Глава 1

Вчера треснуло зеркало. Зеркало, которое подарили им с Игорем на свадьбу. Ирина долго разглядывала свое отражение, словно посеченное ножом, что доставило ей дополнительную боль. Кто бы сказал ей десять лет назад, что все закончится до такой степени банально. Ее, красавицу, умницу (два высших образования — экономическое и иняз — и два красных диплома) променять на эту серую, невзрачную, как мышка, особу! Полгода Игорь успешно врал ей, оправдывая свои полуночные задержки бесконечными репетициями и новой программой, которую они пишут с ребятами-музыкантами в студии, и она верила, до последнего мгновения не давая прорваться наружу смутным подозрениям, уговаривая себя не терять от ревности голову: выходя замуж за музыканта — знала, что это такое, пусть он пока широко известен лишь в узких кругах, но музыкант есть музыкант, для него музыка важнее всего остального, пока не умерла надежда стать знаменитым. В Игоре этой надежды было с лихвой — воз и маленькая тележка. Вот и дождалась… доверилась… Вчера, после работы, устав от бесконечного одиночества проведенных дома вечеров, решила сделать сюрприз любимому мужу — купила бутылку вина, подарок — изящную зажигалку в форме гитары — и поехала к нему на репетиционную базу. Раньше они иногда устраивали себе такие маленькие праздники, когда появлялись лишние деньги, что случалось очень нечасто. Спустилась по лестнице, зашла в студию и… застала парочку в самый неподходящий момент. Интересно, как эта поза называется в Камасутре? Ирина застыла на пороге, в горле комок — не вдохнуть, не выдохнуть, и первая мысль, оформившаяся в ее голове, удивила ее саму: «Господи, было бы с кем…» — как будто, если «было бы с кем», причинило бы меньше боли… Хватило сил под растерянными, а потом даже агрессивными взглядами мало смутившейся парочки спокойно, даже как-то по-деловому поставить на стол бутылку, бросить небрежное «Приятного аппетита» и, гордо повернувшись, выйти.

На улице зашатало как пьяную, Ирина кусала губы, по щекам текли слезы, из гордости она их не вытирала, словно их не было вообще, потому что Игорь недостоин ее слез… До дома шла пешком, не разбирая дороги от кричащей внутри боли, шарахаясь от сочувствующих взглядов и участливого приставания. Открыла дверь квартиры, и первое, что бросилось ей в глаза? — треснувшее зеркало.

В этот город Ирина несколько лет назад перебралась вместе с мамой и младшим братом из Владивостока. Ей до сих пор иногда по ночам снился океан, холодные капли освежали лицо, оставляя на губах привкус соли. Еще снилось ее любимое место на горе под ветвистым деревом, куда она девчонкой сбегала, чтобы побыть в одиночестве и полюбоваться закатом… Таких закатов, как тогда в Приморье, она никогда больше не видела, — может быть, действительно в детстве все ощущается острее и ярче и даже воспоминания потом имеют какую-то свою, только им присущую романтическую окраску…

Мама развелась с мужем — отцом Ирины — и, чтобы не мучиться ненужными угрызениями и воспоминаниями, перебралась в этот город, поближе к своей родне, которая могла утешить и помочь…

Ирина с самого детства купалась в любви и нежности. Мама, целуя ее перед сном, улыбалась и нашептывала ей прямо в ушко:

— Красавица моя, самая красивая, самая умная девочка на свете… Любимая моя девочка…

Правда, одноклассники Ирину не любили: она быстро вытянулась, была на голову выше всех мальчишек, к тому же училась на отлично и в обычных детских шалостях не принимала участия: ей было неинтересно. В глубине души она считала эти забавы ниже своего достоинства. Куда приятнее вместо глупого хихиканья посидеть в кресле с книжкой. К тому же внешностью Ирину Бог не обидел. Это было как раз то редкое сочетание, когда в женщине совмещаются и ум и красота — высокая, стройная, черноволосая, с блестящими карими глазами, правильными чертами лица, особый шарм которому придавала маленькая родинка на левой щеке.

Когда она училась в восьмом классе, до их города докатилась волна столичных новшеств — был объявлен первый конкурс красоты «Мисс Владивосток».

Ирина, не задумываясь, пошла на кастинг и легко и даже слегка играючи обошла своих соперниц постарше. По подиуму она вышагивала так, как будто только этим всегда и занималась. Еще слабо искушенные в модельном бизнесе члены жюри только качали головами: откуда в пятнадцатилетней девчонке этакая стать и уверенность?

А Ирина просто не видела ничего вокруг. Она шла по подиуму и каждой клеточкой тела ощущала, что действительно красива, потрясающе красива, и восторженные взгляды, провожающие ее, служили этому лишним подтверждением.

«Мисс Владивосток» она не стала. Уже тогда исход конкурса решали деньги, симпатии спонсоров и сильные мира сего, но приз зрительских симпатий получила честно и водруженную на ее головку корону приняла как должное, с легким, чуть снисходительным поклоном.

После конкурса вокруг завертелся хоровод мужчин. От семнадцатилетних десятиклассников до сорокалетних любителей нимфеток с толстыми кошельками и дорогими автомобилями. Но слава не вскружила Ирине голову. Обладая острым, почти мужским умом, она прекрасно понимала, что служить прекрасным приложением, обряженным в золото и меха, к какому-нибудь толстосуму и выполнять все его прихоти и капризы — это не для нее. Больше всего на свете Ирина ценила независимость. А чтобы быть независимой, нужно иметь за душой нечто большее, чем просто смазливая внешность и стройная фигура. Как раз в это время в их семье начался разлад, что не помешало Ирине закончить школу с золотой медалью. Скорее даже наоборот — чтобы не слушать постоянных препирательств родителей на тему, кто и в чем виноват, она забирала учебники и уходила к своему любимому дереву готовиться к экзаменам.

Выпускной бал пришелся на день ее отъезда, но девушка села в поезд, абсолютно не жалея, что на него не попадет: впереди была целая жизнь, которая звала и манила и которую она обязана завоевать…

Ночь тянулась нескончаемо долго. Ирина курила на кухне, машинально заваривала кофе и застывала над чашкой, погружаясь в воспоминания…

С Вовкой-барабанщиком она познакомилась на улице. Он был одним из первых, кто подарил ей новый город. Ирина давно привыкла к тому, что мужчины при ее появлении теряют дар речи или сворачивают себе шеи, словно жирафы, у нее даже была отработана тактика отшивания слишком навязчивых кавалеров: чуть снисходительный поворот головы, насмешливый взгляд и пара едких фраз, после которых обычно особи мужского пола спешили ретироваться как можно быстрее.

Вовка сразу привлек ее внимание необычной для провинциального городка внешностью — длинные кудрявые волосы чуть ниже плеч, потертая коричневая косуха и обаятельная улыбка в тридцать два зуба.

«Колоритный типаж», — отметила про себя Ирина и тут же уловила его восхищенный взгляд.

— Какие девушки встречаются на автобусных остановках! — без лишних предисловий начал Вовка. — Ты к музыке никакого отношения не имеешь?

Ирина давно была поклонницей западного рока, особенно любила «умный металл» — он был близок ей своим напором и слегка сумасшедшими текстами, которые она с удовольствием переводила в свободное от учебы на инязе время.

Завязался непринужденный разговор, из которого выяснилось, что Вовка тоже приезжий, в свое время помотался по гастролям с разными коллективами в качестве барабанщика и уже год как осел в этом городе — благо нашлись и работа, и жилье, и возможность поиграть в свое удовольствие.

Вовка и притащил ее первый раз в студию, балагуря на ходу и рассказывая, какие там сидят замечательные музыканты, какие вокалист пишет классные песни, как здорово он их поет…

Для этого города музыкальная студия была чем-то новым, Ирине было действительно безумно интересно: она любила новые знакомства с интересными людьми, да и сама уже немного стучала на барабанах благодаря легкому обучению того же Вовки. Вовка, правда, сразу предупредил ее, что, поскольку музыка пока денег не приносит, студия одновременно является пошивочным цехом. Ребята шьют эксклюзивные кожаные вещи, которые потом продаются за хорошие бабки в Питере и Москве.

Студия находилась в подвале сельскохозяйственного института. Ирина спускалась по лестнице, испытывая смесь любопытства и легкой дрожи — так было всегда перед предстоящими знакомствами. Игоря она увидела первым. Он что-то громко и раздраженно объяснял невысокому крепышу, впоследствии оказавшемуся бас-гитаристом, и запальчиво дергал струны гитары. Гитара в его руках дрожала и стонала, и Ирина даже испугалась на мгновение, что струны не выдержат и порвутся. Хвост длинных светлых волос Игоря метался по плечам, от него исходила бешеная энергетическая сила.

С вошедшими тепло поздоровались и тут же вернулись к прерванному занятию. От Ирины не укрылся быстрый оценивающий взгляд Игоря, брошенный в ее сторону. Она усмехнулась про себя: что бизнесмены, что музыканты — мужчины в большинстве своем не отличались оригинальностью взглядов на красивое женское личико.

Когда музыканты, наконец-то договорившись, заиграли, Ирина замерла. В этой музыке била все та же неуемная энергия Игоря. Она была во всем — в гитарном соло, в звенящих барабанах, в хорошо поставленном голосе, в забойной мелодии…

Ирина тряхнула головой и уронила пепел в давно остывший кофе. Поднялась, вылила содержимое чашки в раковину и снова включила газ…

Репетиция в тот раз растянулась за полночь, и потом им с Игорем совершенно случайно оказалось по пути. Они шли по ночному городу и разговаривали о музыке, и Ирине хватало света фонарей, чтобы видеть, как изменилось его лицо, когда он понял, что перед ним не одна из смазливых и глупеньких поклонниц, а девушка, прекрасно разбирающаяся в современных музыкальных течениях, любительница тяжелого рока, способная перевести с английского и обратно любой текст песни… Он пригласил ее заходить в студию, и она с удовольствием воспользовалась этим приглашением — все это было так ново и интересно…

Ирина вспомнила их полуночные разговоры, когда все расходились по домам, и они оставались вдвоем, она часто садилась за барабаны, а Игорь тихонько наигрывал на гитаре… Тогда родились еще несколько песен для нового альбома, тексты к которым по его просьбе написала она…

Кофе зашипел и вылился на плиту, Ирина вытерла слезы и закурила очередную сигарету. Она тогда еще не знала, что Игорь женат…

О том, что у него есть жена, Ирине сообщил все тот же Вовка. К тому времени Ирина уже воспринимала себя и Игоря как одно целое — ей никогда до этого не доводилось встречаться с человеком, желания и пристрастия которого почти во всем совпадали бы с ее собственными. Видимо, лицо ее сильно изменилось, потому что вечная улыбка на лице Вовки сменилась гримасой удивления.

— Ты что, не знала, что ли?

— Игорь никогда не говорил… — покачала головой Ирина.

Она вспомнила, как решила с ним не встречаться больше и ушла, даже не дождавшись его в этот вечер. Она пряталась от него почти две недели, потом он подкараулил ее у подъезда, и они проговорили всю ночь, сидя на лавочке и держась за руки, как неприкаянные дети… Ирина сказала ему сразу, что любовницей его не будет никогда, ей нужно или все, или ничего. Делить его еще с кем-то она не собирается — слишком он ей дорог. Прозвучало банальное — останемся друзьями, но захлебнулось, потонуло в страстных возражениях Игоря и его уверениях, что с женой они уже давно чужие люди и что женщины дороже и ближе, чем Ирина, у него никогда не было. Утро они встретили все на той же лавочке жаркими поцелуями, старушка-соседка, выгуливающая свою мелкую собачонку, даже буркнула что-то неодобрительное о распущенности нравов нынешней молодежи, но счастливой парочке на это было абсолютно наплевать…

На следующий день Игорь ушел от жены… Ирина не спрашивала его, чего это ему стоило, Ирина вообще старалась не говорить о его бывшей жене — Игорь был ее, только ее, он мог и должен был принадлежать только ей, как то лучшее, что она заслужила…

Ирина вспомнила их свадьбу, поднялась с табуретки из своего любимого кухонного угла и прошла в комнату. Белое платье висело в шифоньере, доставшемся ей еще от бабушки, рука Ирины скользнула по легкому шелку… Была весна, и хотя все родственники и знакомые вокруг в один голос заявляли, что в мае свадьбу играть нельзя — всю жизнь потом маяться, они не захотели ждать, и Игорь нес ее на руках через лужи, и пахло свежестью и сиренью, огромную охапку которой тащил за ними улыбающийся Вовка…

Что она сделала не так? Когда произошел этот перелом в их отношениях? Десять лет семейной жизни не выбросишь на помойку, она старалась, видит Бог, она очень старалась…

После свадьбы поселились в квартире Игоря, Ирина всю свою неуемную энергию бросила на то, чтобы обустроить их быт. Денег частенько не хватало, Игорь шил кожу и по ночам репетировал, записывая новый альбом, Ирина училась, а по вечерам тоже просиживала в швейке, брала простенькие заказы, к ночи начинали безумно болеть глаза, но она старалась не замечать этой боли, ведь все, что она делала, она делала для них, для их семьи, для собственного счастья, для того чтобы сделать Игоря счастливым…

Он часто обсуждал с ней ту или иную написанную им вещь, Ирина была беспристрастным критиком и, если находила для этого основания, могла разнести песню в пух и прах.

После окончания иняза Ирина без проблем поступила на экономический факультет, разумно рассудив, что в ближайшем будущем Игорю может понадобиться не только переводчик, но и менеджер, который будет заниматься финансовыми делами, если его творческие планы будут хоть частично реализованы.

Может быть, она слишком много времени отдавала учебе и забросила мужа?.. Но ведь это не так…

В доме не переводились гости, Ирина уже привыкла к тому, что после полуночных посиделок с обсуждением новых песен или аранжировок, в которых она принимала самое деятельное участие, наговорившиеся и напевшиеся вдоволь музыканты расползались по домам, оставляя за собой горы грязной посуды, полные окурков пепельницы и, что случалось нередко, бутылки из-под спиртного. Игорь уходил спать, а Ирина до пяти утра наводила порядок в кухне — она никогда не оставляла уборку на утро, потому что терпеть не могла грязи, а к восьми тридцати нужно было в институт…

В подвале на репетиционной базе никогда не переводились девочки-поклонницы, за десять лет семейной жизни Ирина повидала их сотни — больших и маленьких, толстых и худых, симпатичных и не очень, — всех их объединял какой-то щенячий восторг по отношению к музыкантам и безудержное желание прикоснуться хоть какой-нибудь частью своего тела к этим волосатым рок-н-ролльным монстрам, которые вот-вот станут знаменитыми.

Впрочем, музыканты в этих удовольствиях себе никогда не отказывали. Как немного цинично шутил Вовка: «Да отсохнет рука, себя обделившая!» Ирина уже давно воспринималась ими не как женщина, а как свой в доску парень, к ней бегали советоваться и плакаться в жилетку, причем первое предпочитали ребята, а второе — их прекрасные половины, которые менялись со страшной скоростью…

Ирина даже сейчас не смогла бы вспомнить, когда в подвале в первый раз появилась Лиля…

Ирина осторожно закрыла дверь шифоньера, словно боясь сделать кому-то больно, и вернулась на кухню. В очередной раз закурила сигарету, вылила в раковину остывший кофе и включила газ. За окном светало. Ночь воспоминаний и боли подходила к концу… Нужно было собираться на работу.

Глава 2

Игорь вернулся под утро, явно оттягивая момент объяснения, когда она, опухшая от слез и одуревшая от безумного количества выкуренных за бессонную ночь сигарет, пыталась перед треснувшим зеркалом привести себя в порядок, чтобы выглядеть если не как всегда, то хотя бы хоть как-то выглядеть. Лучшее средство защиты — это нападение. Игорь с порога заявил, что во всем виновата она одна, что ему не нужна жена, которая, вместо того чтобы смотреть ему в рот и твердить о его гениальности, критикует каждое написанное им произведение, подходя к этому с точки зрения музыкального образования (которого, кстати, у Игоря не было), основ стихосложения и массы прослушанной музыки от классики до последних шедевров отечественного и зарубежного рока. Ирина, для которой всю ее сознательную жизнь в слове «жена» соединялись понятия — любовница, друг и помощник, потеряла дар речи. «Ты никогда не смотрела и не будешь смотреть на меня такими глазами, как она!» — заявил Игорь в конце пламенной тирады. «Извини, что я никогда не была наивной дурой», — сказала Ирина и скрылась в ванной, еле сдерживая слезы…

… — Ирочка, две чашки кофе, пожалуйста, — вывел Ирину из задумчивости раздавшийся по селектору голос директрисы.

Ирина отодвинулась от компьютера, за которым вот уже с полчаса сидела, тупо уставившись в горящий экран, и включила чайник.

«Господи, — думала она, машинально расставляя на подносе посуду, — двадцать восемь лет — и ни дома, ни мужа, ни ребенка, ни интересной работы…»

Историю с ребенком Ирина старалась не вспоминать. Она тогда переболела гепатитом, а через три месяца забеременела. Игорь тут же заявил, что больной ребенок ему не нужен, да и вообще, им еще рано заводить детей, вот закончит новый альбом, съездит в Москву, станет знаменитым, тогда можно будет и о детях подумать… «Заводить ребенка… Словно собаку или кошку какую-то…» Ирина возражала, но Игорь был непреклонен. В конце концов, она то ли позволила ему убедить себя, то ли семейное счастье оказалось дороже, но Ирина сделала аборт и с тех пор запрещала себе даже думать о том, что ее ребенку уже могло бы быть шесть лет…

«Сижу в этой конторе с девяти до девяти за какие-то гроши… — Невеселые мысли Ирины текли сами по себе. — Директриса — стерва, так и норовит к чему-нибудь прицепиться, внешность моя ее задевает, что ли… Или характер чувствует, но я и так стараюсь лишний раз не лезть, не выставляться… Каждый сверчок знай свой шесток, секретарша — она и есть секретарша, куда уж тут с советами соваться… Мужу наивную дурочку подавай, чтобы каждое слово его ловила, , а на моем фоне у него, видите ли, комплекс неполноценности развиваться начал… Выходит, не нужны никому ныне умные и красивые…»

Закипел чайник, Ирина разлила кипяток в приготовленные чашки и, негромко постучавшись, вошла в кабинет.

Валентина Юрьевна, слащаво улыбаясь, как это было всегда, когда она принимала нужного человека, с тяжелой грацией большой, раздобревшей кошки, восседала на кожаном диване. Мужчину, сидящего напротив нее, Ирина почти не рассмотрела, занятая своими невеселыми мыслями.

— Спасибо, — покровительственно снизошла директриса, и Ирина, заученно улыбнувшись, кивнула: — На здоровье, — вышла из кабинета и аккуратно прикрыла за собой дверь. Глянула на часы: до конца рабочего дня оставалось еще как минимум пять часов.

«Это если сегодня в магазине внизу все нормально пройдет с постановкой на сигнализацию… А если опять будут проблемы, как во вторник, раньше одиннадцати домой не попадешь… — подумала Ирина и осеклась. — Где у меня теперь дом? Куда торопиться?…»

Мама недавно второй раз вышла замуж и теперь переживала медовый месяц, вешать на нее сейчас свои проблемы совсем не хотелось, чтобы не расстраивать; брат тоже давно женился и жил у родителей жены. Ирина вдруг поняла, что, в сущности, идти ей некуда, кроме квартиры Игоря, которую она десять лет называла своим домом…

Почему-то опять вспомнилась свадьба и счастливое лицо Игоря, когда он вносил ее на руках через порог их будущей квартиры… «Увела его тогда от жены, не думала, что когда-нибудь окажусь на ее месте… Не зря говорят, все в этой жизни возвращается… Господи, как больно…»

— Ирочка, отчеты по товарам, — снова раздался голос директрисы. — И чистые бланки захвати.

Ирина вздохнула: когда кончится этот бесконечный день? — и полезла в стол за бланками.

С сигнализацией, как назло, не ладилось. Что-то срывалось снова и снова, Ирина, уже вся спарившись в своей дубленке, обреченно ждала, всей душой надеясь, что дежурную бригаду вызывать не придется, и в очередной раз кляла про себя прижимистость директрисы, жалеющей денег на установку новой. «Ее бы заставить мучиться так изо дня в день», — со злобой подумала Ирина, стараясь не двигать раскалывающейся головой.

— Всё, все двери проверили, — подошла к ней одна из продавщиц.

— Выходите. — Ирина отошла от стенки, молясь про себя, чтобы на этот раз, уже неизвестно какой по счету, сигнализация наконец включилась. Продавщицы громко обсуждали за ее спиной, в какой ресторан лучше пойти ужинать. «Тут бы до дому доползти, — невесело усмехнулась Ирина. — Таблетку — и спать, спать…» О том, что, возможно, придется разговаривать с Игорем, думать не хотелось. Охранная система неожиданно сработала, Ирина облегченно выдохнула, повесила на дверь большой амбарный замок и пошла к воротам.

До остановки автобуса идти было довольно далеко, холодный январский ветер дул, как всегда, прямо в лицо. Ирина поежилась и натянула капюшон. Продавщицы, оживленно переговариваясь, ловили на обочине такси. «Когда я последний раз была в ресторане? — внезапно подумала Ирина и покачала головой. — Уже и не помню… Господи, а ведь когда-то — приз зрительских симпатий на конкурсе красоты… И ощущение, что весь мир у твоих ног, только протяни руку — и вот он, так и ждет… Ждет только меня… Сказал бы мне кто-нибудь, что все будет так, — рассмеялась бы в лицо. Молодая была, уверенная…»

Автомобильный сигнал заставил ее вздрогнуть. Ирина быстро оглянулась, поморщилась от резкой боли в голове и рассерженно пожала плечами: никому не мешает, какого черта сигналить. На всякий случай сделала пару шагов в сторону. Автомобильный сигнал повторился, и только тогда до нее дошло, что темный джип, которому она пыталась уступить дорогу, едет позади нее со скоростью улитки. Ирина остановилась. Она привыкла, что летом ей часто сигналили машины, уверенно отшучивалась и шла дальше, не имея обыкновения таким образом заводить знакомства, но сейчас, опухшая от слез, почти не накрашенная и замученная, закутанная в дубленку, как черепаха, она не ожидала такого пристального внимания к собственной персоне. Водитель истолковал ее остановку по-своему, перегнулся через соседнее сиденье и приоткрыл дверь:

— Садитесь, я подвезу.

Ирина настолько устала, что сопротивляться заманчивому предложению водителя у нее просто не было сил.

— Тут недалеко, всего три остановки, — сказала она, усаживаясь в машину.

— Я знаю. — Джип резко тронулся с места, Ирина вздрогнула: не ослышалась? — повернула голову, и первое, что увидела, было треснувшее зеркало над лобовым стеклом.

— Что вы сказали? — дрогнувшим голосом спросила она, разглядывая знакомо-незнакомое лицо сидящего за рулем мужчины.

Джип доехал до перекрестка и, вместо того чтобы повернуть налево, в сторону дома Ирины, повернул направо.

— Куда вы меня везете? — уже серьезно занервничала Ирина, в голове которой моментально всплыли всевозможные страшные истории про изнасилованных женщин, которые так же опрометчиво садились к незнакомым людям в автомобили.

— Вы же хотели в ресторан? — Водитель повернулся, и в полумраке салона Ирина разглядела черные, чуть тронутые сединой, вьющиеся волосы, синие глаза и обаятельную улыбку.

— Кто вы такой? — Ирина старалась не паниковать, но голос ее дрожал.

— Мы днем виделись с вами. Меня зовут Андрей. Ирина скорее догадалась, чем вспомнила, что именно этот человек сидел сегодня в кабинете у директрисы.

— Вы были у Валентины Юрьевны? — с облегчением выдохнула она. — Но все-таки куда вы меня везете?

— Такой женщине, как вы, стыдно бояться. А если серьезно — это похищение.

— Немедленно остановите машину! Если вы знакомый Валентины Юрьевны, это не дает вам права… — Ирина снова занервничала.

— Ирочка, когда вы сердитесь — вы великолепны! — Андрей рассмеялся. — Я много раз видел вас в офисе, вы всегда вся в себе, царственны и неприступны. Сегодня, наконец-то разглядев в вас что-то от земной женщины, а не бездушной статуи, решил: сейчас — или никогда! Ни одну женщину я еще не ждал на морозе целых четыре часа!

— Ну знаете. — При всем своем возмущении Ирина не смогла сдержать улыбку. — Так за мной еще никто не ухаживал. Вы всегда столь нахальны?

— Предлагаю перейти на «ты». Я не нахален, я — настойчив.

— Куда мы все-таки едем?

— В мой ресторан. Это недалеко.

Через пятнадцать минут джип затормозил у небольшого старинного здания. Раньше в нем располагалось что-то вроде местной думы, но после перестройки новоявленные предприниматели растащили дом буквально на куски, разделив на офисы, конторы и залы заседаний. Впрочем, во всем этом был один большой плюс — объединившись, эти деятели от легального и нелегального бизнеса сделали капитальный ремонт как внутри, так и снаружи, и теперь здание, которое до этого, уже лет десять всем своим видом кричало о том, что вот-вот развалится, выглядело как сияющая обертка дорогого подарка.

— Прошу, — галантно распахнул дверь автомобиля Андрей.

Моментально подскочивший метрдотель в черном фраке, ослепительной белой рубашке, бабочке и с огромными, закрученными кверху буденновскими усами, приветливо улыбаясь Андрею, осведомился о его здоровье и, ни о чем не спрашивая больше, усадил их за лучший угловой столик. Чуть склонившись, протянул Ирине меню в кожаной папке.

— Я на минутку. — Андрей развел руками. — Дела… Выбери пока что-нибудь. Мне — как обычно. — Это уже относилось к метрдотелю.

Ирина огляделась по сторонам. Небольшой, но уютный зал, деревянные столики на четверых, экзотические деревья в огромных кадках, на стенах светильники в виде свечей, красная бархатная драпировка, степенная публика преимущественно старше тридцати, все очень прилично и, судя по всему, дорого.

«Бред какой-то, — подумала Ирина. — Что я здесь делаю с совершенно незнакомым мне человеком?»

Подумала и поняла, что этот бред ей очень нравится. Тем более что Игорь… Ирина поморщилась: об Игоре думать не хотелось. «Пусть посидит подождет, побудет хоть раз на моем месте». Ирина открыла меню.

Вернулся Андрей, и, словно по мановению волшебной палочки, стол заполнился заказанными кушаньями.

Андрей оказался гурманом и на редкость приятным собеседником.

— Что значит — мой ресторан? — спросила Ирина, глотнув шампанского.

— То и значит. Мой. — Андрей снова улыбнулся. — У тебя никогда не было знакомых, имеющих собственный ресторан?

— Да как-то вот не довелось…

— Я рад, — искренне признался Андрей. — Значит, тебе не с кем будет сравнивать. Пойдем потанцуем?

«А почему бы и нет, в конце концов? Когда я вообще танцевала в последний раз? По-моему, это было еще в институте…» — подумала Ирина и поднялась из-за столика.

— У меня есть муж, — сказала Ирина, осторожно обнимая его за плечи и вдыхая запах одеколона.

«Французский», — отметила она про себя.

— Ну и что? Это не играет никакой роли. Как только я увидел тебя в первый раз, я понял — эта женщина должна быть моей. Только моей.

— Не слишком ли для первого дня знакомства? — улыбнулась Ирина.

— Если быть точными, то для третьего часа, — в тон ей ответил Андрей. — Не слишком. Я очень настойчив.

— Удивляюсь сама себе… Позволить первому встречному увезти меня невесть куда, да еще танцевать с ним… Такого со мной еще никогда не было…

— То ли еще будет, — улыбнулся Андрей и галантно подвел ее к столику. Подвинул стул, разлил шампанское и поднял бокал: — За женщину, которую можно ждать четыре часа!

Зазвенел, встретившись, хрусталь. Ирина глотнула шампанского и достала из сумочки сигареты.

— Я очень не люблю, когда женщины курят, — сказал Андрей. — Но сегодня тебе можно. Ты же еще этого не знала… — Он щелкнул зажигалкой. — Хотя сквозь дым ты выглядишь еще красивее.

— Андрей, можно тебя на минутку, — длинноволосый парень в дорогом деловом костюме склонился над их столом.

— Я тебе уже все сказал, — отрывисто бросил Андрей. — Завтра обсудим.

— Ты даже не представишь меня твоей очаровательной даме? Кажется, я раньше ее здесь не видел.

— Ирина, это Влад, — нехотя произнес Андрей.

— Очень приятно, — улыбнулась Ирина, чувствуя повисшее в воздухе напряжение.

Влад поцеловал ей руку и, не выпуская, заглянул в глаза:

— Это мне должно быть приятно… Андрей, где ты прятал от нас такое чудо?

— Влад, не порти мне вечер, — поморщился Андрей. — Мы же обо всем договорились.

— Если друг настаивает, как не уважить его просьбу. Разрешите откланяться, надеюсь на скорую встречу. — Влад наконец выпустил руку Ирины и медленно удалился, несколько раз оглянувшись.

— Кто это? — спросила Ирина помрачневшего Андрея.

— Так, знакомый… Слушай, пойдем отсюда?

— Пойдем, — поднялась Ирина, понимая, что эта случайная или, может быть, наоборот, далеко не случайная встреча была ее новому знакомому неприятна.

Андрей помог Ирине надеть дубленку и распахнул перед ней дверцу автомобиля.

Джип снова лихо тронулся с места. Они неслись по ночным улицам, за темными окнами сияли фонари, сливаясь в одну сплошную световую дорожку, в салоне играла медленная и очень красивая музыка, Андрей наконец-то расслабился и то и дело с улыбкой поглядывал на Ирину, которая после шампанского и легкого ужина полудремала, откинувшись на сиденье. От человека, сидящего за рулем, исходила спокойная мужская сила, без дерганья и надрыва, уверенность в завтрашнем дне, в том, что все будет хорошо… Ирина давно не ощущала такого спокойствия в мужчинах. А может, просто за десять лет жизни с Игорем разучилась хоть что-то замечать, потому что уже очень давно ни один мужчина не удостаивался ее внимания?..

— Тебе хорошо? — спросил Андрей.

— Очень, — призналась Ирина. — Я так давно мечтала прокатиться по ночным улицам… Честно говоря, я уже и не помню, когда в последний раз ехала по городу просто так, никуда не торопясь и…

— По-моему, я волшебник, который угадывает все твои мечты, — рассмеялся Андрей. — Как ты думаешь, похож я на волшебника?

— Об этом еще рано судить, — улыбнулась она в ответ. — Но если говорить о первом впечатлении, скорее да, чем нет… Хотя первое впечатление часто бывает обманчивым…

Ирина несколько секунд пристально разглядывала его лицо. Он был старше ее лет на пять, не больше, высокий крутой лоб пересекали две глубокие горизонтальные морщины, которые исчезали, стоило только улыбке заиграть на его лице. И этот безумный, потрясающий контраст между абсолютно черными волосами, слегка тронутыми сединой, и ярко-синими глазами с длинными, пушистыми, почти девичьими ресницами… Ирина неожиданно поймала себя на мысли, что давно, очень давно не видела такого красивого мужчину.