Логинов Олег
      Oхота на "Кидал"
      Понедельник. Утро. Вне зависимости от погоды, времени года и политической обстановки в стране, в милиции это самая неприятная пора. Причина проста - в понедельник утром проводится оперативка. В "конторе" хвалить принято редко, как правило, только по большим праздникам, поэтому, идя на оперативку, каждый знает, что если не ругать, то напрягать его там будут обязательно. И дело не в том, какой ты опер и каковы были твои успехи на прошлой неделе. Чтобы служба не казалась малиной, тебе обязательно должен прививаться комплекс вины. Считается - и, возможно справедливо, когда критикуют, начинаешь рыть носом землю, а все это вместе образует потогонную систему. Начальника снимут, если он перестанет подгонять, опера выгонят, если перестанет бегать, как заведенный.
      Немножко запыхавшись, я вошел в кабинет начальника районного отделения БЭП и обнаружил, что личный состав уже весь в сборе. Даже сверх того. У стены, под большой картой района сидел незнакомый парень. Текучка кадров в районных отделах милиции очень высокая, поэтому ничего выдающегося в появлении в наших рядах нового человека не было. Тем не менее, заняв стул, я первым делом рассмотрел его повнимательнее: ведь не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться - парня посадят ко мне в кабинет. Бывший мой сосед и партнер недавно перебрался в областную управу, и единственный свободный стол в отделении оставался напротив моего.
      Новичка нельзя было назвать зеленым юнцом. Скорее, это был солидный мужик в полном расцвете лет - тридцать с небольшим, приличного роста - под сто девяносто, с волевым, невозмутимым лицом. Это казалось немножко странным - начинать опером в райотделе в таком возрасте не принято. Версий возникало несколько: или человека настолько достала жизнь на гражданке, что он добровольно засунул голову в этот хомут или перевелся откуда-то. Однако, переводиться обычно предпочитают куда-нибудь в управу, а сюда - только в крайнем случае. Когда совсем деваться некуда.
      Наш шеф Петрович представил новенького, как Вязова Виталия Ивановича, и перешел к насущным делам. По неписанному сценарию он напустил на себя вид сурового босса и после краткого вступления, суть которого сводилась к тому, что все мы разгильдяи и бездельники, а потому скоро наше отделение скатится на последнее место, перешел к выяснению чем каждый из нас намерен заниматься на текущей неделе.
      У оперов есть целая градация результатов работы. Результаты бывают планируемые и достигнутые, высокие и низкие, но самая главная наша задача, чтобы эти результаты были. Другие люди их очень скрупулезно подсчитают, сложат вычтут, поделят, выведут проценты и передадут наверх. Потом все отчитаются перед кем-нибудь и получат ценные указания. Самое поразительное во всей этой ментовской системе, что результаты реально повышаются каждый год. Это, как в спорте, когда планка рекорда поднимается все выше и выше, каждый раз кажется, что это все, дальше некуда, но она снова поднимается. Вероятно, это главный аргумент в пользу существования сложившейся пирамидоидальной милицейской системы, где многочисленные верхние бюрократические ярусы, массивной тяжестью налегая на низовые звенья, выжимают из них необходимые показатели. И никого по большому счету не волнует, что внизу, на земле люди работают на износ и мало кто выдерживает там свыше пяти лет. Причем, у тех, кто внизу, самые маленькие оклады и самые большие задержки с выплатой зарплаты.
      Получив заряд энергии и указания на неделю, все разошлись, а я задержался.
      - Петрович, откуда кадр?- спросил я, имея в виду новенького.
      - Однокашник Поленова,- ответил он, в свою очередь, имея в виду не знаменитого русского художника, а начальника одного из межрайонных отделов областного управления.
      Информацию из Петровича вытягивать крайне трудно, мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы узнать, что новичок учился и некоторое время работал вместе с Поленовым в Москве, потом уволился из органов и занимался бизнесом, но что-то там у него не пошло и он попросился обратно в "контору". В Москве ему ответили отказом. Вообще, с некоторых пор стало не принято брать обратно в "контору" бывших работников, чтобы все знали "обратной дороги нет". Но в каждом правиле бывают исключения. Поленов постарался, и у нас в городе для Вязова такое исключение сделали.
      Получив необходимую информацию, я пошел к себе. Петрович уже отдал Вязову ключи, поэтому, когда я зашел в кабинет, он деловито, по хозяйственному размещал на столе канцелярские принадлежности. Молодец парень, сразу видно, что из бывших и знает: в "конторе" не получишь и копеечной шариковой ручки. Все необходимое он сразу принес с собой.
      Мы успели познакомиться, перекинуться парой фраз и началась обычная райотдельская суета. Телефон трезвонит практически безостановочно, посетители, заявители, отчеты, справки, рапорта, одним словом, работа.
      Зашедший Петрович оценил мою загруженность и предложил передать часть имевшихся заявлений Вязову. Мне не понадобилось говорить дважды, я, порывшись в сейфе, бросил ему на стол все.
      Так получилось, что по моей линии заявлений поступает больше, чем по другим, и львиная доля из них связана с "кидняками". К сожалению, с началом перестройки, активно внедряя в жизнь рыночные преобразования, ошибочно посчитали, что они могут регулироваться старыми законами. Сознательно или нет власть имущие сделали все, чтобы период накопления капитала в нашей стране происходил в условиях полнейшего правового беспредела. Решение финансовых споров было отдано на откуп жуликам, и те сами на этом накопили неплохие капиталы. В последние годы положение несколько изменилось, милиция и арбитраж оказались заваленными заявлениями о неплатежах. Честно говоря, 9 из 10 таких заявлений для меня бесперспективны. Моя задача - уголовные дела, а чтобы возбудить уголовное дело по "кидалову", нужно найти сначала факты, подтверждающие умысел, мошеннические действия, наконец, нужно найти самого кидальщика и, желательно, его деньги. Но даже, если сразу видно, что материал абсолютно бесперспективный, обязанность проводить по нему проверку с меня никто не снимет. Причем, провести ее я должен качественно, иначе уже в отношении меня будет проводиться служебная проверка.
      Перебросив Вязову пачку "заяв", я сказал:
      - Бери все, мне не жалко.
      Присутствовавший при этом, Петрович вмешался:
      - Не борзей, Игорь. Виталию Ивановичу нужно будет работать по своей линии. На первых порах, пока втянется, он, конечно, поможет тебе, но нужно и совесть иметь.
      Я понял, что неправ и беспрекословно подтянул к себе половину заявлений.
      - Так-то лучше,- кивнул Петрович.- Введи Виталия Ивановича в курс дела, и пусть приступает.
      Начальник ушел заниматься своими делами, ко мне по повестке пришел человек, а Вязов углубился в чтение заявления. Дочитав до конца, он решительно снял трубку телефона и попросил связать его с Ганицким.
      Я поднял голову от объяснения, которое писал, и с любопытством посмотрел на Виталия. Ганицкий Лев Иосифович был известным в городе человеком, президентом корпорации "Кедр", приятелем высших городских чиновников, в том числе и милицейских. Как и следовало ожидать, Вязова на том конце провода подробно расспросили кто он, откуда и по какому вопросу. В конце концов, его соединили с Ганицким. Естественно, тот не горел желанием терять время на беседу с простым опером, и я, не без интереса, прислушивался к репликам Виталия:
      - Если бы мне нужно было поговорить с начальником вашей службы безопасности, я позвонил ему...... Я понимаю, что вы - занятой человек, но, вероятно, тоже предпочитаете решать вопросы с первым лицом и без посредников..... И все же, я настаиваю, чтобы вы приехали. Чем раньше мы переговорим с вами, тем скорее я приступлю к решению ваших проблем...... Хорошо. Договорились. В двенадцать жду вас.
      Мне понравилось, как он вел разговор. Я взглянул на часы и, решил, что до двенадцати еще успею дописать объяснение и поделиться с Виталием информацией, которой не было в заявлении.
      Кроме того, что Ганицкий Лев Иосифович был значительной фигурой в финансовых кругах, его лицо часто появлялось на экране телевизора, а имя на устах устроителей конкурсов красоты и боев без правил, так как выступал генеральным спонсором подобных мероприятий. Наше с ним знакомство должно было состояться несколько лет назад, когда Ганицкий закладывал фундамент своего будущего благосостояния и имел хорошие перспективы оказаться под следствием, будучи председателем инвестиционного фонда, а попросту финансовой пирамиды под названием "Дом Чудес". Однако этому помешало знакомство с другим человеком по имени Миха, который достоин того, чтобы рассказать о нем подробнее.
      Миху завел ко мне в кабинет Петрович. Не смотря на то, что и вид и прикид незнакомца были весьма непрезентабельны, начальник держался с ним уважительно. Представив меня гостю, Петрович наказал оказать Михаилу Илларионовичу всяческое содействие и оставил нас наедине. Тезка фельдмаршала уселся рядом на стул и, протянув руку для знакомства, представился: "Миха". От гостя со страшной силой несло каким-то дешевым цветочным одеколоном, что вынудило мою чувствительную натуру отодвинуться поближе к форточке и повнимательнее приглядеться к нему.
      - Давно от хозяина?- проявил я проницательность.
      - А, только что откинулся,- небрежно отмахнулся он и тут же спросил:- Вы об Иванове Петре Сидоровиче и Сидорове Петре Ивановиче слышали?
      - Не-е-е-т,- протянул я.
      - Их расстреляли. Моя работа!- изрек он.
      - Так ты киллер что ли?- вытаращился я на него.
      - Нет, я сотрудник органов!- многозначительно произнес Миха и подмигнул.
      Мне понадобилась четверть часа, чтобы уяснить, что господа Сидоров и Иванов - это крупные расхитители социалистической собственности, арестованные по "лесным" делам, прокатившимся по стране лет десять назад, и с которыми Миха сидел вместе в следственном изоляторе.
      Поскольку последний исправно выведывал у означенных товарищей информацию и передавал ее операм, мужиков раскрутили на полную катушку, и суд, принимая во внимание огромный размер ущерба, приговорил их к высшей мере. Десяток лет, прошедший с той поры Миха продолжал сидеть и активно сотрудничать с оперчастью. Теперь, когда срок гособеспечения для него закончился и он оказался на воле, то заявился к нам вербоваться в добровольные помощники милиции.
      - Михаил Илларионович, мне кажется, тебе будет лучше спуститься на этаж ниже и переговорить об этом в уголовном розыске. Пойми правильно, ты не наш контингент. Мы работаем с людьми солидными, экономически грамотными..... - начал я.
      Но он замахал руками и, перебив меня, заявил:
      - Не, начальник. Я разбогатеть хочу!
      Понадобилась еще четверть часа, чтобы разобраться в истинных намерениях Михи. Пропустив в зоне период перестройки, о ситуации, сложившейся в обществе, он имел представления на уровне детсадовского ребенка. Услышав, что те, кто занимается коммерцией, делают деньги из воздуха, тоже захотел так жить. С этой целью он решил с нашей помощью внедриться в какую-нибудь солидную контору и, набивая в ней личный карман, стучать нам на партнеров по бизнесу. Причем Миха высказал конкретное предложение "рубить капусту" в фирме, занимающейся цветными металлами, и в должности не ниже заместителя директора.
      Скептически осмотрев тщедушного человечка в куртке, бывшей в моде десять лет назад, как раз когда он сел, я понял, что объяснять этой святой простоте реальное положение вещей в современном обществе совершенно бесполезно. С людьми, у которых не все в порядке с головой, нужно соглашаться, иначе они могут стать буйными, а это себе дороже. И тут меня осенила дурацкая идея, достойная дурацкого предложения гостя.
      В ту пору как раз начался кризис финансовых пирамид. Наш райотдел каждый день осаждали толпы обманутых вкладчиков и на обэповцев постоянно давили, что надо заниматься проверкой всех инвестиционных компаний. Среди прочих "пирамид" наибольшую оскомину набил "Чудесный Дом", куда я для смеха решил отправить Миху.
      - Слушай, а в инвестиционном фонде не желаешь поработать?- спросил я, делая серьезный вид.
      - Это что за зараза такая?- спросил он.
      Вспомнив о полнейшем профанизме гостя по части инвестиций и ценных бумаг, я не мог не отметить как в своем вопросе он очень точно постиг суть проблемы. Поэтому не пожалел времени и закатил Михе целую лекцию о финансовых пирамидах. Начал с изобретателя классической схемы обогащения путем создания инвестиционной компании Чарльза Понци, который в 1919 году хапнул более 10 млн. долларов, облапошив свыше 300 тыс. американцев. Миха, узнав, что за этот фокус Понци потом чалился на нарах 12 лет, преисполнился уважения к инвестиционным фондам. Такие сроки у нас дают только за тяжкие преступления, да еще при наличии усугубляющих вину факторов. К примеру, далеко не каждый убийца получает больше. Дальше пришлось тезку фельдмаршала просветить насчет "МММ", "Селенги", "Хопра" и прочих разных компаний созданных сладкоречивыми продолжателями дела Чарльза Понци, Кота Базилио и Лисы Алисы. Найдя в лице Михи благодарного слушателя, внимавшего мне открыв рот, я незаметно вошел в раж и разошелся, расписывая к каким гнусным рекламным трюкам прибегают, действующие у нас в городе финансовые пирамиды для одурачивания вкладчиков и как бессовестно их руководители тратят, выманенные у пенсионеров, деньги на удовлетворение своих меркантильных и низменных потребностей. Особенно досталось от меня Ганицкому, сменившему за последний год три квартиры и четыре иномарки.
      Ох, знать бы мне тогда какой феноменальной памятью отличается Михаил Илларионович. Но тогда он представлялся мне обыкновенным придурком, из тех, что обожают по любому поводу приходить в милицию, где по долгу службы с ними вынуждены разговаривать и вежливо обращаться.
      В общем, пообещав, что позвоню в "Чудесный Дом", чтобы Миху взяли туда заместителем директора, я выпроводил наконец визитера. Конечно, никуда я звонить не собирался и не сомневался, что его дальше порога там не пустят. Зато он покинул меня весьма довольный и преисполненный воодушевления. Полученная информация, как нельзя лучше, вписывалась в его представления о новой жизни. Особенно потряс его приведенный мною пример как пьяные охранники из "Чудесного Дома" по пути в банк потеряли мешок денег, а потом никто не мог сказать какая сумма в нем находилась, выяснили только, что там было пять с чем-то килограммов денег. Опьяненный блестящими перспективами, Миха на прощание пообещал вложить всех. Я кивнул и сказал, чтобы он посильнее надушился своим замечательным одеколоном, когда пойдет устраиваться на работу.
      Недельки через три мне на самом деле пришлось идти с проверкой в "Чудесный Дом". Секретарша предупредительно распахнула передо мной дверь председательского кабинета и пригласила внутрь. Я решительно сделал несколько шагов вперед и застыл, как по команде "Замри!". Вместо Ганицкого в крутящемся кресле главного босса фонда сидел Миха! Он с важным видом протянул руку для приветствия и предложил присаживаться. Что я поспешно и сделал, от такого сюрприза у кого угодно голова бы закружилась.
      - Приятно видеть вас, Михаил Илларионович, в новом качестве. Трудоустроились, значит,- констатировал я.
      - Ага. Спасибо, Игорь Владимирович. Живу, блин, дай бог каждому. Все катит в елочку. Хозяином стал!- широким жестом он обвел рукой полукруг.
      Действительно, теперь и костюм (чуть не от Пьера Кардена) и жизнь у Михи были в елочку. Мне до зуда в пятках хотелось узнать как же это у него так получилось, но старался не показывать любопытства и делать вид, что все нормально, а в происшедшем нет никакого колдовства.
      - Куда же, позвольте узнать, делся Лев Иосифович?- осведомился я.
      - Уехал на стажировку в Америку.
      - В Бостон?- спросил я, пытаясь пошутить.
      Именно в Бостоне развернул свою деятельность Чарльз Понци.
      - Я же сказал - в Америку,- обьяснил мне Миха, как непонятливому школяру.
      Это уже было слишком. Я достал из дипломата официальное письмо и положил перед новоявленным председателем фонда.
      - Ну раз теперь вы, Михаил Илларионович, тут главный, будем разбираться с вами. Во-первых, потрудитесь дать указание главному бухгалтеру представить нам все указанные в запросе документы, а во-вторых, собирайтесь, поедете с нами в райотдел.
      - Опять на нары?- спросил со вздохом Миха.
      - Там видно будет,- сурово отрезал я.
      Колоть новоявленного председателя фонда "Чудесный Дом" не пришлось, он честно поведал нам как докатился до жизни такой. После разговора со мной три недели назад, облившись с головы до пят цветочным одеколоном, Миха заявился к Ганицкому. Обнаружив, что тому никто не звонил и, что он пребывает в полнейшем неведении в отношении выдающейся личности визитера, тезка фельдмаршала сориентировался и изменил тактику. Напустив на себя флер таинственности, он поведал хозяину фонда, что у него все схвачено в милицейских кругах и якобы там принято решение начать в ближайшее время глобальную проверку в отношении "Чудесного Дома". Лев Иосифович давно ожидал начала подобной акции, поэтому отнесся к информации вполне серьезно. Он предложил визитеру сесть и подробно изложить все, что тому известно. Миха начал издалека. С Чарльза Понци. А когда дошел в своем повествовании до самого Ганицкого и поведал о трех квартирах и четырех иномарках, тот смекнул, что дело на самом деле пахнет керосином.
      За несколько последующих дней Лев Иосифович разбросал деньги со своих счетов, передал в другие конторы, числящиеся за его фондом, акции и ценные бумаги, а так же с помощью связей в областной Администрации пробил себе место в делегации молодых фермеров, отправляющихся на стажировку в США. Оставался последний штрих - посадить в свое кресло другого человека, который по всей вероятности сменил бы его в недалеком будущем на скамью за решеткой в зале суда. Хорошего человека для этой роли было жалко и он предложил занять кресло Михе, который поразил его знанием сути финансовых пирамид еще при первой встрече.
      Кампания по закручиванию гаек в отношении финансовых пирамид набирала обороты. Как обычно у нас в России отсутствие порядка и необходимых законов подменили кампанейщиной. Миху, как председателя фонда, нагревшего вкладчиков на сотни миллионов рублей, мы задержали на тридцать суток по президентскому Указу. Об этом все отчитались и широко оповестили общественность, демонстрируя, что борьба ведется. Миха знал на что шел, принимая предложение Ганицкого, поэтому не был на нас в обиде. Пока он отбывал свои сутки, наше сотрудничество сильно укрепилось. В изоляторе Миха был в большом авторитете, как человек разносторонне развитый: знакомый с тюремными порядками, ментовскими кругами и деятельностью финансовых пирамид. Другие руководители чековых инвестиционных фондов, тоже попавшие под кампанию и оказавшиеся на нарах, смотрели ему в рот, а он исправно стучал на них нам. Мы потратили массу времени, проверяя деятельность всех этих пирамид, но через год прокуратура разобралась, что в рамках действующего законодательства никакого криминала в них нет, поэтому большинство уголовных дел прекратила, в том числе и по "Чудесному Дому". Ганицкий вернулся на родину, как человек, сделавший здесь себе состояние и оправданный законом по всем статьям.
      Ганицкий прибыл, как и обещал, в 12. С виду он был типичным представителем обрусевшего народа Израиля. Невысокий, полноватый, с лысиной посреди головы, обрамленной густыми черными волосами. Президент корпорации "Кедр" словно вплыл к нам в кабинет, держа на весу пухлую руку, уже приготовленную для рукопожатия и украшенную огромной золотой печаткой. Конечно, он прибыл не один, а с начальником службы безопасности, в котором без труда угадывался бывший сотрудник органов. Вольно развалившись на стуле Лев Иосифович вместо вступления сразу поведал нам, что по поводу приключившейся с его компанией неприятности уже беседовал лично с начальником Управления и по телефону с начальником райотдела. Держался он легко и просто, но, на мой взгляд, несколько фамильярно. Не давая нам вставить и слово, Ганицкий посетовал, что при его огромной занятости по управлению разветвленной корпорацией, необходимостью решать вопросы с иностранными фирмами и местной администрацией, какие-то жулики его совершенно выбивают из колеи, не давая трудиться на благо города и государства. Потом страстно обрушился на неизвестных ему врагов, которые организовали целую кампанию с целью нанесения ему ущерба.
      Надо сказать, что в его речи было рациональное зерно, если отбросить детали и эмоции, то суть дела заключалась в следующем:
      Три года корпорация "Кедр" успешно вела коммерческую деятельность, покупая и продавая лес, цветные металлы, продукты питания. Должники были, но это так, мелкие издержки в работе. Вдруг, за одну неделю 7 разных фирм и частных предпринимателей взяли у них продукты питания на реализацию на срок от двух недель до месяца и не рассчитались. Присутствующий здесь начальник службы безопасности провел предварительную проверку и выяснил, что получался товар по утерянным или поддельным документам. Причем, видимо это была спланированная и организованная акция. Некоторые из этих фирм брали товар и раньше, расплачиваясь в срок, чтобы зарекомендовать себя с положительной стороны и в последний раз набрать по максимуму. Что в результате у них и получилось. Как выяснилось в дальнейшем при сличении пропусков, эти семь фирм и ЧП даже приезжали за товаром на одних и тех же машинах. В общем, судя по всему, криминальные действия направлялись из одного неведомого центра.
      - Вы не предполагаете кто бы желал навредить вам и организоватьвсе это?- спросил Вязов.
      - Если бы знал, своими бы руками шею свернул!- решительно заявил Ганицкий и тут же с улыбкой добавил:- А мои предположения к делу не подошьешь? Так ведь? Работайте, ребята, вы профессионалы по этой части, вам и карты в руки. Ну а мы, со свой стороны, окажем всестороннее содействие.
      - Ловлю вас на слове. Вот об этом "всестороннем содействии" я и хотел с вами поговорить,- с невозмутимым видом заявил Вязов.
      Я удивленно взглянул на него, но следующей фразой он еще больше поверг меня в недоумение, а господина Ганицкого просто шокировал:
      - Я тут человек новый, Честно говоря, сегодня первый мой день работы здесь. В городе никого не знаю, ориентируюсь плохо......
      Я не понимал зачем он это говорит, а Ганицкий просто растерялся от такого пренебрежения к своему заявлению, проверка которого поручена какому-то новичку. Но Вязов, не давая ему опомниться, продолжал:
      - Одним словом, работой пока я сильно не загружен и два-три дня могу целиком посвятить вашей проблеме. Мне нужна автомашина с водителем, охранник для подстраховки и мелких поручений, а так же радиомикрофон, желательно вмонтированный в калькулятор или ручку. Такими сейчас торгуют все фирмы, продающие спецтехнику, найти его у вас проблем не возникнет. Как только все будет в наличии, я немедленно приступаю.
      Это заявление произвело на меня двоякое впечатление. С одной стороны, мне понравились напористость и деловитость Вязова, а с другой - я никогда ничего не прошу у заявителей. У бедных ментов собственная гордость. Не за себя обидно - за "контору". Люди даже не представляют до какой степени у милиции ничего нет. Самое удивительное, но Ганицкому эта конкретика пришлась по душе. Он как-то даже уважительно посмотрел на Вязова и немедленно отдал соответствующие распоряжения начальнику службы безопасности.
      Пока мы с Вязовым то ли профилактировали, то ли зарабатывали язву в столовке бывшего НИИ, недалеко от нашего райотдела, корпорация "Кедр" нашла автомашину, водителя, свободного охранника, закупила радиомикрофон и все это отправила к нам. Мы не успели в кабинете выкурить по сигарете после обеда, как Виталию позвонили и сказали, что карета подана к подъезду, он может приступать.
      - Давненько я не играл в детективов,- сладко потянулся Вязов, потом, выдохнув, решительно произнес:- Ладно. Вперед и с песней!
      Он поднялся. Скидал в дипломат бумагу, ручки и направился к двери. Остановившись у порога, обернулся.
      - Игорь, если шеф спросит, я сегодня не вернусь. Поработаю до упора. Все, пока. Пожелай мне удачи.
      - Желаю,- улыбнулся я, в душе понимая, что означенная удача вряд ли ему светит.
      Ребята Ганицкого самостоятельно уже отработали всех должников и, расписавшись в собственном бессилии, сочинили заяву нам. Они "подняли волну" и вспугнули тех, кто был причастен к кидалову, поэтому шансов для Вязова при этом раскладе я просто не видел.
      Утром, придя в кабинет, я застал Вязова уже на месте. По щетине и печати усталости на его лице можно было понять, что он провел бессонную ночь. Однако, был бодр и, стоя возле какого-то паренька, сидящего на стуле, втолковывал ему извечную ментовскую байку про чистосердечное признание, облегчающее душу и вину. На мой взгляд, когда над тобой нависает такая махина под центнер веса, как Вязов, не хочется сильно запираться. И парнишка со слезами в голосе твердил о том, что все написал и большего просто не знает. Хотелось ему верить.
      - Ладно, поживем-увидим,- кивнул Виталий и повернулся ко мне.
      - Игорь, посмотри , пожалуйста за товарищем. Пойду к шефу. Кстати, где у вас берут бланки на "сотку"? У дежурного следователя?
      Я кивнул, и он ушел. На милицейском жаргоне закрыть человека "по сотке" - это задержать на трое суток. Сделать это можно только, если возбуждено уголовное дело, таким образом, выходило, что кидалово Вязов раскрыл. "Браво, Виталий!"- мысленно поаплодировал я ему.
      Оформить все необходимые документы в "конторе" никогда быстро не получается. Каждую бумажку нужно согласовать, подписать, зарегистрировать, в общем, морока. Пока Вязов оформлял бумаги, я сидел с его пареньком. От нечего делать стал читать объяснение, написанное им. Боже мой, какие сюжеты приключаются в жизни! В этих нескольких страничках, заполненных ровным убористым почерком, была заключена потрясающая человеческая трагедия. Вкратце суть такова:
      В один прекрасный день молодой школьный учитель Женя решил, что так жить больше нельзя и нужно срочно сколачивать капитал. Сказано-сделано. Он регистрирует свою фирмочку, находит подходящую сделку по лесоматериалам. Нужны деньги. Закладывает квартиру банку и берет кредит. Что-то там не вяжется, отгрузка затягивается, проценты тикают, как счетчик таксиста. Наконец, выясняется, что леса у поставщика нет, но он добросовестно соглашается вернуть предоплату. У Жени есть приятель Саша, связанный с жуликами, он бросается к нему за помощью. "Наплевать и забыть!- советует тот и предлагает:- "Обналичивай бабки. Дуй в Германию, покупай тачку, гони ее сюда. Вернешь долг банку и еще наваришь". Сказано - сделано. С Сашиной помощью деньги обращаются в наличную валюту, срочно делается загранпаспорт и вперед! Хотелось рыдать и плакать, когда этот Женя душераздирающе описывал свои мытарства на белорусской границе под Брестом. Его, как липку, обдирали бандиты, польские и белорусские пограничники пока он преодолел длиннющую очередь и оставил позади полосатые шлагбаумы с гербами. Когда казалось, что все мытарства позади и родные пенаты совсем близко, утомленный бессонницей, одуревший от сигарет и голода Женя улетел в кювет. Стойкость наших доморощенных коммерсантов давно вызывала у меня уважение. Женя не стал вешаться или пускать пулю в висок, а снова пошел к Саше. "С кем не бывает",- утешает тот и советует: "Денег займем у жуликов, им и тачку загоним, когда отремонтируешь". Сказано - сделано. Однако, человек предполагает, а бог располагает. Ремонт все удорожался и затягивался. Между тем банк наложил арест на квартиру, пришлось с женой и ребенком перебраться к теще. Теща, которая на свои сэкономленные трудовые купила любимой дочери и зятю квартиру, ставшую в одночасье собственностью неведомого ей банка, злилась и ругалась.
      Саша помог с продажей машины, но неожиданно оказалось, что ее продажная цена ниже, чем сумма цен покупки, растаможки и ремонта. Женя снова оказался должен, а Саша жаловался, что жулики наседают на него и предупреждал, что эти люди шутить не любят. Доведенный до отчаяния Женя заявил, что они могут его убивать, но денег у него нет и не предвидится. Саша поехал на стрелку к какому-то авторитету и вернувшись рассказал, что жулики тоже люди, убивать Женю они не будут, если он сделает одну пустяковую услугу - съездит в корпорацию "Кедр" и получит там товар на реализацию. Конечно, в таком пустяке он не мог отказать и с радостью согласился. Аппетит приходит во время еды, и жулики заставили Женю съездить в "Кедр" не один раз, а три. Получив товар по липовым документам, он подгонял грузовик на тихую улочку, где все перегружалось на другие машины и отбывало в неизвестном направлении. В "Кедре" никто не обратил внимание на то, что один и тот же человек трижды получал у них товар по разным документам, и он сам был удивлен как легко и просто все проходило. Это его и сгубило. Настырный Вязов нашел водителя автобазы, где заказывался "КАМАЗ " для поездки в "Кедр". Один раз расслабившийся Женя попросил шофера добросить его до дома и тот случайно запомнил адрес.
      Вязов закончил оформлять бумаги, отвел бедного Женю вниз, в КВС (камеры временного содержания) и, вернувшись, устало уселся за стол.
      - Поздравляю,- сказал я.- Не ожидал. Быстро и красиво.
      - Знаешь,- ответил он,- а кайфа в душе нет. Ты же просек ситуацию: его подставили и он сядет. Нет, я его жалеть не буду. Влетел - давай полный раклад и будем думать как тебе помочь. Но их он боится больше, чем нас. Даже другана своего Сашу, который его на это дело подписал, не сдает. Лепечет:" Телефон не знаю, фамилию не знаю, адреса не знаю....." - боится. Против организаторов у нас как ничего не было, так и ничего нет.
      В кабинет зашел Петрович.
      - Молодец, Виталий. Сегодня отдыхай, а завтра будем думать как еще можно закрепить материал.
      - Пожалуй, сегодня еще не отдохну,- помотал головой Вязов.- Как говорится, куй железо, пока горячее. Нужно срочно отработать его связи. Закончу, возьму отгул. Дашь?
      К Петровичу в неофициальной обстановке он обращался на ты и это выглядело нормальным - один солидный мужик обращается к другому солидному мужику.
      - Дам. Для хорошего человека не жалко,- усмехнулся начальник, потом повернулся ко мне и сказал:
      - Игорь, ты бы кофе сделал. Взбодрить надо человека после бессонной ночи.
      - Какой базар среди воров,- кивнул я,- сделаем.
      Пока мы все втроем потягивали обжигающе горячее кофе, Вязов рассказал нам как он вышел на Женю. Когда шофер "КАМАЗа" указал на дом, куда он его подвозил, Виталий, расспросив жильцов, установил квартиру. Не мудрствуя лукаво, заявился в нее и сообщил потрясенным жене и теще, что Женя взял товар на 100 миллионов в "Кедре" и не рассчитался, в связи с чем разыскивается милицией. Потом случайно забыв в квартире сумочку с калькулятором и пообещав навестить их утром, уехал. По радиомикрофону было хорошо слышно, как теща, на чью скудную пенсию и существовали последнее время дочь, зять - горе-коммерсант и их маленький ребенок, промывала мозги жене. Та не выдержала и отправилась к родственникам Евгения, где временно, на всякий случай, отсиживался он. Там его и взяли. Рано утром при выходе из дома.
      - Кстати, надо позвонить его жене,- закончил свое повествование Виталий.
      - Ксения Юрьевна, здравствуйте. Из милиции беспокоят. Я у вас был вчера вечером. У меня для вас две новости - хорошая и плохая. Мы нашли Евгения, он жив и здоров. Но вынуждены его задержать...........
      - Вероятно, до суда. Ему нужна сменная одежда..............
      - Да, что-нибудь теплое. И еще. У меня к вам маленькая просьба. Я вчера забыл у вас дома свою сумочку, когда повезете одежду, захватите ее тоже.................
      - Лучше прямо сейчас. Отпроситесь с работы, повестку я вам напишу.
      Мне нужно было уехать, а когда вернулся, то обнаружил как Вязов вполне искренне утешает молодую женщину, чуть ли не вытирая ей слезы собственным платком. Всхлипывая через слово, она причитала:
      - Вы все правильно говорите, Виталий Иванович, он хороший, добрый, но слабохарактерный. Вы знаете, он мне действительно ничего не рассказывал про свои дела, берег, не хотел расстраивать. Потом сказал, что его разыскивают из мафии за то, что он повредил их машину при аварии, поэтому и поживет пока у родственников. Как только о нпродаст иномарку, то со всеми рассчитается и вернется. Конечно же, они обманули его, обвели вокруг пальца. Он такой доверчивый. Вы знаете, Виталий Иванович, он был замечательный учитель. Дети его обожали.
      Я была против его ухода из школы, но он убедил меня, что делает это для блага моего и ребенка. И действительно, посмотрите как живут учителя и как бизнесмены. Я поверила.......
      - Действительно,- кивнул Вязов,- те из бизнесменов, которые живут, живут лучше учителей. Послушайте, Ксения, если вы хотите помочь Жене, помогите мне найти Сашу.
      - Я сейчас же поеду к одноклассникам мужа и выясню фамилию и адрес Саши.
      - Вот и славно. Поезжайте, а я буду ждать вашего звонка.
      Вежливо выпроводив посетительницу, Вязов подошел к телефону и набрал номер службы безопасности корпорации "Кедр".
      - Добрый день. Вязов из ОЭП беспокоит. Мне нужна автомашина через час...........
      - Да, к райотделу, пожалуйста.
      Видимо, на том конце провода были уже в курсе и не задавали лишних вопросов. Все просто: человек работает, ищет их деньги, ему нужна помощь.
      На протяжении последующих дней я просто поражался работоспособности Вязова. Не зная покоя ни днем, ни ночью, он мотался по городу, раскручивая сложный клубок организованной против "Кедра" аферы. Он уже нашел магазины, через которые реализовывался похищенный товар, наложил арест на деньги, которые еще не успели получить и товар, который еще не успели продать. Дело пухло, как снежный ком, обрастая новыми людьми и фактами. Однако, самое главное - кто все это организовал - оставалось тайной.
      Все закончилось ровно через неделю. Я вернулся с обеда и застал Вязова за чтением газеты. Дочитав какую-то статью, он отшвырнул газету в сторону и сказал:
      - Только что звонил Ганицкий. Просит приехать. Игорь, у меня просьба - давай съездим вместе. Я знаю о чем пойдет речь, и мне нужен свидетель, который подтвердит, что взятки мне никто не давал.
      - О"кэй,- кивнул я.- Но, если дадут, надеюсь, ты поделишься?
      - Какой базар среди воров!- засмеялся он.
      Вскоре за нами пришла машина и отвезла в "Кедр". Нас препроводили в шикарный кабинет, и Ганицкий, как радушный хозяин, лично встретил у дверей. Правда, при виде меня лицо у него удивлено вытянулось, но Вязов поспешил успокоить:
      - Здравствуйте, Лев Иосифович. Вы должны помнить моего напарника Игоря Владимировича. Он в курсе всей ситуации и у меня от него секретов нет.
      - Очень хорошо,- вежливо улыбнулся Ганицкий и жестом предложил устраиваться поудобнее.
      Когда мы уселись, он снова начал говорить:
      - Итак, Виталий Иванович, должен признать, что за неделю, прошедшую с момента нашего знакомства, вы проделали большую работу, за что вам большое спасибо. Но теперь ситуация немного изменилась.
      Ганицкий сделал паузу, но мы терпеливо ждали продолжения. И оно последовало:
      - Буду говорить с вами открытым текстом. На меня вышел один очень авторитетный человек в криминальных кругах и сказал, что это он организовал похищение моего товара, считая будто бы я должен деньги одной из его фирм. Мы поговорили, все выяснили и решили считать происшедшее досадным недоразумением. Я больше не имею никаких претензий и вынужден просить вас, Виталий Иванович, прекратить дальнейшее расследование.
      - Извините, Лев Иосифович, поздно. Уголовное дело возбуждено, собраны материалы, подтверждающие факт совершения преступления, один человек арестован.
      - Хорошо, Виталий Иванович, я знаю, что в вашей системе не поощряется прекращение уголовных дел, что влияет на какие-то проценты, поэтому скажу иначе - просто не копайте дальше и все.
      - Если я вас правильно понял, Лев Иосифович, вы не хотите, чтобы мы выходили на организаторов хищения.
      - Именно так. У вас на них, насколько я знаю, ничего нет и вряд ли будет.
      - Отчего же, может быть и будет. А при ваших показаниях, Лев Иосифович, будет наверняка.
      - Да вы что, ребята, я еще жить хочу!- засмеялся Ганицкий.
      - Ладно, Лев Иосифович, я вас понял. Честно говоря, если б я так жил,- Вязов обвел рукой вокруг,- мне тоже очень бы хотелось жить.
      Как бы подводя черту под разговором, Виталий поднялся. Я уже хотел последовать его примеру, но в этот момент Ганицкий изрек нечто весьма интересное и я просто застыл на стуле от любопытства.
      - Не скромничайте, Виталий Иванович. Я навел о вас кое-какие справки и узнал, что совсем недавно и вы жили совсем неплохо. Кстати, я знаком с вашим братом. И даже под его слово вложил крупную сумму в одно коммерческое предприятие. Вместе с вашим братом исчезли и мои деньги. При встрече напомните ему, что у порядочных людей принято выполнять договорные обязательства.
      - Если вы наводили обо мне справки, Лев Иосифович, то должны знать, что увидеть его у меня меньше шансов, чем у кого бы то ни было,- холодно отчеканил Вязов и пошел к выходу.
      Я поспешил за ним. Нас отвезли обратно в райотдел. В машине я чувствовал: Виталий злится, что взял меня с собой, отчего я услышал нечто для него нежелательное. Я проявил такт и воздержался от расспросов.
      По приезду мы зашли к Петровичу и передали ему пожелания Ганицкого.
      - Ну что я вам могу сказать?- пожал он плечами.- Срок предварительного расследования выходит, передавайте дело в следствие и выполняйте все поручения следователя. Я считаю, что поработал ты, Виталий, хорошо, будешь теперь у нас специализироваться на мошенниках. Мне сегодня, как раз, принесли еще два таких материала. Займись. Игорь тебе поможет. В конце концов, это его линия.
      Вероятно, я не прав, но сталкиваясь преимущественно с негативными сторонами человеческой деятельности, пришел к выводу, что главная беда нашего бедного государства лежит в сфере нравственности. Гласность изрядно разработала ниву лицемерного проповедования коммунистических догм партийными бонзами при полном пренебрежении ими в частной жизни. Народ, исправно посещал партийные и комсомольские собрания, а после послушно стоял в очередях, твердо усваивая - говорить надо одно, а делать совсем другое. Что заработать много трудно, проще попасть в номенклатуру и жизненные блага тебе дадут, как довесок к должности. Потом началась перестройка. Ура. Эйфория. Делай, что хочешь. Но что можно сделать, если у тебя нет денег. А деньги были только у государства. И началась перекачка государственных средств и собственности в общественные средства и собственность. Общественные -это принадлежащие нескольким своим людям. Службе БХСС сверху была спущена установка: процесс пошел, не нужно ему мешать. Да и как ему помешаешь, если то, что не запрещено законом, разрешено. А то, что тому закону больше четверти века и к рыночной экономике он совершенно не приспособлен, по большому счету никого не интересовало. Народ смотрел и понимал: говори перестройка для всех и греби под себя. Что заработать много денег трудно, проще взять их у государства. Потом настала пора, когда у государства почти ничего не осталось, все стало собственностью АО, АООТ, АОЗТ, ТОО. Правда, справедливости ради надо сказать, что то ли людям наверху стало неудобно, то ли еще по каким причинам, но к дележу решили привлечь широкие народные массы, вручив каждому по ваучеру - каждому поровну. Есть старый анекдот:
      - Как будем делить?
      - Поровну.
      - Нет уж, давай по честному.
      Поровну было доверено делить администрации предприятий и чековым инвестиционным фондам. Но это очень большое искусство - делить. На зоне есть престижная должность - хлеборез. Свою выгоду он не забудет, но, если перегнет палку, то мигом окажется в лазарете. Там свои законы. А у нас, на воле все делилось без законов. Действующему уголовному кодексу к тому времени стукнуло уже 30 лет. Как результат, администрация, приватизировав предприятия, стала считать их своей вотчиной, а многочисленные фонды посчитали своими отданные им деньги.
      Народ понял: много денег заработать трудно, проще навешать сначала лапши на уши, типа "Мы разбогатели сами, сделаем богатыми и вас", а потом забрать деньги у тех, кто поверил. Потом снова делили, уже общественную собственность на частную, причем, снова обманывая друг друга и всех вместе. Но нравственность народа уже была испорчена окончательно и бесповоротно. Сложилась ситуация, близкая к анархии. Государство перестало платить своим служащим, предприятия - рабочим и поставщикам. Берущий деньги в долг и отдающий их вовремя начинал думать:"А не дурак ли я?", глядя на то, что творилось вокруг. Кредиторы не отдавали деньги банкам, банкиры - всем остальным клиентам, объявляя себя банкротами, директора строили коттеджи и зажимали копеечную зарплату рабочим, пуская ее в оборот. Друг обманывал друга, брат -брата. Заработать много денег в стране, где объем производства упал до крайности, у основной массы населения потенциально низкий доход, очень трудно, проще кого-нибудь кинуть. Раньше тоже были кидальщики, но это была незначительная прослойка уголовного мира - "каталы", "ломщики", "наперсточники" - все известные, подучетные. Теперь в кидальщики пошли все кому не попадя. Можно сказать, что широкие слои населения активно стали приобщаться к новой уголовной профессии. Криминальная революция начинает побеждать только тогда, когда в народе перестают иметь значение законы нравственности.
      Дни тянулись за днями. Все было как прежде: заявления, справки, отчеты, показатели. В этой суете проходит жизнь, отнимая твои годы, силы и здоровье. Постоянные задержки зарплаты и мизерный ее размер навевают мысли о безысходности и неудачном выборе профессии. И все же в оперской жизни есть минуты кайфа, ради которых стоит жить, бороться, тянуть лямку и наплевать на море, пальмы и белый пароход. Это бывает, когда наступает "момент истины". Не столь важно раскрыл ли ты хищение на миллиард или кражу на сотню тысяч, но когда ты все сделал правильно: задокументировал, расколол и оформил, чувствуешь себя победителем. Это, как в спорте, краткий миг торжества и каждодневная пахота на тренировках. Есть и еще одна вещь, ради которой стоит работать именно в райотделе. Там, где люди вкалывают, а не сочиняют новые циркуляры, отношения между ними чище и добрее. Только здесь ты можешь быть уверен, что партнер поставит тебе плечо, а не подножку.
      Так получилось, что последнее время мне все чаще приходилось работать в паре с Вязовым, а когда люди много времени проводят вместе, то невольно притираются друг к другу. В западных боевиках детективы обычно работают в паре и партнер там становится роднее брата. У нас нет такой системы работы вдвоем, каждый старается без особой надобности не нагружать своими заботами других, а, если предстоит операция с задержаниями, большим объемом следственных действий, то попросту подключают всех. Однако, и по маленьким делам веселей работать вдвоем. Когда было время, Вязов помогал мне, я - ему, и постепенно у нас налаживалось взаимопонимание и доверие. Петрович к нашему с Виталием взаимодействию относился одобрительно, так как оно давало реальные результаты. До конца месяца мы успешно реализовали два материала по мошенникам:
      Задержали отца и сына, которые кидальчество возвели в ранг семейного бизнеса. Папа купил документы разорившейся студии кабельного телевидения, а сынуля нанял приятелей коммерческими агентами, которые ходили по квартирам и предлагали жильцам установку антенн или подводтелевизионного кабеля. В конце концов, семейный тандем, не выполнили одного из своих обещаний и заграбастав все деньги, кинул и жильцов и агентов.
      А еще задержали одного парня при попытке продать по цене ниже номинала вексель государственного предприятия. Криминал заключался, конечно, не в том, что он хотел его продать дешево, а в том, что пытался продать поддельный вексель. На векселе был удален первоначальный номер, а потом нанесен другой. Подделка была исполнена весьма искусно и если бы не бдительность сотрудников фирмы, куда он обратился, за этот листок бумаги мог получить несколько сотен миллионов рублей.
      Кому положено насчитали за эти два наших дела баллы, которые легли в показатели работы нашего отделения, отдела, управления и министерства. Но в промежутке между упомянутыми кидняками, мы спрофилактировали еще один, который никаких баллов никому не принес, но зато доставил нам гораздо большее моральное удовлетворение.
      Мы с Вязовым собирались на обед, когда в кабинет влетел Миха.
      - Игорь Владимирович, выручай! Меня хотят линчевать!- с порога выпалил он.
      По его растрепанному и возбужденному виду я понял, что дело и впрямь нешуточное, поэтому снял куртку и повесил обратно в шкаф. Виталий сказал, что ему одному идти неохота и тоже остался. Рассказ Михи был полон неподдельного драматизма, как все в его исполнении, и сводился к следующему:
      Тезка фельдмаршала устроился торговым агентом в какую-то небольшую фирмочку, занимающуюся закупом и реализацией продуктов питания. Работали в ней молодые ребята, только начинающие деятельность на этой стезе, а потому не имеющие пока ни постоянных поставщиков, ни налаженной системы сбыта. Товар брали где попало, лишь бы подешевле, и сдавали где получится. На этом и погорели, где-то по дешевке оторвав партию некачественного подсолнечного масла. Его конечно нигде не брали или после рекламаций снимали с продажи, поэтому ребята вскоре поняли, что серьезно прокололись. Тут-то судьба их и свела с Михой. Директор этой фирмочки придумал как избавиться от масла с минимальными потерями, а Миха должен был эту идею воплощать в жизнь. Идея состояла в том, что масло будет продаваться под видом социальной помощи пенсионерам, а это послужит обьяснением его низкой цены. Миха выбирал какой-нибудь микрорайон, пару дней вел пропагандистскую работу среди ветеранов войны и труда, уверяя, что специально для них привезут машину дешевого подсолнечного масла. Благодаря налаженной им рекламе, "Газель" забитая баллонами с желто-коричневой жидкостью, расчищалась в этом микрорайоне в течении получаса. Миха не был осведомлен, что масло имеет отвратительный прогорклый вкус, поэтому допустил очень большую ошибку провел рекламную кампанию в доме, где жил. Парни на "Газели" приехали и уехали, а Миха остался на растерзание бабулькам. Правда, когда дело касалось личной безопасности, тезка фельдмаршала умел жечь глаголом сердца людей, и, как Данко, увлекать их за собой.
      В этот раз он, поклявшись, что был не в курсе потребительских свойств рекламируемого им продукта, и, что возмущен наравне с ними, повел пенсионерок в милицию.
      Я выглянул в окно и убедился, что возмущенная общественность пикетирует вход в райотдел.
      - Если их как-нибудь не успокоить, они меня на мелкие кусочки разорвут,- заметил гость.
      - А как их успокоить?- спросил я.
      - Вы - милиция, вам виднее,- пожал плечами Миха.
      Как-то само-собой получилось, что хотя Миха пришел ко мне, но инициативу по оказанию ему помощи взял на себя Вязов. Виталий вышел на улицу, заверил бабушек, что мы приложим все силы для восстановления справедливости и попросил их разойтись. Но разойтись они сразу не согласились и сказали, что будут ожидать справедливости здесь. Тогда было достигнуто компромиссное решение, что останется инициативная группа. Бабушки посовещались промеж собой и сократили делегацию до десяти человек. Оставшихся Вязов провел в райотдел и вынес им в коридор стулья из кабинетов.
      Потом мы с ним сгоняли и доставили директора фирмочки. Фамилия его была Мягков, но по жизни он оказался с исключительно твердым характером. В другой ситуации это могло вызвать уважение, но когда парень уперся, что масло было нормальное, вызывало только раздражение. Уж как мы старались убедить парня, что не будем привлекать его к ответственности, если вернет пенсионерам деньги, но он ни в какую - нормальное масло и все! Мы и бабушек приглашали, чтобы они в глаза его бесстыжие посмотрели, и Миху рядом посадили, чтобы он при нем свои показания повторил, но парень был словно стойкий оловянный солдатик. "Масло было нормальное! Деньги возвращать не за что!"
      В довершение проблем с ним, случился неприятный казус с нашим человеком Михой. По коридору проходил зам. начальника райотдела по воспитательной работе, по прозвищу "Политрук". Видит бабульки сидят. Поинтересовался почему. Они ему все объяснили и видимо импульсы свои как-то передали. Очень близко к сердцу принял человек их беду. Потом залетает к нам в кабинет, видит наши скучные с Вязовым лица и вопрошает:
      - Не колется?!
      - Нет,- отвечаем мы.
      Политрук хватает с моего стола большую линейку и со всего размаха Миху по рукам - бац! И кричит на него:
      - Будешь говорить?!
      Загадка: в кабинете двое посторонних: один - чистенький, прилизанный, в костюме-тройке, другой - нечесанный, в потрепанной одежде и с наколками на руках. Кто из них злодей. 10 из 10 политруков сразу ответят, что второй.
      Мы с Виталием конечно обьяснили, что Миха - наш главный свидетель, после чего зам. сразу смущенно ретировался, но тезка фельдмаршала очень обиделся.
      Ладно, сидим дальше. Опять за рыбу деньги. "Какое масло было?!"
      - "Масло было качественное!" - "А вот мы на экспертизу его отправим и выяснится, что некачественное!" - "Вы не то отправите. Наше было качественное!" Виталий не выдержал, достал с подоконника баллон с этим самым маслом, наливает полстакана, протягивает директору.
      - На, попробуй. Какое же оно качественное?
      Тот решительно отпил и снова:
      - Нормальное масло. Нисколько не прогорклое, а горчит потому, что сорт такой.
      Вязов наливает еще.
      - Пей.
      Тот пьет и, наконец, понимает свою неправоту. Подсолнечное маслоочень сильное слабительное. Директор уже не стойкий оловянный солдатик, а мягкий пластилин, из которого можно лепить что угодно.
      - Ребята, мне в туалет нужно,- жалобно лепечет он.
      - Пиши, что умышленно пытался продать пенсионерам заведомо некачественное масло и обязуешься вернуть деньги всем покупателям.
      Тот быстро-быстро пишет. Вязов кивает.
      - Написал. Ну беги тогда. Туалет налево по коридору.
      Директор выскакивает за дверь и оттуда слышится его жалобный вопль "Пустите!". Не знаю намеренно ли Виталий посадил бабушек на пути к туалету, но у них накопилось к господину Мягкову очень много вопросов.
      Миха потирает руки. Но не от радости. И изрекает:
      - Хрен я еще к вам приду. Лучше бы меня бабы побили, чем тут ни за что!
      - Ладно, не скули. На денег, сходи лучше в лавку, возьми бутылку. Рабочий день уже кончился, а после такого крепкого орешка грех не выпить. Предлагали же ему: давай разойдемся полюбовно. Нет, не захотел. Пусть теперь штаны стирает,- вынес резюме Вязов.
      Четверг начинался тяжело. Накануне вечером мы обмывали четвертую звездочку на погонах нашего коллеги Паши Бородянского. Такие мероприятия, как правило, проходят в сугубо мужской компании, на них бывает много водки и мало закуски, а все разговоры ведутся о работе. Почему -то все жены убеждены, что мужики меж собой говорят исключительно о бабах. Но это только в присутствии посторонних, меж собой менты говорят исключительно о работе. Поэтому ментовские выпивоны следует приравнивать к рабочим совещаниям. Но голова обычно утром от таких совещаний просто раскалывается. Одной таблетки цитрамона не хватает точно. Хорошо, если помогут две.
      Вот так, позавтракав цитрамоном, я и отправился на работу. Прибыв на рабочее место, обнаружил, что остальной личный состав нашего отделения точно так же мучается синдромом и жадно пьет холодную воду. Единственной работоспособной единицей был Вязов. Создавалось впечатление, что его мощный организм может поглощать и переваривать спиртное без особого ущерба для себя.
      Бодренький, как огурчик, Виталий угощал кофе Борьку Фоменко. Мы с Борькой вместе учились в институте, оба попали в милицию, только я подался в опера за романтикой, а он - в участковые за квартирой. Фоменко всегда был очень общительным и ужасно деловым, он просто обожал решать чужие проблемы и постоянно нагружал меня заботами, когда кидали его многочисленных знакомых. Практически каждый его визит к нам заканчивался просьбой такого рода, но зато начинался всегда тем, что он пересказывал нам все райотдельские байки. Фоменко был всегда в курсе всего и щедро делился новостями с другими, поэтому напоминал ходячее средство массовой информации, причем истории в его исполнении звучали гораздо интереснее, чем происходили в жизни. Когда я зашел, он как раз рассказывал Вязову начало очередной байки и сразу ввел меня в курс дела, чтобы я знал о ком идет речь.
      - Здорово, Игорь. Помнишь у нас Гена Белозеров работал помощником дежурного? Толстый такой, морда еще у него всегда такая красная,как из бани вышел.
      - Ну,- кивнул я, тяжело опускаясь на стул.
      - Он уволился.
      - Ну и что.
      - Но ты послушай как. Гена, еще когда у нас работал, с начальством не уживался из-за своего языка. Авторитетов не признавал, начальству правду-матку в глаза резал. Потому его шеф и сплавил в другой райотдел. А там начальник такой тощий, желчный. Ну он все Белозерова язвительно доставал, мол, сидишь тут в дежурке, ничего не делаешь, только мух ловишь, поэтому такой толстый и краснощекий. Гена слушал, слушал, а потом как-то заявляет: "А вы своих глистов выведите, тоже таким будете!". У начальника челюсть отпала. Он ее рукой вправил и как закричит: "А ну пиши рапорт, пока я тебя сам не уволил!". Белозеров плюнул, взял обходной лист и пошел по инстанциям его подписывать, что нигде никому не должен. А последним бегунок должен начальник завизировать. Ну вот Гена к нему приходит и говорит:" Все, со всеми рассчитался, теперь вы один остались." и раз рукой в кабуру. У него там обходной лежал. Начальник понимал, что Белозеров на него зуб точит, а когда увидел, что он в кабуру полез, как прыгнет под стол и кричит оттуда:"Погоди не стреляй! Можешь дальше работать!".
      Мы посмеялись и я предложил Фоменко перейти к делу.
      Дело заключалось в следующем:
      Жена одного его товарища устроилась работать после декретного отпуска бухгалтером в небольшой частный продовольственный магазинчик. Имея уже опыт в торговле, она быстро сумела проявить себя и фактически кроме своих бухгалтерских обязанностей выполняла функции заместителя заведующей магазином. Вот только с заведующей ей крупно не повезло. Со слов Бориса выходило, что та была страшной мегерой, гонявшей своих сотрудников в хвост и гриву, как армейский старшина. Причем, на рабочем месте она сидеть не любила, наездами налетала, подобно урагану, раздавала всем на орехи и снова исчезала, порой на несколько дней. Сотрудники, которые и без ее присутствия успешно справлялись со своей работой, три месяца не получали зарплату, но боялись при ней и заикнуться об этом. Такая вот бой-баба вырисовывалась. А потом случилось следующее: та женщина, за которую хлопотал Борис, в отсутствии заведующей выполняла ее обязанности и имела ключ от директорского сейфа, где хранила и свои бухгалтерские документы. Долгое время она, выкраивая из семейного бюджета, копила себе на шубку, храня деньги в этом самом сейфе. Два с половиной миллиона. И вот недавно вечером заведующая, якобы вдрызг пьяная, заявляется в магазин после закрытия. Отправляет сторожа за коньяком, а потом распивает его на рабочем месте. Через некоторое время, в связи с тем, что сторож, молодой парень, пить с ней отказался, она решает отправиться в кабак, в поисках наличности лезет в сейф, забирает там личные деньги бухгалтерши и отбывает в неизвестном направлении. Утром бухгалтерша обнаруживает пропажу денег, жалуется мужу, тот жалуетсяФоменко. Этот самый магазин находится на участке Бориса, поэтому он без лишних околичностей, в соответствии со служебным долгом, устанавливает адрес заведующей и едет к ней домой. Дверь ему открывает вполне приличная, пролетарского сословия женщина, никак не подходящая под описание мегеры из магазина, но, что самое интересное, носящая ту же фамилию, имя и отчество. Выясняется: год назад она потеряла паспорт и уже давно законным порядком оформила новый. Определив, что тут попахивает детективом, Фоменко решает обратиться к сыщику, то бишь ко мне. И вот с утра пораньше он в мою пустую, как мяч, и гудящую, как колокол, голову загружает, не спеша потягивая кофе, эту информацию.
      Мне не жалко, пусть загружает, но когда деятельная натура Фоменко, потребовала от меня еще и немедленных решительных действий, я ему со всей прямотой сказал, что, даже если сейчас объявят воздушную тревогу, я никуда не побегу, а уж тем более не сдвинусь с места по указанию какого-то вшивого хмыря Фоменко. Борька обиделся, и я понял, что погорячился.
      - Ладно,- сказал я ему,- пусть твоя знакомая пороется в сейфе.
      Если снова не найдет денег, то поищет какие-нибудь личные документы заведующей: трудовую книжку, пропуск в бассейн или направление в наркодиспансер. Короче, пусть поищет чего-нибудь, хоть рождественскую открытку, и приезжает сюда. Но, Борис, будь человеком, дай, измученному нарзаном и начальством, бедному оперу прийти в себя. Скажи, пусть раньше 11-ти не заявляется.
      - Отлично,- повеселел Фоменко,- Игорек, коньяк за мной.
      - Не напоминай мне об этой гадости!- взмолился я.
      - Все, все, ухожу,- развел руками Борька и отчалил.
      Годы, проведенные в райотделе, убедили меня, что от похмельного синдрома лучше всего лечит работа, а не опохмелка и разные там новомодные препараты. Не прошло и минуты после ухода Фоменко, как у всех вдруг возникла масса вопросов ко мне: у секретаря - по просрокам, у аналитиков по карточкам, у следователя - по уголовному делу. Побегав по этажам, я скоро чувствовал себя снова человеком, готовым к труду и обороне.
      Перед самым обедом к Вязову заявилась солидная делегация солидных дяденек. Причина, приведшая их, была банальной - очередное кидалово, но сами дяденьки не считали свою ситуацию рядовой. Угорели они тоже солидно, больше чем на полмиллиона, поэтому вполне законно горели негодованием. Сочувственно улыбнувшись Виталию, похоже, что он сегодня остался без обеда, я решил отправиться на прием пищи один. И только я собрался идти, как на пороге возникло прекрасное видение, словно сошедшее с картины Васнецова. Знаете, такая исконно русская красавица, какими рисуют Аленушек и Машинек, с большими круглыми глазами, только без косы.
      - Могу я увидеть Игоря Владимировича?- спросило прекрасное создание.
      - Вы его уже видите. Это я.
      - Я от Фоменко,- отрекомендовалась она.
      Я кивнул и оглядев, рассевшихся полукругом возле Вязова и что-то наперебой объясняющих ему, мужиков, сказал:
      - Вы знаете, я собрался на обед. Предлагаю вам составить мне компанию, а по дороге мы побеседуем и все обсудим.
      - Вообще-то, я не голодна,- замялась она.
      - Зато я ужас, как голоден. Идемте.
      Я увлек ее к выходу. Деваться ей было некуда и она отправилась со мной. Вести даму в НИИшную забегаловку было не солидно и мы отправились в соседнюю кафушку, которая, в сущности, была такой же забегаловкой, только подороже и без очередей. Мы расположились за угловым столиком, я заказал два комплексных обеда и спросил свою даму:
      - Как вас зовут?
      - Пчельникова Ирина Михайловна,- ответила она, вероятно, полагая, что милиционерам нужно представляться только так.
      - Ирина Михайловна, о ваших неприятностях я в общих чертах знаю.
      Когда мы вернемся, то все подробно опишем на бумаге, а пока давайте просто поболтаем. Вас Роу в кино сниматься не приглашал?
      - Не-е-е-ет,- удивленно протянула она.
      - Это я к тому, что внешность у вас необычная. Сказочная, я бы сказал.
      - Ах, вот вы про что!- засмеялась она.- Да, мне часто говорят, что я похожа на сказочных персонажей. В школе всегда звали участвовать в самодеятельности, в новогодних представлениях. Но я отказывалась.
      - Почему?
      - Не хотела выделяться. Хотела быть, как все.
      - И поэтому избрали профессию бухгалтера?
      - Жить-то надо,- вздохнула она.
      Когда мы вернулись, солидные мужики все еще осаждали Вязова. Я усадил Ирину возле своего стола и стал брать с нее объяснение. Между делом, прислушиваясь к репликам мужчин, вдруг ощутил какую-то пока непонятную для меня связь между тем, что они говорили и тем, что я записывал со слов Ирины. Поднял глаза на Вязова и увидел, что он смеется. Тут дошло и до меня, я расхохотался тоже. Присутствующие замолчали и взирали на нас, как на припадочных. Виталий перестал смеяться и обратился ко мне:
      - Просветим товарищей?
      - Конечно,- кивнул я.
      Он повернулся к одному из мужчин и спросил:
      - Виктор Афанасьевич, как звали заведующую магазином?
      - Раиса Федоровна
      Теперь пришла моя очередь.
      - Ирина Михайловна, как вы сказали зовут вашу заведующую?
      - Раиса Федоровна.
      В общем, получилось прелюбопытное совпадение. Наши посетители пришли в одно и то же место, в одно и то же время, жаловаться на одного и того же человека. Узнав об этом, они присмотрелись повнимательнее друг к другу и даже вспомнили, что уже встречались, когда мужчины приезжали в магазин в поисках Раисы Федоровны. Такие совпадения сближают людей. Виталий представил мужчинам меня, их - мне. Это были зам директора, начальник отдела сбыта и юрист крупной продовольственной корпорации из соседней области. Раиса Федоровна около трех месяцев назад приехала к ним и заключила договор о том, что обязуется организовать реализацию их товара у нас в городе. Представитель корпорации приехал вместе с ней сюда. Она организовала ему прием по высшему классу, показала свой магазин, арендованные ею склады и, вообще, очень красиво расписала перспективы сотрудничества. Гость остался доволен, вернулся к себе, а Раиса Федоровна начала получать товар вагонами. Сначала она бодро и оптимистично рапортовала по телефону о своих успехах, отсылала деньги небольшими суммами и просила еще товар. Потом звонить она стала реже, а когда корпорация пригрозила ей неприятностями за невозврат средств, она отправила липовую платежку на 165 тысяч рублей и вскоре пропала совсем.
      Дело было ясное и понятное, оставалось только найти Раису Федоровну или вернее женщину, которая называет себя так, поскольку мы уже знали, что действует она по чужому паспорту.
      Ирина, узнав об огромном долге их предприятия, заметно поскучнела, не без оснований полагая, что теперь придется проститься как с невыплаченной зарплатой, так и с работой вообще.
      - Итак, раз мы все здесь собрались по одному и тому же поводу давайте обсудим наши дальнейшие действия,- вернул разговор в деловое русло Вязов.
      Но все молчали.
      - Раз других предложений нет, то я позволю себе высказать свое,продолжил он.- При кажущейся простоте сложившейся ситуации, на мой взгляд, это не обычное рядовое мошенничество, а хорошо спланированная акция. Посмотрите, как было обставлено дело: снимается помещение под магазин, оборудуется, нанимается штат сотрудников, арендуются склады с подъездными путями. Товар кто-то получает, разгружает, разбрасывает по торговым точкам и все это делается оперативно. Без сомнения тут было задействовано большое количество людей и мы не только не знаем кто они, но даже не можем предполагать. Везде засветилась только одна единственная лже-Раиса Федоровна. Мы, конечно, проверим учредителей ее фирмы, но я готов биться об заклад, что все стрелки они переведут на нее. Значит, она остается для нас единственной ниточкой для установления обстоятельств дела, судьбы товара и денег. Но боюсь, что, если сейчас мы будем сильно дергать за эту ниточку, то она попросту порвется. В наше время людей убивают и за куда меньшие суммы, а в данной ситуации, наверняка, ваша корпорация не единственная, кто был введен ею в заблуждение и оказался в качестве потерпевшей стороны. В проведении данной мошеннической акции изначально были заложены немалые денежные средства, это позволяет предполагать, что масштабы аферы были значительно шире, чем просто цель нагреть вашу корпорацию. Единственное, что мне непонятно в их действиях, это оформление липовой платежки. Тем самым они выдали себя с головой.
      - Раиса Федоровна пыталась у нас получить под нее партию импортной водки,- пояснил начальник отдела сбыта.- Но мы уже заподозрили неладное и отказали ей, хотя она очень просила и обещала расплатиться наличными в течении недели.
      - Ясно. Аппетит растет во время еды, и напоследок ей хотелось урвать еще кусок. У меня сложился определенный план действий, в осуществлении которого необходима помощь всех присутствующих. Причем, главная роль отводится единственной среди нас представительнице прекрасного пола, вам Ирина Павловна. Я понимаю, что все услышанное сегодня явилось для вас некоторым шоком, но давайте трезво смотреть на вещи. Ваша работа в этой дутой фирме по существу закончилась. Но я прошу, чтобы магазин еще некоторое время продолжал функционировать под вашим чутким руководством, причем, мы не будем возражать, если вы сумеете выплатить его сотрудникам причитающуюся им зарплату. Вы согласны оказать помощь органам и следовать нашим указаниям?- спросил Вязов.
      - Что мне остается делать? Согласна,- кивнула Ирина.
      - Тогда я перейду к изложению своего плана. Если у присутствующих возникнут какие-нибудь сомнения, предложения или возражения, не стесняйтесь - перебивайте меня, так как я хочу, чтобы этот план стал нашим общим.
      Возражений от присутствующих не поступило.
      В середине дня, ближе к обеду, к небольшому продовольственному магазину, находящегося на первом этаже ничем не примечательного панельного дома подкатил тентованный КАМАЗ с номерами соседней области, перегородив своей махиной тротуар. Водитель остался сидеть в кабине, а экспедитор с бумажками зашел в магазин.
      - Где заведующая?- развязно спросил он продавца.
      Из подсобки появилась Ирина Павловна и продавщица переправила экспедитора к ней.
      - Вы Раиса Федоровна?- спросил он.
      - Ее нет, но я ее замещаю.
      - Лады. Тогда принимай товар и давай деньги.
      - Подождите, подождите,- перебила его Ирина.- Какой товар? Какие деньги?
      - Товар - водка, а деньги - тридцать процентов от стоимости по накладной. Мне так и наказали: 30 процентов получить от Раисы Федоровны сразу налом, а остальное она перегонит через неделю.
      - Извините, я не в курсе. Давайте пройдем ко мне и все выясним.
      Экспедитор прошел в комнату заведующей и, достав калькулятор, принялся вычислять сколько же денег ему нужно получить, в то время пока Ирина Павловна накручивала диск телефона. Она набрала несколько номеров и по всем разговор протекал примерно так:
      - Алло, здравствуйте, вас беспокоит бухгалтер магазина "Оазис".
      Вы являетесь учредителем нашего предприятия, поэтому я обратилась к вам. Дело в том, что в магазин привезли большую партию импортной водки, о поставке которой договаривалась Раиса Федоровна, но просят 30 процентов от стоимости оплатить сразу наличными. Раисы Федоровны нет уже несколько дней, я дала ей информацию на пейджер, но безрезультатно, просто не знаю что нам делать. Вы не могли бы помочь нам отыскать ее, чтобы она подъехала и разобралась на месте сама.
      В калькулятор был вмонтирован радиомикрофон, поэтому я, находясь в нашей оперативной машине, имел возможность слышать все эти разговоры, искренне восхищаясь достижениями научной мысли создателей спецтехники.
      Ожидание затягивалось, водитель и экспедитор ворчали, что им нужно еще возвращаться к себе в город. Ирина Павловна накормила их у себя в кабинете китайской лапшей быстрого приготовления, напоила чаем и они малость поутихли.
      Наконец, через два часа к магазину лихо подрулил красный "Форд Скорпио", из которого вышли два крепыша с ну очень короткими стрижками и по и направились в магазин. Они уже несколько раз бывали здесь, сопровождая Раису Федоровну, поэтому без лишних околичностей завалили в кабинет заведующей.
      - Ты, что ли водку привез?- обратился один из них, который побольше, к экспедитору.
      - Я,- кивнул тот.
      - Какие проблемы? Привез, так сгружай!
      - Хлопцы, чьи вы будете?- осведомился экспедитор словами из песни.
      - Мы от Раисы Федоровны,- ответил парень поменьше.- Она нам только что звонила и попросила принять у вас товар. Сейчас мы все примем, отсчитаем 30 процентов налом, как было условлено. Тебе с водилой сверху по сотняге - компенсацию за непредвиденную задержку. Дела надо делать быстро и по деловому. Виктору Горгиевичу ( назвал он имя-отчество зама по коммерции корпорации) передавайте спасибо и большой привет.
      Экспедитор поднялся и сразу возвысился на голову над парнями.
      - Значит так, хлопцы, вот от Виктора Георгиевича у меня строгие инструкции сдать товар на руки только Раисе Федоровне. Хотите везите ее сюда, хотите звоните Виктору Георгиевичу. Но только так и никак иначе.
      - Браток, не гони волну. Чо, ты в натуре? Накладную вон она тебе подпишет,- парень, который побольше, кивнул в сторону Ирины,- и печать шлепнет. Коробки мы вам поможем скидать. Все путем.
      - Конечно, зачем ждать? Разгрузились, рассчитались и поехали,поддержал его второй.
      - А я долго ждать и не собираюсь,- пожал плечами экспедитор.Максимум еще час. Если Раиса Федоровна не появится, снимаюсь и уезжаю.
      Почесав затылок, парень, который поменьше, повернулся к напарнику и сказал:
      - Иди позвони.
      Который побольше ушел, с кем-то переговорил по сотовому телефону. Потом оба они сели в тачку и резко рванули с места.
      Накануне Петрович сгонял в Управу и договорился о том, что нам помогут ребята из "семерки". Вообще-то, вместо "7 отдела" они уже давно получили статус Управления и изменили название, но опера часто называют их по-старому. Ребята должны были осуществлять наблюдение за перемещением автомашин, и хотя я не видел ушли или нет они за "Фордом", не сомневался, что все сделают как надо. И не ошибся. Меньше чем через час "наружка" по рации передала нам, что "объект" возвращается к магазину. Все точно. "Форд" обогнул КАМАЗ и подрулил к крыльцу. Те же самые парни привезли какую-то женщину.
      Раиса Федоровна была не вполне трезва, но держалась солидно и по-деловому. Решительной походкой она прошествовала к себе в кабинет, расположилась за своим столом, вежливо поздоровалась с приезжими и принялась раздавать указания:
      - Мальчики, подождите меня в машине. У меня сегодня еще масса дел, скоро поедем дальше,- отослала она парней, вошедших вслед за ней, и, повернувшись к бухгалтеру, сказала:
      - Ирина Павловна, голубушка, не стойте над душой, сделайте лучше мне кофе.
      Разогнав лишние уши, Раиса Федоровна с интересом оглядела экспедитора и произнесла:
      - Значит вы от Виктора Георгиевича. Что же он не позвонил мне? Если бы я знала о вашем приезде, то конечно же постаралась быть на месте. Вы сегодня же обратно? Если желаете можем устроить вас отдохнуть в нашей гостинице.
      Она сыпала вопросами, не слушая ответов и, только сделав глоток кофе, принесенного Ириной, приступила, наконец, к делу.
      - Что вы нам привезли?
      - Тут все указано,- экспедитор протянул накладную.
      - Сертификаты?
      - Обязательно,- передал он сертификаты.
      - Ладно, возьму,- как бы нехотя кивнула она после некоторой паузы.
      - Виктор Георгиевич сказал, что 30 процентов от суммы вы должны оплатить сразу, наличными.
      - Был такой разговор. Хорошо, оплатим. Сейчас Ирина Павловна выпишет вам расходный кассовый ордер. Пока можете открывать машину. Десять коробок сгрузим здесь, остальные отвезем на склад.
      Сидя в машине, я слышал весь разговор и внутренне содрогнулся. Тщательно прорабатывая сценарий операции, мы совершенно выпустили такую мелочь, что выдачу денег могли провести по кассе, а значит экспедитору нужно было сейчас предъявить паспорт. Поскольку им являлся не кто иной как Вязов, то можно было и засветиться. К счастью, Ирина была в деле и не стала спрашивать с него документы.
      Сгрузив десять коробок с водкой в магазин, КАМАЗ погнали на склад. Это оказалось недалеко. На молзаводе. Что было совсем не плохо. Сам склад охраняли сотрудники какого-то ЧОПа, а молзавод наша вневедомственная охрана. С постом вневедомственной мы быстро договорились и оставили у них Пашу Бородянского. При выезде машины проверяются, поэтому, когда будут вывозить водку, он передаст информацию "наружке".
      Нас Петрович распустил по домам, отдыхать и собираться с силами, так как завтра предстоял тяжелый день.
      Утром мы все собрались в кабинете у Петровича. Наш начальник, надо отдать ему должное, свою задачу уже выполнил на отлично и сделал все, чтобы мы со своей тоже справились. Он, не знаю когда успел, связался с "семеркой" и получил полный расклад магазинов, по которым ночью разбросали нашу водку. Так как дали ее нам под честное слово, что вернем, то теперь предстояло изымать эту водку обратно. Но свою роль наживки она выполнила. Петрович уже согласовал все вопросы: следователь спешно печатал постановления о выемке водки и документов в магазинах, автобус и две машины ждали нас у подъезда, а несколько ребят с автоматами для психологического воздействия - курили в коридоре. Петрович распределил кто куда поедет: на склад и в магазины снимать остатки и проводить выемку, благословил, и ровно в 10 мы тронулись. Все, что мы делали до этого, была подготовительная работа. Сейчас предстояло поставить победную точку или, говоря на оперском жаргоне, успешно провести реализацию.
      Нам с Вязовым, как основным, досталась особо почетная миссия - брать Раису Федоровну. "Семерочники" поработали на славу, теперь мы знали где она живет, что осталась ночевать дома и еще никуда не выходила. Оставались пустяки - попасть к ней в квартиру. Но у нас и на этот случай был план. А еще у нас была Ирина. Мы заехали к ней и забрали ее с собой.
      Звонок у Раисы Федоровны был музыкальный и он сыграл ей бравурную мелодию. Но она не прореагировала. Звонок повторил мелодию, и за дверью, наконец-то, послышались шаги. Хозяйка припала к глазку и увидела Ирину.
      - Раиса Федоровна, мне нужно срочно подписать у вас документы,сказала Ирина все еще закрытой двери и та, как от волшебного заклинания, отворилась.
      Хозяйка видимо вчера вечером крепко приложилась к бутылке, поэтому с утра была пьяна. Ничего не понимая, отодвинутая в сторону, она наблюдала как ее прихожая наполняется людьми. Увидев знакомое лицо экспедитора, она удивленно спросила его:
      - Ты как здесь?
      Тот поднес к ее носу удостоверение и сказал:
      - Давайте знакомиться, мадам. Я - Вязов Виталий Иванович из ОБЭП, а ваше настоящее имя?
      - Так, ты мент что ли?- делая попытку что-нибудь сообразить, спросила она.
      - Он самый,- кивнул Вязов.
      - И чего тебе надо?
      - Деньги, ценности, нажитые преступным путем, документы. И все это лучше добровольно. Вот постановление на обыск у вас.
      - Какой обыск?! Чего вам от меня надо?!- на повышенных тонах спросила хозяйка.
      Она поднесла руки к голове, изображая страшную мигрень, а может, и не изображая.
      - А что мы в коридоре-то стоим?- сказал Виталий.- Давайте пройдем в комнату там и поговорим.
      Словно на тур вальса, он под руку провел хозяйку в комнату и усадил на диван. Я проверил комнаты и, не обнаружив никого постороннего пошел за понятыми.
      Копаться в грязном женском белье, конечно, не слишком большое удовольствие, но это, как говорится, издержки профессии. Хозяйка пребывала в некотором подобии шока от всего происходящего и, забравшись с ногами на диван, хмуро наблюдала за нашими действиями. На столе росла груда бумажек на изъятие с какими-то черновыми записями - потом разберемся, но ничего значительного мы не нашли. Как завершающий штрих, Вязов достал два паспорта из сумочки хозяйки и бросил их поверх кучки. В принципе, уже это оправдывало наши труды, но понятые, ожидавшие появления на свет гранат, чемоданов с валютой и мешков с драгоценностями, явно были разочарованы. Неоднократно наблюдая как соседку на крутых тачках привозят домой крутые ребята, они пребывали в уверенности, что у нее все тумбочки забиты рублями и валютой. Однако, больше всех была огорчена отсутствием у нее денег наша дорогая Ирина Павловна. Небезосновательно полагая, что с нашей помощью сумеет вернуть свои деньги и сможет, наконец, купить себе шубку, она вдруг поняла: если ее начальница и сорит иногда деньгами, то отнюдь не своими, по причине отсутствия оных.
      Ирина не выдержала и, нарушая ход процессуального действия, вышла на передний план. Еле сдерживая гнев, чеканя слова, она произнесла:
      - Раиса Федоровна, где мои деньги, которые вы взяли из сейфа в магазине ночью четыре дня назад?!
      - Какие деньги, детка? О чем ты?- пожала плечами хозяйка.
      - Это были мои личные деньги - два с половиной миллиона, отложенные на шубу. Сторож сказал, что вы достали их из сейфа и положили к себе в сумочку!
      - Отвали.......
      - Где мои деньги?! Я тебя спрашиваю! Где?!- сорвалась на крик Ирина.
      - В п....е,- ответила ей в рифму хозяйка и, распахнув полы халатика, показала яркие узкие трусики, чтобы было понятней.
      - Сучка!- выругалась Ирина, залепляя хозяйке пощечину.
      Тут пришлось вмешаться мне. Я вклинился между готовыми к драке женщинами и сказал:
      - Ирина Павловна, прошу вас, прекратите. Спуститесь вниз и подождите нас в машине.
      Но успокаивать, похоже, нужно было хозяйку. Она грязно ругалась и отчаянно жестикулировала. Если перевести ее речь с обиходного нецензурного на пристойный литературный язык, то это выглядит примерно так:
      - Дрянь позорная. Женщина легкого поведения, имевшая орогенитальные связи. Лярва, ментовская стукачка. Я тебя закажу и тебя кончат. Мои ребята тебе гениталии разрежут и матку вырвут, чтобы знала на кого руку подняла.
      Виталий оторвался от написания протокола и, чуть приподнявшись на стуле, слегка хлестанул ей ладошкой по другой щеке.
      - Заткни фонтан, писать мешаешь.
      Хозяйка, с ненавистью глядя на него, прошипела:
      - Ментяра..... Ненавижу!
      Но, на удивление, затихла. Ирина ушла, а мы остались довершать начатое. Виталий раскрыл и положил перед собой два паспорта с одинаковыми фотографиями.
      - Кто же вы на самом деле: Раиса Федоровна или Жанна Юрьевна?
      - Жанна Юрьевна Васькова,- процедила она.
      - Очень приятно познакомиться,- улыбнулся Вязов.- Это имя вам идет гораздо больше и звучит красиво. А то такая красивая женщина и вдруг какая-то Раиса Федоровна - непоэтично.
      Она молчала, а я от нечего делать с интересом разглядывал ее. Даже без скидок на утро, отсутствие косметики и нервные переживания выглядела она очень ничего. Лет ей было около 35, но в отличии от многих своих сверстниц, она не погрузнела, не растолстела и, наверное, когда не пила, тщательно ухаживала за своим телом и лицом. Халат ее немножко задрался, оголяя гладкие загорелые ноги. Заметив мой интерес, она откровенно спросила:
      - Что смотришь? Хочешь меня?
      Виталий засмеялся и вместо меня ответил словами из песни:
      - Хочет, хочет. Хочет, но молчит.
      Так в чем же дело? Рвите свои бумажки и я ваша, душой и телом,предложила она.
      - Вы и так наша. И никуда-то теперь, дорогая Жанночка, от нас не денетесь. Лет эдак шесть,- обнадежил Вязов.
      - Посадить меня хотите? Радуетесь этому. А зачем? Что я вам сделала?
      - Нам - ничего. А как на счет тех людей, которых ты кинула? Сейчас вон Ирину Павловну обидела, зачем?
      - Тех мне не жалко. Нечего клювом щелкать. А Иришку жалко. С ней я погорячилась. Девчонка она хорошая. Я когда-то тоже была такая же чистенькая, пока жизнь не обломала. Вы ей передайте - верну я ей бабки. Займу и отдам, пусть не переживает.
      В это время Виталий закончил писать протокол и, выпрямившись, произнес:
      - Все, тишина. Я читаю, присутствующие внимательно слушают.
      После прочтения понятые подписали протокол и ушли к себе в квартиру.
      - Жанна Юрьевна, собирайтесь, одевайтесь и поехали с нами.
      - Подождите. А можно я Иришке вместо денег серьги отдам. Они четыре тысячи стоят. Если меня с конфискацией осудят, все равно государству достанутся, а так хоть Иришке долг верну. Можно?
      - Не вижу причин отказывать,- пожал плечами Виталий.
      - Извините. Может быть, вы пригласите Ирину,- обратилась она ко мне.
      Я кивнул и отправился вниз к машине. Вернувшись обратно, мы с Ириной застыли в изумлении на пороге комнаты. Виталий поперек дивана лежал на хозяйке. Причем, было похоже, что он слегка придушил ее локтем. Она тихо хрипела, а он постанывал. Заметив меня, попросил:
      - Вытащи ее и пристегни браслетами к батарее.
      С гримасой страдания на лице он сполз с хозяйки и сел на полу.
      - Что случилось?- спросила Ирина.
      - Что-что. Знаешь, что такое яйца всмятку? Пренеприятная штука, я тебе скажу. Когда Игорь вышел за тобой, эта стерва попросила меня помочь ей подняться с дивана, будто бы у нее ноги затекли. Едва я подошел, она как лягнет меня между ног и бежать. Ну я, правда, перехватил ее, подмял под себя и держал до вашего прихода. Знаете, анекдот вспомнил: сидят несколько женщин, обсуждают какая боль самая сильная. Один мужик их слушал-слушал, потом презрительно плюнул и спрашивает:"А вас когда-нибудь по яйцам пинали?". Уф-ф, как больно на самом деле.
      Хозяйка от хватки Вязова оклемалась значительно раньше, чем он от ее пинка, потом долго просила у него прощения. Наконец, отошел и Виталий, но сказал, что за такой садизм прощения она от него не дождется. Жанна предложила Ирине в счет погашения долга сережки. Та не возражала, мы тоже.
      Известные нам факты о попытке кинуть продовольственную корпорацию, Жанна признала полностью, но все взяла на себя. Она быстро и по-деловому расставила все точки над "и", обрисовала границы того, что она признает и с чем не согласна, потом предложила Вязову писать протокол допроса как ему будет угодно, но только в этих границах. А пока он писал, принялась причитать. Я старался не подавать виду, но в душе умирал со смеху.
      - Виталий Иванович, родненький, ну ты прости меня дуру,прикидывалась овечкой она.- Ты пойми меня правильно. Я ж думала - вот он мой шанс единственный. Пока твой напарник внизу, я тебя вырублю, выскочу из квартиры и спрячусь у подружки на седьмом этаже. Я ж понимала, что влипла, а кому сидеть охота? Но знаешь, когда ты на меня навалился, весь такой мощный, тяжелый, я подумала: "Этому мужику отдалась бы сразу!" Когда я тебя почувствовала на себе, я стала сама не своя. Чуть не кончила, ей богу!
      - Жанна, заткнись!- процедил Вязов.
      - Ну что ты в самом деле?- не унималась она.- Я же не обижаюсь, что ты мне при соседях по морде заехал, а потом еще чуть не задушил. Нет-нет, все правильно - я сама напросилась. Но знаешь, я бы хоть сейчас, прямо здесь тебе отдалась.
      - Жанна, заткнись.
      - Ну вот заладил: заткнись-заткнись. Отправишь меня в тюрьму и забудешь. Пообещай хоть письмо написать. А я тебя всегда помнить буду. Как ты на меня навалился!
      - Гражданка Васькова, вам адвокат нужен?- перебил ее Вязов.
      - Конечно, Виталий Иванович, нужен, обязательно.
      - С момента задержания или с момента предъявления обвинения?
      - А чем раньше, тем лучше, Виталий Иванович. Он мне прямо сейчас нужен.
      - Дежурный из консультации или кто конкретный?
      - Конкретный, Виталий Иванович. Позвольте сумочку, у меня там его визитка лежит.
      Я взглянул на визитку и прочитал вслух:
      - Адвокат Зигельбаум Михаил Абрамович.
      - Знаешь его?- спросил меня Вязов.
      Я кивнул и, в свою очередь, спросил Жанну:
      - А у тебя денег на него хватит? Зигельбаум мало не берет.
      - Натурой рассчитаюсь!- засмеялась она.
      Виталий не выдержал, улыбнулся и сказал:
      - Ты же мне обещала?
      - Вам, Виталий Иванович, всегда, в любое время, без очереди, по полной программе и бесплатно.
      - То, что вы, гражданка Васькова умеете лапшу на уши вешать, за нос водить и не выполнять договорных обязательств, мы отлично знаем и уже занесли это в протокол.
      - Что вы, Виталий Иванович, я не такая. Просто, когда меня мужики видят, у них резко начинают гормоны играть и обвести их вокруг пальца ничего не стоит. Вы, Виталий Иванович, единственный, на кого я не действую.
      - Так вы же сами, Жанна Юрьевна, всех моих гормонов зашибли!засмеялся Виталий и мы тоже.
      В общем, все было очень весело и даже в камеру Жанна отправилась с улыбкой, послав на на прощание воздушный поцелуй.
      Вернувшись к себе в кабинет, мы достали спрятанный магнитофон. Адвокат Зигельбаум после нашего звонка по просьбе Жанны пригнал незамедлительно. У меня даже сложилось впечатление, что он заведомо был в курсе ситуации и был готов к ее защите. Мы намеренно дали ему возможность пообщаться с Васьковой наедине и попытались записать их беседу. Это противозаконно и, в принципе, мы это не практикуем, но здесь был особый случай.
      Вообще, не только в футболе, но и в жизни легче разрушать, чем создавать. Опер по сути является созидателем. Выявляя преступление, он начинает строить, скажем, некую пирамиду из доказательств: документов, вещдоков и показаний. Потом, что-то соорудив, он несет свое творение к следователю. Это нечто вроде госприемки. И очень строгой. Принимая у опера материал, следователь взваливает на себя всю дальнейшую ответственность за его судьбу. Поэтому, если пирамидка вышла неказистая, следователь ее попросту не возьмет. Конечно, для опера она какая бы не была - своя родная, выстраданная. Чтобы ее построить, он изрядно попортил нервов и здоровья. Но никого это по большому счету не волнует, на дальнейших стадиях его творение будут только испытывать на прочность и, если какое-нибудь звено шатается, выбросят без жалости. Сначала следователь, потом прокурор и судья. Но есть человек, который намеренно будет стараться ее расшатать и порушить. Всеми возможными способами. Это адвокат. Обвиняемому можно лгать и изворачиваться по закону, а научить как это делать его должен адвокат. Среди адвокатов тоже есть разные люди, есть и такие, как Зигельбаум. Ему под пятьдесят и он специализируется на экономических преступлениях. У него есть известность в определенных кругах, имидж. Я знаю, что за согласие защищать Жанну он получит как минимум мою годовую зарплату. Также, я знаю, что мы с Вязовым неплохо построили свою пирамидку и Михаилу Абрамовичу будет трудно что-то в ней поломать законным образом поэтому, чтобы отработать свои деньги, он будет таскать от Жанны "малявы" на волю, передавать ей инструкции от подельников и не побрезгует давлением на свидетелей. А еще он сделает все, чтобы скомпроментировать нас. Так и так Зигельбаум будет говорить, что мы применяли недозволенные методы, почему бы их и не применить на самом деле.
      Наш примитивный магнитофон не позволил сделать качественную запись. У адвоката мы вообще не разобрали ни слова, у Жанны - только отдельные реплики. Она рассказала ему о том, что мы знаем и пару раз повторила: "Марина должна вытащить меня отсюда!"
      Моя жена страшная чистюля. Едва мусорное ведро наполняется наполовину, как она гонит меня на помойку. Как только вечером я переступил порог родного дома, мне тут же было сунуто в руки означенное ведро и указано обратно на дверь. Помойка находилась возле соседнего дома. Возле нее припарковалась красная иномарка, которая при моем приближении тронулась и проехала мимо. Я машинально скользнул глазами по номеру и он показался знакомым. Уже возвращаясь домой с пустым ведром, вспомнил. Я же вчера передавал по рации этот самый "Форд" под наблюдение "семерке" возле магазина. На этой тачке еще потом привезли Раису Федоровну, оказавшуюся Жанной Юрьевной. А наличие его возле моего дома означает, что под наблюдение теперь взяли меня. Это честь, можно возгордиться.
      Конечно же я не примнул похвастаться организованной за мной слежкой. Мы как раз с Вязовым сидели в кабинете у Петровича, ну я между делом и обмолвился. На удивление они оба довольно равнодушно отнеслись к известию. Петрович пояснил:
      - Это не наблюдение, Игорь, это - демонстрация. Что у них больше машин нет? Но они уже знают, что ты видел этот красный "Форд". Они демонстрируют тебе: мы знаем где ты живешь, не лезь глубоко и все будет хорошо. Кстати, на меня тоже давят по вашему делу, только с другой стороны. Вчера был очень важный звонок сверху.
      - И что теперь?
      - Заниматься своими делами. С Васьковой закончит Вязов, а у тебя срок выходит по фирме "Северное Сияние", которая вахтовиков в Магадан вербовала. Активизируй работу. До конца месяца нам, как минимум, надо еще пять дел выдать.
      Райотдел - это как железная дорога, которую строил Павка Корчагин. Тут тоже очень часто звучит фраза: "Смены не будет, работайте!"
      Вернувшись в кабинет, я, следуя указаниям начальства, достал материалы по "Северному Сиянию" и стал думать, что мне с ними делать. Ситуация была банальной:
      Какой-то мужичонка снял комнату в общежитии, расклеил на заборах объявления, что фирма "Северное Сияние" отправит желающих на работу вахтовым методом в золотодобывающие партии Магадана, зарплата в месяц от 15-ти тысяч и выше. Как говориться, будь проще и народ к тебе потянется. Невзрачный, фиксатый, разукрашенный наколками господин в рабочем общежитии набирает сотрудников в золотодобывающую компанию и это никого не удивляет. Более того, люди подписывая предложенный им какой-то мутный контракт с готовностью выкладывали господину по два с половиной миллиона рублей - на дорогу до артели. Конечно, вскоре все, кто поддался вирусу золотой лихорадки, остались с носом. У меня лежало несколько десятков заявлений потерпевших, но, чтобы наказать кидалу, его нужно сначала найти. А это должен делать я. Проблема была обычной - для объявления человека в розыск нужно возбудить в отношении него уголовное дело, а чтобы возбудить в отношении этого кидалы дело, желательно сначала найти и опросить его. Вот так.
      - Поработаем вечером?- спросил я Вязова.
      - Нет проблем,- кивнул он.
      Я посвятил его в свой план и дал для ознакомления материал по "Северному Сиянию". Но едва он начал читать, как у нас в кабинете появилась гостья. Это была Ирина.
      - Поздравьте меня!- заявила она с порога.- Меня только что выгнали с работы.
      Данный факт был новостью для нее, но не для нас. Это было одно из пожеланий, переданных через адвоката Жанной для какой-то Марины.
      - Как это случилось?
      - Приехал некий важный дядечка с телохранителями. Сказал, что его зовут Георгий Леонидович Асланов и он является нашим учредителем, а фактически - хозяином. Распорядился закрыть магазин на учет, половину сотрудников отпустить в отпуск без содержания, а персонально мне - положить ключи на стол и убираться на все четыре стороны.
      - Как говорил старик Панаглос: "Все к лучшему",- улыбнулся я.
      От практичной современной женщины трудно ожидать, чтобы она читала вольтеровского "Кандида", поэтому на меня попросту обиделись.
      - Чего уж тут хорошего?! Меня выбросили на улицу. И еще этот Асланов сказал, что сделает так, чтобы меня больше нигде не взяли на работу. Почему? Что я им сделала?
      Нам нечего было ответить, поэтому мы молчали. Ирина продолжала плакаться и, наконец, просто напросто взмолилась:
      - Ребята, устройте меня на работу.
      Может быть во времена ОГПУ и НКВД сотрудники правоохранительных органов и решали аналогичные вопросы движением мизинца, но у нынешних ментов таких прав и возможностей нет. Если сказать ей, что в стране безработица, а у нас не отдел кадров - снова обидится, пообещать и не сделать - некрасиво, а ответ она ждет сейчас, немедленно. В очередной раз удивил Вязов.
      - Тысяча баксов в месяц тебя устроит?- спросил он Ирину.
      У нее отвалилась челюсть и, честно говоря, у меня тоже.
      - Устроит,- закивала она.- А где работать?
      - В банке. Но у меня есть одно маленькое условие.
      Ирина напряглась.
      - Не бойся, не по половой части. Просто мне время от времени будет нужна информация о движении денег по счетам. Согласна?
      Конечно, за штуку баксов в месяц она была согласна. Виталий подвинул телефон. По тому как он набирал номер я понял, что он звонит по междугородке. Он назвал свою фамилию, телефон и попросил, чтобы Виктор Викторович связался с ним по срочному делу. Минут через десять этот неизвестный мне Виктор Викторович действительно позвонил. Мы слышали только реплики Вязова, но судя по всему вопрос решался на высоком уровне.
      - Виктор Викторович, вот и настала пора обратиться к вам. Есть просьба. Хочу устроить одну очень хорошую девушку в местное отделение вашего Грандкомбанка. Она бухгалтер, экономист, в общем, на все руки мастер.......... - Тысячу, я думаю, будет вполне достаточно. ........ Нет, нет достаточно............. - Ну спасибо вам большое. Всего доброго.
      Положив телефонную трубку Виталий повернулся к Ирине.
      - Завтра утром запишешься на прием к зам. по кадрам нашего отделения московского Грандкомбанка. Скажешь ему, что на счет тебя звонил Виктор Викторович. Он будет в курсе. Теперь маленький инструктаж. Про то, что нас знаешь - не болтай. В райотделе чтобы я тебя больше не видел. Связь только по телефону. Вопросы есть?
      - Есть,- улыбнулась она.
      У меня тоже были. Виталий, снизойдя к распирающему нас любопытству, рассказал:
      - Когда-то давно Виктор Викторович баллотировался по нашему избирательному округу в Верховный Совет. В ходе предвыборной компании им были допущены кой-какие финансовые злоупотребления, я проводил проверку и очень хотел его посадить. Их было два кандидата. И вот как-то тот второй приехал ко мне. Он знал, что у меня имеется серьезный компромат на его конкурента и предложил за него хорошие деньги. Что делать? Если выиграет Виктор Викторович, то станет для меня недосягаемым и материалы останется только выбросить в корзину. Вроде надо помогать второму, но если бы он просто так ко мне пришел, а он пришел конкретно меня покупать. Короче, мне это не понравилось и я ему отказал. Выборы выиграл Виктор Викторович. В депутатстве он особо не прославился, зато завел нужные связи и стал очень известным и большим человеком в банковских кругах. Грандкомбанк - это его вотчина. А еще он каким-то образом узнал, что я его тогда не продал. Пообещал выполнить любое мое желание, но только одно. Вроде как вручил мне одноразовую волшебную палочку. Я ее и использовал. Чего не сделаешь для хорошего человека. Ирина Павловна нам помогла - мы ей, все путем.
      Ровно в 18 часов, когда все нормальные менты должны заканчивать свою работу, мы поехали брать общагу. Такие мероприятия лучше проводить с ОМОНом, тогда получается по-настоящему красиво. Но, поскольку какая-то клоповная общага не бог весть что, и ОМОН по такому пустяку даже беспокоить неудобно, мы решили обойтись своими силами. В общем, были все свои: два участковых в форме, трое "уголков" и мы с Вязовым.
      Первым переступил порог объекта Серега Зуев из уголовки, большой любитель красивых жестов и столь же большой нелюбитель смуглых товарищей с Кавказа. Один такой товарищ как раз сидел на вахте и, при виде Сереги с укороченным автоматом на плече, героически загородил ему дорогу. Сделал он это зря.
      Алексей Петрович Ермолов был большой патриот и великий полководец. Вероятно, если бы он знал, как потом повернется колесо истории, то не стал бы проливать русскую кровь для усмирения диких горцев. Эти самые горцы, мало того, что подарили нам вождя всех времен и народов, так еще во времена великого и неделимого Союза нахапали столько бабок, что стали притчей во языцах. Теперь эти, уже иностранные, государства исправно посылают к нам своих наиболее плохих сыновей для организации на российских просторах криминального и нелегального бизнеса, то бишь на заработки. Будто бы нам своих жуликов не хватает. Здесь они легко и просто обустраиваются и приступают к делу. Внедряясь в какую-нибудь такую общагу, горец, особенно если он азер или хачик, моментально преисполняется мании величия, будто бы он директор гостиницы. Но самое интересное, что общага действительно скоро превращается в гостиницу для его земляков, а коменданту затыкается рот какой-нибудь небольшой денежной бумажкой.
      Азер, имевший неосторожность загородить Зуеву дорогу, стал жертвой своей мании величия и тут же получил струю "Черемухи" в глаза и автоматом по ребрам. Долгая и, честно говоря, не слишком эффективная борьба правоохранительных органов против кавказского криминалитета все больше убеждала в бесполезности сложных разработок. Ты можешь собрать в отношении какого-нибудь хачика сколь угодно много неопровержимых доказательств, но выйдя под подписку или залог он моментально отбывает на свою историческую родину, а вместо него приезжают двое с пока еще незапятнанной биографией и продолжают его дело. Поэтому вместо поисков улик и доказательств зачастую проще провести превентивные физические воспитательные меры, чем ребята и занялись.
      Официально это называлось - проверка паспортного режима. Отечественный пролетариат после трудовой смены привычно бухал по своим комнатам и, если не выражался нецензурной бранью и послушно предъявлял свой серпастый и молоткастый, то оставлялся в покое. Второй этаж, где и проживали преимущественно пролетарии, проверял вместе с участковым Вязов. При виде его большой и значительной фигуры ни у кого не возникало желания спорить или выражаться. Там проходило все спокойно. Зато на первом этаже, где в нескольких комнатах незаконно квартировали лица кавказской национальности, было весело. Зуев со своими ребятами аккуратно выстраивал горцев в коридоре и весьма неаккуратно производил досмотр их помещений. У них уже нашли нерабочую гранату, травку, нунчаки, пару кинжалов, имеющих признаки холодного оружия, и несколько пластиковых бочек со спиртом в подсобке. Теперь оставалось определиться с персональной принадлежностью каждого из этих предметов, что было очень непростой задачей, так как все горцы сразу моментально забыли русский язык, который изучали в школе и в первый раз видели эти предметы.
      Пока шли все разборки с постояльцами, я сидел в комнате комендантши, где намеренно оставил дверь открытой, чтобы ей были слышны отголоски превентивных мер. Я объяснил, что вся эта акция устроена специально для нее (что было чистой правдой), так как у нас имеются данные о сдаче ею комнат лицам кавказской национальности за незаконное вознаграждение. Слыша болезненные возгласы азеров в коридоре, она ни на миг не усомнилась, что они уже сдали ее с потрохами, потому честно призналась, что она получала от вахтера по тысяче рублей в месяц за право поселять в комнату земляков. Мне не было ее жалко, за эти копеечные для азеров бабки они устроили здесь для себя отличную гостиницу. Выяснив пункт первый, я перешел ко второму сколько она получила от директора "Северного Сияния". Поскольку многие из обиженных этим господином приходили уже к ней разбираться и неоднократно задавали ей этот вопрос, она в любой другой ситуации ответила бы: "Ничего". Но сейчас, встав на тропу правды, ей было сложнее с нее свернуть. Она призналась, что тому господину, опять же по рекомендации вахтера, сдала свою комендантскую комнату на месяц аж за две тысячи и, что после его отъезда, пришел счет за междугородние переговоры, которые он вел с ее телефона, примерно на ту же сумму.
      Я быстренько изложил все на бумаге, она расписалась, после чего пошел к ребятам. "Уголки" уже вошли в раж и заканчивать не собирались. Я предупредил их, что мы уезжаем, и двинул за Вязовым. Он и участковый угощались чайком в комнате каких-то пышногрудых женщин, но, увидев меня, он без сожаления покинул их компанию.
      Вахтер находился там, где мы его и оставили, в фойе, пристегнутый наручниками к батарее. Услышав о необходимо проехать с нами, он попытался было вякнуть, что находится на рабочем месте при исполнении, однако после легкого толчка Вязова ударился головой о стену, после этого мозги у него сразу встали на место и он больше не спорил.
      Те из горцев, что приезжают к нам на заработки, обладают природной наглостью и коммуникабельностью, это помогает им при поддержке земляков быстро пристроиться к делу, в основном по части уличной торговли или подпольного розлива фальсифицированной водки. Конечно, у них есть своя специализация, скажем, если армяне больше специализируются на первом, то азербайджанцы на втором. Но основная масса и тех и других - люди простые, университетов не кончавшие. Для них большая проблема высчитать подоходный налог или НДС, поэтому они предпочитают их просто не платить. В общем, трудно с ними.
      Вахтер Джабраил оказался одним из таких. Все мои логические доводы разбивались как волны о гранитный мол. "Нэ знаю, нэ брал, нэ давал, нэ видел",- косил он под придурка. Но, если где и есть настоящие дебилы, так это у нас, в Матушке-России, опоенной низкокачественными южными бормотухами и родной водкой. Именно наши колдыри и дебилы грузят кавказцам ящики с фруктами и льют для них паленую водку. Поэтому кто придурок, а кто придуривается, мы научились разбираться.
      Я предложил товарищу встать к стенке, демонстративно закрыл кабинет на ключ и обьяснил, что сейчас его будут бить, потом спустят в камеру, будут бить там, потом снова поднимут сюда и опять будут бить. Джабраил посмотрел на большого Вязова, и вдруг оказался нормальным смышленым парнем.
      Он подтвердил, что ежемесячно отстегивал по сотне коменданту, но делал это по ее требованию, за то, что она приняла его на работу. У него на родине принято платить начальнику, поэтому он думал, что и у нас такие же порядки. Все горцы, которых мы застали в общежитии, действительно были им пущены переночевать на денек, но с разрешения коменданта и совершенно бескорыстно. Также он подтвердил, что просил коменданта сдать комнату директору "Северного Сияния", за которого просил один земляк, имени которого не помнит, но ничего с этого не имел.
      Понадобилось еще три часа, чтобы мытьем и катаньем, лестью и угрозами вытянуть из него фамилию директора "Северного Сияния" - Мартюшев Матвей.
      Домой я приперся в 3 часа ночи и, кажется, уснул раньше, чем моя голова коснулась подушки. Утром я позволил себе поспать лишний часик и, соответственно, пришел на работу позднее. Несмотря на опоздание, был удостоен похвалы начальства за успешно проведенную операцию. Похвала - не премия. На нее, не то что шубу не сошьешь, пузырь ребятам за помощь не поставишь. Да, честно говоря, и кайфа в душе не было. Я не сомневался, что азеры, как тараканы после профилактики, перебегут к соседям, дело в отношении коменданта, где единственное доказательство - свидетельские показания Джабраила, развалится, а на нас скоро придет большая "телега" и возможно еще назначат служебное расследование по факту превышения власти при проверке паспортного режима в общежитии. В общем, возможно, за что сегодня хвалят, завтра будут ругать.
      Когда я зашел в кабинет, Вязов уже был на месте и печатал на машинке. "Двужильный он что ли?"- с завистью подумал я. Когда дело касалось работы, он мог не спать, не есть сутками.
      Его энергия заряжала и меня, поэтому, имея ниточку к директору "Северного Сияния", я решил не откладывать дела в долгий ящик и отправился на Междугородную Телефонную Станцию. К вечеру у меня была на руках расшифровочная ведомость с номерами телефонов по которым производились междугородние звонки из комнаты коменданта общежития. География их была следующая: Магадан, Воркута и три звонка в Горнозаводск, небольшой городок нашей области. В Магадан и Воркуту мы не поедем, пусть лучше тамошние опера приезжают к нам, а вот Горнозаводск имело смысл посетить. До него было порядка 70-ти километров.
      Петрович дал нам с Вязовым машину на целый день и с утра мы отправились в небольшое путешествие. За окном привычно проносились березки и сосны, навевая философские размышления о бескрайних российских просторах и вопросом, почти по Чернышевскому, "что же со всем этим богатством делать?". Но вот природные пейзажи сменились видом покосившихся от времени и потемневших от сырости домов и сараек. Мы вьезжали в Горнозаводск.
      Существует неписанное правило: все менты должны помогать друг другу. Как и любое другое, оно не всегда выполняется, но мы привычно первым делом двинули к своим в местное отделение милиции. Размещалось оно в двухэтажном каменном доме, что в сравнении с находящимися рядом деревянными строениями говорило об авторитете местной милиции. В отделении числилось по штату три опера ОЭП, и одного из них мы застали в кабинете. Нам нужно было узнать владельца, имеющегося у нас, номера местного телефона и мы обратились к коллеге за помощью. Вскоре выяснилось, что данный телефон установлен в мастерской по ремонту автомобилей.
      - Заправляют этой мастерской азербайджанцы. Ведут себя хорошо. Жалоб от клиентов на них не поступало,- пояснил местный опер.
      Я назвал ему фамилию директора "Северного Сияния" и его фоторобот, но то ни другое ему ни о чем не говорило. Следуя своеобразному этикету вежливости, мы еще некоторое время посидели, обсудили вместо погоды невыплату зарплаты, "палочную" систему показателей и проблемы со следствием, а когда уже собирались откланяться в кабинет зашел какой-то майор, явно уроженец предгорий Кавказа. Он приветливо улыбнулся, поздоровался с нами за руку и отрекомендовался как начальник криминальной милиции. Это - "зам. по опер." по старому. Возможно, для суверенных кавказских республик является необычным, когда второй по значимости пост в милиции занимает человек некоренной национальности, но для российской глубинки это нормальное явление. А второй характерной особенностью отделений милиции в маленьких городках является то, что на любого мента из областного центра, в лучших гоголевских традициях, смотрят как на потенциального ревизора, вернее проверяющего. Соответственно оказывают ему повышенное внимание. Пригласив нас к себе, начальник КМ поинтересовался целью приезда. Скрывать нам было нечего, поэтому мы честно поведали ему какая нелегкая занесла нас сюда, умолчав лишь о том, что собираемся потрясти его соотечественников из автомастерской. Начальник КМ, надо отдать ему должное, оказался человеком дела. Он тут же организовал розыск интересующего нас лица. Имевшийся у нас фоторобот размножили и раздали во все службы. Он лично пообещал проинструктировать на разводе все дежурные наряды, а пока порекомендовал нам обратиться к участковому Бадирову, который лучше всех знает подучетный контингент и коммерсантов. Сказал, что сейчас собирается ехать в соседнее село и может забросить нас домой к участковому, где жена Бадирова наверняка подскажет нам как найти мужа.
      Мы согласились и, велев своему водителю следовать за нами, уселись в черную "Волгу" начальника КМ.
      - Хорошо у вас тут,- заметил Вязов.- Тихо, спокойно. Воздух чистый.
      - Неплохо. Ягоды, грибы, охота, рыбалка. Как лето подходит, так ко мне из областного Управления со всех отделов одна бригада за другой. Сезон, одним словом.
      - Ну и криминогенная обстановка, должно быть, попроще?
      - Как сказать. Поспокойнее, конечно, чем у вас, в центре. Но тоже всякого хватает. Пару месяцев назад, например, на трассе в пяти километрах отсюда машину расстреляли. Дерзко, средь бела дня, два рожка полностью выпустили и автоматы тут же сбросили. Три трупа. Приезжие с Севера. Все в наколках. "Синяя мафия", говорят.
      - И никто ничего не видел? Трасса-то оживленная.
      - Никто, ничего. А кто и видел - не скажет. Сейчас люди так рассуждают - своя голова дороже.
      Мы подъехали к добротному деревянному дому, выкрашенному в зеленый цвет. Начальник КМ посигналил и вышел из машины. Через некоторое время в калитке дома появилась плотная женщина, на ходу вытирающая руки о подол платья.
      - Здравствуй, Надежда. Джемал дома?
      - Здравствуйте Давид Ахтамович. Муж на обед зашел, в хате телевизор смотрит.
      - Позови.
      Через минуту к нам вышел участковый. Оценивающе окинув нас взглядом, при виде начальства расплылся в радостной улыбке и пригласил в дом.
      - Некогда, Джемал,- покачал головой Давид Ахтамович.- Я вот к тебе ребят привез из центра. Они с ОБЭП, ищут одного коммерсанта, который может скрываться у нас. Нужно помочь ребятам.
      - Какой разговор Давид Ахтамович, чем сможем - поможем.
      - Вот и хорошо. Оставляю их на твое попечение, а я, извини, дорогой, поехал. Тороплюсь.
      Мы показали фоторобот участковому, но он так же не опознал по нему никого. Бадиров по национальности явно был земляком начальника КМ и, возможно, тех ребят, которые заведовали автомастерской. Ему мы тоже не стали раскрывать всех карт, но помощь участкового могла пригодиться, и Вязов доверительно сообщил ему.
      - Джемал, по имеющейся у нас информации этот товарищ имел контакты в одной из ваших частных автомастерских.
      - Кроме заводской у нас только одна мастерская. Заведует ею Гараев Тофик, очень хороший человек. Никаких контактов с жуликами не имеет. Для нашего отдела все машины бесплатно ремонтирует.
      - Контакты бывают разные. Возможно, интересующий нас человек просто ремонтировал у них машину или привозил запчасти на продажу. Ни к кому из местных у нас претензий нет. Нам надо поговорить с Гараевым и его сотрудниками.
      - Давайте съездим,- согласился участковый.- Сейчас переоденусь.
      Мы остались во дворе, и проходившая мимо хозяйка дружелюбно спросила:
      - А что вы на улице-то стоите? Что в хату не проходите?
      - Нет, спасибо. Мы сейчас поедем.
      - Так может попить хотите: молочка, квасу?
      - Пожалуй, от молочка бы я не отказался,- улыбнулся Вязов.
      Пока мы пили густое, как наши городские сливки, молоко, Бадиров оделся и вышел из дома.
      - Вот спасибо, хозяюшка,- поставил стакан на завалинку Виталий.Жить стало легче, жить стало веселей. Игорь, угости сигареткой.
      - У меня кончились,- отозвался я.
      - Джемал, ты не куришь?- спросил Вязов.
      - Я - нет, но в доме для гостей держу,- отозвался Бадиров. Надежда, принеси пачку с комода.
      Хозяйка, забрав стаканы, ушла, но вскоре вернулась, держа в руках портсигар желтого цвета.
      - Джемал, на комоде никаких сигарет у тебя нет. Вот нашла только папиросы.
      Бадиров ожег жену убийственным взглядом, как будто она совершила что-то ужасное, но сказать ничего не успел. Вмешался Вязов.
      - Ничего страшного. Мы и папиросы курим. Позвольте портсигар взглянуть. Какая оригинальная вещь.
      Мы угостились папиросами и принялись разглядывать портсигар. Он действительно был очень необычным. Знаете, не та штамповка, что вы найдете в дедушкином хламе, с изображением птиц или животных. Этот был ручной чеканки с некоей религиозно-уголовной картинкой, причем очень искусно выполненной. Мастер сумел передать вещи свое настроение. Когда я держал портсигар в руках, то, кажется, ощущал исходящую от него угрозу.
      - Красивая вещичка,- заметил я, возвращая портсигар хозяину.
      - А, ерунда!- отмахнулся тот.- Я в армии во внутренних войсках служил. Зону охраняли. Там такие мастера сидели - во сто раз лучше делали.
      В мастерской все прошло быстро и фантастически просто. Бадиров провел нас к директору и представил как очень важных товарищей из центра, которым сам Давид Ахтамович просил помочь. Я достал фоторобот, но не успел предъявить для опознания, как в комнату залетел какой-то мужичок в спецовке. Мы с Виталием переглянулись. Мужичок, прикинув, что он некстати, хотел было ретироваться, по был остановлен властным окриком Вязова:"Стоять!"
      Интересно то, что он совершенно не походил на фоторобот, но по описанию людей с чьих слов он составлялся, мы моментально опознали директора "Северного Сияния".
      - А в чем дело?- повернулся он.
      - Придется проехать с нами, гражданин Мартюшев,- сказал я.
      - Куда?
      - В Магадан на золотой прииск "Северное Сияние",- усмехнулся Вязов.
      - Попался, значит,- констатировал Мартюшев и тоже усмехнулся.
      В общем, получилось все легко и просто, без погонь и перестрелок. Мартющев в отношении своего кидняка даже и не запирался. Сразу честно и откровенно заявил, что было дело - обул несколько фраеров по причине тяжелого финансового положения. И все же в его версии было много белых пятен. Я готов был поставить сто против одного, что ну не мог Мартюшев выдумать и провернуть эту аферу без посторонней помощи. Нет, мужик он был далеко не простой. Язык у него был не только для хавки подвешен (его выражение). Что клиентов убалтывал он сам - в этом я не сомневался, но в то, что он все придумал и организовал - не верилось. Знаете, как у Чехова: "Это же - кость! Кость! Как она может думать?!"
      Впрочем, самое главное было то, что еще одно кидалово мы с Вязовым успешно раскрыли. Правда, денег у Мартюшева не оказалось и потерпевшие могли довольствоваться только моральным удовлетворением от его задержания.
      Миклухо-Маклай старался приходить к папуасам незнакомого племени утром, считая, что так у него больше шансов остаться несъеденным, так как по утрам они добрее. Мы не папуасы и с утра все, как правило, под воздействием холодной погоды, давки в общественном транспорте и размышлений о заботах грядущего дня ходят хмурые и злые. На этом фоне диссонансом выглядела цветущая физиономия, заявившегося к нам в кабинет Борьки Фоменко. На его лице, как "лампочка Ильича" сияла радостная улыбка. Плюхнувшись на стул, он поведал о своем счастье, которое состояло в однокомнатном клоповнике панельного дома 60-х годов постройки. Ему дали квартиру. Зная как давно он ее добивался, я порадовался за приятеля, причем без тени зависти. Конечно, в наше прагматичное и шкурное время бесплатная жилплощадь - это очень и очень большая удача. Но в милиции давно заведено, что жилищные вопросы решаются преимущественно для участковых, поэтому сотрудники криминальной милиции по этому поводу не очень и беспокоятся. Зная, что мне не светит такое счастье, я и не болел головой. Зато Фоменко изрядно потрепал себе нервишки, добиваясь этой хатыночки. Ради нее ему даже пришлось фиктивно развестись с женой и прописаться у деда в частном доме на окраине города. Фиктивная свобода расхолодила обоих супругов, между ними все чаще происходили ссоры, и развод чуть было не стал реальным с самым настоящим Борькиным выселением к деду. Хотелось Надеяться, что улучшение жилищных условий окажет влияние и на потепление семейного климата в новом доме супругов Фоменко. Радости сближают людей гораздо чаще, нежели горести.
      - Поздравляю,- сказал я.- Когда будем справлять новоселье?
      - Ох.... - тяжело вздохнул Борька.- До новоселья еще далеко. Сейчас буду заниматься обменом. Хочу поменять две однокомнатные на трех. Где-нибудь в центре. Теперь начнется морока - выписки, прописки. Такие дела быстро не делаются.
      - Вот вечно ты так, Фоменко. Как только вопрос касается, что нужно что-нибудь обмыть, сразу у тебя начинаются увертки - "такие дела быстро не делаются"! Заскочил бы в лавку, пришел к нам, как человек, с пузырем. Выпили бы за твою удачу, порадовались вместе. А то вечно ты приходишь с проблемами и хоть бы раз с бутылкой.
      - Какие наши годы,- улыбнулся Борька.- Еще соберемся, посидим.
      - Когда ты соберешься, нам врачи уже пить запретят. Мне помнится ты нам коньяк обещал еще когда приходил за Ирину Пчельникову хлопотать.
      - Так вы же тогда отказались.
      - Мы отказались?! Да ты что?! Не может быть.
      - Ей богу отказались. А за Иринку спасибо. Я слышал, что вы на директрису ее дело завели. Пригодилась, значит, моя информация.
      - Пригодилась. Когда мы эту директрису в СИЗО закрыли, жулики дежурство у моего подьезда организовали. Короче, втравил ты нас Борька в историю с непредсказуемым концом и обломил с коньяком.
      Фоменко потускнел лицом и замолчал. Не то, чтобы мне так хотелось получить с него выпивку, просто еще в институте мы отметили в нем хохлятскую бережливость и часто шутя пытались поддеть его за это чувствительное место.
      - Ладно, если угощать нас не хочешь, то хоть байку какую-нибудь расскажи для поднятия тонуса,- предложил я.
      - Про то, как наш участковый Гаврюхин свой телевизор расстрелял слышали?- спросил он.
      - Нет,- дружно ответили мы.
      - Ну слушайте. Пришел Гаврюхин вечером домой. Жена сидит "Санту-Барбару" смотрит, ужин еще не готов. Решил он в туалете покурить. Покурил и чинарик в унитаз бросил, а оттуда как полыхнет! Оказывается, жена прибиралась и в унитаз ацетон вылила, а смыть не успела - сериал начался. Короче, опалил Гаврюхин себе то, чем сидят и еще кое-что. Но это еще не все. Он вскочил и как дернет за цепочку. А бачок был старый, крепления проржавели, ну он и отвалился. Гаврюхину вскольз бачком по хребту досталось, а унитаз вдребезги разлетелся. Но это еще не все. Гаврюхин, понятное дело, разозлился. Забегает в комнату, где жена сидит и кричит на нее: "Ты, тварь этакая, со своим сериалами совсем уже рехнулась! Чуть не погиб из-за тебя!" Выхватывает пистолет и бах в телевизор! Но это еще не все. От пули там внутри телевизора что-то замкнуло, заискрило, и шторка огнем занялась. Он хватает вазу и выплескивает воду с цветами на шторку. В общем, только после того, как Гаврюхина еще и током долбануло, когда вилку от телевизора из розетки вытаскивал, он успокоился и в себя пришел. А сейчас ходит и всех спрашивает, выплатят ли ему страховку за телевизор, если он его в состоянии аффекта расстрелял?
      Когда мы закончили смеяться, Борька неожиданно предложил:
      - А хотите, дам классную наводку?
      - Последствия твоей предыдущей наводки нам до сих пор икаются.скривился я.
      - Нет, тут никаких просьб и личных взаимоотношений. Хотите, используйте, хотите, отдайте кому-нибудь еще.
      - Ладно, рассказывай.
      - У меня на участке живет один частный фотограф. Фамилия его Белецкий. Он фотографирует детей в садиках, приезжих - на исторических местах, в общем, вольный стрелок. Этакая темная лошадка - и нашим, и вашим. Он и со мной всегда вежливо, и с жуликами "вась-вась". Белецкий недавно ездил халтурить в область и сошелся там с одним мужичком, который дома занимается огранкой драгоценных камней. Там находится рудник по добыче изумрудов и рядом находится небольшой поселок. Раньше это была зона, куда пускали только по пропускам. Сейчас все запреты сняли. Рудник приватизировали какие-то коммерческие компании и всю работу на нем развалили. Короче, половина поселка теперь занимается тем, что ворует изумруды, а другая половина наставила дома станков и занимается их кустарной огранкой. Тот мужичок предложил фотографу найти покупателей на камушки, пообещал процент от сделки. Белецкий столковался у нас в городе с какими-то парнями, и они пообещали взять партию. Назначили время, место - в одном из кафе. На встречу приехали огранщик, Белецкий и два молодых парня. Парни посмотрели камушки, говорят: "Ладно, берем все". Кладут их в дипломат. Тут выясняется, что деньги они оставили в машине. Парни выходят, дипломат оставляют. Белецкий и огранщик их очень долго ждут, потом открывают дипломат и убеждаются, что изумруды, которые туда положили на их глазах, исчезли. Они обнаруживают, что в дипломате кусок дна выпилен и держится на пружине. Короче, понимают, что парни их кинули. В довершение им еще приходится оплатить счет в кафе за четверых. Такие вот дела. Белецкий сейчас сидит дома и трясется, считая, что огранщик связан с одной мафией, те парни - с другой, а он оказался промеж двух огней.
      - Типичная ситуация. Вор у вора дубинку стибрил. И все они не захотят становиться ни обвиняемыми, ни свидетелями. Поэтому все четверо дружно от всего откажутся. Пустой номер,- сказал я.
      - Игорь, если ты не возражаешь, я бы занялся этим делом,- неожиданно заявил Вязов.
      Я удивленно повернулся к нему. Мне казалось, что пока мы с Фоменко болтали, он углубился в написание своих бумаг и совершенно не обращает внимание на наш разговор. Оказалось, ошибся. Я пожал плечами и сказал:
      - Да ради бога. Как говорится, флаг тебе в руки.
      Виталий повернулся к Борьке и спросил:
      - Если мы наедем на Белецкого, тебя или твой источник информации не подставим?
      - Нет.
      - Тогда я сегодня же дерну его в райотдел. В какое время он бывает дома?
      - Как когда. Я же говорю - "вольный стрелок".
      - О" кей, сгоняю к нему после обеда. Подскажи адрес.
      Вязов привез фотографа уже вечером, после шести. Аркадий Моисеевич Белецкий оказался типичным представителем своей профессии. Невысоким, полным, лысоватым, небрежно, но фирменно одетым Я хотел было уже двинуть домой, но потом решил задержаться и послушать, что он будет рассказывать. Между тем, Виталий уселся за стол, достал бумагу и начал:
      - Итак, Аркадий Моисеевич, нам стало известно, что вы вляпались в нехорошую историю с драгоценными камнями. В ваших же интересах откровенно рассказать нам все.
      - Не знаю о чем вы, господин следователь.
      - Я не следователь, а оперуполномоченный ОБЭП. По старому - БХСС.
      Знаете в чем разница между следователем и опером?
      - Честно говоря, не очень.
      - Следователь или отправляет человека в суд, или оставляет с богом. А опер никогда не оставляет понравившегося ему человека в покое, стараясь сделать ему пакость всеми доступными средствами. Для человека вашей профессии это должно быть актуальным. Например, мы можем прикопаться к вам по налогам.
      - Или по сдаче серебросодержащего шлама на переработку,- поддакнул я.
      - Или за тиражирование порнографии,- высказал предположение Вязов.
      - Или за наведение на людей порчи, путем вкладывания в фотопортреты фотографий умерших людей,- пофантазировал я.
      Эта идея не была абсурдной. Несколько лет назад у нас в городе случился грандиозный скандал, когда кто-то вскрыл обычный фотопортрет и обнаружил в нем кусочки снимков с изображением частей тела человека. Экстрасенсы мигом обосновали сей факт тем, что какие-то фотографы из братства черной магии наводят порчу на людей, подкладывая в фотопортреты разрезанные изображения умерших людей. Причем, у обладателей фотопортретов должны были поражаться болезнями именно те части тела, которые были вложены. В городе поднялась паника. По телевизору рассказывали как надо снимать такую порчу, передавали приметы фотографов-злодеев, ходивших по детским садикам. Люди судорожно рвали дома фотопортреты и хватались за сердце. Потом как-то все само собой утихло. Разъяснили, что это обычная практика фотографов - вкладывать в уголки фотопортретов для укрепления чести старых или бракованных снимков. Но память об этом осталась. При желании теперь путем распространения слухов из любого фотографа можно было слепить образ врага народа. Поэтому Белецкому было совсем не смешно.
      - Вам нужен защитник, Аркадий Моисеевич,- сказал Вязов.- Не адвокат, а именно защитник. Решайте сами. С одной стороны на вас теперь будут охотиться бандиты, контролирующие незаконный оборот драгоценных камней, чтобы добраться до парней, кинувших их человека. С другой стороны вас могут попытаться устранить эти парни, чтобы вы ненароком не навели на них бандитов. А с третьей стороны к вам прицепимся мы, желающие накрыть и воров, и кидал. Вам не позавидуешь. Остается только принять одну какую-нибудь сторону. Выберете бандитов, они разберутся с кидалами, но от нас не защитят. Выберете кидал, они же вас и грохнут. Остаемся мы. Вы можете жаловаться на наш произвол, но, если будете упорствовать, мы навешаем на вас штрафов и пальцем не пошевелим, чтобы защитить от жуликов.
      Белецкий начал торг. И мы пришли к соглашению, что уголовное преследование за незаконную операцию с драгоценными камнями будет в отношении него прекращено и он останется свидетелем, пообещали не цепляться по пустякам к его фотографической деятельности и оборонять от всяческих наездов. Аркадий Моисеевич начал говорить:
      - Камни мне предложил продать Чекменев Вадим, покупателей зовут Василий и Костя. Они нигде не работают, что-то где-то покупают-продают. В общем, по-старому - фарцовщики. Я им недавно продул в карты, задолжал. Ну и предложил сделку с камушками, мол, получу свой процент, отдам в счет долга. Мол, сами наваритесь и мне дадите возможность рассчитаться. Всем хорошо. Про то, что они нас кинут я не думал, не гадал. И кинули, надо признать, красиво, заразы. Я даже не усомнился, что они на самом деле деньги в машине забыли. Пришли мы в кабак. Меня там знают, дали отдельную кабинку. Сели, выпили, закусили и приступили к делам. Ребята камушки пересчитали, покрутили, посмотрели на свет и начали торговаться. Я даже помог им сбить цену, правда, себе в убыток - процент ниже. Наконец, сошлись в цене. Ударили по рукам, выпили. Василий снова пересчитал камушки, сложил в пакетик, бросил его в дипломат. Потом поворачивается к Косте и говорит: "Доставай бабки, рассчитайся с мужиками". Тот отвечает: "Так я же деньги в машине оставил". Василий на него с укоризной посмотрел, говорит: "Ты что дурной? Я же сказал - пересчитай бабки и положи себе". Константин пожал плечами: "Ну, значит, я тебя не понял. Я пересчитал и положил в бардачок. Какие проблемы? Сейчас пойду и принесу". Костя так и не вернулся. Василий поставил дипломат с изумрудами на стол и сказал: "Бляха-муха. Ничего нельзя доверить. Наверное, тачку не может открыть, там замок заедает. Пойду, помогу ему. Через минуту вернусь". Он не вернулся тоже. Мы вскрыли его дипломат, а там "голый вассер". Классический кидняк. Вадим, конечно, в милицию заявлять не пошел. Ну, а мне тоже не больше всех надо.
      - На какой машине они приезжали?- спросил Вязов.
      - На белой "восьмерке". Я даже цифры в номере помню - "543".
      - Какие они с виду?
      Белецкий подробно описал их приметы. Виталий все подробно записал, удовлетворенно кивнул и поднял глаза на фотографа.
      - Значит так, Аркадий Моисеевич, общий язык мы с вами нашли. Это хорошо. Теперь нам с вами надо сделать еще одно маленькое общее дело.
      - Это какое?!- встрепенулся Белецкий.
      - От вас требуется совершеннейший пустячок. Связаться с Константином и Василием, предложить им кинуть еще одного человека. Детали я объясню вам позднее.
      - Мне бы этого не хотелось.
      - Придется, Аркадий Моисеевич. Это обязательное условие нашего соглашения.
      Сказав "а", Белецкий был вынужден выдавить из себя "б". Он согласился встретиться с кидальщиками.
      Когда фотограф ушел, я спросил Вязова:
      - Виталий, что ты опять задумал?
      - Пока сам не знаю. План вырисовывается весьма смутный,- ответил он. - Я хочу взять этих хлопчиков с поличным. Для этого им нужно подставить нашего человека и нужно, чтобы он что-нибудь предложил им купить. И то, и другое - проблема. Самому подставляться нельзя, будет провокация. А что им предложить - понятия не имею.
      - М-да,- согласно кивнул я, - драгметаллы и камни нельзя - спалим своего человека. Фальшивые деньги тоже. А надо что-нибудь такое, чтобы они были уверены, что терпила сам совершает криминальное действие и жаловаться в ментовку не побежит.
      - Надо им предложить что-нибудь ворованное. Аппаратуру, тачку....
      - Нет. Это должно быть нечто компактное, чтобы они использовали тот же самый трюк с дипломатом. Кредитные карточки, ценные бумаги.....
      - Может быть, предложить им поддельный вексель. Скажем, банка или железной дороги?
      - И они такие дураки, что сразу его купят? Наверняка, они сначала убедятся в ликвидности этого векселя в том же банке или Управлении железной дороги. Нет, им надо впуливать что-то настоящее.
      - Хорошо, пусть вексель будет настоящий.
      - И где ты его возьмешь? Купишь за свои деньги?
      - Придумал!- Вязов хлопнул по столу ладошкой.- Вчера увидел в газете, что наш старый знакомый Ганицкий выпустил векселя своей корпорации "Кедр. Условия у них такие: покупаешь вексель и через год можешь получить 130% его номинала или его стоимость и еще на 40% бесплатно набрать товаров в магазинах, входящих в структуру корпорации. Не обратиться ли нам к нему? Пусть выделит нам для оперативной надобности своих векселей тысяч на сто. Даже если мы проколемся, жулики все равно принесут их сдавать в "Кедр".
      - Пожалуй, в этом есть рациональное зерно. Остается найти человека, который сумел бы сыграть роль продавца и в последующем - свидетеля. У меня есть на примете подходящий парень. Некто Андрей Герасимов, студент Юридической Академии. Мальчишка интересный, бредит ментовской романтикой и часто просится взять его на интересное дело.
      - Отлично. Тогда сегодня же начинаем воплощение в жизнь нашей идеи. Я съезжу в "Кедр" к Ганицкому, а ты договариваешься со своим пареньком.
      Андрюша Герасимов с энтузиазмом воспринял мое предложение об участии в криминальном приключении и спустя несколько дней нам удалось посредством Белецкого свести его с жуликами.
      Василий с Константином с серьезными лицами слушали Герасимова, а про себя посмеивались. Все его рассуждения о ликвидности векселей, процентам по ним в сравнении с депозитными банковскими ставками представлялись им заумной лабудой. Однако, согласно кивали в такт его словам. Даже когда Андрюша разошелся и использовал такие термины, как "индоссамент" и "коносамент", они не стали переспрашивать: "Какой-какой мент?", а тоже согласно кивнули. Главное, они знали от Белецкого, что векселя ворованные, поэтому парнишка жаловаться никуда на них не пойдет. Несколько удачно проведенных в последнее время кидяков убедили Васю и Костю в собственной гениальности и неуязвимости. Упоенные своим воровским фартом, они больше не старались напрягать мозги, выдумывая что-то новенькое, и пошли проторенной тропой. Встреча с Герасимовым проходила в том же самом кафе, где кинули Чекменева, использовался тот же способ с дипломатом, даже фразы они произносили такие же, как мы слышали в пересказе Белецкого.
      Василий тихонечко извлек из потайного отверстия в дипломате векселя, передал их под столом Константину и отправил его за деньгами, которые якобы забыли в машине. Минут через десять он вышел вслед за напарником и прыгнул на заднее сидение "восьмерки". Костя, который сидел за рулем и готов был рвануть с места в карьер, выматерился. Перегородив им выезд, остановилась "шестерка" и заглохла.
      - Козлы драные! Мать их...... Купят права, а ездить не умеют. Вот ведь, блин, непруха. Надо когти рвать, а тут какой-то "чайник"
      дорогу перегородил. Сейчас я подтолкну его,- сказал Василий, вылезая из машины.
      Он не успел прикрыть за собой дверку, как под белы рученьки его приняли мы с Бородянским. В это время Вязов сунул пистолет под нос Косте и предложил ему, заглушив двигатель, покинуть салон транспортного средства. Уяснив, что это менты, а не бандитское прикрытие продавца векселей, Василий и Константин заметно успокоились и беспрекословно выполняли наши указания положить руки на капот и раздвинуть ноги. Пока мы их обыскивали, из кафе вышел Герасимов и с видом простого, как три рубля, лоха направился к ним.
      - Вы чего тут стоите? Я вас жду-жду. Давайте деньги и забирайте свой портфель.
      Андрюша продолжал играть свою роль, он громко возмущался, когда мы втолкнули его между Васей и Костей, заставили тоже положить руки на капот и производили личный досмотр.
      Доставив всех троих задержанных в райотдел, развели их по кабинетам и допросили по отдельности. Известие, что им предлагали векселя самые, что ни наесть законные, а никакие не ворованные, было для Васи и Кости подобно грому с ясного неба. Вся спесь с них облетела, как осенняя листва, и они пали духом. Поэтому практически даже не запирались, честно поведав, что пытались кинуть лоха - интеллигента-очкарика. Впрочем, доказательства у нас и так были железные: аудиозапись разговора в кафе, изъятые векселя и дипломат с потайным отверстием. Для закрепления доказательств мы решили еще провести очную ставку Герасимова с обоими покупателями векселей. На первой, с Костей, он якобы впервые услышав о том, что перед ним жулик, намеревавшийся оставить его без денег и товара, крайне удивился. Печально покачав головой, как бы осознавая, что обманулся в лучших чувствах в отношении этого человека, спросил его:
      - Как вам не стыдно?
      Костя чуть не поперхнулся от таких слов. С кривой улыбкой посмотрев на недотепу-интеллигентишку, ответил вопросом на вопрос:
      - Может ты нам и воровать запретишь?
      А затем презрительно плюнул ему под ноги.
      - Офонарел что-ли?!- тут же раздался грозный рык Вязова.
      Костя понял, что совершил кощунство и сам напугался. На полу мерцало белое пятнышко влаги и все взгляды были прикованы к нему.
      - Достань носовой платок и затри,- распорядился Вязов.
      У Кости носового платка не было. Он наклонился и вытер рукавом. Виталий сделал знак Герасимову выйти из кабинета, встал из-за стола и большой своей массой навис над задержанным.
      - А теперь, верблюд, слушай меня внимательно. За такие дела в камере петушат без разговоров. Мы тебя трахать не будем, но можем опустить в КВС и сказать там, что ты ложишь на ментов с пробором и плюешь им на пол. Через пять минут весь райотдел будет вытирать об тебя ноги. Спасти от этой участи тебя может только чистосердечное раскаяние. Как ты, наверное, уже догадался, пасли мы вас за старые грехи. Так что давай колись на всю катушку или ступай в КВС.
      Пока Вязов говорил, Костя несколько раз оборачивался и смотрел на меня, как бы проверяя, не берут ли его на понт. Я, в свою очередь, важно кивал, как бы заверяя все сказанное Вязовым.
      - У вас что ли заява на нас была?- решил уточнить Костя.
      - Была.
      - От кого?
      - А ты рассказывай про все ваши дела, когда дойдешь до этого случая, я скажу тебе: "Стоп". Проверь свою удачу. Считай, что ты на передаче "Угадай кидалово". Ну?
      - Не, мужики, я в такие игры не играю.
      - Тогда - вниз, в КВС. Там будут уже совсем другие игры и возможно на твою задницу.
      - Да нет. Вы меня неправильно поняли. Я хотел сказать, что и так все расскажу. Только без этих ваших игр. Вы спрашивайте, а я буду отвечать.
      - Тогда отвечай. Кого еще кинули?
      - Было одно дело. Таджика кинули на рыжье.
      - Какое рыжье?
      - Да так, ерунда. Пара колечек, сережки, колье со сломанной застежкой.
      - И куда вы это дели?
      - Загнали какому-то барыге. Из тех что с табличками "Куплю золото" на улице стоят.
      - Не угадал. Давай дальше.
      - Издеваетесь?
      - Нет. Я же сказал, как угадаешь, так закончим. Все по-честному.
      Про изумруды Костя угадал со второй попытки. Его подробнейшим образом допросили, а потом добились аналогичных показаний и от Василия. Таким образом, за одну операцию, в соответствии с милицейской статистикой, мы выявили 4 преступления, из которых раскрыли 3, так как найти безымянного таджика, явно обитающего у нас в городе нелегально, шансов было очень мало. Чтобы было понятнее, мы выявили три факта мошенничества со стороны Василия и Кости, а так же покушение на незаконную сделку с драгоценными камнями со стороны Чекменева. Однако, чтобы доказать последнее нужно было ехать в поселок, где добывают изумруды.
      Петрович связался с областным Управлением, рассказал про наши успехи. Его похвалили и заверили, что помогут распутать дело с продажей изумрудов. Вскоре в УВД создали оперативную группу, в которую включили и Вязова, поскольку изначально дело было его.
      Виталий оформил командировку и отбыл на неделю. А вернувшись доложил, что с делом все нормально, в поселке жить скучно, а на изумрудном комбинате бардак, как и везде в стране.
      Этот день ознаменовался еще одним нашим успехом. Вечером, в зале заводского спорткомплекса мы свели вничью матч по мини-футболу с командой "уголков". Наши традиционные встречи всегда проходили в острой и бескомпромиссной борьбе, но неизменно в пользу родственной оперативной службы. На мой взгляд, превосходя соперника в тактике и не уступая в технике, мы проигрывали за счет физической подготовки. Пока мы подрываем свое здоровье корпением над грудой изъятых документов, они периодически тренируются, гоняясь за жуликами, и потому пребывают в лучшей спортивной форме. Но теперь я понял, чего же нам на самом деле не хватало. Вернее кого. А именно Вязова. Он стал одновременно стопером, настоящим оплотом нашей обороны, и главной ударной силой. Жестко, твердо ставя под мяч свои длинные ноги, он оказался непроходимым для форвардов соперника, а, обладая пушечным ударом, стал и нашим главным бомбардиром. Убойная сила его удара была настолько велика, что мяч, пущенный им мимо ворот с середины площадки, со страшной силой и грохотом ударялся о стену, деморализуя вратаря. Мы скоро приспособились к новой тактике: бросали в прорыв быстрых Бородянского и Кузнецова, те смещались в центр и оставляли мяч под удар набегающему Вязову. Мини-футбол - это игра корректных людей, здесь, в отличие от большого футбола, любое касание ноги соперника чревато наказанием, поэтому выбранная нами тактика оказалась весьма действенной. Нужно было только загородить корпусом мяч, стоя спиной к воротам "уголков", и дождаться когда добежит Вязов, а там уже вступала в действие его правая нога-пушка. В конце матча в зал после совещания у руководства заглянул Петрович. Он возбужденно хлопал нас по мокрым спинам, грозился в следующий раз сам выйти на площадку и обещал каждому отгул в случае победы. Вероятно, его уже здорово достали колкие замечания начальника уголовки после наших матчей, и ему очень хотелось отплатить той же монетой.
      Когда мы одевались после душа, Вязов обратился ко мне с просьбой:
      - Игорь, ты говорил, что у тебя есть приятель в оперчасти СИЗО. Давай съездим к нему завтра. Хочу договориться, чтобы Жанну взяли в работу и встретиться с ней. У нее завтра день рождения, хотелось бы поздравить и выяснить кой-какие вопросы.
      - Нет проблем,- кивнул я.- Возьми чая и, на всякий случай, разрешение от следователя на встречу.
      Утром мы с Вязовым отправились в СИЗО поздравлять Жанну с днем рождения. Наше СИЗО, как и множество других подобных учреждений в Матушке России, досталось в наследство городу от батюшки царя. С тех пор люди изобрели компьютеры и роботов, научились запускать ракеты и летать в космос, только все эти глобальные перемены почти не коснулись условий содержания жуликов. А в связи с тем, что со времен царизма число жуликов у нас неимоверно выросло, то набивают их в камеры в несколько раз больше нормы. По образному выражению нашего губернатора, люди, вповалку коротающие время на изоляторских нарах, напоминают ему червей. Не знаю, кого напоминаем ему мы, все остальные, кишащие на улицах за окном его автомобиля, но впечатление о СИЗО у него сложилось совершенно верное. Лично я многое бы отдал, чтобы не оказаться еще одним червем на здешних нарах, но почему-то очень многие считают это нормальным местом, где по часам кормят и не заставляют работать. А еще мне очень жаль ни в чем не виновных родственников, которым ночью приходится занимать очередь, чтобы передать "дачку" своему непутевому сыну, мужу или брату. В общем, хоть говорят, что от тюрьмы не зарекайся, но не дай бог в ней оказаться.
      Миновав несколько дверей с лязгающими запорами, мы с Вязовым прошли внутрь и поднялись в оперчасть. Бывший мой коллега Юрка Коньков, выпертый из милиции за увлечение спиртными напитками, осел опером в изоляторе и уже прижился там. Теперь ему не было нужды накачиваться водкой, вся оперчасть с утра до вечера балуется чайком страшной крепости, от которого у непривычного человека лезут глаза на лоб или прихватывает сердечко. При этом они еще говорят, что это пустяки по сравнению с зековским чифиром. У ребят из-за большого расхода чая всегда проблемы с его наличием, поэтому, если хочешь с ними дружить и ожидаешь от них помощи, не журись. Разыскав Конькова, мы сделали свой вклад в чайную церемонию оперчасти, отведали по полстакана их фирменного напитка, от которого слегка поплыла крыша, и приступили к изложению наших проблем. Юрка по телефону выяснил номер камеры Жанны, оформил нам ее вызов и пообещал организовать разработку. Вязов пошел занимать комнату для беседы с ней, так как их количество, в отличии от контингента СИЗО, не увеличивается, а я остался поболтать с "Коньком". Повспоминали сослуживцев, смешные истории, потрепались, но когда Юрка снова принялся заваривать чай, я поспешил ретироваться и отправился к Вязову.
      Жанну уже доставили и теперь Виталий угощал ее кофе из термоса, конфетами и апельсинами. Вообще, это запрещено, но учитывая, что подследственная все-таки именинница, я не стал обращать на это внимание.
      Обитатели СИЗО, как правило, люди внимательные к житейским мелочам и не брезгливые. Они не поленятся и порыться в дермеце соседа. А если обнаружат там, скажем, остатки колбасы после его вызова к "куму", то вполне могут сотворить что-нибудь нехорошее. Но, в конце концов, Жанна не работает на нас, а Вязов не маленький мальчик.
      Я тоже поздравил именинницу и съел за ее здоровье конфетку. Несмотря на обитание в казенном доме, она не пала духом, держалась весело и непринужденно, неплохо выглядела. Мы мило болтали, смеялись, пока наша идиллия не была обгажена адвокатом Зигельбаумом. Подобно тени отца Гамлета, он неожиданно возник в проеме двери, онемевший при виде нашей милой компании. Сначала он, как рыба, несколько раз молча открыл и закрыл рот, а потом, подскочив к столу, принялся кричать:
      - Не рассказывайте им ничего! Все допросы только в присутствии адвоката! Я буду жаловаться вашему руководству! Покиньте помещение я должен переговорить со своим клиентом наедине!
      Понимая, что его сейчас пошлют, и, более того, намеренно напрашиваясь на это, он вытащил диктофон и сунул его под нос Вязову, предполагая, что посыл будет исходить от него. Однако, тот выхватил у него диктофон из руки, потом вежливо и культурно сказал:
      - Господин адвокат, вы не имеете право производить аудиозапись в помещении СИЗО без разрешения руководства данного учреждения. Пройдите к начальнику следственного изолятора.
      Он вытолкал Зигельбаума за дверь и увлек его разбираться к начальству. А поскольку его габариты раза в два превышали адвокатские, то большого труда это ему не составило.
      - Извини, дорогая, праздник отменяется,- сказал я, потом сгреб, от греха подальше, все со стола в портфель и отнес его к Юрке Конькову.
      Вскоре в комнате для допросов появился Виталий и сказал Жанне:
      - Сдал твоего адвоката начальнику изолятора. Сейчас у него диктофон по акту изымают. И за что ты только этому хмырю деньги платишь. Ладно, сейчас адвокат снова прибежит сюда и все равно не даст поговорить. Жанна у меня к тебе маленький вопрос и я надеюсь на твою откровенность. Кто такая Марина?
      - Какая Марина?- прикинулась она дурочкой.
      - Жанна, если я захочу, то никакая Марина тебя отсюда не вытащит. Ясно?! Хоть ты не порти мне настроение и честно назови ее фамилию.
      У Жанны забегали глаза и наверняка бы она вскоре покололась, но опять все дело облажал ее адвокат. Михаил Абрамович буквально ворвался в комнату в сопровождении женщины-контролера и какого-то майора в зеленой форме.
      - Они здесь пьянствуют!- вопил он.- В мое отсутствие незаконно проводят допрос!
      - Успокойтесь, господин Зигельбаум. Вам нужно лечиться, а не по изоляторам бегать. У вас же глюки начались! Где же мы пьянствуем? Может, на вас дыхнуть еще?!- усмехнулся Вязов.
      Адвокат обвел глазами пустой стол, комнату и убедился в отсутствии какого-либо места, чтобы мы могли что-нибудь спрятать. Слегка растерялся, но от этого разошелся еще больше.
      - Да замолчите же вы!- не выдержав, оборвал его майор и обратился к Вязову: - Вы-то кто будете?
      Виталий достал ксиву и сказал:
      - Вот мое служебное удостоверение. Я непосредственно возбуждал уголовное дело в отношении этой гражданки.
      - Да, но теперь она числится за вашим следствием,- блеснул знанием ментовских порядков Зигельбаум.
      - Все верно,- кивнул Вязов.- Поэтому у меня имеется разрешение следователя на встречу с гражданкой Васьковой. Вот, пожалуйста, можете убедиться.
      Зигельбаум от злости заскрежетал зубами, а мы удалились с видом победителей, хотя вышло, что съездили почти напрасно, так как никакой новой информации не получили.
      Мы вышли из СИЗО и сели в машину.
      - Слушай, Игорь,- обратился ко мне Виталий,- Давай подождем Зигельбаума и посмотрим, куда он поедет. Жанну мы подогрели, она явно задергалась, когда я стал спрашивать ее про Марину и наверняка пожалуется адвокату. Если эта Марина - важная птица, то Зигельбаум сразу погонит к ней.
      Мы дождались пока адвокат не вышел из дверей СИЗО и завел свою белую "Ауди", затем тронулись за ним следом. Ездил он так же дергано и резко, как вел себя в жизни. Мы на некоторое время потеряли его, уступая дорогу трамваю, но на следующем перекрестке настигли и благополучно проводили до ворот одной из городских больниц.
      - Лечиться приехал, как я ему советовал,- засмеялся Виталий.- Ладно, больным - в больницу, здоровым - на службу. Поехали в райотдел.
      С утра мы съездили в гости к Жанне, а во второй половине дня сами принимали важного гостя. Едва мы вернулись из изолятора, как раздался телефонный звонок. Просили Виталия Ивановича, но он сделал мне знак, чтобы я не вешал параллельную трубку.
      - Здравствуйте, Виталий Иванович. Вас беспокоит управляющий Промышленным банком Дмитрий Эдуардович Кример. Мне порекомендовал обратиться к вам один из наших учредителей Ганицкий Лев Иосифович. Дело в том, что у нас возникли некоторые проблемы по криминальной части, и я бы хотел посоветоваться с вами как с профессионалом. Вы согласны уделить мне время?
      - Когда вам будет угодно. Я на месте, приезжайте.
      - Хорошо, я буду у вас через 50 минут.
      Виталий повесил трубку и покачал головой.
      - Надо же, меня уже рекомендуют, как профессионала. Приятно удивлен.
      - Что-то уж очень он вежлив. Мягко стелет. Наверняка, хочет подпрячь тебя к вытрясанию денег из должников,- заметил я.
      Но оказалось, что я плохо подумал о хорошем человеке. Дмитрий Эдуардович производил впечатление интеллигентного порядочного человека.
      - Понимаете,- рассказывал он,- я - потомственный банкир. И мой дед, и мой отец работали в банке. Я почти 10 лет работал в Госбанке еще, в так называемые, застойные времена. И часто с ностальгией вспоминаю эту пору. Конечно, приходилось жить на низкую фиксированную зарплату, зато никто не посмел бы предложить мне схимичить и честность почиталась положительным качеством. Промбанк - мое детище. В 89-м несколько руководителей крупнейших промышленных предприятий решили вложить деньги в создание нового банка, возглавить который предложили мне. Тех людей в совете директоров уже практически не осталось, там постоянно появляются новые лица - непонятно кто, и пытаются диктовать мне как нужно работать. Я умею зарабатывать деньги, но хочу делать это честно. Именно благодаря моей политике мы не лезли во всяческие аферы и до сих пор на плаву, в то время, как многие другие банки лопаются, словно мыльные пузыри. И вот последний случай буквально выбил меня из колеи. На первый взгляд пустяковое дело. Недавно в нашем банке открыл расчетный счет один очень молодой человек, можно сказать, мальчик. Очень скоро к нему на счет стали поступать денежные средства и за короткое время набралось что-то порядка около полутора миллионов. Он обратился в банк с просьбой предоставить ему кредит в размере двух миллионов. В связи с тем, что сумма довольно значительная, его направили ко мне. Я отказал, аргументируя тем, что его фирма молодая, ее финансовое положение неустойчивое, у него нет поручителей и так далее. Через несколько дней мне позвонил один из новых членов нашего совета директоров и в категоричной форме потребовал, чтобы я "заморозил" без движения денежные средства на счете этого мальчика. Меня покоробила бесцеремонность данного обращения и я, сославшись на занятость, просто повесил трубку. Вскоре тот мальчик объявился снова. Он предъявил какие-то договора и умолял обналичть ему деньги под предлогом, что у него срывается крупный международный контракт. Я объяснил ему, что производить обналичивание денежных средств по договорам с юридическими лицами мы не имеем права, и отказал. Но через два дня он приехал снова с договорами на закуп сель-хозпродукции от фермерских хозяйств. Договора были составлены грамотно с указанием всех необходимых реквизитов, и у меня не было формального повода ему отказать. В общем, мы оформили этому мальчику выдачу через рассчетно-кассовый центр порядка 800 тысяч рублей, а затем произвели конвертацию через наш обменный пункт валюты этих денег в доллары США. Вскоре выяснилось, что мальчик - матерый мошенник, бравший товар на реализацию и обманувший своих партнеров. Тот самый член совета директоров, который мне звонил, объявил, что я чуть ли не за взятку помог жулику обналичить деньги и пригрозил изъять из нашего банка финансовые средства тех структур, которые он представляет. Поверьте, это значительные средства и их изъятие неминуемо приведет наш банк к краху. Но больше всего меня беспокоит, что брошена тень на мое честное имя. Я не нарушил ни одной инструкции. Тот мальчик являлся таким же клиентом нашего банка, как и все прочие, я не имел право подходить к нему предвзято. Ситуация очень неприятная. Меня публично обвинили в нечестности, а честное имя банкира это очень, очень большие деньги, - красноречиво развел руками Кример.
      - Весьма любопытная история, Дмитрий Эдуардович, но, будьте любезны, скажите какого рода помощь вы ожидаете от нас?- спросил Вязов.
      - Мне хотелось, чтобы вы провели соответствующую проверку в отношении этого мальчика, в том числе и в части обналичивания им денег в нашем банке и вынесли официальный вердикт. Я считаю, что таким образом смогу доказать свою порядочность и невиновность.
      - Проверку провести мы, конечно, можем. Но нам нужно ваше заявление. И мне непонятно какую в нем можно указать мотивацию проверки.
      Вы, уважаемый Дмитрий Эдуардович, не понесли материального и имущественного ущерба, а моральный ущерб - не наша компетенция. Это во-первых. Во-вторых, если этот мальчик не использовал поддельных документов и каких-либо мошеннических действий, то материальные претензии к нему следует разрешать в плоскости гражданско-правовых отношений. И в третьих, имея на руках полтораста тысяч баксов, я не думаю, что он будет болтаться где-нибудь здесь неподалеку, ожидая разборок с пострадавшими. А значит, найти его будет весьма и весьма сложно.
      - Попробую сразу ответить на все ваши вопросы. Разумеется я осознаю всю сложность ситуации, поэтому и приехал посоветоваться с вами. От его действий пострадали прежде всего определенные структуры, которые не совсем в ладах с законом и, естественно, не желают привлекать внимание властей к своей коммерческой деятельности. Не думаю, что они станут писать заявления в органы милиции, вероятнее, попытаются разобраться с ним по-своему. Я же, со своей стороны, как законопослушный гражданин, предпочитаю работать с официальными структурами, поэтому и обратился к вам. Поверьте, я знаю проблемы наших правоохранительных органов и сразу хочу сказать - искать вам его не придется. У меня в штате есть замечательный молодой человек, частный детектив, фанат своего дела, и эту задачу выполнит он. К сожалению, в соответствии с законом "О частной детективной деятельности", его права ограничены, и было бы очень хорошо, чтобы после установления местонахождения интересующего меня человека, вы бы помогли моему сотруднику его задержать. И самое главное, предоставили мне официальное заключение вашего расследования. Разумеется, командировочные и все прочие расходы мы оплатим.
      Вязов немного подумал, потом кивнул и сказал:
      - Хорошо, Дмитрий Эдуардович. Мы постараемся помочь вам. Пришлите к нам вашего детектива, нам необходимо будет согласовать действия.
      - Очень рад, Виталий Иванович, что мы нашли взаимопонимание. Заранее благодарю вас за помощь,- поднимаясь, произнес Кример и, пожав нам на прощание руки, вышел в коридор, где его уже поджидали два "шкафа"-телохранителя.
      - Твое мнение?- спросил Вязов меня.
      - Очень интеллигентный, порядочный человек, которому нужно помочь,ответил я.
      - Может быть прав ты, а может он снял бабки за обналичку и пытается нашими руками сделать себе алиби для жуликов. Но в любом случае меня очень интересует этот мальчик, сумевший кинуть бандитов.
      Коля Чернышов, частный детектив, рекомендованный нам Кримером, нисколько не напоминал своих литературных коллег: Чендлеровского - Марлоу и Хэмметовского - Спейда. В прочем, ничего удивительного в этом не было. Вы можете обойти все ментовские конторы в городе снизу доверху и, уверяю, не найдете никого близко похожего на комиссара Мэгре. Коля был похож на спившегося интеллигента, знаете, такой худенький, в очках, очень подвижный и общительный. Если у меня или у Вязова и имелись предубеждения против частных детективов, то через десять минут беседы с Чернышовым они рассеялись. Он без запинок и шпаргалок сыпал именами, адресами и цифрами, вываливая на наши головы груду информации.
      - Подожди, дорогой,- остановил его Вязов.- Мы - официальная инстанция, которая очень любит бумажки. Ты можешь документально подтвердить свои слова?
      - Документально - нет,- покачал головой Коля. - Видите ли, специфика моей работы такова, что я должен действовать, как говорится, по согласию. Закон дает частным детективам очень мало прав, и я могу только просить. На словах мне еще рассказывают, но предоставлять документы и снимать с них копии почти всегда отказывают. Мне бы ваши права.....
      - Тебе бы наши обязанности, дорогой,- усмехнулся Вязов,- тогда бы с тобой и разговаривать откровенно перестали.
      В целом рассказ Николая Чернышова сводился к следующему:
      Месяца три назад у нас в городе откуда-то с Сибири объявился парнишка, лет 20-ти с небольшим, по паспорту Иван Кошкин. Невзрачный на вид, не имеющий здесь сколь-либо значительных связей, но зато обладающий ценным качествами - отсутствием каких либо комплексов и плюс к тому с отлично подвешенным языком. Не тушуясь, он заявлялся в шикарные офисы крутых фирм и принимался рассказывать басни о своих влиятельных друзьях и родственниках в сибирских городах от Тюмени до Надыма и Индигарки, которые окажут ему содействие в реализации самого залежалого товара по любым ценам. Непонятно почему, но люди ему верили и легко отдавали товар на реализацию, правда, безбожно заламывая цену, веря, что на Северах денег не считают. Ваня Кошкин исправно получал предоставляемый ему товар и пулял его по областным городам, причем по бросовым ценам. Для придания своей деятельности пристойного, легально вида он зарегистрировал у нас в городе ООО, снял офис в центре, нанял секретаршу, открыл счет в банке и арендовал где-то оргтехнику: компьютер, факс, ксерокс и сотовый телефон. Так как Кошкин оформил свою секретаршу еще и бухгалтером, детективу Чернышову не составило труда по банковской карточке с образцами подписей вычислить ее. Девочка поведала ему о свой полуторамесячной работе под Ваниным началом. Вся ее деятельность сводилась к ответам на телефонные звонки и непристойные предложения начальника. От скуки она несколько раз пыталась выяснить чем же занимается их ООО, но это оказалось весьма проблематично. Деловой переписки ни с кем не велось, в компьютере были только игры, а факс использовался исключительно как телефон, поскольку ни она, ни Кошкин не умели с ним обращаться. В целом, секретарша была довольна подвернувшейся непыльной работенкой и не особо совала нос в дела шефа, однако, когда Ваня слинял и косяком пошли кредиторы, она много раз пожалела, что не проявила присущего женщинам любопытства и попала в положение гражданина Фунта. Правда, сидеть ей, как подставному директору "Рогов и копыт" не пришлось, но страху натерпелась изрядного.
      Детектив Николай поработал на славу. Он разыскал и отработал все фирмы, оплатившие по безналу полученный от Кошкина товар. Съездил на его историческую родину в Тюмень, где убедился, что среди уроженцев и получателей паспортов этого города числится Ваня Кошкин, но по жизни он сирота и "перекати-поле", не имеющий ни собственности, ни родственников. Чернышов все делал быстро и правильно, но первопроходцем не был. Куда бы он не приехал, везде выяснялось, что до него уже побывали крутые бритые ребята с теми же самыми вопросами.
      После рассказа детектива, Вязов помолчал, подумал и, приняв решение, заявил:
      - Короче так, Николай, для жуликов я и пальцем не пошевелю, но если этот парень обул здесь полгорода, думаю, что среди пострадавших найдется хоть одна приличная фирмочка. Ты найдешь мне эту фирмочку и возьмешь от ее руководства заявление на имя начальника РОВД, а я пока пробью твоего парнишку по нашим каналам. Но предупреждаю сразу, я буду искать его не для твоего банка, а для себя. Этот паренек интересует лично меня. На расправу ни вашей службе безопасности, ни жуликам я его не отдам. Все будет строго по закону.
      - Конечно, конечно,- поспешно согласился Чернышов.- Я, как Остап Бендер, тоже чту уголовный кодекс.
      - Вот и отлично. Пока все. Звони.
      Когда детектив покинул нас, я сказал:
      - Глухой номер. У нас нет ничего. Ни имени, ни фамилии, ни кликухи, ни фотографии.
      - Если он живой, я его найду. Спорим на бутылку коньяка?
      На мой взгляд шансов у Вязова было не больше, чем у гражданина, покупающего билетик моментальной лотереи, то есть много много нолей. Поэтому я готов был держать пари даже на ящик против одной бутылки. И поспорил.
      На следующий день заниматься розысками кидалы нам было некогда. Объявили очередную операцию. В ментовке их немеряно, и суть каждой заключается в авральном навале всех служб на какое-нибудь конкретное направление. Например, на борьбу с "паленой" водкой, как было на сей раз. Это примерно то же, как, если бы все токари отдельно взятого города принялись точить болты на 12, так и мы все разом кинулись на борьбу с кустарным зеленым змием. В связи с тем, что для этой операции был разработан ежедневный отчет на нескольких страницах, нашему отделению в полном составе пришлось нарабатывать цифры для его заполнения. С утра и до позднего вечера мы шерстили киоски и мини-рынки, вламывались в подвалы и сараи, где лили "паленку". И каждый божий день административнозадержанные мелкие хулиганы и дебоширы с тоской в глазах, как заведенные, вскрывали бутылки и выливали самодельную отраву в канализационный люк. Спирт заводы еще принимали, а заниматься переработкой кустарной "огненной воды" им было нерентабельно. В спешке, чтобы успеть отчитаться, мы громили подпольные цеха, не успевая толком подработать их. Это, как косой срезать сорняки, корень-то остается в земле. Зато успешные показатели исправно подавались наверх.
      К концу недели мы все умотались до чертиков и насквозь пропитались водочно-спиртовым запахом от пребывания в подвалах, где кустари разводили спиртом воду или наоборот. Посему у всего отделения разомвозникло спонтанное желание очистить тело и душу. В общем, было решено сходить в сауну. Мы позвонили Каминскому, который когда-то работал у нас, а теперь заведовал спорткомплексом с сауной, и поведали ему о своем желании. Каминский ответил своей любимой импортной фразой: "Ноу проблем", и мы стали складываться на выпивку. После недельной борьбы с "паленкой", ящиками с изъятой водкой у нас были забиты все кабинеты, как подсобки винных отделов, но впечатления об антисанитарных условиях ее приготовления были настолько свежи, что ни у кого даже мысли не возникло сэкономить на выпивке и реквизировать несколько бутылок из изъятых, которые и так будут скоро уничтожаться. Мы заехали в магазин и купили у знакомой директрисы гарантированно качественный коньяк.
      Эдька Каминский самолично проводил нас в сауну, где к нашему приходу было уже все приготовлено. Эдька, хороший парень, который неплохо устроился в жизни и не забывает старых приятелей. Он много лет был спортсменом и непонятно каким ветром его занесло в нашу контору. Проработал он у нас очень недолго, но очень любит козырять своим ментовским прошлым. Настоящим опером он не стал, так как работать по настоящему ему было просто некогда. Если он не участвовал в многочисленных соревнованиях, то озадачивался начальством на решение каких-нибудь хозяйственных вопросов, что при его обширных связях решалось быстро и просто. Сейчас он был на своем месте и заколачивал бабок больше, чем мы все вместе взятые. Конечно, владельцами спорткомплекса были жулики и они поставили его здесь как человека известного и с хорошей биографией. Но нас эти нюансы волновали мало. Не приведи господь опять начать делить всех на белых и красных.
      Вероятно, русских по важности, которую они придают процессу омовения можно поставить на второе место после древних римлян, сутками просиживавших в термах. Мы, как истинные представители своей нации, подошли к этому ритуалу со всей ответственностью и обстоятельностью. Избавившись вместе с потом от въевшегося запаха водно-спиртовой смеси, мы завернулись после бассейна в простыни и принялись за коньячок.
      Каминский, закончив свои служебные дела, присоединился к нам. Познакомившись с Вязовым, он минут сорок все поглядывал в его сторону, а потом вдруг припомнил, что они давным-давно встречались на какой-то юношеской спартакиаде. Вскоре выяснилось, что у них масса общих знакомых по всей стране, после чего, казалось, Вязов стал Эдьке роднее родного брата. Он все время приставал к нему с какими-то вопросами, а тот отшучивался. Петрович, которому Каминский по должности обычно оказывал особое внимание, даже немножко поскучнел. Накопившаяся усталость и доброкачественный коньяк сделали свое черное дело. Я быстро запьянел и хотя, благодаря периодическим освежениям в прохладном бассейне, окончательно не отрубился, все происходившее запомнил не вполне четко. Помню, что, когда наш коньяк закончился, Каминский куда-то позвонил по сотовому телефону, и нам доставили еще. А потом, когда начались мужицкие рассказы о бабах, Эдька предложил нам девочек, и те, кто был еще в состоянии шевельнуть рукой, проголосовали "за". Эдька снова позвонил по сотовому, и нам привезли девочек. Девчонки оказались простые, в смысле - далеко не топ-модели. Все такие невысокие, нехуденькие, с лицами лимитчиц из сельской глубинки. Видимо, нам досталось, то, что осталось. Сами девчонки рассказали, что их собрали из нескольких фирм. У этих фирм кооперация и, при поступлении заказа на партию, они друг друга выручают.
      Свято блюдя конспирацию, ни один из нас не выдал своего истинного места работы, и каждый отрекомендовался тем, кем мечтал стать в детстве: космонавтом, водолазом, водителем троллейбуса или продавцом мороженого. Мы выпили еще, уже с девчонками. Вскоре они разгулялись и бесцеремонно взяли дело в свои руки и губы. Того, кто не мог встать и идти, ублажали на месте. Я был настолько пьян, что происходившая вокруг оргия не вызывала у меня никаких эмоций. Ко мне присела какая-то девчонка с расплывающимся лицом и что-то пыталась со мной сделать, но под ее старания я тихо и мирно уснул.
      Проснулся я утром от того, что мое тело пытались двигать.
      - Игорь, вставай,- раздался голос у меня возле уха, а поскольку он принадлежал непосредственному начальнику - Петровичу, я подсознательно подчинился.
      Поднявшись и разлепив глаза я некоторое время тупо разглядывал разгром, царивший вокруг в результате вчерашней вакханалии. Постепенно начал припоминать кто я такой и где нахожусь. Ребята так же просыпались, поправлялись по усмотрению коньяком или минералочкой и, как тени, шатались по сауне. Петрович, словно пастух, уговорами и легким подталкиванием сгонял нас всех в раздевалку. В 8 часов в сауну должна была придти уборщица, и до этого времени нам нужно было освободить помещение. Каминского не было, но он распорядился подогнать микроавтобус, чтобы развезти нас по домам. Одеваясь, ребята принялись вспоминать девочек по вызову и подтрунивать над Петровичем и Вязовым, которым пришлось трудиться за всех, по причине отсутствия трудоспособности у остальных. С чувством снятого стресса мы успешно отбыли домой.
      В понедельник с утра пораньше нарисовался детектив Чернышов.
      - Виталий Иванович, я вам нашел вполне приличную фирму,- обрадовал он с порога.- И, как вы просили, взял с них заявление. Вот.
      - Давай посмотрим, что твои порядочные "терпилы" нацарапали,- сказал Вязов.
      Пробежав глазами текст, он небрежно швырнул заявление на стол и с сожалением посмотрел на детектива.
      - Хороший ты парень, Николай, но с такими писульками больше не приходи. Относи их сразу в сортир. Заявление, как всякая другая деловая бумага, должно иметь соответствующий уровень подготовки. Я не Шерлок Холмс, чтобы по трем строчкам воссоздавать картину происшедшего, однако, пользуясь дедуктивным методом, могу тебе, как коллеге, рассказать, что это писали люди, которые не только не умеют беречь свои деньги, но еще и не ценят свой труд, не уважают себя и правоохранительные органы, обращаясь к ним с подобными бумагами. Ты сочинения в школе писал? Так вот, в любой деловой бумаге должно быть, как в сочинении, вступление, изложение и заключение в виде выводов, предложений или резолютивной части. В этой бумаге ничего подобного нет. Здесь вообще ничего нет! Иди звони этим "терпилам", пусть являются сюда лично и рассказывают, если писать не умеют. И пусть снимут копии со всех документов по этой сделке.
      Детектив Чернышов отбыл с заметно упавшим настроением.
      Денис Сергеевич, директор приличной фирмы, под названием "Меркурий ЛТД", потерпевшей от происков Кошкина Вани, оказался дядечкой лет 45-ти со здоровым ярко красным румянцем на щеках. Он беспристанно улыбался, отчего казался бодрячком, весело шагающим по жизни. После его рассказа я даже немножко возгордился, что могу с первого взгляда определить характер человека, но скорее просто внешний образ ДенисаСергеевича на все сто соответствовал его внутреннему "я". Он легко скользил по волнам сурового бытия, быстро и просто сходился с людьми и не слишком отягощал себя раздумьями о возможных последствиях своих поступков. Благодаря присущей энергии, общительному характеру и умению пускать пыль в глаза, он сумел стать дилером десятка иногородних фирм. Не имея собственных средств, Денис Сергеевич построил свою деятельность целиком на посредничестве, получая партии товара из Москвы, других городов и распихивая их у нас в городе. В этой сфере полно подводных камней, и на один из них он имел неосторожность налететь.
      - Приезжаю в Москву,- рассказывал он,- устраиваюсь в Измайлове. Все чин-чинарем, номер люкс с завтраком. Звоню Саше Маркевичу, у него СП по продаже обуви, говорю: "Я приехал надо встретиться". Он - "Подкатывай в офис, есть конкретное предложение". У меня с Маркевичем договор, я их дилер, все чин-чинарем. Они гонят мне обувь - я продаю. Ладно, встречаемся. Маркевич говорит: "Слушай товара нет, на складах осталось на неделю торговли. Ожидается большая партия, но она застряла, проблемы с растаможкой. Есть отличные колготки с лайкрой, возьмешь?" Я говорю: "Колготками никогда не занимался. Что за товар? Расскажи подробней". Он начинает мне растолковывать, что лайкра - это "чудо-нить", превосходящая по растяжению резину. Концерн "Дюпон", изобретя лайкру, совершил революцию в мире колготок. Использование лайкры обеспечивает колготкам превосходное облегание, избавляет от складок и затяжек и вдвое увеличивает их прочность. Я говорю: "Годится, беру на реализацию на два месяца". Мы оформляем бумаги, я нанимаю фуру, набиваю ее под завязку этими самыми колготками, еще кой-чем, что удалось добыть, и везу сюда. Взял я три вида колготок: "Роберта"- средней плотности м по божеской цене, "Лайф" - повышенной плотности и по повышенной цене и "Патрисия" - тонкие, престижные и очень дорогие, названные в честь Патрисии Касс и ее любимые. По приезду, я запуливаю всю партию на реализацию в ЦУМ, где продается все и по любым ценам. Сам достаю калькулятор и начинаю считать сколько буду с этого иметь. На следующий день мне звонит старший товаровед и говорит: "Забирай к чертовой матери свои колготки и больше такое дерьмо не привози!" Оказывается, пришла торгинспекция, сказала, что все эти колготки бессовестнейшая подделка, в которой лайкрой и не пахнет. А расхваленные Маркевичем колготки "Патрисия" - это вообще верх наглости. На упаковке указано 40% лайкры, а больше чем 30% в колготках ее не бывает. Торгинспекция хотела впендюрить руководству ЦУМа штраф и им едва удалось отбрехаться. Мне было сказано, что, если санкции все же последуют, сумму штрафов взыщут с меня. В общем, забрал я свои колготки и попытался их распихать мелкими партиями, но быстро понял, что занятие это неблагодарное - мороки много, а толку мало. Короче, когда на меня вышел этот парень и сказал, что на Севере у него купят все, я, как Маркевич, вкрутил ему рекламный ролик и спулил всю партию.
      - Так просто взяли и отдали?- спросил Вязов.
      - Ну нет, не просто. Все чин-чинарем оформили. Договор, накладная и еще я с него для страховки расписку взял, что он мне денег должен.
      - И что?
      - А дальше вы все сами знаете. Парень пропал, колготки ушли в неизвестном направлении, Маркевич меня каждый день по телефону трясет.
      - Почему сразу в милицию не обратились?
      - Та женщина, которая меня на Кошкина вывела, сказала, что он еще каких-то крутых обул, мафия пообещала его достать хоть на дне морском. А когда достанет, меня известят. Ну думаю, раз тут крутые замешаны, мне и соваться не стоит.
      - Что за женщина?- спросил Вязов.
      - Так, директриса одного продовольственного магазинчика. Я сдавал ей конфеты, ну и разговорились. Она сказала что-то на счет придирок торгинспекции, я поддакнул, рассказал про свою беду с колготками и предложил ей комиссионные, если найдет мне оптового покупателя. Она ответила, что одежда - не ее профиль, но позанимается по своим каналам. Через пару дней позвонила и предложила подослать мальчика с Севера, который готов толкнуть у себя в регионе мои колготки.
      - Сколько вы ей пообещали?
      - Два процента после поступления денег.
      - У вас есть ее координаты?
      - Да.
      Денис Сергеевич достал из кармана электронную записную книжку и сказал, что эту женщину зовут Раиса Федоровна, назвал ее телефон. Мы с Вязовым переглянулись.
      - Вам не показалось, что она была в сговоре с этим кидалой?
      Денис Сергеевич помолчал, потом уверенно ответил:
      - Нет. Она мне честно сказала, что с мальчиком не знакома, поэтому не может поручиться за его порядочность. Правда, назвала пару известных в городе фирм, которые с ним работают.
      - Вы не обращались в эти фирмы за информацией?
      - Нет. Это такие бандитские конторы, которые лучше бы вообще не знали о моем существовании.
      - И все же, почему Раиса Федоровна оказала вам содействие?
      - Два процента от такой партии - вполне нормальные деньги, и мне показалось, что они ей очень нужны.
      - Денис Сергеевич, у меня больше нет к вам вопросов. Если не возражаете, мы сейчас пройдем к экспертам, которые составят фоторобот подозреваемого по вашему описанию.
      Вернувшись из ЭКО, Вязов открыл сейф и достал папку с какими-то бумажками. Порывшись в ней, он нашел листочек с черновыми расчетами и протянул мне.
      - Посмотри. Я все ломал голову - где мне попадались названия этих дурацких колготок? Это бумаги, которые мы забрали у Жанны при обыске.
      Я посмотрел на листок. Да, действительно, там были указаны все эти названия: "Роберта", "Лайф", "Патрисия" и еще какие-то расчеты.
      - По-моему тут Жанна вычисляла свои два процента. Вероятно она не имеет прямого отношения к делам Кошкина,- заметил я.
      - Это мы сможем узнать только у самой Жанны. Давно не были у нее в гостях, пора навестить. Давай позвоним твоему приятелю в оперчасть, может быть у него есть новости для нас.
      Я снял трубку.
      - Алло, Юра, ты? Привет. Я тебя по поводу нашей гражданочки Васьковой беспокою. Есть что-нибудь о ней?
      - Кое-что есть, я уже отправил почтой,- ответил Коньков.- А дамочка ваша очень больной оказалась, уже вторую неделю в лазарете на обследовании.
      - Что случилось?
      - Пришли бумаги из поликлиники. Каких только болезней у нее не значится?! Полная медицинская энциклопедия.
      - Воды в коленной чашечке нет?- не удержался я от сарказма.
      - Чего?
      - Ничего. Шутка. Еще чем порадуешь?
      - Ну то, что послезавтра в суде будут рассматривать изменение ей меры пресечения, ты, вероятно, знаешь?
      - Постой! Где? В каком суде?
      - Ты даешь, Игорек. В вашем районном суде. Вы что там вообще мышей не ловите.
      - В том-то и беда, Юра. Мы ловим, а другие отпускают.
      Я пересказал новости Вязову.
      - Ты считаешь, что ее отпустят?- спросил он.
      - Конечно, к гадалке можно не ходить.
      - Но почему? Она хапнула больше полмиллиарда, ущерб не возместила. Все ее медицинские справки - липа, иначе она давно бы уже рассказала о своих болезнях. Это и ежу понятно.
      Виталий недавно вернулся в "контору", поэтому его неведение о, ставших в последнее время модными, капризах Фемиды было понятно.
      Пришлось объяснять:
      - Ежу может и понятно. Ну еще тебе и мне. Но наше мнение никого не интересует. По экономическим преступлениям до суда досиживают единицы. Всем остальным мера пресечения изменяется на подписку или залог. Да, что по нашим делам. Большинство авторитетов, привлекавшихся по особо тяжким статьям - бандитизм и вымогательство, ушли под залог. За 70 тысяч отпустили парня, на котором было 27 трупов. Это на тот момент было примерно по 500 баксов за покойника. И ничего. Теперь и свобода, и жизнь имеют свою цену в денежном эквиваленте. Система проста, как выеденное яйцо. Кто-то дает деньги, адвокат Зигельбаум покупает справки и историю болезни для Жанны в поликлинике, мы даже знаем в какой, сами провожали его туда. Потом эти справки прикладываются к ходатайству об изменении меры пресечения и наш самый гуманный суд в мире освобождает ее из под стражи. Так что, кто платит, тот и заказывает музыку.
      - Но это же неправильно?! Надо что-то делать.
      - А что мы реально можем сделать? Потрясти больничку? Конечно, историю болезни за Жанну они уже слиповали, но при большом желании какие-нибудь несоответствия и зацепки мы найдем. Однако, это дело не одного дня, а суд послезавтра. Не успеть. Можно ознакомить судью с нашими оперативными материалами, а если его купили? Он и нашу информацию продаст. Есть еще один интересный вариант: Жанну освобождают, мы тут же предъявляем ей обвинение по вновь открывшимся фактам и закрываем ее снова. Но новых фактов у нас на нее тоже нет.
      - И как быть?
      - Вопрос философский. И я предлагаю отнестись к этой ситуации по-философски. Раз мы не можем сломать эту систему, значит нужно принимать ее как неизбежное зло. В конце концов, кто такая Жанна? Да по большому счету никто! И деньги от ее аферы достались кому-то другому. Ты видел как она живет. Вот тот другой, который, кстати, сейчас за нее платит и должен сидеть. Только он сидеть не будет, потому что у нас на него ничего нет и мы даже не знаем кто он такой.
      - Красиво излагаешь, Игорь. Но в твоей теории есть один существенный изъян. Я намерен посадить всех и организаторов и исполнителей. Думаешь - не смогу? Спорим на ящик коньяка, что я это сделаю?
      - Ты сначала одну бутылку поставь за сибирского кидальщика!
      - Ну этого-то паренька я возьму за жабры еще до конца месяца. Так как на счет ящика?
      - Что ж, ты сам хозяин своих слов и денег. Давай, спорим!
      Мы скрепили рукопожатием свое пари, а разбил его зашедший в этот момент Петрович. Не выясняя суть спора, он сразу поинтересовался предметом:
      - На что спорим?
      - На ящик коньяка.
      - Вы, разумеется, знаете, что выигравший всегда ставит бутылку разбивающему?
      - Не знали, но будем иметь в виду.
      - Ладно, спорщики, ближе к делу. Сегодня третья фальшивка за день. Кузнецов еще не вернулся с предыдущей. Решайте кто из вас поедет. Договаривайтесь или тяните спички, но через пять минут один из вас должен быть в дежурке.
      Мне хронически не везет в азартные игры, я вытянул короткую спичку и отправился оформлять сброс фальшивой купюры.
      Вязов явился на работу, как "новый русский" на великосветский прием, в малиновом пиджаке и бабочке. На мой немой вопрос, пояснил:
      - У меня сегодня по плану организация торжественной встречи. Я буду тебе очень признателен, если ты мне поможешь.
      - Ненавижу торжественные встречи!- откровенно заметил я, и этому были свои причины.
      Одним из главных достижений перестройки я считаю то, что таких встреч стало значительно меньше. В застойные времена они ознаменовали приезд любого секретаря ЦК. В программу входило: покраска заборов городскими службами и выставление на маршруте следования всех милицейских сил. С центрального проспекта удалялись абсолютно все машины и, по возможности, прохожие. В ожидании короткого мига, когда высокий гость промчится мимо тебя в бронированном ЗИСе, ощетинившемся недобрыми взглядами и автоматами охраны, приходилось простаивать на дороге много томительных, нудных часов. Хорошо, если дело происходило летом, а зимой? Я получил моральное удовлетворение, когда после провала ГКЧП на нарах оказался товарищ Бакланов. Его мало кто знал в стране, поэтому в какой-то газете даже опубликовали ошибочно фотографию однофамильца-писателя. Но он был одним из секретарей ЦК, а, значит, имел право на помпезную встречу. Его визит в наш город пришелся на 30-градусный зимний мороз, и милицию держали на улице до 2-х часов ночи, в ожидании пока высокий гость напьется чаю в гостях у одного из местных руководителей и восвояси отбудет.
      Заметив мою реакцию, Вязов поспешил успокоить, что встречать надо не какого-нибудь бонзу, а всего-навсего Жанну, которую суд распорядился выпустить из СИЗО под залог. Залог уже внесли и сегодня птичку выпускали из клетки.
      - Понимаешь,- объяснял он,- я хочу дать ей понять, что ее освобождают из-под стражи не потому будто бы удалось нас переиграть, а это просто жест доброй воли с нашей стороны. Ее, конечно, будут встречать, поэтому я очень рассчитываю на помощь, твою и твоего приятеля из оперчасти.
      Я позвонил Конькову, объяснил ситуацию и он пообещал помочь. Мы приехали в изолятор. "Конек" договорился, и нашу машину запустили внутрь. Когда две дюжие контролерши вывели и сдали нам из рук в руки Жанну, та побледнела от испуга, что мы сейчас отправим ее обратно. Мы молча провели ее к машине, только, когда сели, Вязов с обворожительной улыбкой поздравил Жанну с освобождением и вручил ей букетик гвоздик.
      Мы выехали за ворота, на скорости промчались мимо "Ауди" адвоката Зигельбаума и отправились домой к Жанне. Еще в машине Вязов объяснил ей, что не следует обольщаться в отношении своих спасителей, потому как выпустили ее из казенного дома исключительно благодаря нашей доброй воле. Оказалось, что Вязов основательно подготовился, чтобы обретение Жанной свободы стало настоящим праздником, и продемонстрировал ей сумку с шампанским и закусками. Естественно, после этого даме пришлось приглашать нас в гости. В квартире Жанна первым делом осушила одним глотком приличный фужер шампанского, а потом, поручив нам накрывать стол, отправилась в ванную, откуда уже появилась в халатике, подчеркивающем ее многочисленные прелести. Виталий честно и откровенно заявил, что больше он сегодня на работу не пойдет. Мне тоже не хотелось обратно на работу, но, ощущая витавшие в воздухе флюиды между Вязовым и Жанной, я стал чувствовать себя чужим на этом празднике жизни и решил откланяться.
      Бутылку конька я проиграл, как обещал Виталий, еще до конца месяца. Но честно, было не жалко. В ментовке не проставляют баллов за артистизм, но по аналогии с фигурным катанием я бы поднял за Вязова "шестерку".
      Вообще, оперская специфика предполагает большой элемент творчества в работе, однако извечная гонка за показателями, постоянный цейтнот времени, скудность средств и возможностей превращают эту деятельность в конвейер. Но наибольшее удовлетворение получаешь не от самых больших и громких дел, а от тех, где проявил фантазию и нашел какой-нибудь нестандартный ход.
      В пятницу Виталий, как бы невзначай, спросил о моих планах на выходные. Особых планов у меня не было, в чем я ему честно сознался. И, естественно, после этого не смог отказать в просьбе смотаться в субботу вместе с ним в Тюмень, чтобы задержать Ваню Кошкина. Он не стал вдаваться в подробности и пообещал все рассказать по дороге. Выезд был назначен на шесть утра, но Вязов утешил, что отоспимся в дороге.
      Город еще спал, когда к моему дому подкатила белая "шестерка", и мы отправились в путь. Мы не стали брать служебную машину и напрягать нашего водителя в выходной день, поэтому за шофера у нас сегодня был Коля Чернышов, а транспорт - его личный.
      Николай весело тараторил в машине и нахваливал прозорливость Вязова, так что я скоро разобрался в ситуации и мысленно поаплодировал своему партнеру.
      Суть дела заключалась в следующем:
      Кидальщик Ваня Кошкин был азартным парнем и постоянно играл во всяческих лотереях. Эту черту ваниного характера подробно обрисовала его бывшая секретарша, но ни у кого, кроме Вязова, не возникло мысли, что ее можно использовать. Мой партнер-тихушник запомнил ее слова о том как Ваня Кошкин отправлял в Москву этикетки от газировки "Севен ап" в надежде срубить халявный приз от этой компании. Подобные розыгрыши для увеличения сбыта своей продукции проводят все мало-мальски известные производители, но никто из моих знакомых ни разу в них ничего не выигрывал. Воплощение в жизнь своего замысла Вязов начал с того, что договорился с банкиром Кримером и отправил в Тюмень Колю Чернышова, где тот дал в центральной газете вымышленный список победителей розыгрыша, организованного компанией "Севен ап", в котором значилось, что Ваня Кошкин выиграл телевизор. Банкиру пришлось раскошелиться на телевизор, платное объявление в газете и небольшой презент редактору, чтобы тот сообщил Чернышову, когда Кошкин объявится и скажет куда ему этот телевизор нужно доставить. Расчет строился на том, что в Тюмени наверняка найдутся люди, которые известят Кошкина о выпавшей ему удаче, даже если ему самому это объявление не попадется на глаза, а так же на его жадности.
      План удался на сто процентов, и теперь мы ехали вручать телик счастливчику Кошкину. Из-за этого приза, занимавшего половину заднего сидения, мне не удалось со вкусом вздремнуть в пути, но, в целом, путешествие не показалось скучным. Чернышов поведал нам кучу анекдотов и смешных баек из жизни частных детективов. Особенно мне понравилась следующая:
      - Как-то раз Кример поручил мне разыскать одного злостного должника банка,- держась за руль, рассказывал Николай.- Я позанимался, выяснил, что в городе его нет, но недавно он получил в наследство домик на южном берегу Крыма. Кример говорит:"Поезжайте в Крым и везите его сюда.". Делать нечего, беру с собой из службы безопасности банка одного культуриста по кличке "Терминатор" и едем в Крым. Все нормально, доехали, нашли его домик, звоним в калитку. Открывает нам дядечка в косоворотке и соломенной шляпе, вроде Макса Горького на встрече с пионерами-колонистами. Так и так, говорим, мы из банка, придется проехать с ними, за долги нужно отвечать. Дядечка на Терминатора глянул, понял, что рыпаться бесполезно и говорит: "Хорошо. Сейчас поедем, только переоденусь". Мы сели на лавочку, а он в дом зашел собраться. Его нет и нет. Заходим в дом, а там еще один выход в сад. Короче, удрал наш должник. Мы с Терминатором выскакиваем на улицу. Там рядом с домом поле такое большое и в конце его соломенная шляпа нашего клиента подпрыгивает. Дядечка уже с полкилометра отмахал. Мы за ним, догнали, привели обратно. Я, чтобы больше не бегал, паспорт у него забрал, а на плечи ему рюкзак с кирпичами одел и лямки связал, только ножом можно разрезать. Тут дядечка говорит: "Молодые люди, зачем же я кирпичи буду таскать, вы лучше наберите у меня в саду фруктов, в поезде будем кушать". Мы, не долго думая, кирпичи выбросили, а рюкзак набили фруктами: сливы там, персики. Сели в поезд, рюкзак с дядечки в воспитательных целях не снимаем, но содержимое его понемножку поглощаем. А сливы у него недозрелые были, ну и подействовали, как слабительное. Я задницу в горсть и в сортир. Сижу себе на толчке, кайфую. Вдруг дверь снаружи кто-то начинает сильно дергать. Это Терминатор, ему тоже приспичило. Я уступил ему место, потом глянул в окно и обомлел. Поезд как раз остановился на каком-то полустанке, гляжу, а там по перрону наш дядечка семенит с рюкзаком на плечах.
      Когда Терминатор в сортир побежал, он из вагона выпрыгнул. Я штаны застегнул и в тамбур. Поезд уже тронулся, пришлось спрыгивать на ходу. Но догнал-таки дядечку. Говорю: "Что же вы, господин хороший, все бегаете, некрасиво это в вашем возрасте". Но делать нечего, пришлось ждать следующего поезда. Хорошо хоть документы и деньги у меня при себе были. Призадумался я - как же мне такого беспокойного товарища теперь одному транспортировать? И тут осеняет меня интересная мысль. Пока до следующего поезда время коротали, я состыковался с местной шпаной. Говорю: "Парни, плачу хорошие бабки, найдите мне приличную проститутку до Москвы прокатиться, а то скучно одному". Пацаны, подвезли мне такую нормальную пышногрудую деваху, и покатили мы на поезде втроем. Проводнику отстегнул деньжат, он произвел отселение и выделил нам отдельное купе. Дальше, мужики, был сплошной цирк! Вернее - порнография. Деваха из моего дядечка все соки высосала, так, что о побеге он больше и не помышлял. Но представьте мое состояние. Я-то все это время рядом с ними ехал!
      Адрес, который Ваня Кошкин назвал редактору газеты, оказался на окраине города, мы изрядно попетляли, пока нашли его. Потом Вязов, играя роль старшего менеджера компании, взял в руки какие-то бумаги, а нам с Чернышовым выпало тащить телевизор на пятый этаж. Нас внимательно изучили в глазок, но вид телевизора убедил хозяев в благонадежности гостей, и дверь открылась. Квартира оказалась натуральным наркоманским притоном, с минимумом мебели и обшарпанными обоями на стенах. К нам высыпала, как на встречу Деда Мороза, большая ватага молодых людей и девушек, но, похлопав по спине счастливца, большинство из них вскоре отбыло на кухню, откуда тянуло запахом какой-то гадости, приготовлявшейся на газе. Ребята явно были настроены вместо обмыва ширнуться за удачу своего товарища и были очень озабочены подготовкой этого процесса. Вязов внимательно изучил паспорт и физиономию победителя, кивнул, что все в порядке, потом критически осмотрелся по сторонам и презрительно протянул:
      - М-да, интерьерчик не для съемки. Молодой человек, мы собираемся заснять сюжет для местной программы новостей о деятельности нашей компании и показать в нем процесс вручения призов. Нам бы не хотелось пугать уважаемых телезрителей видом вашей квартиры, поэтому давайте заснимем передачу приза внизу, у машины. Маленькая короткая сцена: мы достаем телевизор, передаем вам, вы, счастливо улыбаясь, говорите несколько теплых слов в адрес нашей компании.
      Кошкин ничего не успел сообразить, мы быстренько помогли ему найти ботинки, накинуть куртку и увлекли его вместе с телевизором вниз. Там приз снова запихнули на заднее сидение, а следом за ним и Ваню, предварительно защелкнув ему на руках браслеты.
      Все прошло быстро и красиво. Правда, обратная дорога показалась довольно утомительной из-за того, что задержанный оказался большой занудой. Он то канючил, чтобы его отпустили, то принимался поносить нас и угрожать расправой мафии. Сначала мы смеялись, потом это стало действовать на нервы, как заезженная пластинка. Чернышов предлагал заткнуть Кошкину рот кляпом, но законом не предусмотрено применение таких мер к задержанным и пришлось действовать убеждением. Вязов поднес к ваниному носу свой мощный кулак и объяснил, что тот может войти в соприкосновение с его лицом, если он не закроет рот. После этого Кошкин, наконец, заткнулся, и остаток пути до райотдела мы проделали в гробовом молчании.
      Работая в ментовской конторе, постепенно уясняешь, что разные люди требуют индивидуального подхода. Например, необходимо выбирать разную тактику допроса кавказца, татарина или еврея, а так же кроме национальности учитывать его социальный статус и коэффициент умственного развития. Но что делать с "чудом", которое доставили из Тюмени, мы просто не знали. Перефразируя Высоцкого: "он то плакал, то смеялся, то щетинился, как еж. Наркоман - что возьмешь?" У Кошкина то ли начиналась ломка, то ли просто ехала крыша. Он без умолку тарахтел, описывая одни и те же события диметрально противоположным образом. Правда и вымысел основательно перемешались у него в голове, и постепенно то же самое начало происходить и у нас. Ни у меня, ни у Вязова не было абсолютно никакого опыта в общении с наркоманами в период ломки, и мы пребывали в полнейшей растерянности. Даже сбегали за консультацией к "уголкам". Но те, как доктора, изучив ванины зрачки, лечение ограничили парой затрещин. Дело усугублялось тем, что все происходило глубокой ночью с субботы на воскресенье, и мы вынуждены были парится с Кошкиным до утра, пока не появится кто-нибудь из "замов" и утвердит нам "сотку". В конце концов, Вязов вспомнил, что взял у Чернышова видеокамеру, которую тот возил с собой в Тюмень, чтобы сойти за телеоператора. Мы записали сумбурным базаром Вани всю пленку, потом спустили его на три часа в камеру для установления личности и улеглись покимарить на стульях. Однако, сон почему-то не шел. Промаявшись до утра, отправились подписывать постановление о задержании Кошкина на трое суток. С этим возникло неожиданное препятствие. Дежурный уже нажаловался приехавшему "заму", что мы подсунули ему свихнувшегося наркомана. В камере Кошкин окончательно поплыл, пришлось даже вызывать бригаду скорой помощи. Врачи вкололи Ване успокоительное и предупредили, что у парня может начаться настоящая ломка и он начнет биться головой о стены. "Заму" не хотелось брать на себя ответственность, закрывая паренька с непредсказуемой психикой, и он предложил нам отвезти его в клинику, а в понедельник решить вопрос о задержании с начальником райотдела.
      Мы с Вязовым валились с ног от усталости, возякаться и охранять Ваню не было уже никаких сил. Но делать что-то было надо. Я вспомнил об однокласснике, работающем теперь в наркологической клинике, и решил позвонить ему. Он оказался дома. Выслушав нашу проблему, договорился у себя в отделении, что там примут ментовского клиента, но сказал, что надо будет кому-нибудь из нас с ним остаться. У медперсонала хватает забот, и своих злодеев мы должны сторожить сами. Я и Виталий переглянулись, одна и та же мысль пришла нам одновременно - Николай Чернышов! Он, в отличие от нас, эту ночь провел в постели, поэтому вполне сможет денек посидеть. Вязов по телефону объяснил ему ситуацию, и вскоре тот приехал. Поскольку Чернышов должен был остаться в клинике с задержанным, а сама клиника находилась за городом в лесу, нам совсем не хотелось ехать с ними. Мы пристегнули Кошкина наручниками в ручке двери и строго настрого наказали Николаю дуть прямиком в наркологию. А сами отправились по домам - спать.
      То, что начиналось так красиво, закончилось трагически. В машине Ваня принялся стонать и упрашивать Чернышова, обещая ему 25 тысяч баксов за дозу и свободу. Потом затих, но у поста ГИБДД неожиданно рванулся со страшной силой и вывалился из машины. Щуплый Кошкин вырвал дверную ручку! Моментально вскочив на ноги, он припустил к посту. Дежурный наряд ГИБДД в это время отбыл на прием пищи и на посту остался только один сержант, причем кавказец. Он проверил документы у Чернышова и сказал, что паренька ему не отдаст. Тогда Николай попросил его попридержать Кошкина три часа, пока он не привезет сюда обэповцев, и гаишник вроде бы как согласился. Чернышов пригнал в райотдел в надежде узнать Вязова или мой домашние телефоны и, естественно, получил отказ. Правда, он, не зная номеров квартир, знал дома, где мы живем, поэтому помчался к Виталию. Ему удалось разыскать его и поднять с постели. Уже вместе они поехали на пост ГИБДД, но Кошкина там уже не было. Кавказец упорно утверждал, что никакого задержанного он в глаза не видел и Чернышова лицезреет впервые в жизни. Вязов тут же обматерил его и сказал, что пусть он не рассчитывает на деньги, которые ему пообещал Кошкин, их он не увидит, как своих ушей. Но все было гораздо страшнее.
      Ваню нашли еще до заката дня. Проезжавшие дачники позвонили в пригородное отделение милиции и сообщили, что в канаве на 32-м километре лежит мертвый парень с удавкой на шее. Его даже не стали прятать - задушили и выкинули из машины.
      В понедельник, не успев зарегистрировать уголовное дело в отношении Кошкина, мы вынуждены были уже прекращать его за смертью подозреваемого, а в отношении нас назначили служебное расследование. Послав все к чертовой матери, мы с Вязовым с обеда снялись с работы, взяли бутылку водки и отправились ко мне смотреть пленку с допросом Вани Кошкина. Распив бутылку и просмотрев пленку на два раза, мы, наконец, нащупали реальную ниточку в мешанине россказней покойного. Его явно кто-то обучал что нужно говорить ментам в случае задержания, что-то он просто нафантазировал, стараясь придать себе крутизну, но временами, забываясь, он говорил и правду. Постепенно отделяя зерна от плевел, мы, фиксируя на листочке бумаги минуты откровенности по счетчику видюшника, выстроили вполне реальную картину:
      Наркоман Ваня задолжал тюменской мафии за наркоту, которую ему дали продать, а он вколол в свои вены. Чтобы отработал долг его одолжили нашим жуликам для проведения кидальческих операций. Для вида ряд крутых контор составили с ним фиктивные договора о передаче товара на реализацию и создали ему имидж делового человека. Отдавая должное покойному, следовало признать, что он был неплохим артистом и прилично сыграл свою роль. Жулики исправно снабжали его необходимыми бумагами, помогали получать и распихивать товар по торговым точкам. Правда, организации отдавали ему преимущественно залежалый товар и неликвиды, типа колготок с фиктивной лайкрой, но поскольку все сбывалось по очень демпинговым ценам, то и раскупалось. На счет Кошкина в банк исправно капали денежки, и когда их накопилось достаточно много, жулики сказали: "Стоп, хватит. Давай, пацан, обналичивай, отдавай нам. Твой долг прощается." Про обналичку на пленке было два совершенно разных и убедительных рассказа. Один про то, что банкир Дмитрий Эдуардович оказался кристально честным человеком и обналичил, взяв официально за услуги только 3 процента. По другой версии он оказался пройдохой и водил бедного Ваню за нос, пока тот не согласился кроме официальных 3-х процентов оставить ему еще 20 наличкой. На всякий случай мы переписали для банкира на отдельную кассету оба рассказа. В общем, когда Кошкин вышел с деньгами из банка, его уже ждали. Он честно отдал все, ему отслюнявили на билет до Тюмени и проводили пинком под зад. Но Ваня не сильно расстроился, так как вполне обоснованно предполагал, что после передачи денег его могут и мочкануть.
      Состояние было дурацкое. Мы сходили в киоск и взяли еще бутылку. Потом сидели и размышляли. Зациклившись на раскрытии "кидалова", мы потеряли очень хорошего свидетеля. Но это на Западе человека, соглашающегося дать показания против мафии, берегут, как зеницу ока, охраняют, если надо, стирают биографию и делают пластическую операцию за счет государства. А у нас - где его держать, лечить? По сути дела Ваня был обречен.
      - Ну вот, Игорек, кое-что мы с тобой и узнали об организаторах. Еще кое-что нам расскажет Жанна. Только ее я им не отдам!- погрозив кому-то незримому кулаком, сказал Вязов.
      Я знал, что он периодически трахается с ней, не одобрял этой связи, но и не лез в его дела. Промолчал и на сей раз.
      Во вторник утром мы отпросились у Петровича, вместе с Чернышовым на его машине прокатились до пригородного отделения милиции, где разжились фотографиями убиенного злодеями Кошкина, после чего отправились в ГИБДД. Там все втроем завалили к командиру роты и подробно изложили ему с какими ухищрениями вывозили Ваню из Тюмени, как маялись с ним всю ночь и как в одночасье его подчиненный сдал нашего кидалу бандитам. Тот внимательно выслушал, посмотрел фотографии и спросил:
      - Я так понимаю, что доказательств у вас нет?
      - Конечно нет,- кивнул Вязов.- Никаких рапортов писать мы не собираемся. Однако, предупреждаем честно: будем пасти вашего сотрудника, пока не посадим.
      Командир роты матерно выругался и пояснил:
      - Сколько раз говорил, чтобы не брали "черных" на работу. Нет, то и дело подсовывают. Одни неприятности от них. Ладно, посидите. Сейчас вызову Сандуряна и при вас с ним разберусь.
      Он отдал необходимые распоряжения и через некоторое время в кабинете появился милиционер-кавказец. Командир сгреб со стола фотографии и сунул ему в лицо.
      - Знаешь его?!
      Гаишник испуганно дернулся и забормотал:
      - Я нэ отпускал его, Иван Владымирович. Нэчего нэ знаю.
      Командир коротко, без замаха двинул кулаком ему в скулу и процедил:
      - Пшел вон! Чтобы через пять минут у меня столе лежал рапорт на увольнение!
      Когда под раскатистый мат начальника кавказец выскочил за дверь, мы поднялись и, попрощавшись, поехали к себе.
      Вернувшись из ГАИ, я вывалил из сейфа бумаги, принялся отбирать наиболее срочные и те, по которым сроки уже необходимо продлять. В райотделе, если заниматься только проверкой заявлений, отработкой поступающих отдельных поручений и телетайпограмм, уже будешь загружен выше крыши. Особенно удручают бумаги, приходящие из деревень и мелких поселков. Тамошние сотрудники меряют все по своим меркам, поэтому считают, что проверить все магазины и коммерческие фирмы района для нас пара пустяков. У них просто в голове не укладывается, что этих фирм у нас не две, как в той деревне, а 20 тысяч в одном районе города. Но законом и инструкциями даже стихийное бедствие не предусмотрено причиной неисполнения официальной бумаги. Не скажу, что все эти бумаги исполняются на совесть, но какой-то минимум действий все равно приходится проводить, что отнимает много сил и нервов. Вместе с тем, исполнение заявлений не является оправданием за отсутствие показателей по выявлению преступлений. В конечном итоге благодаря жесткому контролю гармония по выполнению операми заявлений и показателей достигается, но дается она за счет огромных, никем не оплачиваемых, переработок. Человеческие силы и терпение имеют свои пределы, поэтому через несколько лет такой жизни люди начинают искать себе работу поспокойней, где-нибудь в Управе. Оперов, работающих в райотделах свыше пяти лет можно пересчитать по пальцам. Ну а тех, кто досиделся там до пенсии, можно заносить в "Красную книгу", как редкий вид.
      Пока я разбирал свои бумаги, Вязов о чем-то напряженно размышлял и вскоре выдал свою новую идею. Начал он, как обычно, со своей любимой фразы:
      - Игорь, мне нужна твоя помощь.
      - Кто бы мне помог?- тяжело вздохнул я и поднял ворох бумаг.
      - А потом я помогу тебе,- заверил Вязов.
      - Материально?- заинтересовался я.
      - Материально у нас помогает собес,- засмеялся он.
      - А практическую помощь оказывают сотрудники вышестоящих аппаратов,заметил я.
      - Понимаешь, вопрос очень конфиденциальный, и мне бы не хотелось привлекать посторонних. Я хочу поколоть Жанну на тех людей, кто стоит за ней. И хотя она остается нашей подследственной, мне неудобно сильно наезжать на нее. Давай сыграем плохого и хорошего мента. Ты - строгий, я добрый. Только предварительно ее надо вывести из психологического равновесия. Мы можем смонтировать из показаний Кошкина небольшой сюжет про мафию, дадим ей понять, что без нашей помощи ее точно так же замочат. И я еще подумал: не свозить ли ее под предлогом опознания в морг, где показать реального мертвого Ваню?
      - Ну нет, покойников я сам боюсь. На меня это может оказать еще большее негативное воздействие!- запротестовал я.
      - Хорошо, ограничимся фотографиями. То есть - ты согласен помочь?
      - Ты ведь не отвяжешься?- ответил я вопросом на вопрос.
      Допрос Жанны с применением видеозаписи еще живого и фотографий уже мертвого Кошкина мы начали на следующий день с утра. Я был, как раз, раздражен тем обстоятельством, что за неделю до зарплаты у меня напрочь закончились финансы, поэтому грозно обрушился на Жанну, неизвестно куда затырившую полмиллиарда денег. Не то, чтобы я хотел получить от нее свою долю, просто во мне кипело сознание социальной несправедливости. Мы прокрутили ей кассету, пытаясь определить ее реакцию на звучащие с экрана имена и клички жуликов, потом веером раскинули фотографии задушенного Кошкина.
      Я периодически громко вопрошал:
      - Куда делись деньги?!
      А Вязов, как змей-искуситель, тихо нашептывал ей:
      - Да скажи ты ему, пусть отвяжется. И, вообще, думай, дорогая, свой секрет ты, так же как Кошкин, можешь унести с собой в могилу. Вдруг бандиты решат, что ты опасный носитель информации и нужно тебя ликвидировать. А если будем знать и мы, то эта информация уже не будет секретом, значит и убирать тебя не будет никакого смысла
      В конце концов, Жанна не выдержала и заявила:
      - Да отвяжитесь вы! Все деньги заграбастал Асланов. Только писать я ничего не буду. Все равно вы его не достанете - он депутат!
      - Он все придумал и организовал?
      - Придумал - нет. У него мозгов бы на это не хватило. А организовал все действительно он. Он является учредителем магазинов, через которые производилась реализация товара. И рассчитывались магазины не со мной, а напрямую с ним.
      - Какую роль в этом деле имела Марина?- неожиданно спросил Вязов.
      - Такую, что она все это дело и выдумала. Все. Больше я вам ничего не скажу. Вы - ищейки, значит, и ищите сами. Маринкин папаша меня живой в гроб положит и крышку забьет, если узнает, что я вам проболталась.
      Только я собрался, наконец, снова заняться накопившимися бумагами, как нарисовалась следователь Вера Феоктистовна.
      - Игорь Владимирович, горю синим пламенем!- с порога сообщила она.
      Вообще-то, по ее виду это было незаметно, но на всякий случай я спросил:
      - Думаете - поджог?
      - Кто поджог?- не врубилась она.
      - Ну я хотел уточнить: горите в результате поджога или самовозгорания?
      - Все шуточки шутите?- ответила она вопросом на вопрос и тут же добавила:- Знаете, а мне не смешно.
      Я хотел сказать:"Не знаем", но раздумал, так как разговор мог затянуться и мы бы еще долго не добрались до сути дела.
      А суть была в следующем: Вера Феоктистовна вела уголовное дело вела уголовное дело по моему кидале Мартюшеву, который обещал людям "золотую" жизнь в Магадане. По делу выходил срок и нужно было направлять его в суд. Перед самой отправкой Вера Феоктистовна хватилась, что не выполнила такое следственное действие, как наложение ареста на имущество обвиняемого. А поскольку выполнять его нужно было в Горнозаводске, она решила послать нас туда. От Веры Феоктистовны зависела судьба многих наших дел, поэтому я не стал даже брать у нее следственное поручение, а пошел просить у начальника машину. Договорившись с транспортом, вернулся в кабинет и спросил Вязова:
      - Окажешь практическую помощь?
      - Долг платежом красен. Когда едем?
      - Сейчас.
      Кинув в дипломат постановление, необходимые бланки, я начал одеваться.
      Кидала Мартюшев проживал в Горнозаводске у сожительницы. Было ясно, что она заявит будто бы все ценное в доме приобретено ею и является ее полноправной собственностью. Но закон требовал, чтобы мы лично убедились в этом. Дорога в Горнозаводск была для нас уже знакомой, поэтому мы сказали Косте, нашему водителю, включить музыку погромче и чтобы толкнул, когда приедем, вдруг уснем. Спать в машинах при езде по нашим дорогам не очень-то удобно, поэтому получилось просто посидеть, закрыв глаза.
      Сожительница Мартюшева, полноватая женщина с добрыми усталыми глазами, ничем не выразила своего неудовольствия. Ознакомившись с постановлением следователя, она провела нас в чистенькую небольшую комнатенку с тюлем на окне и геранью на подоконнике.
      - Здесь он и живет. Смотрите.
      На удивление оказалось - смотреть было на что. В комнате находились в ярких импортных упаковках сварочный аппарат и дорогие наборы инструментов для ремонта автомашин. Мы добросовестно записали все это добро в протокол и я спросил:
      - Где Матвей хранит свои личные документы и вещи?
      Хозяйка открыла дверцу шкафа, показала одну из полок.
      - А вот.
      Я порылся. Никаких сберкнижек и иностранной валюты не нашел, зато наткнулся на необычный портсигар, причем, было смутное ощущение, что где-то его уже видел.
      - Откуда у Мартюшева этот портсигар?
      - Друг с Магадана подарил. Матвей говорил, что он очень дорогой, что он на него две таких хаты, как моя, может купить.
      - Золотой что ли?
      - А бог его знает.
      - Виталий Иванович, внесите в протокол, что портсигар из желтого металла с таким-то изображением изъят для проведения исследования.
      - Матвей расстроится, что вы его забрали,- заметила хозяйка.
      - Мы его не забрали, а изъяли для исследования. Решать забирать или нет будет суд.
      - А когда суд?
      - Вероятно, месяца через два.
      - Ох, батюшки-светы, лишь бы не посадили,- тяжело вздохнула женщина.
      Обнадеживать ее иллюзиями при наличии у ее сожителя богатой судимостями биографии не хотелось, мы воздержались от комментариев и попросили пригласить кого-нибудь из соседей - подписать протокол.
      - Ты помнишь у кого мы такой портсигар видели?- уже в машине спросил Вязов.
      - Помню, что видели, а у кого - нет.
      - У участкового, который нас в автомастерскую сопровождал.
      - Точно. Давай сейчас заскочим по пути в ЭКУ, проверим действительно ли эта штука такая дорогая.
      В ЭКУ провели спектральный анализ и сказали, что портсигар из золота, но для определения пробы и получения официального заключения порекомендовали обратиться в Пробирный надзор.
      Я взял у Веры Феоктистовны разрешение на встречу с Мартюшевым и предупредил Вязова:
      - Если меня будут спрашивать, я поехал в СИЗО. Буду часа через три.
      - Возьми меня с собой,- попросил он.
      - Поехали. Вдвоем веселее.
      По дороге заскочили в киоск и купили Матвею его любимого "Беломора".
      Было заметно, что в изоляторе Мартюшев чувствует себя, как дома. Вальяжно, с ленцой он уселся на прикрученную к полу табуретку и спросил:
      - Чо вызвали?
      - Так, поговорить за жизнь. Следствие по твоему делу почти закончено. Следователь "201"-ю готовит. Проводить теперь дополнительные допросы нам без надобности. Поэтому просто поговорим, без записи. Закуривай для начала.
      Я достал и положил на стол портсигар, наполненный "Беломором".
      При виде его, Мартюшев помрачнел лицом, потом аккуратно взял свою вещь, повертел в руках, осмотрел, открыв крышку, достал папироску и молча положил портсигар обратно.
      - Узнал свое добро? Откуда он у тебя?
      - Кореш подарил.
      - Кто такой?
      - Он вам все равно сейчас ничего не скажет. Убили его недавно. Расстреляли в машине из автоматов.
      - Это на трассе, недалеко от Горнозаводска?
      - Ага.
      - Так значит, говоришь, он их всего два сделал?- встрял в разговор Вязов.- А если я скажу, что видел точно такой же кое у кого, когда мы приезжали за тобой в Горнозаводск.
      - На понт берешь, начальник. Я не фраер,- нахмурился Матвей.
      - Что мне перекреститься, зуб дать, что не вру, или просто честного слова хватит? Да вот и Игорь Владимирович подтвердит, мы с ним вместе видели.
      В голове Мартюшева происходил сложный мыслительный процесс. В наших тоже. К одному и тому же заключению мы пришли почти одновременно. Человек, у которого находился второй портсигар, был причастен к расстрелу магаданцев.
      - Кто?- спросил Матвей.
      - Поторгуемся?- предложил Вязов
      - Давай,- кивнул Мартюшев.
      - Значит так. Этим человеком мы сами займемся. Если докажем, что он или кто другой твоего корифана застрелил, то ты нам официально полный расклад про свой кидняк дашь: кто организовал, чья идея, кто тебе документы изготовил. Твое слово?
      - Хитрый ты, начальник. Я ж вижу, что тебя это дело и без моего слова заело. Но ты и меня пойми. Конечно, я с Толяном не один год на одних нарах чалился и убивцам его сам готов глотку перегрызть. Да только своя рубаха ближе к телу. Если я все, как ты просишь, расскажу, пику мне под ребра в два счета всадят, а тебе новую звездочку дадут. Неравный у нас обмен получается.
      Вязов презрительно усмехнулся и сказал:
      - Скажи прямо, что ссышь. Пойдем, Игорь Владимирович. Хватит воду в ступе толочь. Уркоганская мораль и верность хороши пока дело не касается собственной задницы. За идею и принцип только менты стараются. А ты живи дальше, больше мы тебя беспокоить не будем.
      Мы вышли в коридор и передали Матвея контролерам. Низко опустив голову он поплелся в камеру.
      После беседы с Мартюшевым, Вязов отправился в РУОП, а я поехал к себе в РОВД. Едва открыл дверь кабинета, как зазвонил телефон.
      - Алло, Игорек, привет,- сказали в трубке голосом Эдьки Каминского.
      - Физкульт-привет, работникам физической культуры и спорта!отозвался я.
      - Что не заглядываешь в гости? Заехал бы как-нибудь в выходные с супругой. Искупались в бассейне, в тренажерном зале фигурку подтянули.
      Раньше мне от Каминского подобных предложений не поступало, но из чувства такта не стал указывать ему на это.
      - А вообще, я звоню по делу,- добавил он.
      - Я догадался.
      - Вот как? И знаешь по какому?- спросил Эдька.
      - Нет. Но знаю, что деловые люди всегда звонят по делу. Что случилось?
      Каминский замялся и после небольшой паузы сказал:
      - Понимаешь, разговор не телефонный.
      - Подъезжай, я на месте,- предложил я.
      - Игорь, не хочу у вас появляться. Сразу возникает масса вопросов: тому надо племянницу записать на аэробику, этому - сына в каратэ. Будь другом, заедь сам.
      - Ладно, буду другом. Вечером заскочу. Часиков в семь, годится?
      - Отлично. Буду ждать. Пока.
      К концу рабочего дня накопилась усталость и тащиться на встречу совсем не хотелось. Я мысленно поискал причину, по которой не смог бы поехать к Каминскому, но ни одной действительно уважительной не нашел. Пришлось ехать.
      Кабинет Эдьки, как истинно спортивного деятеля, был украшен многочисленными кубками в память о трудных победах коллектива спортклуба. Но если раньше кубки и вымпелы выставлялись на передний план, то теперь блекло мерцали на полках в углу, а в центре красовались компьютер "Пентиум", телефакс и здоровый телеящик фирмы "Панасоник", а также прочие другие достижения японской электронной техники. Но главным украшением кабинета и гордостью его хозяина был бар. Каминский не примнул мне его продемонстрировать. Он нажал на кнопку, дверца бара под музыкальные переливы медленно уплыла в сторону, открывая взору зеркальные внутренности, уставленные бутылками.
      - Виски, мартини, джин?- предложил он.
      - Мальвазия есть?- спросил я.
      - А что хорошая штука?- заинтересовался Эдька.
      - Герцог Кларенс считал, что лучше не бывает.
      Эдька был не в курсе исторического факта, как английский король Эдуард IV, убирая претендентов на престол, предложил своему брату герцогу Кларенсу самому выбрать себе смерть, и тот предпочел, чтобы его утопили в бочке с мальвазией, поэтому он не понял шутки и спросил:
      - Ты знаешь, мальвазии нет, может коньяка?
      - Давай коньяка,- согласился я.
      Мы размялись коньячком, закусили конфетками, обсудили перспективы российского чемпионата по футболу и невыразительную игру наших футболистов, выступающих за зарубежные клубы. Сошлись во мнении, что лучше перекупать наших игроков из третьеразрядных западных клубов, чем скупать оптом и в розницу иностранцев из бывших республик Союза. Каминский налил еще по одной и перешел к делу.
      - Игорь, говорят, у тебя есть видеозапись одного чувака из Тюмени, в которой он ссылается на ряд известных у нас в городе людей, якобы они помогали в его махинациях.
      - Есть,- кивнул я.- Но ты откуда про нее знаешь? Мы эту пленку по телевизору не показывали.
      - Но я же все-таки бывший опер!- ухмыльнулся Эдька.
      Это было громко сказано. Правда, источник информации был ясен. Фрагменты записи видели только два человека: банкир Кример и Жанна. В тех фрагментах, что мы переписали для Дмитрия Эдуардовича, никаких имен не называлось, значит оставалась только Жанна. Без сомнений, после того, как мы нагнали на нее жути, она исправно доложила по своей инстанции наверх, что у ментов есть видеозапись, в которой Кошкин дает полный расклад о своей афере с именами и фамилиями задействованных местных жульманов и бизнесменов. И конечно, причастные к этому делу фигуры засуетились и решили, что надо принимать меры. Ничего умнее, как купить меня, они не придумали.
      - Ладно. Утечка информации - это больной вопрос всех спецслужб. Не будем заострять на нем внимание. Что ты хочешь узнать?- спросил я, прикинувшись дурачком.
      - Понятно, что все, рассказанное этим чуваком, сплошная лажа и ни один суд не поверит его болтовне. Я слышал, что парень по жизни был с вальтами в голове, наркоман, а тут вы еще на него надавили, он и наплел сказок с три короба. Однако, ты знаешь как бывает. Он что-то там набрехал, пошли слухи. Поди потом доказывай: то ли ты украл, то ли у тебя украли. В общем, кое-кто из влиятельных людей не заинтересован в дальнейшем муссировании слухов по этому поводу и готов заплатить тебе за видеокассету хорошие деньги.
      - Хорошие - это сколько?- спросил я.
      - Сотня баксов тебя устроит?- великодушно предложил Эдька.
      - Ты бы еще бутылку водки предложил,- обиженно протянул я.
      - Ну, двести.
      - Короче, я, как отец русской демократии, считаю, что торг здесь неуместен. Я сам назову цену, а ты уже можешь думать - соглашаться или нет. Ваню Кошкина мы брали вдвоем, я и Вязов. По пятьсот каждому - всего тысяча, и мы в расчете.
      - Я передам твои условия заинтересованным людям. Но ты загнул. За ничего нестоящую пленку - тысяча?!
      - Если бы она ничего не стоила, я записал на ней боевик или порнушку. А раз ты предлагаешь мне ее купить, значит, она имеет свою цену. И скажи своему человеку, чтобы думал быстрее, я могу попытаться толкнуть ее за две штуки кому-нибудь другому. Спасибо за коньяк. Мне пора. Счастливо оставаться.
      Настроение Каминский мне испортил на весь оставшийся вечер. Ей богу, пренеприятное состояние, когда тебя покупают, а особенно противно, когда люди считают, что это возможно.
      Каминский позвонил на следующий день. Он передал, что клиент согласен купить пленку за обговоренную сумму и гарантию в виде честного слова, что это единственная копия. Я сказал, что согласую вопрос с Вязовым и перезвоню. Виталий в это время брал объяснение с бедолаги, купившего уже купленную квартиру. Какая-то новая риэлтерская фирмочка умудрилась загнать "хрущевку" сразу двум покупателям. Из двух покупателей преимущество получил тот, кто раньше вьехал, а неудачник пошел жаловаться к нам. Дело усугублялось тем, что мужик уже продал свою однокомнатную и теперь проживал с семьей у тещи, которая в сложившейся ситуации всю вину взваливала на него. Я не вслушивался в рассказ терпилы, так как голова была забита своей неожиданно свалившейся заботой. Но в принципе, дальнейшее развитие событий легко было предугадать. Фирма ни за что не признается в кидняке, хотя он, наверняка, имел место, и будет упирать на допущенную сотрудниками ошибку. Руководство даже принесет извинения клиенту и пообещает предоставить ему другую квартиру, резина будет тянуться несколько месяцев и все это время деньги терпилы будут находиться в обороте фирмы.
      Я добросовестно дождался, пока Вязов закончит с посетителем, только тогда рассказал ему о предложении Каминского и о своих соображениях на сей счет. Он посмеялся, и мы отправились советоваться к Петровичу. Начальник тоже сначала немножко посмеялся, потом, вспомнив о занимаемом положении, в соответствии с которым спрашивают за все, призадумался. Прикинув и так и эдак, он сказал:
      - М-да, хлопцы, заварили вы кашу. Может, вместе ее в 13-й колонии расхлебывать будем. Пленку принесете мне, я посмотрю, потом решу, что с ней делать дальше. А Каминского не мешает проучить. Забивайте с ним стрелку. Оформим, как положено. Дело возбуждать по нему, конечно, не будем, но работать на себя заставим. Надобно Эдика поставить на место, чтобы не забывал кто мы и кто он. Вот еще что. Напишите рапорт на проведение оперкомбинации без указания фамилий. Это, чтобы задницу прикрыть в случае чего.
      Продавать пленку мы поехали вместе с Вязовым. Встретиться с Эдькой договорились у него в бане. Вроде как и помыться за одним. Там в комнате отдыха стоял видяк и можно было проверить запись. Для скрепления сделки мы купили бутылку армянского коньяка. Каминский включил тен в парилке, а мы пока расположились за столом обмыть встречу. Разговор не клеился, и Вязов первый перешел к делу.
      - Игорь мне рассказал о твоем предложении,- начал он.- В принципе я согласен И цена меня устраивает. При пересчете на нашу ментовскую зарплату это будет .......
      Вязов достал калькулятор, что-то там посчитал и продолжил:
      - Это будет три с небольшим нашего месячного содержания на каждого. Не бог весть что, но нормально. Только мне, честно говоря, непонятно зачем твой человек платит за нее такие деньги?
      Пока они беседовали, мне послышался скрип пола в каморке, где уборщица хранила свои ведра и швабры. Я отключился от разговора и навострил уши в том направлении. Через некоторое время скрип повторился. Между тем, Вязов достал кассету, продемонстрировал запись рассказа Вани Кошкина и теперь тот, в свою очередь, достав бабки, отслюнявил нам штуку баксов. Вдруг, как в фильме ужасов, в помещении повеяло сквозняком и раздались шаги. Через мгновение мы оказались окруженными людьми в штатском, и Эдька заметно побледнел.
      - Гражданин Каминский, вы застигнуты при попытке передачи взятки сотрудникам милиции. Будете отрицать?- спросил старший группы.
      - Нет.
      - Абсолютно правильное решение. Сейчас мы оформим в присутствии понятых протокол осмотра места происшествия и проедем к нам. Возражения есть?
      - Нет.
      Эдька скрипел зубами от злости, но на Петровича, руководившего оперативной группой, не поднимал глаз. Мы с Вязовым сидели и помалкивали, будто бы происходящее нас не касалось.
      Это не было провокацией с моей стороны. Каминский первый честно и откровенно предложил мне за деньги поступиться своим служебным долгом и совестью. Так и не став сам настоящим ментом, он остался обывателем, уверенным, что "милиция" и "взятка" - слова-синонимы. Да если бы менты в массе своей были взяточниками, разве они так жили. Эдька этого не понял и теперь страдал.
      На нас никто не обращал внимания. Я наклонился к Вязову и, кивнув на дверь в каморку, шепнул:
      - Там кто-то есть.
      Вязов тихонечко поднялся, не спеша подошел к двери и, вдруг, резко и красиво выполнил удар ногой "йоко-гери". Дверь со страшной силой отскочила назад. Из-за нее раздался вопль боли. Все головы повернулись в сторону каморки. Образовалась немая пауза. Петрович резко выдернул из под куртки табельного "макарова" и грозно рявкнул:
      - Выходи по одному!
      Из каморки на свет медленно появился какой-то мужик. Он еще не вполне пришел в себя после удара двери, поэтому имел осоловелый взгляд, а лоб его буквально на глазах наливался краской.
      Петрович удивленно вытаращил на мужика глаза и распорядился:
      - Осмотрите его.
      Вязов, стоявший к нему ближе всех, легким толчков развел мужику руки в стороны и похлопал его по одежде. Потом пробежался по карманам, извлек рацию и красное удостоверение, передал это Петровичу. Тот быстро глянул на ксиву и сказал ребятам:
      - Это свой, посадите его на стул.
      Мужика посадили и он спокойно, не рыпаясь, подождал, пока мы допишем протокол, потом тихо попросил нашего начальника переговорить с ним. Петрович показал пальцем на Каминского и сказал:
      - Этого забирайте с собой и идите в машину, я с коллегой немножко тут задержусь.
      Ребята кивнули и двинулись к выходу. Вернее, к запасному пожарному ходу, из которого через подвал можно было попасть прямиком на улицу, тогда как основной выход вел в спорткомплекс. Чтобы не привлекать внимание и не беспокоить персонал спорткомплекса, если нам вдруг в бане не хватит водки, мы давно подобрали ключ к запасному выходу. Каминский об этом не знал, и данный фактор мы использовали, когда назначали ему встречу именно в бане. Ребята слышали весь наш базар через радиомикрофон Вязова, вмонтированный в калькулятор, а когда разговор дошел до денег смогли незаметно проникнуть к нам и организовать задержание с поличным. Все было хорошо продумано и исполнено, даже понятых они привезли с собой, чтобы не афишировать задержание Каминского. Оставались лишь неясным что за мужик таился в каморке и зачем? Но это выяснилось уже в райотделе.
      Каминский, Вязов, я и Петрович зашли в кабинет и закрылись там от посторонних глаз и ушей.
      - Эдуард, что же ты нам подлянку такую хотел устроить?!- наехал на задержанного Петрович.
      - А вы лучше что ли?!- огрызнулся тот.
      - Мы-то, положим, тебя попугать и поучить уму-разуму хотели. Но ты, гад, ты же спалить моих ребят замыслил! Ну ты и подлец! Не ожидал от тебя такого.
      - Владимир Петрович, вы не волнуйтесь. Давайте начистоту все обсудим.
      - Начистоту, говоришь? Ну, давай, рассказывай все с самого начала.
      - Значит так. На меня вышел один очень влиятельный человек и рассказал про пленку, которая есть у Игоря. Он попросил меня купить ее. Я по ряду причин не мог ему отказать, но объяснил, что Игорь это не тот человек, который пойдет на сделку. У него воспаление совести и, вообще, кишка тонка, чтобы взятку схамать.
      Я не знал радоваться мне или обижаться от таких комлиментов и помалкивал. Меж тем, Эдька продолжал:
      - А когда он сразу согласился, я почувствовал, что здесь какой-то подвох. Он начал мылиться, тянуть время, советоваться с Виталием, и я понял, что меня будут брать с поличным. Мне оставалось только спасать свою задницу. Я связался с областной Управой и сказал, что райотдельские менты вымогают с меня бабки. Остальное вы знаете.
      Вскоре нам стало все ясно. Когда мы приехали к Каминскому на стрелку, нас уже ждали мужики из Службы собственной безопасности. Они расположились в фойе и собирались взять нас с деньгами на выходе, а сигнал им должен был передать по рации тот, который прятался в каморке. Каминский остался бы с нашей пленкой, а мы с его штукой баксов попали в камеру. Хорошо придумал, сволочь.
      - Ну что, говнюк, суши сухари. Отправим тебя туда, куда ты моих ребят хотел загнать,- зло произнес Петрович после эдькиного рассказа.
      - Владимир Петрович, оскорблять меня не нужно. И никуда вы меня не отправите. Тут патовая ситуация - ни вы, ни я не выигрываем.
      - И ты думаешь, что после этой твоей подлянки мы пожмем тебе руку и просто так отпустим? Ошибаешься, дорогой. Мы сейчас всю твою бухгалтерию вывернем, что-нибудь да накопаем и закроем тебя, как миленького. Был бы человек - статья найдется.
      - И вам это надо? Подумайте. Скольким людям сразу станет хуже. Я не себя имею в виду. У начальника райотдела племянник в секцию каратэ не попадет. А вас за аморалку из органов уволят. Помните, как вы последний раз с девочками в бане отдыхали? Там в комнате была скрытая видеокамера. Так что у меня тоже пленочка имеется. Вы, Владимир Петрович, на ней очень хорошо получились, особенно когда предмет свой в ротик девочке суете, а Виталий, вообще, с двумя телочками запечатлелся. Прямо порнофильм какой-то получился, форменное безобразие. Если эту пленочку - да куда надо, то плакали ваши погончики.
      - Владимир Петрович, может ему в морду дать?- спросил Вязов.
      - С дерьмом связываться - руки можно испачкать. Ладно, Каминский, катись-ка ты отсюда!
      После эдькиного ухода, начальник сказал, обращаясь к нам с Вязовым:
      - Ну что, герои, вляпались? Заварили кашу, сейчас всем отделом ее хлебать будем. Топайте к себе и сидите на месте. Скоро ко мне приехать должны из УСБ для разговора. Будут вопросы к вам - позову. А так носу ко мне не суйте.
      Мы понуро удалились к себе в кабинет. Настроение было паршивое. Типично ментовская ситуация - без вины виноватые. Не в том смысле, что мы задерживаем невиновных, а в том, что задерживаем виновных и при этом становимся козлами отпущения. Пытавшийся нас купить, Каминский сделал ручкой и отбыл восвояси, а нам еще долго придется отписываться и объясняться.
      Чтобы развеяться и отвлечься от неприятных размышлений, мы с Вязовым решили прокатиться в командировку. Тем более, что поездка была вызвана насущной необходимостью. Смерть Вани Кошкина обрубила нам почти все концы, связанные с расследованием его бурной кидальческой деятельности, но не освобождала от необходимости принятия решения по заявлению директора ООО"Меркурий ЛТД". К тому же у нас имелись определенные моральные обязательства, поскольку сами уговорили Дениса Сергеевича написать заявление и обещали помочь. В принципе, каких-либо особых сложностей по розыску его колготок не предвиделось. Куда Кошкин их сбагрил мы знали. Когда допрашивали Ваню, он все удивлялся почему мы прицепились к этим несчастным колготкам, операция с которыми в масштабах его аферы представлялась малозначительным эпизодом. Однако, мы не поленились и еще тогда, ночью допросили его по этому факту на отдельный протокол. Как оказалось, поступили дальновидно. Проблема оставалась в одном - нужно было ехать к черту на кулички за пять сотен километров.
      Насчет машины для этого путешествия у руководства можно было не заикаться. И мы воспользовались услугами железной дороги. Сначала ехали поездом, потом пересели на электричку. В поезде мы выспались, поэтому тащиться на электричке было ужасно скучно. Когда в вагоне появился пьяный дебошир и начал домогаться к пассажиркам, мы даже как-то воодушевились. Все-таки дорожное приключение. Мужик уселся напротив двух дамочек преклонного возраста и в нецензурной форме стал пытаться завязать с ними разговор. Его мат гулко разносился по полупустому вагону и заставлял всех остальных пассажиров замолчать и скромно потупить взор. Только Вязов грозно рыкнул с места:
      - Эй, мужик, кончай выражаться!
      Однако это указание только подстегнуло пьяницу. С еще большим красноречием и громкостью он послал Вязова на хутор к бабушке и добавил тираду, что имел половую связь с козлами, которые учили его жить. Возмущенные до глубины души, мы с Вязовым поднялись со своих мест, чтобы усмирить злостного зоофила. Подозреваю, что к водке, которой был накачан, мужик, был подмешан "Озверин". В общем, он связываться с двумя совсем не испугался, а, напротив, с непонятным боевым воплем вскочил на скамью и прыгнул на нас. Подобной прыти мы от него не ожидали, поэтому не успели расступиться, чтобы предоставить ему свободный полет. В результате мужик, как метательный снаряд из катапульты, врезался в нас обоих и повалил на пол. В проходе меж сиденьями образовался этакий сэндвич: я внизу, мужик на мне, а сверху самый большой и тяжелый Вязов. Из-за тесноты и от того, что мужик оказался очень вертким, дядю не удавалось усмирить, пока Виталий, не плюнув на всякие борцовские приемы, попросту не оторвал за волосы его голову, вцепившуюся зубами в рукав моей куртки, и не ударил мордой о край сидения. Мужик на мгновение отключился, что позволило нам завернуть ему "ласты" и подняться на ноги. Мы объявили, что он задержан сотрудниками милиции за хулиганство и продемонстрировали его кровоточащему носу удостоверение. После этого мужик вел себя тихо и послушно. Зато сердобольные женщины, которых он недавно домогался, принялись высказывать свое мнение о распоясавшейся милиции, считающей своим долгом отмолотить любого гражданина. И продолжали эту тему долго и нудно. Тут удивил наш хулиган. Обозвав дам женщинами легкого поведения, он закатил небольшую нецензурную речь, смысл которой сводился к тому, что нефиг на ментов тянуть и, что он самолично будет иметь половую связь с любым, кто будет их ругать. Бабоньки, вытаращив глаза, заткнулись, а мы прониклись некоторой симпатией к задержанному. Поэтому не стали сдавать его в ЛОВД, а просто выкинули на перрон на ближайшей остановке.
      Когда мы появились в центральном универмаге небольшого городка, конечной цели нашего путешествия, нас приняли за налетчиков. Дорожное приключение не прошло бесследно. У меня хулиганскими зубами был порван рукав куртки, а на лице набухал подбитый глаз. У Вязова тоже заметно распухла нижняя губа. В общем, видуха у нас была не для светского раута. Мы спросили директора универмага, но нам сказали, что он будет минут через пятнадцать, решили подождать и вышли в торговый зал. Там было жарко, мы расстегнули верхнюю одежду. Внимательные продавцы, у которых взгляд от ежедневного поиска мелких воришек превратился в настоящий ренген, умудрились высмотреть наши табельные пистолеты в подмышечных кабурах. Кто-то из сотрудников магазина позвонил куда надо. Директор и наряд милиции появились одновременно. Ничего непонимающие покупатели с изумлением наблюдали как все продавцы, опасаясь перестрелки, дружно нырнули под прилавки. К счастью, все обошлось без стрельбы и вообще без эксцессов. Мы с Вязовым предъявили наряду ксивы и прошли в кабинет директора.
      - Давайте я объясню вам цель нашего визита,- сказал руководителю универмага Вязов.- Вам сдали на реализацию колготки с лайкрой.
      - Мы их продали, но деньги еще не перечислили,- смутился директор.
      - Вот и хорошо,- успокоил его Виталий.- Дело в следующем: эти колготки были похищены путем мошенничества у ООО"Меркурий ЛТД", а мы занимаемся расследованием уголовного дела по данному факту. Вот ксерокопии документов, подтверждающие закуп "Меркурием" этих колготок и передачу на реализацию фирме, которая, в свою очередь, сдала их вам. А вот постановление следователя о наложении ареста на них. После выполнения ряда формальностей, деньги от реализации колготок вы должны будете перевести на счет ООО"Меркурий ЛТД". Кстати, должен вам заметить, у нас в городе торгинспекция запретила их продажу, так как колготки были некачественные и не соответствовали, указанным на упаковке, характеристикам.
      Директора, как ветром, сдуло с места. Он стремглав вскочил и захлопнул дверь.
      - Мне все равно кому возвращать деньги. Только умоляю, не говорите никому, что колготки некачественные. Я подарил по паре своей жене и любовнице, а у нас в городе это лучшая реклама, что товар отличный. Поэтому они хорошо и шли. Если выяснится, что колготки были плохие, моей репутации конец!- попросил он.
      Вернулись к себе в город мы поздно вечером. Отдыхать от тягот пути я поехал домой, а Вязов - к Жанне.
      Утром Вязов появился на работе небритым, но с глазами, горящими азартом.
      - Привет. У меня есть классная наводка. Жанна сказала, что добыть Каминскому нашу пленку поручил господин Асланов, генеральный директор компании "Продсервис", депутат городской Думы. Но это еще не все. Главное, вчера вечером в его офис привезли какого-то должника и прессовали в подвале. Тот пообещал рассчитаться в течение трех дней, позвонил жене и брату, чтобы собирали деньги, а сам остался заложником. Каково?!
      - Любопытно. Данные заложника известны?
      - В том-то и дело, что нет. Кто он и за какие долги его привезли Жанна без понятия. Игорь, я все понимаю сам: что информация куцая, что действовать надо аккуратно, чтобы и начальство не подставить и источник не расшифровать. Я полночи думал, как все это организовать. Чтобы два раза не повторять, пошли к Петровичу, я расскажу свой план.
      - Можешь не торопиться. Шеф на селекторе и зам. по оперативной работе там же. Мы успеем выпить кофейку и обсудить, что ты надумал.
      План Вязова мне понравился.
      - А ничего, может получиться красиво,- резюмировал я.- Только надо привлечь "уголков". Заложники - это по их части. Я пойду, договорюсь с Зуевым, чтобы был на месте, а ты дожидайся Петровича с селектора.
      Ментовка - сложная структура, в которой при нештатных ситуациях всегда возникает масса проблем: нет руководителя, который должен отдать команду, нет машин, а если машины есть, то нет бензина. На этот раз все срослось, как надо. Гордеев, начальник криминальной милиции взял руководство операцией и всю вытекающую отсюда ответственность на себя, нашлись и машины, и бензин, нашлось даже необходимое снаряжение. Однако, на подготовку и снаряжение ушло время, поэтому всеобщая готовность была достигнута только к обеду. Вязовский план устроил всех, было решено претворить его в жизнь.
      Куда уехал цирк - не знаю, но подозреваю, что клоунов оставили на нелегальном положении у нас в райотделе. После того представления, которое мы закатили в офисе компании "Продсервис", я вдруг обнаружил, что в лице некоторых коллег много потерял, если не манеж, то по крайней мере клуб веселых и находчивых.
      Как торжественный, красочный парад-алле, мы на четырех машинах под вой сирен и проблески мигалок лихо подкатили к дверям офиса. Подполковник Гордеев первым вышел из головной машины и, подобно шпрехшталмейстеру, дал сигнал к началу представления. Дружной веселой толпой высыпали коверные. Жаль, что при этом отсутствовали кинохроникеры и для истории не сохранился бравый вид ребят, карнавально обряженных в разного вида защитные костюмы. В экипировке присутствовали как элементы свободы творчества, так и обязательной программы. Кто-то натянул на себя костюм химзащиты, кто-то еще что, но все были обряжены в безразмерные бронежилеты и каски, которые особенно комично смотрелись на, непривычных к любой форменной одежде, операх из уголовки и ОБЭП. Я сам чувствовал себя беременным от вздувающегося тяжелого броника и слепым от сползающей на глаза каски, но, сжимая в руках металлоискатель, об устройстве которого имел самые смутные представления, вместе с другими рьяно ринулся на приступ офиса. Охранники "Продсервиса", сидевшие внизу и с открытыми ртами наблюдавшие за разворачивающимися маневрами, после единственного ключевого слова "Бомба!", моментально поспешили на улицу, где присоединились к зевакам.
      Депутат и гендиректор компании "Продсервис" Георгий Леонидович Асланов покинул свой кабинет и вышел на шум в коридоре. Понаблюдав несколько секунд за царящей в его фирме суматохой и паникой, он заметил Гордеева и, решительно раздвигая людей, направился к нему за разъяснениями. Начальник КМ объяснил сложившуюся ситуацию и Георгий Леонидович ни на миг не усомнился, что неизвестные враги на самом деле решили поднять на воздух офис "Продсервиса". В наше время такие акции не редкость, достаточно вспомнить трагедию на Котляковском кладбище. Асланов, как настоящий директор, тут же начал отдавать распоряжения об эвакуации оргтехники и бухгалтерских документов. Однако персонал, считая свою жизнь дороже бумажек и железок, игнорируя руководящие указания, старался побыстрее покинуть здание. В это время Гордееву сообщили, что в одной из комнат обнаружен бесхозный, неизвестно чей портфель-дипломат. Оба руководителя, милицейский и коммерческий поспешили туда. Георгий Леонидович лично осмотрел дипломат и, не признав в нем имущество своих сотрудников, выдвинул версию, что его подбросили. Лихой Гордеев хотел было открыть замки, но Асланов тут же остановил его.
      - А вдруг бомба там?
      - Хм,- почесал в затылке Гордеев, отлично зная, что ее там нет.
      На помощь пришел, как всегда находчивый, Вязов.
      - Валерий Константинович,- обратился он к начальнику КМ,- трогать с места портфель опасно. Давайте привяжем к нему веревку и дернем. Если не рванет, то положим портфель в бронежилет и вывезем на полигон.
      - Действуйте,- распорядился Гордеев.
      Начались поиски веревки. Веревку нашли и с превеликой осторожностью привязали к ручке дипломата. Нас с Вязовым, как Мэла Гибсона и Дэнни Гловера во 2-й части "Смертельного оружия", оставили наедине с возможным взрывным устройством, а все остальные удалились куда подальше. Мы с Вязовым тоже отошли на длину веревки в коридор и от души дернули за нее. Дипломат со страшной силой врезался в косяк двери, распахнулся и из него посыпались рекламные буклеты, проспекты, какие-то бумаги, а так же разлетелся по комнате джентльменский набор: плоская бутылка "Смирнофской", видеокассета с порнухой, коробка конфет и вскрытая пачка презервативов. При виде содержимого Асланов сразу вспомнил, что дипломат принадлежит рекламному агенту Пелипенко, который работает по договору и не имеет постоянного места в офисе.
      Кокер-спаниэль добросовестно обнюхал комнаты, мы обшарили их металлоискателями, но ничего не нашли.
      - Еще какие-то помещения у вас есть?- спросил Гордеев Асланова.
      - Нет.
      - А в подвале?
      - В подвале есть, но мы ими не пользуемся.
      - Все равно, давайте посмотрим.
      Дружной гурьбой мы направились в подвал. Там оказалось очень даже прилично: сауна, тренажерный зал, но больше всего нас заинтересовала запертая комната с железной дверью.
      - Тут у вас что?- спросил Гордеев.
      - Без понятия. Я в подвале практически не бываю.
      - Откройте.
      - Не могу, нет ключей. Они у моего зама, а он в командировке.
      Гордеев повернулся и подозвал Симонова из уголовки.
      - Справишься?- спросил он, кивнув на дверь.
      Тот молча порылся в карманах, достал две проволочки и принялся шерудить ими в замке. Что-то щелкнуло, дверь открылась и нашему взору предстала некая небритая личность, лежащая на кровати.
      Содержание заложников в офисе "Продсервиса" в лучшую сторону отличалось от содержания подследственных в ИВС и СИЗО. Здесь узнику была предоставлена вполне приличная комнатенка с мягкой кроватью и моноблоком, а так же индивидуальной парашей в углу в виде ведра с крышкой. Заложник был без кандалов, цепей и наручников, видимо он только что мирно почивал и теперь, разбуженный нашим неожиданным появлением непонимающе таращил глаза. Гордеев первым нарушил образовавшуюся паузу.
      - Вы кто?- спросил он.
      Тот вытаращился еще больше, но отрекомендовался:
      - Осадчий Семен Семенович.
      - Что вы здесь делаете?- осведомился Валерий Константинович.
      - Сижу,- по-философски ответил анахорет.
      Начальник КМ решил, что пора брать инициативу прояснения ситуации на себя, распорядился:
      - Ну что встали?! Продолжайте искать взрывное устройство. Осмотрите весь подвал еще на раз. А мы пока побеседуем с товарищем тет а тет.
      Он зашел в комнату и прикрыл дверь, а нам ничего не оставалось, как разбрестись по подвалу. Чтобы Асланов никуда не слинял, мы намеренно попросили его обойти с нами все подвальные помещения еще на раз. Пока мы гуляли, Гордеев быстренько выяснил у заложника сколько времени и за что он сидит, кто и каким образом его сюда доставил. Поэтому, когда минут через десять он вышел из комнаты, вид у него был хмурый и торжественный. Он подозвал Зуева, дал ему какие-то указания и повернулся к Асланову.
      - Георгий Леонидович, а сейчас я бы хотел переговорить с вами. Давайте поднимемся к вам в кабинет.
      Дальнейшее было по части уголовки, мы с Вязовым и еще несколько привлеченных из других служб направились к выходу.
      На улице нас встретила возбужденная толпа. В народе уже разнеслась весть о заложенном в здании "Продсервиса" взрывном устройстве, и множество зевак, вместо того, чтобы мчаться от этого места куда подальше, терпеливо дожидались: рванет или нет. Мы, насколько смогли, разочаровали людей, сообщив, что устройство не обнаружено. Охранники, покинувшие офис первыми, вернулись на свой пост, за ними потянулись на рабочие места и все остальные сотрудники. А мы сели в машину и отправились обратно в райотдел.
      Но когда мы вернулись к себе, тут же получили нагоняй от начальства. Едва мы отбыли из офиса "Продсевиса", Гордееву срочно понадобились представители ОБЭП для опечатывания бухгалтерских документов. Заложник имел с Аслановым какие-то финансовые взаимоотношения, поэтому Валерий Константинович посчитал необходимым проведение бухгалтерской ревизии. Вся процедура опечатывания документов сводится к наклеиванию бумажек на шкафы. Это мог сделать любой милиционер, но должны были сделать мы. Вот за то, что шкафы оклеили другие, мы и получили нагоняй.
      Конкретно на Асланова ничего не было, и его до поры до времени оставили в покое. Но, выведенный из душевного равновесия, он сам возжаждал бури. Скорее всего, Асланов просто запаниковал и бросился в поисках защиты к высоким покровителям. У руководства РОВД раскалились телефоны. Звонили из Администраций и Дум всех уровней, из МВД и УВД, не считая прочих разных организаций. Всем им вежливо и культурно объясняли, что не происходит ничего страшного, производится обычная проверка по факту обнаружения в подвале офиса компании "Продсервис" гражданина, незаконно лишенного свободы, с целью вымогательства у него денег. Услышав, что дело касается не каких-нибудь там финансовых злоупотреблений, а натуральной уголовщины, абоненты спешили повесить трубку и откреститься от знакомства с рэкетиром Аслановым. Он сам поднял волну, но его же ею и накрыло. Нептуна из Георгия Леонидовича не получилось.
      Дело приобрело широкий общественный резонанс, и в РОВД рьяно взялись за его полную раскрутку. Было ясно, что уголовное дело вскоре заберут и оно пойдет гулять по инстанциям, где детально, под микроскопом будут изучать первоначальные следственные действия, выискивая всяческие недостатки и недоработки. В этой ситуации необходимо было все делать и проверять по полной программе.
      Моментально была создана следственно-оперативная группа, куда от ОБЭП включили нас с Вязовым. Дело шло по линии УР, но нам строго сказали бросать свою основную работу, чтобы дневать и ночевать с "уголками" для оказания им практической помощи.
      Понимая в душе несправедливость своих обид, я злился на Вязова, что он выпал с информацией по "Продсервису" и втянул в это дело меня. Псу под хвост летели все планы и личная жизнь. Нашу группу собирали по десять раз на дню, нагружая свежими указаниями и идеями, которые нам приказывалось претворять в жизнь.
      Мы с Вязовым организовали проведение ревизии в компании "Продсервис" и теперь целыми днями носились по городу, изымая документы в различных фирмах для ревизоров. Еще мы подробно побеседовали с Осадчим, после чего сошлись во мнении, что он тот еще жук и у Асланова были кое-какие моральные основания его потрясти. Лично у меня ровно на сколько вызывала антипатию личность Асланова, ровно на столько вызывала отвращение личность Осадчего. Хитрый, изворотливый, с бегающими глазками, он бил себя в грудь и пытался нас убедить в своей честности и добросовестности. Но мы с Вязовым были уже вкратце знакомы с его биографией, судя по которой он в своей жизни честно и рубля не заработал. Начинал он свою трудовую деятельность с фарцовки джинсами, исправно поставляя их из Львова, продолжил, как перекупщик золота и антиквариата, околачиваясь возле ювелирных и комиссионных магазинов, а в настоящее время подвизался на торговле недвижимостью за рубежом. Дальше границ бывшего СССР он никогда не выезжал, но довольно убедительно и красочно описывал интерьер домов, продававшихся им на Кипе, в Испании или Канаде.
      Так и осталось непонятным кто на кого вышел: Осадчий на Асланова или наоборот. Но сути дела это не меняет. Осадчий нарисовал в воображении Асланова розовую виллу на берегу лазурного моря и тому страсть как захотелось стать ее обладателем. Однако, считая себя человеком практичным, он решил увидеть ее наяву и отправился в Испанию. Там его встретил испанец явно эсэнгэшного происхождения, дальний родственник Осадчего, и продемонстрировал товар лицом. Асланов был привередлив. Обследовав дюжину домов, выставленных на продажу, остановил свой выбор на самом первом из предложенных - миленьком коттеджике на Коста Бланка, южном побережье Испании, где расположены знаменитые курорты Бенидорм и Аликанте. По размерам он был поменьше, чем возводимые новыми русскими в российских деревнях, а по цене примерно соответствовал. Родственник Осадчего расписал перечень услуг, прилагаемый в нагрузку к домику: предоставление вида на жительство, сдача дома временным жильцам в период отсутствия хозяина и оформление всех бумаг. Асланов, раскинув за и против, посчитал, что после трудов праведных на благо Отчизны, ему будет приятнее загнивать в капиталистической Испании, чем наслаждаться в огороде на даче в Грязновке. Ударив по рукам с родственником Осадчего, он вручил ему первый взнос и предоставил право оформлять документы на покупку.
      Вернувшись на родину, Асланов чувствовал себя транснациональным магнатом. Осадчий периодически рапортовал, что домик на Коста Бланка пребывает в целости и сохранности, ждет не дождется своего хозяина. Как настоящий мужчина, Георгий Леонидович не мог не похвалиться покупкой перед любовницей, и она уговорила его махнуть на недельку в Испанию. Асланов позвонил Осадчему, попросил его связаться с родственником, чтобы тот организовал встречу в аэропорту и нанял женщину пропылесосить к приезду ковровые дорожки на вилле.
      Пиренейский полуостров знаменит мавретанскими дворцами, корридой и футболом. Асланов с любовницей весь перелет обсуждали культурную программу и предвкушали замечательный отдых. Неприятности начались с аэропорта. Их никто не встречал. Для стойкого россиянина такая накладка не в диковинку, и любовница, владеющая азами английского, столковалась с таксистом, который и подвез их к самой виллочке, правда, за кругленькую сумму. Асланов своим ключом открыл двери и с помощью таксиста втащил в дом багаж. В это время со второго этажа спустилась заспанная, не иначе после сиесты, женщина. Потом женщина позвала мужчину. А тот вызвал полицию. Для полиции запас иностранных слов у любовницы оказался недостаточным, а бумажки на право владения домом у Асланова - сомнительными, и их отвезли в участок. Георгий Леонидович так до конца и не понял: то ли документы на дом оказались фиктивными, то ли дом за неуплату всей суммы забрал банк и перепродал новым хозяевам. Но понял, что его деньги и недвижимость сгорели синим пламенем. После такого разочарования ни на любовные утехи, ни на корриду не тянуло. Зато очень хотелось разобраться с Осадчим и его родственником. Он попытался разыскать родственника и выяснил, что тот несколько дней назад отбыл то ли в Канаду, то ли еще куда. Гоняться за ним по всему свету не было возможности, и Асланов отправился домой, чтобы разобраться с Осадчим.
      Но все это мы узнали несколько позже. Когда Осадчий нашелся в подвале офиса компании "Продсервис", Асланов напрочь открестился от него, заявив, что данного гражданина видит впервые и не имеет понятия как тот оказался здесь. В общем, я не я и хата не моя. Осадчий пояснил, что в подвал из личной квартиры с улицы Парижской коммуны его доставили два парня по имени Витя и Гера. Не составило большого труда вычислить, что Витя и Гера - это охранники Асланова, но тот легко и просто все свалил на их самодеятельность. Охранников "уголки" взяли ночью на загородной даче. Меня подняли с постели по телефону и сказали, что сейчас подъедет машина и отвезет меня в райотдел, нужно будет помочь ребятам из уголовки выяснить у задержанных информацию о финансовых нарушениях их хозяина.
      Когда я приехал, Витя сидел в КПЗ, а Зуев с сотоварищами разбирался с Герой. Гера ошибочно возомнил себя героем и стойко отрицал свою причастность к незаконному лишению гражданина Осадчего свободы. Ошибочно, потому что настоящие герои борются и погибают за высокую идею, а Гера упрямствовал только из-за иллюзии собственной крутизны. Он мотал бритым затылком, с усмешкой поглядывая на "уголков", и совершенно не воспринимал уличающих его показаний свидетелей. Твердил, что никого не принуждал покинуть свою квартиру и уединиться в подвале офиса "Продсервиса". Но на всякую крутизну довольно простоты. "Уголки" были ребята простые, которым чужды копания в нравственных переживаниях злодеев. Будьте уверены, они бы никогда не стали подобно Порфирию Петровичу ходить вдоль да около Раскольникова, а в пять минут раскололи бы его до задницы и все дела.
      Кстати, как потом выяснилось на Геру кроме этого факта у "уголков" было информации воз и маленькая тележка по разным нехорошим делам, поэтому рассусоливать с ним они вовсе не собирались. Первым герина наглость достала Зуева. Он молча подошел к шкафу, порылся в нем и достал сумку защитного цвета. Не сводя тяжелого взгляда с Германа, медленно извлек из нее противогаз и бросил на стол перед ним.
      - Одевай!
      - Зачем?- удивился Гера.
      - Такой, как ты, не имеет права жить. Сейчас у тебя случится сердечный приступ от асфиксии, и люди вздохнут спокойно. Одним уродом и бандитом в нашем городе станет меньше.
      Герман знал, что в милиции его ожидает жесткий разговор и возможно пара затрещин. Правда, последние годы, работая у Асланова он частенько сам вел жесткие разговоры и молотил людей, однако, сознавал, что в один прекрасный день ему придется за это отвечать и был морально готов противостоять. Но умереть?! К этому он был не готов.
      Между тем, Зуев расправил противогаз и протянул его задержанному.
      - Надень сам. Так будет проще. Поверь.
      Герман затравленным волком озирался вокруг и видел только печальные лица, словно люди уже присутствовали на его поминках.
      - Ладно, кончайте, мужики. Пишите все, как было,- не выдержал он.
      Зуев сложил противогаз в сумку и отодвинул его в сторону.
      - Рассказывай.
      После получения правдивых показаний от Геры, услышать аналогичные от Витька уже не составило большого труда. Шефа они сдали с потрохами, как еще накануне - он их.
      Отправив охранников в КПЗ, Зуев обратился ко мне:
      - Все, Игорек, мы свое дело сделали. Там у них какие-то финансовые разборки, а это уже высшая математика - по вашей части. Давайте, успехов, я поехал спать.
      В зарубежных детективах, едва Пуаро, Холмс или еще кто сообразит, как было дело и расскажет про это злодею, тот сразу во всем признается. В наших детективах, на десять раз припертый к стенке, злодей все равно ничего не рассказывает и только шипит: "Менты позорные! Ненавижу!" Видимо, это какая-то разница в менталитете. Асланов, находящийся под тройным шахом показаний своих охранников и потерпевшего, крутился, как уж на сковородке, но мата признавать не хотел.
      Ревизорам, работавшим с документами его фирмы, мы с Вязовым рассказали о причастности Асланова к нескольким кидальческим операциям и попросили их при выявлении каких-либо сомнительных операций, например, реализации без предварительного закупа, немедленно информировать нас. Но дни шли за днями, а от них ничего не было. Райотдельское начальство не на шутку решило потопить Асланова и ежедневно требовало дополнительных камней на его шею. Но, кроме захвата Осадчего, пока ни у нас, ни у "уголков" ничего не было.
      На нас с Вязовым висела обязанность обеспечения работы ревизоров, и они периодически нагружали нас поручениями по изъятию документов в сторонних фирмах для проведения встречных проверок. В очередной раз доставив им кипу бухгалтерских журналов, мы застали у них главбуха компании "Продсервис". Вера Павловна была эффектной женщиной, высокой, стройной с холодным невозмутимым лицом, солидной во всех отношениях.
      Нам уже приходилось сталкиваться по работе, она знала нас, мы - ее. Поэтому Вязов, взгромоздив кучу папок на ближайший стол, направился к ней.
      - Здравствуйте, Вера Павловна, вы уделите нам минутку внимания?
      Она ответила величественным кивком и направилась к выходу, полагая, что разговор конфиденциальный. Мы вышли в коридор, где Вязов, без лишних экивоков, неожиданно предложил:
      - Вера Павловна, у нас к вам несколько официальных и неофициальных вопросов. Я хотел пригласить вас в райотдел, но сейчас передумал и хочу предложить вместе пообедать. Тут через дорогу есть ресторан, составьте, пожалуйста, нам компанию.
      Посещение злачных мест не входило в мои планы. Финансовая проблема это извечная ментовская напасть, и мысленно я стал считать деньги у себя в кармане. Итог, как всегда, был неутешительным. "Ладно,- решил я,приглашает Вязов, пусть он и выкручивается, если что".
      Ответ Веры Павловны был неожиданным. С легкой усмешкой она произнесла:
      - Извините. Не хочу появляться в ресторане с сотрудниками органов. Я обычно обедаю дома. Поэтому давайте сделаем проще, поедем ко мне, поедим и поговорим. Согласны?
      Мы были согласны.
      Обстановка в квартире главного бухгалтера была что надо.
      - Живу одна. Повседневные расходы у меня мизерные, поэтому стараюсь покупать все в дом, и самое лучшее. Моя страсть - приглашать гостей и демонстрировать им свой интерьер. А самое главное знаете что? Всю необходимую сборку и установку я делаю своими руками.
      Потягивая коктейль с мартини в ожидании разогревающегося в микроволновке обеда, мы расточали хозяйке комплименты. Она благосклонно им внимала.
      К мясу нам был подан коньяк "Хенесси" и мы не могли не пригубить по рюмочке за таланты Веры Павловны. Многочисленные похвалы проложили дорожку к ее сердцу и холодная горделивость начала понемножку таять. Мы выпили еще по чуть-чуть за то, чтобы обходиться без отчеств и всегда встречаться только в неформальной обстановке. От коньячка похорошело, Вера Павловна раскраснелась, а самое главное - разговорилась.
      - Все это,- широким жестом она сделала рукой полукруг,- я заработала сама. Своей головой и трудом. Ненавижу, когда всякие "новые русские" предлагают тебе спонсорство в обмен на тело. Их подачки мне не нужны. Я бухгалтер-профессионал высочайшего класса. И вся ваша ревизия только подтвердит это. Я лично изучаю каждую бумажку, которая проходит по бухгалтерии, и заставляю девочек многократно ее переделывать, если мне что-нибудь не нравится. Я исправно и в срок плачу каждую копейку налогов и консультирую инспекторов в спорных вопросах. Конечно, я знаю, что мой шеф не гнушается темными финансовыми операциями. Но только за наличку. Нигде по кассе они не проходят. Я не вмешиваюсь в его левые дела, он не лезет в бухгалтерию. Полный паритет. И еще он знает, что такого главбуха нигде и никогда не найдет, поэтому платит не скупясь.
      - Однако, судя по последнему годовому балансу, ваше предприятие не приносит прибыли?- спросил Вязов.
      - Да, дело в том, что мы принимаем долевое участие в строительстве подземных гаражей, коттеджей и одного жилого дома, а это требует больших капиталовложений. Затраты на это строительство ставятся на незавершенное производство. Прибыль на 80-м счете выявится после реализации объектов строительства по кредиту 46-го счета.
      - По обстановке в вашей квартире не подумаешь, что ваше предприятие не приносит прибыли и едва сводит концы с концами.
      - Но и на картотеке мы не сидим. У нас имеются значительные средства на рассчетном счете и мы можем позволить себе получать зарплату в соответствии со штатным расписанием, кстати, платим с этого все соответствующие налоги.
      - Уважаемая, Вера, не сочтите наше любопытство нескромным, но мы знакомы со ставками в вашем предприятии и считаем, что даже на свою высокую зарплату господин Асланов не смог бы вести такой образ жизни, как он ведет, купить квартиру любовнице в центре города, а себе - виллу в Испании.
      - Так и разбирайтесь с ним. На то вы и органы.
      - Вера, вы умнейшая женщина. Мы не просим от вас официальных показаний против вашего шефа. Единственное, что нам нужно, это некоторая информация о нем.
      - А почему я вам должна ее давать?
      Вязов проникновенно, как это умеет только он, посмотрел ей в глаза и начал говорить:
      - Кроме того, что вы умнейшая и очень красивая женщина, вы еще и честная. Голодные забастовки, нищенское существование наших стариков во многом обусловлены такими, как он. Я расскажу вам о кое-каких его делишках, а вы подумаете. Ваш шеф - обыкновенный жулик, прикрывающийся дутой важностью и депутатским мандатом. Он опутал город сетью кидальческих фирмочек, имеющих цель - выманивать деньги у честных коммерсантов. Мы с Игорем услышали его фамилию совсем недавно, но скоро она набьет нам оскомину. С каким мошенником не начнем разбираться, так везде косвенно фигурирует фамилия Асланова. Или похищенный товар реализовывался через его магазины, или были замешаны его люди. Вот, к примеру, недавно мы накрыли небольшой продовольственный магазин по улице Гранитовой, "Оазис" называется. Знаете такой? (Вера Павловна кивнула). И это было первое звено цепочки. Он специально создал его для проведения кидальческих операций. Люди Асланова искали доверчивых партнеров, брали у них товар на реализацию, а оформляли на заведующую этим магазином. Потом товар разбрасывался по другим торговым точкам, я могу их назвать, но вы их знаете и без меня, и растворялся в воздухе. Этот магазинчик мы грохнули, но посадили только стрелочников. Асланов лишь засветился, как учредитель магазина. Вскоре мы раскрыли еще ряд мошенничеств, и везде опять косвенно звучала фамилия Асланова. Совсем недавно мы с Игорем разыскали и задержали в Тюмени одного парнишку. Парнишка - ни о чем, подставка, но с подачи Асланова кинул у нас полгорода на приличную сумму. На допросе он рассказал нам, что выступал в этом деле, как рядовой актер, а все деньги достались режиссеру - Асланову. Мы записали его показания на видеокассету и отправили паренька в больницу. В пути его убили. Задушили удавкой и выбросили тело в придорожную канаву. Мы не знаем, кто его убил. Но если исходить из постулата: "Ищи, кому это было выгодно", то опять же выходим на Асланова. Через некоторое время он узнал, что у нас есть пленка с показаниями против него и через посредника предложил нам и Игорем за нее деньги. Мы отказались. И тогда он решил устроить провокацию. Нам должны были подбросить деньги, потом взять с поличным и посадить лет эдак на "дцать", чтобы под ногами не путались. Однако, он ошибся в своих расчетах. Засаду, которая нас поджидала, мы накрыли сами. Тут уж наше терпение кончилось. Без ложной скромности скажу, что освободили заложника и привлекли к ответственности Асланова по моей информации. Но сейчас на нем только один этот факт. А сотни кинутых им людей ждут справедливости. Они не знают, что их кинул Асланов, а мы пока не можем это доказать. Вера помогите этим людям. Я не сомневаюсь, что в ваших бухгалтерских документах ничего нет о тех фирмах, которые он обобрал до нитки, но вы наверняка кое-что знаете о его делах.
      - Ребята, не смешите меня. Вы уподобляете Асланова какому-то монстру, спруту. А он - ноль без палочки. Болтун, бабник и пьяница. По-вашему выходит, что он организатор крупномасштабных афер, а на самом деле в этих делах Асланов был обыкновенной пешкой. Кто-то, у кого фосфора побольше в голове, говорил ему:"Нужно сделать то-то и то-то". Он и делал. Вы думаете Асланов сам пролез в депутаты? Да его затащили туда за уши! Нет, ребята, Асланова я знаю. За ним кто-то стоит и дергает за веревочки, а он пляшет.
      - Так кто же за ним стоит?
      - Этого я не знаю, но предполагаю, что кто-то из его крыши.
      - А кто у него крыша?
      - Он все обсуждает с каким-то Борисом Альбертовичем. Несколько раз называл его кличку - "Джавдет". Фамилию я не знаю, но знаю его номер пейджера.
      - Очень интересно.
      Вера Павловна очень убедительно рассказала про своего шефа. Ей верилось. Только ниточка к организаторам афер тянулась все дальше и неизвестно удастся ли нам когда-нибудь добраться до ее конца. Очень хотелось плюнуть на все и пойти в отпуск. Или хотя бы просто съездить на рыбалку.
      - Слышь, Игорь,- вывел меня из задумчивости голос Вязова,- может по рублю, и в школу не пойдем?
      - А поехали-ка лучше на рыбалку? предложил я.
      И мы совершили некрасивый поступок. Не доезжая два квартала до райотдела, развернулись и отправились ко мне домой за удочками, хотя до окончания рабочего дня было еще далеко. А что, в конце концов?! "Кто воевал, имеет право у тихой речки отдохнуть." В качестве водителя пришлось привлечь моего двоюродного братца, потому как мы с Вязовым кроме рыбной ловли намерены были еще и напиться для снятия накопившегося стресса. Зато, поймав по паре окуньков и отдохнув по полной программе, утром следующего дня мы были на работе, как огурцы, готовые к труду и обороне.
      С утра Вязову позвонил парень из РУБОПа и сказал, что сейчас подъедет. Это был тот, которому он отдал информацию о золотом портсигаре у участкового из Горнозаводска. Я решил остаться на месте и послушать чем закончилось дело. Приехал он минут через двадцать.
      - Привет. Познакомьтесь: Андрей - Игорь,- представил нас Вязов.
      Андрей был по части уголовки и, как представитель этого славного племени, чувствовал себя везде привычно и свободно. Он небрежно оседлал стул, достал из вязовской пачки сигарету и прикурил моей зажигалкой.
      - Раскрыли убийство в Горнозаводске?- спросил Вязов.
      - Ага. Слушай, твоя наколка на счет портсигара у участкового пришлась в тему. Мы его вызвали в кадры областной Управы, голубь прилетел, весь светится, думает: его на повышение выдвигать будут и пригласили на собеседование. А мы ему наручники - раз! Ну и слепили голубка. Быстренько сгоняли к нему домой, изъяли портсигар и сунули в рыло. В общем, на второй день он покололся. Дело очень интересное. Наш местный вор в законе, известный под "погонялом" - "Джавдет" договорился с магаданскими ворами, что они будут поставлять ему золотой песок. На северах сейчас, как везде в стране, бардак и воровство, и курьеры бесперебойно гнали "желтуху" сюда. Тут "Джавдет" перепродавал золотой песок "черным", а они уже переправляли его к себе на родину. Для чего он им был нужен - я без понятия, может из него потом колечки делали, а может в Турцию пуляли. Автомастерская в Горнозаводске действовала, как передаточный пункт. Магаданцы привозили "желтуху" туда, оставляли и получали бабки. Но при сделке всегда присутствовал человек Джавдета из города. Очень удобное прикрытие эта мастерская. Ну, заехал человек машинку подремонтировать, кому какое дело? Только азеры, которые в ней работали, не удовлетворились своим посредничеством и решили сорвать банк - захватить партию золотишка. Они вызвали из родных краев двух киллеров и привлекли к операции участкового Бадирова. Все трое в милицейских формах выставились на трассе возле развилки в Горнозаводск. Магаданские курьеры знали Бадирова, поэтому решили, что это обыкновенная проверка и он их, если что, отмажет. Притормозили. Ну тут их всех и положили из "калашниковых". Пока киллеры искали в тачке тайник, участковый обшаривал карманы убитых. Не удержался, слямзил портсигарчик. Он даже не знал, что "лоханка" золотая, просто ему рисунок понравился. Когда Бадиров покололся, мы взяли своих собровцев и поехали в Горнозаводск шерстить азеров из автомастерской. Дальше начинается темный лес. То ли они что-то почуяли, то ли Джавдет что-то пронюхал и натравил на них своих людей. Короче, мастерская раскурочена, а все азеры с семьями ночью снялись и отбыли в неизвестном направлении. Мы, конечно, дали ориентировку, но пока никаких результатов нет.
      - Значит, убийство раскрыли. Когда будете выписывать премии, не забудьте включить в ведомость нас с Игорем,- улыбнулся Вязов.
      - Какие премии?! Скорее выговорешник влепят за то, что азеров упустили. Ладно. Я к вам по другому поводу приехал. Слышал, что вы Асланова крутите. Это человек Джавдета и нас интересует любая информация о их совместных делах.
      - Скажу тебе честно, Андрей, про Джавдета я знаю только то, что он был крышей Асланова и еще номер его пейджера. Может быть ты нам что-нибудь про него поведаешь?
      - А что про него рассказывать? Джавадов Борис Альбертович обладает типичной биографией. Четыре судимости. С малолетки кантовался по зонам. Во время четвертой ходки был коронован. После того, как три года назад откинулся, затих, остепенился. Стал заниматься коммерцией. С его возвращением группировка "синих" стала значительно сплоченнее, организованнее. Его авторитет на воле быстро пошел в гору и, можно сказать, что сегодня у "синих" он один из самых главных. Правда, держится он в тени за спинами таких известных авторитетов, как "Скелет" и "Колчедан", но некоторые люди говорят, что он покруче их обоих вместе взятых будет.
      - А как он связан с Аслановым?
      - Они друзья с детства. Пять лет назад Асланов был пустым местом. Работал снабженцем на какой-то фабрике. Потом вдруг резко стал коммерсантом. Есть информация, что Джавдет, еще находясь в зоне, купил на общаковские деньги для него несколько киосков. Короче, говорят так, что Асланов - это ширма. Разным там администрациям и крупным воротилам некрасиво иметь дело с вором в законе, поэтому они имеют дело с Аслановым, но знают, кто за ним стоит.
      - Понятно. А какая именно информация о них тебя интересует?
      - Разная. Что накопаете. Вот, например, скоро у Джавдета юбилей - 50 лет стукнет. Ожидается приезд многих авторитетов. Проблема в том, что мы не знаем где его будут отмечать. А так бы хотелось на нем побывать.
      В коллективах, где работают люди молодые и с творческой жилкой в характере часто случаются различные розыгрыши. Специалистом по приколам у нас официально считался Паша Бородянский. Самый знаменитый его розыгрыш история с протоколом допроса раздеваемого. Случилась она довольно давно, когда к нам еще изредка присылали практикантов. Вообще, стажеры и практиканты являются самым замечательным объектом для розыгрышей, поэтому закреплять за ними Бородянского в качестве наставника - заведомо неверное решение, что и продемонстрировал тот случай.
      Тогда к Паше, как к оперу, обслуживающему линию потребительского рынка, обратилась директриса одного из магазинчиков и пожаловалась, что некий сотрудник санитарной милиции вымогает у нее взятку, угрожая замучить штрафными санкциями. Работать по своему товарищу менту для обэповцев очень морально неприятное занятие, но иногда приходится. Законы для всех одни.
      Бородянский организовал задержание с поличным. Все было сделано, как положено. Пометили деньги, провели аудиозапись и приняли взяточника на выходе из магазина. Доставили его в райотдел, провели в кабинет. Стали беседовать. Милиционер-санитар клянется, что денег от директрисы магазина не брал. Осмотрели его карманы. Действительно денег в них нет. Бородянский посмотрел на задержанного, на практиканта, хитро так усмехнулся и вышел в соседний кабинет. Достал бланк допроса подозреваемого, быстро, но аккуратно переделал одно слово в заголовке и вернулся.
      - Садись за мой стол,- сказал он практиканту.- Сейчас будем проводить такое следственное действие, как допрос раздеваемого.
      - Никогда про такое не слышал,- выпучил на него глаза практикант.
      - Все когда-то бывает в первый раз,- философски заметил Бородянский.- Вот товарищ, вероятно, тоже первый раз попался на взятке, поэтому не хочет чистосердечно раскаяться в своем проступке и выдать добровольно полученные деньги. А ты фиксируй в протоколе порядок действий. Примерно так: "Со словами, что он не вымогал с директора магазина деньги в качестве взятки, раздеваемый снял носки и вывернул их". Понял? А ты, задержанный, выходи на середину, приступай к раздеванию и рассказывай при этом, как было дело.
      Задержанный добросовестно разделся до трусов, но в снятой им одежде Паша денег не нашел. Хмуро почесав в затылке, он, взял у практиканта заполненный бланк протокола и еще больше расстроился.
      - Ну не так же все написал. И бланк испортил, а у меня их больше нет. Придется тебе идти в следствие и просить новый бланк протокола допроса раздеваемого. И побыстрее, задержанный мерзнет.
      Следаки оказались ребятами с юмором, они поддержали пашкину хохму и водили практиканта из кабинета в кабинет, в каждом из которых ему по новой приходилось объяснять, что операм ОБЭП для фиксации процесса раздевания задержанного нужен протокол допроса раздеваемого и предъявлять испорченный образец. Наконец, практикант заподозрил неладное и побежал обратно к Бородянскому за разъяснениями. Тот уже нашел деньги при повторном осмотре одежды милиционера. Через прореху в кармане кителя они завалились за подкладку. Но гораздо больше этого Пашка радовался удачному розыгрышу.
      Встреченный дружным смехом оперов, практикант с краской на лице от стыда и возмущения, понурив голову, молча прошел в кабинет и уселся в уголок. Всем своим видом он выражал присутствующим крайнюю степень обиды за их подленькое поведение. А когда главный обманщик Бородянский, сияя радостной улыбкой, поднялся и направился к нему, он демонстративно отвернулся в сторону, как бы демонстрируя, что видеть его не желает. Но Пашке были чужды муки чужого самолюбия и прочие чувства еще незагрубевшей юношеской души. Он хлопнул практиканта по плечу и заявил:
      - Классно мы тебя разыграли! Нормальный прикольчик получился, а?
      - Я так не считаю,- хмуро отозвался практикант, по-прежнему глядя в сторону.
      - Да брось ты, старик!- снова хлопнул его плечу Бородянский.- Не бери в голову. Это же ментовка! Тут все дураки и шутки у нас дурацкие. А на дураков, как известно не обижаются. Умные в ментовке не приживаются. Так что привыкай.
      - Неужели правда все дураки?- сделал слабую попытку улыбнуться практикант.
      - Конечно,- твердо заявил Пашка.- Вот отгадай загадку. Идут по дороге Баба Яга, маленький мальчик и умный милиционер, видят лежит на дороге бумажник, из которого торчит толстая пачка денег. Кто из них поднимет бумажник?
      - Наверное, умный милиционер. Он же представитель власти,- уже пошире улыбнулся практикант.
      - Ни фига! Не угадал, маленький мальчик поднимет.
      - Почему?
      - Потому, что Баба Яга и умный милиционер - сказочные персонажи. Их в реальной жизни не существует.
      Практикант засмеялся, а Бородянский продолжал развивать тему:
      - Понимаешь, старичок, ментовская система отторгает умных людей. Им в ней нечего делать. Посуди сам: какой нормальный человек, будет, как мы, за мизерную зарплату, которую еще и не платят, надрывать по 10-12 часов в сутки, почти без выходных, чтобы поймать каких-то жуликов, которых вскоре отпустят. Вот так мы и живем. Сначала ловим, потом отпускаем и снова ловим. Сплошной дурдом. Так что, старичок, крепко подумай перед тем как принять решение служить здесь, гробить здоровье за мифические светлые идеалы и обещания зарплаты. Но, если решишь, то не жалей не плачь. Попадаются, конечно, в нашей системе люди которые только прикидываются дураками. На самом деле они умные и выгадывают свой личный интерес. Только, как я говорил, система таких отторгает. Вот тебе конкретный пример,- Паша показал пальцем на молчаливо сидевшего на стуле милиционера-санитара, все еще раздетого и ежащегося от холода.- Он решил, что самый умный и может использовать служебное положение для личного обогащения. А так же считал, что очень хитрый, поэтому никогда не попадется. Посмотри, как он жестоко просчитался и запомни, что никого не сдают с такой охотой и удовольствием , как ментов. А теперь система пожрет своего сообразительного отпрыска и пропустит его через все круги ада. Эй, друг, хочешь, чтобы тебя пропустили через 9 кругов ада.
      - Нет,- ответил задержанный, зябко поводя плечами то ли от холода, то ли от страха.
      - Тогда не умничай. Колись, а иначе система, которую мы здесь представляем, тебя сожрет и выплюнет. Знаешь, наверное, как трудно приходится ментам в СИЗО. Каждый паршивый зэк норовит обидеть. Каждый контролер хочет унизить, потому что он тоже принадлежит к системе, которая на дух не переносит умников-хапуг. Ну, будешь колоться?
      - Можно подумать?
      - Можно, но только в СИЗО. Это у нас самое лучшее место для размышлений.
      - А без СИЗО никак нельзя.
      - Можно, но тогда не думай как нас обхитрить, а чистосердечно кайся.
      - Хорошо. Признаю, что взял деньги от директора магазина.
      - Это, друг, мы и без тебя знаем, что взял. Ты мотивы свои объясни.
      - Потому что дурак,- самокритично заявил задержанный.
      - Ну вот видишь, дружок, есть в тебе ментовская жилка. Значит ты еще не совсем потерянный человек. Есть надежда на твое исправление,обрадовался Бородянский.- Теперь оденься и начинай рассказывать как ты до жизни такой докатился. А наш коллега практикант будет все записывать в нормальный протокол допроса подозреваемого и на ус наматывать, что брать взятки нехорошо и что на дружеские шутки коллег обижаться не следует.
      На мой взгляд, приколы Бородянского грешили однообразием. Их подавляющее большинство было связано с темой денег или отсутствия оных. Он обожал отправлять людей в бухгалтерию за несуществующей премией, к старшине за мифической компенсацией за форму, или желающим занять рекомендовал обратиться к кому-нибудь из коллег, говоря, что точно знает будто тот вчера получил крупную взятку и деньги у него есть.
      Поэтому, когда Петрович объявил мне, что во второй половине дня я должен помочь Бородянскому в проведении рейда, сразу предупредил начальника:
      - Пашке буду помогать только при условии, что он при вас даст слово не касаться моего имени в своих дурацких приколах.
      - А в чем дело?- спросил Петрович.
      - Мы с ним один раз рейдовали, так он меня потом так подставил, врагу не пожелаешь!
      - Это как?
      - За мной в тот день жена на работу заехала, мы с ней в гости собирались. Я куда-то отлучился, ну она и зашла к Пашке поинтересоваться на счет меня. А он в этот момент изъятые деньги пересчитывал. И не нашел ничего лучше, как брякнуть моей супруге: вот, мол, сходили с Игорем на рейд, теперь подсчитываю сколько взяток собрал. Потом пошли мы с женой в гости. Она говорит: "Давай хозяевам мартини купим, они его любят". Я отвечаю: "У меня денег нет". А она мне заявляет, что это раньше дура была, когда верила будто мы честные менты, а не всем остальным гражданам, уверенным в обратном. Но теперь ей Бородянский глаза раскрыл на наши делишки. В общем, теперь моя супруга требует с меня не только зарплату, но и все полученные взятки. И никаких оправданий слушать не хочет.
      Петрович посмеялся, потом повернулся к Бородянскому, грозно нахмурился и потребовал:
      - Павел, дай слово Игорю. И вообще, чтобы таких шуточек в моем отделении больше не было! О нас на самом деле черти-что думают, а тут еще ты усугубляешь общественное мнение. Понял?!
      - Так точно, Владимир Петрович. Все понял, больше не буду!отрапортовал Бородянский, приложив руку к пустой голове.
      После обеда мы с Пашкой отправились проверять торговые точки. Пришло очередное совместное указание налоговых органов и МВД о проведении мероприятий с целью пополнения федерального бюджета. Такие указания приходят постоянно, и их выполнение сводится в основном к совместным рейдам по оптовым и мини-рынкам, киоскам и магазинам. Вообще, уже давно идет процесс передачи обязанностей по контролю за торговлей от службы БЭП к Милиции общественной безопасности. И это правильно. Опера БЭП должны заниматься большими делами, а не протоколы составлять. Однако, по укоренившейся годами догме, когда разговор касается торговли, все поворачивают голову в сторону ОБЭП. Вот поэтому, нас с Бородянским и отправили вместе с налоговыми инспекторами штрафовать торговцев для пополнения федерального бюджета. А так как штрафовать их практически всегда есть за что: не отбил чек, нет сертификата, просрочена лицензия и т.д., то действительно этот метод изыскивания средств в бюджет самый простой и верный. В подтверждение этому инспектора за каких-то пару часов насоставляли протоколов, сумма штрафов по которым по самым приблизительным подсчетам перекроет нашу с Бородянским годовую заработную плату. Вообще, это парадокс нашего законодательства. Если человек совершил преступление, умотаешься доказывать его вину, а потом, после нескольких месяцев следствия, суд даст ему небольшой штраф или условное наказание, а за административное правонарушение, типа неотбития чека, его быстро и просто накажут на несколько тысяч рублей. Мне, по большому счету, было все равно, а вот Паша явно злился. Хотя потребительский рынок он последние годы уже не обслуживает но знает его, как свои пять пальцев и по части нарушений в нем "собаку съел". Из изъятых им приспособлений для сбоя весов, облегченных гирь и всякого другого добра для обмана покупателей можно было сделать небольшую выставку. При контрольном закупе он складывает и умножает в уме со скоростью калькулятора. Реализаторы фруктов до сих пор показывают на него пальцами начинающим коллегам и стараются при его появлении отвешивать покупателям побольше - от греха подальше, однако, все равно, все регулярно попадаются. При этом среди торговцев у него сложилась репутация человека честного и справедливого. А все потому, что он не злобствует: на первый раз может и предупредить, объяснить, какие именно бумажки нужны, где их получить, а неумолимо карает только за обсчет и обвес. Правда, последнее время он делает это больше по привычке и для оказания практической помощи МОБовцам. Новое уголовное законодательство сделало обман потребителей исключительно их прерогативой. А еще просто для души, потому как искренне болел ею за порядок в торговле.
      Я видел, что стричь ему всех под одну гребенку неприятно. Предложил проверить последний киоск и сворачиваться. Он кивнул, и мы отправились к крайнему киоску, находившемуся на удалении нескольких десятков метров от остальных. Там, уже получив информацию, что мини-рынок шерстят налогаши с обэповцами, попытались схитрить и вывесили табличку "Учет". Паша вежливо постучал в окошко, где ему довольно резко ответили: дескать нечего тут стучать, не видишь что ли - учет! Он засветил ксиву и с язвительной усмешкой пояснил:
      - А вот мы сейчас и поможем вам проводить учет.
      В киоске были двое: мужчина и женщина. Как вскоре выяснилось хозяин и его сестра - реализатор. Они попытались спорить, но тем самым сделали еще одну ошибку. Паша был уже на взводе и невежливый прием только распалил его. Впрочем, вида он не подавал и с холодной невозмутимостью принялся за проверку документов. Пробежав глазами бумажки, лежавшие у них в папочке, он начал загибать пальцы:
      - Лицензия на право торговли спиртными и табачными изделиями выдана на имя другого предприятия, значит у вас отсутствует - раз. Сертификатов на три наименования кондитерских изделий и пять наименований сигарет у вас нет - два. Половина ценников без печатей - три. Пакеты "тетра-пак" со спиртным без акцизных марок - четыре. У кетчупа истек срок реализации пять. Этого букета для вас, молодой человек, достаточно?
      Хозяин киоска угрюмо кивнул.
      - Ну а с вас, голубушка,- обратился Бородянский к реализатору,- я думаю, хватит завышения цен. Я насчитал шесть позиций, по которым цены у вас выставлены выше, чем указаны в накладной на отпуск товара.
      - И что мне теперь будет?- испуганно спросила она.
      - Штраф, - пожал плечами Бородянский.
      - Сколько?- угрюмо спросил хозяин.
      - Это определит адмкомиссия.
      - Я в другом смысле спрашиваю.
      - Так ты взятку что ли нам предлагаешь?!- нахмурился Паша.- Ты, я вижу, здесь человек новый, поэтому на первый раз я тебя прощаю, но, если не хочешь получить в морду или попасть в камеру, никогда мне больше подобного не говори.
      В это время взгляд Бородянского упал на замаскированный пустыми коробками ящик водки. Он ногой вытащил его на середину киоска и усмехнулся.
      - Так вы еще и "паленкой" приторговываете?
      - В продаже не было. Это для себя,- торопливо заявил хозяин.
      - Ох, горе-торговцы,- вздохнул Паша.- И охота вам с "паленкой" возиться. Прибыли получите на копейку, а неприятностей можете заработать, на всю будущую жизнь хватит. Теперь пейте ее сами. Увижу, что торгуете, штрафом не обойдетесь.
      - А как работать-то?!- не на шутку расстроился хозяин.- Вы ведь мне постового у киоска не поставите! Приехали, протокол составили и уехали. А бандиты постоянно тут пасутся. Или плати, или сожгут к чертовой матери. Как жить? Вчера с утра "быки" заявились. "Давай,- говорят,- пахану на день рождения лимон отстегни". Я говорю: "Вы чо, мужики, я только-только торговать начал, этого лимона еще и не заработал". "Ладно,- говорят,- давай сколько есть и будешь нашу водку продавать". Отсчитал я им из кассы триста штук, а они мне несколько ящиков этой водки забросили и сказали, что через недельку еще привезут. Попробуй, откажись.
      - А ты попробуй. Не поймут, приходи к нам. Мы их грохнем. Кстати, что за ребята-то были?
      - Сказали, что от Джавдета приехали. Ему и на подарок собирали.
      Так, второй раз за день я услышал про Джавдета. При нашей паршивой действительности меня нисколько не удивило ни то, что он был "крышей" депутата Асланова и тем более, что торговцы добровольно-принудительно отстегивают ему бабки на юбилей. Я знал, что минирынок, который мы проверяли, принадлежит одному физическому лицу, известному в городе криминальному авторитету. Он, как и Джавдет, принадлежал к "синей" группировке только был рангом пониже, и с этого минирынка за аренду торговых мест имел с лоточников и прочих торговцев официально несколько тысяч баксов в день. Когда воры в законе подгребают под себя народ от киоскеров до депутатов, становится обидно за государство, в котором живешь, и страшно за детей, которым еще предстоит в нем жить.
      Черт меня дернул после рынка вернуться на работу. Не успев подняться к себе, я на лестнице столкнулся с Петровичем и он сказал, что Вязов занимается каким-то очередным кидальщиком, надо ему помочь. У меня сразу появилось предчувствие, что это на всю ночь и что обещанный жене ремонт утюга придется отложить на выходные, конечно, если они будут. С киосками мы закончили около шести, и я мог с чистой совестью отправиться домой, а теперь неизвестно когда там буду.
      В ментовке всегда так: если задержишься вечером, то обязательно что-нибудь случиться и тех, кто попадется по руку, тут же подключат к проверке. Все это знают, но регулярно попадаются. Это не от того, что менты настолько тупые, что по нескольку раз наступают на одни и те же грабли. Просто вся система работы в райотделе построена таким образом: хочешь - не хочешь, а постоянно приходится оставаться вечером из-за накопившейся писанины. Днем писать совершенно невозможно, так как вокруг творится бедлам: постоянно дергают, телефон надрывается, посетители и коллеги снуют, как заведенные. В общем, по настоящему сосредоточиться, основательно разложить бумаги и заняться написанием всяческих справок можно только вечером. Поэтому очень досадно, когда сядешь, сосредоточишься, а тут к тебе прибегают - "хватай мешки, вокзал отходит". Но самое главное - от всех этих дерганий в пожарном порядке толку никогда не бывает. По настоящему хорошие дела делаются без излишней суеты.
      Когда я с недовольным видом вошел в кабинет, жулик сидел за моим столом и писал объяснение. Вязов сказал ему, чтобы пересел, и спросил меня:
      - Ты чего вернулся? Я думал ты уже с концами уехал.
      - Вернулся тебе помочь.
      Понимая мои чувства, он не стал развивать эту тему и просто попросил:
      - Игорь, посиди пока с товарищем, я пойду договорюсь насчет машины.
      - Представляю, как Костя обрадуется,- хмыкнул я.
      Вот уж кто без вины виноватые в оперативных подразделениях - так это водители. Когда начинается горячая работенка, они приходят домой последними. Им приходится еще и всех развозить. А так как что-то важное и срочное бывает постоянно у того или иного опера, то водитель задерживается регулярно. Костя, наш штатный водитель, никогда не возникал, если говорили, что надо поработать вечером, однако такая перспектива, понятно, положительных эмоций в нем не вызывала.
      Парень, по вине которого нам всем придется ужинать в неурочный час, сопел над листком бумаги и явно не был писателем. Каждое предложение ему давалось с превеликим трудом. Сидеть и наблюдать за его потугами было неинтересно. Я сказал:
      - Ладно, не мучайся. Рассказывай все сначала и по порядку, а я буду писать.
      Конечно, он излагал ситуацию, руководствуясь ее видением со своей колокольни, но за его словами нетрудно было представить всю ситуацию в целом:
      Сбербанк. Кронец рабочего дня. Умотанная клиентами и однообразной работой женщина-операционист поглядывает на часы и едва сдерживает, накопившееся за день, раздражение. В это время перед ее окошечком появляется парень, сует сберкнижку и говорит, что хочет снять со счета 300 тысяч рублей. Я не знаю банковских правил, т.е. можно ли ему выдавать такую сумму без согласований, предварительного заказа или еще чего-нибудь, но думаю, что немножко знаю человеческую природу. Операционист - обыкновенная нормальная женщина с обыкновенной зарплатой и ей по человечески неприятно, что какой-то хрен с горы имеет столько денег. Она проверяет его счет - там полмиллиона. Просит у него паспорт. Он что-то буркает, но дает. Она внимательно изучает документ, сверяет с личностью и говорит парню, что он не похож на свою фотографию. Тот начинает возбухать, его забирает вневедомственная охрана и увозит к нам для проверки. Пока ничего неизвестно и непонятно, кроме того, что он не похож на фотографию в своем паспорте, но в душе я совершенно солидарен с операционистом, и, даже если наша проверка закончится ничем, мне уже не жаль потерянного вечера, чтобы узнать откуда отдельные неработающие граждане имеют такие бабки.
      Зазвонил телефон. Это Вязов из соседнего кабинета:
      - Игорь, попарь хлопчика, а я пока слетаю с Костей к нему домой. Установлю личность.
      Поскольку теперь моей задачей становится элементарно тянуть время, я возвратил парню листок с начатым им объяснением и сказал, чтобы писал сам. Он снова затих в муках творчества.
      Вязов появился примерно через час. И привез с собой какую-то женщину. Она явно была взволнована и растерянно переводила взгляд с меня на парня и обратно.
      - Никого здесь не узнаете?- спросил Вязов.
      - Не-е-е-т,- протянула она.
      - Ну а ты, друг ситный, не узнаешь мамочку?- обратился Виталий к парню.
      - Какую?
      - Твою. Это Лычникова Алефтина Ивановна, а ты Лычников Антон Павлович. Вы даже проживаете совместно, по одному адресу. Ладно. Алефтина Ивановна, подождите, пожалуйста, в коридоре, а мы тут пока разберемся.
      Когда дверь за женщиной закрылась, лже-Антон стал крайне косноязычен, что на фоне красноречия Вязова вызывало разительный контраст.
      - Итак, любезнейший, пришла пора открыть свое инкогнито. Маман настоящего Антона уверена, что ты пришил ее бедного сыночка. Сейчас мы тебя помурыжим немножко, а потом и папаша подтянется. К твоему сведению, он армейский офицер, десантник. Подгонит сюда к райотделу пару бэтээров со своими ребятами. Ты и объяснишь им что с настоящим Антоном Лычниковым сделал и как его паспортом завладел, если нам не хочешь говорить,- вещал Вязов.
      - Вы чо, мужики?! Вы чо, в натуре?! Нашел я этот паспорт,- бормотал парень.
      - Нашел, говоришь? Сложновато тебе будет в этом родителей Антона убедить. Ты их тоже пойми. Они охвачены праведным гневом и, если что и сделают с тобой, то ничего им за это не будет, любой суд оправдает.
      - Вы чо, мужики?! Вы чо, в натуре?!
      - Рассказывай все по порядку. Кто такой, где живешь, работаешь, где паспорт Антона взял?
      Из сбивчивого рассказа парня следовало, что зовут его Толей Мелешко, что три с половиной годика отсидел он по малолетству за групповые кражи, что работает сейчас вышибалой в кафе. На счет паспорта малость поупирался дескать нашел, но через некоторое время сознался, что паспорт ему дал директор кафе Вадим Сергеевич, чтобы он открыл по нему счет в сбербанке, а потом снял поступившие деньги. Но самое интересное, что кафе находилось под крышей самого Джавдета, а Вадим Сергеевич, вроде как, был его правой рукой.
      Мы с Вязовым вышли посовещаться в коридор.
      - Показания парень дает ценные, а что с ним делать - не знаю,сказал Вязов.
      - Допросим на протокол под магнитофон. Жалко видеокамеры нет. И надо парня закрывать,- предложил я.
      - Закрыть конечно надо, а за что? Бабки он по существу снял свои. Лычникова подтверждает, что ее сын счетов в банке не имел.
      - Возбудим дело по хищению. Формально Мелешко снял деньги по подложному паспорту с чужого счета. Потом посмотрим, переквалифицируем, в крайнем случае привлечем за попытку уклонения от налогообложения.
      - Годится. Пошли.
      На очной ставке с Мелешко его шеф Вадим Сергеевич, известный в определенных кругах под кличкой "Козырь", все отрицал и смотрел на своего вышибалу так, что казалось, оставь их наедине, и он пришибет его на месте. Иного мы и не ожидали, но зато установили в банке, что деньги на счет Лычникова скинули со счета дочерней фирмы Асланова.
      Уголовное дело в отношении Асланова зависло. Сам он лег для поправки пошатнувшихся нервишек в загородную клинику. А Вязов крутил любовь с его главбухом. Причем, поначалу он это скрывал. Я впервые услышал об их связи от секретарши райотдела, застукавшей Виталия с незнакомой эффектной дамой на какой-то презентации в Доме Кино. Она подробно описала приметы дамы и мне не составило труда догадаться "ху из ху".
      Пока Асланов лечился в клинике, он имел уважительную причину не являться к нам на допросы. Однако больничная справка не является индульгенцией за его пригрешения. А Вязов очень хотел в них разобраться до конца, поэтому решил действовать по принципу горы, идущей к Магомету.
      Благодаря Вере Павловне мы не только знали, где именно лечится, Асланов, но даже были в курсе его распорядка дня. После обеда он гулял в лесу. Но не на территории лечебницы, как настоящие тихопомешанные, а за забором. Причем, моцион он совершал один, без охраны, которой после залета с заложником не доверял.
      Георгий Леонидович наслаждался природой и покоем. Глубоко вдыхая чистый воздух, наполненный лесными ароматами, он не спеша двигался по тропинке. Вдруг из-за деревьев появилась высокая фигура Вязова. Я не видел момента их встречи, но слышал содержание разговора по рации в машине, настроенной на прием.
      Честно говоря, план Виталия мне не очень нравился. Но его деятельная натура просто не могла вынести ожидания пока главный свидетель соблаговолит покинуть психушку, в то время, как подозреваемый парится в ИВС и не ясно, что с ним делать дальше. К тому же официально предпринятая попытка допросить Асланова у Вязова не получилась. Тот находился, как выяснилось, в закрытой лечебнице, Виталий чин-чинарем позвонил главврачу предупредить о нашем визите, но совершенно неожиданно встретил с его стороны противодействие. Главврач решительно заявил, что у его пациента кризис и он никак не может позволить органам усугубить его.
      - Здравствуйте, Георгий Леонидович. Мне нужно задать вам несколько вопросов и вам придется пройти со мной,- с небольшими помехами пробивался по рации голос Вязова.
      - Нигде от вас покоя нет. Я нахожусь в клинике и намерен лечиться, а не объясняться с милицией,- отвечал Асланов.
      - А придется. Знаете, как в песне поется: "За восемь бед один ответ, в тюрьме есть тоже лазарет". Положение у вас и так незавидное, не усугубляйте его. Пройдите в машину.
      Я помигал фарами, показывая, где находится наша тачка. Асланов, в присутствии мощного Вязова, понял, что деваться ему некуда и покорно пошел с ним.
      Мы привезли Асланова в райотдел и допросили его на протокол допроса свидетеля. Он, как обычно, врал и крутился, Вязову то и дело приходилось уличать его во лжи. За время проведения ревизии и внеслужебного общения с главбухом, Виталий, казалось, изучил деятельность компании "Продсервис" лучше ее генерального директора. Благодаря этому мы сумели добиться от Асланова, устраивающего нас и похожего на правду, объяснения ситуауции. Однако, оставались кой-какие пробелы. Временами на Асланова нападала удивительная забывчивость, и было ясно, что это связано с делами мафии. В завершение мы провели его очную ставку с Мелешко, и это был редкий случай, когда подозреваемый выводил на чистую воду свидетеля.
      На прощание Вязов еще прочитал маленькую нотацию Асланову:
      - Очень жаль, Георгий Леонидович, что вы не были с нами откровенны. В данной ситуации вы - просто свидетель и вашей прямой обязанностью являлась помощь органам дознания. Скажу вам честно, если в ходе дальнейшей проверки выяснится, что с этих денег вы должны были получить свою долю, никакая психушка вам не поможет. Берлага в "Золотом теленке" тоже пытался отсидеться там, а потом первый попал под чистку. Я знаю, что вы систематически перечисляли деньги в эту клинику, поэтому все их справки и медицинские заключения нетрудно будет оспорить.
      - Ну и что, если и перечислял. У нас есть договор о совместной деятельности.
      - И в чем же выражалась эта деятельность?- спросил я.
      Асланов хмыкнул. Потом, чуть подумав, рассказал:
      - Был у меня один референт с массой фантастических идей. Вот на одну из них я и поддался. В разгар перестройки, когда не было еще всяких лицензий, сертификатов, налоговая инспекция только зарождалась и не трясла за каждую копейку, деньги было делать легко, но была проблема куда их понадежнее вложить. Тут мой референт, начитавшись западных журналов, где описывается как миллиардеры лечат нервишки себе и своей родне в дорогих клиниках, предложил мне вложить деньги в строительство престижного медицинского центра. Я вложил в это дело кучу денег и в результате лежу один в платном корпусе. Наши миллиардеры считают зазорным лечить такие болезни.
      - Ладно, Георгий Леонидович, мы не хотим ущерба вашему здоровью и сейчас отвезем вас обратно в клинику. Поправляйтесь. Судя по всему, скоро нам понадобится еще с вами встретиться. Хочется, чтобы к тому времени вы были уже вполне здоровы.
      То, что нам не захотел сказать Асланов, мы узнали сами. Правда, для этого понадобилось два дня напряженной работы. Пришлось отработать всю цепочку движения денег по счетам разных фирм. Серьезная заминка возникла, когда мы уперлись в некий фонд "Конверсия", учрежденный руководителями крупных оборонных заводов. Директора этого фонда месяц назад взорвали вместе с машиной, и, естественно, пояснить он уже ничего не мог. Остальные просто не хотели. Казалось, что все наши усилия кончатся ничем, но неожиданно нашелся человек, который был в курсе и помог нам свести все ниточки в одну веревку, на которой Асланова можно было подвешивать за интимное место.
      Этим человеком оказался Дмитрий Эдуардович Кример, управляющий Промышленным банком. Фонд "Конверсия" имел в его банке расчетный счет, который в настоящее время был арестован налоговой полицией по причине задолженности государству порядка 10 миллионов рублей в качестве налогов и штрафных санкций. Фонд задолжал в числе прочих и Промбанку, поэтому Кримеру не было никаких резонов что-либо утаивать о его деятельности. Он выложил то, что знал, мы добавили к этому то, что знали сами и в результате получилось следующее:
      Когда военно-промышленное лобби в Москве достало премьера, он с барского плеча кинул им на инвестиции в оборонную промышленность из бюджета крупную сумму с большим количеством нолей. Сколько-то из этих денег добралось до нашей области и хотя количество нолей поубавилось, но все равно оставалось значительным. Незадолго перед этим директора оборонных заводов создали Фонд "Конверсия", который имел благую цель - связать разработчиков конверсионной продукции с производителями, иными словами, искать всякие там "ноу хау" и внедрять их в жизнь. Всем хорошо: и ученым и рабочим. Однако для хорошей идеи нужны были деньги. Директора дали кое что в уставной фонд, но этого было мало. Когда пришли московские деньги, 10 миллионоов по распоряжению Правительства области дали Фонду. Вроде бы и много, но для серьезного дела - ни о чем. Руководителем Фонда был некий Серкович. Мнения в отношения него мы слышали самые разные, поэтому опуская характеристики, оставим только его действия. Серкович решил не вкладывать полученные деньги в реорганизацию производства - это всегда долгосрочные проекты, которые еще неизвестно когда начнут приносить прибыль. Куда проще провернуть на них сделку и быстро получить реальную отдачу. Учредители не возражали, оставалось найти сделку. То ли судьба, то ли какие-то люди свели его с Аслановым. У Асланова была на примете хорошая сделка, у Серковича были деньги. Операция на первый взгляд представлялась элементарной: закупить в Уфе бензин, продать на Украине оптом.
      В жизни все оказалось сложнее. Сначала было все действительно просто: отправили деньги, получили подтверждение о их поступлении и выделении фондов на эту сумму. Потом оказалось, что перекачать бензин по неф тепроводу, как планировалось, проблематично. У нефтепровода очень маленькая пропускная способность и очередь на много месяцев вперед. Надо искать цистерны, гнать на завод, заливать, отправлять, сопровождать , встречать. Это куча согласований, разрешений, а главное - этим нужно заниматься. Асланов занят депутатскими делами, а у Серковича весь штат - он да секретарша. Пока суть да дело, цена на бензин возросла. В Уфе сказали: мы вам давали дешевле, вы не взяли, теперь берите дороже. В конце концов Серкович и Асланов поехали вместе. Истратили еще кучу денег на взятки, но погрузку организовали.
      Длинный бензиновый состав отправился на Украину. Пока ехал, окончился срок действия лицензии. Состав встал на границе. Пока переоформляли лицензию, железная дорога насчитала издержки за простой. Наконец, все вопросы урегулировали, состав прибыл в пункт назначения. Однако, фирма получатель затянула с отгрузкой. На станции отцепили и угнали в неизвестном направлении одну цистерну - в счет оплаты. Вскоре выяснилось, что украинская фирма-заказчик просто-напросто неплатежеспособна. Решили на реализацию ей ничего не отдавать, а раскидать бензин мелкими партиями. Люди Асланова торчали на Украине больше месяца, продавали бензин, выбивали оплату. Но деньги пошли. Правда, пошли такими извилистыми путями, что блудили да блудили. Сплошные взаиморасчеты и взаимозачеты. В принципе, даже не смотря на все посторонние издержки Фонд "Конверсия" должен был остаться с прибылью. На его счет вернулось порядка 14 миллионов. Поскольку никакой другой деятельности Фонд в то время не вел, то можно с большой долей вероятности предположить, что это бензиновые деньги, во всяком случае налоговая посчитала так же.
      Самое интересное, что Серкович после этого прослыл бензиновым воротилой, специалистом по такого рода бизнесу. Когда он объявил учредителям Фонда, что хочет теперь закупить в Арабских Эмиратах оборудование для нефтеперерабатывающих заводов, они не возражали. Серкович тут же конвертировал через Внештогбанк 11 с чем-то миллионов рублей в валюту и перечислил ее в ОАЭ, а еще два с половиной миллиона он перебросил в местную фирму, откуда они веером разлетелись в несколько мелких фирмочек, причем в каждой из них учредителем числился Асланов. Судя по всему, это была его доля за участие в бензиновом деле и этими деньгами он должен был еще поделиться с Джавдетом, без участия которого явно не обошлось. Нам удалось установить, что именно люди Джавдета выезжали на Украину и занимались там реализацией бензина. При поддержке местных жуликов они даже заставили начальника железнодорожной станции вернуть отцепленную цистерну с бензином и отказаться от всякой оплаты. В общем, деньги, которые пытался получить Мелешко, были частью тех самых бензиновых денег, которые составляли долю Асланова или Джавдета.
      Мы собрали все, какие смогли, материалы и отнесли их в следствие. Квалификация действий - это их прерогатива. По валюте на 11 миллиона мы естественно сделать ничего могли. Не поедешь же в самом деле в Эмираты опрашивать шейха. Восток - дело тонкое. У них там свои законы, исламские. За эти деньг можно было бы спросить Серковича по прошествии полугода после их перечисления, но, наверняка, именно для того, чтобы он ничего никому не ответил местные бандиты и грохнули его. Большие контракты сулят большую прибыль, но чреваты быстрой смертью.
      Вязов был уверен, что за всем этим стоял Джавдет. Будто бы он кукловод, а все остальные - марионетки, пляшущие и прыгающие по его воле. Я сомневался в этом. Честно говоря, ни одного вора в законе я в жизни не видел, но полагал, что у человека, всю жизнь кантовавшегося по зонам, не хватит ума на столь тонкий просчет ситуации, долговременное планирование и проведение сложных коммерческих операций. Однако, Вязов придерживался своего мнения и принялся копать под Джавдета.
      А начал он с того, что малость подпортил ему праздник. После беседы с Аслановым Виталия вдруг осенила идея, которой он поделился со мной:
      - Помнишь Андрей говорил, что их интересует где Джавдет будет отмечать свой юбилей. Я тут подумал, лучшего места чем в клинике, где отдыхает Асланов, не придумаешь. Рядом с городом, но на отшибе, в стороне от посторонних глаз. Территория огорожена, охрана, отдельный корпус имеется, если кому-нибудь отдохнуть захочется. Все руководство клиники ручное, прикормленное, загонит больных по палатам, вколет им чего-нибудь, чтобы крепче спали, и гуляй - не хочу! Классно я все просчитал?
      - Ага. Только Андрею не рассказывай, что Джавдет будет праздновать в психушке. Он так долго смеяться будет, что может тоже умом тронуться. Побереги человека.
      - Я серьезно.
      - Я тоже. Над нами же смеяться будут.
      - Плевать. Позвоню.
      Он снял трубку телефона.
      - Алло, Андрей, привет. Вязов беспокоит......- Это у вас дела, у нас - делишки. Слушай, ты как-то интересовался где Джавдет будет свой юбилей отмечать. У меня на этот счет появилась одна мысль.........- Да? Тоесть знаете уже?.................- Ну и отлично. Тогда не буду от важных дел отвлекать. Пока.
      Виталий положил трубку и сказал:
      - Оказывается об этом уже полгорода знает. Торжества состоятся в ресторане "Галактика", послезавтра. Джавдет уже и оплату авансом произвел.
      - Секрет Полишинеля. Как обычно, все, кроме нас, знают. Хорошо, что ты про психушку ему не успел рассказать.
      Однако, когда наступило послезавтра, оказалось, что рубоповцы прокололись. В "Галактике" Джавдет оформил только заказ на закуски. Их подготовили. К черному входу подкатила неприметная "Чебурашка", все закуски погрузили и увезли в неизвестном направлении. Время шло, а ни одного авторитетного "синего" возле ресторана не появлялось. Андрей вспомнил о звонке Вязова и бросился теперь звонить ему.
      - Виталий, ну ты чего там хотел рассказать-то?- возбужденно говорил он.- Мы тут все наготове, понимаешь. ОМОН заряжен, в автобусе парится. И хоть бы одна собака в кабаке объявилась!
      - Так, я ведь тоже толком-то ничего не знаю. Появилась у меняодна догадка, ну я и хотел с тобой посоветоваться. А вы там оказывается все знаете, ничем не удивишь.
      - Виталий, кончай подкалывать. Горим, понимаешь! Рассказывай про свою догадку.
      - Я думаю, что они могут собраться в психушке.
      - Ты издеваешься, да?
      - Нет, я на полном серьезе. Клиника на 7-м километре по восточному тракту. Там указатель есть.
      - Да знаю я отлично эту клинику. Но с чего ты взял, что именно в ней?
      - Долго рассказывать. Это не больше, чем моя догадка. Никаких гарантий. Отправь кого-нибудь проверить. Если я угадал, с тебя бутылка.
      - Годится. Ладно, сейчас сам на разведку сгоняю.
      Это фантастика, но Вязов попал в яблочко. Допускаю, что он обладал более конкретной информацией, но чтобы не светить источника, упирал на свою догадливость. Как бы там ни было, он угадал. А Джавдет, как ни старался засекретить свой юбилей, прокололся.
      Что происходило на юбилее нам потом Андрей подробно рассказал:
      - Значит так. Сгонял я на разведку. Смотрю у своротка тачка радиофицированная стоит. Вроде как пост, понимаешь, выставили. Я дальше проехал, остановился, наблюдаю. Точно, если джип или мерс едет, то обязательно на 7-м километре сворачивает. Чувствую нутром - сходняк здесь. Ну, думаю, Вязов - зараза, откуда-что пронюхал? Развернулся и двинул обратно. Ребятам по пути обьяснил что и как. Мы, значит, дали в объезд. Там ОМОН из крокодила выгрузился и марш-бросок через лес. Как диверсанты, прорезали дыру в сетке, проникли на территорию. Тихонечко так, огородами, выдвинулись. омоновцев мы зарядили блокировать въезд, автостоянку и территорию, а свой СОБР кинули на столовку. Ребята, как учили, вынесли двери и внутрь! Всем стоять, никому не двигаться! Там внутри - обалдеть. У стены стоит огромный стол, на него подарки складывали. Аппаратура всякая горкой навалена, квартир пять обставить можно. А посреди зала стоит мощный такой "Джип-ниссан". До сих пор понять не могу как они его туда закатили. Все гости уже за столами, пищу принимают. Именинник в белом смокинге в центре, по бокам жена, дочь, рыжьем увешанные, как новогодние елки. В зале человек сто. Все при галстуках, при бабочках, а ручки-то выдают. Синие перстеньки с пальцев мылом не смоешь. По некоторым прямо видно, что ему роба гораздо милее цивильного костюма. Ну ребята всех ошманали, как положено. Ты понимаешь, не то что ствола, тарочки с травкой ни у кого нет. Вот ведь блин, думаю, столько трудов и все псу под хвост. Пошел к омоновцам, они уже всю охрану у забора построили, всех осмотрели, теперь тачки шерстят. Тоже голый вассер. В общем, много шума из ничего. Потом мне человек один все разъяснил. Короче, минут за десять донашего появления кто-то джавдетовцам стукнул, что облава едет. Найти бы эту сволочь, своими руками придушил. Когда цинк пошел, все жулье как ломанется на кухню. Траву в унитаз спустили. Стволы в сливных трубах спрятали, не знаю как они их потом от помоев чистили. Шухер мы, конечно, навели, но из-за какой-то падлы серьезно никого не зацепили.
      Где-то через недельку с подачи нашего отделения по организации Джавдета был нанесен серьезный удар. В принципе, он сам виноват в том, что дело обернулось таким трагическим образом. В нашем демократическом обществе он может плевать на людей, на законы, но есть какие -то высшие, неподвластные разумному объяснению правила, на которые плевать весьма чревато, все равно что против ветра. Еще никому не удалось научно обосновать существование хороших и плохих примет, но это не значит, что их нет на самом деле.
      У Жванецкого есть замечательный монолог про то, что он не верит в хорошие обещания, а в плохие верит охотно и с большой долей уверенности. Я тоже уже давно не верю ни одному сладкоречивому обещанию светлого будущего. Даже если это астрологический прогноз, подтверждаемый расположением небесных светил. Зато вера в плохие приметы растет и крепнет с каждым днем. В детстве мне казалось очень странным, что американцы настолько боятся цифры "13", что не включают в состав хоккейной сборной игрока с таким номером, в то время как у нас с "чертовой дюжиной" на спине вполне успешно гоняли шайбу Волченков, Михайлов, Каменский и многие другие. Теперь, умудренный годами, я американцев понимаю и сам стараюсь никогда не быть тринадцатым и не намечать на 13-е число никаких важных дел.
      Правда, несмотря на мои намерения, спокойно переждать такие дни удается редко. Во-первых, начальство принципиально отвергает предрассудки и спускает на 13-е свои планы указания, равно как и на все прочие дни по календарю. А во-вторых, крайне непоследовательно ведут себя наши жулики. С одной стороны все они дружно с некоторых пор уверовали в бога. Буквально каждый посчитал своим долгом окреститься и повесить на шею массивный золотой крест. По их понятиям, так как грехов на них больше , то и крест должен быть тяжелей. Однако, я не слышал, чтобы после обряда крещения кто-нибудь из жуликов перестал грешить и избрал праведный образ жизни. К 13-му числу они относятся так же наплевательски, как к посту, заповедям: не убий, не укради и прочим законам государственным и божьим. А зря, чему и мы, и они имели возможность убедиться в пятницу 13-го.
      Все началось с того, что к Петровичу в "волненьи жутком" пришел один наш ментовский пенсионер, ныне возглавляющий службу охраны на оптовой базе.
      Как человек старой закалки, он даже за деньги не хотел мириться с творящимися рядом безобразиями, а тем более в них участвовать. Петрович, побеседовав с ветераном и услышав упоминание Джавдета, по телефону вызвал к себе Вязова. Дальнейший разговор они вели уже втроем, а я потом от Виталия узнал его содержание.
      Начальник службы безопасности рассказал, что к ним на оптовую базу пригнали здоровенную фуру, вместимостью с железнодорожный вагон, с грузом электроаппаратуры. Товар поступил из ОАЭ и был оформлен на одну из джавдетовских фирм. При этих словах Петрович вспомнил о деньгах фонда "Конверсия", отправленных в Эмираты и полагая, что тут может быть взаимосвязь, пригласил Вязова. После прибытия груза на оптовую базу, ее директор вызвал к себе начальника СБ и прямым текстом сообщил, что автомашину сегодня не будут разгружать, поскольку ночью вместе с товаром украдут и нужно посодействовать этому. На вопрос начальника СБ: "Каким образом посодействовать?", директор базы сурово отрезал, что пусть тот сам думает, за это он ему и деньги платит. Начальник СБ хотел возразить, мол, деньги ему платят за охрану, а не содействие в воровстве, но не стал. Как человек подневольный, он вынужден был опустить голову в знак согласия и повиноваться приказу работодателя. Но вернувшись к себе призадумался и сильно расстроился. В том, что после кражи из него на базе сделают козла отпущения, он не сомневался, но готов был перетерпеть. А вот непредсказуемость поведения джавдетовской братвы пугала очень серьезно. Жулики запросто могли расправиться и с его ребятами, которые должны были дежурить ночью, так и с ним самим, как с нежелательным носителем информации. Поразмыслив, начальник СБ побежал к нашему начальнику за помощью.
      Вскоре Петрович объявил личному составу, что до 20-ти часов все могут быть свободны - предстоит ночная работа. Ровно в восемь часов вечера, когда все собрались у него в кабинете, он вкратце обрисовал описанную ситуацию и поставил задачу - поймать злодеев.
      Возможно, это звучит дико: красть собственный товар. Но никто из присутствующих в кабинете Петровича этому не удивился. Завскладом в фильме "Операция Ы или новые приключения Шурика" нанял грабителей, чтобы скрыть свое воровство, а Джавдет сделал то же самое, чтобы уйти от налогов, а еще , возможно, получить страховое возмещение ущерба. Времена меняются, но нравы остаются те же. С подачи начальника было принято решение назвать наше предстоящее мероприятие, по аналогии с гайдаевской комедией, "Операцией Ы". Правда, я имел на этот счет особое мнение и предложил название другого фильма - "Пятница, 13-е"
      - Это почему?- спросил Петрович за всех.
      - Потому, что мероприятие будет проводиться в пятницу, 13-го числа. Считайте как хотите, но мой прогноз таков: это будет ночь ужасов, ни у кого ничего не будет получаться, обязательно кто-нибудь что-нибудь скосорезит и операция закончится неудачей, равно как и кража для жуликов. Джавдетовцы явно не дружат с головой, если замыслили такое дело на такое число.
      - Что ж, Игорь Владимирович, твой прогноз мы, конечно, примем к сведению, однако, следуя принципу демократического централизма, операцию все же назовем буквой "Ы",- произнес начальник.
      - Хоть твердым знаком назовите свою операцию, все равно ничего не получится,- сказал я, не открывая рта, про себя, как положено, оставляя последнее произнесенное вслух слово за начальником.
      Как говорится, "жизнь накажет, жизнь научит", но лучше учиться на ошибках других. Петрович детально продумал свою операцию "Ы" и теоретически все выглядело неплохо, вот только фактор 13-го числа он совсем не учел, а зря.
      Ближе к ночи личный состав нашего отделения выдвинулся к оптовой базе и организовал там засаду напротив ворот. Условие начальника СБ было таково, чтобы задержание происходило не на базе и выглядело случайным. В соответствии с данным ему обещанием предполагалось дать возможность жуликам похитить свою автомашину с грузом и задержать ее на кольцевой дороге, где находилась группа захвата в составе взвода ОМОНа и экипажа ГИБДД.
      Ночка выдалась еще та. Зловеще отливающие синевой облака закрыли небо, спрятав луну, и непроглядная мгла окутала землю. Ветер заунывно гудел в проводах и тревожно грохотали в отдалении поезда. Вокруг стало ни зги не видно и спустившийся мрак давил на психику. Сейчас, когда темнота оставила каждого наедине со своими мыслями, худшие из них полезли в голову. Кто-то попытался закурить, но Петрович тут же рявкнул на него:
      - Убери зажигалку! Соблюдайте светомаскировку.
      - Да кого ловить, если в двух шагах ничего не видно,- заметил я.
      - Игорь Владимирович, в этом весь и фокус, что мы в темноте и нас не видно, а база освещается по периметру. Значит, когда злодеи подойдут мы их увидим, а они нас нет,- объяснил мне начальник.
      - Не проглядеть бы. Мы же не знаем откуда они появятся. Может быть, жулики подземный ход на базу прорыли,- сказал я.
      Петрович ненадолго задумался, потом произнес:
      - Интересная версия. Вот ты, Игорь, ее и проверишь. Возьми рацию и выбери себе пункт наблюдения где-нибудь на дереве, чтобы просматривалась территория базы. О всех перемещениях на ней будешь докладывать нам.
      Верно говорят, что инициатива наказуема. Я взял рацию и поплелся искать себе дерево в непроглядной темени. Это было не сложно, деревьев вокруг базы росло много, я то и дело на них натыкался. Проблема была в другом: нужно выбрать такое, с которого открылся бы обзор базы, а убедиться в правильности выбора представлялось возможным только опытным путем, то есть путем подъема по стволу до кроны дерева. У парней ползающих на сабантуе по вертикальному бревну за призом хоть есть стимул, а мне пришлось изображать Тарзана фактически за просто так. В функциональных обязанностях опера ОБЭП нигде не сказано, что он должен бороться с экономической преступностью ползая по деревьям. Наконец, с третьей попытки, ободрав в кровь ладони, я забрался таки на какой-то тополь и занял на нем наблюдательную позицию. Чтобы улучшить обзор пришлось взбираться почти на вершину, которая казалась ненадежно тонкой и неприятно раскачивалась при порывах ветра.
      Внешне на базе было все спокойно и сидение на жестком суку в обнимку со стволом очень скоро стало причинять неудобство. Я ерзал, пытаясь устроиться и так, и эдак, но вдруг замер, как гончая, почуявшая запах добычи. Из-за забора базы послышался свист и другой такой же совсем рядом, почти подо мной, ответил ему. Я напрягался, усиленно вглядываясь вниз, и вскоре увидел как из темноты к освещенному забору подошел какой-то парень, а его сообщник с территории базы перебросил ему над колючей проволокой картонную коробку. Понимая умом, что это мелкая рыбешка, не имеющая отношения к джавдетовским хищникам, душой не мог смириться с расхищением чужой собственности. Сработал ментовский хватательный рефлекс. Едва коробка оказалась в руках у парня свнешней стороны забора, я, раскрывая свое местонахождение, рявкнул:
      - Стоять!
      Воришка, застигнутый на месте преступления, посчитал мой голос сверху - гласом божьим. Он упал на колени и истово несколько раз перекрестился.
      - Лежать! Лицом на землю! Руки на затылок. Любое лишнее движение буду стрелять!- крикнул я с дерева и начал спускаться вниз.
      Воришка выполнил мою команду. Но лежа начал озираться по сторонам, видимо сообразив, что небожители не грозятся стрелять, а просто испепеляют молнией, и все дела. Тут случилась серьезная незадача. Спеша спуститься вниз, я поскользнулся и буквально нанизался на сук, который прошел между моей спиной и курткой. Я безвольно повис на дереве. Подлый расхититель лежал совсем рядом на асфальте возле предмета своего преступления, а я не мог спуститься, чтобы задержать его. Пришлось по рации объяснять ситуацию и вызывать помощь. Петрович передал, что направляет ко мне Вязова. Я успокоился. А зря.
      Петрович не видел в темноте в какую сторону забора я пошел и отправил Вязова в другую. Между тем воришка, возможно догадавшись о моем сложном положении, решил рискнуть. Он приподнялся и резко с низкого старта сделал спурт.
      - Виталий, он удирает! Движется в твою сторону. Перехвати его. Быстрее!- передал я по рации.
      Вязов, услышав мой призыв о помощи, бросился бегом вдоль забора. Впереди замаячила мужская фигура.
      - Стой!- крикнул Вязов и припустил быстрее.
      Фигура развернулась и дала деру от него. Спринтерские качества моего партнера оказались выше. Он явно настигал своего соперника. Тот, услышав тяжелое вязовское дыхание за спиной, неожиданно развернулся и встретил преследователя прямой правой. Будь на месте Виталия нормальный человек среднего роста кулак врезался бы ему в челюсть и с большой долей вероятности нокаутировал, а большому Вязову удар пришелся в грудину. Но это тоже было очень болезненно. Мой партнер разъярился и провел ответную серию из ударов руками и ногами. Но противник оказался весьма крепок, выдержав натиск в защитной боксерской стойке, он перешел в контратаку. Защищался уже Вязов, которому первым ударом сбило дыхание. Завязалась нешуточная схватка, достойная героического эпоса. Виталий и незнакомец сражались не щадя живота своего и противника. Словно герои старинной ирландской саги Кухулин и Фердиад, они обменивались ударами "со скоростью ветра, быстротой ласточки, с порывом заоблачного дракона". По всему чувствовалось, что " большая нужда во враче у них будет! Если смогут до дома добраться".
      Постепенно началось вырисовываться преимущество Вязова. Он был моложе, а, главное, значительно трезвее своего противника. Наконец, Виталию удалось удачно засветить сопернику в глаз. Тот на мгновение потерял контроль и тут же был подсечкой свален на землю. А когда попытался встать, наткнулся на ствол пистолета, направленный ему в лоб.
      Пока шел этот замечательный поединок, а я напрягался, чтобы сползти с дерева, операция "Ы" вступила в свою завершающую фазу.
      Со стороны жуликов их "Операцией Ы"" руководил некий гориллообразный господин, отличавшийся сутулостью и непропорционально длинными руками. Но главной отличительной особенностью его внешности считался узкий, но очень мощный с наростом лоб. Использовался он владельцем не как вместилище умища, а по большей части в уличных и зоновских драках, посылая посредством удара им противников в переносицу или солнечное сплетение в глубокий нокаут. А специалист-френолог, обследовав его лоб, вероятно, смог бы определить по нему такую черту характера, как ослиное упрямство. Благодаря данной особенности внешности и характера этот господин получил от братвы "погоняло" - Каблук, что на воровском жаргоне означает "твердолобый". О том, что он является обладателем нормальной человеческой фамилии Иванов знали в основном только менты, у которых стоял на всевозможных учетах после трех ходок за грабежи и разбои. В своих кругах Иванов был известен только как Каблук и пользовался репутацией крутого налетчика. Для предстоящего дела он был наилучшей кандидатурой, поэтому Джавдет не случайно поручил ему руководство акцией.
      Петрович зря не прислушался к моей версии о подкопе, правда, я и сам выдвинул ее в шутку. Однако, в этой шутке оказалась доля правды. Накануне возле оптовой базы якобы раскапывали кабель. Вырытую яму сверху заложили деревянным щитом и забросали землей, вроде как закопали обратно. Прибывшие ночью на это место Каблук и три "быка" из его бригады, сдвинули щит в сторону и по подкопу пробрались на территорию базы. Одного из подручных Каблук отправил к грузовику фирмы "Вольво" с аппаратурой, а с двумя другими направился к будке возле ворот, где находились охранники.
      На воротах в эту ночь дежурили два молодых парня Женя и Веня. Накануне вечером, когда они заступили на смену, начальник СБ лично принес им по литровой бутылке импортной водки, сказав, что это подарок руководства базы за хорошую службу. Он наказал, чтобы на работе они не пили, а взяли водку после смены домой. Но парни были нормальными людьми. Коротать ночь и смотреть на нераспечатанные бутылки со спиртным могут только убежденные трезвенники или мазохисты. Едва начальство разъехалось, они свернули пробку первой.
      У Вени и Жени было много общего, начиная от возраста, места работы до схожести биографий. Но существенно рознились характеры. Веня был бережливый и прижимистый, Женя - рубаха парень и бабник. Когда ребята изрядно приняли и дошли до кондиции, Женя решил потратиться, а Веня нажиться. Женя позвонил в агентство "Багира" и заказал женщину, а Веня позвонил брату и сказал ему подойти к забору базы. Вскоре Женя занялся доставленной ему проституткой, а его напарник направился производить обход периметра. Накануне Веня задержал работницу базы при попытке вынести коробку с каким-то товаром. Женщина очень просила не рассказывать о ее проступке начальству, он сжалился, но коробку у нее забрал и спрятал в кустах. Система мелких краж у них с братом давно была отработана. Веня подтаскивал то, что удалось прибрать к рукам, к определенному месту у забора и перебрасывал братцу, а тот уже волок домой.
      Пока Веня занимался своим делом, Женя усердно занимался своим. Дама была заказана всего на час и теперь он старался получить от нее за это время максимум удовольствия. Не тратя драгоценных минут на прелюдию, налил девчонке полстакана водки и тут же завалил ее на кушетку.
      Женя пахал даму, как ударник коммунистического труда, когда дверь в будку распахнулась и на пороге возникли три амбала с женскими капроновыми чулками на головах и с пистолетами в руках. Они явно спешили, поэтому, не останавливаясь для созерцания полового акта, ворвались внутрь, огрели Женю рукояткой пистолета по голове и крепко привязали обоих любовников к кушетке, на которой те возлежали. Нападавшие выдернули трубку телефонного аппарата вместе с проводом и нажали кнопку электропривода ворот. Массивные металлические ворота поползли в сторону, а к образующемуся свободному пространству уже подруливал большегруз "Вольво". Пока у Каблука и его парней все получалось быстро и просто.
      Открывающиеся ворота послужили сигналом к началу операции "Ы" для наших ребят. Наиболее удобно было бы производить захват непосредственно на выезде с базы, но данное начальнику СБ обещание вынудило нас избрать другой вариант.
      С базы было два пути: в город и на объездную дорогу. Наши гаишники заблаговременно поставили барьеры и повесили знак с изображением белого кирпича на дороге ведущей в город. Дворами большегрузу "Вольво" было не проехать, поэтому ему оставался только один путь в сторону объездной. Когда он выехал за территорию оптовой базы к воротам подрулила легковая машина "БМВ".
      - Ржавый, садись в фуру!- приказал Каблук одному из своих подручных, а сам с оставшимся при нем помощнике запрыгнул в легковушку.
      Едва "Вольво" и "БМВ" отъехали от базы, как в воротах появился Веня и стал громко звать на помощь. Вязов, услышав его крики, быстро пристегнул наручниками своего недавнего противника к металлическому стояку дорожного знака и бросился на зов. К этому времени мне, проявив изворотливость Гудини, удалось, наконец, оказаться на земле. И я тоже поспешил на место происшествия. К воротам базы с разных сторон мы с Виталием добежали почти одновременно. Выслушав сбивчивый рассказ Вени о бандитах с пистолетами в руках и чулками на мордах, угнавших с базы автомашину, сразу поняли, что пропустили пролог спектакля и явно не попадем на финальный акт. Веню трясло и колотило от нервного перевозбуждения. Он видел из кустов как бандиты вышли из будки охранников и считал, что только чудо спасло его от лютой смерти. Он попросил нас зайти в будку, где остался его напарник, которого уже не чаял застать в живых.
      Но Женя оказался жив. И даже шевелился на женщине, вместе с которой его привязали. То ли пытался овладеть ей еще раз, то ли - освободиться от веревок. Когда я развязывал пленников, мне даже показалось, что они не очень довольны нашим вторжением и не отказались бы еще полежать вместе, чтобы довести начатое до конца. Пока я возился с узлами и веревкой, Вязов сумел немного починить телефонный аппарат, благодаря чему мы сумели дозвониться до дежурки и сообщить о происшествии. Вскоре приехал "коробок" канареечного цвета, выгрузил дежурного следователя и эксперта для осмотра места происшествия, а нас забрал с базы. Потом мы проехались вдоль забора, подобрали брошенную воришкой коробку и драчливого дядечку, после чего отправились в райотдел.
      Между тем Петрович с ребятами в две машины вел бандитский тандем из "Вольво" и "БМВ". По рации он уже предупредил группу захвата, что объект в количестве двух автомашин движется к ним и необходимо быть наготове. Иногда блестяще продуманной операции мешает какая-нибудь досадная случайность. Так произошло и на сей раз.
      Водитель КАМАЗа Федорчук, будучи в командировке на одной из местных автобаз, за четверть цены купил у пьяного дежурного механика коробку передач от ЗИЛка, которую намеревался на своей автобазе загнать минимум за полцены. Поскольку при вывозе коробки передач нужно было соблюдать конспирацию, он выехал с автобазы ночью. Вообще, Федорчуку даже нравилось ездить ночью, когда трасса практически свободна, а по обочинам не караулят гаишники, ограничивая зону своей деятельности КПП. Только в эту ночь ему не повезло. На объездной дороге фары его КАМАЗа неожиданно высветили гаишную машину и инспектора, который жезлом недвусмысленно сигнализировал ему на необходимость остановиться. В голове у Федорчука сразу возникла мысль о злосчастной коробке передач и неприятностях, которые могут возникнуть, если машину будут досматривать. Напряженные размышления и легкая паника вывели его из душевного равновесия и вызвали неадекватные ситуации действия. Он сделал попытку прорваться. Но, миновав гаишную машину, слишком поздно заметил лежащую поперек дороги ленту ежа и прокатил по ней всеми колесами, несмотря на примененное экстренное торможение. В то же время его КАМАЗ осветило включившимся прожектором. А еще через несколько секунд крепкие ребята в бронежилетах, касках и с автоматами в руках выволокли Федорчука из кабины и невежливо бросили лицом на асфальт.
      В "жигулях", где сидел Петрович, сквозь шипение рации пробился голос:
      - Первый, я второй. Все в порядке. Задержание проведено.
      Наш начальник даже на миг растерялся. Он ясно видел в отдалении габариты преследуемых автомашин и видел, что они продолжают двигаться.
      - Мать вашу!- выругался в микрофон Петрович.- Кого вы там задержали?! Наш объект: тентованный грузовик, системы "Вольво" и следующая за ним легковая иномарка. Они идут в вашу сторону. Немедленно принять меры для их остановки. Соблюдайте осторожность.
      Проблески мигалок и освещенную прожектором сцену захвата КАМАЗа увидели бандиты. Грузовик с аппаратурой, сбросив скорость, заложилкрутой вираж и, перевалив через разделительный газончик, выехал на встречную полосу, "БМВуха" последовала за ним.
      - Они развернулись! Уходят в обратную сторону!- нервно крикнул по рации Петрович.
      Федорчук ничего не мог понять, только что его усиленно шмонали автоматчики и вдруг все они побежали обратно, запрыгнули в машину и вместе с гаишниками сорвались с места в карьер. Полежав еще немного, он медленно поднялся, залез в кабину и стал дожидаться утра, чтобы приступить к тяжелой работе по перебортовке проткнутых колес.
      Налетчики заметили погоню и свернули на боковое ответвление дороги, ведущее в пригороды. Но вскоре убедились, что преследователи заметили их маневр и прочно сели на хвост. Эта трасса была значительно уже, мощный грузовик "Вольво" занимал почти все пространство полосы и вынужден был значительно сбрасывать скорость на многочисленных изгибах дороги. Машина ГАИ была легко отличима из за проблесков маячков, и она явно становилась все ближе и ближе. Бандиты начали паниковать.
      - Догоняют, падлы!- процедил водитель "БМВ", поглядывая в зеркало заднего обзора,- Слышь, Каблук, им же фура нужна! Какого хрена нам вместе с ней влетать? Уходить надо! Рвать когти!
      - Точняк, Каблук,- поддержал водителя другой бандит по кличке Фофел.- Менты скоро нас достанут. Вместе с фурой нам не уйти. Какой резон всем попадаться?!
      Под крепким лбом Каблука начал происходить сложный мыслительный процесс. Спустя пару минут, он изложил его результаты:
      - Ладно. Будем спасать шкуру. Пусть менты хамают фуру, если она им так нужна. Давай жми!
      "БМВуха" помогала фарами грузовику. Тот принял вправо, легковая машина легко обошла его и начала уходить все дальше и дальше вперед.
      - Волки позорные, куда?!- встрепенулся бандит по кличке Ржавый, сидевший рядом с водителем "Вольво".- Бросить нас решили! Вот уж хрен вам на палке!
      Он достал пистолет, открыл окно и, высунувшись в него рязрядил всю обойму в направлении удаляющихся габаритов "БМВ".
      Каблук и его партнеры сначала не поняли кто стреляет. Преследователи были еще довольно далеко, а звуки выстрелов доносились весьма отчетливо. Пару раз крышка багажника сзади клацкнула и в салоне явственно запахло бензином.
      - Это Ржавый по нам мочит!- испуганно крикнул водила.
      - Ну, сучара. Раз ты так, получи сам маслину,- заскрежетал зубами Каблук, обнажая ствол. Притормози чуток. Щас мы ему покажем как по своим шмалять!
      Легковушка сбросила скорость. Когда расстояние до грузовика сократилось, с двух сторон из нее почти по пояс высунулись Каблук и Фофел, которые открыли пальбу по кабине "Вольво". Стрельба была удачной. Лобовое стекло грузовика моментально рассыпалось, а на задней стенке кабины напротив головы водителя образовалось большое бурое пятно из крови и мозгов от точного попадания. Колеса большегруза пошли юзом, его занесло и махина "Вольво"медленно начала заваливаться, потом с грохотом рухнула на бок поперек дороги и еще некоторое время со скрежетом ползла по ней, пока не иссякла сила инерции.
      - А не хер по своим шмалять,- удовлетворенно заметил Каблук, наблюдая за плодами дела своих рук.- Отличное заграждение получилось. Теперь ментам ни в жисть нас не догнать.
      Однако, водитель "БМВ" не разделял его восторгов, хмуро наблюдая за указателем уровня топлива.
      - Козлина Ржавый бензобак нам пробил,- сообщил он.
      - Не рванет?- спросил Каблук, сразу помрачнев.
      - Откуда я знаю!- раздраженно отозвался водила.
      - Будем гнать до упора, а там что-нибудь придумаем,- сказал Каблук.
      Идущий первым в цепочке преследователей экипаж ГАИ вовремя увидел лежащий поперек дороги грузовик и сумел притормозить. Творение шведских автомастеров представляло собой печальное зрелище. Еще недавно этот гигант, полный лошадинных сил, олицетворял собой мощь и скорость, а теперь тихо валялся, словно поверженный динозавр. Но хуже всего было то, что своей грудой металла он перегородил дорогу. О продолжении погони уже можно было не беспокоиться по причине невозможности его объехать. Гаишники оцепили место аварии, омоновцы устроили перекур, а Петрович, как представитель оперативной службы, полез в кабину производить осмотр. Брезгливо морщась, он осмотрел тела, лежащие один на другом, убедился, что оба они мертвые и вылез обратно, чтобы оставить процедуру осмотра более компетентным и привычным к трупам товарищам.
      Тройка налетчиков во главе с Каблуком понимала, что просто так ее в покое не оставят и будут активно искать. Причем, владевший бандитами страх значительно увеличивал их предположения об активности и масштабах поиска, нежели это было на самом деле. Накручивая друг друга, они пребывали в уверенности, что по тревоге подняты все воинские подразделения и суровые шеренги солдат-автоматчиков с собаками, как в фильмах о партизанах, уже прочесывают лес, в котором они укрылись после того как в машине закончился бензин.
      Страх наказания для человека столь же естественное чувство, как голод и жажда. Только законопослушного человека он убережет даже от совершения малозначительного правонарушения, а законченного негодяя может толкнуть на совершение еще более серьезного преступления. Гонимые боязнью расплаты за грабеж, совершенный на оптовой базе, Каблук и двое его подручных к утру вышли на окраину небольшого поселка. Ночное блуждание по лесу не прошло для них даром, они явно озверели и лишились последних проблесков разума. Иначе просто трудно объяснить предпринятое ими действие.
      Вытащив пистолеты, бандиты ворвались на молочную ферму и объявили женщинам, пришедшим на утреннюю дойку, что берут их в заложницы. Одну, правда, отпустили, чтобы она сообщила об их требованиях властям. Поднятый с постели участковый смотрел на доярку, рассказывающую ему о террористах, объявившихся в их забытом богом поселке, как на ненормальную. Но позвонив в центр сразу засуетился. Начальство оказалось в курсе о блуждающих вооруженных бандитах и пообещало немедленно приехать.
      В действие была введена операция "Гроза". Вскоре в поселок прибыло множество высоких милицейских чинов и несколько групп захвата из подразделений ОМОНа, СОБРа и "Альфы". Как положено дело сначала попытались уладить по хорошему. Начались переговоры. Требования террористов не отличались оригинальностью: водка, жратва, наркота, валюта, транспорт и самолет до заграницы. В какую сторону они хотят лететь Каблук с сотоварищами еще и сами не знали. Сказали, что скажут это экипажу самолета. Что попроще: жратву, водку и наркоту им доставили и передали. А на счет остального сказали, что решают вопрос в Администрации области.
      Шло время. Каблук и тот, кто был за рулем "БМВ" заняли позиции наблюдения по обе стороны длинных стен фермы, а Фофела отрядили сторожить доярок. Уколовшийся и принявший водки сторож словил приход и перестал тревожно озираться на мычавших коров. До этого ему все казалось, что животные недобро косятся на него и вынашивают планы ткнуть рогами. Сидя на крышке молочной фляги, Фофел мяслянистым взглядом начал оглядывать своих пленниц и, наконец, остановил выбор на одной из них, самой молодой.
      - Эй, ты, подь сюда!- распорядился он, махнув пистолетом.
      Девушка покорно приблизилась. Фофел ухватил ее за рукав, притянул поближе и начал водить стволом по выпирающей из под халата груди, животу. Потом просунул пистолет под полы халата, провел им по ногам и стал тереть промежность девушки. Та, прикрыв глаза, сгорая от стыда и страха, молча и покорно стояла, никак не реагируя на его ласки.
      - Ну ты что, в натуре, стоишь, как корова? Я тебя возбуждаю, а ты не мычишь, не телишься,- высказал претензию Фофел.
      - Отпустите меня,- жалобно попросила девушка.
      Бандит заржал.
      - Отсосешь - отпущу,- ухмыльнулся он.
      Потом расстегнул ширинку и извлек на свет свой мужской отросток. Девушка дернулась было назад, но он, резко выбросив свободную руку, ухватил ее за волосы. Потом приставил ствол к глазу и слегка надавил.
      - Соси или мозги, нахер, вышибу.
      Девушка жалобно всхлипнула. В это время позади нее раздался голос одной из пожилых доярок:
      - Ладно, Зойка. Делай, чего он велит. Не помирать же из-за этого в самом деле. Да ты не кручинься. Мы отвернемся, глядеть не станем. И потом никому не скажем. Все промеж нас останется.
      Спустя час начался штурм фермы. Каблука снайпер завалил в самом начале, влепив ему пулю прямо в центр лобешника, слухи о крепости которого оказались сильно преувеличенными . Водила попал под перекрестный огонь ворвавшихся спецназовцев. Потом в его теле насчитают больше десятка попаданий. А Фофела доярки закололи вилами, когда поднялась стрельба. К счастью, никто из женщин не пострадал, а вот несколько коров зацепило шальными пулями. Говорят они так жалобно мычали, что у суровых спецназовцев чуть не наворачивались на глаза слезы, хотя все вокруг ребят поздравляли и благодарили.
      В общем и целом, как я и предрекал, операция "Ы" прошла далеко не гладко. Петровичу потом крупно попало от руководства отдела и управления, что он проводил ее на свой страх и риск, не согласовав с высоким начальством. Выгоды от этой операции мы тоже никакой не получили. У нас не оказалось фигурантов для возбуждения уголовного дела. Все участники аферы с ограблением оптовой базы были мертвы, а значит сраму не имут. По этой же причине не могли мы получить показаний об организаторах данной аферы. Получилось, что ребята зря не спали ночь, мерзли в засаде и гонялись за жуликами. Еще больше не повезло самим жуликам, заварившим всю эту кашу. Все горе-грабители перекочевали в судебно-медицинский морг. По сравнению с ними Джавдет, который и отправил их на дело, легко отделался. Однако, представляю какая вымученная улыбка была у него на лице, когда менты сообщили ему радостную весть: похищенная у АО "Европа-Азия" электроаппаратура задержана, только слегка покоцалась, по причине падения перевозившего ее грузовика фирмы "Вольво".
      С трофеями вернулись только мы с Вязовым. Я - с украденной коробкой, а Виталий - с драчливым мужиком. Однако, наши трофеи не принесли славы, а стали очередным поводом для шуток. Наших коллег хлебом не корми - дай повод оборжать ближнего своего. В коробке, брошенной неизвестным воришкой оказались женские прокладки с крылышками "Кэфри". Мне пришлось терпеть, пока коллеги оттачивали остроумие по поводу моих усилий по поимке их похитителя. А история с вязовским драчуном получила продолжение.
      Мы с Виталием сидели в кабинете и пили кофе в ожидании, когда ребята вернутся с операции. На душе скребли кошки от тревоги за них и от того, что не имели возможности помочь. Мы уже знали, что бандиты вооружены. Если не удастся принять их быстро и жестко, чтобы даже пикнуть не успели, те вполне могли пустить свои стволы в действие.
      Когда раздался телефонный звонок, мы оба схватились за трубки в надежде услышать важные новости. Как это часто бывает, если двое одновременно тянутся к параллельным телефонам, то они потом начинают уступать право снять трубку друг другу. Так произошло и у нас с Вязовым. Пока мы обменивались вежливыми экивоками, аппарат продолжал трезвонить. Наконец, мы сняли трубки оба и одновременно произнесли:"Алло". На другом конце провода оказался помощник дежурного.
      - Слышь, мужики,- сказал он,- тот хулиган, которого вы у нас оставили, буянит и отказывается разговаривать со всеми, кроме парня, задержавшего его. Тут и без вашего клиента дурдом, спускайтесь и утихомиривайте его сами.
      В дежурку мы отправились оба. Вязов - по необходимости, я - из любопытства. Мужик сидел в "предбаннике" перед КВС. Увидев Виталия, он с радостной улыбкой вскочил ему навстречу и сказал:
      - О, вот он. Тот самый, который меня в глаз приложил. Силен! Классно врезал, у меня даже искры из этого глаза посыпались. Прикуривать можно было.
      - Мне тоже хорошо досталось,- заметил Вязов и потер грудь.
      - Да, парень, хотя и заметно, что ты не боксер, но махаешься здорово. Занимался?
      - Было дело,- кивнул Виталий.
      - Я-то, понимаешь, КМС по боксу. А ты, наверное, каратист?
      - Всего понемножку. Немножко каратист, немножко шахматист,усмехнулся Вязов. - Это все неважно. Ты мне, мил человек, вот что скажи: зачем вообще в драку полез?
      - Так я откуда знал, что ты - мент. Я думал ты - тамаркин муж.
      - Кто?
      - Ну, муж Тамарки. Она крановщицей у нас работает. А муж у нее электрик на другом заводе. Он во вторую смену пашет. Он - на работу, а мы к ней домой. Выпили, перепихнулись, потом она меня тормошит и говорит: "Все, тебе пора. Сматывайся, пока муж не пришел". А я говорю, что еще хочу и никуда не пойду. В общем прокувыркались в притык до его прихода. Я только от нее ушел, смотрю за мной мужик бежит. Ну, думаю: тамаркин муж меня засек, сейчас бить будет. Откуда ж я знал, что ты - мент. Но ты тоже хорош. Нет, чтобы удостоверение показать, представиться, а то как ломанулся ко мне. Ночью кто разберет: хочешь ты закурить попросить или морду набить.
      Вязов немного помолчал, подумал, потом сказал:
      - Слышь, ступай-ка ты домой. Да пореже по ночам шляйся. Сегодня ночью на базу, возле которой тебя задержали, было совершено вооруженное нападение. Какие-то ребятки с пистолетами охрану повязали и вывезли товару на миллион, а то и больше. Подвернулся бы ты не нам, а налетчикам, подбитым глазом не отделался. Сейчас такие отморозки кругом, сначала стреляют потом думают. И никакой бокс тебе бы не помог.
      - Ни хрена себе что творится! Значит, ты, когда бежал за мной, думал, что я один из налетчиков?
      Вязов уклончиво кивнул. Мужик восхищенно хлопнул его плечу и заявил:
      - Ну тогда я тебя еще больше зауважал. Даже пушку сначала не достал. Решил голыми руками взять. Круто! Получается, я и правда легко отделался.
      - Ладно, хорош базарить. Давай двигай домой,- выпроводил его Виталий.
      Петрович объявил, что скоро у нас в райотделе грядет комплексная проверка из УВД области и спешно нужно привести в порядок все дела. Если надо, значит надо. Мы с Вязовым не стали никого вызывать, достали из сейфов все папки, засучили рукава и засели за писанину. Оформить информацию или составить план - это только на первый взгляд просто. На самом деле для этого в человеке должна быть настоящая творческая жилка. Если опер поднял глаза вверх, будто бы выглядывая пролетающую под потолком муху, будьте уверены - творит. Конечно, "Евгения Онегина" из под его пера не выйдет, но справка может получиться весьма приличной. Это тоже искусство. Лично я больше всего люблю сочинять планы реализации давно реализованных дел. Вот уж где можно дать полет фантазии, представляя как бы все можно было обставить теоретически, хотя в реальной жизни это произошло банально и просто. Пишешь и душа поет:"Первая группа выдвигается в обусловленное место в 11 часов 17 с половиной минут. Вторая группа ......." и так далее. Можно даже запланировать использование вертолета, но тогда точно никто не поверит.
      Одним словом, сидим мы с Вязовым, никого не трогаем, корпим над бумагой, как два Бальзака. Тут вдруг заявляется Жанна. Она явно была под шафе, поэтому в хорошем расположении духа и весьма непринужденная.
      Кивнув в знак приветствия мне, Жанна поздоровалась с Вязовым:
      - Привет, любовничек.
      - Здравствуй. Чем обязан столь неожиданному визиту?- холодно спросил он.
      - Мне нужен мужик на завтра!- безапелляционно заявила она.
      - Я слабо разбираюсь в женской физиологии,- улыбнулся Вязов,- но почему именно завтра, а не сегодня или послезавтра?
      - Ты не лыбься, подлая морда. Город у нас только на первый взгляд большой, на самом деле - большая деревня. Все друг про дружку все знают. Я уже в курсе, что у тебя новая пассия и, кстати, знакома с ней. Ты не бойся, глаза ей выцарапывать из-за тебя не буду. Трахальщиков, я себе в любой день сколько угодно найду. Только свистну - сами прибегут. А на завтра мне нужен представительный мужчина, кавалер. Вот с этим у нас в городе проблемы. Короче, завтра у моей подруги какой-то праздник, она приглашает в ресторан, наказано быть с кавалером. Ты для этого самая подходящая кандидатура. Уважишь девушку?
      - Не знаю. Надо подумать,- пожал плечами Виталий.
      - Вязов, ты не вздумай отказать! Я тебе этого никогда не прощу. Сделай доброе дело и тебе оно зачтется. Ты главное не переживай. Это халява. Все расходы за счет подруги. У нее бабок, как у зайца капусты.
      - Ты понимаешь, дорогуша, работы много.....
      - Вязов! Мне что, на колени перед тобой упасть?!
      - Сейчас не надо,- засмеялся он.- Я знаю, что это твоя любимая поза. Но в данный момент я при исполнении, поэтому, извини, не до любви.
      Жанна неожиданно покраснела и бросила на него короткий смущенный взгляд.
      - Негодяй,- тихо сказала она, но почему-то почти нежно.
      Гость, есть гость, даже если это наша подвыпившая подследственная. Мы перевернули бумаги лицевой стороной вниз, сдвинули их подальше и сели пить кофе. Жанна в принципе женщина нормальная и, если естественно воспринимать ее манеры, то через какое-то время они кажутся своеобразной изюминкой.
      На следующий день, в пятницу на удивление руководство не придумало никаких мероприятий, поэтому я дома я оказался необычно рано. Поужинал и сел смотреть телевизор, по которому начинался какой-то боевик. Я еще не успел вникнуть в сюжет, как раздался звонок в дверь. В коридоре послышались голоса, и вскоре в комнате появился Вязов. Я указал ему на кресло возле себя и заметил:
      - Ты же в кабаке должен быть?
      - Должен, да не обязан,- огрызнулся он.- У тебя выпить есть?
      - Есть.
      - Давай?
      - Пошли.
      Российские кухни - место для самых серьезных разговоров. Не знаю где большевики задумали революцию, но убежден, что самые светлые идеи и самые задушевные разговоры возникают только здесь. Мы разлили по первой, выпили, закусили.
      - Ну рассказывай,- предложил я.
      - Меня заманили в засаду. Начну по порядку. Приезжаем мы с Жанкой в "Галактику", метродотель нас вежливо так встречает. Вас, мол, уже ждут. Проводит к дальнему столику. Там сидит подруга промеж двух амбалов и рядышком адвокат Зигельбаум. Ну, сидит себе сидит, никому не мешает, я делаю вид, что так и надо, вручаю подруге цветы, целую ручку, короче, сама галантность. Надо сказать, что подруга у Жанки - что надо. На мисс Вселенную можно выставлять. Столик у нас на шесть персон, все в сборе, пора приступать. Подлетает официант, подруга начинает с ним выбирать вина. Знаешь так картинно, как в западных фильмах: " Не желаете ли анжуйского 1864 года розлива? - Нет, меня с него пучит." В общем, чего-то она там с ним навыбирала, официант наливает дамам вина, адвокат - нам с ним водки. Амбалы не пьют и я понимаю, что они - охрана тела подруги. Ну, я решил подать голос. Говорю, что очень извиняюсь, но я человек новый, хотелось бы узнать что отмечаем, за что пьем? Подруга отвечает:"Отмечаем удачную сделку". Я делаю вид, что удовлетворен ответом и начинаю соображать. Кстати, подругу Мариной зовут. Помнишь, мы прослушивали разговор Жаныы с Зигельбаумом и она ему толдычила, чтобы Маринка ее вытащила из кутузки. Все срастается, все действующие лица в сборе и это та самая Марина. Ладно, думаю, очень интересно, будем держать ушки на макушке. Пытаюсь развить тему и говорю: "Марина, при вашей блистательной внешности у нас, наверное, просто не бывает неудачных сделок, ни один мужчина не посмеет ответить вам отказом". Она засмеялась, отвечает: "Да, в общем, так и есть". "А что,спрашиваю,- за удачная сделка на сей раз? Конечно, если это не коммерческая тайна". "Для вас - нет,- отвечает она.- Но расскажу при одном условии. Если вы со мной потанцуете". Пошли мы танцевать. И в ритме танго она вдруг спрашивает: "Виталий, а правда, что это вы узнали где у Джавдета будет юбилей?" Откуда наколка, убей меня, не знаю. Жанне я точно про это не рассказывал. Ну, я что-то промычал, перевел разговор на другое, тут и музыка кончилась. Пока возвращались к столику, она мне шепнула:"Сейчас всех выпровожу и расскажу вам про сделку, которую отмечаем". Только сели, она распорядилась:"Идите все потанцуйте, покурите, нам с Виталием Ивановичем поговорить надо." Все уходят. Она начинает говорить: "Не люблю ходить вдоль, да около и раскрою сразу свои карты. Итак, я работаю референтом у своего отца Бориса Альбертовича, директора акционерного общества "Европа-Азия", которому вы недавно подпортили праздник и создали еще рад неприятностей. За это он был рассержен на вас, но, в то же время, сумел по достоинству оценить ваши достоинства и предложил мне попытаться с вами договориться. Буду откровенна. Мы навели о вас справки и знаем очень много. В частности, то, что после увольнения из органов вы некоторое время работали начальником службы безопасности в московском банке и благодаря вам этот банк, один из немногих в России, практически не понес ущерба от недобросовестных заемщиков кредитных средств. Свои деловые качества вы подтвердили и здесь, в нашем городе, снова работая в милиции. Мы посчитали, что такой инициативный, умный и честный человек может иметь для нас ценность. Поэтому хотим пригласить вас на работу в свою структуру. Для начала мы компенсируем вам то, что вы потеряли в результате краха своего банка: машину, квартиру, денежные средства на ее обустройство и устанавливаем вам оклад, значительно превышающий милицейскую зарплату". "Интересное предложение,- отметил я.- Но что, позвольте спросить, я должен буду у вас делать? Выколачивать деньги с должников?" "Нет,- отвечает она,у нас в достатке людей, которые занимаются такими деликатными вопросами. А вы будете заниматься работой по своему профилю. Возглавите службу безопасности в компании "Продсервис". У господина Асланова в последнее время случился ряд существенных проколов, мы проанализировали их и пришли к выводу, что причина кроется в отсутствии надлежащей организации работы службы безопасности. С чем вы, вероятно, согласны, так как знаете о чем речь. Естественно, что еще до увольнения из органов, вы уже должны начать беспокоиться о безопасности и спокойствии своего будущего шефа. Сами понимаете, если он попадет на скамью подсудимых, то ни вы, ни мы от этого ничего не выиграем. А когда все успокоится, будете тихо мирно трудиться вместе с ним. Думаю, Вера Павловна проследит, чтобы ваша фамилия регулярно попадала в премиальную ведомость". Нет, Игорь, ну ты понял, да? Знают обо мне все. Я тебе многое не рассказывал, а они знают?!
      - Давай выпьем за то, чтобы наши секреты оставались при нас,предложил я.
      Мы выпили, закусили, и Виталий продолжил:
      - В принципе, никакие это не секреты, просто не люблю рассказывать про свою прежнюю жизнь. Когда я работал в Москве в ОБЭП, мой брат создал свой банк. Я ушел к нему начальником службы безопасности. Брат иногда похвалялся, что создал банк без всякого постороннего содействия, не используя ни бюджетных, ни партийных денег, а исключительно благодаря своей личной инициативе. Тогда я еще не знал, что это не более, чем поза, а на самом деле большую часть средств он получил от одной подмосковной мафиозной группировки. Дела шли нормально. Зарабатывали мы - дай бог каждому. Но брат начал зарываться. У него появилась этакая гигантомания, склонность к большим грандиозным проектам. Я ему несколько раз говорил: "Зачем зарываться? Нормально же живем за счет кредитования и спекуляции валютой". Он: "Нет. Ты ничего не понимаешь, ты не умеешь смотреть в завтрашний день" и так далее. Меня он в свои грандиозные планы не посвящал, но я знал, что ведутся важные переговоры с какими-то коммерческими структурами и чиновниками из Администрации вашей области об очень крупном проекте. Он предоставил под это дело большую часть активов банка, а через некоторое время сам уехал сюда в командировку. Больше я его не видел. Не знаю, что случилось. То ли его классно кинули, то ли он сам решил свинтить. Даже не знаю, жив он или нет. Правда, он мне один раз звонил отсюда и предупредил, что ему на какое-то время придется исчезнуть. Я стал его спрашивать, что случилось, а он просто повесил трубку. Этот звонок, можно сказать, спас мне жизнь. После его исчезновения быстро выяснилось, что банк по сути дела банкрот. Жулики уже предполагали такое развитие событий и организовали прослушку наших с ним телефонов. Короче, вскоре они на меня очень серьезно наехали. Я уже не чаял вернуться от них живым. Это были ребята из группировки, на деньги которой организовывался банк. Получилось, что брат пропал с их деньгами. Я сказал, чтобы на счет дележа оставшихся у банка фондов и основных средств они решали с ликвидационной комиссией, а то, что принадлежит лично мне: хату и тачку могут забирать. Свою квартиру братец уже, оказывается, заложил одной из московских страховых компаний. Теперь, поздним умом я понимаю, что он по-своему хотел уберечь меня от неприятностей, ничего не рассказывая о своей деятельности. Если бы жулики решили, что я хоть что-то знаю о его делах, думаю, они бы это из меня вытянули. Так я остался свободен и гол, как сокол. Решил восстановиться в конторе и поехать сюда, может быть удастся что-нибудь узнать о брательнике. Я это от всех скрывал, но пытался тут провести частное расследование по его исчезновению. Правда, все без толку. Был человек, и нет его - вот весь сказ. Но о его коммерческих взаимоотношениях с Джавдетом кое что сумел выяснить. В общем, может быть, лестное предложение Джавдета связано не столько с моей работой, а с деятельностью по розыску брата.
      - Ты самого главного не сказал. Принял ты предложение или нет?
      - Мне дали время подумать. Сказали, что через некоторое время со мной свяжется адвокат Зигельбаум и я должен буду сказать ему ответ. Однако, я погорячился. Сказал, что он может не беспокоиться и ушел из кабака. Так что, возможно, Зигельбаум и не будет спрашивать о моем решении.
      - За это надо выпить,- сказал я, наполняя рюмки.
      Даже очень сильному человеку иногда нужна моральная поддержка. Свое решение Вязов уже принял, и не было смысла начинать рассуждения о его правильности и целесообразности. Я впервые подумал, что, действительно, в нашем городе у него никого нет - ни друзей, ни родственников. И эту самую моральную поддержку ему, главным образом, могу оказать только я. А кто я ему? Партнер, напарник, сосед по кабинету. Как ни назови, а по нашим российским понятиям - никто, так коллега по работе.
      - Вязов, тебе жениться надо,- сказал я.
      - Ты чего?- вытаращил он на меня глаза.
      - А чего? Женишься, девки пойдут, мальчики пойдут. Цветы жизни и опора в старости. Вот Вера Павловна - очень видная кандидатура. Все при ней, материально и жилплощадью обеспечена.
      - Так я же женат. Нельзя мне второй раз,- сказал он.
      Тут уж я на него вытаращился, переваривая услышанное. Не найдя ничего лучшего, предложил:
      - За это надо выпить.
      Выпили, закусили. Я спросил:
      - А чего молчал?
      - Честно говоря, скрывал. Не хотел, чтобы на работе косились. Там старые понятия очень сильны, графа пятая и все такое. Нет, сам-то я чистокровный потомственный русский, тут не придерешься. Но был грех женился на еврейке. Или она на мне, не знаю, как правильно сказать. Дочка у нас есть. Короче, как-то ее родители намылились на историческую родину, в обетованный Израиль. Ну и она с ними. Я говорю: "Не поеду, развод не дам". Но она и без моего согласия все устроила, дочку забрала и укатила. Первое время письма писала, звонила, сейчас перестала. Да она и адреса моего нового не знает. Но официально мы в браке, не разведены.
      - Опупеть, не встать,- сказал я, потому что сказать больше было нечего.
      Интересная у некоторых людей жизнь бывает: братья пропадают, жены родину меняют, а тут варишься в собственном соку, и ничего выдающегося с тобой не происходит. Правда, неизвестно что лучше. Время было глубоко заполночь, на следующий день, хоть это была и суббота, нас снова ждала родная ментовка. Мы накатили по последней и отправились спать. Вязова я уговорил остаться и постелил для него на раскладушке.
      Неприятности начались с понедельника. С самого утра преследовали мелкие напасти: сломалась кнопка на куртке, автобус ушел из под носа, опоздал на оперативку. Дальше больше. На оперативке Петрович сказал, что наше дело в отношении Толи Мелешко прекратили за отсутствием в его действиях состава преступления. Девушка-следователь посчитала, что он законно получил бабки. "Ну не украл же он их в самом деле!"- резонно пояснила она Петровичу. Однако все эти резоны мы знали не хуже нее, а ей, скорей всего, просто не захотелось лезть в дебри сложного экономического дела. Понять следователя было можно, когда у тебя весь сейф под завязку набит уголовными делами и каждый день приносят еще, их и читать-то некогда, не то что заниматься расследованием. Вот только никто не хочет понимать нас. Вместо того, чтобы просто сидеть и курить бамбук, мы напрягались, пытались вывести на чистую воду нехороших людей и вернуть пропавшие государственные средства. Но черная полоса на этом не кончилась. Как выяснилось, она только начиналась.
      Вскоре позвонил некто Корытин из городской прокуратуры и убедительно попросил меня приехать в это ведомство. Прокуратура - надзирающий за милицией орган, поэтому конфликтовать с ней - себе дороже. Надо - приеду, мне не жалко.
      В прокурорском кабинете за столами сидели очень худой молодой человек и солидный мужик в летах. Я спросил кто из них Корытин, и мо лодой резким нервным движением дернул рукой, указывая мне на стул. Я сел. Дальше началось совсем непонятное. Корытин принялся меня колоть на то, что мы с Вязовым силой увезли Асланова из клиники в райотдел, где окончательно подорвали его больную нервную систему, а так же нанесли телесные повреждения. Это могло быть смешным, если бы не было так печально. Асланов вместе с жалобой предоставил в прокуратуру соответствующие справки лечащего врача. Вообще, жалуются на нас много и часто, но еще ни разу я не видел, чтобы прокурорские принимали столь явно и агрессивно сторону жалобщика. Корытин нервно дергался, заявлял, что все ОЭПовцы - гнилые взяточники и грозился нас с Вязовым посадить. Говорят, менты колются быстрее и охотнее других граждан, но наезд на меня Корытина был настолько топорным, что я, даже если и был виноват, в жизни бы ему не сознался. Мне показалось, что его соседу по кабинету стало неудобно за молодого коллегу, он собрал бумаги в папочку и ушел. Но легче мне от этого не стало. Ситуация была дурацкая. Целыми днями приходится опрашивать и допрашивать граждан, вдруг, в одночасье все переворачивается, встает с ног на голову, и приходиться объясняться самому. Через какое-то время Корытин посчитал, что я уже достаточно напуган, артподготовку можно заканчивать, и перешел к сути. Он пообещал простить меня, если я дам показания на Вязова, на которого Асланов по существу и жалуется. Мне стало тоскливо и скучно. Дайте придурку крупицу власти и он уж ею упьется, будьте уверены. Эффект Шарикова. Это старо, как мир, поэтому скучно. А тоскливо за свою глупость. Что не хватило ума заняться в жизни чем-нибудь другим. Не работай я в конторе, здесь бы не сидел и его не слушал.
      Конечно, сидеть в прокурорском кабинете мне было очень неприятно, но, думаю, что Вязову было не легче. Он находился на улице в машине и слышал весь наш разговор по радиомикрофому. Корытин был очень увлечен собою и не обратил внимания зачем у меня в органайзере-ежедневнике вложен калькулятор, хотя один в нем уже есть. Любой начинающий опер постарался бы нас вытащить с Вязовым одновременно, рассадить по кабинетам и ловить на противоречиях. Это потому, что опера не считают себя умнее жуликов, а Корытин был уверен в своем умственном превосходстве над ментами. Из этого, конечно, не следует и делать обратного вывода, что менты умнее прокурорских, просто и у них и у нас есть дураки, тут уж на кого попадешь. Я не стал спорить с Корытиным, но постарался вытянуть из него максимум информации. Меня утешало, что Вязов все слышал и мог анализировать ситуацию.
      По возвращению в райотдел, мы рассказали все Петровичу. Он позвонил какому-то своему приятелю в областную прокуратуру и прояснил нам ситуацию:
      - Невеселые дела, ребята. Это социальный заказ. Кто-то очень важный вышел на одного большого человека в прокуратуре и попросил его очень внимательно отнестись к жалобе депутата Асланова. В таких случаях проверку поручают самому тупому и исполнительному. Как я понял, ваш Корытин из этой категории. Но ты, Виталий, держись, не падай духом. Мы тебя в обиду не дадим. Ты у нас недавно, но многим уже хвост прищемил, они тебя попробуют скушать, но, я так думаю, только зубы обломают. Идите, ребята, продумайте систему защиты, что и как говорить. А я еще одному человеку позвоню.
      Вязова вызвали на следующий день. Корытин недвусмысленно намекнул ему, что Асланова надо оставить в покое, тогда и его строго не накажут. А еще посоветовал съездить к Асланову в клинику и извиниться. Виталий, конечно, отказался и сказал, что считает себя правым. Но Корытин явно был иного мнения, в соответствии полученной от своего начальства установкой. Вязов ездил без радиомикрофона. Зато с портативным магнитофоном и весь разговор записал.
      Несколько последующих дней у нас выдались спокойными. Никуда не дергали, и мы, воспользовавшись этим, раскрыли еще одно кидалово. Некие ребятишки дали объявление в газете, что ищут желающих работать дома и получать много денег. Конечно, таких желающих нашлось немало. Вообще, категория лиц, оказавшихся безработными не по своей воле - самая благодатная почва для цветущих на ней мелких кидальщиков. Откройте любую рекламную газетенку и вы найдете множество скромных объявлений, где предлагается быстро и просто заработать, не выходя из дома. Тем, кто желает получить много и сразу, всучат книжку рублей за 100-200 "Как стать богатым". А тем, кто желает получать поменьше, но при этом еще что-нибудь производить (это всегда кажется реальнее), всучат рублей за 200-300 другую книжку, типа "Как наладить выпуск гипсовых блоков в домашних условиях". Не знаю, может быть, некоторые из тех, кто дает эти объявления, реально могут и хотят помочь людям, но мы по роду деятельности сталкиваемся только с теми, кто желает погреть на этом руки, поэтому все видится в черном свете. Впрочем, в данном конкретном случае все так и было. Ребята по почте набрали желающих, сняли на пару дней комнату в доме культуры и провели там собрание, на котором объявили, что люди им нужны для раскраски керамических плиток. Якобы они представители крупного иногороднего предприятия, которое будет поставлять сюда керамическую плитку, а граждане будут разрисовывать ее узорчиками. Далее гражданам предложили заполнить анкеты и сдать по 560 рублей для получения патента на данный вид деятельности. Им так же были обещаны бесплатное методические пособие и бесплатные учебные занятия по раскраске плиточек. Конечно, ничего бесплатного не было, впрочем, как и самой высокооплачиваемой работы тоже. Ребята, собрав деньги более чем с двухсот человек, скрылись. Но радовались они недолго. Номер машины одного из них приметил кто-то из обманутых. Дальше все было делом нашей с Вязовым техники. Мы постарались и из трех кидальщиков смогли разыскать и задержать двоих. Деньги они потратили на теливидео и бытовую технику, чего мы их тут же и лишили, свезя это добро к себе в контору.
      Так получается, что наша служба работает в основном в интересах государства и предприятий, это правильно. Но сообщать конкретному живому человеку, что причиненное ему зло наказано, а ущерб будет возмещен, скажу я вам совсем другое дело. Это гораздо приятнее.
      Раз Асланов или те, кто стоит за его спиной, открыли сезон охоты на нас, мы решили не оставаться в долгу. Вязов съездил в налоговую полицию, рассказал что нам удалось накопать на Асланова по сокрытию налогов и их это очень заинтересовало. Ребята пообещали заняться им вплотную.
      Противная сторона тоже не спала и нанесла следующий удар. Корытин возбудил по заявлению Асланова уголовное дело и допросил нас: меня свидетелем, Вязова - подозреваемым. Потом он позвонил начальнику райотдела и уведомил, что в отношении Вязова избрана мера пресечения - подписка о невыезде и попросил отстранить его от работы. Начальство задергалось. Стулья руководителей имеют большую ценность, чем наши, оперские. Но Петрович сказал:
      - Работай, Виталий Иванович, как раньше. Будем бороться. Только пистолет сдай в дежурку. К этому могут прицепиться.
      Пистолет Вязов принципиально сдавать не стал и не на шутку разозлился. Внешне это не особо проявлялось, но когда сидишь с человеком в одном кабинете, начинаешь улавливать нюансы в состояния соседа. Он, как обычно, насмешливо улыбался, когда ребята подходили к нему с ободрениями и пожеланиями не брать в голову прокурорские угрозы посадить, но гордой вязовской натуре претило любое сочувствие. Я понимал, что внутри у него все клокочет и взывает к решительным ответным действиям, поэтому не удивился, когда он сказал, что хочет предпринять кой-какие контрмеры и по обыкновению попросил помочь.
      Перво-наперво Вязов решил выяснить кто из прокурорских начальников дал указание Корытину наехать на него, чтобы не усердствовал в распутывании аслановских махинаций. Задача была со многими неизвестными, однако некоторые исходные данные для ее решения имелись. Компания "Продсервис" принимала долевое участие в возведении коттеджей на окраине города возле поселка Белая Речка. От Веры Павловны Виталий узнал, что из пяти коттеджей, которые должны были составить долю компании "Продсервис", один - Асланов за символическую плату продал кому-то из прокурорских чинов. Но кому именно неизвестно, так как все документы были оформлены на подставных людей. Мы в выходной день намеренно свозили Веру Павловну на пикник в лес, расположенные на берегу этой самой Белой речки. Почему она была так названа, сие неизвестно. Среди палитры цветов, присутствовавших в ее мутных водах, белый отсутствовал напрочь. Но зато протекала речка возле живописного березового бора и места вокруг были очень приятны на вид. Мы очень мило провели время, а на обратном пути совершенно случайно оказались в коттеджном поселке, раскинувшемся возле леса, и Вера Павловна показала нам какие из этих монументальных строений числились за их предприятием. Теперь уже можно было браться за решение задачи с целью установления таинственного мистера "Икса" из прокуратуры.
      Как обычно, план действий принадлежал вязовской голове, а его воплощение ложилось и на мои плечи тоже. К проведению мероприятий пришлось привлечь Миху, так как его личность идеально вписывалась в придуманный Виталием сценарий.
      Рано утром возле моего гаража встретились три человека. Редкие в этот час прохожие наверное подумали, что из этих троих двое - менты. Мы с Вязовым были в форме. А на третьего они наверное подумали, что это задержанный уголовник. Это потому, что Миха был сегодня в соответствующем образе. Таким он нам и был нужен.
      Мы на машине выдвинулись в район коттеджей возле поселка Белая Речка и остановились в некотором отдалении от намеченных объектов. Миха ободряюще улыбнулся нам и вылез из машины. Позвякивая бутылками в авоське, он двинулся к цели.
      Пять коттеджей, составлявших долю руководимой Аслановым компании, стояли рядышком, выходя фасадами на подъездную дорогу. С виду они были вполне готовы, и строители их сдали, но по нашей информации никто пока в них не проживал, так как внутри велись отделочные работы.
      "Дзынь!" В умиротворенной тишине раннего утра громко звякнуло и рассыпалось стекло. Ага, началось. Наша машина плавно тронулась и не спеша покатила к месту, где со звоном рассыпалось уже второе стекло. Мы свернули на подъездную дорогу к коттеджам и подрулили к строительному вагончику, где должен был дрыхнуть сторож. Вязов вылез из машины. Если бы сторожу вздумалось проявить бдительность и выскочить на шум, он обнаружил, что милиция тут как тут. Я медленно поехал дальше по дорожке параллельной той, по которой двигался Миха. Он уже был в поле моего зрения и я видел, что все у него хорошо. Миха высадил по большому окну в четырех коттеджах и теперь направлялся к последнему, пятому. В соответствии со сценарием, в спектакль включился Виталий. Сзади раздался его громкий крик:"Стоять! Милиция!" и, как положено по инструкции, трель свистка. "Дзынь!" - разлетелось осколками пятое стекло. На пороге вагончика появился сторож с опухшей от сна физиономией. Вязов закричал уже громче:"Стоять! Милиция!" и произвел предупредительный выстрел в воздух. Это был сигнал Михе уносить ноги в сторону близкого леса. И тут случилось нечто неожиданное, чего не мог предвидеть никто из нас. В одном из отдаленных коттеджей распахнулась дверь и оттуда выскочил мужик в тельняшке, трусах и сапогах на босу ногу, но зато с карабином в руках. Не долго думая, он приложил приклад к плечу и выстрелил. В авоське у Михи явственно звякнули бутылки, которыми он высаживал окна в домах. Тезка фельдмаршала отбросил авоську в сторону и отпрыгнул от нее, словно она была живая. Все планы летели к чертям собачьим! Мужик отрезал Михе путь отступления к лесу и явно собирался натурально подстрелить его. Вязов, что есть силы, закричал: "Не стрелять!" и сам снова пальнул в воздух. Какое-то мгновение Миха заметался на месте, словно обложенный флажками волк, а потом с резвой прытью бросился бежать в сторону, где находился я в машине. Мужик, быстро перезаряжая карабин, бил ему вслед, а он, уклоняясь от пуль, мчался зигзагами, как в шпионских фильмах. Вязов ринулся вперед и оказался между нашим незадачливым партнером и мужиком, перекрывая последнему директрису прицела. Миха добежал до моей машины и, резко рванув дверку, рыбкой прыгнул на заднее сидение.
      - Игорь, гони!- завопил он.
      Но я и без его эмоций понимал, что пора уносить отсюда колеса. От резкого старта машину повело юзом по грязи и задние колеса, попав в глиняную кашу поперек колеи, забуксовали. Ох, уж эта наша извечная российская беда - дураки и дороги. Дураки - это мы с Вязовым, а дороги они есть дороги. Я судорожно оглянулся назад. Мужик целился в нас, а Виталий с криком:"Не стреляй, живьем возьму!", бросился к нам. Мужик опустил ружье, опасаясь попасть в мента, а подбежавший Вязов навалился на нашу машину, будто пытаясь задержать ее, а на самом деле придал ей необходимый толчок, благодаря которому мы сумели вырваться из грязевого плена и помчались куда подальше. Виталий в обляпанных глиной брюках остался.
      Далее, злой, как собака, Вязов яростно обругал человека с ружьем за проявленное рвение при поимке взломщика коттеджей и отобрал у него карабин. Потом досталось сторожу. Но уже за непроявленное рвение при поимке взломщика коттеджей. Накрученный сторож бросился вызванивать владельцев пострадавших строений, чтобы они срочно приезжали определяться с ущербом.
      Практика показывает, что люди не медлят и не ссылаются на занятость, когда вопрос стоит об ущербе их имуществу, нажитому непосильным трудом. Вскоре все пятеро потерпевших были на месте. Последним прибыл солидный полный дядечка в радированной "Волге". Вязов в этот момент разбирался со стрелком, который уже оделся и принес документы, удостоверяющие, что он охотник-любитель и карабин у него находится на законных основаниях. Виталий отдал ему оружие и направился к дядечке. Тот, удостоверившись, что весь ущерб ограничивается разбитым стеклом, писать заявление отказался. Вязов стал настаивать. Тогда дядечка, чтобы поставить его на место, засветил удостоверение заместителя прокурора области. Виталий стал сразу сама вежливость и предупредительность, но расписку с прокурорского, что тот не считает нанесенный ему ущерб значительным, получил.
      Вот и все. Дядечка старательно конспирировался, оформляя коттедж на подставное лицо, а из-за разбитого стекла забыл про это и засветился. Что и было конечной целью нашей операции.
      Не помню, как мы с Михой добрались до райотдела и сколько раз по пути чудом избежали аварии. Когда в вас целятся из настоящего оружия и хотят убить, нервная система сильно расшатывается. Мы с тезкой фельдмаршала нервно курили в моем кабинете, держа сигареты подрагивающими пальцами, и с жаром обсуждали перипетии происшедшего. Решение снять стресс возникло спонтанно у нас почти одновременно. Дальше вступила в действие отработанная схема: мое финансирование и михин поход в лавку. Когда он вернулся, я закрыл кабинет, будто бы никого в нем нет - все ушли на фронт, и достал рюмки. К приезду Вязова мы уже предали забвению все страхи и пребывали в прекрасном расположении духа.
      - Примешь?- спросил я Виталия.
      - Нет, дел много,- помотал головой он.- Значит так, операция закончилась успешно. Объявляю вам благодарность! А пить завязывайте. Петрович застукает - влетит, мало не покажется. Игорь, ты на машине сегодня поедешь?
      - Я сегодня уже не ездок,- ответил я.
      - Дай ключей. Развезу вас по домам, а потом побомблю немножко. Деньги нужны. Хочу Веру Павловну куда-нибудь сводить. Теперь, когда мы вычислили кто из прокурорских купил коттедж, нужно выяснить что его связывает с Аслановым.
      На следующий день Петрович проявил душевность и лишь пожурил нас за отсутствие вчера на рабочем месте. Конечно, я не стал говорить, что на рабочем месте присутствовал, только нелегально, за закрытыми дверями. Вязов тоже не стал оправдываться, что устанавливал оперативный контакт с главбухом "Продсервиса", но имел усталый вид и круги под глазами. Все относили это на счет переживаний, связанных с новой ролью в качестве подследственного и только я знал истинную причину недосыпания партнера.
      - Ну как Вера Павловна?- спросил я.
      - Вера Павловна - женщина замечательная во всех отношениях.
      - Я не про это. Прояснила ли она взаимосвязь Асланова с прокурорскими руководителями?
      - Ох,- тяжело вздохнул Виталий,- что она прояснила, так это то, что мы - наивные дети, Игорь, а кругом такое болото.... Эту систему проще взорвать, чем исправить. В общем, Вера Павловна еще раз сказала, чтобы мы не искали черную кошку в темной комнате и не думали, что Асланов что-то значит и может. Им просто двигали, как пешкой на шахматной доске, а те, кто управлял фигурами, остались в тени. В строительство коттеджей Асланов вкладывал не свои деньги. Это только на бумажках было оформлено, что компания "Продсервис" принимает долевое участие в строительстве коттеджей, на самом деле туда спускались бюджетные средства и уже заранее было расписано кому какой коттедж достанется. Вера Павловна "серых кардиналов", которые эту операцию раскрутили, не знает, но полагает, что они принадлежат к самой верхушке власти, раз имеют возможность распоряжаться бюджетными деньгами. И они явно действовали заодно с рядом крупных обуржуазившихся криминальных авторитетов. Раньше была спайка города и деревни, теперь коррупция и мафия. Распутывать эти клубки у меня сейчас нет ни времени, ни возможностей. Когда формально отстранен от работы и, подобно дамоклову мечу, над головой висит тюремная перспектива, сильно не развернешься. Но если вся эта братия надеется скушать меня не подавившись, то очень заблуждается. Игорь, у меня к тебе большая просьба: поработай с документами компании "Продсервис". Кто через нее деньги пропускал на строительство? А я хочу организовать маленький киднячок с помощью нашего друга Михи. Пора браться за Джавдета серьезно.
      Наверное, действительно существуют параллельные миры и мы живем в том, где все поставлено с ног на голову. А как иначе можно объяснить то, что опера, чьей прямой обязанностью является бороться с несправедливостью и возвращать государству украденные деньги, грозят посадить за хорошее исполнение своей обязанности. В этой ситуации мне не показалось ненормальным намерение Вязова организовать кидняк. Поистине, оригинальный подход к борьбе с преступностью. Способ тоже был оригинальный. Впрочем Виталий сказал, что таким способом как-то кинули банк, в котором он работал, но у нас в городе он еще не использовался.
      В подручных у Джавдета имелся некий товарищ, известный в миру, как "Фреди Крюгер". Не знаю за какие заслуги ему присвоили такое "погоняло", может быть не любил ногти стричь, но это не столь важно. Важнее было то, что он оказался дома, когда к нему с утра пораньше нагрянули ребята из РУБОПа. Не знаю какие претензии у них к нему имелись, важнее то, что они кинули его в камеру. В недалеком прошлом Крюгер имел довольно продолжительную ходку за грабеж, но, пообвыкнув на воле, стал нетерпим к камерной вони. В связи с этим очень сильно бранился и лягнул железную дверь КВС. От шума проснулся другой человек, спавший сидя на цементном полу в уголочке. Крюгер, заметив краем глаза движение позади себя, резко повернулся. Внимательно, оглядев мужичка в полутьме камеры, спросил:
      - Ты кто?
      - Михой кличут. А тебя как?
      - Фреди Крюгер! Слышал про такого?
      - Про Фреди слышал. Кино такое было: "Бей первым, Фреди", а про Крюгера - нет.
      - Ты чо, в натуре, шутишь или как?!- недобро сощурился Крюгер.
      Миха умел располагать к себе людей, тем белее в тюремных условиях, в которых провел полжизни. Через полчаса соседи, поняв, что одного поля ягоды, прониклись симпатией друг к другу, через час скорешились. Миха уже поведал, что он сейчас "теневик" и таскают его обэповцы, доказать ничего не могут, но регулярно опускают в "трюм" для выяснения личности, хотя знают ее как облупленную. Крюгер тоже поделился бедой, что привезли его рубоповцы и шьют вымогательство.
      - Теперь начнут из тебя душу тянуть,- участливо заметил Миха.Сейчас тебе перво-наперво хороший адвокат понадобится.
      - Да есть адвокат. Нашу бригаду Зигельбаум обслуживает. Но бабок за он, зараза, за это берет, без штанов остаться можно!- процедил Крюгер.
      - На такое дело денег не жалей. Лишь бы он тебя отсюда вытащил, а там заработаешь.
      - Ага, работаешь, работаешь, как папа Карло, а потом все Зигельбауму отдай. Только надеялся через месячишко "Ниссан-патрол" взять.
      Уже присмотрел. Нормальный такой джипец, полноприводной, все навороты. А теперь придется дальше на "хюндае" ездить.
      - Слышь, Фреди, есть у меня одна идея. За полчаса можно 10 тысяч зеленых заработать. По пять штук баксов на брата. Тебе - на адвоката, мне на девочек.
      - Пришить что ли кого надо?
      - Нет, никакой мокрухи. Банк надо кинуть. Самому туда соваться нельзя, меня там знают, а вдвоем мы все как надо сладим.
      В следующий раз Миха и Фреди Крюгер встретились, когда покинули стены казенного заведения. Обговорили детали операции и приступили к ее осуществлению.
      Крюгер подкатил к Промбанку, поставил машину на обочину и не спеша двинулся к входу. Дело было для него новое, это не по репе кому-нибудь настучать, поэтому он слегка мандражировал.
      - Хочу деньги на пластиковую карточку положить,- хрипло выдавил он из себя женщине-операционисту.
      Она произвела зачисление названной им суммы в размере трехсот с чем-то тысяч рублей по компьютеру и провела его в кассу, после чего снова вернулась на рабочее место. Крюгер выложил перед собой пачку долларов, перевязанную резинкой, и сказал:
      - Вот. Здесь десять тысяч.
      - Извините. Валюту мы не берем. Будьте добры, поменяйте на рубли рядом в обменном пункте,- попросил кассир.
      Крюгер пошел в обменник, потолкался там, сказал, что курс слишком высокий, лучше он во Внешторгбанке поменяет, и спокойно вышел. Сел в тачку, проехал к филиалу банка "Промбанка" и вытянул из банкомата все деньги, которые в нем были. Потом выпотрошил еще два банкомата на улице.
      Душа Фреди Крюгера пела. Как легко и просто можно делать бабки, если есть голова на плечах. Вся операция заняла, как и обещал Миха, полчаса. Только вот делиться с ним почему-то расхотелось. Крюгер почесал в затылке, сел в тачку и поехал домой. Миху, который ждал его в кабаке, он решил обломить с долей. Через несколько кварталов помаячили жезлом какие-то менты в камуфляже. Крюгер остановился и раздраженно высунул голову из окна машины. Менты попались вредные, предложенных денег не взяли и стали придираться по пустякам: это у вас не так и это не эдак, да, вообще, вы выпимши. В конце концов забрали его с собой и привезли в райотдел, где недавно он в камере свел знакомство с Михой. В дежурке ошманали, нашли рубли и баксы. Вызвали обэповцев, а те тоже стали придираться: откуда у вас такая сумма, да зачем? Вдруг выяснилось, что по какой-то модемной связи им пришло сообщение, что кинули Промбанк. Когда в кабинете появились две женщины, операционист и кассир из банка, Крюгер понял, что влетел серьезно.
      Все, что представлялось Фреди цепью роковых случайностей, на самом деле было продуманной и спланированной Вязовым акцией. Крюгер конечно не знал, что Виталий предупредил Кримера о коварном замысле жуликов кинуть его банк, поэтому все купюры в банкомате были переписаны и обработаны специальным составом. Не знал он и о том, что ребята из РУБОПа поставили ему радиомаячок на днище автомобиля и следовали все время по пятам. Поэтому случайностью было бы то, если он невероятным образом пропал с деньгами.
      Представлять интересы Фреди Крюгера приехал Зигельбаум. Поприсутствовав на его допросе, адвокат понял, что Крюгер сядет хорошо и надолго. Покинув нас, адвокат по всей вероятности с кем-то созвонился и вскоре вернулся.
      - Виталий Иванович, я бы хотел с вами переговорить,- попросил он.
      - Никаких проблем, Михаил Абрамович, присаживайтесь и переговаривайте,- сказал Вязов.
      - Если можно, наедине......
      Я хотел было встать и уйти, но Виталий остановил меня.
      - От Игоря Владимировича у меня нет секретов. Чтобы мне потом не пересказывать ему наш разговор, пусть он присутствует при нем.
      - Хорошо,- пожал плечами Зигельбаум.- Прежде всего, Виталий Иванович, хочу выразить вам свое уважение. Вы настоящий профессионал. И ситуация с сегодняшним моим подопечным наглядно подтверждает это. С вашим появление здесь наши местные мошенники лучше бы поджали хвосты, как лисы почуявшие охотника.
      - Охотника за кидалами!- усмехнулся я.
      - Не очень литературно, но, по сути, верно,- кивнул Зигельбаум.Пожалуй, к вам действительно подходит это название - "охотник за кидалами", умеющий выжидать и бить без промаха. Ваша хорошая работа значительно усложняет мою.
      - Но и приносит некоторые дивиденды.....- улыбнулся Вязов.
      - Не стану отрицать,- тоже улыбнулся Зигельбаум.
      - В свою очередь, позвольте и мне выразить вам, Михаил Абрамович, свое уважение. Я считаю, что та высокая репутация, которой вы обладаете, вполне вами заслужена. Хотя судьба иногда делает нас противниками, но иметь такого умного противника очень достойно.
      - Первый раз слышу добрые слова от сотрудника милиции. Если у вас когда-нибудь возникнет потребность в адвокате, обещаю отложить все дела, чтобы помочь вам.
      - Ценю столь лестное предложение, но боюсь, Михаил Абрамович, что у меня не хватит денег, чтобы оплатить ваши услуги.
      - Обещаю, Виталий Иванович, вам, в виде исключения, оказать их бесплатно.
      - Благодарю вас.
      С изумлением наблюдал я за этим обменом любезностями, но вскоре все прояснилось. Зигельбаум перешел к делу.
      - Виталий Иванович, я прошу вас о личном одолжении. Не арестовывайте моего сегодняшнего подопечного. Трех суток в камере ему хватит, чтобы все понять и осознать.
      - Простите, Михаил Абрамович, но это невозможно. Я понимаю, что вы высказываете не свое пожелание, а тех, кто стоит за вами. Например, Джавдета, а с ним я ни на какие соглашения не пойду. И он должен был это понять после того, как я отказался от предложения его дочери, высказанного мне во время нашей недавней встречи в "Галактике".
      - Что ж, вы поступили в этом случае гордо, но возможно несколько безрассудно. Поверьте, предложение было высказано от чистого сердца и, кстати, не без моей рекомендации. Вам открывались широкие возможности и прекрасные перспективы...... Очень жаль. Но вольному - воля. Позвольте откланяться.
      Субботу в райотделе объявили рабочим днем, а в воскресенье Фоменко затеял переезд. Наконец-то у него все срослось с обменами-разменами, а результатом всех этих потуг и мытарств стала двухкомнатная квартирка на первом этаже панельного дома. То, что на первом этаже, это хорошо, потому как к переноске мебели Борька привлек нас с Вязовым. Присутствие в наших рядах Виталия значительно упростило дело. К примеру, ему можно было положить на спину стиральную машину и он бодро шагал с ней, в то время как мы с Фоменко горбатились вдвоем с одной тумбочкой. В конце концов, мы перетаскали все и даже приделали люстры, чтобы не сидеть в темноте. Борькина супруга организовала нам стол, а сама отбыла к родителям. Это у нас в милиции: сделал дело, давай следующее, а при переездах после дела рекомендуется погулять смело.
      - Ну давайте за мою новую хатыночку! Братцы, теперь я счастлив!- с пафосом провозгласил Борька и поднял рюмку.
      Мы с Вязовым подняли свои, чокнулись и подумали: "как хорошо, когда человек счастлив". А много ли для этого надо - обыкновенную хатыночку, чтобы было где свои кости положить и телевизор посмотреть, не мешая другим.
      Вообще, самое подходящее название для всех наших российских квартир - жилплощадь. Потому что в наших квартирах все - жилплощадь, даже кладовки. Возьмите, к примеру, западные фильмы-триллеры. Там маньяк может полфильма за жертвой по квартире бегать и не найти, а у нас? Или возьмите готические-романы:"Вот уже сто лет никто не переступал порог этой комнаты, с тех пор, как прадедушка в ней предал жестокой смерти свою седьмую молодую жену." А у нас такое возможно? Не в смысле - смерти предать, а в смысле добровольно отказаться от использования одной из комнат. А про комедии, типа "Один дома", и говорить нечего. Невозможно! Кстати, интересно, что чувствуют наши домушники, наблюдая по телевизору американские особняки, запирающиеся стеклянными дверями с простенькими замками. В общем, для описания наших российских квартир, как нельзя лучше, подходят те короткие таинственные обозначения, что указывают в газетах: "43/29/8, п, 2/5, у/п, б, с/р, т". "Т" я знаю что такое. Это телефон. В новой борькиной квартире "т" присутствовал. И не просто телефон, а телефон-автомат. Появление его в квартире Фоменко описал следующим образом:
      - Смотрю у подъезда висит. Конечно, без трубки. Сходил на станцию, разыскал мастера, договорился с ним. Зачем, говорю, тебе на нем каждый месяц трубки менять, переставляй аппарат ко мне, и я буду нести за его сохранность полную персональную ответственность. Конечно пришлось и деньги заплатить и заявление куда надо написать, но зато теперь могу хоть кому звонить. Правда, мне никто не может.
      Мы с устатку быстро приговорили одну бутылочку и перешли ко второй. В подпитии у людей пробуждается неуместная активность, и нередко они совершают разные глупости. В сравнении с тем, что делают по пьянке другие, наша забава выглядела вполне невинно.
      Все началось с того, что, возвращаясь с кухни с новой партией соленых огурчиков, Фоменко запнулся за связку книжек и они рассыпались. Одна из них, "Золотой теленок", отлетела к ногам Вязова и раскрылась. Он поднял книгу и прочитал первую попавшуюся фразу: "Отгружайте апельсины бочками. Братья Карамазовы". Потом немного подумал и сказал:
      - Остап Бендер был голова! Противник постоянно должен чувствовать свою уязвимость. Это заставляет его дергаться, не спать ночами и совершать ошибки. Нужно напоминать, что мы помним о нем. И чем непонятнее для него будут наши действия, тем лучше. Борис, если позвонить с твоего автомата, определитель номера сработает?
      - Черт его знает. По идее, не должен,- пожал плечами Фоменко.
      - Тогда мы сейчас приколемся. У меня есть номер пейджера Джавдета и мы ему что-нибудь на него передадим.
      Фреди Крюгер рассказал Зигельбауму, что кинуть банк его подбил бывший зек, а теперь "теневик" по кличке "Миха". Наверное, он знал еще какие-то биографические подробности тезки фельдмаршала, что позволило джавдетовским "торпедам" его разыскать.
      В субботу вечером Джавдет с приближенными к его персоне людьми оттягивался в бане спорткомплекса, которым заведовал Каминский. "Кожаные затылки", доставившие Миху в баню, втолкнули его внутрь, а сами вышли, прикрыв за собой дверь. Джавдет, высокий костистый мужчина с плечами, поросшими черными завивающимися волосами, окинул гостя строгим, внимательным взглядом. Остальные так же принялись рассматривать Миху. В свою очередь ему ничего не оставалось, как рассматривать их. В комнате отдыха за столом с напитками и закусками сидело человек семь мужчин, закутанных в простыни. Синие картинки на оголенных частях их тел свидетельствовали о суровой школе жизни, изученной за колючей проволокой.
      - Здорово, господа удавы!- поздоровался правильно, то есть на тюремном жаргоне, но несколько старомодно, Миха.
      - Здорово, динозавр,- в тон ему словами из анекдота поздоровался Джавдет, и вся его компания громко засмеялась.
      Миха этого анекдота не знал, поэтому вполне резонно спросил:
      - А почему динозавр?
      - Потому что динозавр - это тоже самое, что петух, только гребень у него во всю спину.
      - Петухом я никогда не был!- обиженно, но твердо заявил тезка фельдмаршала.
      - Не был, так будешь,- заметил Джавдет, и снова очень насмешил своих товарищей.
      Посмеявшись вместе с другими, он вскоре он принял свой обычный серьезно-деловой вид и сказал:
      - Все, хорош. Повеселились и будет. Перейдем к делу.
      - Или к телу!- хохотнул самый молодой в их компании парень по кличке "Банан", но тут же потупился под взглядом шефа.
      - Эй ты,- обратился Джавдет к Михе,- что встал в дверях? Подгребай ближе. Разговор к тебе есть.
      Тот подошел к столу, но сесть ему не предложили.
      - Тебя как кличут?- спросил Джавдет.
      - Миха.
      - Значит, Миха, это из-за тебя Фреди Крюгера менты закоцали?
      - Крюгер ваш головняков нажил из-за своей жадности. Крысой он оказался. С виду крутой, а нутро гнилое. Решил все бабки под себя подгрести, вот бог его и наказал. Пусть теперь на нарах попарится, может поумнеет малость. А залетел он по глупости. Я к тому, что его менты повязали, касательства не имею,- возмущенно выпалил Миха.
      - Чой-то ты борзой какой-то мужик. Ты умный, а Крюгер, значит, чмо и дурак?! А может тебе по репе надо заехать?!- сказал Банан.
      И хотя в его фразе отсутствовала логическая связь предложений, Миха мысль понял.
      - Вы можете меня отметелить, да только вашему пахану это вряд ли понравится. Я так понимаю, что вы - джавдетовская братва. А Джавдет, я слышал, мужик справедливый и понятия блюдет.
      Шестеро мужчин в простынях дружно повернули головы в сторону седьмого, узнать что он об этом думает.
      - Справедливый, говоришь. Ну садись, будем с тобой разбираться по справедливости,- сказал Джавдет и ногой подвинул Михе свободный стул.
      - Так ты Джавдет что ли?- вылупился на него гость.
      - Что ли,- кивнул тот.- Расскажи-ка ты нам как вы с Крюгером деньги в Промбанке помылили?
      Миха рассказал. Конечно, в своем изложении он присвоил авторство идеи и подробно расписал как все ловко и красиво организовал, а нехороший человек Фреди Крюгер его деньги заграбастал. В завершение тезка фельдмаршала даже высказал пожелание, чтобы потерянная доля была ему компенсирована товарищами Крюгера.
      - Задумка была хорошая,- констатировал Джавдет.- Только знаешь ли ты, сявка, что с банком вы капитально скосорезили. Промбанк под центровыми работает, а у нас с ними договор. Вроде как у Молотова с Риббентропом пакт о ненападении. А вы его нарушили. Ну Крюгера теперь менты в хату определили, а с тобой что делать? У нас с центровыми запуточка получилась, не знаем как ее разрулить. То ли тебя им выдать, то ли десять штук отстегнуть в виде штрафа. Ты-то сам что посоветуешь?
      Миха заметно побледнел, но держался мужественно.
      - Мое мнение такое. Решать нужно тебе, Джавдет, ты и решай. Но только ты ведь знаешь, если на зоне один раз слабость свою покажешь, всю жизнь в шестерках будешь ходить. Прогнись перед центровыми и они тебе еще одну предъяву скоро сделают.
      Слова Михи явились и выражением мыслей соратников Джавдета. Банан даже не удержался и, хлопнув тезку фельдмаршала по плечу, сказал:
      - Борзый, но поляну сечет, бляха-муха!
      - Заткни фонтан, Банан!- резко оборвал его Джавдет, но чувствуя настрой товарищей, попытался объяснить им ситуацию:
      - Нам сейчас напряги с центровыми не нужны. Вы отлично знаете, что когда центровые через связи Ганицкого в администрации обломили нас с заправками на объездной дороге, мы их наказали. Ганицкому до сих пор икается от тех кидняков, что мы ему организовали.
      - Не знаю, Борис, за такие подставы, в натуре, маслину в лоб вгоняют, а мы только пощипали их слегка твоими кидняками, вроде как по попке пошлепали. Нельзя нам слабину давать, Борис. Вот Миха - посторонний человек, а тебе дело говорит. Сегодня ты им его отдашь, а завтра они у тебя меня попросят. Тоже отдашь?- сказал крупный мужчина с перебитым носом, сидящий рядом с Джавдетом.
      - Все, базар закончен! Как скажу, так и будет!- подвел черту дискуссии Джавдет. - А теперь давайте отдыхать. Утро вечера мудренее.
      - А с ним чо?- спросил Банан, кивая в сторону Михи.
      Джавдет немного подумал, а потом заявил:
      - Пусть сегодня с нами отдыхает. Завтра с ним разберемся. А за Крюгера мы с другого спросим. Банан, пошли ребят к Каминскому, пусть он к нам спустится.
      Так Миха удостоился помывки в бане с верхушкой одной из влиятельнейших бандитских группировок у нас в городе. Предвкушая как хвастанет этим перед нами, он расслабился и повеселел. Между тем в комнате отдыха появился Эдька Каминский.
      - Как, все нормально?- бодро улыбнулся он гостям.
      - Нормально,- кивнул Джавдет.- Присядь с нами.
      Эдик сел.
      - Налей себе выпить. И ребятам тоже налей,- сказал Джавдет.
      Эдик налил.
      Бандиты, Миха и, примкнувший к ним, Каминский чокнулись и выпили. Потом закусили. Джавдет размял плечи и произнес:
      - Мы с корешами пойдем погреемся в парилке, а ты, Эдик, это..... На столе приберись. Тарелочки поменяй, рюмочки освежи, закусончика еще порежь, чтобы к нашему возвращению все красиво было.
      - Сейчас распоряжусь,- кивнул Каминский.
      - Ты не понял что ли? Сам приберись!
      - Я, вообще-то, тут директор, а не уборщица,- заметил Каминский.
      - Какой ты, нахер, директор?! Ты директор был, пока я так хотел и бабки тебе платил. А теперь я тебя в шныри временно перевожу. И будет так, как я скажу. Пошлю гальюн драить и пойдешь, никуда не денешься!
      - За что такая немилость?- холодно осведомился Каминский.
      - А за какие заслуги тебе, Эдик, милость оказывать? Тебя когда на это место брали, ты что обещал? В грудь себя бил: "С ментами любые вопросы решать буду, у меня там кентов куча, все схвачено!" И где теперь твои кенты? Подлянку за подлянкой нам делают. Асланыч тебя у них пленку попросил взять, так они тебя с этой пленкой сожрали и выплюнули. Сейчас налогаши вторую неделю в спорткомплексе сидят, слушок прошел, что их твои же кенты и натравили. Фреди Крюгера вот заарестовали. Зигельбаум в ментовку поехал его отмазывать, опять же к твоим кентам, кстати. А там оперок какой-то, Вязов по-моему фамилия, ему говорит:" Знаю, что тебя Джавдет послал, только ложил я на него и братву его с пробором". Ну не так конкретно, но примерно. Так что я от тебя, Эдик, последнее время одни убытки несу. И если так и дальше пойдет, могу в твое кресло другого человека посадить. Какого-нибудь чемпиона Европы или мира даже. Сейчас до хрена всяких безработных спортсменов болтается. А пока ты еще тут за директора, будешь делать, как я скажу. Понял?
      - Понял,- удрученно кивнул Каминский.
      - Тогда действуй, а мы пошли париться.
      - Эй, Миха, пойдем веничком похлещемся,- пригласил гостя Банан.
      Сауна была с сухим паром, но братва любила обхаживать друг друга вениками. Миха выскочил из парилки через четверть часа, а остальные, кажется, к этому времени только прогрелись. Прошло еще четверть часа, пока братва не начала по одному выходить из парилки и плюхаться в прохладную воду бассейна. Суровые бандиты веселились и дурачились в бассейне, как дети. Кто-то пытался изобразить фигурное плавание, а кто-то подныривал и хватал других под водой за разные части тела.
      На бортике бассейна возник Каминский с пейджером в руках.
      - Борис Альбертович, вам сообщение,- сказал он.
      - Ну, прочитай,- сказал Джавдет, который находился у другого бортика и поленился плыть.
      - Милый козлик, мой ласковый петушок, не забывай меня. Гриша,прочитал Эдик.
      У Джавдета отвалилась челюсть. Когда до братвы дошло, в бассейне грянул такой хохот, что от ходивших ходуном животов по воде пошли волны. Каминский с каменным лицом стоял на бортике, но явно был доволен маленькой местью, произведенной с подачи неизвестного доброжелателя.
      - Молчать!- рявкнул Джавдет и по металлической лестнице полез из воды.
      Минут через десять, когда бандиты успокоились и снова сидели за столом, снова раздался мелодичный зуммер пейджера. Джавдет резко схватил его, прочитал сообщение и заскрежетал зубами. "Дай, дай почитать",упрашивали его соратники, но только нарвались на грубость.
      Миху повторно доставили к Джавдету на следующий день. На этот раз привезли в офис. В кабинете директора АО"Европа-Азия" сидела почти вся вчерашняя компания, только теперь не в простынях, а в цивильных костюмах.
      - Проходи, Миха, садись,- махнул рукой ему Джавдет, как своему. -Мы тут посоветовались и решили взять тебя на поруки. Центровые без тебя обойдутся. Только теперь за тобой должок. А он, как известно, платежом красен. Будешь свой долг отрабатывать. С банком у тебя клево получилось, может ты в кидняках волокешь?
      - Волоку,- без ложной скромности уверенно заявил Миха.
      - Ну поделись идеями,- предложил Джавдет.
      Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. С тех пор, как Миха повелся с нами, он кое-чего набрался по этой проблеме. А плюс к тому еще и занимался самоподготовкой, читая прессу, которая обожает писать о мошенниках. Однажды во время совместного с Михой распития спиртных напитков, у нас с Вязовым возникла дискуссия в отношении проблемы кидняков. То был довольно редкий случай, когда мы с Виталием сошлись во мнении. При потрясающем развитии кидальческого бизнеса в России, ни у меня, ни у него не возникало высоких патриотических чувств в отношении талантов отечественных мошенников. Всему виной простота, доверчивость и элементарная жадность их жертв. Большинство способов были изобретены и апробированы на Западе. В застойные времена значительное количество наших мошенников слиняло в эмиграцию, предпочитая искать свое Эльдорадо в странах развитого капитализма. Эммигранты новой волны из СССР тоже сказали свое веское слово в развитии науки "надуватеьства" на Западе. К примеру, по США в свое время прокатился грандиозный скандал, связанный с 15-ю бывшими советскими гражданами, сумевшими облапошить американскую налоговую службу 140 миллионов долларов. Они покупали нефтепродукты, идущие на отопление жилых домов и налогами не облагаемые, а продавали их как дизельное топливо для машин. Но в целом приехавшие из СССР ограничивались небольшими обманами. Об их уловках очень смешно и интересно писал Михаил Задорнов, делясь своими впечатлениями после первого посещения Америки: как они взвешивают бананы в супермаркете, придерживая на весах рукой, как используют правило бесплатного "дринка" в барах. Зато, когда в России взяли курс на рыночную экономику, эти бывшие сограждане быстренько оказались здесь. Золотое было для них времечко. Кругом страна непуганых идиотов, а они такие важные с капиталистическими паспортами в кармане. Характерный пример тому - фирма, организованная бывшими советскими гражданами, "Ньютел Ко", дурившая своих недавних сограждан, как детей. Однако, к чести российских мошенников, они быстро учились. А вот широкие народные массы погрязли в своей косносной доверчивости, и кидать их принялись все кому не лень. Что мы и наблюдаем в настоящее время.
      Миха представил вниманию бандитов эту теорию. Начало было хорошее и произвело сильное впечатление. Но аудитория не принадлежала к категории ученых-теоретиков или макроэкономистов, в любом базаре она привыкла искать рациональное зерно, имеющее практическую ценность. Поэтому не примнула высказать свое мнение оратору:
      - Ты конкретно давай. Способ какой-нибудь расскажи.
      - Пожалуйста. К примеру, я организовал кидняк с использованием пластиковой банковской карточки, но хороший куш можно сорвать только с использованием нормальной кредитной карточки, типа "Виза"или "Мастеркард".
      - А какая разница?- спросил Банан.
      - Разница? Ну это вроде того, если сравнить твое умище с умишком Ньютона.
      - А....,- удовлетворенно кивнул Банан.
      По любопытному совпадению, он недавно с рук купил питбуля по кличке "Ньютон", поэтому сравнение было для него понятным. А про то, откуда Миха может знать о его собаке, Банан не думал.
      - Объясняю,- продолжал Миха,- "Виза" и "Мастеркард" это такие карточки, что полный абзац! Если она у тебя есть, ты звонишь в магазин, называешь ее номер и тебе, к примеру, за тысячу долларов подгоняют к подъезду "мерс" стоимостью 30 тысяч.
      - За тысячу-то я и на своем съзжу куда надо,- снова встрял Банан.
      - Да нет, ты не врубился. Ты "мерс" за штуку можешь купить в кредит. И не надо никаких залогов и поручителей, лишь бы у тебя такая карточка была.
      - В натуре?- удивился Банан.
      - А то. Можешь купить что угодно, можешь кредит в банке взять, все, что хочешь, можешь с такой карточкой. Понял?
      - Понял. Во, бляха-муха!
      - А в чем тут кидняк-то?- спросил Джавдет.
      - Слушай дальше. Пока эти карточки у нас в стране практически не используются. Но скоро будут. На тебя, Джавдет, много народу работает, тебе и карты в руки. К примеру, твоя валютная лярва снимает крутого иностранца и идет с ним в номер. Он идет в ванну подмыться, а она из его лопатника карточку - раз! Отдает ее своему "коту", который за дверью караулит, тот быстренько покупает за минуту по телефону, скажем, пять тачек и возвращает ей. Клиент выходит из ванны, лопатник в клифте, телка в постели. Полный ажур и все довольны. Ничего не пропало. А когда узнает, уже поздно будет.
      Джавдет недоверчиво щурился, зато все остальные бандиты были изрядно удивлены. Вот ведь как можно просто бабки отнимать. Никаких тебе утюгов и паяльников. Они не были вовсе темные, кое-что про кредитки слышали и понимали - дельное в михином базаре есть.
      - Ладно. Беру тебя на работу. Будешь моей дочке помогать, она в таких делах дока, но две головы лучше,- резюмировал Джавдет.
      - Аванец бы мне. На мели сижу,- попросил Миха и еще получил 100 баксов.
      В понедельник Миха навестил нас и сообщил поразительную новость. Он работает на Джавдета. Это было и хорошо и плохо. Хорошо, что наш человек внедрился в мафию, а плохо, что это было очень рискованно для его здоровья. Если бы жулики узнали о нашем сотрудничестве, тезку фельдмаршала ждали очень и очень большие неприятности. Я бы на его месте срочно застраховал свое здоровье и жизнь. Но Миха наши инструкции и советы воспринимал несколько легкомысленно, всерьез надеясь крупно разбогатеть на новом месте.
      Многое в его мечтах изменилось уже через неделю. Похваставшись всем, кому можно, что ходит теперь в замах у Джавдета, Миха неожиданно обнаружил, что ни у кого, кроме него, это восторгов не вызывает. Наоборот, все почему-то сразу начинали его жалеть и уговаривать беречь себя. А новый босс не спешил изливать на него золотой дождь, зато каждый день жестко подталкивал на совершение нехорошего дела - обманом лишить кого-нибудь товара или денег. Он снова пришел к нам, но уже не такой окрыленный.
      - Виталий Иванович, мне перед новыми хозяевами отличиться надо. Организуй мне какой-нибудь киднячок тысяч на 50-100, для начала,- попросил он Вязова.
      - Ты понимаешь, о чем просишь?- усмехнулся тот.
      - Понимаю,- тоскливо кивнул Миха.
      - Ну тогда, батенька, вам лечится надо. Очень у вас в голове все запущено. А, вообще, катился бы ты отсюда с такими просьбами и не мешал работать,- отрезал Вязов.
      Миха поканючил еще немного, потом с обиженным видом ушел.
      Наша с Вязовым активность по выяснению обстоятельств, связанных с участием компании Асланова в строительстве коттеджей не могла остаться незамеченной. Приходилось делать запросы, беседовать с людьми и это неизбежно привлекло внимание тех, кто не желал, чтобы копались в их неприглядных делах. Это была настоящая тайная война, и все было "алягер ком алягер". Одни рыли подкоп под крепость противника, другие определив его по звуку или ряби на глади воды, старались заложить контрмину. Кому-то очень хотелось замуровать Вязова в прокладываемом им тоннеле.
      В тот день была моя очередь сидеть в засаде. На одном из предприятий нашего района в подвальном помещении обнаружили большое количество приготовленного к хищению медного кабеля. На оперативке мы решили организовать в течении недели засаду на этом заводе. Если злоумышленники объявятся, поймаем, если нет, то кабель оприходуют на заводе, как безхоз.
      В обеденный перерыв я из окна напротив входа в подвал заметил, как туда зашел какой-то парень в спецовке, подозрительно озираясь. Но поскольку он тут же вышел, я не стал его задерживать. "Проверил все ли на месте и пошел за подельником",- решил я и погладил под курткой рифленую рукоятку друга "Макарова". Вскоре парень появился вновь, только уже вместе с молодой женщиной. "Ага, вдвоем они смогут больше унести". Одна из версий была, что кабель будут выносить мелкими партиями, пряча под одеждой. Я выждал некоторое время, давая возможность злоумышленникам упаковаться, и двинулся по направлению к подвалу. Как неумолимый карающий дух закона, я возник в темном проеме подвала, держа в одной руке пистолет, а в другой - фонарик. И надо же, как некстати. На приготовленном к хищению кабеле полным ходом шел половой акт, который я своими решительными действиями и пресек. А нечего любовью на работе заниматься, да еще в антисанитарных условиях!
      В райотдел я возвращался в плохом настроении. Подсмотренный кусочек секса ни в коей мере не компенсировал предстоящих упреков зато, что я рассекретил нашу засаду. Но в конторе меня ждало известие, по воздействию сходное с кирпичом, упавшим на голову. После чего все предыдущие неприятности стали казаться мелкими и никчемными. Оказалось Вязова вызвали в прокуратуру для предъявления обвинения и арестовали.
      Скажи мне раньше, что такое возможно, я бы не поверил. Вязов не убил, не украл, не брал взяток, он просто хотел вернуть государству похищенные деньги. В награду это самое государство позаботилось, чтобы он был обеспечен местом в казенном доме и бесплатной баландой. Покажите окно в другой параллельный мир, этот мне не нравится!
      Когда Корытин объявил Вязову, что арестовывает его, тот встретил эту новость спокойно, словно ожидал подобного развития событий. Виталий вежливо напомнил Корытину, что такие вещи надо бы делать в присутствии адвоката.
      - У вас есть кто-нибудь на примете?- скривился прокурорский.
      - Есть.
      Вязов написал на клочке бумаги телефон и имя, отчество Зигельбаума. Корытин поднял трубку телефона и набрал номер адвоката. Немного выждав, он положил трубку и сказал:
      - Никто не отвечает.
      - Не может быть. У него сотовый телефон и всегда с собой. Разрешите я сам позвоню? Корытин нехотя подвинул аппарат ему. Виталий пробежал пальцами по кнопкам и вскоре услышал раздраженный голос Зигельбаума: "Алле".
      - Здравствуйте, Михаил Абрамович, Вязов беспокоит....... Помните ваше обещание - представлять мои интересы в качестве адвоката, если возникнет такая надобность. Случай представился. Мне нужен адвокат, поскольку прокуратура арестовывает......... Да, Михаил Абрамович, я отлично понимаю, что вам не совсем корректно представлять по одному уголовному делу интересы и потерпевшего, и обвиняемого. Но здесь особый случай. Я хочу ознакомить Корытина и своего адвоката с конфиденциальной информацией и не хотел бы это делать в присутствии левого человека. Широкая огласка этой информации чревата большим скандалом. А в вашей порядочности и в том, что вы не будете афишировать услышанное, я уверен.
      Вязов положил трубку на рычаг и сказал Корытину:
      - Через двадцать минут приедет. Дайте хоть газетку почитать, пока ждем его.
      Зигельбаум действительно появился ровно через двадцать минут. Он важно вплыл в кабинет, поздоровался за руку и Вязовым, кивнул Корытину и опустился на стул.
      - Раз все в сборе, можно приступать,- сказал Виталий и отложил газету в сторону.- Видите ли, господа, дело в том, что мне неохота сидеть за чужие грехи. И если вы совместными усилиями не примете срочных мер для изменения мне меры пресечения, эти грехи получат очень широкую огласку. Для начала хочу вам предложить ознакомиться с ксерокопией одной бумажки. Как видите, это расписка, из которой следует, что некий господин Хомяков считает незначительным ущерб нанесенный коттеджу N 32, принадлежащему ему на праве личной собственности. Нужно ли вам товарищ Корытин объяснять кто такой Хомяков? В вашей епархии это третий или четвертый человек по значимости, подозреваю, что не без его руководящего указания вы так усердно пытаетесь определить меня за решетку. Так вот мне удалось кое-что накопать об его участии в ряде неприглядных дел, за что высокопоставленный государственный чиновник со сравнительно небольшой зарплатой стал обладателем недвижимости стоимостью несколько десятков тысяч долларов. Я располагаю документами, из которых явствует, что значительные средства из федерального и областного бюджета в результате махинаций, связанных с взаимозачетами, осели на счетах ряда коммерческих фирм, находящихся под контролем организованных преступных сообществ. И два миллиона рублей из этих средств через АОЗТ, директором которого является дочь вора в законе Джавдета, через компанию "Продсервис", директором которой является потерпевший от моего произвола господин Асланов, поступили в счет оплаты коттеджа товарища Хомякова. Улавливаете взаимосвязь? Как только мне надоест париться в СИЗО, а, уверяю вас, надоест мне очень скоро, эти материалы будут разосланы в средства массовой информации. Если не хотите грандиозного скандала, в результате которого козла отпущения, товарищ Корытин, уже будут делать не из меня, а из вас, не тяните. Ну что, Михаил Абрамович, создадим прецедент в мировой юриспруденции, когда один адвокат защищает и обвиняемого и потерпевшего?
      - Если не возражаете, Виталий Иванович, я денек подумаю.
      - Подумайте, Михаил Абрамович, посоветуйтесь с кем надо. Денек я в СИЗО потерплю.
      Увы, громозкая государственная бюрократическая машина не может сразу дать задний ход и вынуждена по инерции двигаться вперед. Если было принято решение отправить Вязова в СИЗО, то он должен туда отправиться и ждать пока эта машина медленно не повернется в обратную сторону и не будет принято решение выпустить Вязова из СИЗО. Виталий понимал это, поэтому внешне был спокоен, когда его конвоировали в это заведение.
      Когда я узнал об аресте Вязова, то сразу же стал названивать Конькову. Он пообещал проследить, чтобы моего партнера не поместили по ошибке в общую камеру, а, как положено, в "ментовскую". Хотя неизвестно где хуже. В той же "ментовской" парился преимущество наш контингент: гаишники, таможенники и прочие коллеги, уличенные обэповцами во взяточничестве. Вязова с его габаритами конечно трудно было обидеть, но, на всякий случай, я попросил Конькова присматривать за ним. Это было практически все, что я мог сделать для Виталия, и чувство собственного бессилия очень неприятно отягощало душу.
      Тут еще нарисовалась продувная михина морда и стала нудить о своих проблемах в джавдетовской кодле. Я с большим трудом переключился от размышлений о судьбе Вязова на михины заботы. Насколько я понял, дела тезки фельдмаршала пахли керосином. На окраине города нашли застреленным в собственном "мерсе" некоего "синего" деятеля по кличке "Банан" и почему-то среди джавдетовской братвы возникло мнение, что причина его гибели имеет отношение к Михе. Тезка фельдмаршала не на шутку опасался за свою жизнь и буквально трясся от страха. С надрывом в голосе он заявлял, что бандиты ищут его по всему городу, а как только найдут, сразу кончат. Миха явно недоговаривал о причинах такой немилости, но разбираться в его запутках просто не было никакого желания. Арест Вязова здорово выбил меня из колеи.
      - Скажи честно: виноват или нет?- спросил я.
      - Игорь Владимирович, век свободы не видать, не виноват!- заявил Миха.
      - Тогда так. В этом надо убедить и жуликов. Если будешь гаситься, то тем самым только убедишь их в своей вине. Вообще, конечно надо выводить тебя из этой банды, вляпаешься с ней в какие-нибудь дела, потом не отмоешься. Но сначала я бы тебе посоветовал встретиться с ними и поговорить. Рванешь рубаху на груди, побожишься, ты это умеешь, они поверят. Может быть, все их претензии выеденного яйца не стоят. Иди, прими грамм 200 водочки, на ночь определю тебя в трезвак, там они искать не будут. А завтра с утра съездишь к ним, я тебя подстрахую.
      С утра Миха по моему совету отправился в офис АО"Европа-Азия" перетирать с жуликами свои проблемы. Я дал ему с собой вязовский калькулятор с радиомикрофоном, а сам расположился в машине неподалеку от офиса для прослушивания.
      Михин голос шел хорошо, а вот другие сливались хрипящим фоном. "Лопух, детям мороженое!" Калькулятор видимо лежал у него во внутреннем кармане, хотя я инструктировал, чтобы он держал его перед собой. Тезка фельдмаршала клялся, божился и матерился, что с Бананом дел не имел, но на него, судя по всему, серьезно наезжали. Постепенно из его оправданий я разобрался в претензиях жуликов. Вырисовывалась следующая ситуация:
      АО "Европа-Азия" имело контрольный пакет акций рудника по добыче изумрудов, на который еще Вязов ездил в командировку. Изумруды положено сдавать государству, но по всей видимости часть толкалась налево. Небольшую партию изумрудов неизвестному покупателю должен был отвезти Банан. Только он вместо изумрудов решил подсунуть бериллы. Подмену обнаружили и отправили Банана за такие шутки на тот свет. Джавдетовская братва приметила, что несколько дней до гибели Банан шушукался по углам с Михой и теперь пыталась узнать у последнего, куда их ныне покойный товарищ мог спрятать настоящие изумруды.
      Я, конечно, сразу врубился, что тезка фельдмаршала зря строил передо мной невинную овечку. Не так давно у нас в отделе было уголовное дело, главный фигурант которого уперся, что покупал бериллы, но ему подсунули изумруды, так как эти камни визуально похожи. К нему в камеру мы подсаживали Миху и он тогда вполне мог нахвататься гемологической информации, а позже подбросить Банану идейку с подменой драгоценных камней на полудрагоценные. Тем более, что жулики настойчиво толкали Миху на совершение кидалова.
      Между тем тезка фельдмаршала уже перешел на крик. Его то ли били, то ли пытали. У меня внутри все похолодело от ужаса. Миху убивают! Я откровенно растерялся. Если броситься сейчас в офис АО"Европа-Азия", то бандиты, прежде чем откроют, запросто могут пошинковать тезку фельдмаршала и спустить его в унитаз. Я выскочил из машины и бросился к ближайшему общежитию звонить. По воле случая это было как раз то общежитие, где мы проводили акцию, когда распутывали аферу Мартюшева с "Северным Сиянием". На вахте опять сидел Джабраил. Узнав меня, он беспрекословно уступил на время свой стул и телефон. Слава богу, начальник был на месте!
      - Петрович, Миху убивают! Что делать - не знаю!- заорал я.
      - Игорь, подожди не паникуй. Расскажи все толком.
      Я путано объяснил ситуацию, но шеф уловил суть. Его спокойствие внушало оптимизм, и я тоже немного успокоился. Он сказал ничего не предпринимать, продолжать прослушку и пообещал приехать с ребятами.
      Внедрение своего человека в преступную группировку, типа джавдетовской, большая удача. За это могли похвалить. Но и большой риск. Если с Михой что-нибудь случиться, попадет всем. От меня до не знаю кого. После моего сообщения Петрович позвонил куда-то наверх, и там не на шутку всполошились.
      Я не знал, что в решении моей проблемы уже задействовано большое количество людей, поэтому, вернувшись в машину, в отчаянии сидел, обхватив голову руками, и ругал себя последними словами. Было слышно как Миха хрипит и стонет, а я сам отправил его в это змеиное гнездо. Если бандиты забьют его до смерти, мне тоже до конца жизни мучиться с виной в душе. Его образ станет изводить меня по ночам, как тень Клеоники царя Спарты Павсания.
      Вскоре появился Петрович, снял с меня наушники и надел на себя. Потом появились еще какие-то люди с рациями в руках, видимо с Управы. Один из них сел к нам в машину, снял наушники с Петровича и тоже стал слушать. Миха явно прикрывал калькулятор от ударов, потому что радиомикрофон еще действовал. Меня ни о чем не спрашивали, не жалели, не ругали. Просто не обращали внимания, словно показывая непослушному ребенку, как трудно потом бывает чинить, легко сломанную им, игрушку.
      Вдруг поднялась какая-то суета, все задергались, забегали. Две оперативные машины, стоявшие неподалеку, снялись с места и отбыли в неизвестном направлении.
      - Игорь, садись за руль,- приказал Петрович.
      Вскоре возле офиса АО"Европа-Азия" распахнулись железные ворота и оттуда вырулил "Форд-скорпио".
      - Отпустишь его и давай за ним. Двигаться будем на предельной дальности радиосигнала,- проинструктировал меня третий человек в машине, сидевший в наушниках.
      - Ага. Он сейчас как даст по газам, и ищи ветра в поле,- с сомнением сказал я, трезво оценивая технические возможности своей "старушки".
      - Нужно постараться!- жестко отрезал незнакомый мужчина.
      И я постарался. Вцепившись в вырывающийся из рук руль и вдавливая до пола правую педаль, гнал во всю, распугивая своей активностью соседние машины. Но "форд" я не потерял. Правда, когда выехали из города, незнакомый мужик хлопнул меня по плечу и сказал, что теперь можно не торопиться, жуликам уже никуда не деться. Но я уже в азарте гонки продолжал идти на пределе, что позволило застать окончание операции захвата, которая произошла возле поста ГИБДД.
      По машине, за которой мы гнались, словно прошел ураган. Переднего и заднего стекла в "форде" не было, двери распахнуты, а на земле лежали пассажиры - три тела с черными мешками на головах и со скованными наручниками руками. Каждого из них блокировали автоматчики в костюмах на подобии, как у Шварценеггера в фильме "Командо" и спецназовских масках. Но Михи нигде не было видно. Зато было несколько известных ментовских руководителя. Один из них шагнул к нам и спросил Петровича:
      - В чем дело? Вашего человека в "форде" не было. Может быть, он в офисе остался?
      - Да как не было?! Я слышал, как он стонет в машине!- заявил мужик, который ехал с нами.
      Все дружно посмотрели на "форд" и взгляды сошлись на багажнике. Я бросился к нему первый и, постучав, крикнул:
      - Миха, ты здесь?!
      Один из спецназовцев, слегка отстранил меня и, безжалостно корябая краску, подсунул широкое лезвие ножа в щель между панелью и крышкой багажника. В принципе, ключи все еще болтались в замке зажигания, бандиты даже не успели их выдернуть, но такой способ открывания был гораздо эффектнее. От резкого рывка крышка поднялась вверх и мы увидели Миху. Он лежал в багажнике, свернувшись калачиком, с заклеенным лейкопластырем ртом и связанными руками. Спецназовец легко, как ребенка, достал его и положил на землю. Тезка фельдмаршала застонал. Живой! Я обессилено опустился на землю рядом с ним.
      Вязову изменили меру пресечения через несколько дней. Его возвращение произошло как-то тихо и по будничному. Ну отсутствовал некоторое время человек на рабочем месте, теперь снова сидит за своим столом, вроде ничего и не случилось. Мне казалось, что его возвращение станет каким-то феерическим праздником, где все будут хлопать в ладоши и пускать в небо воздушные шарики. Однако фейерверков по этому случаю никто не заказывал, а сам Виталий ходил хмурый и озабоченный. Конечно, ребята, узнав об его возвращении, заходили, поздравляли, но он отнюдь не светился счастьем и не рассказывал, каково ему пришлось за решеткой. Одному богу известно, сколько здоровья и нервных клеток стоила ему тонкая психологическая партия, разыгранная им со своими противниками. Когда он начинал ее, рассказывая Корытину и Зигельбауму об имеющемся компромате, то во многом блефовал. Было очень непросто заставить противника поверить и напугаться. Любая ошибка стоила бы ему свободы, а это не только сладкое слово, но и главная ценность человека. За деньги и власть люди идут на преступление, за свободу - на смерть. Можно сказать, что Виталий победил, во всяком случае, своей цели он добился, однако такие субчики, как Вязов, не удовлетворяются достижением локальной победы. Его хмурый вид сулил кому-то большие неприятности.
      Я все ждал, что зайдет кто-нибудь из руководства райотдела, чтобы поздравить Виталия и выразить ему моральную поддержку, когда понял - не зайдет, открыл сейф. Я знал, что Вязов любит коньяк "Метакса" и предпочитает закусывать его лимонными дольками, посыпанными растворимым кофе с сахаром, поэтому приготовил все необходимые компоненты.
      - Приношу вам, Виталий Иванович, официальные поздравления по поводу вашего счастливого возвращения в наши ряды! Как говорил наш великий классик: "Свобода вас встретит радостно у входа. Оковы тяжкие падут, коллеги рюмку вам нальют!"- торжественно провозгласил я и поставил на стол коньяк с закуской.
      - Спасибо, Игорь,- улыбнулся Вязов.- Только убери все обратно. Я не буду пить. В поликлинику собираюсь. Хочу закосить на недельку. Нужно в себя прийти, отдохнуть и еще кое-какие дела уладить.
      - Значит, праздника не получится,- с сожалением констатировал я.
      - В нашей жизни нет места празднику, одни суровые будни,- развел руками Виталий.
      Он позвонил в нашу ведомственную поликлинику, узнал, когда принимает терапевт, и стал собираться. Уже на пороге остановился и спросил:
      - Игорь, на "Метаксу" ты для меня разорился?
      - Ага,- кивнул я.
      - Слушай, извини, можно я ее возьму? Хочу вечером в гости в Вере Павловне заехать, а с деньгами напряженка. Соскучился, понимаешь, по женскому обществу и ласке. В СИЗО бабы - главная тема разговоров. Не надо никакого секса по телефону, там тебе только и рассказывают: как, где и с кем.
      Я сложил в пакет коньяк и лимончики, протянул его Виталию и пожелал:
      - Счастливо. Удачной любви! В душе я буду с тобой.
      Он засмеялся и поднял руку в знак прощания.
      На следующий день Вязов, не смотря на то, что был на больничном, с утра пораньше пригнал в райотдел. Вот человек, не спится ему, не отдыхается, только работу давай!
      - Ты чего? Обострение трудоголизма на почве ОРЗ?- спросил я.
      - Знаешь, у людей на почве работы нервные расстройства начинаются, а у меня наоборот. Плохо сплю, если кого-нибудь не посажу. Ладно, ты мне лучше расскажи как вы умудрились джавдетовскую братву прижать? Такие дела творятся, а я не в курсе! Ты ничего не рассказываешь. Хорошо Вера Павловна просветила.
      Я поведал Вязову как бандиты чуть не убили Миху и как его спасли. Виталий спросил:
      - На Джавдета задержанные какие-нибудь дали показания?
      - Нет. Сам Джавдет находится в загранкомандировке. В Арабских Эмиратах, кстати. Наверное, за деньгами фонда "Конверсия" поехал. В общем, к михиным побоям он не привязывается. Все происходило в его отсутствие, и жулики сказали, что с Михой у них были свои личные разборки по поводу карточного долга.
      - Когда Джавдет должен вернуться?
      - А бог его знает. Но торопиться явно не будет.
      - Что Миха, как себя чувствует?
      - Не знаю,- пожал плечами я.- Его тогда в Управу увезли. Больше он не объявлялся: не звонил, не заходил. Полагаю, зазнался малость. Он теперь главный свидетель по делу о бандитской группировке, и люди с большими звездами его усиленно обхаживают.
      - Все хорошо, что хорошо кончается,- произнес Вязов.- Однако, с изумрудами действительно дело темное. Боюсь, что Миха на самом деле с Бананом в связке был и знает куда тот камушки заныкал. Увидишь его, скажи, чтобы не вздумал их попытаться кому-нибудь толкнуть. Пусть лучше выбросит.
      Виталий как в воду смотрел. Через пять месяцев Миху прихватят в соседней области местные оэповцы при попытке реализовать изумруды в ювелирную мастерскую. Но тогда мы, конечно, не могли знать будущего, поэтому не особо заботились о судьбе тезки фельдмаршала, считая, что у него все нормально.
      Я перевел разговор на другое.
      - Ты лучше расскажи как тебя Вера Павловна встретила? Приласкала, обогрела?
      - Скажу так. Чаю попили.
      - И все? А любовь жаркая и страстная, как знойный ветер пустыни?
      - Прошла любовь, завяли помидоры.
      - А как же знаменитая сердобольность русских женщин к каторжникам. Ты прибыл из мрачных застенков, невинно пострадал за правду и честь. Неужели сердце даже такой железной леди, как Вера Павловна, не дрогнуло?
      - Если и дрогнуло, то не от радости, связанной с моим возвращением. Понимаешь, в прошлом веке может быть к каторжанам относили с любовью. Конечно, если они до заключения были какими-нибудь кавалергардами, вышедшими на Сенатскую площадь или пронзившими соперника шпагой на дуэли. В наше время изменились и каторжане и отношение к ним. Теперь о попавших в тюрьму стараются забыть и побыстрее выписать их с жилплощади. Вера Павловна - дама современная, практичная. Разные сантименты, типа слезливого сострадания к сирым и убогим - это не из ее репертуара. Можешь ты представить ее, коротающей ночь у костра возле СИЗО в ожидании очереди на передачу? Нет. И это нормально. Я на нее не в обиде. Понимаешь, Вера Павловна, несмотря на все ее уверения о самостоятельности и независимости, как всякая нормальная баба, больше всего на свете желает обустроить свою личную жизнь. Жениться я на ней не могу, и она это отлично знает. Поэтому моя персона бесперспективна, и лишь доставляет ей сплошные помехи. Знаешь, выяснилось, что у жуликов имеются серьезные претензии к ее личной жизни.
      - И какое же их собачье дело до ее личной жизни?
      - В сицилийской мафии был закон молчания "Омерта". Наши мафиози тоже решили такой ввести. В общем, в связи с продолжительной болезнью Асланова, управляющей компанией "Продсервис" временно назначили госпожу Джавадову. Эта та самая джавдетовская дочка. Она стала вызывать по одному к себе в кабинет для знакомства всех сотрудников компании.
      Вызвала Веру Павловну и заявляет ей: "По работе у нас к вам претензий нет, а вот в отношении облико-морале есть. Мало того, что вы, Вера Павловна, в одной кроватке с ментом иногда ночуете, так вы еще стучите ему на свое руководство. Нехорошо. Откуда Вязов раскопал информацию о коттедже товарища Хомякова?" А Вера Павловна с неподдельным удивлением вопрошает: "Товарищ Хомяков - это кто?" Она же на самом деле не знает. Джавадова язык прикусила, поняла, что зря ляпнула, вопрос надо было тоньше ставить. "Ладно,- говорит,- идите работайте, но выводы соответствующие для себя сделайте". Вера Павловна жалуется, что жизнь в "Продсервисе" стала как в концлагере. Все друг за дружкой бдят - кто когда приходит, когда уходит, с кем по телефону разговаривает. А по офису слоняются, словно надзиратели, два здоровых телохранителя новой управляющей и на всех баб плотоядно посматривают. Асланова сейчас в "Продсервисе" вспоминают как милого душку, который и сам жить умел и другим не мешал.
      - И это явилось причиной для прекращения ваших отношений?
      - Нет. Просто у нее появился другой мужчина.
      - Ты сам догадался или она подсказала?
      - Нет, я даже спрашивать не стал кто он. Просто, когда зашел в ванную комнату, чтобы помыть руки, то увидел там чужой бритвенный набор "Жилетт" и спрей "Хьюго босс". И мне все сразу стало ясно. Поэтому после завершения чаепития, я честно и благородно ушел.
      В ментовке очень развит перестраховочный инстинкт. По любой ситуации здесь всегда прикидывают как это может негативно отразиться на служебном положении. А вот у жуликов этот инстинкт находится в зачаточном состоянии. Привыкшие к безнаказанности, некоторые отечественные жулики начинают попросту наглеть. Вязов воспользовался одним таким промахом наших недругов, чтобы перейти в контратаку.
      При этом сумел еще раз удивить. Не знаю по какой наводке он раскопал в одном из областных городков прошлогоднее безфигурантное дело. Фабула его была такова:
      Ехал себе на "Москвиче" молодой парнишка. Вдруг его подрезает какая-то крутючая иномарка и парнишечка въезжает ей в зад. Не так, чтобы и сильно, но и не вовсе слабо. Бампер пластиковый пробил, фонари задние покоцал. Из иномарки вылезают два бугая и достают аккуратненько парнишечку из "Москвича". Что тут делать? Наши дороги - это почти Дикий Запад. Редкие машины, проезжающие рядом, не останавливаются - ну стукнулись двое, разберутся. Бугаи на парня наезжают, правда, пока морально - плати. А у него денег нет. Когда они стали рассказывать, сколько стоит на их иномарке бампер и фонари, у парня совсем все опустилось - за такие бабки и покалечить могут. Он признал свою вину в аварии, сказал, что продаст машину и рассчитается.
      В это время из иномарки грациозно выплыла стройная красивая женщина, восточного типа, одетая в норковую шубу, но без головного убора.
      - Долго вы еще с ним возиться будете?- недовольным тоном спросила она бугаев.
      Те принялись оправдываться. Мол, юноша все понял, только денег у него нет, а машину еще неизвестно когда продаст.
      - Значит сами ее купите или поставьте его на счетчик. Только быстро. Ехать надо,- отрезала она и снова села в машину. Бугаи переглянулись.
      - Сколько хочешь за свою колымагу?- спросил один.
      - Тридцать тысяч,- слегка загнул паренек.
      - Значит так, платим пятьсот баксов, остальное в счет ремонта и поехали оформлять.
      - Маловато.
      - А за яйца не хочешь, чтобы тебя подвесили? Ладно, хрен с тобой, 700 баксов и поехали.
      Предложение было очень даже неплохое. При этом раскладе парень терял совсем немного. Он с радостью согласился и все вместе они поехали в город к нотариусу. Там быстро оформили доверенность с правом продажи. Бугаи отслюнявили парню семь зеленых бумажек с портретом Франклина, взяли расписку, забрали у него техпаспорт и отбыли восвояси, только уже на двух машинах.
      Через какое-то время паренек решил что-то на эти баксы купить у себя в городке. Но только опять нарвался на неприятности. Схлопотал по физиономии и был сдан в местную ментовку за попытку сбыта фальшивой иностранной валюты. Имевшиеся у него баксы были совсем как настоящие, только с одинаковыми номерами.
      Номер иномарки он не запомнил, в приметах бугаев путался. Пробили по учетам его машину, оказалось, что она уже продана. Местные обэповцы свозили его в город и полдня колесили по улицам, пока искали нотариат, где оформлялась доверенность. Нашли. А человека, на которого была выписана доверенность не нашли. В адресном бюро такой не значился. Машина ушла, жулики сгинули.
      Кругом обиженного и несчастного парнишку нашел Вязов.
      - Машину у тебя забрали обманом. Так?
      - Так.
      - Есть возможность получить за нее компенсацию.
      Глаза парня загорелись.
      - Что для этого надо?- спросил он.
      - Узнать тех, кто тебя кинул.
      - Да с превеликой радостью. У меня на них сволочей уже такой зуб отрос .........,- у него не хватило слов и фраза так и осталась незаконченной.
      Все подготовительные вопросы были согласованы, пришла пора действовать. Вязов снял трубку телефона и набрал номер адвоката Зигельбаума.
      - Здравствуйте, уважаемый Михаил Абрамович, мне нужно срочно связаться с Мариной. Будьте добры подскажите как это можно сделать.......... - Я хотел переговорить именно с ней...........- Хорошо, я подожду.
      Виталий положил трубку и сказал:
      - Сейчас он ее поищет. Она перезвонит сама.
      Марина позвонила через пятнадцать минут. Я не слышал о чем она говорила, но суть разговора нетрудно было представить по репликам Вязова:
      - Здравствуйте, Марина. Я обдумал ваше предложение и готов его принять. Я хотел бы встретиться с вами и конкретно обсудить условия своей капитуляции.
      - Нет, я не хочу это обсуждать с Зигельбаумом. Я могу сдаться красивой женщине, но не старому некрасивому еврею.
      - Нет. Извините, жизнь полна неожиданностей и мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь видел нас вместе. Давайте встретимся в каком-нибудь уединенном месте. Лучше за городом.
      - Замечательно, договорились. До встречи.
      Виталий откинулся в кресле и улыбнулся.
      - Все отлично, Игорь. Лед тронулся. Мы их слепим, как котят. "Стрелка" назначена на 3 часа в загородном кемпинге.
      Марина поехала на встречу, как всегда, вместе со своими телохранителями. Один из них сидел за рулем, другой рядом с ней. Они не опаздывали, поэтому не торопились. Однако, когда, выехав на объездную дорогу, попали на участок с ограничением скорости до шестидесяти километров, водителя заело. Тащиться в колонне раздолбаек, как обыкновенный лох, было выше его сил. Он прибавил газу.
      Гаишники даже не прятались. За поворотом стояли три их патрульные машины и автобус с передвижной станцией медицинского контроля. "Вольво-850" с тонированными стеклами они пропустить просто не могли. Марина, плавно опустив окно, привычно сунула под нос инспектору удостоверение помощника депутата, но это не возымело никакого действия. Водителя увели в автобус на освидетельствование, потом попросили выйти пассажиров. Второй охранник попробовал спорить, а зря. Его бесцеремонно вытащили, поставили в стойку руками на капот, обыскали. Обнаружив пистолет, тут же завернули "ласты" назад и защелкнули наручники. Марину обыскивать не стали, но заставили показать содержимое сумочки. Для какого-то вшивого превышения скорости это было уже слишком. Ни Марина, ни ее телохранители не могли ничего понять. Их рассадили по разным машинам. Марину - обратно в "Вольво", за руль которой уселся молодой лейтенант, а рядом с девушкой какой-то парень в штатском.
      - В прошлом году у вас машина похуже была,- отметил он.- Сейчас покруче. А я теперь пешком хожу.
      - Мне какое до этого дела?- презрительно спросила она.
      - Забыли меня. Нехорошо. А я вас помню. Когда ваши бугаи у меня машину отбирали, вы еще и подначивали. Я их целый год искал. В добровольные помощники ГИБДД записался, думаю - все равно где-нибудь на дороге встретимся. Слава богу, вот и встретились.
      Марина вдруг вспомнила этого паренька, у которого год назад ее парни ради хохмы отмели "Москвичонка". Охранники еще долго потом смеялись как они ловко нагнали на него страха и сбросили ему фальшивые баксы. Сделали они это не для выгоды, так, приколоться. Она поняла, что прошлогодняя шутка грозит обернуться большими неприятностями и начала строить планы как ей выкрутиться из этой ситуации. Но никакие ее уверения о высоких связях, больших покровителях и просьбы вызвать адвоката не помогли. Как последнюю вокзальную проститутку, ее закрыли в вонючей камере, а парней повели на допрос.
      Спасение пришло с неожиданной стороны. Близкую к отчаянию Марину из заточения вызволили менты. А точнее - мы с Вязовым. Гаишники уже загнали ее "Вольво" на штрафную стоянку, и нам сказали, что машину можно будет забрать только завтра, когда они появятся и дадут соответствующее разрешение. Почему-то гены ее папочки, привычного к отсидкам, не сказались и трехчасовое пребывание в камере произвело на нее очень сильное впечатление. Мы усадили Марину к себе в машину, и она самым натуральным образом разревелась. Всю ситуацию она представляла через призму собственного унижения, не понимая, что оно вполне заслуженно. Вязов пытался ее утешить, а я выговаривал ему, что он и так будучи отстраненным от работы, взял на себя еще ответственность, освобождая подозреваемую в тяжком преступлении. Он отшучивался, что грех такую красивую девушку в камере держать, а я бурчал, мол, пусть бы понюхала параши, посидела бы вместе со всякими ложкомойками, поняла почем фунт лиха. Я ворчал, а Вязов меня успокаивал. Марина, вытерев слезы, помалкивала в тряпочку, но я чувствовал как в ней поднимается волна ненависти ко мне. Столь же пропорционально в ней поднималась волна симпатии к Вязову. Когда мы доехали до ее подъезда, он вызвался ее проводить, упирая на то, что раз она привыкла к охране, то нет смысла отвыкать от хорошей привычки, а он будет заменой арестованным бугаям. Я ждать его отказался и уехал. То, что он останется у нее на ночь, можно было предугадать без помощи гадалки.
      Я бы не сказал, что у Вязова был комплекс Казановы, за каждой новой юбкой он не гонялся. Но у него было поразительное свойство совмещать членские утехи с работой. Если он видел, что женщина может быть ему полезна для дела, то сразу начинал относиться к ней с повышенным вниманием. А поскольку мужик он был видный издалека, да еще с хорошо подвешенным языком, то немногие могли устоять перед его обаянием. Спланированная им операция удалась на сто процентов. Он нанес удар по группировке Джавдета, да еще и залез в койку к его дочке. Но зависти к его любовным победам я не испытывал. Был такой исследователь Гарун Тазиев, который забирался в жерла вулканов. Так и Вязов упорно лез туда, где высоко и горячо. Теперь все зависело от него самого, любое неверное движение и он мог лишиться головы.
      В отношениях с Мариной Виталий не очень и выпячивался. Поддерживал образ этакого благородного парня, который спас девушку из лап зловредных ментов и не ждет от нее особой благодарности. С другой стороны для Марины он был единственным мужчиной, который не жаждал заручиться теневой поддержкой ее папаши, не интересовался ни ее деньгами, ни обширными коммерческими связями, поэтому был особенно привлекателен. Вязов не напрашивался на свидания, всячески избегал малейших контактов с ее папаней и уголовным окружением, складывалось впечатление, что она сама за ним бегает. Не знаю, мучила ли ее совесть за доставленные Вязову неприятности с прокуратурой, к которым безусловно была причастна, но она очень хотела сделать для него что-нибудь хорошее.
      Она предлагала купить ему машину или провести уикенд за границей он брал мою развалюху и вез ее в лес кататься на горных лыжах. Вернее на лыжах катался он, а она на поролоновой, обтянутой полиэтиленом, подушке, которую он специально изготовил для нее. Марине это представлялось очень романтичным. "Синие" кореша ее отца на таких раздолбайках, как моя тачка, не ездили и на горных лыжах не катались.
      Вообще, Виталий предпочитал проводить время с Мариной или на природе, или где-нибудь на квартире вдвоем. Он просто-напросто опасался появляться с ней в общественных местах. Но не по причине, что боялся скомпрометировать себя дружбой с дочерью вора в законе. О том, что будут говорить другие об его поступках, Вязов не задумывался. А может быть просто привык, что его имя постоянно полощут за спиной. В данном случае дело было в другом. Прогуливаться с Мариной Джавадовой - это примерно то же, что выгуливать кровожадную пуму без поводка и намордника. Виталий убедился в этом после их совместного посещения Парка культуры и отдыха. Туда приехала некая, как было указано на афише - всемирно знаменитая труппа, в программе которой была демонстрация автородео и открытие павильона с лазерными и виртуальными компьютерными играми. Предстоящему шоу организовали широкую рекламу по местным средствам массовой информации и на городских заборах. К рекламным кампаниям мы уже приобрели некоторый иммунитет и все меньше им поддаемся, но Вязова очень заинтриговал рассказ Бородянского о том, как знакомый его знакомого играл в виртуальный секс. Паша с таким упоением пересказывал ощущения знакомого его знакомого, что ему верилось. Будто бы виртуальный секс это гораздо интереснее, чем то же самое в жизни, мол, когда водишь рукой в перчатке с электродами по изображению обнаженной женщины, получаешь ни с чем не сравнимый кайф. Не сомневаюсь, что Виталий поперся в Парк культуры в надежде постичь новизну отношений с какой-нибудь виртульной девчонкой, а чтобы никто не догадался об этом, пригласил с собой Марину.
      Гастролеры оказались рядовыми халтурщиками. Продемонстрированное ими автородео представляло низкопробное зрелище, в котором каскадеры мучили себя и зрителей дешевыми трюками. В игровом павильоне у заезжих шоуменов тоже происходила накладка за накладкой. Возле него собралось огромное количество народа, а пропускная способность оказалась весьма мала. Вязов с Мариной туда даже не попали, протолкавшись в толпе желающих больше часа. Но поскольку все выходившие из павильона смачно отплевывались, то становилось ясно, что и внутри него ничего интересного нет. Народ, обманутый рекламой, громко материл гастролеров. Больше всех неистовствовала Марина. Многие выбирались из очереди и отправлялись сдавать билеты. Но тут опять возникла проблема, уже с бабушками-билетерами, которые наотрез отказались возвращать деньги без указания Администрации. А поскольку такого указания давать никто не собирался, то бабушки, опасаясь расправы, позакрывали свои будочки и ретировались в неизвестном направлении. Марина разошлась еще больше, она уже призывала народ на штурм павильона, чтобы разнести его к чертовой матери. Пока не поздно Вязов силой стал вытаскивать ее из толпы. Когда ему это удалось, она напустилась на него: "Мент ты или не мент?! Немедленно арестуй всех этих гадов! Покажи им как обманывать трудовой народ!" Виталий, конечно никуда права качать не пошел, а, подхватив ее на руки, отнес до машины и отвез домой.
      По пути он пытался утихомирить Марину, объясняя, что на это неудачное развлекательное мероприятие надо, как всегда, наплевать и забыть, мы, россияне - цивилизованные люди, а не какие-нибудь дикие американцы, которые валяют плохих артистов в пуху и смоле. Однако нашлись и у нас люди неравнодушные. Ночью какие-то парни с металлическими прутьями посетили Парк культуры и отдыха, переломали ноги сторожу, вставшему у них на пути, и, словно гунны по Риму, прошлись по игровому павильону. Дальнейшие гастроли всемирно известной труппы безнадежно были сорваны, а шоумены быстро слиняли в другие более благодатные края. Вязов был убежден, что организатором погрома была его подруга Марина. Она, правда, отпиралась, но не очень убедительно.
      Из литературной классики мы знаем, что любовь всегда идет рука об руку с трагедией. У каждой Джульетты, кроме любимого Ромео, должен быть еще и строгий папахен. Надо же такому случиться, что вор в законе Джавдет нагрянул навестить свою дочку в тот момент, когда она трахалась с ментом. Джавдет недовольно оглядел, разгоряченные любовью, довольные лица Вязова и дочери, скрежетнул зубами и отправил свою охрану дожидаться в машине. Принадлежность к разным нациям и враждебным лагерям только усугубили законное отцовское негодование. Адреналин в горячей кавказской крови разыгрался, и было заметно, что он едва сдерживает себя.
      - Харитесь, значит, тут,- констатировал он, зло глядя на них.
      Вязов поднялся с кресла и сразу оказался на голову выше Джавдета. Он был спокоен и по-английски холодно невозмутим.
      - Ладно, у вас семейные разборки, я пошел. Не буду мешать,- сказал он Марине.
      - Никуда ты не пойдешь! Пока мы с тобой кой-чего не обсудим,зарычал Джавдет.
      - И кто меня остановит?- высокомерно усмехнулся Вязов.
      - Я!
      Джавдет схватил Виталия за рукав и сделал это зря, так как тут же попался на самый элементарный ментовский прием, применяемый для захвата и конвоирования. Вязов заломил ему руку и вежливо сообщил:
      - Обещаешь, что перестанешь дергаться - отпущу, нет - закрою в ванной.
      - Отпускай, падла!
      - А будешь выражаться - сломаю руку.
      Марина кинулась их разнимать.
      - Виталий, отпусти его, папа перестань!
      Вязов отпустил захват и чуть оттолкнул Джавдета от себя. Между ними моментально вклинилась девушка и, обнимая отца, уговаривала его успокоиться. Виталий повернулся, чтобы уйти. Но Джавдет, неожиданно спокойно, с просительной интонацией в голосе остановил его:
      - Слушай, подожди. Давай поговорим.
      Вязов посмотрел на часы и спросил:
      - Пять минут хватит?
      - Вполне. Мариша, налей-ка нам чего-нибудь промочить горло.
      Джавдет и Вязов сели в кресла. Марина подвезла столик на колесиках с коньяком, водкой, бокалами и блюдечком с засахаренными лимонными дольками.
      - Каждый наливает сам, - сказал Джавдет и лихо опрокинул стопарь водки.
      Вязов не спеша налил коньяк, пригубил, поставил, закусил лимончиком.
      - А ты ничего парень, хоть и мент,- заметил Джавдет.- Я тебя на понт брал, а ты и глазом не повел. Со мной это не многим удавалось.
      - Так я же мент,- улыбнулся Вязов.- Настоящий мент может опасаться вора, но не может этого показывать.
      - А ты настоящий мент?
      - Думаю, что да.
      - Так за что же тебя свои хамают? Я слышал, неприятности у тебя большие на работе.
      - Люди, учившие меня ментовскому делу, говорили: "Охотник не должен бояться волка или договариваться с ним, чтобы тот носил ему зайцев. Только так - или ты его поймал, или он тебя съел". Я не смог поймать вот меня и хамают. Кстати, не сомневаюсь, что с твоей подачи.
      - Тебе ж предлагали: бабки, хазу, тачку и никаких головных болей. Сидел бы тихо и спокойно у Асланыча. Нет, ты пошел на принцип. И чего добился?
      - Видишь ли, дорогой, я не маленький. Знаю где бывает бесплатный сыр. И понимаю, что просто так вы меня спонсировать не собирались сразу. Пока я был вам нужен, может, что-нибудь мне и обломилось, а потом изваляли бы в грязи и попросту вытерли об меня ноги. Хочешь напрямую? Давай. Что я должен делать и сколько это будет стоить?
      - Для начала вытащи моих хлопцев из каталажки.
      - Это которых?
      - Да маринкину охрану.
      - Невозможно. Статья у них относится к категории тяжких и, вообще, этим делом другой отдел занимается. Кстати, дочку твою тоже собирались закрыть за соучастие.
      - Слышал. Спасибо, что отмазал.
      - Не за что. Я для нее старался, а не для тебя. С ней и сочтемся.
      - У вас любовь с ней или так? Перепихнулись и разбежались?
      - У нас серьезно. Подумываем зарегистрировать наши отношения. Ты как отнесешься, если у тебя зять ментом будет?- улыбнулся Виталий.
      - Ты, парень, мне пургу не гони. Я про тебя все знаю. Знаю, что женатый, что девок, как перчатки, меняешь. Как-нибудь обойдемся без таких женихов.
      - Если все знаешь, зачем спрашиваешь? Значит, оставим эту тему. Еще вопросы, предложения ко мне есть?
      - Нет.
      - Тогда есть вопрос у меня. Где и когда я могу получить долю моего брата в АО "Даймонд"?
      - Не понял?
      - Уточняю. Мой брат профинансировал приватизацию комбината по добыче изумрудного сырья в вашей области. Контрольный пакет акций достался фирме "Европа-Азия", за которой стояли он и ты. Все это вы организовали вместе. Тебе нужны были его деньги, ему - твоя крыша. Я достаточно много знаю обо всем этом. В том числе и то, что после завершения приватизации ты решил единолично подгрести под себя все и заказал киллера для устранения моего брата. К счастью, автомашина взорвалась раньше, чем он в нее сел. Зато на твоей совести осталась загубленная жизнь семиклассницы, проходившей мимо, когда произошел взрыв. Ей ампутировали ногу и сделали еще три операции.
      Лицо Джавдета побагровело, а Вязов продолжал:
      - Я не знаю, что случилось с моим братом дальше, удалось тебе его добить или нет, но все деньги, вложенные им в "Даймонд" прикарманил именно ты! Вы вели с ним общее дело, а воровать у своих, по вашим понятиям, стать "крысой".
      Джавдет зло сощурился и процедил сквозь зубы:
      - Я надеюсь, ты понимаешь, что, когда кто-нибудь выдвигает такие обвинения, он должен ответить за свой базар.
      - Отвечать, дорогой, придется тебе. Когда бывший зам. директора комбината заявил, что руководству "Европа-Азия" придется отчитаться на собрании акционеров АО "Даймонд" за свои дела, через несколько дней его нашли на пустыре с проломленной головой. Я не сомневаюсь, что тут не обошлось без твоего участия, но ты допустил большую ошибку. Принцип: нет человека - нет проблемы не сработал. Собранные им документы теперь находятся у меня. Интересную информацию, кстати, я в них почерпнул. Никакой недостачи по изумрудному сырью на момент приватизации не значится. А при сверке с документами за прошлый год она должна составлять несколько десятков килограммов. Наверняка ты принял меры для уничтожения и переделки старых документов, но не учел, что могли остаться их ксерокопии. Ты думаешь, что если вам удалось отстранить меня от работы, так на этом все и кончилось. Нет, дорогой. Раз мне нельзя, тобой займутся другие. Завтра все материалы я передам в РУБОП. А если ты начнешь давить на свидетелей, я нарушу свои принципы и такую же папочку переправлю подмосковным жульманам, деньги которых вложил в это дело мой брат.
      - Папа, то, что он рассказал - правда?- подала голос, молчавшая до сей поры, Марина.
      - Это все параша! Туфта! Он шлифует нам уши и ничего больше.
      - Это правда, Мариночка. Вора можно обрядить во фрак или смокинг, назвать президентом компании и посадить в кожаное кресло, только все равно он останется вором, настоящее место которого на нарах. И скоро я его туда отправлю, хоть он и твой отец.
      - Погоди, не пугай. Давай поговорим спокойно. Сколько ты хочешь за твои бумаги? Даю "лимон".
      - Засунь его себе, знаешь куда.
      - Ну, назови сам свою цену.
      - Меняю твою задницу на голову своего брата. Если он сегодня выйдет на меня и скажет, что ничего не нужно предпринимать, я все бумаги сожгу. Если он не объявится, завтра я отдам их в РУБОП.
      - Да где ж я тебе откопаю твоего брательника?!
      - Это твои проблемы. Все, разговор закончен. Я ухожу. Думаю, что скоро свидимся, только в другой обстановке.
      При этом разговоре я не присутствовал. Но Вязов приехал ко мне и подробно его пересказал.
      - У тебя правда есть какие-то материалы на него?- спросил я.
      - Ничего нет. Но зато мне удалось внушить Джавдету, что они существуют и находятся у меня.
      - И для чего ты это сделал?
      - Когда нет другого выхода, приходится вызывать огонь на себя. У меня была кой-какая обрывочная информация о махинациях Джавдета в "Даймонде", но я понимал, что реализовать ее мне не удастся. Поэтому решил спровоцировать Джавдета и взять его на другом.
      - На чем?
      - На покушении на жизнь сотрудника милиции.
      - Не понял.
      - Я дал ему срок до завтра, значит он попытается убить меня сегодня. У нас очень мало времени давай продумаем и согласуем наши действия.
      Вязов жил в малосемейной общаге от какого-то завода. Пристроил его туда Поленов и очень неплохо. Виталий обитал в отсеке на две семьи с общей кухней, а поскольку вторая семья временно отсутствовала, то практически жил там один. Можно сказать, в отдельной однокомнатной квартире. К тому же постель там меняли каждую неделю - никаких забот со стиркой, внизу вахтер меньше шансов, что обворуют.
      Мы подъехали с ним к самому входу и быстро юркнули в двери. В фойе кроме бабушки-вахтерши и мамаши, спускающей коляску по лестнице, никого не было. Мне почему-то сразу вспомнился фильм "Неприкасаемые", где Кевин Костнер и Луис Гарсия отстреливаются от бандитов, а коляска катится по ступенькам лестницы. И я понял, что, как в этом неприятно сознаваться, но боюсь. Посмотрел на Вязова. Он был спокоен и невозмутим. Вот ведь зараза какая! Его собираются убивать, а боюсь я. Эта мысль подвигла меня внести коррективы в наши планы. Когда мы поднялись в комнату, я сказал:
      - Вязов, я останусь с тобой!
      - Ты что?! Договаривались же. А если они вели наблюдение за общагой и видели, что мы вошли вместе. К тому же тачка твоя у подъезда болтается. Ты пойми, если они не отважатся на акцию сейчас, то могут провести ее в самый неподходящий для нас момент. Так что, Игорек, я тебя прошу - уходи.
      Звучало убедительно. И я ушел.
      Неизвестный киллер поднялся на крышу. Достал бинокль и навел на окна соседней девятиэтажки. В интересующих его окнах света не было, но в мерцании телевизора хорошо просматривалась фигура в кресле. Работа казалась слишком легкой: расстояние меньше сотни метров, оптимальное для стрельбы, почти в упор, заходящее солнце сбоку - не мешает, цель, как на ладони. Что еще нужно? Он не спеша приладил винтовку, несколько раз вздохнул и замер. Палец плавно ввел в действие спусковой механизм. Хлопок казался звучным, но только здесь, на крыше. Он быстро снова навел бинокль. Стекло уцелело, хотя и пошло разводами от входного отверстия пули. Тело заметно сползло вниз и безвольно лежало в кресле. Теперь быстро разобрать винтовку и скорее вниз. Заказ поступил очень срочный, выбирать и готовить позицию не было времени, но его заверили, что клиент - лох. Живет без охраны и ничего не опасается. Так оно и вышло.
      Киллер спустился через люк на девятый этаж. Все было спокойно. Без излишней суеты, держа под мышкой спортивную сумку, он зашагал по ступенькам вниз. Появившись из подъезда, чуть задержался, осмотрелся. Заметив машину заказчика в глубине двора, снял шапочку и провел рукой по волосам. - значит все в порядке, дело сделано. Окончательный расчет он получит потом, а сейчас оставалось просто слинять.
      Через некоторое время с задней стороны общежития подошли три внешне ничем не примечательных молодых человека. Там была наглухо закрытая лет пять назад дверь. Но передние входы существуют для людей добропорядочных. А эти парни предпочитали такие вот непримечательные запасные входы. Тем более, что любые запоры не составляли для них проблемы. Как музыкант владеет своим инструментом, так они виртуозно умели обращаться с отмычками и фомкой. Раз-два и готово. Они уже внутри. Поднялись на шестой этаж. На площадке никого нет, можно приступать к двери в нужный отсек. Замочек в ней простенький, допотопный, особого труда не составит. Так и есть. Однако, замок открылся, а дверь нет. Значит, закрыта изнутри на задвижку. Досадная неприятность, но не смертельно. Нужно просто выдавить дверь. В ход пошла фомка - лучшая подруга вора. Ап! Готово. Теперь еще одна дверь, налево. За ней должен лежать покойник. Так сказали. Действовать необходимо быстрее. У мертвеца в комнате спрятаны какие-то бумаги, нужно еще их искать, а не ровен час кто-нибудь появится. Так, этот замочек тоже начал проворачиваться. Только, разве покойники разговаривают? Но вопрос "Кто там?" прозвучал вполне явственно. Парни переглянулись. Инструкция была четкой. Если клиент, когда они появятся, будет еще дышать, нужно перекрыть ему кислород.
      - Откройте, это комендант,- басом сказал один из парней.
      - Не свисти, дорогуша, комендант у нас - женщина,- послышалось из-за двери.
      Надо же, клиент оказался не только живой, но еще и борзый. Теперь церемониться с ним вообще не имело смысла. Парни дружно навалились на дверь, но она явно была чем-то подперта изнутри. Бах. Бах. Громко раздались в замкнутом пространстве два выстрела. Один из парней начал оседать, удивленно смотря на товарищей. На груди у него быстро расползалось красное пятно. Другой достал из сумки пистолетпулемет "Узи" и от души полоснул по двери. Из комнаты снова послышался выстрел. Дверь пестрела дырами, но не поддавалась.
      Честно говоря, мы думали, что люди Джавдета попытаются пройти через единственно действующий парадный вход. И ждали их там. Когда по рации прозвучал зуммер тревоги от Вязова, это было очень неожиданно. Едва мы забежали и услышали пальбу, я даже на миг забыл про свой страх и жесткие инструкции собровцев держаться за ними, поэтому стремглав кинулся наверх спасать напарника. Я неоднократно замечал, что любопытство в наших людях превалирует над заботой о личной безопасности. В коридорах толпилось множество жильцов, спрашивающих друг у друга что происходит. Прыгая через ступеньку и отталкивая зевак, я поднялся на шестой этаж. Подбежал к двери в отсек. Она была приоткрыта и на полу виднелось распростертое тело. Это остудило мой пыл. С криком: "Бросай оружие! Милиция!" я спрятался за косяк. Кстати, правильно сделал. Из-за изгиба коридора, ведущего в кухню, высунулся ствол и дал короткую очередь. Стреляли не глядя, для острастки. Все пули ушли в стену, но обильно брызнули крошками штукатурки и кирпича. В ответ собровцы устроили такой фонтан огня, что вполне прилично сгладили выступающий угол коридора. Едва наступила пауза, я окликнул Вязова. От грохота у меня заложило уши, но услышал, как он отозвался. Значит жив. Я успокоился и отошел в сторону. собровцы - ребята серьезные, почти все понюхали пороху в Чечне, и путаться у них под ногами со своим "Макаровым" не имело смысла. Правда, они настраивались на неожиданный захват, а не на штурм. Я услышал, как кто-то посетовал, что нет бронированного щита. Другой предложил выкурить бандитов "Черемухой", но их командир скептически покачал головой и сказал:
      - Нет смысла. Сами угорим. Используем световую шашку. Прикройте.
      Командир достал из большой кабуры "Стечкина" и тихонечко, по стеночке, двинулся внутрь отсека. Через несколько секунд там что-то взорвалось и засверкало. Послышался звон стекла. Потом началась мощная пальба. Ребята уже все закончили, когда я зашел на кухню посмотреть. Один из бандитов валялся лицом на полу со скованными наручниками руками. Другой лежал на улице с неестественно вывернутыми ногами и размозженной головой. К батарее были привязаны ремни, видимо он хотел спуститься по ним на нижний этаж но не успел, пуля достала его стоящим на подоконнике.
      Вязов благополучно выбрался из своей комнаты и первым делом спросил:
      - Киллера взяли?
      - В лучшем виде. Слепили, когда садился в свою тачку. И пикнуть не успел,- ответил командир собровцев.
      Вскоре отсек наполнился разными большими чинами из РУБОПа, из УВД, из прокуратуры. Мы с Вязовым на десятый раз пересказывали как же нас так угораздило. А меж чинов слонялась неприкаянная комендантша и приставала ко всем с одним вопросом:"Кто ж теперь ремонт будет делать?"
      Пальба в общежитии произвела грандиозный эффект. О ней рассказывали по телевизору, писали в газетах, судачили на улицах. Действия спецподразделения получили негативную оценку, намекали на их непрофессионализм, так как не сумели провести захват без стрельбы и без жертв. Единственный оставшийся в живых бандит прикинулся овечкой и выдвинул версию будто бы он и его приятели простые воровайки, к мокрым делам не имеющие никакого отношения. В общагу они пробрались, чтобы почистить какую-нибудь комнатенку и заработать на выпивку. Сунулись в комнату, которая показалась им пустой, а оттуда начали стрелять. Одного из них убили, а двое оставшихся спрятались на кухне, где под буфетом случайно нашли автомат "Узи". В целях самообороны стали отстреливаться.
      Полнейший идиотизм. Но прокурорский следователь Корытин за это уцепился. Он вызвал Вязова и с умным видом стал спрашивать его по какому праву тот открыл огонь на поражение, не разобравшись кто стоит за дверью, откуда у него автомат "Узи" и зачем он его спрятал на кухне под буфетом. Про киллера прокуратура пока не знала. Официально он был задержан за незаконное хранение оружия, и с ним плотно работали.
      Джавдет спешно слинял из города, от греха подальше, но дочка осталась здесь. Вязов позвонил Марине и попросил передать наилучшие пожелания папаше, если он объявится. Она клялась и божилась, что миляга папочка не мог пойти на такое черное дело, его явно кто-то подставляет, но, хотя разговор велся по телефону, нетрудно было догадаться, какой бледный вид она имеет.
      Едва Вязов положил трубку, как позвонил Юра Коньков. Его сообщение было неожиданным. К нему обратился без пяти минут зэк Мартюшев и попросил передать, что хочет дать мне очень ценную информацию. Следствие по его делу было закончено, и он пребывал в ожидании суда. Из этого вытекало, что просьба вызвана не обеспокоенностью собственной судьбой, а желанием кого-нибудь вложить. Отказываться от таких предложений - для опера последнее дело. Я запасся чистой бумагой и отправился в СИЗО.
      Приехав, я пожалел, что поторопился. У обитателей изолятора был обед, а для них это дело святое. Опер или следователь могут лишить человека свободы, но на его законный обед покушаться не имеют права. В свою очередь, для свободных людей прием пищи является делом добровольным и я вместо него довольствовался стаканом наикрепчайшего чая, сварганенного Юркой Коньковым. В надежде, что мои жертвы окажутся ненапрасными и Мартюшев поведает о чем-нибудь действительно интересном, я пошел занимать комнату для допросов.
      Матвей уселся на привинченную к полу табуретку, закурил сигарету и после небольшой паузы начал:
      - Начальник, у меня просьба...........
      Вступление мне не понравилось, но я промолчал.
      - О нашем разговоре - никому. Вложить кента - последнее дело. Если братва узнает - мне не жить. Посадят на клык без всяких разборок.
      - Обещаю,- кивнул я.
      - Ладно, начальник, я тебе доверяю, поэтому и попросил кума с тобой связаться. Дело, значит, такое. У нас тут было толковище и я узнал, что ваша контора взяла за жопу Джавдета. Я здесь давлю нары за его дела и намерен посчитаться. Короче так, начальник, хочешь записывай, хочешь запоминай, но это не для протокола.
      Я согласился обойтись для протоколов.
      - Ты, начальник, может думаешь, что если я у азеров мантулил, так и есть по жизни никто, шестерка. Нет, я не блатарь, но и не брус какой-нибудь, шестеркой ни под кем не ходил, братва меня знает и уважает. А дело было значится так, приехал ко мне Толян, кент с Магадана погостить. Принял я его, как положено. Организовал столик в кабаке, песню заказал, тут он мне и предложил. Найди, говорит, мне барыгу на желтую пшеницу, это значит покупателя на золотой песок, получишь хорошую долю в деле. Я ему толкую, мол, такие вопросы с кандачка не решаются, нужно посоветоваться с паханом. Он тогда просит:"А ты меня с ним сведи". Поехали мы к Джавдету. Тот кроме того, что в законе, еще и деловой стал, большие возможности имеет. Послушал он моего кента и говорит: "Постоянный сбыт я тебе организую. Будешь доставлять песок сюда и сдавать посреднику". Толян и за меня словечко замолвил: "Хорошо бы Матвея тоже к этому делу пристроить". Джавдет подумал и говорит: "Ладно. Пусть приглядывает за посредником. Пойдет дело, назначу смотрящим". Остальное ты, начальник, знаешь. Азеры корешка моего на тот свет отправили, а я вроде как не доглядел - в ответе. Они-то знали, что если меня Джавдет в Горнозаводске смотрящим объявит, я их подзажимать начну. Их кухню я в мастерской изучил, видел что все лавы они себе на карман кладут, а в общак не платят. Вот и решили они жало оставить, а яд удалить, короче, настучали на меня суки Джавдету, что по моей вине крупно угорели с желтой пшеницей. Джавдет не разобрался толком, вызывает меня. Спустил на меня полкана, мол зачем я тебя там держал, пока ты шлындал, братву замочили и песок слямзили, теперь на тебя еще и азеры возбухают. Я говорю: "Ты - пахан, так и заткни им пасть". Он еще больше в амбицию, мол, каждый хрен моржовый тут еще указывать будет, проштрафился плати. Я говорю: "Пахан, ты чего?! Где ж я башли-то возьму?" Он отвечает: "Ты - вор, иди и воруй". Потом поостыл малость, говорит: "Ладно. Я тебе дам возможность башлей срубить. Как это быстро сделать, тебе моя дочка подскажет. Она на такие дела дока. С азерами рассчитаешься. А потом будешь искать кто наших магаданских братков мочканул. Пока не найдешь, на глаза не показывайся!" Джавдет старался никому не отказывать, но и просто так никому ничего не давал. Разной шелупони мог наводку на хату устроить. Те хату поставят, барахло сдадут кому он укажет и все довольны. А людей посолидней его дочка во всяких кидняках использовала. Я уже от братвы слыхал, что голова у нее варила на эти дела почище доктора наук. Такие кидняки выдумывала, что спектакль ставила: с десяток человек завязано, у каждого своя роль, ксивы, штампы , любой фактураж - комар носа не подточит. Ох, наверное, и туго вашему брату приходилось эти кидняки раскручивать. Короче, отправил меня Джавдет к дочке. Она всю мою биографию выспросила, потом головой покачала и говорит:"Да, тяжелый случай. Это, как спецзаказ, обойдется дорого, а прибыли - пшик. Но, если отец просит, надо тебя из дерьма вытаскивать. Иди, пару дней погуляй, я подумаю что можно сделать". Короче, народ на заработки в Магадан набирать - это все она придумала. А с комнатой в общаге азеры договорились. Остальное вы знаете. Я, начальник, за то, что ты меня сюда определил, не в обиде. Нет, в натуре. Я тебе даже очень сильно благодарен. Азеров моих ты прижучил. А за Толяна я с ними еще посчитаюсь. От меня не уйдут, я их в любом Карабахе достану. И Бадирова, падлу, что "сеньку" заныкал, я тоже достану. Ты, начальник, не удивляйся, у нас тут почта не хуже фельдегерьской связи поставлена. Мы про ваши дела не хуже знаем, чем вы про наши.
      Нужно всего несколько раз пообщаться с зэками, чтобы узнать бахвалиться и гнать понты - это их любимое занятие. Его слова, что он всех достанет, всех порешит, из этой оперы. Не вызывала особого удивления и его осведомленность про наши дела. В Горнозаводске про арест Бадирова знали все, от старого до малого. От людей на деревне не спрячешься. А в СИЗО информация передается множеством путей, посредством адвокатов, разных там "коней", "маляв" или можно просто подкричать в "решку".
      - Очень интересно,- заметил я,- но не понимаю о чем мы говорим. Я, конечно, ничего против не имею. Хорошо сидим, у тебя зачет в срок идет, у меня стаж к пенсии набегает, только пора и к делу переходить. Что ты от нас хочешь?
      Выражаться, как древние римляне, лаконично и по существу, Мартюшев просто не умел, поэтому снова начал издалека:
      - Обидно мне, начальник, понимаешь? Джавдет меня сначала на азеров танки пахать послал, потом на кидняк отправил, чтобы им бабки вернуть. А когда выяснилось, что азеры кругом виноватые, он еще и продал меня им.
      - Не понял, как продал?
      - Так и продал, за бабки. За те дела, что они тут натворили, он ихнему азеровскому пахану предъяву выставил. Чтобы тот козлов, которые магаданцев замочили, нам выдал и всю желтую пшеницу вернули. А они бабками откупились. За весь песок, меня и кореша моего Толяна Джавдету 10 "лимонов" обещано. Бабки эти скоро должны поступить в банк на счет джавдетовской фирмы. "Европа-Азия" она называется. Ты бы позаботился начальник, чтобы они ему не достались. Не хочу я, чтобы он на моем горбу в рай въезжал. Слышал я как вы его бригаду пошерстили. Сейчас у него силенок не хватит мазу в городе держать. А если получит эти бабки - снова окрепнет.
      - Так слинял он из города. Когда жареным запахло, сразу и сбежал. Сейчас, может быть, уже на Багамах отдыхает.
      - Это вряд ли, начальник. Джавдет, он хитрый и жадный. За копейку задавится, а тут десять "арбузов". Будь уверен, он этих денег дождется. Может не сам будет их получать, а дочке своей поручит. Но не откажется. Куда он забурился я тоже не знаю, но дам тебе один адресок в Москве. Берлога оформлена на другого человека, но принадлежит ему.
      Когда я пересказал содержание нашего разговора Вязову, он призадумался. Потом, отрешенно глядя в окно, сказал:
      - Весна скоро.
      - Что?- не врубился я.
      - Весна, говорю, скоро. Пора возрождения природы. Солнце ярко светит, снег тает, ручьи бегут. И проступает все дерьмо, наваленное за зиму. Месиво грязного снега, мусора и собачьих какашек. Ступить некуда, везде одно дерьмо.
      От такого неожиданного живописного пассажа у меня отвалилась челюсть. Вязов, не обращая внимания на мое удивление, продолжал развивать тему:
      - Так и в жизни. Куда не посмотришь, везде одно дерьмо. Люди курвятся на глазах. Все в этом дерьме барахтаются, возятся, пытаются выбраться и еще больше увязают. Кого слушать? Кому верить? Страна без идеалов, без героев, без веры в справедливость. Те, кто наверху сами обосрались, а те, кто внизу, привыкли жить по уши в дерьме. Что же это за государство такое?! Я хотел жулика Асланова в тюрьму посадить, так сам в СИЗО угодил. Я жизнь свою защищал, бандита, по которому электрический стул плакал, прикончил, теперь из меня в прокуратуре опять душу вынимают - зачем в общежитии стрельбу устроил? В Москве в 93-м коммунисты с демократами разборку в центре города устроили, кучу невинного народа положили, и ничего. Все довольны. Те и другие при деньгах, на солидных постах, еще нас уму-разуму учат. Ментам зарплату не платят, так а кто им ее платить-то будет? Жулье что ли, которое все бабки в стране под себя подгребло. Я с банкирами пообщался: этот под измайловскими, тот под солнцевскими. Если уж "синева" крутым бизнесом занялась - куда деваться?! А как заводы делят? Миша и Лева Черные дергают за какие-то ниточки в столице, оттуда посылают "Альфу" в Сибирь приватизировать алюминиевый комбинат. В Сибири объединяется местное жулье, дает отпор Черным и подминает комбинат под себя. А хрен-то редьки не слаще! В Москве все эти "Япончики", "Тайванчики", "Черепа" со "Скелетами" и прочая "синева" становятся влиятельнейшими людьми, водят дружбу с министрами и банкирами, ездят на шестисотых "Мерседесах" и строят казино. А чуть-что случись с ними, как тут же депутаты, народные трибуны рьяно бросаются на их защиту. Я могу понять, почему Махмуд Эсамбаев защищал Сулейменова. Чечен за чечена всегда стоит, хотя один артист, а другой бандит. Но какого хрена Святославу Федорову и Сергею Ковалеву в защиту "Япончика" ходатайства писать?! Убей меня, не понимаю. Хотя с другой стороны может быть благосклонность депутатов к жуликам легко и просто объяснима. На выборы нужны деньги. Проводить предвыборную кампанию за государственный счет - прерогатива только первого лица государства. Все остальные вынуждены искать спонсоров. А если деньги в основном у жуликов, вот и идут к ним. Но, как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. Вот приходится потом нардепам под блатной музон танцевать. За примером далеко ходить не надо. Возьми нашего любимого депутата Асланова. Кем он был пока его вор Джавдет в думу не протолкнул? Да никем. Когда пролез, развернулся, его стали считать богатым и влиятельным, но только Джавдет знал его истинную цену - гривеник в базарный день. А теперь, в дополнение к твоему рассказу я добавлю кой-какую информацию, которую раздобыл в РУБОПе. Среди "синих" в отсутствии Джавдета начались разброд и шатания. На первый план выдвигается мощная группировка под началом некоего "Колчедана". Если он сумеет подмять под себя "джавдетовцев", то станет единоличным лидером в этой среде. Ожидается небольшая локальная война и, похоже, что твоя сегодняшняя беседа - один из маневров перед ее началом. Слушай, как меня все это достало! Хочешь сделать что-нибудь путнее, это тут же используют. Как гидра какая-то, ей богу, у которой взамен отрубленной головы вырастает новая. Надоело все до чертиков. Нет, Джавдета, конечно, я добью, у меня к нему личный счет. И десять миллионов эти он увидит, как ухо от селедки. Но, правда, все надоело. Напиться что ли? Ты как?
      - Если под пулечку, то давай.
      - Третьего надо.
      - Соседа моего пригласим. Он все с компьютером в преферанс бьется, пусть сразится с живыми людьми.
      - Что возьмем? Пива или водки?
      - Возьмем и то и другое, а там разберемся.
      Есть такие люди, которые из любой банальной вещи хотят сделать маленький спектакль. На мой взгляд, из таких людей получаются клипмейкеры и постановщики мыльных опер. Вязов тоже из этой породы, только из него получился опер с выдумкой. Вот, например, у него появилась необходимость переговорить с Ириной, той самой, что работала в магазине "Оазис" у Жанны и помогла нам ее разоблачить. Казалось бы, чего проще: позвони, договорись, встреться. Нет, звонить пришлось мне, а потом еще ехать за ней и привозить к Вязову.
      Он встретил нас в махровом халате, с забинтованной ногой, опираясь на палочку.
      - Виталий Иванович, что с вами?- всплеснула руками Ирина.
      - Да так, бандитская пуля,- небрежно ответил он.- Не обращайте, пожалуйста, внимание на мой вид и вид моего жилища. Не успел еще сделать ремонт после нападения урок.
      - Какого нападения?- спросила Марина, широко раскрыв глаза.
      - Видите ли, Ирина,- пришлось рассказывать мне,- Виталий Иванович скромничает, но недавно он выдержал здесь целое сражение с наемными убийцами. Все эти щербинки в стенах - это следы от автоматных пуль. Видите, дверь в комнату фанеркой забита, дело в том, что она тоже вся расстреляна. Виталий Иванович наступил на хвост одному вору в законе, и тот приказал своим боевикам его убить. Да не тут-то было. Человека четыре Вязов самолично положил, пока патроны не кончились, остальных мы захватили живьем, когда подоспели, и еще один из окна выбросился.
      - Постойте, так я же про это по телевидению видела, в городских новостях. Только я не знала, что вы в этом участвовали!- восхищенно глядя на нас, сказала Ирина.
      - Ну, я-то постольку-поскольку участвовал,- небрежно заметил я.- А вот Виталий Иванович в самом эпицентре событий был. Пойдемте в комнату, я вам еще кое-что покажу, о чем нигде не говорили.
      В общем, я поведал ей про киллера, стрелявшего через окно в Вязова, и о хорошем знании последним классики детектива, в частности хитрого трюка, примененным Шерлоком Холмсом для разоблачения полковника Себастьяна Морана. Старый манекен, пробитый пулей и специально выпрошенный нами в Универмаге, был увезен в качестве вещественного доказательства, поэтому для полного воссоздания картины происшедшего не хватало важной детали. Но в целом все и так было наглядно и понятно.
      Представляете, какими глазами смотрела Ирина на Вязова после этого. Мало того, что он был ее благодетель, пристроивший на теплое денежное место, так еще и скромный беззаветный герой, этакий комиссар Катани, схлестнувшийся с мафией не на жизнь, а на смерть. К восхищению примешивалась и чисто женская сердобольность к раненому паладину. Обуреваемая прекрасными, возвышенными чувствами, она была готова исполнить любое его желание. И он не примнул его высказать:
      - Ирина, мне нужна ваша помощь! Вопрос стоит о моей жизни и смерти. И теперь моя жизнь в ваших руках.
      Ну посудите сами, что она могла сказать после такого заявления. Конечно, что готова на все. Вязов, проникновенно глядя ей в глаза, продолжал:
      - Я расскажу вам все по порядку. Покушение на мою персону организовал вор в законе по кличке "Джавдет". Когда он узнал, что оно закончилось неудачей и я остался жив, то бежал из города. Но здесь остались его сообщники. И через них Джавдет планирует организовать еще одно покушение. На днях он должен перечислить в ваш банк на расчетный счет АО "Европа-Азия", генеральным директором которого является, 10 миллионов рублей. Это деньги за мою голову. Если его люди не получат их, то мои шансы остаться живым значительно возрастают. Однако, законными мерами мы не можем наложить арест на эти средства. Вы же знаете наши законы. Я прошу вас совершить небольшое нарушение профессиональной этики. Прежде всего вы должны узнать когда эти деньги поступят и немедленно сообщить мне. А потом мы с вами по модемной электронной связи перечислим их на счет фонда "Конверсия" в филиал Промышленного банка. Этот фонд был разорен Джавдетом за счет того, что он уговорил его директора Серковича вложить 11 миллионов рублей в совместное дело, а потом организовал его убийство. Естественно, что причастность Джавдета к организации убийства осталась официально недоказанной, но зато он вполне официально стал наследником денег Серковича. В настоящее время счет фонда "Конверсия" арестован, и, если эти 10 миллионов поступят на него, то пойдут в бюджет. А это значит, что из этих денег кому-то смогут выплатить пособия на детей, кому-то пенсии. Одним словом, я считаю наше дело правым и благородным.
      Дальнейшее проведение задуманной Вязовым операции проходило без моего участия. Поэтому в детали дела я не посвящался. Со слов Виталия я знал, что самая главная проблема была в необходимости узнать код или пароль банка для осуществления электронных перечислений денежных средств по счетам. Но при помощи Ирины и Кримера управляющего Промышленным банком у него действительно все получилось! Деньги пришли на счет фирмы "Европа-Азия", единоличным владельцем которой был по существу Джавдет. Вечером того же дня они были переброшены на счет фонда "Конверсия" и оказались замороженными. А потом ушли в бюджет. Правда, денег пришло не 10 "лимонов", как обещал Мартюшев, а только 4, но все равно было приятно, что они проскочили мимо воровской кассы и попали в государственный карман.
      По разным каналам поступала оперативная информация, что в группировке "синих" назревает взрыв страстей. За последнее время мощь джавдетовской группировки была значительно подорвана. Члены ее лучшей боевой группы под началом Каблука и парочка бандитов, участвовавших в налете на вязовскую общагу рассредоточились по городским кладбищам. В то же время в СИЗО сосредоточилась другая часть его соратников, подсевших по разным делам: группа товарищей, обидевших Миху и катавших его в багажнике машины, маринкины телохранители и двое уцелевших киллеров, участвовавших в неудачном покушении на Вязова. Криминальные авторитеты, как мелкие феодальные князьки, почувствовав слабость соседа тут же норовили оттяпать его владения. Нужен был только повод, чтобы придать грядущей войне вид законной. И такой повод нашелся.
      "Пошел цинк", что Джавдет кинул братву на 10 "лимонов", которые предназначались для общака. Его люди на предъявы невразумительно мычали или посылали всех подальше, за что скоро стали отвечать по всей строгости воровских законов. Директора кафе Вадима Сергеевича имеющего в определенных кругах "погоняло" - "Козырь" и про которого говорили, что Джавдет оставил его исполняющим обязанности пахана, зарезала собственная охрана. По дружбе она его не больно зарезала. Во сне. Чик, и он уже на небесах. Остальных урок, рангом пониже, расстреливали в машинах, в подъездах домов и в банях. Каждый вечер городские телевизионные новости информировали народ о новых фактах бандитских разборок. Картины оскаленных ртов на мертвых лицах, луж крови и продырявленных машин стали набивать оскомину. За неделю Колчедан сломал хребет структуре, которую Джавдет организовывал и отлаживал несколько лет. Последние несколько человек, оставшиеся верными опальному вору в законе, засели в коттедже в небольшом дачном поселке вместе с его дочерью. Они старались не показывать оттуда носа и бдительно охраняли все подступы. Колчедан объявил: "Кто не с нами, тот против нас!", и тем самым поставил их вне закона. Милиция, исправно регистрируя факты боевых действий, выезжая на место происшествия и заводя уголовные дела, в целом, в происходящее не вмешивалась. В самом деле, что милиции больше делать нечего, как жуликов от жуликов защищать.
      Однако, быть над схваткой у нас не получилось. Виталию позвонила Марина и со слезами в голосе попросила вывезти ее и спрятать. Как честный человек, Вязов не мог отказать женщине, с которой имел половую связь. На оперативной машине с мигалкой, мы подкатили к коттеджу, где она скрывалась, и забрали ее якобы для допроса. В присутствии охраны Марина изобразила недовольную мину, но едва мы отъехали, как расцвела счастливой улыбкой. Многометровые апартаменты коттеджа с бассейном и сауной, недосягаемая мечта простого гражданина, сузились для нее до размеров камеры смертников. Марина драматично пересказала свои ощущения последних дней, как, всматриваясь в лица охраны, пыталась угадать кто же из них продался Колчедану. как переживала какую же смерть ей изберут: зарежут, подобно Козырю, пристрелят или выберут что-нибудь мучительное с извращениями. Она что-то говорила о попытке отравления, но очень сумбурно, и я не понял кого хотели отравить ее или кошку, то ли хотели - ее, а отравили кошку.
      Марина опасалась возвращаться в свою квартиру, полагая, что люди Колчедана ведут наблюдение за местами ее возможного появления. И Вязов повез ее к себе в общагу. Там я был удостоен чести наблюдать еще один спектакль. Виталий не любил повторяться и сменил репертуар. На этот раз в старых декорациях проходила премьера а-ля "Король Дроздобород". Работящий небогатый мужчина привез в свое скромное жилище избалованную принцессу и начал учить ее уму-разуму. Начал он традиционно с того, что продемонстрировал урон, нанесенный жилому фонду ее папашей. Потом перешел к планам на будущее:
      - Так, будем теперь вести с тобой совместное хозяйство. Я, как настоящий мужчина, хожу на работу и пью пиво с ребятами. Ты за хозяйку. Замажешь меловой пастой выбоины в стенах, покраской займемся в выходные. А по вечерам будешь встречать меня борщом со сметаной.
      Марине такие рядовые для большинства людей взаимоотношения были в новинку. Она воспринимала их, как игру и потому весело смеялась. Представляю, что бы я услышал от своей жены, если в приказном порядке начал ставить ей хозяйственные задачи.
      Прошло несколько спокойных дней. Вязов не строил масштабных планов по поимке разных жуликов, после работы спешил домой, где они с Мариной вели почти семейную жизнь и совместно делали ремонт. Но у нас, как на море, штиль не может продолжаться долго. Обычно неприятности начинаются с вызова к начальству. Это правило подтвердилось и на сей раз. Петрович попросил нас зайти к себе.
      - Признавайтесь, что натворили,- начал он разговор с вопроса.
      Мы с Виталием переглянулись и пожали плечами.
      - Да, вроде, ничего.
      - Гордееву звонили из ФСБ. Вызывают вас. Есть какие-нибудь соображения?
      В знак отрицания мы помотали головами.
      - Ну, подумайте,- настаивал Петрович.- Может денег с кого взяли?
      - Взяли бы, да никто не дает,- усмехнулся Вязов.
      - Может, зацепили кого-нибудь наверху?- продолжал допытываться Петрович.
      - Да чего гадать-то?! Вызывают - сходим и все узнаем,- сказал я.
      - Вернетесь, сразу ко мне, доложите,- подвел черту начальник.
      Ореол всесильности и таинственности, образовавшийся еще вокруг КГБ, по наследству передался детищам "комитета" - ФСК и ФСБ. Люди с уважением и опаской относятся ко всему таинственному, будь то полтергейст или деятельность ФСБ. Чем занимается эта организация, знают немногие, а результатов их повседневной работы вообще никто не видит. Без сомнения, там работают профессионалы своего дела, их техническое оснащение на несколько порядков выше нашего. Наверняка, значительно больше и качественнее, чем в милиции, объем поступающей оперативной информации. Но что они делают дальше со своим массивом информации? Как говорил Гамлет: "Вот в чем вопрос". Если опер уголовки не раскроет, а опер ОБЭП соответственно не выявит в месяц несколько преступлений, то и тот и другой получат нагоняй от начальства. Известные мне "комитетские" дела можно пересчитать по пальцам, а ни об одном пойманном шпионе у нас в городе я вообще не слышал. Хотя, наверное, в ФСБ тоже есть свои критерии работы и они тоже за что-то получают нагоняи. Тем более, что старые времена, когда они бдили, чтобы писатели не писали вольных книжек, а члены делегаций за рубежом не ругали социализм, уже прошли, и теперь у них иные задачи. В конце концов, кесарю - кесарево, Египет египтянам, короче, каждому свое.
      Когда мы приехали в областное управление ФСБ и позвонили по нужному телефону, к нам вышел парень наших лет, представившийся как Аркадий Петрович. Он не стал проводить нас внутрь здания, а принял в комнате для посетителей. В своем роде, в дворницкой.
      Внимательно изучив наши документы, он изложил суть вопроса:
      - Нами разыскивается Марина Джавадова. Мы установили, что несколько дней назад вы увезли ее с загородной дачи для допроса. После этого ее никто не видел. Мне бы хотелось услышать от вас о цели и содержании ее допроса и узнать куда она потом поехала?
      Поскольку вопросы в большей степени касались Вязова, я предоставил право отвечать ему.
      - Да, действительно, 14-го мы приезжали за ней в коттедж. Забрали ее в райотдел для беседы, это было примерно в половине двенадцатого. Часа через два отпустили.
      - Отпустили одну, а если бы с ней что-нибудь случилось?- недоверчиво усмехнулся Аркадий Петрович.
      - А что с ней может случиться? Вы знаете кто ее папа?- в свою очередь усмехнулся Вязов.
      - Знаю. Потому и спрашиваю. При сложившейся ситуации с дочерью Джавдета в городе может случиться что угодно.
      - У нас в городе что угодно может случиться с чьей угодно дочерью. Но раз вы в курсе "сложившейся ситуации", то должны понимать, что она от всех прячется. Мы можем оказать вам содействие в ее розыске. Только для этого вы должны нам честно сказать для чего она вам понадобилась. Или ищите ее сами.
      - Вот как? Хорошо. Я навел о вас некоторые справки и знаю, что ее отец - ваш злейший враг, поэтому не думаю, чтобы вы стали защищать дочь. Итак, нам пришла информация из Москвы о том, что в Шереметьево-2 задержан дипломат одной из ближневосточных стран с неограненными изумрудами. При задержании он пояснил, будто бы их ему передал российский гражданин по кличке "Джавдет" для поиска оптового покупателя за границей. Нам предписано разыскать и доставить в Москву его дочь, которая присутствовала на предварительных переговорах с этим дипломатом. Если вы знаете ее местонахождение, давайте сейчас проедем туда вместе.
      - Нет,- покачал головой Вязов.- Сегодня я займусь ее поисками, а завтра утром доставлю к вам.
      Аркадий Петрович подумал немного, потом сказал:
      - Хорошо. Буду ждать вас завтра утром с ней. В любом случае позвоните.
      Он поднялся и протянул нам руку для прощания.
      Не хотел бы я оказаться на вязовском месте. Но и сочувствовать ему не хотел. Сам вляпался, пусть сам и выбирается. Когда трахаешься с кем попало рискуешь подхватить "гусарский насморк" или головные боли. Конечно, если бы он в этой ситуации встал на сторону Марины, предупредил ее и помог бежать, я бы его не сдал. Но то большое уважение, которое я к нему испытывал, наверняка пропало.
      Пока я в машине предавался этим размышлениям, он неожиданно сказал:
      - Игорек, мне опять нужна твоя помощь. Я хочу организовать Маринке сегодня прощальный вечер, а завтра сдать с рук на руки Аркадию. Заночуешь у меня на раскладушке? Не хочу вводить ее в искус ударить меня чем-нибудь тяжелым по голове и слинять. Если нас будет двое, она и дергаться не будет.
      Отказать я, конечно, не мог. Заехал домой, сказал, что ночую у Вязова и поехал к нему.
      Виталий занимался сервировкой стола. Марина сидела на диване и, млея, смотрела на него, в неведении предстоящего сюрприза. Наконец, он расставив все как надо, зажег свечи и пригласил нас к трапезе. Бухнул выстрел шампанского, и мы дружно чокнулись.
      - Мальчики, объясните что мы отмечаем?- с улыбкой спросила Марина.
      - Проводы,- коротко ответил Вязов.
      - Какие проводы?
      - Твои. Такие дела, Марья. Нас сегодня вызывали в ФСБ по твою душу. Им пришло распоряжение о задержании и доставке в Москву гражданки Джавадовой. Я пообещал, что утром ты будешь в ФСБ. Последовавшая немая сцена продолжалась несколько минут, пока Марина осмысливала услышанное. Наконец, она нарушила паузу и заявила:
      - Ну и сволочь же ты, Вязов!
      - Я уже пытался объяснить твоему папе, что к моим поступкам и решениям нельзя подходить по своим меркам. Я не сволочь, а мент,- устало отозвался Виталий.
      - Да это одно и тоже! Ты же меня натурально продал! Я-то дура обратилась к тебе за защитой, а ты меня сдал!- распсиховалась Марина. Значит, вы тут собрались вдвоем, чтобы меня караулить, а с утра пораньше продать. Что вам за это премию дадут или лишние звездочки обломятся?!
      - Ты просила защитить тебя от жуликов. Я это сделал. А от государства прятать и укрывать тебя я не намерен. Кто ты есть? Обыкновенная воровка. Сколько ты людей кинула - пальцев не хватит сосчитать. Будто я не знаю, что половину кидняков в городе ты организовала! Я бы с превеликим удовольствием сам тебя посадил. И не надо строить из себя невинную овечку. Нарушила закон - отвечай!
      Вечер был испорчен. Марина надула губки и забилась в уголок дивана. Чтобы скоротать время мы с Вязовым уселись играть в карты.
      Из состояния, подобного ступору, Марина вышла примерно через час. Как будто невидимый факир провел перед ее глазами рукой и снял гипноз. Она вдруг оживилась и воскликнула:
      - А черт с вами! Гулять так гулять. Давайте пить и веселиться! Пусть проводы будут по полной программе.
      От такого предложения грех было отказываться, и мы приступили к проводам.
      Я и Вязов старались не налегать на спиртное предполагая ночное бдение. Но и без водки атмосфера получилась очень милой и веселой. Все наперебой вспоминали и рассказывали смешные байки, потом даже немножко разошлись - спели и потанцевали. Когда усталость взяла свое, Марина отправилась спать со словами, обращенными к Вязову:
      - Милый, не задерживайся. Я буду ждать. Сегодня затрахаю тебя до смерти, чтобы после меня ты на всяких мокрощелок смотреть не мог.
      Мы с Виталием еще посидели, попили пивка, покурили. Что было потом я не помню. Не знаю, как вырубился, но отключился капитально.
      Голова трещала и раскалывалась. Я приоткрыл глаза. Мы с Вязовым лежали на тахте под одеялом, а по комнате шлялись какие-то фигуры, как безтелесые тени, и безостановочно гундели. Голова готова была взорваться, казалось, болела каждая ее молекула. К нам придвинулся призрак, весь в белом. Подержал мою безвольную руку, заглянул в зрачки. Что-то сказал, но я разобрал только одно слово - "клофелин". Потом мне вкатили какой-то укол и я снова отключился.
      Подробности нам рассказал Петрович. Ночью по "О2" в дежурку нашего РОВД позвонила какая-то девушка. В ее голосе не было обычного для потерпевших волнения, она четко и подробно изложила суть происшедшего. В комнате семейного общежития ее изнасиловали в извращенной форме два незнакомых парня. Они напились и уснули, чем она воспользовалась и убежала. Девушка назвала себя, свой адрес и адрес парней, сказала, что скоро приедет в райотдел лично и попросила задержать насильников, так они могут обнаружить ее бегство и слинять сами. Информацию передали на машину "ночникам". Вскоре дежурный экипаж примчался в общагу. В указанном адресе все двери были открыты, "ночники" прошли в комнату и обнаружили два невменяемых тела. Мое и Вязова. К счастью, ребята знали нас и не стали трогать. По рации доложили дежурному РОВД. Тот пробил заявительницу по адресному бюро и выяснил, что женщины с такими данными не существует в природе. Но сигнал есть сигнал. Ночники и дежурный написали рапорта.
      Нам еще повезло, что ответственным по РОВД был в эти сутки Петрович. Дежурный позвонил ему домой, он быстро собрался и поехал к Вязову в общагу. Осмотревшись на месте, вызвал скорую и уведомил Гордеева. Петрович знал, что Виталий должен с утра доставить Марину в ФСБ и сразу прочувствовал ситуацию. Марина незаметно подмешала нам клофелинчику, а когда мы вырубились, раздела, уложила в одну постель и позвонила будто бы ее изнасиловали.
      Когда я очнулся второй раз, Петрович читал Вязову нотацию:
      - Из-за своей показухи сам в дерьмо вляпался, Игоря втравил и нас всех подставил. Как мне теперь прикажешь с фээсбэшниками объясняться, что вас какая-то бабешка вокруг пальца обвела. Ты не мог что ли эту шалаву им вчера отдать? Самому было неудобно, дал бы наводку фээсбэшникам, пусть бы они ее и взяли у тебя в адресе. А ты бы остался чистеньким, ни при чем. Другое ведомство. Какой с тебя спрос? Ну, сделала она вас! Сейчас в райотделе позора не оберешься. Насильники, мать вашу!
      - Извини, Петрович. Я сам все исправлю. Из-под земли эту сучку достану.
      - Ладно уж, лежи. Герой нашелся. Сейчас Бородянского в аэропорт отправлю, может это что и даст.
      - Только пусть проверит в списках еще фамилию Оладьина. У нее был второй паспорт на эту фамилию.
      В это время в комнате появился еще один персонаж. Андрей Петрович из ФСБ. Он осмотрелся, с презрительным выражением лица скользнул по столу с оплывшими свечами и остатками ужина, по нам с Вязовым лежащим под одним одеялом. По его виду ясно читалась мысль: менты - дураки и розотеи, ничего другого от них и ожидать было нельзя. А что тут скажешь?
      Бремя объяснений взял на себя наш начальник, который увлек фээсбэшника в коридор, подальше от нашего беспомощного вида. Конечно, хрен с ним, но неудобно-то как!
      Оклемались мы с Вязовым только к обеду. Бородянский уже позвонил из аэропорта, что гражданка с фамилией Оладьина вылетела на Москву утренним рейсом.
      - Петрович,- взмолился Виталий,- дай мне командировку на три дня, и я ее достану.
      - Нам,- поправил я его.- Вместе вляпались, вместе и исправлять.
      - Командировку-то я вам, конечно, подпишу. Только денег в кассе райотдела нет. Придется ехать за свои.
      - Ерунда,- заявил Вязов.- Влезу в долги, но эту козу разыщу и доставлю куда надо.
      - Оформляйте,- кивнул Петрович.
      На счет денег я не подумал. Благородное желание помочь Вязову входило в противоречие с семейным бюджетом. Проклятая бедность. А что сделаешь, если месячной зарплаты офицера милиции хватает только на скромное существование и ни о каких накоплениях не может быть и речи.
      Однако, отступать было поздно. Мы выписали требования на проезд за счет МВД, Вязов где-то чего-то назанимал и пообещал перехватить еще денег в столице, где у него остались кое-какие связи. В этот же день мы сели в авиалайнер и отправились в матушку-Москву разгонять тоску.
      Когда денег в обрез, вступает в силу принцип "Экономика должна быть экономной". Вполне хороший принцип, кстати. Зря над ним так много иронизировали. Если бы его придерживались, то сейчас возможно не экономили бы на ментах, уже больше года зажимая часть положенной им зарплаты. В целях экономии мы решили добраться из аэропорта на электричке. Я направился искать туалет, а Вязов пошел изучать расписание электропоездов. Не успел я застегнуть ширинку, как в туалет ворвался возбужденный Виталий.
      - Игорь, я придумал, как раздобыть денег,- сходу заявил он.- У нас мало времени, поэтому слушай внимательно. Ко мне клеится катала из "гусаров", я прикинусь лохом, сяду с ним в электричку и поддамся соблазну перекинуться в картишки по маленькой. Через 40 минут будет городок с большой станцией. Пока мы до нее доедем, я думаю, что они мне дадут возможность немножко выиграть для затравки. Стоянка там 10 минут. Ты сейчас наймешь тачку и прикатишь туда. В ЛОВД возьмешь наряд, скажешь, что тебе нужно задержать мошенника и арестуешь меня с выигрышем.
      - У тебя же бабок нет с ними играть,- заметил я.
      - Зато у меня есть кредитная карточка. Они же не знают, что на ней нет денег, и я это использую. Если не получиться, то печатку свою на кон поставлю. Все, я побежал. Ты тоже давай короче. Если мы не состыкуемся, могут получиться большие неприятности. Да, я постараюсь сесть с ними в пятый вагон, ищи меня там.
      Вязов производил впечатление солидного человека. Ничего удивительного, что каталы на него клюнули. Посмотрели: прилетел представительный, хорошо одетый молодой мужчина без багажа. Вполне подходящий фраер. Когда Виталий изучал расписание электричек, один из них подкатил к нему и завел разговор. Вязов, конечно, постеснялся сказать, что экономит на проезде и наврал про случившуюся накладку со встречающей машиной. Подошедшего к Вязову каталу, представился он Николаем, видимо, результаты рекогносцировки устроили и он дал сигнал сообщникам.
      Виталий и Николай, как два добрых попутчика, сели в электричку. Едва электровоз тронулся, по вагону совершенно случайно проходил приятель Николая. И тот и другой изобразили сцену радости от встречи, естественно, что приятель присел к ним поболтать. Как бы между прочим, Николай спросил работает ли он еще в казино? Приятель ответил, что работает и предложил показать ему игру ставшую исключительно модной в последнее время в среде "новых русских". Достал карты и начал показывать. Через проход от них сидел одинокий скучающий мужик. Когда на свет появились карты, он встрепенулся, когда начали объяснять правила игры - заинтересовался, а потом попросил разрешения присоединиться к компании. Чтобы скоротать дорогу и лучше освоить игру, Николай предложил сыграть на интерес. Большинством голосов: трое - за, один (Вязов) воздержался, решение было принято. На кону появились деньги. Виталий, в виду отсутствия оных, небрежно засветил кредитную карточку, пояснив, что в любом банке Москвы по ней можно снять кучу бабок. Это было принято на веру, и игра началась.
      Пока электричка катила до города ситуация развивалась по сценарию катал. Потом их ожидал сюрприз. На станции в вагон зашел я, сопровождаемый милицейским нарядом в форме. Подойдя к играющим, решительно ткнул пальцем в Вязова и сказал: "Он"! Милиционеры сурово предложили ему пройти. Поблагодарив партнеров за компанию, Виталий сгреб выигрыш и вышел в проход. Для острастки я тут же защелкнул на его правой и на моей левой руке браслеты наручников. В ЛОВД ребята подобрались душевные. После того, как наряд рассказал, что задержанный практически при них обчистил в карты трех мужиков на приличную сумму, они не сомневались в его опасности и даже дали мне машину, чтобы доставить злостного мошенника-гастролера Вязова до ближайшего отделения милиции Москвы. Куда мы вскоре благополучно прибыли.
      - Ну, отстегивай, что ли,- попросил Вязов.- Хватит ходить, как сиамские близнецы.
      Я похлопал себя по карманам и изобразил на лице досаду.
      - Кажется, ключ потерял. Наверное, в машине обронил.
      - Издеваешься?!- встрепенулся Виталий.- У меня уже рука затекла. Затянул, как настоящему злодею!
      - Не знаю что и делать,- задумчиво сказал я.- Может, на самом деле тебя в дежурку отвести. Там нас распилят, но денька три тебе придется посидеть в камере.
      Вязов возмущался очень сильно и громко. На нас оглядывались люди, и, хотя наручники находились под наброшенным на них плащом, все равно было неудобно. Я достал из кармана ключик и расстегнул браслеты.
      - За такие шутки я в детстве из рогатки расстреливал,- буркнул Виталий.
      Но дулся он недолго и вскоре уже весело рассказывал, как пудрил мозги каталам.
      - Я так и думал, что до этой станции они дадут мне выиграть, а потом начнут постепенно раздевать. Но не тут-то было. Считай, что меньше чем за час мы сняли с них около двух тысяч. Переквалифицироваться что ли?закончил он свой рассказ.
      - Все хорошо, что хорошо кончается,- резюмировал я.- Давай продумаем наши дальнейшие действия. Найти человека в этом мегаполисе, это не иголку в стоге сена, а скорее - песчинку в море.
      - Помнишь адресок, который тебе подкинул Мартюшев. Я считаю, что нам нет смысла шерстить гостиницы, а нужно искать Марину там.
      - Поехали.
      Мы сориентировались по карте. Сели на метро, доехали до "Пражской", там еще немножко на автобусе. Столичная берлога Джавдета оказалась далеко не в центре. Не мудрствуя лукаво, мы направились прямо в нее и позвонили в дверь. Никто не открывал, и движения в квартире было не слышно. Тут Вязов в очередной раз удивил. Он достал связку ключей и стал пробовать открыть ими дверь. Как ни странно, она отворилась. Мы вошли внутрь.
      - Слушай, может быть тебе вместо каталы в домушники переквалифицироваться? Очень уж хорошо у тебя взломы получаются,- предложил я.
      - Мы не взломщики. Мы - гости хозяйки. Она у меня дома жила, почему бы и нам у нее не погостить. Кстати, когда мы жили у меня в общаге, я снял слепки со всех ее ключей. Как видишь, пригодилось. Я умею двери только открывать, а не взламывать. Располагайся, Игорь, чувствуй себя, как дома. В квартире явно кто-то недавно был, значит, вполне возможно, что это Марина и скоро она появится.
      Немного посидев, мы поняли, что поспешили. В суете дороги и стремлении побыстрее разделаться с делом совершенно не позаботились о пропитании своего организма. Теперь он напоминал об этом урчанием желудка. Наконец, Вязов не выдержал. Его организм был больше, значит ему больше требовалось калорий и витаминов. Он решительно поднялся и направился к холодильнику. Распахнул дверцу и продемонстрировал его содержимое: палку сырокопченой колбасы, йогурт, кефир, коробку конфет и бутылку сухого вина. Все, что нашел, он начал выставлять на стол. Это принимало некрасивый оборот. А вдруг Марина в этой квартире и не останавливалась, может быть тут другие хозяева. Одно дело, если они просто обнаружат в своей квартире ментовскую засаду и совсем другое, если увидят, что ментовская засада пожрала их пищу. Красиво - некрасиво, один черт, голод не тетка, а Вязов явно собирался его утолить. Я не выдержал и присоединился к нему. Мы душевно закусили, и ждать стало веселей. Однако вскоре потянуло в сон. Мы сидели и подремывали. От этого чуть не пропустили момент появления хозяйки. Едва слышно щелкнул замок, и в коридоре появилась фигура женщины.
      - Здравствуйте,- сказал Вязов.
      Женщина испуганно схватилась за сердце. Теперь мы видели, что не ошиблись в расчетах. Это была она. Марина.
      - А мы уже заждались. Все гуляете, голубушка, а гости томятся,заметил Виталий, поднимаясь ей навстречу.
      Она тоже узнала нас, и, сбитая с толку появлением неожиданных визитеров, молчала. Неожиданно Вязов отвесил ей смачную пощечину.
      - Это тебе за подлянку.
      Марина как-то сразу пришла в чувство и сделала резкое движение, явно намереваясь ответить Виталию ударом на удар. Но у него реакция оказалась лучше. Перехватив ее руку, он с угрозой произнес:
      - Еще раз рыпнешься - застегну лапы наручниками. А теперь поехали.
      - Куда?- обреченно спросила она.
      - Куда скажут, туда и поедешь. Ты теперь вообще права голоса не имеешь.
      Мы поймали тачку и отвезли Марину в ФСБ. Как говорится, с рук долой и из сердца вон. Однако, сразу стало скучно. Задание по командировке выполнили, а больше делать было нечего. Главное, не хотелось.
      - Поехали, устроимся куда-нибудь в гостиницу и выспимся,- предложил я.
      - Зачем нам гостиница? У Марины квартира стоит пустая, ключи у нас есть, там и поспим. Только пожрать что-нибудь купим,- сделал контрпредложение Вязов.
      Вариант был интересный. Тем более, что хозяйку наверняка определят куда-нибудь в Лефортово, и наше присутствие в квартире ей мешать не будет. Мы снова поймали тачку и вернулись обратно.
      Мы мирно почивали, когда в квартире кто-то появился. Я обнаружил это только потому, что в комнате зажегся свет и неприятно резанул по глазам.
      - Ну ничего себе!- раздался возмущенный Маринкин голос.- Меня, значит, отправили на Лубянку, а сами скорей ко мне в квартиру и спят, как ни в чем ни бывало. Есть же такие бессовестные люди!
      - Прекрати ворчать и погаси свет. Я тебя не попрекал, когда ты у меня жила,- сонно отозвался Вязов.
      Марина еще погундела, но скоро успокоилась. Видимо, пребывала в хорошем настроении от того, что вернулась домой.
      Снова проваливаясь в блаженную пучину сна, я немножко послушал, как она сгоняла Вязова с кровати ко мне на диван, но чем дело кончилось не знаю, так как Морфей снова принял меня в свои объятия.
      Когда я проснулся, на кухне что-то шкворчало и оттуда несло аппетитным амбре. Витали и Марина уже встали, с кухни доносилась их беседа. Слов было не разобрать, но тон явно был мирный. Я поспешил присоединиться.
      - Ну-с, какое у нас меню на сегодня?- бодро поинтересовался я у них.
      - Сегодня в меню английская кухня. Национальное блюдо из 10 букв. Угадай?- улыбнулась Марина.
      - Бутерброды?- спросил я.
      - Садись - двойка. Как же ты не угадал? Это их самая распространенная еда. "Овсянка-сэр" называется.
      - Вы что сели на диету?- полюбопытствовал я, упав духом.
      - Не пугайся. На диете только хозяйка, а для нас она готовит яичницу,- успокоил Вязов.
      - С беконом?- с надеждой спросил я.
      - Ага. С колбасными обрезками!
      - Не делайте из еды культа!- прервала наши разглагольствования Марина,- Садитесь жрать, пожалуйста.
      Мы не заставили себя уговаривать. За яичницей Вязов ввел меня в курс событий.
      - Ты представляешь, Игорь, как нас "комитетчики" подставили? По их милости мы сначала все переругались, потом нас попытались отравить, насилу откачали. Затем ужасно опозорили. И, наконец, заставили еще ехать в командировку за свои деньги. А когда после всех злоключений мы доставили им государственную преступницу, они, вместо того, чтобы расстрелять за измену Родине, поговорили с ней о погоде и отпустили с миром.
      - А для чего все-таки вызывали?- спросил я.
      - Спросили, зачем ее папаша передал помощнику какого-то консула изумруды. Она ответила, что про эти дела ни сном, ни духом не ведает, ей поверили и отпустили на все четыре стороны.
      Пока мы болтали, Марина помалкивала и кушала свою овсянку, видимо, соблюдая принцип "когда я ем, я глух и нем". Но едва покончила с кашей, обратилась ко мне:
      - Игорь, я хочу, чтобы вы знали. Мне потом было очень стыдно за то, что я наговорила про вас с Виталием по телефону дежурной части. Я явно погорячилась. В общем, извините меня.
      - Ладно, чего уж там,- пожал я плечами.
      Но Вязов тут же вмешался.
      - Ты не очень-то верь ей, Игорек. Просто я растолковал нашей даме содержание статьи УК за ложный донос.
      - Вязов, как ты можешь?! Я же искренне!- возмутилась Марина.
      Понимая, что сейчас между ними опять вспыхнет словесная перепалка, я поспешил выступить в роли миротворца.
      - Давайте не будем вспоминать то, что было. Прошлого не вернешь и не поправишь. Лучше обсудим то, что будем делать дальше.
      - А какого хрена нам еще тут делать? Сейчас соберем вещички и двинем домой,- отозвался Вязов.
      - Если вы задержитесь еще на сутки, то завтра можем полететь вместе. Я приглашаю вас остаться у себя,- предложила Марина.
      - Интересная мысль,- отметил я.
      - А вечером я гарантирую вам отличный ужин,- добавила Марина, и это замечание явилось решающим фактором.
      Мы согласились остаться.
      Пока Марина завершала свои столичные дела, мы взяли билеты на завтра, позвонили Петровичу, поставили печати на командировочных удостоверениях, пошатались по городу и развлеклись пивком. В общем, провели день с пользой. А вечером, она, как и обещала, угостила нас отличным ужином в валютном ресторане. Мы посчитали это компенсаций за причиненный нам моральный ущерб и не возражали, что она будет платить за общее удовольствие.
      Авиалайнер зашел на посадку, и у меня привычно заложило уши. Самолет пронесся по полосе и мягко подрулил к отведенному для него месту. Турбины смолкли и наступила приятная тишина. Чтобы вернуть уши в обычное состояние я начал делать глотательные движения. Говорят, помогает. Но от этого занятия меня толчком в бок отвлек Вязов.
      - Смотри,- сказал он, указывая на иллюминатор. Вместе с трапом к самолету подкатывала наша райотделовская "шестерка". Чтобы оперов из командировки встречали с машиной на летном поле, такое я видел только в кино. Похоже, что нас вознамерились встретить, как героев, только мы себя таковыми совсем не чувствовали. Однако, на душе стало приятно помнят, уважают, ценят, заботятся.
      Мы спустились по трапу с гордым видом, широко улыбаясь, как "звезды" экрана. Пожали руку Петровичу и направились к машине, но начальник остановил нас:
      - Подождите, сначала женщина.
      С этими словами он показал на Марину. Мы засуетились, повернулись к ней и стали предлагать ее подвезти.
      - Не утруждайтесь, пожалуйста. Меня встречают. Все в порядке,улыбнулась она.
      - Однако, гражданочка, все же придется проехать с нами. Вот постановление о вашем аресте. Можете ознакомиться,- холодно заявил Петрович.
      Мы с Вязовым чуть не сели на взлетную полосу. Вот это коленкор!
      Пока мы путешествовали, ребята не сидели, сложа руки. А дело было так:
      Пару месяцев назад к нам в райотдел прибыла делегация разгневанных мужчин с одного из местных крупных заводов. Администрация этого предприятия решила закупить для своих сотрудников партию сахара. Поручено это было сделать председателю профкома. По рекламным объявлениям в газетах он нашел фирму "Фактория" предлагавшей сахар крупным оптом, но по цене меньше, чем другие. Председатель приехал в эту фирму, составил официальный договор, и завод перечислил на ее счет деньги. Через три дня председатель профкома с копией платежки, заверенной банком, и с грузовым транспортом снова появился в офисе "Фактории". Там милая девушка бухгалтер подтвердила по своим учетам поступление денег, выписала счет-фактуру и подробно нарисовала дорогу на склад, находящийся на окраине города, на котором следовало непосредственно загрузить сахар. Заводчане поехали туда. Сахар на складе действительно имел место быть, только к "Фактории" он не имел никакого отношения. Председатель рванул обратно в офис фирмы. К огромному своему удивлению в помещении, еще недавно уставленном оргтехникой и наполненном людьми, теперь ветер гонял бумажки меж пустых столов. Пока покупатели мотались на склад и обратно, фирма "Фактория" приказала долго жить и растворилась в воздухе. Афера была задумана в расчете на одного крупного оптового покупателя и успешно осуществлена. Естественно, что деньги сразу были переброшены в другой банк, где вскоре так же растворились в воздухе.
      Наша проверка тогда ничего не дала и только пополнила список материалов по безфигурантным киднякам. И вот, пока мы разгоняли тоску в Москве, Петровичу позвонил некий аноним и сообщил местонахождение директора "Фактории". Его взяли. Потом через него взяли еще двоих парней и милую девушку бухгалтера. Задержанные добровольно дали показания, что за долги попали в кабалу к Джавдету и он принудил их совершить кидалово, а разработало его сценарий Марина. Больше того, они указали мастерскую, где по просьбе Марины старик-гравер изготовил печать и угловой штамп фирмы "Фактория". Дедок был тертый, имел порядка пяти отсидок и на какой-то из них якобы даже спал с Джавдетом на одних нарах. На обыске у него нашли эскизы нескольких печатей, исполненных марининой рукой и он подтвердил, что она время от времени обращалась к нему с просьбами чекунить ей фактураж или шварц-вайс, а он не мог отказать дочери старого кореша. Ребята сработали на "отлично", а главное - быстро. К нашему приезду было уже все готово и красавица Марина, владеющая маркетингом, менеджментом и разговорным английским, пошла топтать своими стройными ножками отцовские тюремные дорожки.
      Несколько дней, после неожиданного ареста Марины, Вязов был сам не свой. Он стал необычайно задумчив, рассеян и порой невпопад отвечал на вопросы. В этом состоянии Виталий даже попался на элементарную, детскую шутку Бородянского. Когда тот, как бы невзначай, заглянул к нам в кабинет с пачкой купюр и сообщил, что в бухгалтерии выдают задолженность по пайковым, Вязов, словно сомнабула, поднялся и отправился в кассу. Чем доставил огромное удовольствие Пашке. Конечно, никакой выдачи задолженности не было и в помине.
      Но, главное, что в глазах Вязова потух присущий ему огонек охотничьего азарта. Он по большей части сидел на месте и писал бумаги, не выражая желания вылезать из кабинета и ловить кого-либо. Я понимал, что апатия его вызвана накопившимися проявлениями нашей паршивой жизни и достижением определенной цели. Отлаженную отцом и дочерью Джавадовыми систему кидняков у нас в городе он сломал. В то же время не получил за это никаких материальных благ, а лишь познакомился с тюремными нарами и бытом. Негативно повлияли и неурядицы в личной жизни. Хотя он и не говорил об этом, но я понимал, что он переживает разлуку с женой и дочерью, неопределенность судьбы брата. Не прошли бесследно неудачи в сердечных делах. Сначала разрыв с Верой Павловной, переметнувшейся к другому, а потом посадка Марины в СИЗО. Несмотря на сложность натуры дочки Джавдета, Виталий привязался к ней, пожалуй, больше, чем к другим своим женщинам, поэтому отправлять ее чуть ли не собственными руками в следственный изолятор было совсем непросто.
      Возвращение партнера к активной жизни началось с того, что он, размешав сахар в чае, вынул ложку из кружки и по рассеянности, владевшей им последнее время, положил ее мимо стола. Когда она упала на пол, я заметил:
      - Женщина придет.
      Он отвлекся от своих мыслей, поднял на меня глаза и спросил?
      - Что ты сказал?
      - Говорю, женщина придет. Примета такая есть: если какой-нибудь предмет упадет на пол, это к неожиданному визиту. Если предмет острый визит мужчины, если тупой - женщины.
      Народная примета не обманула. Не прошло и получаса, как на пороге нашего кабинета со смущенной улыбкой возникла Вера Павловна. Это был очень неожиданный визит. Раньше она учреждения, в вывеске которых упоминалось слово "милиция" старалась обходить стороной. Наверное, чтобы изменить своим привычкам, у нее имелись веские основания. Если у вас болит зуб, вы идете в стоматологию, если вас обманом лишили денег - в милицию, хотя не любите бывать ни там, ни тут.
      Вязов, все еще пребывающий в состоянии задумчивости, посмотрел на неожиданную гостью, словно вспоминая кто она такая, потом жестом указал на стул возле себя.
      - Рада видеть вас, ребята,- сказала Вера Павловна, присаживаясь.
      - Мы тоже,- улыбнулся я.
      - Наша радость от вашего посещения не знает границ,- произнес Виталий.
      Мы с Верой Павловной даже поперхнулись от такого перла, а она, похоже, еще и обиделась.
      - Если я некстати, могу уйти,- сказала она.
      - Кстати, кстати,- похлопал ее по лежащей на столе руке Вязов.Сколько он у тебя взял?
      - Как? Ты уже знаешь?!- удивленно вскинула она брови.
      - Еще нет, невозмутимо отозвался он.
      - Вы о чем?- спросил я, возможно вмешиваясь не в свое дело, но весьма заинтригованный.
      - Дидукция, Игорь, дидукция,- объяснил мне Вязов, как непонятливому Ватсону.- Я много размышлял последнее время.....
      - Я заметил,- вставил я.
      - Не перебивай. И пришел к выводу, что во всем происходящем существует причинно-следственная связь. Визит Веры к нам не случаен. Явно она зашла не для того, чтобы поинтересоваться здоровьем старых друзей. Но причина его существует. Следовательно причина связана с характером нашей деятельности. Опуская логическую цепочку моих умозаключений, скажу вывод: мне кажется, что какой-то нехороший человек взял у нее деньги и не отдает. Вера, я прав?
      - Прав,- кивнула она.- Хотя я не могу понять, откуда ты смог это узнать. Или в тебе открылись экстрасенсорные способности?
      - Никакой экстрасенсорики, дорогая, только дидукция и немного логики. В свое время мне удалось познакомиться с некоторыми твоими привычками. Поэтому, зная, как тщательно ты следишь за своим макияжем, сразу удивило, что сегодня сделала подводку только одного глаза. Это говорит о сильном душевном волнении.
      Вера Павловна моментально вытащила из сумочки зеркальце, косметический набор и принялась устранять недостаток. Между тем Виталий продолжал:
      - У тебя с собой пластиковая папка, в которой ты носишь важные бумаги, когда не хочешь, чтобы они помялись. Учитывая, что ты пришла с этой папкой в милицию, я предположил, что в ней находится заявление. Но, вероятно, дело очень деликатное, поэтому ты решила зайти посоветоваться с друзьями, то есть с нами. Вообще, деликатные вопросы женщины обсуждают с подругами, если посвящают в них друзей, работающих в ОБЭП, значит, вопрос связан с деньгами. А дальше все просто. Ты неоднократно говорила, что для любимого человека тебе ничего не жалко. Из всего этого я сделал вывод, что ты дала деньги какому-то мужчине, а он тебя обманул.
      - Так оно и есть,- кивнула Вера Павловна.
      - Тогда рассказывай все по порядку.
      Она немного помолчала, собираясь с мыслями, потом приступила к рассказу.
      История эта была весьма любопытной и поучительной. О женской любви и мужском коварстве.
      Когда Асланов лег в клинику, ему вскоре стало казаться, что у него на самом деле не все в порядке с психикой. Узнав, что к нам в город приезжает американский психоаналитик, он позвонил Вере Павловне и попросил, чтобы она организовала ему консультацию у этого специалиста. Вера Павловна разыскала американца и встретилась с ним. Вообще-то, он оказался вовсе не американцем, а прибалтом из Вильнюса, просто некоторое время учился и стажировался в Штатах. Психоаналитика звали Рудольфом и он говорил по-русски с милым акцентом, на подобии Урмаса Отта. Вера Павловна и Рудольф сразу понравились друг другу. Ее короткий деловой визит к нему затянулся, а потом плавно перерос в культурную программу с посещением театра, ресторана и, наконец, завершился совместной постелью.
      Рудольф рассказал, что в конце 80-х сумел неплохо заработать на вывозе меди из России с последующей переправкой ее в Германию. Деньги позволили ему осуществить свою мечту, и он отправился в Штаты изучать психологию. После окончания колледжа некоторое время стажировался в качестве психоаналитика в Лос-Анжелесе, чуть ли не на Беверли Хиллс, где его пациентами были миллионеры и киноактеры. Потом увлекся буддизмом и заинтересовался проблемой наркомании. Буддизмом потому, что это было модно, а проблемой наркомании потому, что во время своей стажировки убедился: у очень многих людей расстройства психики начинаются на почве употребления наркотиков. В результате у него появилась идея о лечении наркотической привязанности буддизмом. Для ее проработки он отправился в государство Мустанг в Гималаях, где вдохновился практическими примерами излечения наркоманов в местных монастырях. К нам в город Рудольф приехал по приглашению некой общественно-религиозной организации и должен был прочитать курс лекций, пропагандирующих его идею. Эта организация сняла апартаменты в гостинице, где он организовал нечто вроде общественной приемной. Страждущих, представителей прессы и прочих любопытных, посещавших его, он принимал в пышном балахоне с голубыми отворотами и пышными рукавами. Это одеяние называется чуба и является традиционной одеждой жителей Тибета. Вместо "здравствуйте" говорил: "Кале кхе" и увлекательно рассказывал о тибетских монастырях, святилище под названием "Муктинах", в котором можно лицезреть горящий камень, горящий источник и горящую землю и прочих разных заморских достопримечательностях. Все это производило большой эффект, особенно на женщин. Они начинали неровно дышать и просили забрать их в Гималаи. Но он всем светским львицам и дамам полусвета предпочел Веру Павловну. По ее просьбе он встретился с Аслановым. Несколько часов изводил его странными вопросами, потом взяв за консультацию сто баксов и сказав пациенту, что у него сильно разрушена карма, отбыл. После этого Асланов больше слышать о нем не хотел и говорил, что этот заезжий знахарь более сумасшедший, чем любой из пациентов нашей психушки. Это не повлияло на отношения Рудольфа и Веры Павловны, они были упоены друг другом и много времени проводили вместе. Он загорелся идеей набрать здесь группу наркоманов и организовать их лечение в горных монастырях Тибета. Установленная им стоимость лечения была 10 тысяч долларов, поэтому позволить себе это удовольствие могли немногие. Вера Павловна помогла установить ему нужные контакты с солидными людьми, водя его на презентации и престижные тусовки. Среди детей банкиров и бизнесменов было немало пристрастившихся к наркоте, но их родители не спешили раскошеливаться на столь нетрадиционное лечение. Она сама уговорила нескольких своих знакомых записать своих детей к нему в группу.
      Через некоторое время Рудольф действительно увез подростков в Тибет, но вскоре вернулся и стал набирать новую группу. Постепенно Вера Павловна начала замечать в нем изменения. Все реже он говорил о философии, о буддизме, о вреде наркомании, все чаще - о деньгах. Лечение наркоманов в Тибете уже приобрело для него подобие производственного процесса, поставленного на поток, и интересовало только с точки зрения прибыльности. Потом у него начались неприятности. Один из подростков, отправленных им, вернулся и стал рассказывать некрасивые вещи о духовном наставнике. Будто бы Рудольф, по приезду в Катманду, отобрал у него все документы и деньги, отвез в какой-то храм в горах и чуть ли не продал в рабство местному ламе. Наших ребят заставляли от зари до зари вкалывать на каменистых полях, скудно кормили и, вообще, держали в черном теле. Сбежавший парень прибился в горах к российским альпинистам, и они умудрились вывезти его на родину в большой спортивной сумке. После этих рассказов доверие к методике Рудольфа было сильно подорвано. Люди требовали вернуть их детей и деньги. Но, пожалуй, хуже всего для него было то, что сбежавший пацан оказался сыном не кого иного, как Колчедана.
      Рудольф пришел к Вере Павловне и сообщил, что ему угрожают. Если он не отдаст в самое ближайшее время 50 тысяч долларов, то однозначно будет убит. Причем, не горем, а киллером. Вера Павловна пыталась успокоить его, но Рудольф был безутешен и просил найти деньги. Ее, сердобольное внутри, женское сердце не выдержало. В конце концов, деньги приходят и уходят, а жизнь у любимого человека останется. Она перевела на его валютный счет 20 тысяч долларов (все свои личные сбережения), а еще на 30 тысяч оформила ссуду в "Продсервисе" и тоже их перевела. Рудольф со слезами на глазах целовал ей руки и заверял, что никогда не забудет ее жертвы.
      А потом он пропал. Рудольф не появлялся ни у нее, ни в своей гостинице. Вера Павловна встревожилась не на шутку, потому как с Колчеданом шутки были плохи. Его недавняя жестокая кровавая расправа с джавдетовской группировкой лишний раз доказывала это. Любовь - деликатное чувство, посвящать в него посторонних не хотелось, поэтому Вера Павловна решила действовать на свой страх и риск. Через знакомых договорилась о встрече с Колчеданом и отправилась к нему.
      Встреча состоялась в небольшом частном ресторане, где Колчедан обедал в специальном кабинете. Веру Павловну он встретил без старорежимных вставаний и целований ручек, но, по-своему, доброжелательно. Предложил сесть и выпить с ним. После отхода от дел отца и дочери Джавадовых "Продсервис" оказался под его патронажем и он держался с главбухом, как со своей высококвалифицированной служащей. Вера Павловна объяснила, что хлопочет за Рудольфа и просит патрона на него не сердиться.
      - Да кто он такой, чтобы мне на него сердится?!- искренне удивился Колчедан.- Мне он абсолютно по барабану.
      - Как же?- в свою очередь удивилась Вера Павловна.- Но он же отправил вашего сына в тибетский монастырь, где с мальчиком дурно обращались.
      - И совершенно правильно сделал, что отправил. Когда Вовка сбежал и пустил слезу перед мамкой, рассказывая о своих мытарствах в этом самом Тибете, я его сразу предупредил, мол, учти, парень, на зоне еще хуже будет. Мамка, конечно, сначала попричитала, да только, когда через неделю сама застукала его с баяном, ну то есть со шприцом, ко мне подошла и говорит: "Давай Вовку обратно отправляй, а не то он тут точно в тюрьму загремит". Я Рудика вызвал к себе и приказал отвезти Вовку обратно. Что он и сделал. Так что я к Рудику никаких претензий не имею. Я так ему и сказал, когда он приезжал ко мне, извинялся, предлагал деньги за пацана вернуть. Денег я с него брать не стал, сказал, что еще доплачу, пусть только Вовку от этой заразы отучит.
      - Простите, что я отняла у вас время,- сказала Вера Павловна.- Дело в том, что Рудольф куда-то пропал, и я забеспокоилась.
      - И решила, что я его отправил на Луну,- усмехнулся Колчедан.- Обо мне какое только фуфло не толкают, но я всегда стараюсь поступать по понятиям. Я никогда бы не стал мочить человека лишь потому, что он не понравился моему сыну.
      - Простите,- покраснела Вера Павловна.
      - Живой и здоровый твой Рудик. Уже недели полторы, как он Вовку отвез и обратно сюда вернулся. Только я тебе на счет него вот что скажу. Лучше бы ты его сторонилась. Я людей всяких повидал, уже нутром чую кто что из себя представляет. И, честно говоря, не нравится он мне. Скользкий какой-то очень. Балаболит красиво, а глазки хитрые....... Кстати, он мне вчера звонил, спрашивал нет ли у меня человека, чтобы деньги помог в Промбанке обналичить. Обещал хороший процент.
      Вера Павловна нервно сглотнула, прокашлялась и спросила:
      - Можно узнать, что вы ему ответили?
      - Сказал, что подумаю. Он мне телефончик свой оставил.
      Колчедан порылся в карманах, извлек на свет мятый обрывок бумаги и перебросил его на другой конец стола.
      - На, возьми. Можешь позвонить Рудику. Мне его заморочки без надобности.
      Вернувшись домой, Вера Павловна позвонила в платную справку и узнала, что данный телефон принадлежит некоей гражданке Суржиковой. Ее она знала и считала пустой, вздорной бабенкой - "шлю приветик", любительницей богемных сборищ, где можно было блеснуть экстравагантными нарядами.
      Ночью Вера Павловна почти не сомкнула глаз. Все думала, что предпринять. И решила пойти к Вязову. Кстати, это было с ее стороны, можно сказать, благородно. Если бы она рассказала о случившемся тому же Колчедану, возможно, Рудик очень скоро разглядывал бы собственные кишки. Только в этом случае и сама могла лишиться работы. Лохов жулики презирают.
      Теперь, рассказывая эту историю Вязову, Вера Павловна, наверное, ожидала от него другой реакции. Зная его невозмутимость, она, конечно, не думала, что он будет всплескивать руками и восклицать: "Ах, какой негодяй! Ах, как он нехорошо поступил!", но ожидать хоть чуточку сочувствия, была вправе. А он сидел, как каменный истукан, уставившись в окно.
      - Виталий, мне нужно, чтобы ты наложил арест на валютный счет Рудольфа,- сказала она.
      - Невозможно. Нет оснований.
      - Почему?
      - Потому, что ты добровольно перечислила ему эти деньги. Без расписки, без договора. Вера, ты же умная женщина и сама все понимаешь.
      - Значит, он может снять сейчас мои деньги и уехать с ними за границу.
      - Не сомневаюсь, что он так и сделает,- пожал плечами Вязов.
      - И ты ничего не предпримешь, чтобы помешать ему?
      - Возможно, предприму.
      - Что же?
      - Об этом я сейчас и думаю. Если ты будешь отвлекать меня своими вопросами, мне придется думать дольше, лукаво улыбнулся Виталий.
      И я, и Вера Павловна облегченно выдохнули. Она потому, что он согласился помочь в сложной ситуации, а я потому, что мой товарищ начал возвращение к активной жизни. Вязов уже приучил всех, что, если берется за что-нибудь, то доводит это до конца. Видимо, памятуя об его целеустремленности, Вера Павловна заметно повеселела.
      Пока "Чапай думал", мы с гостьей успели попить кофе и поболтать на отвлеченные темы. Наконец, Виталий завершил свой мыслительный процесс и обратился к Вере Павловне:
      - Вера, ты поступила очень опрометчиво. Ни одного законного пути посодействовать тебе я не вижу. Конечно, мы можем принять положенные в таких случаях официальные действия, но уверен, что они помогут, как мертвому припарки. В общем, я вижу только один способ вернуть тебе деньги кинуть Рудика.
      - Я согласна. Но как это сделать?
      - Это будет очень непросто сделать. Для любого другого человека я даже браться за такое дело не стал. Но для тебя, Вера, считаю своим долгом сделать исключение. В свое время ты помогла нам по делу Асланова, а долг, как известно, платежом красен. А теперь, Игорь, хочу обратиться к тебе. То, что я задумал - противозаконно. Поэтому я не стану просить тебя о помощи в этот раз, так как не хочу впутывать в аферу. Но я и не буду от тебя ничего скрывать, поскольку ты мой друг и я тебе доверяю. К тому же, в случае чего, надеюсь, ты выступишь на суде в мою защиту и объяснишь, что решение кинуть Рудика было принято мною в муках и в тяжелой борьбе с совестью. Что этот кидняк был моим вызовом, моей перчаткой в лицо негодяя, моей шпагой в сердце злодея, подло обманувшего бедную женщину.
      - С таким красноречием у тебя есть шанс переквалифицироваться в адвокаты,- усмехнулся я.
      - Уж лучше в управдомы,- покачал головой Виталий.- Ладно вступление затянулось, пора переходить к плану действий. Итак, сначала что мне нужно, для его осуществления. Пункт первый: фотограф, способный сделать хороший фотомонтаж.
      - Экспертам поставь бутылку, они тебе любой фотомонтаж сделают,подсказал я.
      Вязов подвинул к себе листок бумаги и сказал:
      - Так, пишу: бутылка за тобой, Вера, фотомонтаж за экспертами.
      Идем дальше. Вера, с чем Рудик ходит в официальные органы? Ну с портфелем, с авоськой, с чемоданом?
      - У него пластиковый дипломат с цифровым кодом.
      - Пункт второй: мне нужен точно такой же дипломат. Его я тоже записываю за тобой, Вера. И, наконец, самое главное, мне нужен человек, способный воплотить мой план в действие.
      - Видок, основатель французской криминальной полицию "Сюртэ" считал, что поймать преступника лучше всего сможет другой преступник. По аналогии с его мнением, я считаю, что никто не может кинуть кидалу лучше, чем другой кидала,- высказал мысль я.
      - Кого ты имеешь в виду?- спросил Виталий.
      - Миху. Дадите ему сто баксов за труды и бутылку водки сверху, он в лепешку расшибется.
      - Хорошо. Вера, за тобой записываю сто баксов и еще одну бутылку. А теперь давай телефон Рудика.
      Вера извлекла смятый обрывок бумаги. Вязов надсадно прокашлялся, придав своему голосу хрипоту, и набрал телефонный номер. Трубку сняла женщина. Вязов хрипло пробасил:
      - Здорово. Слышь, маруха, дай-ка мне Рудика.
      Видимо ответили, что его нет.
      - Ты, маруха, не звизди, скажи от Колчедана разговор к нему имеют важный.
      Вязов, прикрыв мембрану телефона рукой, пояснил для нас:
      - Обещала посмотреть. Он что у нее под кроватью прячется?
      Потом, убрав руку, снова засипел:
      - Здоров, Рудик. Слышь, браток, мне Колчедан сказал тебе брякнуть. Он толковал, что помощь нужна - бабки обналичить. Ну, так я для Колчедана, что хошь, сделаю. Не, браток, нам с тобой встречаться ни к чему. Ты меня не знаешь, я тебя в глаза не видел. Тебя зацапают, ты про меня не расскажешь, меня заметут, я про тебя ничего не скажу. Короче, Рудик, ты там хоть записывай, хоть запоминай, но усеки. Подойдешь завтра в час дня к управляющему Промбанком. Его Дмитрием Эдуардовичем кличут. Скажешь ему, что от Чумы пришел. Чума - это я. Он тебе бабки без лишних базаров выдаст. Ему за услугу отстегивать ничего не надо. Рассчитаешься потом со мной. Усек? Ну, бывай, я тебе завтра вечером еще брякну.
      Виталий положил трубку и нормальным голосом произнес:
      - Так, Рудик наживку заглотил. Это хороший признак. Сейчас важно, чтобы с крючка не соскочил, поэтому действовать придется быстро, но аккуратно. Давайте не будем терять время.
      Обнадежив Веру Павловну, что все у нее будет хорошо, и проводив до дверей, Вязов рассказал мне сценарий придуманной им комбинации. Выслушав его я покачал головой и сказал:
      - Знаешь, Виталий, одного не могу понять: откуда в обычном менте может быть такая гигантомания? Почему ты всегда стремишься из рядовой банальной вещи сделать грандиозную постановку с массовкой? Может быть, тебе слава великого комбинатора Бендера спать не дает?
      - Игорек, ты меня только с Остапом Бендером не ровняй. Во-первых, я не сын турецкого поданного и даже не отпрыск лейтенанта Шмидта. Но, главное, при всем уважении к авторитету Бендера, он был все-таки жулик и работал на личный карман, а я, пусть это звучит высокопарно, стараюсь во имя справедливости.
      - Действительно, звучит высокопарно, хотя и красиво. Только, нельля ли эту самую справедливость восстановить как-нибудь попроще?
      - Ты полагаешь, что будет эффективней просто принять Рудольфа пожестче и посильнее надавить ему на глаз? Нет. Мне новая жалоба на грубое обращение с гражданами ни к чему. Я не хочу, чтобы меня снова прокуратура принялась прессовать. Мне после аслановской жалобы, будто я своим моральным воздействием нанес его здоровью непоправимый ущерб, до сих пор икается. Выдумали, понимаешь, термин - "моральное воздействие". Что это такое и с чем едят никто не знает, но все жалобщики в своих "телегах" на ментов обязательно указывают. Такое впечатление создается, что у нас не органы внутренних дел, а какое-то братство черной магии. В общем, чтобы меня потом не обвиняли, что я психологическим нажимом вынудил жулика Рудольфа совершить честный поступок - вернуть потерпевшей, полученные у нее обманом, деньги, сам обманом отниму у него эти деньги и верну Вере Павловне. Я был бы только рад, если имелась другая возможность, более простая и действенная, наставить Рудольфа на путь истинный. Но поскольку я таковой не знаю, попробую осуществить тот способ, который задумал. Возможно, в этом будет и воспитательное значение. Вдруг Рудольф, оказавшись сам в шкуре обманутого, осознает насколько отвратительное занятие - обманывать других.
      - Боюсь, не поможет. Даже по той скудной информации, которую мы про него узнали, у меня сложилось впечатление, что он человек очень не простой. В пересказанной Верой Павловной, его, внешне красивой и яркой, биографии имеется масса белых пятен, которые, как правило, образуются, когда человек желает утаить некоторые нелицеприятные для себя факты. Хорошо бы сделать запрос в Интерпол. Наверняка неожиданный отъезд Рудольфа из Штатов, причем не куда-нибудь, а в Гималаи, тоже имеет свое объяснение. В Мустанге и Бутане нет отделений ни Интепола, ни "Коза Ностры". Идеальное место для человека, который желает скрыться от закона и мафии.
      - Не будем гадать о то, чего не знаем,- перебил меня Вязов.- У нас мало времени, но зато очень много дел впереди. Сейчас я поеду в Промбанк к Дмитрию Эдуардовичу договариваться о краткосрочной аренде его рабочего места, а Ты, Игорь, если не возражаешь, займись поисками Михи. Привези его вечером ко мне домой, там все и обсудим.
      Рекомендуя Виталию Миху в качестве главного действующего лица в задуманной им комбинации, я не случайно упомянул месье Видока. Если сделать небольшой экскурс в историю криминальных служб, то можно найти массу примеров, когда первые борцы с преступностью были сами выходцами из уголовной среды. Возможно, наиболее яркий тому пример Эжен Франсуа Видок, который до 35 лет вел не совсем честный образ жизни, достаточно сказать, что трижды совершал побег из французских тюрем, а потом перешел на сторону Закона, которому служил верой и правдой до конца своих дней. В свой отдел, получивший название "Сюртэ" и ставший прообразом французской криминальной полиции, он набирал бывших заключенных, которые, хорошо зная повадки и увертки уголовников, быстро добились значительных успехов. Известно, что за один год 12 сотрудников Видока арестовали 812 убийц, грабителей, воров и мошенников. При всем скептицизме в отношении милицейско-полицейской статистики, верится, что парни из "Сюртэ" работали совсем неплохо. Их главными козырями были артистизм и искусство перевоплощения, позволявшее внедряться в преступную среду и наносить удары по ней изнутри. В наше время методы первых детективов претерпели эволюцию. Теперь человек с уголовным прошлым может стать кем угодно: губернатором, мэром, депутатом, но только не ментом. Соответственно для ментов практически отпала возможность сойти за своего в компании уголовников. Но метод борьбы с преступностью с помощью бывших преступников по-прежнему остается весьма действенным. Только метод этот очень сложный, требующий специальной подготовки и конспирации, поэтому правом его использовать наделены только сотрудники, допущенные к оперативной работе. В милиции это право - прерогатива оперов "уголовки" и ОБЭП. Обращаясь к Михе за помощью, мы с Вязовым злоупотребили данным правом. Злоупотребили, потому что действовать он должен был не только неофициально, но еще и совершить при этом очень неблаговидный и рискованный поступок. Виталий честно предупредил его об этом.
      Люди помогают операм за страх, за совесть или за интерес. Миха, будучи бойцом невидимого фронта по призванию, работал больше за интерес, поэтому охотно согласился поучаствовать в деле. Провернуть такую аферу ему было столь же в кайф, как актеру сыграть Гамлета. Пока Вязов объяснял свое видение задуманного спектакля в Промбанке, Миха довольно потирал руки и хихикал, уже представляя себя в образе. К поручению он отнесся очень серьезно, сделал ряд ценных замечаний и дополнений, для придания действию большей достоверности. А еще внес предложение ввести одну женскую роль, которая не была предусмотрена вязовским сценарием. Предложение было очень интересным и дельным, но создало проблему с подбором исполнительницы. Использовать втемную непроверенную женщину было весьма рискованно, и Виталий задумался. Застыв в позе роденовского мыслителя, он неподвижно просидел минут десять, пока не дождался озарения. После чего попросил Миху подождать, а меня - съездить с ним.
      Мы спустились вниз. Я завел свою "старушку" и спросил куда ехать.
      - К Жанне. Помнишь адрес?- сказал Вязов.
      - Адрес помню. Вот только согласится ли она?
      - Попробуем уговорить,- ответил Виталий.- Для этой роли она наилучший кандидат. Соответствуют и внешние данные, и внутреннее содержание. Особенно ценно, что в ней имеется авантюрная жилка. Есть только один нюанс. Жанна ни за что не согласится, если узнает, что мероприятие проводится в интересах Веры Павловны. Смотри, не обмолвись ненароком.
      - Хорошо,- кивнул я.
      Нам повезло дважды. В том, что Жанна оказалась дома и в том, что была одна. Не повезло в одном: она была в стельку пьяна. Нам пришлось долго и настойчиво звонить в дверь, пока, наконец, не раздалось клацанье замков и хозяйка не возникла перед нами воочию. Жанна выразила преувеличенный восторг от нашего визита, расцеловалась с Вязовым и со мной, как с долгожданными гостями, предложила пройти в комнату и выпить за встречу. Виталию, отбросив галантность, пришлось применить силу, чтобы отобрать у нее бутылку и убрать в бар. Это вызвало у хозяйки бурю негодования. Теперь мы были не дорогими гостями, а злыми врагами и удостоились нескольких нецензурных оскорблений. К счастью, Вязов, имевший опыт общения с нетрезвой Жанной, быстро заткнул ей рот страстным поцелуем, потом сгреб ее в охапку и отнес в ванную. Когда он засунул даму под прохладный душ, оттуда снова понеслись бранные возгласы, но вскоре они стихли и стали доноситься совсем другие слова: "Да! Да! Как хорошо! Еще! А-а-а!" Я включил музыку погромче и уселся листать журналы.
      Через полчаса после душа и чашечки крепкого кофе Жанна была уже вполне в норме, и Виталий приступил к изложению своей просьбы. Она благосклонно внимала ему и, не обращая внимания на мое присутствие, сексуально водила под столом пальцами ноги по черным вязовским джинсам. Это занятие она не прервала даже когда торговалась о размере вознаграждения. Впрочем, торг был коротким. Виталий практически не упирался, и расходы Веры Павловны выросли еще на 300 баксов. Это было несколько несправедливо по отношению к Михе, которому отводилась главная роль за меньшее вознаграждение, но, с другой стороны, ни я, ни Вязов вообще не рассчитывали ни на какое вознаграждение. Настоящие добрые дела делаются только на основе альтруизма.
      Условившись утром всем встретиться, чтобы на свежую голову организовать генеральный прогон предстоящего спектакля, мы с Виталием отбыли. В комнате Вязова нас ожидал неприятный сюрприз. Пока мы катались к Жанне и занимались ее вытрезвлением, нажрался Миха, приговорив обнаруженную у хозяина бутылку марочного коньяка. Заниматься его вытрезвлением у Виталия уже не было ни сил, ни желания, поэтому он сделал ему постель на полу и уложил спать у себя в комнате, чтобы тот не начал завтрашний день с опохмелки и не сорвал нам все мероприятие. Домой я вернулся уже заполночь.
      Сам процесс изъятия денег у бессовестного обманщика Рудольфа я не видел, но, хорошо зная его участников, довольно отчетливо представлял картину как это было на самом деле.
      С пунктуальностью, присущей деловому человеку, Рудольф возник в приемной управляющего Промбанком без нескольких минут до 13-ти часов. Секретарша, весьма приятной внешности в строгом деловом костюме, сверилась со своими записями, убедилась, что ему назначено и распахнула перед посетителем дверь с табличкой "Управляющий. Кример Дмитрий Эдуардович". Рудольф шагнул внутрь. Означенный на табличке управляющий, вальяжно развалившийся в кресле и, на американский манер, забросивший ноги на стол, при виде посетителя вальяжно махнул рукой, указывая, зажатой в ней толстой сигарой, в направлении кресла напротив.
      - Проходи, гостем будешь,- пригласил он.
      Рудольф по ковровой дорожке прошествовал к предложенному ему месту, присел на краешек кресла и сказал:
      - Господин управляющий, я от Чумы.
      - А, как же, как же, он мне звонил. Я в курсе. С какой целью пожаловал?
      - Мне собственно необходимо снять деньги со своего валютного счета. Наличными........
      - Это, братан, ты конечно размечтался. Бабки он свои хочет снять! На то мы тут и поставлены, чтобы клиентам ихние деньги не выдавать. Но для кореша Чумы сделаем исключение.
      Рудольфу сразу показалось очень странным, что управляющий столь солидным банком водится с какими-то темными личностями, типа Чумы и выражается с приблатненными интонациями. Но вспомнив многочисленные истории о том, что в России люди с криминальным прошлым весьма успешно пробиваются в финансовую элиту общества, решил, что рассказчики его не обманывали и ничего удивительного вокруг на самом деле нет. Сразу становилась понятной связь Кримера с Чумой, они явно были одного поля ягоды.
      Между тем управляющий по селекторной связи распорядился:
      - Прасковья, зайди!
      Через несколько секунд в кабинете появилась уже знакомая Рудольфуу секретарша с блокнотом в руке.
      - Прасковья, мне, как всегда, чифиру, гостю - просто чаю. И распорядись, чтобы из бухгалтерии подогнали 50 косарей в валюте. Скажи, я приказал. Все, выполняй.
      Секретарша, вульгарно виляя бедрами, удалилась. Но вскоре вновь появилась, неся на подносе две грубые алюминиевые кружки с крепким чаем. Поставив их на стол, снова вышла. Когда дверь за ней закрылась во второй раз, управляющий спросил посетителя:
      - Ты, братан, я слышал, в Америке несколько лет кантовался?
      - Да, я учился там психологии.
      - Психологии, паря, надо учиться здесь, в России. Я тоже в этой Америке бывал,- управляющий повернул стоящее на столе фото.- Вот гляди. Это я с женой и внучкой на бруклинском мосту. Анекдот про этот мост знаешь? Нет? Ну слушай. Решил наш русский эмигрант-безработный с этого моста спрыгнуть, чтобы, значит, с жизнью своей паршивой покончить. А полицейский ему говорит: "С этого моста нельзя прыгать". А наш раздолбай ему: "А мне похер, что нельзя!" И сиганул, понимаешь. Мораль сей басни такова: не нашел полицейский психологического подхода к русскому человеку. Потому как тот всегда норовит сделать то, что нельзя. Нет, психологию надо здесь изучать. Никто загадочную русскую душу понять не может.
      Пока руководитель банка читал лекцию клиенту, вновь вернулась секретарша. Только на сей раз внесла на подносе груду американских банкнот.
      - Кассирша обедает. Вот дала из сейфа. Отсчитайте, говорит, сами себе сколько надо,- пояснила она.
      Управляющий достал откуда-то снизу машинку для счета банкнот и водрузил ее на стол.
      - Умеешь с этой хреновиной обращаться?- спросил он клиента.
      Рудольф кивнул.
      - Ну, тогда отсчитывай сам себе 50 косарей.
      Машинка размеренно стрекотала, а Рудольф аккуратно складывал возле нее пачки денег, перетягивая их резинкой по 10 тысяч.
      - 50 тысяч сто долларов,- объявил он результат, когда закончил.
      - Ты смотри, какой у нашей кассирши глаз-алмаз!- восхитился управляющий.- На глазок отмерила, а почти точно вышло. Ладно, сотню забираю себе, а остальное складывай в свой кейс. Сложил? Молодец. Теперь гони его сюда.
      - Зачем удивился Рудольф.
      - А как думал, что я тебе бабки просто так отдам? Э, нет. Сначала ты мне расходный ордер нарисуй. Потом поменяемся. Баш на баш. Ты мне ордер, я тебе кейс с деньгами.
      Управляющий забрал кейс из рук Рудольфа и поставил его на стол перед собой, а ему передал бланк расходного кассового ордера. Когда тот закончил писать, внимательно изучил заполненный клиентом бланк, сверил его паспортные данные, вернул кейс и протянул руку для прощания.
      Радуясь, что все удачно закончилось, Рудольф вышел в приемную, но тут его поджидал неожиданный сюрприз, от которого он застыл на месте. В углу, возле пальмы сидела Вера Павловна, листая какой-то журнал. Она Рудольфа не заметила и продолжала спокойно заниматься своим делом. Он тихо, чуть ли не на цыпочках, чтобы не привлекать ее внимания, вышел из приемной и быстро спустился на улицу.
      Все прошло гладко. Он широко улыбнулся, счастливо вдохнул полной грудью и поднял руку, останавливая проезжающую машину. Эх, дурачок. Как психоаналитик, он должен был понять, что ничего случайного в этом мире нет и фигура Веры Павловны под пальмой означает последний зов к его совести. А он обрадовался, как ребенок, проскочив мимо нее незамеченным. О времена, о нравы!
      Вязов легко предугадал последующие действия Рудольфа, поэтому находился на рабочем месте. Я тоже никуда не пошел, чтобы увидеть развязку этой драмы. И она не заставила себя ждать.
      Рудик, обнаружив, что кейс пуст, как выпитая бутылка, схватился за голову. Потом начал внимательно осматривать кейс, желая убедиться, что он не является реквизитом факира. И обнаружил, что он является реквизитом жулика. В кейсе был аккуратно выпилен кусок, но это не бросалось внешне в глаза, так как он держался на укрепленной внутри пружинке. Именно такой способ использовали мошенники Константин и Василий, стибрившие изумруды у парня по имени Вадим и обжегшиеся на векселях корпорации "Кедр", а теперь его использовал и Вязов, чтобы восстановить справедливость. Рудольф растерянно потыкал пальцем выпиленный кусок кейса на пружине и тут понял, что кейс не его. Немного подумав, сообразил кто и когда его подменил. Коварство банкира повергло его сначала в изумление. Неужели такой человек, руководящий одним из крупнейших банков в городе, занимался таким наглым воровством?! "А почему бы и нет",- ответил он сам себе, припомнив истории о том из какой грязи вышли наши князи. "Ну, я тебе покажу!"- разозлился Рудольф и отправился в милицию.
      Посетитель, которого мы ждали, вошел в наш кабинет с решительным выражением на лице и жаждой мести в сердце. Виталий вежливо предложил ему сесть и изложить мучившую его проблему.
      Рудольф, подметив у ментов неподдельный интерес к происшедшему, выразил в своем рассказе всю палитру, владевших им эмоций. Он был возмущен, удивлен, разозлен и огорчен. Не знаю как Вязову, а мне было очень трудно удержаться от улыбки, представляя действующих лиц в отведенных им ролях. Михе я просто мысленно аплодировал. Его образ блатного банкира, был артистической находкой и произвел неизгладимое впечатление на нашего посетителя. Весьма недурно исполнила и свою второстепенную роль секретарши Жанна Васькова, ей тоже досталось от Рудольфа. А что может быть важнее для настоящего артиста, чем произведенный на зрителя эффект?
      Вязов, невозмутимый, как сфинкс, выслушал Рудольфа, подвинул ему листок бумаги и сказал:
      - Опишите все подробно. Особенно отразите, в чем вам показалось необычным поведение управляющего банком. Старайтесь придерживаться стилистики произнесенных им фраз. Я пока вас оставлю. Пойду просить машину, чтобы съездить с вами в банк. Мы им там покажем, как обманывать честных граждан!
      В Промбанк мы поехали втроем: Рудольф, я и Вязов. В приемной Рудика ожидал первый удар. Секретарша оказалась совсем не схожей с его описанием.
      - Это не она,- растерянно протянул он.
      - Не волнуйтесь, сейчас все выясним,- сказал Виталий.
      Он подошел к секретарше, представился и спросил:
      - Извините, вот этот господин утверждает, что сегодня днем вместо вас работала другая женщина по имени Прасковья. У вас нет сотрудницы с таким именем?
      - Нет,- отрезала она.
      - Понятно, тогда мы пройдем к Дмитрию Эдуардовичу.
      В лице настоящего Дмитрия Эдуардовича Кримера Рудольфа поджидал второй удар. Наш заявитель совсем растерялся и спал с лица.
      Дмитрий Эдуардович тоже подтвердил, что он единственный в своем роде на всем белом свете и вместо него тут никого не было. Растерянно блуждающий взгляд Рудольфа упал на фото, стоявшее на столе управляющего. Он хитро усмехнулся скачками подбежал к нему и схватил. С фотографии на него глянули милые лица Дмитрия Эдуардовича, его жены и внучки, улыбающиеся на фоне вида, открывающегося с бруклинского моста.
      Управляющий возмутился.
      - Что вы делаете!- воскликнул он, вырывая фото из рук посетителя, потом повернулся к нам и отчеканил:- Я прошу вас немедленно освободить меня от присутствия этого господина!
      Что мы тут же и исполнили, вытолкав, потерявшего ощущение реальности, Рудика из кабинета.
      Из банка мы отправились обратно в райотдел. Но когда покидали приемную управляющего, Вязов задержался там и сделал один небольшой звонок. Поэтому, по прибытию на рабочее место, нам не пришлось долго ждать. Двое крепких парней в белых халатах появились минут через десять после нашего приезда. Виталий вышел с ними в коридор, объяснил ситуацию с помешанным заявителем, утверждающим, что управляющий Промбанком халкает чифир, а его секретарша носит деньги кучкой на подносе, которые ей на глазок отмеряет кассир. Рассказал, какого позора мы натерпелись с ним в банке, разбираясь по его бредовому заявлению. А так же предупредил, что товарищ порой бывает буйным, так как без всякого повода хватал вещи со стола управляющего банком. Парни в белых халатах хмуро выслушали Вязова и сказали:
      - Пошли, посмотрим клиента.
      К этому времени Рудольф, подавленный необъяснимостью происходящего, уже пребывал в некоторой прострации. Посмотрев замутненным взглядом на вошедших, он обхватил голову руками и произнес:
      - Зачем только я приехал в этот паршивый город?! Нужно было остаться в Беверли-Хиллз и лечить ненормальных миллионеров.
      Мысль была вполне трезвой, но для непосвященных звучала по-идиотски.
      - А вы кто будете?- спросил его один из парней.
      - Я психоаналитик,- ответил Рудолф.
      - Все ясно. Наш клиент,- сказали парни, беря его под белы рученьки.
      - Что происходит?- растерянно обернулся Рудольф к Вязову.
      - "Павлины, говоришь",- усмехнулся Виталий.- Ну, счастливо. Передавай привет Асланову, у него там отдельный корпус, можешь попроситься на постой.
      - Он мне язык показал!- завопил Рудик с порога кабинета, увлекаемый крепкими парнями в белых халатах.
      В суете и заботах проходили дни. Прокуратура прекратила уголовное дело в отношении Вязова, возбужденное по заявлению Асланова, и теперь Виталий мог спать спокойно. А у самого депутата от общения с докторами и психами натурально поехала крыша. Его лечением занялись всерьез и, судя по всему, надолго. Адвокат Зигельбаум рьяно бился в защиту Марины, но изменить ей меру пресечения на залог или подписку не мог. А вскоре, когда с самим Зигельбаумом случилась неприятность только Вязов проявил к нему сочувствие.
      Адвокат собрался к кому-то в гости и по пути на автобусной остановке зашел в коммерческий павильон, где купил две бутылки: "Мартини", водку "Финляндия" и коробку конфет. В это время через прозрачное стекло павильона с улицы за ним наблюдала группа молодых балбесов. Конфеты их не интересовали, а вот спиртное они решили у него экспроприировать. Схема грабежа была классической. Сначала у Михаила Абрамовича попросили закурить. Он не курил, в чем и признался. И тут все заботы об охране личного здоровья показались ему напрасными. Перед собой он увидел узкое лезвие ножа. Этот маленький нюанс подавлял волю и способность к сопротивлению. Зигельбам покорно поплелся с парнями за павильон. Правда, по пути попытался объяснить им, что он известный адвокат, имеющий хорошие связи среди крупных криминальных авторитетов, и обижать его чревато большими неприятностями. Нашел с кем говорить. Должно быть, существует некая обратная эволюция Дарвина. В смысле, что обезьяна произошла от человека. Судьба свела Зигельбаума как раз с такими особями, которые находились уже на полпути от человека к орангутангу. Сами парни считали себя крутыми "отморозками", которым до фонаря равно как официальная власть, так и все криминальные авторитеты. Адвоката они оглушили ударом по голове чем-то тяжелым и лишили его спиртного, конфет, бумажника, а так же стянули с руки золотую печатку. Потом дружно помочились на него и оставили на земле.
      Когда Зигельбаум очнулся, он, горя негодованием, бросился в коммерческий павильон и стал требовать, чтобы продавцы нажали кнопку тревожной сигнализации для вызова милиции. Новый облик Михаила Абрамовича уже не вызывал доверия, поэтому ему отказали. Он сильно настаивал. В результате продавцы все-таки нажали "тревожную" кнопку, только прибывшему наряду сдали самого Зигельбаума, чтобы не буянил в павильоне. Дело было в пяти минутах ходьбы от нашего райотдела, поэтому его доставили туда.
      На улице запах мочи, исходивший от адвоката, был не очень заметен, но в дежурной комнате милиции изысканное амбре стало весьма чувствоваться. Суровые милиционеры, словно кисейные барышни, стали зажимать носы, обмахиваться листами бумаги и говорить: "Фи!". Дежурным опером в тот день был Зуев. Он сказал, что адвоката к себе в кабинет не поведет, у него там девушки бывают и вонь им будет нюхать неприятно, поэтому стал разбираться в дежурке. Серега быстро уловил суть, пока Зигельбаум писал заявление, он успел куда-то смотаться и приволок одного из его обидчиков.
      Дальше началось нечто невероятное. Зигельбаум, помешавший за свою многолетнюю практику отправке на зону не одного десятка таких "бакланов"-хулиганов, теперь жаждал крови и стал яростным обвинителем. А Зуев переквалифицировался в адвокаты. Дежурный и помощник умирали со смеху, наблюдая за этой метаморфозой.
      Задержанный сидел, опустив голову и разглядывая свои набитые костяшки пальцев. На вопросы Зуева он отвечал односложно, но откровенно.
      - Присутствующего здесь гражданина ты бил?
      - Бил.
      - Погоди, не горячись. Вспомни хорошо. Может и не бил вовсе, а, поскользнувшись, случайно задел рукой?
      - Ну, да.
      - Так и запишем: "После того, как человек, назвавшийся адвокатом, отказался дать нам закурить, я поскользнулся и случайно задел его лицо кулаком, отчего он упал". Водку, лопатник и золотую "гайку" у него забрали?
      - Забрали.
      - Или забрали не у него? Может быть, эти предметы просто лежали рядом с ним, а вы подумали, что они ничейные?
      - Ну, да.
      - Так и запишем. Ссал на него?
      - Ссал.
      - Да не торопись ты! Подумай хорошо. Вспомни. Может быть, у тебя энурез?
      - Чего?
      - Это недержание. Самовольное мочеиспускание. Тебе сильно приспичило, а что внизу лежит человек в темноте не разглядел, так?
      - Ну, да.
      - Так и запишем: "С детства я страдаю энурезом. Когда находился с торца торгового павильона, то у меня возникла острая необходимость в мочеиспускании. Место было темное, безлюдное, поэтому во время пока я оправлял свою естественную надобность, не предполагал, что внизу лежит человек".
      Зуев повернулся к кипящему негодованием Зигельбауму и сказал:
      - А вы, Михаил Абрамович, не возмущайтесь. Я сколько здесь работаю, столько слышу как вы жуликам подсказки делаете. И ничего, не возмущаюсь. Раз вы все слышали, то сами видите, состав преступления в действиях этого молодого человека отсутствует. Умысла избить и ограбить вас у него не было. А вот с вами надо серьезно разобраться по какому праву вы дебош устроили в торговом павильоне? И вообще, нечего тут возмущаться и воздух портить, выйдите в фойе и ждите. Сейчас закончу с товарищем, возьмусь за вас.
      Время было вечернее, фойе пустовало, но каждый, кто там появлялся, недовольно косился на пожилого дядечку в грязной одежде, от которого нестерпимо несло мочой. Адвокат вдруг почувствовал себя старым, больным , никому не нужным человеком, которого и девушки уже не любят. Он так расчувствовался от жалости к себе, что заплакал.
      В этот момент в фойе спустился Вязов, собравшийся домой.
      - Михаил Абрамович, что с вами?- участливо спросил он.
      Тот вкратце поведал свою грустную историю. Виталий не забыл, что Зигельбаум принимал деятельное участие, чтобы определить его в СИЗО по жалобе Асланова, но сейчас просто пожалел адвоката. Он зашел в дежурку и предупредил, что забирает Зигельбаума к себе. Потом отвел его в наш кабинет. Отдал старый милицейский плащ без погон, чтобы тот смог снять мокрую верхнюю одежду, напоил кофе и, насколько смог, успокоил.
      - Как же они могут?! Это бессовестно и зло. Я же человек, а не скотина какая-то! Почему они так со мной?- причитал Зигельбаум, имея в виду ментов, а не жуликов.
      - Посидите здесь. Я спущусь в дежурку, и все узнаю,- сказал Виталий, которого эти причитания стали утомлять.
      Вернулся он минут через десять.
      - Все в порядке, Михаил Абрамович. Можете не волноваться. Если бы Зуев отпустил напавшего на вас хулигана, он не был настоящим милиционером, а это далеко не так. Парня, которого вы видели, уже определили на трое суток. Зуев поехал разыскивать его подельников. Вероятно, сегодня он будет заниматься ими всю ночь. Вы поезжайте домой. Можете позвонить с моего телефона, чтобы кто-нибудь приехал за вами. А завтра с утра позвоните Зуеву. Возможно, понадобитесь для проведения опознания или очных ставок.
      - Был бы Джавадов в городе, он этих бандюг уже без всяких очных ставок за ноги подвесил,- с сожалением заметил Зигельбаум.
      - Михаил Абрамович, вы, кажется, всю свою сознательную жизнь на страже законности стоите, поэтому думайте что говорите. Ваш Джавадов тоже начинал с того, что бил граждан по голове и отнимал у них кошельки. А сейчас с его благословения этим занимаются другие. Пора бы вам определиться: вы за закон или за жуликов?- холодно порекомендовал Виталий.
      А Джавдета Вязов все-таки достал. Дело было так:
      Городская уголовка в очередной раз отличилась. Она уже вышла на международный уровень, разыскивая наших местных бандитов по всему свету. В этот раз им удалось накрыть в Венгрии какого-то большого авторитета. На том висело несколько убийств, и он принялся сдавать всех подряд. В том числе дал информацию и на Джавдета. Будто бы Борис Альбертович навестил его в Венгрии и сказал, что пребывает сейчас в Голландии, где намеревается сделать себе пластическую операцию.
      Джавдет, был заочно арестован по уголовному делу, возбужденному нашим отделом, поэтому с информацией ознакомили Петровича. Тот рассказал Виталию. Это был как ветерок, подувший на тлеющий уголек мести в душе Вязова и неожиданно раздувший целый костер. Виталий заявил:
      - Еду в Голландию!
      Петрович саркастически усмехнулся.
      - А больше никуда не хочешь? Тут в соседнюю область командировки не подписывают - нет денег.
      - Займу и поеду на свои,- упрямо гнул Вязов.
      - Вот пойдешь в отпуск и поезжай. Хоть в Голландию, хоть на Багамские острова. А мне тут работа нужна. Показатели с меня город каждую неделю спрашивает. Значит, ты будешь по заграницам раскатывать, а ребята за тебя работать должны?
      Слово за слово, и они не на шутку разругались. Петрович в сердцах сказал, что он никого не держит, кому не нравится, может положить рапорт и удостоверение на стол, после чего катиться на все четыре стороны. Вязов тоже был в запале. Он так и сделал: положил ему на стол рапорт и ксиву.
      Меня в тот момент в райотделе не было. Когда приехал и узнал, отправился к Петровичу. Тот уже успокоился и явно сожалел о случившемся, но авторитет начальника не позволял ему пойти на попятную. Он сказал:
      - Ты это, Игорь. Съезди к нему. Скажи, что я пока его рапорту не буду давать ход. Надумает остаться, пусть приходит. Я не злопамятный.
      Когда я приехал, Вязов собирал вещи.
      - Ты куда?- спросил я.
      - В страну тюльпанов и наркоманов.
      - Страна хорошая. Царь Петр Алексеевич ездил туда учиться корабли строить. Сейчас наши футболисты туда едут гонять мяч за их клубы.
      Но тебя-то туда зачем несет? Как ты собираешься там Джавдета разыскивать? Чужая страна, чужой язык. Не понимаю я. Только наладить жизнь, как-то осесть, обустроиться. Вдруг, в одночасье на все плюнуть, сорваться с места и все начинать сначала. Ради чего? Джавдет уже не представляет для нас никакой опасности. Объявится здесь - поймаем. А пока он гуляет по Европе, пусть за него голова у Интерпола болит. Кстати, Петрович просил передать, что он придержит твой рапорт, и завтра ты можешь, как ни в чем ни бывало, вернуться на свое рабочее место.
      - А я, Игорь, не понимаю, ради чего еще стоит жить? Чтобы спать, жрать, трахать баб и ходить на службу? Нет, меня это не устраивает. В жизни должна быть идея. Такая, которая не дает спокойно спать, гложет сердце и кусает за пятки. Джавдет пытался убить моего брата, пытался убить меня, натворил зла в этом городе больше, чем кто-либо. И что? Теперь надо ему все это простить, наплевать и забыть? Нет, я так не могу. Если я хочу уважать себя, то должен достать его и посадить. Или я не прав?
      - Прав - не прав, о чем рассуждать, если нет денег. Даже на самую красивую и благородную идею нужны презренные бабки.
      - Перед твоим приходом я звонил жене. Она обещала профинансировать мою поездку.
      Больше аргументов против принятого Вязовым решения у меня не было. Оставалось только пожелать ему счастливого пути.
      Прошло полгода. Мне пришло письмо. В необычном конверте с иностранными марками и надписями. Едва я вскрыл его, как оттуда выпала фотография, на которой загорелый Вязов, красивая молодая женщина и круглолицая маленькая девочка улыбались на фоне морского пейзажа с белоснежными яхтами. Отложив фото в сторону, я достал небольшой листок, исписанный знакомым резким почерком. Прочитал текст:
      "Здравствуй, Игорь. Как твои дела? У меня все хорошо. Я встретился со своей семьей, фотография прилагается, и еще нашел своего брата. Он оказался жив, здоров, и сейчас преуспевающий бизнесмен на Западе. Он сам разыскал меня через жену. Я опять работаю у него. Не сказать, что гребу деньги лопатой, но по сравнению с нашей ментовской зарплатой получаю бешеные деньги. Правда, расходы здесь значительно больше и работать тоже приходится на износ. Сейчас занимаюсь оформлением и отправкой "карго". Мотаться приходится по всему свету, пожрать и поспать по-человечески некогда. Заколочу бабок на несколько лет вперед и вернусь. Честно, достала уже эта заграница хуже горькой редьки. Если что, возьмете обратно к себе?
      А Джавдета я все-таки сделал. В конверте лежит заметка из газеты про него. Но ты, наверное, не умеешь читать по-нидерландски, поэтому расскажу своими словами. Он избил проститутку, и его арестовали. На суде обвинение упирало на то, что Джавдет - крупный российский криминальный авторитет, приехавший в Голландию с целью скрыться от наших правоохранительных органов и для отмывания больших грязных денег, что преступление он совершил с особым цинизмом и жестокостью. На добропорядочных бюргеров выступление представителя прокуратуры произвело нужное впечатление, когда судья отвесил Джавдету полновесную троечку тюремного заключения, они почти аплодировали. Я тоже был доволен, хотя истратил на этом деле штуку баксов за наем проститутки. Я обучил ее парочке русских фраз, от которых Джавдет просто не мог удержаться, чтобы не хрястнуть даму по морде. Полную информацию о нем голландской полиции тоже передал я, а потом она получила подтверждение по каналам Интерпола. Короче, я свое обещание сдержал. Вор должен сидеть в тюрьме. И без разницы в какой - русской или голландской.
      Будь здоров, Игорь. Передавай привет ребятам. Надеюсь, еще свидимся. Виталий В."