Охота на 'Кидал'

      - Молчать!- рявкнул Джавдет и по металлической лестнице полез из воды.
      Минут через десять, когда бандиты успокоились и снова сидели за столом, снова раздался мелодичный зуммер пейджера. Джавдет резко схватил его, прочитал сообщение и заскрежетал зубами. "Дай, дай почитать",упрашивали его соратники, но только нарвались на грубость.
      Миху повторно доставили к Джавдету на следующий день. На этот раз привезли в офис. В кабинете директора АО"Европа-Азия" сидела почти вся вчерашняя компания, только теперь не в простынях, а в цивильных костюмах.
      - Проходи, Миха, садись,- махнул рукой ему Джавдет, как своему. -Мы тут посоветовались и решили взять тебя на поруки. Центровые без тебя обойдутся. Только теперь за тобой должок. А он, как известно, платежом красен. Будешь свой долг отрабатывать. С банком у тебя клево получилось, может ты в кидняках волокешь?
      - Волоку,- без ложной скромности уверенно заявил Миха.
      - Ну поделись идеями,- предложил Джавдет.
      Как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. С тех пор, как Миха повелся с нами, он кое-чего набрался по этой проблеме. А плюс к тому еще и занимался самоподготовкой, читая прессу, которая обожает писать о мошенниках. Однажды во время совместного с Михой распития спиртных напитков, у нас с Вязовым возникла дискуссия в отношении проблемы кидняков. То был довольно редкий случай, когда мы с Виталием сошлись во мнении. При потрясающем развитии кидальческого бизнеса в России, ни у меня, ни у него не возникало высоких патриотических чувств в отношении талантов отечественных мошенников. Всему виной простота, доверчивость и элементарная жадность их жертв. Большинство способов были изобретены и апробированы на Западе. В застойные времена значительное количество наших мошенников слиняло в эмиграцию, предпочитая искать свое Эльдорадо в странах развитого капитализма. Эммигранты новой волны из СССР тоже сказали свое веское слово в развитии науки "надуватеьства" на Западе. К примеру, по США в свое время прокатился грандиозный скандал, связанный с 15-ю бывшими советскими гражданами, сумевшими облапошить американскую налоговую службу 140 миллионов долларов. Они покупали нефтепродукты, идущие на отопление жилых домов и налогами не облагаемые, а продавали их как дизельное топливо для машин. Но в целом приехавшие из СССР ограничивались небольшими обманами. Об их уловках очень смешно и интересно писал Михаил Задорнов, делясь своими впечатлениями после первого посещения Америки: как они взвешивают бананы в супермаркете, придерживая на весах рукой, как используют правило бесплатного "дринка" в барах. Зато, когда в России взяли курс на рыночную экономику, эти бывшие сограждане быстренько оказались здесь. Золотое было для них времечко. Кругом страна непуганых идиотов, а они такие важные с капиталистическими паспортами в кармане. Характерный пример тому - фирма, организованная бывшими советскими гражданами, "Ньютел Ко", дурившая своих недавних сограждан, как детей. Однако, к чести российских мошенников, они быстро учились. А вот широкие народные массы погрязли в своей косносной доверчивости, и кидать их принялись все кому не лень. Что мы и наблюдаем в настоящее время.
      Миха представил вниманию бандитов эту теорию. Начало было хорошее и произвело сильное впечатление. Но аудитория не принадлежала к категории ученых-теоретиков или макроэкономистов, в любом базаре она привыкла искать рациональное зерно, имеющее практическую ценность. Поэтому не примнула высказать свое мнение оратору:
      - Ты конкретно давай. Способ какой-нибудь расскажи.
      - Пожалуйста. К примеру, я организовал кидняк с использованием пластиковой банковской карточки, но хороший куш можно сорвать только с использованием нормальной кредитной карточки, типа "Виза"или "Мастеркард".
      - А какая разница?- спросил Банан.
      - Разница? Ну это вроде того, если сравнить твое умище с умишком Ньютона.
      - А....,- удовлетворенно кивнул Банан.
      По любопытному совпадению, он недавно с рук купил питбуля по кличке "Ньютон", поэтому сравнение было для него понятным. А про то, откуда Миха может знать о его собаке, Банан не думал.
      - Объясняю,- продолжал Миха,- "Виза" и "Мастеркард" это такие карточки, что полный абзац! Если она у тебя есть, ты звонишь в магазин, называешь ее номер и тебе, к примеру, за тысячу долларов подгоняют к подъезду "мерс" стоимостью 30 тысяч.
      - За тысячу-то я и на своем съзжу куда надо,- снова встрял Банан.
      - Да нет, ты не врубился. Ты "мерс" за штуку можешь купить в кредит. И не надо никаких залогов и поручителей, лишь бы у тебя такая карточка была.
      - В натуре?- удивился Банан.
      - А то. Можешь купить что угодно, можешь кредит в банке взять, все, что хочешь, можешь с такой карточкой. Понял?
      - Понял. Во, бляха-муха!
      - А в чем тут кидняк-то?- спросил Джавдет.
      - Слушай дальше. Пока эти карточки у нас в стране практически не используются. Но скоро будут. На тебя, Джавдет, много народу работает, тебе и карты в руки. К примеру, твоя валютная лярва снимает крутого иностранца и идет с ним в номер. Он идет в ванну подмыться, а она из его лопатника карточку - раз! Отдает ее своему "коту", который за дверью караулит, тот быстренько покупает за минуту по телефону, скажем, пять тачек и возвращает ей. Клиент выходит из ванны, лопатник в клифте, телка в постели. Полный ажур и все довольны. Ничего не пропало. А когда узнает, уже поздно будет.
      Джавдет недоверчиво щурился, зато все остальные бандиты были изрядно удивлены. Вот ведь как можно просто бабки отнимать. Никаких тебе утюгов и паяльников. Они не были вовсе темные, кое-что про кредитки слышали и понимали - дельное в михином базаре есть.
      - Ладно. Беру тебя на работу. Будешь моей дочке помогать, она в таких делах дока, но две головы лучше,- резюмировал Джавдет.
      - Аванец бы мне. На мели сижу,- попросил Миха и еще получил 100 баксов.
      В понедельник Миха навестил нас и сообщил поразительную новость. Он работает на Джавдета. Это было и хорошо и плохо. Хорошо, что наш человек внедрился в мафию, а плохо, что это было очень рискованно для его здоровья. Если бы жулики узнали о нашем сотрудничестве, тезку фельдмаршала ждали очень и очень большие неприятности. Я бы на его месте срочно застраховал свое здоровье и жизнь. Но Миха наши инструкции и советы воспринимал несколько легкомысленно, всерьез надеясь крупно разбогатеть на новом месте.
      Многое в его мечтах изменилось уже через неделю. Похваставшись всем, кому можно, что ходит теперь в замах у Джавдета, Миха неожиданно обнаружил, что ни у кого, кроме него, это восторгов не вызывает. Наоборот, все почему-то сразу начинали его жалеть и уговаривать беречь себя. А новый босс не спешил изливать на него золотой дождь, зато каждый день жестко подталкивал на совершение нехорошего дела - обманом лишить кого-нибудь товара или денег. Он снова пришел к нам, но уже не такой окрыленный.
      - Виталий Иванович, мне перед новыми хозяевами отличиться надо. Организуй мне какой-нибудь киднячок тысяч на 50-100, для начала,- попросил он Вязова.
      - Ты понимаешь, о чем просишь?- усмехнулся тот.
      - Понимаю,- тоскливо кивнул Миха.
      - Ну тогда, батенька, вам лечится надо. Очень у вас в голове все запущено. А, вообще, катился бы ты отсюда с такими просьбами и не мешал работать,- отрезал Вязов.
      Миха поканючил еще немного, потом с обиженным видом ушел.
      Наша с Вязовым активность по выяснению обстоятельств, связанных с участием компании Асланова в строительстве коттеджей не могла остаться незамеченной. Приходилось делать запросы, беседовать с людьми и это неизбежно привлекло внимание тех, кто не желал, чтобы копались в их неприглядных делах. Это была настоящая тайная война, и все было "алягер ком алягер". Одни рыли подкоп под крепость противника, другие определив его по звуку или ряби на глади воды, старались заложить контрмину. Кому-то очень хотелось замуровать Вязова в прокладываемом им тоннеле.
      В тот день была моя очередь сидеть в засаде. На одном из предприятий нашего района в подвальном помещении обнаружили большое количество приготовленного к хищению медного кабеля. На оперативке мы решили организовать в течении недели засаду на этом заводе. Если злоумышленники объявятся, поймаем, если нет, то кабель оприходуют на заводе, как безхоз.
      В обеденный перерыв я из окна напротив входа в подвал заметил, как туда зашел какой-то парень в спецовке, подозрительно озираясь. Но поскольку он тут же вышел, я не стал его задерживать. "Проверил все ли на месте и пошел за подельником",- решил я и погладил под курткой рифленую рукоятку друга "Макарова". Вскоре парень появился вновь, только уже вместе с молодой женщиной. "Ага, вдвоем они смогут больше унести". Одна из версий была, что кабель будут выносить мелкими партиями, пряча под одеждой. Я выждал некоторое время, давая возможность злоумышленникам упаковаться, и двинулся по направлению к подвалу. Как неумолимый карающий дух закона, я возник в темном проеме подвала, держа в одной руке пистолет, а в другой - фонарик. И надо же, как некстати. На приготовленном к хищению кабеле полным ходом шел половой акт, который я своими решительными действиями и пресек. А нечего любовью на работе заниматься, да еще в антисанитарных условиях!
      В райотдел я возвращался в плохом настроении. Подсмотренный кусочек секса ни в коей мере не компенсировал предстоящих упреков зато, что я рассекретил нашу засаду. Но в конторе меня ждало известие, по воздействию сходное с кирпичом, упавшим на голову. После чего все предыдущие неприятности стали казаться мелкими и никчемными. Оказалось Вязова вызвали в прокуратуру для предъявления обвинения и арестовали.
      Скажи мне раньше, что такое возможно, я бы не поверил. Вязов не убил, не украл, не брал взяток, он просто хотел вернуть государству похищенные деньги. В награду это самое государство позаботилось, чтобы он был обеспечен местом в казенном доме и бесплатной баландой. Покажите окно в другой параллельный мир, этот мне не нравится!
      Когда Корытин объявил Вязову, что арестовывает его, тот встретил эту новость спокойно, словно ожидал подобного развития событий. Виталий вежливо напомнил Корытину, что такие вещи надо бы делать в присутствии адвоката.
      - У вас есть кто-нибудь на примете?- скривился прокурорский.
      - Есть.
      Вязов написал на клочке бумаги телефон и имя, отчество Зигельбаума. Корытин поднял трубку телефона и набрал номер адвоката. Немного выждав, он положил трубку и сказал:
      - Никто не отвечает.
      - Не может быть. У него сотовый телефон и всегда с собой. Разрешите я сам позвоню? Корытин нехотя подвинул аппарат ему. Виталий пробежал пальцами по кнопкам и вскоре услышал раздраженный голос Зигельбаума: "Алле".
      - Здравствуйте, Михаил Абрамович, Вязов беспокоит....... Помните ваше обещание - представлять мои интересы в качестве адвоката, если возникнет такая надобность. Случай представился. Мне нужен адвокат, поскольку прокуратура арестовывает......... Да, Михаил Абрамович, я отлично понимаю, что вам не совсем корректно представлять по одному уголовному делу интересы и потерпевшего, и обвиняемого. Но здесь особый случай. Я хочу ознакомить Корытина и своего адвоката с конфиденциальной информацией и не хотел бы это делать в присутствии левого человека. Широкая огласка этой информации чревата большим скандалом. А в вашей порядочности и в том, что вы не будете афишировать услышанное, я уверен.
      Вязов положил трубку на рычаг и сказал Корытину:
      - Через двадцать минут приедет. Дайте хоть газетку почитать, пока ждем его.
      Зигельбаум действительно появился ровно через двадцать минут. Он важно вплыл в кабинет, поздоровался за руку и Вязовым, кивнул Корытину и опустился на стул.
      - Раз все в сборе, можно приступать,- сказал Виталий и отложил газету в сторону.- Видите ли, господа, дело в том, что мне неохота сидеть за чужие грехи. И если вы совместными усилиями не примете срочных мер для изменения мне меры пресечения, эти грехи получат очень широкую огласку. Для начала хочу вам предложить ознакомиться с ксерокопией одной бумажки. Как видите, это расписка, из которой следует, что некий господин Хомяков считает незначительным ущерб нанесенный коттеджу N 32, принадлежащему ему на праве личной собственности. Нужно ли вам товарищ Корытин объяснять кто такой Хомяков? В вашей епархии это третий или четвертый человек по значимости, подозреваю, что не без его руководящего указания вы так усердно пытаетесь определить меня за решетку. Так вот мне удалось кое-что накопать об его участии в ряде неприглядных дел, за что высокопоставленный государственный чиновник со сравнительно небольшой зарплатой стал обладателем недвижимости стоимостью несколько десятков тысяч долларов. Я располагаю документами, из которых явствует, что значительные средства из федерального и областного бюджета в результате махинаций, связанных с взаимозачетами, осели на счетах ряда коммерческих фирм, находящихся под контролем организованных преступных сообществ. И два миллиона рублей из этих средств через АОЗТ, директором которого является дочь вора в законе Джавдета, через компанию "Продсервис", директором которой является потерпевший от моего произвола господин Асланов, поступили в счет оплаты коттеджа товарища Хомякова. Улавливаете взаимосвязь? Как только мне надоест париться в СИЗО, а, уверяю вас, надоест мне очень скоро, эти материалы будут разосланы в средства массовой информации. Если не хотите грандиозного скандала, в результате которого козла отпущения, товарищ Корытин, уже будут делать не из меня, а из вас, не тяните. Ну что, Михаил Абрамович, создадим прецедент в мировой юриспруденции, когда один адвокат защищает и обвиняемого и потерпевшего?
      - Если не возражаете, Виталий Иванович, я денек подумаю.
      - Подумайте, Михаил Абрамович, посоветуйтесь с кем надо. Денек я в СИЗО потерплю.
      Увы, громозкая государственная бюрократическая машина не может сразу дать задний ход и вынуждена по инерции двигаться вперед. Если было принято решение отправить Вязова в СИЗО, то он должен туда отправиться и ждать пока эта машина медленно не повернется в обратную сторону и не будет принято решение выпустить Вязова из СИЗО. Виталий понимал это, поэтому внешне был спокоен, когда его конвоировали в это заведение.
      Когда я узнал об аресте Вязова, то сразу же стал названивать Конькову. Он пообещал проследить, чтобы моего партнера не поместили по ошибке в общую камеру, а, как положено, в "ментовскую". Хотя неизвестно где хуже. В той же "ментовской" парился преимущество наш контингент: гаишники, таможенники и прочие коллеги, уличенные обэповцами во взяточничестве. Вязова с его габаритами конечно трудно было обидеть, но, на всякий случай, я попросил Конькова присматривать за ним. Это было практически все, что я мог сделать для Виталия, и чувство собственного бессилия очень неприятно отягощало душу.
      Тут еще нарисовалась продувная михина морда и стала нудить о своих проблемах в джавдетовской кодле. Я с большим трудом переключился от размышлений о судьбе Вязова на михины заботы. Насколько я понял, дела тезки фельдмаршала пахли керосином. На окраине города нашли застреленным в собственном "мерсе" некоего "синего" деятеля по кличке "Банан" и почему-то среди джавдетовской братвы возникло мнение, что причина его гибели имеет отношение к Михе. Тезка фельдмаршала не на шутку опасался за свою жизнь и буквально трясся от страха. С надрывом в голосе он заявлял, что бандиты ищут его по всему городу, а как только найдут, сразу кончат. Миха явно недоговаривал о причинах такой немилости, но разбираться в его запутках просто не было никакого желания. Арест Вязова здорово выбил меня из колеи.
      - Скажи честно: виноват или нет?- спросил я.
      - Игорь Владимирович, век свободы не видать, не виноват!- заявил Миха.
      - Тогда так. В этом надо убедить и жуликов. Если будешь гаситься, то тем самым только убедишь их в своей вине. Вообще, конечно надо выводить тебя из этой банды, вляпаешься с ней в какие-нибудь дела, потом не отмоешься. Но сначала я бы тебе посоветовал встретиться с ними и поговорить. Рванешь рубаху на груди, побожишься, ты это умеешь, они поверят. Может быть, все их претензии выеденного яйца не стоят. Иди, прими грамм 200 водочки, на ночь определю тебя в трезвак, там они искать не будут. А завтра с утра съездишь к ним, я тебя подстрахую.
      С утра Миха по моему совету отправился в офис АО"Европа-Азия" перетирать с жуликами свои проблемы. Я дал ему с собой вязовский калькулятор с радиомикрофоном, а сам расположился в машине неподалеку от офиса для прослушивания.
      Михин голос шел хорошо, а вот другие сливались хрипящим фоном. "Лопух, детям мороженое!" Калькулятор видимо лежал у него во внутреннем кармане, хотя я инструктировал, чтобы он держал его перед собой. Тезка фельдмаршала клялся, божился и матерился, что с Бананом дел не имел, но на него, судя по всему, серьезно наезжали. Постепенно из его оправданий я разобрался в претензиях жуликов. Вырисовывалась следующая ситуация:
      АО "Европа-Азия" имело контрольный пакет акций рудника по добыче изумрудов, на который еще Вязов ездил в командировку. Изумруды положено сдавать государству, но по всей видимости часть толкалась налево. Небольшую партию изумрудов неизвестному покупателю должен был отвезти Банан. Только он вместо изумрудов решил подсунуть бериллы. Подмену обнаружили и отправили Банана за такие шутки на тот свет. Джавдетовская братва приметила, что несколько дней до гибели Банан шушукался по углам с Михой и теперь пыталась узнать у последнего, куда их ныне покойный товарищ мог спрятать настоящие изумруды.
      Я, конечно, сразу врубился, что тезка фельдмаршала зря строил передо мной невинную овечку. Не так давно у нас в отделе было уголовное дело, главный фигурант которого уперся, что покупал бериллы, но ему подсунули изумруды, так как эти камни визуально похожи. К нему в камеру мы подсаживали Миху и он тогда вполне мог нахвататься гемологической информации, а позже подбросить Банану идейку с подменой драгоценных камней на полудрагоценные. Тем более, что жулики настойчиво толкали Миху на совершение кидалова.
      Между тем тезка фельдмаршала уже перешел на крик. Его то ли били, то ли пытали. У меня внутри все похолодело от ужаса. Миху убивают! Я откровенно растерялся. Если броситься сейчас в офис АО"Европа-Азия", то бандиты, прежде чем откроют, запросто могут пошинковать тезку фельдмаршала и спустить его в унитаз. Я выскочил из машины и бросился к ближайшему общежитию звонить. По воле случая это было как раз то общежитие, где мы проводили акцию, когда распутывали аферу Мартюшева с "Северным Сиянием". На вахте опять сидел Джабраил. Узнав меня, он беспрекословно уступил на время свой стул и телефон. Слава богу, начальник был на месте!
      - Петрович, Миху убивают! Что делать - не знаю!- заорал я.
      - Игорь, подожди не паникуй. Расскажи все толком.
      Я путано объяснил ситуацию, но шеф уловил суть. Его спокойствие внушало оптимизм, и я тоже немного успокоился. Он сказал ничего не предпринимать, продолжать прослушку и пообещал приехать с ребятами.
      Внедрение своего человека в преступную группировку, типа джавдетовской, большая удача. За это могли похвалить. Но и большой риск. Если с Михой что-нибудь случиться, попадет всем. От меня до не знаю кого. После моего сообщения Петрович позвонил куда-то наверх, и там не на шутку всполошились.
      Я не знал, что в решении моей проблемы уже задействовано большое количество людей, поэтому, вернувшись в машину, в отчаянии сидел, обхватив голову руками, и ругал себя последними словами. Было слышно как Миха хрипит и стонет, а я сам отправил его в это змеиное гнездо. Если бандиты забьют его до смерти, мне тоже до конца жизни мучиться с виной в душе. Его образ станет изводить меня по ночам, как тень Клеоники царя Спарты Павсания.
      Вскоре появился Петрович, снял с меня наушники и надел на себя. Потом появились еще какие-то люди с рациями в руках, видимо с Управы. Один из них сел к нам в машину, снял наушники с Петровича и тоже стал слушать. Миха явно прикрывал калькулятор от ударов, потому что радиомикрофон еще действовал. Меня ни о чем не спрашивали, не жалели, не ругали. Просто не обращали внимания, словно показывая непослушному ребенку, как трудно потом бывает чинить, легко сломанную им, игрушку.
      Вдруг поднялась какая-то суета, все задергались, забегали. Две оперативные машины, стоявшие неподалеку, снялись с места и отбыли в неизвестном направлении.
      - Игорь, садись за руль,- приказал Петрович.
      Вскоре возле офиса АО"Европа-Азия" распахнулись железные ворота и оттуда вырулил "Форд-скорпио".
      - Отпустишь его и давай за ним. Двигаться будем на предельной дальности радиосигнала,- проинструктировал меня третий человек в машине, сидевший в наушниках.
      - Ага. Он сейчас как даст по газам, и ищи ветра в поле,- с сомнением сказал я, трезво оценивая технические возможности своей "старушки".
      - Нужно постараться!- жестко отрезал незнакомый мужчина.
      И я постарался. Вцепившись в вырывающийся из рук руль и вдавливая до пола правую педаль, гнал во всю, распугивая своей активностью соседние машины. Но "форд" я не потерял. Правда, когда выехали из города, незнакомый мужик хлопнул меня по плечу и сказал, что теперь можно не торопиться, жуликам уже никуда не деться. Но я уже в азарте гонки продолжал идти на пределе, что позволило застать окончание операции захвата, которая произошла возле поста ГИБДД.
      По машине, за которой мы гнались, словно прошел ураган. Переднего и заднего стекла в "форде" не было, двери распахнуты, а на земле лежали пассажиры - три тела с черными мешками на головах и со скованными наручниками руками. Каждого из них блокировали автоматчики в костюмах на подобии, как у Шварценеггера в фильме "Командо" и спецназовских масках. Но Михи нигде не было видно. Зато было несколько известных ментовских руководителя. Один из них шагнул к нам и спросил Петровича:
      - В чем дело? Вашего человека в "форде" не было. Может быть, он в офисе остался?
      - Да как не было?! Я слышал, как он стонет в машине!- заявил мужик, который ехал с нами.
      Все дружно посмотрели на "форд" и взгляды сошлись на багажнике. Я бросился к нему первый и, постучав, крикнул:
      - Миха, ты здесь?!
      Один из спецназовцев, слегка отстранил меня и, безжалостно корябая краску, подсунул широкое лезвие ножа в щель между панелью и крышкой багажника. В принципе, ключи все еще болтались в замке зажигания, бандиты даже не успели их выдернуть, но такой способ открывания был гораздо эффектнее. От резкого рывка крышка поднялась вверх и мы увидели Миху. Он лежал в багажнике, свернувшись калачиком, с заклеенным лейкопластырем ртом и связанными руками. Спецназовец легко, как ребенка, достал его и положил на землю. Тезка фельдмаршала застонал. Живой! Я обессилено опустился на землю рядом с ним.
      Вязову изменили меру пресечения через несколько дней. Его возвращение произошло как-то тихо и по будничному. Ну отсутствовал некоторое время человек на рабочем месте, теперь снова сидит за своим столом, вроде ничего и не случилось. Мне казалось, что его возвращение станет каким-то феерическим праздником, где все будут хлопать в ладоши и пускать в небо воздушные шарики. Однако фейерверков по этому случаю никто не заказывал, а сам Виталий ходил хмурый и озабоченный. Конечно, ребята, узнав об его возвращении, заходили, поздравляли, но он отнюдь не светился счастьем и не рассказывал, каково ему пришлось за решеткой. Одному богу известно, сколько здоровья и нервных клеток стоила ему тонкая психологическая партия, разыгранная им со своими противниками. Когда он начинал ее, рассказывая Корытину и Зигельбауму об имеющемся компромате, то во многом блефовал. Было очень непросто заставить противника поверить и напугаться. Любая ошибка стоила бы ему свободы, а это не только сладкое слово, но и главная ценность человека. За деньги и власть люди идут на преступление, за свободу - на смерть. Можно сказать, что Виталий победил, во всяком случае, своей цели он добился, однако такие субчики, как Вязов, не удовлетворяются достижением локальной победы. Его хмурый вид сулил кому-то большие неприятности.
      Я все ждал, что зайдет кто-нибудь из руководства райотдела, чтобы поздравить Виталия и выразить ему моральную поддержку, когда понял - не зайдет, открыл сейф. Я знал, что Вязов любит коньяк "Метакса" и предпочитает закусывать его лимонными дольками, посыпанными растворимым кофе с сахаром, поэтому приготовил все необходимые компоненты.
      - Приношу вам, Виталий Иванович, официальные поздравления по поводу вашего счастливого возвращения в наши ряды! Как говорил наш великий классик: "Свобода вас встретит радостно у входа. Оковы тяжкие падут, коллеги рюмку вам нальют!"- торжественно провозгласил я и поставил на стол коньяк с закуской.
      - Спасибо, Игорь,- улыбнулся Вязов.- Только убери все обратно. Я не буду пить. В поликлинику собираюсь. Хочу закосить на недельку. Нужно в себя прийти, отдохнуть и еще кое-какие дела уладить.
      - Значит, праздника не получится,- с сожалением констатировал я.
      - В нашей жизни нет места празднику, одни суровые будни,- развел руками Виталий.
      Он позвонил в нашу ведомственную поликлинику, узнал, когда принимает терапевт, и стал собираться. Уже на пороге остановился и спросил:
      - Игорь, на "Метаксу" ты для меня разорился?
      - Ага,- кивнул я.
      - Слушай, извини, можно я ее возьму? Хочу вечером в гости в Вере Павловне заехать, а с деньгами напряженка. Соскучился, понимаешь, по женскому обществу и ласке. В СИЗО бабы - главная тема разговоров. Не надо никакого секса по телефону, там тебе только и рассказывают: как, где и с кем.
      Я сложил в пакет коньяк и лимончики, протянул его Виталию и пожелал:
      - Счастливо. Удачной любви! В душе я буду с тобой.
      Он засмеялся и поднял руку в знак прощания.
      На следующий день Вязов, не смотря на то, что был на больничном, с утра пораньше пригнал в райотдел. Вот человек, не спится ему, не отдыхается, только работу давай!
      - Ты чего? Обострение трудоголизма на почве ОРЗ?- спросил я.
      - Знаешь, у людей на почве работы нервные расстройства начинаются, а у меня наоборот. Плохо сплю, если кого-нибудь не посажу. Ладно, ты мне лучше расскажи как вы умудрились джавдетовскую братву прижать? Такие дела творятся, а я не в курсе! Ты ничего не рассказываешь. Хорошо Вера Павловна просветила.
      Я поведал Вязову как бандиты чуть не убили Миху и как его спасли. Виталий спросил:
      - На Джавдета задержанные какие-нибудь дали показания?
      - Нет. Сам Джавдет находится в загранкомандировке. В Арабских Эмиратах, кстати. Наверное, за деньгами фонда "Конверсия" поехал. В общем, к михиным побоям он не привязывается. Все происходило в его отсутствие, и жулики сказали, что с Михой у них были свои личные разборки по поводу карточного долга.
      - Когда Джавдет должен вернуться?
      - А бог его знает. Но торопиться явно не будет.
      - Что Миха, как себя чувствует?
      - Не знаю,- пожал плечами я.- Его тогда в Управу увезли. Больше он не объявлялся: не звонил, не заходил. Полагаю, зазнался малость. Он теперь главный свидетель по делу о бандитской группировке, и люди с большими звездами его усиленно обхаживают.
      - Все хорошо, что хорошо кончается,- произнес Вязов.- Однако, с изумрудами действительно дело темное. Боюсь, что Миха на самом деле с Бананом в связке был и знает куда тот камушки заныкал. Увидишь его, скажи, чтобы не вздумал их попытаться кому-нибудь толкнуть. Пусть лучше выбросит.
      Виталий как в воду смотрел. Через пять месяцев Миху прихватят в соседней области местные оэповцы при попытке реализовать изумруды в ювелирную мастерскую. Но тогда мы, конечно, не могли знать будущего, поэтому не особо заботились о судьбе тезки фельдмаршала, считая, что у него все нормально.
      Я перевел разговор на другое.
      - Ты лучше расскажи как тебя Вера Павловна встретила? Приласкала, обогрела?
      - Скажу так. Чаю попили.
      - И все? А любовь жаркая и страстная, как знойный ветер пустыни?
      - Прошла любовь, завяли помидоры.
      - А как же знаменитая сердобольность русских женщин к каторжникам. Ты прибыл из мрачных застенков, невинно пострадал за правду и честь. Неужели сердце даже такой железной леди, как Вера Павловна, не дрогнуло?
      - Если и дрогнуло, то не от радости, связанной с моим возвращением. Понимаешь, в прошлом веке может быть к каторжанам относили с любовью. Конечно, если они до заключения были какими-нибудь кавалергардами, вышедшими на Сенатскую площадь или пронзившими соперника шпагой на дуэли. В наше время изменились и каторжане и отношение к ним. Теперь о попавших в тюрьму стараются забыть и побыстрее выписать их с жилплощади. Вера Павловна - дама современная, практичная. Разные сантименты, типа слезливого сострадания к сирым и убогим - это не из ее репертуара. Можешь ты представить ее, коротающей ночь у костра возле СИЗО в ожидании очереди на передачу? Нет. И это нормально. Я на нее не в обиде. Понимаешь, Вера Павловна, несмотря на все ее уверения о самостоятельности и независимости, как всякая нормальная баба, больше всего на свете желает обустроить свою личную жизнь. Жениться я на ней не могу, и она это отлично знает. Поэтому моя персона бесперспективна, и лишь доставляет ей сплошные помехи. Знаешь, выяснилось, что у жуликов имеются серьезные претензии к ее личной жизни.
      - И какое же их собачье дело до ее личной жизни?
      - В сицилийской мафии был закон молчания "Омерта". Наши мафиози тоже решили такой ввести. В общем, в связи с продолжительной болезнью Асланова, управляющей компанией "Продсервис" временно назначили госпожу Джавадову. Эта та самая джавдетовская дочка. Она стала вызывать по одному к себе в кабинет для знакомства всех сотрудников компании.
      Вызвала Веру Павловну и заявляет ей: "По работе у нас к вам претензий нет, а вот в отношении облико-морале есть. Мало того, что вы, Вера Павловна, в одной кроватке с ментом иногда ночуете, так вы еще стучите ему на свое руководство. Нехорошо. Откуда Вязов раскопал информацию о коттедже товарища Хомякова?" А Вера Павловна с неподдельным удивлением вопрошает: "Товарищ Хомяков - это кто?