меня слушаться и продолжал болтать сам по себе: — Вообще-то не далее как сегодня ночью я пыталась тебя отравить. К сожалению для Аквилонии, неудачно. Похоже, твое ожившее второе Я или кто там эта тварь, совершенно невосприимчиво к ядам.

Конан недоверчиво хмыкнул. Повернулся к слегка растерянному оборотню и слегка ироничным тоном произнес:

— Знакомься, это Ринга… Как там бишь тебя?

Презрение киммерийца к любым титулам было мне отлично знакомо, а потому я вздохнула и послушно добавила:

— Графиня Эрде, баронесса Энден. С кем имею честь?..

— А… — казалось, парень на миг забыл собственное имя. — Меня зовут Веллан, сын Арта. Я из Бритунии, то есть из Пограничья…

— Оно и заметно, — вполголоса заметила я и ободряюще улыбнулась человеку-полуволку: — Ладно, приятно познакомиться. Теперь же я очень хотела узнать следующее: во-первых, где мой муж? Во-вторых, что здесь происходит? И в-третьих, когда доставят завтрак? Кстати, позволю себе заметить — Конан, ты отвратительно выглядишь. Если бы мне предоставили выбор — целоваться с тобой или с медведем в зверинце, я бы предпочла медведя.

Оборотень по имени Веллан тихо захихикал. Конан смерил нас уничтожающим взглядом, резко повернулся и, не сказав ни слова, скрылся в дверях ванной комнаты. Через миг до нас донесся грохот перевернутого тазика и неразборчивое проклятье. Веллан откровенно расхохотался и насплетничал:

— К нему уже все с этой бородой пристают… Завтрак скоро будет, а где сейчас граф Эрде — мы не знаем. Он был вчера во дворце (я кивнула в знак того, что знаю), потом его видели в городе, а потом он бесследно исчез, прихватив с собой еще двоих наших. Но лично мне почему-то кажется, что граф в безопасности.

Мне так совершенно не казалось, но я ничего не могла поделать со сложившимися обстоятельствами. Что ж, утешимся тем, что отыскался настоящий король и с ним, насколько можно судить, все в порядке. Уже немало.

Я только успела вытянуть из пришедшего в себя и разговорившегося Веллана некоторые подробности пребывания Конана сотоварищи в Пограничье и их появления в Тарантии, как в дверь постучали. Прибыл наш общий завтрак, принесенный двумя смешливыми девчонками-служанками, а также подозрительно знакомый мне черно-золотистый суконный сверток. Я немедленно схватила его, намекнула оборотню, чтобы посмотрел куда-нибудь в сторону, размышляя о вечном, и быстренько оделась. Неизвестные умельцы (точнее, умелицы) сумели за утро вычистить и залатать мой изрядно загаженный охотничий костюм, так что теперь можно было без опаски показаться на улице. Почему-то городская стража Тарантии с неоправданным подозрением относится к шастающим по городу личностям в драной одежде, заляпанной кровью.

За что люблю свое ремесло и избранный мной образ жизни — за невозможность предугадать, что случится завтра. Подумать только, совсем недавно я удостоилась чести побывать на королевском ужине во дворце, а сейчас сижу в комнатушке Обители Мудрости и завтракаю опять же с королем. Правда, в первом случае монарх оказался поддельным, а во втором — настоящим. Такая вот маленькая, но весьма значительная разница.

Что нам принесли на завтрак — я не разобрала. Я больше слушала, нежели ела. Увлеченное повествование Конана и Веллана о нынешнем бедственном положении пестрого сборища авантюристов поневоле подтвердило все мои худшие догадки. Эти герои, занявшись расправой с каким-то невероятным чудовищем, застряли в пещерах гномах под Граскаалем, и, если бы я, как и собиралась, добралась до Вольфгарда, у меня были бы все шансы встретить настоящего короля, а не подделку. Но так уж распорядилась судьба и не нам оспаривать ее решения.

Дальнейшие приключения отряда Конана по пути из Пограничья в Аквилонию были вполне предсказуемы. Сия развеселая компания совершила все возможные ошибки, методично не пропустив ни единой (куда смотрел Мораддин!), и только в силу покровительства неведомых мне богов сумела добраться до столицы. Честно говоря, я так и не поняла, почему их не схватили сразу по эту сторону Немедийских гор или еще на границе Аквилонии и Пограничья. Вот уж воистину любимчики удачи!

В Тарантии удача, видимо, решила, что слишком долго им благоприятствовала. Компания рассыпалась по городу и теперь не имела представления о том, где кто находится. Двое прятались в Логиуме, четверо, включая и моего мужа, затерялись где-то в столице, один попался и ныне пребывал то ли в Железной башне, то ли под замком во дворце.

Выслушав все это, я открыла было рот, чтобы высказать Конану все, что думаю по поводу их бестолковости, неумения действовать согласованно и лично о его способностях как командира. Потом на миг задумалась… и промолчала. Что, собственно, я могу ему сказать? Я, между прочим, допустила не меньшее число ошибок: слишком поздно сообразила, что имею дело с двойником, и подняла изрядную шумиху во дворце. Теперь меня наверняка разыскивают, число караулов во дворце возросло вдвое, если не втрое, а наученный горьким опытом подменыш будет настороже. Так что нечего корчить из себя никогда не ошибающегося лазутчика. Кроме того, те времена, когда я могла непререкаемым тоном давать Конану указания и позволять себе пропускать мимо ушей его возражения, давно миновали. Будем все-таки помнить, кто из нас нынче король, а кто всего лишь скромная графиня, вдобавок подданная соперничающей страны.

— С ума сойти! — оказывается, от внимания Конана не ускользнул краткий миг моего внутреннего единоборства. — Глазами своим не верю, неужто тебе нечего сказать?

— Конечно, есть, — я равнодушно пожала плечами. — Хочешь послушать, как я умею ругаться? Не беспокойся, с тобой мне все равно не сравниться. И какой от этого толк? Давайте лучше соображать, как бы вернуть все на законные места. Есть предложения, господа?

Ответа не последовало. Оборотень, кажется, изначально признавал за Конаном право единолично распоряжаться, а самого варвара изрядно озадачили произошедшие во мне перемены. Раньше я бы действительно напустилась на него с обвинениями — обоснованными и не слишком. Но то было раньше, пятнадцать лет назад. Как выражаются высокоученые господа философы, времена меняются, и мы меняемся вместе с ними.